Вы не вошли.
Дутый авторитет, громкая слава и мимими в настоящий момент. Началось здесь.
Дайри - https://alwdis.diary.ru (в шапке дневника дает прочие ссылки на свои места обитания)
ЖЖ - https://alwdis.livejournal.com
Вконтакт - https://vk.com/alwdis
Яндекс.Дзен - https://zen.yandex.ru/id/5cfeabced9d3d300b0558a05
Про УНИК, место работы сабжа, которое она усиленно рекламирует везде, в том числе даже на своих лекциях, и которое является мошеннической шарагой без лицензии:
https://obmanvunic.livejournal.com/730.html
Обман в дистанционном образовании. УНИК.
Я хочу поделиться своей историей об этом учебном заведении. К сожалению, сейчас на всех доступных форумах удаляют негативные отзывы об УНИК и абитуриенты не имеют шанса узнать, что их ожидает после поступления.Я поступила в УНИК в марте 2011 года, на факультет журналистики. Должна была получить диплом летом 2014 года.
Сначала была эйфория, что я могу учиться дистанционно. Хотя были некоторые замечания. За семестр, который стоил 25 тысяч рублей и длился 4 месяца, мы не получали полноценное обучение. На сайте были лекции для скачивания, где в сжатом объеме, как правило страниц 100 на предмет, объяснялись основные понятия. Также давались ссылки на скачивание учебной литераруты, которую также можно найти по поиску в интернете, в онлайн-библиотеках. Доступа к редким изданиям у нас не было, все книги легко находимы.
Вебинары не всегда были хорошего качeства, чaсто преподаватели отчитывали лекции по бумажке, без инициативы. На каждый предмет отводилось по 8 вебинаров, по 1 часу 40 минут. В среднем 13 чaсов и 20 минут лекций на предмет. Иногда при проведении вебинара доносились посторонние звуки со стороны преподавателя: играли дети на заднем фоне, плакал ребенок в другой комнате, либо кто-то заходил в комнату и ненадолго отвлекал лектора. У одного из них постоянно были проблемы с освещением, либо он не хотел проводить вебинар при искусственном светe, но иногда его лица не было видно совсем. Мне показалось, что все же обучение на дому расслабляет некоторых из них. Экзамены проводились без видеотрансляции студентов, просто некоторые отвечали через микрофон, либо писали сообщение, если были проблемы с голосовой связью.
Но все это в прошлом, так как, лицензия УНИК приостановлена 28 июля 2013 года.
Как оказалось, институт не прошел проверки и у него отозвали аккредитацию в феврале 2013 года, правда, нам студентам никто ничего не сказал. В июле 2013 года, лицензия УНИК была приостановлена, так как, он не исправил выявленные нарушения. С приостановленной лицензией нельзя проводить лекции, вообще заниматься обучением и выдавать дипломы. Это больше не вуз, просто контора, где зачитывают лекции перед камерой.Нам ничего об этом не сказали и в сентябре студенты оплатили семестр, даже не подозревая, что инстиута больше нет. В октябре стала открываться правда, на форумах стали писать об обмане, студенты начали присылать друг другу ссылки на сайт Рособрнадзора с решением о приостановке лицензии. Руковоство УНИК убеждали нас, что все в порядке, что это только бюррократия.
Семья основателей института проводила вебинары, где уверяла, что все это мелочи и переоформление документов, что нам не стоит волноваться. "Не читайте негатив про институт, просто учитесь" - говорили они.
Нам не сказали, что они не имеют больше никакого права обучать и мы не получим дипломы никогда.
Когда студенты стали звонить в Рособрнадзор, то наконец узнали из первых уст, что институт юридически прекратил свое сущeствование с июля. Постепенно руководство УНИК - это семья основателей Врубель, перестали адекватно отвечать на претензии студентов.
"Вы учитесь, мы свои обязательcтва выполняем, лицензия у нас бессрочная и это значит она действительна, даже когда приостановлена. Мы не вернем вам деньги, потому что вы, получаете обучение или вы думаете мы должны это делать бесплатно ?" - отвечали они.
Даже те, кто хотел уйти и просил выдать академическую справку, сталкивались с тем, что кураторы под разными предлогами затягивали дело до двух недель, либо не отвечали на письменные просьбы, либо обещали и ничего не высылали.Рособрнадзор подал иск к УНИК на аннулирование лицензии и 13 февраля должен состояться суд. Телефоны кураторов отключены, на письма они больше не отвечают. И в это же время проводят набор абитуриентов, дают рекламу в интернете, что за поступление подарят им планшет или курсы английского от УНИК. И все негативные комментарии на многих форумах безжалостно трут, видимо руководство несуществующего вуза платит или запугивает их владельцев. А абитуриенты продолжают поступать в эту контору, как не чудовищно звучит, еще и за подачу заявления платят 1500 рублей.
Студенты до сих пор получают письма с предложением скидок, если они внесут оплату за год вперед. Автоматическая рассылка шлет это напоминание каждые три дня и бухгалтеры с удовольтвием отвечают на любые вопросы.Диплом, мы журналисты, уже не получим. Выпускники-культурологи с лета 2013 года ждут свои дипломы, некоторые собирают документы в суд, чтобы деньги вернуть.
УНИК больше не институт, у него нет лицензии и нет аккредитации.
О сомнительности информации в лекциях Альвдис и об их научной ценности. Некоторые комменты под видеозаписями её лекций для центра Архэ.
Комменты к лекции про низшую мифологию:
Поскольку катком ещё и по художникам, "сдуру рисующим одежду мехом наружу" , прошлась, отпишу ещё и от имени художников, т.к. сам такой. 1.Художники рисуют то, что им заказали авторы книг. Если в голове у автора очередные "торсионные поля", то художнику придётся их и изобразить, и не важно, что он сам думает по этому поводу. 2. Одежду носили (и до сих пор носят) как мехом внутрь так и мехом наружу. Мехом внутрь носили не из-за лютого мороза, в основном, конечно, (Вас удивит наверное, но предположительно, большинство первобытных людей проживало не в условиях Крайнего Севера и одевались не только в морозы, но и летом) а потому, что приходилось в ней трудиться и находиться рядом с открытым огнём костра. Мех от грязи сложно очистить и может вспыхнуть. А мехом наружу иногда носили опять же, не по глупости художников, а потому, что такая меньше мокнет под дождём и может защитить от когтей и зубов на охоте. Соскальзывают. Так же - в этом случае меньше шансы завшиветь. Так что могли носить ситуативно. Доводов за то иза другое -вполне хватает.Но это, вероятно, слишком сложная мысль? Ещё одежда мехом наружу (желательно - дорогим) имела и статусное значение. О том, что владельцу не приходится её пачкать. Т.е. он не работает. Он главный. Что сейчас и возобладало. Хотя рабочую меховую одежду - "тулуп" и мы ещё помним.
С лингвистикой фигня получается. За всё не скажу, но вот слово "жрать" к "жрецу" и жертвоприношениям отношения не имеет, и согласно вики словарю и согласно мнению знакомых лингвистов. А если есть такой серьёзный "задорнов стайл" ляп, то под сомнением и вся остальная лекция. Еще про обереги с конями - похоже на лженауку, так как нет ни цифр находок, ни других точных данных (дат например), зато есть субъективное мнение - я была в музее там на витрине лежит 10 штук, а представляете сколько в запасниках? (не представляем, сколько конкретно и какое было население?) а из этого делается огромный вывод о том что все поголовно носили эти обереги. ( привет Александру Соколову и его лекциям о лженауке) Ну в общем мне понравился стиль изложения, но вот с научностью какие-то проблемы.
Отчаянно не могу понять какое отношение имеет финно-угорская мифология к древне славянской мифологии и причём здесь лебединые крылья мифологической Девы - Обиды как очевидное свидетельство крайне негативного отношения наших предков к лебедям . Очень похоже на синдром Рыбакова , как выразилась ведущая лекции и красная лампочка загорелась, сомнительное и даже маловероятное утверждение на счёт лебедя как образ всего отрицательного и плохого в культуре пращуров, вызывает недоумение . Выходит, что когда отец даёт своей дочери имя Лыбедь ( Либедь = Лебедь) он этим хочет подчеркнуть невероятную чудовищность её, кстати Лыбедь это легендарная сестра не менее легендарного князя Кия и его братьев Щека и Хорива.
и с чего это автор решила что бер заимствованное слово из германского а не общее? а урсус у нас пропало? а было? славянские языки более близкая родня с германскими а не латинскими
Красный сарафан невесты = красивый сарафан, вовсе не обязательно красного цвета.
Сомнительна версия что монголы грабили капища и таким образом их прикончили, во первых монголы были далеко не везде, Новгород вообще не тронули. Во вторых волхвы могли бежать в тот же лес как и многие жители. Весьма слабую собственную версию выдает за истину.
"что то пол часа вслушиваешься, а о чем она говорит так и не понять:(" - согласен с этим мнением. Нужно уже знать все, что она говорит, чтобы понимать ее. Постоянные вопросы вместо сообщений, загадки, отступления. О чем в целом говорит - понятно, а что хочет сказать, сообщить - непонятно. Сама себя развлекает, любуется собой, а трость у нее какая! )
Хотелось бы услышать от лектора указания на исторические источники и на каких принципах логики основываются её выводы. Складывается впечатление, что лектор до-думывает и после выдаёт за действительность то, что ей лично кажется истиной. Это не научный подход, это и есть "мифотворчество".
Лекция интересна, но ЧСВ автора зашкаливает. Особенно трудно продраться сквозь саморекламу вначале. Да и как отмечали многие до меня, богата погрешностями и странностями
просыпаться я начал где то к 45 минуте. Сейчас на счетчике час двадцать, у меня открыто больше 10 вкладок википедии и несколько книг на столе лежит. Как то сомнительно все что я слышу :( Я бы предпочел такие откровения в виде бумажной книги, и список источников обязательно! Слишком сложно, для публичной лекции, это скорее для консилиума, но не как не для игры в одни ворота, когда нет возражающей стороны.
Моё любимое
Вот это силища! Какадемики нервно курят в сторонке... Редкое удовольствие получил от прослушивания лекции, весьма редкое. Не могу судить о "научной обоснованности" и доказательной базе, зато не чувствую в лекторе ни страха, ни кривды.
Лекция начинается с 54.30, до того момента автобиография.
Если бы не подсказка комментариев, не нашла бы , где лекция начинается...
Очень интересная лекция!
Но начинается она ближе к середине
Комменты к лекции про Богиню-мать
Сама лекция начинается весьма феерически, прекрасный образец антифем-срача.
Что это? Я включаю лекцию и меня сходу обзывают особью, недомужчиной и безликим чудовищем, за то, что я хожу в джинсах и не всегда пользуюсь макияжем?!
Ну, не торсионные поля, так интуиция. А чего это интуиция не зависит от количества информации?! В быту интуиция, озарение - это то, что в науке называют инсайтом. И формируется она, по видимому, в процессе имплицитного, неосознанного научения. Чем больше информации получаешь, тем лучше "интуиция", просто обработка её происходит не как обычно - осознанно, логически, а неосознанно. А без данных откуда решение? Из Абсолюта какого-нибудь торсионного? Неоднозначная тётечка - то любо-дорого слушать, то так её уносит... В общем, лучше сопоставлять её информацию с другими источниками
Колоритная дама. Но лекция очень мало информативная. Структуры не хватает. Странные высказывания о магических практиках... Совсем не научно. Ерунда какая то.
Сумбурно и очень уж много спорного. Рассуждения про феминизм, женскую логику, интуицию, строение мозга и т.д. были явно лишними. А вообще она больше сказочница, чем ученый. При всем уважении.
Я не понимаю предмета этой лекции. Тут и биология и детская психология и социология и много чего ещё. Есть множество культурологов и искусствоведов, которые могут четко и последовательно выстроить свой рассказ не выходя за рамки компетенции. Складывается впечатление, что данный спикер не входит в их число.
Очень еще смущают частые и плохосформулированные вопросы к аудитории. Не понятно, с какой целью она их задает. Складывается такое впечатление, что они больше нужны не для информативности, а чтобы показать, какие все далекие от темы и несведущие. Причем часто вопросы вообще не по теме лекции, а "за жизнь" как говорится... И кажется, что Баркова ими хочет сказать, что вот она мудрая женщина, а все остальные нет...
Кроме лекции, рьяный борец с феминизмом продемонстрировал все! И фаллоцентристское самолюбование,и доминирование над слушателями,да и к чему женщине преподавать,деньги зарабатывать,если так повезло в личной жизни ,то 3 К ,и вперед!А лекция утонула...
Я бы посоветовала найти другого лектора, более адекватного, который бы не что-то ругал или выражал мнениею а говорил по теме, желательно более научно.
ой да фигню она несет) фигня это не плохо и говорит она иногда любопытно, но зачем это выдавать за какуюто науку
Посмотрела таки целиком. Хотела послушать научную лекцию, а послушала сказки без должного анализа и личные впечатления от этой жизни. И почему она утверждает псевдонаучные верования. Да, их нужно обсуждать в рамках культуры, как определённые этапы, но она не делает это корректно. Впечатление просто, будто послушала Савельва, Гаряева, или ещё какого мракобеса.
интересная информация по мифологии. но подача - сумбурная до предела. Логика, структура повествования, на первый взгляд не просматривается вообще. Больше похоже на разрозненную кучу осколков. Переход от одного к другому осуществляется методом случайного выбора или по случайной-же ассоциации. Сказ про чёрные ленточки, повязанные на деревья по берегу реки - мало того, что суть дела сообщается крайне туманными намёками, так ещё в этом сквозит лженаучное мракобесие. Можно было бы и воздержаться. Как вывод - даме не хватает редактора с чётким естественно-научным мышлением, который поможет структурировать материал.
Не знаю как сейчас, но послушав её лекции на канале Культура, можно понять, что от науки она далека (не в плане своей тематики, хотя может и там тоже). Она в своих лекциях про торсионные поля задвигала, про то, что она домового видела и ощущала "очень сильную" энергетику на месте, связанном с языческими богами; ещё, что пирамиды из бетона заливали. В общем сказки какие-то.
НЕ ЛЕКЦИЯ А МЕМУАРЫ,ХОТЕЛОСЬ ПО ПОДРОБНЕЙ ПРО ЖЕНСКУЮ ЧАСТЬ ПАНТЕОНА БОГОВ :ТИАМАТ,БЕРЕГИНЯ,МАТИ, вместо этого куча субъективных идей лектора.
На лекции, позиционирующейся, как научная, человек, позиционирующий себя как учёный, рассказывает про правильный цвет лент, которые нужно приносить в жертву богине на берегах рек. И пугает божьими карами. Я хочу это развидеть!
Гспд, я с большим бы удовольствием послушал нормальную лекцию, с фактами и исследованиями, а не бред про то, что у женщин начинает работать интуиция только после родов. Можно нормальной науки, а не эти измышления из личного опыта? Честно, личный опыт этой дамы вообще не интересен. И ее самолюбование... неприятно слушать.
Какой позор... Неужели нельзя пригласить нормального специалиста? Это же не лекция, а сплошной фейспалм.
Честно говоря, лектор, не читавший Роберт Грейвса, не имеет права считать себя специалистом в области мифологии. Гордится незнанием - это не просто невежество, а воинствующее невежество. К тому же она даже не слышала об историографии XIX века. А связь Богини Матери с феминизмом - это вообще нонсенс. А уж её суждения вообще винегрет
http://kimono.forum2x2.ru/t7-topic - разбор выставки "1001 кимоно"
http://alwdis.diary.ru/p203662460.htm#687314924 - некий юзер интересуется источниками о придворном ранге у куртизанок в комментах лекции про "исход эльфов в Японию"
http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid … 8#p1266578 - офигенная бизнес-сехма по торговле кимоно
http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid … 5#p1264175 - кулстори про павлинов-пидорасов
http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid … 8#p1264348 - личное свидетельство Альвдис о том, что ее выперли из Центра Рериха за несоответствие научного уровня (с хронометражом)
http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid … 8#p1270968 - Альвдис и театр кабуки
http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid … 0#p1315180 - анонсы и записи лекций Альвдис
Рецензия U.S. "Варварское невежество и Толкиен" на труд Alwdis "Все тайны мира Дж. Р. Толкина: Симфония Илуватара"
Почти академик Альвдис спрашивает у читателей своего ЖЖ, где бы ей "подчитать" по истории славян 5-9 века.
См. также ниже в этой шапке подробнее про скандал с Тессой и рассказ Тессы о том, какой Альвдис преподаватель (пост у Тессы, заходить с анонимайзером).
О диссере Альвдис высказывается ее оппонентка на защите:
https://helka72.livejournal.com/49297.html
Она же на холиварке рассказывает: первый пост, второй
Здесь и дальше две страницы обсуждение диссера сабжа с ее участием
Анон про опыт личного общения времен лекций на "Культуре"
Тверской анон про лекцию, на которой был: первый пост, второй
Хотя основатель сайта Гарет, слава богу, создал его архив.
Уведомление хранителя об отставке и переходе библиотеки в руки Альвдис. В комментах возмущение и требования авторов убрать тексты.
Гарет публикует текст соглашения с Альвдис
Альвдис пишет "Манифест наследника", в начале которого обсирает тех, кто недоволен переходом сайта в ее руки.
Альвдис телемостит тем, кто недоволен переходом в ее руки БТЭ, сокрушается, что ее ненавидят. Причина? Зависть!
Та же тема, но не уныние, а бодрячок (удаленный пост)
Люблю флэш-мобы на тему "бяка-Альвдис", в которых участвует очень большое количество народу - аж целых... ЧЕТЫРЕ человека!
Это впечатляет.
Правда, впечатляет не совсем так, как того хотят уважаемые флэшмобнутые ;-) Прошу прощения за полунеприличное слово, оно само так вышло.Ну что ж. В этот пасмурный осенний день мне приятным образом подняли адреналинчик. Несильно, но и на том спасибо.
У Тэссы это получалось лучше... профессиональнее, что ли? Или я тогда была более ранима?..
Снова телемост по поводу БТЭ. Автор обсуждаемого поста, оказывается, написал плохой фанфик и Альвдис его отвергла.
Телемост Лапочке, вот сюда: https://nadiayar.livejournal.com/331116.html, https://nadiayar.livejournal.com/331933.html (тут была ссылка на тред на форуме БТЭ, естественно, он удален).
Суть дела: Лапочка послала Альвдис свой фанфик. Альвдис сначала расхвалила фанфик и вообще всячески завлекала, а потом отказала в публикации. В посте Лапочки цитируется вся переписка.
ЖЖ Тэссы того времени был удален, а форумы того времени больше не существуют. От собственно срачей остались телемосты и сколько-то постов в ЖЖ других людей.
Альвдис телемостит бывшей соавторше по "После пламени", Тэссе (2017)
Обсжудение закрытия ЖЖ Тэссы по стуку Альвдис (2005)
После развода соавторов Альвдис попыталась отжать себе форум игры и сайт "Венец", который по факту вела Тэсса. Тэсса сменила пароль в ЖЖ, который был у них совместным с Альвдис. Альвдис стукнула в администрацию, Тессу забанили в ЖЖ навеки.
Сайт "Венец" остался за Тэссой.
Альвдис завела себе сайт Миф.ру.
Альвдис про пароль к ЖЖ и как он оказался у Тэссы.
Альвдис считает посетителей на обоих сайтах и задается вопросом, зачем Тэсса с ней поссорилась.
Лапочка... ну ты же умный человек...
Да, у меня НЕ ТОЛЬКО толкинистская страница, но. Большое такое "но". Заключается оно в том, что у меня под тысячу просмотров папки с "После Пламени" в месяц. Вот и считай: это тридцать обращений в день. А у меня толкинистика еще и на личной странице, и в библиотеке...
Ага-ага, "Миф.Ру" интересен НЕ ТОЛЬКО толкинистам. Однако дело в том, что и толкинистской аудитории ко мне ходит - ты видишь, сколько. Вот, выложила сегодня Ханну - на сотню просмотров ее стихов в ближайшее время я рассчитываю. Так что и в чисто толкинутой среде Тэсса, увы, катастрофически отстает. И потому злится. А нафига злиться?
Исфин, выдохни, а? Если некто стреляет по мишени, это не гарантирует попадания.
Я слишком крупный монстр. Тэссочка мне НИ-ЧЕ-ГО сделать не может. Про меня 10 лет пишут гадости на всех заборах. А толку?!Обижена - ага. Я в этом треде Лапочке объясняла, на что и почему обижена Тэсса.
Два года спустя. Полный текст записи: "Бедняжка-Тэсса решила резко поднять посещаемость своей дохлятины. Браво: теперь она отстает от меня не в 15, а только в 10 раз! Прогре-э-э-эс..."
Похвальбушка и ехиднюшка
Рекордики... не могу удержаться, даж без ката оставлю.Позавчера - 830 просмотренных страниц в ЧАС!
Сегодня - 211 человек опять же в ЧАС.
На этом фоне устойчивые 1000 с лишним человек в день становятся нормой жизни :-)И этим я обязана замечательным Мурысе, Либерис и другим достойнейшим личностям, но более всего - незабвенной Тэссе Найри, когда-то люто и яростно изгнавшей меня с "Венца". Да, не соверши она этого, я бы до сих пор бы радовалась такому количеству народа в день, а не в час :-)))
Ох, никогда не пытайтесь причинить другому человеку зло! - иначе вы рискуете сделать для него самое доброе дело в его жизни :-)))
Альвдис, оказывается, спасала роман от самомнения Тэссы, а та его уродовала. Пост удален, но:
Я ненавижу "ПОсле Пламени"! Ненавижу люто и яростно. Это вампир, сосущий из меня соки.
Я ненавижу этот роман еще с проклятой осени 2002 года, с того страшного одиночества, когда я была готова ухватиться за кого угодно, потому что все, все, все кому я верила, тогда бросили меня, стали врагами ДО, а не ПОСЛЕ создания замысла романа. Да и некоторые вообще о нем не знали.
Я ненавидела роман зимой 2003, когда я с особой отчетливостью осознала, что это мир, творимый словом, МОИМ словом. Не спрашивайте, почему это вызвало страх, ярость, ненависть. Хотя бы потому, что это шло вразрез со всем, во что я верила.
Я жалела роман летом 2004, когда Тэсса ради себя уродовала текст, когда я не знала, как мне спасти ЖИВОЙ роман от ее губящего всё и вся самомнения.
Я спасала роман осенью и зимой 2004-2005, он был беспомощен, я радостно жертовала себя ему, я была готова почувствовать себя Сауроном и радостно играла в ТИльда...
Я НЕ-НА-ВИ-ЖУ его сейчас. Ни о чем другом я не могу думать. Две научные работы стоят. Я забросила дела, которые необходимо делать. Я пишу, пишу, пишу... так пьяница тянется к бутылке, так наркоман тянется к игле... я не могу жить без него, я не могу выжить с ним!
Я закончу его! Закончу - и буду свободна.
Надеюсь.
Он хотя бы начнет самостоятельную жизнь.
Опять телемост с Тэссой и просьба хомячку закинуть постик бывшей соавторше. Удалено, но:
Мысли вслух.
Можно ли написать продолжение чужого романа? - разумеется. Правомочно ли это? - примеров тьма. Кто хочет, тот и продолжает.
Можно ли написать произведение на чужой сюжет? - ха, это толкинист спрашивает?! Наш брат только тем и балуется. Впрочем, еще господин Шекспир был совершенно неспособен выдумать хоть один сюжет, факт...
Но можно ли написать произведение под чужим названием? А вот это - фигушки-инжирушки! Можно так и сяк пересказывать "Сильмариллион", но назвать свой опус "Сильмариллионом" никак нельзя.
Интересно, что юристы по этим трем вопросам ровно того же мнения: использование чужого названия является нарушением авторских прав.Это я вот к чему. Эрин, пожалуйста, докинь эти рассуждения до Тэссы (я бы написала ей письмо, но она просила меня общаться с ней только публично). И передай ей мою просьбу: поскольку название "ПОсле Пламени" придумано 1) не ею и 2) для романа, центральным героем которого является Феанор, то я прошу ее снять это чужое и чуждое название. Ее "Венец", он же "Ангбанд" (кстати, название "Ангбанд" гораздо лучше! она зря сменила) является продолжением первого тома романа "После Пламени".
Очень прошу уважить мои авторские права.
Альвдис объясняет читательнице, что она заранее предвидела конфликт с Тэссой и внесла его в текст:
Всё очень здорово, но вот это - ошибка. "Конфликт между героями стал причиной и конфликта между авторами - каждый видел прежде всего "свою" правоту". Причины конфликта лежали, скажем так, совершенно вне романа и работы над ним, в сугубо земной реальности.
Дело было с точностью до наоборот: предчувствуя конфликт на здешней почве, я сильно заранее внесла его в сюжет романа.
Разумеется, Вам неоткуда это знать, я молчала об этом в свое время, да и сейчас говорю немного.
Альвдис объясняет всем, какой плохой человек Тэсса.
Альвдис скандалит, утверждая, что соавтор был негодный с самого начала. Тут же Тесса уличает Альвдис во вранье.
Большой пост Тессы (заходить с анонимайзером)
Очередная попытка Альвдис солгать здесь:
http://www.livejournal.com/users/allkor … 99#t532899Об истинных причинах нашего расставания. Не вижу смысла молчать дальше.
Мне нужно было сверстать книгу. Альвдис взялась это сделать. Зная, что она нуждается в деньгах, я заплатила ей вперед под честное слово, что как только тексты будут готовы для верстки, она выполнит работу в течение недели. Она, в свою очередь, предупредила, что тексты надо передать ей летом, потому что потом на верстку не будет времени. Дело было в конце прошлой весны.
Я передала тексты Альвдис в первых числах августа. Ни через неделю, ни через две, ни до конца месяца Альвдис не сделала ничего. В сентябре я получила от нее несколько страниц, сверстанных на пробу, и некоторое количество вопросов о том, как верстать. В октябре я снова подняла вопрос о верстке, и Альвдис ответила, что раньше декабря к работе не приступит. Тогда я потребовала либо возвращения денег, либо немедленного выполнения обещанной работы и до решения этого вопроса отказалась от совместной работы над книгой. Альвдис деньги мне отдала, но продолжать писать вместе роман отказалась, хотя до конца оставалось полторы главы. Тогда же мне стало известно, что она пытается восстановить против меня некоторых игроков "Севера и Запада" и рассказывает им, будто я собираюсь выгнать ее с игры из ревности. Вслед за тем последовал демарш против меня как против мастера и уход с СиЗ с истерикой, скандалом и попыткой представить себя как обиженную сторону. Уход был добровольный, кстати, - я предоставила Альвдис возможность остаться, которой она не воспользовалась.
После этого состоялось наше обсуждение дальнейшей судьбы "После Пламени", о котором я уже писала здесь:
http://www.lj.rossia.org/users/tassa_na … tml#cutid1Updated: Сага о великих страданиях Альвдис, ее долготерпении и моей нетерпимости к критике.
Жаль, Альвдис забыла упомянуть о том, как ее "травили" ветераны на СиЗ до полной неспособности играть и как бессердечная я допускала это.
http://www.livejournal.com/users/allkor … 51#t543651
Кстати, ее тирада смотрится особенно интересно в сочетании с ее же анкетой на "Тол-Эрессеа", где она пишет, что "чрезвычайно любит" мои произведения:
http://eressea.ru/library/tavern/alwdis.shtml
Двойной стандарт в чистом виде.
Продолжение в комментах о том, какой Альвдис преподаватель:
Sat, Apr. 9th, 2005, 10:50 am
[info]rina_@lj: Альвдис и деньги - ваще песня!
Тэсса, ну получать незаработанные деньги - это настолько же по-альвдисовски, как и ее жареные пельмени, так что я никому не посоветовала бы брать на себя ответственность за такого, с позволения сказать, работничка.Не вижу смысла объясняться намеками тоже. Летом 2003 года, познакомившись по Сети (конкретно - на СиЗ) с Альвдис, я узнала, что она нуждается в деньгах - то есть в подработке. Мать-одиночка, денег мало, да еще и талантлива - ну, жалко же человека!
К тому же выяснилось, что ей очень нужен стаж преподавательской работы, подтвержденный документально. Чтобы со временем стать "вторым Профессором".Для справки: преподавательский стаж, дающий право на подачу документов в ВАК на присвоение звания доцента, должен быть не меньше 5 лет. А еще через 5 лет - и профессора, при наличии 1о лет стажа и научных работ.
Учитывается только работа в аккредитованных высших учебных заведениях, при этом за год стажа считаются 10 месяцев _непрерывной_ работы преподавателем - то есть полный учебный год. Не менее 220 академических часов. Ну и в УНИКе сказать, что она доцент госвуза, тоже, как потом выяснилось, ей очень хотелось.Работа в школах, техникумах, колледжах, а также негосударственных вузах, не имеющих аккредитации для _самостоятельной_ выдачи дипломов государственного образца (а не комиссией из приглашенных из госвузов профессоров), - не считается. Если стаж за год меньше 220 часов или есть хотя бы месяц перерыва - не считается также.
Кстати, доцентом Альвдис не является и не являлась никогда. Звания у нее нет, а должность доцента подразумевает работу на постоянной основе, то есть по трудовой книжке. А не почасовиком-совместителем.
Короче, устроила я ее в МГУКИ на свою кафедру почасовиком. На один вечер в неделю - по четвергам, как она и просила. 3000 руб. за 4 дня по 3 часа лекций подряд - нормальная оплата. Вполне. Брать ее сначала не хотели, кстати, - не по профилю диплом, педстажа по документам нет, - но взяли "как мою подругу" - и под мою же ответственность. Никаких документов о преподавательском стаже она так и не принесла, как и списка научных (а не популяризаторских) работ - тоже. Но это неважно, в конце концов, с почасовиков никто особо этого и не требует - хотят - пишут статьи, не хотят - их дело.
Первые 2 месяца Г-жа А.л.Баркова приходила на работу вовремя и лекции нормально читала. Были странности и "заскоки", студенты хихикали за ее спиной, ну да ладно - хоть в деканаты не "стучали".Но после выездной лекции в Музее Рериха, когда вместо "мер по сохранению культурных ценностей" студентам была прочитана лекция по Шамбале и Великой Матери Елене Рерих с махатмами, пришла жалоба от заочников, что преподаватель пытается вербовать их в тоталитарную секту. Замять скандал удалось с трудом, но выездные лекции были прекращены. Приходить нетрезвой ей также категорически запретили, как и пить алкоголь на работе. Облом-с!
И тут - вот странность - у Альвдис резко ухудшилость здоровье и возникли какие-то дела по четвергам. В ноябре онаипрочитала 2 лекции из четырех - на одну опоздала на час, и заменяла я, на вторую приехала в полуневменяемом виде - опять же я ее и заменила. Ну, сама ответственность взяла - сама начала и расхлебывать. Нефиг доверять первым встречным, называется.
В декабре Альвдис на работу не пришла ни разу. Зарплату получила при этом полностью, пообещав, что отработает эти часы в удобное для меня время зимой и весной. Январь - та же картина. Зачеты у групп Альвдис, вернувшихся с практики, приняла я.
Между тем по четвергам Альвдис с Тэссой с января (если раньше - Тэсса поправит) начали писать ПП-2. Не по Сети, а у Тэссы дома.
Наступает февраль, заканчиваются студенческие каникулы. Связываюсь с Альвдис в привате СиЗ. И оплучаю странный ответ: ей надо по четвергам писать ПП. "А по средам?" "Нет, по средам - Форменос или работа". То, что она получает деньги - не в счет. Обещает отработать в мае и июне - в эти месяцы у нас цейтнот всегда. Говорит, что _в любые дни_, так как работа в УНИКе к тому времени закончится, а дочка будет на даче.
LinkThread - ReplySat, Apr. 9th, 2005, 11:12 am
[info]rina_@lj: Альвдис и деньги - ваще песня
Примерно в марте появляется в наших разговорах элемент шантажа - если я не буду отдавать Альвдис деньги за те часы, что числятся на ней, то написании ПП перенесется на субботу (а по субботам играются массовые эпизоды на СиЗ в тот момент. То есть Тэсса, Ноло и я играем вживую с Тэссиного компа, остальные - по Сети. Альвдис либо валяется с плохим самочувствием, а по выходе вечером на улицу воет на луну в истерике, если пришлось писать реплику Ниенны или Оромэ. Либо не приходит вовсе. Зарплата передается ей через Ноло. Ей было влом даже за деньгами приехать).Выбор «ПП или СиЗ» - или я работаю за Альвдис и отдаю ей деньги. Насчет мая я уже тогда не верила, кстати. Обещания Альвдис - они из разряда "после дождичка в четверг"."Тянуть резину", ага. Из расчета, что сдохнет или шах, или ишак, ага.
Уже тогда я отлично понимала, что это за человек, но терпела молча – потому что дала ей слово, да и ради вашего соавторства и СиЗ – тоже. Никому не хочется, чтобы разломали его дом – а СиЗ стал и мне домом. И любимым миром.
Благотворительность к тому времени стала мне сильно в тягость – не настолько я богата, чтобы помогать материально человеку, проявляющему по отношению ко мне постоянно – ничем не обоснованное высокомерие и периодически – хамство. И не умеющему извиняться – или не видящему своего хамства, возможно. Ну, я ей не доктор – одно лишь предложение как-то измерить ее давление вызвало настолько обжигающий ненавистью взгляд – что я заткнулась и поняла, что дело не в давлении, а в голове. А я не психиатр – да и те своей помощи не навязывают.
Май. Аврал на работе, у меня выходных почти нет - дневники, вечерники и заочники с нескольких факультетов одновременно. И у всех – сессия! Альвдис уезжает на дачу. Читает в конце мая одну лекцию и принимает через несколько дней зачет у 3 человек. В начале июня приезжает не в тот день - и очень обижается, что нет для нее работы. Всё. Остальные дни в мае у нее были чем-то заняты. Некогда ей. Незаработанные деньги получать – есть когда, угу.
LinkParent - Thread - ReplySat, Apr. 9th, 2005, 12:06 pm
[info]rina_@lj: Re: Альвдис и деньги - ваще песня: эпилог
Эпилог.Она обещала отработать. Не отработала. Деньги отдавать - не собирается тоже. Книги ее мне не нужны. В состоянии купить сама то, что мне нравится. А "восстановленный замысел" - из разряда "в этом тоже есть заслуга Леонида Ильича". Смешно - и к тому же неестественно. Психология ее персонажей мужского пола - полный упс. Радость слэшера. А уж "унылая морда Маглора" - вообще пример того, как автор "опускает" прежних знакомых. Под видом нолдор. Хороши мысли Маэдроса, ничего не скажешь - эльфийские.
![]()
Я в сентябре 2004 года (третьего числа, а учебный год начался 30 августа) ответила ей отказом на вопрос, когда ей на работу выходить. Мое право - не "пахать" больше на паразитку и шантажистку. Меня после этого зачислили в стан врагов - и лили на меня заглазно грязь. Кое-кто из тех, кому это сливали, задал мне недоуменный вопрос - и всё стало ясно. Вполне.
Из-за какой суммы она порвала ваше соавторство и решила "переделать" ПП-2, воплотив мечту "все вокруг Мелькора сволочи, заговорщики, предатели и мерзавцы, один Феанор ему был другом - а тот его не ценил и после того, как Саурон единственного друга зарезал, Мелькор впал в черную депрессию и не вышел из нее, отчего и пал Ангбанд"?
Какова минимальная цена ее "дружбы"?
В моем случае - ей переплачено было примерно 18 тысяч рублей. Это по минимуму если считать. Из расчета 3 тыс. в месяц в среднем чистыми. Когда 2,5, когда 3,5. Отработаны ею – сентябрь, октябрь, июнь (по количеству часов – как раз в июньские можно ее майскую лекцию включить), пол-ноября. Три с половиной месяца из десяти номинальных.
Я обещала Альвдис год стажа. Этот год у нее есть - 231 час. Приехать и взять справку - ее проблема. Не моя. Я ей ничем не обязана.
Своих обещаний она не сдержала. По присущей ей аморальности. Имею мнение - и хрен оспоришь!
Ложь, обман доверия, давление на жалость и одновременно - высокомерие ("есть только я и Тэсса, а остальные - ниже в иерархии и должны нам - читай: ей, Альвдис, - подчиняться и не мешать ее имхАм), "кто против меня - того я с Тэссой рассорю", "не пытайся встать между нами"), заглазные и приватные интриги, попытка захвата власти на СиЗ летом этого года, попытка раскола проекта осенью, копирование и рассылание чужих приватов с целью настроить игроков Первого Дома против мастера проекта - достаточная характеристика? Игрок, не умеющий играть ради создаваемого мира, не вписавшийся в него - и попытавшийся его сначала переделать под себя, подмять, а когда ты воспротивилась - сломать. "Развалить Ангбанд".
Мне смешно было от ее истерики в рассылке СиЗ. "Мастер светлого Блока"? К тому времени я играла Йаванну, Вайрэ, Эстэ - ее в валарятнике и видно не было. Или у нас Светлым блоком стал Первый Дом нолдор исключительно? Третий Дом ей подмять не удалось, Второго - пока нет по факту. Весь летний сюжет в эльфийском Амане - обсасывание известия о дружбе Мелькора с Феанором - и только. С уклоном к линии ПП, что и привело некоторых игроков известно куда. В ту игру в дайриках, на которую она игроков агитировала еще до своего ухода.
Не вышло у нее Ангбанд развалить. Теперь она исходит на тебя злобой. Плюнь, Тэсса. Пусть исходит. Плюнь на нее и описывай мир, не оглядываясь на нее. Незачем.
Знаешь, у мусульман есть обычай - выгонять скандальную жену в том, что на ней одето. Без детей. Так что "взять ребенка и уйти" - тоже у нее не вышло в общем. Вот отвести душу на ребенке за то, что "папа твой меня бросил" - это ее вариант и есть.
А то, как ты с ней обошлась, уже зная о ее закулисной деятельности - предел деловой порядочности и милосердия. По-моему, так.
Феанор??? Не-а. Эрендис, "одиночка".
LinkParent - Thread - ReplySat, Apr. 9th, 2005, 12:18 pm
[info]ex_tassa_na@lj: Re: Альвдис и деньги - ваще песня: эпилог
Сумма в моем случае была весьма скромная. Тысяча рублей. Важна не сумма, на мой взгляд, важна деловая порядочность или отсутствие оной. Важно умение или неумение (нежелание?) держать слово.
LinkParent - Thread - ReplySat, Apr. 9th, 2005, 12:32 pm
[info]rina_@lj: Re: Альвдис и деньги - ваще песня: эпилог
Это точно.![]()
Не можешь сдержать данное слово - извинись, но не лги. Взял на себя обязательства - выполняй вовремя. Не бери на себя обязательств, которые не можешь выполнить. И уж если знаешь за собой такую особенность - набирать столько дел одновременно, что они начинают друг другу мешать, то будь осторожнее в обещаниях - и не проси денег вперед.
Как бы ни были деньги нужны - зарабатывать их следует честно.
Link
Кинн об Альвдис и ситуации там же:
Thu, Apr. 14th, 2005, 10:04 am
[info]katherine_kinn@lj: Девушки, ну вы даете!
Достаточно посмотреть на инфо Альвдис в ЖЖ и на ее сайте, а также прочитать пару статей ее пера, чтобы убедиться, что наукой тут и не пахнет.
Достаточно поинтересоваться репутацией Альвдис в неформальной среде, чтобы узнать, как она обходится с людьми и что о ней думают люди, знающие ее довольно давно. Я ее знаю с 1993 года - и, слава богу, не близко.
Сама постановка выбора - игра или работа, уже хороша.
В общем, филин бьет совой об пенек, сова размышляет о странностях тусовочных отношений...
LinkParent - Thread - ReplyTue, Apr. 19th, 2005, 11:53 am
[info]rina_@lj: Re: Девушки, ну вы даете!
Видите ли, Кэтрин, возможно, что это очевидно для специалистов тех наук, которыми она занимается (или позиционирует, что занимается). Для не-гуманитария разобраться, _что_ есть наука, что - популяризация, а что - профанация, с ходу - нереально.Что до неформальной среды - то у кого мне было интересоваться-то? Сетевой фэндом я обнаружила в том же 2003 году, и ни с кем из упомянутой среды в реале знакома не была. Информации же в открытом доступе нет? Я не нашла - а ведь на всякий случай поисковиком щелкала и на "Альвдис", и на "Александра Баркова". Ну да, скелеты принято держать в шкафах, не так ли?
А что до странностях тусовочных отношений - да что тут странного? Люди разными бывают, чем тусовка хуже или лучше? Процентом людей "со странностями"? Так в богеме их всегда хватало.
Теперь зато жизненный опыт есть - и богемную личность с интеллигентом больше не перепутаю.Кстати, не могу не процитировать:
"Среди черт, органически присущих богемной личности, можно выделить: а) переживание собственного изгойства как избранничества, рода «духовного аристократизма»; б) уверенность в том, что именно свобода творчества (а не, допустим, свобода политическая) занимает наивысшее место на шкале человеческих ценностей; в) активный антибуржуазный пафос при полном (зачастую, но не обязательно) равнодушии к форме политического устройства в своей стране; г) демонстративное, хотя порой и не лишенное корыстности презрение к «обывателям», «мещанам», «филистерам», «папикам», ко всему, что составляет «толпу» и, как ее разновидность, истеблишмент; д) неприятие сложившихся в обществе художественной иерархии и системы литературных авторитетов; е) чрезвычайно завышенное представление об объеме собственного дарования и дарованиях людей своего круга." (с)
Цитировано отсюда: http://www.livejournal.com/users/chuprinin/8494.html
LinkParent - Thread - ReplyTue, Apr. 19th, 2005, 01:20 pm
[info]katherine_kinn@lj: Re: Девушки, ну вы даете!
Понимаете, мне сложно представить, что кто-то не может оценить уровень притязаний человека по альвдисовским высказываниям о себе, любимой. Всегда можно поинтересоваться академичностью изданий, печатающих чьи-то работы.А странности тусовочных отношений - это уже не раз меня удивлявшая готовность поручиться за совершенно незнакомого человека, с которым общего - общение на тусовке. Не первая история о том, как люди, в целом неглупые и практичные, вдруг теряют всякое сображение и делают глупости ради человека, который предоставляет им возможность пообщаться на интересующую их тему. Я это могу объяснить только диким сенсорным голодом.
И еще наблюдаю постоянно странное смещение координат в оценке людей из тусовки. Как будто общий интерес гарантирует порядочность, профессионализм и надежность человека...
если бы на это попадались только люди неопытные и/или глупые, было бы понятно.Эх... Обидно и жалко.
Самое смешное, что когда предупреждаешь человека не водить среьезных пожизненных дел с таким-то и такой-то, потому что они делали так-то и эдак-то, то получаешь репутацию завистливой стервы. А потом наблюдаешь обиженные вопли предупрежденного и не знаешь, то ли злорадствовать, то ли плакать. (это вообще к такому классу ситуаций относится, в целом).
LinkParent - Thread - ReplyWed, Apr. 20th, 2005, 12:45 am
[info]ex_tassa_na@lj: Re: Девушки, ну вы даете!
Не первая история о том, как люди, в целом неглупые и практичные, вдруг теряют всякое сображение и делают глупости ради человека, который предоставляет им возможность пообщаться на интересующую их тему. Я это могу объяснить только диким сенсорным голодом.
В данном случае - и у Рины, и у меня - было в основном желание помочь человеку, к которому хорошо относишься и у которого проблемы. Дать возможность работать и зарабатывать. Что Альвдис верстать умеет, я видела. Качество верстки оценивала, конечно, на дилетантском уровне, но для моих целей это годилось. Знала я ее к тому времени уже два года, общие дела у нас были, и на тот момент я считала, что могу положиться на ее слово.
Link
Альвдис о своих бывших соавторах. Пост был удален, но яндекс хранит все:
Личное. Эмоциональное.
Ноябрь. Артемовск.
Прошлый раз это был конец 2002 года. Года, когда я гнала "Зв.С.", точно ощущая - у меня есть время ровно до конца года. Потом Зв.С. умрет.
Провидица я или нет, в конце концов?!
Провидица. Тогда - точно была. Сага умерла, когда от нее отказал Рандир. Можно это не простить (вах!), можно простить - это не изменит реальности. Книга мертва. Недорождена.
А тогда... тогда наша дружба с Тэссой разгоралась. Тогда роман был впереди (я про тот роман, который литературный жанр, а не про амуры! хе!). Безумное чувство, яркое, как костер, в который накидали сухой сосенки, - и столь же недолговечный. Огонь отгорел - и что осталось? Ага, _после пламени_. Оно и осталось. И бедолажка Тэсса тщится написать книгу на мой сюжет...Тогда, в 2002 (роковая цифра!) в муках умирала РАндирвен (гм, "субличность переставала быть доминирующей"), тогда бушевали страсти разрыва и новой паривязанности, гибла одна книга и рождалась вторая... "Эх, молодость, молодость, как давно это было! - в 17м веке..."
А сейчас?Роман дописан. Точка поставлена. "Зв.С." - увы. Нет ни Рандира, ни Тэссы... оба деградировали как личности до плинтуса, оба для меня - имена из прошлого. Я не стану врать, что они мне безразличны, - человек, который годами был ближайшим, не может стать безразличен. Но они - в прошлом. И за "Обернуться" - литературная премия.
Я - счастлива? Когда живу настоящим - да. Безусловно. Нынешние ближайшие - они в кои-то веки не являются источником боли, терзаний, страстей. Мы просто вместе, мы наши проблемы решаем сообща, а не разрозненно, как с этими, блин, соавторами.
Но если я вспоминаю прошлое - мне больно. "Так у калеки много лет болит нога, которой нет" (с) Сказочник.
Круг замкнут. Я снова еду в Артемовск.
2004: Альвдис и ее хомячки в ЖЖ еще одного хомячка задорно срутся с Кинн, у которой тогда еще не было ЖЖ. Комменты Кинн анонимны и подписаны.
Еще мякотка: Альвдис и ее хомячок срутся с Кинн. Пойманная за жопу Альвдис врет и изворачивается
Альвдис телемостит в обсуждения у Кинн насчет ее статей про толкинистов и хвастается, что ее спросили, почему она не академик.
Телемост с Кинн, истерика. Комменты отключены.
Телемост с Кинн, опять. В комментах Кэт Бильбо подтвержадет правоту Кинн. Альвдис сливается.
Недавнее: Альвдис против Кинн у Йули про фольклор
Прекрасное о том, как Альвдис съездила на конференцию в Минусинск и потом написала постик, в котором обосрала всех тамошних дам за внешний вид, невежество и прочее. Пост ныне удалён, но осталась копия вот тут (ближе к концу страницы) http://forum.lebendige-ethik.net/viewto … fa2d5fe179
Я ругаться бу. От Минусинска с Абаканом у меня впечатлений больше в минус...
Новости этнографии.
В этих славных городах женщины в возрасте около пятидесяти - мало того, что стригутся так, чтобы придать своей голове максимально уродливый вид (ну, это везде, увы), но они еще красят ЭТО в... не угадаете какой цвет.
В малиновый. В сочно-малиновый.
Как это выглядит - я молчу...
А некоторые девицы лет под 60, насурмленные косметикой, еще и надевают кожаные штаны... точно в цвет волос.
Они считают это красивым, вероятно...
При этом нахальство и самоуверенность этих "малиновок" прямо пропорциональны нелепости их вида.
Нет, ребят, я лучше побщаюсь с классической "блондинкой" из анекдота. Оный фольклорный персонаж хоть и дура, но КРАСИВА!!!Байка номер два. Когда эти дамы, малиновки и нет, стали прибывать на конфренцию в кофтах с люрексом и прочими жутко понтовыми, дешевыми и архинеуместными аксесуарами, я впервые из чувства протеста оделась... примитивно.
"Феанор пришел в Валмар в драном ватнике и стоптанных кирзачах"... Альвдис пришла давать интервью телевиденью и делать основной доклад в простом походном трикотажном платье, с НЕЗАКРЫТЫМИ фенечками! В пику этим нацепившим на себя имитацию вечерних нарядов в 9 утра - начхать мне на внешний вид.
Ясен пень, я могла быть придти хоть в халате уборщицы - они собрались меня слушать, а не смотреть!Доклад прошел как обычно... об успехе не говорю, а вот трибуну мне пра-а-авильно поставили. Потому что минут через 40 я просто вцепилась в нее... обычное дело: риск потерять сознание во время доклада. Кстати, на студентов это распространяется всё меньше. Им читать лекции - проще и радостней.
ДОсада последняя. Меня привели в дом к одной из тамошних рериховцев. Первая эмоция - ах! Простая квартира обставлена как дворец. КАк картинная галерея Зимнего Дворца. В шикарных рамах висят репродукции Рериха, между ними - бра. Нет, действительно чудесно. Молодец хозяйка. Ничто превратила в нечто!
Но мы начинаем с ней говорить... Слова "психическая энергия" она выучила, но когда я ей пытаюсь втолковать, почему мне в моем платьице не холодно, хотя сибиряки в свитерах, - она не понимает. Пока ей не скажешь "психическая энергия" - ей что по-китайски...
А потом я внимательнее осматриваюсь в этой картинной галерее. Картины - да, убранство - да, портреты РЕрихов, Шапошниковой, еще кого-то - да, да, да. Книги Агни Йоги и комментарии на них, да, но... но других книг нет!!!
НЕт, поймите, я не осуждаю ее. Достойная приятная дама... но... но я из их Сибири вывезла книг на две тыщи рублей. И с удовольствием бы удвоила объем - есть из чего выбрать!
НЕвежество наших рериховцев - это страшно. Твердить как попугай про психическую энергию... и не стремится расширить круг знаний. "Постигать" Блаватскую - и не дойти до ближайшего магазина, где есть качественные популярные книги по Египту, Индии, теперь и Тибету...
ПОэтому у меня на визитке и не написано, что я работаю в Музее Рериха, - не дай бох, с _такими_ спутают...
На это отреагировал открытым письмом Алексей Анненко - абаканский историк и журналист.
http://www.lomonosov.org/movement/movement1020.html
«Мозгам не хватает воздуха». Алексей Анненко.
«МОЗГАМ НЕ ХВАТАЕТ ВОЗДУХА…»
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО
Вообще-то, я хотел уклониться от обещания написать о конференции в Минусинске. Хорошо прошла, но не было времени на подробности. Теперь напишу.
Хотя, честно говоря, написав про «добрый день» я невольно подумал, что в сегодняшний, солнечный, добрый день свет померк в моих глазах!
Я не могу прийти в себя от изумления, прочитав по ссылке на Вашем сайте «живые» впечатления «alwdis» — Александры Леонидовны Барковой, кандидата филологических наук, директора интернет-портала Миф.Ру, старшего научного сотрудника научного отдела Международного центра Рерихов о своей поездке в Минусинск и Абакан!
Александра Леонидовна начала с того, что: «Я ругаться бу. От Минусинска с Абаканом у меня впечатлений больше в минус…»
Я постараюсь не ругаться. Хотя трудно.
У меня впечатление противоположное – в плюс. И если она захочет возразить, то напомню Олжаса Сулейменова: «Как хорошо распятым быть на плюсе…»
Для объективности сошлюсь на свое письмо в тот же день – 18 апреля – В. Л. Мельникову в СПб, которому я, в том числе, написал: «Только что вернулся с конференции в Минусинске. Оставила прекрасное впечатление. Напомнила конференцию в СПб по доброй атмосфере, организации, несмотря на разные масштабы…». Т. е. – за два дня до того, как она добралась до компьютера…
О том, что в Минусинске проводится общественная конференция «Культура и общество. Пакт Рериха. Прошлое, настоящее, будущее» я узнал недели за две в кабинете председателя Хакасского республиканского комитета профсоюза работников культуры, которой передали изящно изданные буклеты и приглашения на конференцию для нескольких лиц, включая министра культуры Республики Хакасия.
Как я и предполагал, одним из организаторов выступил директор Минусинской городской картинной галереи Дмитрий Дмитриев, человек, по-настоящему не только увлеченный, но делающий дело. Я бывал у них на выставках, мы немного знакомы. Но я всегда понимаю, что для Рериховских обществ, сотрудничающих с МЦР, мое участие с некоторых пор в мероприятиях, ставит их в неловкое положение перед «Старшим братом». Я позвонил ему, предложил, если нужно, помощь. Он поблагодарил, отказался. Необходимые условия соблюдены. Однако, никто не может запретить бывать на публичных мероприятиях, проводимых с участием МЦР.
Минусинск я знаю с детства, это один из тех городов, где сохраняется атмосфера старины. Иногда, я просто приезжаю туда побродить, зайти в старинный, начала девятнадцатого века, собор. Минусинский театр – «золотомасочный». Купеческие особняки, Мартьяновский музей, который еще Владимир Ильич в ссылке, с молодой женой Наденькой, посещал, картинная галерея, дома декабристов (в одном из них после того, как прах Марии Федоровны вернулся в Россию, нашелся ее портрет позапрошлого века)…
В Музее проводилась выставка картин из МЦР. Интеллигентно, красиво.
18 апреля, Международный день охраны памятников, хотя и был рабочий день, среда, начало в 10 утра – решил съездить, тем более, что не бывал в Минусинске давно.
Не буду подробно описывать. Общее впечатление от начала до конца: и организация, и выступления, и оформление, и обсуждение, в результате которого была принята резолюция – все произвело на меня самое благоприятное впечатление. Хороший зал в картинной галерее, был полон.
Честно говоря, я не смотрел тогда с точки зрения «Альвдис» на присутствующих, но теперь, вспоминая, могу сказать, что все-таки – хоть и небольшой, но праздник, никому, кроме Л. А. Барковой, не хотелось «начхать на внешний вид». И она заблуждается, что «собрались меня слушать, а не смотреть». Никто и не знал, кроме организаторов, кто будет выступать. Так что приветствие от МЦР и «лично Л. В. Шапошниковой», которое было зачитано, стало приятной неожиданностью. И доклад А. Л. Барковой был интересен, хотя утомителен. На протяжении часа нам показывали все, что хоть отдаленно напоминало великий Рериховский Знак.После доклада сделали перерыв, и я подошел к Александре Леонидовне, чтобы поблагодарить за то новое, что увидел, передать привет своей давней знакомой — Людмиле Васильевне. Людмила Васильевна, оказывается, в Германии, лечит зрение. Александра Леонидовна дала мне визитку и сказала, что, к сожалению, исчезает, надо отоспаться в гостинице. Так что на конференции она была лишь во время своего часового выступления утром. Больше ни она конференцию, ни присутствующие ее не видели.
Судить о ней, она не может. Между тем, высокий уровень для меня был очевиден: и доклады были хорошие (приняли участие, кроме А. Л. Барковой, кандидат наук из Казани Г. С. Муханов, председатель Минусинского городского Совета Л. Н. Ермолаева. директор Красноярского краевого колледжа искусств В. П. Барабаш, директор Минусинской картинной галереи Д. А. Дмитриев, председатель Польского культурно-просветительского Центра С. В. Леончик и другие), и, главное, состоялся общий разговор по существу – о культуре, о сохранности памятников в Минусинске и регионе. Не цитаты звучали, а обсуждали конкретные, в рериховском ключе, проблемы, как их решить.
После докладов, во время обсуждения, когда было предложено выступить всем желающим, я немного рассказал о том, что Н. К. познакомился с минусинскими коллекциями Музея на Всемирной выставке в Париже, где Музей получил серебряную медаль, он часто упоминал «минусинские древности». Зачитал несколько строк из «Сердце Азии» нью-йоркского издания, где он говорит о Минусинске. В соседнем Черногорске жили З. Н. Чунихина, член старшего «Содружества» в Харбине, Н. В. Грамматчиков, участник экспедиции 34-35 года, в Абазе по соседству – другой участник А. А. Костин. Сказал, что бывал на конференциях в Новосибирске, Москве, С-Петербурге, могу сравнивать, и поэтому поздравляю организаторов, которые подготовили и провели конференцию на очень высоком уровне.
После конференции состоялась обзорная экскурсия по городу. Повторю, я знаю Минусинск с детства, но с удовольствием поездил, посмотрел – есть, что показать минусинцам. Людмила Николаевна Ермолаева, нынешний председатель гордумы, до этого работала директором прославленного Мартьяновского музея, провела экскурсию с блеском. В автобусе продолжался разговор. Здесь родилась мысль, подсказанная соседями – рериховцами-черногорцами, об открытии специального счета для реставрации старинного особняка Вильнера. Конференция будет иметь прямой практический выход на болевые точки сохранения памятников культуры в Минусинске, не говоря уж о своей культурно-просветительской ценности.
И вот на этом фоне появляются размышлизмы А. Л. Барковой. Мне просто стыдно за нее (как никак принадлежит все-таки к Рериховскому движению) перед организаторами, пригласившими ее, перед участниками конференции…
Никто не просил благодарности, но кто ж ее тянул за язык?! Хоть и в «живом» журнале?! Неужели так важно было рассказать миф о том, что в «глуши» одеваются жутко? Это при современной информации?! Неужели ей можно поверить? Видимо, она высматривала немногих своих ровесниц, и не разглядела, что основную часть зала занимали юноши и девушки колледжа искусств.
Кроме того, «Альвдис» пишет о посещении «одной из старейших тамошних рериховцев». Я представляю, у кого она была. Не в Минусинске, а в Абакане. Узнаю по описанию квартиры. Во многих отношениях достойная женщина. Могу сказать, что в недалеком прошлом — душа и сердце многих рериховцев Хакасии. Душу и сердце в последние годы отдала контакту с МЦР. У каждого свой выбор. Но как ее увидела сотрудница МЦР?! Через какое «кривое зеркало»?! Лучше без комментариев…
Грустно… Открываю скобки [и оставляю здесь весь свой немалый груз сарказма, которым хочется пройтись по примитивным высказываниям дамочки, как назло из МЦР, который, как организация, здесь совершенно не причем]. Но одну цитату из ее разговора с собеседниками нельзя не привести. Настолько верно сказано о самой себе – «мозгам не хватает воздуха»…
В заключение выскажу предположение, что поскольку А. Л. Баркова занимается мифами, похоже, видит Рериховское движение через экран монитора. Столкновение с действительностью, даже, свидетельствую, в лучших образцах на Минусинской конференции, для нее чревато… Хорошо, что она пишет: «У меня на визитке и не написано, что я работаю в Музее Рериха…»Всего доброго и светлого!
Алексей Анненко. г. Абакан. 22 апреля 2007 года.P. S. Понимаю, что глупо защищать присутствовавших на конференции женщин, они в этом не нуждаются, но настолько возмутителен тон, не могу удержаться, чтобы не заметить. Невольно вспомнилось, что когда на сессию Верховного Совета Республики Хакасия приезжает из Москвы наша представительница в Совете Федерации, то она, видимо, всегда хочет выглядеть столично, затмевать местных дам. Это трудно при современных средствах коммуникации, но она старается выглядеть ослепительно, не хуже местных. Это ей удается. Позволяют внешние данные. Пусть меня извинит А. Л., но на мой мужской взгляд, даже, если я продолжу ее слова «Ясен пень, я могла быть придти хоть в халате уборщицы…», то приди она хоть в наряде от Юдашкина – впечатление от уборщицы, во время выполнения своих обязанностей оказавшейся за трибуной, не изменилось бы.
Понимаю, Роман, что опускаюсь на уровень оценок А. Л., но сил нет читать подобные, по выражению автора, «байки», от тех, кто вроде бы должен принадлежать к «элите» рериховского движения. Невольно вновь и вновь понимаешь, что некоторые не приезжают в «глушь», они возят ее в себе повсюду.
Кипит мой разум возмущенный… От несправдливости.
Вспоминаются строки Шефнера, словно адресованные «Альвдис»:Человек ты или ангел,
Или нильский крокодил…
Все равно, в каком ты ранге,
Лишь бы в гости (в Минусинск) не ходил…Пишу в начале – «Открытое письмо», чтобы Вы могли, если хотите, опубликовать…
И в таком случае еще раз поздравляю организаторов с замечательной конференцией:
Администрацию г. Минусинска
Минусинский городской Совет депутатов
Минусинскую городскую картинную галерею (Д. А. Дмитриева)
Региональный краеведческий музей им. Н. М. Мартьянова
Минусинское общество «Сердце» им. Е. И. и Н. К. Рерихов.
А также тех сотрудников МЦР, которые помогли минусинцам в проведении конференции.Никакие залетные «Альвдисы», случайные, как свидетельствуют ее «оценки», люди в Рериховском движении, не отнимут очевидного: Минусинск – один из старейших городов Красноярского края – по праву гордится своим статусом культурной столицы юга Сибири. И прошедшая конференция – тому подтверждение.
Реакция МЦР, в котором тогда работала Альвдис:
Сообщение руководства МЦР
Руководство Международного Центра Рерихов считает некорректными высказывания сотрудника МЦР А.Л.Барковой по вопросам её контактов с членами рериховских организаций в Минусинске и Абакане. По этому поводу руководство МЦР оставляет за собой право принять соответствующее решение.
Альвдис телемостит рериховцам и лично господину Анненко за отзыв на доклад Альвдис. Оппонент, естественно, обосран, в комментах хор любви от хомяков.
Альвдис правит статью о себе в википедии и объявляет себя главным толкинистом Москвы в 96-99 гг.
Старая статья Альвдис об эпических толкинистах
Кинн высказывается о статье:
http://katherine-kinn.livejournal.com/129152.html
Господа толкинисты! Вас посчитали
Тут Альвдис накатала статеищу насчет того, что мы все, оказывается, носители архаичного мировоззрения, эдакие неоархаики, а вместо эпических песен у нас рассказывают "квэнты".http://www.mith.ru/cgi-bin/yabb2/YaBB.p … 1149273407
Вот если кто хочет полюбоваться на пример притягивания за уши и выдавания фантазий за реальность - добро пожаловать.
А вот это меня выронило в осадок:
"По ту сторону рассвет» – это практически единственный собственно толкинистский роман. Все прочие масштабные произведения в той или иной степени являются сборниками квэнт. В первую очередь это касается «Черной Книги Арды», состоящей из разрозненных рассказов и зарисовок, объединенной темой Мелькора и темой страдания. Сборником рассказов и повестей является «Отражение Х» Таэрэ. Из девяти историй о девяти назгулах состоит «Великая Игра» Иллет. «После Пламени», хотя и может быть назван постмодернистским романом, состоит из череды сюжетных зарисовок и внутренних монологов героев, причем язык романа максимально воспроизводит синтаксические конструкции устной речи [Арвестер]."Альвдис вообще знает различия между разными формами прозы?
В комментах толпа олдовых толкинистов слегка гиенит над Альвдис.
http://katherine-kinn.livejournal.com/129346.html - еще немного.
И вот тут о стиле полемики Альвдис. Альвдис подтерла все нехвалебные комменты к ее статье со своего форума. Но у Кинн был кэш...
У Кинн пляшет альвдисовская хомка helghi, которая пост с комментами Альвдис и ее типа полемикой с Кинн потерла.
Обсуждение статьи у Ниенны на форуме
Обсждуение другой статьи у Ниенны
Реакция Альвдис на все эти обсуждения
Альвдис хвалится большей цифиркой счетчика посещений по сравнению с АнК, похваляется тем, что возглавляла Эгладор и обвиняет Кинн в развале АнК, Эгладора, неба и Аллаха: https://katherine-kinn.livejournal.com/157379.html
Исходный пост Альвдис стерт из-за набега старых толкинистов в комментарии. В комментах у Кинн - традиционный гиенинг олдовых толкинистов над Альвдис и пляски очередной альвдисовской хомки.
Альвдис телемостит некому безымянному толчку, который не так пересказал события с расколом ейного "Форменоса"
Альвдис телемостит некоей "г-же критику", попутно обсирая ее. Ссылок, естественно, не дает, цитат тоже.
Телемост к этой записи про перводомовцев: http://haeldar.livejournal.com/927006.html. К сожалению, комменты у haeldar отключены из-за срача имени Альвдис и ее хомяков и ныне недоступны. Это был редкий случай выполза сабжа за пределы уютненькой.
Альвдис про апокрифы и свой титул Turnis Formenoseva (в комментах)
Альвдис выгоняет Ангмариэль с форумки за прогулы (2005).
Анон Второго Дома (который с гербом Финголфина на аватарке) пишет насчет срача Альвдис с теми, кто обращается к ней "нолдо" вместо "нолдиэ" и вреда Альвдис для толкинистики (2015 год, по мотивам "Тайн мира Толкина").
Хомка дает ссылку на альвдисов фикбук, в комментах Альвдис томно объясняет насчет некузявости выражения "пришли нолдо".
Еще раз, о чем речь: Рецензия U.S. "Варварское невежество и Толкиен" на труд Alwdis "Все тайны мира Дж. Р. Толкина: Симфония Илуватара"
Альвдис, будучи на мастерской позиции, читерит и "выигрывает ролевую игру"
Пост Альвдис:
https://alwdis.diary.ru/p217973402.htm?oam#more1
Копия:
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 2#p4602222
Пост Альвдис в вк с задорными комментами игроков:
https://vk.com/wall187832247_8905
Частично внесено тут:
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 8#p4602658
Раз, два, три - ЖЖ Альвдис внезапно заморозили, Альвдис требует выдать ей злоумышленника и подает на него в суд. Чем кончилось - неизвестно.
Альвдис про старушек в Дайри-бесте. В комментах ее нет, но у нее в комментах к записи прекрасно. И это при том, что большую часть комментов набежавших она потерла.
Один мой день (даже два):
https://odin-moy-den.livejournal.com/?poster=alwdis
Начало чтений: http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid=943115#p943115
Потом обсуждение всякого из Сильма и чтения продолжаются: http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid=961415#p961415
Собстно, ссыль на книгу: http://flibusta.is/b/392651/read
Общий список со ссылками: http://mith.ru/alb/alb.htm
Сабж и английские полые холмы: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 8#p2862068
Чаша любви
«Битвы и измены» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 3#p1849403
«Кабан» https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 9#p1944889
«Вечный Ворон» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 8#p1946898
«De bella Britanicae» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 2#p1980932
«Гибнущие бессмертные» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 7#p1989827
«Поражение Победы» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 4#p2007034
«Навал на вал» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 7#p2009757
«Яростный Ясень» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 5#p2012245
«Мир во время войны» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 5#p2027395
«Сети слов» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 7#p2078497
«Теплая тишь» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p2084731
«Волна» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p2105771
«Снежный и Галкоед» - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p2257081
Холодные камни Арнора (9.2) Среброволосая
Гл1 – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 8#p2869508
Гл2 – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 4#p2869744
Гл3 – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p2870221
Гл4 – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 9#p2871439
Гл5 – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 2#p2872222
Гл6.1 – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 3#p2895863
Гл6.2 – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 6#p2896176
Один из эпизодов с Гэндальфом – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p3538781
2429 год. Холодные камни Арнора // Король Остогер – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 9#p2874529
Холодные камни Арнора (9.3) //...быть взрослой внучки дедом – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p2896511
2426 год. Холодные камни Арнора // Пути Гондора – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 7#p2921387
2430 год Т.Э. Холодные камни Арнора // Алдарион в Минас-Тирите – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 9#p2942649
Холодные камни Арнора, 60й год Четв. Эпохи // Лодка – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 0#p2957620
2740-ые. Холодные камни Арнора // Менестрель – https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 9#p2957819
2408 г. Холодные камни Арнора // Дунгарские разбойники
1 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 4#p2998234
2 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 6#p3010856
3 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 8#p3017348
4 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 9#p3017549
2423 год. Холодные камни Арнора // Горький хлеб провинциала - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 3#p3067683
2425 год. Холодные камни Арнора // Наследник
1 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 6#p3079116
2 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 7#p3174557
2427 год. Холодные камни Арнора // Незваный гость
1 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 0#p3175400
2 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p3387691
3 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p3390461
4 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 0#p3393530
Холодные камни Арнора (7.3) //две помолвки
1 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 3#p3436613
2 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 6#p3486786
3 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 8#p3533668
Конспект лекции "Мифология древнего мира. Богиня-Мать"
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 9#p2962919
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 3#p2963813
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 9#p2966549
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 2#p2970402
Альвдис нашла глянцевую статейку "10 признаков успешной женщины" с общим смыслом "женщина должна быть независимой и рассчитывать на себя" и спорит с ней по пунктам, приводя в качестве успешной женщины себя:
https://zen.yandex.ru/media/id/5cfeabce … 00ade636a4
Выдержки:
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p4565211
Сабж: Не говоря о родителях, на которых я рассчитывала лет до 30-ти точно, и родных сейчас, я еще со школы выстраивала вокруг себя людей, которые обеспечивали мне ту или иную часть моей деятельности
Тоже сабж: ...финансы у нас семейные, и я даже не предполагаю, как это - жить только на свои? Зачем это?
К тому же, я твердо рассчитываю в старости жить на деньги дочери. И ее этому учу.
Альвдис и "Один мой день"
Не выходя из дому (18 июля 2013)
Обычный день необычного профессора (1 сентября 2016)
Хогвартс, телесъемки и ишемия мозга (28 апреля 2020)
Альвдис и Бремя Белого Человека
Письмо дочери в день двадцатилетия - расизм, безграмотность, срач в комментариях
Ответочка некоего Каина Енукидзе, интересная главным образом разбором научной карьеры сабжа
Альвдис и Вивьен Ли
Зиланткон-2021: Эльфийская культура сегодня и завтра - "лекция", которую Альвдис начинает со сравнения своей внешности с Вивьен Ли и Гретой Гарбо (разумеется, в свою эльфийскую пользу)
Альвдис и торт (в пересказе Алекса Выходцева)
Обсуждение этого пересказа с защитой сабжа от Собаки Серой в данном треде отсюда
Разыскивается для пополнения шапки:
Альвдис и защита имени
Они существуют — люди, судящие книгу по обложке.
Надеюсь, это был сарказм
Ну вообще то это действительно неряшливо. Уж обложку можно сделать аккуратнее чем публикацию на фикбуке
Уж обложку можно сделать аккуратнее чем публикацию на фикбуке
А зачем? Главное, чтобы имя Прохвессарыни на обложке стояло, а там хоть трава не расти.
Диствитна, и зочем песать правилна, мынифшколи жы. Главнае глыбоке смысыл. Ета жы ни диктант, панимать нада!
Ну и что, что на обложке опечатки! А зато у Альвдис целая книга выходит, а ты мыЖ и зОвидуешь!
*табличка*
Я мыЖ и гиена, но все равно надеюсь, что успеют поправить.
Если кому интересно, как Альвдис описала лоссотов, сделав их похожими на коренные народы Севера, то вот. Это не чтения, просто текст.
Ими-ики уверенно правила упряжкой оленей. Про себя она звала их Белег и Талион, никому, даже мужу, не говоря. Нехорошо звать животных именами великого героя… но это были именно те два оленя, на которых приехал Унху в день, когда он спас их. Как Белег людей Турина.
Всё, конечно, было по-другому. Не стоит сравнивать их отряд с той шайкой, еще меньше заслуживает Арведуи сравнения с Турином. Но таким же чудом было спасение. Возвращенная жизнь. И кровь на камнях – не цветущие серегоны, а настоящая кровь.
Вкусная кровь.
Их тогда сбил с ног ветер. Позже она узнала, что его звали южаком, и когда он приходил в сопки, то все прятались. Именно от него лоссофы укрепляли свои жилища льдом и снегом – иначе сметет и не заметит. Задует – не выходи наружу, выйдешь – пеняй на себя.
Но Унху не побоялся выйти.
Порыв ветра донес с юга слабый запах дыма, а поселений там не было. Дым мог означать лишь одно: в тундре чужаки. К чужакам эта земля беспощадна.
Лоссофы редко видели чужаков, а те, что забредали к ним, приходили с севера или востока. Тамошние племена вели между собой непрестанные войны, но друзей не трогали. И потому закон тундры был прям, как копье: спаси чужака. Сохрани ему жизнь, обогрей, накорми. Дай ему всё, что надо. Если его народ придет убивать твой, то тебя и твоих детей не тронут: ты друг.
Лоссофы ушли далеко на юг от этих войн. Но три вещи не меняются в тундре: холодное море, каменные сопки и закон спасения.
Едва южак притих, Унху вскочил на нарту, погнал с собой нескольких откормленных оленей, потому что чужаки всегда голодны. Чутье говорило лоссофу, что там не один человек.
Их было больше двух дюжин. Они сгрудились в низинке, боясь покидать ее, разве что для охоты. У одного из них была сломана нога – южак сбил его, но не это не давало им идти вперед. Здесь они были хоть как-то защищены от ветра, который нес с собой снег, песок, мелкие камни… он утихал – они выбирались подстрелить сколько-то песцов, которые сами сочли людей добычей. Преждевременно. Песцовые шкуры грели раненого, а жесткое мясо – всех. Настрелять от порыва до порыва… когда будет следующий – они не знали, так что мясо берегли.
Это были хорошие чужаки. Умные. Они первый раз столкнулись с южаком, но он не убил их и покалечил всего одного, и то заживет. Они не умирали от голода. Но не стоит есть вонючих песцов, когда пришли такие прекрасные олени.
В основном верно передана беспомощность дунэдайн в непривычных им условиях тундры.
Унху зарезал одного из жирных хоптов, которых пригнал, достал березовый ковшик, вырезанный его женой, зачерпнул крови и протянул тому из пришлецов, в ком легко было угадать предводителя. Тот сделал странное: чуть отпил и передал… женщине.
…потом, когда Унху вернулся на стойбище, он говорил не столько о белой коже чужаков, какой нет ни одного племени тундры, не об их лицах, длинных и носатых, ни об их одежде и тяжелом металле, а о самом невероятном: у них женщина ела прежде мужчин! Все качали головами, не все верили, что такое возможно, и каждый хотел посмотреть на это диво: ими-ики, женщину-мужчину.
Фириэль, конечно, знала, что воины, если ослабеют от ран, пьют кровь только что убитых зверей, но ей не доводилось ни видеть это, ни пить самой. Но ни отвращения, ни испуга сейчас не было. Была только огромная усталость, холод, который поселился в ее теле, кажется, навсегда, и безоговорочное доверие мужу: надо выпить – значит, она выпьет. Кровь была теплой и вкусной. Одетый в меха плосколицый человек черпал ее из оленя, как из бочки, дунаданы достали походные чаши – и скоро все сидели вокруг туши, пили кровь, будто делали так всю жизнь, бороды арнорцев стали красными, но это никого не смущало.
Унху вырезал сердце и печень хопта, протянул предводителю пришлых – и тот снова повел себя странно: не съел всё сам, а разделил на много частей и прежде всего дал этой ими-ики, а потом –слабым. Сам проглотил только по маленькому кусочку.
Мясо хопта тоже съели сырым, так и быстрее, и лучше восстановит силы. Ими-ики, странное существо, явно была против, но предводитель убедил ее. Чужаки повеселели. Каждый повеселеет, когда у тебя в животе такое вкусное мясо!
Унху сказал им, что поедет за сородичами, они вернутся с нартами, чтобы увезти всех чужаков на стойбище. Их главный не знал языка лоссофов, а Унху не знал языка этих странных людей, но они поняли друг друга. А еще один пришлец, с веселыми глазами, переспросил у Унху почти каждое слово и мигом понял, чем ездовой хар отличается от жирного хопта (они объяснились знаками, но южанин встал так, чтобы ими-ики не видела), и выучил еще сколько-то слов. Даже если древнему Ики не будет понятен язык пришлецов, с этим веселым они быстро научатся разговаривать.
Унху не знал, когда сможет вернуться: это решал ветер, поэтому оставил длиннолицым двух хоптов. Он задержится – зарежут. Чтобы уж не на песцов охотиться ради еды.
И лоссот этот внушает симпатию.
Фириэль смутно помнила дальнейшее. Как только она поняла, что их накормят, приютят и обогреют, в ней что-то ослабло… как с боевого лука сняли тетиву и он лежит, выгнув могучие плечи наружу, а тетива свернулась беспомощной жилкой.
Было много оленей и этих повозок без колес… потом ее везли, она лежала, а мимо ехали другие нарты, олени, облака, сопки, лоссофы, муж, солнце… потом было темно и тепло. Совсем-совсем темно, откроешь глаза – не видишь ничего, закроешь – тоже; и так тепло, так уютно и мягко, как, наверное, бывает младенцу во чреве матери. И так же тесно, едва пошевелиться.
Откуда младенец знает, как ему выбираться наружу? Она не знала. Чутьем нашла щель и выползла. Женщины засунули ее во что-то меховое, дали в руки миску горячего мясного отвара… она пила, как младенец молоко: сознание спит, тело живет само. Потом вывели на холод – тело тоже знало, зачем. А потом было самое большое счастье, которое не выпадало ни одному новорожденному: стянуть с себя все человеческие одежки и забраться обратно, в ту теплую блаженную темноту. И забыться.
Проснешься, потому что захочешь есть. Выползешь снова. Напьешься горячего мясного отвара. Уползешь назад. Никуда не надо идти. Не надо быть сильной. Не надо скрывать от других свой страх. Можно лежать в мягкой темноте и ни о чем не думать. У младенца нет мыслей. У младенца нет имени.
Верится, что измученный и истощенный человек мог бы отлеживаться вот так.
На четвертый день Фириэль пришла в себя.
Прежде всего она выяснила, что на ней – одна рубашка; что мягкое – это две оленьи шкуры ворсом внутрь, сшитые по одной длинной и одной короткой стороне. Рядом в таком же меховом свертке спит муж, спит глубоко и спокойно. Значит, всё хорошо.
Она попробовала встать. Голова коснулась туго натянутого косого полога. Фириэль аккуратно ощупала его. Это был самый крохотный шатер изо всех, какие только она могла вообразить: сидя на пятках, она доставала макушкой до его верха в самом высоком месте. Правда, длины хватало, чтобы спать, полностью вытянув ноги. А по ширине даже оставалось место: они тут были вдвоем, а могло бы поместиться и еще двое. Ничего похожего на выход не было, но Фириэль смутно помнила, как выползала. Она приподняла нижний край полога…
… и зажмурилась.
Это был всего лишь костер в очаге кол-тэли, зимнего дома, но после темноты спального полога он казался ослепительным.
Женщины, сидевшие у очага, загомонили и побежали к ней. Они видели, что она выздоровела, поэтому надели на нее всё, что сочли положенным: меховую рубашку мехом внутрь, такие же штаны, потом меховые чулки, и принесли верхнюю одежду, мехом наружу. Сами себя они одеждой не стесняли: на них были лишь набедренные повязки из короткого меха. Зачем в теплом кол-тэли надевать на себя что-то еще – они искренне не понимали, но успели выучить, что длиннолицые хотят как можно больше одежды. Фириэль смотрела на их едва прикрытую наготу, которая ужаснула бы ее, расскажи ей кто про это в Форносте (а уж в Минас-Аноре!), но тут это выглядело правильно и на удивление целомудренно. Зачем прикрываться, если телу не холодно, а никто не бросит на тебя похотливого взгляда?
Раздеться так же, как они, она была всё же не готова, но меховую рубашку сняла. Она встала, с наслаждением разминая суставы и вслушиваясь в свое обновленное тело: холод и усталость, которые стали частью ее за этот поход, исчезли вовсе, дочь Ондогера казалась себе легкой, как в юности, но гораздо более сильной, о чем тогда и не мечтала.
– Тэнкве, тэнкве! – сказала ей одна из женщин, показывая на котел с олениной.
– Спасибо, – ответила Фириэль и села есть.Кто быстрее, кто медленнее, дунаданы вставали на ноги и начинали осваиваться в новой жизни. Выяснилось, что из лука они стреляют куда точнее, чем их хозяева, так что те были готовы упрашивать гостей отправиться с пастухами: не только волки не отобьют оленей от стад, но и волчья шкура будет в стойбище.
После небольшого спора (очень помог Сидвар, стремительно овладевавший здешним языком) Арведуи настоял, чтобы шкура оставалась владельцу стада, он же отец пастуха, – как знак того, что тот оказал гостеприимство длиннолицему.
Конечно, здешние законы предписывали хозяину заботиться о госте столько, сколько тот пожелает, но… дунаданы чувствовали себя неловко, одолжаясь там, где не могли отдарить.
После нескольких волчьих шкур, превратившихся в накидки с капюшоном-мордой, арнорцы успокоились. А лоссофы были просто счастливы: никогда еще спасение чужаков не оборачивалось для них такой удачей.
Те, кто не уходил со стадами, учились управлять нартой. Унху подарил ими-ики своих лучших оленей, говоря, что большей удачи, чем найти длиннолицых, в его жизни не было и вряд ли будет, а даже подарок самому Ики не станет такой честью, как подарок ей… Фириэль поблагодарила, тайком дала имена своим скакунам и была совершенно очарована их пушистыми рогами.
Странная жизнь налаживалась. Событием каждого дня становился вечер. Днем тундра была белой под белым небом, иногда верх и низ перемешивали снег и ветер, иногда небо было чистейшим голубым, а снег белым до боли в глазах… но больше двух цветов днем не бывало. Зато закаты… фиолетовые с алым, жемчужно-голубые с нежно-розовым, синие с золотом… самый невзрачный день мог обернуться сказочной красотой во весь неоглядный горизонт.
Закаты на Севере действительно красивы и поражают воображение.
Они стояли и смотрели. И почти всегда молчали – каждый о своем. Лоссофы уверились, что это какой-то обычай, очень важный для их гостей.
– Что с нами будет дальше? – спросила Фириэль, прижимаясь к мужу. Ей не было холодно, но так хорошо ощущать тепло его тела.
– Сидвар говорит: стойбище скоро снимется и откочует на север, к Форохелу.
– Я про нас.
– Думаю, что это лето у нас есть, – его слова были мрачны, но в голосе слышалась улыбка.
– А дальше?
– Узнаем. Ты же сама повторяла, что завтра будет хуже. Ну вот, кажется, оно обратится в послезавтра.
Фириэль снова услышала, как он улыбается.
– Странно, – сказала она, – мне всегда казалось, что ты не согласен с моими словами, просто не споришь при всех.
Арведуи не ответил.
– Ты всегда видишь свет вдалеке, а я – грязь и камни на дороге.
– Всё правильно, – сказал князь. – Ты смотришь под ноги, я смотрю вперед, и мы видим одно и то же.
Фириэль вскинулась: меньше всего она ждала его согласия, особенно – такого. Он крепко прижал жену к себе:
– В чем ты хочешь меня уверить? В том, что не видишь того же света, что и я? – она опять слышала его улыбку. – Не поверю. Если бы для тебя не было света, то как бы ты видела наш тяжкий путь далеко вперед?
Бледно-золотое солнце медленно спускалось к горизонту. Долго смотреть на него не получалось, они отводили взгляд, но оно притягивало их снова и снова.
– Нет, Фириэль, – его слова горячим паром обдавали ей щеку, – те, кто не видят Света, никогда не скажут как ты. Они примутся повторять как заклинание «всё будет хорошо», «всё обойдется, вот увидишь» и прочие детские слова. Их путь во тьме, а там легко воображать, что впереди неизвестно откуда возьмется хорошая дорога или зеленая полянка. Но тот, для кого ясен каменистый путь, кто спокойно идет по нему, тот идет в Свете.
Солнце близилось к синим покатым линиям дальних сопок.
– Те, кто идут во тьме, полагают, что погибнуть – плохо, а умереть в своей постели – хорошо. Но мы-то знаем, что плохая смерть – когда жизнь прошла впустую. И хорошая – когда сделал то, что должен. Мы сделали еще не всё. И сейчас нам дан отдых. Набраться сил. Они нам понадобятся.
Солнце коснулось нижним краем мягкого склона сопки – и вдруг словно золотой меч рассек небеса. А по обе стороны от светила вспыхнули два малых солнца, лучи от них устремились ввысь, золотой радугой сойдясь друг с другом.
Фириэль тихо ахнула.
– Ну вот, – сказал Арведуи, и в голосе его была радость, но не изумление, – а ты мне говорила, что не видишь Света на нашем пути. Теперь видно лучше?
Нярох, здешний старейшина, велел сниматься и идти на север. Близилось то, что здесь называли летом, и с нетерпением ждали, когда оно закончится: тучи гнуса терзали оленей, да и людям приходилось туго. Спасением был великий залив: на севере было холоднее, комарья меньше, а ветер с океана гонял и его. На север нельзя было поторопиться: слишком высокий снег оставит оленей без корма. На север нельзя было опоздать: важенок ждал отёл, и оленятам не выжить в пути.
Сгоняли стада. Сотни и тысячи серых, серовато-коричневых, белых морд и спин превращались в одну пушистую массу, и непонятно было, как лоссофы различают их. Но они различали.
Зимние дома были сняты и погружены на нарты так быстро, что дунаданы едва успели удивиться… и некогда медлить, надо сесть на свои нарты и вперед.
Во главе каравана, на нарте, запряженной тремя могучими харами, ехал Нярох. За ним его сыновья. В их нарты было впряжено по два оленя. Потом он пригласил ехать гостей, у них, у каждого, было тоже по двое животных. Потом – Унху и другие мужчины. Потом – женщины и дети, им полагалось по одному оленю. То, что у ими-ики было два хара, все воспринимали как должное.
А следом за людьми, растянувшись то ли на лигу, то ли дольше, шли и шли стада. Живая серо-коричневая река. Где-то далеко ее стерегли пастухи, но больше от волков, чем опасаясь, что олени разбегутся: дорога, протоптанная в снегу, сторожила их лучше любых пастухов.
Фириэль поражалась мощи оленей Няроха, прокладывавших путь по снежной целине. Она была очарована здешними сали (отчасти потому, что домашних оленей не встречала никогда и нигде, да и редко видела это животное иначе, чем на вертеле и на столе), она гладила их и трогала их рога, если они позволяли, но к оленям Няроха она не рискнула бы подойти и на десять шагов. Элмхоласыт, люди, могут сколько угодно называть ее «женщиной-мужчиной», но зверей не обманешь. Слабых женских рук они не потерпят.
Спали прямо на нартах, поставив их кругом и загнав упряжных оленей в середину. Так было теплее. Два слоя меховой одежды грели отлично, и Фириэль, сначала испугавшаяся, что придется спать вот так, под северным небом, посреди безоглядных снегов, скоро успокоилась… усталость, волнение дороги и холод сделали свое дело, и она крепко уснула.
Наутро была лишь мороженая строганина, но и без горячей еды оказалось не так страшно. На четвертый день Нярох велел ставить зимние дома… и снова это было проделано так быстро, что дунаданы едва успели рассмотреть, как же устроены эти жилища, кажущиеся такими хрупкими и греющие куда лучше, чем это сделал бы любой из домов. Хозяин дома ставил главный шест, к нему сыновья подводили странные гнутые балки… какое дерево смогли так склонить и заставить принять эту форму? Женщины настилали пол в несколько слоев, доставали утварь – и странно было видеть этакий скелет жилища, внутри которого всё было готово для жизни, хоть на день, хоть на полгода. Затем мужчины, помогая себе длинными слегами, настилали несколько слоев шкур и кожи на этот остов.
День отдохнув, кол-тэли разбирали и ехали дальше на север.
Олени бежали резво, но весна догоняла, а иногда и обгоняла их. Снег становился влажным, южные склоны сопок серели и бурели, освобождаясь от зимней шубы.
Караван уже встал на ночь, когда в небе раздался гулкий клич, означавший «весна!»
И почти сразу в лагерь рухнул из вышины один гусь… другой, третий. Сочли людей и оленей большой проталиной и ослабли?
– Чудеса! – радостно сказал Бердир. – Не знал я, что здесь ужин с неба в котел падает.
Он пошел к беспомощным птицам, явно намереваясь съесть их если не вареными, то сырыми.
– Ати! – рявкнул на него Нярох.
Арнорец понял без перевода и недоуменно огляделся. Действительно, никто не трогал гусей. Напротив, лоссофы отводили нарты в сторону от птиц, чтобы ночью нечаянно не задавить их.
– Почему? – спросил Бердир, сам не зная кого. – Они же всё, отлетались.
Арведуи подошел к нему, положил руку на плечо:
– Кто знает. Быть может, они как и мы – всего лишь нуждаются в отдыхе. Не лишай сильного последней надежды.
Бердир хмурился. Он явно не был готов так серьезно думать о том, что привык считать сначала добычей, потом едой.
– Если им нужно только восстановить силы, – продолжал князь, – то к утру они улетят. Алпыл? – он обернулся к Няроху.
– Алпыл порат, – согласился лоссоф.
– Вот, и Нярох говорит, что утром. А если им уже не помочь, то завтра будет нам гусятина.
– Гуся им съесть нельзя, – буркнул под нос Бердир и пошел к своей нарте.
…утром всех трех птиц не было.
Улетели к Форохелу.
Эпизод с птицами такой человечный, словно и не Альвдис писала.
Про лоссотов:
Океан Фириэль почувствовала еще за неделю пути до него. Она не знала, насколько близка их цель, разум ничего не мог сказать ей о великом пространстве, пока еще скованном льдом, но память различила запах морской воды, водорослей, рыбы… Дочери Ондогера «ни с того, ни с сего» стали вспоминаться поездки в Пеларгир, которые были для нее в юности самым большим праздником. С братьями или одна (свиту, разумеется, не считали) она поднималась на небольшой королевский кораблик, звучали команды, бились, распускаясь, полотнища парусов, и корабль, увенчанный парусами как короной, начинал движение вниз по Андуину. Лебеннин и едва видный на том берегу Итилиен (так далеко, что только синеющие гряды можно различить), это было красиво, но сердце звало «дальше, дальше!». Задыхаться от нетерпения, пока проходят по одному из рукавов Андуина… сколько можно ползти, неужели совсем нет ветра, уснули все моряки, что ли?.. «Тебе бы, принцесса, в Нуменоре родиться. Сердце у тебя морское», – ласковый голос капитана над ухом.
Но она сейчас не слышит, она ждет, когда же, когда… и вот берега островов отступают, а впереди разворачивается искрящаяся голубым огнем гладь океана. Принцесса зажмуривается от счастья, ноздри жадно вдыхают морской воздух – тысячи запахов беспредельности, опасности, испытаний, красоты и силы. Она крепко-крепко сжимает веки, так влюбленные закрывают глаза при поцелуе, потому что реальность больше и прекраснее той, что можно различить взором, потому что сейчас, вдыхая океан, она ощущает его весь, от ряби на волнах до глубин, от криков чаек до чудовищных существ под толщей воды, от душащего штиля до шторма, когда волны выше мачт, от песчаных пляжей родного Гондора до вод Эккайи, куда не заплывет ни один корабль. Обо всем этом океан говорит с ней языком ветра и запахов…
Нарта чуть не перевернулась, уйдя с накатанного пути. Фириэль очнулась, потянула правый повод, заставляя оленей вернуться в общий поток. Надо же – замечталась. Как девчонка.
А ведь если бы той девчонке сказали, что пройдет полвека и будет вот это – белая равнина, олени, нарты, ледяной залив впереди и Моргул за спиной – принцесса не поверила бы своему счастью. Особенно про Моргула. Той гондорской девочке это было бы высшим подарком: она так переживала, что все настоящие события – далеко в прошлом, а в сегодняшнем дне нет места ни подлинным свершениям, ни подлинной силе духа. И больше всего, помнится, она боялась, что если в ее жизни и произойдет что-то настоящее, то она окажется совсем не такой сильной и отважной, как в своих мечтах.
Что ж, заветные желания сбылись, цель жизни достигнута, и теперь надо следить, чтобы олени снова не сбили колею.
Форохел пока спал подо льдом и снегом. Где кончалась земля и начиналась вода – глаз не различит, но лоссофы знали. Они знали здесь каждый пригорок. У всех сопок, сколько их до горизонта, были имена.
Летом все лоссофы съезжаются к Форохелу – это дунаданы успели запомнить. Но ни одного кол-тэли или другого жилища не было видно нигде. И всё же это был конец пути. Род Няроха пришел туда, где век от века стоял летом.
До соседнего стойбища пара дней на нарте. Разве это расстояние для равнин Севера?
Нярох пригласил Арведуи и Фириэль ехать к Ики. Князь понимал, что, вздумай он отказаться, приглашение мигом превратилось бы в требование. Всё правильно. Или, как те гуси, отдохнули и летите восвояси, или получите дозволение правителя жить среди его народа.
Никакую свиту, хотя бы пару дружинников, взять Нярох не позволил. Хочется верить, что и не понадобится, но тревожно. Кем окажется этот Ики? Кого зовут просто Мужчина? Военного вождя? И что будет, когда он увидит Фириэль? Хорошо, если ее рост, длинная голова и выступающий нос покажутся ему донельзя уродливыми, – а если наоборот?
Ладно, не стоит себя пугать раньше времени. Их язык он теперь как-то понимает (жаль, что не позволили поехать с ними Сидвару!), договоримся, если что.
Несколько дней пути от стойбища к стойбищу. Ими-ики становилась событием… никакие рассказы о чужаках были уже неинтересны, дайте только всем посмотреть на нее, а лучше потрогать. Фириэль сначала терпела, потом не выдержала и взглянула с таким гневом, что лоссофов словно порывом ветра отбросило… и те так одобрительно закричали «ими-ики!», что олени шарахнулись от шума. Ну да, если она женщина-муж, то и на любопытство должна отвечать как мужчина. Какой воин позволит его касаться?!
Стало значительно проще.
Ики нюхал морской воздух. В эту зиму было много незнакомых запахов. Запах мороза изменился. Он стал дурным, словно где-то огромный косяк рыбы поплыл кверху брюхом. Будто где-то выросла сопка в дюжину раз выше прочих и перекрыла путь ветрам, так что на морском просторе душно, как в кол-тэли.
Сейчас пришла весна и прогнала дурной запах. Но она несет новый… запах беды. Снежные земли не простят восточному морозу, что он дерзко хозяйничал здесь. Они ответят. Плохо ответят.
Это будет тяжелое лето.
Ики давно разучился тревожиться. Он был как его море: одарит, не нарушив свой бег, убьет, не сбив ритма волн. Жизни и смерти приходят как волны, чувствуй их ритм и не ошибешься.
Сейчас же ритм сбит.
Зимой мороз пах не только смертью. Он пах чужаком, и этот запах был незнаком лоссофу.
Ики боялся его.
Хотя Ики не должен бояться.
И сейчас с юго-запада шел чужой запах. Так пахнет огонь, если жечь в нем не кости и жир, а дерево. Так пахнут раскаленные камни после этого костра. Он не был бедой, но он тревожил. Он всё менял, и этим был неправильный.
Его не должно здесь быть.
Ики знал, что так пахнут чужаки, которых нашел Нярох. И хотя о чужаках говорили или хорошее, или удивительное, Ики знал, что они – беда для элмхоласыт.
Которых эти южане зовут на своем языке лоссофами.
Ики оказался древним стариком. Арведуи, рисовавший в своем воображении силача-воина, облегченно вздохнул, но сразу понял: зря.
С воином они бы договорились. А с этим… окрестные камни дружелюбнее.
– Хотал йомас, – сказал дунадан.
– Добрый… встреча, – отвечал лоссоф.
– Ты знаешь Всеобщий?!
– Мой род учить язык юга, – проговорил старик. Он словно жевал деснами каждое слово, с трудом выталкивая его из себя.
– Мы благодарны твоим людям, – князь подстраивался под его речь, говоря так медленно, как только мог, чтобы вождь понимал его, – за спасение наших жизней.
– Идти домой, – отвечал тот. – Есть еда. Потом говорить.
Жилище Ики было непохоже на зимние дома: обложено дерном. На северной стороне этого дома еще держался лед. А зимой, наверное, оно казалось просто огромным сугробом… если бы не дым над ним.
Обед был прямо как в Гондоре. Знать южного королевства была бы поражена таким сравнением: как можно подумать, что есть нечто общее между беломраморными чертогами и этим жилищем северного дикаря, где еда, приправленная свежей кровью, считается лакомством?! Но и Фириэль, и Арведуи вспоминали другое: трапезы, где ты должен быть учтив с тем, кто тебе не друг. Потому и должен быть учтив, что он не друг. Какую бы еду ни предложили – с благодарностью примешь.
Нярох поймет, если покачаешь головой: извини, нам это непривычно. Тут – ешь, не спрашивай и говори, что вкусно.
…вот да, лучше не спрашивать, что же они тебе дали.
Прошел день, второй. Их принимали как гостей, уважительно… и отчужденно. Вряд ли Ики что-то сказал домашним, пока чужаки его не слышат. Тут чего и незачем говорить: всё видно по его лицу. Океан теплее, чем его взгляд.
Много ли надо времени, чтобы сказать «Оставайтесь с нашим народом»? Няроху и мига не понадобилось, и без знания языка обошлись.
Арведуи с Фириэлью тоже не нужны были слова. Тоже хватит взгляда.
«Не тревожься, мы выдерживали всё, выдержим и это».
«Я знаю».
То он ей, то она ему. Хорошо, что вместе.
Слова были нужны для другого. Оказывается, они привезли семье вождя бесценный подарок: свою речь.
Лоссофы когда-то знали Всеобщий, но это было так давно, что скрыто даже от преданий. Вожди дольше других хранили речь великих земель, но и у них она приходила в упадок. А тут – люди с юга. Люди, которые готовы говорить, говорить и говорить с тобой.
Особенно пылок был внук Ики, Хулах. Молодой мужчина лет двадцати, уже женатый и, если они правильно поняли, ставший отцом, но еще юношески горячий, он расспрашивал их, требовал, чтобы исправляли все его ошибки, повторял за ними сам, словно спешил… что? в совершенстве овладеть Всеобщим за несколько дней?
А что будет потом?
Только переглянуться, подбодрить друг друга взглядом – и отвечать на вопросы молодого лоссофа. Вряд ли мнение внука будет что-то значить для Ики, и всё же… всё же.
Свидетелями разговора были небо, земля и море. И холодный сырой ветер, который привычен жителю побережья.
Людей в свидетели не брали.
– Вы приносить беда, – резко сказал вождь. – За вами идти огонь и мороз.
– Огонь? – Фириэль не смогла сдержать изумления.
О каком огне он говорит?!
– Огонь и мороз, – не пожелал объяснить Ики. – Беда для лоссофы.
Арведуи молча наклонил голову. Он не будет ни лгать, ни обнадеживать по-пустому.
– Я хотеть: вы уйти! – голос старика был гневен, но в нем не было приказа покинуть эти земли.
Ики продолжал, выплевывая слова:
– Вы маленький. Огонь большой! Мороз большой! Вы спрятаться от мороза, вы как мышь. Вы уйти – мороз придти к лоссофы. Мороз идти за вами, мороз придти везде!
Арведуи снова кивнул. Если действительно холода этой зимы – дело Короля-Чародея, если он способен нагнать стужу за такие огромные пространства, то… да, Ики прав: уйдут они или нет, погибнут или уцелеют – лоссофам придется туго.
Ики и дальше говорил едва ли не разъяренно, но это была злость не на них и даже не из-за них, а от собственного бессилия перед надвигающимися бедами:
– Закон Севера: спасти чужака. Ики переступить закон! Ики спасти лоссофы!
– Если ты прогонишь нас, ты не спасешь свой народ от огня и мороза, – Арведуи говорил спокойно, словно собеседник был согласен с ним, а не кипел от гнева.
– Вы приводить беда! – выдохнул ему в лицо лоссоф.
– Этой зимой нас здесь не было, – отвечал Арведуи. – Мы были в собственных землях. И всё же зима была холоднее всех других.
Они не спорили.
Князь понял, что северному вождю просто некому было выплеснуть свою боль. Ики должен быть бесстрастнее камня и увереннее ветра, никто не должен видеть его смятения… и вот теперь перед ним стоит тот единственный, с кем можно быть откровенным, тот, кто равен ему… и по злой иронии судьбы – причина его бед.
– Ики соблюдать закон Севера, – мрачно выговорил вождь.
– Благодарю, – Арведуи чуть кивнул. –У нас есть ценные вещи, мы можем отблагодарить вас.
Он достал из поясного кошеля несколько драгоценных камней, вспыхнувших на солнце.
– Цветные искры – ценность в ваша земля? – недоверчиво спросил Ики.
– Да. Очень большая.
– Здесь не ваша земля, – холодно произнес лоссоф.
Мне нравится этот старый вождь.
Арведуи убрал камни и сказал:
– Мы можем подарить вам что-то из нашего оружия…
– Тяжелое! – резко сказал Ики.
– Едва ли оно намного тяжелее вашего, зато оно прочнее.
– Ты подарить один, – вот сейчас вождь возражал, возражал непримиримо и решительно, – десять хоть такой. Десять отнимать у один. Ты подарить десять…
– Да, – кивнул дунадан. – Ты прав. Прости, я не подумал об этом. Оно действительно слишком тяжелое.
– Вы жить здесь, – подвел черту Ики. Это был приказ, и он не обсуждался. – Мы построить вам дома. Вы говорить с лоссофы. Лоссофы снова знать язык великие земли.
…вот так и узнаёшь, что родная речь – это самое дорогое из сокровищ, которое ты способен унести с собой на чужбину.
Отредактировано (2021-02-14 13:36:27)
Арведуи начинает соображать, что дармоедам здесь не рады:
– Фириэль, – сказал Арведуи вечером того же дня, – ты знаешь, из чего стропила в их домах?
– Нет, я так и не поняла.
Князь хмурился. Словно этот разговор был совсем не о стропилах.
– Это китовые ребра.
Он мрачен и не скрывает этого.
Она еще не… она уже поняла, просто не хочет верить своей догадке.
– Чтобы построить нам дома, – продолжает он, – им надо будет убить двух или трех китов.
– Ты собираешься… – едва шепчет она.
– Ну а как иначе? – мягко говорит он.
Она закрывает глаза и какое-то время стоит неподвижно. Утес над морем.
Не нужно ничего объяснять, она всё отлично понимает. Да, все народы уважают храбрость, и вождь, если он не старик, обязан быть первым на охоте. Да, если дунаданы просто примут дома как дар, на них будут смотреть с презрением. Жить под такими взглядами… лучше смерть в снежной пустыне.
Она смотрит ему в глаза. Он медленно кивает несколько раз.
Не нужно ничего проговаривать.
Да, он не моряк. Но воин научится держаться в каяке на волнах. Это то же самое искусство, только скакун другой. Да, он не верит, что его ждет смерть от хвоста кита. И она не верит тоже.
– Я поговорю с Хулахом, – произносит Арведуи. – Я учу его, пусть он поучит меня.
– Когда? – едва слышно говорит Фириэль.
Она спрашивает не о том, когда он поговорит с внуком вождя.
– Откуда знать? Когда появятся киты.
Хулах был безумно горд, что может чему-то научить своего наставника. На следующий же день он вывел в море небольшой каяк, и Арведуи стал учиться держать равновесие в лодке, которую прибрежные волны перебрасывали с ладони на ладонь.
Здесь выпадешь – Хулах вытащит. А на охоте – нет. Это князь уже давно понял: лоссофы не дорожили жизнью. Хочет тундра или море взять человека – добыча есть добыча.
Китов пока не было. Можно хоть как-то подготовиться. Кидать гарпун по мишени: связать несколько пучков травы, бросить их на воду и учиться попадать из пляшущей на волнах лодки. Ненамного сложнее, чем стрелять со спины коня.
У гарпуна длинный ремень с огромными пыр-пыр – поплавками, каждый из шкуры целого тюленя. Кинул и вытягивай.
Эти упражнения дунадана сделали его героем поселка: лоссофы никогда не думали, что можно тренироваться вот так, на мишени из травы. У них юноша сперва выходил в море гребцом, потом ему доверяли гарпун, но учился он прямо там, на охоте… и если кто попадал в своего первого кита, это было событие.
Но их странному гостю всего этого показалось мало. Хулах потом с гордостью излагал, как южанин потребовал, чтобы ему нарисовали кита на камне и объяснили, куда лучше всего попасть. Так что он не просто намерен поразить морского исполина на первой же охоте, но нанести серьезную рану.
«Будь осторожен», – каждая женщина если и не говорит это своему мужчине, то хочет сказать.
«Буду» – отвечает мужчина, и обычно его слова значат лишь «замолчи и уйди».
Фириэль ничего не говорила мужу. Зачем произносить слова, которые ему и так известны. Но Арведуи отвечал ей. Не словами.
Не чувствуя холодных сырых ветров, она днями стояла на холме, откуда бухта была как на ладони. Она неотрывно смотрела, как пляшет на волнах маленький каяк, как снова и снова летит гарпун по плетеной мишени… а потом, спускаясь встретить усталого мужа, она видела, как меняется его походка, разворот плеч – его тело наполнялось радостью, той особой радостью понимания движения, которое изведал каждый обучавшийся воинским искусствам: твое сознание чисто, твое тело думает само.
Он улыбался ей, и эта улыбка означала, что всё действительно будет хорошо.
От того, что его тело излучало эту радость, Фириэль стала ощущать, что в ней вдруг зажглась и разгорается юношеская страсть к нему. Женщина была уверена, что всё давно в прошлом, взрослые сыновья… а вот так. Но нельзя! она прекрасно понимала это и не выдавала своих чувств. Суеверные люди считают, что нельзя потому, что хозяйка леса, моря и где там еще охотятся приревнует охотника к человеческой жене и погубит его, – что взять с суеверных! а Фириэль видела, что он сейчас каждой мышцей ищет тот единственный правильный удар, и отвлечь его – значит безнадежно сбить его поиски, и он в лучшем случае промажет по киту, а в худшем…
На счастье Фириэли, он сейчас почти не замечал ее, вслушиваясь в усталость мышц, день ото дня сменяющуюся уверенной силой. Он шел по берегу, а ноги его думали о дне каяка, взбирающегося на новую волну и летящего вниз.
Все жаждали увидеть, что же выйдет из этих затей южанина.
Заранее спорили за места в лодках. Хулах безжалостно отобрал десяток своих друзей, и не было никакой надежды, что кто-то из них откажется и уступит место хотя бы и своему отцу.
С нетерпением ждали китов. Самые глазастые лоссофы не сходили с высокого утеса, высматривая призраки фонтанов у горизонта.
Наконец радостный крик сотряс поселок. Все кинулись к каякам: счастливчики – плыть, прочие – провожать.
Охотники раздевались, оставляя лишь нижние штаны. Арведуи с сомнением взялся за меховую рубашку – снимать, нет? Хулах хлопнул его по плечу: не замерзнешь, скидывай!
Большие каяки – на десяток и больше гребцов – столкнули в воды, весла как ножи в слой жира вонзились в крутую прибрежную волну, и охотники устремились навстречу серым громадам, которые уже были видны любому.
Обжигающий ледяной ветер. Как дыхание многорукого существа – единые движения гребцов. Отклониться назад, выпрямиться, снова… каяки легко бегут по волнам.
Ближе, ближе серые громады. Их четверо. А нас шестеро. Они держатся стаей. А мы разбежались широким охватом. Отрезать от стаи того, кто, еще не чуя в нас врагов, уйдет в сторону.
Отделили. И в него полетел первый гарпун. Попал, но едва поранил. Неважно, главное – засел в слое жира. У их гарпунов хитрый поворотный наконечник, если уж поразил, так останется в ките.
И первые шесть рыжих пыр-пыров потянулись за добычей. Эти поплавки из надутых тюленьих шкур замедлят кита.
Великан хочет уйти. Он не плывет, он мчится.
За ним!
Не уйдет!
Жарко.
Догнать!
Мы догоним. Ровное дыхание и сильные руки. Мы быстрее. Чуть-чуть, но быстрее.
Рыжие поплавки на воде. Уже ближе. Еще ближе.
Гарпун… соскользнул. Вытянули в каяк. Еще! Попал, но опять неглубоко.
Кит понял, что окружен. Развернулся, нырнул.
..!
Где я и что я? Жив? Жив. Каяк, лоссофы… кит. Далеко слева.
Что это было?
Он прошел под каяком и толкнул его.
Обошлось.
Не перевернулись.
Владыка Ульмо…
В погоню.
Кто устанет раньше – это зверюга или мы?
Как жарко...
Ближе.
Гарпун. Еще гарпун. Оба попали. Оба неглубоко.
Снова разворачивается. И?
Целы.
На второй раз уже не так страшно. Или ударил слабее?
Гарпун… мимо.
Развернулся… ты ошибся, зверь: две отставшие лодки навстречу. Гарпун. Еще гарпун.
Слабо бьют.
На то и надежда, что эти пыр-пыры мешают ему плыть. Вон их уже сколько за ним.
Арведуи не спешил. Он жадно следил за движениями лоссофов, метавших гарпуны; не разумом, но мышцами думая, что же эти охотники делают неправильно, почему наносят лишь легкие раны.
Кит двигался медленнее, но пока был жив и почти цел. Связка рыжих поплавков мешала ему куда больше, чем гарпуны, большинство которых застряло в слое жира.
Он погружался… только пыр-пыры снаружи, снова выныривал, иногда оказываясь не дальше трех-четырех локтей от каяка. Один раз, пытаясь вырваться, он прошел рядом с кормой и хлестнул Хулаха по спине хвостом. Тот чуть не упал, но удержался… а потом расхохотался, делая вид, что ничего опасного не было.
Чуть показавшаяся спина. Вверх, по плавной дуге вверх. Туша во всей мощи – видны бледно-зеленые морские… что-то, растущие на ней. Как дерево замшело. И выдохом – плавно вниз. Снова вверх.
Арведуи начинал чувствовать движения кита как свои собственные. И едва зверь опять пошел вверх, дунадан плавным движением встал, развернулся всем корпусом, рука сама собой подняла гарпун…
…это было единым движением – своего тела и туши кита, единым выдохом – только кит выдыхал, поднимаясь, а человек – широко замахиваясь, они вырвались одновременно – воздух из макушки зверя и гарпун из руки, и завершением дуги, таким же естественным как дыхание, гарпун полетел, чтобы глубоко войти в бок кита.
Дуга зверя резко обломилась, тело ушло под воду, но тотчас вверх вырвался фонтан куда более мощный, чем кит выпускал прежде: воздух из раны.
Лодку обдало брызгами.
Пробито легкое.
Лоссофы радостно гомонили, а дунадан стоял, не слыша их. Его тело пело радостью, но не восторга победы или утоленного азарта, нет, то была радость единения, отчасти похожая на любовное, только глубже и сильнее: когда твой дух, тело, оружие и тело зверя становятся одним существом, ты ощущаешь это всё собой, нет охотника и жертвы, а есть общее движение, которое должно быть завершено, и завершить его так же легко и естественно, как дышать.
Обратный путь был долгим и утомительным.
Пробитое легкое означало быстрое окончание охоты (а то ведь могло бы и гарпунов не хватить, так бывало), и это было радостно. Но оно же означало, что тело мертвого зверя наберет больше воды, ведь одним внутренним поплавком в туше теперь меньше. И тащить такого кита тяжелее.
Его привязали к лодкам широкими ремнями, тюленьи поплавки облегчали вес добычи, но азарт уже сошел, а до берега было далеко, и грести приходилось с двойным усилием… и даже уже не очень жарко, и скорей бы домой.
Фириэль стояла на своем холме. Было бы ложью сказать, что она тревожилась или волновалась. Все чувства в ней застыли, окаменели. Она не ободряла себя тем, что Арведуи осторожен как никто, что он действительно готов к этой охоте. Она не пугала себя мыслями о почти ледяной воде и мощи гиганта, способного перевернуть каяк. Она не думала ни о чем.
Она неотрывно глядела на серую гладь моря.
Ни китов, ни лодок уже давно не было видно. Может быть, самые зоркие на том мысу их различают. Но она не пойдет туда. Она узнает, когда всё свершится. Смутные догадки и споры о том, что едва различимо у горизонта, – не для нее.
И всё же вести с мыса она узнала. Шум, гомон, радость… ей это было видно.
Возвращаются.
С добычей.
Он?
Ее лицо было безжизненно и прекрасно, как лики каменных статуй Минас-Анора. Похоже на то, каким человек был, нет – неважно. Главное, мастер передал величие, красоту и печать истории. А сходство… мелочи.
Все шесть лодок.
Но на неподвижном лице нет ни радости, ни надежды. Она с детства знает поговорку «Люди делятся на живых, мертвых и тех, кто в море».
Он – в море.
На берег спешит толпа. Мужчины с ножами на древках, больше человеческого роста, – разделывать тушу. Женщины с мешками для мяса и жира. Детишки – ухватить лакомый кусок и съесть его тут же, на берегу. Собаки – поживиться упавшим и тем немногим, что не понадобится людям.
Ей нечего делать на берегу.
На второй слева лодке рулевой наклоняется к одному из гребцов, заставляя его встать. Тот поднимается. Толпа на берегу ликует.
Фириэль зажмуривается от счастья.
Обветренные лица дунаданов стали почти так же темны, как и кожа лоссофов, но тело, не обожженное ни солнцем, ни ветром, оставалось белым. Как ни далеко были каяки, сразу понятно, кто встал.
И понятно, кто убил кита.
Тушу разделали так быстро, что дунадан еще не успел почувствовать голод. На берегу не осталось ничего: те кости, которые никому не нужны, сгорят в очагах, а всё, что съедобно, но не нужно людям, подчистили собаки. Только кровавые лужи на гальке убеждали в том, что огромная туша не приснилась.
При дележе ему досталось много. Явно больше, чем обычному охотнику, и, кажется, даже больше, чем ему было надо. Ребра, необходимые для строительства. Мясо – кормить дунаданов, которые приедут со дня на день. Жир – это сокровище Севера. Пробитое им легкое, разумеется. Ики коротко рыкнул – и ему оставили огромный кишечник кита; как объяснил Хулах, из китовых кишок делается одежда от дождя, незаменимая вещь в осенние дожди. Арведуи благодарил и не спорил.
Первой частью разделки туши было вырезание гарпунов. Охотники или гордо вздымали свое оружие, хвастаясь, сколько жира и мяса оно пронзило, или спешили побыстрее слопать кожу и жир со своего, пока никто толком не разглядел, сколько же там было.
Но, чтобы вырезать гарпун южанина, понадобилось совсем срезать мясо с бока. И даже срубить два ребра.
– Ты знать секрет! – Ики говорил рассерженно, но, кажется, это был его способ скрыть то ли удивление, то ли радость. –Ты учить лоссофы свой секрет!
А надо всем этим стояла Фириэль, слишком напуганная, чтобы просто спуститься и подойти. Здесь это считают гордостью, в Форносте считали достоинством, в Минас-Аноре – высокомерием. Но он-то знает, что это броня, под которой трепещет ее сердечко.
Ничего, он сам к ней поднимется.
И принесет ей китовой кожи. Лоссофы считают ее редкостным лакомством и едят прямо сырой.
Ну вот и попробует – пока никто не видит. Понравится – хорошо. Не понравится… ну, скажет, что съела всю и было вкусно.
На следующий день Арведуи проснулся далеко заполдень. Трудно сказать, что требовало больше сил: сама охота или празднество после нее.
От моря шел гул голосов. У дунадана возникли подозрения, что это может быть. Он вышел наружу и убедился, что прав.
Десятки мужчин, от почтенных отцов семейства до вчерашних мальчишек, стоя в каяках кидали гарпуны по наспех сделанным плавучим мишеням. Кидали неправильно, но хотя бы учились попадать.
Очень скоро его прямо-таки закогтил Хулах. Внук Ики слишком умен, чтобы пытаться подражать, не расспросив сперва.
– Ты бить не так, как мы.
– Да. Смотри, вы кидаете гарпун от плеча. Как будто падаете за ним. Вот так, – он показал. – И чтобы не выпасть из каяка, сами же тормозите удар. Спина спасает вам жизнь, но мешает вашему удару. Понимаешь?
Лоссоф медленно проделал привычное движение. Требовательно взглянул: продолжай.
– А я бил от бедра.
Он медленно показал разворот.
– Моя спина прямая, ей не надо меня спасать. Меня берегут ноги.
Он снова показал движение корпуса и поднимающуюся руку.
– Я разворачиваюсь так сильно, что вот: моя рука сама отпускает гарпун и он летит. Давай, это просто.
Приехали дружинники. «То есть как – на кита?!» «То есть как – с одного удара?!»
И невысказанным, но написанным на большинстве лиц было: «А мы?! Мы тоже хотим!»
Арведуи попросил Хулаха о большом каяке, и они вошли в плотные ряды тренирующихся. Дунаданы учились стоять, Хулах – метать, и все были счастливы.
Тем временем им строили сярысь-тэли, «морской дом». Почти все ребра убитого кита пошли в дело – это должно было быть очень большое жилище. Морские дома делались так же, как и те, в которых жили оленные лоссофы, но их никогда не перевозили, напротив: снаружи их обкладывали дерном, а внизу еще, для большей прочности – и несколькими рядами камня. Задуют свирепые прибрежные ветра – а дом будет стоять.
Сколько живет дом пастуха? а кто его знает… сломается одно из ребер-стропил – заменят летом на новое, а шкуры и кожи, которыми он обложен в три слоя зимой и в один летом, и не заметят как заменят. Сколько живет морской дом? – да лет двести. Дерн порастет травой, летом пригорок, зимой – сугроб. Сломается ребро – всё, умер дом, надо новый строить. Но многие поколения в нем и родятся, и умрут прежде, чем китовое ребро переломится.
И до сих пор на побережье стоят останки прежних сярысь-тэли – скелеты домов. Никто не спалит их даже в холодную зиму.
Кости, шкуры, дерн… за несколько дней жилище готово, а вот – на века строят.
На ближайшую охоту князь своих не пустил. И рано им, могут не удержаться, когда кит под каяком пройдет, и надо дать лоссофам опробовать новый удар без посторонних глаз.
Арведуи обнаружил, что рисунок кита на скале, процарапанный наспех Хулахом для него, теперь стал собственностью племени: днем дети смачно швыряли в него палками, целя в легкие и сердце, а… сложно сказать, когда, но наверное ночью… в общем, камень как раз на рисунке легких был подозрительно недавно сколот и не единожды, а детские игрушки уж точно не могли этого сделать.
А вот швырять охотничьи копья в скалу - тупо, ведь наконечник копья из кости мог сломаться, да и железным копьем долбить в камень неумно.
Хулах вернулся с охоты сияющим: кита завалили быстро как никогда; ребра безоговорочно отдали южанам – в одном жилище им будет тесно, нужно второе, а лучше еще и третье, упражнения продолжались, первую четверку арнорских китобоев можно было смело отпускать за добычей… жизнь налаживалась там и тогда, когда от нее никто не ждал ничего хорошего.
А тундра, не интересуясь делами людей, цвела.
Но любовалась ею только Фириэль. Мужчины были поглощены охотами, у женщин было полно забот, а дочь Ондогера оказалась вдруг вне этих жерновов суеты. Желающих пойти на кита столько, что Арведуи несколько лет придется ждать очереди (неужели они здесь на годы?..), потому что он сначала пропустит всех, кто мечтает изведать этот риск на себе, – а раз так, то страх за него разжал когти на какое-то время. Что-то делать по хозяйству? – но здешние женщины умеют это куда лучше, чем она когда-либо выучится, и помогать им означает мешать. Так что она просто бродила по окрестностям, любуясь белыми звездочками цветов, имен которых она не знала, – у кого четыре лепестка, чуть заострены на концах, у кого много-много… а потом она увидела северные маки. Это могли быть только маки… как те, что росли на границе Каленардона, только те были алые, а эти желтые, меньше и такие трепетные… и всё же – здесь есть маки. Как это странно.
Мужчины не замечали весны. Их волновал шум прибоя, а не яростный клекот краснобровых куропачей, влекла морская даль, а не озерца, где можно было оглохнуть от гогота самой разной птицы, им снились киты у горизонта – и что им мелюзга вроде пуночки, самец которой вертит своей черной спинкой перед подругой?
Мужчины не замечали весны, но весна замечала их. Она входила в их сердца – тоской по далям, хотя куда уж дальше, до края земли дошли; она будоражила их кровь – воспоминаниями о женах, и не о том, что с ними сейчас, а о недолюбленном в молодости, о напрасно потерянных днях и ночах, хотя тогда казалось, что есть заботы поважнее, чем быть друг с другом, а сейчас… как ни устал, а не уснуть, и думаешь, сколько же упустил, и упустил навсегда…
В жизни Арведуи настали очень странные дни. Сколько он себя помнил, он всегда был должен – сначала учиться, потом учить, должен был заботиться о своих людях, будь то его отряд, его семья или его страна, должен был понимать людей лучше их самих, чтобы подсказывать им единственно верные решения, должен был проявлять чувства там, где люди нуждались в участии, и сдерживать там, где человек должен справиться сам, должен был…
…а сейчас не должен ничего. Совсем.
Он сделал всё, что необходимо. И если сейчас что и должен делать, так это – ждать.
Тем людям, которые от него зависят сейчас, он дал жизнь хорошую настолько, насколько это возможно здесь. И если он что и должен делать, так это дать им самим позаботиться себе и заодно о нем: им это будет радостно.
Он должен отдохнуть. Странный, непривычный долг. Но другого пока нет. Будет, еще как будет. Только позже.
А сейчас – словно молодость вернулась. Он с Фириэлью снова бродит по цветущим… ну, не совсем лугам. Но уж что есть здесь. Разноцветные мхи – это даже красивее цветов. И Фириэль так радуется, как карликовые березки стелются по южным склонам валунов, греясь о камень. Сама она вот такая березка: искореженная холодом и ищущая тепла.
Странно вспоминать Гондор. Тогда ему, сначала «почти жениху», потом просто жениху принцессы стремились показать всю страну – от Западного Эмнета до Лебеннина и южных берегов. Цветов там, наверное, было много. Очень много. А он их не замечал. Он видел только ее – но не восторгом влюбленного, нет: он хотел понять эту девушку, скрывающую ранимость под ледяной броней гордости и благородных манер. Она ощущала его внимание, и день ото дня отогревалась. Чуть-чуть.
Свита полагала, что они учтиво беседуют, арнорский принц восхищается Гондором… всё выглядело вполне прилично, а они двое понимающе улыбались друг другу, потому что у них есть общая тайна. То, что их уже связало, было дороже, чем любовь.
А потом их повезли кататься на корабле. И там он увидел Фириэль другой. В море ее ледяной панцирь вдруг растаял. Жалость к ней? сочувствие? – всё это сдуло первым же порывом океанского ветра. Осталось лишь восхищение.
Была ночь, они стояли на носу корабля, закрытые парусами от придворных (если те любовались луной, то с кормы, как и положено пассажирам). Перекликались матросы, дышал во сне океан, Арведуи целовал ее лицо, шею, руки, она не пугалась и не противилась, и воля Ондогера, союз Северного и Южного королевства и все прочие судьбы Арды не значили для них уже ничего.
В тундре весна, Фириэль мается от безделья и ей хочется супружеских ласк:
– Что они здесь делают, когда хотят остаться вдвоем? – спросила Фириэль.
– Забираются под полог, – развел руками муж.
– Варвары… – выдохнула она.
– Я скажу нашим, они переберутся в два других тэли. Сейчас тепло, пологи не нужны, а без них им будет тесновато, но терпимо.
– Нет! – испугалась она. – Нет, не делай этого!
– Почему?
– Это значит – сообщить на всё стойбище, что мы… Нет, пожалуйста.
– Фириэль, – он прижал ее к себе, она спрятала лицо у него на груди. Мать троих сыновей, старшему осенью тридцать шесть… а всё та же маленькая гондорская принцесса. Не испугается ни войны, ни назгула, ни диких земель, ни смерти, но страх обнаружить перед кем-то свои чувства – непреодолим.
Недаром ей так здешние березки нравятся. Они тоже прячутся за камнем.
– Фириэль, послушай меня. Да, они увидят и поймут. Но разве это дурно? Разве ты много видела здесь пар, у которых взрослые дети, но супруги до сих пор живут любовью? Не похотью, а любовью? И разве дурно объяснить им, что возможно и такое?
– Ты прав, но… я не могу.
Он прижал ее крепче.
– Сейчас так тепло, а это только начало лета. Ики ходит злой, ты не замечала?
– Ики всегда ходит злой.
– Верно. И всегда по делу, – голос Арведуи стал мрачен. – Он знает: это тепло дурной знак. Фириэль, мы бежали, чтобы стать приманкой для Моргула. Ему известно, что мы пересекли Лун. И он не упустит свою добычу. Фириэль, у нас осталось очень мало времени.
Его голос снова помягчал:
– И я не хочу терять ни дня, ни ночи.
– Я сгорю со стыда, – прошептала она. – Я не смогу завтра выйти из тэли.
– Тобой все будут восхищаться. Влюбленная девушка прекрасна, но влюбленная женщина – ослепительно хороша.
Она не ответила.
– Фириэль, у нас есть сегодня. Завтра у нас может не быть. Пожалуйста.
Утром дунаданы смотрели на него с таким довольным видом, будто и сами провели эту ночь со своими женами.
Фириэль не показывалась. Ничего, не до вечера же она стесняться будет.
Арведуи делал вид, что занят какими-то повседневными делами, а сам поглядывал на выход из своего тэли. И вообще на стойбище. Его настораживало оживление женщин. Они что-то бурно обсуждали, смотрели все… да, как раз на его жилище, и не надо было знать язык, чтобы понять, о ком они говорят.
Он недооценил изумление, которое вызвало у лоссофов их желание остаться наедине. Это слишком вразрез со здешними обычаями. Слишком.
Надо будет выручать Фириэль.
Он позвал Сидвара – переводить, когда понадобится. Хулах, конечно, перевел бы лучше, но в этом деле обойдемся без него.
Фириэль вышла… и почти сразу на нее ринулась гомонящая женская толпа. Словно стая крачек.
Крича и жестикулируя, они ее спрашивали о чем-то. От шума она перестала понимать даже те слова их языка, какие знала, и растерянно то кивала, то качала головой, явно невпопад. Через какое-то время женщины поняли, что ничего от нее не добьются, и ушли, громко толкуя.
– И что им надо было? – тихо спросил Арведуи.
– Ну как бы тебе сказать, князь, – дунадан смутился. – В общем, они ее спрашивали, кхм, что же такое южане делают, что им нужно всех выгонять из тэли.
– Ясно. Пойдем, догоним их, я им отвечу.
– Ты?!
Арведуи взглянул на дружинника, и тот смутился снова: что это он, в самом деле, князь ему велит, а он болтает вместо того, чтобы исполнять.
В два шага они нагнали женщин.
Сидвар крикнул им фразу, в которой Арведуи распознал слова «…лавунгкве тахи …экватэныл» – «Наш князь хочет сказать вам то, о чем вы спрашивали его жену».
Женщины разом онемели: ответа от мужчины они ждали меньше, чем снега в июле.
Они впились в него глазами, и Арведуи сказал:
– У разных птиц разные брачные танцы. У разных народов людей разные обычаи.
Сидвар перевел.
– Пуночке надо совсем немного земли, чтобы повертеться перед подругой. А сколько неба надо соколу?
Дружинник перевел, и сам просиял от такого сравнения. Все они слышали пронзительное «кееек-кееек-кееек», все видели, как с высоты падает сокол, сложив крылья, как снова взмывает ввысь, и опять, опять. Полет его был прекрасен, как… как любовь князя и его жены.
– Хортхан! – понимающе выкрикнула одна из женщин.
– Хортхан-эква! – подхватили другие, и не нужно было знать язык, чтобы понять: «Соколица».
Похоже, у Фириэли просто дар обрастать прозвищами.
Арведуи проводит с подчиненными воспитательную работу:
Всё было хорошо. Всё было слишком хорошо.
И если для Арведуи это было знаком того, что новые тяготы ближе, чем он думал, то дунаданы день ото дня явственно стыдились своего благополучия.
Однажды вечером князь собрал их. Он говорил по обыкновению негромко. Его слова звучали мягким укором. Но в его речи не было вопроса. То, о чем он говорил, на самом деле было приказом – только приказом особенным: он требовал от своих воинов не действий, а чувств. Но слова его звучали по-отечески, так что арнорцам казалось, что он знает их собственные мысли и стремления души.
– Вы думаете о том, что не имеете права на сегодняшний покой. Вы стыдитесь нашего благополучия. Стыдитесь перед теми, кого мы оставили скрываться в глуши Северного Всхолмья.
Дунаданы опускали взгляд: князь читал их мысли.
– Но разве мы здесь потому, что хотели избежать тягот? Разве мы здесь потому, что бежали от войны? Разве нас привели сюда поиски сытой жизни?
Дружинники оживились.
– Разве не готовы мы вынести неменьшее, чем нам довелось, а – придется, так и большее?
Распрямили плечи. Вот именно.
– Я не знаю, что нас ждет, но одно мне известно точно: Моргул знает, что мы у лоссофов. Король-Чародей умен, он не станет искать маленький отряд на огромных землях. Я не знаю, что он сделает, но уверен: самое тяжелое нас ждет впереди.
Князь выдержал паузу, обвел их взглядом:
– И вот поэтому: не стыдитесь сегодняшнего затишья. Примите этот отдых так, как должно: с благодарностью.
Он снова помолчал.
– Отдыхайте. Скоро нам понадобятся все наши силы. Радуйтесь, и не смущайтесь этого: мы сделали что-то правильно, если к нам пришла радость там, где мы ожидали лишь лихо.
Он посмотрел на их посветлевшие лица и добавил:
– А если вас так терзают мысли об оставленных, то подумайте вот над чем. Моргул хоть нелюдь, но тоже нуждается в отдыхе, а лето – не его время. Быть может, наши близкие сейчас так же стыдятся, что им вполне терпимо живется в урочищах родных гор, а вот мы… на чужбине, лишенные всего. М?
Задумались. И даже улыбнулись этим мыслям.
– И еще. Даже если им тяжелее. Как вы считаете, какой вести о нас они бы желали: что мы скитаемся хуже диких зверей в вечной опасности и умираем от голода – или что мы живем так, как сейчас?
Совсем задумались. Вот и думайте.
Ангмарский король-чародей не дремлет и строит козни:
Становилось всё теплее, прям как не север. Дунаданы поснимали меха.
В тепле множился гнус, морской ветер прогонял его, но олени не могли вечно пастись у моря: они не столько объедали ягель, сколько вытаптывали его и приходилось перегонять стада южнее… комарье лезло животным в ноздри, рот, глаза, закусывая оленят едва ли не до смерти. Молодняк слабел и гиб.
Шкуры оленят-пыжиков Нярох отвозил Фириэли: пусть у южан будет одежда по росту, а не с чужого плеча. Она благодарила, ей помогли раскроить, и она, к огромному удивлению всех, занялась шитьем сама. Впрочем, шкур было много (лучше бы их было поменьше!), так что без помощниц не обойтись.
Кроме всего, шитье было спасением от безделья: прогулкам по тундре пришел конец, гнус был беспощаден.
Жара усиливалась, становясь нестерпимой даже у моря. Южный ветер доносил запах гари.
Мхи и пересохшие болотца тундры горели. Страшно было подумать о пространствах, которые огонь охватывал день за днем.
Южный горизонт был затянут дымом. Когда солнце светило сквозь него – дым становился сиреневым или фиолетовым. Это было… красиво. Страшно, ненавистно – и вместе с тем невероятно притягательно.
Всё мечтало о дожде – люди, звери, птицы, еще живые травы, даже, кажется, комарьё, которому эта жара тоже стала во вред.
Любая буря, шторм, пусть рвет и крушит, но лишь бы дождь. Лишь бы погасли пожары.
Ики прислушался.
В этот предрассветный час всегда было тихо. Не лаяли собаки – сейчас, утомленные жарой, они редко подавали голос. Не просыпались еще хозяйки, чтобы приготовить мужчинам еду. Не бежали к своим так полюбившимся тренировкам молодые охотники.
Но сейчас было тихо особенно.
Словно ты завернулся в одеяло с головой.
Ики знал многое. Его жизнь была долгой, он многое видел, о многом узнал и еще о большем – думал. Но он был старше своих шести десятков лет. Он был мудр опытом деда, и его деда, и его… он чувствовал их, и они были ему опорой, когда одному становилось слишком тяжело.
Как сейчас.
Он уже понял, что это за тишина.
Когда еще не кончилась зима, он уже предчувствовал, что так и будет. Когда увидел чужаков – предвиденье сменилось ожиданием неотвратимого.
Сейчас оно пришло.
Ики, старчески щуря глаза, вышел из тэли. Мокрый ком упал ему на лицо со входного полога.
До самого горизонта во все стороны, сколько хватало глаз лоссофа, тундру покрывал глубокий слой снега.
Июльского снега.
Анон, а как Альвдис объясняет, что Арведуи жил там больше года? За это время можно было четыре кругосветки сделать, а не то что забрать князя с севера, где, если по карте, то миль 800, и то потому что большой объезд, в смысле обплыв. Тут даже если делать 10 узлов, то за неделю доплыть можно
Отредактировано (2021-02-14 14:35:40)
а как Альвдис объясняет, что Арведуи жил там больше года?
Очень расплывчато, типа искали, искали и не находили. Я так понял из этих размышлений Аранарта:
«Я не начну войны без твоего отца. Я должен узнать то, что знает о Моргуле он».
Отец собирался прятаться в Синих Горах! Мы знаем, что стало с арнорцами, которые понадеялись, что за Лун они будут в безопасности! Так почему же Кирдан не хочет взглянуть в глаза страшной правде: он никогда не будет говорить с князем Арведуи!
Но древний эльф смотрит куда-то за горизонт и отвечает спокойно: «Тонлинд не нашел следов его гибели. Иначе бы он вернулся. Твой отец жив».
И остается изводить себя и арнорцев упражнениями – и ждать.
Неизвестно чего.
Правда, эльфы при этом выходят так себе мореходами.
Отредактировано (2021-02-14 14:39:47)
Мы знаем, что становились с арнорцами, которые понадеялись, что за Лун они будут в безопасности!
Э... а что с ними становилось? В каноне-то как раз арнорцы были отброшены за Лун и там окопались
Аранарт торчит у Кэрдана в Митлонде и ждет его помощи, а тот медлит:
– Человек на моем месте, – продолжает Кирдан, – сказал бы «рано или поздно мы начнем войну». Но я не человек. Я не начну войну ни рано, ни поздно. Я начну ее в тот день, когда увижу путь к победе.
«Когда увижу». Не «если».
– Но, Аранарт, я хочу, чтобы ты взглянул в глаза правде. Если не случится события… такого, которое смоет все наши планы, как волна песочный замок, и не заставит нас повести эльфов немедленно, если этого не случится, то…
– То?
– Я уже говорил и повторю: нас слишком мало. Даже с Линдоном. А Король-Чародей могуч. Поэтому (если твой отец не заставит меня изменить решение) мы выступим лишь тогда, когда Моргул будет убежден, что эльфы не помогут Арнору. Только внезапностью мы можем сравнять силы.
Ждать. Ждать год… несколько лет? десятки лет?!
– И я должен сказать тебе, – голос эльфа звучит сурово. – Не знаю, за что Король-Чародей получил это прозвище, но ему удалось то, чего не делал никто и никогда.
Кирдан словно не решается произнести это.
– Кольцо Моргота. Сила Врага, разлитая в мире. И власть над морозом – одной из стихий Моргота.
Хэлгон побледнел от таких слов.
– Как может человек… бывший человек управлять Кольцом Моргота – я не знаю. И не узнаю никогда. Но он может. И будет. Я не хотел говорить тебе этого раньше, Аранарт, надеялся сказать это твоему отцу… но нет, это услышать тебе.
– Зима будет страшнее прежней, – ровно произнес принц.
– Да, Аранарт.
– И ты ничего не сделаешь.
– Да.
– Я понимаю, – кивнул сын Арведуи.
Суровая зима у лоссотов:
Как ни странно, эту зиму Фириэль назвала бы счастливой.
Была ли она ужасной?
Ну… да.
Чего и ждать после снега в июле.
Арведуи предупреждал, Ики злился, она сама говорила… неизбежное страшно, когда оно далеко, когда ты надеешься, что обойдется, что возможно иначе, – та самая детская надежда, закроешь глаза ладошками и думаешь, что злодей тебя не увидит.
А здесь всё ясно.
Они шли навстречу гибели. Теперь они могут оставаться на месте: гибель идет им навстречу.
Когда всё знаешь наперед – на удивление нестрашно.
Все вопросы решены. Кроме одного: когда. На него ты отвечаешь: «Скоро».
И радуешься сегодняшнему дню.
Потому что он есть.
Успеть сказать друг другу еще сколько-то добрых слов, на которые не нашлось времени тогда… при жизни. Улыбнуться. Посмеяться.
Бердир, овладевший искусством охоты на тюленя, с удовольствием показывал госпоже, как надо правильно подползать к зверю, надев на голову капюшоном шкуру его незадачливого сородича и прикрывать грудь и живот левой рукой, замотанной в белый мех… она смеялась, потому что было действительно смешно, и радовалась, потому что они снова еще что-то успели.
И так каждый день.
Вот это ощущение обреченности и того, что надо радоваться самым простым вещам, емнип, получилось неплохо. Кто был на грани, тот поймет.
Они словно смотрели на жизнь через особые очки, вроде тех, что надевают охотники, чтобы снег не слепил глаза при ярком солнце. Через щелки этих очков было видно только хорошее. Эти люди теперь не замечали того, что год назад они сами назвали бы кошмаром. Сейчас оно просто… ну, было, да, но не касалось их душ.
Нет, им не грозил голод. Летом они набили много китов, ямы в земле возле новых тэли были наполнены припасом. Когда по тэли не хлестал ливень или буран – выходили на новые охоты. Мясо для еды, жир и кости для света и тепла.
Дунаданов язвило другое.
Холод.
Пронизывающий сырой холод, от которого не защищало не то что два слоя меха, а даже три – Фириэль сшила им из шкур погибших оленят, и эта одежда оказалась не запасной. Арнорцы не были привычны к таким морозам, о которых даже лоссофы говорили как о небывалых, но от морозов бы спас мех… не от сырости. Здешняя осень была примерно как зима в Форносте, но продрогшие дунаданы не знали, как одолеть сырую стылость. Под пологом, в обнимку с плошкой-жирником было тепло… но не просидишь же целый день там. А очаг в тэли топили лишь для готовки, не чтобы согреться. Дров здесь не было, торфа тоже не нарезать, в очаг шли кости морского зверя, политые жиром. Запах от этого был… да неважно, какой запах, если к огню можно протянуть руки. Можно хоть немного выгнать из тела въевшийся холод.
И каждая охота была не столько пиром, хотя свежая кровь, к которой все давно привыкли, бодрила больше вина, а сырое мясо, едва тронутое морозом, казалось лакомством, – но главной добычей для арнорцев были кости: их можно было сжечь. Оставить запас, который будут строго расходовать, но всё же один день – согреться по-настоящему.
Лоссофы понимали, как мерзнут южане, и щедро делились костями. Этих подарков с избытком хватило бы прогнать мороз. Но не сырость.
Выход был лишь один: не думать о том, как ты мерзнешь. Ты не можешь уберечь тело от сырого холода, но властен не впустить его в свое сознание.
Осталась одна – дроби кости на дрова: согреешься. Вернулись охотники – слушай, шути с ними, спрашивай, говори.
Вы живы. Вы вместе.
У вас всё хорошо.
Зиму дунэдайн с лоссотами пережили, и наконец, появляется корабль:
Наступал март. Все собирались с духом.
Пережить весну было гораздо тяжелее, чем зиму.
Голодный тощий зверь, обманчивый лед, непогоды… весна соберет свою дань. Сколько охотников не вернутся, когда треснет лед, казавшийся прочным? Когда поднимется белесая мгла и ветер, сколько людей заблудится в этом мороке насмерть? Кто знает…
Чтобы пережить зиму, нужен ум и сила.
Чтобы пережить весну – удача.
– Кит! Кит! – кричал перепуганный Хулах, собрав всех, кто был на стойбище.
Какой кит, когда море на многие тысячи локтей еще подо льдом?! Киты в теплых водах.
Но Хулах продолжал взахлеб говорить об огромном, небывалом ките, который идет далеко, но льдов он не боится, он идет по узкой полосе воды вдали от берега.
Хулаха спрашивали, на что этот зверь похож, но охотник лишь размахивал руками, пытаясь показать размер чудовища.
Когда Арведуи услышал рассказ внука вождя, он спросил:
– А этот кит выныривал? Уходил под воду?
– Не-ет!! – закричал охотник, испугавшись того, что сам осознал.
– Значит, это не кит, – спокойно сказал князь.
И замолчал. Сжало сердце и перехватило дыхание. Догадка.
Зажмурился, сдерживая волнение.
Выдохнул, успокаиваясь.
Кивнул Хулаху, тот понял без слов – и они, обгоняя друг друга, помчались на Китовый мыс. Разглядеть то, что заплыло в эти воды.
Они вернулись довольно скоро. Шли быстрым шагом. Оба были заметно бледны.
Арведуи сглотнул, словно голос не слушался его, и приказал:
– Все дрова, какие есть, – на Китовый мыс.
Никто не сдвинулся с места. Дунаданам показалось, что они не так поняли. Дрова, которые дороже еды, – на мыс?! Зачем?
– Костер будем держать всю ночь, – не своим голосом продолжил князь. – Они не заметили нас днем, это понятно: тэли с моря не разглядишь, мыс загораживает. Но огонь на Китовом они увидят.
– Эльфы? – выдохнула Фириэль. – Корабль?
– Да.
Над поселком точно ураган пронесся: все бросились за топливом. Приказ Арведуи касался только дунаданов, но для лоссофов южане давно перестали быть чужаками, они стали родными, благодаря им этой жуткой зимой никто не умирает от голода, и как же можно не помочь им вернуться домой?! Арнорцы, да и сам князь сейчас меньше всего думали о том, что они второй год делают всё, чтобы оказаться как можно дальше от Мифлонда, сейчас эти слова ничего не значили, да и не звучало их, сейчас единственно важным было – подать сигнал, уцепиться за тонкую ниточку оттуда, с Большой Земли, отделенной от них океаном… и неважно, что до Мифлонда можно дойти и по суше, он сейчас был далеким заморским берегом, недоступнее Валинора, но вот – пришел корабль, и лишь бы увидел, и пусть сгорят хоть все дрова, но лишь бы подать сигнал!
Лишь Ики стоял неподвижно, глядя на Хулаха, деловито распоряжающегося домочадцами. В молодости, когда у него еще было имя и он был охотником, Ики так смотрел на дичь, занося острогу. Если верны легенды о заморских эльфах, нет народа зорче. Но: Хулах увидел их, а они не увидели его. Хулах посмотрел в их сторону, они же на него не взглянули. Случайность? Из таких случайностей и складывается судьба.
Сегодня Хулах решил свою.
Люди стояли полукругом у костра. Плечом к плечу, закрывая огонь от беснующегося на мысу ветра. Ветер здесь всегда был такой, что мог сбить неосторожного с ног. И задуть, разметать небольшой костер этому ветру было легче легкого.
Разжечь большое пламя они не могли: надо было беречь топливо. Ночь долгая. А по ту сторону ночи продолжается жизнь. Кости им еще понадобятся.
Так что надо оберечь этот огонь, маленький. Эльфы увидят. Ночью его будет хорошо видно.
И потому люди стояли живой стеной. В несколько рядов. Дунаданы – чтобы закрыть от ветра костер, лоссофы – чтобы закрыть от ветра южан.
Грели друг друга лучше, чем это сделал бы самый высокий костер.
Ночь. Хмурая, беззвездная. Во весь север.
Заледеневшее море. Ветер. Каменный мыс.
И дерзкий рыжий огонек жизни.
Люди стояли, не ощущая усталости. Им не хотелось ни есть, ни пить. Волнение клокотало в их душах, надежда пьянила сильнее вина.
Серая чернота ночи и пляшущее пламя.
Лишь стоящие с краев иногда нагибались – подложить еще костей, бросить кусок жиру.
Что такое надежда? К кому и когда она приходит? Реальность она или выдумка? А если выдумка, то чья? Слабых, чтобы найти утешение? Или сильных?.. а зачем сильным выдумка? А если реальность, то можно ли ее взять в руки? – реальные вещи ты держишь в руках…
Надежда этих людей была реальностью.
Кучка костей и жира, горящих на скалистом мысу.
Надежда этих людей была самой простой, самой обыденной реальностью.
Когда стало светать, то, не сговариваясь, было решено дать догореть этим костям, новых не подкладывать.
Когда стало еще светлее, стали видны фигуры, осторожно идущие по прибрежному льду. А у самого горизонта – смутный абрис эльфийского корабля.
Эльфы ловко взбирались на утесы со стороны моря – для человека эти скалы были неприступны, но Старшие, легкие и ловкие, поднялись здесь быстрее, чем дошли бы до тропы.
Лоссофы смотрели на них так, как мог бы глядеть ребенок, явись к нему во плоти герои сказок.
– Добрая встреча, – прозвучал над оледеневшей землей певучий голос.
Прозвучал впервые с того древнего времени, когда здесь проходили корабли пытливых мореходов, чтобы нанести на карту очертания северных берегов.
Тонлинд огляделся и узнал того, к кому и был отправлен.
– Добрая встреча, князь Арведуи.
– Поистине, добрая, – выдохнул дунадан.
– Владыка Кирдан послал нас к тебе на помощь, как ты и просил. Не наша вина, что мы добирались так долго.
«Просил». Просьбу передать мог только…
– Аранарт?
– Он в Мифлонде, – кивнул эльф, чуть удивленный, что надо подтверждать это. – Он рассказал нам, что ты бежал на север, но он полагал, что…
– Ты говорил с ним? Ты сам? – от обычного спокойствия князя остались одни осколки.
– Да, говорил, – голос Тонлинда стал звучать терпеливо, раз уж надо и в третий раз сообщать одно и то же. – Почти год назад.
– Жив… – ахнула Фириэль. Привыкшая за этот год, что дурные вести сменяются лишь более дурными, она сейчас слушала эльфов так, как если бы они говорили на квэнья: все слова знакомы, а смысл ускользает.
Мать вскинула руки к лицу, словно плакальщица, слезы – не горя, а радости! – горячие, крупные слезы полились из-под ладоней в меховых рукавицах, живое чувство взломало лед мужества, которым была скована ее душа, Фириэль рыдала, захлебываясь слезами, рыдала от счастья, выплакивая всё невыплаканное от горя, всё, что оно молчала об Ондогере, Артамире и Фарамире, об Ондомире и Алдамире, о родине, отвергшей ее сына, о новой родине, потерянной ею, рыдала яростнее, чем над павшим; Арведуи подхватил ее, сжал, но не успокаивал, понимал – ей надо выкричать всё наболевшее, а она всё не могла уняться, хотя уже сознавала: нет повода для слез, только вот рыдания рвались из горла, как кровь толчками из раны, «просто слезы», – успевала она выдохнуть мужу, и снова, снова… никто, кроме Арведуи, никогда не видел ее плачущей, да и он редко, а сейчас ей не было дела до того, что смотрят, что все смотрят.
Смотрели неотрывно.
В священном ужасе.
Это был день невозможного. День, когда приплывает эльфийский корабль. День, когда кричит Ими-ики.
Волки. Стая бледных волков по их следу.
Светлые их чувствуют. И не боятся.
И привели волков сюда.
Волки поземкой крадутся мимо тэли, волки струйками холода забираются в тот, где Светлые рассказывают южанам, как искали их в Синих Горах, люди не знают о волках, а вот собаки их чуют и воют – то одна, то другая… волки спешат дальше, помечая нашу землю как свое место охоты, но на земле волков мало, волки скользят по льду, то собираясь в стаю, то разбегаясь одиночками… сколько волков у того каяка Светлых. что показался Хулаху китом?
Вы, Светлые, не боитесь стать добычей этих волков. Каждый из вас сильнее не то что одного – сотни таких призрачных тварей.
А мы?
Что будет с нами, если вы задержитесь здесь?
Вы протягиваете нам питье, полное летнего солнца. Даете съесть то, что не мясо, но кормит сытнее китового пира.
Вы не слышите, как с каждым вашим подарком алчно звучит вой волков? Теперь и мы отмечены вами. Теперь и на нас пойдет охота.
В тысяче запахов Севера вы не чувствуете запах Хозяина этих волков? Не того, кто спустил древнюю свору.
Запах исконного хозяина.
Того, чей голос до сих пор слышен в их вое.
…не кострища наши заметет пурга, а сердца.
…не тела наши разорвут волчьи зубы, а души.
…не на четырех лапах бегать нам, а грызть мир по-волчьи.
Вы, Светлые, верите, что обережете нас от этих чар своим питьем, в котором плещется летнее солнце?
Арведуи и Тонлинд вышли наружу: надо было готовиться к погрузке и немедленно, пока день стоит сравнительно спокойный.
Но прежде князь задал вопрос, который не мог произнести при дунаданах:
– Как Аранарт?
Мореход посмотрел на него непонимающе: о чем именно спрашивают?
– Как он держался? – уточнил отец.
– Как все вы, – всё еще недоуменно отвечал Тонлинд. – Два слова в день, и те лишь по делу. На лицо – спокойный, а в душу лучше не глядеть.
– Правда?! – вырвалось невольно.
Да что же он от волнения растерял учтивость!
Эльф понял, что это не было вопросом и отвечать не нужно. Как сложно говорить с людьми. Стоит ли сказать князю, что сын значительно сдержаннее чем он? Это будет хорошей новостью? Или напротив?
Решить этот вопрос ему не дали.
На них смотрел здешний вождь. Смотрел на него как на врага. Почуял то, что сам Тонлинд называл песнью мороза? Боится, что они принесли беду?
Эльф подошел к лоссофу:
– Мы уплывем сегодня.
Он, как и дунаданы, понимает только с третьего раза? Или как?
– Мы все уплывем сегодня. И эльфы, и люди.
Понял? Кажется, понял.
– Ики, – заговорил Арведуи, – прошу тебя: дай нам собак отвезти вещи к кораблю.
– Дам, – гулким эхом отозвался вождь.
Вождь лоссотов фигурирует у профессора, но безымянный. Емнип, он мог бы думать похожим образом:
Они не везут вещи. Они везут только два этих черных шара. Завернули в свои плащи, как будто спрятали.
Вам их не спрятать. Особенно этот, тяжелый, который везу я. Белые волки сбегаются, как на свежего зверя… того и гляди, драться из-за него начнут.
Могут призраки драться?
Есть у призраков кровь?
Белая, мглистая…
Ты уедешь, южанин, чья рука несет смерть и в чьих глазах нет убийства. Ты уедешь, и волки помчатся за тобой. Их там тысячи. Тебе не справиться. Тебе, твоим воинам, твоей жене, от взгляда которой они подожмут хвосты, этим Светлым… волки Севера голодны, их веками никто не поил свежей кровью, а вас слишком мало.
Вы сильны и горячи, но они задавят вас.
И, насытившись вами, они заснут на новые века.
Не будет лютых зим. Не будет горящей тундры летом. Болезни не будут косить оленей. Киты не будут забывать дорогу к нашим берегам.
Мой народ будет жить – сыт и счастлив.
А вы… вы ведь хотите уплыть.
Так плывите. И уводите волков.
Ты хочешь, чтобы я помог вам уплыть быстрее. Я сделал то, что ты хочешь. То, что спасет мой народ.
Ты ни о чем не хочешь меня спросить. Мне нет нужды отвечать, раз нет вопроса.
Это так просто: не открыть рта.
Это гораздо проще, чем сказать слово.
Чтобы уберечь нас от волков, нужно меньше чем ничего.
На что похоже «ничего»?
На лед под серым небом. Лед без конца и без края.
Меньше чем ничего.
Как трещина во льду.
Трещина в черную бездну.
Эльфы легко подняли первый палантир, по доске осторожно вкатывали тяжелый. Арведуи и Тонлинд решали, как именно разместят дунаданов, что им взять, чтобы не замерзнуть в пути, сколько еды.
Если поторопиться, они отплывут еще сегодня вечером, ночь – не помеха эльфам. Надо дорожить каждым часом тихой погоды.
– Не плыть! – вдруг рявкнул Ики.
Эльфы удивленно обернулись к нему, Арведуи нахмурился, спрыгнул с корабля, подошел к вождю.
– Ты! – крикнул Ики ему в лицо. – Не плыть! Не плыви! Смерть!
Тонлинд тоже спустился. Взглянул на лоссофа с уважением:
– Ты почувствовал песнь мороза? Да, верно, она настигла нас, едва мы свернули к востоку. Но успокойся: она слаба ныне и бессильна причинить нам вред. Иначе мы не пережили бы этой зимы. А мы почти год провели в наших поисках.
– Песнь мороза? – спросил эльфа Арведуи.
– Очень древняя сила. Она пришла в мир прежде, чем были отстроены причалы Бритомбара и Эглареста, прежде, чем расстались Эльвэ и Ольвэ, и, говорят, даже прежде, чем эльфы пробудились. В страшные зимы она сковывала Белерианд. И мощь ее была погребена под волнами вместе с ним.
– Так это не Моргул? – нахмурился дунадан.
– Я мало знаю о твоем враге, но он ведь был человеком, пока не стал служить Саурону? Эта же сила глубже, чем вся мощь повергнутого властелина Мордора.
– Но как? Ведь Враг исторгнут из Арды?
– И всё же часть его силы осталась. Полагаю, твой враг – ведь его недаром зовут Чародеем – нашел способ направлять ее. Но не тревожьтесь, – эльф взглянул на дунадана и лоссофа, – как ни могуч назгул, он бессилен причинить подлинный вред. Что он может сделать? Наслать мороз? но нам мороз не страшен, а люди умеют греться. Наслать морок? чтобы одолеть мороком эльфов, нужна сила его властелина. Вселить в наши души отчаянье, чтобы мы перестали бороться с ветром и холодом? нет, – Тонлинд улыбнулся, – нет, назгулу такое не по силам.
Он обратился к Ики:
– Так что оставь свои страхи, благородный друг. Ручаюсь, мы благополучно отвезем твоих гостей.
Собачьи упряжки весело неслись по прибрежному льду, а Арведуи предпочел бы, чтобы звери шли самым медленным из медленных шагов.
Надо было решать – и решаться.
Ики молчал. Его молчание упиралось дунадану в спину, как неумелому воину упирается на привале корень или ветка в бок.
Ики всё сказал. Всё – это мало слов. Очень мало.
А Светлый сказал много. Очень много. Очень много слов – это ничего. Меньше чем ничего.
Дыра.
Арведуи остановил собак.
Нарта вождя пронеслась вперед, Ики развернул ее, вернулся.
– Спасибо, – сказал дунадан. – За всё спасибо. И за предупреждение – особенно.
Ики молча смотрел на него. Ждал.
– Я верю тебе.
Окаменевшее лицо вождя дрогнуло. Южанин останется. Останутся морозные волки.
Что теперь ждет?
Ничего. Выдержат как-нибудь. Южане хитрые, они еще получше освоятся и придумают… разного.
Страшно.
Страшно, когда бледные волки рыщут по твоей земле.
Но придется жить с этим.
– Я верю тебе, – повторил Арведуи, – но именно поэтому я должен уплыть.
– Ты? – прохрипел лоссоф.
– Я. Это ведь за мной охота.
Ики молчал. Он смотрел сейчас в ясные серые глаза южанина и понимал: он прав. Его нельзя отговаривать.
– У вас на севере вождем становится Видящий, – князь заметно сдерживал волнение, – у нас просто старший сын старшего сына. Но мне кажется: я вижу свой путь. Я должен плыть на этом корабле.
– Светлый мочь быть… правда… прав, – выговорил Ики.
– Да. И об этом я думал. Ты видишь смертельный риск, а Тонлинд видит, как избежать его. Смерть охотится за этим кораблем, но эльфы могут уйти от погони.
Ики почувствовал, что южанин лжет. Не ему. Себе.
Как они живут на своем юге, если у них вожди – не Видящие?
– Ими-ики плыть с… ты?
– А кто бы ее отговорил? – вздохнул Арведуи. – А вот моих людей я попрошу тебя оставить до лета. Потом с Нярохом уйдут на юг. И доберутся уже до наших земель.
Вождь кивнул.
Арведуи смотрел на юг. Разъяснилось, низкое солнце светило ему в лицо.
– Очень не хочется умирать. Всю жизнь знал, что к этому придет, последний год звал смерть за собой, звал и убегал… а теперь надо идти к ней навстречу. Страшно.
– Страшно, – кивнул Ики.
– Послушай, – князь решительно сдернул рукавицы. – Может быть, я только себя пугаю, и надо верить не своим страхам, а слову эльфов, но… мне так будет спокойнее.
Он снял с пальца кольцо Барахира.
– Это не просто цветные икры. В этом кольце – судьба нашего народа. Многие тысячи лет его истории. И не только. Возьми его. Сохрани.
Ики взял валинорский перстень темными морщинистыми пальцами.
– Я спасать ваша жизнь, – сказал лоссоф. – Я беречь это кольцо.
Арведуи кивнул:
– Если когда-нибудь…
Арведуи осознает или предвидит, что он обречен. В его мыслях много пафоса, и они бессвязные, но ситуация такая:
Долгий. Долгий путь.
Долг.
Осколки. Сколько? Свобода – осколки долга.
Вдребезги.
Блеск.
Брызги.
Тысячи брызг твоей силы. Тысячи лет твоей жизни. Тысячи – в твоей власти.
Величием венчан.
Навечно.
Пей вечность как вино, пусть силу сочтут виной, ты пьян мощью иной, полон, поднят, глядишь по-над, грозишь полдню, врагам поздно.
Поздно спасаться.
Поздно.
Дно.
Арведуи делает все, чтобы спасти жизнь спутникам, всем, кроме жены. С ней они, наверное, уже порешали, как им быть.
Арведуи был очень убедителен. Он сам не ожидал от себя, что с ходу придумает столько причин, по которым эльфы не могут взять на корабль дружину. Но в самом же деле, море – это ледяные ветра и волны, а тэли на палубе не построишь, там нет места, а на одного человека придется брать не только шкуры, но и кожи, чтобы защитить от бурь, а еще запас еды и пресной воды, эльфы обходятся почти без этого, что им припасы, их согреет гребля, а человек не может сесть на весло эльфийского корабля, не может грести в лад с фалафрим, Тонлинд об этом не подумал сразу, да, он же впервые должен взять людей на борт, поэтому, раз всех забрать никак не получится, то никакого жребия или еще как-то, они с Фириэлью плывут, им нужно к Кирдану чем скорее, тем лучше, а все остальные летом, с Нярохом, потом левым берегом Лун… и вообще, это приказ.
Последний аргумент был самым веским.
А рукавиц он не снимал.
Про отданное кольцо Барахира они узнают потом. Когда уже всё… когда он будет далеко. Ики им не скажет правды. Да и… может быть, еще обойдется.
– Осенью я буду ждать вас в Мифлонде. Я предупрежу Кирдана, чтобы отправил эльфов к Сумеречному навстречу вам. Только одно может помешать мне: меня позовет война.
А, пожалуй, и не соврал.
Поверили? Нет?
Это уже неважно.
Они уплывают вдвоем.
Плавание:
Ночью задул ветер с северо-востока. Несильный и, сколько Арведуи знал карту, попутный.
Но эльфы отчетливо встревожились.
Хотя парус, весь вечер висевший неподвижно, теперь наполнился, Тонлинд приказал убрать его.
Не нужно было быть мореходом, чтобы понять: ожидали бурю.
И, судя по всему, непростую бурю.
Слепни.
Под снегом сникни.
Морозной стаи звери, сотни пространств поправ, сбегаются из былых бездн, от голода бешеные.
Блеск зубов, ярость глаз, скрежет льдин, снег летит, снег бьет, валит, слепит, волку напиться вражьей крови, море уморит, о пощаде не молишь, моли не моли – нет прежней земли.
Канула.
Горяча кровь Эленны, горяча и нетленна, в морской могиле не лежит – бежит.
К северу. К северу. К северу.
Вечный путь – к северу.
Холоден подводный склеп Нуменора.
Вечен бег его горячей крови.
Рыбы объели тела, кораллы растут из глаз, спруты спят во дворцах, но биться мертвым сердцам… со смертью биться.
Стала судьба бедой, стала кровь водой, горячей подводной рекой.
Роковой.
Холод ведет в тепло.
Тепло несет в смерть.
Всех.
Разъяренное море швыряло корабль, снег бил в лицо, ветер хлестал, руки еле удерживали обледенелые снасти, чтобы тебя не смыло за борт новой ледяной волной, было нечем дышать – буря вбивала вдох обратно в горло, ты переставал понимать, где верх и низ, где море и небо, куда эти шквалы ветра несут корабль, нет ни прошлого, ни будущего, ни судьбы, ни цели, а есть только руки, только они и живы, руки, вцепившиеся в какой-то канат, только руки и живы в тебе, только руками и жив ты.
Когда удавалось перевести дыхание и разлепить глаза, ты видел фалафрим, навалившихся на рулевое весло, – как они в этом хаосе могут управлять кораблем?! – и Тонлинда, стоявшего рядом с кормилом, так спокойно стоявшего, будто нет никакой бури, будто не может его смыть очередная волна… а не может! смотришь на него и веришь – не может! руки эльфа лежали на борту, и больше всего капитан был похож на всадника, который успокаивает своего испугавшегося коня.
Стихия ярилась всю ночь. Днем стало как будто полегче: не так часто налетали шквалы, не так яростно бил ветер и снег. Тонлинд улыбнулся дунадану: видишь, было страшно, но мы целы. А буря скоро стихнет.
Говорить не получалось, не было сил. Меховая одежда превратилась в глыбу льда и снега, пошевелиться в ней стало почти невозможно.
Сначала надо сколоть хоть часть льда с себя.
Какое чудо произошло этой ночью? Как они не погибли в этой буре? Как их корабль не был разбит в щепки? Поистине, мореходы Кирдана творят чудеса…
Море всё еще ярилось, и даже у фалафрим силы оказались не бесконечны. Хотя эльфы и сменяли друг друга на кормовом весле, Арведуи видел, что они устают, что их движения становятся замедленнее и слабее, а Тонлинд, напряженный, как боевая тетива, погружен в непостижимый для людей разговор со своим кораблем, и именно поэтому все они пока и целы.
К ночи стало еще спокойнее… прорвались? буря позади? впереди океан, осталось повернуть на юг и скоро, совсем скоро они смогут снять эти меха… Мифлонд, Кирдан, Аранарт, жизнь… неужели жизнь?
Сон.
Усталый сон без сновидений.
Корабль бежит по тяжело дышащему морю, по еще грозным, но уже не опасным волнам, самое страшное позади, и можно спать, спокойно спать…
…Когда Арведуи проснулся, было светло и, как он и ждал, ощутимо теплее. Только вот солнце светило почему-то в корму. Наверное, он еще не совсем проснулся.
Почувствовав, что он зашевелился, открыла глаза и Фириэль.
Было что-то странное.
Всё было как-то очень спокойно. Слишком.
Совершенно гладкое море. Ни следа шторма.
Нет ветра, парус распущен, но неподвижен.
Эльфы ничего не делают – на ни кормиле, ни на прочих веслах.
Если это сон, то сон неправильный. Надо проснуться.
А если это не сон – то что это?!
– Гурут Уигален, – раздался голос Тонлинда.
Дунадан встал, помог подняться жене.
– Буря занесла нас в Гурут Уигален, – произнес мореход. – Прости меня, князь: я погубил тебя.
– Я слышала о нем… – медленно, вспоминая, сказала Фириэль. – Теплое течение, которое идет на север.
Еще не вполне проснувшаяся, она не осознавала всей меры того, что же с ними произошло.
– Да, – сказал эльф. – Очень сильное течение. Если не будет ветра, – он взглядом показал на бессильный парус, – к вечеру мы будем у края льдов.
– А весла? – нет, определенно, Фириэль еще никак не стряхнет сон.
Арведуи горько выдохнул и тем избавил капитана от необходимости объяснять очевидное: на веслах это течение не одолеть. Спасет только ветер.
А его нет.
– Значит, к вечеру? – спросил Последний Князь.
Говорили об Аранарте. Смеркалось, было очень страшно, мимо уже медленно проплывали льдины, некоторые скрежетали по бортам, и Фириэль невольно вздрагивала, тогда Арведуи прижимал ее к себе чуть крепче – и продолжал говорить или спрашивать, чтобы говорила она. Как будто ничего не происходит. Как будто ничего не произойдет.
Ему это казалось сейчас невероятно важным: чтобы Фириэль не боялась. Чтобы она не думала о неизбежном.
Она должна думать о хорошем.
У них была счастливая жизнь, у них прекрасный сын.
Всё будет хорошо. Без них, но – хорошо.
Осталось недолго.
Фириэль старалась, чтобы ее голос не дрожал. Получалось.
– И хорошо, что с ним Хэлгон и Голвег. За ними он как за каменной стеной.
Арведуи задумался на мгновение, а потом, неожиданно для себя, – улыбнулся.
– Если твой отец, – он посмотрел жене в глаза, – в своих мечтах был прав хотя бы на десятую… да что там, хотя бы на сотую долю, то Аранарту очень скоро никакие стены не понадобятся.
Князь помолчал и добавил:
– Да и не удержат они его.
Рядом качалось еще несколько льдин.
– А ты думаешь, он был прав? – глаза Фириэли горели огнем. – Неужели ты верил в это?
– Верил, не верил… я не знаю. Но если он был прав, то хорошо бы – на десятую. Не больше.
Снова раздался скрежет о днище. Пока только скрежет.
– Жалко, не узнать, на ком он женится. Я бы хотела увидеть его невесту.
– Он женится на самой красивой девушке в Арноре.
– А Арнор… – она вздрогнула: корабль накренился, с хрустом пройдясь по краю льдины, но пока еще хрустел лед, – Арнор будет?
– Ты это знаешь так же твердо, как и я.
Снова хруст. Фириэль прижалась к мужу.
Льда было всё больше.
Эльфы стояли на носу. Надеялись отводить корабль в сторону ото льда? Оттянуть неизбежное? Или что? …главное, он сказал днем Тонлинду, чтобы тот не считал себя виновным. Всё-таки Моргул – из нуменорцев, течения рассчитывать они умели, а получив бури Севера во власть, Король-Чародей загнал бы в ловушку любого.
Снова скрежет. Ну скорей бы.
– Это не больно, – зашептал он в ухо Фириэли. – Тело быстро сводит холодом. Это недолго и небольно. Не бойся.
– Я не боюсь. Я с тобой, как я и хотела. И я не боюсь.
Скрежет. Глухой удар. Корабль накренился.
– Не смотри, – он прижал ее голову к своей груди. – Не смотри, не надо.
Корабль кренился сильнее, становилось трудно устоять на ногах. Арведуи правой рукой ухватился за борт.
Почему-то это тоже было важно: умереть стоя.
Корабль шел на дно, вода была уже у их ног, стала подниматься… ноги отяжелели… выше.
– Не бойся, – едва шевелились губы Арведуи.
Не бойся.
Арведуи с женой таким образом пожертвовали собой, потому что, погубив их, Ангмарец слегка расслабился.
Я не начну войну ни рано, ни поздно. Я начну ее в тот день, когда увижу путь к победе.
Ага, лет через триста может быть. Хорош союзничек.
На самом деле он просто ждет когда гондорцы подъедут, но надо же пафоса нагнать.
Э... а что с ними становилось? В каноне-то как раз арнорцы были отброшены за Лун и там окопались
В каноне отряд Арведуи вынужден был бежать из Синих Гор на север. У Альвдис фигурируют некие гномы-изгои, жившие в Синих Горах, и польстившиеся на награду, объявленную Ангмарцем за головы беглецов-дунэдайн:
Толог понял, что он жив.
Голова гудела, в глазах плыло (хотя чему плыть – темнота и есть, хоть открой глаза, хоть закрой), но, кажется, и не особо ранен. Повезло.
Он позволил себе расслабиться и полежать немного. Лежал он на чем-то мягком. Сравнительно. Гном? Его противник?
Видимо, мертвый. Не шевелится.
Как они дрались, Толог помнил. Даже помнил, как падали. Гном падал спиной, да.
Повезло.
Голова медленно прояснялась. Память возвращала события этой короткой и безумной схватки.
Не то чтобы они не знали о гномах. Слышали быстрый перестук шагов в глубине штреков. Но решили, что из-за незанятой внешней пещеры гномы не станут ссориться. Сами вглубь не лезли, гномов не встречали, тем паче – не тревожили их. Сколько месяцев так?.. два? три? мы сами по себе, охотимся снаружи, гномы сами по себе, до недр нам нет дела. Живем.
Жили.
До сегодняшнего дня.
Или сколько он без сознания провалялся?
Толог пошевелился. Тело слушалось, с трудом, но слушалось. Он отделался на удивление легко.
Еще немного полежать – и выбираться из этой расщелины. Не так она и глубока.
Гномы напали внезапно и с трех сторон сразу. Как и подошли-то бесшумно? Обмотали сапоги тряпками? Дозорные… это в первый месяц сторожились от того, что внутри, а потом только от внешнего. Кто же знал, что гномы вдруг нападут?
И с чего?
Лучше. Уже лучше. Попробовать сесть. Так. Встать. Получается. Нет, ему решительно повезло. Тогда вверх. Камень здесь уступчатый, получится залезть.
Темнота была полной, но Толог, как и все арнорцы, привык к ней за последние месяцы. Дрова берегли, огонь для готовки и для тепла, если уж очень холодно, а не для света. Они научились смотреть руками. И ногами, вот как сейчас.
Первые попытки залезть оказались неудачны, и Толог вернулся к своему гному. Надо не торопиться. Сорвешься – вряд ли получится снова упасть на гнома.
Отдохнуть.
В сущности, почти вся их жизнь после Северных Врат была отдыхом. Не сражались же. Когда стало ясно, что это не нападение на крепость, а начало вторжения, и Северные Врата, как ни бейся, не задержат врагов, Ондомир приказал пробиваться и уходить на запад. Им повезло: день был солнечным, а против них – только орки. Принц даже послал гонца к младшему брату, чтобы тот не геройствовал, а последовал его примеру.
Потом была скачка… снова повезло: от солнца замерзшая земля подтаяла и их следы просто смыло.
Добрались до Сумеречного. Ферен предлагал идти на юг, но Ондомир настаивал, что раз Лун замерзла в эту зиму, то безопаснее добраться до Синих Гор – сейчас по льду, а весной река отрежет их от врага. Слова принца всем показались разумными.
Так они устроились в этой пещере. Охота в горах была сносной, дерева, если не разводить огромных костров, хватало, и все решили дождаться сухой земли. Идти в Мифлонд весной, по снегу и грязи незнакомыми горами – это им всем казалось безумием. Особенно по сравнению с жизнью в пещере, где их никто не трогает.
По сравнению с жизнью.
Надо было лезть вверх. Но сначала Толог решил выяснить, что ему припас гном. Вдруг что пригодится? Законная добыча, как-никак.
Он обшарил труп. Гномье оружие ему без надобности, тяжелое, наручи сгодятся, пояс… на поясе обнаружился кремень с трутницей, фляга… наполовину полна. Вот это кстати.
Издалека же они шли, если воду взяли. Не соседей мы потревожили, нет. Тогда почему они напали?
Толог расстегнул пояс на гноме, стал переворачивать труп, высвобождая свой трофей. Наборный металл зазвенел, откликнулось эхо.
Арнорец замер. Как при звуках опасности.
Он не сразу понял, почему от тихого отзвука перезвона он напрягается, как перед схваткой.
Тишина.
Полная.
В большой пещере не было никаких звуков, кроме тех, что шли от него.
Совсем никаких.
Толог всматривался и вслушивался в темноту. После побоища должны быть стоны. Шевеление раненых. Хоть что-то!
Не может же он остаться в живых один?!
Арнорец полез вверх – откуда взялись силы! Руки и ноги сами находили нужные камни, он взлез… да что там – взлетел по скосу.
Безмолвие.
Мертвое.
Толог сделал несколько шагов. Труп.
Воин опустился на колени, ощупал. Человек. Кажется, Брассен. Рана в груди.
Пальцы арнорца скользнули выше… пустота.
Выше плеч не было ничего.
Но там должна быть шея. Лицо. Голова!
Арнорец не поверил своим рукам. Он принялся доставать кремень и огниво, пальцы не слушались, дрожали, огниво цеплялось за что-то, искра не желала раздуваться… огонь.
Лучше бы он не зажигал света.
Обезглавлены.
Все до одного.
Трут догорел, обжег пальцы, погас.
Мрак.
И когда снова обретаешь дыхание, то с ним поднимается древний, животный ужас. Бежать! Прочь отсюда! Ты больше не человек, не арнорец, у тебя нет имени – ты добыча. Добыча огромного неведомого зверя. Добыча, которой пока удалось ускользнуть.
К спасению!
Толог побежал, споткнулся обо что-то, упал.
Снова гном.
Пытаясь встать, оперся рукой… другой гном. Странно лежат. Мертвые враги не внушали ужаса, Толог зачем-то ощупал трупы.
Эти двое были сражены не воинами Ондомира. Они убили друг друга сами. Почему? Из-за добычи передрались?
Отрубленные головы арнорцев – добыча?
И это ответ?
В этих горах, годы и века отделенных рекой от остального мира, скрываются гномы, которым нет места среди своих. Изгои. Чужаки всем и друг другу.
Но сейчас Лун подо льдом. И если к изгоям приехал некто и предложил награду… за головы других изгоев?
Ондомир, почему ни один из нас не посоветовал тебе идти на юг немедленно? Как мы могли поддаться обманчивой безопасности этой пещеры…
Толог стал спускаться к выходу. Разум говорил, что надо вернуться, взять плащ, припасы, что безумие идти на юг вот так, в чем был. Разум говорил, но сделать и шагу обратно, к телам без голов Толог был не в силах.
Умрет по пути? Ну, значит умрет. Это не страшно.
После этой пещеры уже ничего не страшно.
Спустя месяц его подобрали эльфы Мифлонда, осматривавшие Синие Горы в поисках беглецов.
Чуть позже он стоял перед Аранартом и рассказывал, как погиб его брат.
Отредактировано (2021-02-14 15:20:47)
В каноне отряд Арведуи вынужден был бежать из Синих Гор на север.
В каноне
In 1974 the power of Angmar arose again, and the Witch-king came down upon Arthedain before winter was ended. He captured Fornost, and drove most of the remaining Dunedain over the Lune; among them were the sons of the king. But King Arvedui held out upon the North Downs until the last, and then fled north with some of his guard; and they escaped by the swiftness of their horses.
Т.е. одна часть идет за Лун, и с ней сыновья - т.е. все тот же Аранарт и невинно заранее убиенные Альвдис его братья. А Арведуи до последнего тусит на Северных Холмах, а потом бежит на север.
Эльфы узнают о гибели своего корабля во льдах с Арведуи на борту:
– Я не скажу вам «Добрая встреча», – произнес лорд Вильвэ.
Вот уж кого не ожидали увидеть.
Родич Кирдана оценивающе прошелся по ним взглядом. Присутствие и Голвега, и нолдора его удовлетворило.
Кирдан сидел у стола, сцепив пальцы.
Вести были не дурными. Вести были очень дурными.
Сын Арведуи почувствовал, что ему хочется сказать «Давайте скорее».
– Мужайся, – заговорил Кирдан. – Корабль погиб. Твой отец был на нем.
Аранарт кивнул.
Ему самому было странно, как он воспринял это. Ни горя, ни ужаса. Что о таком говорится? «Сердце сжало от боли, свет померк»? Сердце билось как всегда, и он видел Кирдана, Вильвэ, этот зал с привычной для фалафрим резьбой в виде яростных волн… день был и остался совершенно обыкновенным, мир не раскололся на «до» и «после». Наверное, потому, что расколот был год назад. И ужас гибели отца он пережил – год назад.
Сегодня неизбежное, к которому давно готов, произошло. И только.
Но не для других.
– Откуда вам знать, что князь был на корабле? – взъярился Голвег.
Кирдан тихо вздохнул. Ответил:
– Тонлинд был рад, найдя его. Я это слышал.
Командир следопытов переводил гневный взгляд с одного фалмари на другого, ища, в чем они ошибаются. Они неправы! Мало ли, что они там почуяли… им показалось! Никто не видел разбитого корабля, тем паче мертвого князя!
Заговорил Вильвэ. Сейчас он не выглядел ожившей древней статуей, он был здесь и сейчас, голос его звучал твердо… так неожиданно видеть Кирдана, сраженного горем (кем был ему Тонлинд – учеником? другом?), но стократ более странно видеть его родича, вернувшегося в сегодняшний день.
– Моргул поднял немыслимую по ярости бурю, чтобы погубить корабль. Она была так страшна, что ее услышали многие здесь. Очень многие. Вы понимаете, что это означает?
Глаза фалмари сверкнули гневом. У его внука они сверкали так же, когда он шел на Саурона?
– Моргул не майа. Тем паче не Вала, – ненависть клокотала в голосе Вильвэ, но не та, что выплескивает себя в проклятиях, а ненависть решительная, обращающаяся в планы действий и удары отрядов. – Силы, которые он призвал, ему не по плечу. Он сейчас лежит рыбой на песке. Только потому и жив, что назгул.
И вот тут пол закачался под ногами Аранарта.
– Лорд Вильвэ, ты хочешь..?
– Мы не знаем, где он, – жестко прозвучал голос фалмари, и оба следопыта поняли, что это приказ. Приказ выследить Короля-Чародея.
– Найдем, – тихо прохрипел Голвег.
– Не сейчас, – главное сказано, и к Вильвэ вернулась его обычная холодность. – Весной. Вам проще идти, а ему чем теплее, тем хуже.
– Найдем весной, – Голвег смотрел исподлобья.
– И? – потребовал Аранарт. От робости перед дедом Гил-Галада не осталось и крохи.
– У нас нет войск, чтобы вести против него войну, – Вильвэ недобро щурился. – Но нам они и не понадобятся. Найдите его, – он обвел взглядом арнорцев, – и мы узнаем, чего стоит его хваленое бессмертие против перворожденных эльфов.
Это был неправильный день. Аранарт знал, что он должен чувствовать если не отчаянье, то хотя бы горе, а он… он счастлив. Счастлив яростной радостью зверя, учуявшего добычу.
– Запомни, – Вильвэ смотрел прямо на него, – какую бы тайну ни унес твой отец на дно морское, он сделал нам подарок. Своей смертью он выпотрошил всю магию Короля-Чародея, как потрошат рыбу! Сейчас против нас – только правитель Ангмара. Спустя сколько-то… лет, веков? его силы восстановятся.
Аранарт резко кивнул непроизнесенному, и Вильвэ закончил:
– Только мы ему этого времени не дадим.Зима еще не кончилась, а Мифлонд получил неопровержимое доказательство гибели Арведуи.
От самого Ангмарца.
Доказательство большее, чем если бы назгул прислал Кирдану хвастливое письмо.
Этим доказательством были беженцы.
Не воины, с огромным трудом скрывшиеся от ангмарских отрядов, перекрывающих пути к югу от Сумеречного Кряжа. Женщины и дети.
Хватка Моргула заметно ослабла.
И так сразу, даже не дожидаясь весны.
Раньше он делал всё возможное, чтобы мышь не проскочила к эльфам… мыши, конечно, проскакивали, зубастые такие мыши, но сколько? сколько арнорцев было здесь зимой? – десятки отчаянно везучих. И только мужчины. Страшно было подумать, сколько женщин и детей погибло, пытаясь уйти на юг.
А сейчас – каждый день кто-то. И с малышами. Чудом пережившими эти две зимы.
Эльфы готовятся принять сотни. Отдают свои праздничные залы под жилье. Из Северной Гавани идут лодки с едой: Линдон щедро делится.
Аранарт уже не мог, как прежде, с рассвета дотемна, изводить себя воинскими упражнениями. Пришли другие заботы. Их не воспевают сказители, но они требуют не меньше сил. Заботы тяжелые, но радостные в своей тяжести: еще уцелевшие арнорцы, еще…
И впереди – охота за Моргулом.
Король-Чародей решил, что выиграл войну?
Это прекрасное решение. Своевременное.
А мы решили, что мы войну наконец начинаем.
Что-то в этом есть. В древности неудачливого правителя, проигравшего войну или при котором случались голод и мор, убивали. Арведуи стал такой жертвой.
Т.е. одна часть идет за Лун, и с ней сыновья - т.е. все тот же Аранарт и невинно заранее убиенные Альвдис его братья. А Арведуи до последнего тусит на Северных Холмах, а потом бежит на север.
Альвдис не знает английского и пользовалась переводом, а там:
"Князь Арведуи удерживал Северные Увалы до последней возможности, а потом с остатками свиты бежал на север: их спасли только быстрые кони. Потом Арведуи скрывался в старых копях гномов, но голод вынудил его обратиться за помощью к Снежным людям Форохела."
У тебя канонный текст на английском изящно обрезан как раз перед фразой про копи гномов. Как мы знаем, гномьи копи находились в Синих горах.
Канон с фразой про гномьи копи:
In 1974 the power of Angmar arose again, and the Witch-king came down upon Arthedain before winter was ended. He captured Fornost, and drove most of the remaining Dúnedain over the Lune; among them were the sons of the king. But King Arvedui held out upon the North Downs until the last, and then fled north with some of his guard; and they escaped by the swiftness of their horses.
‘For a while Arvedui hid in the tunnels of the old dwarf-mines near the far end of the Mountains, but he was driven at last by hunger to seek the help of the Lossoth, the Snowmen of Forochel.
Отредактировано (2021-02-14 15:41:26)
Альвдис не знает английского и пользовалась переводом, а там:
Я тоже изначально читал в переводе и то, что сыновья Арведуи оказались за Лун знаю из перевода. У Лун есть два притока и основное течение аж до Митлонда, но Арведуи не переходил Лун, скорее всего, и эти копи находились севернее реки и ее притоков. Да и наложение карты Белерианда на Эриадор дают гномьи королевства вот в тех краях. Эред Луин это Эред Луин, а Лун это Лун, это река, за которой укрывались дунаданы Арнора.
но Арведуи не переходил Лун,
В канонном тексте указывается, что Арведуи был в North Downs. Потом он оказывается в туннелях старых копей гномов в горах, "of the Mountains". Посмотри на карту, в том углу местности есть только Синие горы. Все сказано в тексте, моэно обойтись без "скорее всего" и наложения карты Белерианда на Эриадор. Со времен Белерианда в Эриадоре пошло уже больше четырех тысяч лет.
Посмотри на карту, в том углу местности есть только Синие горы.
Лун это река, агов. А она говорит о страшной судьбе тех, кто перешел Лун.
Отредактировано (2021-02-14 16:05:09)
Лун это река, агов
Я про эту фразу "For a while Arvedui hid in the tunnels of the old dwarf-mines near the far end of the Mountains"
В ней сказано "конец" или "оконечность" гор. Какие там горы могли быть кроме Синих, если Северное нагорье обозначается как North Downs? Чтобы оказаться в Синих Горах, Арведуи нужно было перейти реку Лун.
Отредактировано (2021-02-14 16:08:12)
Какие там горы могли быть кроме Синих
Видимо мы с тобой не понимаем друг друга и говорим о разных вещах. Горы безусловно Синие, Эред Луин. А вопросы возникают от фразы "Мы знаем, что становились с арнорцами, которые понадеялись, что за Лун они будут в безопасности!" Я и пытаюсь понять что случилось с теми, кто не в Эред Луин пошел, а за Лун.
Отредактировано (2021-02-14 16:07:23)
Я и пытаюсь понять что случилось с теми, кто не в Эред Луин пошел, а за Лун.
По Альвдис те, кто пересекли Лун, укрылись в Эред Луин, не на открытой местности, и там наткнулись на гномов. И от фразы, которую бросает Аранарт: "Мы знаем, что становились с арнорцами, которые понадеялись, что за Лун они будут в безопасности!" я бы не ждал скрупулезной точности. Аранарт не слишком хорошо умеет выражать мысли.
Основано на FluxBB, с модификациями Visman
Доработано специально для Холиварофорума