Ая возмущенно свел брови, вставая, готовый немедленно доказать обратное. Йоджи тоже встал с каким-то интригующим блеском в глазах и полуулыбкой. Все получилось как-то само собой: Йоджи поймал его на середине пути, перехватывая протянутые руки и переплетая пальцы, придвигая к краю стола бедрами, прижимаясь плотно и однозначно. Ая втянул воздух от выстрелившей в голову волны возбуждения, пытаясь удержать равновесие под этим неожиданным напором. Там, где тела соприкасались, кожа горела, несмотря на два слоя одежды между ними. Йоджи отпустил его руки, одной рукой притягивая к себе за шею, другой сгребая футболку на груди, не давая упасть. Ая оперся на стол позади себя, закрывая глаза и ловя первые прикосновения губ, запоминая, записывая где-то в глубине своей памяти каждое мимолетное ощущение. Поцелуи были медленные, изучающие, неторопливые, и каждый посылал волну удовольствия вдоль позвоночника. У Йоджи были чертовски мягкие губы, и Ая просто никак не мог оторваться, хотя дышать приходилось урывками, и стоять так было не очень удобно. В конце концов, наплевав на гравитацию и риск грохнуться затылком о столешницу, он обхватил Йоджи обеими руками, стискивая почти до боли, забыв про осторожность и доверяя партнеру. Это было какое-то непередаваемое чувство: хотелось обнять его всего, укрыть, присвоить, удержать, слиться в единое целое, наконец — сделать своим его всего, это тело, его охренительные губы, такие живые красивые глаза, его манеру говорить, его мысли, его мягкость и резкость. Ая начал стонать ему прямо в рот, теряясь в ощущениях и боясь, что кончит прямо тут, от неловких потираний о бедра. Кажется, Йоджи тихо смеялся, Ая не был уверен, потому что в ушах шумело, а сердце билось где-то в горле. Наконец, они оторвались друг от друга, чтобы отдышаться. Ая уронил голову ему на плечо, вцепившись руками как клещ. Когда Йоджи попытался отстраниться, он протестующе замычал.
— Ты предпочитаешь кухню? Может быть, отложим приключения на жестких поверхностях до другого раза? — Голос у Йоджи был мягким — таким же мягким, как его губы. Ая, не думая, вжался в его тело плотнее, не отпуская от себя.
— Если я тебя отпущу, то взорвусь. Как чеку вырвать из гранаты, — пробормотал он ему в шею, прижимаясь губами к коже, пробуя ее языком.
— Если ты меня не отпустишь хотя бы на несколько секунд, мы оба взорвемся…
— И никого не останется, чтобы отмыть кухню…
— Ну же, давай, до кровати четыре метра, — ласково попросил Йоджи, целуя его в висок, в волосы — куда получится.
— Как же далеко! — простонал Ая и снова впился в его губы.
Следующие несколько минут были полны поцелуев, шипения, стонов во время неловкой попытки добраться до кровати, не разрывая объятий, не отрываясь друг от друга. Ая прокусил себе губу, когда врезался спиной в косяк, Йоджи запнулся за стул, чуть не уронив их обоих на пол. Почти одновременно они пытались высвободиться из одежды и помочь в этом друг другу. Расстегнуть брюки одной рукой или в три руки было одинаково сложной задачей, но вывернуться из футболок, не переставая целоваться, было физически невозможно. Ая воспользовался секундой передышки, чтобы скользнуть обеими руками под зловредный трикотаж и одним движением потянуть его вверх. Йоджи поддался, поднимая руки, и на полпути они застряли, запутавшись в ткани, но снова целуясь, как сумасшедшие. «Дорвался!» — крутилось в голове у Аи. Йоджи, кажется, точно так же снесло голову, он бормотал что-то ласковое, рычал сквозь зубы на мешающую ткань, терся о его бедра. На кровать они упали практически без одежды: брюки болтались где-то в районе лодыжек, у Аи трусы оказались содраны вместе с брюками, но чертова футболка держалась, как последний бастион. Йоджи приземлился на него сверху, неудачно врезавшись локтем в ребра, заставив резко выдохнуть и попытаться отстраниться.
— Больно? — обеспокоенно спросил Йоджи, нависая над ним, опираясь на руки.
— Нет, — соврал Ая, тут же принявшись восхищенно гладить рельефные, вздувшиеся мускулы на его груди и руках. — Вау!
Йоджи рассмеялся.
— Десять лет назад было «вау», сейчас я практически забросил это дело.
— Все равно — вау! — уперся Ая, скользя руками по торсу, оглаживая спину, забираясь пальцами под резинку трусов сзади и немного спуская их, чтобы удобнее было уложить ладони на ягодицы, вдавливая пальцы в упругую плоть. — Какой… ты… красивый.
Йоджи, не отрывая взгляда от его лица, начал медленно покачиваться на руках вперед и назад, так что их бедра продолжали тереться друг о друга. Ая беспомощно стонал, пытаясь еще сильнее вдавить его в себя.
— Я сейчас умру, — выдавил он.
— Не умрешь, — серьезным, приказным тоном объявил ему Йоджи, и Ая понял, что будет так, как он захочет, где захочет, сколько захочет. Йоджи наклонился сильнее, слизнув кровь с прокушенной губы, обвел языком ее контур. Ая не выдержал, подбил локтем одну его руку, роняя на себя, перекатываясь сверху и снова целуя.
— Избавься от них, — почти прорычал он, опять натыкаясь на чертовы трусы рукой, почти собственнически сжимая крупный, полностью вставший член через ткань. Йоджи что-то промычал ему в губы, пытаясь исполнить просьбу, но это было не так-то просто сделать из-за того же Аи, всем весом лежащего на нем. Ая чертыхнулся, садясь сбоку, сдернул с него трусы, заодно избавился от футболки. Окинув жадным взглядом чуть подрагивающий член, он сдвинулся вниз и взял в рот головку. Йоджи, наблюдавший за его манипуляциями, приподнявшись на локтях, при этом запрокинул голову и застонал. Воодушевленный, Ая опустился сильнее, вбирая член на максимальную глубину. На глазах выступили слезы от попыток бороться с рефлексом, но он продолжал двигать головой, подниматься и опускаться, член скользил по языку, слюны становилось все больше, перед глазами все плыло. Йоджи вцепился пальцами в его плечи.
— Медленнее... Пожалуйста, Ая...
Он попытался двигаться медленнее, но правая рука, на которую он опирался, подломилась, и он упал на бок, вытирая слезы и тихо поскуливая от боли в плече. Йоджи, со все еще затуманенным взглядом, хотел что-то спросить, но Ая снова попытался взять в рот, опираясь на левый локоть, не слишком нагружая больную руку. Йоджи настойчиво потянул его вверх, буквально укладывая рядом с собой.
— Сумасшедший, — пробормотал он, целуя его лицо, куда попало. Обхватив ладонью оба члена, он начал медленно дрочить им обоим, ускоряясь с каждой секундой. Ая просто старался не забывать дышать. Удовольствие накатывало волнами с каждым движением руки. Он накрыл его ладонь своей, задавая темп. Скользко, горячо. Под зажмуренными веками становилось все больше звезд, пока вселенная не взорвалась перед глазами, оставляя его парить в тумане эйфории.
Они долго лежали, просто обнимаясь, потные и липкие, не находя сил отправиться в душ.
— Я люблю тебя, — шепнул Ая в теплое плечо. Его услышали. Пальцы погладили сзади по шее. Он удовлетворенно вздохнул. Кажется, он сказал правду.