Фик уже начинали зачитывать здесь: http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid=178143#p178143 (спасибо, кстати, этому чтецу, анона чуть не отпустило). Но я начну с самого начала, потому что улетел на Плутон с первых строчек.
Ему казалось, что он смотрит в глубокий, черный колодец, в котором что-то мерцает и светится.
Чтец опытный додовед и сразу вспомнил про Артура и фонарик. Отличное начало, прекрасный настрой.
Он смотрел на пыльную ночную улочку. Даже не улочку, а прямой, хоть и узковатый проход между лавками. Невозможно было пройти и ни разу не получить по морде цветастым флагом или, что хуже, жестяной вывеской. Но к ночи ветер утих, флаги, которые наверняка лопотали и хлопали днем упругим звуком, в тон к неутомимому ржавому скрипу вывесок, развевали золотые кисти и резали глаз своими алыми, малиновыми красками, безжизненно обмякли. Даже яркий цвет поблек, а, может быть, его спрятал сумрак.
Пришлось трижды прочитать этот абзац, чтобы понять, о чем речь. Улочка не улочка, флаги яркие не яркие и умудряются коварно бить Дерека по морде, безжизненно обмякнув. А днем, очевидно, прогулка по торговому ряду превращается в увлекательный аттракцион. Как только покупатели не разбежались?
Городок был маленький. В нем жили только торговцы, а все остальные приезжали за покупками.
Правда, он хотел найти большой город, с больницами, а попал сюда, на задворки мира, где ложились спать в десять вечера
И зачем этот гений сюда пришел? Серьезно?
В воздухе стоял особый запах – чего-то, смешанного с пылью.
Пахло кожами, чаем, пахло кофе и специями, пахло лакрицей, сушеной рыбой и мясом, вяленым и свежим. Пахло кровью – от него самого.
Побеспокоим память Шредингера, у нас опять непонятный, но вполне разлагаемый на части запах.
Он тихо заскулил. Он всегда думал, что умирать будет больно, а оказалось, что смерть – голодное дело. Такие, как он, заканчивали одинаково – подыхали в канаве, как безродные бродячие собаки. Иногда – захлебываясь своей кровью и рвотой, иногда под жестокие насмешки, надрываясь от боли. Зимой смерть была быстрой и милосердной.
Отсюда делаем вывод, что оборотни - несчастный, угнетаемый народ. Почти что евреи.
Он был уверен, что доживет хотя бы до тридцати – у него была длинная линия жизни
А натальную карту ему не Шоэн делала?
Он знал, что если присядет передохнуть, то уже не сможет встать. Под ладонью, мокрой от крови, горячо пульсировала рваная рана. Если бы он сунул пальцы поглубже – наверное, сумел бы подцепить себя за кишки.
Вейт!!! Смотрим в предыдущий абзац:
Он всегда думал, что умирать будет больно, а оказалось, что смерть – голодное дело.
То есть, от раны Дереку не больно, ему просто жрать охота?
Ну просто образцовый сомец! Ставим на Стайлза-кулинара и путь к сердцу мужчины.
Он перевернулся на спину, хрипя и поскуливая, как ему казалось, оглушительно. На самом деле он издавал столько же шума, как и бездомный пес среднего размера, к примеру, какой-нибудь коккер-спаниэль, которого выгнали из дома за жевание бархатных
штор.
Очень поэтично, а главное - в тему. Примерно как фантазии о флагах и вывесках.
Ему было немного смешно – в брюшине дыра, а он чудовищно хочет есть, смог бы – жрал обеими руками, запихиваясь.
Нет такого слова в русском языке в этом значении, Москалева ты наша.
Потом, как известно из предыдущих чтений, наступает утро, просыпается Стайлз - сам-себе-метеоролог.
Вообще, ничего хорошего в дожде не было, дождь всегда распугивает покупателей
А хлопающие по морде вывески их не распугивают?! Почему покупателей пугает дождь, если это город торговцев, находящийся в каких-то ебенях, до которых Дереку пришлось ползти, и левые люди туда, как можно догадаться, приходят издалека?
Стайлз хотел поваляться в кровати, но тут пошел дождь, и он помчался расставлять на крыше горшки - у него там садик. А потом еще и тазики принес, чтобы набрать в них воды. Тазики, кстати, пластиковые. Это современный мир, что бы вы ни думали.
Он все равно промок, а дождь был теплым, так что Стайлз не стал суетиться, а подвинул стул к самому краю и уселся, удовлетворенно наблюдая за открывшимся ему видом.
Двойка тебе по основам медицинских знаний, Даша.
На соседних крышах забегали взъерошенные фигурки – соседи тоже решили, что не стоит терять времени попусту.
Печально у них там в волшебной деревне с водой, да?
Стайлз ненавидел бродяг. Вся его сущность восставала против бродяжничества. Стайлз просто не мог понять, не мог представить, прикинуть на себя – как можно оставить свой уютный дом, свою уютную лавку, свою устроенную жизнь и отправиться куда глаза глядят: спать в канавах, питаться отбросами… как крыса какая-то. Не видел он в такой жизни никакой романтики, только грязь и мерзость.
Привет, Додо!
Твои фики говно не потому, что ты акын, который что вижу, то пою. И не потому, что ты вставляешь украинизмы. И даже не потому, что пишешь про рваные жопы. Это все не такие уж грехи по сравнению с неумением писать отдельных, непохожих на тебя людей. Это не Стайлз так думает, а ты, это твое - узколобое, тупое, пропитанное злобой мировоззрение.
- Эй! – еще громче крикнул Стайлз. – Идите… идите прочь, проваливайте!
мариуполь-АУ вступает в свои права, и вместо Стайлза легко представить тетку неопределенного возраста, в халате и бигудях.
...бродяга валялся в луже, вода просто побурела под ним, под тяжелыми ботинками она стала черной, блестящей, как нефтяная пленка. Отлично, этот пьяный ублюдок притащил к лавке Стайлза бензин.
Ну пусть ты в очередной раз превратила Стайлза в себя, но какого ж хуя ты отказала ему в мозгах, Додо?
Вот поэтому Стайлз и не любил людей – те немногие, которые находили сюда путь, всегда приносили с собой чуждые его миру вещи, которые появились уже после того, как Стайлз принял наследство.
Бензин появился после того, как Стайлз принял наследство? Ему должно быть не меньше ста лет.
Он негромко выругался, быстро скатился по лестнице, прихватив на всякий случай бейсбольную биту
А бейсбол придумали оборотни. Тогда это не чуждая его миру вещь.
И пластиковые тазики, кстати, тоже.
Бродяга, который не сдвинулся с места, чудовищно вонял: от него воняло
Давайте к следующему дню рождения подарим Даше словарь синонимов. Только русскоязычный.
Хуже вонючего бомжа на его крыльце мог быть только дохлый и вонючий бомж.
Лицемерный Стайлз не чурается ни бит, ни тазиков, ни прочих современных словечек (кстати, русских, слэнговых, но это такие мелочи).
Завел бы тогда себе комп с интернетом или хотя бы радио. Не пришлось бы дождь предугадывать по небу.
Он бессильно ткнул битой в тело – и отпрыгнул, когда тело, лежащее безжизненно, вдруг напряглось.
Расширенный словарь синонимов.
Оставить его лежать на крыльце Стайлз не мог – не потому, что отличался особой жалостливостью, а потому что не знал, как объяснит соседям, почему это у его лавки лежит какой-то дохлый бродяга
Как же огромна твоя зависимость от общественного мнения, если даже в фике, в совершенно объяснимой ситуации, ты отказываешь своему персонажу в возможности не думать о том, что скажут люди.
Но потом Стайлз передумал – наверняка кто-нибудь заметит, как он тащит это тело, Джексону расскажут, и он явится скандалить, может и укусить своими ядовитыми зубами.
Ведь только грядущее наказание способно удержать мерзкую человеческую природу от гадких поступков.
Дальше Стайлз ногами заталкивает Дерека на брезент, тащит его в подвал и ножницами срезает с него одежду. Попутно выясняет, что вонючий бродяга - оборотень.
Нет ничего зазорного в том, чтобы помочь раненому человеку, пусть даже он всего лишь вонючий бомж. Но помочь оборотню… условно своему, из своего мира – это совсем, ну совершенно другое дело. С худого оборотня можно поиметь клок шерсти, эти парни слышали про честь, даже такие оборванные и грязные.
Л - логика! Додо, смотри, что у тебя получилось. Помочь человеку - не зазорно. Но оборотню - совсем другое дело. То есть, зазорно. Нельзя. Зашквар. Блядь, когда ты ж свои фики начнешь вычитывать не шоколадной?
Штаны были крепкие, старые джинсы, не какой-нибудь модный хлам.
Мода - это для злобных сучек, Маринок-Иринок там всяких.
Стайлз шарит по карманам, но там ничего интересного: жетоны на метро и немного мелочи.
Никаких документов, никаких амулетов, старых фотографий и всего такого, что находилось у бродяг.
Какая поразительная осведомленность, похоже, Стайлзу не впервой? А чего этот эксперт по бомжам тогда шарахается от вонючки?
Собрав одежду Дерека, Стайлз совершает удивительно тупую последовательность действий: сует обрывки в пакет для мусора, а потом кладет его в печь. Додо, ты нормальная вообще?
Потом этот недалекий юноша соображает мысль, что у него на крыше размыло горшки с растениями. Но вместо того, чтобы спасать свой возлюбленный садик (в начале фика красочно описываются неимоверные усилия, предпринятые Стайлзом для спасения зелени от засухи), этот горе-садовод шлепает обратно к Дереку. Ведь здоровье сомца важнее.
Стайлз схватил старое полотенце, намочил его, и принялся вытирать своего гостя, поражаясь тому, как порой вещи находят свое истинное предназначение. Он уже месяц никак не мог выбросить это полотенце, перекладывал его с места на место, все время на него натыкался, и снова перекладывал, и даже собирался его окончательно выбросить, но потом отвлекался и… и вот, оказывается, чего оно ждало. Вот и наступил звездный час этой проклятой тряпки.
Мы очень любим твои дыбры, Додо. Очень.
Хорошенько отмыв своего гостя, Стайлз решает его... ага, накормить! Будем надеяться, что не белыми щами.
- Хочешь есть? – спросил Стайлз. – Кушать ам-ам?



Все, пойду поем передохну с ударением на последний слог.