Сегодня мистер Грейвз вернулся домой в приподнятом настроении. Пока он разоблачался и напевал в туалете, Криденс, привычно оглядывая дом в поисках случайно пропущенных пятен, упавшей салфетки или других признаков его, Криденса, нечистоплотности и неблагодарности, с зарождающейся тревогой гадал, что бы это значило. Обычно мистер Грейвз приходил со службы и с порога выражал свое недовольство прошедшим днем, начальством, коллегами, подчиненными, стажерами и даже лифтерами, не забывая деловито щупать Криденса своими жесткими, пропахшими табаком руками, то и дело сжимая некоторые части его тела будто в такт словам. Было больно, и Криденс то и дело поскуливал, надеясь, что мистер Грейвз найдет себе другую игрушку-антистресс. Но вскоре он догадался, что именно это мистеру Грейвзу и нравится, хотя тот с демонстративной брезгливостью укорял его: «Что ты там пищишь? Ты мужчина или где? Говори нормально!» Может быть, сегодня обойдется без новой порции синяков? Вдруг мистер Грейвз облачится в новенький костюм и уйдет на очередной светский ужин с сильными мира сего? Тогда Криденс смог бы немного поспать, прежде чем вернувшийся мистер Грейвз разбудит его среди ночи, чтобы показать, как сильно он соскучился по нему «на этом унылом собрании старых хренов» (впрочем, иногда мистер Грейвз позволял себе «шалость», предпочитая не будить Криденса заранее – он называл это «задний сюрприз»).
С заговорщицкой улыбкой мистер Грейвз поманил Криденса к себе и извлек из дорогого кожаного портфеля некий загадочный предмет. Пока Криденс недоуменно таращился на нечто прозрачное, напоминающее ветку кораллов длиной примерно с его предплечье, с многочисленными то высовывающимися, то втягивающимися наростами, мистер Грейвз уже пристроился сзади и начал грубо наминать его ягодицу (он предпочитал, чтобы дома Криденс ходил в рубашке, жилетке и при галстуке, но без брюк и белья), жадно и влажно целуя в шею и покусывая за ухо.
- Что это, мистер Грейвз? Это… Новое украшение для вашего кабинета?
Мистер Грейвз издал нечто среднее между ироничным смешком и сдавленным хрюканьем.
- Нет, это новое украшение для тебя, мой милый.
Криденс почувствовал, как большой палец мистера Грейвза настойчиво скользит меж его ягодиц, и наконец понял.
Позже он смог в полной мере оценить изобретательность мистера Грейвза – подарок был выполнен на заказ, как доверительно сообщил тот, тем же вечером опробовав «украшение» на Криденсе. В частности, мистер Грейвз сам придумал эти замечательные пульсирующие наросты, которые втягивались, когда игрушку продвигали вперед, и поочередно высовывались, как только она оказывалась внутри. Мистер Грейвз радовался, как ребенок, только что в ладоши не хлопал – руки были заняты. Особенно, когда наросты «выстреливали» внезапно и одновременно – Криденс тогда особенно смешно дергался всем телом и взвизгивал «как девчонка». После шестого введения Криденс попросил прекратить, хотя знал, как мистер Грейвз не любит, когда он сбивает ему настрой своим нытьем. «Какая заковыристая штуковина, правда, Криденс?» После девятого мистер Грейвз наконец расслышал, что тот «бормотал себе под нос» и резким, но не лишенным изящества движением выдернул свой причудливый подарок.
- Ты мог бы вытерпеть и дольше. Ты же у нас известен своим самоконтролем. Изнеженный мальчишка! Но я все равно люблю тебя.
В доказательство своих слов мистер Грейвз нежно перевернул лежащего на боку и дрожащего крупной дрожью Криденса на живот, рывком раздвинул ягодицы и всадил в него уже собственный, живой и теплый член. Криденс теперь не просто стонал, а всхлипывал, но мистер Грейвз знал за ним эту особенность – чрезмерную эмоциональность, даже слезливость, которая настигала его в моменты близости. Он считал себя неплохим психологом и объяснял ее недостатком человеческого тепла в детстве и юности. Сейчас, рядом с ним Криденс получал слишком много любви, которая просто «не усваивалась», но мистер Грейвз ничего не мог с собой поделать – он готов был отдать этому нелепому, искореженному, почти уродливому созданию все, что у него было.
Расчувствовавшись, мистер Грейвз прихватил Криденса зубами за загривок, с наслаждением втянул носом аромат его мягких волос и разгоряченной кожи и ввинтился в Криденса с новой силой. После очередной мощной фрикции Криденс вдавил лицо в подушку и издал сдавленный захлебывающийся вой.
- Ну-ну, что ты, шшш, мой мальчик, все хорошо, тебе нечего стыдиться. Я никогда тебя не брошу, как это сделал твой отец. Никогда, слышишь?
Криденс что-то пробормотал – вероятно, слова благодарности. Все-таки он был небезнадежен, быстро учился, и мистер Грейвз надеялся, что уже через пару лет он сможет выпускать Криденса из дома – разумеется, не одного, но зато он наконец-то не будет в одиночестве скучать на этих чертовых обедах и ужинах, устало разглядывая ужасных размалеванных девиц – спутниц своих коллег по аврорату.
- Никогда не брошу… никогда… никогда… Мой мальчик, мой сладкий, хороший мой… Ооо… Грязный мальчишка! Да, поплачь, поплачь, легче будет… Что же ты у меня такой чувствительный? Иди сюда… Сладенький мой…
Криденс как-то странно обмяк и затих в изнеможении – похоже, он сумел доставить ему ранее не испытанное удовольствие. Мистер Грейвз был щедрым партнером.
Чмокнув Криденса в затылок, он блаженно вытянулся на кровати и вскоре уже спал со светлой, умиротворенной улыбкой на красивом небритом лице. Тихий сдавленный плач и скулеж Криденса нисколько ему не мешали.
…У Криденса только начало получаться представить, что он где-то совсем не здесь, а саднящая боль внутри не имеет к нему никакого отношения, как ощутимый тычок под ребра вернул его к реальности. Мистер Грейвз выглядел слегка встревоженным, но заинтересованным.
- Криденс… Эй, Криденс! А тебе комфортно в твоем теле?
- Что?..
- Я говорю, комфортно тебе в твоем теле? Не жмет?
- Не знаю, мистер Грейвз…
- Ты какой-то слишком крупный. Как тебя мама-то рожала? Порвалась вся, наверное… О! Криденс, а может, твоя настоящая мать умерла родами?
На лице Криденса появилось странное выражение. Наверное, ему стало очень жаль свою бедную маму, которую он так подставил своим появлением на свет. Мистер Грейвз озадаченно произнес:
- Получается, ты убил не только свою приемную мать, но и родную!
Ну ты даешь, парень. А может, ты и отца убил? Случайно.
Хмыкнув, мистер Грейвз ухватил его сосок и задумчиво покрутил вправо-влево, как ручку радиоприемника, намотал на палец курчавые завитки волос на груди и резко дернул. Криденс ойкнул, а мистер Грейвз тем временем спустился ниже и, защипнув кожу на боку в складку, начал разминать ее между пальцами. Криденс затаил дыхание, стараясь не шевелиться.
- Разбаловал я тебя… Может, тебе на диете посидеть? Я в твоем возрасте был в отличной форме, между прочим. Что скажешь, пирожочек мой?
- Н-не знаю…
- «Н-не знаю»! Ладно, главное – что мне комфортно в твоем теле!
Взгоготнув, мистер Грейвз звонко шлепнул Криденса по заднице и, по-хозяйски раздвинув влажные ягодицы, начал сосредоточенно шурудить внутри. Криденс обреченно вякнул. Мышцы его саднящего ануса рефлекторно напряглись, но мистера Грейвза это только раззадорило.
- Ой, кто это у нас застеснялся! Парень, я был в тебе полчаса назад, уже поздновато невинный цветочек из себя строить.
…С хлюпающим звуком мистер Грейвз извлек испачканную спермой, слизью и кровью руку и небрежно вытер ее о шелковую простыню. Криденс дернулся и застонал – ощущение было такое, будто из него выдрали часть внутренностей.
Хмыкнув, мистер Грейвз просунул руку между липких бедер Криденса, сгреб его яички в горсть и горячо задышал в ухо:
- Да ты не стесняйся, дурачок. Я же тебя люблю. Но иди-ка ты в душ и как следует промойся, а потом я покажу тебе такое, что ты удивишься, на что способно твое неуклюжее тельце. Я совсем не брезгливый, ты знаешь, но всему есть предел. Ты мне тут всю постель запачкал, поросенок.
С трудом отклеившись от постели, перемазанный спермой, кровью, слюной и, возможно, еще чем похуже, дрожащий и мокрый от холодного пота, Криденс враскорячку направился в ванную, чувствуя себя вывернутым наизнанку и оставляя на дорогом паркете мелкие кровавые пятнышки. Следовало привести себя в порядок как можно быстрее – мистер Грейвз не раз жаловался на его медлительность.
…Сладко зевнув и потянувшись, мистер Грейвз, не открывая глаз, привычно пошарил рукой, рассчитывая ухватиться за член, теплую задницу или еще какую-нибудь приятную на ощупь часть организма, который волею судеб делил с ним ложе. Но нащупал только смятые простыни. «Поссать пошел». Почувствовав нарастающее желание сделать то же самое, мистер Грейвз с наслаждение почесал подмышкой и направился в сторону ванной. «Наверняка опять на полчаса там застрял». Возле двери он чуть не расшибся, споткнувшись о валяющуюся на пороге кучу белья. «Гребаный домовик, и за что я его терплю, даже убрать не в состоянии… Ах да, я же его уволил». Куча зашевелилась, послышался слабый стон, и, проморгавшись, мистер Грейвз с удивлением обнаружил, что чуть не плюхнулся на завернувшегося в одеяло, скорчившегося в странной позе Криденса. Он потянул одеяло на себя и с интересом уставился на голое бледное тело, покрытое разноцветными синяками. «Словно полотно импрессиониста», подумал мистер Грейвз и пришел в восторг от точности этой метафоры.
- Ты что, во сне ходишь?
Ответа не последовало, но Криденс попытался прикрыться, чем очень насмешил мистера Грейвза. Можно подумать, он там чего-то еще не видел!
- Эй! Ты дашь мне пройти или нет? Вставай давай.
Попытка приподнять Криденса подмышки не увенчалась успехом («Точно, пора его на диету… Здоровый какой») – неподатливое тело тут же тяжело шмякнулось обратно. К тому же, мистеру Грейвзу не хотелось слишком напрягаться перед тяжелым рабочим днем. Поэтому на помощь пришла магия, и Криденс тут же оказался на полу возле кровати. В постель мистер Грейвз его не перенес: негигиенично. Приняв душ и не переставая размышлять о том, какое занятное существо свалилось на его голову («Он еще и во сне ходит! Ну надо же…»), мистер Грейвз вернулся к себе, сел на кровать и некоторое время с интересом рассматривал лежащего у его ног в не самой пристойной позе – задом кверху - и уже не пытающегося прикрыться Криденса. «Может, он напился?» - осенило мистера Грейвза. Но нет, алкоголем от того не пахло, да и как бы Криденс добрался до его запасов, если не умел даже свет зажечь с помощью магии? Слегка пошевелив безжизненное тело ногой, мистер Грейвз вдруг понял, что чего-то этому утру категорически не хватает. Страдает Криденс сомнамбулизмом или нет – это неважно, на его основных функциях все эти бзики и странности отразиться не должны.
«Сначала кофе, потом Криденс. Или сначала Криденс, а потом кофе?» Трудная задача. Мистер Грейвз был противоречивой личностью: иногда ему было сложно решить, чего же он больше хочет в этот момент? Сделав себе чашку ароматного крепчайшего кофе со специями, он осторожно присел на ковер рядом с Криденсом и задумался, как бы привести того в чувства. Сунув Криденсу под нос чашку кофе, в надежде, что засоня наконец прочухается и взбодрится. Куда там. Криденс не приподнял голову и не пошевелился – только еле слышно постанывал. «А может, и не надо его будить? Лежит он удобно…» И правда, Криденс лежал (или, точнее, валялся) на животе на смятом одеяле, и его чуть приподнятый зад находился в наилучшей позиции. «Разбужу «задним сюрпризом», это его точно взбодрит» - решил мистер Грейвз и, отставив чашку в сторону, пристроился к манящему, словно путеводная звезда, нежно розовеющему заду и приступил к делу. Раздвинув испещренные синяками ягодицы, он с удовлетворением обнаружил, что смазка не потребуется: из отверстия обильно вытекала розоватая слизь с красными прожилками. Наверное, неосторожно подмывался, с излишним усердием. Немного подрочив, мистер Грейвз ввел свой «поршень» (ему нравился этот эвфемизм) и только успел приятно удивиться тому, как горячо и влажно внутри Криденса («Вот же похотливая су…»), как истошный вопль заставил его подскочить и рывком выдернуть член. Кожу на головке обожгло болью, и мистер Грейвз не мгновение утратил обычную твердость духа (и не только духа). Схватив Криденса за плечи, он резко перевернул его на спину, сжал запястья, впившись в них ногтями, вдавил колено в живот, навалился всем телом и, тяжело дыша, разъяренно прошипел:
- Что ты творишь сукин ты сын ублюдок вонючий дерьма кусок тварь ты ебаная что ты орешь как резаный сссука я тебе сейчас хуй оторву и в пасть засуну сучонок мразь поганая!
Криденса впечатлила эта тирада, и он затих, дав мистеру Грейвзу время прийти в себя, продышаться, заживить саднящую кожу на члене, заварить свежий кофе и вновь обрести невозмутимость. Определенно, Криденса следовало проучить. Мало того, что из-за своевольного, капризного характера этого сопливого маменькиного сынка он остался без необходимой ему для поддержания здоровья и душевного равновесия разрядки, так еще и подвергся опасности. Вечером он придумает, что делать с неблагодарным мальчишкой. Одевшись, мистер Грейвз подошел к скорчившемуся в позе зародыша, тяжело дышащему Криденсу, слегка пнул его носком ботинка под ребра и произнес подчеркнуто отстраненным тоном:
- Я не знаю, что с тобой происходит. Но мне это не нравится. Я подумаю, что мне с тобой делать. А пока я жду, что к моему возвращению ты перестанешь дурить, валяться на полу и вести себя как истеричная шавка. И убери за собой.
Не дождавшись обычного «простите, мистер Грейвз», он недовольно хмыкнул, брезгливо оглядел безвольное тело, сейчас казавшееся ему уродливым и не заслуживающим его стараний, и аппарировал из дома.
…Вечером оказалось, что Криденс обнаглел до того, что даже не вышел его встречать. Мистеру Грейвзу пришлось самому раздеваться, и утихшее было раздражение снова проснулось и придало ему решимости не спускать сопляку его глупые выкрутасы. Пройдя в комнату, он, к своему неудовольствию, обнаружил Криденса на том же месте и в той же позе. Постель была не убрана. Криденс благополучно дрых носом в ковер, не потрудившись даже укрыться. Если бы мистер Грейвз не был уверен, что Криденс не в состоянии проникнуть в его кабинет, он бы решил, что тот напился снотворного зелья. Он нагнулся, приподнял голову Криденса за подбородок и посмотрел в опухшее от слез, бледное, в красных пятнах лицо. Губы сухие и запекшиеся, а волосы некрасиво прилипли ко лбу. От него сильно пахло потом и немного кровью и дерьмом. «Вот мерзость». Придется загнать его в душ, прежде чем наказывать. Мистер Грейвз открыл ящик секретера и осмотрел свои богатства. Вчерашний подарок приветливо мерцал в темноте и слабо пульсировал своими «щупальцами», и мистер Грейвз решил, что пока это – лучший образец в его коллекции. Его непременно нужно вновь применить сегодня ночью. Но только теперь он не поведется на притворные жалобы и просьбы прекратить. Правда, тут же встал другой вопрос: ему ведь нужно сначала наказать Криденса, а то, что он делает с ним по ночам – это выражение любви, даже если Криденс не всегда это понимает. Что же придумать? Такое, от чего этот своенравный мальчишка точно не получит удовольствие. Но сначала нужно переодеться и поесть, а то он совсем измотает себя. Мистер Грейвз начал расстегивать брюки и вдруг замер. Ремень. Ну конечно же. Он снял ремень и погладил дорогую плотную черную кожу. Увесистая пряжка с узором в виде фамильного герба. Отлично.
Мистер Грейвз не торопясь поужинал, отметив про себя, что готовит он все равно гораздо лучше, чем Криденс (особенно хорошо он умел обращаться с мясом – оно всегда получалось нежным и сочным), налил себе огневиски и пошел проведать своего подопечного (не проснулся ли он наконец, а вместе с ним – и его совесть?). Криденс все так же неподвижно лежал на полу и, казалось, не дышал. Слишком уж старательно. Мистер Грейвз сел рядом, поглаживая ремень, и пристально всмотрелся в его лицо. Ресницы подрагивали. «Да он притворяется». Мистер Грейвз почувствовал нечто вроде обиды: к чему был этот цирк, зачем сбегать из их общей постели, ночевать в коридоре, притворяться спящим?..
- Я определился с тем, как наказать тебя, Криденс.
Молчание.
- Ты расстраиваешь меня. Тебе прекрасно известно, что единственное, чего я не терплю – это недомолвки и лицемерие.
Молчание. Он заметил, что Криденс зажмурился.
- Я изо всех сил стараюсь, чтобы нам было хорошо. Чтобы тебе было хорошо. Никто больше не стал бы возиться с тобой. Тебя бы отправили в тюрьму. Знаешь, что бы с тобой там делали, милый? Тебя бы просто разодрали на куски. Попользовали бы по полной программе, уж извини за прямоту. Да на тебе бы места живого не осталось. И спал бы ты не в мягкой постели, а на каменном полу в собственном дерьме. Впрочем, я вижу, тебе нравится спать на полу… Как собаке.
Мистер Грейвз помолчал. Потрогал пальцем острые края пряжки ремня.
- Так зачем же ты все портишь? Тебе нравится мучить меня?
Он положил руку на лоб Криденса и нежно провел рукой по волосам.
Криденс вздрогнул так, что мистер Грейвз чуть не захохотал. Все-таки плохой из него притворщик.
Он раздвинул пальцем сухие шершавые губы Криденса и, склонившись к его лицу, прошептал:
- Ты не способен на нормальные человеческие чувства. На благодарность. В тебе есть что-то… гнилое. Может быть, твои родители сразу это поняли?
Некоторое время мистер Грейвз рассеянно гладил Криденса по лицу, размышляя о том, что же такое мог натворить этот мальчишка, что от него отказались в раннем детстве.
Внезапно он почувствовал горячую влагу на своих пальцах. Криденс плакал.
Мистер Грейвз ценил искреннее раскаяние.
- Ну-ну, что ты. Я знаю, что ты жалеешь о том, что был таким ублюдком. Но знаешь, что отличает настоящего мужчину, Криденс? Умение терпеть. И я терпелив, хотя, видит Мерлин, ты постоянно делаешь все, чтобы довести меня. А вот умеешь ли ты терпеть, Криденс?
Мистер Грейвз поднялся на ноги и несколько раз обошел Криденса, словно выбирая лучший ракурс.
- Я обещал наказать тебя, и я сдержу свое слово. В конце концов, тебе не привыкать. Могу гарантировать, что этот ремень – гораздо лучшего качества, чем тот, твой… Кожа самой лучшей выделки.
Последовала долгая пауза. Криденс лежал и трясся в беззвучных рыданиях. Мистер Грейвз некоторое время рассматривал что-то за окном, склонив голову и, казалось, совсем забыв о том, что собирался сделать. Внезапно он замахнулся и ударил. Пряжка царапнула по шее и голой спине.
- Да не ори ты так. Можно подумать, для тебя это первый раз.
Мистер Грейвз прошелся по комнате, поправил колдографии на комоде, смахнул пыль с книжной полке и, наконец, вернулся к распростертому телу. В этот раз он ударил с оттяжкой – длинный след протянулся от правой лопатки до поясницы. Криденс заорал и дернулся в сторону, как будто пытаясь заползти под кровать, но тут же рухнул обратно. Мистер Грейвз с интересом наблюдал за ним. Криденс снова попробовал приподняться на локтях, но опять неудачно. «Да что с ним такое? Он не может встать после двух ударов? Бред…» Мистер Грейвз присел на корточки и взял Криденса за подбородок.
- Ты опять притворяешься?
Криденс замотал головой.
- Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты не можешь встать на ноги после… вот этого? Не стыдно тебе?
- Пожалуйста…
- «Пожалуйста» - что? «Пожалуйста, простите меня» или «Пожалуйста, продолжайте»? Выражайся точнее.
- Пожалуйста… Пожалуйста, хватит…
- Хватит? Точно? Ты уверен?
Мистер Грейвз ласково погладил щеки Криденса, отметив про себя, что уже не испытывает такой брезгливости, хотя все лицо было перепачкано слезами, слюной и соплями. Наверное, привык, как привыкают к очень слюнявому, но любимому псу. Он смотрел в это перекошенное уродливое лицо и думал о том, что никогда бы не позволил себе так унизиться, настолько утратить чувство собственного достоинства. В этом смысле Криденс был для него существом с другой планеты.
- Значит, «хватит»? Ты все понял?
Криденс кивнул, продолжая обливаться слезами.
- Теперь у нас все в порядке?
Криденс пробормотал нечто, смутно похожее на «да», и громко всхлипнул.
- Ну и хорошо.
Мистер Грейвз резко поднялся, а Криденс опять свалился лицом вниз, как тряпичная кукла.
- Ладно… Теперь, будь добр, вставай наконец и приведи себя в порядок. Смотреть противно.
Нужно было позволить Криденсу сохранить остатки самоуважения (хотя он этого и не заслуживал), поэтому мистер Грейвз ненадолго аппарировал – прогуляться, подышать свежим воздухом перед сном. Пусть Криденс спокойно примет душ, как следует промоет зад, вымоет голову, переоденется, поменяет простыни… Как и не-магам, ему для этого требовалось гораздо больше времени.
По дороге домой мистер Грейвз заглянул к мастеру, изготавливающему занятные штуковины для любовных утех, и выбрал новую игрушку – она должна была помочь в обучении Криденса терпению. Она выглядела совсем не так внушительно, как предыдущий подарок. Маленький, безобидный на вид гладкий шарик, будучи введен в прямую кишку, самостоятельно продвигался вперед, словно по лабиринту, и, подчиняясь определенному заклинанию, увеличивался в три раза и ощетинивался тысячью крошечных острых иголочек. Мистер Грейвз перекатывал шарик в ладони, предвкушая первый урок, и рассеянно улыбался своим мыслям.
Улыбка сползла с его лица, когда он зашел в спальню и вместо чистого, свежего и усмиренного Криденса обнаружил все те же смятые простыни и скорчившееся на полу, покрытое синяками и свежими рубцами грязное тело.
Поганец, словно насмехаясь над ним, только переменил позу – теперь он лежал на боку, обхватив себя руками и подтянув колени к животу. Глаза его были зажмурены, а нижняя губа прикушена до крови.
- Да ты издеваешься!
Подавив желание тут же познакомить наглеца со своим новым приобретением, мистер Грейвз в два прыжка оказался рядом с телом, вцепился в волосы на затылке Криденса и, сощурившись, уставился ему в глаза.
- Что я тебе велел?..
Молчание.
- Я велел тебе привести себя в порядок, грязный вонючий ленивый засранец. Дерьма ты кусок. Сучка драная.
- До чего же ты омерзителен. Ты даже не представляешь, насколько отвратительно выглядишь. Как от тебя воняет. Да ты гаже помоечной крысы.
Накрутив на палец короткие черные вихры, он с силой дернул. Криденс заскулил, из глаз тут же брызнули слезы – хоть немного оживился. В голове мистера Грейвза пульсировала ярость. Весь день он не получал того, что принадлежало ему по праву. Он знал, что завтра не сможет сосредоточиться, будет угрюмым и раздражительным. Разве он многого хочет? Всего лишь немного внимания к своим потребностям, видит Мерлин, он этого заслуживает. Почему паршивцу обязательно надо все портить? Ему было так жаль себя…
- Криденс, я вижу, ты не понял. Но ничего, я готов повторять урок снова и снова. Может быть, кое-что сделает тебя более сообразительным?
Он расстегнул и выдернул из шлевок ремень.
- Что ты предпочитаешь: это или это?
Он сунул Криденсу под нос внезапно «оживший», похожий на крошечного морского ежа шевелящийся шарик.
Криденс, похоже, сразу уловил, что сейчас этот «ежик» окажется у него внутри, потому что тут же сжался в комок и жалобно-протестующе замычал.
- Я думаю, ремня на сегодня достаточно? Попробуем что-то новенькое?
- Не надо…
- Что-что? Что ты соизволил сказать?
- Не надо… Пожалуйста… Я не могу…
- Громче, я тебя не слышу. Ты еще и косноязычен?
- Не надо! Пожалуйста! Хватит! Умоляю вас! Мистер Грейвз! Я не могу! Не могу больше! Немогунемогунемогу…
Слова слились в один истеричный надрывный вой.
Мистер Грейвз застыл с ремнем в одной руке и «ежиком» в другой. Он внезапно выдохся. Вся его злость схлынула, уступив место разочарованию и усталости. Он тяжело опустился на колени рядом с конвульсивно дергающимся телом. Он чувствовал себя таким разбитым. Опустошенным.
- Что ж, Криденс, я тебя услышал. Ты не хочешь идти мне навстречу.
Медленно протянув руку, он погладил Криденса по волосам. Провел ладонью по плечу. Криденс продолжал трястись и подвывать, но это почему-то больше не раздражало. «Наверное, человек ко всему может привыкнуть?»
- Не плачь, мальчик мой. Ты отдохнешь, выспишься, а завтра спокойно объяснишь, что же с тобой происходит. Я ведь только хочу, чтобы ты тоже научился любить. Может, тебе и не дано… Но мне, понимаешь, трудно в это поверить. Я все надеюсь… Надеюсь, что ты изменишься. Наверное, зря. Но такой уж я человек. Всю жизнь стараюсь видеть в людях что-то большее. Ни разу еще не получил даже элементарной благодарности. Люди умеют только брать, брать, брать… Ничего не отдавая взамен. И ты такой же. Но не кори себя, ты не виноват. Природу не переделаешь.
Мистер Грейвз вздохнул, прикрыл глаза, продолжая рассеянно гладить липкие от пота и крови плечи и спину Криденса. Тот все никак не мог успокоиться, крупно дрожал, скулил и хватал ртом воздух. «Совсем нервы ни к черту у парня… А ведь я уже который месяц оберегаю его от тяжелых переживаний. И как это он ухитрялся жить с обскуром?»
- Ладно… Пойдем спать, Криденс.
- Можно я… Можно я останусь здесь? Пожалуйста… Мистер Грейвз…
«Нет, он точно издевается». Мистер Грейвз снова начал заводиться.
- Только если объяснишь мне, почему ты этого хочешь. Чтобы позлить меня?
- Я не могу встать.
Мистер Грейвз брезгливо поморщился.
- Если ты настолько неприспособлен, настолько не умеешь терпеть малейший дискомфорт… Я намажу твои, хм, царапины заживляющим снадобьем.
- Нет, я… Мне очень больно… внутри.
- Внутри? Что ты имеешь в виду? У тебя болит голова?
- Нет, там… куда вы…
Голос мистера Грейвза мгновенно стал ледяным:
- Куда я что?
- Куда вы вчера…
И вот уже он снова плачет, как брошенная дружком школьница.
«А что, собственно, вчера было?»
Он издевательски просюсюкал:
- У моего мальчика болит животик? Бедный мальчик, что же он наделал со своей сладкой попкой?
Мистер Грейвз поднялся, подошел к Криденсу сзади и рывком раздвинул его ягодицы (что вызвало новый приступ рыданий). Зрелище было не слишком эстетичным. Поморщившись при виде липкого месива, мистер Грейвз про себя решил, что в ближайшие пару недель им придется обойтись без игрушек. Жаль. Он смутно припоминал, что при внутреннем кровотечении к животу пострадавшего (но ему не нравилось это слово применительно к Криденсу) нужно приложить лед и… вызвать колдомедика? Исключено.
- Как же тебя так угораздило? Переусердствовал, когда очищался?
Криденс застонал и что-то пробормотал.
- И что я, по-твоему, могу сделать? Клизму тебе поставить, что ли? Нужно быть аккуратнее, молодой человек.
«А вдруг он теперь вообще непригоден?»
- Ну где там у тебя болит? Покажи мне.
Он с трудом отодрал руки Криденса, которыми тот обхватывал свое тело.
Деловито ощупал пах и нижнюю часть живота, недовольно морщась, когда Криденс верещал, как свинья, которую режут. Живот был твердым, словно камень, напряженным и горячим. После беглого ощупывания из зада вытекла струйка алой крови, а за ней новая порция отвратительной слизи. Видимо, у Криденса были проблемы с инстинктом самосохранения, если он сумел так себе навредить. Мистеру Грейвзу даже стало его жалко. Но не очень.
Он задумался. Обращаться к колдомедикам, конечно, было ни в коем случае нельзя. Как он объяснит присутствие Криденса в своем доме? Да и слишком много следов на теле, которые можно было истолковать… неправильно. Происхождение травмы сразу станет очевидным. Этого нельзя было допустить, ведь тогда Криденса у него просто заберут, не посмотрев, что имеют дело с директором отдела Магической безопасности. Впрочем, скорее всего, Криденс по своему обыкновению преувеличивает испытываемый дискомфорт. Пожалуй, стоит предоставить его самому себе, пусть отлеживается и восстанавливается. А ему, так уж и быть, придется пару дней обойтись без привычных игр. Тяжело, вредно для здоровья, но мистер Грейвз всегда был стоиком. Да и, в конце концов, рот ведь у Криденса в полном порядке?
Мистер Грейвз ободряюще хлопнул Криденса по животу, потрепал по заду, ласково улыбнулся и успокаивающе произнес:
- Ничего страшного. Тебе просто надо немного отдохнуть. Оставайся здесь. Не буду тебе мешать, устроюсь в гостиной.
«Хоть там от его скулежа отдохну».
Окончания фразы Криденс уже не услышал, потому что от встряски как раз потерял сознание.
«Спит», подумал мистер Грейвз, удаляясь коротать ночь на диване. «Мне бы такой здоровый сон».
Сам мистер Грейвз спал беспокойно. Остро не хватало привычного тихого сопения (он любил тесно прижимать Криденса к себе, а если тот начинал поскуливать во сне, можно было просто ткнуть его под ребра или сжать яйца). На следующее утро он, к своему неудовольствию, обнаружил, что Криденс не перестал стонать и вообще издавать все эти раздражающие звуки. Это действовало на нервы. Заварив себе крепкого чаю, мистер Грейвз уселся по-турецки рядом с Криденсом и отметил, что тому ночной отдых тоже на пользу не пошел. Его лицо было синюшно-бледным с красными пятнами. Ну и живопись. Несмотря на то, что его кожа была горячей и мокрой, Криденс дрожал в ознобе. Тошнотворно воняло кровью, дерьмом и мочой, и мистер Грейвз подумал, что постельное белье придется выбросить – слишком противно будет им пользоваться даже после очищающих заклинаний.
- Даа, что-то ты паршиво выглядишь. Я бы на твоем месте все-таки привел себя в порядок. Умылся. Сделал зарядку. Бодрит, знаешь ли.
- Вы…вы…
- Что - я?
- Вызовите…
- Криденс. Я не понимаю, что ты там вякаешь.
- Врача… Мне нужен врач.
Мистер Грейвз чуть не подавился чаем.
- Врач? Какой врач? Ты не среди не-магов, мальчик. У нас не «врачи», а колдомедики, не путай. И я не могу показать тебя колдомедикам. Тебе это прекрасно известно. Никто не должен знать, что ты здесь. Это ради твоей безопасности. Мы сто раз это обсуждали.
- Пожалуйста.
Мистер Грейвз вздохнул и постарался излагать максимально доходчиво.
- Криденс, колдомедики не станут тебя лечить. Они сдадут тебя аврорату. Там тебя в лучшем случае посадят в тюрьму, в худшем – убьют на месте, и на этот раз – по-настоящему. А меня уволят и будут судить. Всего лишь за то, что я пытался помочь тебе. Ты этого хочешь?
- Пожалуйста, мне плохо… очень больно…
- Нельзя всегда быть таким эгоистичным. Ты просто не понимаешь, о чем просишь. Мы уже говорили с тобой о том, что тебе надо учиться переносить дискомфорт, может, даже боль – без этого ты не станешь мужчиной никогда.
Мистер Грейвз отпил чаю и надолго замолчал, взгляд его красивых карих глаз затуманился. Казалось, он даже не заметил, что Криденс подполз ближе и судорожно вцепился в его рукав. Мыслями он был далеко.
- …На тебя когда-нибудь колдовали «Круцио»? Я думаю, нет. Это ни с чем не сравнимо, поверь мне. Такое не забудешь. А я испытал это на себе не один раз. В мире много ублюдков, готовых использовать Непростительные, уничтожать свою душу, лишь бы причинить боль. Надеюсь, ты никогда не столкнешься с такими людьми, мой мальчик. Ты слишком слаб. Я сумел на одной силе воли не утратить рассудок и восстановиться. И безо всяких колдомедиков, прошу заметить. А более слабые – сломались. Сошли с ума или сами стали кончеными мразями. Такие дела.
Криденс что-то пытался сказать, но мистер Грейвз не был в состоянии сейчас вникать в его бессвязное бормотание. Аккуратно отцепив пальцы Криденса от рукава своей рубашки, он поднялся и направился к бару. Огневиски с утра – почему бы и нет? Криденс разбередил его душу, пробудил тягостные воспоминания. Мистер Грейвз заперся в кабинете и долго перебирал колдографии времен своей юности.
К вечеру Криденс все еще не одумался, но стонать стал тише и уже не пытался уцепиться за его одежду, как уличный оборванец. «Может быть, через пару дней ему наконец надоест валять дурака». Мистер Грейвз с тоской открыл ящик с любимыми приспособлениями для любовных утех и рассматривал их, как ребенок витрину с конфетами. Как только Криденс окончательно восстановится… Но ждать становилось все труднее. Конечно, можно было попробовать и сейчас, но мистеру Грейвзу не хотелось испачкаться в крови и прочих отвратительных выделениях, это убило бы весь настрой. Он решил попробовать ускорить восстановление своими силами. Он сам прекрасно справится с этой неприятностью, безо всяких там колдомедиков. Мистер Грейвз порылся в шкафах и извлек на свет бутылочку Заживляющего зелья, сваренного лично его далекой английской родственницей перед попаданием в больницу Св. Мунго и передаваемого по наследству (никому пока, к счастью, не пришлось воспользоваться этим средством), которая соседствовала с настойкой растопырника и экстрактом бадьяна. Он задумался: возможно, экстракта бадьяна будет достаточно? Однако этикетка гласила, что пациента ожидают побочные эффекты в виде длительных сильных болей, а это вывело бы Криденса из строя еще на несколько дней… бесконечно долгих дней и ночей. Заживляющее зелье действовало мгновенно и, хотя не предназначалось для употребления внутрь (как предупреждала надпись на этикетке, это грозило расплавлением пищевода, окраской всех телесных покровов и жидкостей в фиолетовый цвет, а также легкой тугоухостью), мистер Грейвз решил, что просто вольет его в Криденса с другого конца. Это снадобье считалось мощным средством, оно непременно снимет воспаление, заживит разрывы и вернет ему Криденса, а Криденсу - возможность получения телесных наслаждений.
Подойдя к Криденсу, который так и лежал, свернувшись калачиком и держась за живот, мистер Грейвз удовлетворенно отметил, что следы от ремня уже подсохли и даже вроде бы начали затягиваться. «Инфекция не попала – вот и хорошо». Когда он перевернул Криденса и уложил себе на колени задом кверху, тот даже особо не протестовал, только слабо взвякнул и обреченно засопел. С проникновением внутрь с заднего конца пришлось попотеть, но в итоге мистеру Грейвзу все же удалось влить в Криденса половину бутылька густой зеленой субстанции и для верности запечатать выход специальным заклинанием. Он также использовал очищающее заклинание, чтобы убрать с его кожи отвратительные следы физиологических выделений. С тревогой вглядываясь в зад Криденса, он ожидал, что тот вот-вот станет фиолетовым в крапинку. Но все прошло гладко, без эксцессов – Криденс даже не кричал, только немного задыхался и тоненько поскуливал.
- Ну вот видишь, все в порядке. Папочка всегда поможет своему мальчику. Надо просто довериться мне, понимаешь?
Понимает ли Криденс, он так и не узнал, потому что тот как-то странно задергался, издал давящийся звук, внезапно обмяк и распластался на его коленях, как дохлая лягушка.
- Хм.
Мистер Грейвз удивился: в списке побочных эффектов не было сказано ничего о судорогах, пене изо рта и потере сознания. Осторожно потыкав Криденса пальцем, он спихнул его на пол и заботливо накрыл одеялом. Постоял, подумал, убрал одеяло, потряс Криденса за плечо. Пощелкал пальцами у него перед носом. Приподнял веко. Похлопал по щекам. Выдрал несколько волосков в паху. Немного повыкручивал соски. Криденс не реагировал. Кажется, в этот раз он не притворялся.
Мистеру Грейвзу стало не по себе.
Он был храбрым человеком, не раз видел смерть, но давно уже не позволял подобным происшествиям омрачать свою жизнь. Но сейчас он почему-то вспомнил, как на первом курсе решил посмотреть, что внутри у растопырника. Зверек защищался изо всех сил, но мистер Грейвз тогда одолел его с помощью магии и ловкости рук, распотрошил и удовлетворил свое любопытство. Лежащий у его ног Криденс выглядел ненамного живее, чем тот растопырник.
«За что мне все это?» - с тоской подумал мистер Грейвз, как наяву видя перед собой сосредоточенных и откровенно злорадствующих молодчиков из аврората, которые явятся сюда и доставят его к Пиквери как какого-то преступника. Никто и не вспомнит о его былых заслугах, обо всех блистательно проведенных операциях, о всех тех, кого он вычислил, обезвредил, устранил. Теперь устранять будут его. А если устроят обыск? Мистер Грейвз покосился на выдвинутый ящик комода, в котором притаилась его уникальная коллекция. Неужели придется ее уничтожить?.. Мистеру Грейвзу стало по-настоящему страшно.
Между тем, Криденс что-то совсем приуныл. Изо рта стекала тонкая струйка слюны, а глаза закатились. Мистер Грейвз положил его головой на пол, а ногами на кровать, чтобы кровь прилила к мозгу, в надежде, что парень просто потерял сознание из-за своей чрезмерной изнеженности. Несмотря на текущую слюну и отсутствие штанов, в его позе и выражении лица было нечто трагическое, эстетичное и почти… эротичное. На долю секунды мистер Грейвз даже залюбовался. Определенно, страдания облагораживают. Криденс всегда был таким неотесанным, таким сутулым, неуклюжим, нелепым увальнем, а сейчас в нем появилось нечто благородное. Мистер Грейвз облизнул пересохшие губы и медленно подошел к Криденсу, машинально расстегивая ширинку. К сожалению, положение, в котором он оставил Криденса, было слишком шатким: когда мистер Грейвз присел рядом на кровать, задняя часть Криденса перевесила, и тот буквально сложился пополам. Это привело к небольшому эксцессу, и мистеру Грейвзу пришлось снова применить к своему многострадальному ковру очищающее заклинание. Вся притягательность Криденса для него сразу пропала.
Переместив недвижное тело на кровать, мистер Грейвз попытался найти в нем признаки жизни, но так и не понял, дышит ли Криденс и есть ли у него пульс. Кто их знает, этих обскуриалов, как они устроены. Может, они способны впадать в анабиоз? Отключать сердцебиение? Задерживать дыхание на пару часов?
Криденс был как сундучок с секретом, к которому невозможно было подобрать ключ. Мистер Грейвз поймал себя на том, что совершенно не испытывает желания подвергнуть Криденса наказанию. Или наслаждению. Это было не то… Ему внезапно так захотелось услышать знакомое, родное сопение, робкий вяк, жалобный стон или старательное пыхтение, что он не выдержал, лег рядом с обмякшим телом, обнял его и зарыдал. Случившееся напугало его, ведь он не плакал с тех пор, как попал в Ильверморни. Но остановиться мистер Грейвз не мог. Слезы катились по его красивому лицу и медленно стекали в уши. Он подвывал, икал и всхрапывал, как загнанный конь. Сжимая свою единственную любовь с такой силой, что и так опухшее лицо Криденса слегка расплющилось о его грудь, он скулил с подвизгиваниями и трясся, как самая презренная, ничтожная сучка.
- Криденс… Криденс, мальчик мой… Что же ты наделал… аааа… как ты мог так со мной поступить… сучонок… пидор… тварь… милый мой… сладкий нежный мальчик... ооо
Он не знал, сколько часов провел в смятой постели, прижимая к себе того, кто столько мог дать ему и внезапно все отнял. Впав наконец в беспокойный сон, он продолжал сжимать родные, еще теплые ягодицы и поливать слезами мертвенно-бледное лицо своего ненаглядного мальчика. Ему снились милые, простые сценки из их несложившейся совместной жизни. Вот они с Криденсом покупают овощи и фрукты у торговцев, и Криденс млеет, когда он вручает ему пакет с маленькими помидорками («Они настоящие, мистер Грейвз? Я могу съесть их?»). Вот Криденс впервые оказывается в настоящей ванне и сразу поскальзывается на мыле, расшибив колено и вывихнув лодыжку, заставив его искренне хохотать. Вот он заказывает Криденсу в кафе пирожное, наводит иллюзию – и Криденсу кажется, что он распорол щеку попавшимся в лакомстве куском стекла, а потом они вместе смеются над этой шуткой. Вот они выбирают новый, хороший комод в комнату Криденса. Вот он дарит ему на День рождения игрушку в виде окками – для их совместных любовных игр – а наивный Криденс решает, что это флейта, и подносит ее к губам, вызывая взрыв смеха у присутствующих на торжестве коллег из аврората. Вот они делают парные татуировки – «C. B. Always in my heart» и «P. G. Always in my butt». Вот гуляют по осеннему парку, и он забавы ради убивает «Авада Кедаврой» голубей, которых Криденс боится, а тот благодарно прижимается к его груди…
Во сне Криденс был с ним. Такой живой. Такой теплый. Такой мягкий. Такой… готовый на все. Мистер Грейвз улыбался сквозь слезы и зарывался лицом в пушистую подмышку Криденса.
…Он как раз учил Криденса справляться с боггартом. Криденс долго отказывался признаваться, чего он боится больше всего на свете, и лишь когда мистер Грейвз пообещал, что без умения применять «Ридикулус» он никогда не станет нормальным, полноценным волшебником, тот согласился попробовать. Когда Криденс вызвал боггарта, мистер Грейвз обнаружил, что смотрит на самого себя. «Ты… Больше всего на свете ты боишься меня?..» Он не услышал, что пробормотал смущенный до смерти Криденс, потому что в этот момент очнулся от своего кошмара, хватаясь за пустоту.
И обнаружил, что тело Криденса исчезло.
Мысли лихорадочно заметались: «Авроры… Нашли… Как узнали? Кто выдал? Что они уже видели?»
Он дернулся, попытался сесть и тут же упал навзничь. Словно что-то ему мешало. Будто наткнулся на невидимую натянутую веревку.
В глазах потемнело. «Вот и все. Инфаркт». Мистер Грейвз догадывался, что при такой работе рано или поздно его настигнет расплата за перенапряжение, но не рассчитывал, что это случится так рано. Он судорожно вдохнул, обрадовался, что боли не чувствует, и краем глаза заметил в углу комнаты какое-то движение. «Авроры! Явились… Кого за мной послали?»
Пока мистер Грейвз сучил конечностями, как выброшенный приливом краб, от стены отделилась тень и медленно двинулась к любовному ложу.
- Нет, мистер Грейвз, авроров здесь нет.
- Что? Криденс?
- Но они могут появиться здесь в любой момент. Если я этого захочу.
- Что ты такое говоришь, Криденс?
Мистер Грейвз с изумлением смотрел на живого и здорового Криденса, который по-хозяйски расхаживал по комнате, открывал ящики комода, бесцеремонно рылся в шелковом нижнем белье, вертел в руках заветные любовные игрушки, будто примериваясь… Он был все тем же, что и накануне – грязным, потным, взъерошенным, покрытым ссадинами и синяками, с перемазанными кровью ляжками, но что-то изменилось. Мистер Грейвз не сразу понял: он больше не сутулился. Руки не висели вдоль тела плетьми. Он теперь не двигался так, чтобы занимать как можно меньше места. Не застывал, склонив голову, с обреченно-покорным видом. Не переступал ногами, стеснительно поджимая пальцы, как будто старался спрятать слишком большие ступни. Не обхватывал себя руками, словно пытаясь согреться. Вид Криденса Прямоходящего потрясал. Мистер Грейвз даже слегка поежился, глядя на его довольно-таки широкие плечи.
Что произошло с его милым, нежным, робким мальчиком? Впрочем, главное, что он выжил. Новый, незнакомый Криденс притягивал его как магнитом. Стараясь скрыть смущение, мистер Грейвз вылез из постели и на подкашивающихся ногах, странной походкой (он чувствовал, как непроизвольно повиливает задом, что было, разумеется, совершенно недопустимо, но при этом приятно, где-то глубоко внутри он понимал, что именно так и должно быть) направился к Криденсу, который в это время развалился в кресле, положив на подлокотник волосатую ногу и бесстыдно выставив все то, что мистер Грейвз считал в нем второстепенным. Этот новый Криденс чувствовал себя в своем теле вполне комфортно.
- Криденс… Мой мальчик…
- Я не ваш мальчик.
Мистер Грейвз даже растерялся от такой наглости.
- Но… Чей же тогда?
- Я свой мальчик, собственный.
Криденс покачивал ступней и смотрел на мистера Грейвза исподлобья, но не испуганно, не с робким вызовом сучки, которая жаждет быть оттраханной, а оценивающе и с какой-то даже брезгливостью.
- Криденс, ты хорошо себя чувствуешь?
- Хорошо. Как никогда.
- А… Ну вот видишь, я сразу понял, что никакие посторонние нам не нужны, мы со всем справимся сами. Я рад, что тебе лучше.
Криденс молчал и продолжал смотреть на него этим пристальным давящим взглядом. С наслаждением зевнул. Поскреб ляжку.
Мистер Грейвз откашлялся и потянулся поправить галстук, забыв, что он в пижаме.
- Что ж... Полагаю, раз ты здоров, то теперь можешь убрать в квартире, принять душ, а потом приходи ко мне, я буду ждать тебя.
- Я сам разберусь, что мне делать.
- Что? Криденс, ты вздумал дерзить? Ммм… Кого-то здесь надо проучить.
Мистер Грейвз начал догадываться: «Он просто хочет, чтобы я наказал его как следует. Ему стыдно за все это представление, он специально провоцирует меня. Ну хорошо…» Он улыбнулся. Ох уж этот Криденс. Никогда не знаешь, что придет ему в голову. Он решил поддержать игру.
Сжав предательски подергивающиеся ягодицы и стараясь не вилять тазом, мистер Грейвз ринулся восстанавливать справедливость. Ему показалось, что он увидел на лице Криденса знакомое испуганное выражение.
Спустя секунду он обнаружил, что лежит носом в ковер, без штанов, неприлично отклячив зад, и не может пошевелиться.
Он запаниковал. «Палочка… надо найти палочку…» К сожалению, он никак не мог до нее добраться, и опять чувствовал себя связанным невидимыми веревками.
- Криденс! Что такое? Что ты делаешь?
Криденс, казалось, был удивлен не меньше.
- Ничего. Оно как-то само происходит.
Впрочем, судя по голосу, происходящее его как минимум интриговало.
Он почесывал яйца и ногой катал по полу туда-сюда бутылочку из прозрачного стекла, с интересом ожидая, что же будет дальше. Словно кино смотрел. Его член приподнялся, но Криденс даже не подумал прикрыться. Он явно не стеснялся своего тела.
Мистера Грейвза озарило.
Он снова стал жертвой собственного великодушия.
Уж лучше бы он вызвал этих чертовых колдомедиков!
Он с тоской вспомнил, что хотел ведь просмотреть энциклопедию магических снадобий, прежде чем вливать в Криденса заживляющее зелье. Неужели оно нетипично действует на обскуриалов?
Или у него есть некий побочный эффект, не указанный на этикетке?
А может быть, он в спешке вообще перепутал бутыльки и случайно дал Криденсу «Самцовый эликсир»?.. Что, если это навсегда? Он почувствовал, как по загривку течет холодный пот.
- Что ты сидишь?! Освободи меня!
Криденс лениво поднялся, обошел вокруг коленопреклоненного мистера Грейвза, внимательно осмотрел его со всех сторон…
Мистер Грейвз затрясся от злости.
- Ну что там? Чем меня обездвижило?
- Да там ничего нет, мистер Грейвз. Вы просто… ну, сами так встали.
- Что ты такое несешь? Я не мог… чтобы я… Я тебе что, сучка какая-то?
Он попробовал встать, но вместо этого игриво крутанул задом так, что чуть не свалился набок. Казалось, его ягодицы лучше знают, чего он хочет.
Криденс громко и вульгарно присвистнул.
- А у вас отличный пердак, мистер Грейвз! Ой.
Он тут же засмущался и покраснел. Но потом снова уставился на голый зад мистера Грейвза и как-то плотоядно облизнулся.
- Спа… Что?!
Криденс ходил вокруг него, как голодный кот вокруг слишком большой для него рыбины, которая пока еще дергается, еще может вырваться из когтей, но скоро затихнет, перестанет хватать ртом воздух, и вот тогда…
Мистера Грейвза разрывало от противоречивых желаний. С одной стороны, он хотел, чтобы эта унизительнейшая ситуация поскорее закончилась, чтобы он снова обрел власть над обнаглевшим, бессовестным мальчишкой (и своим организмом). С другой стороны, в том, чтобы стоять вот так, полностью раскрывшись перед этим сильным, крупным красивым сам… молодым человеком, было что-то на редкость возбуждающее. Он зажмурился и вдруг услышал низкий, протяжный, какой-то призывный стон. И не сразу понял (к своему ужасу), что стонал он сам.
Криденс застыл на месте. С ним тоже происходило что-то невероятное. Его плечи стали еще шире, бока раздались, на груди заколосились новые завитки черных волос. Преобразившийся Криденс цинично усмехнулся, сощурился, помял яйца, поскреб щетину и… одним прыжком оседлал испуганно кряхтящего мистера Грейвза. Насев на него так, что хрустнули кости, он с утробным рычанием засадил член в трепещущий бледный зад, придавил к полу и начал ввинчиваться, словно буровая установка в скважину. Мистер Грейвз закричал, как подстреленный олень, и чуть не потерял сознание, но к разрывающей боли примешивалось острое удовольствие и смутное ощущение, что сейчас, впервые в жизни, все наконец так, как должно быть.
…Лежа на мистере Грейвзе, Криденс впервые за много месяцев спал глубоким, спокойным сном, сладко пуская слюнку и с блаженной улыбкой потираясь щекой о его затылок. Время от времени он просовывал руку под мистера Грейвза, нащупывал то, что его успокаивало, крепко сжимал в кулаке, словно младенец погремушку, и умиротворенно вздыхал. Придавленный роскошным телом мистер Грейвз не спал. Посапывая в пахучую подмышку Криденса, он тихо подвякивал, когда его особенно ощутимо сжимали или наваливались, стискивая ребра и перекрывая кислород. Он думал о том, сколько всего еще ему предстоит узнать, попробовать, сколькому научиться.
Новая жизнь началась.
со!Саурон, су!Финрод, мудроженщина!Берен, сучка-разлучница - на усмотрение автора 
реквестирую сучку Билла и сомца Диппера.
Почему Даша так не может 
Спасибо!
Этот Грейвз ближе к ебтанскому огруессору Фальков, чем к Дохиному Лушпайке. Всё самое жуткое, что было в той мрази, собрано и доведено до гротеска, и главное, вытащили авторскую жопу, которая все мудачества огруессора пыталась прикрыть. Очень круто вышло.
