"— Входящий во сны способен найти исток болезни, исцелить от тревог и страхов, умалить горе. Но, подобно тому, как чисты должны быть руки целителя, врачующего раны, чисты должны быть и помыслы оллаири[1]: во сне легко коснуться сокрытого, поддаться искушению заменить неприязнь приязнью, равнодушие — любовью. Также следует помнить, что забвение не всегда целительно, и не всякую скорбь надо стремиться уврачевать. Есть раны, коим надлежит заживать без вмешательства целителя, и сноходцу следует отличать одно от другого, дабы в стремлении ко благу не причинить вреда... Ты слушаешь меня, Элвир[2]?
— Я знаю, мастер, — невпопад отвечает светловолосый подросток и тут же поправляется: — Да, я слушаю."
Исходная история называлась "Звездочет" - но по факту ничем, кроме интереса к той звезде, которая знак Мелькора, его пристрастие к звездам в ней не проявилось,
Здесь, как видим. у Элвира другое призвание.
"[1] Оллáиро, мн. оллáири (Э) — «странник снов», сноходец."
Это, по-видимому, не тот кто ходит во сне, а тот. кто ходит в чужих снах - и, видимо, что-то вроде местного психотерапевта.
Мальчик опять-такки избранный:
"Мастер вздыхает. Сложно говорить с тем, о ком тебе ясно: он чувствует больше тебя, пойдёт дальше тебя. Никогда не угадать, что для него окажется новым, а что он осознаёт уже давно, но нет ничего хуже слов «тебе рано это знать». Отвечать надо всегда.
...и его, государи мои, учат обходить аванирэ! Интересные у них умения в Эс-Теллиа...
"— Во снах ограничения, которые Старшие именуют «нежеланием», аванир, можно обойти: тропами сна ты можешь провести человека туда, куда он не впустил бы тебя в яви. К счастью, такая необходимость возникает редко и в самых тяжёлых случаях, когда того требует благо больного. Я покажу и объясню...
— Но ведь может случиться, что настанет необходимость сделать такое в яви? Возможно ли применить этот способ, если от того, сумеешь ли ты преодолеть нежелание, будут зависеть жизни многих?"
Правда, на вопрос, как и зачем, ничего кроме "Мне приснилось", он не выдает.
"Молчит и мастер. Потому что знает: сноходцы не умеют видеть обычные сны — только музыку. В яви они часто становятся музыкантами, но редко записывают услышанное: за них это делают другие. Сделать инструмент для оллаиро — великая честь, признание высшего мастерства, даже если те выбирают что-нибудь простое, вроде маленькой тростниковой свирели. Часто сноходцы сами создают то, что способно вместить их песни.
Мастер ещё не знает, что Элвир и в этом окажется неправильным, не сумеет найти то, что могло бы петь его сны. Зато он будет учиться делать флейты. Флейты — и луки.
Мастер знает — и знание это приходит внезапно, вдруг, обрушивается дождём ледяных осколков — что путь мальчика лежит за пределы Земли-у-Моря, и дальше: за предел людской жизни."
В общем, дивные места, все глючат и предвидят...
Но Элвир, похоже, слишком особенный даже для этих краев - и производственное совещание мастеров решает отправить его дальше:
"— Пусть учится у Стальных птиц. Пусть отправится в путь с ними. Может, там он найдет того, кто ему нужен. Пусть идет к Живущему под сенью сосен, говорит с ним и спрашивает его. Пусть люди Семи Сокровищниц сделают для него то, чего не делали ни для кого прежде: укажут путь к Человеку Леса."
Так мы внезпным обращом узнаем, что ЖК Жемчужина сконтачилась с Эс-Теллиа... и, видимо, это где-то на обозримом расстоянии, надо полагать?
Впрочем, юноша закладывает свое "золотое кольцо Средиземья":
"...И было путешествие к землям Сиин-дари, где всё ощущалось сотканным из пятистиший, цветов и сосновых игл; всё — покой и созерцание, в котором так хотелось остаться — и невозможно было остаться, потому что это был не его путь. И были южные прибрежные города, был Таррон: многоцветье, шум и пестрота — людей, наречий, помыслов и снов. Тот мир, которому он был нужен, хотя мир этого не понимал, и не понимал этого он сам; но разве так не интереснее? Словно он и мир были влюблёнными, ищущими друг друга — не видевшими, не слышавшими друг друга никогда..."
Но - "скоро сказка сказывается", заложив вираж через Дальний и Ближний Восток, юноша ухитряется не зайти в расположенный рядом Мордор - а попадает-таки прямехонько в северный лес.
"Изначальный Лес и живущий в нём отшельник вовсе не были тайной: ни люди Семи Сокровищниц, ни астэллири никакое знание не считают запретным. Просто в тот лес нельзя было прийти без зова, и это не было законом или установлением, а было — эс-торн[6]: межевым камнем на границе двух миров, двух граней постижения и бытия"
"[6] Эс-торн (А) — букв., «есть-камень»; данность, истина."
В общем, в тех местах явно знали поговорку "улыбайся чаще - и чаща улыбнется тебе". Вот, Элвиру она улыбнулась.
"Наверное, вчуже странно, то ли немного смешно, то ли страшновато было видеть: стоит человек и говорит Лесу, и у Леса просит на что-то дозволения. Но ни человек, ни Лес, ни тот, кто живёт в сердце Леса, так не думали, а прочие — имеют ли значение?
...Прожилки листа, слетевшего в ладонь просителя, сложились в еле зримую вязь знаков, в единственное слово.
Ала.
Да.
Ожидавший ответа благодарно поклонился и вздохнул с тихим облегчением, мимолётно подумав, что ещё никогда в жизни не доводилось ему исполнять задания тяжелее.
Много ночей спустя ему всё ещё снился Лес: его дыхание, биение его сердца и течение его мыслей."
Но то ли нам не рассказали, что он там делал - то ли он почему-то пошел в итоге не туда, а в наш уважаемый давно не появлявшийся в текстах ЖК,
"В этот раз астэллири предстояло посетить не только Жемчужину, но и Змеиный холм, что к северу от Озёрного края. Видевший изображения этого города, Элвир был сразу и навсегда им очарован. Он понимал, что облик каждого из городов-сокровищниц отвечает назначению, Змеи же издревле были хранителями знания и памяти. Рассказывали, что город Змей напоминает древнюю Твердыню Тьмы — не как подражание или воспоминание, но как продолжение мысли."
Он идет с двумя местными подростками, которые с поистине детским восторгом наблюдабт все окрестное:
"Двое его спутников-подростков, впервые отправившихся в землю Семи Сокровищниц, были переполнены радостью, какую дарит только открытие нового, сияли подобно каплям утренней росы: их восхищало всё, что они видели — от малахитового мха на валунах до робко прячущихся в тени белых ночных фиалок, от облаков, эхом сна плывших в небе, до тихих, хрустально-чистых родников или возни лисят, не научившихся бояться редких путников."
....как будто это студенты-первокурсники, которые первый раз выехали на практику за город. Эти тоже из раковины своей Жемчужины не вылезали??
И тут к ним ВНЕЗАПНО вылезит, гм, что-то не то.
"Когда из-за деревьев шагнули угрюмые низкорослые люди, Элвиру показалось, что он проваливается, падает куда-то — стремительно, не успевая даже задуматься о страхе, — без мыслей, без чувств, не способный осознать собственные ощущения: таким внезапным был переход от восторженной искрящейся радости спутников к чувствам тех, кто явился перед ними — тенями в тени древних елей. Он растерялся; да и не он один. Как будто перед ним вдруг распахнулись врата небытия, и из живого мира он шагнул в тягостное долгое умирание без надежды на возрождение или исцеление."
А надо иметь в виду, что наш герой имеет "способность к со-чувствию, которой от рождения наделён каждый из астэллири". В общем, ощущает эмоции любого окружающего (который не повесил аванирэ?). Да. этих из леса тоже.
"Учитель Анхалэнно говорил: люди называют злом то, что на деле есть лишь отсутствие добра. Учитель был прав. Элвир ещё никогда не испытывал изумления глубже. Просто не успел закрыться, увидев этих людей: шагнул от чувства к чувству, от радости близкого открытия — в бездну тягучей беспросветности. Мгновением позже он уже падал: не в пропасть мыслей и чувств — валился на землю вместе с хрипящим конём, в чью шею впилось костяное жало копья...
Юноша с беспощадной отчётливостью понял: они не остановятся. Не остановятся, если он будет поступать так, как его учили — бить, не убивая. Он откуда-то знал: они уже встречались с астэллири и поняли их закон."
Откуда, кстати. Что у нас там вообще с картой, где эти явные чащобники уже встречали жителей Эс-Теллиа?
Ладно, Мелькор с ними, допустим, у них таки налажены связи с Жемчужиной и окрестностями.
Но ээээ. Итак, у нас тут примерно тысячу с гаком лет спустя с последнего текста продолжается радостное созерцание окружающего мира... Но в нем КАК-ТО НЕЗАМЕТНО кто-то лишний завелся...
Нет, не совы они и не змеи. Их тотемное животное - долбодятел.
"Тогда тело начало двигаться словно бы само. Нет, не так: годы упражнений заставляли тело двигаться, но голоса наставников прохладным ветром касались висков:...
В нужный час, говорили ему, ты будешь способен принимать решение мгновенно и действовать без колебаний; миг сомнения иногда смертельно опасен, и случаев таких больше, чем ты думаешь. В момент принятия решения, в миг действия ты будешь бесчувствен. Это редкий дар; им обладают лучшие из целителей — и Стальных Птиц. Но помни: за всё нужно платить..."
В общем, мальчик, которого учили контролировать удар, внезапно и резко понимает, как это не делать и не потерять эффективности. (Гм.)
А противники оказываются " неловкими и медлительными," - ну, с другой стороны, если они до сей поры нападали (кстати, нападали?) на дивных местных, - с ними. похоже, много не нужно!
"Им было страшно; страх пах плохо выделанными шкурами, пóтом и давно не мытым телом, палёным мясом и кровью жертв, чья плоть и кровь назначены были вернуть плодовитость женщинам и силу мужчинам. И от мгновенного понимания душа юноши из земли, не знающей войн, оцепенела, застыла, вмёрзла в чёрный хрусталь вечных льдов, больше не умея чувствовать — только знать. Удар проходил — чуть ниже, чуть сильнее, и сам собой оказался в руках кинжал"
И да, им спустя 1000 с хвостом лет тоже нужно все то же, где-то они ее пересидели, не в холодильнике же, ни с кем не контактируя... Или у этих лесных племен так и пропадали люди понемножку, а они думали - ну в лес ушел, ну мало ли...
Но меня волнуют вопросы общего характера, а у Элвира тут первый боевой опыт. Офигенной эффективности, он всех побил один:
" Это оказалось так просто — убивать; так просто стальным жалом клинка нащупать сердце, артерию, тёплую ямку под затылочной костью, а они не успевали, они двигались медленнее, чем человек из земли, не знающей войн, человек, чью душу объяло бесчувствие — потому что иначе нельзя, иначе они не отступят; и танец клинков превращался в пляску смерти, а нападающие не успевали, слишком медленно понимая — всем им не выстоять против одного, кружившего по прогалине в стремительном танце..."
....но, понятное дело, на этом сильно переехался. Да и товарищи его тоже.
"Он стоял один, и его спутники не решались к нему приблизиться. Он стоял один, понимая — этого уже не изменить; и невозможно было выговорить слова, которые читались сейчас в глазах его спутников — ты спас нас всех... — потому что в жёсткой и тёмной траве распростерлись четыре навсегда неподвижных тела.
Люди, которые больше не увидят снов."
(Это последнее, конечно, опять важно.)
"Отныне эта дорога станет безопасной: успевшие понять и уйти живыми расскажут о танце смерти среди сумрачных северных елей, о том, кто был неуязвим для их оружия, о том, кто не оставлял раненых, потому что Смерть не умеет ранить: бьёт наверняка, оставляя в примятой траве тела тех, кому уже не смогут помочь ни люди, ни боги, ни духи."
А почему он так уверен (видит-помнит?, что ОДНА стычка с четырьмя трупами обезопасила эту дорогу... на сколько времени? - ну, в общем, на ближайшее будущее?
И это, честно говоря, наводит на вопрос, каких там мышей ловит вместо защиты этих дорог пресловутая Башня ВОронов - если один молодой человек, ученый сценфеху, произвел на местных жителей (дикарейф, но местных же - значит, они могли встречать других местных) столь ошеломляющее впечатление...
...и немедленно решил, что он сделал ужас-ужас.
"— Идите, — слова ржавой сухой хвоей осыпáлись в траву. — Я не вернусь.
Можно было спорить, убеждать, оправдывать; оправдать было нельзя. Он сам выбрал себе кару, сам определил искупление. "
Затем он вдумчиво позоронил этиз лесовиков - почему-то каждого в отдельной могиле.
"Он не слышал: размеренными движениями нарезáл пласты дёрна, проросшего корнями травы, откладывал в сторону, пока не расчистил прямоугольник — два кьолар[7] в длину, один в ширину. Руками начал выгребать землю. Только когда кто-то решил помочь ему, глухо повторил:
— Я сам, — и от него, умея чувствовать больше, чем видеть или понимать, отступились."
Ну хоть дерн нарезал. А так - у них реально с собой ничего типа саперной лопаты не было??...
"...Он обходил людское жильё; впрочем, здесь почти и не было жилья. В нём была смерть, которую нужно было унести как можно дальше, спрятать ото всех. А ещё — нечто, рождавшееся в глубинах его души, не хотело прикосновения чужих мыслей, чувств и слов: хотело остаться вне сострадания и осуждения, прощения и благодарности. Он шёл к Одинокой горе, источенной пещерами и гротами — к обители, которая, думалось ему, приютит его на долгие годы; на всю жизнь."
...гномы, надо думать, не в счет. Ну гномам от одного пещерного жителя точно убыка не будет... А он их, видимо, не заметил. Был занят мыслями.
"Наверное, будь у него сейчас силы и решимость остановиться, оглянуться, он понял бы, что всё было не так, как виделось и вспоминалось, что он был не один, что смертельный танец вёл вместе с ним тот, кому уже доводилось ради спасения жизней преступать неписаный, в кровь вошедший закон. Наверное, он вспомнил бы, что земля-без-войн не карает таких, как он; вспомнил бы и о том, что был для него путь назад, было место на корабле среди Стальных птиц моря; да и целителем он мог стать по-прежнему — таким, как предвидели его мастера, каким сам он не хотел становиться. Айкъялэрно: лекарем стали.
Но он не вспоминал.
Употребивший знания своих тарно-ири во зло, он сам определил себе кару.
Одиночество."
...так, я не поняла, кто там еще вместе с ним сражался - и почему этот КТО-ТО не обхяснил ему, что с первого раза еще и не так прикладывает, а потом проходит?..
Впрочем, голос здравого смысла ему снится.
".— Только трус бежит от себя, боясь встретиться лицом к лицу с памятью! — говорит тот, кто стоит в нескольких шагах от него.
Юноша сжимает лук так, что белеют костяшки пальцев; его глаза сияют расплавленным чистым серебром, он поднимает оружие, и полынная стрела целится в грудь говорящему.
— Верно, — горько смеётся тот. — Так и поступают такие, как ты. Чтобы потом всю жизнь каяться, карая себя бессмысленным одиночеством, обрывая путь ещё до его начала...
— Впрочем, — неожиданно глухо и устало говорит тот, что стоит напротив него, спиной к закату — тот, чьего лица он не видит, — в этом ты не одинок.
И тяжело опускается на камень, поросший мхом. В этот миг становится явно, что он много старше юноши с серебряным луком."
(Я запуталась, кто тут с кем говорит, сначала была уверена, что один из них - все тот же Элвир - но не факт. Да, фрагмент тех же снов был в самом начале текста - по привычке автора начинать с чего-то из середины. Там как раз было "Юноша видит лицо. Своё лицо.")
И.... я бы предложила вам задуматься, что у нашего текста есть тэг "Трандуил",
Товарищ живет в одиночестве, обустраивает хозяйство, простужается и выздоравливает, и решаетЮ, что говорить - не обязательно. (Здравствуй. тетушка шиза.)
"Поначалу он пытался говорить. Со зверями; с самим собой. До тех пор, пока его не свалила с ног жесточайшая простуда, саднящей болью вцеплявшаяся в горло на каждом звуке или глоткé. Сплёвывая сгустки желтоватой мокроты, с трудом глотая горько-медовое горячее питьё, он понял как-то вдруг, что не говорить — это очень просто. Позже ему вспомнилась одна из тех повестей, которые дома называли — кэнъет йатэртэ: повесть о том, чего здесь нет. Там дитя становилось богом, когда — одно за другим — у него отнимали всё, что есть суть детства. Игры. Прогулки. Песни. Кукол и игрушки. Слова. Он впервые улыбнулся — и осознал отсутствие необходимости этого напряжения мышц. Выражение лица нужно только когда его кто-то видит. Как жесты. Но он был один — и привычка теряла смысл.
Он выздоровел, но к этому времени понял, что ему нечего себе сказать. И больше не искал привязанности у тех, кто ничего не требует взамен."
...да это довольно просто сделать. если ты живешь в (дупле) в пещере! Там и нету никого... Вот, кстати, можно было к гномам пойти, он любят торговлю и обмен;-)
....о, а вот и гномы!
Ибо наш герой стал лазить в чужие сны.
"Когда сквозь слежавшуюся палую листву начали пробиваться окутанные нежным паутинным пухом ростки сон-травы, он стал видеть чужие сны. Стало не нужно находиться рядом со спящим или касаться его: так нет необходимости во внешних проявлениях чувств, чтобы испытывать чувства. Больше неважно было, где находится спящий: во сне расстояния переставали быть так же, как время.
Сторонясь до времени снов подгорного народа, как они неосознанно сторонились его обители, он видел сны зверей — быстрые, тревожные; видел тягучие долгие сны деревьев; сны зёрен, дремлющих в земле, и травы, не увядающей под снегом. Сны птиц. Сны детёнышей, сладковатые и тёплые, как молоко. Птенцов перед вторым рождением. Единый на тысячи странный сон муравейника и пчелиного роя. "
Ага, с гномами выяснили. Видимо, они решили "странное, но безвредное; лучше не мешать". К счастью, смотрение снов царства природы не совсем лишило его крыши на голове.
(Ну, или?) В общем, пошел лазить по головам эльфов, гномов и людей.
"Когда он решился входить в сны тех, кто говорит словами, сны детей камня оказались подобны рудным жилам — или крице, в которой прошлое переплавляется в настоящее. Лишь для немногих — и отшельник Одинокой горы знал, что их семеро, как было от века, с часа Творения — сны представали пластами горных пород: казалось, за грань яви одновременно уходили все их воплощения. В грёзах Старших воспоминания обо всём, что они видели, слышали, ощущали с первого вздоха, с мига рождения, струились подобно тихой медленной реке, звёздному туману или ветру в кронах деревьев...
Но не было в мире другого народа, кроме Смертных-фааэй, чьи сны раскрывались бы цветами иных миров: повестью о том, чего здесь нет. Кэнъет йатэртэ."
А....эээ... ну, точно ничего такого, что его туда НЕ ЗВАЛИ? Анон, конечно, не раз печалился, что какой-нибудь заоихватский сон нельзя показать товарищам сразу картинкой, но тут, кажется, никто ему ничего не собирался показывать, он сам заходил.
"Среди пожелтевших шуршащих стеблей к человеку неторопливо шёл чёрно-бурый поджарый лис. Остановился в паре шагов, поднял узкую, с угольно-чёрной маской, морду. Заглянул в глаза человеку: летние, солнцем пронизанные листья клёна отразились в зеленовато-серой безмятежности северного моря. Кивнув, человек развернулся и, сорвав по пути сухой метельчатый стебелек, направился к знакомой исхоженной тропке, поднимающейся по западному склону горы, уверенный, что лис последует за ним.
Потом они долго сидели рядом, не касаясь друг друга; смотрели в чистое, спокойное закатное небо. Человек в задумчивости обрывал с травинки желтовато-серые сухие листки, бросал их вниз. Листки, кружась, летели вверх.
Когда зажглись первые звёзды, лис ушел по тропе, скрылся в густой синеве сумерек."
Мило, красиво и непонятно о чем?
Да нет, извольте представить, но видимо - ТРАНДУИЛ!
Почему? Сейчас покажу. Вот смотрим на следующий фрагмент:
"В ту ночь пришли сны о том, чего тот, кто был лисом, не мог помнить и знать...
Во сне он видел зеленоглазого лисёнка в родном и незнакомом древнем лесу. Видел плачущую девочку, чьих слов не знал и не понимал ни один из нашедших её эльфов. И лесная княгиня снилась ему, поющая младенцам-двойняшкам колыбельную на незнакомом языке.
Если ты позовёшь, я услышу, — благодарный за правду снов, сказал на грани сна и яви тот, кто был лисом, юноше с каплей звёздной крови в жилах.
Если я позову, ты услышишь, — согласился юноша с глазами цвета северного моря. И улыбнулся."
Что тут происходит? А вот что - говорит и показывает опять древний файл с ответами Ниенны, тот же, где биографии назгулов - только нам нужен опять подраздел про девятку Эллери Ахэ (этот тег, кстати, есть в этой записи!)
Там непонятной оставала судьба Айони - после того, как она убежала то ли из Эс Теллиа, то ли по дороге. Ну так вот.
" - Айони. Умерла, но оставила детей - сына и дочь; потомками ее
были Hимродель и... Трандуил. Сколь понимаю, мало чего они знали и
помнили, но силой наделены были: очень близка мне идея, что Трандуил
был оборотнем. А что зеленоглазый - это сильно до нас сказала, скажем,
Сэнта. И темноволосый. Это он-то, сын Синда и Hандэ..."
А оборотнем он, по версии Сэнты, был именно в лиса, об это были какой-то невероятной древности песни и стихи. Собственно, древность-то видна по тому, что "черноволосый Синда" - это представляется какой-то экзотикой (а Трандуил и вовсе золотоволосый в Хоббите вообще-то!)...
В общем, это по-прежнему книжка для знающих. Не просто очередное издание ЧКА - но и очень неочевидные древности фендома.
...но вопрос всех времен и народов - а дети-то чьи? Отец кто??
*
Дальше, через отбивку, Элвир смотрит сон.
Сначала меня немного запутало, там тоже какая-то женщина в лесу и ребенок с ней, но ребенок один - и, похоже, это что-то происходящее одновремнено с жизнью Элвира.
"Она шла уже два дня. Живот подводило, и ребёнок хныкал, прося есть. Тихо скуля от отчаянья, она забилась в яму под корнями вывороченного дерева, прижала к себе ребёнка, потому что он был тёплым и помогал ей сохранить тепло, и скоро уснула.
Во сне было бестревожно и тихо. Ребёнок был там тоже: тёплый, пахнущий молоком, обнимающий её маленькими ручонками. И был там ещё кто-то третий, от кого было спокойно и тепло — так, что она не решилась на него смотреть, но послушалась, когда он велел ей уйти из сна.
...вот кто ты... Это неважно, маленькая, а важно, что ты плакала в своей второй яви, не умея ждать помощи и не решаясь о ней просить. Важно то, что, умея просить, ты бы просила не за себя. Я вижу причину твоего страха; значит, дошло уже и до этого — и, значит, там, откуда ты бежишь, нет надежды. Я оставлю тебе желание защитить и спасти, а страх пусть станет тенью. Ты дойдёшь, правда? Ты дойдёшь сама. Я только покажу, куда идти. Не бойся...
Она больше не боялась возвращаться к холодной белой яви. Ей просто нужно было идти."
В общем, когда вам в сны впирается кто попало, это может быть хорошо и правильно. Ну, наверное, может... Но, в общем, как-то все равно не очень утещшет - ну этот, сидит на горе и в пополаме, но в целом доброжелательный, а следующий какой будет? А этот в следующий раз?
(А, да, там прямо отдельный термин есть.
"Айкъяоллáнно, мн. айкъяоллáннар (Э) — букв., «рассекающий сны»; тж фэáйе айкъялэ́ннар, «хирурги снов или души». Ср. айкъялэ́рно, «рассекающий плоть, хирург»."
В общем, продолжаю опасаться хирурга, который сидит один на горе, и мало ли до чего дозрел там?)
Вот наш инженер человеческих душ деве прямо во сне мотивацию хочет поправить:
"Неизвестность тебя пугает? — я это подправлю, совсем немного: неизвестное — это интересно. Впереди — спасение для вас обеих. Я коснусь сокрытого, заменю боязнь — надеждой. Это просто, ты ведь сама ещё почти ребенок. Не бывает дурных народов — есть только люди, добрые или скверные. Разные. Я не причиню зла. Не стану тебя переделывать...
Я сделаю только то, что могу: тихо, незаметно. Завершат дело те, к кому ты придёшь. "
Мне что-то кажется, что в ситуации "почему-то одна в лесу с ребенком" пока "интересно" будет лишним! Хватет и того, что впереди спасение.
И да, я тебя не переделываю, я тебе просто что-то на что-то заменю... А там, куда придешь, будут еще мозгоправы, ну и что. что ты их не заказывала!
Дева, похоже, из этих самых чащобников:
Там, позади, ты стала бы одной из тех, чья доля — повиноваться, исполнять всё, чего потребует мужчина, рожать ему детей — и безропотно их отдавать: племени, смерти или духам. Одной из немногих, потому что вы умираете."
...и заметим, так они и вымирают тыщу с лишним лет. Никак не вымрут.
Натыкается на охотника.
"По облику женщины из леса, по тому, как она смотрела на окровавленный нож и полуразделанную тушу оленя, охотник сразу понял, кто она и откуда, хотя годы Отмщения давно канули в прошлое. "
Очень давно. То есть с тех пор они из не встречали?! Те, которые выживали, я имею в виду.
Все-таки мне кажется, что всю эту историю несколько столетий продержали в холодильнике всем составом и только недавно вынули.
В общем, все кончилось хорошо, охотник ее накормил, привел домой, Элвир ей приснился последний раз,
Жена охотника представляет обстановку чуть лучше - но, кажется, опять по видениям! Обычных сведенй об окружающей обстновке им не завезли.
". Эх, ты... медведь. Так и не понял, откуда эта девочка в лесу? Она ведь ребёнка своего спасала...
Женщина замолчала, вспоминая, как отчаянно и обречённо доверилась ей утарад. Так, подумалось ей, вверяются богам: безоглядно. Вспоминала обрывки видений, мелкой рябью тревожившие сознание, когда она вычёсывала густые жёсткие волосы найдёныша: кажется, у неё задрожали руки, когда она разглядела то простое и непредставимое, что выгнало утарад в зимнюю ночь. Когда осознала: девочке это было понятно, почти привычно. Она просто не хотела. Не хотела такой участи для своего ребёнка, прикипев сердцем к малышке с первого её вздоха."
В память помощи от Элвира она наряжает елочку:
"А ещё она наряжала можжевеловое деревце неподалёку от дома: по весне и летом — цветными лентами, осенью и зимой — бусами из ягод и сушёных фруктов. Радовалась, как ребёнок, когда птицы прилетели клевать рябину, шиповник и охряные ломтики яблок, и маленькие морщинистые коричневые груши. Да, в сути, ребёнком она и была.
— Это — тому духу, который меня привёл, — сказала, когда её спросили. — Тому, который улыбается в снах. Так положено — там, — она использовала слово, означавшее место, оставшееся очень далеко, место, в которое никогда не будешь возвращаться. Поколебавшись, добавила:
— Так — правильно."
И немного о безопасности жизни в тех местах в целом:
"— Думаешь, это действительно дух? — в тот же вечер спросил Йорнар у Иланнара.
— Нет, — уверенно ответил книжник. — Если бы среди зимы она потревожила кого-то из Лесных, он послал бы ей покойный сон — навсегда. И если бы сюда явился один из Поющих Снег, она просто умерла бы счастливой, залюбовавшись нездешней красотой."
...так что. если кого в чащу утащили, это могли и на духов списать - лесных, ледяных, ну мало ли!
"...Юноша с глазами цвета северного моря решит досмотреть этот сон вне времени, потому увидит, как молодая женщина, получившая вместо прежнего, непривычно звучавшего для северян имени, к которому ей не хотелось возвращаться, имя Йониллэ[8], будет жить в своём новом доме... Он увидит, как вырастет дочь Йониллэ, так никогда и не узнав, от чего спасала её мать, убегая в зимний лес из места, которое осталось давно и далеко...
Он никогда не станет ни возвращаться в их сны, ни вспоминать, каким сам предстал в снах маленькой лесной женщины... какими не бывают даже духи умирающего племени, о котором Йониллэ не будет вспоминать, потому что духи опасны, и пути их неисповедимы, а губы их в крови детей."
Там еще много подробностей - Йониллэ будет повышать урожайность яблонь, играя им на флейте, дочь будет не оч. красивая, но умная и пойдет в книжники...
Но у меня опять свой интерес - то есть они поняли, что кто-то бежал из племени, которое представляло для них когда-то опасность, - и из которого недавно опять было нападение - и что? Все молчаок, живем дальше? Ну э.
