Слава.
- … А Гриша нормально кушает? – спросил Слава, помешивая ложечкой оплывший кубик сахара, который стремительно растворялся в кипятке.
- Охуительно прекрасно Гриша кушает, - раздраженно ответил Фаллен, заглянув в свою пустую кружку. – Жрет совсем как ты в лучшие годы!
Слава усмехнулся.
Он ничуть не обиделся – Ванька выглядел сонным и больше несчастным, чем сердитым. Окончательно сбил себе режим дня и ночи, еблан, и теперь никак не мог толком выспаться, потому что укладывался под утро, когда светало, а просыпался вечером, с тяжелой головой. Черные волосы, обычно собранные в короткий хвостик на затылке, торчали, как вороньи перья, глаза порозовели, поэтому Ванька не снимал солнцезащитные очки и морщился.
Забегаловка была ужасная: шумная и не очень чистая, из динамиков громко орал разухабистый шансончик, локти прилипали к клеенчатой скатерти, чашки внутри были покрыты потемневшей паутинкой трещин. Пожалуй, единственное достоинство заключалось в том, что эта забегаловка находилась в таких ебучих глубинах спального района, куда никогда не заглядывали органы правопорядка, чего Славе и требовалось. Разговор, ради которого он вытащил Ваньку из его социофобской скорлупы, стоило сохранить в секрете.
Два соседних столика оккупировали на удивление симпатичные, но уже прилично подвыпившие девочки. Они то строили глазки, то громко хихикали, то разражались лошадиным ржанием, пытаясь обратить на себя внимание, время от времени проходили в туалет и невзначай задевали Славин локоть попками.
Девочки были хорошенькие, но Слава старался не отвлекаться, а Ванька вообще был равнодушен к этим кокетливым ухищрениям, он сидел кислый и помятый. От разбавленного пива он благоразумно отказался, но выглушил уже два полных чайничка с чаем и заказал третий.
Он слушал Славу с привычным похуистично-рассеянным выражением лица, но Слава знал, что Ванька, вопреки впечатлению, слушает внимательно. Слава вообще отлично знал все Ванькины реакции, они только недавно окончательно разошлись, и разъехались по разным квартирам. С одной стороны - жалко, - столько лет спина к спине против всего мира! - но с другой – охуительно хорошо, потому что они уже так друг другу остопиздели… под конец уже и трахаться было как-то неприятно и неестественно, словно шпилишь младшего братишку. Ну нахуй!
Дружба с Ванькой была бесценным сокровищем, которое Слава очень ценил, но продолжать окончательно загнувшиеся романтические отношения он не собирался.
- Короче, что ты мутишь, дядь? – перебил Фаллен, пока Слава разливался соловьем о Гришином питании.
Он стащил очки и посмотрел внимательным, воспаленным взглядом. Невольно покосился в сторону девиц, громко завопивших от какой-то шутки, поморщился, массируя переносицу, и тут же о них забыл. Бесплодно, но упрямо приглаживал ладонью торчащие волосы, которые тут же снова вставали дыбом, потом поскреб неопрятно отросшую бородку, раздраженно заглянул в опустевшую чашку и отодвинул ее.
Слава кусал губу и помалкивал. Он предвидел, что Ванька сейчас выскажет все, что на уме, и пытался отстрочить неизбежное.
- В общем, я… - начал было Слава, и тут же осекся, когда официант остановился у их столика, поставил очередной чайничек и две тарелки с пирожными.
Ванька небрежно кивнул, налил себе чай, не дожидаясь, когда тот полноценно заварится, схватил вилку и принялся неаккуратно ломать пирожное.
- Хренасе у тебя сушняк, - хмыкнул Слава.
Ванька отмахнулся, мол, не твое дело, потом вскинул темные глаза, окаймленные густыми ресницами, и мрачно посмотрел на Славу.
- Ну? – спросил он. – Чё ты мнешься, как целка в брачную ночь?
Слава сглотнул.
- Я напишу книгу об Оксимироне, - сказал он. – Уже начал.
Фаллен поперхнулся. Он громко раскашлялся, чай, пошедший не в то горло, капал у него из носа. Ванька покраснел, прохрипел что-то матерное, потом утер лицо салфеткой и уставился на Славу с таким недоверием, словно видел его впервые в жизни.
- Ты что-что? – переспросил он. – Ты чё, дядь, ёбу дал?
Слава отрицательно помотал головой.
- Заебись пошутил! - с облегчением проговорил Фаллен. – Я повелся. Блядь, ну ты…
Он всмотрелся в Славино лицо и поскучнел.
-… и ты серьезно, - упавшим голосом проговорил он. – Бля-я-ядь, тебе жить надоело?
Слава пожал плечами.
Ванька несколько минут молча пил чай и смотрел на Славу тяжелым взглядом, потом отодвинул чашку и поскреб подбородок.
- Знаешь, почему я еще сижу здесь, а не послал тебя к хуям? – спросил он. – Потому что тебе никто не даст ее написать, ты их даже не найдешь…
- Уже нашел! – поправил его Слава.
Фаллен помрачнел и опустил взгляд на шоколадное пирожное, которое неосознанно и неопрятно размазал по тарелке. Громко и тяжело вздохнул.
- Тебе не обязательно со мной работать, - неловко проговорил Слава. – Послушать-то ты можешь?
Фаллен посмотрел на него, потом снова попытался пригладить непослушно торчащие волосы.
- Естественно я не собираюсь в это впутываться, - холодно сказал он. – Я что, ёбнутый? Тебя прибьют – и хуй с тобой, а меня жалко, кто будет Гришеньку кормить?
Слава невольно улыбнулся. Фаллен нервно подвинул к себе чайничек, налил полную кружку и принялся пить большими глотками. Слава терпеливо ждал, зная, что это далеко не конец разговора.
- А ты найдешь другого редактора, который будет с тобой работать? – с мрачным любопытством спросил Фаллен, когда напился.
- Вряд ли, - честно признался Слава.
- И как ты собираешься это опубликовать? – подумал вслух Фаллен. – Ни одно издательство не возьмет такую тему… это гиблое дело, Слав.
Слава покивал. Всё это он и сам понимал.
- Тогда нахуя? – спросил Фаллен.
Слава снова пожал плечами.
- Это то, о чем все всегда молчат, - проговорил он беспомощно, не зная, как передать правильными словами, ему было куда легче изъясняться на письме, чем вслух. – А я подумал, что пора поговорить.
- Знаешь, почему все молчат? – скривился Фаллен. – Потому что жить хотят, дядь! А тебе что, больше всех надо?!
Слава ничего не ответил. Ванька несколько секунд сверлил его взглядом, потом вздохнул.
- В общем, тебе уперлось и мне тебя не отговорить, - подытожил он. – Ну охуеть теперь.
Он нервно покусал губу.
- Вот чё мне с тобой делать, а? – спросил он, наконец. – Ты ж голову в капкан суешь, балда, и думаешь, что прокатит!
Слава закивал - он был полностью согласен, и все же не собирался отступать.
- Ладно, рассказывай, - сдался Ванька. – Но я по-прежнему против!
Слава усмехнулся и принялся рассказывать с чего начал свои раскопки.
Сначала он прошерстил городские форумы в поисках упоминаний и нашел несколько крайне туманных и уклончивых сообщений, которые, тем не менее, указывали на бар «1703».
Фаллен скривился и вылил в чашку остатки остывшего чая:
- Знаю я это место, - проговорил он кисло. – Тот еще гадюшник!
Слава кивнул: «гадюшник» – это было мягко сказано, скорее «ебучая лотерея, из которой ты можешь выйти без кошелька, без парочки зубов или вообще без головы».
Он отобрал чужое блюдце с пирожным, - все равно Ванька больше размазывал по тарелке, чем ел, - и рассказал, что пришел в бар, и что голубоглазый невозмутимый бармен выслушал его, потом поржал и послал подальше. Но Слава приходил еще несколько раз, присматривался к публике, пытаясь выцепить кого-то, кто походил бы на убийцу, но никого подозрительного не увидел. То есть, всякой шелупони, криминала и уебков без стыда, страха и совести там было под самую крышу, но не настоящих убийц, не тех профессионалов, о которых ходили легенды.
- А ты как думал? – перебил его Ванька, скептически улыбаясь. – У них же на лбу ничего не написано, они обычные…
- Или с маскировкой, я знаю, - согласился Слава. – Ты будешь слушать или будешь вставлять ценные замечания?
Ванька глотнул чай и сделал небрежный жест, мол, хуй с тобой, продолжай.
Огорченный неудачами Слава уже решил было, что надо поискать другие пути, но внезапно познакомился с парнем.
- Каким, блядь, парнем? – с ноткой ревности в голосе спросил Фаллен, встрепенувшись.
Слава расплылся в улыбке – вот разошлись они с Ванькой, да и вообще, давно уже романтические чувства превратились в дружеские, даже в братские, а все равно какой-то, сука, мужской неистребимый инстинкт «я не ревнивый, у меня просто кость интересуется чё это за пидор».
- Да чувак какой-то, - пожал плечами Слава. – Студентик-курьер… мы случайно познакомились.
- М-м, - задумчиво сказал Ванька. – Ты пытаешься нарыть инфу про секретную государственную организацию, о которой никто нихуя не знает, но которая однозначно убивает граждан, и с тобой случайно знакомятся студентики? Слав, а если головой подумать?
Слава подумал головой. На самом деле они толком-то и не познакомились, Слава в упор не помнил, как зовут парнишку, да и физиономию его в деталях припомнить не мог, только густые темные брови и кривые зубы, которые придавали улыбке необъяснимое очарование.
Слава, расстроенный, но не сдавшийся, устроился за пустующим столиком под лестницей, куда никто не хотел подсаживаться, несмотря на набитый бар. Он видел, что бармен, голубоглазый непрошибаемый мудак, который наверняка что-то знал, но прикидывался шлангом, посматривает на него почти с неприязнью, но не собирался никуда спешить. По крайней мере, у него был утешительный приз – пиво, удивительно вкусное для такого злачного места.
Парнишку Слава сразу заметил - тот начал суетиться, как только спустился в зал: пробежался по всем углам, заглядывая в лица, чуть было не получил пинка от какой-то веселой компании на диванах, выскочил наверх, потом ссыпался обратно по лестнице, шурша кедами, покрутился возле барной стойки, и в конце концов, совершенно расстроенный и спавший с лица, взял у бармена пиво и подошел к Славе, приметив у него почти пустой столик.
- Привет, - проговорил парнишка. – Можно? Я не помешаю?
Слава кивнул.
- Девчонка не пришла? – спросил он с любопытством.
Вообще его это, конечно, не касалось, просто любопытство журналиста – это такая черта, от которой невозможно отделаться, даже если ты не занимаешься журналистикой. У тебя всегда будут плясать на кончике языка вопросы, а ты далеко не всегда сумеешь их удержать.
- Да нет, - огорченно проговорил парнишка. – Мы с друзьями забились встретиться, а они меня кинули…
«Странные у тебя друзья, чувак» - чуть было не сказал Слава, но промолчал.
- Зассали, - пояснил пацанчик, увидев и раскусив выражение его лица. – Они типа цивильные, типа им ссыкотно стало сюда приходить.
- А тебе не ссыкотно? – усмехнулся Слава.
Лично он не боялся. Драться он не любил и особо не умел, но его редко задевали - ему повезло вырасти высокими и широким, и похуистом вдобавок. Может, жизнь бок о бок с глумливым Ванькой закалила, но Славу мало что могло вывести из себя, ему было либо смешно, либо наплевать. Наверное, поэтому его до сих пор в этом гадюшнике не отпиздили, да и не задевали.
- Не, - ответил пацанчик. – Я тут часто бываю…
Он поймал скептический Славин взгляд и смутился.
- Ну пару раз был… один раз… днем.
Он улыбнулся, показав кривые зубы, но улыбка была хорошая, светлая такая, располагающая. Слава протянул ему руку.
- Слава, - представился он.
Пацанчик пару секунд моргал, потом пожал его ладонь и ответил:
- Джонибой.
- Женя? – улыбнулся Слава. – Или Ваня?
- Денис, - неохотно ответил тот.
Слава засмеялся.
Они выпили по пиву, а потом еще по пиву, а потом Джонибой спросил, что Слава здесь делает, после чего поскреб подбородок и покачал головой с умным видом.
- Не, чувак, они тебе ничего не скажут, - заявил он. – Тебе рекомендация нужна, или пароль какой-то… а то с тобой и говорить никто не станет.
- Как думаешь, здесь есть хоть один убийца? – спросил Слава. – Настоящий убийца?
Они с пацанчиком принялись таращиться на других посетителей, стараясь делать это незаметно, чтобы ни у кого не возникло желания настучать в бубен за нескромные взгляды.
Джонибой поежился и вполголоса сказал:
- Не знаю… не хотелось бы. Стремно это как-то, ты пиво пьешь, а они рядом… они же все психи!
- Почему? – спросил Слава с любопытством.
Джонибой снова поскреб подбородок, стараясь казаться старше и умнее, чем был.
- Ты бы мог убить человека? – спросил он.
- Не знаю, - признался Слава. – Наверное, нет. Побить или там оттолкнуть – да, а убить… это как-то чересчур… ну он же живой.
- Ну вот, - закивал тот. – И я не могу… а эти могут.
- Ну это работа такая, - заступился Слава. – Кто-то же должен ее делать.
Джонибой пожал плечами, явно не убежденный его аргументацией.
- Где бы мне раздобыть рекомендацию? – задумался Слава. – У меня и выходов никаких нет.
- Зачем тебе это надо вообще? – заинтересовался тот. – Не боишься, что они тебя прихлопнут за то, что лезешь в их дела?
- Боюсь, - честно сказал Слава. – Но я хочу написать книгу. Очень хочу.
- Сильнее, чем боишься смерти? – недоверчиво спросил Джонибой.
Слава подумал, потом кивнул. Джонибой взъерошил волосы.
- Фу-у-уф, - протянул он. – У меня в группе есть один парень, у него сосед по квартире знает чувака, который…
- Короче, - перебил Слава, задрожав от радостного нетерпения. – Ты можешь связать меня с кем-нибудь?
Джонибой заскреб затылок интенсивнее.
- С тебя пиво, - сказал он. – Забились?
- Погоди, дядь, я уточню, - перебил внимательно слушающий Фаллен. – Ты познакомился с каким-то мутным малолеткой, который за пивас тут же вывел тебя на сеть убийц? Слава, ты идиот? Нет, я знаю, что ты идиот, я - идиот, раз до сих пор свечусь рядом с тобой!
Он вскочил, но Слава схватил его за руку и дернул обратно, заставив сесть.
- Да успокойся ты, - проговорил он. – Чё ты очкуешь?
- Жить хочу, - холодно проговорил Фаллен.
- Во-первых, он не малолетка, - сказал Слава. – Студент… первого курса, что ли…
Ванька закатил глаза, но промолчал.
- Во-вторых, никуда он меня не вывел, естественно, - ответил Слава. – Нас сразу же послали, и на этом все закончилось.
Фаллен фыркнул.
- Ладно, - проговорил он, чуть успокоившись. – Дальше что было? Как ты все-таки докопался?
- Ну… пацанчик мне немного помог, - признал Слава. – Он подкатил к бармену и так доебался, что тот…
- Выдал вам все явки и пароли? – прищурился Фаллен.
- Хер бы там, - фыркнул Слава. – Он послал нас к какому-то пиздецки стремному чуваку в татухах, такой, знаешь, бритый налысо бородатый шкаф из фильмов о гангстерах из трущоб.
- И он выдал вам все явки и пароли? – въедливо переспросил Фаллен.
- Нет, - ответил Слава. – То есть да, но не сразу… я все бабло спустил на бухло для этого урода, пока получил хоть какую-то инфу.
- И что он тебе сказал в итоге? – заинтересовался Фаллен.
Слава помолчал и прикусил губу.
- Вань, может, тебе этого знать не стоит? – проговорил он неуверенно. – Ничего такого, только номер телефона, и тот чистый, нигде не засветился, я пробивал, но наверное…
- Да похуй, - отмахнулся тот. – Совершенно насрать, даже знать ничего не хочу.
Слава кивнул.
Несколько минут они молчали.
- И что в итоге? – спросил Фаллен. – Что ты выяснил?
- Толком – ничего, - признался Слава. – Но один чувак оттуда захотел со мной поговорить, сказал, что у него есть история для меня.
- Понятно, - помолчав, отозвался Ванька. – То есть, я тебя последний раз вижу, что ли?
Слава поежился.
- Извини, дядь, - немного виновато проговорил Фаллен. – Хуевая шутка.
Слава неловко улыбнулся и потянулся, с наслаждением захрустев затекшими от напряжения плечами.
- Короче, я жду, когда мне позвонят, - сказал он. – Назначат место и время.
- А ты не думаешь, что тебя заманят куда-нибудь в промзону и там башку оторвут? – напряженно спросил Фаллен.
- Вот поэтому я тебя и позвал, - улыбнулся Слава. – Не хочешь быть моим редактором – ну и хуй с тобой, просто…
- Подстраховать тебя, - кивнул Фаллен, криво ухмыляясь. – Чтобы нас обоих вывезли за город. Спасибо, Слава, ты охуенно удружил!
Он достал вейп и принялся нервно дымить, то бишь, парить, выдыхая клубы ванильного пара.
- Блядь, ну прости, - раздраженно ответил Слава. – Извини тогда, иди домой и больше я тебя не…
- Да завали, петушара, - фыркнул Фаллен, прищурив глаза в улыбке. – Не ной, я думаю, что делать дальше.
Слава с трудом сдержал желание по-ребячески ткнуть его вилкой в руку.
- Держи меня в курсе, - наконец проговорил Фаллен. – Я думаю, мы оба пизды получим, а не Пулицера за твою книгу, но это интересней, чем заниматься любовными романами в мягкой обложке.
Он поморщился и потер уставшие глаза.
- Но если меня убьют ни за что – ты будешь уебком и пидрилой! – заявил он. - Так и знай!
Слава расплылся в улыбке.
- Спасибо, Вань, - сказал он. – Я ж тебя люблю, дауна.
- Сам даун, - улыбнулся Фаллен. – Ты платишь, уебан. Ты меня втянул в какой-то пиздец, так что раскошеливайся.
Он пошарил по карманам и нашел растянутую резинку для волос, кое-как собрал хвостик и нацепил очки, прикрыв измученные глаза. Слава расплатился по счету и поднялся, Ванька тоже встал, утер губы салфеткой, смял ее и отбросил на тарелку.
Так непривычно было расходиться с ним в разные стороны – Ванька теперь снимал однокомнатную квартиру в другом районе, почти на окраине, но там было как-то почище и поспокойнее, а Слава остался здесь, среди человеческого муравейника, где ему почему-то было уютно и комфортно
До ближайшего перехода было довольно далеко идти, а неширокая улица была загружена не очень плотно, поэтому Слава решил испытать судьбу и быстренько перебежать. Он дождался, пока поток машин иссякнет, запнувшись на светофоре у перекрестка, и рванул через дорогу – и едва не попал под мопед, выскочивший откуда-то из переулков двора. Вот была бы унизительная смерть – задавлен каким-то пидором на мопедике!
Слава вовремя увернулся, а пацанчик на мопеде, чуть не вписался в припаркованный «Шевроле», завилял рулем, но сумел выпрямиться и остановиться.
- Смотри куда прешь, мудила! – заорал он, стаскивая шлем.
- Смотри куда едешь, петух… погоди-ка! – воскликнул Слава.
Пацанчик посмотрел неприязненно, но потом перестал хмуриться, присмотрелся и просиял улыбкой.
- О-о, чувак! Ты ж этот…
Он пощелкал пальцами, мучительно и азартно пытаясь вспомнить, откуда знает Славу, потом сдался и посмотрел на него с немым вопросом.
- Бухали вместе в «семнашке», - подсказал Слава.
- Точно! – обрадовался тот. – Ты писатель.
- Сосатель, - мрачно ответил Слава. – Что ты тут делаешь?
- Домой еду, - пожал плечами Джонибой. – Я ж тут живу в соседнем квартале, ты разве не помнишь?
Слава вспомнил, что они и правда возвращались вместе, и разошлись на перекрестке.
Он даже вспомнил, как пьяненький Джонибой жаловался ему на квартиру, разъебанную однушку, которую снимал. Мол, говно, а не хата, в окна дует, полы скрипят, проводку то и дело замыкает, из мебели – продолбанный матрас и бабкин шифоньер, ни одной целой тарелки, еще и соседи – упоротые наркоманы.
- А ты здесь откуда? – спросил Джонибой.
Он недовольно посмотрел на водителя, который пробибикал ему, и откатил мопедик с дороги, остановившись у края тротуара.
- Так и я здесь живу, - ответил Слава. – Вон в том доме.
Джонибой поглядел на небоскреб, который возносился вверх оранжевой свечой, скрываясь в облаках, потом кивнул.
- Ну ладно, - проговорил он. – Типа рад был тебя встретить, чувак, успехов с книжкой…
Слава кивнул.
Выразительное, подвижное лицо Джонибоя вдруг исказилось заговорщицкой гримасой.
- Слушай, сорян, забыл как тебя зовут… а ты дунуть не хочешь?
- Слава.
- Да, точно, - закивал тот. – Слушай, Слава, у меня есть кое-что, но в одиночестве как-то… ну чё я, типа лох?
Слава невольно улыбнулся, вспомнив себя в нежном возрасте девятнадцати лет.
- Погнали ко мне? – предложил он. – У меня винишко оставалось вроде… ты пьешь винишко?
- Пью, - согласился Джонибой. – А дуда у тебя найдется?
Слава закивал.
Пацанчик оказался вовсе не мутный, просто очень легкомысленный по молодости – попёрся с почти незнакомым чуваком к тому домой, где никогда раньше не был, накидался винишком и заполировал синто-травкой. Его предсказуемо развезло и потянуло на глупости, поэтому Славе пришлось не кайфовать, а включать мозги. Джонибой лип к нему, став пьяно-ласковым, горячим и потным, пытался то потрогать за хер через ткань штанов, то потереться щекой о ладонь.
У Славы и возникла в голове крамольная мыслишка разложить пацанчика на диване, - тот вроде и не против, - но потом он решил, что так поступать не будет. Секса у него давненько не было, еще с тех пор, когда с Ванькой перестали спать, но все равно… лучше кулак трахнуть, чем пьяное, укуренное и плохо соображающее тело, котором потом проспится и устроит скандал, что его подло изнасиловали, а не оно само на хер заползло.
Да и в общем-то Слава не очень любил активную позицию и энергичные телодвижения, раком стоять – не активом потеть, что есть, то есть. Он сам предпочитал на хер заползать, балдеть и капризничать, пока его ублажали и так и этак, а от пацанчика явно не стоило ждать альфаческих замашек. Печалька.
Он заварил крепкий чай и заставил Джонибоя выпить почти полчайника. Джонибой ныл и жаловался, потом как-то незаметно протрезвел и загрустил.
- Не парься, все нормально, - догадливо сказал Слава. – Я, когда учился, тоже херню всякую творил, как раз съехал от родителей и от свободы кукуху сорвало…
Джонибой посмотрел на него грустно, потом ссутулился. Его немного колотило в отходняке, так что Слава накинул ему на плечи плед и бухнул в чай побольше сахара.
- Спасибо, - тихо проговорил Джонибой. – И спасибо, что ты… ну…
Он смутился.
- Не воспользовался твоим невменяемым состоянием? – усмехнулся Слава. – Да ты че, я ж адекват, я не какой-нибудь беспредельщик…
Тот кивнул, помялся, что-то обдумывая, потом вскинул на Славу застенчивый взгляд и закусил губу.
«Блядь, этот чувачок такая принцесса - подумал Слава. – Как только такую омежку папа с мамой отпустили в свободное плавание?»
Он вдруг, совершенно не к месту, вспомнил, как Ванька иногда ему выговаривал, мол, Слава-Слава, как ты вообще до своих лет дожил, ты ж хлебушек.
Слава улыбнулся с нежностью.
- А? – рассеянно спросил он, сообразив, что прослушал.
- Потусить вместе, - послушно повторил Джонибой. – Ну… типа если ты не против.
- Не, я не против, - сказал Слава. – Я за.
- Ты прикольный, - проговорил Джонибой с уважением, потом оглянулся по сторонам и хмыкнул.
Смотреть толком было не на что – на бардак разве что. Слава не заморачивался с уборкой, они с Ванькой были теми еще свиньями, им в бардаке было комфортно. Книги лежали по всей комнате, на стульях, на подоконнике, даже на полу. На спинке стула висели футболки, еще одна свисала через дверцу шкафа. На столе скопилась батарея разномастных грязных кружек.
- Один живешь? – спросил Джонибой, кутаясь в плед.
- Теперь один, - кивнул Слава. – С парнем расстались, много лет жили вместе, задолбали друг друга…
Джонибой посмотрел на него искоса.
- А у меня парня никогда не было, - сказал он. – Ну то есть, серьезных отношений…
- Это наживное, - утешил его Слава. – Еще чайку?
Он включил электрочайник, повернулся и отшатнулся, потому что Джонибой подкрался неслышно и оказался у него за спиной. Джонибой приподнялся на цыпочки, потянул Славу за воротник худи, но очень деликатно и с таким щенячьим выражением на лице, что Слава поддался, наклонился и позволил поцеловать себя в губы.
Поцелуй был приятный, не напористый, нежный, очень неплохой. Целоваться этот пацанчик умел. Слава, правда, привык к более агрессивным поцелуям - Ванька иногда целовался так, словно собирался отожрать ебальник, потом болели губы и ныла челюсть, но то были хорошие поцелуи, со страстью, с чувствами, от них голова кружилась и коленки подгибались, а это… ну так.
Слава выпрямился и посмотрел на Джонибоя. У того припухли и блестели розовые губы, в глазах застыло одновременно и испуганное, и восхищенное выражение. Наверное, впервые подцепил себе кого-то постарше.
Славе польстило это восхищение, почти преклонение, поэтому он положил ладонь на короткие взъерошенные волосы и поцеловал еще раз, с языком, как полагается. Джонибой стал в его руках податливым и мягким, тихо всхлипнул. Слава собирался игриво прикусить ему губу, но вздрогнул от неожиданности, когда в кармане заорал мобильный, и укусил всерьез.
- Ай! – воскликнул Джонибой и потрогал двумя пальцами укус, заплывающий кровью.
- Блядь, прости! – виновато проговорил Слава.
Он вытащил телефон и похолодел, увидев, что звонят с несуществующего номера, то есть, номер-то существовал, но технический, для сообщений и всяких рекламных роботов.
- Да, - неуверенно проговорил Слава, приняв вызов.
Джонибой ныл что-то о прокушенной губе и искал салфетку.
- Запиши адрес, - мягко проговорил проникновенный, спокойный и какой-то иррационально приятный, завораживающий голос.
Слава сумел воздержаться от нелепого вопроса «кто это», покрутил головой и схватил ручку, лежащую на столе. Как назло, под рукой не оказалось ни блокнота, ни листка бумаги, ничего. Джонибой подергал его за руку, тыча пальцем в распухшую губу. Слава потянул его к себе, заставив обнажить руку до локтя, и проговорил:
- Я записываю.
У Джонибоя округлились глаза, он обиженно насупился, но Слава, не обращая на него особого внимания, торопливо записал адрес на его коже.
- А кого мне спрашивать? – поинтересовался он у проникновенного голоса.
- А это уже выясняй сам, Слава, - мягко усмехнулись на том конце трубки.
От этого смешка и от собственного имени у Славы волосы по всему телу встали дыбом, по спине прогулялись мурашки.
Слава вытащил из рюкзака записную книжку и переписал туда адрес. Потом потащил разобиженного Джонибоя в ванную и тщательно смысл с его кожи пасту.
- Извини, - проговорил Слава. – Ничего другого не подвернулось.
Джонибой насупился, совсем как ребенок, которому сначала пообещали торт, а потом отобрали, а он настолько обалдел от такой подставы, что даже расплакаться не может.
- Хочешь, закажем пиццу? – предложил Слава. – И парочку бутылочек пива?
Джонибой несколько секунд хмурился и мялся, - ну реально капризная принцесса, - потом улыбнулся и кивнул.
- А травку мы скурили?
- Твою да, - усмехнулся Слава. – Но у меня тоже запасы есть.
Джонибой просиял и умчался на кухню искать зажигалку.
или без тропа "всегеи" жизнь не мила? 