В опустевшее здание переехали старшие классы переполненной литовской гимназии, - обычная практика: по слухам, комиссия из Гороно особенно любит те русские школы, в которых недавно сделан ремонт за счет родителей учащихся.
И именно из этой школы пришли шестеро бисенёнов и одна херка. Пора уже подробнее познакомиться с нашими героями. Они единственные со всей параллели, кто остался на экскурсию. То ли потому что они такое прекрасное небыдло, то ли остальные ученики опасаются с учителем Пашей куда-то ехать.
- Имейте в виду, - сказал Паша, запирая кабинет, - если вы со мной, то мы действительно идем на выставку в Шмэц*. И по дороге никто не отсеивается. Мы друг друга поняли?
- Не вопрос, - кивнул высокий, кареглазый, с густыми черными бровями, почти сросшимися на переносице. Сережки в ушах, тень щетины на подбородке. Диковатый взгляд из-под бровей. При всем при этом – удивительно умное лицо. Сердце замерло: нет, они правда-правда школьники?..
Вах, какой мужчина! Я буду звать тебя Дырык. Во время выставки учитель усиленно дрочил об детей и всё про них вынюхал. Дырык – альфач и лидер стаи. Об остальных карандашах пока известно мало:
что смазливого юношу с актерскими замашками зовут Никиш
Никиш – актёр и смазливый.
что самоуверенный и немного раздражающий этим Диня шел по жизни, разбивая хрупкие девичьи сердца
Диня – блядь.
а Ирма, как кошка, гуляла сама по себе
Ирма – эталонная херка. Как и показано на картинке.
Маленького, но громкого Илью звали Мух,
Клоп, то есть, Мух, мал, но вонюч, так и запишем. Хотя ранее говорилось, что они все высокие и плечистые. Хотя, в любой отоме-игре или сёдзе должен быть бисенён-шота, чтобы удовлетворять материнские инстинкты.
высокий Валера был его лучшим другом, и современное искусство их обоих, мягко говоря, как-то не вдохновляло
Валера высок и угрожающе стремится к быдлу. Ещё чуть-чуть – и на ногах образуются тренинги.
У Артема был потрясающе приятный голос, очень подходивший для дворовых песен, а сам он был прямолинеен, как черенок от лопаты.
О, это уже второй слешер на моей памяти, который неровно дышит к Гоблину. Потрясающая компания, все как на подбор. После выставки компания останавливается в кафешке попить чайку и расходятся крайне довольные друг другом. Утро, учитель Паша просыпается.
Телефон запищал с самым невинным выражением кнопок, но Паша знал, что доверять ему нельзя.
Правильно, Восстание машин началось именно так. Предчувствие Пашу не обмануло – это звонит Алечка и начинает ему навешивать.
В ухе защебетала Алечка: мол, на дороге пробки, троллейбусы еле ползут, в магазине очередь, Оля так устала, даже по клубам не хочется... Паша слушал, поддакивал, вздыхал и ждал: что-то тут было нечисто. Сегодня весь день состоял из неприятных сюрпризов.
Что же расстроило нашего Леопардового Жреца? Сначала зайка промокла под дождём, потом в столовой закончилось капучино, мамка позвала в гости, даже Лукас Непотеющий его кинул, потому что жена начала что-то подозревать. А тут ещё и Алечка со своим креслом. Стоп, что?
Алечка наконец-то окольными путями добралась до самого главного.
- Пашааа, у нас кресло поломалось...
Он вздохнул и пообещал:
- Сейчас приеду.
И тут внезапная смена настроения!
К вечеру потеплело. Учитель шел в куртке нараспашку, улыбаясь уголками губ. Было тихо и приятно, и усталость отступила на второй план. Хотелось жить. Хотелось целоваться посреди улицы с любимым человеком, который смотрел бы на мир такими же глазами... Но его у Паши не было: был ставший постоянным партнер. Вот просто так, по-деловому.
То есть, вот буквально несколько минут назад заинька тосковала по капучино и хуйцу, и тут вдруг всё изменилось. Может быть, встреча с креслом подняла учителю настроение?
Прохожие исподтишка провожали завистливыми взглядами: молодой, привлекательный, стильно одетый мужчина, идет, конечно, к какой-то счастливой девушке на свидание... В такт размашистому шагу подрагивают черные прядки, упавшие на лоб. Только сигареты не хватает для завершения облика мачо... Нет. Курить он не будет.
Штамп из слеша нулевых №1 – Завистливое Быдло. В данном случае это просто прохожие, которые все как один пялятся, но исподтишка, на нашего Леопардового Покровителя Гольфиков и все как один завидуют. Они бы тоже хотели пойти к кому-нибудь и починить кресло, но увы.
И конечно, как и все яойные пацаны наш развратный педагог в сложных отношениях с курением. Ждём нервных затяжек и ломания сигарет в тонких пальцах.
Мы знакомимся с Ольгой.
Ольга кивнула ему и вернулась в комнату, кутаясь в махровый халат. Даже в нем она была изящнее, чем он привык ее видеть: обычно она таскала джинсы и кроссовки, злорадно называя себя "оно". В этом была вся Ольга: она язвила и издевалась над всеми, включая себя.
Дивная россыпь местоимений.
Пахло чем-то вкусным. Алечка выглянула из кухни, улыбнулась; без макияжа она казалась Паше красивее. Но если Ольгина работа требовала асексуальной внешности – коллеги-врачи на короткую юбку реагировали как бык на красную тряпку – то школа подразумевала как минимум взрослость, а уютная домашняя Алечка походила скорее на студентку-практикантку.
А тут непонятно, то ли врачи Завистливое Быдло, то ли Зашоренные Ханжи. Наверное, и то и другое.
Ольга приглушила "Дискавери", прижала к животу чашку с чаем.
- Знаешь, иногда я вам, мужикам, завидую.
- Зато нам приходится кресла чинить, - философски заметил Паша, копаясь в коробке с винтиками, гайками и всяким железным мусором. - Куда ж я в прошлый раз отвертку засунул?
Ольга издевательски выгнула тонкую бровь. Прикинув ход ее мыслей, Паша возвел глаза к небу. Он иногда катастрофически не понимал, как нежная душа Алечки выдерживает эту чудовищную пошлячку.
Этот эпизод меня озадачил не на шутку. Один ребус я разгадала: Ольга имеет в виду, что в прошлый раз Паша засунул отвёртку себе в жопу. Или она просто гнёт себе брови как подковы, а у Паши анальная фиксация. А вот про зависть мужикам? Оля смотрит Дискавери. Может быть, там показали что-то такое, от чего можно сразу начать завидовать мужикам? Загадка. Если кто поможет, буду признателен.
Ольга. Очаровательный беспорядок коротких волос, турецкий загар в разъехавшемся вырезе халата.
Ну знаете, Ольга могла как-то более изящно и тонко похвастаться, что отдыхала в Турции. А то сиськи вывалила и рада.
Трогательная девочка, пока молчит. Но молчит она нечасто.
Ей тридцать два.
Она счастлива.
И мы счастливы за Ольгу, потому что ей 32, она нечасто молчит, у неё очаровательное гнездо на голове и Турецкий Загар.
Паша возился с креслом; пальцы пахли железом. Ему нравилось создавать иллюзию "мужчины в доме" - здесь, где он был нужен и где принимали его таким, какой он есть...
Что-то странное я прочитала, что-то из области патриархальных загонов, и понять я это не могу. В общем, Паша тоже счастлив, но не очень.
Совсем по-другому все было в доме матери.
Да, ребят, как и у всех Повелителей Леопардов, Гольфов и Водолазов, у нашего героя есть семейная драма.
Мама. Хм. Паша вздохнул: в субботу-воскресенье он обещался копать картошку на даче. И перспектива провести два дня в привычной позе на этот раз не радовала.
Ты ж моя пусечка. Сначала меня снова озадачила привычная поза. Паша так много копал картошку, что уже поза стала привычной? Или тут снова какой-то сальный намёк на любимые Пашины позы? Я перебрала в уме все известные мне позы для гомосексуального соития и так и не подобрала ту, которая будет похожа на копание картошки. Но не только картофельная угроза гнетёт Пашу.
Полоумная родня, долгие застольные беседы и, как всегда, косые взгляды в его сторону
Естественно, как и в любом оридже, тупое быдло не принимает гомосексуала, и для реала это действительно большая проблема. Но я знаю Пашу уже полторы главы, и мне кажется, что на него косо смотрят потому что он мудак.
... Жалобное лицо матери: "Павлик, женись" - и вечный ответ, шутливо-жестокий: "Замуж – пожалуйста, хоть завтра."
Нет, зайка, у тебя на родине только начали рассматривать вопрос о партнёрстве, так что, замуж ты в лучшем случае выйдешь лет через десять, если только не переедешь в другую страну.
Больше, чем гопников, Паша ненавидел только одно: когда его называли Павликом.
Какой тонкий с нами едет человек. Но Паша великодушно прощает свою глупую маму, ведь она так переволновалась на первом курсе, когда он сделал камин-аут. Но мама продолжает надеяться, что сынка выкинет всю эту гомосятину из головы, повяжет платок, наденет длинную юбку и нацепит на каждую сиську по младенцу. И будет варить борщи, потому что мы знаем из мультика «Детки из класса 402» - литовцы любят борщ. И ложки.
Ольга допила чай, запахнула на груди халат, уставилась в одну точку. Паша насторожился: усталую голодную Ольгу порой тянуло на проповеди. Он был благодарным слушателем, хотя национализма ее и не разделал – говорила она излишне зло.
Забавная опечатка. Итак, у нас русская националистка в Литве, да? Ну так пиздуй в Россию, Ольга? Не?
- Вильнюс населяют крестьяне...
Он не ошибся: Ольга завела свой очередной ехидный монолог.
Нет, нет, пожалуйста, только не ехидные монологи! Сейчас в моей голове смешались в кучу все ехидные кони и ехидные ведьмы, только Ольги в эту оргию ехидства не хватало запихнуть.
Она говорила о "лицах типично крестьянской наружности", которые зимой и летом ходят в стоптанных кедах, спортивных штанах и синтепоновых куртках. На макушку они нахлобучивают самого крестьянского вида шапчонку, штаны с вытянутыми коленями заправляют в шерстяные носки.
Какие интересные подробности о литовском быдле. Штаны они в носки заправляют. Только шлюху Олю забыли спросить как им одеваться.
Она вспоминала о двухдневном референдуме о членстве Литвы в Евросоюзе: тогда, субботним апрельским вечером, в верхах пробежал панический ветерок - пугающе слабенькая активность... И дабы привлечь народ, была объявлена акция. Наклейки, свидетельствовавшие об участии в будущем родины, в крупных магазинах давали солидные скидки на стиральный порошок, пиво и другие продукты первой необходимости. Однако власти волновались совершенно напрасно.
- В воскресенье крестьянин вернулся с полей, вкусил цепеллинов со сметаной, луком и шкварками, выпил рюмочку беленькой, икнул довольно – и со всей своей семьей отправился в ближайший пункт голосования: решать судьбу родимого государства...
О, земля Марии, твои дети предприимчивы и просты, как олово белых центов. Сколько еще по оврагам и кюветам недораспиленных оранжевых велосипедов – ставших символом несбыточной утопии мэра Вильнюса... Увы, господин Зуокас, вашему городу еще очень далеко до Амстердама. Пусть Литва свободна как ветер – во всяком случае, была до вступления в ЕС, - у нее нравы сварливой толстой кухарки, весьма практичной в деле и не слишком много думающей о высоких материях.
Здесь торжество выливается в агрессию, и праздники завершаются битыми стеклами. Не приведи господь попасть на традиционную литовскую свадьбу. Усевшись за длинный стол, соединив в знак единства руки над головами, крестьяне раскачиваются из стороны в сторону и нестройными голосами поют...
Да, самые предприимчивые крестьяне живут в новостройках и загородных коттеджах. Они по праву могут гордо именовать себя мещанами. Легендарных слоников на буфете им заменила ванна розового мрамора в форме ракушки, не менее легендарные занавеси из бус в коридоре сменились лепниной под потолком. Особенность этого вида – навеки отмершая фантазия. Интерьер их домов изобретает дизайнер, гардероб их зависит от ассортимента бутиков в "Акрополе" и "Европе*" . Но под ароматами дорогой туалетной воды, под деловыми разговорами в навороченный мобильник, под пиджаками и жилетками, обтягивающими пивной животик, они все были и остаются простыми литовскими крестьянами: жадными, завистливыми и хитрожопыми... Всю интеллигенцию сослал еще Сталин. Кто есть у этой страны? Холина со своим балетом и Коршуновас с театром, не самые литовские люди, согласись... Да что далеко ходить: МэнсФактори* кто основал? – Алексей Терентьев, вечная ему слава. Петрович, ты ведь гордишься, что ты русский?
Я кончил и закурил от этого монолога. Это как все националистические посты Додо вместе взятые. Но даже из этого монолога я так и не понял, чем лично Ольге не угодили крестьяне? Может у неё какой-то модный бутик, в котором тупое быдло ничего не покупает? Или она дизайнером интерьеров работает и вынуждена раз за разом делать ужасную лепнину? Нет, баба – патологоанатом. То есть, я понимаю, если бы у неё бомбило от каких-то реально напрягающих вещей – нетерпимости, например, той же. Нет, у неё подгорает от того, что люди не выглядят так, как ей бы хотелось. И да, крошка, твой друг носит гольфик из леопёрда. Завали своё ебало, а?
Короче, интеллигенция перемыла крестьянам кости, и продолжила свою интеллектуальную дрочильню, где бы вы думали, на кухне!
...За окном стемнело; с креслом и ужином было покончено, и трое пили чай на кухне, как в старые добрые времена. Казалось бы, не такие уж и старые – но из литовских детей, родившихся в конце восьмидесятых, каждый второй уже не помнит русского языка. Казалось бы, не такие уж и добрые – но...
Пора бы уже достать гитару и спеть «На тихорецкую состав отправится», но вместо этого Алечка достаёт стихи.
Над небоскребом подохла вера
В силу и власть.
Запомни, брат – терроризма эра
Давно началась.
Гробы вспороли мне вены осенью,
Я полный дурак.
Я помню сербов, Вьетнам и Боснию,
Чечню и Ирак.
Скажи, пространство, кто моя Родина?
Литва или Русь?
Рожден в огромной стране был вроде я,
Но не разберусь...
Свобода типо... Ну да, прекрасно...
Но мне-то – пофиг.
Я знаю только один флаг – красный,
Знак той эпохи.
Мне серп и молот ударят в голову,
Не стоя рубля.
Я – самолет-игрушка из олова,
До встречи, земля.
Орут старухи – не делай этого!
Не лезь на карниз!
Я камикадзе, мне фиолетово.
Лететь? – только вниз!
Что это? «Анальный носорог»?
- Сказочник?.. – тихо спросил Паша.
Нет, друзья, это Штамп №2, о котором я писал в основном треде – Готичный Принц.
Сказочником посвященные называли Максима Романовского. В бывшей одиннадцатой параллели Паша уважал только его. Макс оставлял впечатление обычного замкнутого подростка – внутри он был не то эксцентричным неуравновешенным готом с уклоном в суицид, не то невротиком-нацистом, не то вовсе Просветленным. Алечка так и порхала вокруг него: школьному психологу полагалось знать, кто из учеников видит апокалиптические видения. Бритолобые гопники по неизвестной причине его боялись; похоже, опасались даже собственные родители. Девушки Макса не интересовали – да и не было среди них желающих пробить ледяную скорлупу его отчужденности. Романовский был из тех людей, над которыми вечно тяготеет свое собственное грозовое облако. Он был всегда один.
Подонок Паша уважает Максима за национализм, а вот Олю за него же не очень. Как так? Оказывается, что Готичного Принца приняли в свою компанию бисенёны и херка.
В середине прошедшей недели Сказочник сидел в столовой вместе с новыми одноклассниками – Ирмой, Эдиком, Валерой, Ильей и Никитой. И – по коже пробежал мороз, невероятно, но Паша видел своими глазами – Сказочник улыбался.
А параллельный чтец подтянется параллельно?
