Нигредо нашел его в старой лаборатории, где когда-то давно они оказались на краю гибели во время прорыва скверны, и только вмешательство господина Вереска спасло обоих от весьма бесславного конца.
Альбедо часто шутил, что они тогда были очень близки к тому, чтобы вписать себя в историю и стать самыми молодыми погибшими Деланиями — всего через год после назначения.
Теперь он сидел на полу, в углу между сдвинутыми столами, и смотрел в пустоту. Нигредо не сразу его увидел, просто знал, что он здесь.
— Ты пропустил совещание, — сказал он, стоя в дверях.
— М-м, — безразлично отозвался Альбедо.
— И вчера тоже.
— Ага.
— И позавчера.
Альбедо не ответил. Глаза Нигредо постепенно привыкли к полумраку, он прошел внутрь, его шаги гулко отозвались в пустой комнате. На столах вдоль стены тускло блестели пыльные стеклянные колбы – забытые сокровища в пещере дракона. Добравшись до угла, Нигредо опустился на корточки, а потом сел рядом, вытянув в проход длинные ноги. Альбедо поднял на него взгляд, света от открытой двери хватало, чтобы увидеть, как потемнели белки его глаз.
— Помнишь, как мы здесь спорили о системе допусков к двенадцатому корпусу? — вдруг спросил он. — Когда там проводили ту секретную разработку по воздействию скверны на хеликазы. Ты хотел ввести двадцатичетырехступенчатую проверку. А я сказал...
— Что проще расстреливать всех на входе. И, на всякий случай, на выходе. Да, помню.
— Ты так разозлился, — Альбедо слабо улыбнулся. — Я думал, ты меня расстреляешь. А потом мы нашли компромисс.
— Ты нашел.
— Теперь уже неважно, — Альбедо снова погрузился в молчание.
Нигредо смотрел на него, осунувшегося, потухшего, такого непохожего на себя прежнего. Человека, который мог одной фразой разрядить самое напряженное совещание. Который умел находить простые решения в самых сложных ситуациях, мог заставить усмехнуться даже господина Вереска. Который...
— Прекрати, — Альбедо поморщился.
— Что?
— Вот это вот все, — он махнул рукой. — Твое... беспокойство. Тебе не обязательно таскаться за мной по всей базе. И приходить на каждый диализ.
— Я не...
— Я серьезно. Я пока еще стою на ногах, а Мартин неплохо справляется с процедурой. Лучше чем ты.
— Он медик, — буркнул Нигредо сквозь зубы. – А я не практиковался последние... много лет.
— Не обижайся. И он не только медик. Ты же видел его отчеты.
— Да. Весьма обстоятельные.
— И все?
— И все.
— Да брось, — Альбедо искренне усмехнулся. Редкость в последние дни. — Ты же сам это видишь. Он идеально подходит.
Лицо Нигредо застыло.
— Слишком молодой, — сказал он.
— Мы оба были моложе, — парировал Альбедо. — Когда господин выбрал нас.
Он не продолжил, но Нигредо и так знал, что он хотел сказать. Они стали Деланиями почти триста лет назад. Конечно, сейчас всякий человек средних лет кажется им не старше ребенка. Конечно, дело было не только в этом. Вернее, совсем не в этом.
В тишине дыхание Альбедо звучало с шипящим присвистом.
— Идем, тебе нужно отдохнуть перед завтрашним диализом, — Нигредо поднялся на ноги и протянул руку. — В нормальной постели, а не на полу в заброшенной лаборатории.
Альбедо покачал головой.
— Мне нравится здесь. Тихо.
— И холодно. И жестко. И медблок далеко, если... — Нигредо оборвал себя. — Не упрямься.
Альбедо вздохнул.
— Ладно, — он ухватился за протянутую руку. — Только потому, что ты такой зануда, что проще согласиться, чем послать тебя на хер.
Нигредо фыркнул и потянул его вверх, машинально отмечая, насколько легче тот стал. Едва Альбедо оказался на ногах, как его повело в сторону. Он схватился за стол, выругался, и прижал пальцы к виску.
— Эй, — Нигредо подхватил его, не давая упасть. — Что с тобой?
— Ничего страшного. Просто голова закру... — Альбедо не договорил.
Его ноги подкосились, и Нигредо едва успел удержать оседающее тело, которое била мелкая дрожь.
— Альбедо! — он хлопнул по рабочей панели, включая свет над ближайшим столом.
Яркая вспышка резанула по глазам в мозг до самого позвоночника, задним числом мелькнула мысль, что Альбедо, должно быть, от этого еще хуже, но времени думать не было. Часто моргая, Нигредо уложил его на пол, сорвал с себя пиджак, скомкал и сунул под затылок.
— Я здесь, я с тобой, — он обхватил голову Альбедо ладонями, вглядываясь в стремительно пустеющие глаза.
— Здесь, — эхом отозвался тот, хватая его за запястье. – В позвоночнике, между пятым и...
Он захрипел и зажмурился, выгибаясь. Многочисленные черные штрихи Делания проступали под кожей, словно процарапанные с той стороны, протягивались от шеи к вискам и под мышки, мелкой сеткой покрывали тонкие веки. Даже в неровном свете старой лампы было видно, как они пульсируют изнутри, то заметно выпячиваясь, то скрываясь где-то в глубине тела. Нигредо чувствовал, как его собственное Делание беспокойно зашевелилось где-то в гипофизе.
— Я не звал, я молчал, — шептал Альбедо, пока Нигредо пытался высвободить руку. – Я ничего не говорил, слышишь?
— Я слышу, — голос Нигредо дрогнул. – Сейчас, я сейчас.
Он наконец смог разжать сведенные судорогой пальцы и, не медля больше, рванул рубашку, открывая впалую грудь. Пуговица щелкнула его по брови и отлетела в сторону.
Под ключицей Альбедо торчал имплант, небольшой металлический порт, покрытый прозрачным защитным покрытием, по краям которого под горячей краснотой воспаления теснились черные линии.
Нигредо вытащил из поясной сумки тонкий металлический цилиндр. Руки действовали быстрее мыслей. Одним отточенным движением он вскрыл защитную пленку и подсоединил цилиндр к центральному клапану. Едва ощутимый щелчок, мгновение, когда ничего не происходило, а затем черные линии, словно рыбы, нырнули вглубь, Альбедо выгнулся и захрипел, когда стабилизатор потек в его вены.
И вдруг дернулся так резко, что Нигредо едва не дал цилиндру соскочить, и заговорил, спутано, едва слышно, сквозь стук зубов.
— Я не должен был так думать. Не должен был… господин… где мой протокол, я закрыл его? я закрыл?.. Простите меня, господин, я ждал, я так долго ждал. Как громко трещит... Надо закрыть окно. Нельзя. Пожалуйста, простите меня. Слишком громко.
Он говорил все тише по мере того, как препарат начал действовать. Нигредо крепко держал его, чувствуя, как под кожей что-то сокращается, неритмично, рывками, вибрацией.
— Я здесь, — он вдруг осознал, что повторял эти слова все это время. В горле совсем пересохло.
Наконец цилиндр опустел.
Альбедо выгнулся, дернулся еще раз и обмяк.
Нигредо осторожно обнял его и устроил его голову у себя на плече, бережно вытирая натекшую из носа темную жидкость. Его руки, только что такие уверенные, теперь едва заметно дрожали.
— Так, дыши, — приказал он, стараясь, чтобы в голосе не звучала паника. — Просто дыши, ровно и глубоко.
Это был не первый раз, когда Альбедо терял сознание в его руках. Нигредо помнил, как с него натекло столько крови, что одежду можно было выжимать. Помнил, как Делание в нем перехватило контроль, и остановило кровотечение, дав столь необходимое время. Или когда обрушился потолок, и снова Делание среагировало быстрее их самих, заставив тела двигаться так резко, что у Альбедо порвались связки в обоих коленях, и Нигредо тащил его на себе всю дорогу до безопасного места. А еще когда госпожа Ирис... Нигредо мотнул головой и крепче обнял Альбедо в своих руках. Даже сейчас госпожу Ирис лучше не вспоминать. Альбедо вышел ее встречать и потом три недели не мог прийти в себя и потребовалось вмешательство господина Вереска, чтобы Делание продолжалось.
Он сидел, слегка покачиваясь в такт своим мыслям, прижимая к себе Альбедо, и слушал всем собой успокаивающееся биение сердца, пытаясь вернуться в прошлое, когда несмотря на всю боль, кровь и страх, впереди чувствовалась свобода, а Делание было союзником, а не...
Нигредо сжал зубы. Резкие штрихи на лице Альбедо ушли под кожу, и на груди по краям импланта черный след смягчился и отступил. Только на время, теперь всегда — на время. И его оставалось совсем немного.
Он высвободил одну руку и осторожно убрал со лба Альбедо прилипшие волосы, прижал его голову к своей груди, чувствуя сквозь рубашку влажное дыхание, которые становилось все спокойней, все глубже.
Хотелось, чтобы эта минута никогда не заканчивалась, но Альбедо уже приходил в себя. Дрогнули пальцы, напряглась шея. Он повернул голову, взгляд медленно сфокусировался, он моргнул, узнавая Нигредо. Тот молча прижал его к себе.
— Я рядом, — снова повторил он.
— Я знаю.
И время будто в самом деле застыло.
— Ты носишь с собой стабилизатор, — наконец произнес Альбедо. Его голос был все еще хриплым.
Нигредо кивнул.
— Постоянно?
Еще кивок.
Альбедо слабо улыбнулся.
— Параноик.
— Это называется предусмотрительность. Ты как?
— Бывало и хуже.
Нигредо не стал спорить, и так было ясно — это неправда. С каждым разом было хуже. Восстановление занимало все больше времени. Альбедо все больше казался тенью себя предыдущего.
Делание, столько раз спасавшее ему жизнь, теперь пожирало его изнутри, словно взимало долг.
Альбедо, словно читая мысли, слабо сжал его руку.
— Эй. Прекрати меня оплакивать, я еще жив.
Их пальцы переплелись, Нигредо сжимал сильнее.
— Господин вернется и вылечит тебя, — прошептал он. — Он всегда возвращается.
— Но не всегда вовремя.
Они замолчали. Альбедо, конечно, был прав. Господин Вереск мог отсутствовать годами, погруженный в свои исследования, и никто из них, а может быть и никто во всем мире, не знал, как найти его в лабиринтах скверны. Когда он покинул базу последний раз, Альбедо еще был в порядке.
— По крайней мере Мартин будет неплохим выбором. Я в самом деле считаю, что господину стоит к нему присмотреться.
— Как будто он тебя послушает.
— Для тебя у меня тоже есть пара советов, но ты не послушаешь точно.
Нигредо фыркнул.
— Если они такие же, как все твои идеи...
— Я серьезно, — Альбедо вздохнул. — Я много думал. Ну, знаешь, о новом Альбедо. Который будет после меня.
— Лучше заткнись, — тихо сказал Нигредо.
— Нет, правда. Самое главное, не дай ему умереть от скуки в первые пару дней, — Альбедо попытался усмехнуться, но вышло криво. — Твои протоколы и отчеты хуже любого снотворного. И вообще, постарайся с ним подружиться.
— Что?
— Тебе стоит сблизиться с ним, — Альбедо говорил медленно, с расстановкой. — Я бы не хотел, чтобы ты был один, когда начнешь разваливаться так же, как я сейчас.
Нигредо напрягся, его хватка на плечах Альбедо усилилась.
— Прекрати.
— Ты злишься, потому что знаешь, что я прав, — Альбедо снова закрыл глаза и медленно выдохнул. — Мы лишь инструменты. Оболочки. Сосуды. Господин изменил наши тела, но мы все еще люди, слишком хрупкие для того, чтобы вместить его Делание. Рано или поздно мы ломаемся. Сломанную вещь выкидывают и заменяют новой. Таковы правила, очень простые.
— Нет.
Альбедо приоткрыл один глаз, удивленный прозвучавшей в голосе Нигредо резкостью.
— Ты... не инструмент, — произнес Нигредо с непреклонной убежденностью. — Не инструмент и не вещь. А самый дорогой мне человек на этой базе и в этом мире.
— Ох, — Альбедо моргнул. — Вот это да. Ты что, тоже заболел?
— Заткнись, — устало сказал Нигредо. — Просто... заткнись.
Он отвернулся, но не успел скрыть блеск в глазах. Альбедо в изумлении наблюдал, как его подбородок дрогнул и он сжал челюсти так, что под кожей перекатились желваки.
— Эй, — мягко позвал Альбедо, опираясь на свободную руку. — Нигредо. Посмотри на меня.
Нигредо молча покачал головой, упрямо глядя в стену. Тогда Альбедо осторожно коснулся его лица, заставляя повернуться.
— Я... ты ведь знаешь, — сказал он тихо. — Я тоже тебя люблю.
Нигредо на секунду закрыл глаза, потом кивнул и прижался лбом ко лбу Альбедо. Их дыхание смешалось.
— Тебе правда нужно в постель, — сказал он не сразу, возвращаясь к своему привычному тону, но не отстраняясь. — И я сам дотащу тебя, если придется.
— Ну уж нет, — Альбедо попытался улыбнуться. — У меня еще есть гордость.
Он двинулся слишком резко в попытке встать и, не удержавшись, потерял равновесие.
— Прости. Я хотел сказать... — он замолчал, подбирая слова. — Я рад, что ты рядом. Всегда был рад.
— Я знаю, — Нигредо на мгновение прижался губами к его виску. — Пойдем. Я помогу тебе дойти. И приду завтра на твой диализ.
Альбедо вздохнул, но не стал спорить. Нигредо помог ему подняться, придерживая за пояс, готовый в любой момент подставить плечо. Альбедо оперся на его руку, позволяя вести себя. Они двигались медленно, и шаги ощущались как маленькие победы.
— Жизнь такая забавная штука, — произнес Альбедо, пока они шли по коридору. Он говорил ровно, хоть и негромко. – Я раньше и подумать не смог бы, что буду так рад, что господин выбрал тебя вместе со мной. Жаль, что все так закончится.
Нигредо кивнул, не доверяя своему голосу. Его рука сильнее сжала плечо Альбедо — единственный ответ, который он мог дать сейчас, не сорвавшись.
Альбедо помедлил, потом добавил так тихо, что Нигредо едва расслышал:
— Даже такой конец... стоил каждой минуты рядом с тобой.
Где-то за стенами начинался рассвет.
