Итак, 16 сентября 1996 года четырнадцатью минутами позже полуночи
Гарри Поттер взмахнул палочкой, произнес заклинание и невольно залюбовался своей работой: лучше бы не смогла даже Гермиона. Не дай Мерлин она узнает о случившемся - взыскания не избежать
Экая завистница, раздает взыскания за то, что кто-то кастует не хуже нее! За это, к слову, полагается
мыть туалет Плаксы Миртл зубной щеткой
А последствия охренительного колдунства Гермиона сама лично ликвидирует – вдруг кто-то запалит, что Гарри-таки умеет в заклинания? Впрочем, она уже спит, а Филч не такой страшный, да и вообще ошивается где-то за пределами фика.
Итак, Гарри наколдовал на пол что-то блестящее в лунном свете и липкое, чтобы первый, кто пойдет этим коридором, больно упал и его можно было медленно и со вкусом отодрать. Первыми почему-то непременно должны быть Малфой и некая Джоанна, в которую Гарри вроде как влюблен:
Гарри подумал о Джоанне, которая, судя по всему, еще находилась в гостиной Слизерина и распивала сливочное пиво с префектом вышеупомянутого факультета и самым бездарным игроком в квиддич за последнее тысячелетие Драко Малфоем, и кулак гриффиндорца со всего размаху ударился о стену. Боль разлилась огненной волной от костяшек вверх по руке, и Гарри, прикусив губу, отчаянно затряс ею.
Итак, с Чжоу Гарри канонично расстался (но это не мешает ему страдать одновременно и по ней, и по Джоанне). Из-за этих строк
Но то было прошлое…
Как мама с папой…
Как Седрик Диггори…
Как Сириус…
чтец сперва решил, что Чжоу, как и все вышеперечисленные, отошла в мир иной, но нет:
Ведь когда первая любовь уходит, это тоже маленькая смерть. Это рана, которая навсегда остается в твоем сердце. Первая любовь меняет все, но когда праздник заканчивается, остается лишь холод. Холод и боль, словно от тебя отрезали кусок плоти. И ты истекаешь кровью, ты корчишься в муках, а богам, которые смотрят на тебя с небес и жестоко ухмыляются, нет дела до страданий человеческих.
Сладкой парочки тем временем все нет и нет, и Гарри начинает думать о самом страшном – а вдруг Малфой решил Джоанну коварно соблазнить и бросить?
Посмеет, потому что он мелочная, мстительная вошь. Ему плевать не Джоанну, но он хочет показать Гарри, что в любви, по крайней мере, он превосходит его. Он использует Джоанну, а когда она ему надоест, бросит ее, как капризный ребенок надоевшую игрушку. Но сердце наивной пятикурсницы-хаффлпаффки, которая целиком и полностью занимала все помыслы и мечты Гарри, будет разбито. Она изменится, и он потеряет ее. Потеряет навсегда.
Хммм… Малфой бросит Джоанну, но потеряет ее Гарри, потому что она изменится (девственности лишится?). Все логично!
Именно чтобы этого не допустить, Гарри кастанул заклинание прилипания на пол:
Как только Малфой и Джоанна выйдут из подземелий, они непременно прилипнут. Малфой-то черт с ним, пусть упадет и ушибется побольнее и желательно сломает что-нибудь, даже пусть шею свернет, а вот Джоанна… О, Гарри подхватит ее на руки, улыбнется ей и скажет что-нибудь милое-милое и очень романтичное. Молодой человек зажмурился и улыбнулся еще раз, теперь уже своим мыслям. Да, так все и будет. Возможно, Джоанна наконец поймет, как она ему дорога…
Отличный план, Гарри, просто охуенный! Особенно если ты в темноте случайно перепутаешь, кого надо ловить, а кому ломать шею.
Размышления Гарри прервал звук шагов. Гарри напряженно замер и прислушался. Шаги раздавались из подземелья - оттуда и ниоткуда больше. Значит, это Малфой.
Это что же, Малфой ради своей свиданки выгнал всех из подземелий? А говорите, плевать на Джоанну…
Надо действовать очень осторожно, чтобы самому не вляпаться в эту дрянь, а иначе простоишь до утра, пока не придет Дамблдор и не отклеит тебя с помощью магии.
Ядреный магический суперклей, приклеивает сквозь подошвы и одежду...
Кто бы мог подумать – из подземелий выходит не Малфой!
Из узкого коридора выплыл - по-иному не скажешь - профессор Северус Снэйп собственной персоной. Его темная мантия развевалась, хотя в коридоре ветра не было.
Это сколько там Гарри наколдовал этой липкой субстанции, что Снейп аж плавает? Или это все слезы о неразделенной любви?
В общем, чудесные ботиночки Снейпа приклеиваются. Он озадачен, пытается понять, что происходит, дергается, ругается… в общем, Гарри только что нашел способ «как занять Северуса Снейпа на N минут», и явно собрался выяснить, чему же равно это загадочное N – потому что светлая мысль о побеге как пришла в его голову, так и бесследно ушла.
Снейп не разочаровывает:
Он извлек из складок мантии свою волшебную палочку - чересчур длинную и в меру тонкую, как отметил про себя Гарри, - и взмахнул ею, явно лелея тайную надежду применить конт-заклятье и освободиться от липкого капкана. Но руки Снэйпа ТАК дрожали, что он выронил палочку прямо на пол, и она тоже намертво пристала к каменным плитам.
Профессор, хватит пробовать зелья в процессе приготовления, вы ж палочку в руках уже удержать не можете!
Снять ботинки – это слишком сложно, поэтому Снейп продолжает дергаться и вляпывается все сильнее: сперва падает на колени, прилипает всей одеждой и – бонусом – ладонью.
Снэйп тихо взвыл. Он попал в самое незавидное положение из всех, в которых ему когда-либо довелось побывать.
По сравнению с этим, конечно, будни пожирателя смерти – сущие пустяки.
Снейп на четвереньках выглядит, впрочем, не соблазнительно (ну, это если вдруг кто-то считал, что незавидным положение было из-за возможного покушения на задранную профессорскую задницу), а уморительно:
Гарри, как наивный мальчишка, продолжал задыхаться от душившего его смеха, уже давным-давно перетекшего в истерику. Стекла очков молодого человека запотели от слез, навернувшихся на искрившиеся глаза.
Зрительная оптика поломалась, искрится и испаряет слезы. Хогвартс – стать человеком.
Гарри тоже не устоял на ногах и теперь стоял, как и незадачливый Снэйп, на четвереньках, колотя кулаком по полу, правда, по той его части, которая липкой не была.
Ценное уточнение, хотя было бы намного веселее, если бы влипли они оба. Конечно, Снейп его палит, и характерно зыркает
казалось, дайте Снэйпу возможность, и он лично свернет шею зеленоокому гриффиндорцу, которого поймал с поличным
Ну очень он не любит зеленооких гриффиндорцев. Вот слизеринца или там рейвенкловца бы отпустил с миром.
Снейп ухитряется выглядеть грозным даже в своем незавидном положении, снимает двести очков с Гриффиндора. Гарри психует, а нам тем временем тонко намекают, почему у Снейпа трясутся руки:
- Не вы? - наверное, таким тоном Снэйп разговаривал с любимой мамочкой, когда хотел попросить у нее денежек на очередное зелье (этанол по умолчанию).
Гарри еще некоторое время отнекивается, но в итоге безбожно палится:
- Если вы СЕЙЧАС ЖЕ НЕ ОТЛЕПИТЕ МЕНЯ ОТ ПОЛА, Я ОТНИМУ У ГРИФФИНДОРА ВСЕ ОЧКИ НА ДВА ГОДА ВПЕРЕД!!!
И прежде, чем Гарри успел обдумать свой ответ, его речевой аппарат выдал незабвенную фразу, которая и положила начало этой невероятной истории:
- А меня Сириус не научил контр-заклинанию…
Нет, ну точно Поттер не человек, сначала зрительные сенсоры заглючили, теперь синтезатор речи… Так, погодите, а как он собирался свою даму сердца освобождать? Так и миловались бы всю ночь в коридоре? На трупе сломавшего шею Малфоя?
Снейп последнюю реплику игнорирует, снимает с Гриффиндора еще пятьдесят очков и продолжает требовать отодрать, простите, отклеить себя от пола. Гарри в отчаянии и зол:
захотелось ударить профессора, причинить ему боль, лишь бы он перестал демонстрировать свои зубы, ставшие из желтоватых белоснежными. Наверное, дражайший Снэйп в течение всего лета посещал стоматологический кабинет, и теперь его улыбочке позавидовал бы даже Локхарт.
Видать, при Амбридж профессорам-таки обеспечивали ДМС…
Снейп предлагает для отклеивания позвать директора и МакГонагалл, и только теперь
вся сложность слоившейся ситуации доходила до мозга молодого человека.
По мнению чтеца никаких слоев тут нет, но вот оперативки у Поттера явно маловато. Он просит Снейпа его не наказывать, Снейп тащится от того, как мощны его лапищи (еще бы от пола их отлепить), и начинает гнать на Джеймса Поттера. Мол, правил не соблюдал, а потому помер, ну, и Гарри, по логике, туда же дорога.
Гарри терпит… Терпит… И еще терпит… А потом, похоже, решает, что Снейп будет приклеен к полу вечно:
Гарри, как кошка, подскочил к Снэйпу и изо всех сил нанес ему удар ногой под ребра.
И тоже прилип! Что значит «нет»?
Профессор не издал ни звука, только глаза его округлились, скорее всего, не от боли, а от удивления. Он вонзил в Гарри свой огненный взгляд
Они орут друг на друга, Гарри тычет в Снейпа палочкой, Снейп язвит, Гарри думает о том, как сильно ненавидит Снейпа, но не убивать же его, в самом деле. Эта светлая мысль его немного успокаивает, и Гарри медленно и печально уходит, в глубине души злорадствуя – с утреца Снейпа найдут слизеринцы, вот позорище-то! А двести пятьдесят баллов с Гриффиндора – право, сущие пустяки, и чего он только так расстраивался из-за них?..
Но не тут-то было. Силой собственной суровости Снейп раздирает на себе одежду и вырывается из клейкой ловушки! А потом ловит Поттера, обещая закопать прямо тут, но почему-то тащит в подземелья. Помогая себе глазами:
Черные глаза, как острые иглы, впились в Гарри.
Дальше Снейп думает, а чтец видит не заявленный в шапке пейринг (а чтец-то думал, что он Лили любил...):
Он и улыбается, как Джеймс, и смеется так же… Нагло и очаровательно. Слишком очаровательно.
Оказывается, Снейп вот уже три года как бессовестно дрочит на Гарри, следит за ним в большом зале и, по всей видимости, с виртуозной беспалевностью читает мысли – ну а как иначе можно было додуматься, что именно в эту ночь Гарри будет поджидать Джоанну на входе в подземелья?
Его детски наивная улыбка, нежно-розовый полумесяц этих сладких губ… Они манят. Мерлин, как мне хочется прижаться к ним!!! Их вкус, должно быть, дурманит, пьянит, как вино.
Что со мной? Я уже не школьник. Я не должен видеть его во влажном сне, не должен опускать глаз при его появлении, не должен сходить с ума от желания прикоснуться к этой коже… Золотисто-молочной коже, гладкой и нежной, как лепестки розы…
Помолимся, ибо все, что было вхарактерного в Снейпе, только что умерло в муках. Ну и в честь этого – классика жанра – можно давать обещания, которые в таком писеве, разумеется, никто не выполняет:
Не бойся, маленький. Я не сделаю тебе больно. Никогда.
И тут же:
Северус Снэйп ворвался в мрачную полутемную комнату без окон и резким движением швырнул Гарри в сторону.
▼не сметь швырять гнома!⬍
Снейп говорит, мол, Поттер, пару дней посидите, подумайте над своим поведением. Кормить-поить вас буду, для продуктов жизнедеятельности есть эванеско. Искать вас не будут, я позабочусь. Счастливо оставаться.
И уходит.
Почему Гарри от этого не проснулся? Тут уже как-то и неудивительно, что он игнорирует и то, что ему волосы ерошат, и то, что целовать пытаются, и что пальцы в нос суют...
В любом случае, ничего нового нам курсив уже не поведает. 
