Холиварофорум

Анон

Re: В.О. Придд - ОЭ [no comm]

Когда срочно нужна доза Валентина, а она - убойная

▼Если о вас будет чесаться свинка...⬍

Проверять добропорядочный Кабаний Лог лично не имелось ни малейшей необходимости, однако Арно задался целью если не перезара́зить лучшего друга, то хотя бы превзойти в занудстве бергеров.
Когда решалось, кому возглавить придаваемых отряду Придда разведчиков, Валентин назвал теньента Савиньяка. Баваар, спевшийся со Спрутом еще на Печальном языке, идею поддержал, и к нему внезапно присоединился Райнштайнер. Слегка удивленный подобным единодушием Эмиль дал согласие, и тут Баваар оторвал от сердца знаменитого Кроунера. Такое доверие дорогого стоило, и Арно взялся за дело всерьез. ну так еще бы, надо же оправдывать устроенную дорогим другом тренировку на грани выживания

– Места хватит всем, – с ходу объявила она, отпихивая лезущую на высокое крыльцо гордость, – и кавалеристам, и лошадям! Да чтоб мы отпустили таких замечательных гостей в какие-то палатки? Ни за что! Эдита, пошла вон! Им нужно гулять, а эта у нас – лучшая, мне нравится на нее смотреть… В детстве я очень хотела то, чего больше нет ни у кого, а вы?
– Я хотел дышать под водой, – признался отправившийся в усадьбу вместе с Арно Валентин, – мне казалось неправильным, что я этого не умею. О том, что этого не умеет никто, я не думал.  природа берет свое, но я не удивлюсь, если он это сможет
– А я хотел быть унаром, – припомнил Арно, – как братья. И еще дриксенские пистолеты с золотой насечкой. Мне объясняли, что они дурно бьют, только меня это не заботило, ведь они блестят, а вороненые морисские – нет.
– Позор мне, – расхохоталась госпожа Варнике, – по сравнению с вами я была такой завистливой жабкой, зато теперь я хорошая! Муж скоро будет. Эдита, отцепись… Если мы будем торчать здесь, она начнет о вас чесаться. Вам это понравится?
– Не могу утверждать определенно, – выкрутился Спрут. – Госпожа Варнике, я бы хотел побеседовать сперва с гостящим у вас раненым офицером, а затем с вашим супругом.
– Болтать вы будете со мной, – отрезала дама, непонятно почему напомнив виконту мать. – С обоюдной пользой. Вам ведь уже растрепали, что маршал квартировал у нас?
– Само собой, сударыня.
– Муж был рад предоставить своему бывшему начальнику всю возможную помощь. В той самой заварухе с Хайнрихом, где Алва выручил старину Варзова, Конрад получил по башке, но на мне он женился раньше, так что это не помрачение. Ну вот!.. Эдита!!!
– Теперь я могу ответить на ваш вопрос. – Валентин слегка выставил вперед ногу, как во время фехтования. – Мне нравится, когда об меня чешется свинья. Необычная порода и необычное для животного имя.
– И вовсе ничего такого, – госпожа Варнике звонко рассмеялась, – главная Эдита здесь я. Мне нравится мое имя, а мужу нравлюсь я. Если б не изломная придурь, после осенних ярмарок мое имя повторял бы весь север, потому что лучше этих свиней нет! Идемте-ка в дом, красота красотой, но развели мы их не поэтому. Будете есть жаркое! С грибами и соленьями. Вам понравится!
– Почтем за честь. – Придд красиво, будто от навязчивой дамы, увернулся от четвероногой Эдиты и последовал за двуногой. – И все же что это за порода?
– Породой станет, когда патент получим, – хмыкнула хозяйка и принялась объяснять. К концу второй лестницы гости знали, что кудлатое чудушко ведет род от ноймарских белых свиней, согрешивших с вломившимся в летний загон диким кабаном. Жертвы не то насилия, не то внезапно вспыхнувшего чувства в положенный срок принесли два с лишним десятка полосатых поросят. Было это на второй год после Малетты, когда вышедший в отставку в чине полковника Варнике атаковал отцовское хозяйство и добился решительных успехов на всех направлениях.

▼Корпус в беде⬍

– Мой маршал, – недремлющий Герард вновь был тут как тут, – приближается генерал Райнштайнер с конвоем.
Бергеры замыкали основные силы, и вряд ли барону приспичило лично промять коня. Значит, что-то неотложное. Депеша или очередное изломное озарение? Уж лучше бы депеша.
– Тебе не кажется, – шепнул Марций, – что твой адъютантик очень точно подбирает слова? Райнштайнер именно приближается.
– Бери выше, – хмыкнул Эмиль, – он надвигается.
– Будешь уединяться?
– Откуда мне знать? Не удирай пока.
Лионель как-то умудрился перейти с бергером на «ты», у Эмиля это выходило через раз, но не оценить барона командующий армией не мог. Райнштайнер ничего не делал зря и охотно брал на себя самое противное, кроме того, он с пониманием относился к маршальскому рычанию. «Тревога за близких вкупе с невозможностью вмешаться способствует дурному настроению», – объявил он, когда Эмиль с удивившей его самого замысловатостью обложил Излом и Бруно, не сумевшего схватить за шиворот фок Гетца. Савиньяк барона сперва не понял, потом расхохотался и получил полстакана касеры. Под нуднейшие рассуждения о кровном родстве, завершившиеся советом «не сдерживать проявления своих чувств в присутствии достойных доверия соратников и друзей» как раз об этом я не так давно упоминал . Бергерским предложением Эмиль воспользовался лишь раз, вывалив на Райнштайнера, успевшего, к слову сказать, проинспектировать с утра пораньше выход Придда, на редкость подлый сон. Барон, внимательно выслушав, велел подать завтрак на двоих и принялся выяснять подробности, чем изрядно напугал сплюшцев, больше никакой пакости не притаскивавших.
– Добрый день, Ойген, – поздоровался первым командующий. – Новости?
– Я теперь есть курьер, – бергер показал крупные зубы, давая понять, что это шутка, причем очень смешная. – Я доставил маршалу Савиньяку срочную депешу от маршала фок Варзов.
– В самом деле срочную?
– Без крайней на то необходимости я не вскрываю предназначенную другим почту, – Райнштайнер протянул видавший виды футляр с наполовину стертой косаткой, – однако рискну утверждать, что маршал без веских на то причин не поднял бы находящийся в состоянии формирования корпус накануне Зимнего Излома.
– Когда-то я любил биться об заклад, – Фажетти тоже пытался шутить, – но в данном случае бы не рискнул.
– Тогда и я не стану, – поддержал «веселье» Эмиль, вытаскивая письмо. Оно оказалось коротким, новости – скверными, а старик – молодцом. Дожили!.. Эмиль Савиньяк одобряет Вольфганга фок Варзов, будто какого-то полковника. Вот так и понимаешь, что армия в самом деле твоя… И война твоя, и враги, которых все больше.
– В восьмой день Осенних Молний, – ровным, как у злящегося Ли, голосом сообщил командующий, – наш разъезд перехватил гусиную компанию, пробиравшуюся на северо-восток, к границе. Дрались мерзавцы до конца, трое убито, в том числе старший, двое захвачено. На теле старшего обнаружено зашифрованное письмо, ключа к шифру не нашли, но Ужас Виндблуме не сплоховал и кое-что из пленников вытряс.
– Ульрих-Бертольд имеет опыт допросов, – счел своим долгом уточнить Райнштайнер, – и это для нас очень удачно. Сведения следует получать вовремя, а забравшиеся на нашу сторону дриксы снисхождения никоим образом не заслуживают. Хорошо, что взяли двоих, обычно это облегчает разговор.
– «А приятель-то твой уже все рассказал, – зло ухмыльнулся Марций, – так что не слишком-то ты и нужен…» Что нагоготали ощипанные красавцы?
– Что везли письмо из Доннервальда командующему Горной армией… – А фок Гетц, сволочь эдакая, принял сторону китовников еще два месяца назад. За это время не то что с Доннервальдом, с Мариенбургом снюхаешься! – Вольфганг считает, в городе зреет мятеж, при этом горники к Доннервальду ближе, чем думалось. Старику это не нравится, и он выдвигается в поиск, не дожидаясь приказа.
– Я очень боюсь, – изрек никаким боком не сочетающийся со словом «страх» Райнштайнер , – что бывший маршал Запада в своих подозрениях прав. Двинувшись к Доннервальду напрямую, через нагорье Гаезау, фок Гетц выгадывает около двух недель. Надеюсь все же, что китовники не ждут нас сейчас в крепости или же её окрестностях.
– Когда написано письмо? – уточнил Фажетти.
– Датировано десятым днем.
– Драгун выехал тотчас, – заверил бергер, – проявив при этом похвальные старание и выносливость. С учетом важности доставленных известий его следует поощрить в двойном размере.
– Кто-то спорит? Признаться, я думал, времени у нас все же поболе. И что б мне было отправить кавалерию неделей раньше!
– Это бы облегчило поиск «гусей», но не прежде, чем те подошли.
– Зато теперь Придд старика на месте не обнаружит…ничего, Валентин сообразит, что ему делать Проклятье, его не обнаружит даже посланный вперед «спрутов» курьер, а мы дотащимся к Доннервальду только к вечеру! Похоже, сейчас очень многое, если не все, зависит от Вольфганга.
– И от ума и решительности полковника Придда, – добавил Райнштайнер, – а то, что зависело от ума и решительности полковника Придда, пока заканчивалось столь благополучно, сколь это вообще было возможно в создавшемся положении  вера Ойгена в "младшего брата" непоколебима!

▼ Валентин спасает Вольфганга⬍

– Дриксы отрезали правый фланг Варзова, а центр и левый фланг потеснили, – Валентин все еще мог выражаться по-человечески, Арно уже не очень Арно надо тренировать выдержку лет 20 . – И там, и там наши пока держатся, но теперь вопрос лишь во времени. Отрезанных уничтожат, а остальных погонят дальше по дороге.
– Кляча твоя несусветная!
– Отнюдь не кляча, – Придд упер трубу в колено, – но именно твоя, и не менее примечательная, чем всадник. Арно, тебе придется добраться до маршала. Именно тебе – другому вряд ли поверят.
– Полезно иметь в братцах Леворукого!
– Вне всякого сомнения. Доложишь о нашем подходе и о том, что мы атакуем прямо сейчас. Я пройду найденной «фульгатами» промоиной и ударю по тем, кто обходит правый фланг. Выбора нет – у нас лишь одна тропа, выводящая в пригодное для атаки место. Если нашу атаку поддержат, шансы на успех несколько возрастут, но прорваться и вывести окруженных я попробую в любом случае. Отходить будем или на соединение с центром, или назад, в холмы, сейчас не угадать.
– Тогда удачи тебе!
– Постой. Ты не забыл, что там Йоганн?
– Забыл, но ты напомнил. Передать от тебя Ульриху-Бертольду изъявления глубокого и искреннего уважения?
– Передай, что полковник Придд в меру сил и пока не слишком большого опыта попытается повторить то, что удалось сделать у Болотного.
– Одно другого не исключает!
– Несомненно, но я прошу тебя передать именно в таких выражениях. Валентин лучше знает, как тут выбирать повод
Просит он…
– Приложу все усилия, чтобы наилучшим образом исполнить твою… Ты не зарывайся только!
– Я тоже приложу, – Придд почти улыбнулся. – Не знаю, сколько еще горников-разведчиков здесь бродит и бродит ли, но повторения казуса на Мельниковом нам не нужно. С тобой идет пятерка Раньера, на здешних осыпях кони «фульгатов» от Кана отстать не должны.
– Отстанут – ждать не буду, – что бы такое сказать на прощаньице? О! – Живи!

– Теньент Савиньяк, к маршалу. Срочно!
Караульные излишней подозрительностью не страдали и с готовностью ткнули пальцем за косогор, дескать, туда. Валентин бы задал растяпам жару, мало ли кто наденет мундир и заговорит на талиг! Вот именно, всех вздрючит Правда, таких лошадок у шпионов не бывает, их и на маршалов не напасешься. С другой стороны – что эти увальни понимают в морисках?
– Теньент Савиньяк, – отчеканил Арно, сочтя, что излишняя скромность неуместна, – к маршалу фок Варзов от полковника Придда. Со срочным донесением.
– Савиньяк? – седой задержал взгляд на «кошачьей» куртке. – Полковник Придд теперь командует «фульгатами»? Полковник Придд командует всем, чем ему захочется, а ты совсем салага, если до сих пор не слышал о Заразе

– Арно!!! – взревело из-за ощетинившихся алебард. – Какими путями?!
– Потом объясню! – злорадно проорал виконт. – Мы, то есть «спруты», здесь и будем вытаскивать тех, кого отрезали. С вашей помощью или нет. Мое дело доложить!
– Мы бегущими к полковникам есть. – Катершванц махнул рукой, и вояки расступились. Показывать седому язык Арно не стал, тем более что служака был молодцом.
– Йоганн, – на бегу выдохнул теньент, – что тут у вас за дела?
– Дела очень дурные, но старый Вольфганг сделал правильное… Как вы нас отыскивали?
– Сперва Варнике со своими объездчиками… Потом Валентин с картами… у него хорошие карты, но мозги еще лучше…кто бы сомневался
– Он… очень умный… да… Но один полк очень мало…
– Уж сколько есть… А неплохой парадец!

На склоне народу скопилось немало, причем уже выстроенного. Бирюзовые бергеры, черно-белые мушкетеры, пестрые ополченцы. Стоят, ждут приказа, а приказ может быть лишь один. Пробиваться к отрезанным на правом крыле товарищам.
– Мы к атаке готовящиеся… Арно, я хотел вас благодарить… а не обижать!
– Все в порядке!
– Ты уверенный?
– Как три Ульриха… и четыре… Бертольда!
– Нам туда, – Катершванц тыкает пальцем в огромную кучу хвороста, за которой виднеется мечущееся в сером небе знамя.
Снова бергеры, и Йоганна они пропускают без звука. Из уважения к великому родичу или однокорытник в адъютанты подался?
– Ты при ком сейчас?
– Я оставлял свою алебарду, когда узнавал… твоего коня. Я ее имею забирать!
– Да я не про оружие! Кто твой начальник? Кто тут вообще главный?
Среди сгрудившихся офицеров не видать ни маршала, ни генерала, как его, фок… Кленц, что ли, ни хотя бы фок Дахе с Ульрихом-Бертольдом. Незнакомые полковники, парочка капитанов, и все таращатся в сторону правого фланга.
– Новую атаку уже не отобьют, – доносится до Арно, – терпение у фок Гетца лопнет, и он двинет резервы.
– Тем более надо поспешить!
– Пфе! Фы поспешаете уше полтшаса! Фас опгоняет польная шапа!
– Барон, маршал передал четкий и ясный приказ!
«Передал приказ»? Маршал?! Интересные дела…
– Йоганн, где фок Варзов?!
– Сперва ты имеешь говорить. Ты готовый?
– Слу…
– Савиньяк! – гаркает Йоганн. – Со срочным докладом.
Как по заказу над головой одно за другим проносится пара ядер, дескать, некогда размусоливать!
– К маршалу фок Варзов, – очередной раз орет Арно. – Где найти маршала?!
– Там, – толстый полковник машет рукой, – на правом фланге, у фок Дахе.
Вот, значит, кого отрезало! Весело… То есть не просто «весело», а «совсем»: оставшийся вместо Варзова фок Кленц тяжело ранен и утащен в тыл.
– Зтарший фоитель есть я! – громыхает сбоку. – И я шду мой токлат!
Ну, хоть что-то! То есть не что-то, а целый Катершванц, и это очень хорошо есть. Просто роскошно и феликолепно!
– Господин барон! Полковник Придд, не зная истинного положения дел, велел разыскать вас и доложить, именно вам и именно доложить, он это особо подчеркнул…
– Токлатыфай.
– Полковник Придд в меру сил и опыта попробует повторить маневр у Болотного кургана и вызволить тех, кто полуокружен у батареи. Господин барон, весьма вероятно, что полковник Придд уже начал атаку или вот-вот начнет. Он надеется на встречный удар, но атакует и без него!
– Фот! – господин барон топнули ножищей. – Это то, что нушно есть! Молотой фоитель прилешно рапотал и теперь тейстфует и тумает лутше фас фсех! Пока лефое крыло и здесь тершатся, мы имеем телать атаку протиф прорфафшихся мешту центром и прафым крылом!
– В случае неудачи, – не согласился кто-то, – мы останемся без последних резервов…
– Конечно, появление Придда как нельзя кстати, однако….
– Строить подробные планы и обсуждать мелкие детали некогда!
– Фот именно… Злушайте!
Канонада со стороны дриксов усилилась, и сразу же не отрывавшийся от подзорной трубы капитан в драгунском, весьма потертом мундире сорванным голосом оповестил:
– Снова пошли. Два полка из резерва, не меньше!
– Барон, – почти возопил худощавый мушкетерский полковник, – да поймите же! Мы не можем связаться с Приддом и согласовать наши…
– Пфе! – громоподобное фырканье посрамляло лучшего из тяжеловозов. – Што тут утошнять?! Как фышло, так и бутем биться! Люди готофы, гуси ешчо польше готофые есть! Фперет!
– Но, господин барон…
– Фперет! – Рука Катершванца красноречиво вознеслась, грозно сверкнула надраенная реликвия. – А фы мошете натефать юпки и зитеть за зпинами фоителей. Фиконт, фы отин?
– С «фульгатами», но они отстали… Должны вот-вот добраться.
– Зейтшас потребуется каштая крепкая рука. Запирайте зфоих кошек и зтафьте в третий рят. Фы, Йоганн и Эрих при мне, я имею проклатыфать торогу!

В атаку шли бергеры, ноймары и мушкетеры сразу из двух полков, похоже, для удара собрали самых лучших. Шагали молча, за спиной Ульриха-Бертольда не поговоришь, да и не до болтовни. Где-то впереди, за бело-серо-бурыми горбами, навстречу уже рвется Валентин. Вместе они вытащат фок Дахе, то есть, конечно же, застрявшего на батарее маршала! Без командующего корпус развалится, а хромого полковника просто жаль. До слез, хотя сам он наверняка считает, что смерть в бою именно то, что ему нужно… Кошки с две!

▼Вольфганг все⬍

Самого маршала Арно не видел; кто-то, когда они с Каном добирались до Валентина, рассказал, что старик жив, не ранен и продолжает командовать. Не удалось встретить и фок Дахе, зато получилось расстаться с Ульрихом-Бертольдом. «Спрутов», как самых подвижных, определили в арьергард – удрать, если что, всяко получится, а оставлять горников без присмотра было бы верхом глупости. Арно с «фульгатами» и вовсе тряс хвостом перед самым вражьим клювом, но больше драться не пришлось. «Гуси», выбив талигойцев с позиций у Собачьей горки, лезть в глубь долины не торопились, смеркалось по-зимнему быстро, и теньент присоединился к начальству. Около часа все вместе, укрываясь от усиливающегося ветра, простояли в пятнистых скалах, потом измотанный порученец привез приказ отходить и пригласил полковника Придда к маршалу.
– Ведь думать заставит, – посочувствовал разбирающему поводья другу Арно.
– Военные советы сейчас представляются не самым лучшим времяпровождением, – согласился Валентин. – Остаешься за старшего.
– Я? – устало не понял теньент. – Почему?
– Потому что Савиньяк, – объяснил Зараза и убрался.

Медлить Арно не собирался, хоть и не понимал, за какими кошками сдался командующему. Когда-то фок Варзов выдернул Лионеля из поиска, чтобы сообщить об отце, но о теперешних пакостях они с Валентином знают побольше старого Вольфганга. И все же в груди что-то екнуло.

– Мой маршал, – и снова Придд объявился кстати, – барон Катершванц у себя в палатке.
– Давай к столу, полковник, – велел фок Варзов. – Ты со всеми такой… портретный, или только с вырученным начальством? второй раз уже спрашивают
– Насколько я могу судить, со всеми, чему и обязан своим армейским прозвищем. Мой маршал, я готов признать это свое качество уродством.
– Везет же мне на уродов, – Вольфганг улыбнулся почти весело, – Алва, братец этого вот капитана, теперь ты. Знать бы, кто станет четвертым.
– Полагаю, барон Рокэ Вейзель. Я имею в виду посмертного сына генерала Вейзеля, чьим опекуном утвержден адмирал Вальдес. Сочетание имени, крови и воспитания обещает нечто поразительное.
– Баронесса сообщила мне свое мнение о последней летней кампании, – маршал кивком указал на стопки, и свежеиспеченному капитану пришлось вновь мучить потрепанные пятки. – И о том, что маршал Савиньяк Бруно бы разбил.
– Ли так не думает! – выпалил Арно, чудом не напоив свой капитанский патент.
– Ты его спрашивал?
– Он мне с дороги в Торку сам написал, в первый раз, к слову сказать. Что воевал бы иначе, но чем бы оно кончилось, никто никогда не узнает, и что его удача в Гаунау не гарантия успеха у Хербсте.
– А моя неудача на Мельниковом лугу, стало быть, не доказывает, что я бы и Ор-Гаролис проиграл?
– Мой маршал, – Валентин подал старику касеру, хотя это следовало сделать Арно. Как свежему капитану. – Насколько я мог понять маршала Лионеля, он полагает, что судьбу кампании определило отнюдь не генеральное сражение. В сложившейся ситуации оно было неизбежным, но оно уже закончилось. Мой маршал, с вашего разрешения… Герцог Алва, отправляя меня на север, велел мне не оглядываться. Он считал, что только в этом случае я дойду сам и доведу тех, кто мне доверится.
– Похоже на Рокэ, – фок Варзов поднял стопку. – Но я оглянусь, хоть и не на этот луг, будь он неладен! Ладно… Капитан, чтоб через двадцать лет был маршалом!
– Приложу все старания! – Арно выпил залпом, как положено. – А об Доннервальд они зубы обломают, то есть об Эмиля…
– Хотелось бы, – фок Варзов опять думал о чем-то своем и невеселом. – Слышал историю о моем племяннике и виконте Рафле, капитан?
– Да. Герцог Алва все устроил…
– Тогда. Сегодня Отто погиб. Вспомним!
– Вспомним, – подтвердил Придд и наполнил подставленную стопку. – Мой маршал, прошу меня простить, но стоит ли вам?
– Стоит! Кстати, раз уж вы тут оба… Засвидетельствуйте-ка мое новое завещание. Да не собираюсь я завтра помирать! ну да, уже сегодня – фок Варзов сверкнул глазами не хуже Катершванца. – Пока не увижу над Мариенбургом и Доннервальдом наш флаг, не помру, но то, что подписано сегодняшним днем, Ариго примет, а Рокэ подмахнет. Как миленький.
Детей у меня нет, сыновья Отто в Бергмарк, и графы из них никакие, а герб жаль. Хороший герб, и я хочу, чтобы он со всем причитающимся достался второму сыну Ариго. Это – главное, и еще кое-что по мелочи на стариков вроде фок Дахе. Жермон их так и так не обидел бы, но завещанное в день смерти наследника любая гордость примет.
Арно поставил подпись первым, Валентин – вторым. Ариго согласится, кто б после такого не согласился, но второму сыну еще надо родиться… И первому тоже. Пахло дымом и можжевельником; от этого и еще от невозможности помочь стало грустно. Вдова Вейзеля могла бы маршалу и не писать, а толстого Отто лучше бы держали в Торке.
– Ну точно в отца, – внезапно сказал фок Варзов, – не в мать и не в братьев, а в отца. Его и вспомним.
– Спасибо…
– Вам спасибо. Всем. Что не пьешь, полковник?
– Прошу простить, я тоже вспоминал. Мой маршал, если можно, расскажите нам о Малетте.
– Отвлекаешь? – усмехнулся фок Варзов. – Спасибо, только капитану завтра в поиск, да и мне ложиться пора, ну а Малетта… Сперва мы умирать не собирались, но Хайнрих подошел раньше, чем думалось, и нам стало нужно простоять не два часа, а все шесть.
Так, за капитана Савиньяка мы выпили, остался полковник Придд. Новый командующий арьергардом. Или авангардом, это уж как получится. Вчера мы с фок Дахе выпутались благодаря вам; хотелось бы верить, что благодаря нам выпутается Доннервальд.

– Корпус действительно очень потрепан. – Уже три часа как командующий сразу и авангардом, и арьергардом Валентин разломил последнюю Эдитину лепешку и протянул половину Арно. – Из девяти с половиной тысяч завтра в бой могут идти пять, не больше. Раненые ранеными, но и больных немало. Ускоренные марши даром не проходят, особенно для новобранцев.
– Я не новобранец, – Арно думал не о перевязях, а о ступнях. – И в бой я пойду, но чур, верхом.
– Кавалерийские сапоги – не самая удобная обувь для беготни по каменистым склонам, но выбора у тебя не было. Лучше разуться и растереть ноги, большего сейчас не сделать.
– А меньшего? – попробовал пошутить виконт, получилось, мягко говоря, глуповато. – Ты знаешь, как этот Отто погиб?
– На той самой батарее. Дрались там отчаянно; в конце, когда бой шел уже на позиции, взорвались зарядные ящики. Случайно или их кто-то поджег, уже не выяснить. Мне кажется, маршал считает, что это сделал Отто.
– Так вот в чем дело! Странно все как-то выходит… С одной стороны, и мы молодцы, и старик, с другой – паршиво все! И еще этот ветер, ну чего, спрашивается, выть?!
– Видимо, воется. Ульрих-Бертольд нам бы объяснил, что перед боем воителям следует спать, а не слушать ветер.
– Варнике обещал метель, – припомнил Савиньяк и сам же махнул рукой. – Горников снегом не напугаешь! Скорее уж голубчики попробуют незаметно подобраться вплотную.
– Завтра в поиск, значит, по логике вещей, нужно взять себя в руки и лечь. – Придд смотрел в костер, словно задался целью разглядеть там пресловутую огненную ящерицу. – Не знаю, как тебе, а мне сегодня уснуть будет непросто.
– Вот-вот, – с облегчением подхватил Арно, – И ведь устал же, как пес, а сна ни в одном глазу! Ляжешь, и тут же чушь всякая в голову полезет.
– Когда нельзя или не с кем говорить, приходится думать, но я бы не назвал приходящие по ночам мысли чушью. Ты хорошо помнишь Лаик?
– Дом или парк?
– Свою жизнь там.
– Не очень. В детстве мне в «Загон» просто ужас как хотелось, а на поверку оказалось скучновато.
– Нас все же учили, а не развлекали.
– Учили? – фыркнул «унар Арно». – Чему? Не фехтованию же!
– Значит, ты все-таки поддался Йоганну.
– Ну, поддался. – Чего теперь-то врать? – Йоганн пожертвовал своим местом, вот и я решил… поучаствовать, что ли. Зато Берто меня в самом деле подловил.
– Чтобы затем поддаться опять-таки Катершванцу?
– Думаешь?!
– Иногда, – Валентин улыбнулся. – Тогда я фехтовал, мягко говоря, посредственно, и то, что первого в Лаик чаще всего называет шпага, мне казалось несусветной глупостью. Я и сейчас так считаю.
– Ты только Ульриху-Бертольду об этом не брякни!
– Я постараюсь. – Вторая улыбка за минуту! Нетушки, наши дела отнюдь не унылы. – Именно знакомство с Ужасом Виндблуме меня и навело на некоторые мысли. Ну и пресловутая дуэль, после которой я решил, что буду учиться и научусь!
– Ты и научился.
– Еще осталось кого-нибудь убить, хотя за этим дело вряд ли станет – после победы, а мы должны победить, из щелей выберется множество мерзавцев. Самые дальновидные наверняка лезут уже сейчас, но мы рискуем уйти в сторону. Описательные и точные науки по-лаикски тебе тоже ничего не дали?
– Точные были бы ничего, не обкорми меня ими дома, а описательные… Мэтр Шабли оказался дрянью, но учил он неплохо, дело было не в нем!
– Не в нем. В том, что тебе переставал нравиться Талиг, которому ты, будучи Савиньяком, собирался служить. Знаешь, если мы уцелеем, я поверю, что Излом – благо…
– Я устал, – зевнул Арно, – драться мне лень, а понимать тем более. Объяснил бы ты по-человечески, Излом-то к Лаик каким боком?
– Хорошо, я попробую. То, что в Сэ не в восторге от того, что творится, мне стало ясно по твоим выходкам на уроках, но ты и твои братья – вторая часть уравнения, давай сперва покончим с первой. Ты о ней вряд ли задумывался, ведь Савиньяки последний раз меняли сторону при Франциске.
– То ли дело ты!
– То ли дело я. Или Эпинэ, который еще и Агарис видел. Полагаю, ты согласишься, что у двух последних мятежей не было ни единого шанса. Талиг Сильвестра не просто устоял, он казался если не вечным, то достаточным и для детей, и для внуков ныне живущих. Само собой, на сторону победителей начали переходить те, кто думает лишь о себе. Им требовалось доказать свою лояльность, и они принялись выслуживаться. Сильвестр их привечал, как и Манрики с Колиньярами. Это логично – для прогулок в парке многие покупают не морисков, а линарцев.
– Ну, кому-то и табурет лошадь.
– А кому-то и Заль – генерал. В начале Двадцатилетней такие либо выжидали, чья возьмет, либо перебегали к тем, кто казался сильнейшим… Другое дело, что в твоем доме подлецов и подхалимов не жалуют. Ты вступился за того, кого обижала свинья с перевязью, даже не задаваясь вопросом, кого защищаешь. Для тебя в этой истории главным был Арамона, а любой, кому принимался вредить Свин, становился своим. Продолжайся так и дальше, твоему сыну или внуку могло бы прийти в голову, что Алису свергли рвущиеся к власти мерзавцы, а Борн с Окделлом погибли за честь и свободу.
– А дриксов с гаунау куда девать?
– Нашли бы, особенно если б появился новый Дидерих. Чем дальше, тем наверху скапливалось бы больше грязи, а те, кто с грязью несовместим, уходили бы. С обидой, разочарованием, злостью. Я часто представляю себе лестницу, по одной стороне которой, сжав зубы, спускаются приличные люди, а по второй поднимаются счастливые мерзавцы. Рано или поздно их наверху наберется столько, что за ними настоящего Талига будет уже не разглядеть.
– Слушай, поговори об этом с Ли! Конечно, если только…
– Арно, – потребовал Придд, – не смей даже думать, что с твоим братом что-то случилось. Будь так, мы бы, и ты первый, почувствовали.
– Мы в Гаезау, а Лионель кошки знают где!
– Расстояния ничего не меняют. В Васспарде и Багерлее меня и смерть моей крови разделяло лишь несколько стен, но была еще и Габриэла. Когда она утонула, с точностью до часа неизвестно, но в тот день и примерно в то время я запел. Второй раз после смерти Юстиниана.
– Ты?!
– Представь себе. И это при том, что родичи вечно поющих найери обычно молчаливы. зато если молчать перестанут - заслушаешься
– А первый раз? Хотя чего я лезу!
– Лезь, мне хочется говорить. Первый раз был, когда мне по совету герцога Алва удалось обмануть гарнизон и стражу. Я подъезжал к роще, где мы с герцогом условились встретиться, и внезапно понял, что пою… Кажется, горники решили утра не дожидаться, так что, раздумав ложиться, мы угадали. Жаль, ты так и не растер ноги.
– Они не очень-то и болят, – без особой уверенности буркнул Арно и обернулся. Торопливо пробирающийся к ним со стороны маршальской палатки офицер ростом и походкой напоминал Сэц-Пуэна, каковым и оказался.
– Садитесь, – Валентин подвинулся, уступая место до предела вымотанному адъютанту. – Будете можжевеловую?
– Потом… – одноглазый капитан вздрогнул и вытер лоб. – Господин полковник, я должен… Должен довести до сведения высших офицеров, что маршал умер. Наверное, сердце… Корпус остался без командующего. А Валентин вам на что? Лучшего командуещего еще поискать
– Садитесь и пейте. – Валентин очень медленно открыл флягу. – Там ровно столько, столько вам сейчас требуется. Арно, тряхни адъютантской стариной, собери полковников. Начнешь с Ульриха-Бертольда, как с самого заслуженного. Кроме того, такая очередность позволит тебе у него не задерживаться. соображает моментально, стервец
– Это должен я, – запротестовал Сэц-Пуэн.
– Сидите. Арно…
– Я всё сделаю! – Савиньяк уже мчался к Кану. Завтра – метель и, очень похоже, что бой, а «корпус остался без командующего». Остался. Без. Командующего.

▼Властолюбие Приддов - наложение лапы на корпус⬍

Когда искали Вольфганга, мотались по горам, не видя дальше очередного каменистого склона. Зато сейчас вывалились на голое плато, где вытянувшийся колонной корпус прекрасно виден кому угодно. Например, разведчикам горников, которые вот-вот появятся с юга. Ну вот какого кота драного гадов принесло именно сюда и именно сейчас?!
«Спруты» показались, когда взмокший Арно почти решил, что с него хватит. Мориск, замедляя бег, недовольно, но послушно свернул к полковому знамени, у которого, как обычно, шел Валентин. Савиньяк наскоро обтер разгоряченное лицо – что через полчаса станет очень холодно, он понимал, но сейчас хотелось сорвать с себя все до рубашки и упасть в замечательный белый снежок, почти прикрывший симпатичнейшую сухую травку. Вот Кан, тот мог еще бежать и бежать.
– Молодчина, – поблагодарил коня Арно. – Мы еще поскачем, а сейчас давай-ка без глупостей.
Молодчина мотнул головой, что могло сойти за согласие, а могло и не сойти. Оказавшиеся кузенами мориски так и норовили выяснить отношения – жеребцы, куда денешься, но драчунам воли никто давать не собирался, так что дальше прижатых ушей не заходило. На сей раз, впрочем, обошлось даже без этого, вот и говори, что лошади не понимают войну. Понимают они все… получше некоторых.
– Дриксы? – Валентин истолковал конное представление правильно и, приглашая пристроиться сбоку, придержал серого. – Когда нас обнаружат? чтение по лицу - 99 лвл
– Если не уберемся с плато – где-то через час. – Чужие у «лиловых» не болтались, можно было обойтись без субординации. – За дозорами видели не менее двух полков кавалерии, дальше – пехота, и много. Идут с юга, прямо на нас. Горники или нет, не скажу, знамен не разглядели, здесь будут часа через два, может, чуть раньше. Сколько всего, понять не удалось, пришлось спешно убираться.
– Следы твоих найдут?
– Скорее всего. Передовые дозоры идут, широко развернувшись, кто-нибудь да наткнется.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил Придд, два дня назад он смотрел так же, но тогда они были сами по себе, а внизу гремели пушки.
– Слишком много полковников. – Арно таки сделал глупость и, ослабив шейный платок, распахнул ворот. – Начинать с Ульриха-Бертольда?
– Пока нет, – Валентин слегка свел брови, будто готовясь отвечать урок. – Извини, пожалуйста, мне нужно немного подумать.
– Тогда и я попробую.
– Только закрой горло. Не хочу показаться навязчивым, но твое здоровье в ближайшие дни более чем важно.
– Уж не важней твоих мозгов, – огрызнулся виконт. Валентин не ответил, видимо, сказал все, что считал нужным, и теперь думал, хотя выбор у корпуса был невелик, если вообще был. Арно, ты охренеть как недооцениваешь мозги Валентина
Ускориться и вперед? Пехота растянулась, да и обоз, пусть и небольшой, но все-таки есть. Дриксы на южной гряде окажутся меньше чем через час, увидят обязательно и вполне могут догнать.
Повернуть назад и затаиться в недавно пройденных балках? До них ближе, но следы-то вон они! Да и чужие дозоры развернулись широко, их правофланговые запросто заглянут в овражки. Эх, налететь бы да порубить гадов! И порубили бы, не будь идущих следом полков. Но если столкновение неизбежно, то почему бы и не напасть? Прошлый раз вышло недурно.
– Йоганн, – Валентин обернулся, подзывая временно спасенного от родича однокорытника.
– Я весь внимательный.
– Сообщи Костантини, – Придд был собран, напряжен и решителен, Ли бы понравилось, – немедленно поворачиваем на север. Ориентир – вон тот двурогий холм, справа от него должна быть пригодная для прохода балка. Повернув, постепенно, по возможности незаметно убыстряем движение до предельного для пехоты.
– Я все понимающий есть.
Метнувшийся шелковый бирюзовый росчерк, удаляющийся топот.
– Решил обойтись без посторонних полковников? – Арно восхищенно присвистнул Зая моя, тебе уже положено не удивляться, тем более Валентин тебе прямым текстом в лоб говорил, что любит решать за других и командовать . 

Отъезжая, Савиньяк слышал, как Валентин рассылает адъютантов. На душе было неспокойно, но наглость, с которой однокорытник решил за всех, восхищала. Тратить время, собирать высших офицеров, на которых нет ни маршала, ни генерала, а только Катершванц с шестопером? Увольте! Карты – и свои, и оставшиеся от Вольфганга – у нас, как и бо́льшая часть кавалерии, а горы и распадки похожи, пойди разбери из середины колонны, это головные свернули или дорога вильнула?

До Костантини оставалась пара батальонов, когда сбоку выскочил знакомый всадник, Арно рванул наперерез.
– Новости?
– Пару «лапчатых» хлопнули, – раздраженно доложил Раньер, – уж больно близко подобрались. Таки китовники! Можно было б живьем, да без шума не выходило.
– Остальные ушли?!
– Их и было-то двое. Офицеришки, надо думать, отличиться захотели, вот и забрались, куда не звали.
– Вообще-то их никуда не звали! – Арно снял бесценную трубу и не без колебаний вручил подчиненному. – Сейчас будем сворачивать. Костантини как шел первым, так и пойдет. Наше дело все перед ним обнюхать, а то как бы не нарваться на новый сюрприз. Впереди одна, а то и две армии, причем обе – чужие, налетим на эйнрехтцев, будет весело. Да и за грядой, если верить картам, придется попетлять. Сбиться с пути в сумерках дело нехитрое.

Снова зима, снова холод и ветер, снова рядом горники, разве что видно чуть дальше. Ползут по серому снегу пехотные колонны, люди еще ничего не знают, они идут к своим, идут драться, но не здесь же, посреди никому не нужного плато, где и зацепиться-то не за что! Мушкетеры, драгуны, ноймары, бергеры… и еще бывшие свитские. Господ полковников у знамени корпуса пока нет, только местоблюстительный Ульрих-Бертольд, Валентин да на почтительном расстоянии – бесхозные адъютанты.

– Полковник Катершванц желает говорить с полковником Приддом наедине.
– Это страшно, – согласился Савиньяк, – и я очень боюсь, но мой полковник ждет моего доклада.
Ульрих-Бертольд восседал на превеликом гнедом жеребце. Гнедой значительно молчал, Катершванц фыркал за двоих, держащийся рядом Валентин скромно внимал. Арно тоже б не отказался, однако бергер и впрямь видел затылком.
– Фиконт, – потребовал он, – токлатыфайте. Как фы нахотили «гусей»?
В обнаружении чужих разъездов ничего неподходящего для катершванцевских ушей Арно не видел, а посему доложился по всем правилам, после чего едва не свалился с Кана. От удивления.
– Фаша претузмотрительность и обзтоятельность, – возвестил Ужас Виндблуме, – фесьма похфальная есть. Фы фысылали фланговые тозоры талеко ф зтороны и фофремя узнавали про ненушную корпусу фстречу. Без фас могла ухотить только конница, озтафиф без помошчи пехоту, но это нефозмошно для фоителей есть.
– Благодарю, господин барон, – пробормотал Арно, чувствуя, что ему на шею повесили орден размером с тележное колесо.
– Но фаш узпех не пофод затирать нос! – исправился Катершванц. – А теперь фы, полкофник. Фы – толкофый молотой тшелофек, но фы прифыкали ошидать мой приказ да-да, конечно, лучше б признал, что тобой бесстыже манипулируют как хотят . В зта злутшаях это похфально есть, но фы ротились зто перфым! Мне шестесят тефять лет, и я не могу фечно фам тафать приказы и зофеты. У фас есть голофа, так изфольте ее уфашать, и фы зтанете тостойны прошлых фоителей! Пфе! Фок Фарзоф умирал позафтшера, потому тшто у Малетты ему не тафал умирать молотой Алфа, который не быфал шдафшим приказ от турака с перефязью.
– У Малетты, – не выдержал Арно, – не было вас!
– Та, – подхватил Ульрих-Бертольд, – я нахотился в Торке, и я быфал рат злышать, что в Талиге зтало меньше никтшемных генералоф! Полкофник Придд, фы фызыфали ко мне зтарших офицероф. Фы имеете з ними гофорить зами! Если фы зпрафитесь, я, когта мы зоетинимся з нашей армией, буту назнатшать фас звоим наследником!
– Господин барон, – медленно произнес Валентин, – я постараюсь впредь принимать решения и осуществлять их самостоятельно. Морда ж бесстыжая ты!  
– Фот именно! И польше уференности.
Валентин почтительно наклонил голову, Арно торопливо последовал его примеру. Веселого в их положении было мало, но разоржаться тянуло зверски. Мешали начавшие стягиваться сразу с двух сторон пригорочные полковники. Три дня назад они торчали под знаменем и не могли решить, вытаскивать отрезанного маршала или нет, теперь, дай им волю, примутся сетовать на удаленность начальства и отсутствие равелинов и перевалов. После смерти фок Варзов тоже переливали из пустого в порожнее до самого рассвета, хотя тогда и спорить-то было не о чем.
– Господа, – Придд заговорил первым, не дождавшись хотя бы обмена приветствиями, – у нас мало времени. Я пригласил вас, чтобы сообщить: корпус, обходя обнаруженного разведкой неприятеля, около получаса назад повернул на север. Прошу всех ускорить движение, устающих пехотинцев следует рассадить на повозки. Кавалерия, кроме головного эскадрона и разведчиков, пойдет в хвосте колонны. Нужно спешить, но поскольку маневр уже успешно начат, я готов по мере сил ответить на разумные вопросы.
Сперва полковники обалдели , переведя взгляд с Валентина на красноречиво сопящего Катершванца. Они наверняка были славными людьми и пристойными офицерами, других бы фок Варзов держать не стал, но Арно эти «зтаршие фоители» бесили третий раз кряду. При этом виконт понимал, что несправедлив: оставшийся на обреченной батарее маршал велел спасать корпус, единственный генерал поймал пулю, командир ноймаров тоже, а подхода кавалерии никто не ждал. Да и ночью, окончательно оказавшись без командующего, уцелевшие не рыдали, а решали, что делать. И все же, почему никто не сказал «будет так и только так»? Катершванц и тот лишь фыркал да ругался, а ругаются, когда не могут оборвать одним словом и заставить идти и делать.
– Вы нарушаете субординацию, – ожил вечно опасавшийся «остаться без последних резервов» драгун, – почему мы должны исполнять ваше…
– Лучше повернуть…
– Необходимо располагать точными сведениями…
– Конечно, ваше появление…
– Проще пропустить врага и вернуться…
– Корпус поворачивает на север потому что Валентин так сказал , – Арно бы положил руку на эфес, Валентин не стал, – однако ваши сомнения мне понятны. Решение принял я, потому что решать требовалось немедленно и я был в состоянии это сделать. Как вы помните, в строю осталось три с половиной тысячи пехоты и две – кавалерии, в основном моей, при этом я, согласно последнему распоряжению маршала фок Варзов, командую и авангардом, и арьергардом. Кроме того, согласно приказу уже маршала Савиньяка я обязан перейти под начало маршала фок Варзов, в его же отсутствие – действовать по своему усмотрению это лучший приказ наученного горьким опытом начальства Придда . Напомню, что по уставу в случае гибели командующего и отсутствия особых распоряжений на сей счет командование последовательно переходит к командующему основными силами, затем авангардом и арьергардом, а по законам войны к тому, кто на это способен. То же правило действует и на флоте.
– В таком случае, – буркнул худощавый мушкетер, которому нравилось согласовывать действия, – извольте письменный приказ. щас Валентин все бросит и будет надувать тебе шарик   ну теперь, котенок, держись
– Довольно и устного, – взгляд Валентина задержался на лице мушкетера. – Всю ответственность я принимаю на себя. В том числе и потому, что в свою последнюю ночь маршал фок Варзов вспоминал бой у Малетты.
Полковники еще переглядывались, но уже подчинились. Это было очевидно, однако восхищение от ловкости, с которой приятель задурил голову Катершванцу и прибрал к рукам корпус… ну, или то, что от него осталось, требовало выхода. Господи, как я от этого тащусь! И ору! И тащусь
– Господа, – Арно выслал Кана вперед, – прошу простить мою неучтивость, но я обязан засвидетельствовать, что мой брат… то есть Проэмперадор Севера и Северо-Запада граф Савиньяк в чрезвычайной ситуации желал видеть во главе корпуса полковника Придда. Ага, ты только не забудь самому Ли об этом рассказать, а то его удар хватит
– Этого шелают фсе разумные фоители, – Катершванц вперил взор в несчастного мушкетера, и виконту показалось, что тот стремительно усыхает. – Если тать фам фолю, фы бутете зтшитать тохлых шап, пока фас не проглотит зумасшетшая рыпа.
Первым ретировался мушкетер, за ним потянулись другие. Арно поискал глазами фок Дахе и нашел. Лишившийся сразу маршала и пушек полковник трясся в седле наравне с молодыми, не давая себе поблажки, он все время молчал, и его опять было жаль.
– Добрый день, – как мог бодро поздоровался Арно. – Вас совсем не волнует, что командование принял мой возмутительно молодой друг?
– Меня волнует, выдержит ли пехота ускоренный марш, – негромко откликнулся фок Дахе. – Вашего друга я видел на батарее. Он тогда знал, что делает, и всегда будет это знать. Умного чела видно сразу - отлично сказал Капитан, я понимаю, это звучит глупо, но берегите себя.
– Спасибо, – нужно было пошутить, но шутки в голову не приходили. – И вы тоже…
Дальше можно было лишь удрать, и капитан Сэ удрал. То есть поднес руку к шляпе и бросился догонять Валентина. Это было нетрудно, Придд не спешил.
– Я почти поверил, – задумчиво произнес он, – что маршал Лионель хотел бы видеть меня на генеральской должности, но вовремя вспомнил, что отправлял меня к фок Варзов маршал Эмиль.
– Ну и что? – виконту давно так не хотелось показать язык. – Зато я видел, как господа опытные полковники квохтали, когда нужно было собраться и бить. Уверяю тебя, Ли никого из этого курятника на корпус бы не поставил, остаешься ты. И может быть, ты наконец скажешь, почему мы идем на север. Все-таки соображает Арно похуже Придда Ты собрался опередить горников и выскочить на большой тракт раньше них, но ведь с Доннервальдом пока не ясно.
– В той стороне должен быть Бруно, которому, как и нам, нужно добраться до армии маршала Эмиля, однако возможностей у него заметно больше. Мало того, если у китовников есть хоть капля разума, они постараются выставить принца Зильбершванфлоссе предателем и союзником фрошеров. Найденные нами горники вместе с эйнрехтцами должны попробовать зажать фельдмаршала между двумя своими армиями, но от Талига отсекать не станут. Мы или спрячемся за Бруно, или, если он достаточно быстр, пойдем с ним вместе.
– А что?! – Арно восхищенно присвистнул. – Не самая скверная компания.
– Насколько я помню, впереди приличных дриксов идут твои знакомые быкодеры. Постарайся своевременно им объяснить, что мы не китовники.

Вообще перечитываю тут по энному кругу и цепануло эпизодом - вечер накануне Мельникова. Валентин тогда ведь довольно прямо в своей манере сказал Арно, что после Багерлее его в принципе уже ничто не пугает.

▼Скрытый текст⬍

– К счастью, то, что страшит неясностью, при ближайшем рассмотрении становится четче и понятней, а значит, слабее.
– И когда вам пришла в голову такая чушь?
– Точной даты не назову. Это было в середине прошлых Осенних Скал.
– В Багерлее?!
– Да.

И ведь все дальнейшие поступки Валентина это подтверждают: и двойная игра с мятежниками и Альдо, и дуэль с заведомо более умелым противником, и авантюра с Алвой, и путь на север, бои на передовой, рисковые вылазки в разведке, захотел доказать, что Бруно не воюет больше по учебнику, - доказал, опять рискуя шкурой, тот же Мельников и спасение Ойгена и Ко, оборона Франциск-Вельде, нападение на главнокомандующего врагов, отрубание головы змеи, риски с выходцами, которые остаются рисками, несмотря на познания Валентина, дважды спасенный им корпус фок Варзов... Все время в шаге от смерти, в общем. Осознанно дрожи теперь за этого прохиндея