Приветливые лучи утреннего солнца разбудили Итэра, и, сладко потянувшись, он выполз из мягких объятий одеяла. Паймон дремала, зависнув в воздухе рядом с постелью. Он принялся одеваться, делая все как можно тише, чтобы не разбудить свою маленькую спутницу — вчерашний вечер затянулся почти до рассвета, и Паймон настолько переутомилась, что по дороге домой просто уснула у него на руках.
Вечер был воистину чудесным: сначала Ноэлль перепробовала все безалкогольные коктейли в «Кошкином хвосте», а потом гуляла с ним под полной луной, и, кажется, в первый раз за все прошедшее с их первой встречи время выглядела спокойной и расслабленной. Они собирали цветы-светяшки, распустившиеся в ночи, и ее вечная суетливость, вечная готовность выполнить чужое распоряжение — все это осталось далеко позади, за каменными городскими стенами. Чудесным было бы и ленивое теплое утро, если бы не нарушивший умиротворенную тишину стук.
Торопливо натянув трусы, Итэр приоткрыл дверь. На пороге стояла Барбара. По выражению лица юной девушки-пастора он сразу понял: ей от него что-то нужно.
— Доброе утро!
— Доброе. Давай сразу к делу.
Барбару нисколько не смутила его беспардонность.
— В окрестностях города нашли монстра, не похожего ни на хиличурла, ни на попрыгунью, ни на одно известное живое существо. К счастью, он был мертв, но человек, который ликвидировал его, сам серьезно пострадал.
— Если с монстром разобрались и без меня, то чем я могу быть полезен?
— Понимаешь, этот… скорее всего, один из членов Гильдии искателей приключений Ли Юэ… кажется, на нем какое-то проклятье. Или монстр успел отравить его каким-то неизвестным ядом. Ночью его принесли в лазарет, до утра я занималась его ранами, и все, кто помогал мне, через несколько часов плохо себя почувствовали — у кого-то начались головные боли, у кого-то головокружение и кровотечение из носа. Розария нашла его первой и слегла с температурой и галлюцинациями. А ведь у нее железное здоровье!
— Барбара, я же не целитель.
— Но тебе не страшны ни яды, ни проклятия нашего мира! Итэр, пожалуйста, помоги мне с уходом за ним. Я не могу проводить все время в лазарете, а оставлять без присмотра больного, который еще как минимум неделю не сможет даже ложку до рта донести.
— А что нам за это будет? — вкрадчиво поинтересовалась объявившаяся словно из ниоткуда Паймон.
Итэр с размаху хлопнул себя ладонью по лбу: как только в этом крохотном тельце помещались такие бездны алчности?
— Я думаю, бессрочная индульгенция от церкви будет достойной наградой? — на миловидном личике Барбары засияла самая невинная и очаровательная из всех невинных и очаровательных улыбок мира.
— Если ты поставишь на ней свою подпись…
— Да, разумеется, она будет заверена перед архонтом и Селестией надлежащим образом.
— Договорились!
Барбара учтиво закрыла дверь. Итэр зевнул, потянулся, набросил на плечи шарф. Запутавшийся в датах Венти сначала напугал Итэра тем, что ему нужно через три дня быть в Ли Юэ, но потом додумался свериться с календарем и успокоил его тем, что на самом деле до Церемонии сошествия осталось целых сорок три дня. Торопиться было некуда.
— Посмотрим, кто из поклонников готов отдать больше моры за индульгенцию с автографом Барбары! — захихикала Паймон, потирая маленькие ручки в предвкушении.
Пройдя мимо величественного собора, они направились к утопающей в розах и зелени святой обители и свернули на тропинку, ведущую через яблоневый сад к высокому двухэтажному зданию, расположенному поодаль от основного корпуса. Несмотря на то, что невесты Барбатоса соблюдали обет безбрачия исключительно добровольно и с благословения пастора могли даже выйти замуж, в этот цветник Итэр предпочитал не заглядывать. Мало ли, вдруг архонт предпочитает сам наведываться в ночи к своим самым верным почитательницам и не обрадуется, заметив забравшегося в ночи в келью юной девы иноземца, а потом ему и Паймон продует уши, или, чего хуже — поясницы... И поэтому, несмотря на то, что собирающие ранние яблоки девочки, девушки и женщины в черно-белых платьях провожали его любопытными взглядами, Итэр держал себя в руках, не улыбаясь и не подмигивая им и натянув на лицо деловитую сосредоточенную мину.
В расположенной у самого входа в западное крыло лазарета палате он к своему удивлению увидел действующего магистра Ордо Фавониус. Джинн с блокнотом в руках что-то записывала, сидя напротив устроившейся в постели белолицей красноволосой женщины. Видимо, это была та самая Розария.
— Джинн, ты закончила с отчетом об инциденте с неизвестным монстром? — поинтересовалась Барбара.
— Не совсем. Ах, путешественник, здравствуй. Рада тебя видеть, — Джинн добродушно улыбнулась.
У сестер были одинаковые светло-голубые глаза и одинаковые белокурые вьющиеся волосы. На этом сходство между ними заканчивалось. Итэру больше по нраву была закатникообразная фигурка миниатюрной Барбары, ее хрупкие плечики, маленькая грудь, тонкая талия, широкие бедра и пухлые ножки, но и напоминающая песочные часы фигура рослой, крепкой Джинн выглядела на его взгляд весьма привлекательно.
Привлекательно выглядели и внушительные груди Розарии, оттягивающие тонкую ткань белой ночной рубашки. Но ее суровый взгляд, которым она немедленно удостоила Итэра, быстро отбил у него желание познакомиться поближе.
— Так, я рассказала все, что знала. У меня ничего не болит. За зелеными хиличурликами не гоняюсь. Жара тоже уже нет. Когда вы отпустите меня? — недовольно пробурчала она, сложив руки на груди и тем самым подчеркнув свои впечатляющие формы.
— Я думаю, тебе лучше остаться здесь как минимум на неделю. Нельзя исключать вероятность инфекции, поэтому карантин — разумная мера, — спокойно ответила Джинн.
— Карантин?
— Да.
— Я точно не больна, не надо никакого карантина… — Розария нахмурилась. — Вечером перед дежурством я решила заглянуть в «Кошкин хвост», и Диона приготовила мне какой-то адский коктейль. Уж не знаю, чего там намешала эта хвостатая мелюзга, но уверена, что отравилась этим пойлом.
— Вообще-то тебя там не было, — хмыкнул Итэр. — Мы с Паймон и Ноэлль засиделись до полуночи, и кого-то настолько приметного я бы запомнил. Да и Дионы не было тоже, ей еще с утра пришлось отпроситься, чтобы подлечить отца — в Спрингвейле ураганом снесло черепицу с половины крыш, Драфф пьяным полез ее перестилать, упал и ушиб копчик.
Розария вздохнула.
— Ладно. У парня была с собой фляжка, мне стало интересно, что там — вода или что-то спиртное, вот я и пригубила немного.
— Розария, как не стыдно! Двести сорок четвертая заповедь! — застонала Барбара, схватившись за голову.
— Это было не воровство, а дегустация…
— Барбара, не сердись. Я бы на ее месте тоже не удержалась, — подала голос Паймон.
— Как же ты меня сейчас разочаровала, ты не представляешь. Иногда кажется, что ты встала на путь праведности. Я ведь так обрадовалась, когда ты проявила милосердие к этому несчастному приключенцу из Ли Юэ! А потом все равно оказалось, что Розария осталась той же Розарией, которую я знаю уже не первый год.
— Ты так говоришь, как будто быть Розарией — это что-то плохое. Сама же понимаешь, что вас всех без меня давно хиличурлы и маги Бездны с говном бы сожрали, праведники вы мои…
— Сегодня вместо обеда тебе принесут теплое молоко. И вместо ужина тоже. Надеюсь, это пойдет тебе на пользу, — строго произнесла Барбара.
Розария посмотрела на нее взглядом, которым можно было бы проморозить до мозга костей, но не сказала ни слова. Барбара добродушно потрепала ее темно-красные волосы и гордой походкой вышла из палаты, направившись ко второму пострадавшему. Итэр и Паймон последовали за ней.
— Пожалуйста, не суди о Розарии по первому впечатлению. У нее непростой… ладно, будем откровенны, у нее ужасный характер. Но она старается быть лучше. По крайней мере, я надеюсь, что она старается.
— Хорошо, поверю наслово.
— А теперь насчет графика. В восемь утра я ухожу и оставляю больного на вас, в восемь вечера возвращаюсь, вы уходите, а я остаюсь тут ночевать — свободных палат предостаточно. Все понятно?
Итэр кивнул.
Барбара открыла дверь расположенной в конце коридора палаты. В отличие от бодрой Розарии, гость из Ли Юэ действительно выглядел скверно. Бледное лицо казалось еще бледнее, оттененное черными с прозеленью волосами. Грудь едва заметно приподнималась и опускалась. Понять, сколько ему лет, Итэр не смог, очевидным было только то, что ему было не меньше пятнадцати и не больше тридцати.
— Мы его не разбудим?
— Нет, он спит очень крепко. И, думаю, ближайшие несколько дней большую часть времени будет спать.
— Ты не смогла его исцелить? — охнула Паймон.
— Иногда лучше не торопиться. Я сразу же залечила травмы, угрожающие жизни, но сложный перелом ноги, ушибы и последствия кровопотери было уже невозможно устранить в один этап. Такая нагрузка может оказаться непосильной для организма. Поэтому ему и будет нужен уход в течение какого-то времени. Но не могу же я поручить сестрам уход за больным, от чьего присутствия одних тошнит, у других начинаются головные боли, а третьи — чешутся, как от крапивы… Вот я и вспомнила про вас.
— Имей в виду, уколы я делать не умею! — в один голос заявили Итэр и Паймон.
— А тебе и не придется.
Барбара выдвинула ящик прикроватного столика и выложила перед ними кучу флаконов и баночек.
— Вот мазь для ожогов, они почти затянулись, но новая кожа очень тонкая и сухая, ее обязательно нужно увлажнять. Это витамины. Это общеукрепляющий сбор, на ужин заваришь, как чай, добавишь немного молока и сахара… можешь, кстати, и себе заварить, он не только полезный, но и вкусный. Вот анальгетики, вот таблетки от температуры. Если наш пациент не сможет или не захочет принимать лекарства с едой или по отдельности, то вот тут обезболивающие и жаропонижающие свечи — одной на день будет достаточно.
— Эм… Если он откажется пить лекарства, мы должны будем засунуть их ему в зад? — Паймон многозначительно взглянула на Барбару.
— Ну, не так грубо, но суть ты уловила правильно.
Очень вовремя прервав эту весьма неловкую для невольных сиделок дискуссию, в палату заглянула Джинн.
— Розария рассказала все, что могла рассказать. Но она, как и мы, ничего не знает ни о происхождении, ни о силах этого монстра и даже не застала его живым. Для полного отчета мне нужно допросить и второго свидетеля. Я могу задать ему несколько вопросов?
— Нет-нет, не сегодня! Во-первых, ему нужен отдых. Во-вторых, он может быть травмирован не только физически, но и морально. Давай ты придешь завтра, когда будет понятно, можно ли его вообще допрашивать.
— Хорошо. Тогда около трех я буду тут.
— Я вряд ли смогу задержаться до твоего прихода. Тебя встретят Итэр с Паймон, договорились?
— Договорились. Присмотри за гостем, путешественник!
Стук сапог Джинн и туфелек Барбары становился все тише, и, наконец, совсем заглох. Итэр уселся за прикроватный столик. День обещал быть долгим и скучным. С куда большим удовольствием он прогулялся бы с Айлин и преподал бы ей пару уроков фехтования, выпил бы фруктового коктейля в «Кошкином хвосте» и поболтал бы с Дионой. Или постарался бы убедить Донну в том, что лучше зяблик в руках, чем мудрая сова в небе. Или, может быть, навестил бы Эмбер, которая давно и вполне однозначно намекала на то, что можно было бы вместе полетать на планерах.
Скучала и Паймон. Взгромоздившись на подоконник, она смотрела на лениво прогуливающихся во дворе голубей, покачивая туда-сюда маленькой ножкой.
Впрочем, долго сидеть в тишине и унынии не пришлось — на радость Итэру молоденькая долговязая сестра принесла стопку книг, за чтением которых можно было скоротать время, и два подноса с едой. На одном красовался обед, явно рассчитанный на две персоны: две тарелки овощного супа, ароматная сборная запеканка, большой кусок запеченного с медом и красиво нарезанными ломтиками моркови мяса, стопка картофельных оладушков и подрагивающая ярко-зеленая глыба мятного желе. На втором скромно стояли две кружки. Куриный бульон блестел золотистыми капельками жира, горячее топленое молоко, подернутое толстым слоем пенки, украшала одинокая маленькая зефирка.
— Раз уж нам поручили присмотреть за больными — сначала накормим их, а потом уже и сами поедим, — заявил Итэр, увидев, что Паймон уже истекает слюной от одного вида запеканки и мятного желе.
— Эй, я еще ложку в руках держать не разучилась! — раздался недовольный голос из коридора.
— Мне очень жаль, но ложка тебе не понадобится…
Взяв кружку с молоком, Паймон полетела в сторону палаты, где отдыхала Розария.
— Серьезно? И это все? Барбара действительно велела оставить меня без обеда за то, что я без спроса попробовала настойку из фляжки того парня? Наказать она меня решила? Еще и с пенкой, фу блядь, фу нахуй… Ох, святоша…
Громогласное негодование было вполне понятным: вряд ли в Монде нашелся хоть один человек, который обрадовался бы такой трапезе. Мысленно посочувствовав Розарии, Итэр взглянул на своего подопечного, раздумывая, разбудить ли его сейчас, пока бульон еще теплый, или не тревожить и подождать, пока тот сам проснется.
Долго раздумывать не пришлось — кажется, гость из Ли Юэ тоже услышал недовольную брань Розарии, и, выпростав из-под простыни татуированную руку, потер глаза.
— Что случилось… — негромко пробормотал он. — Где я? Та… та женщина…
— В Мондштадте, в монастырском лазарете. С той женщиной все хорошо, вон, возмущается, что ей прописали молоко для восстановления организма.
— Где… подожди, как я сюда попал?
— Должно быть, взял заказ в Гильдии искателей приключений и отправился выслеживать монстра, но он оказался слишком опасным для того, чтобы справиться с ним в одиночку.
— Гильдия искателей приключений. Заказ на монстра. Не припоминаю ничего такого.
Выражение его лица стало озадаченным.
— Ты ведь знаешь меня, да? Я… кажется, я забыл свое имя.
Жду с нетерпением!
Отличное начало пейринга, спасибо, автор!