Соскучились по смехуёчкам?
По деревне шел Минато
Был мороз трескучий
У Минато хуй стоял
Так, на всякий случай.
(с) из запретного свитка с собранием матерных частушек.
И правила жизни Додолея:
Не извиняйся. Заплатишь кровью (с) из запретного свитка с афоризмами
Возвращаемся к нашим дрочерам. Пейн и Минато пиздят о Шизуне и ползут в онсен.
- Она тебе на внешность нравится? – спросил вдруг Пейн. Минато захлопнул ему рот ладонью, но потом убрал руку.
- Не очень, - хмыкнул он.
- Почему? – шепотом спросил Пейн, едва ли не по-пластунски вползая в предбанник онсена. Минато последовал за ним, стараясь, чтобы не скрипнули деревянные панели, устилающие пол. Седзи, ведущие в онсен, были чуть приоткрыты, и Минато переглянулся с Пейном.
- Ну почему? – еле слышно повторил вопрос Пейн, поглядывая на него.
- Брюнетка и темноглазая.
- А что тебе не нравится в брюнетках?
- Брюнетка каждая первая, - скривился Минато. - Все одинаковые.
- А тебе что, зеленые волосы подавай?
- Зачем зеленые? Но можно как-то поярче, наверное.
- Ешь, что дают, - цинично хмыкнул Пейн, краем пальца отодвинул панель седзи.
Циничный Пейн циничен, да. Но у меня вопрос – какой был план? Споить Шизуне? Тогда зачем они ползут? Какой предбанник?
Вместо того, чтобы подвинуться на полсантиметра, панель легко заскользила вбок, и Шизуне, сидевшая в источнике, испуганно уставилась на них.
- Молодец, урод криворукий, - прошипел Минато на ухо Пейну, широко улыбнулся Шизуне. Та молчала, продолжала глядеть на них настороженно и мрачно.
- А-а-а… это… того… - квакнул Минато, продолжая улыбаться от уха до уха.
- Ндрассти! - вежливо выдавил Пейн. Повисла тишина, напряженная и плотная как пар.
Шизуне моргнула несколько раз.
И я могу её понять. Мне интересно, как звучало это «ндрасти» по-японски. «нкнчива»?
- Добрый вечер, ребята, - произнесла она, задвигалась, подтягивая к себе полотенце. – Вы тоже сюда?
Нет, дорогая, мы мимо шли. Мы как на той переделке картины «Не ждали» - через нумера на Волгу.
А что, что? Додо любит художества.
- Да, Шизуне-сан, - ляпнул Пейн, чуть поклонился. Минато стоял, пряча за спиной бутылки. От улыбки сводило скулы.
- Я пойду, не буду вам мешать, - девушка привстала, собираясь выйти.
- Нет, пожалуйста! Сиди, ты нам не мешаешь! – заорали они на два голоса, и Шизуне едва не упала обратно, перепугавшись их воплей.
- Так не принято, но если вы не против, - пролепетала она, села в воду по горло.
- Не против, - Минато ловко поставил бутылки за лавку, освободил руки. Пейн застыл керамической фигуркой хаката.
Девы нам как бы напоминают, что действие происходит в Японии, что они углубились в матчасть и вообще молодцы. Школота уходит переодеваться и раскрывает нам суть плана.
- Что делать… план забыл? Ты должен был сесть рядом с ней! А он встал и стоит, глазами лупает! Луп-луп-луп! Идиот, смотреть противно…
- На себя посмотри! – зашипел Пейн, обжег его стремительным взглядом. – Слушай, я, наверное, пойду…
- Куда-а-а это ты пойдешь? – изумился Минато, встряхнул Пейна. Тот приложил одну ладонь ко рту, другую к животу.
- Что-то мне нехорошо, - жалобно проговорил рыжий, сжался в комок.
- Хватит трусить! – брызгая слюной ему в ухо, шикнул Минато, - быстро собрался, тряпка!
- Я не могу! – простонал Пейн. - Я ее боюсь!
- Тебе никто не даст, кроме твоей красавицы ладошки, если ты так и будешь себя вести. Умрешь девственником.
Нет, вам в любом случае никто никогда не даст, как бы вы себя ни вели. Трахните уже друг друга и покончим с клёвым юстом.
- Мне все равно, пусти, - горячо зашептал Пейн, но Минато, продолжая держать его одной рукой, ухватил стопку полотенец с полки. Раздвинул ногой панели седзи, пинком отправил Пейна обратно во внутреннее помещение онсена. Рыжий чудом не навернулся на камнях, застыл, хлопая растаращенными глазами.
Я не знаю, насколько удобно раздвигать седзи ногой, но растаращенные глаза меня пугают.
- Я думала, вы ушли, - призналась Шизуне, опять опустилась поглубже.
Мы все надеялись, Шизуне, но придётся терпеть этих дебилов очень и очень долго. Короче, они разделись, причём Минато до трусов, а Пейн полностью. Пейн приносит бухло, они пьют, пиздят ни о чём: о практике в морге, о том, что Пейн болел, что ему ставили свечку. И у Минато натуральным образом баттхёрт. Шизуне наконец-то находит силы сбежать от двух мудаков, и она уходит.
Вывернулась вдруг из-под его руки, пробормотала извинения и быстро вылезла из бассейна. Обернула полотенце вокруг бедер, скрытых кружевными трусиками. Минато не успел даже сказать ничего, как ее и след простыл.
Бёдра, скрытые кружевными трусиками. Ну это сильно, да. Помните когда-то Шизуне ставила Минато свечку? И эта глава казалась ужасно бесполезной? Так вот, сейчас девы залепили мне звонкую пощёчину, и я готова принести извинения. Эта глава была очень нужной, потому что теперь у Минато случается баттхёрт всякий раз, когда упоминаются свечки для жоп, а рядом Шизуне.
- Ладно, блядь, не скули, - ехидно произнес Пейн, отобрал у него пачку. – Она явно не против раздвинуть перед тобой ножки.
- Заткнись, многоопытный, - зло сказал Минато. Чертова свечка. Надо же пакость какая. Как будто вновь почувствовал это стыдное, унизительное ощущение.
А, нет, тут дело в другом. Наверное теперь у Минато любые игры с аналом будут стыдным и унизительным действом. В общем, это очень важно, и попробуйте усомниться, потому что иначе авторы буквально утопят вас в дебильных сценах вроде этой.
- Не парься, - посоветовал Пейн, протянул ему рюмку. - У тебя грелка есть?
- Есть, - Минато посмотрел на него со смесью отвращения и интереса. - А что?
- Трахни грелку.
- Иди ты.
- Да ладно, если слишком горячую воду не наливать, то это просто фантастически.
- У меня не влезет в грелку, - поразмыслил Минато.
- Придурок, - рассмеялся Пейн. - Не внутрь суй, а намыль, оберни грелку вокруг и вперед.
- Заебись, - медленно проговорил Минато. - А я, как дурак, только рукой, и в перчатке пару раз…
- Знаешь, еще как можно? – порозовевший от саке и теплого пара Пейн раскинулся на камнях. - Можно рис, короче, попросить принести потеплее.
- В рис?
- Да, главное, чтобы побольше принесли, и не слишком горячий.
Ха. Ха. Ха. Вы поняли, да? Это как «Американский пирог», только японский, в котором школьники ебут рис. Это уморительно.
- Ты только посмотри, какая пакость, - восхищенно проговорил Пейн, разглядывая светляка в щелку меж пальцев. – Урод жуткий, а как светится.
- С его точки зрения это ты урод жуткий, - хохотнул Минато.
С моей точки зрения вы все уроды конченные.
- А если его в воду сунуть, он потухнет? – задумчиво проговорил мальчишка, тряхнул светляком в кулаке.
- Наверное, - пожал плечами Минато, потянулся за рюмкой. Пейн игрался с жуком, как маленький, тыкал в него пальцами и разглядывал, вздрагивая каждый раз, когда светляк начинал жужжать. Минато опрокинул в себя рюмку, и вдруг понял, что с уходом Шизуне ничего не изменилось. Все изменилось после дурацких слов Пейна… а Шизуне – что она была, что не было. Что бы там не говорил Пейн, она была слишком не в его вкусе. И слишком ходила хвостом за матерью.
- Блин, он больше не жужжит! – воскликнул рыжий, разжал ладонь. Жук лежал брюшком вверх, не двигаясь. И не светился.
- Ты его заебал.
- Он мертвым притворился, наверное, - сказал Пейн, подцепил его ногтями. – Блядь, я ему ногу оторвал.
- Лапку, ботаник херов. Положи его на лавку - может он только притворяется.
- Хорошо, - сглотнул Пейн, выбрался из бассейна, пошлепал к лавке. Положил жука и сел рядом, наблюдая за ним. Схватил полотенце, начал осторожно промокать его.
- Минато, кажется, он умер, - тоскливо сказал Пейн. Вернулся к бассейну, но не стал лезть внутрь.
- Ты садист и живодер, - хмыкнул Минато, - Убийца жуков.
- Мне его жалко, - скривился Пейн.
- Сначала лапку оторвал, потом жалко?
- Да, - не стал вдаваться в подробности рыжий, уселся в лотос. Подпер щеку кулаком.
- Не грусти, - сказал Минато, оглядывая Пейна, протянул руку и похлопал его по колену.
Я понимаю, что это должно что-то символизировать. Типа в будущем Пейн будет точно так же обращаться с людьми, поэтому эта сцена очень глубокая и её надо запомнить. И я запомню. Я всё помню, Додо и Маузер. Я всё помню.
Он был весь какой-то растерянный. Черт возьми, рыжий никогда не умел думать вперед, не был готов отвечать за свои слова и поступки. Обычно за него это делали другие.
ДА ТЫ ЧТО. Вот это что такое? Откуда оно взялось? Я не помню ни одного поступка Пейна, который бы подходил под это определение. Зато поступков Минато полно. Вы ничего не перепутали?
Хорошо, может быть я ошибаюсь. Может быть, текст слишком глубок. Мне не понять ни символизма сцены с жуком, ни справедливости мыслей Минато. Но почему тогда эта сцена говорит об обратном?
- Слушай, - взволнованно спросил Минато, потрепал его за колено. - Эй, рыжий, я тут что подумал.
- Чего? – покосился на него Пейн.
- Это… ты гибкий такой, - Минато стрельнул глазами в сторону, потом уставился на него в упор. - Ты себе отсосать можешь, наверное.
- Не знаю, - округлил глаза Пейн. – Я не пробовал.
- Попробуешь?
- Хрен знает, получиться ли…
Почему-то мне кажется, что параллель между живодёром с жуком и Минато куда более точная, чем с Пейном. Ну да кто я, а кто авторы. У них замысел, а я так. Итак, сцена самоотсоса.
Пейн поднялся на ноги, заходил туда-сюда, разминая шею, спину и плечи. Остановился и быстро вздрочнул привычными движениями.
- Не выйдет, наверное, - прокомментировал Минато, отхлебывая саке.
- Как это не выйдет, - пробормотал Пейн, уселся прямо на камни, вытягивая ноги. Растер пальцами шею, уперся одной ладонью в пол, другой подтянул член повыше. Минато всегда удивлялся тому, что у рыжего член толще и длиннее, чем у него самого. Отрастил елду, задрот рыжий. А рыжий тем временем сгибался, короткими движениями гнул спину. Минато заворожено уставился на него, не в силах отвести взгляда. Пейн вытянул язык, коснулся красной головки, лизнул и тут же прерывисто, тяжело вдохнул.
- Фу, блядь, пакость какая! Вот это точно пакость!
Пейн не ответил ему, продолжая ласкать себя. На лбу его набухли вены, но он согнулся еще сильнее, облизнулся и взял в рот собственную головку. Начал посасывать молча, еле слышно сопя.
- Бля-адь, - простонал Минато, скривившись, - Нет, я не могу смотреть на это!
- Не смотри, - просипел Пейн, выпуская конец изо рта, и вдруг медленно распрямился, потирая лицо ладонями. Раскинулся на камнях, сжимая торчащий в небо член.
Сколько мальчиков после этого текста будут пытаться отсосать себе сами? К счастью, нисколько, но боже ты мой, какая мерзость.
- И чего ты не кончил?
- Я пидор себе в рот кончать?
- Причем тут пидоры? Блин, сосать себе ему не стыдно, а сперму хлебать стыдно, фу, блядь, ужас какой, тьфу на тебя! – принялся плеваться Минато, - Ты мне все настроение окончательно испортил.
- Завидуешь? – фыркнул Пейн, не глядя на него.
- Нет, какое там…
- Завидуешь, - повторил рыжий, поднялся, – Хотя я не отказался бы сейчас от настоящего секса.
- Я тоже, - проговорил Минато, уставился на него. Влажный воздух тяжелой подушкой вдруг начал давить на грудь, горячая вода показалась чересчур горячей. – По-моему, я перегрелся.
- Конечно, сидишь там, не вылезая, - подтвердил Пейн, глядя, как Минато выходит из бассейна. Смотрел пристально, поблескивая глазами, как смотрел на грудь Шизуне.
Вдруг всем становится неловко, голубки идут спать, обнаруживают на кровати Какаши, решают спать не в одной постели, а в разных местах. Следующая сцена – Саша Белый и его гопники. Юный гопник припугнул по телефону предположительного заказчика убийства Цунаде, заказчик повесился, юный гопник обосрался и отрубил себе палец, Микуме упал в обморок.
IV-XIII. Ковбои страны Мальборо: Клятва на крови
Пейн просыпается от щебета птиц, прям как диснеевская принцесса. Но вместо песни о хорошем дне, пне и себе нас радуют восхитительными сравнениями.
Но стоило ему чуть повернуться, как внезапно желудок скользко и противно ухнул куда-то, а к сухому, как оставленный на лужайке шланг, горлу подкатила тошнота.
Мало того, что тут пунктуация ебанулась на отличненько, тут ещё и горло сухое как шланг, который оставили на лужайке. Пейн вспоминает свой вчерашний самосасай, ему стыдно и тошно, прям как читателям этого фикла. Из-за чего же так страдает Пейн? Из-за того, что он теперь пидор.
Пейн пидоров не терпел. С самого детства, с тех пор, как его предал тот, кого он считал лучшим другом. Вначале заливал про дружбу, отучал реветь, обзывал девчонкой. Говорил, что мужчины так себя не ведут. А при удобном случае отбросил все принципы и запросто раздвинул ноги. Конечно, куда выгоднее было спать с его отцом, чем быть другом Пейна.
Сладкий мой кексик, так это ты нахуй послал своего лучшего друга после того, как тот стал, как ты говоришь, пидором. И кто тут хуёвый друг, спрашивается?
Вот Минато был настоящим парнем, Минато всегда поступал по-мужски. Минато был настоящим мужиком, а сам Пейн вчера у себя отсосал. Какой позор, как отвратительно… Как теперь смотреть другу в глаза?
О, дорогой, это ты ещё не вякал как сучка под самцом. Вот тогда бы ты познал всю глубину стыда по Водолею.
Пейн прошел в комнату, нашарил в фусума носки Минато, кислотно-салатовые, натянул их. Искать свои было бесполезно, скорее всего, он проебал их в онсене. Ебаный стыд.
Да, моя ванильная помадка, именно так. Нет, не то что ты потерял носки, а то что тут происходит. Минато спрашивает, всё ли у Пейна в порядке, тот говорит – да, всё ок. И они идут в школу.
Минато сидел за соседней партой – он сидел рядом, как только они перешли в старшую школу – сидел и бился несильно башкой о столешницу. Наверное, его сильно огорчил внеочередной тест по математике.
А чего ж несильно? Не жалей себя, Минато, уебись об стол. Пейн пялится на друга, думает думы, понимает, что скоро станет не просто двоечником, но ещё и пидором, поэтому ему грустно. Но двоечником он точно станет нескоро, потому что Минато – безмозглый еблан, за которого надо решать математику. Пейн «фырчит», но своё дело делает.
Это же надо – ошибаться в такой ерунде, спутать минус с плюсом.
Действительно! Напомните, девы, у кого там минус на плюс даёт ноль? Нам сообщают, что Минато тупой не просто по жизни, но ещё и хреново учится, отставая по всем предметам, включая пение. В следующей сцене Пейн приходит домой.
- Пейн-сан, - раздался шепот за его спиной, когда Нагато вошел в свою комнату. Он вздрогнул от неожиданности, быстро швырнул сумку на голос, потом присмотрелся и узнал Акико.
Я не знаю, что имели в виду девы, но мне показалось, что Пейн хуйнул сумку в Акико. Служанка шантажирует Пейна угрозами настучать папке и требует деньги на новые серьги, которые стоят двадцать тысяч йен. Я на всякий случай пересмотрела предыдущую главу и эту, но не нашла ничего об Акико. То ли эпизод потерялся, то ли это совершенно неважно.
- У меня нет столько! – вскрикнул Пейн, вытряхнул кошелек из сумки, швырнул им в служанку. Та даже не прикоснулась к кошельку.
Хорош вещами швыряться, ебанутый.
- Двадцать тысяч, Пейн-сан, - шепнула она и выскользнула из комнаты. Пейн плюнул ей вслед.
Нахрена? Ты не знаешь знаменитую японскую пословицу: «После шантажистских угроз в дверь не плюются»? Я тоже не слышала, но в этом мире всё возможно. Пейн думает, что было бы неплохо брать деньги у Минато за скатывание. А потом идёт к Кабуто клянчить деньги. Но Кабуто не пальцем деланый, поэтому предлагает Пейну деньги отработать и нагружает бумажной работой. Потом спрашивает, зачем пасынку деньги.
- Девка, - заминаясь, проговорил Пейн. - Ну… служанка.
- Что служанка? – спросил тот, прищурился.
- То служанка, - рыжий уставился на свои ногти. - Я ее слегка…
- Трахнул?
- Она не дала! – мучительно вскрикнул Пейн. - Я ее только полапал чуть-чуть.
- Зачем ей деньги? – холодно спросил Кабуто.
- Ей не понравилось… ну что я к ней… и она говорит…
Кабуто замолчал, поглядывая на него темными равнодушными глазами. Пейн не выдержал взгляда, снова уставился на руки. А тот молчал, молчал, молчал.
- Я не нарочно! – сглотнул Пейн, чувствуя потребность как-то оправдаться.
- Тебя изнасиловала служанка, ты хочешь сказать?
- Нет… ну я только потрогал!
- Задрот, - выдохнул Кабуто устало. - Что, так трудно держать гормоны в кулаке?
Какой в пизду задрот? Во-первых, у этого слова совсем другое значение, во-вторых, оно при всём желании авторов не могло быть в то время. И опять-таки, мы вообще не поняли, что там произошло? Пейн пытался изнасиловать служанку, теперь она его шантажирует, а он ведет себя как невинное хуйло.
- Трудно, - буркнул Пейн, чтобы тот отвязался скорее со своими нравоучениями.
- Других способов нет, что ли? – поддел Кабуто, наливая себе еще немного вина.
- Значит, нет, - ощерился Пейн, вперился в него взглядом. - Я ж не пидор!
- В отличие от некоторых? – ровным голосом спросил сайко-комон.
- В отличие от некоторых, - подтвердил мальчишка, чувствуя, как внутри все холодеет от собственной наглости.
- Ты в последнее время везде пидоров видишь, - широко ухмыльнулся Кабуто. - Везде, кроме зеркала.
Пейн заткнулся, стиснул язык зубами. Задышал часто-часто, почувствовал, как вспыхнули щеки и шея. Он понимал, что если вякнет хоть слово – сайко-комон его по стене размажет. Но вот ведь сука злоязычная!
В итоге Кабуто увольняет Акико, заодно вычтя у неё из зарплаты солидную сумму, Пейн радуется, чтец ненавидит всех. К Пейну в гости пришёл Минато, но не один, а с дамами.
- Это Ами, - представил Минато, кивнув подбородком в сторону одной девушки, - а это Юки.
- Привет! – замахали ему девчонки. Судя по обесцвеченным прядям волос, они обе были «янки».
Ээээ. Девы? Вы же шутите, да? Нет, может мне показалось.
- Превосходно, - прошипел Пейн, прожег Минато взглядом. – Просто превосходно.
- А тебя как зовут? - проговорила одна из них, в полосатой блузке и клетчатой юбке.
- Пейн Нагато, - выговорил он, изогнув губы. Девчонка не обратила на это внимание, подошла к нему ближе, разглядывая его пристально. В животе сразу стало скользко и противно.
У меня тоже, потому что похоже девы перепутали янки и гяру, которые по идее ещё не появились.
- Хотите, я расскажу про него смешную историю, которая случилась не так давно? – поднял брови Минато. Девчонки обернулись к нему, послушно закивали. Косметика что на одной, что на другой была яркой. Пейн окинул взглядом фигуру той, что была в коротком черно-голубом платье. Тонкие ноги в гетрах, крупные коленки, худые бедра. Выше тоже не было ничего примечательного. Пейн не любил «янки» за безвкусно обесцвеченные волосы, за вульгарность и самодовольство. По сути, если исключить яркий внешний вид, вся субкультура «янки» выливалась в бестолковое шатание подростков, тянущих деньги из родителей, ничем не занимающихся и ничем не увлекающихся. Мелкие хулиганы и начинающие наркоманы, по сути своей, но сколько патетики! Пейн презрительно скривился, продолжая оглядывать девчонок. На ярких синих гетрах были заметны катышки.
Мои сладкие персики. Как называются авторы, которые утверждают, что роют хоботом, изучают кучу литературы, но при этом не знают что такое янки? Пиздаболы? Фу как грубо. Плохой, плохой чтец, доёбывается и хейтит на ровном месте.
Ну хорошо, допустим, я дилетант и ничего не знаю, и янки на самом деле это то что тут выше описано, а не то что мы обычно называем японскими янки.
В чём тонкий психологизм происходящего? Пейн, у которого буквально сутки назад шишка стояла, и он готов был вдуть кому угодно женского пола, откуда вдруг такая брезгливость? Юноши ясно дали нам понять, что им абсолютно похуй кого ебать. Им не нужны отношения, любовь, тепло, духовная близость и прочее, просто тупо потыкаться во что-нибудь хуем и забыть. В своём намерении вдуть во что-нибудь Пейн делал себе самосасай, он ебал грелку и рис, он чуть не изнасиловал служанку. И это Пейн говорил что-то вроде: «Ешь, молись, люби»? Или нет, там было «Ешь что дают»?
Хорошо, допустим, я разгадала авторский замысел, Пейн внезапно всё переосмыслил.
- Не надо смешных историй, - криво усмехнулся Пейн, и Минато обернулся к нему. Хотел что-то сказать, но Пейн не дал себя перебить. - Девочки, вы ведь «янки»?
Нет, сладкий, это кто угодно, но не янки.
- Типа того, а что, блядь? – повернулась к нему полосато-клетчатая. Недружелюбно сощурилась, увидев презрительное выражение на его лице.
- А ничего, - сказал Пейн, - бунтари хреновы. Вы попробуйте поработать, прежде чем вякать. Сидите на шее у предков, и ни хера не делаете, думаете, это охуенно круто?
Мой пушистый котёночек, янки из рабочего класса. Ты – богатенький пиздюк. Так что, единственный в этой комнате кто вякает, так это ты.
- Ты что-то против имеешь, я не поняла? – возникла черно-голубая.
- Да пиздец как имею, - развел руками Пейн, рывком задрал манжет, обнажая утренние шрамы на левом запястье, ткнул в лицо девчонке, - Я считаю, что работать – это вовсе не херня. Я, блядь, работаю на клан якудза!
Серьёзно? Вот честно, лучше бы этот фик был клюквой, чем таким ёбаным стыдом. Нет, ребят, если я чего-то не понимаю, объясните. Мне всегда казалось, что янки – в первую очередь куны, которые носили причёски под Элвиса, состояли в байкерских тусовках и были выходцами из рабочего класса. Разумеется, у них был тян, но не такие. Кого имели в виду девы? К какой субкультуре относились Ами и Юки? И почему вдруг Пейн начинает что-то пиздеть о работе?
В общем, Минато бесится, потому что по его словам развести девчонок на секас было очень просто, Пейн хорохорится, дескать, никаких янки в его доме, Минато намекает на то что Пейн играет за другую команду, тот бесится, петушки дерутся, Пейн каким-то образом отрывает Минато серьгу с куском уха. Приходит Кабуто и спрашивает, Лера, какого хера.
- Какого х… что здесь происходит? – ласково поинтересовалась она, оглядывая их обоих.
- Простите, - снова проговорил Минато, - Я упал с кресла.
Пейн вытаращился на него изумленно, потом перевел взгляд на Кабуто, который скрывал лицо за веером. Наверняка ухмылялся паскудно.
- Упал? – спросил Кабуто.
- Да, - Минато склонил голову, - Упал с кресла, зацепился серьгой, рыжий помог мне ее найти.
- Все понятно, - проговорил Кабуто, оглядывая мальчишку Сенджу. В благородство играет, надо же, прелесть какая.
Кабуто лечит Минато ушко и заодно пялится на него.
Кабуто с интересом покосился на его плечо, которое пересекал тонкий старый шрам. Хорошо было бы сейчас осмотреть этого мальчишку, а потом, при случае, скормить боссу любопытные сведения. Орочимару любил трепаться в постели на такие темы.
О телах школьников? Узнаю старого доброго Орыча. Приходит Пейн, приносит серёжку, голубки мирятся, Кабуто ловит взгляды.
Пейн заткнулся, оглядывая его с ног до головы. А Кабуто поймал этот вот взгляд и в один момент узнал его. Пейн, черт побери, был сыном своего отца. И взгляд у него был абсолютно такой же – бешеную похоть скрывать не умел ни черта. А Минато обмахивался футболкой, ожидая, пока впитается мазь, и ни-че-го не соображал. Прислонившись к косяку, Кабуто широко ухмыльнулся, потому что стало понятно, с чего Пейн бесится по поводу любого намека. Сам себе не желает признаваться. Кабуто не выдержал, фыркнул в рукав, неслышно расхохотался. Нет, ну надо же… Конечно, боссу эта информация вовсе ни к чему, напротив, может только навредить. Минато чувствовал себя хорошо, судя по тому, как он травил Пейну какую-то байку о девочках. А Пейн, как дурак, стоял и слушал, разве что рот не открыл. Умный, начитанный, образованный мальчик, стоит и выслушивает какие-то примитивные пошлые бредни, будто ничего интереснее нет на свете. Кабуто стало неловко за Пейна перед Сенджу, и он позвал его негромко.
Нам как бы напоминают, что Кабуто умный. Ну как умный, как мудроженщина, которая читает взгляды и прекрасно разбирается в отношениях, благодаря романам издательства Арлекин. Кабуто лечит Пейна.
- Докатился, - хмыкнул Кабуто, убирая упаковку пластыря.
- Это я его первый ударил, - признался Пейн, желая, видимо, слегка облегчить душу, - Я ему сережку вырвал.
- Нарочно?
- Нет, так вышло… Не стоило, наверное?
Пейн посмотрел на него так растерянно, что Кабуто стало стыдно смеяться открыто. Пришлось прикрыться рукавом. Пейн явно заразился от Сенджу каким-то дурацким отношением к дружбе.
- Не узнаю тебя, - проговорил Кабуто в ответ. - Тебя подменили на китайского пионера?
- Может, и подменили, - разозлился Пейн, швырнул футболку в стену. - И всем похуй.
Аноны, я не особо в китаеведении рублю, но чем китайские пионеры отличаются от остальных пионеров? И почему у них особая дружба? И почему нам пытаются втюхать, что Минато – такой охуенный друг?
Из интересного – Кабуто читал дневник Пейна.
Впрочем, о недостатке понимания со всех сторон шикарно было написано в личном дневнике Пейна. Кабуто частенько перечитывал дневник - чтиво веселее и смешнее любой комедийной книги или манги. Тем более что по количеству посвященных ему записей он сам обгонял даже Орочимару-сама. И если про отца Пейн обычно писал нечто приличное и нудное, на тему непонимания и нелюбви, то Кабуто неизменно становился объектом уничтожения, причем изощренно-садистского. Разговаривать с ним по душам за чаем Пейн явно не хотел. Чего стоили одни воображаемые эксперименты Пейна с бензопилой. Или та идея, со шприцами – Кабуто даже хотел выдрать страницу на память.
Мне почему-то кажется, что даже дневник Пейна оказался бы интереснее и складнее этого фика.
Пейн с отвращением и какой-то неизбывной тоской во взгляде глянул, как Кабуто выравнивает тонкий слой пудры, чихнул и высморкался в салфетку. Швырнул салфетку в корзину и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Какой кошмар. Вроде в главе не произошло ничего интересного и важного для сюжета, но какая хуйня, господи, какая хуйня.
проще снаружи подобраться, они обычно открытые.