Ночью Шерри проснулась. Костер уже почти догорел и сначала она не поняла, что ее разбудило, пока не услышала рядом с собой шорох и тихий всхлип. Дженни сидела рядом и плакала, иногда шепча что-то сквозь слезы на одном из многих известных ей языков. Наверное, на польском.
- Nienawidzę... nienawidzę wszystkich... lepiej umrzeć.
- Эй… - Шерри потянулась к ней, и тут по бледному отблеску заметила, что Дженни сжимает в руке рукоятку ее ножа. - Эй, эй! - Шерри тут же проснулась окончательно и быстро перехватила ее руку, притягивая девушку к себе. Та вскрикнула от неожиданности, но, на удивление, не выронила нож. Шерри бегло ее оглядела и, не найдя повреждений, облегченно вздохнула. - Sweet Goddess, you scare a shit outta me, girl!
Дженни снова начала дрожать. В темноте было видно что ее водянисто-голубые глаза слабо светятся, отражая неяркий свет от луны голубым бликом. Значит, какая-то мутация глаза, может в темноте видит хорошо. - Милая, я не со зла тебя держу, давай ты отдашь мне нож, - Шерри без труда разжала ее пальцы и забрала нож себе. - И теперь я тебя отпущу, - Шерри отодвинулась от нее и подняла руки, показывая ладони в мирном жесте. И только теперь рассмотрела, что Дженни просто отрезала свои длинные, пепельные волосы настолько коротко, насколько смогла. - Ох, Джен! Ну ты бы меня попросила…
- Мне противно все, - проговорила Дженни сквозь слезы и отбросила от себя отрезанные пряди. - Настолько противно что хочется кожу с себя содрать. Но мне страшно. Я боюсь всего, я даже не знала до этого, что мне так страшно.
- Ну тише, тише… - конечно, было наивно предполагать, что человек с глубокой моральной травмой сможет легко с ней совладать после пары сыроедских конфет и половины кружки откровенно дрянного супа. Но Шерри поймала себя на том, что она все-таки надеялась. Ей совсем не удавалось решать проблемы такого толка. Она могла обнять, или дать обидчику в рыло, накормить едой, которую не сама приготовила или прочитать пламенную речь о справедливости. Но мастерицей по части душевных ран все же была Грейс. А доставить Дженни к ней, так чтобы следов от мотоцикла не нашли в лесу, удастся только где-то через день. - Хочешь, я тебя обниму?
- Зачем? Мне не холодно.
- Это кстати странно, - поежившись от ночной сырости, заметила Шерри. - Давай, иди сюда, это просто приятно. Ну, смею надеяться, - Шерри протянула ей руку. Сначала показалось, что Дженни отодвинется еще дальше, но вопреки этому ощущению она все же подсела к ней и дала себя обнять. Шерри оперлась спиной о дерево, укутав их обеих в спальник, на котором не было молнии. - Ну, так же лучше?
- Не знаю. Не понимаю. Зачем мне жить? Я не чувствую ничего, кроме омерзения. Я не понимаю.
- Oh, girl… - Шерри глубоко вздохнула, поглаживая Дженни по спине. Даже через толстый свитер ощущалось, как выпирают косточки ее позвоночника. Ну еще бы, если ее даже не кормили никогда. С узким тазом не родит, так можно и не кормить, гребаные уроды. - Я могу только попытаться представить что ты чувствуешь, но… Знаешь, когда моя мама умерла, я тоже совсем потеряла желание жить. Я тоже не понимала зачем теперь, у меня больше никого не было. Я сначала подумала, ну, она наверное расстроилась бы, если бы я наложила на себя руки. Жила как-то по привычке пару лет. А потом встретила Грейс и Минди, они супер классные, а потом еще Близняшек и знаешь, хоть ценность жизни она не в других людях, но на тот момент компания здорово скрасила мне существование. Может, и тебе поможет? Я могу столько тебе показать. Лошадей, и Одина, он наш пес, а собаки лучшие на свете животные. И море! Оно почти как космос, по нему тоже можно путешествовать. Грейс знает кучу идиотских историй, про эльфов, это типа такие люди, только бессмертные, про всяких существ, про космические путешествия и историю цивилизации. И Минди готовит куда круче меня и умеет делать лекарства и хмельное питье и разбирается во всей этой колдовской шняге. Ты сможешь выучить все что захочешь у нее, - Шерри отлично осознавала, что несет чепуху, лишь бы не молчать, и с удивлением поняла, что Дженни ее слушает. Потому что, видимо, впервые с ней говорили, как с человеком. - И Близняшки, они хоть и дикие совсем, но они просто необыкновенные. Эклипс слепая, а Дейлайт ничего не слышит, но когда они вместе, то могут слышать и видеть как одно существо. Это же фантастика просто.
- Ты думаешь я смогу?
- Что сможешь?
- Понять, что мне надо будет чувствовать. Что делать. Мир огромен, Шерри. Я вижу, я чувствую, что ты любишь его. Но ты его ребенок, а от меня мир отказался. Смогу ли я теперь его принять?
- Я не знаю. Но я совершенно точно уверена, что мир очень сильно постарается тебе понравиться. Главное, знать куда смотреть.
Дженни промолчала.
- Давай-ка спать, ок? И если тебе понадобится мой нож, то… в общем, давай вещи друг друга без уведомления не брать?
- Я бы его не украла, - Дженни обиделась? Если так, то это даже порадовало бы Шерри. Поскольку это бы означало, что ей удалось вынырнуть из отчаяния на берег прозаических переживаний.
- I know, right! Единственное, что тебе, возможно, удастся у меня украсть, это мое сердце!
Дженни сдвинула брови.
- Зачем?
- Это фигура речи. Я как-то не правильно ее использовала? We call it ‘ladykiller’.
- What?
- Ну, девчонка, в которую все влюбляются!
- Это я? - продолжила недоумевать Дженни.
- Ладно, конструкции, содержащие сомнительный юмор, мы начнем разучивать завтра.
Шерри проснулась с рассветом. Машинально скинула со спальника пригревшегося там ужа и только потом заметила, что Дженни наблюдала за ним и теперь была разочарована произошедшим, насколько это могло отразить ее бесстрастное лицо.
- Что это было? - спросила она.
- Змея. Животное, хладнокровное. Черт, я не очень шарю в науках.
- Змея опасна?
- Нет, эта нет. Ядовитые змеи опасны, если на них наступить. А когда спишь спокойно, даже если гадюка погреться приползет, то не будет ничего. Главное змею не злить.
- Ясно, - ответила Дженни безо всякого выражения.
- Слушай, это конечно неловко, - Шерри села, зябко кутаясь в спальник. - Тебе вообще не холодно?
На Дженни был только свитер, доходивший ей до середины бедра, поскольку и Шерри был велик, трусы, которые были при ней, шерстяные гольфы, тоже появившиеся благодаря обильной линьке Одина и запасные башмаки Шерри. Больше одежды у нее не нашлось, а из импровизированного халата из одеяла Дженни выпуталась и более не изъявляла желания его надевать.
- Холодно? Как это ощущается?
- Отвратительно! Ты дрожишь, зубы стучат, внутри все как будто, как это слово… скукоживается!
- Скукоживается?
- Не заставляй меня учить тебя этому языку сатаны, please, girl.
- Нет, мне не холодно, - рассудила Дженни, проанализировав свои ощущения.
- Это несказанное везение, - Шерри встала и, не снимая с плеч спальника, отправилась разводить потухший за ночь костер. - Позавтракаем и в путь!
Дженни кивнула и просто пошла за ней. Потом безучастно наблюдала за тем, как она разводит костер, пытается соорудить на основе вчерашнего дрянного супа не менее дрянное рагу и раскладывает его по жестяным кружкам. Шерри не хотелось думать, что лет 18-20, прожитых на транквилизаторах, могли сказаться на ее нервной системе безвозвратно. Может рассказчица из Шерри была никудышная, а может истории не были любимым жанром Дженни, но хоть она и слушала о море и песнях, о действии хмельных напитков и дружбе, об устройстве юмора и собаках, о живущих на Земле видах разумных существ и тех из них, каких не было в старину, она ничего не комментировала, почти ничего не уточняла. Может быть, она просто по старой привычке притворяться немой ничего не говорила. Так Шерри успокаивала себя.
- Ну, поели, можно и выдвигаться. Сзади сможешь сидеть?
Дженни опять кивнула и поднялась. Едва заметно нахмурилась и посмотрела вниз, куда-то в область своего живота.
- Болит.
- Живот? От моей стряпни? Это вполне вероятно, прости… - Шерри уже заволновалась не перекормила ли ее, но тут вместе с Дженни заметила, что причина боли в животе может быть вовсе не в качестве ее готовки или переедании при не развитом кишечнике. По внутренней стороне бедра Дженни стекала струйка крови.
- Что это со мной? - спросила она, совсем не испугавшись. Обычно девушки, которым не объясняли, что так и должно быть, начинали паниковать с началом менструации, потому что с детства привыкали считать кровь сигналом большой опасности. Но Дженни просто наблюдала за своей судьбой без участия.
- О, это нормально. Вот только тебе сколько лет?
- 28.
- Сколько?! - поразилась Шерри. Издалека она бы дала ей не больше 15. Вблизи по синякам под глазами и состоянию кожи становилось заметно, что ей все же чуть больше, 18, с большой натяжкой 20.
- Меня никто не хотел покупать. Я везучая. В 30 меня бы усыпили. Теперь мне кажется, что я этого ждала.
- Мне 32, - поделилась Шерри. - Походу, кроме транков тебе еще что-то давали, раз это впервые.
Дженни пожала плечами.
- Так все время будет теперь?
- Omg, ты че, я бы двинулась. Раз в месяц не больше недели! Я не предсказательница, но тебе отпущено дня три менструации, не больше.
Дженни снова пожала плечами. Воистину богатейший спектр реакций, но чего еще ожидать.
- Мне бы хотелось это смыть.
- Круто, что я надолго вещей набрала, - сказала Шерри и пошла к мотоциклу. Там она достала из подсумки чистое белье, которое не подошло бы Дженни по размеру ни при каких фантастических обстоятельствах, но к счастью было на завязках, так что подгонялось по размеру. Средства гигиены тоже нашлись, хотя запас ваты в лагере и кончался. Добыть ее можно было гораздо южнее, а использовать в качестве заменителя шерсть Одина никто не рисковал.
- Пошли, тут ручей рядом. Раз уж ты не мерзнешь!
- Как это вообще? - Дженни проявила любопытство и Шерри чуть ли не физически ощутила порыв удовлетворить его по полной. Тут она догадалась и, закатав рукав, протянула ей покрытую мурашками от утреннего холода руку. - Потрогай.
Дженни провела по ее руке. Потом по совершенно гладкой своей.
- Это от холода?
- Да! Холод сосет!
- Что это значит?
- Это значит типа… Ну знаешь, у мужчин есть хуи и они их любят больше всего на свете и все время их друг другу сосут. Это зашквар, вот и холод такой же!
- Фу.
- Именно!
У совершенно ледяного по мнению Шерри ручья, Дженни без лишних слов разделась и стала мыться. Ее не интересовала ни чистота воды, хоть проточная вода и была чистой, ни возможность простудиться, ничего. От ее наготы было странное впечатление. На ее теле почти не было волос, что делало ее похожей на ребенка, как будто ее пытались как можно сильнее сделать похожей на ребенка, потому что без постороннего вмешательства волосы не перестанут расти на теле 28-летней женщины. Она была красивой, но это было болезненно. Шерри поняла, что забыла отвернуться, и поспешно это сделала, но Дженни ее окликнула.
- Ты можешь смотреть, если тебе это приятно. Можешь даже взять, от меня все равно нет пользы.
- Hey, wow, no! - Шерри решительно отвернулась. - Оставь в прошлом эту токсичную политику. Ты не вещь, ты человек, и я тебя возьму, только если ты захочешь и попросишь… эээ, то есть. Ладно, проехали. Nevermind!
- Это болезненная тема? - Дженни быстро оделась и подошла к ней. Ей срочно нужно было раздобыть штаны.
- Да не то чтобы.
На самом деле, это была болезненная тема. Хоть у Шерри и была куча подруг и община “лесных ведьм”, как их называли местные, была формально лесбийской, все это были лишь формальности. Самой привлекательной Шерри считала Минди. Да чего уж там, она вообще была роскошной, даже доходящие чуть не до горла ряды острых мелких зубов ее не портили, но Минди была на 99% асексуалкой. 1% ее сексуальности приходился на тот случай раз в год, когда она надиралась и видела в Грейс свою единственную любовь: когда-то спасшую ее Мэгрид Форд. Грейс и правда на нее немного походила. Типажом. Возрастом. Цветом волос… И в общем-то более ничем. Но Минди хватало этого для того, чтобы поцеловать ее взасос и отрубиться у нее на коленях. Грейс тоже была ничего, хоть и не во вкусе Шерри: высокая, с развитой мускулатурой блондинка. Точно так по мнению Шерри должны были выглядеть нолдор, тот род эльфов из ее историй, что были круче и сволочнее всех остальных. С Грейс было весело, но у них как-то катастрофически не совпадали графики. В результате чего в одной постели они чаще всего вырубались, едва донеся голову до того, что служило в этот раз подушкой. И Шерри, конечно, была сорвиголовой, но не настолько, чтобы сунуться с такими предложениями к Близняшкам. К тому же во всех сферах жизни они интересовались только друг другом.
- Хочешь, научу чему-нибудь? - воспользовавшись тем, что Дженни хотя бы слегка ожила, спросила Шерри на обратном пути.
- Не знаю. А что ты умеешь?
- Могу английскому доучить, только это не быстро. Стрелять могу научить или самозащите там. Ориентированию на местности. Не готовить, точно нет, - Шерри вдруг не на шутку задумалась что же она умеет, кроме как чистить рыла и время от времени забываться в пленительных объятиях праздности, но не стала долго удручать себя такими мрачными мыслями.
- Что из этого будет тебе полезно?
- Черт, Джен! Я понимаю как ты мыслишь, но давай будем пытаться рассуждать с той точки зрения, что ты решаешь чего тебе хотеть.
- Я не знаю.
- Думаю, со временем это придет, - Шерри улыбнулась ей и погладила ладонью по спине.
- А если нет?
- То научишься всему подряд, раз разницы нет. И тогда от тебя будет просто куча пользы.
Дженни, кажется, такой ход мыслей пришелся по душе. Она вроде бы даже почти улыбнулась.
У мотоцикла Шерри и Дженни обнаружили дожидавшуюся их гостью. Шаманка русалочьего племени сидела на земле, обхватив перепончатыми руками упертый в землю посох, и медитировала. Голубые бока сирены, с двух сторон прочерченные тремя полосками красных жабр, мерно вздымались от дыхания. Сирены были земноводными и одинаково хорошо дышали и в воде и на суше.
Дженни остановилась рядом с Шерри и уставилась на шаманку с тем же выражением, что утром на ужа.
- Что это?
- Не что, а кто, Джен. Тэйна, - обратилась она уже к сирене. - Hey whats up?
Сирена открыла глаза, совершенно такие же бледные и водянистые, как у Дженни и поднялась, опираясь на посох.
- Шерри Крашер. Тэйна рада тебя найти.
Шаманки были единственными из племени русалок, кто мог или хотел говорить. Может, у них появлялась эта возможность, потому что они спиливали зубы почти до размера человеческих, может, сирены просто не считали нужным говорить с людьми, а шаманки были кем-то вроде послов.
- А зачем ты меня искала?
Обычно, когда русалочье племя ищет тебя, а не ты его, стряслось что-то ужасное. Или вот-вот стрясется. Так что встрече Шерри была не то, чтобы рада.
- Тэйна должна предупредить. Две беды надвигается на твоих людей.
- Wow, wow, easy, dear. Давай ты начнешь с той, что более ужасная.
- Близится Луна Крови, Шерри Крашер, - ответила Тэйна.
- Here we go… Что это за мероприятие?
Тэйна медленно моргнула внутренними веками.
- Это обряд рождения новой жизни.
- Звучит как что-то, что обычно обходит посторонних стороной… - высказала свои размышления Шерри.
- Народ Мереннеито мирен. Но когда наступает Луна Крови народ ест. Затем мы можем дать новой жизни прийти к нам.
Шерри поджала губы.
- Тэйна поможет укрыть твоих людей. Но люди живущие дальше будут умирать.
- Shit, girl! Все это время я думала, что вы просто от людской тупости считаетесь людожорами!
- Мереннеито безразличен вкус мяса. Людей проще убить.
- Так, ладно, давай вторую новость.
- Железная Дева уже в пути. Для людей этот край перестанет быть свободным.
- О, эту новость я уже слышала. Знаете, меня часто называют дубиной из глуши, но только на днях я себя именно так и почувствовала, все важные новости мимо меня!
- Извините, - вдруг заговорила Дженни. Шерри с удивлением на нее посмотрела, а Тэйна повернула к ней лицо. - Iron Maiden and Heart Of Gold. Это как-то связано с тем, о чем вы говорите?
- Iron Maiden - злая дева с Островов, - произнесла Тэйна. - Она не была злой всегда. Зло мира сделало ее сердце железным и больше она не чувствует жалости ни к подлецам, ни к слабым волей. Heart Of Gold - владычица Севера. Ее доброта простирается по всей Скандинавии. Но зла стало так много, что сияние ее стало угасать. Теперь ее нет. Люди Севера молят ее о возвращении, но народ их малочислен и их боги не слышат молитв.
- Понятно. Спасибо, - ответила Дженни.
Шерри даже немного позавидовала, что ей что-то было понятно. Золотое Сердце была такой же байкой, как и народ нолдор. В реальности была только Мэгрид, и если она нагрянет сюда, всем настанет пиздец. Шерри была уверена, что ее рекрутируют и этого дерьма ей в жизни было не надо. Дезертирство это, конечно, всегда выход, но ходили слухи, что какая-то шайка фанатичек вырезает всех дезертиров из армии Мэгрид, и проверять на своей шкуре так это или нет, Шерри не собиралась.
- Ok, fine. Вернемся к кровавой жатве.
- Луне Крови, - спокойно поправила ее Тэйна.
- Да, да, извини. Это вообще что и как этого избежать?
- Ответ на первый твой вопрос, хоть и может задеть тебя, Шерри Крашер, но звучит как “это тебя не касается”. Ответ же на второй: не пахнуть, как добыча.
- Это что же мы для тебя пахнем, как добыча? - возмутилась Шерри.
- Она, - Тэйна указала на Дженни посохом. - Нет. Она пахнет как лес и вода, как воздух и свет луны. Как все, что окружает нас, поэтому мы привыкаем этого не замечать, - Тэйна снова оперлась на посох и показала на Шерри пальцем когтистой перепончатой руки. - А ты пахнешь мясом.
- Sweet, - Шерри недовольно сдвинула брови и скрестила руки на груди. Тэйна сняла с плеча кожаный мешок и протянула его ей, так что Шерри быстро пришлось сменить свою обиженную позу. Заглянув в мешок, она увидела несколько бутылок со снадобьем и завернутую в листья рыбину.
- Рыба - в подарок, - сказала Тэйна. - Оботритесь зельем с ног до головы. Волосы натрите, все. Тогда Мереннеито вас не увидят. Ты, - она повернула лицо к Дженни. - Можешь остаться как есть.
- Почему так? - спросила ее Дженни.
- Откуда Тэйне знать. Может, ты долго хотела стать невидимкой и стала ей.
Шерри еще некоторое время смотрела внутрь мешка, потом достала одну из бутылей из мутного белого стекла, которое делали сами русалки из песка и посмотрела на бесцветное содержимое на свет. Тут ее посетила просто блестящая мысль, как же ей все-таки теперь раздобыть судовой дизель.
- Слушай, Тэйна. Можешь мне подогнать еще мешок таких бутылок с этим варевом?
Русалочья шаманка кивнула.
только не феечку, а тролиху, ну кому и Пузера девочка-девочка, от которой одни глаза остались.
):