Сейчас у того не было ни малейшего желания восхищаться этим «красавцем-мужчиной»: если этот красавчик глядит на тебя налитыми кровью глазами, то тебе только и остаётся, что бухнуться перед ним на колени, так ведь?!
Я стесняюсь спросить, зачем именно ШЦЦ собирается вставать на колени. 
Этот самый Лю Цингэ был невероятно крутым персонажем.
Мужчин испокон веков восхищает сила — пусть Лю Цингэ формально так и не вышел на сцену, множество фанатов благоговели перед его боевой мощью — в числе этих восторженных поклонников был и почтенный господин Шэнь Юань. В его воображении Лю Цингэ представлял собой величественный образ мужественного воина, резкого и стремительного, словно лезвие его меча — иными словами, подлинного Бога войны!
Шэнь Цинцю воззрился на лицо, прекрасное почти женской прелестью
это же вылитый беспечный юный красавчик из состоятельной семьи, которому в пору разве что составлять букеты да ломать ветвь ивы на память отбывающему
С другой стороны, если подумать, в этом был смысл, ведь Лю Цингэ приходился старшим братом главной героине — бесподобной красавице Лю Минъянь, жене главного героя — а одно это является неоспоримым знаком качества. Вот она, могучая сила генов в действии — в точном соответствии с требованиями науки!
Непобедимый и дерзкий герой с прекрасными чертами — учитывая, что в новелле уже имелся Бин-гэ, второй такой определённо был бы лишним. Неудивительно, что эксперт-Самолёт ухайдокал его при первой же возможности.
Кто ещё, помимо главного героя, осмелится претендовать на подобный набор характеристик? Любому, посягнувшему на них, предстояло стать пушечным мясом — или попросту сыграть в ящик!
Вот вам образчик дубового цундэрэ!
«И всё же, если тебе удалось заполучить в товарищи по команде Лю Цингэ, то у тебя ещё есть надежда!»
Внезапно звук его собственного сердцебиения словно бы многократно усилился — в груди будто молот бухал. Шэнь Цинцю тут же «повело».
Лю Цингэ тотчас заметил это:
— Что с тобой?
<...>
Проверив пульс Шэнь Цинцю, Лю Цингэ решительно толкнул его на лавку:
— Посиди тут. Подожди.
Заботится. 
«Ты же великий глава пика Байчжань, — запротестовал про себя Шэнь Цинцю, — если ты полетишь со мной, то какие могут быть проблемы?»
Решив, что пришла пора, наплевав на чувство собственного достоинства, звать на помощь, Шэнь Цинцю набрал в грудь побольше воздуха, используя даньтянь для усиления голоса, и во всю мощь лёгких завопил:
— Лю Цингэ!
— Вы всё сказали? — оскалился Лю Цингэ.
После того, как ему в течение всего этого времени приходилось смирять свой бешеный темперамент, молча внимая этому потоку чуши, его сердце едва не полыхало огнём. Он выхватил из-за спины Чэнлуань, изготовившись к битве. Стоявшие напротив него адепты Хуаньхуа также обнажили мечи, устремив на него сверкающие лезвия и пылающие яростью взоры.
— Шиди Лю, опусти оружие, — велел ему Юэ Цинъюань.
Хоть подобное повеление было не по сердцу Лю Цингэ, ему не оставалось ничего другого, как подчиниться единственному человеку, который имел на него безоговорочное влияние, так что он нехотя выпустил меч из рук.
▼забавный момент 79⬍
Выходит, Юэ Цинъюань велел Лю Цингэ отступить, лишь чтобы устроить заварушку собственными руками?
Не спасай его, я сам его спасу! 
— Что вы думаете насчёт того, чтобы устроить судебное разбирательство через месяц?
— Пять дней, — буркнул Лю Цингэ.
Чем дольше пробудет в Водной тюрьме Шэнь Цинцю, тем больше страданий ему предстоит вкусить — сознавая это, Лю Цингэ намеревался сократить время до разбирательства до минимума.
Ударив ногой о землю, Шэнь Цинцю взмыл на загнутый скат кровли. Вдохнув побольше воздуха в грудь, он направил духовную энергию в даньтянь и заорал что было сил:
— Лю-Цин-Гэ!!!
Как ШЦЦ зовёт ЛЦГ на помощь - это третье за чем можно наблюдать бесконечно.
С востока послышался резкий свист ветра, и человек в белом подлетел с быстротой молнии. Сам того не желая, он развил такую скорость, что поток воздуха сбросил бахвала с его собственного меча.
Твердо стоя на Чэнлуане, Лю Цингэ скрестил руки.
— Чего тебе?
Как никогда надёжный Великий и Ужасный мастер Лю собственной персоной!
— Забери меня отсюда! — взмолился Шэнь Цинцю.
По правде, он призвал на помощь Лю Цингэ, лишь чтобы тот прикрыл его и помог выиграть время, но вовсе не собирался бросать его под этот локомотив!
— Твой учитель — как он вообще в последнее время? — не преминул спросить Шэнь Цинцю.
Должно быть, поражение от Ло Бинхэ в городе Хуаюэ стало для Лю Цингэ жестоким ударом, так что Шэнь Цинцю почитал своим долгом справиться о самочувствии своего шиди.
Твой учитель некогда сражался с целой пещерой обнажённых демониц! — Хотя, справедливости ради, в тот момент сам Шэнь Цинцю заподозрил, что Лю Цингэ то ли импотент, то ли его склонности далеки от общепринятых…
Ло Бинхэ тебя точно укокошит! И это бы не так меня беспокоило, не будь ты единственным и неповторимым учеником Лю Цингэ!
Лю Цингэ также осознал, что применение боевой энергии меча в столь маленьком помещении может повредить тело, так что, зачехлив клинок, принялся сражаться с Ло Бинхэ, используя лишь духовную ци.
На протяжении этой жестокой схватки одежды тела, которое Ло Бинхэ продолжал заслонять собой, придерживая за плечи, вовсе сползли, так что его ладонь легла на голую кожу. При виде этого глаза Лю Цингэ налились кровью:
— Бесстыдник, что бы там ни было, он ведь всё ещё твой наставник!
. Когда рука Лю Цингэ непроизвольно коснулась обнажённой кожи, прохладной и гладкой, его словно ударило током, заставив замереть в потрясении. Как ни возьмись за это тело — всё выходило неприлично
Глаза Лю Цингэ моментально расширились – столь тщательно хранимая невозмутимость не выдержала напора подобных новостей.
– …так ты не умер? – шепнул он.
Шэнь Цинцю изначально мучился чувством вины перед своим шиди, но при этих словах угрызения совести уступили место возмущению:
– Шиди Лю, что за выражение лица? Можно подумать, ты предпочел бы обратное!
При этих словах лицо Лю Цингэ претерпело любопытные метаморфозы: позеленев, оно потемнело, затем побелело вновь – право, за этими достойными хамелеона превращениями можно было наблюдать вечно, но Шэнь Цинцю грубо отвлекли от этого процесса, развернув его лицо.
<...>
Покачиваясь, словно от головокружения, Лю Цингэ убрал меч и, указывая на Ло Бинхэ, бросил:
– А ну отпусти его!
Какое нападение о чём вы, ШЮ тут подкалывает своего шиди и любуется реакцией, ему не до всего.
– Ты поймал меня, – бросил Шэнь Цинцю. – Твоя цель достигнута. Теперь тебе нечего здесь делать.
– И ты не убежишь? – с сомнением воззрился на него Ло Бинхэ.
<...>
– Шэнь Цинцю, что ты имеешь в виду? – вмешался Лю Цингэ. Он бросил на него такой взгляд, словно этими словами лорд Цинцзин прямо-таки оскорбил его лично. – Здесь находится лорд пика Байчжань – и перед его лицом ты вновь собираешься пожертвовать собой, отдавшись на его милость?
«Шиди, я отлично понимаю, что тем самым унижаю твое достоинство, – взмолился про себя Шэнь Цинцю, – но не мог бы ты повнимательнее подбирать слова? Что еще за «отдаться на его милость»? Неужели нельзя было сформулировать это как-то иначе?»
– Если ты делаешь это потому, что боишься стать обузой, – угрюмо добавил Лю Цингэ, – то знай, что Цанцюн подобная обуза не помешает.
– Сколько целых ребер у тебя осталось? – ухмыльнулся Ло Бинхэ.
Острие Чэнлуаня наконец опустилось, указывая в пол. Подняв глаза на Шэнь Цинцю, Лю Цингэ с такой силой сжал рукоять меча, что по лезвию заструилась кровь из рассеченной между большим и указательным пальцем ладони.
Какое-то время он стоял недвижно, словно в забытьи, а потом вдруг выкрикнул одно-единственное слово:
– Подожди!
Эти слова вылетели, словно исполненный жгучей ярости тяжелый ледяной дротик.
Выскользнув из палатки, учитель и ученик узрели темные орды демонов юга, постепенно смыкающиеся вокруг двух ослепительно-белых фигур: парящего в воздухе меча и человека, что сметали все и вся на своем пути. Хоть они с легкостью уничтожали соперников, место павших тотчас занимали новые демоны.
Над этой внушающей благоговейный трепет сценой вместе с ночным ветром взмывали ввысь воодушевляющие крики Тяньлан-цзюня:
– Вот это мастерство! Блестящая техника владения мечом! А сколько духовной энергии!
Новоприбывший возвышался на огромной голове облаченного в броню волка, которого, похоже, обезглавил голыми руками. На белоснежных одеяниях не было ни пятнышка, лишь на щеке виднелись брызги крови.
Этот стиль боя «дерись-или-умри» – простой и грубый, но при этом невероятно эффективный – не посрамил разработавший его пик Байчжань, исключив всякую возможность, что хоть кто-то в лагере не заметит триумфального появления вторженца.
Которым, разумеется, оказался все тот же Лю Цингэ.
Два снежно-белых волка пролетели сквозь толпу демонов, чтобы шлепнуться у ног Тяньлан-цзюня скулящими щенками. Один из них поднял голову, изрекая человеческим голосом:
– Мой господин, это – горный лорд пика Байчжань хребта Цанцюн Лю Цингэ!
– Вижу, – кивнул владыка демонов. – Неудивительно, что его таланты столь впечатляющи. Единственное, что ускользает от моего понимания, это по какому случаю горный лорд Лю почтил наши южные окраины своим присутствием?
Лю Цингэ уклонился от очередного удара, и Чэнлуань скользнул в протянутую руку. Стряхнув каплю крови с острия меча, заклинатель холодно бросил:
– Шэнь Цинцю здесь?
Тот против воли почувствовал себя невероятно польщенным: неужто Великий и Ужасный Мастер Лю самолично явился спасти его?
В этой сцене прекрасно всё. ЛЦГ, ШЦЦ и ТЛЦ.
Шэнь Цинцю был не в силах равнодушно смотреть на то, как терпит поражение явившийся спасти его Лю Цингэ
Лю Цингэ собрался было вмешаться, когда вдруг заметил в толпе Шэнь Цинцю. Позабыв все, что собирался сказать, он застыл на месте, выкрикнув:
– Хэй!
Шэнь Цинцю махнул ему рукой.
– Шиди Лю, за мной!
Тот не заставил себя долго ждать, взлетев на Чэнлуань.
Кто послушный мальчик?
– Шиди Лю, он недавно был сильно ранен и не вполне оправился, – послал ему извиняющуюся улыбку Шэнь Цинцю. – Да и вообще, не стоит опускаться до его уровня.
Выходит, что, когда Лю Цингэ при расставании выкрикнул: «Подожди!», он имел в виду, что собирается удалиться в пещеру Линси – и, едва выйдя, тотчас устремился на выручку Шэнь Цинцю. У того не было слов, чтобы выразить свою благодарность
Вот эти взлеты и падения, чередующиеся с эпизодами погромов и насилия, и составляли историю жизни Великого и Ужасного Лю за последние несколько дней.
После того, как его брат по школе пошел ради него на такие тяготы и жертвы, он и впрямь стал для Шэнь Цинцю кем-то вроде родного брата!
Чтобы не расплакаться от умиления, заклинатель резко сменил тему
— В это не так-то просто поверить, — изрек Лю Цингэ после продолжительного молчания. — Тебе понадобятся недюжинные доказательства, чтобы убедить остальных.
А ЛЦГ поверил ему на слово.
— Шиди Лю, ты уверен, что желаешь к нам присоединиться? — вновь спросил у спутника Шэнь Цинцю.
По правде, он всегда почитал, что Лю Цингэ, которому чуждо все человеческое, если и нисходит до обычного сна, то предпочитает дремать среди облаков на мече, ни на мгновение не прекращая своего непрерывного самосовершенствования.
— Мне так спокойнее, — бросил Лю Цингэ, перехватывая меч.
При этом он впервые встретился взглядом со стоящим за спиной Шэнь Цинцю Ло Бинхэ — теперь пришла очередь того фыркнуть, первым отводя глаза, причем губы изогнулись в неприязненной улыбке. При этом Лю Цингэ с такой силой стиснул рукоять Чэнлуаня, что набрякшие вены на запястье потемнели.
Перед Лю Цингэ встала непростая дилемма: каким бы паинькой ни прикидывался этот бесноватый Ло Бинхэ, именно он долгие пять лет проделывал с трупом Шэнь Цинцю невообразимые вещи — так мыслимо ли теперь, когда перед ним предстал воскресший учитель, оставлять их наедине?
Остаться на ночь с Лю Цингэ он бы тоже не рискнул, хоть и по совершенно иной причине: Шэнь Цинцю почитал лорда Байчжань за натуральнейшего из мужчин этой вселенной, чистого, словно свет луны и солнца, и все же, когда на сцене появлялся этот завзятый любитель уксуса Ло Бинхэ, готовый хлебать его бочками, тут нельзя было поручиться решительно ни за что.
Лю Цингэ запустил руку за ворот и вынул оттуда предмет, который тотчас швырнул Шэнь Цинцю. Уже поймав его, заклинатель понял, что это — один из складных вееров, оставленных им на пике Цинцзин.
Не в силах сдержать эмоции, Шэнь Цинцю тотчас раскрыл его и принялся обмахиваться, вновь принимая вид благородного возвышенного божества. Воистину, веер был просто офигительным по силе орудием — с каждым взмахом он чувствовал, как его овевает баллами крутости!
— Шиди… ты не забыл прихватить его для меня… — бросил он срывающимся от волнения голосом.
Лю Цингэ не заставил себя долго ждать и очертя голову ринулся в битву, следуя тому же принципу: бей всех, кто не Шэнь Цинцю.
Однако голова продолжала немилосердно кружиться, а лицо то бледнело, то краснело, то зеленело. Шэнь Цинцю чувствовал, что его вот-вот вырвет или вырубит. Заметив, что с ним что-то не так, Лю Цингэ окликнул его:
— Что с тобой?
<...>
Поддержав Шэнь Цинцю, Лю Цингэ огляделся, угрожающе бросив:
— Кто это сделал?
Вопрос лорда пика Байчжань нельзя было оставить без ответа, и все поспешно затрясли головами.
Он что, шутит? Да кто осмелился бы его тронуть? Учитывая происходящее, даже попытайся кто, он едва ли преуспел бы, когда на его защиту, в открытую или тайно, встали три непревзойденных мастера! А теперь, наваляв всем по первое число, он еще и разбрасывается обвинениями — видали такого?
Такой охренительно крутой персонаж не мог быть никем иным, как Великим и Ужасным Лю!
Хоть Лю Цингэ на тот момент занимал свой пост лорда пика Байчжань от силы пару лет, он уже источал свойственную лишь ему одному ауру силы и стремительности, светящихся в твердом взгляде, хоть в чертах ещё заметна была юношеская незрелость.
Залпом допив чай, Лю Цингэ прикрыл глаза:
— Просто останься здесь. Не уходи больше.
— Хорошо, — выдавил Шэнь Цинцю.
Лю Цингэ и его адептов оставили на льду охранять реку. Уже пройдя мимо него, Шэнь Цинцю внезапно развернулся, полушутливо бросив:
— Раз твои ученики, шиди, должны убить по тысяче, то с тебя причитается по меньшей мере десять тысяч, чтобы подать им пример.
— Я убью любого, кто оттуда появится, — хмыкнул Лю Цингэ.
Только Шэнь Цинцю сообразил, что находится в пещере Линси, как его голову прошил приступ пронзительной боли, заставив его скрючиться на жёстком каменном ложе. Схватившись за виски, он отсёк звуки внешнего мира — но окрик Лю Цингэ проник и через этот заслон:
— Отойдите, вы все!
Стоило ему возвысить голос, как все тотчас умолкли — впрочем, адепты не преминули украдкой показать лорду Байчжань язык, прежде чем покорно разойтись перед Лю Цингэ, который заступил их место со скрещенными на груди руками.
Наконец-то найдя, на кого тут можно положиться, Шэнь Цинцю вцепился в младшего сотоварища с мольбой:
— Что с Ло Бинхэ?
— Мёртв! — выпалил Лю Цингэ с потемневшим лицом.
— …мёртв? — беспомощно повторил Шэнь Цинцю.
Неужто он и впрямь поддался ребяческому порыву, последовав за учителем и в смерти?
Впившись взглядом в лицо Лю Цингэ в отчаянной попытке прочесть на нём признаки того, что это лишь шутка — можно подумать, Лю Цингэ когда-либо шутит — Шэнь Цинцю рывком сел, причём тело тотчас запротестовало, отозвавшись тупой болью в нижней части.
Скривившись, он тотчас шлёпнулся обратно на ложе.
Для Лю Цингэ это явно оказалось слишком — бесстрашный лорд Байчжань отпрянул, едва не оступившись. Судя по отразившейся на его лице борьбе, он явно разрывался между желанием подойти, чтобы что-то сказать, и убежать прочь.
Вероятно, тут наша булочка ЛЦГ ревнует. Сначала говорит про смерть ЛБХ, чтобы проверить, не отразится ли на лице ШЦЦ облегчения (он, блин, видел следы того, что ЛБХ сделал с ШЦЦ), а потом неправильно интерпретирует его гримасу от боли в заднице и думает, что это из-за потери ЛБХ.
— Горный лорд Лю, как ты мог поступить со мной подобным образом? Я спросил тебя, потому что я тебе доверяю. Сказать по правде, я разочарован.
Лю Цингэ уставился на него одним из своих свирепейших взглядов.
Горько-сладко. ЛЦГ скосячил, но это его единственный крупный косяк за всё время, а ШЦЦ ему доверяет сильнее всех.
И, пусть ученик и помог ему одеться, на его теле оставалось достаточно свидетельств греха — было бы странно, если бы остроглазый лорд Лю ничего не заметил.
Неудивительно, что теперь он сверлит его этим полным очистительного огня взором!
Утолив терзавшие его тревоги, Шэнь Цинцю принялся как ни в чем не бывало гадать про себя: что это за праздник? Не в честь ли того, что он пришел в себя? Право слово, стоило ли пускаться на подобные издержки?..
Словно угадав его мысли, Лю Цингэ не замедлил разрушить иллюзии старшего брата по школе:
— Отмечают то, что удалось предотвратить слияние двух царств
Просто насколько хорошо ЛЦГ знает ШЦЦ, что может угадывать его мысли...
Лю Цингэ не преминул бы примчаться, заслышав о появлении Шэнь Цинцю
— Надо было предоставить ему разбираться самому, — хмыкнул Лю Цингэ. — Хребет Цанцюн — твоя тихая гавань, а не его.
Бросив это в лицо собрату, он протопал к выходу — однако какую-то пару мгновений спустя вернулся, швырнув что-то Шэнь Цинцю.
Поймав этот предмет, тот с изумлением обнаружил, что это — складной веер.
Тот самый, который он потерял во время битвы на реке Ло. В самом деле поразительно, как Лю Цингэ умудряется находить его раз за разом — между ним и старым веером явно существовала особая связь! Пожалуй, стоило бы подарить ему эту вещицу, дабы они воссоединились навеки…
— Шиди Лю всегда заботится обо мне, — слегка кашлянув, мягко сказал Шэнь Цинцю.
Взмахнув рукавом, Лю Цингэ удалился окончательно.
На самом деле, этот шисюн лишь беспокоится о тебе: если верить ходящим в окрестностях слухам, эти демоницы весьма охочи до красивых здоровых мужчин, так что шиди, отправляясь со мной, безусловно, сделается их целью…
Госпожа Мэйинь радушно налила им по чарке вина, украдкой бросая пламенные взгляды на нахмуренного Лю Цингэ. Однако, как бы она ни надувала губки в мнимой обиде, Лю Цингэ лишь закатывал глаза в ответ на все её усилия. Глядя на это Шэнь Цинцю чувствовал, как в нём против воли закипает азарт.
Похоже, эта госпожа Мэйинь отдавала явное предпочтение молодым красавчикам вроде Ло Бинхэ и Лю Цингэ — сможет ли последний избежать когтей демоницы, положившей на него глаз?
Залучив к себе подобного мужчину с тонкими чертами и белоснежной кожей, эта красотка явно применит весь свой арсенал, чтобы завоевать его, какими бы бесстыдными и сомнительными ни были эти методы — она наверняка не успокоится, пока не опрокинет лорда Байчжань на шелка, чтобы хорошенько с ним поразвлечься…
Вот это был бы вид! И, уж простите, Шэнь Цинцю не упустит шанса поглазеть на это!
— Этот бессмертный мастер уже имеет спутницу на тропе совершенствования?
Похоже, эта дамочка не привыкла ходить вокруг да около.
Прежде никто — ни человек, ни демон — не осмеливался задать Лю Цингэ подобный вопрос. Сперва он застыл, будто громом поражённый, явно решив, что ослышался — со всё ещё подергивающимися губами и бровями на ошеломлённом лице он невольно повернулся к Шэнь Цинцю.
И почему он, интересно, к нему повернулся. 
Мог просто сказать нет.
Такой видный мужчина — неужто ни одна женщина до сих пор не отдала вам своего сердца? Ваша покорная служанка не в силах поверить в это!
— Гм. Это и вправду невероятно, — согласился с ней Шэнь Цинцю.
Стоит ММИ начать гадание...
Прежде сидевший в благопристойной позе с напряжённо выпрямленной спиной Лю Цингэ слегка склонился к ним, словно желал послушать, что же она скажет. Ткнув его веером в плечо, Шэнь Цинцю насмешливо бросил:
— Как я посмотрю, шиди и впрямь ни капли не интересно.
Лю Цингэ тотчас принял прежнюю позу.
Фигура его наречённой начала обретать определённость, и сердце заклинателя забилось в предвкушении. Лю Цингэ вновь бессознательно склонился к ним, и на сей раз Шэнь Цинцю не стал отвлекаться на подтрунивания над ним — он весь превратился во слух, ловя каждое слово гадательницы.
Вот вообще ему не интересно, ага.
— Ещё что-нибудь? — неожиданно возвысил голос Лю Цингэ.
Шэнь Цинцю вздрогнул от неожиданности: он и представить себе не мог, что Лю Цингэ всё это время прислушивался к словам гадательницы не менее внимательно, чем он сам.
С каких это пор Великий и Ужасный Лю пристрастился к подобного рода сплетням?
— Предначертанная вам судьбой пара вовсе не интересуется другими людьми — тот, на кого падёт её выбор, будет осенён абсолютной верностью.
Поразмыслив немного, Лю Цингэ со всей серьёзностью поинтересовался:
— А что насчёт внешности?
Шэнь Цинцю воззрился на него, утратив дар речи.
Даже я не осмелился спросить о подобном — а тебе-то какое дело?
Да ещё так в лоб!
— Прекрасна без изъяна, — без колебаний ответила госпожа Мэйинь.
— Каковы её духовные силы? — против ожиданий, продолжал настаивать Лю Цингэ. — Способности?
— Непревзойдённые таланты, неиссякаемые духовные силы, недосягаемо высокое положение и происхождение, — перечислила гадательница.
— И вы говорите, что они часто бывают в обществе друг друга? — недоверчиво покачал головой Лю Цингэ.
— Возможно, они могут разлучиться на какое-то время, но быстро воссоединятся, — кивнула госпожа Мэйинь. — И всякий раз его пара сама будет брать на себя труд разыскать его.
При этих словах взгляд Лю Цингэ так и забегал по сторонам, словно кто-то не на шутку его растревожил — или, вернее сказать, поверг его в шок!
Абсолютно. Ни капли. Не интересно.
— На самом деле, бессмертный мастер достоин зависти, — вздохнула гадательница, — ибо эта особа влюблена в вас до безумия.
Лю Цингэ вновь оборотился к сотоварищу с нечитаемым выражением на лице — казалось, его что-то снедает изнутри, хоть непросто было понять, страдание это или радость.
— Шиди, в чём дело? — обеспокоенно спросил Шэнь Цинцю.
— …Неверно, — наконец выдавил тот.
— А? — только и смог сказать не на шутку удивленный Шэнь Цинцю.
— Она ошибается! — вскинув голову, отрубил Лю Цингэ.
<...>
— Что за вздор! — продолжал настаивать на своём Лю Цингэ. — «Влюблена до безумия»? Да ничего подобного!
То есть. Со всем остальным он, получается, согласен, его только "безумие" смущает.
Провидческие способности были предметом гордости госпожи Мэйинь, так что, столкнувшись с подобным неверием, она тут же ощетинилась:
— Ты — не тот, кто ему предназначен, так откуда тебе знать?
<...>
Однако терпение Лю Цингэ иссякло — в ответ на отповедь госпожи Мэйинь он грохнул ладонью по столу, отчего каменная столешница раскололась надвое, а Чэнлуань вылетел из ножен, высвобождая рассекающую подобно лезвию духовную энергию.
ММИ: Не хочешь признаваться? Ну так я тебя заставлю от противного!
ЛЦГ: Как это не я?! ХАЛК КРУШИТЬ!!!
Невольно зажмурившись, он отступил на пару шагов, врезавшись спиной в Лю Цингэ.
Свод пещеры отражал полные безудержной страсти крики демониц. Обычный мужчина давно отбросил бы меч, с радостью предавшись воле этих неистовых захватчиц — однако к вящему изумлению заклинателя Лю Цингэ ни на мгновение не поддался наваждению — с недрогнувшим выражением лица он бросился в атаку, взметая фонтаны крови при каждом взмахе меча.
Просто ЛЦГ не обычный мужчина, у него далёкие от общепринятых склонности, как мы помним.
Шэнь Цинцю всем сердцем желал биться бок о бок с Лю Цингэ — но не мог заставить себя хотя бы поднять глаза!
Даже столь опытный, привыкший владеть собой заклинатель, как он, при виде столь… волнительного зрелища поневоле утратит самообладание!
ШЦЦ, похоже, всё же би.
И как только Лю Цингэ умудрялся биться с такой невозмутимостью, словно перед ним были чучела из соломы?
А он или гей, или деми.
— Не верь ей, — внезапно бросил Лю Цингэ.
Почему ему это вообще важно? И не верить в чём именно? Я думаю, в том, что ЛЦГ якобы не тот самый. 
И всё же непривычное поведение Великого и Ужасного Лю не на шутку его встревожило, так что Шэнь Цинцю украдкой то и дело бросал на него пытливые взгляды. Заметив это, Лю Цингэ сердито воззрился на него:
— Не смотри на меня так!
Однако же, чем больше он злился, чем сильнее притягивался к нему взгляд Шэнь Цинцю — и тут он понял, что по какой-то неведомой причине — быть может, от гнева — лицо Лю Цингэ сплошь залилось густой краской; казалось, его незыблемое самообладание наконец дало трещину — в смятенном взгляде отражалась настоящая буря чувств.
ЛЦГ: *краснеет*
ШЦЦ: *пялится*
Оба: Мы это чисто по-братски.
— Шиди Лю, немедленно открой этому шисюну правду: ты прежде занимался с кем-либо совместным совершенствованием?
— Почему ты это спрашиваешь? — насторожился Лю Цингэ.
— Просто так. Ты ведь знаешь, что происходит во время совместного совершенствования?
Лю Цингэ стиснул зубы, с трудом выдавив:
— Шэнь. Цин. Цю.
Никаких "бесстыдник, как ты смеешь".
Даже для Великого и Ужасного Лю воздействие обольщающего аромата демониц-искусительниц, наводняющего ум мужчины нечистыми помыслами… не могло пройти без последствий!
— Шиди Лю, ты уж постарайся! А этот шисюн покамест займётся другими делами…
Однако Лю Цингэ тотчас поймал его за ворот, притянув к себе:
— Над чем это я должен постараться, позволь спросить?
Ты уж постарайся! Над чем я должен постараться? — в оригинале присутствует игра слов: Шэнь Цинцю велит Лю Цингэ 加油 (jiāyóu) — в пер. с кит. «Постарайся! Поднажми! Вперёд!», а Лю Цингэ воспринимает это выражение как: 加 (jiā) — «прибавь» и 油 (yóu) — «масло» и спрашивает: «К чему добавить масло?»
Мосян: Нельзя просто так взять и не добавить двусмысленную игру слов.
Мосян: Но ЛЦГ натурал и ни о чём таком не думал, инфа соточка.
? И не волнуйся о том, что он может неожиданно появиться: шисюна тут совершенно точно не будет некоторое время, так что можешь делать всё, что пожелаешь, и ни одна живая душа об этом не узнает.
Выпалив это, он сорвался было на бег, но подобные стальным когтям пальцы Лю Цингэ ухватили его за плечо, удерживая на месте:
— Куда это ты так торопишься?!
ЛЦГ, отравленный афродизиаком, не хочет, чтобы ШЦЦ уходил, пусть даже подсознательно.
— Позволив мне выпустить пар в поединке, ты бы немало мне помог, — ухмыльнулся Лю Цингэ.
«Гм, как бы тебе сказать — подобным рукоприкладством такую проблему не решишь», — пронеслось в голове у Шэнь Цинцю.
— Не стоит поддаваться раздражению, шиди, — умиротворяюще бросил он. — В противном случае демонический аромат отравит и твой разум.
Прекрасное лицо Лю Цингэ сплошь пошло пятнами, будто он ударился в панику, с которой не в силах совладать — при этом он, словно в забытьи, продолжал удерживать Шэнь Цинцю.
Или не так уж подсознательно.
— В последнее время шиди Лю не покидает Байчжань — позвольте поинтересоваться, у какого-то из шиди с вашего пика случился прорыв в самосовершенствовании?
Лю Цингэ славился тем, что неугомонно искал достойных соперников по всему белу свету. На его собственном пике никто не мог претендовать на это звание, а потому обычно он появлялся там не чаще раза в месяц — после чего его адепты стройными рядами направлялись на пик Цяньцао, дабы залечить полученные травмы — так все и узнавали о том, что Лю Цингэ пожаловал. В последнее же время господа с Байчжань денно и нощно осаждали ворота пика Цяньцао. Расходы на их починку изрядно истощали бюджет Му Цинфана, который, само собой, был вынужден то и дело обращаться к Шан Цинхуа за помощью — потому-то тот не мог не обратить внимание на странные перемены в распорядке, поневоле задумавшись, уж не объявился ли на пике Байчжань новый талант, способный соперничать с самим Лю Цингэ — отсюда и вопрос. Однако Цзи Цзюэ угрюмо ответил:
— Не с нашего пика. Это всё Шэнь Цинцю.
Чтобы отдать долг, ему было бы достаточно прилетать раз в месяц на чистку меридианов, а не сидеть в ордене безвылазно.
Кто бы мог подумать, что Лю Цингэ и Шэнь Цинцю на базальтовой платформе и вправду честь по чести скрещивали мечи, словно добрые приятели.
Лю Цингэ двигался гораздо медленнее обыкновенного, скорее нанося пробные удары, чем сражаясь всерьёз, и даже обычно сурово сдвинутые брови разгладились, не источая привычного смертного холода.
— Это… — вопросительно бросил он.
— Короткошёрстные монстры, которых изловил шисюн Лю, — педантично поведал Цзи Цзюэ. — Говорят, что их мясо очень приятно на вкус, так что шисюны могут забрать их на свои пики, чтобы приготовить.
<...>
— Право, вам не стоило беспокоиться…
— Шисюн Лю сказал, что это в благодарность за посланный с пика Цинцзин чай, — заученно протараторил Цзи Цзюэ.
«Чай? Ещё и чай ему посылал?! — ужаснулся Шан Цинхуа. — Да на что это вообще похоже? С каких это пор они обмениваются подарками?»
Обмен подарками! Обмен подарками! Обмен подарками!
Важные вещи нужно говорить трижды, вы же знаете. 
Шэнь Цинцю явно был чем-то крайне доволен — вместо того, чтобы досадовать на то, что вновь потерпел поражение от Лю Цингэ, он походя бросил:
— А техника владения мечом шиди Лю в самом деле очень хороша.
Внезапно дверь Бамбуковой хижины распахнулась от мощного удара. Ло Бинхэ вздрогнул, распахнув глаза.
В хижину широкими шагами прошествовал Лю Цингэ. Бросив сердитый взгляд на смутившегося Мин Фаня, Шэнь Цинцю спрятал Ло Бинхэ за спиной и, натянув фальшивую улыбку, поприветствовал гостя:
— Как я посмотрю, шиди Лю, ты в отличной форме.
— Что ты прячешь? — сурово вопросил Лю Цингэ.
— Что прячу? Да ничего…
В этот момент Ло Бинхэ выскочил вперёд и, упираясь ладонью в грудь Шэнь Цинцю, воскликнул:
— Мне нет нужды прятаться, я его не боюсь!
Приблизившись, Лю Цингэ воззрился сверху вниз на детское личико, застывшее в вызывающей гримасе, и выдавил, словно слова давались ему с большим трудом:
— Когда… этот… Ло Бинхэ… сделал… тебе…
«Сделал?»
Сделал мне что?
Поскольку Лю Цингэ окончательно смешался, Мин Фань закончил за него:
— Ребёнка, да ещё такого большого!
Великий и ужасный Лю !
Чтоб ты знал, Сян Тянь Да Фэйцзи сроду не писал Mpreg!
ЛЦГ: Что, ШЦЦ пришёл?
ЛЦГ: С КЕМ?!
ЛЦГ: *мгновенная телепортация на Цинцзин*
При виде молодого человека, который приближался к нему, таща что-то в руке, Шэнь Цинцю добродушно поприветствовал его:
— Шиди Лю, как я посмотрю, ты в добром здравии! Я… что это?!
Лю Цингэ бесстрастно поймал издыхающее животное, которое швырнул в него Шэнь Цинцю, и вновь кинул его сотоварищу:
— Короткошёрстный монстр. На еду.
— Я не собираюсь его есть, — бросил зверька обратно Шэнь Цинцю. — Тот, которого ты преподнёс мне прежде, всё ещё живёт у нас — вымахал в огромную зверюгу, которая постоянно подгрызает бамбук на пике Цинцзин, так что избавь меня от нового!
Они так и продолжали швырять его взад-вперёд, оглашая воздух нескончаемыми воплями несчастного животного.
ЛЦГ: Что, ШЦЦ снова пришёл?
ЛЦГ: Срочно надо принести ему еду!
У себя в голове он описывает ЛЦГ не менее красочно, чем ЛБХ, просто пореже, потому что реже с ним видится.