На этот раз все будет правильно, — решил Черный.
Пиздит прямо с порога.
Если все испортилось в самом начале, то и исправлять надо было все с самого начала, с самых основ.
Да, я даже знаю, как надо было исправить всё.
1. Открыть документ с фиком, Ctrl-А, удалить, сохранить изменения в документе.
2. Открыть браузер, дайри, умыл кэпу в стиле "не выходит каменный цветок".
Вот это прямо все бы исправило.
Хочешь подкатить к омеге — накорми. Хочешь доказать, что ты достоин — принеси еды. Хочешь, чтобы омега считал тебя своим альфой — добудь ему поесть. Все просто и понятно.
...
. . .
Настолько просто и понятно, что Додо повторяет одно и то же разными словами три предложения подряд. Ну зачем же думать так плохо о ЦА?
Черный уже собирался было распотрошить свою заначку универсальной валюты — сладостей и сигарет, как его озарило, что сладости здесь не сработают. Курильщик был обижен и подавлен — и за дело, шоколадкой его не задобрить. Тут надо было что-то весомое. Черный задумался.
Подсказываю: выеби его. Ты же так решаешь все проблемы.
Но Черный собирается не ебать. Он делает ЧТОБЫВЫДУМАЛИ?!
Пришлось сделать небольшую вылазку в Наружность, но это было даже в радость, тем более по такому поводу. Не первую вылазку, но самую приятную из всех, пожалуй. На кухне нашлись миска, разделочная доска и соль, хотя, кажется, его появление внизу до чертиков удивило работников. Потом Черный отловил Лорда и сказал ему парочку слов, а к отбою уже стоял перед крашеной безликой дверью Могильника с миской свежего салата из помидоров, даже не думая скрываться. Он отлично знал, что Пауки реагируют на страх, как собаки: крадись на цыпочках в тенях — и тебя обязательно сцапают, делай вид, что имеешь полное право здесь находиться, демонстрируй свою уверенность — и никто тебя не тронет.
Помидоры были черри, я надеюсь? Ведь только таких помидоров достойна истинная сучка и Булечка тоже
Черный мимолетно подумал, что было бы неплохо принять душ и зайти в шестую, проверить, что поделывает его стая. Но потом понял, что не сможет отойти от двери, за которой его ждал омега. Слишком долго они это откладывали. Все это, что давно надо было разделить на двоих.
Что разделить на двоих? Насилие? Ну терпи, Черный, Имс-Дерек-Тор терпели и тебе велели.
Черный толкнул дверь больничной палаты и зашел. Прищурился, пытаясь высмотреть в полумраке Курильщика. Кажется, зрение все-таки начало сдавать: с недавнего времени предметы теряли четкость, смазывались. Наверное, надо было меньше биться головой о пол и чужие кулаки.
Да. Потому что тебе надо биться сразу о стены. Или об асфальт.
У Булечки под конец перестает хватать ресурса, поэтому из дальнейшего повествования сливают всех статистов, превращая их в нечто типа:
У кровати Курильщика горела настольная лампа. На тумбочке обнаружилась открытая упаковка мармелада и потрепанная колода карт. Курильщик черкал что-то в блокноте. В пепельнице, стоящей на его колене, дымился одинокий окурок.
— Кто заходил? — спросил Черный, остановившись у кровати.
— Лорд, — ответил Курильщик, не отвлекаясь от рисунка.
И правильно, ведь ничто не достойно внимания, кроме отношений ГГ. Ну как отношений. Хуетношений, не побоюсь этого слова.
— Вот, — сказал Черный, протянув ему миску с салатом. — Это тебе.
Курильщик даже не пошевелился, он несколько секунд внимательно смотрел на салат, потом так же внимательно поглядел на Черного. У него дрогнули губы, словно он собирался улыбнуться, но не улыбнулся.
— И что это? — наконец спросил Курильщик.
— Я сам сделал, — сказал Черный, ощущая неладное в том, с каким холодом Курильщик на него смотрел, вовсе не спешил льнуть и обниматься, как днем. — Для тебя.
Братишка, я тебе покушать принес. Но братишка не спешит срывать с себя одежду с воплем "ВЫЕБИМЕНЯСРАЗБЕГА", поэтому Черный малость сникает.
— Угу, — ответил Курильщик и снова уткнулся в свой рисунок.
Черный немного растерялся.
— Не хочешь? — спросил он.
Помидоры пахли очень аппетитно; в белесых лужицах сметаны и сока плавали золотистые капельки масла.
К слову, не ем помидоры, но во всех салатах, что мне встречались, заправкой были или сметана, или масло отдельно.
И вот Тайлер Дерден тоже любил приправлять еду всякими лужицами, так что будь осторожен, Курильщик. Будь осторожен.
— Что случилось? — нахмурившись, спросил Черный.
— А по-твоему, все нормально? — осведомился Курильщик. — Вот правда, по-твоему, все в порядке?
Ну хоть кто-то это спросил
Черный пожал плечами. Курильщик раздраженно отбросил листок и карандаш, и выпрямился, насколько смог, тонкий, хрупкий и гордый.
— Ты меня отверг, когда был мне нужен, — сказал он, прищурив злые глаза. — А потом ты начал меня преследовать. Похитил и… и…
— И воспользовался твоей беспомощностью? — ухмыльнулся Черный, которого позабавило его неожиданное смущение.
Ихихихи, насилие это так забавно))))))
Курильщик покраснел от злости.
— Да! — звенящим голосом сказал он. — И убери эти чертовы помидоры с глаз моих, пока я в тебя ими не запустил!
Черный послушно поставил миску на столик и выпрямился. В конце концов, Курильщик заслужил высказаться, и Черный собирался его выслушать. Курильщику явно нужно было выговориться.
— Ты самоуверенная скотина, знаешь? — прошипел Курильщик. — Думаешь, что всегда прав. Так вот, в этом ты очень ошибаешься!
Но все предыдущее повествование показало нам, что из всех этих характеристик Черному подходит только слово "скотина". Диалог что, взят откуда-то из другого фика Додо, так и не увидевшего свет? Не то чтобы меня это как-то удивило, впрочем.
Черный терпеливо кивнул.
— Если ты думаешь, что на цепь меня посадишь, и что я буду это терпеть…
— Я не собираюсь сажать тебя на цепь, — возразил Черный. — Максимум — надену ошейник... если захочешь. Если очень попросишь.
На анус себе ошейник надень, пёс.
С чего речь о цепи, откуда цепь? Непонятно.
Курильщик побагровел и начал дышать с присвистом, лицо у него стало хищное, и, кажется, даже зубы заострились. Как ни удивительно, это злющее выражение Курильщику очень шло, хотя Черный привык видеть его спокойным, рассудительным, хоть и чуточку капризным котиком.
— Ты безнадежен, — наконец сказал Курильщик. — Я даже не хочу распинаться, это же совершенно бесполезно.
Да это же старый добрый Ортур. Прямо вот так и вижу глазами души своей, как вымарывается из текста ремарка о иурейскости, которая не сочетается с именем "Эрик Циммерман".
— Мне уйти? — покорно спросил Черный.
Он не знал, как реагировать на сходящего с ума от злости омегу. Хотя пах Курильщик очень привлекательно… почти призывно. Вызывал желание успокоить, приголубить или хотя бы заткнуть рот.
— Именно! — крикнул Курильщик, не сдержавшись. — Убирайся вон!
Черный только шагнул к двери, как Курильщик тут же заорал:
— Куда ты пошел, ублюдок? Я еще не все сказал! Стой и слушай!
Заткнуть рот, да. И галоперидолу этому господину за мой счет!
Черный остановился и устало помассировал переносицу, потом вернулся к кровати.
Все как бы сигналит нам, что сомцу НАДО СОПЕРЕЖИВАТЬ, ВЕДЬ У НЕГО ТАКАЯ КАПРИЗНАЯ СУЧКА, КОТОРАЯ НЕ ПОНИМАЕТ СВОЕГО СЧАСТЬЯ. Только вот не сопереживается что-то. Вспоминаю предыдущие части этого фикла и не сопереживаю ещё сильнее.
— Я никогда больше… никогда в жизни! Ни за что в жизни больше с тобой не… ну ты понял! — почти прорычал Курильщик.
Он был ужасно злой и ужасно красивый в этот момент. Такой хорошенький, разгоряченный, страстный омежка — глаза, бровки, плечи, ключицы. Все такое манящее, такое притягательное — даже у мертвого бы встало от этого зрелища.
Слово эксперту. Что скажешь, Мэнни, встало бы?
Мэнни говорит, что да.
Черный сел на край кровати, поспешно накрыв локтем оттопырившуюся ширинку.
И у Черного встало. Думаю, что он тоже мертв. Духовно.
— Я понял, — согласился он, просто чтобы не молчать.
— Что ты понял? — завелся Курильщик. — Вот что ты понял, тупоумный? Ничего ты не понял! Думаешь, раз ты сильнее, так можешь меня таскать туда-сюда, как вздумается? Вот нет, Черный! Ничего подобного не будет. Я не твоя добыча! Я самостоя…
Черный подвинулся и зажал ему рот ладонью.
— Заткнись, а? — мягко попросил он. — Я ведь все понимаю.
а) это уже не Курильщик, это какой-то вселенец. Или попаданец, как в тех говнофэнтези.
б) что ты понимаешь? Ты ж однозадачный.
Глаза Курильщика сначала раскрылись, потом прищурились, и щеку Черного ожгло когтистым ударом. В прошлый раз царапины сходили несколько дней, но Черный все равно носил их так, словно это были следы поцелуев или что-то подобное. Курильщик снова примерился, но Черный перехватил его ладонь и так стиснул Курильщика, прижав к себе, что тот протестующе замычал.
Где же я это уже видел... Ах да, в той куче любовных романов, что читал, когда нужно было не вдумываться в происходящее, а очистить голову. Лорд и дерзкая дебютантка, один в один просто.
Черный осторожно поцеловал его в макушку. Курильщик тут же затих, посмотрел из-под взлохмаченной челки. Наверное, он увидел что-то в лице Черного такое, что его успокоило. Злые огоньки в глазах потухли. Черный, надеясь окончательно успокоить его, потерся подбородком о его висок. Курильщик, подумав, лизнул его ладонь, и тогда Черный его отпустил.
Галоперидол таки подействовал?
— Давай сюда свой салат, — проворчал Курильщик. — Мне вообще нервничать нельзя, я болею…
Черный передал ему миску и вилку. Курильщик зыркнул на него, устроился удобней и принялся с таким аппетитом и с таким чавканьем есть, что Черный сразу понял, что ему и кусочка не достанется. Не то, чтобы он претендовал, но от этого мелкого эгоистичного котика снега зимой не допросишься. Типичные омежьи повадки: то иди отсюда, то не смей никуда уходить…
И вот так филигранно и незаметно фокал мудака сменился на фокал Даши. Это все ещё не твой дыбр, убери торчащие уши.
Наступает ВЗАИМОПОНИМАНИЕ:
— Вкусно? — спросил он, пытаясь не ухмыляться.
— Нет, — отрезал Курильщик, облизал вилку и, наклонив миску, выпил весь натекший сок.
— Ясно, — сказал Черный, понаблюдав за этим.
Курильщик отставил миску, подумав, улегся обратно спиной на грудь Черного, требовательно обнял себя его руками и затих. Это было проделано с такой самоуверенной наглостью, что Черный, даже если бы он вздумал возражать, не нашелся бы со словами.
А потом Черный такой типа "ну и зачем приходил Ральф?"
— Я сам не понял, — признался Курильщик. — Мне кажется, он хотел меня отругать, но почему-то не стал.
— За что отругать? — удивился Черный. — А что ты сделал?
Он не мог представить себе, чтобы Курильщик что-то натворил, Курильщик был слишком умненьким и слишком законопослушным, чтобы Ральфу пришлось с ним разбираться.
— Ну как, — мрачно проговорил Курильщик. — Метка одного, а м-м-м… биологический материал другого… Ральф сказал, что из-за этого… Черный, давай так больше не будем делать, а? Это был такой неловкий разговор, я чуть не сгорел от стыда. Да и куда нам сейчас…
— Пока никуда, — согласился Черный. — Не будем, я прослежу.
Блиц-опрос. Черный же не проследит?
Варианты ответа:
1. Да, не проследит.
2. Нет, не проследит.
И, судя по всему, тут речь о ебле. По этому сложно вычленить подтекст, но чем ещё могут заниматься главные герои в фиках Додо, не занавески же выбирать.
— Мне всегда казалось, что Ральф меня почему-то очень не любит, — задумчиво сказал он. — Даже ненавидит. А он ничего, поговорил со мной… как думаешь, почему он так?
— Не знаю, — пожал плечами Черный. — Тебе не все равно?
Курильщик тоже пожал плечами.
Не все ли тебе равно, спрашивает Черный. На самом деле это Додо у себя спрашивает, не все ли равно на этого Ральфа, кого волнует его мотивация и воплощение как персонажа?
А все почему? Потому что
— Ты останешься на ночь? — спросил он. — То есть… на другой кровати. Без всего этого.
— Ага, — соврал Черный, отлично понимая, что врет, и что Курильщик ведь тоже прекрасно понимает, что ему нагло врут.
Курильщик поглядел на него подозрительно. Потом принюхался и шумно вздохнул, брезгливо сморщив нос.
— Я только к своим схожу, — сказал Черный. — Проверю, как они себя ведут. И душ приму, хорошо?
— Нет, — тут же сказал Курильщик. — Не уходи, Черный!
Я же говорю, вот почему спортзал им пропах! Он же, сука, не моется!
И да, Черный, не уходи. Уёбывай.
Он приподнялся и глядел так тревожно и призывно, что Черный сдался, даже не пытаясь сопротивляться. Курильщик, наверное, прекрасно понимал, как действует его вид — трогательная белая майка на худых плечах, сползшая лямка, и тонкие, почти птичьи ключицы.
Не знаю, я вот его покормить хочу, а не выебать. Но я не Черный, мне можно.
— Тут есть душ, — сказал Курильщик. — За стенкой прямо. Твои щенки без тебя обойдутся. А я — нет.
Он тут же смутился, отвел взгляд и ссутулил спину.
— Но если хочешь — иди, — очень тихо сказал Курильщик. — Если это так важно.
Попробуй только переступить эту чертову дверь — и ты будешь горько жалеть до самого конца своей долгой и щедро наполненной мучениями жизни, — понял Черный.
Есть концентрат киселя. Такой в квадратных пачках.
А это вот концентрат сучки. В пачке-Курильщике.
Черный, естественно, остается.
Курильщик поглядел на него удовлетворенно, потом дотянулся до тумбочки, вытащил сложенное вафельное полотенце и бросил им в Черного.
— Топай в душ, — приказал он. — Вообще мне нравится твой запах, но любить твои грязные носки я не подписывался.
Стой. Иди. Закрой рот. Говори. Не раздражай меня. Развлекай меня. Угождай мне и радуйся, если я снизойду. На что он вообще подписался?
Этак тебя и окошко в тренажерке научат для проветривания открывать.
Приходит из душа он голый и с выстиранными носками.
Это всё намекает на чтооо?
Правильно.
— Черный, мы ведь договорились, — проговорил он. — Разве нет?
— Что-то такое было, — согласился Черный, сунул ладонь в его штаны и удовлетворенно хмыкнул, ощутив на пальцах скользкую влагу.
Камео Самосмазывающейся Жопы и Междуножия!
Между ног Курильщика было очень мокро и очень горячо — наверное, лежал тут, ждал и фантазировал. Черный всегда знал, что у Курильщика очень богатое воображение.
Ну или всё-таки энурез.
— Черный, стой, подожди, ну послушай же, — принялся уговаривать Курильщик, пока его извлекали из ненужной одежды.
— Я тебя слушаю, — подтвердил Черный, собрав все тряпки в комок и перекинув на другую кровать.
Неважно, за какой из двух вариантов ответа в блиц-опросе вы проголосовали, все вы были правы. Потому что третье правило Сомцового клуба гласит: "Всё, что говорит сучка, нужно пропускать мимо ушей".
Курильщик перевернулся на спину, лицом к нему, и посмотрел очень смущенно. Взгляд у него стал затравленный, поэтому Черный решил притормозить и выслушать. Курильщик помолчал, собираясь с мыслями, потом выдохнул.
— Мои ноги… — начал было он. — Они ведь, ну…
— У тебя прекрасные ноги, — ответил Черный. — Не придумывай никаких глупостей. Мне в тебе все нравится.
Кажется, это прояснили пару частей назад, но килознаки сами себя не набьют.
Курильщик улыбнулся — очень светло и очень радостно, так, что у него появилась ямочка на щеке, а глаза осветились внутренним светом. Он редко так улыбался, и Черный понял, что отныне в лепешку расшибется, но будет делать все, чтобы эти улыбки появлялись на грустном лице Курильщика как можно чаще.
Все мы понимаем, как именно Черный будет расшибаться в лепешку.
Курильщик перевернулся к нему спиной, схватился за прутья в изголовье кровати, прижался к ним лицом и выгнулся. У Черного даже во рту пересохло, пока он рассматривал худую подставленную спину, и загривок с меткой, и острые лопатки, и маленькую, упругую задницу. Только надписи вроде «ВОЗЬМИ МЕНЯ» маркером вдоль выпирающего позвоночника не хватало.
Такое чувство, будто у нас тут какой-то Крапивин. Только с рейтингом.
— Ты что, заснул? — требовательно спросил Курильщик, простынь под ним уже потихоньку намокала от смазки. Воздух сгустился, стал жарким и мускусным.
— Просто смотрю, — тихо сказал Черный.
— Никогда раньше любовью не занимался? — фыркнул Курильщик.— Черный, ну хватит уже!
— Никогда, — честно ответил Черный.
Курильщик дрогнул. Потом издал долгий всхлип и попросил:
— Поцелуй меня?
Ну вот и все. Каким образом они прошли долгий путь от начала фика к "любви"? Да понятия не имею. Я честно читал это целиком, и никакой любви тут не вижу. Хуйню и пиздец вижу. А вот любовь что-то как-то не разглядеть.
Черный все не мог насмотреться, он предвкушал, нарочно оттягивая удовольствие, как посадит Курильщика на свой член, точнехонько вот так же, до самого конца. Пусть крутится, пусть скулит, ерзает и пытается сняться — все равно ведь не снимется. Пусть просит и плачет, это им обоим будет нравиться, Черный уже знал. И хотя ему было самую чуточку страшновато, потому что член у него был большой и твердый, а задница Курильщика казалась такой маленькой и нежной, но Черный знал, что Курильщик снова примет все, что его можно будет заткнуть до самых яиц… еще и глаза выцарапает, если оставить его без узла.
Последнее предложение прекрасно в своей блевотной несовершенности, и я безгранично рад, что именно этим нца этого фрагмента и ограничивается. Если мне уже даже после этого абзаца захотелось накатить, то от дальнейшего продолжения я бы спился экспресс-курсом.
— Че-е-ерный! — почти провыл Курильщик. — Ты чего добиваешься? Ждешь, пока я начну умолять? Я не собираюсь! Пожалуйста, пожалуйста, ну давай уже, пожалуйста!
Я так этот фик читаю.
И фрагмент закончился.
я вот не понимаю, нам Додо пытается втюхать стереотип, что настоящие мужуки беспомощные придурки и готовить не умеют, или мы должны плотоядно облизнуться?