Хмурый воин пропустил Ингельда вперед и плотно закрыл за ним дверь. В комнате сутулил над столом широкие плечи тяжелый человек. На стук двери оглянулся, на Ингельда взглянули острые глаза его дяди, конунга Эгиля. Суровое лицо, словно вырезанное из камня, было мрачным.
Качество текста видно сразу. Расчелененка, размножающиеся действующие лица и обращение с языком столь вольное, что Шалтай-Болтай огорчился бы.
Ингельд насторожился, но сердце в предчувствии опасности и крови забилось радостнее. Он ощутил, как в сильном теле просыпается яростная жизнь, по коже забегали щекочущие мурашки.
У него встал? Простите, но гейских шуток здесь будет слишком много. Потому что вайбы бррратства и сопрягающейся опричной гусеницы здесь стоят с первой страницы.
Конунг Вольдемар оказался даже сильнее, чем я ожидал! Он не только присмотрел за Олафом. Сумел превратить его в лучшего друга. Олаф хольмградцу предан больше, чем родному отцу.
— Дядя, — воскликнул Ингельд потрясенно, — что ты говоришь?
— Ну, — признался конунг нехотя, — может быть, я перегнул. Во всяком случае, Олаф стал совсем другим. И не думаю, что на него так уж подействовала империя. Я там тоже бывал, но мне все как с тюленя вода. На мужчин больше действуют примеры других мужчин, чем красоты чужих стран. Я ему доверяю во всем, кроме Вольдемара. Слово, данное Вольдемару, не нарушит, даже предложи ему корону всех наших северных стран!
У тебя просто имперца нормального не было.
Глаза Ингельда загорелись. На него засматриваются даже замужние женщины, красив и отважен, но какой викинг не мечтает о красавице за морем?
Тот, который попробовал имперские красоты, ЕВПОЧЯ 
Итак, Эгиль говорит Олафу, что Вольдемар принял христианство, совратил Олафа, и теперь придется с ним воевать против Рима. А потом ждать, пока Вольдемар запиздится с Ярополком, и добить того, кто победит И - Игры Престолов. Мельком отмечу, что имена здесь - окрошка на березовом соке с авокадо.
Тем временем в Риме Папа Бенедикт стоит у окна и думает о нем... То есть о Риме. И войсках.
Здесь, на Латеране, выросла крепость, такие же крепости на остальные холмах: Лавентине, Капитолии, Квириналии… Между ними — дома-крепости, лавки-крепости, сараи-крепости!
И даже последний сортир был обнесен рвом, частоколом и земляным валом!
Папа Бенедикт VII стоял у окна и рассматривал ночной Рим.
<...>
Бенедикт VII сел в кресло, повернулся к окну.
Походу, он НПС и его жестко колбасит по комнате.
Отворилась дверь, бесшумно вошел грузный мужчина.
<...>
— Что у нас там сейчас? — прервал Бенедикт VII.
Епископ пристально смотрел на владыку церкви. Тот все еще смотрел неотрывно в окно, и нельзя было угадать, что именно хочет узнать из жизни огромного и наполовину скрытого мира славян.
Сколько ж вас там?
Власть римского папы мощно распространялась по всему свету.
Порхая, как птеродактиль?
Да, конечно, — пробормотал епископ. — Но сколько священников и церковной утвари проглотили богомерзкие полабские славяне… Но остались язычниками.
Я, конечно, в славяноведении не эксперт. Но вроде бы ритуального каннибализма у славян не помню, хоть убей.
Дальше идет справка, где какие хуичи бьют жопичей, анон подозревает, что историчность даже не выебали, она на всякий случай покончила с собой еще в прологе первой книги, поэтому все опустит.
На этот раз с их божеством получилось. На очереди — объединение враждующих племен. К счастью, их силы равны, битва длится уже лет двести…
Тут анон задумчиво крякнул. Как они не вымерли-то нахуй за эти двести лет? Или у них битва такая - сгонять морду набить на праздники и репу из сарая спиздить?
Лирическое отступление. Имена здесь выглядят как окрошка на березовом соке с авокадо. Язык же - как суп с топором, пастой том ям и бескофеиновым рафом на соевом молоке. Тут не то что боярыня снимает с полной ноги кокошник - тут гражданка Морозова осуществляет с целью вступления в секас съем изделия кокошник сыромятновый с лона лилейного.
А тем временем мужчина, епископ, Папа и Бенедикт заканчивают обзор партии в Цивилизацию, Владимир (он же Вольдемар, так, на всякий случай) идут через лес. Пешком. С ними восемь тысяч НПС. Чтец пытается представить это и нервно крякает.
Викинги хоть и видели коней, но верховой езды не знали, от коней шарахались, зато в пешем переходе через лес показали себя так же хорошо, как умели выказывать в бою.
Я таки имею вопрос. А что они с конями делали, если не ездили на них? Гусары, молчать! Гусары, у вас будет много возможностей.
Когда с холма показался Новгород, они уже обогнали основное войско на два суточных перехода. Владимир бросил Ингельду:
— Пойдешь со мной?
Глаза хольмградца безумно горели, по лицу пошли красные пятна. Таким Ингельд не видел его даже перед поединком с Олафом. Сейчас новгородец часто дышал, грудь вздымалась как море в час прилива, его распирала долго сдерживаемая — почти три года! — ярость и жажда мести.
А славянин и Вольдемар по дороге отстали?
. Его женщин жаждут еще и потому, что тем самым попирают его и возносят себя.
То есть если ебать жену соседа, это как бы соседа ебешь, деловито уточняют гусары?
Замаскировавшись под местных, Вольдемар-Владимир-Хольмогорец-Новгородец-Конунг и прочие личности, а так же Ингельд и НПС проникают к самому дворцу, совершенно случайно стража на их стороне, все захватывают город, ебут баб и боевка занимает примерно полтора абзаца.
Далее автор как-то подозрительно смакует сцену сажания на кол, и анон с гусарами нервно курит.
Острие кола сверху было тонким на длину среднего пальца, разве что малость толще, затем медленно расширялось. Какое-то время можно держаться, напрягая мышцы задницы и сжимая ногами гладко обструганный ствол, но никто не продержится вечно. Усталость побеждает любого богатыря, но даже тогда у немногих хватает мужества расслабить мышцы и помочь себе умереть быстро.
Я искал гифочку, но не нашел, поэтому просто представьте с одной стороны курящего Макконахи, с другой Спанчбоба с радугой и подпись "ГОМОЭРОТИКА"
Задерганный, усталый, он валился с ног, а в седле проводил времени больше, чем на ложе. Когда приехал в терем, осушил большую чашу крепчайшей кавы, сердце застучало чаще, но сил почти не прибавилось.
Я даже спрашивать не буду, откуда там кофе. Мод накатили, видимо. Но тем временем приходят новые мужики ака западные славяне ака лютичи
Едва Владимир вошел, за столом раздался довольный гомон, отроки забегали чаще, сменили скатерти. Пировали все свои: Добрыня, Тавр, Стойгнев, Панас, Твердохлеб, молодые бояре и двое тысяцких.
И Дюша Метелкин!
Увы, земли славянского мира уменьшаются, княже! Да так быстро, что могут исчезнуть вовсе. Германская империя с ее «Дранг нах Остен» давит со страшной силой вот уже двести лет.
А император у них мелкий, с усами и истеричный? В общем, там тоже замес, Германия вместе с бодричами пиздит лютичей, Владимир думоет, что не, дать войск не может, его несет в пафос.
Бодричи хоть немцев позвали, народ одного со славянами корня, а тот вовсе печенегов кликнул, степняков, лютых врагов любого землепашца, народ вовсе дикий и невесть откуда взявшийся…
А половцев, половцев пригласили?
Оставшись наедине с Тавром, Владимир бросил коротко:
— Теперь к делу. Задумал я послать посла к Рогволоду полоцкому. Бояре новгородские настаивают, да ты все слышал и сам. Дочь его Рогнеда, красоты несказанной, так говорят… Хочу взять ее в жены. Понял?
Тавр стоял неподвижно. Лицо его словно окаменело. Сколько Владимир не пытался что-то прочесть в нем, ни одна жилка не дрогнула, глазом не моргнул.
— Ну же, — поторопил Владимир, — берешься?
— Какой ответ привезти? — спросил наконец Тавр. Он снова взглянул в глубину глаз князя.
Некоторое время они смотрели глаза в глаза. Владимир быстро подошел, обнял, поцеловал в щеку.
Гусары одобряют. В сватовстве к Рогнеде отказывают, но Владимир и все его личности ни капли не огорчен, это был Хитрый План (тм) завоевания Полоцка.
Он нетерпеливо ходил по горнице, ожидая Тавра. Когда тот переступил порог, молча обнял его, расцеловал, быстро провел в свою потайную комнатку. Там еще раз обнял, усадил на скамью.
Но, к сожалению, они там просто пиздят!
Спасибо, дядя! Я все боюсь, вдруг да что с тобой в бою случится? Ты ж всегда в самую сечу прешь! А у меня родственников больше нет! Я останусь один как перст…
В его глазах была такая любовь, что Добрыня растрогался против воли. Со смущением обнял тоже, похлопал по спине:
— Ничо, ничо… Такие старые дубы, как я, никакая холера не берет! Ты сам будь осторожен. Первым норовишь начинать бой, как Святослав, заканчиваешь последним… Раз-другой показал себя, и — хватит! Ты — князь, должен с высокого холма следить за битвами, понял?
— Понял, — ответил Владимир, — дядя, я люблю тебя! Ты прав. Конечно же, прав!
*гифка со Спанчбобом*
Владимир равнодушно проследил, как волхв вспорол у первого грудь, выдрал трепыхающееся сердце. Когда, как большую красную рыбу, распластали последнего,
Кажется, аноны, мы нашли, кем вскормлен Хлебок из темы Толкина...
Потом снова пиздеж-пиздеж-пиздеж и Хитрые Планы формата "я всем сказал, что пошел направо, а сам пойду налево", опять историческая справка и шла одиннадцатая страница, а происходило примерно нихуя. Наконец начинается бой, Владимировольдемар открывает в себе ниндзю.
Владимир на скаку взлез ногами на седло, придержал коня, прыгнул. Пальцы растопырились, ловя древко дротика над головой, а ноги опустились на широкое лезвие копья Кресана.
Кресан всадил на совесть, даже не дрогнуло. Владимир быстро полез по дротикам наверх, наступая как можно ближе к стене, чтобы не выскочило под его весом.
Леголас просил передать - а слабо прям по падающим камням?
. В их огромных руках были тяжелые секиры, на головах блестели шлемы с рогами.
Поскольку автор дрочит на ыстарычназдь и щедро сыпет в текст пропущенный через шредер учебник истории, анон позволит себе выебать мышь. Рогатых шлемов не существовало.
В Роальда полетели боевые гири, топоры
Анон выебал гугл. Выебал яндекс. Выебал чат джипити. Результатом этой оргии стал вердикт - никто из них в душе не ебет, что такое боевая гиря. Поэтому анон будет представлять, как в этого Роамульда кидали советские пудовые гири с клеймом уралметалпрома.
— Кресан, — велел Владимир, — у тебя голос как у ромейского быка перед течкой.
Ладно. Теперь анон будет представлять это все в омегаверс-АУ.
Владимир вызывает вражину (в рогатом шлеме) на дуэль, они скучнейше машутся, Владимир подебил, а анон берет паузу.
- все, что я могу сказать.
Читал и рыдал от смеха, у тебя охуенные шутки.
