И с нами снова Треш. Он все еще сычует дома, но, к сожалению, почти выздоровел. К нему приходит посетитель и настойчиво стучится в двери, чем сильно удивляет.
обычно его назойливая семья скреблась пару раз, а потом, потеряв терпение и считая, что предупредили его о вторжении, все бесцеремонно открывали дверь своими ключами.
Еще один штрих - никто из этих уебанов не знает, что такое личное пространство. Теперь понятно, почему Эдик во время поебки с Луисом так бомбанул, когда Треш вернулся за телефоном без предупреждения - его ж триггернуло х)
В гости пришла Дина, а у нас небольшой сеанс лукизма:
Она снова застала его в дурацком виде – в древних, обтрепанных джинсовых шортах и мокрой майке с растянутым воротом. И в теплых махровых розовых носках, это Диего постарался, припер подарок, с ехидной физиономией и блеском в глазах. В таком виде Крэш еще никогда девушек не соблазнял.
Еще одна традиция этой семейки - дарить вещи, будучи под кайфом. И рядом - фраза про соблазнение, потому что это единственное, что будет волновать больного во всех смыслах человека (если это человек), когда к нему приходит девушка, к которой он клялся-божился не подходить на пушечный выстрел.
Дина пришла не просто так, не думайте, что Овлодей вдруг решила вложить в ее голову человеческую мотивацию, лол. Просто Руди попросил укол сделать, а сам прийти не мог (причина не уточняется, но всем похуй). Они пиздят на кухне, Треш жалуется на свои чорные, как моя душа, синяки на месте уколов, но это никому не интересно, так что Дина всаживает ему еще один, причем, так, что он не заметил, то есть, через трусы и не обеззаразив поверхность. Очень надеюсь, что фик закончится смертью Треша от жопного некроза заражения крови.
Пиздеж-пиздеж-пиздеж.
- Раньше я думала, что ты… примитивный, - поговорила она. – Пустоголовый лощеный мальчик… я, знаешь ли, большая девочка, я уже наигралась с пластиковыми Кенами. Мне нравятся взрослые мужчины.
- Вроде учитель, - покачала головой Дина. – Математику преподаешь, а все равно тупенький.
- Ты мне уже нравишься, - сказала Дина, посерьезнев. – Когда не корчишь из себя великого соблазнителя. Я уже видала таких… сплошная риторика и болтовня. Но ты серьезней и лучше, чем пытаешься казаться.
Попытки Додо передать разговоры взрослых людей все еще смешат. Неужели она и правда думает, что если человек назвал себя взрослым, то его следующее высказывание автоматически становится исполненным зрелости? Нет, Додо, после пятнадцати это уже не кажется таким охуительно мудрым.
После вот таких вот сентенций с кладбища тупых подкатов входит секс:
- По-моему, я все еще заразный, - признался он.
- Бестолковый ты, а не заразный, - улыбнулась Дина и стащила с него майку, провела кончиками пальцев по груди. – Отощал…
Бабки с лавки скажут, что норкоман!
Обычно Дина устраивалась сверху, контролировала, понукала его.
"Резче гребок, шире амплитуда!"
Но теперь она не артачилась и не пыталась устроить из секса драку.
Теперь это так называется
Крэш подхватил ее под бедра, усадил на кухонный стол, поцеловал за ухом, прихватил зубами шею. Дина сладко выдохнула, запрокинула голову, подставив горло. Помогла раздеть себя. Крэш поднял ее на руки и понес в спальню.
Дина извернулась, устроилась на животе и повела бедрами, приглашая. Крэш устроился позади нее, склонился и оставил цепочку поцелуев вдоль позвоночника. Погладил худые бедра, с выпирающими косточками. Ноги у нее разъехались, между бедер пылала алая поросль. Крэш дотянулся до ящика, достал резинку и быстро растянул ее по члену. Дина нетерпеливо дышала, терлась о его бедро ягодицами, гладенькими и нежными. Крэшу было тяжело дышать от аромата женского возбуждения, от собственного возбуждения и волнения. Ему хотелось сделать все как можно лучше, не предать доверия. Заслужить… ну… похвалу какую-нибудь. В конце концов, ему просто хотелось сделать ей приятно.
Дина застонала, ее руки дрогнули, она запрокинула голову и прикрыла глаза. Крэш призвал на помощь всю свою выдержку, медленно двигал бедрами, но потом сорвался, задвигался быстро, все ускоряясь, притиснув Дину к себе. Она уже не стонала – практически рычала, извиваясь и царапая его ладонь. Крэш навалился сверху, совсем потеряв голову. Дина всхлипнула под ним, дернулась, съежилась, а потом вытянулась всем телом, упала на постель, задыхаясь и слабо, едва слышно поскуливая. Крэш упал сверху, откатился в сторону. Он весь вспотел, даже голова кружилась, хотя по телу и разлилась сладкая нега.
.... Сириосли. Это было почти не мерзко, без писечек и грудок. Я очень удивлен. Треш не начал ее душить или делать еще каких-то червепидорских вещей, да и мотивация у него внезапно человеческая. Додо, откуда списала? Ни за что не поверю, что это ты сама.
Ну и куда же без посткоитальных бесед?
- Я тебя люблю, - сказал Крэш, неожиданно даже для себя.
Дина замерла на секунду.
- Посмотрим, - мягко сказала она.
Затроллила, ящитаю.
Дина так впечатляется, что тут же съебывает на работу. Треш предлагает подвезти, но она отказывается, аргументируя тем, что ей надо побыть одной. Внезапно из этого не вышло очередной тупой ссоры, зато потом наш герой-любовник намутил себе ложных впечатлений:
Крэш вернулся на кухню, взял ее забытую чашку и сжал в ладонях. Потом заметил бледно-розовый отпечаток губной помады. Надо же, губы накрасила… хотела ему понравиться. Крэш осторожно прикоснулся к холодному боку чашки, прямо к бледному, почти прозрачному отпечатку губ.
Только не говорите мне, что у нас родился новый Бак-сталкер. Я не переживу еще одного преследователя-уебана.
Рассудив, что не переживет, если не растрезвонит о произошедшем хоть кому-нибудь, Треш мчится к брату, хотя мог бы позвонить для начала - вдруг он там Луиса уже придушил и пытается разделать - но видит на своей крыше сынулю Дины. Ему явно жмут лавры Бака, он все еще следит за мамкой, хотя я не ебу, как он это делает, если она ему не отчитывается о своих походах куда-либо, а он в это время должен быть в школе. Неважно, это Водолей.
Снег зашуршал, посыпался с края хлопьями, и тут Дин понял, что вот-вот грохнется вниз. Он шлепнулся на пузо, попытался извернуться, пополз, но слежавшийся снег повлек его за собой. Мальчишка вцепился в край черепицы, задрыгал ногами, потом подтянулся. Крэш думал, что он попытается вылезти, но Дин уперся ногами в край, оттолкнулся и одновременно с этим разжал руки. Наверное, он собирался перевернуться в воздухе и приземлиться на ноги, но места для этого маневра не осталось, а может Дин замешкался.
Он аккуратно, чисто вошел в сугроб, словно пловец, и застрял вверх ногами. Крэш громко фыркнул. Ноги в красных ботинках болтались и отчаянно дергались, пытаясь вызволить своего хозяина. Но снега было много, он был липкий, поэтому бедняга Дин никак не мог освободиться. Крэш поймал его за щиколотки и выдернул из сугроба. Дин был красный от гнева, стыда, злости и досады.
Тут еще не хватает описания, как Треш это на камеру снимал и ржал. А что, я верю, что так и было.
Он встал – и тут же шлепнулся обратно, болезненно скривившись. Это уже было не смешно. Крэш взял его за плечи и поставил на ноги. Дин ойкнул.
- Только не говори, что сломал себе уши? – попросил Крэш.
- Да нет, - ответил Дин, ежась. – Кажется, руку вывихнул.
Скорее всего, она имела ввиду, что он ее подвернул. Почему не ушиб - загадка вообще. Ну ладно, допустим, она знает только про вывих. Но так как мамка Дина наругает, Треш везет пацана к Сиду, потому что вывих, конечно же, лечится зеленкой и бинтами. Пункт назначения почему-то оказывается на лесопилке и вот как реагирует начальник предприятия:
Мэнни, услышав, что все разговоры разом смолкли, вышел, увидел Дина и зачем-то схватил молоток судорожным, неосознанным движением.
Манфред, подожди, они его сейчас сами угробят своей ведьмициной
Все пришли посмотреть, как Сид чинит мелкого. Понятное дело, что Дин с вывихом просто выебывался.
- Если бы выбил – ты бы его сюда не довез, - поддакнул Диего и посмотрел на Мэнни. – Помнишь, как эти обсоски спрыгнули с радиовышки?
А мужики-то и не знали! В смысле, Элли не знала, а остальные уебаны прятали от нее братьев две недели, потому что она только родила. Высокие, высокие отношения!
Дин подергал Сида за рукав.
- А где эта вышка? – шепотом спросил он.
Стало абсолютно тихо.
- Тебе веревку одолжить? – сладко спросил Крэш.
Он едва успел уклониться от подзатыльника Диего.
- Учти, - сказал Крэш. – Я твоей матери скажу, что тебя долго отговаривал.
Дин тут же задумался, посмотрел на Крэша подозрительно и, видимо, пришел к выводу, что у того хватит коварства на такую ложь.
- Ладно, - неохотно сказал он. – Я лучше потом.
Кто еще сомневается, что Дин получит отличное воспитание?)
Тем временем приходит Луис, который начинает заражаться вирусом червепидорства.
Эдди пытался все-таки поцеловать Луиса, но тот небрежно похлопал Эдди по щеке, достал из сумки бинт и спрей с йодом. Эдди поглядел на него с обидой, но Луис и внимания не обратил.
- Меня тоже начинает бесить этот пацан, - прошипел Эдди. – Пошли на склад. Мы тут лишние, мы уже выросли.
Главное убеждение семьи долбоебов - ты не можешь получить любовь и участие, когда здоров и старше пятнадцати лет. Но всем насрать, даже читателям, поэтому Эдик хватает Треша и волочет его обсуждать сомцовые дела. Они в самых отвратных выражениях беседуют о том, как клево трахать Дину, а потом..
- Мужик, - сказал он. – Только при Руди не сияй так, а то он тебе быстро хуй в узел завяжет. Он страшно трепетно относится к этой бабе.
Што, опять какой-то ебучий рояль?
- Я знаю, - кивнул Эдди. – У тебя на лбу написано, что серьезно. А с пацаном что делать будешь?
Крэш пожал себе горло петлей.
- Сброшу с радиовышки, - мрачно сказал он. – А что с ним еще сделаешь?
П - педагог! Я даже не знаю, может ли этот разговор пробить очередное днище. Вангую, что да, потому что к братьям-дегенератьям присоединяется Луис, а мы все уже выяснили, что это сочетание ниоч. Приведу этот диалог полностью. Так орал, что соседей разбудил.
- Ты в курсе, что у Дина серьезный ушиб? – спросил Луис, пристально уставившись на Крэша.
С его обычно доброго, милого и улыбчивого лица сошел даже намек на улыбку.
- Ушиб мозга? – огрызнулся Крэш. – А я причем?
- Ты позволил ему свалиться с крыши! – воскликнул Луис. – Он ребенок, а ты?!
- Я ему что, нянька? – холодно спросил Крэш. – Он самостоятельный мальчик.
- Он пытается привлечь твое внимание, - сказал Луис. – Чтобы ты его заметил!
Эдди кружил вокруг него коршуном, пытаясь то обнять, то ущипнуть, то поцеловать, но Луис его игнорировал.
- По-моему, ты ошибаешься, - сказал Крэш, пытаясь быть с Луисом мягким, хотя очень хотелось дать ему пинка.
- Я не ошибаюсь, - твердо сказал Луис. – Я хороший педагог, я разбираюсь в детских душах.
- А я, значит, плохой? – взвился Крэш. – Вот так, да?
Он спрыгнул с поленницы и навис над Луисом.
- Ты это хотел сказать? Что ты охуенный, а я хуевый?
- Такого я не говорил, - заметил Луис.
Эдди тут же попытался вклиниться между ними.
Под мой оглушительный смех этот фик пробивает лбом Треша очередное днище. В компанию мариупольских школьников затесался маргинал Васек из пятого подъезда.
- Ежик, - сказал он. – Перестань тыкать палочкой в моего брата, он и так весь на нервах. Будь хорошим мальчиком.
Даже автор признает истинную суть своего персонажа!
В общем, Луис советует Трешу обратить внимание на Дина, пока тот себе голову не проломил, и на том они расходятся, а кусок мусора начинает в лучших традициях завистливых и злобных дерзкочик демать о том, каким Луис стал выебистым и нахальным "белобрысым сучонком". Наверное, имелся ввиду маленький сучок, не знаю.
Заканчивается эта ебала тем, что Треш увозит Дина домой и предлагает ему ходить тренироваться к Баку, что бы это ни значило.
ГЛАВА 12
ПОЧТИ ВСЕ.
Глава короткая, поэтому я решил втиснуть ее сюда же, все равно она будет такой же скучной, прост вангую всеми фибрами моей изможденной черной душонки.
...
Ладно, начинается загадочно: Диего приходит домой, а там на него глядят две пары глаз. Еще в спальне сидят Руди и Сид.
Руди едва заметно усмехнулся. Сид целиком лежал на нем, обнимая руками и ногами, обвил, как ленивец дерево. У Сида была такая привычка, Диего о ней давно знал.
Блять, вот никогда не думал, что буду радоваться животным сравнениям, но тут все такое тоскливое и унылое, что я всерьез лечу этим бессонницу.
Карочи, Руди пришел в гости потрахаться, так-то вот. Начал с Сида, закончил мозгом Диего.
- Диего, - спокойно сказал Руди. – Ты идиот или успешно притворяешься?
- Да что ты привязался? – прошипел Диего, внимательно прислушиваясь – не припрется ли заскучавший Сид. – Со мной все в порядке! Уже прошло.
Руди повернулся к нему и взял полотенце.
- Ты крупный мужик, у тебя нервная работа…- сказал он негромко. – Давай предположим. В один совершенно не прекрасный момент ты упадешь замертво…
- А давай не будем предполагать, - сощурился Диего, которого пробил мороз даже под горячей водой.
- У вас маленький ребенок, - безжалостно продолжит Руди. - Сид останется с младенцем на руках… Сид симпатичный, но…
- А это тут причем? – обозлился Диего и повернул кран.
Вода перестала шуметь.
- Да и мы оба знаем Сида, - продолжил Руди, не дав себя перебить. – Он и не станет себе никого искать. Это же Сид. Что у нас получается?
- Ты охуел, Доктор, вот что у нас получается! – огрызнулся Диего.
- Твой ребенок тебя не запомнит, - кивнул Руди. – Ты умрешь, тебе-то будет плевать, а вот жизнь Сида рухнет. Нет, малыш его утешит, конечно… но дети растут и уходят. Остается пустая постель. И одиночество.
- Ладно! – Диего задрал руки, сдаваясь. – Хорошо. Пройду я твое ебанное обследование. Ты меня убедил. Перестань.
....После всего, что тут было, я бы не отказался прочитать такой фик. Типа, Диего, наконец, освободился от осуждения окружающих, сковавших его обязательством жениться и жить с Сидом, а тот, не выдержав такой херни, прозрел, увидел, что его ребенок на самом деле иссохшая мумия и повесился.
На самом деле, я надеялся, что у Ди рачье или, на худой конец, или глисты в мозге.
Как вы уже могли догадаться, это всего лишь прелюдия для секса.
- У вас вообще когда последний раз был секс? – удивился Руди, наблюдая с холодным интересом естествоиспытателя, как Сида трясет.
- Давно, - сказал Диего, ритмично двигая бедрами. – Мелкий же плачет по ночам…
Руди хмыкнул. Сид освободил одну руку из хватки и намертво вцепился в плечо Диего, так запустил когти, что до мяса достал.
- Кайфуешь? – снисходительно спросил Диего.
Сид простонал что-то согласное.
Блять, не могу отделаться от впечатления, что они накачали Сида веществами до припадка, а сами перетирают за жизнь над его скорчившимся в предоргазменных судорогах телом. Додо, как всегда, описала секс так, что похоже на что угодно, но не на секс. Очень жду, когда ж из боттома в ответственный момент начнет вылетать пахнущий хлоркой конфетти, иначе этому анал-карнавалу можно ставить низачот
Они ебутся, а потом ложатся спать, к моему великому счастью. Руди начинает стонать во сне, ему снится кладбище с квадратными могилами, вся хуйня, но на этот раз там не Бак, а Сидни с Диежкой. Последние его будят и успокаивают, но рано! Вирус Додо-кошмаров переползает на Диего.
Ему приснилось замерзшее озеро в пригороде, и хотя настоящее озеро было небольшое, окруженное лесом, это казалось бескрайним, никакого леса и в помине не было, только гладкие и безликие просторы льда, занесенные снегом, до самого горизонта.
На маленьком стульчике, спиной к Диего, сидел рыбак в светло-коричневой куртке. Диего подошел поближе и увидел, что рыбак-то вовсе не рыбачит, у него даже лунки не было. Он просто сидел и смотрел, хотя смотреть тут, в общем-то, было не на что. А когда не рыбачащий рыбак обернулся, Диего узнал это нервное, длинное лицо, с синяками под глазами и тонкими губами.
- Ты же умер! – воскликнул Диего, отшатнувшись.
- И что? – удивленно спросил Скрэт.
Действительно!
И тут я увидел это.
- Нереста ждешь? – усмехнулся Диего.
Скрэт пожал плечами.
- Как сказать, - проговорил он и кивнул куда-то в сторону льда. – Посмотри сам.
Диего посмотрел и увидел, что во льду образовалась окошко, вытянутое, овальное и достаточно большое. Должно быть, ветер выдул.
Диего заглянул в него и едва не заорал, когда увидел, что подо льдом плывут люди. Мэнни, на спине, раскинув руки. С закрытыми глазами. А борода совсем седая. И сразу же за ним – Элли, на боку, словно она спала. Диего рухнул на колени и врезал кулаком по льду, раз и другой, и снова, размазывая кровь из разбитых костяшек. Но Мэнни и Элли ничего не заметили, исчезли под снегом.
Никак не вспомню, откуда слизано, но я нутром чую, что да.
Диего, конечно же, принялся бить кулаками лед, чтобы вытащить трупы, весь в соплях и крови, видит, как проплывают все остальные - сцепившиеся в последних объятьях Эдик с Луисом, Сид, Руди, Бак жопой кверху - а потом ему Скрэт и говорит:
- Мужик, я все понимаю, но это бестолку, - проговорил Скрэт, наблюдая за ним. – Лед метровой толщины.
И, сука, вся трагичность пошла по пизде, орнул с того, что это похоже на какой-то идиотский анекдот.
Он обернулся и внимательно посмотрел на Скрэта. И стоило ему присмотреться, как он заметил темные круги под кожей, и черное пятнышко вместо носа. Череп с раскрашенными глазницами просвечивал сквозь лицо Скрэта, и в глазах его горели маленькие свечки.
Бригада художников долго трудилась над воспроизведением облика молодой жертвы хобота. Вот, что им удалось воссоздать с помощью новейшего оборудования, включающего планшет и левую ногу:
- Пойдем, - позвал Скрэт.
Они медленно зашагали к берегу, песчаному и пустынному, не считая алой фигурки, что стояла там и махала им рукой. Скрэт тоже помахал. Диего – не стал. Ветер играл с подолом длинного красного платья, раздувал складки, подхватывал клубничные пряди.
- Твое место там тоже было, - вдруг сказал Скрэт. – Только тебе не дано узнать - где.
Это и так всем известно, кроме Додо, которая так внимательна к персонажам, что не может на простейшие вопросы читателей ответить
Диего вдруг подумал, что ему совершенно не хочется выходить на берег. Озеро было, конечно, ветренное, стылое, безнадежное, но почему-то Диего знал, что на берег ему нельзя. И Скрэт тоже сказал:
- Теперь стой.
А сам пошел дальше, дошел до фигуры в красном платье и взял ее за руку.
Потом лед под Диего проламывается и он просыпается, так и не вспомнив, что ему снилась самая увлекательная херня, которая вообще в его жизни когда-либо происходила. До конца этого фика три главы, думаете, мы узнаем, вот зе фак и в чем гребаный смысл этого трипа? Да нихуя, я готов спорить на что угодно, что больше этот сон вообще не будет упомянут.
Конец моим мучениям! Пойду поем.