Семен медленно приходит в себя и слышит злодейские переговоры.
- Надо было проверить! Трижды проверить, прежде чем посылать неизвестного человека на такой важный объект! - гремел твердый голос у меня под ухом.
- Маслов говорил, что людей был дефицит, пришлось первого же пилота брать. Они все равно собирались избавиться от него после прибытия контрольной группы.
- И что с этого? Где теперь Маслов? Где Фасов, где его люди, которых послали следом? Полный разгром, утеряны важнейшие приборы, сведения, да и в контрольной группе после утраты сырья смысла больше никакого!
То есть, люди Маслова первого согласившегося лететь пилота, а по условиям задачи им нужен был хороший вертолетчик, способный приземлиться на маленьком острове при непредсказуемой погоде, только для того, чтобы убить его, когда он довезет груз?
Они же очень осложнили себе задачу, им пришлось искать не просто вертолетчика, а вертолетчика без родственников и друзей, которого никто не будет искать. Тем более, что его стали бы искать со временем. И армейские друзья у него остались, да и сгоревшая квартира продолжает числиться за ним, коммуналка и налоги будут капать, рано или поздно его должны объявить в розыск. В конце концов, брат из тюряги вернется.
Все это очень всрато, но, даже если так, зачем они не убили его сразу, когда он только привез шифр, пока он еще ничего не подозревал?
- Послушайте, доктор, - голос был явно рассерженный, - со всем уважением вынужден вам заявить, что вас сейчас заносит, причем очень сильно. Маслов, как-никак, знал, что делал, не в первый раз работал. То, что всё пошло наперекосяк, не его вина. Кроме того, среди тел на станции Маслова не нашли, есть вероятность, что он еще живой. Как раз контрольную группу на поиск летчика и направили, а что касается второго, приказ был однозначным – брать живым. Что люди Капчигашева и сделали.
- Вы понимаете масштаб произошедшего? Четыре из семи числовых установок находились на острове! Я получил только часть данных о полевых испытаниях аппарата, остальные данные утеряны вместе с установками! Исследования отброшены на несколько месяцев назад…
То есть, весь этот организационный пиздец происходит "не первый раз", это не разовый форсмажор, а нормальный их стиль работы. И работают они, похоже, еще с 50х годов. И до сих пор их не раскрыли. Очаровательно.
- Вот ваш драгоценный прибор, при обыске нашли, - человек с лейтенантскими погонами протянул доктору орбитокласт. Тот обрадовался и вроде даже слегка подобрел, что ли.
- Слава богу, а я-то волновался. Теперь, что будем делать с этим? – он указал на меня. – Как в прошлый раз?
И что такого драгоценного в заостренной железяке? Как будто для операции ничего больше не нужно, жуткие исследования они проводят на коленке, без оборудования, кроме этих самых орбитокластов.
Но Семена интересуют совершенно другие вопросы.
«Какой еще прошлый раз? Что вообще всё это значит?» - голова раскалывалась от вопросов, но задать я их не мог чисто физически.
- Ждать, - лейтенант щелкнул пальцами.
- Повторная обработка может быть необратимой, Туманов нам голову за это оторвёт, - тут доктора прервал второй «военный».
Но тут происходит явление Пашки и Петухова. На вопрос о Матти Пашка разыгрывает целую драму.
- Мертв, - ответил толстяк. На секунду воцарилась тишина.
- Чего??? – опешил лейтенант.
- Мертв, говорю же вам, - толстяк сделал печальную мину. – Погиб при задержании пилота.
- Вашу ж мать, что творится. И что мы теперь финнам скажем, - старший офицер сел за стол, обхватив голову руками. Петухов забеспокоился.
- Пашка, - дернул он толстяка за штанину, - ты обещал вызвать людей, чтобы тело забрать…
- Погоди, - перебил его Пашка. – Но это еще не всё. Я нашел виновного в гибели Сааремоси.
- И кто? – устало спросил офицер.
- Да вот же он, - Пашка кивнул на Петухова. Тот как стоял, так и застыл с ошеломленным видом.
- Ч…ч-ч-ч… - силился выговорить он.
Ну да, Пашка надеется, что замена магазинов прокатит, и никакой экспертизы не будет, дефицит жы кадров.
Приходит мужик, который гонялся за Семеном, его фамилия Капчигашев. Пашка продолжает вдохновенно врать:
- Мы шли по следу приблизительно полчаса. Разделились, чтобы было легче поймать цель. Петухов и Сааремоси были вместе, я один. Они наткнулись на беглеца и вступили в бой, но тот ушел, потому что потом я обыскал окрестности и никого не обнаружил. В перестрелке Сааремоси был легко ранен, и Петухов, решив воспользоваться случаем, добил своего товарища. Скорее всего, он хотел занять вакантное место в организации, свалив вину за убийство на беглеца. Однако я успел вовремя, чтобы заметить гнусный поступок, но, к сожалению, воспрепятствовать уже не успел. Я сделал вид, что недавно пришел и ничего не заметил, обманул бдительность негодяя, подыграв ему, и вместе с ним добрался сюда. И вот, передаю его в руки правосудия.
Немая сцена, Петухов издает несвязные междометия, Пашка все нагнетает:
- По пути я вызвал людей на место гибели Сааремоси. Они подтвердят, когда вернутся, что финн был застрелен пятью выстрелами в упор, последний из которых был контрольным. В магазине пистолета Петухова нет пяти патронов, на нем сохранились отпечатки пальцев Сааремоси, очевидно тот хватался за пистолет, пытаясь отвести его от себя. У меня все патроны на месте, можете проверить. А оружие финна, наверное, Петухов куда-то выбросил.
Обратите внимание, как у злодеев устроен учет оружия.
Никак он не устроен. Аноны, я человек мирный, про пистолеты ничего не знаю, знаю только, что в любой конторе любое хоть немного ценное оборудование выдают под расписку с указанием номера, чтобы сотрудник не зажал при увольнении хозяйский ноутбук, и не сдал вместо хорошего старый и тормозной. А эти злодеи, похоже, раздают оружие направо и налево, вообще не отслеживая, кто из них из чего стреляет.
- Ну, что нам остается делать, - офицер задумчиво почесал подбородок, глядя на безвольного бывшего начальника охраны «Берега», на Петухова, который отдал приказ на убийство моих друзей, который передал Захара в руки этих людей. – Это конец, Петухов, мы терпели твои выходки довольно долго, но на этот раз тебе уже не отвертеться. Ты понимаешь, кто погиб? Такое не прощается, такое надо наказывать, чтобы неповадно другим было. Артем Леонидович, вы, вроде, говорили, что вам нужна практика? – он обратился к доктору, который сразу же оживился.
- Приступайте, - доктор достал из кармана тонкие хирургические перчатки, расправил их. В воздухе едва ощутимо запахло антисептиком. Совсем как от той сахарницы у отцовского знакомого.
- Что, прямо здесь? - поморщившись, спросил лейтенант. Доктор мотнул головой.
- Скажите людям, пускай приготовят транспорт до операционной.
Вот так вот. Без суда и следствия.
Петухов орет, визжит, получает по лицу, пытается убежать и бесславно гибнет, застреленный Капчигашевым.
В Семена втыкают еще одну ампулу, якобы с антидотом, а потом происходит явление папы.
- Ну-с, молодой человек, всё в полном порядке. А ведь я говорил, надо периодически обследоваться.
Последнюю фразу доктор адресовал не мне, а кому-то около двери. Повернув голову, я увидел того, кто всё это время бесшумно наблюдал за мной.
Папаша собственной персоной.
- Как дела, Семён? – как ни в чем не бывало, спросил капитан второго ранга Андрей Туманов, пожимая руку доктору.
Папа отводит сына в еще одну комнату без окон, и предлагает ему рассказать все с самого начала.
- Итак, началось все достаточно давно. Ты ведь знаешь, что такое лоботомия? Нейрохирургическая операция, разрез кое-каких частей мозга – я не буду грузить тебя медицинскими терминами, скажу только то, что вот этот «эффект безвольного овоща» на самом деле является достаточно нечастым отклонением. Обычно лоботомированный пациент остается вполне нормальным.
Но это бывает только при идеальном проведении операции, да и то иногда бывают странные эффекты.
Так вот, еще в Советском Союзе однажды случилось странное происшествие. Лейтенант Сергей Пахомцев, который сидел на гауптвахте за мелкую кражу, взбесился и убил всех своих сокамерников. И не просто убил – буквально разорвал на куски. Говорили, что часть этих кусков он даже съел. При этом, когда всё это обнаружили, Пахомцев вел себя абсолютно нормально – если слово «нормально» вообще применимо к подобной ситуации. Он был в ужасе, смотрел на свои окровавленные руки, тихонько выл, короче говоря, полный шок. Что было с Пахомцевым потом, неизвестно, его отправили в психиатрическую лечебницу при тюрьме, оттуда он, если я правильно помню, уже не вышел. Загадка была в другом: что заставило воришку, неопасного человека сотворить такое с неизвестными людьми?
Следствие проверяет все возможные версии, и находит неожиданную истину:
вот тогда обнаружилось, что во время Корейской войны Пахомцев, который был в числе военных советников в КНДР, но сам отсиживался в тылу, после очередного приступа белой горячки, вызванного неумеренным потреблением рисовой водки, был прооперирован неопытным полевым медиком, принявшим его состояние за острую шизофрению. Операция была новой, медик прочитал про нее в трофейной американской книге. Догадываешься, что это была за операция?
Так. Давайте помедленее. Неопытный полевой медик не смог отличить белую горячку от шизы. Что он должен был сделать после этого? Наверное, отправить шизика, откуда он приехал, и заниматься дальше своими медицинскими делами. Но медику больше нефиг было делать, как под свою отвественность, в полевых условиях вырезать этому алкашу часть мозга, чтобы поставить его в строй и избавить от шизофрении.
Мне кажется, что шизофрения была у медика.
Дело Пахомцева, вследствие его необычности, вел Валентин Вязников, военный врач, которого эта деталь очень заинтересовала. Он ночами не спал – изучал все мелкие детали происшествия. Написал целую кипу рапортов, проводил экспертизы. И, наконец, он нашел причину резкого буйства.
Радио.
Сидя на гауптвахте, Пахомцев услышал по радио розыгрыш лотереи, и от прослушивания наборов цифр сошел с ума и начал всех убивать.
Анон еще раз перечитал предыдущий кусок и задумался. Вряд ли эта сцена происходила в Корее, откуда там наше радио со спортлото. Значит, Пахомцев вернулся в СССР, и уже после лоботомии какое-то время жил, служил и по мелочи воровал. Он за это время ни одной цифры не услышал? Даже если эффект только от прослушивания по радио, радио тогда было везде, и те же сигналы точного времени каждый раз перед новостями, как он пропустил-то?
Когда Вязников об этом узнал, он тут же бросился проверять свою догадку – выписал несколько цифр на листок и поехал в психушку к Пахомцеву. Когда он зачитал цифры вслух, не произошло ничего – лейтенант лишь тупо смотрел на него. Когда он продиктовал цифры в рацию и включил запись – Пахомцев бросился на него, смял и, пока его оттаскивали санитары, успел откусить три пальца на правой руке. Один палец он при этом проглотил.
Разумеется, после такого случая Вязников не горел особым желанием самому проверять полученные знания на практике. Однако он написал прошение о проведении экспериментов, адресовав его высшему руководству страны.
- И что?
- И, что любопытно, получил согласие.
Обратите внимание, Вязников - военный врач. Обычный врач, который лечит военных, не ученый, не профессор. Однако, как мы сейчас увидим, проведение опытов доверили именно ему.
Однако, с практической точки зрения, опыты Вязникова завершились полным фиаско. Заключенные – в основном это были те, кого не жалко, маньяки, убийцы, военные преступники, которых его отделу выделили на эксперименты – должны были быть прооперированы особым образом, чтобы цифры возымели на них хоть какой-то эффект. Нужно было, чтобы разум полностью покинул человека, но все моторные функции организма продолжали исправно работать. Кроме того, запись чисел на носители тоже была непростой. В итоге, прошло три года, а никакого полезного эффекта опыты не принесли. Правительство было разочаровано, и финансирование «проекта 42» - так называли опыты Вязникова – прекратилось.
То есть, под никому неизвестного Вязникова выделили целый секретный отдел для опыта с "теми, кого не жалко".
Кстати, какие сложности могли быть с записью на носители? Магнитофоны тогда уже были.
Вязников был вне себя. Он долго обивал пороги кабинетов, но всё было тщетно. Разозлившись окончательно, во время очередной встречи с партийными руководителями он заявил, что на Западе могли бы найти лучшее применение его знаниям, и ушел восвояси. Через четыре дня тело Вязникова с огнестрельным ранением было найдено плавающим лицом вниз в одном из каналов Петербурга. Убийц так и не нашли, дело было закрыто.
Закрытое дело валялось по секретным сейфам до самой перестройки, а потом попало в руки к некоему Владимиру Пахомцеву, однофамильцу того несчастного алкаша.
Владимир моментально понял, что при помощи такой операции можно лепить из человека всё, что душе угодно. В записях Вязникова говорилось о том, что после операции можно провести обратный эффект, когда разум постепенно вернется, однако программа останется внедренной. Можно, например, составить настолько сложную программу, что человек будет заниматься своими обычными делами, и никто даже и подозревать не будет, что он следует приказам.
Интересно, откуда об этом знал Вязников, если у него самого ничего не получилось?
Я очень доверчивый чтец, и специально не задаю вопросы о механизме воздействия - почему именно цифры, какого хрена цифры должны звучать из радиоприемника, чем, с точки зрения физики, отличается звук изо рта человека от звука из динамиков, неужели "сырье" так колбасит от шумов и обертонов?
Предположим, что эта магия работает, но почему у Вязникова за три года при всех условиях не получилось ничего, а у его последователей вот сейчас получится все?
И Пахомцева поддержало трое его лучших друзей, все, как и он, морские офицеры. Сергей Епифанов, заместитель командира подводной лодки, который нашел подходящее место для экспериментальной площадки. Владислав Матюшин, довольно хитрый паренек, по слухам связанный с контрабандистами, который пообещал найти помощь за границей. И некто Андрей Туманов, капитан второго ранга, знакомый с умеющим хранить секреты редактором новостного агентства, который придумал интересную схему, связанную с газетными публикациями и авиакатастрофами.
Но зачем же они все это устроили? Предвидя девяностые, хотели штамповать зомбей, которых не жалко будет положить в бандитских разборках? Нет, аноны, берите выше. Преступники у нас идеалисты.
Понимаешь, мы были молоды и очень, очень амбициозны. Мы не думали, что прооперированные люди уже никогда не вернутся к обычной жизни. «Сколько червей погибает при бурении нефтяной скважины?» - вот примерно так мы и думали, основывая организацию – название организации мы специально не подбирали. Мы думали, что у нас получится сделать так, чтобы операция перестала отнимать разум, но не перестала давать контроль, а тогда у нас получилось бы создать новое, кардинально отличающееся от других общество, где всё недозволенное можно просто взять и навсегда запретить.
А они думали, что даже в случае успеха их в самом лучшем случае ждет жизнь изолированной секты?
Сперва всё шло просто идеально. Организация постепенно росла, в нее приходили новые, проверенные люди. Первые эксперименты были успешными и внушали нам, что мы идем по верному пути. Кстати, твоя будущая мать тоже была в числе радиотехников, подбирающих правильные комбинации цифр. Я отвечал за безопасность, и, хочу сказать, никаких происшествий не было. Однако нам отчаянно не хватало ресурсов. Такого города, как сейчас, у нас не было, все ютились только на «береге», небольшом объекте, заброшенном давным-давно - ты там уже был. И вот тогда Матюшин сделал свой роковой шаг. Он связался с КММ.
Видел тот странный знак? Круг с ромбом внутри, закрашенный черточками? Естественно, тебе, да и большей части населения страны он ничего не скажет. Если же ты будешь в Финляндии, найдешь его в любой больнице на автоклавах, каталках, тех же хирургических инструментах.
Ну, и зачем этот значок рисуют на стенах и во всех блокнотах в городе?
- Это обыкновенное клеймо изготовителя. Аббревиатура КММ произошла от названия компании «Канельярви Медикал Механика», самый крупный на Западе производитель медицинского оборудования. Матюшин долго и очень тщательно выходил на след КММ, и в итоге ему удалось узнать, что господин Юхя Сааремоси, президент компании, уже с давних времен занимается похожим делом – опытами, раскрывающими потенциал человеческого мозга.
А вот и злодейскую корпорацию подвезли.
Например, химическая атака одного известного индусского города в восьмидесятых. До сих пор это считается техногенной аварией, на самом же деле это являлось спешным уничтожением испытательного полигона, на котором ученые компании исследовали галлюциногенные газы. Результат испытаний неизвестен, однако, раз уж ученые смогли вот так просто с легким сердцем зачистить полгорода, чтобы замести следы, это о чем-то да говорит. По слухам, точно такой же испытательный комплекс был тайно построен в Восточной Сибири, как они умудрились это сделать, понятия не имею, хотя по тем же слухам, комплекс был быстро покинут и заброшен
Злодеи договорились, и в обмен на финансирование допустили корпорацию к экспериментам.
Это было ужасно. На самом деле ужасно. Понимаешь, тех людей, которых мы оперировали, мы содержали в более-менее хороших условиях. Удачных пациентов мы отправляли работать на нас, запрограммировав их не замечать странности вокруг. Неудачных – отводили в специально созданный психиатрический блок, в надежде позже исправить свои ошибки и вернуть им разум. Так вот, финнов такой порядок совсем не устроил. Первым же делом к нам прибыл вооруженный до зубов отряд, который вывел всех неудачно прооперированных во внутренний двор «берега» и расстрелял – чтобы показать нам, кто тут теперь главный. Затем часть остальных подопытных ученые заставили драться между собой – просто чтобы посмотреть, какие из комбинаций цифр дают максимальную ярость и нечувствительность к боли.
Ну, то есть хорошие бандиты гуманно резали мозги тем, кого не жалко, а нехорошая корпорация негуманно уничтожила всех, кому не повезло.
И теперь мы, основатели организации, были уже не у руля. По сути, мы превратились в некий филиал КММ. Стало ясно, что их интересует чисто один аспект опытов - военный. Как можно использовать полученный в ходе опытов материал в военных целях, и гадать не надо.
Ну, так бы сразу и сказал, что проблема не в подопытных, а в том, что они сами потеряли власть.
В компании наших идеалистов происходит раскол. Один из них, Матюшкин, полностью продался финнам, уехал в Финляндию, и стал вице-президентом КММ. А остальные поставили финнам ультиматум, или им возвращают контроль за экспериментами, или они уничтожают все бумаги Вязникова.
То есть получается, что злодейская корпорация, вместо того, чтобы в самую первую очередь получить единственно важное, что у них было, зачем-то несколько лет смотрела, как эти непрофессионалы режут подопытных.
Инициатором ультиматума выступила твоя мать. Она смогла уговорить меня и Пахомцева постепенно свернуть проект. Всё, что мы могли, мы уже сделали, эксперимент получился неудачным, говорила она, идеального результата добиться невозможно. Один бог знает, что натворят люди КММ, если продолжить им заниматься операциями.
После того, как мы бросили заниматься исследованиями, сюда прилетел сам господин Сааремоси. Он выслушал наши условия. Покивал головой, сказал, что всё будет нормально, и укатил обратно. Контроль стал ослабевать, и мы уже решили, что победили.
А через полмесяца в здании главной лаборатории – которое сейчас находится на «береге», домик с обвалившейся крышей – прогремел взрыв. Как раз в этот момент там были Пахомцев, твоя мать, еще несколько человек из ученых и охраны. Не выжил никто. Заявлялось, что случайно сдетонировал один из газовых баллонов, подключенных к операционным агрегатам.
Семен вспоминает, что все-таки помнит мать, про которую раньше думал, что она умерла в его раннем детстве.
ерез день после взрыва Сергей Епифанцев, взяв свой старый табельный пистолет, застрелил финна-охранника, проник в казармы КММ, взломал оружейную и положил почти половину бойцов и ученых КММ, которые сбежались на выстрелы. Забаррикадировавшись внутри, он держался три часа, подстрелил еще с десяток человек, был трижды ранен и застрелился последним патроном.
Я в этот момент помочь ничем не мог, потому что был арестован по обвинению в подготовке взрыва, подумать только, наглость какая. Потом выпустили, однако продолжили внимательно следить за лояльностью. Случай с Епифанцевым напугал Сааремоси, и он ограничился тем, что прислал для наблюдения своего среднего сына – Матти. Того самого, которого сегодня застрелил неизвестный террорист.
Финны стали хозяевами города, эксперименты идут, Туманов ничего не может сделать, и мечтает только тихо сбежать куда-нибудь. Сыну он ничего не рассказывал. На что надеялся непонятно, скрывать такие вещи можно только от маленького ребенка.
Ну, и ребенок в какой-то момент докопался. Папа-растяпа оставил в незапертом ящике секретные документы, и ребенок все прочитал.
Газета широкая, сложена вчетверо. Я расправляю лист и молча смотрю на огромные буквы заголовка, позабыв, как дышать. «ТРАГЕДИЯ В СЕВЕРОМОРСКЕ. ВОЕННЫЙ ТРАНСПОРТНЫЙ САМОЛЕТ РАЗБИВАЕТСЯ ПРИ ЖЕСТКОЙ ПОСАДКЕ. ВЫЖИВШИХ НЕТ». Чуть ниже: «С ПРИСКОРБИЕМ СООБЩАЕМ О ГИБЕЛИ ЗАМЕСТИТЕЛЯ КОМАНДИРА В/Ч 21229 АНДРЕЯ ТУМАНОВА И ВСЕЙ ЕГО СЕМЬИ. В СПИСКЕ ПОГИБШИХ ТАКЖЕ ЧИСЛЯТСЯ 8 ВОЕННОСЛУЖАЩИХ».
Пролистываю всю публикацию. Фотография – улыбающийся, еще молодой отец, рядом с ним женщина, которую я уже не помню. На руках отец держит совсем маленького мальчика с крайне недовольным выражением лица. Судя по тексту, место крушения обнаружил офицер Епифанов, сообщивший в штаб. Эвакуация обломков произошла только через четырнадцать дней, ввиду разыгравшейся снежной бури.
Примерно полчаса спустя руки перестают дрожать, и я продолжаю изучать документы. В папке остались только вырезки из медицинских журналов. Глянцевая бумага, слегка липкая, до сих пор сохранившая резкий запах низкокачественной типографской краски.
Я читаю вырезки, и постепенно весь мир вокруг меня сужается до уровня текста, набранного мелким шрифтом на небольшом листике.
Отцу пришлось все рассказать и обещать сыну, что они уедут, как только будет возможность.
А потом Семен с удивлением узнает, что он
Вот только ты не успокоился. Ты решил проникнуть в центральный комплекс лабораторий.
***
Ночью ты спустился во двор, подкараулил часового около контрольно-пропускного пункта, оглушил его и отобрал оружие. Как ты это сделал, я не знаю, но факт фактом. Часового, разумеется, обнаружили почти сразу, объявили тревогу, он смог вспомнить, кот на него напал, и мне довелось провести несколько минут в состоянии полнейшего шока. Наконец, я приказал не пускать оружие в ход при твоем задержании. Сначала я думал, что ты просто решишь уйти из города, но окрестные патрули никого не заметили. Тогда стало ясно, что ты стремишься в одно конкретное место.
Но в лаборатории он пробыл недолго, был пойман, и чуть не отправился на тот свет, поскольку Матти приказал его убить. Отец с огромным трудом его упросил оставить сына, с условием, что ему сделают ту же самую лоботомию. Без обработки цифрами, просто повредят мозг, чтобы стереть память.
Два года ты провел в больнице при операционной, где буквально по кусочкам мы с Осмоловским лепили твою память. Кое-что ты вспоминал сам, кое-что пришлось подсказывать, помогая при этом цифрами. Например, твои «школьные друзья» на самом деле знакомы с тобой меньше года. Они были отобраны из числа твоих ровесников, а после этого подвергнуты точно такому же кодированию, как и ты. Всё должно было быть идеально, ни тени сомнений с твоей стороны, поскольку повторный стресс мог бы вызвать необратимые изменения мозга.
Так всё и вышло. Через два года ты вернулся домой, совершенно ничего не помня о прошлом и считая замещенные воспоминания настоящими.
Ну, и на что они надеялись? Если действительно существует возможность откатить мозги до чистого листа, проще было бы подать ему информацию про КММ, как про нечто законное и само собой разумеющееся.
Сегодня всё будет по-другому, да и потом, обещаю, - как-то непонятно тихо говорит отец, но потом оживляется, услышав звонок в дверь. – Ага, а вот и твой лучший друг Захар пришел! Иди, встреть, что ли.
- Кто? Какой еще лучший друг? – хмурюсь я, однако дверь открываю. На пороге стоит парень, лицо которого я никогда, совершенно точно никогда не видел, но через секунду он кажется мне подозрительно знакомым, а потом я вспоминаю. Ну да, это же мой лучший друг Захар, с которым я знаком уже лет десять. Я протягиваю ему руку.
Парень тоже морщится, словно задумавшись о чем-то, но потом его лицо проясняется, и он отвечает на рукопожатие.
- Привет, Семён. Что-то тебя давно видно не было.
Ну, и самая мякотка.
- Ну, а дальше ты сам всё знаешь. Я решил, что прошло достаточно времени, чтобы ты начал вспоминать события, при этом не повредившись рассудком. С этой целью я и показал тебе тогда карту с отмеченным на ней «берегом». Думал, что постепенно выведу тебя на разговор, и уже теперь мы вместе придумаем, как отсюда уйти. Но, как видишь, еще раз недооценил твою решительность. К тому же, люди из КММ поняли, что их кодировка на тебе не работает, и попытались вывести тебя из равновесия, подкинув тот конверт на окно.
Да, все еще офигительный способ раскрыть тайну - подкинуть карту с лабораторией КММ, где охрана стреляет в любого мимо проходящего. действия людей из КММ мне тоже не понять, если бы они хотели избавиться от этого Семена, у них было 100500 менее сложных вариантов.
Когда я выбрался из дома, сразу же приказал снять охрану с «берега», помня о прошлом случае, однако центральные лаборатории перенесли в другое место год назад, так что теперь там только дополнительная операционная, генератор и пост охраны. Осталось ждать тебя внутри, но вмешался этот таинственный пилот. Вот, как-то так.
Вместо разговора с отцом разыграли безумный спектакль.
Семен не очень понимает, что делать дальше, но видит, что отец, вроде бы, на его стороне.
- Между прочим, - просмеявшись, сказал отец, - этот твой напарник нанес очень серьезный удар и по организации, и по КММ. Островных станций всего три, одна из них покинута, вторая не очень важная – просто дополнительная вертолетная площадка, а на третьей, которую он уничтожил, склад горючего, склад радиотехники, четыре цифровые станции и даже запасной шумовой передатчик.
И Семен открывает отцу все карты.
- Папа, а ведь я могу связаться с Иваном. Ну, с тем летчиком.
- А вот это просто замечательно! Внутренние каналы не блокируются, особенно с моим личным кодом доступа, тогда передачу и перехватить нельзя – отец схватил рацию. – Диктуй волну.
- Ох уж мне эти цифры, - я наморщил лоб, вспомнил, продиктовал. Отец щелкнул рычажком.
- Да? Иван? Здравствуйте. Вы меня не знаете, меня зовут Андрей Туманов. Да, отец Семена. Послушайте, Иван, у меня к вам есть одно предложение…
Да, Славик, конченый. Но, как станет понятно из дальнейшего отрывка, в этом отделении конченые не только лишь все.
Автор нашел какой-то очень странный способ выгуливать внутренню Сраку.