Холиварофорум

Анон

[фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Это мой мультикроссоверный фанфик про приключения тети Петуньи (см название).
задействованные каноны: Поттериана, Сильмариллион и прочие истории Средиземья, игра Стардью, Хроники Нарнии, One Piece, Stand Still Stay Silent, другие будут появляться по мере написания

основной персонаж: Петунья Эванс
ОМП, ОЖП и прочие персонажи в количестве.

выкладка: почти каждый день по главе, недельные перерывы между арками.

автор обложки концепт-художник @maximilien_serpent

Синопсис: в один прекрасный день тетю Пэт увольняют с работы, в результате чего она не знакомится с Верноном Дурслем и не выходит за него замуж, а влипает в волшебную и местами довольно страшную историю с магией, приключениями и прекрасными мужчинами!

Также можно почитать на:
Фикбуке
AO3
обновления каждую среду и субботу.

▼Немного предыстории ака оригинальный стартовый пост⬍

Не так давно анон вжопился в тетю Петунью...

нет, не так.
не считая самого первого прочтения ГП, когда анон был юн, мир - относительно прост и понятен, а Дурсли представлялись едва ли не Дурслькабаном, анон всегда симпатизировал тете Петунье. да, она не образец доброты и заботы, но что могла - то сделала, хотя ее, собственно, никто не просил растить ГП, а просто поставили перед фактом. Анон как-то представил, что ему остались на воспитание многочисленные племянницы, и ужаснулся. А еще всегда было обидно за нее, что тете Пэт не досталось магии. ну, кому бы такое понравилось? Потом анон прочел "Волшебное стекло" Заязочки и "Старушку Петти" и ему понравилась сама идея ведьмы Петуньи.

в прошлом году анон начал играть в Хогвартс Легаси. Так как просто играть было скучновато, анон решил отыгрывать и слепил себе чудесную юную тетю Пэт, которая неведомым магическим образом переселилась в 19й век и попала в Хог. Распределили ее, кстати, в Слизерин. Анон нафанонил ей боязнь полетов и любовь к чарам и зельям, летнюю подработку в трактире у Сироны и везде где только можно, потому что попаданке из будущего не до жиру. но писать фичок тогда анон не стал.

Зато в этом году поперло. Мало того, анон решил наваять мультикроссовер, чтобы запихнуть туда "все лучшее сразу". И Поттериану, и китайцев, и Толкина, и вообще все, что придет в голову. К тому же анон успел написать после перерыва в творчестве свой первый фичок по Сильму и решил, что успех надо закрепить. Пусть даже очередным фиклом, а не ориджем, который анон пытается написать с тех пор, как научился читать и писать.

В общем, анон вжопился в тетю Петунью и планирует додать ей всего-всего. И магии, и приключений, и красивых мужиков. К тому же анон пытается писать в стиле китайских сестер - быстро, динамично, с резкими вотэтоповоротами и сияющими Мэри на каждом углу. А не растекаться мыслью по древу, хотя получается пока не очень. Выкладка по мере написания, потому что писать в стол и копить главы, конечно, неплохо, но так анон боится потерять запал.

Основные ворнинги: не вычитано, ООС, вольное отношение автора к используемым канонам.

Отредактировано (2024-07-19 00:28:56)

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста семьдесят шестая, в которой тетя Пэт наслаждается семейным завтраком и озадачивается поиском подарка "тайному другу"

Собственно, тайный друг ^^. Новый год - семейный праздник, как никак.
Этот рисунок вызывает у меня стойкие ассоциации с Конаном-варваром. Я не мог обойти это стороной )

▼Скрытый текст⬍

И, конечно же, дети не должны слышать, как ругаются родители. Так что тетя Пэт пойдет взрывать подземелья, а папа с мамой выяснят отношения. Турко это не касается, ведь он олень.

▼Скрытый текст⬍

Это был далеко не первый раз, когда Петунье приходилось уступать свою постель гостю. В конце концов, ночная медитация с лихвой заменяла сон в мягкой постели, так что она не возражала.

Но, конечно, сегодняшняя ситуация была особенной.

Петунья вышла из медитации и медленно потянулась, тщательно разминая затекшие за ночь неподвижности мышцы. Отец суетился на кухне, готовя завтрак, а из-за закрытой двери доносилось легкое дыхание спящего человека.

Петунья замерла. Стоило подумать о матери, как в груди у нее появилось странное тянущее чувство. К тому, что у нее есть отец и где-то там целых семеро старших братьев она уже привыкла, но мама… до недавних пор мама была абстрактной фигурой и знать не знала, что у нее теперь есть Петунья.

Даже их мимолетная встреча в день Ледового праздника не могла подготовить их ко встрече наяву. Оттого и тревожила сердце эта гадкая неуверенность.

Ладно, хватит. Петунья отбросила дрянные мысли, поднялась, привычно отряхнув брюки, и подошла к отцу узнать, не нужна ли ее помощь. Как оказалось – не нужна. Тогда она вышла наружу и первым делом увидела на крыльце новенькую кирку. Ее мифриловая головка ярко сверкала, а темное дерево рукоятки было отполировано до гладкости. Взяв инструмент в руку, Петунья взмахнула им на пробу и вдруг рассмеялась. Ей вспомнились мемуары Бильбо. Его маленький меч, названный им Жалом, ярко светился, когда к героям приближались орки и гоблины. Такое уж свойство имело эльфийское оружие. А что же ее кирка? Ее сделал величайший мастер эльдар. Она тоже будет светиться?

Не в силах сдержать хихиканье, Петунья убрала кирку и занялась делами. Она собрала яйца и молоко, проведала животных и немного поработала в теплице. К ее возвращению завтрак уже был готов. В кастрюльке на плите пыхтела каша, распространяя по дому нежный молочный аромат, а отец накрывал на стол.

Петунья взяла у него стопку тарелок, собираясь расставить их по местам. Мама еще не проснулась, и она решила кое-что спросить.
– Папа, а ты не знаешь, почему поезд вчера был такой… ну, необычный?

И она рассказала, что в этот раз поезд-призрак был не просто до невероятия похож на Хогвартс Экспресс, но в одном из купе совершенно точно сидела Лили Эванс со своими однокурсниками-магами.

Отец ничуть не удивился такому совпадению.

– Ты ведь встречалась уже с пересечением миров, верно? – спросил он и снял кастрюльку с огня. Раскладывая кашу по тарелкам, он объяснил, что случай с поездом был из той же серии. Конечно, удивительно, что два небольших объекта совместились на недолгое время, но каких только чудес не бывает. И, конечно же, поспешил он заверить Петунью, люди в Хогвартс Экспрессе не пострадали. Скорее всего, они даже не заметили ничего странного, кроме небольшой заминки в пути. Мало ли по какой причине поезд остановился.

Петунья успокоилась и больше к этому не возвращалась.

Тут дверь спальни открылась, и на пороге появилась Нерданэль. Вчера она так скоро уснула, не успев переодеться, что они уложили ее как есть, сняв только туфли и распустив пояс. Сейчас она, босая, с растрепанной после сна косой растерянно смотрела на них.

– Доброе утро, любимая, – Фэанаро легко поцеловал ее в щеку и подвел к столу. Усадил и быстро заплел ей волосы. – Как спалось?
– Доброе утро, мама, – тихо повторила Петунья, прячась за отцом, но ее услышали.

Нерданэль отодвинула мужа в сторону и посмотрела так внимательно, что недавние переживания вновь овладели Петуньей – а вдруг ее не примут? Все же, она не настоящий родной ребенок… но в следующий же момент мать притянула ее к себе и крепко обняла.

– Доброе утро, доченька, – ласково произнесла она, и от ее тона всякие дурные мысли моментально испарились. Петунья прильнула к матери, и материнская рука нежно поглаживала ее по волосам и спине. Нерданэль вздохнула. – Кто бы мог подумать, что теперь у меня есть дочь… ты должен был сказать мне сразу, Курво! И, конечно же, ты дал ей имя своей матери.

Фэанаро фыркнул.

– Так дай ей свое материнское имя, за чем же дело стало?

Он сел за стол и пригласил их завтракать.

В центре стола кипел самовар, вокруг стояли миски с орехами и сухофруктами, вареньем, тертым шоколадом и другими вкусными добавками. Нерданэль щедро зачерпнула орехов и шоколада и посыпала ими кашу Петуньи.

– Кушай, милая. Твой отец потрясающе готовит, – и добавила, метнув игривый взгляд в его сторону: – Мне повезло выйти за него замуж.
– А уж как мне повезло с тобой, – в тон откликнулся Фэанаро, и они дружно рассмеялись.

От их веселого и привычного, точно не было этих веков разлуки, обмена любезностями у Петуньи стало необычайно хорошо на душе. Как же это здорово, когда родители не скрывают своей любви. Вот мистер и миссис Эванс никогда не любезничали друг с другом на людях.

За завтраком не говорили ни о чем важном. Нерданэль расспрашивала Петунью, как обстоят у нее дела со скульптурой и какие еще ремесла ей нравятся. Отец время от времени вставлял что-нибудь от себя. все выглядело как самый обычный семейный завтрак. Как будто родители не встретились впервые после долгой разлуки, а мать и дочь и вовсе видели друг друга в первый раз.

– Оставь, я помою, – сказал отец, когда Петунья доела и вознамерилась помыть свою тарелку. – Ты сегодня в шахту? Тогда будь осторожна.

– К твоему возвращению я придумаю тебе хорошее имя, – пообещала Нерданэль.

Обманутая этой картиной мирной семейной идиллии, Петунья пообещала вернуться как можно скорее и выскочила за дверь. Но не успела она покинуть ферму, как внутри дома раздался резкий стук, а следом суровый голос матери:

– А вот теперь поговорим, Куруфинвэ Фэанаро. И только попробуй хоть что-нибудь от меня утаить!

Петунья оглянулась. С противоположной стороны из-за мастерской выглядывал Турко, на его красивой белоснежной морде было написано абсолютное непонимание происходящего. Петунья одними губами прошептала ему «удачи» и поспешно сбежала. Когда мама узнает, что случилось с братьями… ох, не хотела бы Петунья быть рядом в этот момент!

Раздол был охвачен предпраздничной лихорадкой, и в лавку арабского купца выстроилась большая очередь. Кажется, чуть ли не все горожане решили в последний момент закупиться подарками. Петунья миновала очередь и вошла в таверну.

– Как хорошо, что ты пришла, – поприветствовала ее Лия и протянула ей сложенный вчетверо листок бумаги. – Совсем забыла сказать тебе, кто твой друг, пустая моя голова!

Петунья успокаивающе улыбнулась и развернула записку. Написанное там имя поставило ее в тупик. Только спустя несколько минут напряженных раздумий она, наконец, вспомнила, кто это такой.

Этого человека в городе знали не очень хорошо. Он держался наособицу и редко принимал участие в общих праздниках. Но когда феи напали на город, он отважно сражался, а потом оказывал первую помощь пострадавшим. Он столько времени провел в городе, но до сих пор не имел лица. И имя, которым его все называли, скорее всего не было его собственным.

Однажды Оле Лукойе сказал Петунье не смотреть на тех, у кого не было лица. Мол, они еще не вспомнили себя, а потому разглядывать их невежливо. С тех пор она старалась не задерживать на них своего взгляда и потому не сразу вспомнила, как выглядит ее «тайный друг». Кажется, он был высоким? Да, точно, высокий и мускулистый, с сильными руками.  Волосы черные, заплетены в длинную косу, и еще кожаный шнурок на лбу, как у варвара на обложках книг, которые так нравятся мальчишкам, хм!

Но вся эта информация, к сожалению, не давала ответа на один единственный вопрос. Что ему подарить?

Лия неловко улыбнулась.

– Эх, я так и думала, что будет проблемно. Этот парень… он все еще не вспомнил себя. Может, подаришь что-нибудь, что понравится каждому? Бутылку вина? Хороший нож?

Петунья почувствовала обиду за него. Лия, конечно, по-своему была права, но даже если ее «тайный друг» еще не вспомнил себя, разве он не заслуживает подарка, выбранного только для него.

– Не переживай. Я справлюсь. Кстати, что, если я завтра принесу пудинг?

Лия была только за. Оказалось, многие горожане собирались принести на общий сто праздничные блюда своей родины, не одна Петунья была такая умная. А чтобы все могли попробовать угощения, Морджианна обещала наложить на них заклятье умножения, подобное тому, которое использовали феи на Празднике Середины Лета.

Обсудив еще некоторые мелочи, Петунья отправилась к шахте. Ее переполняло желание исследовать подземелья так быстро, чтобы сегодня к вечеру открыть пятидесятый этаж. А в этом ей поможет, конечно же, ее секретное оружие.

Наклонившись, она подобрала с земли случайный булыжник.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста семьдесят седьмая, в которой тетя Пэт добывает мифрил и сражается с чудовищами

К счастью, балрогов тут нет
Фиолетовые слаймы, фиолетовые мыши, летающие змеи и черепа - это монстры, которые водятся в Пещере Черепа. Авторским произволом я слепил подземелье из двух разных.
В игре в Пещере Черепа добывают иридий, его я заменил на мифрил.

И да, боевка все еще не мое. Надо исправляться.

▼Скрытый текст⬍

Вскоре Петунья выяснила, что ее любимые самодельные бомбы тоже усилились. До отказа заполненные ци, они с одинаковой эффективностью взрывали как обычные булыжники, так и драгоценные мифриловые жилы. Поток сокровищ безостановочно летел внутрь кольца-хранилища, и сердце Петуньи пело от такого восхитительного зрелища.

Но перед этим она, конечно, опробовала новую мифриловую кирку. Она не светилась, что могло с равным успехом означать, как то, что такого свойства отец не предусмотрел, так и то, что поблизости не было орков. Зато залежи руды и драгоценных камней покорялись Петунье с одного удара. Но варварский способ закидать округу бомбами она все же любила куда больше. Не говоря уже о том, что в таком случае под удар попадали и монстры.

Две птицы одним камнем, в общем.

С того момента, как Петунья вошла в пещеру, уровни с сорок первого по сорок третий она преодолела почти что без остановок, на одном дыхании. Населяющие их слабые монстры вроде слаймов и летучих мышей ничего не могли противопоставить всеразрушающей силе ее бомб.

Охваченная ликованием, Петунья легко сбежала по лестнице на сорок четвертый уровень и с размаху обеими ногами вступила в змеиное гнездо. Хрустнули жалобно под подошвой сапог хрупкие яичные скорлупки, расплескалось содержимое, а два крупных змея взмыли в воздух и с яростным шипением накинулись на разорительницу гнезда!

Змеи впервые видели перед собой человека, и только это помогло Петунье увернуться. Растаптывая остатки скорлупы, она бросилась в сторону, и змеи пролетели мимо нее. Их гибкие тела прекрасно чувствовали себя в воздухе и моментально развернулись, что вновь кинуться в атаку.

Петунья торопливо взмахнула огненным кинжалом. Волна жара опалила воздух, останавливая монстров и давая возможность их рассмотреть.

Хотя Петунья и назвала этих существ «змеями», они явно были какой-то диковинной помесью с рыбами. По обе стороны гладкой узкой головы росли два длинных золотых уса, а тело было снабжено двумя парами плавником. Одни находились по середине длинного вытянутого туловища, а другая пара – почти у кончика хвоста. Плавники находились в постоянном движении и, похоже, поддерживали эту помесь змеи с сомом в воздухе.

Растревоженный огнем воздух охладился, и змеи вновь бросились к Петунье. Они шипели, их острые клыки целились во врага, а золотые усы трепетали, и покрывающие их небольшие щетинки издавали тонкий, на грани слышимости звук. От этого свиста в голове у Петуньи помутилось, и тело ее замерло, точно парализованное.

Испугаться она не успела. Змеиный обездвиживающий свист почти сразу оказался перекрыт другим звуком, что раздался в ее голове. Низкий и протяжный, он полностью заполнил ее мозг, и к Петунье вернулась способность двигаться. В самый последний момент она неловко повалилась вбок, успев в падении перечеркнуть перед собой воздух крест-накрест.

Огненный крест, на доли секунды возникший в воздухе, откинул змей назад и слегка опалил их.

Петунья подобралась, вскочила на четвереньки и кувырком ушла от новой атаки. Генерируемый системой низкий гул продолжал звучать у нее в голове. Он заглушал звуковую атаку змей, но также и любые другие звуки. Из-за этого Петунья, вынужденная постоянно уворачиваться и перемещаться, пропустила несколько атак, и на ее теле остались болезненные следы.

– Какое у них слабое место? – крикнула Петунья. Разумеется, свой собственный голос она тоже не слышала.

Спасительный гул на несколько мгновений стих, чтобы система могла сообщить ей, что слабым местом змей считается нос, но… что «но» Петунья не услышала. В ее уши ввинтился змеиный свист, и тело вновь начало застывать.

Петунья выронила кинжал, он загремел, падая на пол, и этот резкий звук помог ненадолго сбросить оцепенение. Она развернулась и со всей силы ударила кулаком, целясь в подлетающих змей. Но слегка промазала. Удар пришелся вскользь, но и этого хватило. Одна змея, оглушенная, свалилась на пол, Петунья подскочила и с размаху раздавила ей голову, а потом ударила кулаком по носу летящего на нее второго змея, отчего тот упал на пол и сразу издох.

– Ааааа… – Петунья обессиленно осела на пол. Все тело болело. Сняв верхнюю куртку и расстегнув рубашку, она увидела длинные темные следы, похожие на рубцы от ремня. Но, к счастью, ни разу змеям не удалось ее укусить. Петунья сунула в рот лекарственную пилюлю и погрузилась в медитацию, не очень глубоко, лишь так, чтобы не мешать таблетке исцелить ее раны.

Тушки змей исчезли, оставив на полу несколько капель яда и пару лоскутов изумрудной с золотыми пятнами змеиной кожи. Петунья рачительно собрала и то, и другое. Змеиную кожу можно пустить на сумочку или перчатки, яд тоже пригодится.

Восстановив силы, Петунья разгромила подземелье. От взрывов бомб стены ходили ходуном, с потолка сыпались куски скалы, в воздух поднялась тонкая взвесь каменной крошки. Любая змея, которая хотела подкрасться к ней, оказывалась в натуральном аду. После бомбежки среди кусков руды, камня и угля остались лежать куски змеиной кожи.

Заминка с со змеиным гнездом оказалась единственным значимым препятствием на сорок четвертом ярусе, и то исключительно из-за сопутствующего ей эффекта внезапности. Петунья быстро закончила собирать здесь ресурсы и спустилась вниз. Но выходить на сорок пятый ярус она спешила. Устроившись на предпоследней ступеньке, она положила в рот несколько постных пилюль и принялась ждать. За время, пока пилюли медленно растворялись во рту, наполняя тело сытостью, мимо лестницы проскакали несколько слаймов да пролетела парочка неразлучников – сомообразные летучие змеи отчего-то всегда появлялись парами, точно жить друг без друга не могли.

«Разве мисс не хочет использовать ту поисковую технику, которой ее научила госпожа Ириссэ?» сухо спросила система.

Петунья не хотела. Эта техника требовала слишком много сил. А ей уж очень хотелось закончить исследование именно сегодня. Если она справится, то сможет провести больше времени с родителями, прежде чем наступит пора уходить. Тут ее мысли скакнули к словам, невзначай подслушанным, и Петунья задумалась: они все успели обсудить? Может, ей вернуться попозже? Разговор-то должен выйти тяжелым…

Так ничего не надумав, она закончила отдых и спустилась на сорок пятый ярус.

Вновь полетели во все стороны бомбы, потекли рекой драгоценные ресурсы. Подземелье тряслось и трещало, и ходило ходуном, и в этой какофонии звуков Петунья и свои-то мысли не всегда слышала. Предупреждающий крик системы «в сторону!» едва не оглушил ее, и Петунья рефлекторно бросилась вниз и вбок, а там, где только что была ее голова, пролетело что-то белое и очень опасное.

Петунья почему-то решила, что любая напасть в подземельях теперь падет перед мощью ее бомб. Что ж, как оказалось, в руинах Морийского царства еще было чему ее удивить.

В воздухе парил череп. Размером чуть больше человеческой головы, он злобно щелкал челюстями, а в глазницах его горело адское пламя. Промахнувшись мимо цели, череп заложил крутую петлю, разворачиваясь, и с диким визгом понесся на Петунью.

Она подскочила на ноги и бросилась в сторону, а потом выхватила кинжал. Череп полетел на нее, визжа так, что уши закладывало, а потом с боком вылетели еще два черепа и точно небольшая эскадрилья истребителей они полетели на Петунью.

Она раздраженно тыкала в воздух кинжалом, черепа легко уворачивались от огненного клинка, точно играли. Разозлившись, она перебросила кинжал в левую руку и ударила кулаком.

«Нельзя!» закричала система в тот самый миг, когда кулак уже летел навстречу центральной черепушке. Петунья исхитрилась изменить траекторию удара и свалилась на пол, ударилась больно, но быстро поднялась и бросилась бежать.

Черепа с визгом и улюлюканьем полетели за ней.

«Эти создания – творения чистой инь! Мисс нельзя к ним прикасаться!»

– И как же тогда? – Петунья завернула за угол, резко прижалась к стене, черепа по инерции пролетели мимо, а она бросилась обратно.
«Мисс может найти их слабое место» последовал ответ.

Петунья чертыхнулась. Опять она забыла про эту свою способность! Нет, нужно будет найти способ использовать ее почаще, чтобы в привычку вошло, но это потом. Она поднажала, но впереди был тупик. Тогда Петунья резко развернулась, хлопнула себя по лбу, активируя Небесное Око, и уставилась на преследователей.

Аурное зрение превратило черепа в концентрированные сгустки тьмы, такие плотные, что могли поглощать свет. Просто смотреть на них вызывало рвотные позывы, но Петунья не отводила глаз, пока, наконец, не нашла. У каждого черепа в месте, называемом третьим глазом, шевелились и копошились отвратительные, похожие на слизней, сгустки. От одного только взгляда на них к горлу поднялся омерзительный ком блевоты, и Петунью едва не вывернуло тем, что она успела за сегодня съесть.

– Фу, мерзость, – усилием воли она подавила рвотный позыв и уставилась на черепа. Действие Небесного Ока прекратилось, и в висках слегка ломило, но это не мешало ей точно помнить, куда именно нужно ударить.

Дождавшись, когда черепа окажутся на расстоянии руки, она быстро и яростно ударила кинжалом.

Случайно ее рука повторила рисунок четырнадцати звезд созвездия Пегаса, но только три удара поразили свою цель, ударив точно в уязвимые места чудовищ. С жуткими воплями черепа развалились на части и растаяли, не оставив после себя ничего, даже самой маленькой косточки.

– Вот жадины, – обиделась Петунья, но ее голос потонул в грохоте и лязге древнего механизма.

Впереди открылся спуск вниз.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста семьдесят восьмая, в которой тетя Пэт находит сокровище и получает подсказку

▼Скрытый текст⬍

Петунья давно уяснила простую логику: чем ниже ярус, тем опаснее монстры его населяют. Однако уровни после сорок пятого превзошли все ее ожидания. Точно подземелье (или тот, кто его создал) поставило своей целью не допустить никого на потаенный пятьдесят первый уровень. Да полно, существует ли он вообще? Пока Петунья отбивалась от черепов, что слетелись к ней как осы на варенье, у нее даже мелькнула мысль, что шахта и вовсе бездонная. Она будет спускаться вниз все ниже и ниже, пока не упрется в дно мира. Или вовсе выпадет за его пределы!

А еще была такая мысль: если бы не совершенствование, ни за что бы ей не удалось зайти так далеко. Скромные зеленые слаймы и милые летучие мышки остались далеко позади, вместе с каменными крабами, которые так вкусны, если их немного поджарить, жуками и личинками. Прямо сейчас ее осаждали рои летающих монстров: черепа, усатые змеи и призраки. И еще были мумии.

Именно. Мумии!

Когда первый такой монстр появился в коридоре и, припадая на левую ногу, заковылял к ней, Петунья не на шутку струхнула и едва не бросилась наутек. Казалось бы, летающие черепа, которые то и дело норовили вцепиться ей в руку и ногу, должны были подготовить ее к подобному, но вид иссохшего трупа, замотанного в пожелтевшие грязные бинты, оказался немного слишком. Но Петунья не просто так преодолела все сорок с лишним этажей шахты, чтобы отступить сейчас. Набравшись храбрости, она ткнула в мумию кинжалом, и старые бинты занялись огнем, превратив едва переставляющего ноги монстра в пылающий факел.

В ходячий, балроги его забери, факел! Хотя пламя жадно пожирало высушенную плоть, мумия продолжила брести вперед, пока не загнала Петунью в угол. И, не дойдя лишь какой-то жалкий шаг, рассыпалась пеплом, оставив после себя несколько солнечных эссенций.
Петунья немедля поглотила их, и мягкое тепло давным-давно угасшей жизни немного согрело ее и успокоило.

Слабым утешением стала редкость тих монстров. Один или два заставляли ее бегать кругами по коридорам, пока мумии не сгорали дотла, и Петунья не хотела даже думать о том, что стала бы делать будь их больше. Например, столько же, сколько черепов.

Стоило разделаться с мумией, как с истошным визгом налетали черепа. Сраженные меткими уколами, они исчезали, а им на смену уже летели летающие змеи, среди которых появились особо с двумя парами усов – они были больше и быстрее, а их звуковая атака не просто парализовала, а почти сбивала с ног. Разделавшись со змеями, Петунья оказывалась лицом к лицу с парочкой рассерженных призраков, а когда от них оставались лишь комья эктоплазмы, на смену им ковыляла мумия.

И так практически без передышки. Каким-то образом Петунья все же продержалась до самого конца. Когда посреди опустевшего подземелья раздался грохот открывающегося прохода вниз, Петунья упала на пол там, где стояла.

– Неужели это все? – прошептала она.

Сорок девятый уровень был тих. Неподалеку в луже эктоплазмы догорали обмотки мумии, из кучки пепла выглядывали три сияющих солнечных зайчика. Ноги не держали, и Петунья подползла на четвереньках к остаткам мумии. Она руками выгребла солнечные эссенции, уже даже не задумываясь, что копается в человеческом пепле, и поглотила из них духовную энергию. Тепло чужой жизни взбодрило ее, и Петунья нашла в себе силы достать из кольца пузырек с Рябиновым отваром. Она проглотила зелье залпом, почти не почувствовав его вкуса, и вскоре следы укусов и синяки, оставленные на ее коже монстрами, стали исчезать. Дольше всех держался самый большой синяк, в форме ладони, сомкнувшейся вокруг правого предплечья. До странности резвая мумия никак не ожидала, что Петунья может зажечь собственное тело.

После непродолжительного отдыха Петунья спустилась на пятидесятый этаж. Небольшая комната, проем лифтовой шахты, факелы на стенах, спуск вниз, посередине стоит сундук – все, как и всегда. Но это был, только подумайте, пятидесятый уровень! Должно быть, в сундуке лежит нечто особенное.

Петунья сглотнула и, помедлив, откинула крышку.

От волнения ее движение вышло слишком резким, и сундук едва не опрокинулся. Сокровище внутри небрежно перекатилось из угла в угол и обратно.

– «Самоцвет, что не уступает славному Аркенстону», – повторила Петунья некогда сказанные ей слова. – Нерукотворный. Не рожденный в теле горы.
«Я оставлю этот вопрос тебе, эльф», прозвучал в ее памяти надтреснутый голос. «И да не даст Махал тебе покоя…»

– Надеюсь, Махал сейчас меня видит, – пробормотала Петунья, не сводя глаз с предмета в сундуке.

Она так долго пыталась его отыскать и не находила даже намека, и вот.

Осколок радуги был прямо перед ней. Протяни руку – и возьми. Почувствуй, какого это, держать в своих ладонях кусочек неба.
Осколок переливался ярким, точно радуга после дождя, разноцветьем. И Петунья подумала, как же красиво, наверное, он должен выглядеть в аурном зрении. Она немедленно активировала Небесное Око, и тотчас же яркий белый свет вырвался из сундука и ослепил ее. Глаза пронзила острая боль, Петунья с воплем отпрянула и упала на пол.

«Мисс поступила крайне опрометчиво», неодобрительно проворчала система и, воспользовавшись случаем, прочитала крайне нудную и длинную лекцию о технике безопасности.

Когда к ней вернулось зрение, а случилось это аккурат к концу монолога системы, Петунья утерла лицо и осторожно вынула трофей из сундука. Наощупь осколок радуги был прохладным и гладким, как стекло, но при этом совершенно невесомым. От этой двойственности кружилась голова, и Петунья поспешила убрать находку в хранилище.

Она вызвала лифт. Долгий, почти что часовой подъем был скучен. Чтобы хоть как-то скоротать время, Петунья перебрала свои трофеи. Ее кольцо было полно мифриловой рудой, алмазами и сверкающими жеодами, каждая из которых стала бы главным лотом Павильона Рок. Кроме того, она два флакончика отборного змеиного яда и некоторое количество шкурок. На сумочку, кошелек и перчатки!

Из шахты Петунья заторопилась домой. Но пошла через Раздол, а не напрямую, специально, чтобы заглянуть в таверну за угощениями к ужину. Готовка отца потрясающа, но яблочные конвертики Лии это нечто особенное.

Пока Петунья ждала заказ, к ней подсел Вэй Усянь.    

– Тебя уже выписали? – она внимательно оглядела его, отмечая про себя его цветущий здоровый вид. Даже глаза блестели совсем иначе, чем раньше, будто снедающая его вина отступила.

Вэй Усянь не стал ничего скрывать. Навыки Вэнь Цин, которыми он гордился, как своими, были и вправду невероятны. Операция была буквально два дня назад, а ядро уже прижилось, и все раны, что понесла душа заклинателя за годы жизни, исцелились.

– Прямо сейчас я могу сесть на поезд и отправиться к новой жизни. Но сперва, конечно же, я должен встретиться с шицзе, а еще… – тут Вэй Усянь вдруг встал и распростерся перед Петуньей ниц. Не поднимая головы, он торжественно произнес: – Этот чернокнижник благодарит молодую госпожу за ее благодеяние! До конца своих дней он не забудет этого. Все, с чем этот чернокнижник может помочь госпоже, он немедля выполнит, даже если это будет стоить ему жизни!

Любопытствующие взгляды скрестились на Петунье. Чувствуя себя невероятно глупо, она поспешила помочь Вэй Усяню подняться на ноги.

– Совсем идиот? – сердито буркнула она. Не зная, можно ли сейчас говорить, что вся эта затея была задумана Цзян Яньли, она могла только взять на себя ответственность. Благодарить – нормально, но обещать отдать жизнь уже слишком. – Если собираешься помнить до конца жизни, то лучше бы тебе жить вечно! – прошипела она ему в лицо, схватила пакет со сдобой и чеканным шагом покинула таверну.

– Не сердись, молодая госпожа, – Вэй Усянь вышел следом и облокотился о перила террасы, глядя на Петунью сверху вниз. – Я просто хотел должным образом выразить свою благодарность. Но не будем об этом. Поговорим о празднике? Итак, ты придешь? Кто твой тайный друг? Надеюсь, не я. Иначе будет совсем неприлично, – и веселый смех его зазвенел над пустой заснеженной площадью.

Петунья вздохнула и поделилась с ним своим затруднением. Она думала, что, проговорив проблему вслух, нащупает ниточку к ответу, но все также не представляла, что же можно подарить кому-то без лица. Вот у Вэй Усяня, наверное, и проблемы такой нет. Он ведь на все руки мастер.

– Ну, я пойду. До завтра…

Тут Вэй Усянь неожиданно остановил ее.

– Кажется, я знаю, как тебе помочь. – Он огляделся, поманил Петунью к себе и прошептал ей на ухо: – Как-то раз, поздно ночью, я увидел свет в той кузнице, что стоит на отшибе. Заглядываю – а там он. Мастерит что-то. Я потом зашел туда днем и нашел в печи остатки эскизов. Почти все сгорело, но пару дизайнов колец я разглядел, – подмигнул ей и скрылся в таверне.

Петунья осталась стоять, но система быстро напомнила, что время идет к ночи и пора бы домой. По дороге на ферму она строила планы, что бы такого подарить – какой-нибудь инструмент? Или несколько кусков руды? Наверное, он не откажется от мифрила… но все мысли вылетели у нее из головы, когда Петунья увидела дом и горящий в его окнах теплый свет.

Она столько дней подряд возвращалась к пустому дому, где ее никто не ждал, что совсем забыла, каково это – возвращаться к теплому очагу и накрытому столу. Медленно поднявшись на крыльцо, она распахнула дверь. Отец стоял у плиты, мать расставляла тарелки. В вазе в центре стояли пушистые еловые ветки, и неуловимый аромат грядущего праздника коснулся носа Петуньи.

Она шмыгнула, быстро, чтоб никто не заметил, утерла повлажневшие глаза и, закрывая за собой дверь, громко сказала:

– Мама, папа, я дома!

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста семьдесят девятая, в которой тетя Пэт получает еще одно имя и готовит подарок для "тайного друга"

Этот автор ничего не смыслит в эльфийских языках. Покопавшись на https://eldamo.org/, я составил имя из двух квейнийских корней:
él n. “star” + níca adj. “little, small”
Как-то так.

▼Скрытый текст⬍

Петунья внимательно оглядела родителей и по их умиротворенному виду поняла, что они не только обсудили свои разногласия, но и в целом времени не теряли.

– Эленика, садись, садись, – позвала Нерданэль и похлопала по стулу рядом с собой. Петунья села. Очевидно, мама обращалась к ней, но почему таким странным именем? Хотя, постойте… она уставилась на мать, и та ответила ей яркой улыбкой: – Твой отец мне все рассказал. И я поняла. Ты – маленькая, но отважная звездочка. Поэтому я назову тебя «Эленика». Тебе нравится?

Петунья с жаром кивнула. Еще как!

– Не буду скрывать, я была изрядно удивлена, узнав о тебе, но все же как хорошо. Нашей семье как раз не хватало маленькой принцессы.

Нерданэль притянула Петунью к себе и поцеловала в лоб, а потом, так же как в конце весны сделал отец, проколола себе палец и дала проглотить каплю крови. Этим коротким ритуалом она подтверждала возникшие между ними отношения матери и дочери.

– Итак, расскажи маме, как прошел твой сегодняшний день?

Петунья начала рассказывать, с чем столкнулась в шахтах. Первоначальная скованность быстро прошла, и она уже не сдерживала ни потока слов, ни эмоций, когда в красках живописала столкновение с мумией или битву с целым роем летающих черепов. Время от времени мать задавала вопросы, уточняя то или иное, и понемногу от сегодняшнего спуска в шахту они перешли к другим темам. Петунья рассказала, как ей жилось с Эвансами, и с неохотой признала, что не так уж и плохо, на самом деле. Ее не любили, но и не третировали, а Лили скорее ей нравится, чем нет. В особенности сейчас, когда сама Петунья вот-вот овладеет магией.

Она рассказала, как встретилась с мистером Кори (тут лицо Нерданэль похолодело, и Петунья поскорее свернула с этой темы) и как оказалась на ферме. Вместо этого она поделилась рецептом мучной похлебки, которую была вынуждена есть из-за скудости ресурсов, а потом, завывая и делая страшные глаза, рассказала про встречу с Лассэ, как он ее сперва напугал, а потом ел ужасно невкусный крапивный суп.

Услышав про лесного эльфа, Нерданэль с улыбкой коснулась золотого кольца на пальце, но ничего не сказала. Но Петунье и без того стало ясно, что летнее ее видение не было порождением бреда.

К тому времени, как на столе появился ужин, Петунья успела пересказать почти всю свою жизнь и от того порядком утомилась. Ужин явился ей спасительной передышкой.

После того, как они утолили голод, воздав должное кулинарному гению Фэанаро, Петунья сама полюбопытствовала. Больше всего сейчас ей хотелось знать, как Нерданэль попала сюда. Разве она не должна была для этого, ну, умереть?

– Это все благодаря той женщине, – Нерданэль невозмутимо промокнула влажные губы салфеткой. – Маман Бриджит она назвалась. Видишь ли, я как раз находилась в раздумьях, что же мне делать. Продолжать делать вид, что я ни сном, ни духом не знаю, где мой муж и мои сыновья, или же пойти и потребовать ответов в Круге Судеб. Честно говоря, я склонялась ко второму. И тут появилась она…
Нерданэль вздохнула и вдохновенно прикрыла глаза.

– Глаза темнее ночи, а кожа – как лучшее эбеновое дерево! Вот бы мне найти древесину такого оттенка и посмотреть, получится ли у меня передать ее красоту… кстати, как твои успехи в скульптуре, доченька?

Петунья смущенно покраснела.

– Мама, не переводи тему! – возмущенно вскричала она.

Нерданэль расхохоталась. Она смеялась громко и с удовольствием, запрокидывая голову и выставляя напоказ нежное белое горло. Отсмеявшись, она продолжила рассказ как узнала о существовании Петуньи, и как Маман Бриджит предложила провести ее куда нужно. Решившись, Нерданэль взяла ее за руку и оказалась в странном месте. Там, находясь внутри просторного зала из стекла и бетона, множество людей проводили время в ожидании. Маман сказала ждать длинную вереницу повозок, сесть в нее и ехать до места, которое называется «Белый Город». Так Нерданэль и сделала.

– Ты сообщила учителю, что уходишь? – спросил Фэанаро.

Нерданэль замерла, а потом покраснела. Нет, конечно, какое там. У нее вовсе из головы вылетело, что нужно хотя бы записку написать.
– Я понял, – кивнул он. – Подумаю, как можно сообщить ему. Может, придется просить Маман о еще одной услуге.

– Я сделаю для нее столько кофе, сколько она захочет, – поддержала его Петунья. – Но, мама, разве тебе не было страшно?

Нерданэль покачала головой.

– Я так устала впустую ждать, что даже не подумала, что нужно бояться. К тому же, она была искренна со мной. Меня это поддерживало. Кстати, а что за Белый Город?

Вчера, когда мать приехала, они пришли на ферму коротким путем, по перевалу, а потому она не видела красот зимнего Раздола. Петунья пообещала, что непременно покажет ей город и познакомит со своими друзьями. Не сегодня, конечно. Может, завтра?

– Завтра в городе отмечают наступление Нового года, – объяснила она и пожаловалась, что ей непременно нужно приготовить подарок. А все, что она знает о своем «тайном друге», так это то, что он, вероятно, когда-то был то ли ювелиром, то ли кузнецом. – Я собрала сегодня много мифрила. Пап, поможешь мне сделать что-нибудь? Типа инструмента? У ювелиров же есть свои инструменты?

Нерданэль встала помыть посуду, давая им обсудить проблему. Петунья прищелкнула запястьем, но неожиданно вместо куска руды ей в руку упал перетянутый бечевой сверток.

– А, подарок Курво. Совсем забыла. – Она потянула за конец веревки, развязывая узел, и сверток сам собой развернулся. Внутри выделанной кожи лежала головка молотка, с одного конца плоская, с другой – круглая, как шар. Металл покрывали многочисленные мелкие царапинки, давая понять, что когда-то этой вещью много и часто пользовались.

– Умеет же Курво выбирать хорошие вещи, – Фэанаро взял в руку молоток и взвесил на ладони. Петунья ждала объяснений. – Это шариковый молоток, его как раз используют в ювелирном деле. Самый первый инструмент новичка. Можешь подарить его, нужно только сделать новую рукоять. Справишься?

Разумеется, с такой простой задачей она справится. Петунья выглянула наружу и поискала в дровнице подходящий кусок дерева. После недолгих поисков она вытянула невесть как затесавшийся туда кусок мэллорна. Глядя на серебристо-серую деревяшку в руке, Петунья вспомнила, что видела ее в руках Лассэ. Тот принес из столярной мастерской, что была в городе, несколько кусков дерева, в том числе и этот.

Мэллорны, как было известно Петунье, славились своей прочностью. Значит, рукоять из него прослужит долго. За остаток вечера она выстругала подходящего размера рукоять и отшлифовала ее до гладкости. Готовая рукоять блестела, как металлическая, но небольшой вес сразу разбивал эту иллюзию.

Отец помог ей насадить головку на рукоять и самолично закрепил ее, вбив в специальные прорези клинья, вырезанные из остатков древесины. Петунья на пробу взмахнула молотком. Он лежал в ладони удобно и плотно, не нагружал руку, а замах получился быстрым и точным. Таким инструментом непременно будет приятно работать.

Довольная, что поиски подарка разрешились так неожиданно легко, Петунья упаковала молоток в новенькую тканевую салфетку и перевязала лентой.

– Эленика, пора спать, – позвала мама.

Отец пожелал им обеим спокойной ночи и пропал, рассыпавшись огненными искрами.

– Выпендрежник, – ласково пробурчала Нерданэль.

Постель уже была приготовлена. Две подушки, два одеяла, и кровать даже оказалась высокой маме впору. Уже проваливаясь в сон, Петунья тихо пообещала, что непременно спасет своих братьев.

– Ну конечно, – сонно откликнулась мать и обняла ее, – моя маленькая отважная звездочка.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста восьмидесятая, в которой тетя Пэт лепит пирожки, готовит праздничный пудинг и получает письмо, которое уже перестала ждать

Чем ближе конец истории, тем выше во мне поднимает голову чертов прокрастинатор.
Между тем я раздумываю, смогу ли растянуть так, чтобы со всеми экстрами и эпилогами вышло ровно 400 глав? Было бы красиво.

Итак, наступает день нового года. В Стардью он называется Праздником Зимней Звезды. Скучный эвент, на самом деле. Всего-то дел - поучаствовать в тайном санте.

Рецепт пудинга я взял тот, что мне выдал поисковик яндекса по ключевым словам "английский рождественский пудинг классический рецепт". Только добавил мистических ингредиентов. Смотрите, какой он симпатичный! Но готовить его, конечно, та еще морока.

▼Скрытый текст⬍

Камадхену (также известна как Сурабхи) — мифическая корова в индуистской мифологии. Переводится как «корова изобилия» или «корова, исполняющая желания».

▼Скрытый текст⬍

Лия не забыла предупредить, что праздник начнется после обеда. Но Петунья проснулась пораньше, чтобы успеть подготовиться. Она тихо выползла из-под одеяла и накинула его на мать. Нерданэль еще спала, коса растрепалась, а в уголках глаз засохли белые соляные корочки.

Петунья потянулась, чтобы стереть следы слез, но не стала. Она быстро переоделась и вышла, тихо закрыв дверь в спальню.

– Доброе утро, Мириэль, – отец раскатывал тесто. На столе теснились миски с разнообразными начинками. Пока Петунья смотрела, он взял готовый сочень, положил на него полную столовую ложку фарша, а потом быстро и ловко слепил пирожок.

Не дожидаясь просьбы, Петунья села помогать. Она делала сочни, а отец уже все остальное. Пирожки у него выходили – просто загляденье. В виде цветка были с вишней, круглые – с картошкой, треугольные – с капустой, а обычный классический пирожок он щедро клал яблоко с корицей.

Как бы между прочим, Петунья спросила:

– А ты говорил с мамой о братьях? Как она восприняла?

– Не очень хорошо, – отозвался отец, и пирожок отчего-то вышел у него кривым. – Ругалась на меня, но это справедливо. Потом плакала. Она ведь долго ждала, надеялась, что хоть кто-то выйдет из Мандоса… – он замолчал, и Петунья тоже не знала, что сказать. Умом она понимала, что мама пережила шок, узнав, что случилось с ее детьми, но вот вообразить ее чувства. Она вздохнула, и отец ласково потрепал ее по щеке. – Не переживай. Твоя мать сильная. В чем-то даже сильнее меня. К тому же, теперь она точно знает, что однажды снова обнимет сыновей.

Чем вызван ее вопрос он так и не спросил, но, кажется, и так догадался.

Они долепили пирожки, отец взбил яйцо и смазал каждый пирог, а потом сложил на противни и отправил в раскаленную духовку. Компактная с виду печь даже не поперхнулась, когда в ее утробу впихнули сразу несколько железных поддонов.

У Петунья возникла идея.

– Папа, мне очень-очень нужна твоя помощь!

Отец кивнул, и она скороговоркой выпалила, что собиралась приготовить на новогоднее празднество пудинг по рецепту из журнала, но ингредиенты пришли поздно, и без его помощи она совершенно ничего не успеет! Ведь мало потратить несколько часов на готовку, так пудинг и пропитываться должен не меньше месяца!

– Вот я и подумала, – закончила она, – время тут идет не так, как обычно. Все растения вырастают за неделю, и неделю же созревает вино. Ты ведь можешь сделать так, чтобы я до обеда управилась с готовкой?

Конечно, отец мог. Петунья радостно выложила на стол ингредиенты. Там были бумажные пакеты с сухофруктами, орехами и специями, которые специально нашел для нее господин Тук. А еще такие редкости, как кусок говяжьего жира, но не простого, а от коровы специальной камадхенской породы, и еще маленький узелок с солью с берегов Мертвого моря. Вот ром, купленный у хоббита, Петунья убрала в шкаф, до лучших времен, а вместо него на столе появился подарок Маман Бриджит. Для начинки же прекрасно подошли ее яблоки и апельсины. С последних она срезала и оставила сушиться цедру, а из мякоти выжала сок.

Отец пристроился рядом и с любопытством стал наблюдать.

Перво-наперво Петунья замочила сухофрукты в роме. Стоило вытащить пробку, как воздух наполнился приятным благоуханием. Принюхавшись, Петунья различила нотки черного кофе, табака и красного перца, словом, всего того, что так любила Маман Бриджит.
В семь ложек рома Петунья добавила смесь изюма, кураги и чернослива, размешала и пододвинула миску отцу.

– Вот. По рецепту сухофрукты надо замачивать целую ночь.

Отец взял ложку и принялся помешивать смесь. С каждым оборотом фрукты понемногу впитывали ром, и через две дюжины кругов стали выглядеть как свежие.

– Готово.

К сухофруктам Петунья добавила мелко нарезанные яблоки, цедру апельсина и сок. Положила говяжий жир и миндаль, всыпала муку и коричневый тростниковый сахар, вбила пару яиц, чуток посолила, приправила корицей, молотой гвоздикой и мускатных орехом, после чего вымешивала до тех пор, пока не получила плотную однородную массу.

Когда-то давно Петунья приобрела у господина Тука пару хорошеньких форм для кексов. Не то что бы она собиралась печь, просто именно в тот момент для ее самочувствия было жизненно необходимо иметь на кухне именно эти формы. Петунья смазала формы маслом, выложила бумагой и аккуратно разделила готовую массу на две части.

Это даже хорошо, подумала она, что будет два пудинга. Один она отнесет в Раздол. Морджианна обещала применить ко всей еде специальное заклинание умножения, чтобы все могли попробовать праздничные блюда. А второй съест с родителями, дома.

– А вы с мамой пойдете со мной на праздник? – спросила она, наливая воду в большой противень с высокими стенками и ставя туда готовые к выпеканию кексы. Пока она сооружала немудреную водяную баню, пирожки испеклись, и отец освободил для нее духовку.

– Спросим у мамы, – дипломатично ответил отец и с интересом взглянул на закрытую дверцу духовки, из-за которой раздавалось бурление воды. – И сколько времени? – Услышав ответ, что не меньше восьми часов, он что-то подкрутил в духовке. – Ну вот, позавтракаем – и будет готово.

– Просто голова кругом, – откликнулась Петунья и достала из шкафа самовар. Нет, она уже привыкла, что на ферме все готовится быстрее, но не настолько же!

– Отчего у тебя голова кругом, Эленика?

На пороге спальни появилась Нерданэль. Сонно щурясь, она разглядывала их и пальцами пыталась расчесать волосы. Фэанаро аккуратно подтолкнул ее к столу, усадил и стал расчесывать ей волосы.

Петунья тем временем накрыла на стол, выложила пирожки в самые большие тарелки, и с помощью собственного пламени вскипятила чай.

Пирожки были – объеденье! Вишневые – сладкие, картофельные – с нежной пикантной текстурой, капустные – чуть-чуть кисловатые, а яблочные получились не хуже Лииных конвертиков. Петунья даже переела, что случалось с ней редко.

Пока они завтракали, из духовки понемногу просачивался густой сладкий аромат фруктов, рома и специй. Нерданэль с интересом спросила, что же там такое готовится, и Петунья поспешила рассказать про праздник.

Идею праздника мама одобрила, но от посещения города отказалась. Вместо этого они решили отпраздновать новый год еще раз, в кругу семьи, когда Петунья вернется.

– И обязательно приведи с собой Ириссэ с ее сыном, – добавил отец.

Как оказалось, рассказать маме про Ириссэ и ее судьбу он почему-то не догадался. Пришлось наверстывать сейчас. Пока мама забрасывала отца вопросами, Петунья достала из духовки готовые пудинги, переложила их на тарелки, чтобы остыли, а сама занялась соусом.

В приготовлении соуса не было ничего сложного. Сперва нагреть молоко, но обязательно проследить, чтобы оно ни в коем случае не закипело. В отдельной миске взбить желтки, сахар и немного кукурузного крахмала до однородности, соединить с молоком и продолжить готовить на медленном огне, пока не загустеет. Времени на то, чтобы довести соус до готовности, ушло всего ничего – не больше семи минут. С тем, чтобы остудить, Петунья справилась сама, привычно втянув в свое тело излишки жара.

Петунья щедро полила один пудинг соусом и украсила его орехами и цукатами. На второй же она вылила ложку рома и оставила пропитываться, попросив отца время от времени повторять это действие.

За дверью затопало, зашумело, в окне появилась любопытная оленья морда.

Фэанаро быстро нарубил капусты и моркови, добавил туда пару яблок, и вручил кастрюлю жене. Было слышно с улицы как она кормит душу своего сына, приговаривая всякие ласковые глупости про «кто у нас такой красивый» и «хороший мальчик».

Немного спустя Нерданэль позвала их наружу.

Над почтовым ящиком алел флажок. Петунья удивилась: неужто мистер Кори сподобился поздравить ее с новым годом? Между прочим, от него давно уже не было ни одной весточки. Только деньги за продукты исправно обнаруживались в ящике.

Послание было от ассоциации фей. Сорвав знакомую печать, Петунья вытащила из конверта письмо. Знакомым почерком мадам Фаб Джи там было написано следующее:

«Уважаемая леди Эльдалотте! С прискорбием сообщаем, что вы не соответствуете требованиям, предъявляемым гостям последнего праздника в этом году. Тем не менее, я взяла на себя ответственность подготовить для вас извинительный подарок. Буду ждать вас на известной вам поляне. Надеюсь, вы почтите меня своим присутствием.

Всегда ваша, Фаб Джи.»

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста восемьдесят первая, в которой тетя Пэт отправляется на бал

Как уже раньше говорилось, в образе мадам Фаб Джи выступает фея-крестная из диснеевского мультфильма "Золушка". Но с другой стороны она - королева Маб, владычица Зимнего Двора, и этот образ также списан с феи-крестной, только уже из советского мультфильма.

▼Скрытый текст⬍

А вообще, получилось бы упихать в одну историю с одной героиней все сказки про принцесс?

▼Скрытый текст⬍

Турко охотно отвез ее в лес.

Сидя верхом, Петунья увидела с высоты все Великое Зеленолесье, начиная от тайного прохода к останкам Лориэна и заканчивая обрывом, где на великое море смотрела канализационная труба. Увидела она с высоты и крышку Башни Мерлина. Устроенный под крышей телескоп сверкал линзой, а неподалеку от озера среди снегов рос ледяной мэллорн. Петунья решила, что обязательно предложит маме навестить это место.

Полет был недолгим. Турко снизился, и вскоре его копыта взрыхлили снег. Он остановился недалеко от обрыва, Петунья соскользнула с его спины и, утопая по колено в сугробах, побрела к указанному месту.

Через овраг на ту сторону вел сверкающий ледяной мостик. Его ажурные перила украшали веточки остролиста и несколько пучков омелы. Осторожно ступая по гладкому льду, Петунья перешла мостик, но, против ее ожиданий, ничего не произошло. Что весной, что летом, достаточно было пересечь мост, чтобы оказаться на веселом празднике. Однако сейчас… она просто перешла овраг и оказалась на той стороне.

Она припомнила письмо. Мадам Фаб Джи писала что-то о некоем извинительном подарке. Петунья обошла полянку и через некоторое время нашла. Легкое серебристое сияние пробивалось из-под сугроба, красиво подсвечивая снег. Заметить его было нелегко. Петунье так и вовсе понадобилось истоптать всю поляну, прежде чем она случайно наткнулась на него.

Она раскидала снег и подняла небольшой золотой токен в форме звезды. В тот же миг окружающая ее действительность изменилась. Исчезли укрытые снегом ели, вместо них поднялись задрапированные холодным белым шелком стены, вдоль которых встали удобные диванчики. Перед Петуньей оказалась елка, ее ветви украшали золотые звезды, подобные той, которую она держала в руках.

Так вот, как, оказывается, можно попасть на праздник Зимнего Двора?

Петунья потянулась, собираясь добавить свою звезду, на ель, как в тот самый момент позади нее раздалось вежливое покашливание. А потом знакомый голос произнес:

– Словами не передать, как я рада видеть вас вновь, леди Эльдалоттэ!

Петунья обернулась. Позади стояла мадам Фаб Джи и добродушно улыбалась, отчего на ее румяных щеках появились симпатичные ямочки. Лавандовую мантию почтенной дамы украшала серебристая крошка по подолу и краям рукавов, а лиловый бант на шее уступил место венку из остролиста.

Петунья со всем уважение поклонилась, вежливо приподняв полы мантии, за неимением юбки.

– Полноте, полноте! – замахала рукой мадам, побуждая ее выпрямиться. – Не стоит быть такой вежливой с этой старухой, леди Эльдалоттэ. Или, – она хитро прищурилась, – лучше сказать Ее Светлость Королева Осени?

Фея-крестная звонко рассмеялась, увидев оторопь Петуньи. Потом, прикрыв рот одной рукой, другой ухватила ее за рукав и потянула за собой. Они сели на диванчик, и рядом тут же возник столик с напитками и закусками.

– Как вы узнали? – Из всех ее знакомых только Оле Лукойе знал, что это именно она была избрана Королевой Осени этого года. Для всех остальных маска катрины, подаренная Бароном Самеди, надежно скрывала ее личность.

Мадам Фаб Джи, нарочно затягивая с ответом, положила для нее на тарелочку несколько канапе и пододвинула бокал с игристым. Она сделала глоток и выжидающе уставилась на Петунью, пока та не повторила за ней. Только тогда мадам соизволила ответить:

– Мой глаз наметан на многообещающих юных леди, – и она несколько раз многозначительно коснулась указательным пальцем своей переносицы. – Даже в нашу первую встречу, едва увидев вас, я сразу поняла, что вы далеко пойдете. И что вам предстоит оказаться в центре множества невероятных событий.

Мадам подняла свой бокал, они чокнулись, и хрусталь бокалов издал нежный переливчатый звон.

– Как например, та буря, которую вы, сами того не желая, вызвали во владениях Летнего Двора.

Петунья вздрогнула.

– С этим, как раз, и связано отсутствие приглашения для вас. Король Оберон и Королева Титания просто в ярости, и списки приглашенных приходилось пересогласовывать по несколько раз на дню.

Ох, кажется, царь Тритон был прав. Амбиции Владык Летнего Двора поистине простирались весьма далеко, раз даже прочие феи были вынуждены подстраиваться под их настроение.

Петунья думала, что хорошо скрыла эти мысли, но мадам каким-то мистическим образом угадала, о чем она думает.

– Нет-нет, все не так уж и плохо, – фея-крестная в притворном ужасе округлила глаза. – Просто Пир Зимней Звезды – особенный праздник. Природа спит, укутанная снежным одеялом, а потому – никаких ссор и распрей. Лучше не пригласить кого-то, чтобы избежать скандала с кем-нибудь вышестоящим. А в случае вашего визита – скандал неизбежен.

Тут Петунья слегка испугалась. Неужели феи прознали, что она поймала нескольких их товарищей и продала? Или это из-за погубленных в Раздоле пикси? Или потому что она убила Пака, любимца короля Оберона?

– Но если вам не по нраву такое объяснение, – продолжила мадам, как будто бы не замечая смятения в ее сердце, – считайте, что это ваше наказание. Терновник и боярышник! Кто во всем свете надоумил вас принести на праздник фэйри яблочный пирог? Разве вы не знаете, что Небесный Огонь несет феям смерть? Что, если бы кто-то умер прямо во время Пира? – и она с укоризной взглянула на Петунью.

Но Петунья не поняла, в чем ее обвиняют. Небесный Огонь? Что это, рауги забери, и как он связан с яблочным пирогом? Она испекла обычную шарлотку. В ней не было ничего, кроме муки, яиц, сахара, щепотки ванили и корицы. Ну и яблоки, конечно, какая шарлотка без яблок? Но это самые обычные фрукты. Разве что слегка бьются током, но ведь это не смерте… постойте-ка. Ток. Электричество. Молния. Небесный Огонь?

Небесный Огонь – это молния? И молния, которая суть атмосферное электричество, смертельна для фэйри?!

В голове у нее ярко появилась картина, как феи сгорают, лишь попробовав ее пирога.

– Но я не знала… – пролепетала она.

– Я так и подумала, – ничуть не удивившись, согласилась мадам. – Потому взяла на себя труд унести с общего стола ваш пирог. И, конечно же, уничтожила карточку с вашим именем.

У Петуньи отлегло от сердца. Она не стала причиной смерти фей, но тогда почему же король и королева сердятся на нее?

– Конечно же, ваш пирог не остался забыт. Оле Лукойе, например, весьма его нахваливал. Как и нескольким другим волшебникам, не имеющим родства с феями. А кое-кому, как я слышала, так и вовсе помог сбросить вредоносные чары.

Петунья замерла. Мадам Фаб определенно о Пенни.

– Пусть Владыки Лета и пытаются держать произошедшее в тайне. Но, по правде говоря, все феи такие сплетницы, что рано или поздно любой секрет окажется разболтан, – мадам подмигнула ей, мол, я тоже старая сплетница, отчего бы и не посудачить? Петунья рада бы улыбнуться этой шутке, но не могла. Мадам ведь не просто так говорила это. Может, это было предупреждение? – Королева Титания воспитывала человеческое дитя. Крошка давно выросла и вступила в пору зрелости, а ее все держали при себе, как игрушку. Или собачонку. Знайте, леди, что порой феи находят человеческих младенцев до того очаровательными, что не могут устоять перед соблазном похитить их. Но время идет слишком быстро. Выросших детей обычно выкидывают обратно. Но не Титания. Про нее говорили, будто она и в самом деле прониклась к ребенку истинно материнскими чувствами, хе-хе.

Мадам взяла новый бокал, выпила его одним глотком и взглянула на Петунью.

– Конечно, девочку держала не «материнская» любовь, а чары. Которые каким-то образом оказались сброшены. Но никто не знает как.
Петунья знала. Из первых рук знала. Она торопливо запихнула в рот бутербродик, боясь, как бы не вырвались слова признания.
– Примите мою благодарность, мадам, – она искренне поклонилась. Мадам прикрыла ее. Сложно было не оценить такого поступка. Вот только что она захочет взамен? – За то, что взяли на себя труд исправить мою ошибку.

– Не стоит, не стоит, – отказалась от благодарностей фея. Она посмотрела на висящие на стене часы. Часовая стрелка лишь немного отклонилась от двенадцати,  в то время как минутная замерла в пяти минутах от полуночи. – Между тем, близится начало бала. Вернемся к тому, зачем позвала вас. У меня есть для вас подарок. Даже два. Один вы можете просто взять и уйти. Скорее всего, это будет случайная безделушка. Она останется вам приятным напоминанием о нашей встрече. Но есть и второй. Его можно только заслужить, рискнув. Какой вы выберете?

Это было похоже на путевой камень в подземельях, только количество вариантов снизилось на один. Петунья задумалась. Перед тем, как она ушла из дома, отец сказал ей, чтобы она слушала свою интуицию. И сейчас интуиция говорила ей рискнуть.

– Второй, пожалуйста.

Судя по довольной улыбке мадам, именно этого от нее и ожидали.

– Все, что вам нужно, это продержаться на нашем балу до полуночи, – когда она так сказала, Петунья непроизвольно взглянула на часы. Без пяти. Всего-то? – Справитесь?

Петунья, конечно, справится, вот только… она взглянула на себя. простая однотонная одежда и переливчатая мантия поверх. Наряд в чем-то красивый, но совершенно не подходящий для бала.

– Было бы о чем беспокоиться, – проворчала мадам. Она взмахнула волшебной палочкой, и тот час же скромный наряд превратился в изысканное бальное платье, из-под пенных кружев нижних юбок которого выглядывали носки сапог. Второй взмах палочкой, и перед Петуньей появилась бархатная подушечка, на которой стояла пара сверкающих хрустальных туфелек.

Петунья оторопело уставилась на туфли, а фея-крестная засмеялась. Сейчас ее смех звучал иначе, чем прежде. Мягкий и серебристый, точно перезвон хрустальных колокольчиков. Смех не почтенной пожилой дамы, а скорее юной девы. Петунья подняла голову и успела увидеть, как образ невысокой полноватой феи развеивается, а под ним оказывается стройная красавица в изысканном платье. Белая, точно лунный свет кожа, большие темные глаза, маленький рот. Светло-голубые волосы убраны в двурогую прическу и украшены венцом-полумесяцем.

– Я – королева Маб, Владычица Зимнего Двора, – представилась красавица. – Добро пожаловать на Пир Зимней Звезды, дитя.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста восемьдесят вторая, в которой тетя Пэт вновь попадает в передрягу, но вновь благополучно из нее выбирается

▼Скрытый текст⬍

Стоило примерить хрустальные туфельки, как обстановка вокруг в мгновение изменилась.

Петунья стояла в самом верху длинной широкой лестницы с перилами, богато украшенными серебром, золотом и драгоценными камнями, а впереди, дальше, чем хватало глаз, раскинулся огромный бальный зал. Его ледяные стены серебрились морозными узорами, с потолка свисали несколько больших люстр. Их яркие огни наполняли зал, не давая тени ни единого места, где укрыться. С правой стороны выдавался широкий балкон с музыкантами. Дирижировал, конечно же, неизменный профессор Флитвик. Этот крохотных профессор Чар, к удивлению Петуньи, оказался тем еще весельчаком и кутилой, не пропустил ни одного праздника. И как только успевает? С противоположной стороны были устроены столы с угощениями. Обряженные в серебристо-синие ливреи стюарды курсировали среди праздных гостей и танцующих пар, предлагая напитки и закуски. Прямо напротив, с той стороны громадного зала, на высоком возвышении стоял королевский трон, и с него, благожелательно улыбаясь, наблюдала за гостями королева Маб. Точно почувствовав взгляд, королева коротко взглянула на Петунью и приветливо кивнула ей.

Точно. Петунья переступила ногами, обутыми в хрустальные туфельки, и поискала часы. Они висели за ее спиной. Минутная стрелка отстояла в пяти минутах от полуночи. Как сказала королева?

«Как пробьет двенадцать раз, все исчезнет в тот же час»?

Ну, продержаться целых пять минут не так и сложно, верно? Петунья глубоко вдохнула, успокаиваясь, и шагнула вперед.
Распорядитель, встречающий гостей, дважды ударил об пол своим посохом и на весь зал провозгласил:

– Леди Эльдалоттэ прибыла!

Его голос легко перекрыл музыку, и на мгновение все взгляды на балу сконцентрировались на ней. Петунья нервно сглотнула, придержала рукой подол платья и стала медленно спускаться. Каблуки ее изысканных туфель, соприкасаясь с гладкой поверхностью ступенек, издавали нежный перезвон. Петунья спускалась медленно, сосредоточив все свое внимание на том, чтобы сохранять равновесие – уж очень гладкими были ступени, как бы не поскользнуться.

Гости бала вернулись к своему веселому времяпрепровождению, но чьи-то глаза все равно продолжали следить за ней. Это ужасно нервировало. И, когда правую ступню кольнуло, точно в туфлю попал мелкий камушек, Петунья покачнулась. Она взмахнула руками, заставив широкие рукава взлететь подобно крыльям птицы, и все же удержала равновесие.

До конца лестницы она добралась без приключений и не успела перевести дух, как со всех сторон на нее накинулись феи. В миг они окружили ее сверкающей щебечущей толпой. Петунья увидела среди них вейл и шелки, томных красавиц нагини и водяных дев в венках из лилий на распущенных волосах, и других, кого она не узнала с первого взгляда. Но что более удивительно, каждая из красавиц пылала неудержимым желанием лично принести ей свои поздравления.

Петунья слегка опешила от сыплющихся со всех сторон поздравлений, но взяла себя в руки и постаралась ответить на каждое. Феи были удовлетворены, даже если это были просто «спасибо» и «вас также» без какой-либо конкретики. Как только поток пожеланий иссяк, феи умчались, оставив Петунью в одиночестве.

И что это было?

Петунья потерла шею. После того, как она раз сто, не меньше, повторила «спасибо», во рту пересохло, и горло нещадно саднило. Увидев, что больше нет желающих поздравить ее, она направилась к фуршету. Там, отмахнувшись от предложенного услужливым нагом шампанского, она взяла бокал горячего белого глинтвейна и пару небольших тарталеток с сыром, орехами и ягодами. Горячий напиток с первого же глотка исцелил ее истерзанное горло, и Петунья решила, что сможет выдержать еще один раунд.

– О, вот вы где, дорогая! Не видела вас с Цветочных Танцев! Что ж, могу сказать, прошедший год определенно пошел на вам пользу!

Профессору Спраут Петунья обрадовалась, как никому другому. Они обменялись поздравлениями. Ради сегодняшнего дня достойная дама принарядилась. Тулью ее ведьмовской шляпы украшали веточки остролиста, а темно-синюю, с переливами мантию покрывала искусная вышивка в виде морозных узоров.

Именно профессор и просветила Петунью, что это такое было.

– Это наша древняя традиция. Вот, попробуйте это канапе. Сочетание ананаса, сыра и креветок – просто обожаю! Кхм, так вот. Так повелось с древних времен, что в день зимнего солнцестояния, а это сегодня, запрещены вражда, распри и войны. Феи встречаются, чтобы весельем и танцами ускорить возвращение весны, а в знак временного примирения – поздравляют друг друга с праздником.
К мадам Спраут также подошли некоторые гости и поздравили ее. Петунью тоже поздравили. А один фэйри преподнес подарок – небольшой стеклянный шарик, внутри которого был заключен кусочек весеннего луга с травой, цветами и большим желтым шмелем.

Петунья посмотрела на Спраут. Та приняла подарок и отдала взамен небольшой черный плод. Тогда Петунья достала из своего хранилища красивый кусок кварца и вместе со словами благопожеланий преподнесла фэйри. Он, весьма довольный, покинул их.

– Традиция обмена подарками из той же древности, – пояснила профессор. – Но к настоящему времени она почти угасла. Немногие ее соблюдают. Гостей на празднике много. Попробуй запастись подарками для каждого. Кстати, дорогая, я заметила, вы уже давно пританцовываете. Почему бы вам не схватить первого попавшегося кавалера и не пойти повеселиться?

Спраут засмеялась, а Петунья изо всех сил постаралась остановится. Но тщетно, ее ноги в хрустальных туфельках будто сами собой притоптывали, словно им не терпелось пуститься в пляс. Тут как раз вовремя рядом нарисовался кавалер, и Петунья отправилась танцевать.

Удивительное дело. Сегодня она была прямо в ударе. Не будучи такой уж хорошей танцовщицей, не сделала ни единой ошибки в вычурных па вальса и не сбилась с ритма, отплясывая задорную веселую мазурку. Даже когда то в левой, то в правой туфле попадался камушек, от чего ее ступни больно кололо, она продолжала порхать над танцполом.

Музыка продолжала звучать, Петунья переходила от одного кавалера к другому, чувствую необыкновенную легкость. Старинная сарабанда, торжественный полонез, изысканный менуэт, легкомысленная кадриль… она потеряла счет времени и совершенно забыла об уговоре с королевой Маб, беспечно отдавшись во власть праздника. Лишь почувствовав легкий голод, она закончила танец и, пританцовывая на ходу, направилась к столам.

Пока Петунья гадала, какое угощение бы ей попробовать, с ней завели беседу незнакомые феи. Обменявшись дежурными поздравлениями, они перешли к обсуждению последних сплетен: Неблагой Двор приветствовал новую Королеву Осени, а Моргана, говорят, скрежещет зубами от досады; король Финварра вновь ушел в себя, бедняжка королева Унах, ведь она так любит; а вы слышали, Пак, этот озорной негодяй, от которого не было проходу всякой приличной девушек, куда-то пропал, без него Летний Двор стал совершенно скучным, никто другой не может так развеселить Их Величества…

Петунья больше слушала да поддакивала, чувствуя себя совершенно так, будто судачит с лучшими подружками за чашечкой кофе. Маленькая фея напротив поймала ее взгляд и заговорщически подмигнула, но вдруг ее лицо странным образом изменилось. Она смотрела вниз, и на лице ее появилась странная смесь ужаса и предвкушения. Одна за другой остальные последовали за направлением ее взгляда и переняли ее выражение.

Петунья недоуменно посмотрела вниз. Неужели хрустальные туфельки такая редкость, что даже феи удивляются, их увидев? Или их смутило, что она продолжает притоптывать в такт музыке, но это ведь неудивительно. Музыка такая заразительная, удержаться от того, чтобы снова начать танцевать, стоит больших трудов.

Все было нормально. Из-под белой пены нижних юбок кокетливо выглядывали носы красных туфелек. Они слегка дисгармонировали с сине-бело-серебряным платьем, и Петунья прежде никогда не носила такого вызывающего цвета, но, позвольте. Почему бы и нет? Прежняя она осталась в прошлом, а новая – вполне может позволить себе красные туфли.

Стоп. Петунья почувствовала, как ее охватил холод. Он щипал ее щеки и обвивал руки, но ступням было наоборот тепло.

– Это очень смело с вашей стороны, леди, – с невольным уважением произнесла самая бойкая фея, и ее товарки закивали, поддерживая это мнение. – Не всякая девушка отважится. Но, позвольте подсказать, – она посмотрела на Петунью алчным взглядом. – Надевать на танцы красные туфли – ужжжасно непредусмотрительно.

И остальные, как пчелы, подхватили это жужжание.

– Ох, кажется она не в курсе, – сказала одна.

– Вот умора, – подхватила другая.

– Смертные порой такие несообразительные, – рассмеялась третья.

А та, что заговорила первой, пояснила:

– Всем известно. Красные туфли, конечно, помогают хорошо танцевать. Но танцевать вы будете до самой смерти.

Со смехом феечки разлетелись в стороны. Оркестр грянул новый танец, куда громче, чем прежде, и Петунья не смогла сопротивляться, когда ноги сами собой понесли ее на танцпол. В этот раз ни один кавалер не рискнул предложить ей стать парой. Они скорее избегали ее, предпочитая провожать голодными алчущими взглядами со стороны. Петунья танцевала, уже не чувствуя ног от постоянных уколов, а ее туфли становились все краснее и краснее от ее собственной крови. Поворачиваясь в очередном пируэте, она на мгновение вновь встретилась глазами с королевой.

«Как пробьет двенадцать раз, все исчезнет в тот же час» прозвучали в ее голове слова, и Петунья в панике посмотрела на часы.
Оставалась одна минута до полуночи. Но секундной стрелки не было, и приходилось гадать, сколько в действительности осталось времени.

Петунья силилась остановиться, но не могла. Более того, круг фей стал немного уже. Придворные понемногу приближались, привлеченные запахом ее крови, и выглядели так, что вскоре бросятся на нее все разом. Единственное, что их останавливало, были туфли. И Петунья продолжила танцевать, копя внутри силы, чтобы остановиться, когда понадобится.

Музыка все играла и играла, туфли продолжали танцевать, а круг фей становился все теснее. Силы Петуньи постепенно таяли, и первый удар часов явился для нее полной неожиданностью.

Минутная стрелка одним рывком передвинулась вправо, соединяясь с часовой на отметке «двенадцать», и по всему бальному залу разнесся громкий звук.

Профессор Флитвик сбился с ритма, скрипки взвизгнули протестующе, раздался звон разбитого бокала, но никто и не пошевелился.
Со вторым ударом стены задрожали, затрещал потолок. Кусок льда упал сверху, задев Петунью по касательной, и ее отбросило в сторону прямо на жаждущих ее плоти и крови фей.

Они потянулись к ней, уже не в силах сдерживаться, Петунья отчаянно направила ци в ноги, но тут раздался третий удар, пол закачался, и она упала, больно ударившись коленями.

В тот же миг феи накинулись на нее как стая голодных зверей, но Петунья каким-то чудом вывернулась и, не обращая внимания на боль в израненных ногах, побежала к лестнице.

Часы били, зал дрожал и ломался, страх гнал Петунью вперед, вынуждая ее не обращать на разрушения вокруг. Она неслась огромными скачками, перепрыгивая возникающие тот тут, то там провалы в полу, несколько раз ее задели куски потолка, в одна из люстр с грохотом и звоном упала совсем рядом, окатив ее ледяным крошевом. На последнем издыхании Петунья взбежала по лестнице и там, остановившись перевести дух, обернулась.

Прежде сверкающий тысячами огней бальный зал почти пропал. Лишь некоторые его осколки продолжали сверкать в глухой черноте, но на них продолжала проигрываться картина безмятежного праздника. Феи, позабыв о Петунье, продолжали вальсировать, точно не было вокруг никаких разрушений. Только королева благожелательно улыбалась со своего трона.

«Ты заслужила этот подарок, дитя. Иди, и ничего не бойся. Один раз в жизни эти туфли помогут тебе ускользнуть от смерти. Смотри, распорядись этим даром с умом».

Петунья кивнула, отвернулась, и следующий же шаг вернул ее обратно в лес.

Отредактировано (2025-10-22 00:33:05)

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста восемьдесят третья, в которой тетя Пэт отправляется на праздник в Раздол

Еще две главы про новый год, и праздник подойдет к концу.
Вэй Усянь готовится покинуть город и отправиться в путешествие, а Цзянь Яньли и Аредэль, оказывается, знакомы. Кто бы мог подумать!

▼Скрытый текст⬍

Петунья стояла на той самой полянке. Сбоку из сугроба торчали сброшенные сапожки, а босые ноги слегка заиндевели от мороза.
Петунья переступила ногами, и ступни пронзила знакомая боль, точно несколько десятков иголок вонзились в кожу.
Так вот что это было.

Она огляделась. Она стояла посреди круга утоптанного снега. Похоже, пока она как будто бы танцевала на фейском балу, в реальности – просто топталась на одном месте?

Вот это иллюзия. Воистину фейское волшебство!

Тут Петунья спохватилась. А сколько времени? Какой день? За спиной раздался хруст снега, она обернулась и увидела Турко. Олень стоял с той стороны оврага и взирал на нее с немым укором, точно хотел спросить, нормальная ли она плясать босой в снегу?

Успокоенная – со стороны королевы Маб было весьма любезно ускорить течение времени, – Петунья достала сапоги из сугроба и, балансируя попеременно то на одной ноге, то на другой, быстренько их натянула.

Ледяной мостик через овраг уже исчез. Петунья огляделась, проверяя, не забыла ли чего, и лихо перепрыгнула на другую сторону.
– Отнеси меня в город, пожалуйста, – попросила она, взбираясь на спину оленя, и тот послушно взмыл в воздух.

Турко быстро домчал ее до Раздола. Петунья спешилась перед мостиком через Бруинен, угостила зверя яблоком и отправила домой, а сама отправилась в город. Рядом с каменными стражами она остановилась и поздравила с новым годом. В ответ порыв неожиданно теплого воздуха коснулся ее волос, а гном-городовой свистнул в свой свисток.

Петунья пригладила взъерошенные волосы и шагнула на площадь.

Раздол редко когда был столь оживлен. Последний раз на ее памяти приходился как раз на Большую Осеннюю Ярмарку, но тогда город наводнило множество чужаков. Сегодня же все его жители собрались на площади перед таверной, и их оказалось куда больше, чем представляла себе Петунья. С одной стороны площади полукругом стояли столы, и горожане дружно заставляли их разнообразными кушаньями. Среди них порхала Морджианна, накладывая заклинание умножения на каждое блюдо. Вокруг елки, на чьей макушке ярко сверкала праздничная звезда, водили хоровод под развеселую песню, а небольшая группа очень серьезно настроенных мужчин колдовала вокруг большого деревянного ящика.

Все прочие танцевали, веселились, смеялись, обменивались подарками. Людей было так много, что Петунья едва рассмотрела повозку хоббита. Сегодня она стояла дальше обычного места, чтобы освободить пространство для праздника, но даже так вокруг магазина Туков собралась большая толпа. Все наперебой поздравляли хоббитов, и Петунья, привстав на цыпочки, разглядела в руках у каждого Тука по подарку. Вместо обычных товаров сегодня прилавки были заставлены фирменными пирогами госпожи Тук, а в повозке можно было разглядеть бочонки с лучшим хоббитанским элем. Господин Тук с сыновьями был занят тем, что угощал каждого куском пирога и кружкой эля.

– Ты и в правду пришла! – из толпы вынырнула Лия. Бывшая ученая, истребительница демонов и искательница приключений, а ныне простая трактирщица чувствовала себя вольготно среди праздничной суеты. Голову ее украшал венок из гирлянды, в ушах висели серьги в виде веточек остролиста, а карманы нового передника чуть ли не лопались от конфет. Этими-то конфетами, зачерпнув их полной пригоршней, Лия и угостила Петунью: – С Новым Годом!

Петунья не осталась в долгу и вместе с поздравлениями вручила пудинг. Аромат фруктов и рома мгновенно распространился вокруг, быстро став центром внимания всех людей поблизости. Лия умчалась, чтобы Морджианна как можно скорее зачаровала пудинг, а Петунья отправилась на поиски знакомых.

Она встретила Вэнь Цин у елки – целительница, что так не вязалось с ее строгим видом, отплясывала в хороводе. Она прокричала Петунье поздравления, и весь хоровод поддержал ее дружными выкриками. Потом ей попалась Туури. Библиотекарша, раскрасневшаяся и взъерошенная, держала в одной руке кружку хоббичьего эля, в другой – бокал с глинтвейном, и отпивала то из одного, то из другого. Аредэль нашлась у небольшой карусели, которую установили немного в стороне. На ярко раскрашенной лошадке восседал Ломион, и на его личике было написано выражение неподдельной детской радости, из-под которой нет-нет да проглядывала взрослая озадаченность. Но радости, конечно, было больше. Из карманов его зимней курточки торчали конфетные фантики, и в одной руке он крепко сжимал петушка на палочке.

– С новым годом! – Петунья обняла кузину и, не размыкая объятий, сразу же спросила, пойдет ли та вечером с ней на ферму, отметить праздник в кругу семьи. Папа наверняка приготовит нечто особенное, такое, что язык проглотишь и пальчики оближешь, а мама точно будет рада познакомиться с Ломионом.

Новость, что Нерданэль тоже оказалась в этом маленьком мире, ввергла Аредэль в невероятное удивление. Настолько, что она даже не сразу поверила и запытала Петунью расспросами, как такое вышло. Почувствовав ее тревогу, Петунья поспешила успокоить ее. Все хорошо. Маман Бриджит не стала бы вредить, и с тех пор, как мама сошла с поезда, отец почти постоянно рядом с ней. Он уж точно бы почувствовал, будь что-то не так.

Кажется, до конца Аредэль ей не поверила, но прийти на ферму согласилась.

Петунья спросила у нее, не видела ли та ее «тайного друга», но нет, не видела, и отправилась дальше на поиски.

У столов с угощениями она сделала небольшую остановку. Пока она рассматривала разнообразные блюда, гадая, чем могут быть то или другое, ее нашли Вэй Усянь и Цзян Яньли.

Увидев их вместе, Петунья обомлела. По случаю праздника ли, но они были одеты в практически одинаковые фиолетовые одежды, и у каждого к поясу был привязан колокольчик ясности. Вэй Усянь даже удосужился причесаться и украсил волосы серебряным гуанем, а на груди у него ярко сверкало Сердце Фараона – украшенный драгоценными камнями скарабей, крепко держащий в лапах золотой шарик-солнце. Потом она посмотрела на Яньли и не сдержала смеха. Все украшения ее были сделаны из тех самых камней, которые Петунья нашла для нее в Павильоне Рок.

Вэй Усянь очень церемонно поклонился ей и произнес:

– Этот скромный смиренно приносит свои поздравления молодой госпоже, – Петунья от неожиданности дернулась. Ну и ну, кто бы мог подумать, он умеет говорить официальным стилем? Вэй Усянь посмотрел на нее с веселой укоризной. – Молодая госпожа, этот скромный все же не просто так занимал четвертое место в рейтинге молодых господ своего поколения. Это значит, что этот скромный был не только красив и обходителен, но и в совершенстве владел всеми шестью искусствами!

Цзян Яньли, стоящая чуть позади, весело улыбалась, и Петунье было крайне сложно сдержать смех.

В конце концов, сам Вэй Усянь не выдержал и расхохотался. Трясясь от хохота, он передал Петунье деревянную коробку.

– Завтра я покидаю этот гостеприимный город и отправляюсь в странствие. Мы еще не скоро встретимся, так что прими этот скромный дар. Но не забывай практиковаться в талисманах! Однажды наши пути вновь пересекутся, и я, уж будь уверена, тогда строго спрошу, чему ты научилась с нашей последней встречи.

Внутри коробки, плотно сложенные листок к листку, лежали талисманы. Цвет бумаги был ярко-желтым, а киноварные чернила источали слабый запах сандала и лекарственных трав. Петунья осторожно перебрала талисманы. Там были талисманы огня и воды, земли и воздуха, талисманы защиты и талисманы меча, талисманы экзорцизма и несколько других, которые она пока не изучала. Представить было сложно, сколько времени ушло на то, чтобы подготовить их все.

– Спасибо, но… как? Когда ты все это успел?!

Вэй Усянь легкомысленно махнул рукой.

– А, для меня такое совсем не сложно. Все равно нужно было тренировать новое золотое ядро. Между медитацией, тренировками и талисманами я выбрал последнее. Потому что я чертовски в них хорош!

Хотя это были ужасно хвастливые слова, Петунья не стала смеяться. Она крепко прижала коробку к груди и торжественно пообещала, что будет старательно учиться, дабы не посрамить имя своего учителя.

– Ты еще здесь? – к ним подошла Аредэль. На руках она несла Ломиона. – Я спросила у кое-кого. В кузнице говорит свет, так что твой «тайный друг» должен быть там. – И она небрежно поклонилась Цзян Яньли, будто знала ее. – Мое почтение Королеве Кубков.

Петунья уставилась на подругу с подозрением. Яньли невинно улыбнулась.

– Просто к слову не приходилось. Вот возьми, меня попросили передать, – она протянула Петунье свиток, а потом обратилась к Аредэль: – Не волнуйтесь, я сохраню в тайне нашу встречу. И, конечно же, не буду говорить мастеру Галворну, для кого он делает тело.
Петунья развернула свиток. Внутренняя сторона его оказалась заполнена идеально красивыми иероглифами. Вэй Усянь, заглянув через плечо, уважительно присвистнул.

– Эту каллиграфию можно смело назвать эталоном для всех ученых мужей!

И он не особенно ошибся. Письмо было написано рукой господина Ли, хотя отправителем значилась его внучка. Девочка была еще слишком слаба, чтобы самой браться за кисть, но мучавшая ее болезнь уже отпустила ее. Послание было наполнено словами благодарности «великому мастеру» за его благодеяние, а в конце недрогнувшей рукой старик приписал, что отныне вся его семья должники и будут рады выполнить любую ее просьбу.

– Разве это не слишком, предлагать свою жизнь вот запросто, – пробормотала она, вновь пробегая взглядом по ровным строкам.

– Спасение жизни – это очень и очень важно, – крайне серьезным тоном сообщил Вэй Усянь. – Ты дала им спасительную милость и сохранила жизнь маленькой девочки. Это все равно, что ты наполовину стала ей матерью. Ну, или отцом, – и ухмыльнулся, зараза, с таким двусмысленным видом. Точно Яньли в лицах пересказала ему их приключения на Ярмарке!

Петунья фыркнула, убрала письмо и резко развернулась.

– Я собираюсь вручить свой подарок. Встретимся чуть попозже! – и она поспешила к кузнице.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста восемьдесят четвертая, в которой тетя Пэт дарит подарки и отмечает новый год в кругу семьи

Кто-то приготовил на праздник холодец. И данго. Возможно, там даже были оливье и селедка под шубой 

▼Скрытый текст⬍

В раздольской кузнице Петунья была всего дважды. Первый раз, когда вместе с Лассэ искала библиотеку, безуспешно тыкаясь то туда, то сюда. Тогда еще город не очень хорошо ее слушался, и они попадали то в кладовую, то в кузницу, то еще куда. Второй визит пришелся на Яичный фестиваль. В холодном и пустом горне Петунья нашла одно из бронзовых яиц. А потом отец построил для нее мастерскую, и надобности искать кузницу у нее не было вообще.

Петунья легонько коснулась ближайшей стены рукой и поспешила вперед. Пустые улицы любезно вели ее к цели. Немного в сторону, а потом вверх, подальше от шумной многолюдной площади, где все веселились точно в первый раз.

Перейдя через мостик, Петунья увидела свою цель. Впереди, там где со скалы с шумом срывался один из малых водопадов, вращала свое колесо водяная мельница, а рядом стояла кузница.

В окнах горел свет, как и сказала Аредэль. Из печной трубы выходили клубы белого дыма. Наверняка, «тайный друг», которого все звали коротким именем Квар, был внутри.

Приблизившись, Петунья заметила признаки обжитости. Под окнами разбит небольшой город, у входной двери сложены в угол лопата, грабли и метла. По их виду ясно было, что ими регулярно пользовались.

Петунья осторожно заглянула в окно, но из-за угла обзора ничего не увидела. Тогда она звучно прокашлялась и постучала в дверь.
Кузница стояла на отшибе. Стук прозвучал достаточно отчетливо, чтобы не быть принятым за случайный порыв ветра, но почему же никто не открывает? Неужели он притворяется, что никого нет дома?

Петунья уже занесла руку, чтобы постучать еще раз, но тут дверь открылась. На пороге появился Квар. И Петунья на мгновение растерялась. Ее охватило мимолетное ощущение, что он был родом из этих мест. С остальными горожанами такого не было. Все они обладали аурой путешественника, что ненадолго задержался в этих местах отдохнуть, прежде чем продолжить свой вечный путь куда-то далеко.

Квар первым нарушил молчание.

– С новым годом, молодая госпожа, – он слегка склонил голову, и выпавшие из хвоста темные пряди волос свесились вниз.

Петунья невольно задержала на них взгляд – что за чудесные у него волосы, ничуть не хуже, чем отцовы! – но тут же отвела глаза в сторону. У Квара еще не было лица. Смотреть на него было тяжело.

Она встрепенулась.

– Спасибо. И тебя тоже, – она суетливо вытащила приготовленный вчера сверток и настойчиво сунула ему в руки. – Вот, это тебе. Я… ну, я твой «тайный друг». Ты слышал, наверное, про эту задумку, да? Я долго думала, что тебе подарить. Надеюсь, тебе понравится.
Квар держал сверток, не разворачивая, но и не отказываясь. Точно не мог сообразить, что с ним делать. И продолжать разговор не спешил. Светская беседа явно не была его сильной стороной. Или же он просто не любил говорить.

Продолжать вот так стоять и молчать было глупо. Петунья снова прочистила горло.

– На площади весело, – она кивнула головой назад. Несмотря на уединенное расположение кузницы, смех и музыка были слышны и здесь. Сглаженный расстоянием, раздался шумный грохот, и с неба посыпался огненный дождь. Пусть еще не стемнело, и фейерверк был плохо виден, люди все равно встретили его с подобающим восторгом. – И много вкусностей. Я, кстати, тоже приготовила. Пудинг. По рецепту страны, где выросла… – она замолчала. Только она продолжала говорить, тогда как Квар просто молча стоял с ее подарком в руках. Непонятно было даже, слушает он или пропускает все ее слова мимо ушей. – Эм… как насчет тебе тоже присоединиться?
Квар покачал головой. Слушал, значит. Видимо, просто вот такой неразговорчивый тип. Петунья вздохнула.

– Ну ладно. Не тащить же тебя силой, – она оглядела его сверху донизу, оценивая рост и стать, и кивнула сама себе. Квар был высок и крепок, как и положено кузнецу. Куда там тащить силой. Петунья не была уверена, что в принципе сможет сдвинуть его с места. – Тогда я попрошу кого-нибудь принести тебе праздничных угощений. Что ты любишь? Мясо или больше овощи? Соленое или сладкое? Как насчет острого? А, и есть ли что-то, чего ты не любишь есть?

Квар не дрогнул под ее словесным натиском и не выдал ничего из своих предпочтений.

– Все в порядке. Ничего не нужно, – и скрылся в кузнице.

Петунья кисло посмотрела на закрытую дверь. Ну, хотя бы не выкинул подарок.

На площади, пока ее не было, начались танцы. Тот большой деревянный ящик, который Петунья заметила не так давно, оказался странным музыкальным аппаратом. С него сняли верхнюю крышку и раму, открыв спрятанные под ними арфу, скрипку, несколько разномастных духовых, контрабас и простенькие ударные. Как только его завели, автомат начал играть одну за другой развеселые мелодии, под которые ноги сами собой пускались в пляс. Внезапно обнаружив себя весело отплясывающей. Петунья испугалась. Хотя с исчезновением иллюзии красные туфли пропали сами собой, она еще помнила это ощущение полнейшего безвластия над собственным телом. Но, к счастью, сейчас все было по-другому. Это была просто хорошая музыка и веселая праздничная атмосфера, и Петунья отбросила свои тревоги.

Она протанцевала несколько кругов – тут не было места напыщенным дворцовым танцам, каждый плясал во что был горазд, – и почувствовала легкий голод. Выбравшись из толпы, Петунья отправилась промочить горло и перехватить кусочек чего-нибудь. После долгого изучения приготовленных специально для праздника яств она выбрала кусочек прозрачного студня и пару шпажек с разноцветными шариками. Немного, как раз столько, чтобы не перебить аппетит перед ужином. Нежное желе таяло во рту, оставляя на языке вкус насыщенного мясного бульона с косточкой и чесночком. Странная, но неожиданно вкусная еда. Потом Петунья попробовала разноцветные шарики, и они тоже оказались не тем, что она ожидала. У них была плотная, но мягкая текстура, как у клецок, а налитый сверху соус придавал им солено-сладкий вкус. Петунья причмокнула губами и решила, что ей нравится.

Заморив червячка, она вспомнила про свое обещание и выбрала для Квара несколько порций самых вкусных на ее взгляд блюд. Она сложила все в специальную деревянную коробку, которых здесь было много, и попросила кого-то отнести их в кузницу.

Танцы продолжались до темноты. Зажглись фонари, но люди не торопились расходиться. Даже хоббиты не собрали свою повозку, а веселились вместе с горожанами. Музыка стала тише, пока причудливый автомат не замолчал, и тогда кто-то закричал:

– Запускай!

Тут же бабахнуло, зашипело, небольшие и продолговатые ракеты с визгом взвились в воздух, оставляя за собой дымные следы, и взорвались. В небе вдруг расцвел огненный цветок. Он задержался на секунду, затмевая своей красотой звезды, и начал медленно таять, но ему на смену тут же распустились новые. Фейерверки взмывали в небо, раскрашивая ночь во все цвета спектра, а с дворцовых высот раздались звучные удары гонга. Один, два, три… Петунья вместе со всеми считала удары, гадая про себя, неужели госпожа Бельмере (а кто еще, ведь это была ее идея) будет бить все сто с лишним раз? Ударов в гон оказалось ровно двенадцать. С последним толпа взорвалась радостными криками. Все бросились обнимать друг друга, хлопать по спинам, поздравлять, снова заиграла музыка, еще громче, чем прежде, а Лия, взобравшись на бочку, объявила, что сейчас будет разливать особенное, заказанное специально для праздника вино.

Петунья не без труда нашла Цзян Яньли и договорилась с ней насчет завтра. Яньли оставалась переночевать, чтобы завтра проводить Вэй Усяня в его путешествие, и Петунья пообещала присоединиться к ней. Потом она разыскала Аредэль. Вдвоем они собрали еды в коробки и вместе с Ломионом отправились на ферму.

К их приходу родители украсили дом и двор. С ветвей деревьев и с крыши свисали разноцветные гирлянды, на двери появился еловый, перевязанный алыми и золотыми лентами венок. Даже маленький садовый гном имел вид торжественный и праздничный, и Петунья, поднимаясь на крыльцо, поздравила его.

Войдя, Петунья почувствовала, странное. Стены большой комнаты украшали купленные ею заранее игрушки и гирлянды, на месте холодильника стояло праздничное дерево, а сам холодильник оказался сдвинутым влево, точно вся комната стала больше и просторнее…

– Ириссэ! – вскричала Нерданэль. Она с первого взгляда поняла, что тело Аредэль искусственное, и теперь ждала объяснений. Петунья отбросила в сторону случайные мысли и поспешила кузине на помощь. Убеждать маму в том, что тело марионетки ничем не опасно и имеет несколько преимуществ перед живым, оказалось непростым делом, но в конце концов она сдалась под их сдвоенными усилиями.

Нерданэль вздохнула и погладила Аредэль по голове, взъерошив ее коротко остриженные волосы.

– Но ты же вернешься однажды, девочка? Твоя мать ждет тебя.

Аредэль непреклонно покачала головой и заявила, что пока не может.

Тут отец весьма вовремя поставил в центр стола главное блюдо, прежде чем разговор ушел куда-то не туда.

Они сели за стол – для Ломиона положили на сиденье несколько подушек, чтобы мальчик был наравне со взрослыми, и он с довольным и горделивым видом поглядывал вокруг, точно маленький король, – и Фэанаро откупорил кувшин с вином. Он сказал, что это вино могу пить как живые, так и марионетки, и Аредэль подняла бокал вместе со всеми.

Праздничный ужин прошел в тихой и теплой атмосфере. Нерданэль и Фэанаро рассказывали веселые истории из тех времен, когда в небе еще не было солнца и луны, а эльфы не знали войн и бедствий. Аредэль поделилась парой эпизодов из собственной новой жизни, и даже Петунья припомнила пару забавных случаев, которые вызвали у всех улыбки.

– Вот бы и в следующем году также отметить праздник, – мимоходом заметила Петунья. Ее бокал опустел, и отец наполнял его вновь. Вино лилось из кувшина тонкой струей и навевало разные мысли. – Также, всем вместе. С папой и мамой, с кузиной и племянниками. Может, с братьями? И последующий тоже. И после-послеследующий… – она осеклась, поняв, что говорит вслух, а все внимательно ее слушают. – Ну, просто мечта.

– Хорошая мечта, – не согласился отец. Он пододвинул к ней полный бокал. – Поставим ее в план на следующий год.

Они сдвинули бокалы, и Петунья почувствовала, как внутри у нее зарождается надежда.

Хорошая мечта. Может, и сбудется.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста восемьдесят пятая, в которой тетя Пэт получает в подарок следующее улучшение дома и готовится узнать тайну шахты

А на автора напала жестокая прокрастинация. И работа еще, до кучи )))

Пресс-формы для пряников прикольные штучки. Одна моя приятельница их коллекционирует (и пряники делает, конечно же).

▼Скрытый текст⬍

▼Скрытый текст⬍

Утром выяснилось, что Петунье вовсе не показалось вчера. Большая комната не просто стала немного просторнее. В новой планировке кухня стала отдельной зоной, на пол лег гладкий кафель, предметы кухонного гарнитура поменялись местами, и там, где прежде стоял холодильник, теперь была лестница!

Само собой, Петунья поднялась по ступеням и обнаружила второй этаж! Наверху располагались две небольшие комнаты. В правой спала мама, и ее рыжая коса свисала с кровати на пол. Во второй Аредэль сидела у постели сына. Заметив любопытный нос Петуньи, она тихо встала и вышла в коридор.

– Утречко. Ты и правда ранняя пташка.

Петунья поспешила извиниться, что помешала. Просто раньше в доме ведь не было второго этажа!

Аредэль усмехнулась.

– Ты чего? Лестница же прямо за елкой была. Дядя отодвинул ее, когда я пошла укладывать Ломиона, ну, правда не помнишь?

Петунья наморщила лоб, силясь вспомнить. Но из-за выпитого вчера воспоминания путались, и она махнула на них рукой. Еще раз извинившись, она вернулась вниз. Подкинула дров в камин, занесла с крыльца новый урожай и рассортировала его. раз дома гости, самые красивые фрукты она отложила для них. Особенно Ломиону будет полезно полакомиться. С оставшимися поступила как обычно.

Едва выйдя на улицу, чтобы отнести в ларь долю мистера Кори, Петунья заметила странно светящийся колпак гнома-Малыша, точно мигалка скорой помощи. Кажется, он куда-то ее звал. Потратив некоторое время на расспросы, Петунья поспешила хлев, удивляясь на ходу, что там могло случиться.

Оказалось, пришла пора доить единорожицу. Петунья сбегала домой, освободила ведро, и вернулась. Луна послушно стояла, даже не шевельнулась, пока ее доили. Тонкие струйки молока брызгали в ведро, по всему хлеву стоял густой сладкий запах, похожий на мороженое. С первой дойки молока вышло немного, на какое он было! Он серебрилось в ведре, точно жидкий лунный свет, и крошечные пузырьки на его поверхности переливались перламутром. А на вкус оно и вправду было как пломбир. Петунья даже замечталась, представляя, какое же масло можно будет сбить из единорожьего молока, а какое мороженое получится… точно, она попросит папу научить ее!

Пара глотков единорожьего молока прекрасно утолили ее голод, и Петунья взялась поработать. Она покормила и погладила Турко, прибралась в мастерской и проверила растения в теплице. Когда же она, заряженная бодростью от посещения травяного сада, вернулась в дом, отец уже варил кофе.

– Как тебе улучшение дома? – спросил он и чуть наклонился, чтобы ей было удобнее чмокнуть его в щеку.

– Очень хорошо! Очень! Я прямо не ожидала!

Петунья вынула из холодильника остатки вчерашней трапезы – их было еще столько, что можно есть до конца недели, – и накрыла завтрак.

– После того, как ты сформируешь золотое ядро, я добавлю подвал, – пообещал отец.

Аромат кофе разбудил спящих почище любого будильника. Когда же они собрались к столу, их внимание завладел уже запах единорожьего молока. Каждый получил по стакану, а остатки Петунья перелила в бутылку и отдала Ломиону. Ничего, что в этот раз молока было так мало. Со временем надои увеличатся, нужно только ведро второе сделать.

– Хорошо-хорошо, – откликнулся отец и дал слово сделать ведро прямо сегодня.

После завтрака Аредэль увела Ломиона домой – пора было принимать лекарство.

– Хочу сегодня открыть пятьдесят первый этаж, – сказала Петунья. Она разбирала вещи в своем кольце-хранилище, время от времени поглядывая на отца. Он остался невозмутим. А она так надеялась, что увидит на его лице подсказку к тайне шахты. Эх. – И еще сегодня уходит Вэй Усянь. Его я тоже хотела проводить.

Отец кивнул, соглашаясь с ее планами, но попросил только вернуться пораньше.

– Будем делать лунные пряники. Помнишь, Не Минцзюэ подарил тебе пресс-форму?

А, это. Петунья покопалась в кольце и вытащила упомянутый подарок. В бумажном свертке оказалась небольшая машинка, и вправду похожая на пресс или печать. Сходство с печатью усиливали съемные формы с различными рисунками. Там были лотос, цветок вишни, журавль, пагода и еще несколько других.

– Почему именно сегодня? – не то что бы она была против научиться чему-то новому и явно вкусному.

Отец только загадочно ответил, что завтра будет невероятно благоприятный день, и она сама не обрадуется, если пропустит его возможности.

В Раздоле, несмотря на послепраздничное утро, кипела работа. Торговец еще не расставил своего магазина, а горожане с поддержкой Мор убирали следы вчерашнего праздника. В таверне у плиты стояла Цзян Яньли и варила свой фирменный суп. Примостившаяся рядом Лия жадно впитывала мудрость своей наставницы.

Петунья не стала им мешать и тихо села за стойкой. Тем более и ей самой было интересно получить руководство великого шев-повара.
Цзян Яньли накрыла котел крышкой, оставляя суп вариться, и спросила:

– Ты пришла нас проводить, Мириэль?

– А еще продукты принесла, – и легким движением руки она выложила все на стойку.

– А-Сянь еще спит, – Яньли взяла один апельсин и принялась срезать с него корку. Нож в ее руках двигался так плавно и точно, что вся кожура была срезана одной длинной лентой, и ни одна капля сока не брызнула на руки. – Вчера он… немного увлекся. Думаю, ближе к вечеру все и случится.

Петунья взяла дольку апельсина, положила в рот и зажмурилась от свежей сладости, брызнувшей на нёбо и язык.

– Я думала, он отправится с тобой. Сразу в Небесную Крепость. Разве нет?

Яньли задумчиво качнула головой.

– Даже если бы я могла, А-Сянь все равно не согласился бы. Ему интересно самому посмотреть мир. Да и, признаться, такой опыт никому не лишний. Но я дам ему свой жетон. С ним он сможет попросить о помощи в любом из моих ресторанов.

Она показала им большой овальный жетон из золота с выгравированными на нем цветком лотоса и иероглифами, которые означали «Хозяйка Лотоса».

– Ты тоже возьми. На всякий случай, – она сунула жетон Петунье в руки. Он был прохладный и немного влажный. – Увидишь такую вывеску в своих странствиях, не стесняйся обращаться. Мне это не в тягость.

Если Петунья и хотела отказаться от такого подарка, то сказанные последними слова лишили ее такой возможности. Все, что ей оставалось, это поблагодарить и спрятать жетон понадежнее.

Они коротали время за беседой, в которой Цзян Яньли делилась некоторыми секретами кулинарного культивирования, когда в таверну заглянул один горожанин и, не обращаясь ни к кому конкретно, спросил, не видел ли кто Квара.

Петунья удивилась. Разве не странно, что утром после праздника кто-то вспомнил о нелюдимом кузнеце. Что-то случилось?
Оказалось, человек заглянул в кузницу, чтобы попросить поправить ножи, затупились, но обнаружил холодный пустой горн, прибранные комнаты и ни следа кузнеца.

– Может, он погулять вышел? – предположила Петунья.

– Не, молодая хозяйка, – сразу ответил человек. – Такой порядок наводят, когда уходят навсегда. – Он вздохнул. – Хороший был кузнец.
Никто ему не ответил. Кузнец и правда он был одаренный. Но в городе никого насильно не держали: сам пришел, сам же в нужный час и ушел. Хотя и печально расставаться, но здесь, в Раздоле, это было привычным делом.

После такой новости – ведь только вчера ему подарок сделала, неужели не понравился? – у Петуньи пропало всякое желание болтать, и она ушла.

В любое другое время Петунья непременно бы сделала остановку у Зеркального озера, чтобы попытаться поймать отражение Короны Дурина в его водах, но неожиданно для себя она заметила чей-то силуэт у входа в пещеру. Вряд ли это было кто-то из горожан. Они, хоть и поднимались в горы, чаще захаживали в магазин Гильдии или в баню, понежиться в горячей водичке. Шахты же все, как один, избегали.

Петунья тихо подошла и с облегчением увидела, что это Квар – пытается сложить в правильном порядке обломки великих Западных Ворот Мории. Но это было все равно что собирать паззл с недостающими деталями. Так ничего у него и не вышло.

– В городе думают, ты ушел, – сказала Петунья, подходя ближе. – Ты… в порядке?

Он был в той же одежде, в какой она видела его вчера. Из кармана фартука торчал кончик знакомого свертка. Даже не развернул, зараза. Ну кто так делает?

– Госпожа может помочь мне? – проигнорировав ее слова, напрямую спросил он. – Я должен попасть туда, – он показал на пещеру. – В самый низ.

– Зачем?

– Так надо, – коротко ответил кузнец и больше не стал ничего объяснять.

Петунья быстро прикинула несколько версий. Понадобилась руда? Но зачем тогда наводить порядок в доме, как перед уходом? Самоцветы – то же самое. И точно не туристический поход, кто же идет отдыхать в подземелье? Может, он хочет изучить культуру гномов? В библиотеки должно быть множество книг о них…

«Может быть, кузнец чувствует приближающееся пересечение реальностей?» вмешалась система. «Миры на короткое время объединятся, и он уйдет».

Петунья скривилась. Гипотеза системы была лучше ее собственных, всем вместе взятых.

– Хорошо. Иди за мной, – и она вошла в пещеру.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста восемьдесят шестая, в которой тетя Пэт исследует глубины под Морией

Сегодня меня вспомнили в ГП-треде 

Кстати, зацените, какая симпатичная Петунья в сериале!

▼Скрытый текст⬍

Ithīr - означает "свет" на языке Валар. Воспринимайте его как первородный прото-Люмос ))

▼Скрытый текст⬍

Пещера над морийскими шахтами оставалась неизменной изо дня в день. Петунья уже и не обращала внимания на скорбные статуи гномов и сразу прошла к лифту. Собираясь отправить лиф вниз, она обнаружила, что Квар не следует за ней.

Его внимание привлек гном. Даже каменный, гном достигал ему лишь до середины груди, и, чтобы рассмотреть его повнимательнее, кузнец присел на корточки. Когда он обеими руками обхватил голову статуи, Петунья напряглась. Ей живо вспомнилось, как легко крошились на кусочки Тис Черновлас и его сестра по несчастью.

К счастью, статуя осталась цела.

Наверное, только вернувшийся в тело дух заставляет камень разрушаться, решила она.

Квар внимательно осмотрел одну статую, потом перешел к другой. Он уделил внимание каждой, и Петунья терпеливо ждала, пока он не удовлетворит свое любопытство.

Когда он подошел к ней, готовый отправляться вниз, она случайно посмотрела на его лицо, и ей показалось, что черты его стали чуточку упорядоченнее.

– Ты… немного вспомнил? – сорвалось у нее с языка прежде, чем она отдала себе в этом отчет.

Петунья закрыла рот, кляня себя мысленно на все лады, но Квар отреагировал спокойно:

– Может быть.

Она дернула рычаг, приводя в движение спрятанный в толще горы механизм. Над их головами загудело, заскрежетало, кабина лифта дернулась и медленно поехала вниз. Петунья приготовилась ждать.

Сегодняшняя поездка в лифте отчего-то тянулась неимоверно долго. Петунья отчаянно скучала, тогда как Квар внимательно разглядывал оставленные гномами на стенах шахты надписи и, кажется, даже что-то понимал. Петунья заметила его сосредоточенный взгляд и то, как время от времени он беззвучно повторял отдельные слова.

К слову, вот так, при тусклом свете лампы, стоя вполоборота, когда смазанные черты лица не так бросались в глаза, Квар напомнил ей отца. Петунья даже ущипнула себя, надеясь, что неведомое наваждение спадет. Однако, место щипка болело, но морок не развеялся. Та же стать, разворот плеч, очертания скул… смутное, пока еще не оформившееся словами подозрение возникло в ее сердце.

Наконец, раздался долгожданный лязг стоп-механизма, сигнализирующий о конце пути. Как только дверца открылась, Петунья тотчас же выпрыгнула наружу. Квар вышел следом и огляделся. Небольшая пещера, в которой и было примечательного, что пустой сундук, не произвела на него впечатления. Зато спуск вниз он заметил сразу и указал на него:

– Нам туда. Госпожа уже спускалась?

– Нет.

Подняв вверх руку со световым кольцом, Петунья начала спускаться. Легкое волнение охватило ее. Сколько раз она так спускалась вниз по лестницам, открывая все новые и новые этажи, заполненные монстрами и сокровищами? Сегодня же она, наконец, достигнет дна этой шахты и своими глазами увидит, что за тайна там спрятана.

Ожидая, когда впереди появится вход на этаж, она про себя считала ступени. Вот уже осталось меньше десяти, а впереди по-прежнему ничего, кроме кромешной темноты. Смутное ощущение надвигающейся опасности возникло в ее сердце, и Петунья остановилась, не дойдя до конца пары ступеней. Она вытянула вперед руку со световым кольцом. Радиус его света был невелик. Обычно его хватало на то, чтобы осветить небольшой участок диаметром в несколько шагов, но темнота впереди была особенно густой. Она поглотила весь свет без остатка, и только крохотная искорка на ободке кольца показывала, что оно продолжает светить.

Прохладное дуновение коснулось лица Петуньи, и она, еще не успев обдумать, что ее так встревожило, торопливо прижалась к стене.
– Почему госпожа остановилась? – Квар стоял в паре шагов от нее. Петунья могла чувствовать исходящий от его тела холод.

Она глубоко вдохнула и постаралась объяснить, что ее так обеспокоило. Пятьдесят первый уровень был странным, непохожим на все остальные. Такой темный, что поглощает свет, и такой необъятный, что кажется невероятно большим. Да.

– Будто там огромная пустота. – Она хотела махнуть рукой, но боялась, что потеряет опору и упадет. – И света нет.

– И света нет, – задумчиво повторил Квар, протиснулся мимо нее и спустился на ступеньку ниже. – Хм… как это было, нет, не так, не это… – он тихо перебирал разные слова, точно подыскивал рифму для стиха, да все никак не находил нужной. Как вдруг его посетило вдохновение, и он громким, звучным голосом выкрикнул: – Ithīr!

Темнота вздрогнула в испуге, когда взявшийся из ниоткуда луч света пронзил ее. Затем еще и еще, множество тонких световых нитей спустились сверху и сконденсировались в парящие шарики света. Они кружились по широкой спирали, и в их слабом свете стал виден пятьдесят первый уровень.

Интуиция не обманула. Лестница выводила в огромную подземную каверну, уходящую глубоко вниз. Так глубоко, что вызванные Кваром подобия люмоса не могли осветить ее полностью. Но они помогли найти дорогу вниз.

Узкая лента, вырезанная прямо в теле горы, спиралью уходила вниз, в самое сердце тьмы. Квар решительно сошел с лестницы и зашагал, к нему подлетели несколько шариков света и закружились вокруг. Пройдя с десяток шагов, он обернулся.

– Неужели госпоже не интересно, что там внизу?

Петунья вспыхнула и поспешила догнать его. Сопровождаемые световыми шариками, они спускались. Тропа оказалась не такой уж и узкой. Квар спокойно шел, не обращая внимания на темную пропасть справа. Это Петунья испуганно жалась к стене. Она же и обнаружила рисунки.

Стена вдоль спуска была сплошь покрыта искусными картинами. Они изображали народ гномов за их излюбленными занятиями. Кузнецы, гранильщики, скульпторы, строители, ювелиры, молотобойцы… лицо каждого было изображено с таким вниманием к деталям, что Петунья уверилась, что в качестве моделей позировали реальные гномы.

Были ли это просто выбранные случайно подгорные жители? Или владыки гномов? Или, может, здесь изобразили величайших мастеров своего народа?

Загадку разрешил Квар. Одна картина особенно привлекла его внимание. Он остановился и долго смотрел на нее. Картина изображала мастера, вытесывающего из куска камня высокие двустворчатые ворота. На створках не было ни надписей, ни узоров, ни даже клейма. Какой тайный смысл заставил художника изобразить эти ворота в ряду определенно важных картин? Или это Петунья придала им важность, а на деле они просто украшали собой пространство?

Но тут у Петуньи появилась безумная идея. А что, если?

– Нарви, – проговорил Квар и медленно провел рукой по изображению. Потом отвернулся и продолжил свой путь.

Петунья бросила последний взгляд на картину. Итак, не такая уж и безумная была ее идея. Это и правда знаменитые Западные Врата Мории и изготовивший их мастер. Нарви, близкий друг эльфийского владыки Келебримбора.

Она посмотрела в спину своего спутника и прикусила язык.

Через несколько шагов на стене вместо картины появился большой картуш. Внутри шла надпись, выполненная руническим письмом, но Петунья, сколько ни вглядывалась, не могла разобрать больше, чем отдельные слова.

Зато Квар, похоже, прекрасно понимал написанное. По ее просьбе он прочел следующее:

– «Тем, кто однажды войдет в забытые чертоги; тем, кто спустится в глубины по нашему следу; тем, кто не остановится в жажде знаний, предупреждение.»

Петунья поежилась. Предназначались ли эти слова и им в том числе? Ведь это они вошли в забытые чертоги и далее по тексту.

– Как думаешь, что эти слова значат? – спросила она, догоняя Квара и идя в шаге от него.

Он пожал плечами.

– Узнаем, когда прочтем до конца.

Постепенно стала вырисовываться мрачная картина.

Если верить надписям, в середине Третьей Эпохи подгорное царство Мория было полностью опустошено, появившейся из глубин Погибелью Дурина. Эту историю Петунья знала из книги о приключениях Фродо. Поглощенные исследованиями земных недр гномы случайно разбудили балрога, огненного духа. На долгие годы Мория стала жилищем злых сил, прежде чем великий маг Гэндальф не сразил чудовище.

Далее надписи поведали, что долгое время эта история сдерживала гномов, вынуждала их быть более осторожными и осмотрительными. Но когда подгорный народ оказался на грани выживания, под угрозой полного исчезновения, все древние предупреждения были отринуты.

Эту часть истории Петунье рассказал господин Черновлас. Морийские гномы последовали примеру эльфов и отгородились от всего мира в надежде на то, что укрытые земной толщей и магией, они смогут выжить. Но, что бы они ни придумали, избежать предначертанной им судьбы не смогли.

Лучшие умы нации, как было написано на следующем картуше, сообща трудились, отвергнув рознь и личные обиды. После многих потерь и неудачных попыток они, наконец, нашли спасение. Имя ему было – Великий Калькулятор.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста восемьдесят седьмая, в которой тетя Пэт находит древний компьютер и знакомится с еще одним племянником

В Стардью среди археологических находок действительно есть такая штука как "Устройство дварфов". Она и правда выглядит как калькулятор.

▼Скрытый текст⬍

В первой версии Келебримбор должен был свалиться на тетю Пэт прямо в подземелье, по той же схеме, что и Вэй Усянь. Его пришлось бы лечить от увечий и ран, которые остались после пыток, а потом еще сражаться с ночными кошмарами и птср. Мне быстро разонравилась эта идея. Воспоминания о том, как он умер, не помешают ему радоваться новым знаниям.

И да, я едва не забыл отправить Вэй Усяня в путь ))

▼Скрытый текст⬍

Петунья хихикнула от неожиданности. Воображение моментально нарисовало калькулятор известной японской фирмы, перед которым распростерлись ниц сотни гномов.

Квар задумчиво перечитал написанное.

– Мне незнакомо это слово. А тебе, госпожа?

Петунья сдержала смех.

– Это приспособление, помогающее совершать математические расчеты любой степени сложности. Но я не уверена, что жившие здесь гномы имели в виду именно это.

– Посмотрим, – кивнул Квар и продолжил спуск.

Идя следом, Петунья заметила, что постепенно его облик стабилизировался. Стоило ему узнать что-то новое, как обрел свою форму нос. Возможно, когда они спустятся в самый низ и откроют тайну Великого Калькулятора, он вернет и свою память?

Рой световых шариков продолжал следовать за ними. В их свете они увидели новые картины на стенах. Изображения прославленных мастеров прошлого уступили место картинам настоящего. На них гномы сообща трудились над изготовлением своего шедевра. Они разливали по формам расплавленный мифрил и получали шестерни разных размеров, пружины, тонкие листы и другие вещи. Они ковали металлических кукол с подвижными конечностями и оснащали их инструментами. Они прокладывали странные пути в стенах и полу, составляли вереницы вагонеток, которые, судя по изображениям, двигались сами по себе. На последнем панно гномы радостно приветствовали высокий каменный монолит. С одной стороны эта картина воспевала воплощенный в камне и металле гениальный замысел, с другой – скорбела об утерянных жизнях, ведь многие не дожили до этого момента. Мория тех времен была лишь скорбной тенью былого величия.

Это панно было последним. Дальше они шли вдоль пустой стены, пока не пришлось остановиться. Впереди зияла огромная дыра. Кто-то не пожалел взрывчатки, чтобы уничтожить единственную дорогу вниз.

Вероятно, этот кто-то не представлял, что однажды эльфы спустятся в это место. Они легко перепрыгнули на другую сторону и продолжили спуск.

Путь их приближался к концу. В сиянии световых шариков показалось дно каверны, неровнок, все в буграх и складках, как морская гладь в ненастную погоду. Торопясь увидеть цель своего пути, они едва не пропустили мимо последнюю надпись.

Она была сделана наспех. Грубо нацарапанные на камне руны частично стерлись, но Квару хватило, чтобы прочесть послание.

– «Народа Дурина больше нет. Я – последний, кто остался. Когда и меня не станет, подгорное царство продолжит «жить» под властью Великого Калькулятора. Я отключу его. Мои предки будут спать спокойно.»

Под надписью сидел каменный гном. Его рука все еще сжимала зубило, которым он нанес последнюю надпись, а глаза слепо глядели вперед. Время не пощадило его тело. Покрытое трещинами, оно рассыпалось мелким песком, стоило неосторожно прикоснуться к нему.
Квар склонил голову и произнес фразу на архаичном кхуздуле. Петунья ничего не поняла, но тоже сказала несколько прощальных слов. Отдав таким образом дань памяти неизвестному гному, они повернулись навстречу последнему шедевру подгорных мастеров.

Квар показал рукой. Послушные его воле светлячки пролетели вперед. Они осветили небольшой холм, на вершине которого в обрамлении мифриловых спиралей стоял каменный монолит.

К холму вел мост. Он изгибался дугой, а камень под ним был черен как уголь.

– Почему было не проложить дорогу прямо там? – подумала вслух Петунья. – Какой смысл строить мост? Здесь же нет воды.

– Зато была лава, – бросил Квар.

Петунья вытаращила глаза. Только не говорите ей, что это то самое место, где когда-то проснулся балрог!

Они подошли к монолиту. Он возвышался над ними на добрых полтора роста. Его черную поверхность густо покрывали рунические надписи, линии, графики, геометрические фигуры, выгравированные и залитые расплавленным мифрилом.

– Это оникс, нет?

Квар не ответил. Он был полностью поглощен изучением странного артефакта. Он обошел камень со всех сторон, ощупал его, простучал, поскреб ногтем гравировки, потом перевел внимание на мифриловые спирали на земле. Они спускались к застывшей лаве и исчезали под ней.

– Я понял. Это устройство питалось энергией подземного огня. Раньше мне доводилось видеть системы отопления домов при помощи горячих подземных источников, но использовать энергию вулкана… – столкнувшись с неведомым, Квар все быстрее обретал свое «я». Он казался спокойным и рассудительным, но в глазах его горела знакомая Петунье жажда знания. Отец, бывало, тоже так смотрел. – А вот тут у нас, – он наклонился, смахнул рукой пыль и пепел, обнажая отполированную металлическую табличку. – Так-так. Тут написано, что для запуска необходимо вставить в специальные слоты четыре управляющих свитка. У тебя есть? – и он уставился на Петунью.

Она слегка растерялась от такого напора, но послушно достала свитки из кольца-хранилища. Квар… нет, уже Келебримбор нетерпеливо выхватил один и развернул его. Петунья помнила, что внутри свитки были покрыты тысячами строк. Раньше она не могла их прочесть, но теперь, зная язык гномов… все равно не могла. Время от времени ее взгляд выхватывал из мешанины символов понятные слова – процедура, ввод, вывод, цикл и все в то же духе, – но все остальное было полнейшей абракадаброй.

Келебримбор улыбался.

– Думаю, это и есть те самые «управляющие» свитки. Хотел бы я узнать, как это было сделано…

– Сходи в библиотеку, – машинально посоветовала Петунья.

Он кивнул. Свернул свиток обратно, вновь завязав его лентой, потом протянул руки к монолиту и после некоторого изучения нашел специальные слоты. Они располагались в нижней трети монолита, примерно на высоте глаз гнома, и были плотно забиты пылью и пеплом. После расчистки вокруг каждого обнаружились цветные ободки, указывающие, в каком порядке нужно вставлять свитки.
Красный, потом зеленый, следом синий, и в самом конце – золотой. Один за другим свитки занимали предназначенное для каждого место. Когда последний слот был заполнен, внутри монолита что-то щелкнуло, и все четыре свитка полностью исчезли внутри.

– Ты слы… – Петунья поперхнулась словами. Келебримбор невежливо закрыл ее рот ладонью, вынуждая замолчать.

Внутри монолита раздавался треск проворачивающихся шестерней. Петунья вспомнила, как мистер Эванс заводил старинные часы с боем, стоявшие в гостиной. Только, конечно же, этот звук был гораздо, гораздо громче. Шестерни еще проворачивались, сжимая гипотетическую пружину, а земля под их ногами уже затряслась.

– Ходу! – вскричал Келебримбор и, схватив Петунью за руку, потащил ее за собой.

Они вихрем промчались по мосту, растоптали останки гнома и, перепрыгнув провал, побежали дальше. Внизу застывший базальт трещал под грозным давлением лавы, ломался, и сквозь трещины начали просачиваться первые потеки жидкого камня. Петунья на бегу бросила быстрый взгляд вниз. Там, где только что был застывший камень, теперь плескалась разбуженная лава. Она поднималась по мифриловым спиралям вверх и исчезала под монолитом, заставляя выгравированные на его поверхности знаки светиться. Один за другим загорались руны и линии, геометрические фигуры и самоцветы. В последнюю очередь свет сконцентрировался в верхней части, а потом, многократно усиленный хрустальными линзами, выстрелил вверх.

Петунья вскрикнула, указывая наверх. Луч света, разогнав со своего пути темноту, врезался в потолок каверны. Прямо в центр начертанной там мифриловой схемы. Ее линии и узлы засветились, и энергия потекла по направляющим в разные стороны.

– Держись! – Келебримбор обхватил ее руками и бросился ничком на пол.

Гора застонала, заходила ходуном, как при землетрясении. Петунья еще не успела испугаться, что их заживо тут похоронит, как тряска закончилась. А подземелье наполнили различные звуки. Скрежет шестеренок, шум колес, треск натянутой до предела пружины, жужжание механизмов.

Келебримбор поднялся, помог Петунье встать, и вместе они огляделись.

Пещеру наполнял свет. Горели ранее выключенные фонари на стенах. Ярко сиял внизу Великий Калькулятор посреди озера лавы. Светились мифриловые схемы на потолке.

– Я должен увидеть, что делает эта машина! – заявил Келебримбор. – Во времена Нарви подгорный народ использовал лишь простые механизмы, приводимые в действие силой воды. Вроде молотов в кузнях и движущихся платформ для поднятия грузов. Знать, что их наука развилась до подобных устройств… я должен видеть это собственными глазами.

Он быстро пошел вперед. Петунье не оставалось ничего другого, кроме как поспешить следом. Поравнявшись, она заглянула в его лицо, которое больше не расплывалось и не вызывало у нее тошноты.

– Так ты вспомнил?

Он подарил ей яркую улыбку.

– Именно! И должен сказать, давно я не чувствовал себя настолько… полным сил и готовым изучать новое!

Петунья не сдержала смеха. Но все же сочла своим долгом спросить, а что, если машина сломалась за прошедшее время и ничего не делает?

– Тогда я ее разберу, изучу и заставлю работать, – без промедления последовал уверенный ответ. – Но я чувствую, что все идет как должно.

Келебримбор оказался прав. Машина и правда работала! Лампа в лифте горела в разы ярче, а сам лифт поднял их к поверхности буквально за считанные минуты.

– Лифт что, раньше работал на аварийном питании? – догадалась Петунья и содрогнулась от ужаса. – Хочу домой!

– Подожди, – Келебримбор остановился, оглядываясь. – А где гномы?

Судя по оставшимся следам, гномы одновременно сошли со своих мест и отправились… в шахту. Пришлось спускаться обратно. Пропажа нашлась быстро. Каменный гном деловито работал киркой, разбивая камни, а рядом с ним стояла оснащенная механическими руками вагонетка и собирала камни и уголь. Закончив обрабатывать один участок подземелья, гном перешел к следующему, а вагонетка покатилась следом.

– Что же вы такое сотворили, Нарви… – Келебримбор смотрел на представшее им зрелище, и на лице его была написана причудливая смесь восхищения и омерзения. Он вздохнул. – Теперь становится понятным смысл той последней записи. «Подгорное царство продолжит жить». Похоже, эта машина управляла не только марионетками, но и подчиняла своей воле тела умерших. Со временем гномы исчезли, но город продолжал «жить». Что за дивное и вместе с тем чудовищное изобретение!

Петунья сочла за лучшее промолчать. Хотя все-то радовалась, что ей не придется больше горбатиться в шахте.

– Так как, говоришь, тебя зовут?

– Я не говорил… – отозвался он и понял. Он отвесил Петунье почтительный поклон и представился: – Рад назвать свое имя госпоже. Меня зовут Келебримбор, сын Куруфина из рода Феанора. Я кузнец и ювелир из народа нолдор. Прежде я был другом подгорного народа, и потому пришел сюда в поисках их следов и собственной памяти.

Петунье очень хотелось заявить нечто «называй меня своей тетей», но она сдержалась. Вместо этого, честь по чести, она пригласила его на ужин, уже ожидая, как обрадуются гостю родители.

– Но сперва давай заглянем кое-куда.

Каким-то чудом Петунья успела вовремя. У здания Гильдии Цзян Яньли давала последние наставления своему шиди, а тот со всем вниманием слушал. Петунье редко приходилось видеть у Вэй Усяня такое серьезное отношение. Стоящая рядом Вэнь Цин кивала и время от времени добавляла кое-что от себя.

Цзян Яньли оплатила случайный телепорт, где цель назначения выбиралась случайно и зависела лишь от удачи перемещаемого. Стоя в магическом круге, Вэй Усянь еще раз им всем поклонился и исчез.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста восемьдесят восьмая, в которой тетя Пэт знакомится с племянником и лепит лунные пряники

Меня не отпускает ощущение, что в последних главах творится какой-то треш. А если учесть, что сегодняшняя глава все еще пятница... у меня осталось два дня, для которых нет наполнения. Просто кошмар.

▼Скрытый текст⬍

– Мам, пап, смотрите, кто со мной! – Петунья подпихнула Келебримбора в спину, чтобы не стоял на пороге, как дурак, и крикнула из-за его спины.

Ахнула Нерданэль, бросилась обнимать внука. Фэанаро же смотрел так, будто с самого начала знал, что Келебримбор был здесь.

За ужином он скупо, не вдаваясь в подробности, рассказал о себе. Саурон не только пытал его тело, но и терзал душу. Когда, наконец, дух Келебримбора отделился от тела, он продолжал страдать от невыразимой боли. Из-за этого он не мог услышать Зов Мандоса и отправиться в Чертоги для отдыха и выздоровления, а остался блуждать неприкаянным духом, с каждым новым днем понемногу теряя память о себе самом. От того, чтобы истаять и повторить судьбу Лассэ, его спасла чистая случайность. Последовав за гномьим караваном, он забрел в самые глубины подгорного царства Мории и там уснул на долгие тысячелетия. Мимо него прошли пробуждение балрога, Война Кольца, гибель его злейшего врага, и даже уход всех эльфов за Море. Только когда остатки Мории были перенесены в этот маленький мир, во сне Келебримбор услышал смутно знакомый голос.

Фэанаро притянул его к себе и обнял.

– Я надеялся, что ты вскорости исцелишься.

Келембрибор кивнул.

– Так и вышло. Но, – тут он уставился на Петунью, – теперь у меня есть тетя?

Он явно жаждал услышать объяснений. Фэанаро быстро ввел его в курс дела, обрисовав положение семьи несколькими яркими штрихами. Это было легко, ведь Келебримбор уже познакомился с оленем-Турко и даже почувствовал в нем что-то родное. Так что он не сильно-то удивился, услышав, какая судьба постигла его отца и дядей.

– Думаю, я давно подозревал нечто подобное. Знаешь это состояние, когда под утро снится кошмар, ты просыпаешься и сперва не можешь понять, где явь, а где сон? А после, когда сон отступает, радуешься этому, но внутри все равно остается предчувствие чего-то ужасного? Так и я. С тех пор, как погиб отец, я боялся, что нам более не суждено встретиться, ведь его дух отправился куда дальше, чем Чертоги Мандоса.

Петунья похлопала его по руке, утешая.

– Если тебя устроит хотя бы его часть, то послезавтра Курво непременно прилетит.

– Прилетит? – озадаченно переспросил племянник. Когда же он услышал про форму, которую принял дух его отца, то от души расхохотался. – Иного от отца и не ожидал! Порой он сам был похож на вздорного неуживчивого ворона. Особенно когда ему хотелось творить, а приходилось ковать оружие…

Петунья торопливо перевела разговор на другую тему. Великий Калькулятор потряс ее, и ей хотелось точно знать, что он будет делать.

– Так вы запустили ту забавную машинку? – спросил отец. Он неторопливо складывал грязную посуду, чтобы убрать ее в мойку. – Признаться, я не разбирался в ней досконально, но кое-что мне известно. Машина управляет всеми механизмами внутри шахты. Лифт, свет, самобеглые вагонетки. Но ее изюминка – механические марионетки. Эти куклы, по одной на каждые десять этажей, будут разрабатывать шахту пять дней из семи. Шестой день зарезервирован под техническое обслуживание. Кстати, Ринкве, может, позаботишься об этом? А на седьмой – марионетки поднимут наверх все добытые ресурсы. Все, что останется, только зайти и забрать.

Петунья хлопнула в ладоши. Вот это да! Ей и правда теперь не нужно будет спускаться в шахту!

Келебримбор, напротив, не испытывал никаких радостных чувств по этому поводу.

– Дед, мы не видели марионеток. Та машина использует тела гномов!

– Тогда сделай новых, а тела подгорного народа затопи в Зеркальном озере, чтобы они присоединись к своим сородичам, – невозмутимо ответил Фэанаро.

– Так и сделаю! – с этими словами Келебримбор решительно, как будто рвался в бой, отправился мыть посуду.

Отец с матерью переглянулись, и она покачала головой. Хоть Петунья и смотрела на них во все глаза, понять их молчаливый обмен словами не смогла. Ух, неужели это то, что называется родственными душами?

Фэанаро вынул из холодильника несколько мисок и, дождавшись, когда Келебримбор закончит с посудой, позвал всех к столу.

– Давайте налепим лунных пряников, – предложил он. – Обычно их готовят на праздник середины осени, но какая разница, верно? Они вкусные и красивые, их можно съесть самим, а можно подарить друзьям, – и он подмигнул Петунье.

Пока Петунья лазала по шахте и включала Великого Калькулятора, отец с матерью приготовили тесто и несколько начинок. Так что все, что им оставалось сделать, это соединить их вместе.

Глядя как отец раскатывает тонкое до полупрозрачности тесто, Петунья не могла не спросить, как они будут выпекать их.

– Никак, – отец разложил на ладони тонкий сочень и положил сверху точно выверенное количество начинки. Кончиками пальцев он слепил края теста, и у него получился небольшой шарик. Затем отец показал, как нужно использовать пресс-форму. Он накрыл шарик прессом, надавил, а когда убрал, перед всеми остался лежать квадратной формы пирожное с четко пропечатанным рисунком цветущей вишни. Сквозь полупрозрачное тесто просвечивала розовая начинка, от этого розовый цветок выглядел почти как живой.

– Так просто? Папа, научи меня это готовить!

– И меня тоже, – вмешался Келебримбор.

– Непременно, – пообещал он. – Давайте быстро все сделаем и выпьем чаю.

Они быстро распределили обязанности между собой. Отец катал тесто, Келебримбор со своим идеальным глазомером отмеривал начинку, Петунья соединяла края теста, а Нерданэль придавала пряникам завершенную форму, выбирая штампы под цвет начинки. Для пряников с начинкой из желтого заварного крема прекрасно подошел штамп с полумесяцем, для розовой бобовой пасты – цветок сливы. Круглый беленький кролик украсил собой пряники с творожной начинкой, а внутрь пряника с изображением листа они положили начинку из сливочного сыра с зеленым чаем.

– Не могу дождаться, какие они на вкус! – выпалила Петунья и ухватила пряник с цветком сливы. Откусив, она зажмурилась от удовольствия. – Тесто такое тонкое, что я почти его не ощущаю, а начинка нежная и сладковатая, немного ореховая. Другие так же вкусны?

Они пили чай и делились своими впечатлениями от нового десерта. А когда время перевалило за полночь и наступила пора спать, Келебримбора отправили наверх, в одну из новых спален. Нерданэль взялась показать ему дом, и они, пожеав всем спокойной ночи, поднялись наверх. Петунья же осталась помочь отцу с уборкой.

– Не слишком ли много мы сделали? – спросила она, имея в виду пряники.

Даже если они все обладали хорошим аппетитом, пряников все равно оставалось еще много. Их вполне хватило бы, чтобы накормить досыта небольшую компанию, человек так на дюжину или больше.

– Не беспокойся, не пропадут, – утешил ее отец. Он вытирал руки полотенцем, тщательно убирая с них капли воды. – Завтра в город должен приехать один мой хороший знакомый. Хотя он и не уступает мне в могуществе, в отличие от меня он может позволить себе войти практически в любой мир. Знаешь, на что он тратит эту возможность?

Петунья не знала.

Фэанаро торжествующе провозгласил:

– Он развозит подарки! Завтра ты сможешь отправить подарки всем своим друзьям, кому только захочешь. Как бы далеко они ни были, мой друг непременно доставит все по адресу и в срок!

Она не смогла сдержаться. Уж слишком ярким оказался образ.

– Твой друг что, Санта? – и рассмеялась.

– Увидишь, – туманно пообещал отец, поцеловал ее в лоб и ушел.

Петунья широко зевнула, чуть не вывернув челюсть и отправилась спать. Падая в кровать, она попыталась составить список, кому же ей хочется отправить подарки, да так и уснула в середине процесса.

Ей приснился Келебримбор, сурово распекающий Великого Калькулятора за неэтичное отношение к мертвым гномам. Машина в ответ недовольно гудела, а мигание света на ее поверхности складывалось в слова. По коридорам подземелья ездили самобеглые вагонетки, и каменные гномы сидели в них вперемешку с металлическими марионетками, точно посетители парка развлечений на русских горках. Сьюзан, одетая в костюмчик Санты, скакала на медведе наперегонки с вагонетками; над ними на метле летела и визжала, как заправская ведьма, Лили; Пенни закидывала всех вареными яйцами и кричала, что получит мишленовскую звезду за новый способ варки во имя старшей сестры. И за всей этой вакханалией наблюдал Оле Лукойе и сокрушенно качал головой.

Вдруг он встретился взглядом с Петуньей и со словами:

– Ну что за беспорядок, – раскрыл перед ней черный зонт.

И все пропало.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста восемьдесят девятая, в которой тетя Пэт слушает небольшую лекцию и гуляет с родителями

Писать бытовуху - легко и приятно, особенно если это взаимодействие с близкими.

Поскольку разные китайские новеллы расходятся в отношении культивации, я решил, что переход на третью стадию Формирования Ядра обойдется без Небесной Скорби (это, если кто не знает, когда культиватор повышает свой уровень, и тогда с неба в него несколько раз бьет молнией. Количество молний и их сила зависят от стадии культивации, силы культиватора и даже его родословной!). Поэтому тетя Пэт с этим пока не столкнется, а вот потом...

Черновик прогулки был весьма коротким. Но, похоже, оставшиеся главы будут больше посвящены воспоминаниям о том, что случилось с тетей Пэт в этом мире.

▼Скрытый текст⬍

Келебримбор ушел сразу после завтрака, взяв с Петуньи обещание непременно позвать его, когда прилетит Курво. Она проводила его до ворот, на обратном пути вынула из почтового ящика мешочек с монетами и занесла в дом два ведра с молоком.

– Я бы не советовал тебе пока что продавать единорожье молоко, – сказал отец, не отвлекаясь от мытья посуды. Петунья как раз перелила коровье молоко в бутылку, чтобы отнести его в таверну, и уже собиралась повторить то же с единорожьим.

– Почему?

– Молоко единорога прекрасно утоляет голод и восполняет силы. Поверь, когда ты вернешься в Арду, оно сослужит тебе хорошую службу.

Петунья все же перелила молоко в бутылку и убрала ее в кольцо-хранилище. Настроение после слов отца немного испортилось.

– Я не хочу уходить, – сказала она тихо, чувствуя, как эти простые слова наполняют ее чувством вины. Она знала, что должна вернуться, чтобы спасти брата. Всегда это знала. И не собиралась отказываться от своего обещания, но… здесь было так хорошо.

Большая и горячая рука легла на ее макушку, и рожденные из ее слабости предательские мыслишки исчезли.

– Есть много причин, по которым тебе нужно вернуться, – сказал он, и Петунья кивнула. Да, она заключила договор с мистером Кори на целый год, и этот срок подошел к концу. А ведь сперва казалось, что это очень долго. И, разумеется, ей нужно найти способ спасти второго брата. – Ты ведь помнишь, что создать золотое ядро можно только там?

О, точно. Кажется, отец говорил ей это прямо перед тем, как она перешла на стадию псевдо-ядра. Но так и не сказал почему. Только запретил ей медитировать слишком часто, мол, это будет не впрок.

– Почему?

Нерданэль подсела к ним ближе с выражением на лице «я не понимаю, о чем вы говорите, но, пожалуйста, продолжайте, это очень интересно».

– Потому что этот маленький мир был создан мной, и я постарался изолировать его от Небесного Закона. Ты знаешь о нем?

Петунья кивнула. Да, ей рассказала Аредэль.

Отец взял корзину для пикника и стал складывать в него вещи: пледы, тарелки, чашки, самовар, – заполняя корзину, он продолжал объяснять. Небесный Закон создал живые существа разными, и люди были созданы смертными и короткоживущими. Зато души смертных единственные могли путешествовать между мирами и перерождаться. В те далекие времена, умерев и родившись заново, люди еще могли сохранять память о прежней жизни, а потому они распространяли по вселенной знания и умения. Однако, общаясь с теми созданиями, что были благословлены силой, молодостью и долгой жизнью, люди решили бороться с собственной смертностью. И вот так, в поисках способа продлить свое существование, однажды они нащупали путь совершенствования.

Однако, путь совершенствования противен Небесному Закону, и всякий совершенствующийся должен быть соответствующим образом наказан. Первым наказанием стало то, что после смерти души не могут сохранить воспоминания о прошлой жизни. Вторым – после смерти души совершенствующихся либо стираются, либо деградируют до уровня простейших животных и вынуждены начинать свой путь с нуля. И третье наказание связано со вторым. Всякий раз, повышая ступень совершенствования, культиваторы сталкиваются с так называемым Испытанием Небесной Скорби, которое зачастую заканчивается смертью.

Петунья сглотнула комок в горле. Это был первый раз, когда она слышала о подобном. Неужели, она тоже… однажды умрет?
Уловив ее страх, отец снова погладил ее по голове.

– Не волнуйся так сильно. На этапе Формирования Ядра тебе не придется столкнуться с испытанием. И, так как в Арде невозможно продвинуться дальше этой третьей ступени, тебе вообще пока не стоит об этом думать.

Петунья кивнула. Ну, это немного успокаивало.

– В общем, – отец захлопнул крышку корзины, – все дело в том, что совершенствование тесно связано с Небесным Законом. Там, где нет Закона, там нет и развития. Поэтому тебе просто необходимо уйти. Но это вовсе не значит, что ты никогда больше сюда не вернешься. Я научу тебя как. – И тут же спросил без всякого перехода: – Как насчет того, чтобы показать твоей матери здешние места?

Предложение было принято безоговорочно. И по настоянию Нерданэль они в первую очередь отправились к ледяным скульптурам.

Дорога к озеру, возле которого проходил первый праздник в честь наступления зимы, шла мимо могилы дриады. Из-за сугробов, лежащим поверх, не было видно, как там семечко мэллорна, но Медвегном, исправно несущий рядом свою вахту, выглядел чрезвычайно довольным. Скармливая гному баночку меда, Петунья решила, что все в порядке.

– Это маленькое существо точно такое же, как на ферме, – Нерданэль присела рядом и принялась разглядывать гнома. – Выглядит милым. Можно погладить? – Получив разрешение, она осторожно провела пальцами по белоснежной шубке Медвегнома и удивленно вскинула брови. Со стороны мех казался мягким, но под пальцами оказалась искусно раскрашенная керамика. – Удивительная детализация. Откуда он взялся?

Петунья неловко улыбнулась. Интересно, папа рассказал маме, как она по глупости отравилась чуть ли не на смерть?

– Один мой знакомый подарил их Мириэль за одну небольшую услугу, – спас положение папа.

Мама оглядела их обоих и проницательно заметила:

– Сдается мне, вы оба что-то не договариваете, – но допытываться не стала.

Петунья поскорее собрала оставленные Медвегномом цветы крокуса, кристальные фрукты и веточки остролиста с ярко-красными ягодами, обычные зимние дары леса, и поторопила идти дальше.

Они прошли сквозь зимний лес, миновали качели, рядом с которыми в начале лета Петунья второй раз столкнулась со зловещими близнецами, и вышли к озеру. Его замерзшая поверхность как зеркало отражала деревья и кустарники на берегу и темный шпиль башни волшебника на той стороне. А на правом берегу стояли ледяные скульптуры. Время и погода пощадили их. Они ярко сверкали в лучах зимнего солнца точно такие же, как в день своего создания. Нерданэль подошла к мэллорну, стоящему чуть на отшибе, и погладила его.

– Я могла не обращать внимания на кольцо, – произнесла она, – но с тех пор, как я увидела тот сон, это дерево занимало все мои мысли. Я оставила дома точно такое же, только их хрусталя. Я как раз закончила над ним работу, как меня навестила леди Бриджит. И, боюсь, охваченная мыслями о нашей предстоящей встрече, я совершенно не подумала, что подумают мои бедные родители, когда не найдут меня.

Фэанаро подошел к ней и ласково приобнял за плечи.

– Не переживай, милая. У мастера достаточно здравого смысла, чтобы не пороть горячку. И, кроме того, мы непременно сообщим, что ты в порядке.

Нерданэль естественно положила голову ему на плечо и вздохнула.

– Смотри, Курво, ты обещал.

От сада ледяных скульптур они прошли неприметной тропкой дальше и спустились между старых деревьев в развалины Лориэна. Пока отец показывал матери заповедную поляну Галадриэль и могилу Арвен, Петунья, воспользовавшись случаем, собрала твердую древесину. Благо, подаренный отцом мифриловый топор срубал красные пни с одного удара.

Затем они обошли озеро с запада и поднялись на самый верх Башни Мерлина, чтобы мама могла полюбоваться окрестностями в телескоп. После того, как Петунья вынесла отсюда все книги и все, что можно было так или иначе пустить в дело, в башне стало пустовато. Только колдовской гримуар оставался лежать на подставке, да высилась гора ненужных старых котлов.

Пока Нерданэль с восторгом изучала телескоп, Петунья поделилась с отцом своими давними опасениями. Давно, еще при первом исследовании Башни, когда с ней была Сью, они увидели детские следы, отпечатавшиеся в пыли на полу первого этажа. Следы шли от двери к лестнице на второй этаж, но обрывались, как будто где-то там был тайный спуск в подвал.

– Давай посмотрим, – предложил отец.

Они спустились вниз, оставив Нерданэль наверху, и, немного поискав, нашли люк. В подвал первым спустился отец, чтобы исключить всякую опасность, но почти сразу позвал Петунью.

Подвал Башни был вполне благоустроенным. Мерлин, видимо, устроил здесь нечто склада для ненужных колдовских инструментов. Вдоль стены стояли пустые бочки, рядом притулился каменный, запорошенный пылью алтарь с мутной жертвенной чашей, а в дальнем углу прислонилось к стене сплетенное из веток кольцо.

– Занятно, – отец коснулся кольца рукой, и сухие ветви моментально занялись пламенем. – Ты была права. Те дети и в самом деле явились из этого портала. Волшебник, видимо, пытался открыть путь на Беззвездную Дорогу, но решил, что не преуспел. Что не помешало кому-то другому воспользоваться проложенным им путем.

– И что теперь?

Фэанаро пожал плечами.

– Ничего. Защиту вокруг я укрепил уже давно. Портал уничтожен, – ветви быстро сгорели и остались лежать неровной кучкой пепла на полу. – Теперь эта лазейка закрыта.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста девяностая, в которой тетя Пэт рассказывает о своих приключениях и встречает самого настоящего Санту

▼Скрытый текст⬍

Сверху спустилась Нерданэль, веселая и оживленная.

– Я видела в телескоп двух рыжих тюленей на пляже. Это ведь Амбаруссар? Пойдемте, повидаемся с ними!

Они вышли из Башни Волшебника и, обогнув озеро с южной стороны, вышли на тропинку, что вела к Раздолу. Недалеко от разрушенной фермы, где Петунья по весне нашла курицу, Нерданэль попросила остановиться. Она походила туда-сюда, постояла недолго у растущих там деревьев, попробовала на прочность лед, сковавший текущую рядом реку, и решила, что хочет свой дом, именно здесь.
– Я чувствую, как красота этого места пробуждает мое вдохновение. Я устрою мастерскую с окнами на реку и буду любоваться ее водами и растущими на том берегу деревьями. А вечером моя дочь будет приходить ко мне на чай.

– Только дочь? – весело уточнил Фэанаро. И рассмеялся, услышав в ответ снисходительное «ну хорошо, ты тоже можешь прийти».
Фэанаро пообещал, что поставит дом весной, когда сойдет снег.

Миновав проход между скал, они вышли к Раздолу, но свернули направо, к пляжу. Улучив момент, Петунья поймала мать за руку.

– Я думала, ты останешься со мной, на ферме. Тебе не нравится там? Или… – она поспешно закрыла рот, чтобы несправедливые слова не сорвались у нее с языка.

Но Нерданэль все равно поняла. Она протянула Петунью к себе и крепко обняла.

– Глупое дитя. С тех пор, как я назвала тебя своей дочерью, ты мое дитя, даже если вышла не из моей утробы. Поняла? – Петунья шмыгнула носом. Мать ободряюще похлопала ее по спине. – Просто мир так устроен, что взрослым детям лучше жить отдельно от родителей. Да и не так уж далеко я буду. Ты сможешь приходить ко мне всегда, когда захочешь. И оставаться сколько угодно долго.
От ее слов Петунья ужасно смутилась, что она так легко поддалась дурным мыслям в своей голове, и до самого пляжа она сгорала от стыда.

Тюлени, как увидели их, разразились громкими криками и свистом, и, помогая себе лапами, активно поползли по снегу и песку им навстречу. Нерданэль бросилась им навстречу и крепко обняла младших сыновей. Пользуясь моментом, Петунья ускользнула, чтобы навестить гномку-Купальщицу. В этот раз она выложила дно приливного бассейна, который облюбовала для себя помощница, разноцветными камушками, отчего гномка просияла от удовольствия. Петунья собрала дары моря и вернулась к семье.

Нерданэль сидела на снегу, подстелив под себя плащ, а Амбаруссар устроились вокруг, тесно прижавшись к ней. Одной рукой она гладила морду Тэльво, а второй осторожно водила вдоль белесого следа, что остался на боку Питьо.

– Какая ужасная рана. Как ты только умудрился получить ее?

Тюлень издал робкий свист и спрятал морду, точно стыдился того случая. Петунья присела рядом и достала яблоки.

– Я встретила их как раз в тот день, когда Питьо – как ты их различаешь, мама? – получил эту рану, – рассказала она. Тюлень, забыв о стыде, шумно ел яблоко у нее с ладони. – Это был первый раз, когда мне пришлось зашивать рану наживую. Хорошо, что я успела сделать достаточно мази из ацеласа. Только она, наверное, и спасла.

Нерданэль кивнула. Ацелас – это хорошо, просто здорово.

– С тех пор они время от времени помогают мне. Когда мне пришлось нырять к затонувшему городу, без их поддержки я бы ни за что не справилась, – и она демонстративно обхватила себя за плечи, словно было холодно.

Нехитрый трюк сработал, и мама отвлеклась от старой истории с ранением. Взамен пришлось рассказать про то, как они с Эарендилем погружались на дно на старом батискафе, и тут уж Петунья не пожалела красок. Она поведала, как однажды летом корабль с сильмариллом на мачте причалил к берегу, и с него сошел их родич. Его корабль сбился с пути, когда Эру отрезал Благословенные Земли от Арды, и с тех пор бесконечно дрейфовал в непроглядной темноте. Уставший от бесцельных блужданий, Эарендиль остался жить в бунгало, а «Вингилот» унес камень прочь.

– Мама, он спал до конца недели! – не могла сдержать возмущения Петунья. – Представляешь, насколько он устал? Проснулся только к воскресенью. Мы как раз устроили пикник, потому что мимо нас должны были пролетать Странники.

Пропустив битву в Раздоле, хотя Эарендил здорово отбивался веслом от пикси, Петунья упомянула о прогулке на лодке и сразу перешла к поиску лекарства для Ломиона.

– Ему было так плохо, что он практически становился прозрачным. Папа прислал записку, что лекарство найдется только на дне моря. И вот, я пришла к Эарендилю за помощью.

Чтобы история была еще более захватывающей, она вызвала со дна моря батискаф. Вздыбившееся море сперва испугало Нерданэль, но страх прошел, когда волны схлынули, оставив на берегу подводное судно.

– Эта вещь безопасна? – с сомнением спросила она, оглядывая батискаф. Выглядел он, конечно, не очень презентабельно, но Петунья с жаром уверила, что он невероятно надежен, и предложила прокатиться. – Может, попозже. И что было дальше?

О Нуменоре и постигшей его печальной судьбе, пусть и в общих чертах, Нерданэль знала. Услышав, что город на дне лежит совершенно неповрежденным, она загорелась непременно посмотреть на это чудо и, может быть, исследовать его дворцы и улицы. Не может же быть, что там не осталось никаких скульптур?

– Но под водой лучше быть осторожнее, – заключила она напоследок. – После той истории с кораблями, – тут она метнула в мужа острый взгляд, – морские владыки не очень-то и благоволят нашему роду.

– Тритон был вполне любезен со мной, – задумчиво заметила Петунья. – Хотя, может, это от того, что я вернула ему сокровище?
Они отпустили Амбаруссар и проводили их, пока те не скрылись в море. Отряхнув одежды от снега и песка, мама решила, что историю про Тритона и русалок можно оставить на потом, а пока что она желает увидеть Морьо.

– Только он спит, мама, – предупредила Петунья, а отец махнул рукой, и они моментально оказались перед входом в змеиное логово.
Внутри Петунья вновь отделилась от родителей. Они пошли кратчайшим путем к спящему змею, а Петунья быстро пробежалась по запутанным коридорам, проверяя, не завелось ли еще какой пакости. К счастью, благодаря холодной погоде, вредители вымерзли напрочь. Петунья встретила кое-где на полу и стенах подозрительные пятна и старательно выжгла их огнем, на всякий случай. Не хватало еще, чтобы в ее отсутствие здесь завелось что-то вроде серых слаймов или кого похуже.

После того, как Нерданэль посмотрела на спящего золотого змея, пришла пора отправляться в город.

В Раздоле они оказались как раз вовремя. Магазин Снегурочки на площади уже открыл свои двери, готовый принимать первых покупателей. Но сегодня он сильно отличался от своего привычного образа. Рядом возвышался деревянный щит с надписью «Срочная служба доставки подарков Старого Мороза». Тут же стоял большой ледяной трон, на нем важно сидел старик, огромный, румяный, с седыми кустистыми бровями и окладистой бородой. Он рассказывал что-то собравшимся вокруг него горожанам, и они внимали ему со всем почтением.

– Эгегей, Пламенный Дух! – завидев их семью, старик прервал рассказ и замахал рукой. – Сюда!

Когда они подошли, старик поднялся с трона, оказавшись настоящим великаном, и фамильярно сграбастал Фэанаро в объятия. Тут же в стороны повалил густой обжигающий пар, но старик только расхохотался.

– Мое почтение супруге и дочке, – вслед за Фэанаро пришла их очередь быть представленными. Петунья вообразила, что ей тоже придется вытерпеть пытку объятиями, и уже успела испугаться, но ей только вежливо пожали руку. Рука старика была холодна как лед.

– Представишь своего друга? – спросила мама.

Фэанаро дернул уголком губ, но отрицать их дружбы не стал. Старик являлся противоположным ему духом холода и льда, покровителем зимы, смерти и, внезапно, Колеса Года. Благодаря этому он, пусть и с некоторыми условиями, был вхож в любой мир, в какой только вздумается ему попасть. Даже в Арде его знали сразу под несколькими именами. Петунье он был известен как Санта, веселый толстяк в красном полушубке и очках, развозящий на своей оленьей упряжке подарки всем детям на свете.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста девяносто первая, в которой тетя Пэт отправляет подарки

Объявление: завтра выкладки не будет. Во-первых, у меня буфер закончился, увы, во-вторых, неожиданная репетиция. В пятницу позвали в чайной играть. Надо бы не опозориться )
Я постараюсь сделать следующее обновление в среду, но, возможно, придется устроить небольшой перерыв до субботы.

▼Скрытый текст⬍

– Вы правда можете доставить подарки куда угодно? – уточнила Петунья и оглянулась на магазин. Сквозь открытые двери она увидела, что часть прилавков исчезла, а их место заняли упаковочный стол, стеллажи с открытками, лентами и заготовками для подарочных коробок. Снегурочка-2025 и ее сестры помогали упаковывать подарки. – Не проще ли воспользоваться услугами Гильдий?

Старик Мороз расхохотался, точно нашел ее замечание чрезвычайно забавным. Утерев выступившие слезы, он ответил, что Гильдии, конечно, могущественны, и сеть их филиалов достаточно широка, это правда, но все же ограничена. Изолированные от внешнего влияния миры, например, Гильдии вообще не видят.

– А вот я могу попасть всюду, куда захочу. Колесо Года помогает держать мою силу в узде, чтобы миры не превращались в ледышки от одного моего присутствия, как у некоторых, – это, само собой, была острота в адрес Пламенного Духа, но тот даже бровью не повел. Старик Мороз досадливо цокнул языком. – Потому, девочка, не сомневайся. Куда бы ты ни захотела, отправлю подарок или весточку.

Петунья взяла мать за руку и вместе с ней вошла в магазин. Справа, не видный с улицы, их встретил большой красный почтовый ящик, с широкой прорезью для писем и отверстием для посылок. За упаковочным столом громоздились образцы коробочек и коробов, свисали с держателей ленты и банты, переливались и сверкали красочные открытки, а некоторые, стоило их открыть, даже пели.

Петунья, загибая пальцы, быстро прикинула, кому же она хочет отправить подарки. Выходило не так уж и мало, и она порадовалась, что вчера они сделали очень много лунных пряников. Всем хватит.

– Скажите, я могу отправить посылку в Аман? – обратилась Нерданэль к ближайшей свободной снегурочке.

Снегурочка на мгновение задумалась, задала несколько уточняющих вопросов, и с сожалением покачала головой. Аман был настолько хорошо спрятан, что даже Служба доставки Старика Мороза не могла просто так проникнуть в его пределы.

Петунья закатила глаза. А разговоров-то было!

– Но вы можете написать письмо, – предложила Снегурочка. – Конечно, отправить физическую копию будет затруднительно. Поэтому мы просто транслируем написанное через сон. Сны всегда свободны, даже если границы на замке. И, само собой, мы гарантируем, что содержание письма будет передано слово в слово и не забудется после пробуждения.

Нерданэль ушла писать письмо, а Петунья погрузилась в муки выбора коробочек и открыточек. Спустя некоторое время она выбрала коробочки подходящего размера и несколько маленьких открыток с красивыми видами и надписью «С новым годом!».

Пока мать и дочь были заняты в магазине, оставленные снаружи мужчины вели далеко не такой мирный разговор. С лица Старика Мороза спало всякое добродушие, которое он демонстрировал буквально только что, черты лица заострились, а в глазах появился колючий ледяной огонек.

– Пламенный Дух, ты должен вернуться как можно скорее.

Фэанаро повел рукой, отгораживая их от остального города тонкой, но непроницаемой вуалью горячего воздуха. Горожане, которых привлек на площадь магазин и его новые услуги, теперь не замечали их.

– В самом деле, пока ты играешь тут в семью…

Фэанаро зыркнул на него и отчеканил:

– Я не играю.

– Пока ты не играешь тут в семью, – едко парировал Старик, – срок все ближе. Ты же не хочешь мне сказать, что готов выбросить все, к чему мы столько времени готовились?

Фэанаро положил руку на его плечо, отчего в воздух резко поднялся столб пара.

– Не паникуй. Я буду вовремя.

Старик Мороз раздраженно сбросил его руку.

– Кто тут еще паникует, – проворчал он, но больше ничего не сказал.

Тем временем Петунья собрала нужное количество коробочек и теперь раскладывала по ним лунные пряники: по четыре штуки с разными начинками в каждую. Снегурочка, которая вызвалась ей помочь, перевязывала готовые коробочки лентами и прикрепляла открытки. Что было еще чудеснее, так это то, что подписывать адреса была совершенно не нужно. Служба доставки сама найдет адресата, где бы он ни был.

– За многие столетия у нас не было ни одного сбоя, – со сдержанной гордостью заметила Снегурочка.

Итак, всего вышло девять коробочек (прямо как девять колец для служенья темного, подумала Петунья и хихикнула). Одну Петунья решила отправить Сьюзан, другую – Элросу, третью отложила для Цзян Яньли, четверую и пятую, подумав, решила презентовать Королю и Королеве Мечей за их своеобразную заботу о ее благополучии. Не стоило забывать и про Оле Лукойе, который столько раз помогал ей. К нему должна была отправиться шестая коробочка. Седьмую, едва не сгорев от смущения, Петунья подписала именем господина Дейреда. И еще оставалось две. После некоторых раздумий, они оказались предназначены Лили Эванс и Пенни.

Кроме того, Петунья не забыла и о Маман Бриджит. Для нее она упаковала несколько фунтов обжаренного кофе и вложила связку оставшихся с лета красных жгучих перцев. И еще один, только поменьше, мешочек с кофе отправился к Не Хуайсану.

Петунья еще раз пробежалась мысленно по списку тех, кого она хотела поздравить. Вроде бы никого не забыла. Она подписала оставшиеся открытки и отдала их Снегурочке, чтобы та прикрепила их к посылкам. Тут подошла Нерданэль. Она держала в руке исписанные листы и конверт. Снегурочка ловко заклеила конверт, налепила на него несколько марок, поставила почтовые штемпели и опустила в почтовый ящик. Туда же отправились и Петуньины посылки. Увидев, с какой небрежностью Снегурочка запихивает коробочки в ящик, Петунья пришла в ужас, но, как ни прислушивалась, не услышала ни единого стука.

Снегурочка улыбнулась.

– Это просто выглядит как почтовый ящик. На самом деле это бездонный мешок нашего дедушки. В него помещаются все подарки, сколько бы их ни было, они никогда не мнутся, не теряются и не портятся.

Петунья выдохнула и поспешила оплатить доставку.

– Кому ты написала, мама? – они вышли из магазина, и Петунья поискала глазами отца, но того и след пропал.

– Твоим бабушке и дедушке, – ответила Нерданэль и показала рукой. – Вон твой отец. Пойдем к нему.

В этот момент поставленная Пламенным Духом завеса спала, и Петунья увидела их на том же самом месте, где они и стояли.

– Мастер опять скажет, что это я заморочил тебе голову, – добродушно поддразнил жену Фэанаро.

Она фыркнула и шутливо хлопнула его по руке.

– Ни слова больше! Не слушай своего отца, Эленика. Твои бабушка и дедушка будут рады узнать, что у них появилась внучка. А кроме того, – она скривила губы, – я просветила их насчет того, где я и почему я так внезапно решила сюда отправиться. Не хочу, чтобы их тоже продолжали держать в неведении.

Старик Мороз слушал ее с интересом. Фэанаро в общих словах просветил его о том, как Нерданэль долгое время не знала, где он и их сыновья, и тогда Старик недобро усмехнулся.

– Где-то еще сохранились эти старые реликты? Не знающие, что значит быть живым, любить и страдать? Покажи мне, где это, и я заставлю их поплатиться!

Фэанаро покачал головой.

– Это Аман, мой друг. Ни ты, ни я пока что не сможем туда попасть.

На лице Старика появилось обиженное выражение. Он что-то проворчал про «этих зажившихся на свете», но больше об этом не говорил.
Они перекинулись со Стариком еще парой фраз, после чего простились и повели Нерданэль осмотреть Раздол. Они прошлись по его улицам, заглянули в библиотеку, где обнаружился обложенный со всех сторон книгами Келебримбор. Он так сильно погрузился в изучение чего-то, что даже не заметил их присутствия. Петунья тихонько вручила Туури несколько лунных пряников, и они ушли. Они прошли по крытой галерее, слушая текущие внизу бурные воды Бруинен, погуляли по аптекарскому саду и поднялись в королевский дворец.

– Разве не здесь самое подходящее место для принцессы нолдор? – подначил супругу Фэанаро и стоически перенес тычок в бок. – Понял-понял. Я непременно построю тебе дом там, где ты захотела. Но все же. Этот город построил приемный сын Макалаурэ. Ты не хочешь дать ему шанс?

Нерданэль озадаченно посмотрела на него, но вскоре ее лицо прояснилось.

– Ты, верно, говоришь про Элронда? Этот ребенок время от времени навещал меня, когда один, когда с супругой, она дочь Артанис, к слову, и рассказывал о своем детстве. О том, как Макалаурэ учил его песням, а Майтимо – сражаться. И, помнится, у него еще брат был?

Фэанаро кивнул.

– Элрос. Он и сейчас есть. Он ушел за пределы Арды Путями Смертных.

– Он гостил здесь летом, – вклинилась в разговор Петунья. – Даже сопровождал меня на праздник фей!

Тут отец посмотрел на нее.

– К слову об этом, Мириэль. Не дадим ли маме возможность посмотреть на Макалаурэ?

Он протянул ей на ладони большой прозрачный кристалл. Петунья применила оценку. Этот инструмент культиваторов назывался кристаллом воспоминаний и имел те же функции, что Омут Памяти у волшебников.

– А Майтимо? – вздохнула Нерданэль.

Фэанаро только головой покачал.

Петунья взяла кристалл обеими руками и, прежде чем использовать его, ободряюще сказала:

– Не грусти, мама. Я уверена, что с ним все в порядке. Однажды ты его встретишь. А пока, разреши мне показать тебе Цветочные Танцы. Брат Кано там очень красивый.

Сказав так, она сосредоточилась на нужном воспоминании и позволила ему заполнить кристалл в своих руках. Из камня вырвались лучи света, и все вокруг в миг преобразилось. Под ногами проросла мягкая зеленая трава, ввысь поднялись деревья, и воздух наполнился ароматами весенних цветов. Над их головами со стрекотом пролетели несколько фей, мимо проскользил наг-официант с подносом, но Нерданэль как будто ничего не видела. Прямо сейчас только одна фигура здесь была в ее глазах.

Увенчанный золотым венцом, в алым с золотом одеждах король Финварра восседал на троне и отсутствующим взглядом смотрел поверх голов своих подданных.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста девяносто вторая, в которой тетя Пэт ностальгирует и готовится к отбытию

Мне и правда пришлось устроить этот небольшой перерыв. Вплоть до пятницы я, считай, не написал ни строчки. Все свободное время уходило только на музицирование. Зато, к счастью, достойно выступили. Благодаря формату - сопровождение чайной церемонии - я даже не мандражировал, как это обычно бывает со мной на публичных выступлениях. Теперь я могу с новыми силами приступить к окончанию истории.

Кстати, я определился с дальнейшим. Еще одна-две главы воскресенья, после чего - экстра (узнаем, выполнил ли Дед Мороз свое обещание и получили ли Лили и Пенни подарочки под елку), после чего наступит время Эпилога.

▼Скрытый текст⬍

Лучи восходящего солнца проникли в окно и разбудили Петунью. Она заморгала, прогоняя сон. В окно она увидела голые ветви деревьев на фоне ярко-голубого неба. Такой погожий денек, что можно подумать, будто уже весна.

Петунья потянулась и поудобнее устроилась в постели, продолжив любоваться видом из окна. В мыслях она перебирала дела, какие нужно сегодня сделать: разобрать урожай, сходить в шахту и посмотреть, сколько она получит руды и камней, может, заглянуть в лес или на пляж, поработать в мастерской и, конечно же, не забыть купить у дядюшки Бальбо весенние семена.

В конце концов, сегодня – последний день зимы.

И тут ее точно обухом по голове ударило. Взгляд ее еще был устремлен в окно, но на деле она не замечала ни ясного неба, ни солнечных лучей. В голове билась только одна мысль: последний день.

Завтра она уже вернется… нет, уедет, ведь там ей больше некуда возвращаться, верно?

От таких мыслей враз перехотелось валяться в постели. Петунья выбралась из-под одеяла, переоделась, заплела косу и выглянула наружу. В большой комнате никого не было. Огонь тихо горел в камине. Сверху доносилось дыхание спящей матери. Петунья прокралась к раковине, поплескала себе в лицо водой, смывая последние остатки сна, и также тихо вышла на улицу, осторожно притворив за собой дверь.

Воздух снаружи был почти по-весеннему свеж. И пусть вокруг еще лежали сугробы, на голых ветвях уже появились крохотные зачатки почек, готовые в одну ночь развернуться в яркие и блестящие молодые листья. Чуть дальше был слышен шум ломающегося на реке льда – вода неторопливо освобождалась от зимних оков, и кое-где уже раздавались первые, пока еще робкие и неуверенные, птичьи трели.
Даже колпак гнома-Малыша был сегодня заломлен как-то особенно залихватски. Точно и он тоже не мог дождаться первого тепла.

У двери стояли два ведра с молоком. Рядом с крыльцом лежал урожай. Снегодыни, кристальные фрукты, яблоки и прочие плоды из теплицы лежали одной большой яркой грудой, благоухая на весь двор. Петунья наугад взяла одно яблоко и с хрустом откусила от него кусок. Сладко, очень сладко. Немного кисло благодаря атрибуту Молнии и почему-то самую чуточку солено…

Тут горячая капля упала на рубашку, и Петунья поняла, что это не яблоко соленое, а ее слезы. Она торопливо утерла мокрое лицо. Как же неловко. Она разве ребенок, чтобы плакать по таким пустякам? Ведь когда она уезжала из дома Эвансов, она не плакала…

…но их дом не был ее домом, с невероятной ясностью поняла она и торопливо заморгала, смаргивая подступающие слезы.

«Разве отец мисс не говорил, что мисс сможет вернуться?» мягко заметила Бина. Ее напоминание приободрило Петунью, и она торопливо доела яблоко, съев даже косточки, а потом отработанным движением руки убрала последний урожай этого года в кольцо-хранилище.
– А ведь сперва я думала, что год – это очень много…

Да, когда целый год назад она впервые вошла на ферму, ей казалось, что ей предстоит ужасно долгий год в этом дальнем заброшенном уголке. Тогда у нее не было ничего, ни семьи, ни друзей, ни навыков, да даже нормальной еды и то не было. Что ей приходилось есть? Мучную похлебку с кусочками лука-порея. Крапивный суп с папоротником и щавелем. Первая пойманная рыба была как настоящий пир, а уж когда удалось найти несколько птичьих яиц… она невольно рассмеялась. Вот это был настоящий праздник!

Петунья медленно пошла в обход, разглядывая все, что сейчас было вокруг нее. Вот колодец – первая попытка что-то построить. Помнится, приложенная к нему инструкция привела ее тогда в изрядное недоумение. Она послушно скинула камни и древесину в яму, но ничего не случилось. Ох, какой же разочарованной она тогда себя чувствовала! Кто же знал, что колодец появится только на следующий день.

А вот курятник. Первую курицу Петунья поймала благодаря уменью Сьюзан ставить силки. Тогда они вместе обустроили для птицы ее первый дом. Сью сплела шалаш из веток, Петунья поставила ограду. В конце концов, эта глупая постройка сгорела в одну из летних гроз. После чего на ферме появился нормальный курятник, где прекрасно помещались четыре несушки и кролик.

Петунья заглянула в курятник. Куры приветствовали ее радостным квохтаньем, а Фин привстал на задние лапы, просясь на ручки. Петунья подняла его – тяжелое теплое пушистое тело удобно лежало в ее руках, и кролик блаженно прикрыл глазки, когда она стала его гладить. Куры – Денев, Хелен и Клэр – быстро успокоились и вернулись к своим птичьим делам: подремать, почистить перышки, поклевать корм. Только Берта продолжала неодобрительно поглядывать на хозяйку. Петунья посмеялась, но стоило ей отпустить кролика, как курица сама попросилась на ручки. Ее тело казалось больше, чем есть, из-за пушистых перьев, и немного горячее. Голубые перышки сверкали и переливались, крохотный розовый гребешок походил на коралловую заколку. Берта подставляла головку и шею под почесывания, закатывала глаза, в горле у нее тихо клокотало, точно мурлыканье.

Повидавшись с курами, Петунья заглянула в стоящий рядом хлев. Корова Галатея была первым крупным животным, которое она завела. С тех пор, как она была совсем маленькой телочкой, прошло много времени, она выросла и стала крупным красивым животным. Ее шерсть блестела и лоснилась, глаза томно смотрели на Петунью, пока та гладила ее по голове и бокам, а рядом, ревниво пытаясь оттереть корову в сторону и самой получить поглаживания, суетилась единорожица Луна. Вот уж кто, кстати, был совершенно нежданным приобретением! Петунья и не предполагала даже, что в обмен на кусок мифрила получит жеребенка. Когда-то давно, пока они не рассорились, Лили часто писала ей. Об уроках, о профессорах, о том, что новенького ей рассказал Снейп (это Петунья всегда пролистывала, ее не интересовал этот мальчишка из Паучьего Тупика), и о том, что она видела. В одном письме, захлебываясь восторгом, Лили живописала как воочию видела пасущихся на опушке Запретного Леса единорогов – кобыл с жеребятами, – и Петунья хорошо помнила, какая жгучая зависть ее тогда взяла. Ей тоже хотелось в волшебную школу, и чтобы все эти чудеса и магия, и, конечно, единороги тоже были в ее жизни.

– Ну, волшебная школа мне вряд ли светит, – со смешком сказала она. Луна, наконец, оттеснила корову в сторону и теперь сама наслаждалась вниманием и ласками. – Но вот мой собственный единорог у меня уже есть. И я со всей ответственностью могу заявить, что ты – самая прекрасная единорожица на свете!

Луна благосклонно фыркнула, соглашаясь с таким вердиктом. Она и впрямь была хороша. Высокая, тонконогая, каждая шерстинка сияет серебром, копыта блестят ярко, точно отлитые из металла, а закрученный винтом рог переливается перламутром. Кстати про шерстинки. Насколько Петунья помнила, волос единорога весьма ценился в волшебном мире. Так что она достала нож и аккуратно отрезала от гривы и хвоста несколько прядей. Возможно, в волшебном Лондоне они пригодятся ей, а если нет – то она сама что-нибудь из них сделает.

Свет, падающий в открытую дверь хлева, заслонило большое и недовольное. Турко просунул голову внутрь и осуждающе смотрел на них. Он как бы говорил, как Петунья смеет гладить кого-то, кто не он? Завидев своего кумира, Луна всхрапнула, ласково боднула Петунью, отпихивая ее в сторону, и рванула к двери. Турко – от нее. Луна выскочила на улицу и ускакала. Лес на неосвоенной части фермы наполнился треском и шумом – Луна очень любила играть в догонялки.

Оставив дверь в хлев приоткрытой, чтобы единорожица, как набегается вдоволь, могла вернуться, Петунья повернулась к теплице. При взгляде на белое застекленное строение, внутри которого блаженствовали множество растений, она почувствовала прилив гордости. Разве не удивительно, что там, где прежде были лишь жалкие обломки, теперь стоит такое чудо? Она вошла и погрузилась во влажный теплый, наполненный ароматами и духовной энергией воздух. Все пять растений, отвечающих за формацию травяного сада, уже достигли полной зрелости и теперь могли поддерживать ее практически вечно. Петунья обошла всю теплицу и самым тщательным образом проверила все растения. Осматривая листья и землю у корней, она не могла не вспомнить как, улепетывая со всех ног от почудившегося ей среди деревьев монстра, упала здесь и, лишь чудом не поранившись, отыскала среди осколков стекла и обломков стен большой и вкусный лук-порей.

В те дни ей приходилось часами бродить по лесу в поисках чего съестного, тогда как теперь достаточно зайти в теплицу, чтобы сорвать трав и приготовить из них постные таблетки.

– Хм? – Петунья отвлеклась от воспоминаний и задумалась. Кстати о таблетках. Сможет ли она в Лондоне восполнить их запасы? У нее, конечно, еще есть некоторое количество, но все-таки… она оглядела растущее в теплице разнотравье Небесным Оком и собрала некоторую часть от созревших трав. Кое-что из них она пустит на таблетки, а остальное – посадит. А для лучшего роста купит в Косом переулке удобрение из драконьего навоза.

Закончив все дела в Теплице, Петунья вышла на улицу. Следующим пунктом назначения в ее прощальной прогулке по ферме должна была стать мастерская, но отчего-то ноги понесли ее дальше, вдоль скалы, в заросшие деревьями и кустарником дебри. Чтобы пройти, ей пришлось хорошенько поработать топориком, расчищая себе путь, пока, наконец, перед ней не оказалось маленькое святилище.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста девяносто третья, в которой тетя Пэт узнает способ вернуться обратно и говорит всем "до свиданья"

Я решил не растягивать последний день на три главы.

Семизвездочная лампа взята из истории о Чжугэ Ляне. Не помню, откуда я скопировал этот текст, но написано там следующее:

П.п.: Семизвездочная лампа, также известная как «лампа обновления» и «спиритическая лампа», исторически использовалась двумя людьми для обновления своей жизни. Одним из них был Чжугэ Лян в период Троецарствия, а другим был Лю Боуэн, военачальник династии Мин.
Как сказал Чжугэ Лян: «Если главный свет не погаснет в течение семи дней, моя продолжительность жизни может увеличиться на одно столетие».

▼Скрытый текст⬍

Алтарь, устроенный в небольшой скальной нише, почти не тронуло снегом, лишь в чаше для жертвоприношений скопилось немного вперемешку с палой листвой, и Петунья старательно вымела мусор и очистила каменную поверхность жертвенника.

Это маленькое святилище она нашла в конце весны, отправившись исследовать насколько велика отданная в ее распоряжение ферма. Помнится, тогда она была под впечатлением от прочитанной летописи о Первой Эпохе и потому, пересчитав количество огней, которые полагалось зажечь на алтаре – ровно семь, – рассердилась и ушла. И забыла про это место на долгие месяцы.

Сейчас, глядя на святилище свежим взглядом, она поняла, как же жалко оно выглядит. Перед уходом, решила Петунья, она приведет его в порядок. Она вырубила слишком близко подступившие к алтарю деревья и кустарники, сгребла в стороны снег и палую листву под ним, обнажив черную мерзлую землю, и выложила плиткой небольшую площадку, пустив на ее создание завалявшиеся в кольце камни.
Получилось вполне симпатично. Жаль только, на спрятанной в нише каменной плите текст нельзя было восстановить. Петунья внимательно изучила его, но те очертания знаков, что еще удавалось разглядеть, не были похожи ни на один известный ей язык.

Как ни смотри, а алтарь был весьма загадочной штукой.

– Мириэль? – донесся до нее голос, а через минуту к святилищу вышел отец. – Вот ты где.

Петунья обрадовалась. Вот у кого она спросит! И тут же, не дожидаясь вопросов отца, задала свой.

Фэанаро ничуть не удивился. Только кивнул, довольный тем, каким ухоженным стало святилище.

– Это семизвездочная лампа. В мирах, где смертные следуют путем совершенствования, такие светильники используют для продления жизни в экстренных случаях. Я же приспособил ее, чтобы время от времени справляться, как самочувствие твоих братьев. Хочешь посмотреть?

Петунья закивала. Разумеется! Но сперва она сбегала за матерью. К счастью, Нерданэль уже проснулась. Дожидаясь, пока муж и дочь придут к завтраку, она занимала себя, вырезая из деревянной баклуши ложку. Пойти посмотреть на алтарь своих сыновей она согласилась сразу.

К их прихожу Фэанаро уже достал кувшинчик с маслом и моток веревки. В каждое из углублений в светильнике он налил масло, а из веревки сделал фитили. Затем он добавил в каждую лампу по частичке чего-то, что должно было связать светильник с его сыновьями, и прищелкнул пальцами.

Яркие огненные искры брызнули в стороны, и фитили занялись огнями. Петунья ожидала, что все семь будут гореть одинаково, но это было не так. В самой первой лампе огонек горел яро и неистово, вдвое возвышаясь над своими собратьями. Пламя второй колебалось из стороны в сторону раздвоенным языком. Лампы с третью по седьмую светили совсем слабо. Отчего-то фитили в них растрепались, и каждая нить зажглась собственным огоньком. Эти несколько ярких искр не могли сравниться по свечению с первыми двумя огнями.
Нерданэль вздернула бровь и вопросительно посмотрела на мужа, ожидая объяснений.

– Принцип довольно прост, – отозвался он. – Каждый огонь – один из наших сыновей. Тот, крайний, самый яркий, обозначает Майтимо. Он один сохранил свою целостность, и тоже пытается отыскать братьев.

Петунья сглотнула. Ее взгляд не отрывался от второго, двойного огонька.

– А вот этот, раздвоенный, это брат Кано? – тихо спросила она.

Отец кивнул.

– Верно. Ты же помнишь, в каком состоянии мы застали его. Я могу лишь догадываться, какая страшная сила разделила его суть на две половины. Но необходимо как можно скорее найти обе части и снова сделать их единым целым. Понимаешь, Мириэль?

Она кивнула.

Нерданэль хмуро разглядывала оставшиеся пять ламп.

– Значит, именно так твоя лампа отображает то, что случилось с Тьелкормо и младшими? – Она наклонилась и стала считать огоньки. Один, два, три… всего то ли шесть, то ли семь. Крохотные искорки покачивались, сливались, и сосчитать их было сложновато. – Но как трактовать это?

– Что они в порядке, душа моя, – откликнулся Фэанаро. Он позволил лампам еще немного погореть, а потом погасил их и тщательно вычистил от масла каменное ложе светильника. – Они в порядке, они в относительной безопасности. И, когда Мириэль отыщет их всех, мы непременно найдем способ вернуть им целостность.

Нерданэль сложила руки на груди.

– Почему Эленика должна быть той, кто будет это делать? – упрямо спросила она. – Она еще совсем дитя. Почему не ты? Или Майтимо?
Фэанаро приобнял ее одной рукой, второй подхватил Мириэль и повел их к дому. По пути он терпеливо отвечал на вопросы, что сыпались на него. У Мириэль двойное наследие. Благодаря ее смертной крови ей будет в разы проще перемещаться по мирам. И нет, он не собирается отправлять на опасные поиски маленькую девочку. Она сперва должна вырасти, разумеется. И, само собой, он даст ей все, что может спасти ее практически в любой ситуации. Сам он, конечно, отправился быть хоть на край света, но увы, милая, он может ненароком уничтожить все вокруг. Что до Майтимо, это была бы хорошая идея, знай они, где сейчас их первенец. Даже Макалаурэ мог бы помочь, но вот беда, ему самому сперва требуется помощь. И нет, Нерданэль, наша дочь не думает, что мы выбрали ее только для этой задачи.

– Папа уже несколько раз мне это повторил, – хихикнула Петунья, и Нерданэль, наконец, оставила свои расспросы.

Сегодняшний завтрак был особенно вкусен. Гренки были невероятно хрустящими, а яйцо-пашот – с плотным белком и нежным кремообразным желтком.

Когда отец разлил по чашкам горячий кофе и поставил на стол молочник со сливками, Петунья спохватилась. Кто же присмотрит за огородом? И теплицей? И еще нужно проверять животных, собирать руду из шахты и проверять садовых гномов. Кто все это будет делать?

– Успокойся, – отец поставил перед ней горячий кекс. – Огород ты посадишь сама, завтра, перед отъездом. За теплицей и животными присмотрит твоя мама. Шахту оставь заботам Ринкве. А что до этих маленьких помощников. Не беспокойся, завтра я представлю тебе кое-кого.

Нерданэль закивала. Она не великий огородник, конечно, но с такими любезными помощниками, как садовый гном, справится кто угодно.

– К тому же, – добавил отец, – ты ведь вернешься. По моим прикидкам, настройка обратной дороги займет у тебя что-то около недели.

Петунья уставилась на него.

– Но я ведь не знаю как!

И получила в ответ уверенное:

– Я научу.

После завтрака отец повел ее в горы. Они поднялись по северной тропе к перевалу и остановились в том месте, откуда было видно припаркованный у дороги дилижанс. Экипаж казался покинутым, но Петунья знала, что в него впряжены невидимые восьминогие кони, которые могут домчать его куда угодно.

– Ты вернешься на этой повозке назад, – сказал отец, – но это последний раз, когда ею можно будет воспользоваться.

Оказывается, дилижанс был делом рук мистера Кори. Он сам сконструировал его, а потом поймал и связал договором службы восьминогих призрачных коней. Срок действия договора истекал завтра, и Фэанаро уже договорился с ними, чтобы они, прежде чем уйти, отвезли Петунью обратно в Лондон.

– На самом деле есть способ побыстрее, – добавил отец, пока Петунья растерянно глядела на него. – Скажи, дочь, ты выполнила желание той каменной леди?

Он, вероятно, говорил про радужный осколок, и Петунья достала невероятное сокровище из кольца, вновь поразившись контракту холодной гладкой поверхности и полного отсутствия веса.

– Ты пробовала применить на нем оценку?

– Нет. Только посмотрела Небесным Оком, – призналась Петунья и покраснела.

Отец вздохнул, точно говоря «я же предупреждал». Не дожидаясь выговора, она слегка сжала пальцами осколок и прошептала:

– Недостатки. – И не сдержалась от удивленного «ого!», когда в ее разуме появилась информация. – Это и правда осколок Бивреста? Того самого Бивреста?! – она шокировано уставилась на Фэанаро, а тот спокойно кивнул, не понимая, почему она так удивлена. Петунья уставилась на лежащий в ее ладони осколок мифического моста. – Но это же… просто с ума сойти!

– Я бы попросил тебя не торопиться с этим, – со всей серьезностью отозвался отец. Петунья нервно хихикнула и поскорее спрятала драгоценность в хранилище. У нее голова кружилась при одной мысли о том, чтобы уронить его. Что, если он разобьется на мелкие, мелкие кусочки?! – Время от времени Биврест приходится подновлять. Когда соседние миры подходят к Асгарду слишком близко, от него отсекают лишние куски. А когда они отдаляются, то мост, наоборот, надставляют. Из-за всех пертурбаций некоторые части теряются.

Петунья представила протянувшийся над черной пустотой радужный мост и рядом бригаду рабочих в оранжевых касках и жилетах со строительной техникой, и почувствовала, что вот-вот сойдет с ума. Она торопливо прогнала эти образы и вслушалась в то, что говорил отец. Ей предстояло самостоятельно создать мост из Арды в маленький мир.

Они дошли до пещеры, и Петунья поразилась, как останки Мории изменились после включения Великого Калькулятора. Стены пещеры едва слышно гудели, а в воздухе отчетливо ощущался запах озона. В стене слева открылся тоннель с рельсами, и несколько вагонеток, доверху наполненные камнем, рудой, самоцветами и останками монстров стояли, дожидаясь разгрузки. Как только Петунья выгребла их содержимое, вагонетки по очереди исчезли в тоннеле.

Затем Петунья настояла на том, чтобы заглянуть в Гильдию. Она предупредила кафру о своем отъезде, но пообещала, что вернется не позже следующей недели. Пришлось, правда, заплатить штраф за еще одну пропущенную неделю, но у Петуньи было столько очков заслуг, что она могла об этом не волноваться. После Гильдии они вдвоем с отцом спустились в город, и Петунья договорилась с Келебримбором, что он вместо нее присмотрит следующую неделю за шахтой. Он, впрочем, так и собирался. На рабочем столе его громоздили стопки книг и лежали чертежи марионеток – он изучал как восстановить механизмы, чтобы выполнить свое обещание. Оставив Фэанаро обсуждать с внуком изобретения гномов, Петунья обошла город, прощаясь с друзьями, и столь многие хотели повидаться с ней напоследок, что она освободилась только к вечеру.

– Ты закончила? – отец ждал ее у двух каменных стражей. Он протянул ей руку, и Петунья взялась за нее. Все эти бурные прощания чересчур ее вымотали. Она же говорила, что уезжает всего на неделю, почему же люди прощались с ней так, будто она уезжает навсегда?

– Пора спать. Завтра будет сложный день, Мириэль, – сказал отец, и они пошли на ферму.

С темного неба, кружась, падали снежинки. Последний снег в этом году.

Отредактировано (2025-10-20 00:47:08)

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Экстра шестнадцатая, в которой Лили и Пенни пытаются разгадать тайну тети Пэт, а после получают рождественские подарки

Ту-ду-ду! А вот и последняя экстра в этой истории. По традиции, действие происходит в реальном мире, где все еще есть те, кто ждет возвращения тети Пэт.
Следствие ведут колобки ведьмы. По этому случаю родная мать Петуньи получила имя Холли в честь главной героини книги Андрэ Нортон "Магия лавандовой зелени". Надеюсь, в ранних главах я не давал ей никакого имени...

По поводу названия станции в маленьком мире. Хотя все ее называют "Белый город", Лили видит табличку "Ривенделл", но не успевает прочесть верно. Я попросил нейросетку придумать несколько неверно прочитанных названий и их использовал.

▼Скрытый текст⬍

Вариант 1: Анаграмма с сохранением смысла
"Driven dell" (управляемая долина).
Почему подходит: Буквы те же, что и в "Rivendell" (D,E,I,L,L,N,R,V). Это звучит похоже, но подразумевает долину, которая "управляется" (driven), как будто она живая или под контролем — идеально для фэнтези-контекста, где Rivendell — место, управляемое эльфами.

Вариант 2: Искажение с каламбуром (похожее звучание, но новый смысл)
"River dell" (речная долина).
Почему подходит: "River" вместо "Riven" — лёгкое искажение, но смысл сохраняется: долина с рекой (в оригинале Rivendell находится у реки Бруинен). Это делает слово более "природным" и визуальным, как будто описываешь пейзаж.

Вариант 3: Короткое искажение с акцентом на "разорванность"
"Riven well" (разорванный колодец).
Почему подходит: Сохраняет "riven" (разорванный), но меняет "dell" на "well" (колодец). В сказочном стиле это может намекать на скрытый источник или тайну, как в эльфийских легендах, где колодцы — символы мудрости или магии.

Завтра вас (и меня) ожидает первая глава Эпилога. Хочу все же круглое число глав - четыреста. Красивее было бы 444 (4ка мое любимое число), но столько я уже не вытяну ))

▼Скрытый текст⬍

Рождество в этом году вышло малость суматошным. Не успела Лили сойти с Хогвартс Экспресса, как ей сказали запрыгивать в отцовскую машину, после чего они погнали так, точно за ними дракон гнался. Лили глазам не могла поверить. Папа никогда так не лихачил! Но в Коукворт они въехали на обычной скорости, чинно, не сказать даже степенно. Перед тем, как заехать в гараж, папа подмигнул ей и попросил не говорить маме.

Лили обещала не говорить. Но, даже захоти она выдать отца, стоило войти в дом, как все посторонние мысли выскочили из головы. В доме дым стоял коромыслом. Мама украшала гостиную, развешивая по гардинам блестящие гирлянды, а на кухне хозяйничала Пенелопа.

– О, ты приехала! – крикнула Пенни, ненадолго появляясь в дверях. На голове у нее была гулька, щеки испачканы мукой, а поверх домашнего платья она повязала мамин фартук. – Идем, поможешь!

Лили занесла сумку с вещами в свою комнату, переоделась и побежала на кухню. Там ей поручили взбивать крем – можешь пользоваться магией! – пока Пенни одновременно готовила сразу несколько блюд, и ни на что не осталось больше времени. Что ж, думала Лили, усердно взбивая в чашке смесь из яиц, молока и сахара, была своя выгода в том, чтобы иметь старшую сестру ведьму. По крайней мере теперь она могла без оглядки колдовать на каникулах.

Рождество Эвансы встретили в семейном кругу. Тихо пел праздничные песни радиоприемник, пока члены семьи лакомились угощениями. По такому случаю родители позволили себе пару рюмочек вина, и даже дочерям налили по половинке. После чая с тортом Эвансы оделись и вышли во двор. Около соседнего дома бабахнуло – вверх взвилась ракета, и над крышей расцвел огненный цветок.

– Давайте тоже запустим фейерверки! – Пенни приплясывала от возбуждения и громко закричала, когда папа тоже выпустил ракету. По всей их улице раздавалась праздничная канонада, и на короткий миг небо над Коуквортом стало волшебным безо всякой магии.

Лили магией убрала со стола, отправив остатки еды в холодильник, а грязную посуду в мойку. Она стояла и смотрела как мыльная тряпка намывает посуду, как за спиной раздался тихий смех.

Она оглянулась.

Пенни прикрывала рот рукой и с каким-то странным чувством смотрела на посуду.

– А, прости, я странная, да?

Это уж точно. С прошедшего Хэллоуина Лили немного свыклась со своей новой старшей сестрой, но та порой говорила или делала нечто такое, что не всегда укладывалось у нее в голове. Настолько, что Лили иногда думала, неужели в глазах Петуньи она сама была такой же ненормальной?

– Ну, ничего не поделаешь. Кстати, научишь меня этому заклинанию? Мириэль, конечно, научила меня мыть посуду, но магией будет быстрее.

Лили сперва озадачилась, но быстро вспомнила. Мириэль или, иногда, Эльдалоттэ, так Пенни называла их общую секретную старшую сестру.

Пенни поставила чайник на плиту, достала заварник и банку с чаем. Как между прочим она заметила, что родители уже спят, а, значит, никто не помешает им немного посекретничать. Лили встрепенулась. Ей было что рассказать!

Чайник закипел. Пенни лихо заварила чай, пока Лили накрыла кухонный стол у окна. Устроившись друг напротив друга, они взяли по чашке.

– Ты или я? – улыбнулась Пенни.

– Я, – быстро отреагировала Лили и сделала для храбрости глоток чаю. Она сама не верила в то, что ей довелось увидеть.

В Хэллоуин они заключили договор. Если одна узнает что-нибудь о Петунье, то непременно расскажет второй. Лили планировала прошерстить Запретную секцию на предмет хоть чего-нибудь, что могло пролить свет на то, куда подевалась сестра. Пенни, наоборот, поставила перед собой задачу раскопать что-нибудь о ее прошлом. Не просто так же ее еще младенцем подкинули Эвансам!

Два месяца Лили каждую свободную минуту проводила в Запретной секции. Но, как бы тщательно ни искала, не нашла ничего, что могло бы помочь. На поезд до Лондона она садилась, тщательно скрывая свое разочарование. И кто бы мог предположить, что именно Хогвартс Экспресс немного поможет ей.

Все знают, что в сентябре и июне Хогвартс Экспресс ходит по своему маршруту без остановок. Но в зимние каникулы, когда часть студентов остается на праздники в школе, вагоны посвободнее, а потому машинист время от времени делает остановки, чтобы ведьмы и волшебники из близлежащих селений могли доехать до Лондона или Хогсмида с удобством. Студенты уже и не обращают внимания на эти остановки, вот и Лили не прекратила угощаться вкусностями и слушать планы Поттера на эти зимние каникулы. Но некое предчувствие заставило ее бросить взгляд в окно. И тогда она увидела это.

Снаружи был незнакомый полустанок, за которым уходила вверх отвесная скала. У поезда обнимались так крепко, будто не виделись целую вечность, мужчина и женщина. Рядом же – Лили выскочила бы из поезда, но тот уже двинулся с места, – стояла Петунья и смотрела на них. Волосы ее отросли совсем длинными, и одежда на ней была какая-то чудная. Петунья, которую Лили знала всю свою жизнь, ни за что не надела бы что-то подобное. Но это точно была она.

В последней попытке выяснить хоть что-то об этом месте, Лили бросилась к окну, испугав своих попутчиков, и приникла к стеклу. Она успела увидеть вывеску с названием станции, прежде чем поезд нырнул во внезапный тоннель, и называлось это место как-то чудно. То ли Речная долина, то ли Управляемая… а может и вовсе Разорванный колодец!

– Я знаю это место! – хлопнула в ладоши Пенни. – Станция называется «Белый город»! – Не замечая удивления Лили (где долина, а где город!), она пустилась в рассказ о чудесном белоснежном городе, который прячется среди горных отрогов. Сама Пенни жила на ферме вместе с Петуньей, а в город они ходили за покупками и в библиотеку. – Про станцию мне рассказали люди в таверне. Они приехали в город на поезде-призраке. Но вот кто те двое, – она покачала головой, – даже не представляю.

Лили вздохнула и одним глотком выпила остывший чай. Узнав, что видение вовсе не было плодом ее воображения, она почувствовала облегчение.

– А тебе удалось что-то выяснить?

В ответ Пенни скорчила рожицу.

– Отец возил меня к большой семье, в Корнуолл, – пожаловалась она, и Лили сочувственно покивала.

Корни семьи Эванс лежали в графстве Корнуолл, известном своей дикой природой, древней историей и мистической атмосферой. Семейный дом, где родился еще дедушка Лили и Пенни, стоял в маленькой полузабытой деревушке. В молодости дедушка уехал оттуда на заработки и, в конце концов, осел в Коукворте. Но время от времени возил к родичам своего сына. А потом и папа возил своих дочерей.

Стоп. Тут Лили задумалась, а Петунью тогда брали с собой? Она напрягла память и вроде бы припомнила, что нет. Поехали только они с папой, а Петунья и мама остались дома. Интересно, почему так?

Как бы там ни было, в конце ноября папа и мама отвезли туда Пенни. И той пришлось мало того, что перезнакомиться со всеми кузенами и кузинами, тетями и дядями, дедушками и бабушками, и даже с прабабушкой, так еще и выдержать пытку семейными альбомами.

О, Лили знала эти альбомы. Снаружи они выглядели так, точно их утащили из Запретной секции да так и не вернули, а внутри их заполняли одинаковые скучные черно-белые фотокарточки, к которым прилагался подробнейший и оттого унылейший пересказ прабабушки кто есть кто на этих снимках.

– Но кое-что я узнала. Гляди!

Пенни выложила на стол небольшую, пожелтевшую от времени фотокарточку. Лили не успела восхититься – неужели стащила?! – как всмотрелась в лица запечатленных на снимке людей и больше не могла думать ни о чем другом. Это была молодая пара. У девушки были темные волосы и прямой нос, как у всех Эвансов. А вот ее спутник… Лили сперва решила, что он тоже молод, но потом присмотрелась. Его можно было посчитать молодым, но на самом деле черты его лица нести на себе отпечаток безвременья. Черты, которые Лили были прекрасно знакомы. Вытянутое «лошадиное» лицо, длинный нос, который так удобно совать в чужие дела, светлые глаза под практически бесцветными бровями.

– Кто он такой? – прошептала она.

Как удалось выяснить Пенни, разговорив одну из тетушек, девушку на фотокарточке звали Холли Эванс. Она приходилась родной младшей сестрой их деду, и о ней не было принято говорить.

– Тетушка по секрету сказала, что она была помолвлена с сыном пастора и сбежала практически из-под венца с каким-то бродягой. Да так и пропала. Одно время ходили слухи, что она ушла в эльфийские холмы, но… – Пенни пожала плечами. – Но это неважно. Тут на обороте еще подпись есть.

Она перевернула фото. Чернила выцвели, но надпись еще можно было разобрать.

– «На ярмарке с Май… Майк…» С Майком? – прочла Лили.

– Может и с Майком. Мне кажется, я его уже как-то видела, с той стороны, но пока не могу вспомнить, – Пенни нахмурилась, но тут же ее лицо разгладилось. –  Важнее другое. Учитывая его поразительное сходство с Мириэль, очевидно, эти двое – ее родители!

Лили быстро задумалась. Если Холли Эванс сестра ее дедушки, то тогда она приходится родной тетей ее отцу. Но если она родная мать Петуньи, тогда… Ее глаза расширились.

– Дальняя родственница по отцовской линии! – прошептала она слова детектива, сказанные когда-то летом.

Пенни закивала.

Вдруг за окном раздался звон бубенцов, а затем топот копыт и скрип полозьев по снегу. Девушки переглянулись и, погасив свет, приникли к окну. В тусклом свете фонарей они увидели сани с оленьей упряжкой, и кто-то в красном колпаке и красном же полушубке соскочил с саней и подошел к их дому, чтобы оставить что-то на крыльце. После чего запрыгнул в сани и мгновенно унесся прочь.
Лили сразу подумала о Джеймсе Поттере и его сто и одном способе разыграть ближнего своего.

Не сговариваясь, они вышли в прихожую. Лили проверила заклинаниями округу, но никого не было. Пенни открыла дверь, и они увидели под нею две небольшие коробочки. Перевязанные праздничной лентой, с прикрепленной к каждой крохотной открыткой. Внутри знакомым почерком было написано всего по паре слов:

«Счастливого Рождества!»

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста девяносто пятая, в которой тетя Пэт получает подарок дриады, прощается и пускается в обратный путь

А вот и эпилог.
Полное название фанфика на фикбуке и АТ звучит как "Второй шанс или волшебные приключения тети Петуньи". Здесь его пришлось сократить из-за ограниченного числа символов. Но вот, спустя почти 400 глав я, наконец, раскрываю тему второго шанса. Аххаха. Как-то так.

В связи с чем пришлось внести некоторые изменения в предыдущих главах, конкретно в главе 382, где королева Маб говорит о назначении подарка. Теперь эта строка звучит так: «Ты заслужила этот подарок, дитя. Иди, и ничего не бойся. Один раз в жизни эти туфли помогут тебе ускользнуть от смерти. Смотри, распорядись этим даром с умом».

Красные туфли и так должны были сыграть свою роль в эпилоге, просто я несколько пересмотрел их концепцию.
Вот что получается, когда нет четкого плана и выкладка не дописанного текста. Прошу прощения за это.

В игре Стардью зеленый дождь - особая погода, которая случайным образом появляется на ферме на втором году. Все окутывается зеленой дымкой, растения быстро достигают зрелости, а среди обычных деревьев вырастают гигантские папоротники.

▼Скрытый текст⬍

Петунья проснулась и увидела за окном сплошную пелену дождя. Зеленого.

Она поморгала, потерла глаза, но странное наваждение не исчезало. Она вскочила и поспешно распахнула ставни. Прямо у нее на глазах земля под зеленым дождем покрывалась ковром молодой травы, ветви деревьев окутывались листьями, и на всей ферме то тут, то там тянулись к небу первобытно-огромные древовидные хвощи и плауны.

Петунья смутно представляла себе, как должны выглядеть эти давным-давно вымершие гиганты каменноугольного периода, но глядя как ферму заполняет новая, невиданная прежде поросль, не могла подыскать других слов.

В дверь постучали, и отец спросил, проснулась ли она. Петунья заставила себя отлипнуть от окна, переоделась и вышла.

– Как тебе сегодняшняя погодка? – спросил отец и подмигнул. Он весело улыбался, а глаза его ярко блестели. – Пойдем, познакомлю тебя с тем, кто это устроил.

Он распахнул дверь и аккуратно подтолкнул Петунью в спину, побуждая ее выйти на крыльцо. Она осторожно вытянула руку и вздрогнула, когда первые зеленые капли упали на кожу. Упали и бесследно впитались, и Петунья почувствовала как внутри ее тела прошла мягкая, но напористая энергия, живительная и неукротимая, как сама природа.

Желая еще раз испытать это ощущение, она вышла под дождь и подставила лицо его изумрудным каплям.

– Умница, сразу сообразила, – похвалил ее отец.

Петунья вихрем повернулась к нему.

– Папа, это ты сделал? – Капли дождя продолжали впитываться в ее тело, и новая духовная энергия заполняла ее меридианы.

Но вместо отца ей ответил другой голос, ясный и звонкий, как голоса серебряных колокольцев.

– Это мой подарок госпоже за ее милость.

Голос исходил от деревьев, что росли перед домом. Петунья заморгала. Ей вдруг почудилось движение, точно деревья сошли с места и двинулись прямо к ней.

– Взгляните сами: лес идет на замок, вон там – в трех милях, – безотчетно процитировала она.

В ответ раздался смех. Этот неизвестный даритель, кем бы он ни был, определенно слышал о Шекспире. От одного из стволов отделилась гибкая стройная фигура и в несколько шагов подошла ближе, являя себя их взглядам.

Это был второй раз, когда Петунья видела дриаду. Это, определенно, была та самая девушка, что умирала у обломков старого гиганта в лесу, но как же она изменилась! Ее кожа светилась серебром, подобно коре мэллорна, голову окружала пышная шевелюра из листьев, светло-зеленых с одной стороны и серебряных с другой, а ее изысканное листвяное платье было единым целым с телом.

– Ты – Рианнок! – Увидев дриаду здоровой, Петунья обрадовалась. – Как ты? Ты хорошо себя чувствуешь? Нигде не болит? Надеюсь, злобная ведьма больше не навредит тебе.

Дриада рассмеялась. Смех ее звенел подобно колокольчикам, и где-то на фоне шумели кроны Золотого Леса. Отсмеявшись, Рианнок последовательно ответила на все вопросы. Она в порядке. Чувствует себя – просто превосходно. Ничего не болит, и волшебное древо будет надежно хранить ее от козней любых злых волшебниц, пусть госпожа не беспокоится. А Рианнок, в свою очередь, сохранит этот мир.

Петунья удивилась. Оглянулась на отца. Кажется, вчера он обещал ей что-то такое. Он кивнул.

– Все верно. Рианнок присмотрит за всем, пока тебя не будет, да и после тоже. Ведь чем дальше, тем больше у тебя будет дел. Мы обсудим подробности, а ты посиди пока под дождем.

Петунья приняла позу лотоса и стала впитывать зеленую влагу. Как она догадалась, это была сконденсированная до жидкого состояния ци с атрибутом Дерева. Раньше ей доводилось иметь с ним дело лишь в теплице, но разница в концентрации поражала воображение. Духовная энергия, которую она поглощала в теплице, вливалась в ее тело и становилась частью общего запаса ци. Но та энергия, что лилась на нее дождем, не объединялась с остальной, а текла по меридианам и венам наособицу, сама по себе.

«Невероятно!» ахнула система. «Если так пойдет дальше, мисс непременно получит второй духовный атрибут!». Раз уж Петунья не медитировала, а просто мокла под дождем, она попросила рассказать ей. Бина была только рада.

В мирах, где люди следуют путем совершенствования, даже врожденные таланты подразделяются на ранги. Большинство людей имеют сродство только с одним атрибутом. Как Петунья с огнем. Но на каждые сто тысяч встречается один редкий талант, с рождения наделенный двумя атрибутами! Секты разыскивают их и стараются заполучить в свои ряды, чтобы усилить свой престиж и свою мощь. Среди одного миллиона заклинателей можно найти исключительно одаренного человека с тремя атрибутами. Такие люди почитаются как невероятные гении, чье будущее поистине безгранично.

«Атрибут духовной энергии влияет на то, какие техники сможет изучить человек. А также к каким профессиям он будет наиболее расположен», пояснила система. Например, атрибут огня был предпочтительным для алхимиков, мастеров вооружения и шеф-поваров. А целители, наоборот, предпочитали иметь атрибут воды. Разумеется, каждый может изучать то ремесло, какое ему по душе, но не имея нужного атрибута, больших высот не достигнет.

А атрибут дерева, рассудительно подумала Петунья, принесет пользу травникам. Система похвалила ее за догадливость.

Когда отец закончил обсуждать с Рианнок ее обязанности, он позвал Петунью завтракать. Вовремя. Ее способность поглощать духовную энергию подошла к своему пределу. Теперь нужно было дать новому атрибуту укорениться в теле, чтобы присвоить его себе окончательно.

Пока Петунья завтракала, отец собрал для нее некоторые вещи. Банку с улучшенными постными пилюлями, бутылку с единорожьим молоком, куда долил сегодняшнюю долю, мешочек с духовными камнями с разными атрибутами, но предупредил, чтобы Петунья не трогала их без особой нужды. Потом добавил свиток с подробнейшей инструкцией, как создать портал, который вернет ее на ферму, а под конец достал из камина черное яйцо и упаковал в специальный ящичек с горячими углями.

Петунья совсем забыла про это яйцо. Оно с весны мирно лежало в камине и никак не давало о себе знать.

– Оно не для тебя, – предупреждая ее вопросы сказал отец. – А для кого – скоро узнаешь.

Петунья закончила завтракать, а дождь все не кончался. Она собрала все свои вещи в кольцо-хранилище, отец накинул на нее сверху дождевик, а маме предложил большой зонт. И все вместе они пошли к автобусной остановке. Следом увязался Турко. Вызванный дриадой дождь не доставлял ему неудобства. Казалось, он и вовсе его не замечал. Изумрудные капли впитывались в шерсть, и, приглядевшись, можно было увидеть, что тело зверя окутывает слабая зеленая аура.

Автобусная остановка была недалеко. Их небольшая процессия быстро добралась до дорожного указателя и свернула налево, прямиком к ожидающему их дилижансу, и в этот момент в небе раздался громкий крик, и золотая птица спикировала вниз, точно коршун. Отец ловко подставил руку, и Курво упал на его предплечье.

– А вчера ведь ты так и не прилетел, – попеняла ему Петунья и ласково провела рукой по золотым перышкам. Зеленый дождь испарялся, не долетая до оперения, и над вороном клубилось небольшое облачко пара.

– Куррво! – ответил ворон и ласково ухватил клювом ее за палец.

Петунья ойкнула. На мгновение стало горячо, а когда неожиданный жар исчез, вокруг ее пальца появился тонкий золотой узор, точно колечко.

– Вот тебе и почтовая сова, – рассмеялся отец. – Потри эту метку, и Курво найдет тебя где угодно. Правда, мой хороший?

– Куррво! – согласился ворон и закурлыкал, подставляя голову и шею под поглаживания. От отца он перепрыгнул к матери и затих, нежась в тепле ее рук.

– Хорошая птичка, – шептала Нерданэль, осторожно поглаживая сына. – Сейчас проводим твою сестру, а потом сходим навестить Ринквэ, да, Атаринкэ?

Дилижанс ждал их. Когда они подошли, дверца, рисунок на которой сменился, открылась, и откидная лестница выдвинулась сама собой. Петунья заглянула рассмотреть аэрографию. Теперь, вместо Раздола, на дверце был нарисован смутно знакомый бар. Вроде бы даже тот самый «Дырявый котел», за которым скрывается вход в Косой переулок.

Что бы там ни было, наступило время прощаться. Хлюпая носом, Петунья обняла по очереди родителей, Турко, поцеловала Курво и отважно залезла в экипаж, заняв то же самое сиденье в заднем ряду.

До чего же странное ощущение. Она и в тот раз ехала здесь же, но теперь на ней чужая одежда, и ни одной, даже самой маленькой дорожной сумки.

– Будем ждать тебя через неделю, Эленика, – сказала на прощание мама, заглядывая в салон.

Отец же предупредил, чтобы она ни за что не покидала дилижанс, пока не прибудет на место назначения. Даже если будет казаться, что это он зовет ее или мама, или кто-либо еще. Нужно просто продолжать оставаться внутри.

– Я буду слишком далеко, Мириэль, – объяснил он. – А твоя мама пока не сможет покинуть этот мир по собственной воле. Поэтому – будь предельно осторожна. Поняла?

Петунья кивнула.

– В крайнем случае позови Курво, – добавил отец и закрыл дверь.

Всхрапнули невидимые кони, забряцала кажущаяся пустой упряжь, дилижанс вздрогнул и медленно покатился вперед. Петунья, высунувшись в окно, махала рукой до тех пор, пока родители не исчезли из виду. А затем дилижанс въехал в тоннель и вокруг стало совсем темно.

Если бы не Элрос и его рассказы о том, как люди путешествуют между мирами, Петунья бы уже паниковала. А так ей было просто скучно. Темень снаружи была хоть глаз выколи. И Петунья на всякий случай убрала собственное световое кольцо, чтобы не привлекать лишнего внимания. Теперь только фонарь снаружи дилижанса давал хоть какой-то свет.

Некоторое время Петунья пыталась смотреть в окно, в надежде разглядеть отблески Беззвездной Дороги, но, видно, дилижанс вез ее другими путями. Проголодавшись, она сунула в рот пару конфет из бездонной банки да сделала глоток отвара ацеласа. Делать было нечего, и понемногу она задремала…

Петунья проснулась от того, что свет бил прямо в глаза сквозь щель в незакрытых до конца шторах. Она удивилась. Откуда в дилижансе шторы? Заморгала, заворочалась. Непроснувшееся до конца тело казалось неповоротливым, тяжелым, каким-то задубевшим, даже больным. Тяжело подняв руку, Петунья протерла глаза и, проморгавшись, открыла.

Она лежала на узкой белой кровати в небольшой светлой комнате. Рядом с кроватью стояли странные приборы. Они попискивали, моргали лампочками, на экранах зеленый огонек вырисовывал странную рваную линию. От одного такого аппарата в сторону Петуньи тянулся провод, он заканчивался у толстой манжеты вокруг ее запястья. Она потянулась свободной рукой, чтобы снять непонятное приспособление, и замерла.

Рука. Разве же это ее рука?

Тощая, морщинистая, с узловатыми пальцами, скрюченными как у сказочной ведьмы. Под сухой пергаментной кожей ясно проступают синие прожилки вен. Петунья подумала пошевелить пальцами, и эта чужая рука послушно отреагировала.

Но ведь это не ее рука? Или ее?

Пока она в панике пыталась сообразить, что происходит, открылась дверь. Петунья с надеждой уставилась на вошедшую. Женщина в голубой одежде медработника улыбнулась ей профессиональной улыбкой сестры милосердия и ласково, точно обращалась к неразумному ребенку, сказала:

– Доброе утро. Как сегодня ваше самочувствие, миссис Дурсль?

Отредактировано (2025-10-22 00:33:18)

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

С одной стороны я рада такой интриге и восхищена трудолюбием автора... а с другой, я так привыкла к тёте Пит, что я теперь делать буду?!

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

С одной стороны я рада такой интриге и восхищена трудолюбием автора... а с другой, я так привыкла к тёте Пит, что я теперь делать буду?!

Ну, могу только посоветовать вам дождаться окончания. Возможно, оно вас порадует )

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста девяносто шестая, в которой тетя Пэт задается тысячей вопросов, строит гипотезы и неожиданно знакомится с собственным сыном

Согласно инфе в интернете, Петунья Дурсль умерла в 2017м. Честно не знаю, откуда это, может, чей-то фанон, но я решил его использовать. Так что на дворе лето 2017го, и тетя Пэт скоро умрет?

▼Скрытый текст⬍

Кто? Миссис Дурсль?

Петунья растерянно уставилась на сиделку, та же прошла к окну и распахнула шторы, запуская в палату яркий свет. Под окном росли несколько старых дубов, сквозь прорехи в их густой листве то и дело показывалось ясное, голубое небо. Судя по яркому цвету листвы, на дворе лето.

– Ну разве не прекрасный денек? Как вы смотрите на то, чтобы я вывезла вас на небольшую прогулку, миссис Дурсль? Помнится, в прошлый раз вы были весьма довольны нашим небольшим променадом.

– Нет, не стоит, – Петунья помнила прощальный наказ отца ни за что не покидать дилижанс. Она пока не разобралась, что с ней и где она. Может, она и правда переместилась куда-то, в чье-то старое и больное тело. А, может, это все ей снится, и она по-прежнему находится в экипаже. Нет, нет. На всякий случай она вовсе не сдвинется с этой кровати.

Сиделка как будто бы не приняла ее ответ всерьез.

– Ну, не будьте так категоричны, – проворковала она, села у кровати на табурет и быстро, профессионально померяла ей давление, температуру и послушала дыхание с помощью блестящего стетоскопа. От прикосновения прохладной металлической поверхности к коже Петунья вздрогнула. Сиделка моментально подобралась и посмотрела на нее куда как более пристально. – Миссис Дурсль, вам больно? Где? Живот, грудь, голова?

Петунья невольно прислушалась к себе. И правда, ныло где-то внизу живота, там, где должен находиться даньтянь, но вот дела, его не было. Да и духовной энергии она не чувствовала, ни единой крупинки.

Она откинулась на подушку, напряженно размышляя. Последнее, что она помнила, как от скуки ее сморил сон, и она задремала, удобно устроившись на заднем сиденье дилижанса. А что потом? Неужели, пока спала, дилижанс попал в аварию, и ее каким-то образом выкинуло из него? Добрые люди подобрали ее и отправили в больницу, а там, поскольку у нее нет при себе ни единого документа, ей просто дали случайную фамилию. Спасибо, что не назвали Джейн Доу. Складная гипотеза. Но она совершенно не объясняет, почему сиделка общается с ней так, будто они давно знакомы, да еще эта старая рука.

Петунья подняла руку и несколько раз сжала и разжала кулак. Всякий раз конечность слушалась ее беспрекословно. И от этого стало немного страшно, и тупая боль в животе усилилась.

– Миссис Дурсль? – в попытке привлечь ее внимание сиделка повысила голос.

– Позвольте, мисс-не-знаю-как-вас-зовут! – вскипела Петунья, которой порядком надоело это обращение к ней чужим именем. – Я понятия не имею, кто такая эта ваша «миссис Дурсль», но это точно не я! – выпалила она до невероятия пронзительным и визгливым, мерзким голосом. Аж саму передернуло.

Ее вспышку сиделка пропустила мимо ушей. Она проверила показания приборов и, кажется, нашла их удовлетворительными. Потом протянула руку померять температуру, Петунья хотела увернуться, но реакция тела казалась куда как замедленнее, чем обычно. Пощупав ей лоб, сиделка посмотрела на Петунью, и тревожное напряжение на ее лице исчезло.

– Ах, – сказала она так, будто что-то поняла, – вот оно что. У вас опять этот период. Ну, ну, не волнуйтесь так. Мы знаем, что нужно делать. Вот, послушайте-ка, – на столе перед медицинскими приборами лежала какая-то папка. Сиделка взяла ее, раскрыла и начала зачитывать: – Вас зовут Петунья Элла Дурсль, в девичестве Эванс. Вспоминаете? Вы родились в городке Коукворт. И еще у вас была младшая сестра Лили Эванс.

Петунья, нахмурившись, слушала. Из услышанного выходило, будто здешняя Петунья Эванс никогда не встречала мистера Кори, а вместо этого вышла замуж за некоего мистера Вернона Дурсля, переехала с ним в город Литтл Уингинг, что в графстве Суррей, где и родила сына Дадли. Мистер Дурсль почил несколько лет назад по причине сердечного приступа. Петунья после смерти мужа совсем сдала, и сама слегла с тяжелой хворью.  Два года назад Дадли Дурсль устроил мать в этот хоспис. Элен, так звали сиделку, работала с ней уже почти год и совсем привыкла к непростому характеру, обычным старушечьим закидонам и временным потерям памяти своей пациентки.

Слушая рассказ, Петунья чуть не поддалась убедительному тону сиделки. Похоже было, той не в первой было вправлять мозги своей пациентке. Но все же…

– Дайте мне зеркало, Элен, – попросила она и скривилась. Ну и отвратительный голос же. Лицо, наверное, тоже под стать.

Элен послушно поднесла ей ручное зеркало, и в его поверхности Петунья увидела самое отвратительное старушечье лицо, какое только могла вообразить! Длинное, пожелтевшее от старости, с навечно застывшим выражением желчной брезгливости, здоровенными мешками под глазами, длинным носом, тонкими блеклыми губами, глазами навыкате и реденькими светлыми волосенками, отчего голова казалась лысой. А что самое ужасное, эта кикимора зазеркальная безошибочно повторяла за Петуньей все гримасы, и, чем больше она вглядывалась, тем яснее понимала. Это ее собственное – старое, да, – лицо.

Петунья зажмурилась и закрыла лицо руками. Боль в животе разрослась, запустила щупальца дальше в тело, дотронулась до сердца. Пришлось срочно читать про себя мантру сосредоточения. После нескольких повторений боль отступила и немного стихла.
Хорошо, память все еще при ней.

Иллюзия? Но до чего же настоящей чувствуется кровать под нею, и прикосновение солнечных лучей к коже. Не убирая ладоней, она спросила о своем возрасте.

Сиделка не удивилась.

– Вы еще совсем молодая дама, – утешающе проворковала она, легонько поглаживая Петунью по плечу. Ее прикосновения тоже были убедительно реалистичными. – Вам даже шестидесяти еще нет. Вот полежите еще немного в нашей клинике, поправитесь и сможете переехать к вашему сыну, нянчить внуков.

Сын, внуки… Петунья хохотнула. Ей же только девятнадцать!

Ладно, подумала она про себя. Здесь нет мистера Кори и, вероятно, ни отца, ни матери она так и не встретила. К кому же обратиться за помощью? Может быть…

– Моя сестра, Лили. Можно ли пригласить ее навестить меня?

Этот вопрос отчего-то поставил сиделку в тупик. Со словами, что ей нужно проконсультироваться с лечащим врачом и сделать несколько звонков, она ретировалась, попросив напоследок при малейшем дискомфорте вызывать ее. Кнопка на прикроватной тумбочке.
Петунья лежала и невидящим взглядом буровила потолок. Попискивали приборы, тикали часы, с улицы доносились птичьи трели и шелест листьев. Вокруг царили покой и безмятежность, но не для Петуньи.

Она еще раз прочитала мантру, а потом, как очистила разум, вновь попробовала почувствовать духовную энергию. Вспомнив инструкции Сьюзан, она некоторое время вдумчиво дышала, но все попытки не принесли никакого результата. Казалось, она вернулась к бытию обычного человека, только до кучи старого и больного.

И это напомнило ей кое-что.

В легендах о феях часто встречается мотив, когда смертный, пожив в чудесной стране год или два, возвращается, соскучившись, в родные края и выясняет, что на самом деле прошло уже больше века, и все его родные и близкие давно в могилах. И сам он вскоре воссоединяется с ними, старея и рассыпаясь прахом прямо на глазах тех бедолаг, которым не посчастливилось его встретить.

Неужто и с ней произошло нечто подобное? Но в эту версию не укладываются ни ее муж, ни сын. Нет, ей точно нужна Лили. Только она сможет разобраться в том, что здесь понаверчено!

Погрузившись в размышления, Петунья пропустила как ей принесли еду и лекарства. Легкое чувство голода она безжалостно задавила, вновь прочтя мантру. Не хватало только увязнуть еще глубже, попробовав местную пищу.

Из размышлений ее вырвал шум в коридоре. Шаги и едва различимый разговор. Петунья прислушалась. Это уже знакомая ей Элен рассказывала о ее сегодняшнем «приступе беспамятства». Ее собеседник, незнакомый мужчина, внимательно слушал и задавал время от времени вопросы.

Петунья предположила, что это, наверное, ее сын. Сын… что за нелепица. Нет, разумеется, ей, как всякой молодой девушке, доводилось фантазировать о встрече с тем самым, как они поженятся, и как у них будет ребенок. Может, два. Но все это были праздные, лишенные конкретики мечтания. А уж после того, как Петунья оказалась на ферме, все подобные мысли и вовсе вылетели у нее из головы. Так откуда ему взяться?

Тут в дверь постучали, и, не дожидаясь ее ответа, в палату вошел он. Петунья подобралась. Дадли Дурслю на вид было около сорока, он был высоким, плотным мужчиной, с фигурой борца и профессионально сломанными ушами. Хорошо скроенный деловой костюм сидел на нем весьма ловко. В руке он нес портфель и шляпу.

– Здравствуй, мама, – он присел на тот самый табурет, где до него сидела Элен.

Он улыбнулся Петунье, но особого восторга от встречи с матерью в его глазах не было. Итак, можно сделать вывод, что как мать она полностью провалилась? Поэтому она промолчала. А что сказать?

Когда молчание затянулось, Дадли Дурсль вздохнул.

– Ну хорошо. Давай сразу перейдем к делу. Итак, мама, какая же «Петунья» ты сегодня?

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава триста девяносто седьмая, в которой тетя Пэт знакомится с племянником и выслушивает невероятную историю

Люблю фанон про Гарри, Повелителя Смерти

▼Скрытый текст⬍

Казалось бы, обнаружив свою мать то ли свихнувшейся, то ли одержимой, сложно оставаться спокойным и рассудительным. Но Дадли Дурсль вел себя именно так. Он спокойно ожидал ответа на свой вопрос, как будто ему было не впервой вести подобные разговоры. И это обескураживало.

Петунья растерялась и была вынуждена снова прочесть мантру, чтобы отогнать поднявшуюся волну боли. Успокоившись, она взглянула на мужчину. Итак, какая она Петунья сегодня?

– Что ты имеешь в виду? Я не понимаю, – она решила, что раз он не видит в ней свою мать, то и она не будет пытаться притворяться. Не убьет же он ее, в конце концов.

Дадли дернул плечом.

– А, значит, ты в ней впервые. – Он помолчал, потом вытащил из кармана тонкую черную коробочку и потыкал в нее пальцем, заставляя коробочку издавать мелодичные звуки. Потом приложил ее к уху, бросив: – Погоди, надо сделать звонок.

Петунья вскинула брови, когда из коробочки донеслись протяжные сигналы, как из обычного телефона. Что за удивительное устройство связи! Она насчитала примерно пять или шесть сигналов, когда, наконец, на том конце сняли трубку.

– Это я. Можешь говорить? – Дадли не потрудился представиться или просто поздороваться. Он разговаривал с неведомым абонентом запанибрата. Кажется, с той стороны был кто-то очень ему близкий. – Да, да. Сейчас у матери. Да, снова. Но сегодня это кто-то новый. Ты не мог бы? Ага. Жду. Давай.

Он закончил разговор и убрал коробочку обратно в карман.

– Подождем немного. Гарри сказал, что скоро освободится и сразу аппарирует сюда.

От Петуньи не укрылась та небрежность, с которой он манипулировал магическими терминами. Привычно. Обыденно. Она, даже имея сестру ведьму, не могла позволить себе такой легкости, потому что постоянно помнила, что это не для нее.

– Ты волшебник?

Дадли отчего-то развеселился, будто она сказала нечто очень смешное.

– Нет, я маггл. А ты? – И тут же оборвал сам себя. – Нет, стоп, не отвечай. Не хочу разбираться с этим сам или потом слушать второй раз. Дождемся Гарри и тогда поговорим. Может, чаю? – Почему-то он слегка оттаял по отношению к ней. – Или поешь?

Петунья посмотрела на дожидающийся ее обед. Суп, салат и второе блюдо. Порции были небольшие и выглядели неплохо.

– Пожалуй, воздержусь. Не хочу, знаешь ли, застрять здесь на полгода.

Он непонимающе посмотрел на нее, но вскоре его лицо просветлело.

– А, миф о Персефоне. Ну, как знаешь.

В палате повисла тишина. Дадли достал из портфеля какие-то бумаги и принялся внимательно их просматривать, не обращая внимания, что за ним наблюдают. Петунье вскоре наскучило разглядывать его, и она погрузилась в медитацию. Невозможность чувствовать духовную энергию нервировала. А боль в том месте, где должен был быть даньтянь, наводила на всякие размышления.

Так прошло около часа. По его истечении в коридоре негромко хлопнуло, и в палату вошел волшебник. С плеч его свисала изумрудная мантия, под нею был такой же, как у Дадли деловой костюм, на носу сидели круглые очки, а в руке он держал волшебную палочку. Войдя, он тут же наложил несколько чар. Он колдовал невербально, поэтому Петунья не смогла понять, что именно он сделал.
Впрочем, волшебник тут же все пояснил.

– Я временно наложил магглоотталкивающие чары, защитные и против прослушки, конечно же. А то одна из гостий уж слишком громко орала. Пришлось потом чистить память персоналу и пациентам. – Он сотворил себе табурет и подсел к кровати. – Привет, Большой Дэ. Давно не виделись, тетя Петунья.

Волшебник повернулся к ней, и Петунья остолбенела. Из-за стекол очков на нее смотрели такие знакомые зеленые глаза. Мысли ее еще не оформились, а сердце уже забилось учащенно, узнавая.

– Ты… – правую ступню кольнуло. Петунья потерла ею о левую ногу, избавляясь от щекочущего ощущения.

Он изобразил легкий поклон.

– Гарри Джеймс Поттер, сын Джеймса и Лили Поттер, в девичестве Эванс. Мой кузен – Дадли Дурсль. А вы? С кем имеем честь?

Петунья представилась. Ее «сын» и «племянник» переглянулись.

– Интересно, – Гарри Поттер с интересом смотрел на нее. – Все прошлые гостьи носили имя «Петунья».

Она пояснила, что до удочерения тоже носила это имя, но теперь больше его не использует.

На этот раз пресловутое «интересно» протянул Дадли Дурсль.

После этого ей задали несколько вопросов. Все они крутились вокруг ее жизни. Когда выяснилось, что ей всего девятнадцать, и с Лили Эванс она виделась примерно полтора года назад, Петунья почувствовала, что интерес мужчин к ее персоне стал более пристальным. Но тут ее снова кольнуло, на этот раз в левую ступню, и она отвлеклась.

Наконец, когда вопросы закончились, Гарри Поттер потер подбородок. Выглядел он странно довольным и в то же время озадаченным.

– Но к чему были все эти вопросы? – вмешалась Петунья, игнорируя новый укол. – И кто все эти «Петуньи»?

– О, это чрезвычайно занимательная история, – отозвался Гарри и немедленно просветил ее.

Всю свою жизнь Петунья Дурсль желала быть волшебницей, но была магглой, а потому ненавидела все магическое. С возрастом она будто бы смирилась и успокоилась. Тем более, у нее выявили рак желудка, и стало не до того. Она долго лечилась дома, но вскоре пришлось устроить ее в больницу. И вот тогда началось. После особенно сильных приступов боли, которые получалось купировать только магическими зельями, в Петунье Дурсль стали проявляться другие сущности. Они были разных возрастов, семейного положения, происхождения и так далее, но всех их объединяло одно. Их всех звали Петуньями.

– Поначалу решили, что это просто галлюцинации, спровоцированные приступами. Но бред становился все более невероятным, и тогда мы подумали, а что, если это не бред?

Дадли хмыкнул.

– В основном они были более-менее нормальные. Ну, одна, правда, утверждала, что ее зовут не Петунья, а Пруденс, и она возглавляет Королевский орден протестантских рыцарей, которые борются с вампирами и католиками. При этом она ничегошеньки не знала о магии, а ее родители и сестра трагически погибли от рук кровососов, когда она была совсем ребенком. Кстати, Гарри, она ведь тоже была удочеренная.

Гарри поправил очки, отчего стекла сверкнули. Петунья снова почувствовала укол, сильнее, чем предыдущие. Но в этот раз она подметила закономерность. Уколы происходили, когда Гарри Поттер смотрел на нее. Это следовало обдумать.

– Не думаю, что это существенно, Дад.

– Но самая чокнутая появилась около года назад, – продолжил Дадли. – Ее также звали Петуньей Эванс и ей было восемнадцать. Вот только она была магглорожденной ведьмой, которая училась на факультете Слизерин в конце девятнадцатого века. Она даже попыталась запустить в меня Авадой и сильно ругалась, когда поняла, что мама не ведьма.

У Петуньи дернулся глаз.

– Кажется, эта дрянь и ко мне приходила, – у нее вырвался смешок. – Вломилась ко мне в дом и пыталась избавиться от меня. К счастью, я оказалась более успешна. – Мужчины выжидающе смотрели на нее, и от взгляда ведьмовских глаз Гарри Поттера ее ноги продолжали испытывать уколы иглой. – Я уронила ее в кадку с водой, и она растаяла. В точности как злая ведьма Запада. Не мог бы ты не смотреть на меня, «племянничек»?

Гарри вскинул брови, став в этот момент ужасно похожим на Лили, хотя ничем больше, кроме цвета глаз, на нее не походил. От этого Петунье стало тоскливо и захотелось увидеть сестру.

– Всякий раз, когда ты смотришь на меня, я чувствую, как мои ступни колет иглой. Не мог бы ты… – она замолчала, потому что Гарри, извинившись, протянул руку и прикоснулся к ней. И в этот момент ее ступни точно сжало в тисках, да с такой силой, что Петунья не удержалась от вскрика.

Боль в ногах спровоцировала боль в животе. Едва держа себя в руках, Петунья вновь забормотала мантру сосредоточения. Спустя дюжину повторений она смогла восстановить самообладание, и боль вновь отступила.

– Я не знаю этого языка, – заметил Гарри. Он сразу, как начался приступ, убрал от нее руку и даже отошел к окну. Как хорошо воспитанный джентльмен. – А ведь Гермиона наложила на меня чары автоперевода. Я могу понять любой язык земли.

– Это язык другого мира, – слабо ответила Петунья. – Дядя моей близкой подруги волшебник и ученый. Он научил меня этим словам. Но не объяснил, что они значат.

– Другой мир, – повторил Гарри. Он задумчиво смотрел на свою руку. Ту, которой к ней прикасался. – Это многое объясняет…госпожа Мириэль, могу я просить вас об одолжении? Моя интуиция говорит мне, что ваше появление – краеугольный камень, от которого зависят наши судьбы, поэтому… позвольте мне еще раз посмотреть на вас.

– Ты уже смотришь, – указала она, поморщившись, когда ее ноги вновь кольнуло. Эта пытка иглами походила на ощущения от красных туфель, подаренных королевой Маб. Неужто совпадение?

Гарри покачал головой и, к счастью, отвел глаза, даря ей передышку.

– Нет, не так. Иначе. У меня… ммм, как бы объяснить, есть возможность взглянуть на душу человека, если позволите. Я понимаю, что это, скорее всего, доставит вам неудобства. Но я прошу вас, госпожа Мириэль, – и он просительно склонил перед ней голову.

Петунья чуть не ляпнула свое «интересно». Но ведь интересно же! По этому описанию выходило, что у него была какая-то своя версия Небесного Ока. Но будет больно, да? Она заколебалась, но в конечном итоге дала свое согласие. Мало ли боли ей довелось перенести? Вытерпит и эту.

Чем бы ни была эта способность Гарри Поттера, он не мог применить ее сразу. Ему нужно было подготовиться. Он достал из кармана сверток и увеличил его заклинанием. Внутри лежали три вещи. Мантия, сотканная из легкой серебристой ткани. Она мягко легла на плечи волшебника, и все его тело ниже головы исчезло. На левую руку Гарри надел старинное золотое кольцо с черным камнем, а в правую руку взял волшебную палочку причудливого вида. На этом приготовления были завершены.

Гарри накинул на голову капюшон, полностью становясь невидимым. В палате раздался его голос, предупреждая о начале, и в следующий момент Петунья испытала знакомую боль. Ледяные тиски крепко стиснули ее ноги и тысячи игл вонзились в плоть. Кровь брызнула наружу, но не растеклась, а собралась вокруг ступней в гротескное подобие красных туфлей.

«Один раз в жизни они помогут тебе улизнуть от Смерти» вспомнила она слова королевы Маб, которые та сказала ей напоследок, а затем пространство вокруг нее зазвенело, и сверху донизу его расколола невидимая трещина.

Ноги ее дернулись, точно пытались улепетнуть в дыру в ритме танца. Но тело было тяжелым и неповоротливым, и тогда Петунья потянулась к своей силе, которую чувствовала на той стороне.

Она щедро зачерпнула и взвыла от боли. Старое, измученное болезнью тело было не приспособлено для таких манипуляций. Его спутанные тонкие меридианы, ссохшиеся от старости и невостребованности, рассыпались пылью, едва их коснулась огненная ци. На месте даньтяня Петунья увидела грузный ком из шлаков и нечистот, все то, что в ее настоящей жизни было сожжено духовным огнем. У здешней Петуньи не было такой судьбоносной встречи, а потому она навсегда потеряла всякую возможность когда-либо соприкоснуться с чудом и провела жизнь, ненавидя все то, что должно было принадлежать ей по праву рождения.

«На смертном одре вы будете обиженной и несчастной старой женщиной, потратившей свои таланты впустую,» – теперь это был мистер Кори, произносящий для нее пророчество в их самую первую встречу. Или то было не пророчество, а просто знание?

Петунья даже не могла кричать, но продолжала тянуть силу с той стороны. Указательный палец на правой руке охватило огнем, вокруг него проступил золотой ободок узора. Из последних сил она потерла его, посылая призыв, и обмякла на постели.

Духовная энергия вытекала из ее искалеченного тела, возвращаясь в разлом. Пространство загудело, восстанавливая свою цельность, но в последний момент Петунья успела увидеть золотую искру. Точно звезда летела к ней сквозь черноту небытия.

Она зашлась кашлем, от которого ее легкие рвались в клочья, и выплюнула себе на грудь несколько темных сгустков крови.

– Что за раугова иллюзия…