- Р… ррр… рыжий, - просипел откуда-то Минато.
Если бы вы уточнили откуда, я бы вас расцеловала в ваши оттянутые как у Даффи Дака щёчки (привет Чтецу с мультяшками). Потому что из прошлой главы я так и не поняла, где сидел Минато.
Пейн долго соображал: откуда, и кто его зовет, с трудом повернул голову и ткнулся носом в полузасохшую блевотину. От резкого запаха его тут же стошнило снова.
Меня от такой пунктуации тоже стошнило.
- Ты ж-живой, - обрадовался невидимый Сенджу, а Пейн забулькал, пытаясь вылезти из собственной лужи.
«Милый чтец, угадай, в каком ухе у меня жужжит», как бы спрашивают меня герои. Если Алиса у Кэролла наплакала море слёз, то тут видимо Пейн наблевал озеро, раз уж он забулькал и пытается вылезти прям из лужи. Более того, у него это не получается, поэтому Пейн просто отворачивается.
Потом выясняется, что накануне всех девчонок проводили на такси и стали дальше бухать. Напомню, Минато то ли в машине, то ли в кустах ебал Конан. Пейн сидел рядом с машиной вместе с Ким. Сачико где-то потеряли, потому что жирные не люди. И мне очень интересно, что происходило между этими сценами. Однако я не аудитория Додо, поэтому не претендую ни на что. Студентота едет домой к Минато, Пейну плохо, он сопит. А теперь смотрите, как текст наёбывает авторов.
На каждом посту дорожной службы он тщательно цеплялся за руль и читал мантры.
При этом в прошлой главе авторы снова делали упор на то, что Минато христианин. Он даже до сих пор крестик носит. Но текст не хочет Минато-христианина, поэтому он читает мантры, видимо буддистские. Ну или у нас тут где-то затерялся подсюжет о религиозных исканиях Минато.
В общем, наш герой едет на очке, потому что мама может его заругать. Пейн продолжает сопеть, и Минато рассуждает, что с ним делать. Так как он лучший друг, то Минато посещает гениальная идея – оставить его спать в обблёванной машине в гараже. Но тут он понимает, что каким-то образом его там может найти Цунаде или Орочимару, если вдруг нагрянет в гости. Тогда Минато собирает мужество в кулак и тащит Пейна в дом. Девочки рыдают от такой чистой мужской дружбы. А дома палево.
- Привет, пап, - криво улыбнулся Минато, чуть склонил голову в приветствии, и попытался обойти его. Джирайя сделал шаг вбок, и Минато решил обойти его справа. Не вышло. Из-за спины отца вышла мама и уставилась на него.
Ваш фик это клоунада, как сказал бы Женя БедКомедиан.
То есть, смотрите. Пахан делает шаг вбок, Цунаде тоже делает шаг вбок, чтобы её не было видно. И только потом выходит. И Минато такой: «вот-те нате, хрен в томате».
- Привет, мам, - кивнул он, устало прислонился свободным плечом к стене.
- Кого ты приволок? – начал Джирайя, глянул на сына строго, а Пейн вдруг зашелся в кашле, не удержался и грохнулся на пол.
Лоуренса Аравийского. Клоуна Олега Попова. Игоря Николаева. Я могу так продолжать бесконечно. Давай вместе подумаем, кого же приволок твой сын. Кого-то, кого ты видишь каждый день уже на протяжении многих лет. Выпьем за любовь, господи. Вот что он хотел сказать?
- Ндрассти! – воскликнул Пейн, помахал всем рукой. Минато закрыл лицо ладонями.
Опять это дерьмо. Это и в первый раз было не смешно, откуда уверенность, что во второй раз оно выстрелит? Дальше Минато начинают хуесосить как школьника лет десяти, который заигрался во дворе и опоздал на спокушки. Где ты был, зачем притащил сюда Пейна, что за фигня с прогулами. И вы только полюбуйтесь, как наш альфач превращается в нытика.
- Ты только послушай, - ухмыльнулась Цунаде, ухватила мужа за локоть, - В институте, можно сказать, он ничего не делает, зато гуляет днями и ночами, покупает шмотки и наверняка просаживает деньги на девок. И на бензин, конечно, бешеные деньги на бензин.
Минато выпятил нижнюю губу, посмотрел на отца, а тот вдруг сказал ужасную вещь:
- Может, отобрать у него тачку?
- Папа, нет! – воскликнул Минато, забегал вокруг отца, размахивая руками, - Нет, папа!
- Фу, а перегаром-то несет, - скривилась Цунаде, отвернулась от него.
- На гулянки, как на работу, - прищурился Джирайя, - Будто у тебя других дел нет.
- Я это… я учусь! – неуверенно вякнул Минато, но Цунаде хохотнула:
- Может, тебе и институт бросить, а то перетрудишься еще.
- Тачку я у тебя отбираю, - проговорил Джирайя, поглаживая подбородок.
- Нет! – Минато подбежал, схватил его за руку, но отец покачал головой.
- Пусть Плимут пока постоит в гараже, потом посмотрим, кому его загнать, - сказал он, отворачиваясь от Минато, - Посмеешь хоть пальцем тронуть – отберу права.
- Папа!
- Надо с тобой что-то делать, - проговорил Джирайя, - Так, с завтрашнего дня ставлю тебя под Шикаку. Чтоб ни на шаг от него не отходил.
Цунаде усмехнулась, поглаживая его плечо сквозь ткань косодэ. Минато вмазал по стене кулаком, сверкнул глазами, но рта открыть не посмел. Пейн снова закашлялся, зашелся в позыве сухой рвоты.
Даша жестоко расправляется с буржуями, хотя бы в пределах фанфика. И я в кои-то веки разделяю её злорадство, потому что эту версию Минато ненавижу. Хотя я всех ненавижу в этом фике.
Очередная сцена Какаши и гопники. Я не представляю, как девы смогли из Какаши сделать такого скучного уебана. Реально, все главы с ним приходится сокращать до двух предложений, настолько он скучный и настолько скучно его окружение.
Гопота сидит на складе. На стуле сидит связанный тот чел, который напал на Цунаде и которого они взяли в плен. Какаши читает.
- Мелкий, почитай вслух что ли, - попросил Сато, - скучно пиздец как.
- Ты один, сука мелкая, веселишься, - поддакнул Даймару.
Какаши отрицательно мотнул головой.
- Ну, про что хоть? – не отвязывался Даймару.
- Про овощи, - хмуро, неохотно ответил Какаши.
- Про овощи? – удивился Сато, - кулинарная книга что ли?
- У моей мамы была кулинарная книга, - сказал внезапно Даймару, - желтая такая, пухлая, мама туда все время вклеивала вырезки. Нахуя, спрашивается, ей вырезки, она дома не готовила. Но я книгу помню хорошо, такая толстая блядь, елдина, человека убить можно, если по башке. Лоснилась.
- Рожа у тебя лоснится, - фыркнул Такахаши, - мелкий, и что там с овощами? Влезет ли кабачок в жопу? Так это ты у меня спроси, я тебе так скажу – влезет.
- Пробовали? – Скользко усмехнулся Даймару. Тут же переменился в лице, завопил и принялся бегать, как дурак, по всему пустому складу, перепрыгивая через брошенные тюки и коробки.
-Ты у меня, блядь, сука, сейчас попробуешь, - шипел на бегу Такахаши, гоняясь за ним. – До горла пропихну.
Ну тупыыые, - говорю я вам голосом Задорнова, хотя терпеть его не могу. Книга про овощи – не Чипполино ли случаем? И что мы должны сделать при виде этой сцены – умилиться или высадить себе мозги? Приезжает Цунаде, замечает, что Какаши худой, журит Миямото за это. Выглядит это странно. Чтобы разглядеть худобу Какаши, Цунаде просит его снять маску и при этом царапает ему подбородок. И довольно этого, потому что пленник у нас в моче.
И так как шутка о том, что маленький Какаши сама непосредственность была очень смешной в первые разы, девы вставляют её снова.
- Наката, как ты тут? – С заботливой улыбкой обратилась Цунаде к мужчине.
Наката что-то невнятно ответил, с трудом ворочая сухим распухшим языком.
- Что ты говоришь? – Переспросила Цунаде, приложив изящную руку к не менее изящному уху, открытому в высокой прическе.
- Он сказал: иди ты в ебаную срань старая курва, - брякнул Какаши, у которого был острый слух и не было такта.
Цунаде покрылась багровым румянцем. Миямото нервно усмехнулся, не сдержавшись. Какаши тоже покрылся густой розовой краской.
- Это он сказал, - пробулькал жалобно, будто кто-то мог подумать, что это он придумал сам.
Ох уж этот озорник Какаши! Ну и после этого Цунаде приказывает с особой жестокостью убить пленника. Собственно, почему она его сразу не убила, как остальных чуваков на складе – загадка. А разгадка одна – безблагодатность. Дальше с шутками и прибаутками пленнику отрезают пальцы и уши, а потом гопота расходится по домам. В Доме двое из них, самые бесполезные должно быть, натыкаются на Минато. Гопники зазывают Минато на гонки на выживание, где Минато будет выживать на своей клёвой тачке, тот говорит, что у него свидание, но гопота срала на мнение какого-то сына пахана.
- Да я бы рад, - сказал Минато, которого так еще не называли. Заулыбался, почесал затылок. – Но у меня сегодня свиданка, это раз…
- Ну так как раз! – воскликнул настырный Сато, - ты за рулем, твоя телочка рядом, мы сзади.
- А во-вторых, Барракуда… нуждается в ремонте, - сморгнул Минато.
- По-моему, Даймару сейчас заплачет от разочарования, - грустно сказал Сато, погладил того по башке, - это все пиздец как печально.
- Давайте так, мужики, - Минато увидел выходившего из особняка Шикаку, заговорил быстро, - у меня сейчас типа дела надо утрясти кое-какие с вакагасирой. Вы тут покантуйтесь, а потом я вернусь с девочкой и попрошу у кого-нибудь тачку. Ну, если не дадут, на такси поедем. Идет?
- На такси? – Даймару живо перестал грустить, - круто, аники.
- Так вы пока здесь покрутитесь, - хмыкнул тот, пожал обоим руки, - я скоро.
- Ждем! – крикнул вслед Сато, обернулся к Даймару, - слу-у-ушай, тут, говорят, бильярдная есть, блядь.
- Заебись, - сморгнул тот, - А Кентаро-сан нас оттуда не выкурит?
- Но мы ж будем вести себя прилично, - развел руками Сато. – Как ты решил?
- Сначала в столовую, - распорядился Даймару. – Мясо все-таки обалденное.
- Даймару, ты великий мозг! - воскликнул Сато.
Дай мне сил, ками-сама. В следующем отрывке Шикаку везёт Минато на машинке. Шикаку водит «как баба, осторожно, настороженно». Отморожено, заморожено – добавил бы русский Ванила Айс. Минато сверкает глазами, говорит, что у него свидание, Шикаку не видит связи.
- Шикаку-семпай, - поднял темно-золотистые брови Минато, - смотри, у меня сегодня свидание. С девушкой. Как ты думаешь, зачем мне тачка?
Нара не ответил, потянулся за сигаретами, достал пачку.
- Вот потому кое-кто до сих живет в особняке… может, рассказать тебе о бабочках и птичках?
- Сейчас пизды получишь, - немгромко предупредил Шикаку, - неиллюзорно.
- Прости, - вякнул Минато.
«Неиллюзорно», ты глянь. Дальше они пиздят о каких-то странных вещах. Шикаку не хочет жениться, потому что иначе ему придётся свалить из особняка. Хотя по идее члены кланов свои семьи приводят в Дом, а не наоборот. Шикаку приехал в ментуру, Минато думает о странных вещах.
Едва не потерялся, потому что участок гудел, как потревоженный улей – тут и там расхаживали, проталкивались плечами молодые парни и мужики средних лет, разговаривали, орали что-то друг другу, курили прямо в помещении. Все это сильно напоминало клан, когда ребята собирались на какую-нибудь крупную терку, или просто обсуждали происходящее. Хорошо, что штаб-квартирами для юнцов и сятеев служили снятые номера гостиниц, квартир или просто склады, иначе дома свихнуться можно было бы, наверное. Но через несколько минут он притерпелся и почувствовал себя вполне уютно. Ведь интересно так жить, наверное – постоянно в мужской компании, без надоедливых женщин и церемоний, можно курить и пить спокойно, не опасаясь обвинений. Ругаться так, как захочешь, не оглядываясь. Женщин в особняке Сенджу было ровным счетом две, то есть, женщин, а не девчонок, которых Минато давным-давно прощупал со всей тщательностью. Всего две женщины, а давят так, что тошно становится. Вряд ли парни из охраны, которые жили в отдельных постройках на периметре особняка, свято чтили культуру и традиции, которых придерживалась мать. Интересно, пустит она его пожить с ребятами, раз уж он теперь обязан работать на клан? Минато вдруг почувствовал себя частью системы, задрал подбородок и, пинком отшвырнув в сторону попавшуюся на пути корзину для бумаг, свернул за угол вслед за вакагасирой.
Минато, тебе на антибабский форум, у нас тут недавно тему открыли. Я не понимаю, почему девы с таким упорством делают из него женоненавистника, если в каноне вообще ничего не предвещало? А даже наоборот?
И тут внезапно мы встречаем Гая.
В просторном кабинете не было никого, кроме черноволосого парня лет двадцати, перебиравшего папки. Минато сразу же уставился на него с вызовом, но выяснилось, что это вовсе не Намьяши.
- Где тайчо? - лениво спросил вакагасира. Темноволосый посмотрел на него исподлобья, рявкнул:
- Какого хрена вам нужно?
- Я спросил, где тайчо, Гай, - повторил вакагасира, уставился на парня, нехорошо так уставился. Минато вертел башкой, глядя то на одного, то на другого. Гай не выдержал первым:
- Подождите. Я узнаю, есть ли у тайчо время на вас, - проговорил он, отвернулся и вышел из кабинета.
Гай, какого хуя ты тут делаешь весь такой взрослый, если вы с Какаши ровесники? Тут такая ебанистика с хронотопом, что я не перестаю удивляться. Мне иногда кажется, что девы просто рандомно вытаскивали героев из канона и впихивали их в сцены. Минато с Гаем немножко цапаются, потом Гай сваливает.
Смерив Минато взглядом, он выскочил из кабинета, хлобыстнул дверью.
Аноны, я даже сначала не поверил, что такое слово есть. Погуглил – да, действительно, но оно обычно используется либо в связи с жидкостями, либо если что-то хлестнуло. Но может быть это была резиновая дверь. Да и вообще, зачем придираться к словам? Что тут у нас? Фоточки!
На двух были какие-то взрослые мужики в онсене, улыбающиеся в камеру, на третьей – мальчишки, младше его. Один из них нагло скалился, держал в зубах сигарету, второй - пониже и поскромнее на вид - просто приветливо улыбался.
Кто бы это мог быть? Канонисты, я в растерянности, слишком много вариантов. Минато зачем-то спиздил фоточку и как раз вовремя, потому что вернулся Шикаку с надутым Гаем. И на этом сцена обрывается, гопники идут обратно, пиздят о том, что сраный Намьяши отказался сотрудничать, якудзам нужен именно этот полицейский участок. В конце Шикаку называет Минато оябуном, и Минато кончил в штаны.
V-VII. Плесни бензина в пламя!
Орыч прилип мокрой спиной к диванчику и мёрзнет, Цунале не мёрзнет, потому что сидит на каком-то нагретом месте.
Как бы говорил Шелдон.
Цунаде молчала, не желая, видимо, разговаривать
Как ты догадался, Шерлок?
Орочимару в очередной раз не сдержался, и подколол ее насчет родной крови. Цунаде каждый раз бесилась, пытаясь сдержать себя – а Орочимару знал, прекрасно знал, насколько больно сомневаться в родстве с собственным ребенком. Похоже, это лишь Джирайе хватало сходства, тот считал Минато сыном и никогда не волновался по этому поводу. Впрочем, тема была скользкой и довольно опасной.
Ну надо же, девы вспомнили, что Минато у нас неродной! Вернее, на самом деле родной, но как бы приютский. А Джирая видимо как бабочка порхает по жизни и совсем не удивляется, как это приютский пацан вдруг оказался его родным. Они бухают, пиздят, Орочимару обещает её причесать, сцена закончилась.
Нас внезапно швыряют к Конан, которая стоит в сторонке и теребит в руках платочек.
Конан нервно мяла платочек в ладони. В очередной раз поправила макияж, ресницы накрасила, наверное, куда ярче, чем следовало, но в тот момент, когда Минато позвонил, мыслей в голове не осталось.
Нет, это когда тебя в этот фик запихнули, то мыслей не осталось. Не обошлось и без описания аутфита фикбук-стайл.
Стучало только – «ярче, ярче крась», в итоге они разве что не шуршали, когда она моргала. Вместо теплого, наглухо закрытого платья и плащика – надела легкую, летнюю ветровку густо-синего цвета, которая шла к волосам. Под ветровку – самую короткую юбку, на ладонь выше колена. И черную блузку, тонкую такую, что просвечивала, со шнуровкой вместо пуговиц. Обычно на эту блузку надевала плотную безрукавку, закрывая все, кроме рук и горла, но Минато… Минато должно было понравиться так, как есть – полупрозрачная ткань, и тонкая шнуровка, которая текла от нежной ямочки меж ключиц и ниже, открывая ложбинку между полукружьями грудей и ниже, по животу, обнажая светлую, персиково-розовую кожу. Бюстгальтер она тоже не стала надевать.
Мне кажется, лаковых сапог на шпильке не хватает. Или ГОВНОДАВОВ.
Смоталась из дома пораньше, пока отца не было. Именно смоталась – тайком, наглухо застегнув ветровку, обулась за секунды, чтобы мама не увидела ничего. Перед этим спрятала плащ, наврала с три короба, что заночует у Сачико. Сачико был благонадежной девочкой, мама ей доверяла… придется потом ей духи свои любимые подарить. Просто так ведь никто ничего не сделает.
Завали ебало, шлюха, которая дружит только ради того, чтобы её пизду прикрыли в нужный момент. Ой, извините, я хотел написать оду уму Конан, которая всё продумала. На самом деле в этом коротеньком отрывке, где малолетние шалавы на тусовку собрались, больше жизни, чем во всём грёбаном фикле. Прямо каждая его секунда пережита и пропущена сквозь душу. Конан сорок минут ждёт ёбыря, потом плюёт и идёт домой, естественно, чувствуя себя шалавой в короткой юбке. Но Минато припирается как ни в чём не бывало.
- Ты опоздал, - произнесла она, сдерживая себя. Минато наткнулся на ее холодный взгляд, словно на невидимую ледяную стену
- Ммм, детка? – протянул он, - прости! У меня было столько дел…
Ммм, иди нахуй? Но нет, Конан тряпка и быстро прощает еблана. Минато замечает, что Конан вся синяя, хехе, и тащит в машину. На этом самый хуёвый вечер в жизни девочки не кончается, потому что должны подойти два других гопника с бухлом и сигаретами.
Минато глядел на нее, медленно моргая. Облизнул широкие губы, показав на мгновение ровные белые зубы, задышал прерывисто. Конан ничего не ответила, прислушиваясь к себе. Все это время кляла себя за то, что уступила ему тогда, не надо, не надо было, но вот сейчас, оказавшись в непосредственной близости, она понимала, что выбора-то и не было.
Нет, не потому что это изнасилование, а потому что любовь с первого взгляда.
Сердце глухо, отчетливо колотилось. Что угодно можно было отдать за это удовольствие – чувствовать теплую сильную ладонь на задрогшей коленке.
Ради этого можно проторчать час на улице.
- Поверить не могу, - забормотал Минато, осекся, поцеловал ее взасос, крепко, прикусывая язык. Чуть отстранялся, терся доверчиво носом о щеку, дышал нежно. И вновь погружался в горячий влажный поцелуй, посасывал губы, толкался языком глубоко и тут же отступал, так, что голова кружилась. Конан, неожиданно для себя, закинула руки ему на плечи, отдаваясь его напору.
Да тут все охуели. Приходят гопники и начинают «смешно» материться.
- «Мальборо» не было, блядь! – воскликнул Даймару, втиснулся на скрипнувшее заднее сидение, хлобыстнул дверцей, - Я взял тебе «Лаки Стар».
Конан тут же прервала поцелуй, огладила блузку, уставилась прямо перед собой. Минато перегнулся назад, забрал сигареты
- Даймару, ебана, паразит ты холерный, - буркнул Сато, сел в машину с другой стороны, -хули ты, блядь, ушел, гондон обсосанный…
- Еб… хава… рот свой закрой! – рявкнул Минато, треснул Сато по лбу, заметив, как вздрогнула Конан, обхватила себя руками. – Не видишь, девушке неприятно.
- Прости, начальник! – воскликнул Сато, поднял ладони, - все, мы тише воды, ниже травы.
Начальник, блин. А теперь, внимание – очень глубокая сцена.
Тачка Сакутаро, выпрошенная на один вечер, не сопротивлялась ему, заводилась с первого раза и слушалась, как хорошая девочка.
- Хорошая девочка, - пробормотал Минато вслух, не замечая того, погладил оплетенный кожей руль. Мягко, не усиливая нажима, давил на газ, положил ладонь на рычаг передач. Тот был непривычной формы, но приятный на ощупь.
Конан молчала, подперев щеку ладошкой.
Выкусите! Додо хороший пейсатель! Вон какую параллель провела. Пора свою книгу выпустить по пейсательскому мастерству.
Гопота приехала на гоночки.
Конан скучающе оглядывала запыленные автомобили, украшенные решетками и подвесками, в которых почти не разбиралась, несмотря на непрекращающийся треп Минато. Впрочем, последнее его: «О, знакомая крошка, где-то я ее уже видел», относилось вовсе не к машине.
- Привет, Сенджу, - проговорила высокогрудая блондинка, подошла ближе, покачивая бедрами.
- Привет-привет, - заулыбался Минато, поднялся навстречу ей. Конан скользнула взглядом по ней, задержавшись отчего-то на цифре 16, изображенной ярким принтом на полной груди. Минато тоже начал разглядывать цифру, потом все же посмотрел в лицо девушке.
- Какими судьбами? – спросила блондинка, не замечая ни ребят, ни Конан.
- Посмотреть приехали, - щелкнул языком Минато.
- Посмотреть или поучаствовать?
- Посмотреть, - сказал Минато, потер подбородок, - или поучаствовать.
- Могу организовать, - усмехнулась блондинка, и, не отреагировав на предложение Сато посидеть с ними, спустилась обратно.
Высококрудая блондинка в красном ботинке, пиздец. Минато изображает заботливого самца.
На трибунах гулял холодный ветер, дул по ногам, превращая их в ледышки. Минато уселся обратно, обхватил Конан за плечи:
- Ты не замерзла?
- Нет, - ответила Конан. В очередной раз обвела взглядом трассу, уткнулась плечом в теплого Минато, но тут же отодвинулась – со стороны поза выглядела совсем неприлично.
- Пить хочешь?
Конан молча покачала головой. Пить холодное пиво на морозе – не лучшая идея. Минато согревал, но для того, чтобы согреться с ним по-настоящему, надо было отбросить весь стыд и сесть к нему поближе, прижаться к нему. Неприятное на ощупь сидение цепляло колготки, и не хватало только поползшей вниз стрелки. А Минато, наплевав на приличия, полез целоваться, хватая за подбородок, вдавливая большой палец в едва заметную ямочку. Лизнул напоследок губы, отстранился, обхватив рукой за плечо, и Конан почувствовала, как по тонкой коже губ побежал холодок, а стирать его слюну было как-то неудобно и некрасиво. Слюна быстро высохла на ветру, оставив тянущее ощущение.
Не знаю, кто писал отрывки о Конан, но это единственные эпизоды, которым хоть немного веришь, в которых прописаны ощущения живого человека, а не какого-то стрёмного социопата. Минато идёт на гонки, у Конан батхёрт, один из гопников катит к ней свои лиловые пушистые.
- Эй, сестренка, - проговорил Даймару, мгновенно пристроился на место Минато, - мерзнешь?
Конан окинула неприязненным взглядом Даймару – от обкусанных губ с лоскутками кожицы, от неровно обрезанных прядей темных волос, все время падавших на лицо до убитых в дрянь ботинок, ничего ему не сказала, уставилась вниз, на трассу, пытаясь отыскать там Минато.
Да, Даймару не такой гламурный пидарок как Минато, поэтому можно смотреть на него как на говно. Вернее, это единственная причина, судя по контексту, по которой парень тебя бесит. Не потому что твой уебан притащил на свидание гопоту и кинул тебя, не потому что гопота ведёт себя как гопота, а потому что Даймару урод.
Потом Минато вернулся к Конан, та не хочет, чтобы он катался, голубки немножко бодаются.
- Не бойся, - усмехнулся Минато, похлопал себя по груди, - со мной все будет в порядке. Отпустишь? – спросил он, почему-то не в силах выпутаться из тонких нитей заботы, слишком привык отпрашиваться у матери.
- Я не… - покачала Конан головой, но Минато вдруг опустился на одно колено перед ней, поглядел снизу вверх, хлопая ресницами.
- Отпустите рыцаря, мазель, - проговорил он, склонил голову, доверчиво подставляя затылок. Конан нехотя потрепала его по дурной голове, чувствуя, что дурачиться и привлекать внимание он будет, пока не добьется своего.
- Иди…
- О, я так благодарен, - Минато, словно крупный зверь, подышал ей на колено, согрел его дыханием. И протянул ей шлем.
- Зачем?
- Надень мне…
Конан сделала, как он просил. Надела, осторожно приминая волосы, поправила на нем, погладила прохладный пластик кончиками пальцев.
- Я сделаю это для тебя, - пообещал Минато, приложился губами к ее щеке, и вновь смотался вниз, к синему джипу. Помахал ей ладонью, и забрался в машину.
- Романтика, еб, - резюмировал Сато, ковыряя ногтем в зубах.
Сука, Сато просто как боженька спизданул. Итак, Минато в машине, а от следующего абзаца даже у самых асексуальных анонов шишка встанет, обещаю.
Джип слушался, но постольку-поскольку. Минато не врал – ему действительно больше нравились другие тачки, такие, которые можно было называть женскими именами, протирать ласково, например, Барракуда была настоящая красавица, хоть и с гонором, но Минато знал к ней подход. Знал, что ей нравится, а что нет. Машина досталась ему не новой, подержанной, со своим характером, и было приятно подчинять ее себе. Минато и подчинил, переломал под себя. Ласкал, перебирая мотор, не жалел смазки, и в итоге смог сказать – Барракуда была действительно его, под него и для него. Поэтому значила так много. Вот с девушками так не получалось – Минато никогда не хотел ломать людей под себя. Не ставил экспериментов, просто жил и получал удовольствие.
Ну так и еби машины, отвали от девушек, свиноёб ты инфернальный. Минато катится, Конан плачет, Сато приносит термос и шоколадки, они пытаются закутать Конан в куртку, потом смищно матерятся, бегают, внезапно приходит Минато и сверкает шлемом.
Следующая сцена – Дом, Минато и Какаши дерутся на катанах.
Минато ему нравился, и с ним было интересно… вот только он все время витал где-то в недоступных сферах.
Нет, Какаши, он просто тупой. В это трудно поверить, но Минато ещё тупее тебя. Гониво? Посмотрите на эту сцену.
- Чего?
- У тебя стойка неправильная, - сказал Какаши, - Левую ногу на сорок пять градусов.
- Куда?
- На сорок пять градусов, а не на девяносто. Левую, а не правую. Ступню, а не колено.
- Чего-о?! – заорал Минато.
Это не будущий Четвёртый Хокаге, это Эллочка Людоедка, ещё и в неадеквате. Какаши ставит ему ноги, стало удобнее, Минато рад. Но Какаши не успокаивается и отрезает ему кунаем врядь волос, типа они не нужны. Мне кажется, что тут сына пахана вообще не уважают. То есть, понятно, что такое чмо даже под угрозой смерти никто уважать не будет, но субординация и все дела. Ну да пофиг.
Потом Минато зависает в гараже со смазкой и Барракудой. К счастью, вырабатывает он смазку не литрами, а тюбиками. От очередного сеанса паскудного машиноёбства нас спасает Миямото, которому велено взять с собой Минато на какое-то дело. В кортеже из трёх машин едут Миямото, Микуме и Онитаро. Если кто помнит, это сводный брат Миямото, который ненадолго появлялся в самом начале.
Они приехали, Минато теребит крестик, потому что мы можем снова забыть, что он христианин, у него тут драма и сложные религионые дилеммы.
Миямото проверил, как выходит катана из ножен. Потом с лязгом опустил ее в ножны, кивнул Онитаро, подошел и нажал на дверной звонок. Дверь открыл невысокий мальчишка, тот самый, с фотографии, которую Минато потом показал вакагасире. Он удивленно уставился на Миямото.
- Здравствуй, - улыбнулся сятэйгасира, мгновенно затолкал его в квартиру. Через пару секунд раздался женский крик, негромкий голос Миямото, который втолковывал что-то несговорчивому тайчо.
- Там девка кричит, - сглотнул Минато, сжимая в ладони рукоять танто.
- Пусть кричит, - пожал плечами Онитаро, - Что-то Миямото долго. Сато, Даймару – проверьте, живо.
С чего вдруг наш пидарок забеспокоился о женщинах? А теперь, дамы, приготовьте платочки, у нас тут персонаж умер.
- Миямото так и не вернулся, - произнес Микуме, - Онитаро-сан, он так и не вернулся.
- Миямото мертв, - проговорил тот.
- Сенсей мертв? - повторил Микуме, стиснул локоть Минато до боли, выпустил из рук и подбежал к квартире, дурак такой. Минато ухватил его поперек тела, рванул назад:
- Чтобы вы сдохли, Намьяши! – бешено заорал Минато, удерживая парнишку, который бился в его руках, как большая рыба.
- Расправьтесь с ними, - крикнул Онитаро троим парням. Они согласно кивнули и скользнули в квартиру.
- О трупах мы позаботимся.
Гопота начинает всё ломать-крушить-сжигать, Минато грустит, потому что тайчо, конечно, самдураквиноват, но девку и малыша с фотографии жалко. Но не очень. Но допустим. Пацана находят на пожарной лестнице, но не убивают, а забирают с собой. Пригодится.
Очередная сходка у пахана. Онитаро отрезает палец, потому что они потеряли своих людей, в том числе и Миямото. Саша Белый смотрит на них свирепо и немного с недоумением.
Джирайя молчал, глядя на них в упор. Минато, который точно так, как и Онитаро сейчас, распластался на полу, затылком чувствовал взгляд отца. Тяжелый, будто ощутимый, он и не знал, что отец может быть таким. Помнил, конечно, не один палец, отрубленный в его присутствии, но впервые оказался среди тех, кто должен был принести извинения. Впрочем, Онитаро взял всю вину на себя.
Да, Марти Сью, пока что весь мир будет прикрывать твою тупую жопу, но недолго тебе плясать осталось.
- Я совершил ошибку, отец. Я прошу прощения.
- Что с сыном тайчо и его женой?
- Там было слишком много трупов, - не поднимаясь, проговорил Онитаро, - а экспертиза…
- Если сын тайчо жив, - медленно проговорил оябун, - или всплывет какая-то информация, указывающая на клан Сенджу, ты сядешь.
- Да, отец! – воскликнул Онитаро.
- Можете курить, - сказал Джирайя, и Минато вдруг почувствовал облегчение. Выпрямился, перестал мести волосами пол, закурил, глубоко затягиваясь. Так и сидел в этой дурацкой старой футболке, весь в машинном масле. Хотел поговорить с отцом, но тот о чем-то негромко разговаривал с вакагасирой. Минато тихо отправился к себе в комнату, уселся на стул и закрыл лицо ладонями, в голове творился сплошной кавардак, и даже то, что отец разрешил ему вновь пользоваться тачкой, настроения не улучшило. После сегодняшнего дня осталась копоть на душе, тяжелая, как взгляд, темная, пахучая, как машинное масло. Минато чувствовал, что никаким душем ее не смыть, поэтому так и улегся на кровать. Под руками что-то хрустнуло. Оказалось, что это забытая фотокарточка с сыном тайчо. Минато скривился, сморщился, не сдержался. Дыхания не хватало, что-то сильно сжимало, давило в груди, до боли, до зубовного скрежета. Минато прижал к себе фотографию, погладил ее ладонью. Поднялся на ноги, выхватил книгу с полки и положил карточку в книгу. Убрал обратно. Пусть хоть карточка останется…
Подводим итог: Миямото погиб, а мы так и не успели к нему привязаться, Минато хуй, я ценю старания дев показать в одной главе контраст между войной и миром, но мир больно убогий, а война больно скомканная. Но тут они хотя бы пытались.
А дальше всё будет только хуже.
Пойду проржусь.
