Холиварофорум

Анон

Whump - мы любим мучить мужиков

Whump (вхумп, хумп, вумп) — специфический кинк. Обычно относится к форме хёрта/комфорта, которая связана с тяжелой болью. Точное определение меняется и менялось с течением времени. По сути, Whump включает в себя помещение канонического персонажа в физически болезненные или психологически травматичные сценарии. Часто этот персонаж является любимцем фанатов или даже «вуби».*

*«вуби» — персонаж, которого «хочется завернуть в одеялко».

Очень графичное и детальное описание насилия или насильственного секса могут быть сквиком, поэтому просьба убирать их под кат с подписью, а также вести обсуждение нон-кона и гуро в подписанных катах. Если вам этот формат не очень удобен, их можно более свободно обсуждать в следующих темах:

▼Близкие по тематике треды⬍

Гуро https://holywarsoo.net/viewtopic.php?id=6324
Садизм https://holywarsoo.net/viewtopic.php?id=3723
Мужики (тема, дублирующая эту) https://holywarsoo.net/viewtopic.php?id=3622
Джен и женщины https://holywarsoo.net/viewtopic.php?id=6415
Джен https://holywarsoo.net/viewtopic.php?id=6416

▼Историческая справка⬍

Термин зародился в фандоме Stargate SG-1, где любимым персонажем для вхумпа был (и остается) Дэниел Джексон. Но само явление старше — например, в фэндоме Стар Трек был жанр Get 'em, который тоже, в общем, об этом.

ВНИМАНИЕ! НАС НЕ ИНТЕРЕСУЮТ ПОРЕАЛОВЫЕ ПЫТКИ И НАСИЛИЕ! Мы не хотим по жизни разбивать мужчинам носы, хлестать их кнутами и прижигать раскаленным железом. Нас не радуют ничьи мучения в застенках Гестапо, ИГИЛ или кровавой гэбни... Это кинк, а не настоящий садизм.

Поскольку тема триггерная, картинки даем в виде ссылок или под кат с предупреждением.

Ресурсы:

http://fyeahvulnerablemen.tumblr.com
https://aceofwhump.tumblr.com
https://whumpty-dumpty.tumblr.com
https://whumpapedia.fandom.com/wiki/Int … n_to_Whump (определения, история, примеры вхумпа, списки собранного материала, сообщества)
https://posmotre.li/Whump (описание вхумпа на русском, с примерами)
https://whumpgalore.tumblr.com/resources

Результаты предыдущего голосования (можно ли носить гетный вхумп с женщинами в роли жертвы): https://prnt.sc/1wmq0tt

Контент с сексуальным насилием:

1. можно вносить любой(голосов 117 [58.79%])

   58.79%

2. можно вносить, если он содержит элементы дженового насилия (побои, пытки, ранения, болезни и т.д.)(голосов 58 [29.15%])

   29.15%

3. нельзя вносить, независимо от дополнительных элементов(голосов 24 [12.06%])

   12.06%

Всего голосов: 199

Гости не могут голосовать

Отредактировано (2019-04-12 21:36:08)

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Анон с ПМВ, очень жизненно вышло.
Хорошо пишешь, пиши еще!

Спасибо большое, анончик
Постараюсь еще что-нибудь слепить, если успею)

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

▼эксперименты, порка, брошен умирать :D⬍

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Отличные картинки, как на заказ!

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Панда, отличные картинки! С поркой вообще прекрасно. 

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Да, вторая огонь 

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Среда, страдают все!

▼1000 слов, какая-то война, порка (неграфично), брошен умирать, ангст, выгул тараканов⬍

Когда он пришел в себя и понял, что жив - первым чувством было разочарование. Боль пришла следом. Он увидел слабо освещенные стены, выкрашенные серо-зеленым, и подумал, что камера, должно быть, очень маленькая; попробовал встать и отключился.
Увидел море - тоже серо-зеленое, как стены, но живое и тревожное. Волны набегали на каменистый пляж, и он зашел в прибой по колено. Не удержался, упал, и волна потащила вперед, спиной по гальке… Вскрикнул и открыл глаза.
Он лежал будто на дне колодца: стены уходили вверх, и на высоте метров десяти взгляд упирался в квадратную решетку, сквозь которую падал дневной свет. Не камера, а что-то вроде вентиляционной шахты с грязным полом, вонючей дырой в одном углу и гнилой соломой в другом. Надо осторожно перебраться на эту солому, главное, спину не задеть, там живое мясо.
Что-то пошло не так. Был допрос в штабе, и он сообщил всё, что положено: имя, звание, номер части, но этого почему-то оказалось мало.
“А как я вообще оказался во вражеском штабе? Ах да - отошел от лагеря покурить, тут в кустах зашуршало и меня стукнули по голове. Наверное, слишком далеко отошел. Хотелось увидеть чистое небо”.
Допрашивал очень странный тип, вроде капитан. Кроме имени, звания и номера части, он хотел знать, когда запланировано наступление, будет ли подкрепление и на какой день назначен штурм…
“Ах да, штурм. Мы уже который месяц пытаемся взять эту крепость. Крепость - одно название, сортир какой-то на холме. Но позиция удобная, не придерешься. Кстати, который месяц мы пытаемся ее взять - второй, третий? Почему мне кажется, что год назад в это время мы ее уже брали? Или там была другая высота?”
Он потрогал лоб. Горячий, явно температура. Саднило горло, бил озноб, клочья рубашки от него не спасали. Он обхватил себя руками и подгреб солому под бок. Надо держаться.
“Вопросы, конечно, глупее не придумаешь. Когда наступление? Сам знаешь, что на той неделе началось. На соседнем участке аж на двести метров продвинулись! Потом обратно вернулись. Будет ли подкрепление? А хрен знает. Вроде, отправили дивизию, да что-то про нее не слышно. Говорят, в котел попала, но это всё совершенно секретно. Возможно, не попала, а завтра к ужину придет. Знаю ли я, когда штурм? А как же, приказ был - восьмого. Только к восьмому снаряды не подвезли. Теперь, по слухам, одиннадцатого. Или двенадцатого. Милый, мы же на войне! Здесь что информация, что дезинформация - никакой разницы…”
Он честно пытался всё это объяснить, но капитан не слушал. Глаза у него были совершенно стеклянные. Из-за такой вот сволочи, которая решила поиграть в героев, шипел он, мы и сидим здесь который год. Ты мне все скажешь. Ты мне все скажешь, мы победим, и я поеду домой.
"Бедняга явно спятил. Мы же приняли какую-то конвенцию по обращению с военнопленными… или не приняли, а только собирались? Они тоже подписали. Или не подписали? Разговоры такие были, помню - но чем все закончилось? Не стоило, наверное, ту конвенцию упоминать, капитан окончательно съехал с катушек.”
Двое дюжих рядовых скрутили ему руки, кинули на лавку лицом вниз, один сел на ноги. Вид у них был ошалелый и как будто сонный... А капитан все бегал вокруг того, который бил, порывался отобрать у него шомпол и показать, как надо. И продолжал задавать все те же бессмысленные вопросы: когда, сколько, по какому направлению? В его голосе было вначале только бешенство, потом какая-то безумная надежда, а под конец чуть ли не мольба.
“Не хотел его ненавидеть - он же явно болен! - но пришлось. За печаль и жалость не получается держаться, а за ненависть - можно. Хрена тебе собачьего, говорил я, а не даты с цифрами. Можно было назвать любую дату и любую цифру - но вдруг бы я случайно угадал? В этом бардаке можно уволить всех шпионов и аналитиков, а вместо них завести пару игральных кубиков. Поэтому я костерил его на чем свет стоит, пока мог говорить, вместе со всей его подлой нацией. Вместе со всеми… Стоп. Свиньями, свиньями… А какими именно свиньями? Немецкими? Английскими? Французскими? Так, минуточку. А с кем мы, собственно, воюем?”
Перед его взглядом ползли передовицы газет с крикливыми заголовками. Договор о дружбе, положение о союзе, пакт о ненападении. Заключен. Расторгнут. Братские народы. Извечные враги. Гнусные предатели. Нужно вспомнить, какое предание нынче свежо.
“С кем мы, собственно, воюем? И кстати, “мы” - это кто? Немцы, англичане, французы? Русские, венгры, турки? Испанцы, итальянцы? Американцы, японцы… Это вряд ли. Хотя почему бы и нет… Надо вспомнить, кто я сам, и к этому всё приложится”.
Он закрыл глаза. Империи распадались, территории переходили из рук в руки. Переезд, эмиграция, оккупация, иностранный легион. Новые языки, новые города, новые люди, и только одно старо, привычно, бесконечно… война. “Вы идиот! - орал кто-то на сумасшедшего капитана. - Кретин, я вас отдам под трибунал! Что вы наделали, мать вашу за ногу? Как мы его теперь обменяем?” Ведро воды на голову. Вода на полу смешивается с кровью.
“С кем мы, собственно, воюем, за что и где? Защищаем границы - но чьи? Мы вообще на Земле - или, может быть, я запамятовал, а мы уже полетели на Марс, купили его у марсиан за стеклянные бусы и теперь грыземся между собой за марсианские территории?”
Как же больно дышать. Как же страшно, когда не за что больше держаться, когда мир распадается под руками. Даже ненависть выцветает и крошится. Имя, звание, номер части. Имя, звание, номер части. Имя, имя, имя… Он мысленно повторял его, пока оно не утратило всякий смысл, не стало набором букв и не улетело по ветру, как шелуха.
“С меня хватит. Я ухожу”.
Он снова стоял на берегу моря. Снял с плеча винтовку - такую ржавую, удивительно, как одним куском держалась - и бросил в воду. А потом пошел вперед, и море накрыло с головой: густеющий серо-зеленый сумрак вокруг, парочка тусклых бликов…
Кто-то грубо выдернул его на поверхность.
- Бери его… осторожно! Вот сволочи. Ну-ка, потихоньку, держитесь за меня… Все хорошо, слышите? Мы взяли крепость!
- Взяли, взяли… Чего было брать, если дня через два обратно отдавать? Снарядов-то так и не подвезли. Эй, док, чего это он смеется?
- Ты давай не умничай, а грузи. Смеется - значит, жить будет... Что вы говорите?
- Говорю, что с меня хватит. Я ухожу.
- Ну, глупости! Подлечим, подлатаем, еще повоюете. Сами понимаете, родине без вас никак!

Анон-22

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

О-о-о, Анон-22, как здорово! Правильно, все войны уже смешались в одну, все солдаты - в одного, какая разница, за кого и как воевать...

Отлично, очень хорошо получается!

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Анон-22 —   нет слов. Зашло очень. Спасибо тебе!

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Анон-22

Я смотрю, тебе определенно есть что сказать миру. Помимо собственно вхумпа. Очень хорошо.

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Альт реальность, где за просчеты работникам крупных корпораций устраивают порку. Джен с элементами броманса. Порка розгой и тростью. Я увлеклась, вышло много предисловия и как-то маловато сабжа.

▼примерно 1200 слов⬍

От босса Джереми выходил на негнущихся ногах.

Он подозревал, что крепко облажался с документами, но до последнего отказывался верить, что все настолько плохо; его просчет обошелся Компании в кругленькую сумму, и теперь Джереми должен был за это ответить.

В коридоре, точно у кулера, его остановил Алекс. Джереми был его на семь лет старше — и на голову ниже, — и только его считал своим другом в этом рассаднике змей, быков и псов, облаченных в безбожно дорогие костюмы.

— Прости, Джей, — тихо произнес Алекс, мягко и будто бы приободряюще сжав его за плечо. — Босс попросил именно меня. Отказ — не вариант, сам знаешь.

Джереми прикусил внутреннюю сторону щеки и нервно поправил сползшие очки.

Такой выбор был предсказуемым, но все равно неожиданно хлестнул по его самолюбию. Джереми предпочел бы, чтобы Алекс не видел его в самый унизительный момент в жизни, и меньше всего на свете хотел, чтобы именно Алекс стал его мучителем.

— Ничего страшного, — вместо привычной едкой тирады он выдал сухую дежурную улыбку. — Я это заслужил.

Судя по его обеспокоенному взгляду, Алекс не был в этом уверен, и этот взгляд, черт возьми, жалил сердце Джереми даже сильнее, чем злые, но справедливые упреки босса.

Он сделал вид, что ему нужно в уборную, и сбежал.

Весь день вплоть до самого вечера Джереми избегал Алекса, делая это одновременно осознанно и бессознательно, как будто это ребячество могло оттянуть неизбежное, спасти его от Комнаты.

Не спасло.

Когда Джереми, наконец, собрался с духом, и повернул ручку тяжелой двери с особой звукоизоляцией, Алекс уже его ждал. Он в легкой задумчивости изучал ассортимент и прямо в этот самый момент "взвешивал" в ладонях ремень из черной кожи с крупной и до блеска начищенной пряжкой.

Дверь захлопнулась, и Джереми невольно вздрогнул.

Слова приветствия не шли, комом осели где-то в горле.

Он бросил короткий взгляд по углам обитых специальными панелями стен — красные огоньки камер видеонаблюдения сражу же загорелись. Джереми мысленно поблагодарил очередную волну пандемии, потому что был не особенно уверен, что смог бы изображать стальное равнодушие при настоящей публике.

Его взгляд скользнул дальше, мимо Алекса, мимо шкафчика из темного дерева, прямо к столу, на который ему придется лечь с минуты на минуту.

Джереми впился ногтем большого пальца в кожу указательного, чтобы успокоиться. Не хватало устроить сцену перед камерами.

— Готов?

Джереми кивнул и сразу бросился расстегивать пуговицы пиджака.

Тем, кого подвергали наказанию в Комнате, было не обязательно раздеваться выше пояса, да и черный шерстяной Бриони, конечно, был не из самых дорогих, какие-то три тысячи долларов на распродаже, но Джереми слишком любил этот костюм, чтобы портить его дерьмовыми воспоминаниями.

Он аккуратно повесил пиджак на спинку специально для этого поставленного здесь стула. Потом Джереми воспользовался моментом — знал, что совсем скоро его пальцы начнут дрожать, — и взялся за пуговицы рубашки.

— Тебе не обязательно...

— Я в курсе, — прервал его на полуслове Джереми. Он мгновенно понял свою ошибку и попытался превратить все в шутку: — Не переживай, голым тебе меня сегодня не увидеть. Я не планирую снимать носки и подтяжки.

Вот только Алекс, похоже, этой полушутки не оценил, и неожиданно нахмурился.

И все же Джереми от своих слов отказываться не стал. Черные оксфорды перекочевали под стул, на спинку к рубашке и пиджаку легли брюки, сложенные по складочке, чтобы не помялись, и простые белые брифы от Кельвина Кляйна.

Джереми подумал о том, что, наверное, со стороны выглядел очень нелепо в своих черных носках и подтяжках для них же, что плотно опоясывали его икры.

Не дожидаясь указаний Алекса он сразу лег на особый стол, сделанный Компанией под заказ. Стоило ему только положить запястья на желтые круги, как сразу звякнул металл автоматических наручников.

"Вот и все, — подумал Джереми. — Теперь надо просто перетерпеть".

Но Алекс, в отличие от самого Джереми, не торопился. Сначала он осмотрел его, что-то пробормотал себе под нос.

— Пожалуйста, не тяни, — прошептал Джереми. На его указательном пальце уже вот-вот должна была проступить кровь, так сильно он давил на кожу. — Слышишь?

— Прогнись, — посоветовал в ответ Алекс, надавив на низ спины. — Иначе стол упрется в лобковую кость, при каждом ударе будешь чувствовать. Ощущение не из приятных, поверь мне. Если можешь, чуть привстань на цыпочки.

Джереми подчинился.

— Доволен?

— Вполне.

Ему примерещилось мимолетное прикосновение к ягодице, но это, должно быть, был просто случайный сквозняк.

Джереми только сейчас осознал, что в борьбе с паникой совершенно забыл снять очки, но теперь было поздно, а просить об этом Алекса у него не хватило моральных сил.

— Сколько?

— Мне дадут сигнал.

Паршиво. Джереми предпочел бы знать точную цифру, чем так, в бесконечном неведении, в страхе, что пытка будет продолжаться часами...

Первый удар Джереми попросту пропустил, почувствовал только легкое жжение сразу после. Что это было? Ремень? Нет, слишком маленькая площадь. Ротанг? Нет, тогда бы он сразу взвыл. Свою мучительницу Джереми узнал как только услышал свист — так умела только ивовая розга.

Алекс бил очевидно не со всей силы и будто бы старался не попадать по одному и тому же месту дважды, но ему не то не хватало опыта, не то он и сам здорово переживал, потому что иногда розга все-таки проходилась по старому следу, а удары впивались в кожу с особым остервенением.

К десятому разу Джереми уже постанывал, на двадцатом начал сдержанно вскрикивать. Он искренне пытался подавить эти чудовищные звуки, но это было сильнее него. Играть в молчаливого стоика у него совершенно не получалось.

Очки сползли снова, а после неожиданно болезненного удара Джереми неудачно дернулся, и они сильно съехали набок, держались по большей части на одной дужке.

Ягодицы горели, и если бы не оковы, то он уже попытался бы обхватить их ладонями, чтобы хоть как-то замедлить это разгорающееся пламя.

На тридцать третьем ударе Алекс остановился.

— Все? — с надеждой прохрипел Джереми.

— Нет. Прости. Воды?

Джереми только покачал головой. Не хватало только начать потеть как после сауны.

Алекс обошел его, будто оценивая, добрую минуту всматривался ему в лицо, потом бросил ожидающий взгляд на камеры. Кажется, ответ, который передали по наушнику, его совсем не воодушевил.

Когда он вернулся назад и снова открыл дверцы шкафа, Джереми напрягся. Он уже успел смириться с розгой, войти в дьявольский ритм, и был совершенно не готов к чему-то еще.

Взмах. Никакого больше свиста, только это больше похоже на...

— Дьявол, — одними губами прошептал Джереми, снова легко распознав своего нового врага.

Трость из ротанга.

"Я не хочу. Не хочу! Пожалуйста..." — рвалось из него.

Джереми вжался лбом в стол и зажмурился. Никаких мольб. Никаких просьб остановиться. Он не планировал устраивать этим мудакам-директорам бесплатного шоу.

Ничего не изменилось.

— Готов? — спросил Алекс.

Едва ли он сам был рад такому раскладу.

Джереми слабо кивнул.

Трость не шла ни в какое сравнение с розгой, это было гораздо, гораздо, гораздо хуже. Уже разгоряченная кожа приняла удар и умножила боль в несколько раз.

Это был уже не полузадушенный вскрик, а самый настоящий живой крик. Перед глазами сразу же все поплыло от непрошенных слез.

Новый удар, новый крик.

И снова удар, без пауз, без передышек.

"Ему приказали", — запоздало сигнализировал разум, но Джереми уже плохо его понимал.

Он орал, дергался, пытался вырваться, лишь бы все прекратилось, но удары сыпались безжалостно и точно один за другим, выдирая из него слезы и вопли, страх и не только.

После такого ему придется еще очень и очень долго сидеть на специальной мягкой подушке, если она, конечно, вообще спасет.

Он уже видел огромные сизо-лиловые синяки на своих ягодицах и бедрах.

Даже когда все прекратилось, Джереми не мог перестать, продолжал тихонько поскуливать и подвывать.

— Боже, Джей, — виновато выдохнул Алекс.

Когда камеры, наконец, отключились, а оковы с тем же щелчком ушли обратно в недра стола, Алекс сразу же помог ему подняться и, придерживая за талию, стал заботливо вытирать слезы и сопли с лица собственным носовым платком. Джереми чувствовал себя силком разбитым и не сопротивлялся, хотя понимал, насколько это было нелепо и унизительно.

Они были так близко, что его вялый член почти прикасался к дорогим брюкам Алекса.

— Прости меня, Джей. Черт, если бы я знал!..

"Все хорошо, — подумал Джереми. Говорить у него уже не было сил. — Все..."

Он потерял сознание.

ХД

Отредактировано (2022-12-21 23:55:42)

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Я смотрю, тебе определенно есть что сказать миру. Помимо собственно вхумпа. Очень хорошо.

Поддерживаю. Рассказы прекрасно читаются, достаточно оригинальны, с интересными мыслями. Уже виден сразу очень хороший уровень.

Анон, тебе определенно следует писать.

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

где за просчеты работникам крупных корпораций устраивают порку.

Как работающий в большой корпорации, я бы не отказался от такой практики. Поскольку я "проверяльщик", то иногда точно что хочется выпороть, может, наконец, перестанут так тупить и делать такие глупые ошибки   )))

Отлично получилось, очень горячо, и нормально по размеру, вполне

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Альт реальность, где за просчеты работникам крупных корпораций устраивают порку.

Один из любимых кинков)
Аккуратно очень вышло, деликатно и переживательно. Жалко обоих Понравилось авторское чувство меры - ну или у нас границы кинка и сквика совпадают)

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Альт реальность, где за просчеты работникам крупных корпораций устраивают порку.

Классно. Очень классно)) Большущее спасибо!
 

Аноны, если бы это само нашло меня вчера, то я попала бы в тему вторника) ну раз выскочило сегодня —- то принимайте с большим опозданием)

▼Скульптура "Раб" 1913 год. Stephan Sinding⬍

▼Она же, другой ракурс+ связанные ручки ближе⬍

▼ручки⬍

▼Ещё одна работа того же автора. Он явно знал толк во вхумпе) Шучу.⬍

▼ И ещё)⬍

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

ХД

Ого, корпоративная антиутопия! Вот недаром я всегда побаивался  крупных компаний - именно таким духом от них и веет!  Очень здорово получилось, анон.

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

ну раз выскочило сегодня —- то принимайте с большим опозданием)

Зачетно, зачетно. Скульптуры хороши, ничего не скажешь.

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Ух! Скульптуровхумп завораживает!
Мерси )

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

  пожалуйста. Хорошим найденным вхумпом надо делиться)

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

может, наконец, перестанут так тупить и делать такие глупые ошибки

А вдруг им понравится? 

Отлично получилось, очень горячо, и нормально по размеру, вполне

Спасибо!  Рада, что зашло.

Аккуратно очень вышло, деликатно и переживательно. Жалко обоих Понравилось авторское чувство меры - ну или у нас границы кинка и сквика совпадают)

Благодарю)) Тоже мой любимый кинк, вон как расписалась за два часа 

Ого, корпоративная антиутопия! Вот недаром я всегда побаивался  крупных компаний - именно таким духом от них и веет!   Очень здорово получилось, анон.

Спасибо)

И, чтоб два раза не вставать: спасибо анону со скульптурами! Очень занятный сюжет) Классическое искусство и вхумп вообще вещи совместимые прекрасно, тот же мой любимый святой Себастьян (пиривет, Мисима).

ХД

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Пожалуйста)

Классическое искусство и вхумп вообще вещи совместимые прекрасно

Согласна-согласна)) подтверждаю как искусствовед

Анон со скульптурами

PS: Аноны, кто пишет —- вы такие молодцы, тексты оригинальные выходят, столько идей у вас) Я вот всё никак не сотворю что-нибудь. Написать хочется, а сюжет не складывается. Ну, ничего, ещё может успею))

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Аноны, спасибо за тёплые отзывы. Чертовски приятно, прямо слов нет

определенно есть что сказать миру

Тем хуже для мира 
Тем временем четверг в лапах врага

▼ок 1000 слов, джен, так себе альтернативная история, пытки, немного крипота⬍

На десятый год после падения Черного ордена Охотник окончательно утратил популярность. Поначалу-то Черные были на слуху, кровь на их руках еще не остыла. Охотник выкуривал их из щелей, вытаскивал из погребов, отрывал накладные груди, бороды и носы и отдавал под суд. Каждый процесс собирал толпу зрителей, из толпы неслись проклятия… А сейчас? Вытаскиваешь из теплой постели обалдевшего бюргера, жена воет, дети плачут, а сам бюргер клянется, что ничего не помнит. Начинаешь допрашивать - и правда, не помнит. Кто у власти, на того он и работает, а работа его - бумажки подписывать. Если помнить, говорилось ли в каждой конкретной бумажке об отгрузке десяти тонн угля или, к примеру, о расстреле десяти человек, то голова треснет. Половина дел не доходит до суда. Общественность шлет не проклятия, а коллективные письма про то, какой обвиняемый прекрасный сосед и замечательный коллега.   
“Дорогой вы мой! Мы ценим вашу твердость и принципиальность, лично я вами восхищаюсь, но жизнь-то продолжается, нужно примирение…” Охотник слушал молча. Он знал, что не примирится никогда, ни через двадцать лет, ни через тридцать. Черный орден не должен возродиться.
Охотник провел рукой по корешкам папок, занимавших все свободные поверхности в его доме, и вытащил одну. Вместо имени на ней стоял знак вопроса. Что ж, крупных хищников он почти полностью выбил, надо это признать. Можно взять творческий отпуск и потратить его на ловлю крыс.
В папке были бестолковые и разрозненные записи, посвященные палачам окружной следственной тюрьмы. Часть ее кадрового архива сгорела при штурме, а в оставшихся документах царила неописуемая путаница. Обязанности палачей выполняли охранники ночной смены, а они, судя по графикам и служебным запискам, напропалую менялись дежурствами. По доброй традиции, никто из них ничего не помнил, и найти определенного охранника, который работал в определенную ночь и пытал определенного заключенного, было практически невозможно. Охотнику же нужен был палач вполне определенный. Его собственный.
Охотник узнал бы его из тысячи, несмотря на колпак, закрывающий лицо, и мешковатый балахон. Кажется, он был довольно молод, и вел себя поначалу неуверенно. Но потом приспособился, вошел во вкус. Движения стали точными и скупыми, вполне профессиональными; он быстро научился чувствовать свою жертву и получать удовольствие от власти.
Это был нелепый и страшный ритуал, трое участников которого отлично знали свои роли. Следователь широко зевал, заливал в себя литры чая и задавал одни и те же вопросы с незначительными вариациями. Палач скрипел блоками, звякал цепями, потягивался и разминал шею перед очередными побоями, пробовал пальцем жало паяльника. Охотник (тогда еще не Охотник, а студент, пойманный в чужом подъезде с пачкой листовок) молчал, потом ругался самыми черными из известных ему слов, потом, охрипнув, умолял прекратить и в отчаянии называл случайные имена и явки, а под конец сочинил целую организацию заговорщиков, только бы его оставили в покое.
Следователь явно знал, что никакой организации нет, но болезненные фантазии подследственного записывал аккуратно. Охотник потом нашел его - добродушный пенсионер растил капусту, разводил перепелов и - боже, да кто бы сомневался! - помнил только то, что всегда действовал согласно должностным инструкциям. Охотник, не выдержав этой тупой мины, сделал то, чего не делал никогда: закатал рукава до локтей и показал следы ожогов от паяльника. Следователь только руками развел. Наверное, он бы вспомнил Охотника, если бы тот вел себя на следствии как-то особо экстравагантно; но тот студент ничем не отличался от сотни таких же.
Тот студент давно умер, был похоронен и забыт. Долгими тюремными ночами, ожидая шагов за дверью, пытаясь лечь так, чтобы болело хоть чуточку поменьше, Охотник методично убивал, хоронил и забывал его. Неплохой был вроде парень, забавный такой мечтатель, книжный мальчик - жаль, он категорически не годился для всего, что случилось после ареста. Охотник - годился.
Существовал единственный человек, который того студента помнил, и это был палач. Даже на фоне всеобщей эпидемии забывчивости Охотник был уверен: этот - помнит. Этот никогда не менялся дежурствами. Этот знал свою жертву, как хороший музыкант партитуру. Этот чувствовал, куда и в какой момент ударить, чтобы выбить последние остатки человеческого. Их союз был ужасен, и он был крепче любого брака, надежнее любой клятвы.
К концу недели в списке охранников непроверенными остались всего три имени. Охотник выписал их на отдельный листок и задумчиво обвел рамочкой: “Вилли Мас. Эрик Дюпон. Мартин Эрманс”. Кто-то из них, больше некому, но вместо привычного холодного азарта он почему-то ощущал тоску.
Вилли Мас, небольшого роста, коренастый и лупоглазый детина, явно не подходил по телосложению. При виде Охотника он побледнел, а вместо ответов на вопросы принялся мычать, блеять и чуть ли не ходить на четвереньках. Пришлось на него рявкнуть. Вилли опомнился и доложил, что всю осень того проклятого года он болел то ангинами, то гриппом, а не потерять должность ему помогла покойная бабуля - ходила дежурить вместо любимого внучка. “Бабуля? Вы что это, Мас, такое несете? Как бабуля могла работать палачом?” “Ооо, господин Охотник, это была особенная женщина, железная! Три поколения моей семьи вырастила, что ей такие мелочи. Колпак с балахоном надела и вперед, кто узнает? Мне - то есть ей - даже премию по итогам квартала выписали!”
Эрик Дюпон в момент встречи закрывал свой магазинчик и собирался идти обедать. По телосложению он подходил, но в разговоре выяснилось, что никаким охранником ни в какой тюрьме он не работал никогда. “Дядька мой там завхозом служил, они с начальником какие-то делишки стряпали, оформили меня на должность, а жалованье между собой делили! Я, дурак, молодой был, согласился. Знал бы, чем обернется - сразу бы его, господин Охотник, послал куда солнце не светит. Какой палач? Я себе палец порежу, так сразу в обморок падаю…”
Оставался Мартин Эрманс. Имя было смутно знакомым, а поглядев на адрес, Охотник окончательно убедился, что судьба ему готовит подлость. Эрманс жил в том же большом доходном доме, в котором когда-то снимал квартирку студент, ставший потом Охотником. Ну конечно. По законам жанра, палачом окажется какой-нибудь старый приятель-собутыльник… Недаром он с первой встречи мне кого-то напоминал. И жест его характерный - брать себя правой рукой за локоть левой - я раньше явно  видел. Дрянь.
Однако Мартина Эрманса по указанному адресу не было. Никто здесь его не знал, а консьержка, полистав амбарную книгу, сказала, что жилец съехал явно больше десяти лет назад. Чтобы понять, когда - надо идти за предыдущим томом в архив. Архив был давно закрыт, и Охотник отправился домой в дурном настроении. Ничего, найдем, не впервой.
… Во сне было лето и неестественно высокие деревья, а женщина, смеясь, позвала: “Мартин!” Он узнал голос и обернулся, счастливый. Потом проснулся, подошел к зеркалу и стер с него многолетний слой пыли. Светало. Его отражение в характерной позе - правая рука на локте левой - было плоским и неподвижным.
Потом оно холодно, азартно улыбнулось, потянулось и размяло шею.

Анон-22 заебал тред, небо и аллаха, сам заебался и пт-сб за отсутствием идей сидит смирно, ждёт горячих текстов 

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Анон-22, всегда в предвкушении открываю твои тексты)) спасибо. Этот очень необычный 

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

Анон-22

Если уйдешь ты, останусь заебывать только я, потому что планирую на все семь дней выкладываться. 
Ты отлично пишешь, продолжай!
ХД

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

▼Эх, паяльник... ⬍

По рукам... Романтично, особенно если в качестве наказания.
Но для получения информации лучше использовать старый добрый термально-ректальный способ.
Как миленький всё расскажет при приближении жала к ж*пе 

▼JB в лапах врага ))⬍

Отредактировано (2022-12-22 18:58:02)

Анон

Re: Whump - мы любим мучить мужиков

спасибо

Тебе спасибо, анончик!

ХД

Мощны твои лапищи, анон  я буду пипидастрами махать, тексты у тебя офигенные! А на вс у меня есть идея.

Эх, паяльник...

▼Скрытый текст⬍

Полностью согласен, коллега. Но мне показалось, что если герой снимет штаны и продемонстрирует забывчивому следователю жопу, это создаст в тексте некоторую жанровую мешанину 

Анон-22