Привычку Генмы оставлять пульт, где попало, а потом забывать, где оставил, знал весь дом. Пульт регулярно находили и приносили. Несколько раз его заносил Аоба, Генма всегда делал вид, что он не при чем. Один раз пульт отдала Цунаде, погладив Генму с подчеркнутой жалостью по голове. Генма покраснел до ушей, робко посматривая на нее из-под челки.
Я надеюсь, это были зловещие уши.
Райдо поднялся.
- А где Сенсей?
- Голову моет, - коротко сказал Какаши, не вдаваясь в подробности.
Сначала я подумала, что это «не вдаваясь в подробности» тут некстати. Но Додоузер бдит.
- Тайчо, какой кайф в волосы сливать? – Райдо потрогал задумчиво подбородок, укололся о щетину.
- Попробуй, - предложил Какаши, - на Генме попробуй, - поправился торопливо, увидев, что Тензо мрачно на него смотрит.
- У Генмы волосы мягкие, - мечтательно сказал Райдо.
Я прошу прощения, что циклюсь на таких маленьких и ненужных сценах, но ёмаё. Откуда Райдо знает, что Какаши натеребонькал Ируке полное гнездо йогурта? Или он такой же как Додо озабоченный и любое действие сводит к сексу? Или Ирука моет голову только когда Какаши вотрёт ему в волосы питательную белковую маску?
И Тензо вот. Тензо у нас тут «паровозик, который смог». Каким-то образом он сумел себя поставить, так что теперь никто и не думает его насиловать. Но как? Волосы сбрил, Генму нахуй послал, отселился от дебилов? Я вот не вижу особой разницы между его поведением и тем, что делал Ирука до того, как волей авторского произвола превратился в сучку.
Потом червепидоры ведут светские беседы, разумеется, о сексе. Какаши шутит, что они не ебались, а крутились и быстро соглашались друг с другом, почему-то Райдо смешно, и он делает это.
Райдо засмеялся, сгреб к себе и Генму, и Тензо, перемешал их в орущую, матерящуюся кучу рук-ног.
А Какаши подглядывает за Ирукой в душе.
Вспомнил, как Сука стоял на коленях, дрожащий, затраханный, капающий спермой с конца и задницы на простынь. Смотрел покорными, на все согласными глазами. Чуть сдвинул брови, когда Какаши принялся водить членом, тоже уже капающим, по длинным распущенным волосам. Вздохнул только, не пытаясь протестовать, ощущая кожей, как по волосам стекают струйки. Какаши застонал, во все глаза глядя на белые как молоко потоки на черных, блестящих волосах. Сукиной покорности хватило равно до того момента, пока сперма не высохла, склеив ему волосы. Сука сразу же озверел, выбрался из кровати, хромая, и закрылся в душе. Какаши, собирающийся присоединиться, отгреб по башке банкой шампуня
http://loveread.ws/img/photo_books/11188.jpg
Он пошкрябал по дверце ногтем, надеясь, что на этот раз его не вышибут пинком. Вода литься прекратила. Через какое-то время дверца открылась. Какаши вопросительно посмотрел снизу вверх на возвышающегося Суку, улыбнулся, стараясь хотя бы притвориться виноватым. Сука не купился. Потянулся за тяжелой банкой. Какаши лихорадочно захлопнул душ, зажал ручки, не давая Суке открыть дверцы. Вообще, ситуация идиотическая. Сука должен у него в ногах ползать, колени целовать и не сметь поднимать свои злоебучие серьезные глаза выше уровня пояса. А он что делает?
Какаши зажимает ходуном ходящие дверцы. И проваливается во флешбек. Там он засовывает некоего босса Като в душевую кабину, так что тот расползается по ней. Босс, разумеется, ссытся в прямом смысле слова, ведь это же сам Какаши. Нас пичкают ненужными подробностями.
- Что…от меня надо? Я на все согласен! – Как же ему было страшно. Как в детстве, когда мама узнала, что он дрочил на ее трусики.
- Передай свой шобле, жирдяй, - холодно произнес низкий голос, - что если завтра договор с Сенджу не будет подписан, такое будет с каждым.
- Какое-такое? – Заорал Като.
- Да и кстати, - темное пятно остановилось напротив дверец, - нехуй трахать своих охранников, козел.
А потом заставляет включитть водичку и кидает к нему пакетик гидроокиси натрия. Какаши рассчитывает, что
боссы Йокогамы, только глянув на Като, вернее то, что от него останется, прибегут к Джирайе.
Да с какой радости-то? Мне вообще нравится, как работает механика в мире Додо. Её герои – непобедимые убийцы, которые могут укокошить кого угодно, от неба до Аллаха. При этом криминальные авторитеты при виде такого тут же сядут на очко и будут лебезить перед ними. И вишенка на торте.
Не надо было насиловать молодых охранников, блядь, устроил себе гарем.
Тогда жди свой заслуженный пакетик натрия, урод.
Сука заорал что-то. Не от боли, ругался, конечно, но Какаши перемкнуло, он представил вдруг на секунду, что Сука там, за дверцами душа, превращается в кусок мяса. Распахнул душ так, что одна дверца вылетела с роликов, схватил Суку, выволок, не обращая внимания на удары по голове и плечам. Прижал к себе, перед глазами все стояло видение изъеденного щелочью Суки. Живой и здоровый, сердитый Сука стукнул его по макушке банкой, приведя в чувство.
- Ты что это? – Сука, впрочем, сам встревожился от перекошенного лица Какаши.
- Ничего, - ответил Какаши, отворачиваясь, - подвязывай плескаться.
- Ты ебнулся совсем? – Возмутился Сука, - я волосы не домыл.
- Не закрывай дверь душа больше, - приказал Какаши, - вообще никогда.
- Воды на полу по колено будет.
Спорить Какаши не хотел, он знал замечательный способ убедить Суку в серьезности своих слов. Тот только рот открыл, но Какаши хлестнул открытой ладонью, несильно, звонко.
- Понял? – Переспросил.
- Понял, - покорно сказал Сука, отжал воду с волос прямо на пол.
Как Додоузер сами от себя не устали? Хотя, наверное, устали, раз бросили эту поебень и не дописали до конца. Однако тут сюрприз.
Повернулся и застыл. Дверь в спальню Какаши конечно не закрыл. Его, блядь, не учили, пещерного человека, что тут не метро и не торговый центр. Генма с Наруто на руках, - с очень испуганным Наруто, - стоял напротив двери. Все прекрасно видел. Ирука сморщился, вернулся в ванную. Какаши обернулся, внимательно посмотрел в расширенные голубые глаза мальчика.
- Ты гонишь, блядь, - недовольно сказал Генма, отошел.
И по-моему первый раз за весь фик я плюсую Генме. Пещерный мать его человек.
Какаши вернулся в душевую. Сука, занавесивший лицо мокрыми волосами, поднял голову.
Дверь он не закрыл.
- Как мыться? – Спросил уныло.
- Да мойся и все, - подал плечами Какаши. Оперся руками о проем. Сука посмотрел на него снизу, вздохнул.
- Это стоящий запрет или ты хуйней страдаешь? – Устало спросил Сука, включил воду, подставив голову.
- Дверь душа можно закрыть, - принялся медленно объяснять Какаши, - а сверху сыпануть щелочи. И ты не выберешься.
Ирука повернулся к нему лицом. Выключил воду - купаться ему, кажется, перехотелось. Долго отжимал волосы. Какаши будто не замечал, что на него летят брызги.
- Отойди, я выйду. – Сука толкнул его ладонью в грудь, но Какаши даже не пошевелился.
- Об стенки будешь биться, - спокойно продолжил, - орать будешь, никто не выпустит. Я не хочу, чтобы ты сдох так.
Если Ирука не будет никого насиловать, то не умрёт так. Имей в виду, Какаши.
Кстати, аноны, если кому на фесте попадётся КакаИру, напишите, пожалуйста, как додолеевского Саню Кривого, которого тут почему-то зовут Какаши, наказывают за всё им содеянное. Я так задолбалась с ним.
Сука кивнул, махнул головою, хлестнув мокрой гривой по лицу. Какаши зажмурился, его тут же толкнули в грудь сильно и он чуть-чуть, но пошатнулся. Сука тут же выбрался, зацепившись спиною о стойку. Замотался в полотенце.
- Но по лицу мог бы и не бить, - сказал почти равнодушно, словно речь не о нем шла, - тем более, при пацане.
- Я учу тебя выживать, - пояснил Какаши, - все методы хороши.
Господь наш, Додо Танкистовна Сосисон. Это откуда вылезло? Из чьей шоколадной жопы вы это высосали?
- Выживать? – Повернулся Ирука, гневно сузил глаза, скулы четко выделились ни лице, - ты издеваешься?
- Нет, - Какаши пожал плечами.
- Я с тобою живу, блядь, - рявкнул Сука, схватил расческу как нож, - какие мне еще уроки нужны?
Посмотрите на эту строптивую сучку, она такая мимими в своей беспомощности, как бы говорит нам Додоузер.
- Не ворчи, - посоветовал Какаши, - тебе не идет.
Не пиши, Додо, тебе не идёт.
- Тебя среди людей держать нельзя, - зашипел Сука, - психопат гребанный.
Краем глаза заметил движение, смазанное, быстрое, выставил блок, но от силы атаки его отшвырнуло. Какаши выглядел как злобный черт: раскрасневшийся, волосы торчком.
- Открой только рот, Сука, блядь, - предупредил запинающимся от злости голосом, - я тебе ебло перекрою.
- Попробуй, - заулыбался вдруг Ирука недобро, - я даже защищаться не буду. Но тебя за это, - прищурился, - выкинут из дома как шавку.
Нет, Ирука, не выкинут. Его не выкинули из дома, когда он просто так хохмы ради убивал девушек. Не выкинули, когда он стал постоянным посетителем борделя для некрофилов. Не выкинули когда он стал постоянно избивать и насиловать своего товарища. Я скорей поверю, что Ируку выкинуть и Наруто выкинут, что скорей сам пахан с паханшей выкинутся, но святой Какаши останется, потому что в мире Додо у червепидоров иммунитет.
А у нас снова еботня с волосами.
Какаши дернулся, но стерпел. Обошел по дуге, выискивая, куда бы врезать. Сука настороженно смотрел, но удар пропустил, потому, что Какаши бил не по нему, а по волосам. Ирука не понял, как этот ублюдок такое провернул, но волосы ударили его в спину как бетонная плита, он покачнулся, потерял концентрацию. Закашлялся.
Никто не понял. Даже авторы не поняли.
- И что, скучать не будешь? – Ехидно усмехнулся Какаши.
- Скучать? – Удивился Сука, - по тебе?
Какаши принял удар, оскалился, облизнул зубы, ответил:
- Как же ты без ебаря-то…дырка.
- А я нового найду, - вернул шпильку Ирука, - с нормальным болтом.
Блииин. Как же это тупо-то. Как же это натянуто. Додоузер прям пытается выставить Какаши невинной няшечкой, а Ируку – злобной стервой-манипуляторшей, но после всего написанного это очень тухло. Это вообще не катит.
Какаши с ревом прыгнул на него, свалил на пол, сдавил ладонями шею. Сука жалеть не стал, ударил в незащищенный живот. Отшвырнул от себя. Какаши перевернулся, только коснулся ногою пола, получив опору, как рванулся снова, намотал длинные волосы себе на руку, до локтя намотал, не щадя, рубанул по солнечному сплетению. Сука брыкаться перестал, слабо пихнул в грудь, сам себя потянув за волосы.
Какаши переживает, что Ирука свалит от него к любому другому, кто не будет его бить, и лихорадочно продумывает хитрый план.
Суку нужно было избить до полусмерти, чтобы знал свое место, но Какаши уже понимал, что это не удержит его так. Так не удержит. Сука может лежать с ним, жить с ним, но только телесной оболочкой, без души. А Сука, блядь, был личностью, которая Какаши нравилась. А что делать, кроме как бить, он не знал.
Вот не пизди, Какаши. Ты не бьёшь пахана. Ты не бьёшь Цунаде. Ты не бьёшь всех остальных людей, с которыми ты взаимодействуешь. Ты бьёшь и убиваешь только тех, за кого никто не заступится. И потому что у тебя есть сердобольный пахан, прикрывающий твою жопу. Вот так, Додо. Заруби себе это на своём шнопаке. Абьюзер бьёт не потому что он весь такая несчастная искалеченная няшечка, которая не умеет иначе. Абьюзер бьёт только потому что не может получить обратку.
Сидел, держа впереди руку с намотанными волосами, глядя на Суку серыми глазами, молчал. Тот медленно поднялся на колени, изогнув шею, медленно распутал волосы, поднялся. Внезапно толкнул ногою в грудь, Какаши откинулся назад, лег спиною на пол. Сука поставил на него ногу, как первобытный охотник на тушу забитого мамонта. Снизу Какаши видел длинные, бесконечные ноги, ровные, тяжелые волны волос.
Кстати, Ирука вроде бы не оделся, откуда у него там ровные тяжёлые волны свисают, если в каноне у него хвостик-ананас?
- Подвязывай меня дрессировать, - с презрением проговорил, - я не песик.
Какаши протянул руку, медленно обхватил большую ступню, рванул ее вбок, пиная локтем в щиколотку. Сука свалился как подкошенный. Какаши перекатился на него, зажал руки.
- Ты щенок, - сказал в лицо, - всегда будешь щенком, просто потому, что я старше на три года и сто жизней, понимаешь?
Сука молчал, смотрел в потолок непроницаемыми глазами.
- Я пытаюсь…защитить тебя, как умею, - с трудом признался Какаши.
От кого?
- В первую очередь, - отозвался Сука, - меня надо защитить от тебя.
Какаши помолчал, кивнул, сел. На душе было муторно и скользко. Он был не готов раскрывать душу, тем более, когда этот дар принимать не хотели. Поднялся, принялся переодеваться, не глядя на Суку. Тот тоже встал, заплел волосы в хвост, вытащил из комода какие-то шмотки. Какаши скосил глаз, не выдержал:
- Зачем джинсы? Ты куда идешь?
Засуньте себе в шоколадные эти страдания Какаши. Не верю. И вдруг Ирука улетает в атсрал, а в него вселяется душа чтеца и орёт:
- Да какое тебе, блядь, дело? – Взорвался Сука, швырнул в него сложенной рубашкой, - ты меня заебал! Заебал! Заебал уже!
Да. Мне даже добавить нечего. Разве что эту реплику можно адресовать любому другому герою фика, ну да ладно. А потом они все идут жрат с Хьюга. А потмо Наруто спрашивает:
- Я ведь наследник клана, да? – Наруто засопел.
Он спрашивает, слушаются ли его клинки. Влезает Генма.
- Во-первых, мелкий, - завелся Генма, - они называются клинки, мог бы запомнить. А во-вторых, не всегда.
- Генма, - ласково позвала Цунаде, - еще раз высунешься - я тебе язык вырву.
- Простите, Цунаде-химе, - пробормотал Генма.
- Но он прав, - обратилась Цунаде к Наруто. – Они не всегда могут слушаться, у них своя задача.
- Какая? – Наруто раскрыл глаза, от чего растопырились его уши.
- Охрана тебя, балда! - Вякнул Генма, тут же закрыл себе рот обеими ладонями.
Цунаде приказывает Генме положить язык на стол и отрезать его себе. Наруто в ахуе, велит не делать этого.
- Баа-ни-чан, - все еще дрожащим голосом спросил Наруто, - они, правда, меня охраняют?
Цунаде так мило улыбнулась, как будто не приказывала только что Генме замолчать навсегда.
- Ну конечно, лягушонок, - проворковала. – Охраняют тебя и учат.
Какаши под шумок положил ладонь на обтянутое джинсой колено, чуть сжал. Сука посмотрел на него непонятным взглядом, вроде и раздосадованным, но не злым. Какаши смелее обосновал ладонь. Поднял глаза, тут же натолкнувшись на яростный, ненавидящий голубой взгляд.
- А я тоже могу приказать им себе что-то отрезать?
Стало тихо, все перестали есть.
- Даже убить себя, - подтвердила Цунаде твердо, отодвинулась.
Наруто вскочил на ноги, ткнул пальцем в Какаши, глаза горели как лампады:
- Пусть он умрет! – Заорал так, что окна задрожали. – Пусть он умрет!!!
Не, Наруто, у нас ещё порядка 160 страниц. По крайней мере сейчас Какаши себя не убьёт.
Никто даже сказать ничего не успел, Какаши молниеносно схватил выброшенный Генмой нож, всадил себе в живот, рвануть накрест не успел, Ирука повис на нем как собака. Схватил за руки, не позволяя ни резать дальше, ни вытащить нож. События замелькали как при тройной скорости прокрутки кино. Какаши упал спиною ему в руки, посмотрел своими серыми глазами, холодными, бушующими. Закрыл глаза, но этот прощальный взгляд выжег внутри Ируки все дотла. В нем была и боль, и страдание, и сомнения, и привязанность, и страх, - за него страх!, - и надежда. Полетела во все стороны посуда, брызги, капли, куски – это Райдо вскочил, выхватил бессознательного Какаши, поднял на руки. Генма уже маячил у дверей, бледный до синевы. Вскочила Цунаде, застучала гэта. Надо же, как она быстро могла бегать в этих своих кимоно до пола. Ирука рванулся за ними, за Какаши, но его тут же перехватили, свалили лицом в пол.
Хьюга сидят такие, небось, и думают: «И под этими дебилами мы ходим». Какаши уносят, Ирука рвётся за ним, разбросывая Райдо и Тензо, но те велят ему успокоиться, потому что в операционной он будет только мешать.
Ирука сел в лотос, обхватил голову руками. Услышав необычный звук, поднял голову. Хьюга, когда поднос с едой разлетелся, ничего схватить не успел. Поэтому сейчас, сидя как и сидел, даже не поднявшись, не вспотев, поднял первую попавшуюся чашечку, налил туда остатки чая из перевернутого чайника. Джирайя чашку схватить успел. Смотрел в окно, любуясь облаками, неподвижный, спокойный, благодушный какой-то. Сербал громко, в нарушении всех правил, только этим, пожалуй, выдавая свою нервозность.
Сёрбанье, если кто забыл водолееспич, это когда ты прихлёбываешь чай и издаёшь неприличные звуки.
Хуже всех выглядел Наруто, Ирука посмотрел на него лишь мельком, отвернулся, будто от чужого, незнакомого человека. Где-то там, в доме, умирает Какаши Хатаке. Шаринган Какаши, сраженный ребенком. Ирука вдруг задумался над тем, что никогда, ни разу не назвал Какаши по имени. На людях, в команде, называл, как и все – Тайчо. Иногда называл Хатаке, опять-таки - на людях. Ни разу не сказал - Какаши. По крайней мере – не помнил об этом. Называл и милым, и дорогим, но всегда с такой иронией, что Какаши не воспринимал всерьез.
Это так мило и так противно. А вот сейчас, аноны, просто жемчужина. Ради этого стоит читать Додо.
- Вот, возьми, - сказал торопливо Тензо, налил водку в пиалу. Пиалы эти Ирука помнил. Генма их купил набором давно, когда они признали его частью команды, а пить впятером из разномастных плошек было смешно и глупо. Из шестой пил Минато. Она стояла на алтаре, рядом с его портретом. Время от времени Генма приходил туда, пиалу мыл и наливал нового саке.
А ещё над пиалой наверняка лежала дынная булочка.
Хьюга сваливает, но никто не обращает на него внимания. Наруто подходит к Ируке, говорит, что не хотел, ведь Какаши бьёт его и мучает, Ируке похуй, прибегает Генма, говорит, что всё в порядке, но Ируке к нему нельзя.
- Тензо, заплети мне косу, - попросил.
Тензо хмыкнул:
- Сенсей, да я не умею как-то…
- Ирука-сенсей, давайте я заплету, - тихо предложил Наруто.
Ирука, как не слыша, посмотрел на Генму. Тот кивнул, вытер руки о штаны. Тензо отодвинулся. Генма плел туго, но быстро. Длинный хвост стал не такой уж и длинной косичкой.
- Покатит, - сказал Генма, - волосы спрячешь, блядь, все чудесненько будет.
Ирука положил ладонь на колено Тензо, провел вниз, забрался под штанину.
- Ты чего, Сенсей? – Невольно хихикая, спросил Тензо, расширив глаза.
Ирука вытащил прикрепленный на щиколотке нож. Оттянул хвост, рубанул одним движением у самого затылка. Положил косу на пол перед собою. Неровно отхваченные волосы топорщились на затылке.
Потом они бухают, утром у Ируки похмелье, он моется в открытом душе, идёт к алтарю Минато, привязывает там на дерево косичку и начинает молиться.
- Я ничего не просил, - сказал в пол, – никогда. Сейчас прошу.
Посмотрел на мечущиеся огоньки в свечках. Обращаться к богам было бы смешно. Он обращался к Минато, веря, как и любой в доме, что Минато все равно с ними, защищает дом.
- Пусть он выживет, - взмолился. – Пусть будет таким же…- сказать «ублюдком» перед алтарем язык не повернулся, - пусть только живет.
Нам пытаются неумело объяснить, почему Ирука вдруг возгорел к Какаши.
Что он видел от Хатаке? Боль. Унижение. Ирука поморщился, ярко вспомнив некоторые моменты их жизни. Вспомнил, как Какаши вез его из дома Нара, а он, молодой еще, глупый, еще не знающий даже насколько он глуп, мечтал о новой жизни. Как быстро растоптали эти мечты. Он постарался, но не смог вспомнить ничего из первых месяцев своей жизни в Сенджу, ровным счетом ничего, только какие-то тоскливые ассоциации с испачканными гноем бинтами. Иногда, впрочем, эти месяцы возвращались к нему в снах, редко, но так сильно, что он просыпался с криками. Просыпался рядом с Какаши, с сердитым Какаши, который никогда не бил его за это, - за это не бил, - не смеялся. Который обхватывал его за плечи, укладывая на себя, обнимая, и засыпал быстрее, чем Ирука успокаивался.
Он сразу вспомнил, сколько они жили мирно, не пытаясь подавить друг друга, не ругаясь. Немного, верно, но это было так славно – не ждать удара, смеяться в ответ, пить с ним, чокаясь плошками по европейскому обычаю. Чесать ему седое пузо и щипать за бока. Как правило, все это быстро заканчивалось ударами, насилием, разбитым лицом. Внезапно, без предупреждения, только потому, что внутри Какаши перемыкало какие-то рычажки. Ирука гордился тем, что не сломался перед Какаши, не уступил садисту и насильнику, убийце, бандиту и части своей личности. Приспособился, изменился – да. Но не сломался, не потерял волю к жизни, веру в людей. Хотя веру в Хатаке Какаши он терял сотни, тысячи раз – после побоев, после неожиданного насилия, непонятно чем спровоцированного, после унижений, после капризов Какаши, ничем не обоснованных, приносящих стыд-стыд-стыд. И каждый раз он находил эту веру снова. Потому, что Какаши умел быть нежным, умел быть заботливым, не в своем извращенном понимании заботы, а по-человечески. Умел быть добрым. Мог быть смешным и беззащитным, мог быть трогательным, требующим ласки и внимания, хоть и не знал даже, как называется эго нервное состояние. Ни разу ничего не подарил, - Ирука фыркнул невольно, представив себе дурацкую картину: Какаши на колене с букетом и конфетами и самого себя, глупо моргающего, - кроме солидной школы выживания.
А книжки? И шмотки?
Храпел иногда, разрывал одежду голыми руками, добираясь до тела Ируки, ел то ничтожно мало, почти по рисинке в день, то обжирался, и валялся на диване, почесывая пузо, запивая телевизор и чипсы пивом. Убивал, давно сбившись со счета, любил так, трахал, блядь, трахал – не любил, как в последний раз, брал все, что Ирука мог дать и чего давать не хотел или не мог.
Не, всё равно не верю.
Ирука приходит к паханам и как будто ничего не было трёт с ними о Наруто.
- Наруто отстает от школьной программы на полтора месяца, - начал Ирука, - больше нельзя запускать его учебу, иначе он рискует пропустить вообще весь год.
- По-твоему, он восстановился? - Поинтересовалась Цунаде, сложив пальцы в щепотку.
- Вполне, - согласился Ирука, поднял голову, посмотрел на нее, – но я бы не рекомендовал отдавать его в школу или пансион.
- Почему это? – Прогудел Джирайя со своей стороны.
Ирука перевел взгляд на него.
- Во-первых, чтобы обеспечить его безопасность. Во-вторых, - он замялся, - в частных школах учатся непростые дети, Наруто придется тяжело.
- Минато учился в такой же школе, - высокомерно бросил Джирайя.
- Но Наруто не рос в клане, - возразил Ирука, - Наруто родился в деревне и рос там же. Он не выстоит против детского снобизма.
Джирайя, собирающийся возразить, вдруг осекся.
- Дети злы, - напирал Ирука, - а он слишком открыт людям.
Поэтому они решают нанять ему учителей.
- У тебя есть кто-то на примете, университетские друзья?
Ирука представил вдруг на секунду, как приводит Мизуки учить Наруто. Мизуки дали десять лет, отсидел он только три, но кто помещает Сенджу вытащить его? О, Мизуки сразу сойдется с клинками, да: Райдо склонен к педофилии, но не к изнасилованию, если речь идет не о Генме, а Какаши очень даже способен на насилие, но не обращает внимание на малолетних. Мизуки был бы им под стать. Может быть, даже какое-то время прожил бы с ними, пока не начал бы изводить Ируку своими дурацкими намеками. Ирука усмехнулся сам себе: бедному Мизуки не прожить и пяти минут в этом доме, если Шаринган Какаши увидит, что на его собственность посягают.
Райдо педофил? Это откуда вылезло? Вот уж внезапно. Это потому что он в борделе с карлицей зажигал? Ладно.
Ирука осекся на полуслове от неприятного шелестящего звука. Цунаде тоже поморщилась, но Джирайя не обратил на них внимания, с шелестом переворачивая листы тетради. Тетрадь Ирука узнал, это был ежедневник, который сам Джирайя ему и подарил. Ирука писал туда все, что узнавал о Наруто. Был неприятный момент, когда Наруто эти записи нечаянно увидел. Ирука до сих пор с гордостью вспоминал, как он тогда отмазался. С этого времени они вели ежедневник вдвоем, записывая, где побывали, что Наруто приснилось, что он думает и что думает о его идеях Ирука-сенсей. Тетрадь ходила между комнатами Джирайи, Цунаде, Ируки и Наруто как электронная почта. Генма только облизывался, у него никак не получалось ее перехватить. Ирука подозревал, что скоро нужно будет заводить новый записник, очень уж этот истрепался.
Записник – это… это я не знаю что и наверное узнать не захочу. Внезапный суржик всегда внезапен. Короче, они решили, что Ирука будет учить японскому, литературе и английскому, а остальных учителей наберут через агентства. Он возвращается к клинкам.
Они делали вид, что не замечают Наруто, слонявшегося вдоль стен. Даже Ирука. Тем более Ирука. Он был зол не столько на Наруто, сколько на себя, за то, что растил волчонка, не замечая этого. Наруто хватило ума не лезть к ним, но выдержки сидеть в своей комнате не хватало.
Блин, вот как так-то? Я понимаю, что Наруто совершил плохой и очень жестокий поступок. Но не могу заставить себя на него злиться.
Ирука не рассмотрел в расширенных глаза, заплаканных еще с ночи, - наверняка перепугался сам тому, что натворил, - злости или ненависти, жестокости. Мальчишка смотрел чистым взглядом, молящим о прощении.
- Пойдем есть, - вздохнул Ирука, признавая свою слабость, протянул руку и Наруто тут же кинулся к нему, вцепился, растеряв тапочки по дороге. Повис на руке.
- Ирууука-сенсей, - завыл, но Ирука встряхнул его.
- Я не хочу тебя слушать, - сообщил Ирука, - рот закрой и веди себя прилично.
Наруто замолчал сразу же, радуясь и такому. Засопел.
На Генму, если помните, работают два сопливика – Котецу, как я думаю, Изуми. Генма застаёт их в операционной за петтингом и негодует.
Ирука решительно толкнул двери, застыл на пороге. Дверь операционной была распахнута, там топтался парень с челкой, ломая пальцы, бледный как старая лисица-оборотень. Второй, - Котецу, его зовут Котецу, - лежал грудью на столе, под Генмой. Не пытался сопротивляться, только хватался на стол и стонал. Генма, вернее то всклоченное, брызгающее слюною, дикое и злобное, что только отдаленно походило на Генму, сделать еще ничего не успело, но собиралось. Тот, что лежал на столе, оглянулся затравленными глазами. Ирука забыл о том, что не стоит вмешиваться. У парня были карие глаза, на Ируку разом нахлынули воспоминания первых месяцев: страх и боль, когда никто не протянул руку. Никто не вступился. Всех так это забавляло: у Шарингана Какаши появилась игрушка, с которой он таскается.
Ирука прыгнул на Генму, смял его, отшвырнул от стола, еле сдержался, чтобы не врезать в искаженное злостью лицо. Удержался, потому, что это все-таки был Генма, хоть и невменяемый. Посмотрел на того, что с челочкой, как же его звали-то? Темные глаза ответили ему с такой благодарностью, что Ирука чуть не завыл от возмущения и ярости. Генма поднялся на ноги, встряхнул волосами.
Они дерутся. Потом Генма спрашивает у Котецу и Изуми, всё ли их устраивает, они говорят, что всё норм. Ну типа.
- Ирука-сан, - простонал Котецу, - оставьте нас, пожалуйста, одних. Все хорошо.
Глаза его кричали просто.
- Ты все слышал, блядь? – Лениво полюбопытствовал Генма, - вот и включай съебатор, дверь, блядь, с той стороны закрой.
Ирука вдруг очень четко представил, просто перед глазами промелькнуло, как он выходит, а Генма, пялит этого парня на столе, заставляя другого смотреть. Это как будто пришел бы Минато и потребовал, что бы Какаши разложил Ируку для него.
Ирука звонит Райдо, Генма выбивает у него телефон и сидит очкует. Зато от Котецу отстал. Пришёл Райдо и избил Генму. Идиллия. Потом все завтракают.
Ирука вдруг задумался, чтобы бы было, пользуй его Какаши без привязанности. Вот так же, как…тьфу, мысли все возвращаются к этому. С другой стороны, эти двое уже работали на Сенджу, когда он только пришел. Что такое Генма наверняка хорошо знали и такие сцены переживали неоднократно. Зря он сунулся, нужно было пройти мимо, не лезть. Генма бы остался другом, треплом, но теплым и сильным смешливым торчком, которого можно обнять от полноты чувств. Впрочем, Ирука признал себе, что врет. Он бы не прошел мимо. Человек, переживший что-то подобное, идет по одному из двух путей: или становится тверже камня, закрываясь ото всех или, как Ирука, бросаясь во все тяжкие, как гребанный супермен, всех спасать.
Тягостный был завтрак.
Дни потянулись длинные и тоскливые, как будто набитые трухой.
