Еще и химе с этим ее… и пальто оставил, черт побери. Пальто-то ладно, а вот химе не шла из головы. И вовсе не сиськах дело, вернее, не только в них. На воспоминания о сенсее отчетливо накладывался образ химе, как полупрозрачное отражение Миямото в стекле ложилось на проплывающие мимо дома. Миямото вздохнул, почесал подбородок. Покосился на водителя, вынул пачку сигарет. Именно химе почему напоминала ему босса старой закалки, а вовсе не сам оябун. Миямото вспомнил свою первую встречу с ним в конце семидесятых, после того, как расстался с Мацумото. Джирайя-сан по сравнению с тем, казался гайдзином. Причем не с первого взгляда – одевался Джирайя подобающим образом, речь у него была правильная, жесты, манеры, кисэру опять же… но уже потом, пообщавшись ближе, Миямото понял, что оябун придерживается западных взглядов на ведение дел. Возможно, если бы не влияние химе, клан выглядел бы иначе. В отличие от Джирайи, сочетавшего в себе Восток и Запад, Цунаде-химе являла собой образчик якудза старой закалки. Во всем, исключая, конечно же, сиськи. В остальном Цунаде-химе не уступала тому же Киёхару или Нагато, если закрывать глаза на ее пол – кстати, пример еще одной явной странности оябуна, позволявшего жене вмешиваться в дела клана, да что там вмешиваться, это слишком слабое слово. Руководить, принимать решения в одиночку. Миямото сощурился, выбросил окурок в окно. Сегодня малой поднял шуму, конечно, но первой начала химе. Миямото наморщил нос, верхняя губа непроизвольно поползла вверх, он провел пальцем по своему отражению. Химе была неправа. У них и так были проблемы с полицией – с годам легавые все больше и больше наглели, чувствуя за собой поддержку властей. В новый мир с новыми порядками для якудза Миямото вписывался с трудом. Приходилось избегать откровенно кровавых стычек, и, если на разборки между бандами сацу смотрели сквозь пальцы, то задевать катаги сейчас - все равно что пьяному плясать на перилах Радужного моста.
Кроме того, место тайчо занял тот поганый мужик, который наверняка не ограничился бы сроком. Миямото потер шею, размазывая капли пота. Он пытался жить по новым законам… но химе и пробовать не хотела. Душила чужими руками, взмахивала тонкими пальцами, унизанными перстнями, таким вот изящным жестом убивала направо и налево. Сегодня намеренно спровоцировала Накату, а оябун, наверное, нашел бы иной выход из ситуации. Миямото не знал, что думать. Впервые за много лет – сомневался. Но ведь с химе говорить бесполезно. Цунаде-химе – цельнометаллическая стена, бесслухая к уговорам. И сиськи ничего не значили. Хотя и выглядели превосходно… Миямото помотал головой, прогоняя воспоминание. Понимал, что за такой проступок полагалось не только палец на стол выложить, хорошо, если только руку. И не только ему, но и химе. Поэтому втроем дружно договорились, что никто ничего не видел, включая Какаши.
Даже сами герои фика признают в Цунаде сильного и интересного персонажа, но авторы всё равно впихивают её в образ мамочки из дерьмовых русских комедий. Ждите появления Кушины, это будет боль.
Миямото вгляделся в дома. Уже Хигаши-Адзабу. Возвращаться сейчас к жене не хотелось. И дело было даже не в том, что жена оябуна была холеная и красивая, и фигура у нее… В общем-то, его собственная жена тоже следила за собой. Дело было в другом. Из-за сына в последние годы жена плохо относилась к его работе, а говорить о чем-то, кроме работы, Миямото не мог и не умел. Ну мог, конечно, поддержать беседу хмыканьем и мгыканьем, но это не было полноценным разговором.
Нет, девы, Миямото у вас не трудоголик. Он у вас тупенький. Понятно, что герои не могут быть умнее авторов, но этот вообще какой-то отсталый кадр. И красивая фигура жены не особо мешает Миямото трахать школьника на стороне. Да и вообще заморачиваться на своей ориентации, что может и верно, потому что самураю ебать другого самурая круче, чем какую-то тян. И Миямото поехал к своему любовнику. Открыл дверь – а там

Интрига, в общем. Нас внезапно перебрасывают на несколько часов назад к Микуме, который оказался заложником аниме про школу.
Вышел из аудитории, добежал до лестницы, съехал вниз по перилам. И не рассчитал – едва не свалившись с перил, спрыгнул, столкнул с ног девчонку из своей группы. Девчонка вскрикнула, растянулась на полу.
А панцу, панцу-то показала? Тян оказывается цундере.
- Аяне! – воскликнул он, ударил себя ладонью по лбу. Склонился, протянул девчонке руку, помогая подняться.
- Дурак! – нахмурилась та, - сейчас как дам тебе по шее!
- Прости-прости, - поднял ладони Микуме, - Прости, пожалуйста, я не хотел…
- Не хотел он, - прищурилась та. Огладила короткую юбку, посмотрела на него недовольно, - С тебя лекции по теории статистики за это.
- Сейчас, - Микуме обрадовался, что легко отделался. Обычно он лекции мало кому давал, но теорию он сдал уже. Вынул объемную тетрадку, протянул Аяне, - Вот, держи.
- Очень мило, - едко заметила та, - Чего это ты такой добренький, а? У тебя ведь не допросишься обычно ничего, а это прямо расщедрился.
- У меня зачет стоит.
- Когда ты все успеваешь? – поинтересовалась Аяне, положила тетрадку в сумку, - Шустрый ты.
- Есть немного, - улыбнулся Микуме, пригладил растрепанные волосы.
- Я из-за тебя ладонь расцарапала! – воскликнула девчонка, показала ему свежую ссадину, - За нее ты мне отдельно должен.
- У меня пластырь есть, - засуетился Микуме, вынул упаковку из сумки, - давай сюда ладонь.
Он аккуратно заклеил ссадину, теряясь под внимательным взглядом девчонки.
- Пластырем ты не отделаешься, - вновь прищурилась Аяне, поджала пухлые губки, - Я знаю, у тебя деньги водятся. Веди меня в кафе.
Больше чем анимешных детей я ненавижу только цундере. Аяне – очередной оригинальный персонаж. Господи ты боже мой.
Микуме растерянно глянул на нее, убирая пластырь. Аяне не стала ждать, пока он сообразит, что к чему, подхватила его под локоть, потащила к выходу.
Пока шли в кафе, разговорились. Вначале Микуме молчал, отчаянно краснея, то и дело тянул себя пальцем за ворот рубашки. Потом, правда, слегка успокоился, заказал по молочному коктейлю и начал болтать.
Видимо Микуме как Раджешу Кутропали надо выпить, чтобы разговориться. И я одна вижу противоречие в конструкции «разговорились – Микуме молчал».
Выяснилось, что Аяне любит ходить в кино, розовый цвет, котят и кошек.
А котов? Ууу, мизандрия! Короче, Аяне очень тонкий человек, и я бы даже готова была потерпеть Додошины диалоги на десять листов, чтобы увидеть, как она четыре этих пункта расписывает в беседу. Которая длилась по дороге в кафе и в самом кафе. Микуме тоже любит кошек, чтец любит Микуме ещё больше, Аяне включает режим дере и восхищается парнем. Микуме предлагает показать Аяне свою киску, та с радостью соглашается. Дома они няшат кошек, пьют кофе, и в лучших традициях аниме Аяне обливается.
- Аяне! – вскрикнул Микуме, подхватился с места, начал промокать кофейное пятно салфеткой. Девчонка завизжала, отшатнулась от него, в ужасе разглядывая блузку. Микуме горестно и шумно задышал, не соображая ничего.
- Застирать надо, - протянул он нерешительно, - у меня порошок хороший…
Да ты успешный человек, Микуме, может у тебя ещё и микроволновка хорошая есть? Так как герои Додо молоды и горячи, то совершенно внезапно приступают к сексу.
- Сейчас, - закивала Аяне, заторопилась, расстегивая блузку, круглые перламутровые пуговки выскальзывали из ее розовых наманикюренных пальчиков, туго так выскальзывали, и кончились вдруг. Аяне стянула с себя испачканную блузку, протянула ее, оставшись в одном кружевом лифчике, и маленькие грудки выпирали, торчали упруго. Микуме закусил нижнюю губу, как всегда делал неосознанно. Приоткрыл рот, облизнулся, потянулся ладонью. Коснулся теплого тела, кожи, такой мягкой и нежной, что, казалось, можно расцарапать неосторожным движением. Потянул вниз светлую лямку, то и дело сглатывая. Аяне засмущалась, покраснела, закрыла глаза. Микуме принял это за молчаливое одобрение, сдернул лифчик. Уставился на обнаженные грудки, круглые, маленькие, с крохотными темными напряженными сосочками, надавил на один пальцем, вновь закусив губу. Аяне ничего не запрещала, только трепетала ресницами, поглядывая на него искоса. Покраснела еще сильнее, стеснялась. Микуме придвинулся, обхватил одной рукой за талию, приблизился к груди, облизнулся, тепло подышал на соски, и тонкая кожа пошла мурашками.
А это уже в лучших традициях хентая. Хренового, но что есть то есть. И дети начинают ебаться.
Микуме, который к девочкам относился крайне трепетно, получив одобрение, неловко лизнул выпирающий сосочек, темный и тугой. Провел языком по груди, вылизывая, как кошка котенка. Аяне захихикала, но не отстранилась. Микуме взволнованно глянул на нее, собрался с духом, мягко опрокинул девчонку на пол и быстро задрал на ней юбку. Сдвинул вбок трусики, чувствуя, что если сейчас не успеет – то кончит прямо в штаны.
https://www.youtube.com/watch?v=4pXfHLUlZf4
Наспех расстегнул ширинку, член привычно лег в руку, горячий, твердый, готовый к любви.
Как тюлень любви прямо.

- Что ты? – неуверенно пробормотала Аяне, - Что ты хочешь?

А для поклонников "Комнаты" вместо тысячи слов этот скрин:

- Того же, что и ты, - сглотнул Микуме, вытянулся на ней, потираясь членом о ее нежное тело. - Я сейчас.
- Микуме, я не вполне уверена, - протянула Аяне, приподнимая голову. – Послушай…
Микуме шмыгнул носом, опять закусил губу. Парни всегда говорили, что когда девчонка не уверена, значит, она хочет очень сильно, но боится признаться, потому что это неприличный.
Неприличный что? И да, девы, действительно есть такая херня, когда тян боится показаться шлюхой (потому что многие до сих пор считают девушек, которые хотят заниматься сексом шлюхами) и начинает визжать «ямете!» и всё такое, особенно если она персонаж хентая. Но как называется ситуация, когда девушка действительно не уверена? На букву «и» как-то.
- Я буду нежен, - пообещал он, добавляя в голос хрипловатые нотки, как это делал сенсей.
- Микуме?
- Тссс, - прошептал он, не в силах сдержаться, тыкался стояком во влажные нижние губки, внутри все пело, и голова кружилась от истомы. Микуме нравилось заниматься любовью, и сейчас все было так прекрасно… Аяне перестала возражать, обвила его шею руками, и Микуме ткнулся носом в приятно пахнущие волосы. Вошел, наконец в узкую щелочку, дернул бедрами, вталкивая глубже, чтобы не выскочил. Поцеловал подрагивающую Аяне в шею, лизнул, довел влажную дорожку до уха. Яйца разве что не звенели, в низу живота туго тянуло, Аяне застонала, и Микуме начал ритмично двигаться, вылизывая розовое ухо.
- Только не в меня! – воскликнула Аяне, словно почувствовала, отстранилась, Микуме отчаянно страдая, вышел из горячего нежного тела, тут же кончил себе в ладонь, забрызгав ее. Сперма быстра стыла на ладони, и, видимо, вид у него был таким несчастным, что Аяне пожалела его, потянулась к нему, поцеловала в щеку. Микуме расстроено и обиженно засопел, упрямо прикусил губу. Аяне, бормоча что-то милое и забавное, поглаживала его, целовала влажно в щеку и шею. Целовала с упоением и вдруг перестала, посмотрел куда-то поверх его плеча и завопила, надорвав барабанные перепонки визгом точно ножом.
Звенящие яйца Японии, сопение, визжащие сучки, даже не знаю за что накатить. За всё. Короче, это пришёл Миямото, и всем так неловко.
Микуме смолчал, уставился на пол. Прикусил губу с такой силой, что поранил ее, капля крови выступила в уголке рта. Миямото поглядел в окно, прошелся туда-сюда по комнате.
- Сенсей, - выдохнул Микуме, не решаясь подойти к нему. В душе все горело огнем.
- Ладно, - махнул рукой сятэйгасира, кинул ему блузку. - Пошел я.
Микуме, ты можешь хоть съесть свою губу, в 50 оттенков серого тебя всё равно не возьмут. Микуме бежит за сенсеем, обнимается, уговаривает остаться, голубки возвращаются домой, представляют Миямото как батю Микуме. Они сидят на кухне, пьют чай с конфетами и пивом, Миямото ревнует, потом детишки уходят. Дома Микуме выясняет, что Миямото пофиг, с кем он там ебется, потом они сами ебутся, Микуме сопит и хлюпает, а потом они засыпают обнявшись. Конец.
Я всё больше убеждаюсь, что в фике описаны не люди, а сокращающиеся куски биомассы, реагирующие только на пожрать и поебаться.
V-V. Нас водила молодость в сабельный поход
Очередное чаепитие, на этот раз чаевничают Какаши, Минато и Джирая.
- Оттуда вывалилась вот такая мышь, - лениво протянул Какаши, покачивая палочками в воздухе. Минато едва не выплюнул чай, пошло не в том горло, и он отчаянно закашлялся. Поднес ладонь ко рту, и теплый чай вперемешку со слюной закапал в горсть.
Ew. Какой Минато у нас нежный, оказывается. А теперь оцените внезапный выверт мысли. Короче, пиздят они о проишествии на заводе, Джирая спрашивает, что с Цунаде.
- Ничего, - Какаши потянул вверх край маски, прикрывая губы. Взглянул на него честным серым глазом, - Ногой ударилась, но Шизуне-сан говорит, что ничего опасного. Шизуне-сан сказала, - снизил голос до полушепота, - что вы химе мало внимания уделяете.
- Это еще кто кому, - пробормотал Джирайя, потрепал его по голове. Какаши тряхнул волосами, сел, как взрослые, уперся руками в бока.
- Шизуне чтоб понимала, - хмыкнул Минато, почесывая подбородок. – Такая прямо советчица в делах сердечных.
- Из нее советчица, как из пизды - копилка, - заметил Какаши, и Джирайя тут же смазал его ладонью по губам.
Я опять не понимаю, за что девы так не любят Шизуне. И за что персонажи так не любят Шизуне. Мне прям обидно за неё. И пизда-копилка это вишнка просто на этом торте вымученных диалогов.
- Подвязывай ругаться. – Велел он. – Мелкий еще. Понял?
- Понял, - кивнул тот. Минато вскинул брови, но Джирайя не собирался пояснять.
Простите, а что Минато нужно было пояснить в этой ситуации? Вообще он тут при чём?
В общем, нет времени пояснять что-то Минато, у нас тут типичная семейная драма. Ну как, типичная. Странная. Какаши сваливает, и начинается 256 серия «Дикого ангела». Федерико Ди Карло спрашивает Иво, когда тот будет заниматься компанией, а не пиздой Милагрос, которая к тому же его сестра, но на самом деле нет, потому что Луиса залетела от того смешного толстячка. Простите. Итак, Джирая попрекает Минато, что у него дорогая тачка. Потом что он учится в институте. Минато оправдывается, что ему не дали заниматься бумажной работой клана, на что получает ответ, что ояебуну нужна не секретутка, а воен упчк. Естественно, у Минато это вызывает СТРАДАНИЯ.
Минато провел ладонью по груди, задержал у сердца, там, куда сбился крестик. Потерять часть души и остаться черствым циничным ублюдком? Минато глянул на отца, но тот молчал, размеренно дыша. И отец, и мать, и циничная малявка Хатаке Какаши, все они легко справлялись с этим. А Минато… Минато не хотел думать об этом. Жил, как жилось, а жилось хорошо. Никогда никому не признался, но он уже не очень-то и хотел становиться боссом. Видел в этой роли только отца.
Честно говоря, нам весь текст тычут в лицо тем, какой Минато мудак, как он легко крошит людей и как любит этим прихвастнуть. Откуда вдруг это взялось? Неужели Минато раздался не только в плечах, но и в мозгах?
Но затем мы перепархиваем в следующую сцену, где Минато уже хватает за ручку Пейна, и они бегут кататься на машинках, где будут подпевать радио и попивать коктейль «Космополитан» из термоса с аистами.
- Чего такой хмурый? – поинтересовался Пейн, чуть склонил голову к левому плечу. Свет фонарей скользил по его лицу, подкрашивал желтым раскосые глаза. Минато посмотрел на него довольно – рыжий выглядел довольно привлекательно. Привлекал чужие взгляды, не терялся на его фоне, гармонировал, и это было хорошо. Минато любил выглядеть эффектно, купался в теплых лучах внимания.
- Отец загрузил, - пожаловался Минато, облапал рычаг передачи, рванул его вперед и вбок.
- И чего? – Пейн сморгнул, - заставляет думать о будущем?
- Да ну на хер, - сморщил нос Минато, потряс лохматой башкой, словно вытряхивал мысли из головы, - не хочу сейчас об этом думать.
- Не хочешь – не надо, - разрешил Пейн, глянул на себя в зеркало обзора, встрепал волосы. – Мой тоже начинает периодически…
- Красивый, красивый, - одобрил Минато. Пейн растерялся, и Минато, передразнивая его, начал картинно поправлять волосы, поглаживал себя по щеке и посылал зеркалу воздушные поцелуи.
- Дурак, - отвернулся Пейн, скрестил руки на груди.
- Что отец тебе сказал? – спросил Минато, выезжая на магистраль. Пейн вытянул худые, длинные в обтягивающих брюках, ноги далеко вперед, щелкнул кнопкой включения на магнитоле.
Диалоги шедевральны, но почему-то вместо юношеских голосов я упорно слышу девичьи. Я знаю, что парни тоже любят кривляться, прихорашиваться и всё такое, но почему-то у Даши это выглядит как-то неправдоподобно и манерно.
И по поводу последнего предложения. Я вот не понимаю, Пейн ногой включил магнитолу? Даже если так, чисто физически нельзя в машине протянуть ноги далеко вперед. Сразу представляется, что Пейн вытянул их по всей длине. Но как, если он на переднем сидении? Короче, я не могу себе представить, как он там сидит и что делает со своими ногами.
Мы узнаем, что Орыч больше не пилит Пейна по поводу учёбы. Почему? Кто знает. Они бухают, снова подпевают радио и наконец приезжают в торговый центр.
Минато прошел мимо большого фонтана, выплевавшего подсвеченную синим и желтым воду, купил себе мороженое в киоске, и устроился на лавке около декоративного бассейна.
Этот фонтан символизирует тайную любовь Даши к своей родине. Наверное. Но в любом случае описание рисует нам картину хреново работающего фонтана, который почему-то плюётся. Может быть, фонтан символизирует на самом деле Дашу? Кто знает.
- Давай делись, - сказал Пейн и потянулся к нему. Минато шлепнул его по рукам.
- Ты со мной пивом не поделился… свое надо иметь.
- Жадная сволочь, - усмехнулся рыжий, разинул рот и слизнул подтаявшее мороженое с края вафельного стаканчика.
- За такие шуточки я тебя тут утоплю нахер, понял? – Минато для убедительности потряс кулаком перед его носом, но Пейн снова облизнул розовый шарик, оттяпал кусок вафли.
- Бля, ты все своими слюнями залил, смотреть противно. На, ешь сам теперь.
- Я больше не хочу, - хохотнул Пейн, заверещал, когда Минато нагнул его, стараясь окунуть в бассейн. На них начали оглядываться, и Пейн оттолкнул друга, отобрал у него мороженое и чинно устроился на лавке. Минато хотел было треснуть его по башке, но вместо этого сел рядом и ткнул Пейна в бок локтем.
Кто ещё не посмотрел скетч про то как Эрик Айдл пихает в бок Терри Джонса – самое время. Я пытаюсь понять, почему они выросли в таких инфантильных дебилушек и не могу. Может быть действитель дети якудза – безмозглая золотая молодёжь, может они головушки повредили где-то за кадром и остановились в развитии где-то в 11 годах. В общем, дальше придурки спалили трех девушек. Они отправляются на поиски, по пути заглядывая в бутики и косплея испорченных шлюх из американских молодёжных комедий.
После музыкального отдела зашли посмотреть фильмы, потом Минато затащил Пейна в отдел женского нижнего белья и долго пудрил мозги девушке-консультанту, что ему нужны трусики и лифчик для его девушки, которая «фигурой такая же, как этот рыжий доходяга, только красивее». Пейн прыскал в кулак, а растерянная девушка пыталась подобрать ему белье. Наконец, сам Минато не выдержал и расхохотался в открытую, после чего пришлось срочно убраться из отдела и спрятаться в соседнем, где Минато купил себе и рыжему совершенно ненужные солнечные очки а-ля шериф из Техаса.
Надеюсь, продавщица потом получила премию за терпение. Минато в следующем бутике находит шляпу, пытается неумело косплеить Майкла Джексона, Пейн у него эту шляпу отбирает и первый оплачивает. Девочки повздорили из-за шляпы, потом ещё побродили за покупками и наконец нашли девушек? Нет, они нашли шубу. Минато её меряет, Пейн дрочит.
Минато высоко вскинул брови, уперся руками в бока, и Пейн фыркнул, оглаживая его взглядом. Выглядел как идиот, конечно, и все же было в этом что-то – легкий искрящийся мех облегал его фигуру, топорщился и подрагивал от движения. Консультант снисходительно поглядывала на него поверх очков. В итоге Минато не хватило денег, чему Пейн жутко обрадовался, а тот расстроился. Денег хватило на безрукавку, отделанную лисицей. Песчаного цвета жесткий мех топорщился на плечах, походил на волосы Минато, и тот остался доволен, хотя потратил куда больше, чем рассчитывал. Пейн отобрал у него шляпу обратно, купил по коктейлю, и они просто начали шататься, разглядывая яркие цветные витрины.
Облегающая шуба это что-то из разряда облегающих мантий из плохих фанфиков по ГП. Наконец-то девочки находят других девочек в лифте, влезают туда и начинают источать неловкость.
- Вам куда? – требовательно спросила пухлая девчонка в короткой юбке.
- А вам куда? – Минато поглядел на них, приподнимая очки.
- Вниз, - отрезала пухлая.
- И нам туда же, - улыбнулся Минато, прислонился к зеркальной стене. Пейн по своему обыкновению молчал, разглядывая девчонок. Рядом с пухлой блондинкой стояла худенькая, тоже блондинка, явно ненатуральная, но миловидная, с корейским разрезом глаз. Впрочем, ничего особенного. Пейн уставился на нее в упор, представил, как выглядят без одежды ее небольшие грудки, наверняка с темными сосками. И там волосы у нее тоже темные, их наверняка много. Девчонка поймала его взгляд, одернула кофточку на груди. Интересно, в подмышках она убирает, или там тоже черные завитки, так сильно отличающиеся от волос на голове? Пейн знал только одного натурального блондина, у которого везде были светлые волосы - и в помышках, и на животе, на яйцах, и даже несколько волосков на груди, которыми тот очень гордился, тоже были светлыми и малозаметными.
- О чем задумался?
- Да так, - отмахнулся Пейн. Заметил в глубине кабины еще одну девчонку, с длинными черными ресницами и темно-синими волосами, аккуратно собранными в прическу. Пейн улыбнулся ей, и темненькая тоже улыбнулась, потом уставилась на собственные туфли. У нее была светлая кожа, и соски, скорее всего, тоже неяркие, розовые и остренькие.
Это Конан.

И её затащили в это дерьмо.
- У вас бирка, - проговорила она, поглядывая на Минато.
- Что? – не понял тот.
Я не знаю, может у дев Минато отыгрывал тупого Тора? Что можно не понять во фразе: «у вас бирка», если ты вышел из бутика?
- Я говорю, вам бирку не срезали.
- Что же делать? – воскликнул Минато, подвинулся ближе к ней, склонил башку, показывая растрепанный затылок, - Поможешь мне?
- Я не… - проговорила она, но тут лифт остановился, Пейн вышел наружу и девчонки тоже заспешили выйти. Минато по-прежнему стоял перед темненькой, смотрел ей в глаза. Та вышла, но остановилась у фонтана.
- Давайте я состригу ее, - предложила девчонка, поглядывая на него. Пейн встал рядом, разглядывая ее поближе. Обидно, что вблизи она оказалось более хорошенькой. Минато плюхнулся на колени, подставил затылок под ее руки. Девчонка сдержанно улыбнулась, полезла в сумку и маникюрными ножницами отрезала тонкую пластмассовую нить.
Можно ли состричь бирку и насколько вообще тут это слово уместно? И да, я понимаю, что Минато использует особый японский пикап, но неужели у парня из клана нет с собой ножичка? Зато у каждой японской тян есть с собой маникюрные ножницы. Ну ладно, как скажете.
- Как тебя зовут? – спросил Пейн, не отводя напряженного взгляда от девчонки.
- Ким Сон Ю, - проговорила крашеная блондинка, посмотрела на него искоса, - А вас как зовут, ребята?
- Я Минато, - улыбнулся Сенджу, прежде чем рыжий начал возникать, - А это Майкл.
Возникает твой анус, Даша. Блядь, вот одна реплика, а в ней столько тупости. Вот какого рожна Пейн будет возникать от того, что Минато представился? Я понимаю, он стал бы возникать если бы пронзил, что Минато представит его как Майкла. Но тут-то чего? Да и вообще меня ужасно бесит, что девы так дрочат на эту дружбу, но при этом постоянно демонстрируют, как Пейну срут на голову.
- Майкл? – хором удивились девчонки и Пейн.
- Ну да, Майкл, - усмехнулся Минато, вклинился между девчонками, улыбнулся всем, не забывая про пухленькую, - Спой нам что-нибудь.
- Нахуй иди, - буркнул Пейн, сунул руки в карманы.
Мы не фэтфобы, мы просто лояльно относимся к полным, и нам их жалко, несмотря на их внешность, как бы говорят нам девы. Потом Пейн представляется, оказывается, что отец кореянки ведет бизнес с каким-то Кидомаро из их клана, также оказывается, что Пейн уже не хуй моржовый, а начальник штаб-квартиры в клане, но потом оказывается, что это пиздёжь, Минато начинает на этот счёт Пейна подъёбывать, девки думают, как бы смыться от этих сумасшедших. При этом девы постоянно аккуратно срут на голову пухлотян, говоря что её имени никто так и не узнал, а Минато не захотел её обнимать и вообще она вся такая занудная и отсталая, короче, девочка для битья, как же без такого персонажа. И то что она пухлая по какому-то случайному совпадению меня ни капельки не удивляет. Потом пиздота прётся в клуб.
Так и отправились впятером, едва не потеряли друг друга в шумной толпе, но Минато, ухватив одной рукой Пейна за талию, другой – Конан, сумел протолкнуться к диванчикам, наорал на компанию каких-то малолеток, освободил место. Пейн уже не шугался ночных клубов, как раньше, привык к ним, чувствовал себя спокойно в темноте и толкучке, в ярких вспышках света и громкой ритмичной музыке. Он откинулся на спинку, закинул ногу на ногу, поглядел вслед Минато, который смылся, чтобы купить выпивки. Девчонки расселись, приглаживая юбки, коленки у всех, даже у пухленькой, были очень даже ничего.
ДАЖЕ У ПУХЛЕНЬКОЙ ВАУ ОХУЕТЬ. Минато, у которого хватает яиц только шугать малолеток (кстати, они сами студентота, им лет по 19 вроде сейчас, то есть, малолеткам видимо по 18, потому что школота бы в клуб не попала. Ну или мы опять перенеслись в мариупольскую рыгаловку) ведет себя как альфач.
Ким Чер Ин начинает допрос Пейна, мы узнаем, что презренную жируху зовут Сачико, они учатся на экономистов вместе с Конан. Минато слышит знакомые слова, оказывается, что он тоже на экономфаке, только на два курса младше. А Ким вообще школота. Потом Минато спаивает Конан, поднося ей какое-то стрёмное бухло.
Она так и сделала, запрокинула голову, выпила одним глотком, а Пейн заметил, что под слоем пены и сиропа плескалось минимум сто грамм водки. Предупредить не успел, так и застыл с протянутой рукой. Конан облизнулась, вдохнула воздух, отставила бокал.
Ну хоть не рогипнол он там заметил, на том спасибо. Потом Минато и Конан сосутся, идут танцевать, оставшиеся все на своей волне.
- Мне кажется, что математические методы нельзя слепо применять в экономике, - проговорила Сачико, - Это абсолютно разные вещи.
- Пейн-кун, а как называется этот коктейль, который купил твой телохранитель?
- В душе не ебу, - буркнул Пейн, рывком поднялся на ноги и ушел в туалет.
А потом происходит что-то странное.
Пейн царапал землю веткой, глядел в бездонное черное небо над головой. К его левому плечу привалилась Ким, в спину впился угол колесного диска Плимута. Пейн поднял бутылку, выхлебал еще пару глотков, но спиртное просто в горло не лезло уже. Он смотрел в небо и держался за ветку, которую втыкал в землю.
- Я не могу…
- Я выну, я тебе клянусь, я сразу же выну.
- Нет, не надо.
Пейну казалось, что если он отпустит ветку, то упадет в это бездонное и черное, как пропасть, небо. Звезды качались, затеяли какую-то чертову свистопляску.
- Ты такая красивая, у тебя обалденные волосы, такие мягкие.
- Мне будет больно.
- Не будет. Я тебе обещаю. Слышишь, обещаю.
Плимут качнулся, раз, другой, и Пейн заорал, потому что понял, что все-таки падает в небо и будет падать туда вечно, пока не замерзнет, ведь в космосе так холодно. Вместо крика из горла вырвался какой-то писк, трава ударила его в лицо, и Пейн лежал, не имея сил отползти или хотя бы уши зажать. Тонкий крик надорвал уши, лезвием ножа взрезал барабанную перепонку. Пейн повернул голову направо и сблевал под капот.
Это что за артхаус вы тут устроили?
Итак, Пейн и Ким сидят на земле, прислонившись спиной к машине. Пейн бухает. Где-то рядом раздаются голоса, видимо Минато и Конан. Где именно они? В машине? В кустах?
То есть, я понимаю чувства Пейна. У него слева кудри токаря, справа кузнеца, то есть, он одинаково сильно хочет присунуть и Минато, и Конан, а они вдруг начинают ебаться друг с другом. Тут бы любой сблевал.
И я бы рада была ему посочувствовать, если бы хоть что-то в этой сцене было понятно и если бы я не была так объята инфернальной ненавистью ко всем персонажам.