– Ты будешь женщина, – сказал главный военный, показывая на Алису толстым корявым пальцем, на котором блестело несколько перстней. – А ты – мужчина. – Он показал на Аркашу. Сказал он это так важно, будто до этого Аркаша был лягушкой, а Алиса – муравьем. А теперь они назначены на должности мужчины и женщины.
Аркаша смиренно спросил:
– А ты кто будешь?
– Молодец! – обрадовался главный военный. – Славно спрашиваешь. Умница. Я – командующий непобедимым и грозным кораблем «Месть» флота Его Величества, я – суперадмирал!
Кир Булычев, «Война с лилипутами»
1.
Фаллена выпустили недели через две, когда он успокоился настолько, чтобы сделать вид, что будет вести себя хорошо. Ему ужасно хотелось знать, что стало с остальными, и этим вопросом он донимал приходившего Охру как мог. Один раз тот все-таки скупо поделился: Слава в порядке и тоже здесь.
Охра заглядывал несколько раз, зачем-то спрашивал, как Фаллен себя чувствует. Фаллен чувствовал себя неплохо, не считая того, что хотелось уже нормальной еды, а не жидких помоев, нормальной постели, переодеться, в конце концов, - и чем дальше, тем больше.
В ночь перед тем, как Фаллена выпустили, Охра сказал ему:
- Даже не пытайся сбежать. Назад тебя не примут.
- Если у вас в клане всех, кто бывал у соседей, подозревают в шпионаже… ну, сочувствую. Я слышал, ты свою маску тоже не просто так носишь.
Ходили слухи, что лицо Охре изуродовали, но дело было давно, одна история звучала невероятнее другой. Версия «свои же изрезали» среди них тоже гуляла.
Охра на провокацию не поддался:
- Ты не понял. Тебя не ждут обратно. Мы бы назвали свою цену, но никто не будет выкупать. Ты им не нужен.
В первую секунду Фаллену захотелось броситься на Охру. Если бы не разделявшая их решетка, он, может, так и сделал бы. Но нужно было взять себя в руки.
- Почему я должен тебе верить?
- Если не хочешь - не верь, - сказал Охра.
Он скучающе поглядел куда-то вбок, бросил взгляд на часы-браслет - невероятная роскошь по нынешним временам. Фаллен помнил, когда он был маленьким, таких, настоящих, старых часов было больше. С тех пор многие вышли из строя, починить удавалось не все, а последний запас подходящих батареек - штуки четыре там было - открыли дома лет шесть назад, и с тех пор уже ничего не находили.
- КПСС - наследник клана, - сказал Фаллен. - Его выкупят.
Охра хмыкнул.
- А ты здесь при чем?
- Ну надо же, какие вы тут все уроды, - изумился Фаллен. - Если его выкупят, а меня оставят здесь - он им этого не простит. Вернется за мной, если понадобится.
Охра тихо засмеялся. В прорезях плотно прилегающей маски видно было, как в уголках глаз собираются морщинки. Тканевая, нижняя часть маски мелко колебалась.
- Сколько у вас наследников клана? - отсмеявшись, спросил Охра.
Фаллен понимал, к чему Охра клонит: их подставили, оставили одних во время нападения, не защитили. Наверняка дома всех убедили в том, что они погибли. Убийств старались избегать, но клан Окси был известен своей жестокостью и непредсказуемостью, да и откупился бы влегкую.
- У нас были еще трое, - продолжал Охра. - Их забрали, да. Ты понял, или мне повторить?
Фаллен тяжело сглотнул.
- Я понял.
Место, где жил клан Окси, походило на старую военную или правительственную базу. Можно было решить, что это просто бомбоубежище, но территория казалась огромной: они шли так долго, что Фаллен потерял счет коридорам и тупикам, хоть и старался запомнить путь.
Город остался намного севернее, но такая база могла иметь выход к дополнительным, специальным линиям метро. Фаллен прикинул, если сбежит, то дорогу домой найдет без труда - достаточно добраться до Города, а там он сориентируется.
- Ты будешь жить у меня, - сказал Охра.
Ему принадлежали две комнаты на одном из верхних этажей. Фаллен сначала решил, что его поселят в одной из них, но комнаты, видимо, служили спальней и кабинетом, и кровать там была одна.
- Зачем я тебе нужен? - спросил Фаллен. Наверняка у них было, где селить чужаков, которых потом отправят на сложную или опасную работу. От Фаллена, похоже, ждали чего-то другого, важного, - раз им заинтересовался один из главных людей в клане.
- Ходить по территории без меня тебе пока нельзя, - сообщил Охра, не удостоив Фаллена ответом. - У тебя комнаты, коридор и лестница наверх. Еду будут приносить. Если что-то понадобится - проси охранника. Не пытайся сбежать. Через низ ты не выберешься, наверху тебя быстро заметят. Попробуешь - будет хуже.
Затем Охра повел его мыться.
Коридор оканчивался тяжелой решетчатой дверью. Еще одна, толстенная внешняя, стояла открытой.
Погода не заладилась, но после полумрака базы даже такой свет казался ярким. Не сразу Фаллен понял, что они все еще в помещении - высоко наверху темнели конструкции, держащие стеклянный потолок.
- Охренеть, - не удержался он.
Дома было все по-простому: на клочке уцелевшей земли выращивали сезонные овощи, глубокой осенью засевали то, что могло сохраниться под снегом.
Он огляделся: противоположного конца теплицы было не рассмотреть за деревьями, Охра вывел его в часть, огороженную стеной ползущих растений, сквозь просветы между листьями виднелись ягодные кусты и разрытые грядки, там сновали люди с ведрами и тазами, чуть поодаль шла какая-то работа, вдалеке орали и носились на удивление загорелые детишки. Проходившие по ту сторону косились на Фаллена, но очень быстро отводили глаза.
Охра подтолкнул его, и Фаллен пошел дальше. Тропинка вывела их к душам. Вода грелась на солнце в высоко установленных металлических баках, к которым шли лестницы. Один из охранников сунул Фаллену бутылку с мылом - тоже, видимо, из старых запасов. Цветное, густое, оно незнакомо и приятно пахло.
Все время, пока Фаллен мылся, Охра наблюдал за ним, охранник, наоборот, отвернулся, а второй и вовсе ушел и вернулся уже с одеждой. Одежда тоже была странная: белье и длинный цветной балахон с поясом. Почти такой же был у доктора Чейни, который осматривал Фаллена еще в заключении. Охранники, да и Охра такого не носили. Люди, которых успел увидеть Фаллен за изгородью, тоже были одеты не так ярко. Впрочем, они возились в земле. Может быть, яркое было признаком статуса, или рода занятий, или еще смешнее - так отличали чужаков. Фаллен знал, что Чейни тоже родился в другом клане.
Охра вручил Фаллену опасную бритву и зеркало. Фаллен не утерпел:
- Не боишься?
Очень серьезно Охра ответил:
- Не думаю, что ты сможешь мне навредить.
Фаллен не строил иллюзий - бойцом он был очень средним. Если он и сможет поцарапать Охру, пусть даже серьезно ранить, его немедленно скрутят и наверняка убьют, и конец его будет никчемным. В любом другом клане драться Фаллену бы и в голову не пришло - хотя в любом другом клане шансы победить были бы выше.
Охра разговаривал мало, а охране, похоже, запретили болтать, но просить было можно, и Фаллен постоянно озвучивал разное - от «хочу картошки» до «да отпустите, чего вам стоит, - и еще пистолет и патроны с собой». Над последним охранник по-доброму поржал и даже показал ему свой.
- Травмат, чего ты хочешь, - сказал он в ответ на «нихуя себе вы тут крутые». - Это Охра глок носит.
- А-а, - протянул Фаллен, - не признал.
Охранник ухмыльнулся.
Удивлялся Фаллен не тому: дома пистолетами, тоже травматическими, пользовались единицы, а настоящее оружие вообще было запрещено, сколько Фаллен себя помнил. Где-то хранились запасы, но о них не распространялись. Фаллену вот проболтался Слава, но даже он не знал, где держат огнестрел.
Все северные кланы придерживались Конвенции, так что глок Охры был плевком в сторону Общего мира сам по себе.
Охру, который обычно появлялся только под вечер, Фаллен тоже спрашивал и выслушивал в ответ скупые «хорошо» и «нет». В чем Охра ему никогда не отказывал, так это в книгах. Библиотека стала первым местом, куда он согласился отвести Фаллена, не считая теплицы. Стоило Охре появиться в дверях, разговоры внутри смолкли. Низенький лысый человек поднялся из-за стола и почти с поклоном произнес:
- Не будем вам мешать.
Он спешно вышел, и вслед за ним выпорхнула стайка подростков, побросав книги и бумаги на столах.
Библиотека находилась на одном из нежилых этажей, но не слишком глубоко, внутри даже не было душно. Комната, не приспособленная под хранилище, не вмещала всех книг, шкафов не хватало, а те, что были, не доставали до потолка. Множество томов просто лежало стопками на столах по периметру, и только несколько свободных парт по центру использовались для занятий.
- Выбирай.
Фаллен подхватил оставленную масляную лампу и подошел к полкам. Глаза разбегались. Кроме обычных справочников по садоводству, бумажных детективов, бесконечного фэнтези и затертых Жюля Верна с Пушкиным, тут были "История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения", "Холодное оружие мира" и вообще целая куча книг про оружие, они занимали несколько шкафов. На верхних полках обнаружились четыре тома Фуко и "Апология истории" Блока, а рядом с ними "Одномерный человек" и древняя, почти развалившаяся "Социология". Не все книги были на русском. Ближе к читателям, на столах валялись детские книжки и учебники.
Фаллен остановился у раздела советской литературы - так гласила надпись на шкафу.
Охра устроился за спиной Фаллена, некоторое время он скучал в ожидании, потом бросил:
- Я вернусь, - и исчез.
Каждый раз, оставаясь без присмотра, Фаллен испытывал острое желание бежать немедленно, какой бы рискованной ни была затея. Он останавливал себя, но против воли на ум приходили мысли: вот он выходит из комнаты, ищет, где спрятаться, определяет направление коридоров, спускается на минус пятый; сначала будет неплохо достать кислородный баллон с маской и оружие - путь под землей будет долгим. Можно устроить пожар, чтобы отвлечь охрану. Плану не хватало деталей: Фаллен понятия не имел, где хранятся запасы, не был уверен, что найдет выход в метро, не думал, что сможет отбиться от погони, не представлял, что будет делать, сумей он добраться до дома, но главное, - он не знал, где Слава и что с ним. Без него все эти трепыхания имели мало смысла, хотя думать о побеге было приятно.
Фаллен резко обернулся на шорох - из-за дверного косяка выглядывал ребенок. На вид лет четырнадцати: уже довольно высокий, нескладный, лицо еще светлое, не тронуто пухом, он явно чуть не лопался от любопытства.
- Привет, - сказал Фаллен.
Ребенок моргнул и вместо того, чтобы поздороваться в ответ, выпалил:
- Ты сучка Охры?
- Что? - опешил Фаллен.
- Ну, он тебя трахает? - уточнил ребенок с самым непосредственным видом. - Ты чужой. Живешь с ним.
Фаллен развернулся к нему всем телом. В свете лампы бледное детское лицо казалось хищным.
- У вас так принято? - осторожно уточнил он.
- Ну, - засомневался ребенок, - а у вас нет? Чужой - значит сучка.
- Нет, - ответил Фаллен на все сразу. - Объясни мне.
- Ты совсем глупенький?
Ребенок подошел ближе. Из пальцев одной руки сложил колечко, потыкал в него указательным другой.
- Я не про то, - остановил его Фаллен. - У вас какие-то специальные «сучки», и трахают только их?
Ребенок замер с поднятыми руками.
- Они детей рожают, - ответил он с видом «что неясно-то?».
- Ну, - подбодрил Фаллен.
- Я же сказал.
- Это все? Они больше ничем не занимаются?
Ребенок почесал в затылке.
- Кое-чем. Но если надо рожать, драться же нельзя. - Фаллен не стал спорить. - А я так не хочу. Надеюсь, когда вырасту, я сучкой не буду.
Шаги они услышали одновременно. Охра умел быть очень тихим, но в этот раз как будто нарочно топал.
- Как тебя зовут? - быстро спросил Фаллен.
- Паша, - доверчиво ответил ребенок, прежде чем броситься наутек.
- Ты все? - спросил Охра. Он был заметно раздражен.
- Подожди минутку.
Фаллен вернулся к шкафу и, не вчитываясь в названия, вытащил несколько томов с верхней полки наугад.
Расспросить Охру о «сучках» Фаллен не успел: вечером тот был не в духе, а на следующий же день Фаллена отправили знакомиться с жизнью клана. Охранник из коридора исчез.
Накануне Фаллен слышал, как Охра ворчливо с кем-то переговаривался, и этот кто-то считал, что Охра занимает бойцов бесполезным, и лучше бы они тренировались или хоть воду таскали. Охра, не церемонясь, заявил: «не твоего ума дело», но потом смягчился, сказал: «да со дня на день сниму».
- Провожу тебя до столовой, - сообщил Охра с утра. - Дальше тебе Чейни все покажет.
- Ага.
- Не расспрашивай о КПСС. Ты сможешь с ним встретиться, но позже.
- «Позже» - это когда?
- Твой вопрос бесполезен, - скупо ответил Охра.
- Ладно. Это все? - Фаллену не терпелось выбраться из этого уже засевшего в печенках места.
- Подожди. Закрой глаза. - Фаллен приподнял брови. - Я ничего тебе не сделаю, стой смирно.
Фаллен глубоко вздохнул, перебарывая опасение, - ну не бить же его перед выходом собрались. Он прикрыл глаза.
Охра придвинулся совсем близко, склонился. Послышался шорох снимаемой маски. Свободной рукой Охра придержал Фаллена за затылок, прижался раскрытыми губами к его шее, под самой линией роста волос, и с усилием поцеловал, втянув в рот кожу. Фаллен вздрогнул, но Охра не дал ему сразу отстраниться.
Фаллен прижал пальцы к шее. Похоже, будет засос. В голове крутились воспоминания о том, что ребенок сказал ему в библиотеке. Если Фаллена считают «сучкой» Охры, что бы это ни значило, Охра, похоже, и сам это мнение хочет поддержать.
Охра невозмутимо поправил маску. Комментарий про варварские нравы Фаллен оставил при себе.
Столовая оказалась огромным залом. Не все столы были заняты, но кто-то уходил, а кто-то приходил, так что наверняка сказать, сколько человек в клане, Фаллен бы не смог. Люди в основном кучковались большими компаниями, хотя были и те, кто сидел парами и тройками. Одеты были кто во что горазд: одни - в футболках и куртках из старого мира, застиранных, но еще сохранивших яркие краски, другие - в домотканых рубахах и кривовато пошитых штанах. На некоторых были балахоны, такие же, как у Фаллена.
Сначала Чейни отвел Фаллена к раздаче, затем усадил вместе с собой за стол.
Фаллен уже успел привыкнуть к местной еде, которую приносили ему в комнаты Охры: большим порциям в глубоких тарелках, соленым супам и кашам с ощутимым мясным привкусом, множеству овощей, чаще незнакомых. Пару раз за это время ему доставались даже целые куски мяса. Сейчас Фаллену пришло в голову, насколько трудно было бы готовить столько еды на целый клан. На раздаче стояли огромные кастрюли, которые он едва ли обхватил бы руками, ящики, накрытые тряпьем, пара каких-то чайников поменьше. Впрочем, скоро стало понятно, что достается не все и не всем. Самое, видимо, вкусное: что-то похожее на орехи, по паре едва созревших ягод, варево из маленьких чайников, суп погуще - было для людей в балахонах. Когда Фаллен попытался приподнять край тряпицы с ящика, одуряюще пахнущего чем-то печеным, Чейни одернул его:
- Это для детей.
За едой никто к Фаллену с Чейни не присоединился - но пялились, конечно, во все глаза.
- Это общая столовая, - сказал Чейни. - Но братья чаще едят у себя.
Видя непонимающий взгляд Фаллена, он пояснил:
- Окси, Рестор, Охра, Локи. Правление и наследники клана. Порчи погиб несколько лет назад. Здесь вообще неспокойно - совсем не как на севере.
- Ты же тоже с севера? - вставил Фаллен. Про них со Славой честнее было бы сказать, что они с востока, но это все равно ближе к Городу и к Заливу. Чейни кивнул, но продолжил о своем:
- Так вот. Есть расписание, но, раз уж тебя взял Охра, можешь в любое время приходить на кухню, голодным не останешься.
Фаллен поболтал ложкой в миске с супом. Он только что был готов сожрать что угодно - но после таких слов кусок в горло не лез. И без того было понятно, что Охра ему вроде как хозяин, но пока они были наедине, это отчего-то было не так очевидно.
- И как это у вас работает?
- У нас? - переспросил Чейни с иронией. Фаллен поднял на него глаза. Чейни не выглядел худым или бледным, скорее уж усталым. В первую их встречу, когда Чейни приходил к нему в камеру, Фаллену показалось, что тот и вовсе ненавидит всех вокруг.
- Тебе здесь не очень-то нравится, да?
- Не жалуюсь, - ответил Чейни с постным видом, словно говорящим: «Естественно, нет, просто не хочу говорить прямо».
Доев, они отнесли грязную посуду мойщикам, Чейни прошел за раздачу и поманил Фаллена за собой.
На кухне было жарко. Освещение почти полностью заменял живой огонь, на котором готовилась еда.
Фаллен отер лицо тыльной стороной ладони.
- Для Мыши соберите мне, - попросил Чейни.
- Опять лежит и ноет? - вздохнул кто-то из поваров. - Может, его того, ну?
- Посмотрим, - сказал Чейни.
Ему быстро сообразили миску с супом, компот в эмалированной кружке, половинку яйца и кусок лепешки. Фаллен попросил:
- Покажешь мне потом теплицу?
- Покажу, - согласился Чейни и сунул ему миску: - Помоги.
Пока они шли в больничное крыло, он все-таки рассказал: это на севере родить мог каждый первый. Здесь, дальше от эпицентра Катастрофы, мутаций было меньше - едва ли четверть могла забеременеть. Таких называли сучками. Кроме того, не все пары подходили для размножения. Чейни давно упрашивал Окси отдавать тела на вскрытие, чтобы выяснить, в чем дело, но тот отказывался - это было бы неуважением к умершим, поэтому жили как жили.
О том, чтобы заниматься сексом в свое удовольствие, для сучек не могло идти и речи. Тем более для тех, кто был из других кланов.
- Это крайне важные члены общества, - сказал Чейни. - Долг каждой сучки - принести клану здоровое потомство.
- Что значит «здоровое»? - возмутился Фаллен. - Как будто это от них зависит.
- Нужно хорошо питаться, соблюдать режим. Бывают и другие обстоятельства, - уклончиво ответил Чейни.
- А если врожденное заболевание, что тут сделаешь?
- Именно тут - ничего.
Безлюдное больничное крыло тоже показалось Фаллену огромным. Из книг он знал, что раньше болели гораздо чаще - но и жили, похоже, гораздо дольше, особенно перед самой Катастрофой.
- И ты здесь единственный врач? - спросил Фаллен. Он застрял на пороге операционной: стол с нависающими лампами, тележки на колесах, шкафы, мертвая техника.
- Прямо сейчас - да. Еще один должен вернуться с практики в Квартале докторов до конца осени. Кого-то отправят взамен.
Квартал докторов, где обучали врачей и лечили особо тяжелых, был частью Конвенции, и вот эту договоренность клан Окси исполнял с достойной уважения тщательностью. Фаллен бывал в Квартале несколько раз, приходил навестить Андрея, - тот рассказывал, что от клана Окси там всегда есть люди. Те, что учатся, - стараются и отрабатывают свою учебу дольше положенного. Фаллен тогда пошутил, что они просто не хотят возвращаться назад, а сейчас подумал, что у них и правда есть на это причины.
- Мышь! - позвал Чейни у порога дальней палаты. - Вставай.
Кокон одеял на одной из кроватей зашевелился и неприятно прогнусавил:
- Иди к черту.
- Мы пожрать принесли.
Чейни поставил кружку на тумбочку у кровати, Фаллен последовал его примеру.
Из одеял высунулась худая рука с отставленным средним пальцем.
- Тошнит? - спросил Чейни ровным голосом. Мышь не ответил ему, но Чейни кивнул. Он вышел из палаты, толкнул дверь напротив с надписью «Сестринская» и направился к высокому металлическому шкафу. Из любопытства Фаллен последовал за ним, заглянул за плечо. Шкаф запирался на замок. Неудивительно: полки были уставлены не только банками с травами разного сорта. Кроме них здесь были высокие пузатые бутыли со спиртом, коробки и пакетики с порошками и даже таблетками.
На юго-востоке, очень далеко от Города, как-то нашли огромный склад с лекарствами. Большая часть ушла Кварталу докторов, все равно мало кто знал, как их правильно применять, что сгодится и сейчас, а что только на выброс, но клан Окси явно себя не обделил. Все лекарства оттуда были просрочены, но лучше уж такие, чем никакие вообще. Порванный живот листочком не заклеишь, тут антибиотики нужны. Фаллен и сам откуда-то знал, что портится эта химия очень медленно.
Чейни выбрал один из маленьких пузырьков, подписанных вручную, понюхал, проверяя.
Он накапал кисло пахнущей жидкости Мыши в кружку.
- Пей.
- На хер иди, - любезно ответил Мышь, но кружкой заинтересовался.
Пока они с Чейни препирались, Фаллен вышел осмотреться. На стенах висели обычные для больниц ветхие плакаты: первая помощь, что делать при пожаре, инфекционные заболевания, укусы насекомых, инфаркт миокарда, анатомия человека. В квартале докторов Фаллен видел куда более странные: диспансеризация, анонимные наркоманы, электронная регистратура, томографическое обследование. Понятнее всего было про томографы, это, по крайней мере, приборы, которые можно потрогать.
Один из плакатов был нарисован уже после Катастрофы, выцветающими красками, довольно умело. Он копировал и совмещал части тех печатных, что назывались обычно «мужская анатомия» и «женская анатомия», чтобы составить с детства знакомую схему. За лобковой костью располагался мочевой пузырь, ниже - половой член и яички, а глубже - матка, шейкой выходящая в прямую кишку, сразу за двумя сильными клапанами, которых ни в «мужской», ни в «женской» анатомии не было. Фаллена, как и всех юных учеников, которых только ознакомили со строением человеческого организма, конечно, в детстве интересовало, как можно заниматься сексом и какать одним и тем же местом. Старый Бабан, отвечавший на их вопросы, вздыхал и говорил, что это все не параллельные, а последовательные процессы, и это означало, что они случаются по очереди, а не вместе. Еще Бабан тогда рассказывал про иммунитет, бактерицидные способности кишечной смазки и потрясающей способности кишечника к самоочищению на нижнем участке, про какую-то клоаку и про то, что с таким строением организма логичней было бы нести яйца, и что стали они все не люди, а рептилоиды какие-то. Часть из этого Фаллен понимал с трудом, над остальным и вовсе хотелось посмеяться.
Яснее все сделалось уже гораздо позже. На практике - Фаллен помнил, как первое в жизни острое возбуждение удивительным образом последовало за позывом в туалет. С теорией было сложнее. Фаллен и сам не понял, как так вышло. В тот день он по обыкновению улизнул, а Миша, отправленный за ним, замучился искать и ушел, проорав напоследок: “Пиздюк неблагодарный! Мало того, что отлыниваешь, еще и мое время тратишь. Заебался уже тебя прикрывать”. Фаллен остался наедине с собой и книжкой под каким-то кустом, между страницами были зажаты его старые анатомические рисунки, прилежно раскрашенные в точечку и в клеточку. Он умудрился заснуть над ними, а проснувшись, вгляделся в листы, которые осветились для него каким-то совершенно новым пониманием. Он вдруг осознал, что слова “иммунитет”, “бактерицидный” и даже кстати вспомнившиеся “рептилоиды”, которые раньше казались вроде и знакомыми, и объяснимыми, но какими-то непонятными по самому существу, - означают вполне понятные и простые вещи. Бабан ведь по нескольку раз объяснял им то так, то эдак, только дурак бы не въехал. Еще Бабан говорил, что знаниям нужно время, чтобы устаканиться в голове. Слово “устаканиться” тоже стало теперь совершенно понятным.
Фаллен продолжал разглядывать стены. С плакатом про новую анатомию зачем-то соседствовал совсем уж древний плакат с анатомией мужчин.
Фаллен заглянул в первую попавшуюся палату: похоже, в ней жили. Четыре койки с оставленными на них вещами, пара стульев, стол, шкаф, туалет за отдельной дверью. Водопровод на базе не работал, но канализацией можно было пользоваться, а воду приносили в ведрах. Хозяев не было - время было рабочее.
- Пойдем, подышишь хотя бы, - раздался совсем рядом голос Чейни.
- Я и здесь дышу.
- Свежим воздухом, - настаивал Чейни.
- Он и тут, и там несвежий, купол же, - отвечал Мышь, но позволял себя вести.
Без одеял он оказался почти тощим, с небольшим, едва наметившимся животом, вечно недовольным лицом и непослушными кудряшками.
Наверху и правда было лучше. Правда, куда более людно.
Фаллен наконец понял, почему их с Охрой не донимали, хотя комнаты Охры были у самой двери в теплицу. Главный выход на поверхность находился в другой части базы, ближе к жилью остальных членов клана.
Мышь, смешно морща нос, заторопился, когда они оказались у птичника. Толстые взъерошенные цветные петухи, смешно склонив головы, глядели то на проходящих мимо людей, то на зачем-то выставленную неподалеку охрану. Поодаль находились какие-то сараи. Фаллен решил, что для другой живности: чтобы прокормить такой большой клан, нужно много мяса.
- Курицы, - махнул рукой Чейни.
Фаллен нагнал их с Мышью.
- То есть, по-твоему, достаточно уметь нести яйца, чтобы называться курицей?
- Можешь называть хоть кутухами, хоть петурицами, хоть галлус галлус, суть не поменяется. Это демагогия, - отрезал Чейни.
- А где ты учился? - тут же спросил Фаллен.
- Я показываю тебе теплицу, а не…
- У докторов, где же еще, - встрял Мышь, впервые, кажется, обративший на Фаллена внимание.
- То есть прямо с латынью и все такое?
- Не думай, что в свое время мы таких споров не вели, - сказал Чейни. Вздохнул: - Кроме того, курица - это основное название вида, как для нас - «человек». С растениями, конечно, проще.
Они остановились напротив грядок, где по натянутым от земли и до потолка тросам ползли стебли.
- Огурцы, - торжественно сказал Чейни и притянул ближе один из продолговатых, гладких, отливающих синим плодов.
В теплице они провели почти весь день, прервавшись на обед, когда Мышь решил, что все-таки хочет есть.
Вернулся Фаллен по верху - Чейни сослался на то, что очень нужен Рестору, объяснил, где свернуть, чтобы добраться до душей, и, забрав с собой Мышь, ушел. Прельщала идея побродить по теплице еще немного - летние ночи были светлыми, - но после кухни и дневной влажной жары он начал мерзнуть.
Охру он увидел издалека. Тот устроился на узкой лавке, вытянув ноги. На фоне жизнерадостной зелени, в капюшоне и маске, он выглядел большой черной птицей. Охра курил неказистую самокрутку, вставляя ее в прорези ткани. Тянуло травяным дымом. Завидев Фаллена, Охра хлопнул по скамье рядом с собой. Он пошарил по карманам и вытащил еще одну самокрутку, предложил Фаллену и, дождавшись кивка, подкурил от своей.
Некоторое время они сидели в блаженном молчании.
- Сами выращиваете? - спросил Фаллен. Или Чейни не показывал ему, или он не заметил.
- Это с юга, - отозвался Охра. Да, с юга всегда приходили странные и интересные вещи.
- Я тут шел обратно, потому что начал замерзать, - вспомнил Фаллен.
Охра потянулся к молнии своей куртки.
- Да я схожу и возьму, что ты.
- Сиди, - процедил Охра. Зубы у него были заняты самокруткой. - Мне не сложно.
Куртка из мягкой ткани оказалась приятной на ощупь, чуть влажной изнутри. Фаллен накинул ее на плечи.
- Были в теплице?
- В теплице, в больнице.
Охра покивал.
- Библиотеку ты видел. Подумай, чем ты хочешь заниматься, - сказал он.
- Ни-чем, - решительно заявил Фаллен, и что-то в его ответе насмешило Охру. - Я вообще не хочу тут жить.
- Я уже говорил тебе. Считай, что ты навсегда здесь.
Фаллен показал ему средний палец.
- Чем ты занимался в клане Гнойного? Может быть, ты знаешь какое-то дело?
Фаллен призадумался. Многое из того, чему их учили, здесь было просто не нужно. У одного Охры была куча вещей начиная с настоящих тканевых простыней и заканчивая зажигалками и нераспакованными презервативами с давно истекшим сроком годности.
А Фаллен умел всего помаленьку. Как и все, он занимался хозяйством, копошился в грязи в сезон, умел оказать первую помощь. Всех их учили драться, хотя время войн давно прошло. Фаллен ничего из этого не любил, ему нравилось откопать древнюю толстенную книжку и засесть с ней где-нибудь в кустах или за валунами. Так он подружился со Славой и травой, которую Слава выращивал.
- В крайнем случае могу быть философом, - сказал Фаллен. - Я буду сидеть и познавать смысл жизни.
Несколько дней Фаллен просто гулял по базе.
- И сейчас, и на будущее, - предупредил Охра, - не болтай о том, что видишь и слышишь у меня и от меня. Для твоего же блага.
Впрочем, даже если бы Фаллен захотел что-то рассказать, жители базы неохотно шли на контакт. Шарахались или молчали в ответ на попытки заговорить.
Один раз его окликнули в коридоре:
- Эй, красавец, новенький? Откуда будешь?
Но спутник того, кто спрашивал, шикнул:
- Это - Охры! - и быстрее потащил любопытного дальше.
Чейни Фаллену разыскать не удалось, тогда, в надежде на компанию, он отправился в медицинское крыло к Мыши.
- Пожрать принес? - деловито спросил Мышь, стоило Фаллену показаться ему на глаза.
- Тебя же тошнит.
- Это вчера меня тошнило и позавчера. А сегодня я жрать хочу, - надулся Мышь. - К тому же, если я есть не буду, они меня станут кормить насильно. Я как-то лучше сам. Ты слушай, пригодится: делай вид, что тошнит, а то, если нормально себя чувствуешь, особенно на раннем сроке, обязательно припашут к какой-нибудь работе.
- Так может, принести тебе сюда? - предложил Фаллен.
Мышь задумался, а потом выдал:
- Нет. Тут нужен баланс. Сегодня, пожалуй, поем наверху, а завтра меня снова будет тошнить. Пойдем. Нет, стой.
Мышь схватил его за плечо и развернул к себе. Осторожно прикоснулся под ухом.
- Он тебя обижает?
Каждое утро, перед тем, как Фаллен уходил, Охра оставлял новый след на его шее, аккуратно и безболезненно. И ему, похоже, приятно было это делать - не было заметно ни отрешенности, ни равнодушия, которые, бывало, сквозили в словах. Иногда Фаллену казалось, Охре даже стоит усилий остановиться вовремя, но дальше этого ритуального поцелуя тот не заходил никогда.
Зная о «сучках», Фаллен готовился к тому, что Охра рано или поздно потребует, чтобы Фаллен спал с ним. Была и другая возможность - если Охре просто нужен наследник, можно будет обойтись и без секса. Фаллену, конечно, не по душе были ни тот, ни другой вариант, и он боялся даже думать, каким способом Охра будет добиваться того, что хочет, когда Фаллен откажет ему.
Сам он не заводил разговор про «зачем я тебе?» снова, пытаясь отсрочить неизбежное. Если Охра озвучит свои желания, то останется совсем недолго до того, как он начнет претворять их в жизнь. Но пока - пока - все было в порядке.
Фаллен хотел было успокоить Мышь, а потом вспомнил наставление Охры и решил, что рассказать правду никогда не будет поздно. Он пожал плечами:
- Ну так.
- Не хочешь говорить? Понимаю. От прошлой сучки Охры тоже было слова не добиться.
- Прошлой? - переспросил Фаллен. - Куда она делась?
- Ой, - сказал Мышь. - Это я зря сказал, наверное. Жуткая история, но ты не пугайся сильно. Я так понял, они не очень ладили, а потом ее отправили на юг, еще и язык вырезали. Лучше бы убили. У нее от Охры не было детей, но ее даже никому другому в клане не стали отдавать. То есть я точно не знаю, - спохватился Мышь. - Меня еще здесь не было, но говорят вот так.
- Так, - сказал Фаллен, пытаясь осознать услышанное.
- Лучше у Чейни спроси, что там за херня была, - предложил Мышь. - Может, и не захочет рассказывать, но если кто и знает наверняка, то он.
Пока поднимались наверх, Фаллен решился на еще один вопрос, странный, но, видимо, в этом клане без него было никуда:
- А ты чья сучка? - спросил он у Мыши. - Живешь один у врачей.
Мышь остановился и развернулся к нему всем телом. Он смешно сдвинул брови и сказал:
- Я же беременный, - как будто это что-то объясняло. - Или ты про то, чей ребенок? Да какая разница, теперь это не моя забота. Это Окси там у себя, - Мышь неопределенно ткнул пальцем вверх, - пусть думает, кого кем трахать. Надеюсь, в следующий раз попадется кто-нибудь получше.
Мышь скривился и отвернулся, сделал два шага и остановился снова.
- Да я бы дернул отсюда нахрен. Домой вернулся, но ведь не сбежишь. А попробуешь - точно запрут.
Он помрачнел и дальше говорил зло и неохотно:
- Это Чейни у нас постоянная сучка Рестора. Рестор же соправитель и наследник, так что, если ему сучка нравится, может на сколько угодно себе оставить. А он оставит. Чейни ведь и хозяйством занимается вместе с ним, и врач, - объяснил Мышь, прежде, чем Фаллен успел спросить. - Был бы местной сучкой, хрен бы его кто-то отпустил учиться… Но вот раз так получилось, его просто так не обрюхатишь и не запрешь. Сами, может, как-нибудь решат, когда врачей будет больше. Ты спрашивал, где он учился. Он же из СПБ, они там все дохуя грамотные, так что одно на другое наложилось.
- Понял, - протянул Фаллен.
Про СПБ он знал, конечно. Один из кланов-основателей Конвенции с территорией почти что в самом Городе. Крохотный СПБ взял себе название в честь старого имени Города, и многие, конечно, остались недовольны. Все местные кланы так или иначе происходили из Санкт-Петербурга и имели одинаковые права на это имя. Обширная библиотека, традиции передавать знания в попытках сохранить докатастрофную культуру. Если бы они больше делали руками, давно процветали бы, как Ренессанс, а сейчас дела у них шли неважно.
Мышь показал Фаллену еще несколько мест на основном этаже: запертые склады, детские и жилые комнаты, спортзал - сейчас пустой, - где в теплое время года тренируются бойцы, а зимой набивается греться добрая половина клана.
Место, отведенное в теплице для детей, Мышь попытался обойти по широкой дуге. В прошлый раз там никого не было, в этот - от беседки слышались тоненькие голоса. Фаллену было интересно, и Мышь неохотно поплелся за ним, ворча что-то про гнусных личинок.
Беседка встретила их бардаком - повсюду валялись разломанные и целые игрушки, изрисованная бумага, разодранные в клочья “книжки для самых маленьких”. Какой-то чумазый малыш за низким столиком, высунув язык, примерял друг к другу детали конструктора, а спиной к ним стоял человек. Под мышкой он держал одного детеныша, второй стоял, схватившись за его свободную руку. Человек - темноволосый, коротко стриженый - тоже был одет в балахон.
- Вылезайте, - потребовал человек у кого-то, кого Фаллен пока не видел. - Или на ужин будете одну кашу есть.
Беседка выразительно молчала.
- А может, вообще голодными спать отправитесь, - предложил человек.
- Ох уж это запугивание. Мастер! - проворчал Мышь где-то у Фаллена за спиной, негромко, но отчетливо.
- Да это же наш великий воспитатель! - тут же отреагировал человек. - Что тут забыл?
- Пф, - сказал Мышь.
Человек наконец обернулся и, заметив Фаллена, сделался дружелюбным:
- Привет. Не могу помахать рукой, - он глазами показал на детей, - обе заняты.
Он оказался совсем юным, гораздо младше Фаллена и едва ли намного старше подростков, виденных Фалленом в библиотеке.
- Я Ти, это как чай на английском. А ты же?..
- Да, да, - покивал Фаллен. Необходимость представляться отпала.
Ребенок, висящий на локте у Ти, задрыгал ногами, и тот, не в силах справиться, поставил его на землю. Маленький, рыжий, бежать никуда он не спешил, стоял и смотрел на Фаллена круглыми светлыми глазами.
- Дай им что-нибудь вкусное, - предлагал тем временем Мышь. - В их возрасте хочется только жрать и ныкаться под кустами.
- Не надо рассказывать мне о своем детстве, - беззлобно огрызнулся Ти. - Они, скорее всего, играют в бойцов и повстанцев. Покараульте, а? - он подтолкнул детей ближе к Фаллену с Мышью, - а я пойду верну их. У нас еще азбука за сегодня не читана.
- Блятушки, - вздохнул Мышь. - Я же знал, что идти наверх - плохая идея.
Ти скрылся за кустами. Ребенок, увлеченный конструктором, все еще копался в деталях; тот, что держал Ти за руку, принялся собирать с земли обломки игрушек в каком-то одному ему ведомом порядке. Третий, рыжий, все так же зачарованно смотрел на Фаллена. Наконец он подошел ближе и подергал за подол. Только Фаллен наклонился спросить, в чем дело, как ребенок живо сцапал его за бороду.
- А ты дяденька или сучка? - поинтересовался он.
Мышь фыркнул.
Фаллен аккуратно отцепил от себя крохотный кулачок. Ребенка он мог понять: все виденные им в клане сучки гладко брили лицо, а у Мыши, скорее всего, вообще ничего не росло из-за гормонов.
Вопрос, конечно, был не из легких и требовал умственного труда. Подумав, Фаллен ответил:
- Я человек.
- Человек, - пробормотал ребенок. - Человек дяденька или сучка?
- А непонятно. То ли и дяденька, и сучка, то ли ни дяденька, ни сучка.
Фаллен искренне забавлялся чужим замешательством.
К тому моменту, когда Ти вернулся, ведя за собой троих сорванцов чуть постарше, Фаллен уже пытался из маленьких кислых яблок и веточек сделать гусеницу, попутно объясняя, что такое гусеница, и почему у гусениц не бывает «дяденек» и «сучек», и что бывают такие гусеницы, которые становятся двумя гусеницами, если их разрезать пополам. Насчет последнего он был не уверен, но биология ему всегда плохо давалась. Еще в детстве он страшно злился от того, что в книжках с картинками ничего не понятно: существа и растения на рисунках не походили на те, что можно было увидеть в жизни, хотя назывались порой одинаково.
Этот случай определил жизнь Фаллена в клане Окси окончательно.
- Я слышал, ты нашел общий язык с детьми, - сказал Охра пару дней спустя - вечером они сидели вместе на лестнице у выхода.
- Тебе уже все донесли?
- Работа такая.
Охра бросил выразительный взгляд на лежащую рядом «Педагогическую поэму» - одну из книг, которые Фаллен захватил второпях в библиотеке, попав туда в первый раз, и только потом увидел, что это. Даже не открывал с тех пор, как принес.
- Будешь подменять Ти, - сказал Охра. - Поучишь их читать-писать.
- А кроме меня - некому? Еще и воспитывай их заодно.
- Есть. Но пусть они займутся чем-то другим - а то ведь ты больше ничего не умеешь.
В голосе Охры Фаллену почудилось веселье. Думал, заставит Фаллена признаться в каких-то тайных умениях? Ну уж нет, дети так дети. Можно, например, укладывать их спать днем и заниматься своими делами. Это же не суп, с которого нельзя спускать глаз - вдруг перекипит.
- Ладно, - буркнул Фаллен.
со!Саурон, су!Финрод, мудроженщина!Берен, сучка-разлучница - на усмотрение автора 
)
(да, меня вдохновил День Чтеца)Представим себе такую АУшку: в далёком, скажем, году Додося открыла для себя новый фандом и решила ( :slow: ) стать там фандомообразующей матерью, ну, вместо этого вашего ИнсепшенаИ что же, что же она написала? Приветствуется стилизация под ретро-додо, со всякими там двучленами, мимозами и суржикамиТакже приветствуется социо-экономическая телега от дочери советского танкиста!
И в шапке надо порядок навести. А говорите, орг оптимист.
Постараюсь не затягивать, но и чтобы пожилые морские звезды нигде не улеглись.
