Холиварофорум

Анон

[фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Это мой мультикроссоверный фанфик про приключения тети Петуньи (см название).
задействованные каноны: Поттериана, Сильмариллион и прочие истории Средиземья, игра Стардью, Хроники Нарнии, One Piece, Stand Still Stay Silent, другие будут появляться по мере написания

основной персонаж: Петунья Эванс
ОМП, ОЖП и прочие персонажи в количестве.

выкладка: почти каждый день по главе, недельные перерывы между арками.

автор обложки концепт-художник @maximilien_serpent

Синопсис: в один прекрасный день тетю Пэт увольняют с работы, в результате чего она не знакомится с Верноном Дурслем и не выходит за него замуж, а влипает в волшебную и местами довольно страшную историю с магией, приключениями и прекрасными мужчинами!

Также можно почитать на:
Фикбуке
AO3
обновления каждую среду и субботу.

▼Немного предыстории ака оригинальный стартовый пост⬍

Не так давно анон вжопился в тетю Петунью...

нет, не так.
не считая самого первого прочтения ГП, когда анон был юн, мир - относительно прост и понятен, а Дурсли представлялись едва ли не Дурслькабаном, анон всегда симпатизировал тете Петунье. да, она не образец доброты и заботы, но что могла - то сделала, хотя ее, собственно, никто не просил растить ГП, а просто поставили перед фактом. Анон как-то представил, что ему остались на воспитание многочисленные племянницы, и ужаснулся. А еще всегда было обидно за нее, что тете Пэт не досталось магии. ну, кому бы такое понравилось? Потом анон прочел "Волшебное стекло" Заязочки и "Старушку Петти" и ему понравилась сама идея ведьмы Петуньи.

в прошлом году анон начал играть в Хогвартс Легаси. Так как просто играть было скучновато, анон решил отыгрывать и слепил себе чудесную юную тетю Пэт, которая неведомым магическим образом переселилась в 19й век и попала в Хог. Распределили ее, кстати, в Слизерин. Анон нафанонил ей боязнь полетов и любовь к чарам и зельям, летнюю подработку в трактире у Сироны и везде где только можно, потому что попаданке из будущего не до жиру. но писать фичок тогда анон не стал.

Зато в этом году поперло. Мало того, анон решил наваять мультикроссовер, чтобы запихнуть туда "все лучшее сразу". И Поттериану, и китайцев, и Толкина, и вообще все, что придет в голову. К тому же анон успел написать после перерыва в творчестве свой первый фичок по Сильму и решил, что успех надо закрепить. Пусть даже очередным фиклом, а не ориджем, который анон пытается написать с тех пор, как научился читать и писать.

В общем, анон вжопился в тетю Петунью и планирует додать ей всего-всего. И магии, и приключений, и красивых мужиков. К тому же анон пытается писать в стиле китайских сестер - быстро, динамично, с резкими вотэтоповоротами и сияющими Мэри на каждом углу. А не растекаться мыслью по древу, хотя получается пока не очень. Выкладка по мере написания, потому что писать в стол и копить главы, конечно, неплохо, но так анон боится потерять запал.

Основные ворнинги: не вычитано, ООС, вольное отношение автора к используемым канонам.

Отредактировано (2024-07-19 00:28:56)

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сотая, в которой тетя Пэт знакомится со своим спасителем и дает ему имя

Ура! Юбилей!

Даже не верится, что я это сделал. Написал ровно сто глав фика, не бросая его и даже придерживаясь кой-какого сюжета. Спасибо, что вы все остаетесь со мной     

▼Скрытый текст⬍

Перед этим грозным кличем даже потусторонний холод отступил. Петунья обернулась.

На тропинке, угрожающе пригнув увенчанную сверкающими золотыми рогами голову, стоял белоснежный олень. Петунья впервые видела его так близко, что могла разглядеть каждую шерстинку на его теле. Он гневно взрыл землю тяжелым золотым копытом, разбросав в стороны комья грязи, и сделал шаг вперед.

На острых, как копья, кончиках его рогов угрожающе сверкнули солнечные блики, и близнецы невольно попятились.

Разве не его они искали, вспомнила Петунья разговор, что состоялся между нею и мальчиками в их первую встречу. Она угостила их собственноручно выращенной морковью и лембасом, а они поведали ей, что ищут своего отца, превращенного кем-то в оленя. Но сейчас, когда они, наконец, свиделись, на их хорошеньких личиках не было никакой радости от долгожданной встречи, а один только страх.
Олень снова взревел, громко и гневно, и сделал к ним еще несколько шагов. Близнецы дрогнули и, изменившись в лицах, развернулись и опрометью умчались, без шума и крика, даже не потревожив лесной травы, словно призраки или демоны.

Олень горделиво выпрямился и презрительно фыркнул, явно насмехаясь над бегством врага. Постоял немного, будто ожидал, что демонята вернутся, потом он развернулся, и Петунья смогла рассмотреть его морду – со светло-розовым носом и большими томными глазами, обрамленными белоснежными ресницами. Чудесный зверь подошел к ней и наклонился. Носом он ткнулся в лицо и плечи Петуньи, обнюхал ее, и тогда мертвенный холод, еще остающийся в ее теле, ушел. Вернулся контроль над руками и ногами, и она встала, морщась от боли в затекших мышцах.

Тогда олень, напомнив этим ее знакомых морских котиков, беззастенчиво подсунул под ее руку свою голову, и Петунья, обалдев от восторга, робко почесала его между рогов. Ему понравилось. Он прикрыл глаза и боднул головой ее ладонь, побуждая чесать активнее.

– Ты его знаешь? – прошептала Афина. Девочка зачарованно смотрела на прекрасное животное. Услышав ее вопрос, олень приоткрыл один глаз и взглянул на нее. Неясно было, что он думал, но не стал протестовать, когда она робко потянулась рукой, чтобы его погладить.

– Не-а, – также шепотом ответила Петунья. – Видела один раз в лесу. Только тогда он убежал сразу, как меня заметил.

Почему же сегодня он не боится их? Что изменилось? Неужели он просто пришел им на помощь, точно как то, страшный человек-звезда?

– Большое тебе спасибо, – с чувством произнесла она и стала активнее начесывать оленя. Тот всхрапнул что-то в ответ, то ли свое оленье «пожалуйста», то ли «чеши сильнее». Возможно даже, что второе, потому что стоило убрать руку, как он открыл глаза и недовольно уставился на нее. Петунья неловко помахала ему: – Ну… нам пора домой. Спасибо еще раз. Надеюсь, еще увидимся.

Она взяла Афину за маленькую теплую ручку и потянула за собой.

– Пойдем ко мне. Я постараюсь помочь тебе.

Девочка кивнула, они зашагали по тропинке к дорожному указателю, который теперь не пытался от них убежать. Позади раздался перестук золотых копыт. Олень, как привязанный, шел за ними.

А когда Петунья оглянулась, гадая, не сделает ли зверь вид, что просто щиплет травку, олень подошел и снова настойчиво потребовал поглажек.

– За кем же ты идешь? – вслух спросила Петунья и, не удержавшись, снова стала чесать оленя. Ей подумалось, что он, наверное, заинтересован в девочке, которая явно была непростой, и потому сделала Афине знак отойти на пару шагов. Та понятливо отошла, но олень даже не заметил этого. Складывалось впечатление, что ему нужна была она, Петунья.

– Бедненький, – сердобольно сказала Афина и присоединилась к ласкам: – Мне кажется, ему тоже нужна помощь. Не могу понять, что с ним, но что-то не очень хорошее. Мы можем взять его с собой?

Первым делом Петунья подумала, что она будет делать, если этакой махине вздумается вытоптать ее огород. Но действия оленя доказывали, что он явно не простой зверь, и она решила, что сможет с ним договориться. Она протянула Афине руку и поманила оленя за собой.

С этой стороны никаких ворот на ферму, даже чисто символических, не имелось. С одной стороны холм, за которым пряталась разрушенная ферма, с другой – неизвестно зачем поставленный забор. Держа Афину за руку, Петунья провела ее на ферму. А олень войти не смог. Он непонимающе топтался за невидимой границей и гневно всхрапывал, раз за разом штурмуя препятствие и терпя неудачу. Пришлось Петунье выйти и, положив ему на холку руку, провести его внутрь.

– Как думаешь, что едят олени? – спросила Петунья. Она копалась в своих вещах, выбирая, что же подойдет маленькой девочке, пока ее собственное платье будет сушиться после стирки. Она выудила из саквояжа футболку и стала придирчиво ее рассматривать.

– Олеги любят соль! – крикнула Афина. Девочка радостно плескалась в кадке среди мыльной пены. Она оказалась достаточно самостоятельной девочкой, чтобы помыться самой, попросила только помощи с волосами. Петунья помыла ей голову. Волосы у нее были чудесные, мягкие и шелковистые, но кто-то жестоко и безжалостно обкромсал их почти под корень. Афина запрокинула голову и взглянула на нее: – Мириэль, ты можешь меня подстричь?

Новое имя, еще непривычное, застало Петунью врасплох. Она закашлялась и пошла за ножницами.

– Я не особо умею стричь, – предупредила она, но Афине, кажется, было все равно. Петунья усадила ее на табурет, накрыла простыней и приступила к стрижке. Мама порой стригла отца сама, и со стороны это казалось довольно просто.

– Тебе не нравится твое имя? – вдруг спросила Афина. Она сидела неподвижно, с ровно выпрямленной спиной, и позволяла Петунье творить с ее волосами все, что угодно.

– Ну… – ей стало неловко. – На самом деле, я получила его совсем недавно. И еще не успела привыкнуть. Раньше меня звали по-другому.

Афина бросила на нее внимательный взгляд.

– А кто тебе его дал?

Петунья порозовела.

– Мой… ну, вроде как отец…

Она отложила ножницы и критически оглядела голову девочки. Модельных стрижек она делать не умела, но, кажется, у нее получилось вполне достойно. Уж по любому лучше того безобразия, что было раньше. Она развязала простыню и аккуратно стряхнула с нее остриженные волосы. Пока Петунья ходил за веником и совком, Афина ручками собрала все волосы с пола и, оторвав от подола своего платья кусок, увязала их в узелочек.

Петунья вручила ей зеркальце, а сама подмела пол. И вкратце объяснила историю своего удочерения.

– Так он твой учитель, – протянула Афина таким тоном, будто это все объясняло. – Разве ты не слышала пословицу? «Учитель на день – отец на всю жизнь».

Слова эти Петунья слышала впервые в жизни, но, обдумав, пришла к выводу, что в том была своя логика. С этой точки зрения ей стало проще смотреть на всю эту историю.

– Какая же ты умная, – сказала она и потрепала Афину по голове. Та довольно порозовела. В футболке Петуньи, что смотрелась на ней как платье, с коротко остриженными волосами она выглядела как обычная девчонка-сорванец.

Петунья вручила ей миску клубники, а сама достала из холодильника пару кочанов капусты и пучок моркови, нарубила их крупно, сложила в большую кастрюлю и вынесла во двор. Белоснежный олень с золотыми рогами во дворе ее фермы выглядел чудесным видением, что вот-вот растает, но листву с деревьев он объедал вполне с реальной жадностью.

– Эй, – обращаться так просто к столь благородному зверю, да еще и их спасителю, казалось кощунством.

Задумавшись, как же называть его, Петунья поставила перед оленем кастрюлю с угощением и стала машинально поглаживать его бок, пока зверь, шумно фыркая и чавкая, лакомился. В голове она перебирала подходящие прозвища и не могла выбрать наиболее подобающего.

По-эльфийски «олень» был «арас», но по мнению Петуньи это было чересчур просто и не особо благозвучно. Потом ей вспомнилась легенда об Актеоне. Это было уже получше, но она отмела ее из-за нехороших ассоциаций и ужасного конца собственно Актеона. Звать Красавчиком – слишком претенциозно, хотя он и в самом деле красавчик. Сохатым – ну такое, кажется, у кого-то из однокурсников Лили было такое прозвище. Петунья презрительно фыркнула, ох уж эти волшебники, даже нормальной школьной клички придумать не могут. В конце концов она обратилась к последней прочитанной книге.

Она вспомнила, как улепетывали близнецы, и на ум пришло подходящее:

– Раз уж ты у нас такой грозный и могучий, то будешь Турко, – сказала она.

Олень оторвался от еды и взглянул на нее, издав вопросительный звук.

Петунья кивнула.

– Так зовут одного из моих старших братьев. Думаю, он не обидится. Ты тоже грозный и могучий, да еще и такой красавец.

Мгновение олень смотрел на нее, потом фыркнул и вернулся к еде. Видимо, проблема подходящего имени его не волновала.

Раз уж спаситель был обихожен и накормлен, Петунья вернулась в дом и занялась обедом. Быстрый взгляд на часы сообщил ей, что встреча с близнецами вновь украла у нее время, и добрый господин Тук наверняка уже уехал, так ее и не дождавшись.

– Мне нужно будет заняться кое-чем после обеда, – сказала Петунья, выставляя на стол тарелки с рагу. – Подождешь меня дома? У меня есть пара интересных книжек. Только с темнотой на улицу не выходи, хорошо?

– А можно с тобой? – спросила девочка, и Петунья не нашла возражений, почему же нельзя.

Они вышли из дома, оставив за главного Турко. Тот не возражал. Наоборот, наевшись, олень устроился подремать под деревьями и только проводил их сонным взглядом. По дороге Петунья поведала своей гостье про ферму и зачем этот мир был создан. История о том, что заплутавшие призраки могут найти здесь дорогу домой, необычайно воодушевила девочку, но и только, а Петунья не стала настаивать.

У входа в пещеру они остановились. Вокруг лежали обломки ворот, и Петунье стало жалко, что она больше не увидит в сиянии луны и звезд волшебного рисунка.

– Никуда от меня не отходи, хорошо? – сказала она Афине, и они, пройдя мимо изваяний гномов, спустились на первый уровень подземелья.

Сегодня точно нужно найти столь необходимую древесину.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Спасибо, что вы все остаетесь со мной

Тебе спасибо, анончик, за эту необыкновенную историю 

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Да, милый автор, спасибо! Читается на одном дыхании, я каждое утро бегу сюда) очень нравится история! 

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто первая, в которой наступает новый день, и тетя Пэт слушает рассказы о других мирах

Люблю вас всех, анончики!
В этой главе немножко лора Святого Сэйи, просто, чтобы девочкам было о чем поболтать.

▼Скрытый текст⬍

Петунья проснулась и сразу почувствовала, что она в кровати не одна. Скосив глаза, она увидела Афину. Та спала на спине, раскинув во все стороны руки и ноги на манер морской звезды, из приоткрытого рта тянулась тоненькая ниточка слюны. Петунья смешливо фыркнула в кулак и осторожно, чтобы не разбудить девочку, поднялась. Накрыв спящую одеялом, она вышла из спальни, приветствуя новый день.

После вчерашних поисков в подземельях руки, которым неоднократно приходилось поднимать и опускать кирку, ныли. Петунья сделала зарядку, а потом опустилась в позу лотоса для медитации. За ночь запас белой тинктуры в магистериуме немного восполнился. Увидев, что ее стало больше тех жалких капель, что остались после второго столкновения с близнецами, Петунья облегченно выдохнула.

Она старательно дышала. Сфера магистериума вращалась, впитывая в себя серебряную эссенцию из воздуха, и капельки одна за другой падали внутрь. Белые капли никак не смешивались с крохотными красными бусинками конденсата, что покрывали сферу изнутри. Их стало немного больше. Может, от работы в шахте?

Пока ее тело само занималось дыхательными техниками, без всякого контроля со стороны разума, Петунья вспомнила вчерашний день в подробностях. Да, твердой древесины она не нашла ни кусочка. Но Афину подземные чертоги привели в полнейший восторг. Она тщательно осмотрела горящие сами по себе светильники и изящную каменную резьбу, а потом задала Петунье, наверное, миллион вопросов, не меньше. Той пришлось изрядно поднапрячь память, чтобы ответить хотя бы на часть. И, пожалуй, это был единственный положительный результат их похода в заброшенное царство гномов.

В окно постучали. Петунья приоткрыла один глаз, и увидела оленью морду, что глупо тыкалась в стекло. Кажется, прекрасный зверь никак не мог понять, что мешает ему просунуть нос внутрь дома.

Он был такой смешной в своем искреннем непонимании, что Петунья прыснула со смеху, руша концентрацию.

Она вышла на крыльцо и позвала чудесного зверя к себе. Тот подошел и доверчиво ткнулся мордой ей в живот.

– Доброе утро, Турко, – она принялась чесать оленя. – Как тебе спалось?

Олень фыркнул, подставляя голову под ее пальцы. Его белоснежная шерсть была вся в капельках ночной росы, на солнце они сверкали так, будто каждую шерстинку украшал крохотный бриллиантик. Петунья поласкала его еще немного, после чего мягко оттолкнула и пошла готовить оленю угощение. Дверь она оставила открытой, и Турко, встав передними копытами на крыльцо, с любопытством заглядывал внутрь. Увы, развесистые рога мешали ему протиснуться в домик, а не то он бы обязательно так и поступил.

Петунья снова порубила для него капусту и морковь, а потом досыпала в кастрюлю с овощами добрую горсть морошки. На стук ножа в спальне завозились, дверь открылась, и оттуда вышла заспанная Афина. Она потерла глаза, зевнула и пожелала доброго утра.

– Ой, – сказала она, когда продрала глаза и увидела оленя в дверях, – а можно я покормлю Турко?

Не говоря ни слова Петунья вручила ей кастрюлю и выставила их обоих на улицу, а сама занялась завтраком.

Мытье посуды после завтрака она оставила гостье. Девочка была достаточно большой, чтобы справиться с парой тарелок и кастрюлей. Пока она, напевая песенку на каком-то непонятном языке, плескалась в воде, Петунья взялась разбирать свою сумку.

Кое-что ей все-таки удалось собрать – много камня и угля, несколько жеод, пара штук морковок и кварцевых друз, и, конечно, россыпь медных самородков. Не говоря уже о слаймовой слизи и живице. Петунья переложила собранные материалы в сундук. По ее подсчетам, большую часть нужных материалов ей уже удалось собрать. Достаточно будет сделать еще один заход и, если удача ей улыбнется, можно будет приступить к строительству мастерской.

Увы, пока что с удачей они были не в лучших отношениях. Вчера, за все часы блуждания по подземельям, им на глаза попалась лишь пара бочек. Петунье пришлось хорошенько попотеть, чтобы разбить их киркой, но в результате она получила только россыпь камней, несколько угольков, пару жеод да пещерных морковок. И ни одного полена.

Сегодня нужно очень постараться.

– Мириэль! – Петунья очнулась от подсчетов и оглянулась. Афина стояла за ее плечом. Чистая посуда сохла на столе. – Я все!
Петунья улыбнулась и похвалила ее.

– Я тогда пойду курочку покормлю! И кролика! Можно? – Афина получила от нее миску с зерном, несколько капустных листьев и умчалась наружу.

Петунья проводила ее умиленным взглядом – что за милое дитя, – и вернулась к сундуку. Она еще раз пересчитала материалы, потом переложила кое-что нужное в сумку и пошла на улицу.

Она полила огород и повырывала траву, что осмелилась вырасти слишком близко к саженцам деревьев. Яблонька уже окрепла и выглядела почти взрослой. Подсчитав на пальцах, Петунья прикинула, что уже на следующей неделе она начнет плодоносить, и ласково погладила тонкий ствол. Ей не терпелось попробовать волшебные яблоки.

– Что мы будем делать сегодня? – Афина сидела у курятника. На ее коленях лежал Финвэ, девочка гладила его по спинке и бокам. С тех пор, как Петунья принесла его на ферму, кролик подрос и округлился, и к тому же стал совершенно ручным и ленивым. Он жмурил от удовольствия круглые глаза и никуда не собирался убегать.

Петунья вздохнула.

– Мне все еще нужно в пещеры. Не хватает древесины, – она махнула рукой в сторону каркаса мастерской. – Если не соберу нужное количество, не смогу начать стройку.

Афина бросила в ту сторону любопытный взгляд.

– А для чего это? – она вернула кролика в загончик, и тот убрался обратно под теплое крыло Берты. Правда, теперь он там не помещался, но ни кролика, ни курицу это, кажется, не смущало.

– Мастерская, чтобы учиться всяким ремеслам, – объяснила Петунья.

Афина кинула на стройку заинтересованный взгляд.

– Ты так хочешь учиться? – и, получив утвердительный ответ, что, разумеется, да, заявила: – Я с тобой!

Петунья снова, на всякий случай, предложила подождать дома, в компании Турко, или сходить почитать в библиотеку, но Афина уперлась и наотрез отказалась разлучаться.

В город все равно пришлось зайти. Петунья вспомнила про свой план одолжить инструменты у городского столяра, и, пока она копалась среди его богатого инвентаря, выбирая те некоторые, которые могли ей понадобиться для обучения, Афина рассматривала город.

– Он такой древний, – с оттенком растерянности, но очень воодушевленно сказала она, когда Петунья вышла из мастерской. Девочка стояла у резной фигуры, изображающей какое-то диковинное растение, и гладила его рукой. – Очень древний. Раньше я думала, что мое… в смысле, в мире нет ничего древнее Святилища и Атлантиды. Кажется, я ошибалась.

Петунья взяла ее за руку, и они пошли к горам.

– Атлантида? Неужели она существовала на самом деле? Я думала, это миф, выдуманный Платоном.

Афина посмотрела на нее растерянно:

– Ну да. Это обитель Посейдона, Владыки морей. Ты ни разу о ней не слышала?

Петунья, не задумываясь, предположила первое, что пришло в голову:

– Может, мы с тобой из разных миров? – и подумала, что это и правда может быть именно так. Это все благодаря встрече со Сьюзан… как там она? Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она развила свою идею: – У нас никогда не было Атлантиды. Ну, конечно, она долгое время считалась реально существующей, но на самом деле ее так никто и не нашел. А у вас нашли?

Афина потешно надула щеки, обдумывая это предложение, потом кивнула в знак согласия.

– Это имеет смысл, – сказала она так, будто каждый день сталкивалась с другими мирами. – Нет, у нас ее не находили. У нас она была всегда. Атлантида – это древняя обитель Посейдона, Владыки Морей. Она лежит на дне морском, но не затоплена. Семь великих столпов держат магический купол, который огораживает город и его жителей от толщи воды. И семь великих генералов поддерживают порядок и защищают город. Сам Посейдон обычно пребывает в полудреме, но раз в несколько столетий он просыпается и начинает битву за владычество над миром. Когда он победит, на мир обрушится Всемирный потоп, и человечество будет уничтожено.

– И кем же он тогда будет править? – Петунья не сдержала сарказма. Она с любопытством смотрела на девочку. Вот вроде бы из другого мира, а выглядит как обычная. Хотя… она вспомнила ту золотую ауру, что окутала девочку при встрече с близнецами, и решила, что поторопилась. Точно не обычная.

Афина пожала плечами. Немного подумав, она сказала, что Посейдон пока ни разу не победил. Всякий раз, когда он начинал войну, отважные святые воины, которым покровительствует богиня Афина, останавливали его, и благодаря их заступничеству человечество процветает.

– Афина?! – воскликнула Петунья и, не сдержавшись, хлопнула себя по бедру свободной рукой. – А я удивлялась! Так тебя и в самом деле назвали в честь настоящей богини!

Она так радовалась своей догадливости, что не заметила, как по лицу Афины пробежало странное выражение. Как будто Петунья была совсем не права в своих выводах.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто вторая, в которой тетя Пэт учится новому боевому секрету и получает благосклонность Фортуны

Афина из Святого Сэйи действительно ненавидит и презирает оружие, поэтому ее воины сражаются голыми руками. Идея, что она научит тетю Пэт использовать космо, пришла мне в голову случайно, и я подумал, почему бы и нет? Нормального оружия у тети Пэт нет. Пара боевых приемов ей не помешает. К тому же, хрупкая девушка, ударом кулака крошащая камни в пыль - внушает.

Обычно в сундуке на десятом уровне шахты лежат эльфийские сапоги. Но сапоги у тети Пэт уже есть, поэтому я, авторским произволом, положил туда более полезное для истории )

▼Скрытый текст⬍

Похоже, сегодня Фортуна решила одарить Петунью своей благосклонностью. Иначе Петунья никак не могла объяснить, почему сегодня решила спуститься на нижние ярусы на лифте, а не по лестнице, как обычно. И таким вот образом выяснила, что лифт может привезти ее сразу на пятый уровень, минуя четыре предыдущих.

Когда люлька лифта остановила свое движение, и они вышли из него, Петунья осмотрелась и с чувством произнесла:

– Какая же я идиотка!

Афина хихикнула и тут же постаралась утешить ее, сказав самое банальное, что можно было придумать:

– Ты же не знала.

Маленькая тезка великой богини держала Петунью за руку и с любопытством оглядывалась. Досюда они вчера не дошли, и ей явно не терпелось пуститься в исследования. Но после вчерашнего столкновения с диким слаймом она поумерила свои исследовательские порывы. И теперь держалась старшей подруги.

– А теперь знаю, – вздохнула Петунья, принимая ее правоту. Из темноты послышались знакомые чавкающие звуки. Петунья задвинула девочку себе за спину и ловко ударила посохом прямо по слайму, выпрыгнувшему на них из полумрака.

Слайм спружинил, и посох отскочил назад, лишь чудом не ударив Петунью по лбу. Она ударила еще раз, подмечая, что этот слайм отличается от своих собратьев. Он был значительно крупнее и сильнее и смог выдержать больше трех ударов, прежде чем лопнул и разлетелся в клочки.

Петунья подвинула к себе концом посоха выпавшие из слайма вещи и сложила их в сумку. Краем глаза она заметила сложное выражение, с каким Афина смотрела на посох в ее руках. Она и вчера так смотрела, но тогда Петунья не придала этому значения.

– Уродливый, правда? – она покрутила оружие, мимолетно удивляясь тому, каким привычным оно стало. – Я сама его вырезала из большой ветки, а потом натерла живицей. Поэтому он такой темный и гладкий. – Тут она вспомнила, что простенькое на вид платье девочки было из дорогой ткани и неловко закончила: – Но ты, наверное, привыкла видеть более красивые вещи.

Афина помотала головой.

– Нет. Мне просто не нравится оружие. Не люблю, когда делают больно.

Петунья приподняла брови.

– Удивительно. Я бы подумала, что наоборот, раз тебя назвали в честь богини-воительницы. Но, – она погладила девочку по голове, – ты не обязана соответствовать чужим ожиданиям. Будь собой.

Они продолжили свой путь по подземелью. Петунья зорко оглядывалась в поисках рудных жил и ящиков, а девочка шла за ней, не отставая ни на шаг. Через некоторое время она нарушила повисшее между ними молчание:

– Мириэль, а что у вас говорят про м… в смысле, про Афину?

Петунья хихикнула такой детской непосредственности. От нее, конечно, не ускользнуло, что девочка проглотила слово «меня». Но она подавила желание пошутить по этому поводу и рассказала все, что помнила из греческих мифов. И о рождении Афины, и о ее споре с Посейдоном за власть над Аттикой, и о помощи разным героям. Конечно, не обошла она и тот факт, что Афина была богиней воительницей. В битве с гигантами она швырнула остров Сицилия на гиганта Энкелада, а с его сородича Палланта содрала кожу.

– Кроме того, Афина – покровительница ремесел и богиня мудрости. Знаешь, – тут она смутилась, – она всегда мне нравилась. В глубине души я хотела быть на нее похожей. Быть такой же сильной и смелой, и уметь много всего разного!

Маленькая Афина улыбнулась этому признанию и ничего не сказала. Удовлетворив ее любопытство, Петунья занялась добычей камня. Свою сумку она передала девочке, и та складывала в нее все то, что падало на пол после ударов киркой.

Весьма быстро нашелся спуск на шестой уровень. А там Петунья обнаружила сломанную вагонетку, на дне которой случайно завалялось около дюжины кусков угля. Вдвоем они переложили их в сумку, но, увы, больше ничего полезного здесь не было.

На седьмом уровне на них напал жук. Быстрый и верткий, он доставил Петунье достаточно хлопот, пока ей не удалось метким ударом сбить его на пол и тут же затоптать. Не очень элегантно, зато эффективно. После этой утомительной схватки они устроили привал. Петунья обработала отваром ацеласа укусы жука, а потом достала из сумки перекус и термос с чаем.

– Мне кажется, – вдруг, без всякого предисловия, сказала Афина, забыв про свой недоеденный рулетик, – что информация, появившись в одном мире, искажается, когда попадает в другой. – Поймав непонимающий взгляд Петуньи, она пояснила: – Видишь ли, Мириэль, наша богиня Афина никогда не была богиней войны. Она та, кого Всеотец Зевс поставил править миром в его отсутствие. Она богиня-защитница мира и справедливости. Для всех и каждого, – она посмотрела на свои ручки, заметила рулетик и запихнула его в рот, отчего ее щеки округлились как у хомячка. Прожевав, она решительно заявила: – Оружие нарушает мир и ранит людей, поэтому Афина не признает и презирает его.

– И правда, какая разительная разница, – только и смогла сказать Петунья.

После привала они продолжили свой путь. Они спускались все глубже и глубже. Петунья наловчилась бить жуков на подлете, хотя промахивалась один удар из трех, и ее руки покрылись маленькими кровоточащими укусами. От мертвых жуков оставались пышные, рыхлые куски тошнотворно-розовой плоти. Петунья решила, что они прекрасно подойдут для изготовления рыболовной наживки.

– Девятый этаж и опять ничего, – уныло подытожила Петунья, после того как они обошли все и не нашли даже самого маленького ящика. На камни и медные жилы она уже даже не смотрела. И того, и другого в сумке было с избытком. Не было только одного – твердой древесины. Она посмотрела на часы. – Уже поздно. Давай найдем спуск на десятый, надеюсь, там будет лифт, и домой.

Афина кивнула. Она огляделась и показала на лежащий в тени камень. Петунья замахнулась киркой и ударила. От ее удара камень вдруг отрастил восемь членистых лапок и резво отполз в сторону, боком, как краб. Петунья вскрикнула от неожиданности и отпрянула, устрашившись вида пары крупных клешней.

Пещерный краб, чье тело по-прежнему пряталось под каменным панцирем, побежал в их сторону, быстро перебирая своими лапками. Сердце Петуньи дрогнуло, а руки привычно отбросили кирку и выхватили посох. Она ударила ровно тогда, когда краб оказался на расстоянии удара.

– Клак-клак – щелкнули клешни, и верный посох, переживший с Петуньей немало приключений, развалился на несколько кусков, оставив ее руках короткую, непригодную для сражения палку.

Петунья по инерции сделала пару шагов вперед, и краб ловко полоснул ее по ноге.

Она закричала – ей показалось, что краб отхватил ей ступню, – и плюхнулась на задницу. Она дергала ногами, пытаясь отползти, но не двигалась с места.

– Успокойся, Мириэль, ты в порядке, – раздался позади нее спокойный, хотя и несколько напряженный голос девочки, и паника стала медленно покидать Петунью. Спустя несколько вдохов она поняла, что нога цела – удар пришелся на голенище сапога. Она торопливо поднялась на ноги, но краб почему-то медлил и не нападал. Афина же тем временем говорила: – Посмотри, по сравнению с теми двумя это животное ничто. А их ты хоть и боялась, но пыталась действовать. Почему ты боишься сейчас?

Петунья отбросила остатки посоха.

– У меня нет оружия.

В голосе Афины, как ни странно, звучало торжество.

– Оно тебе и не нужно. Твое тело – вот самое лучшее оружие! Посмотри на меня, – вокруг нее разлилось знакомое золотое сияние, и Петунья почувствовала, как ее охватило спокойствие. Краб, наоборот, в страхе спрятался под свой панцирь, став неотличимым от камней вокруг. – Я научу тебя, как сражаются святые воины Афины.

Она взяла Петунью за руку, и вдруг они обе оказались посреди большого черного ничто. Исчезло подземелье, не было ничего, кроме них двоих.

– Ты знаешь, что все в мире состоит из атомов, – произнесла Афина. Петунья, конечно, знала. – Ты, я, звезды, планеты, галактики и целая вселенная. Даже тот маленький краб тоже состоит из атомов. – слушая ее, Петунья впала в медитативное состояние. Слова текли сквозь нее, и серебряная эссенция внутри магистериума пульсировала в такт этим словам. – Сила большого взрыва, что породил Вселенную, заложена в каждом живом существе. Ведь каждый из нас сам по себе отдельная маленькая вселенная. Микрокосм. Обуздать свой собственный большой взрыв – значит стать столь же могущественным как боги. Ты уже ступила на этот путь. Вчера я чувствовала твою силу, твое собственное космо. Такое прохладное и освежающее.

Афина вздохнула. Они парили посреди большого черного ничто, и ее золотая аура сияла в этом месте тысячей солнц.
– Чтобы использовать космо, необходимо прежде закалить тело. Поэтому прямо сейчас ты не сможешь полностью постичь его, но я покажу тебе путь. Смотри внимательно, Мириэль.

Где-то впереди вдруг возникла точка. Возникла – и в следующий момент бурно взорвалась, распространяя вокруг себя волны энергии. Первородная стихия бушевала вокруг, порождая и пожирая вновь и вновь возникающие звезды и звездные системы, и целые галактики. Но вот космос упорядочился, и Петунья обнаружила, что смотрит со стороны на большую структуру, описать которую она не могла, потому что не знала таких слов. Это было… это было подобно тому, как муравью вдруг бы открылся взгляд на всю планету, такую огромную, такую грандиозную.

– Это – мое космо. Ты понимаешь?

Петунья машинально кивнула, не в силах отвести взгляда от открывшейся ей картины. И даже когда это невероятное видение исчезло, и они вновь оказались посреди подземелья, она все не могла прийти в себя.

– Теперь, – ее привел в чувство строгий голос Афины, – ты можешь справиться с этим крабом сама. Найди в себе свою собственную вселенную, сожми ее в одну точку и заставь взорваться!

Петунья кивнула и, все еще оставаясь под впечатлением, сжала правую руку в кулак. Белая тинктура взволновалась, закружилась в невероятном водовороте, и вся ее сила сосредоточилась в кулаке. А потом Петунья сделала широкий шаг вперед и ударила прямо по крабу.

Яркая молния на мгновение осветила девятый этаж до самых дальних его уголков, а каменный панцирь лопнул и разлетелся на осколки.

– Это я сделала? – растерянно спросила Петунья, не в силах отвести глаз от воронки в полу. Лишенный панциря, краб тут же погиб, но не успела она порадоваться победе, как по ее нервам ударила дикая боль. Петунья закричала, не в силах вытерпеть ее молча, и за своим криком не услышала, как открылся спуск на десятый этаж.

Боль медленно затихала. Золотое космо Афины окутало ее и вылечило все ранки и укусы, не в мгновение ока, но все же невероятно быстро.

– Космо можно использовать сотнями разных способов, – сказала она. – Но каждый находит эти способы самостоятельно.

Потом они спустились вниз. На десятом уровне и правда был лифт. Кроме сундука в центре небольшого помещения не было больше ничего. Переглянувшись, они вместе подняли крышку.

– Кажется, богиня удачи и правда сегодня на моей стороне, – с чувством произнесла Петунья, глядя на лежащие в сундуке куски твердой древесины. Ровно столько, сколько ей недоставало.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто третья, в которой тетя Пэт начинает стройку, получает новый навык и слушает сказку на ночь

К сожалению, согласно канону Святого Сэйи, когда святые погибают, то их души отправляются прямиком в мир мертвых, под власть Аида, где святые наказываются за свои грехи. Мне, как фанату этой вселенной, такой исход кажется несправедливым, поэтому я позаимствовал идею из книги "Имя богини" Виктории Угрюмовой, где души павших в бою воинов отправлялись к своей богине, находя свой вечный покой в ее сердце.

▼Скрытый текст⬍

Петунья и Афина вышли из пещеры. Снаружи уже стемнело, и обломки старых ворот тихо мерцали серебром в свете луны и звезд.

– Ух ты, – Афина остановилась и, выпустив руку Петуньи, присела на корточки. Она потрогала пальчиком сияющие серебром буквы. – А что тут написано? Ты знаешь, Мириэль?

Петунья процитировала ей надпись, умолчав про хитрость с паролем. Афина задумалась на минутку, а потом с восторгом выкрикнула:

– Друг! Скажи «друг» и войди! – она запрокинула головку и заливисто расхохоталась. Горное эхо, напуганное шумом, растерянно отозвалось. – Ах, Мириэль, здесь так хорошо! – она поднялась и обняла Петунья обоими руками. Петунья обняла ее в ответ. – Вот бы остаться тут на подольше…

Петунья погладила ее по волосам.

– Тебе уже пора уходить?

Афина тихо угукнула и уткнулась лицом ей в бок. Она что-то неразборчиво пробормотала.

– Что-что?

Афина подняла личико и отчетливо повторила:

– Я расскажу тебе попозже, хорошо?

Петунья легко согласилась. Ладно. Позже так позже.

Обратный путь на ферму оказался дольше, чем обычно. Загадочное «космо», которым Петунья так беспечно воспользовалась, совершенно ее вымотало.

Войдя на ферму, Петунья посмотрела в сторону каркаса мастерской. В быстро сгущающейся темноте он выглядел остовом фантастической твари, старым и недружелюбным.

– Очень я устала, а делать надо, – призналась она. – Подождешь в домике?

Афина ждать не хотела.

Что ж, Петунья не стала настаивать. Они вдвоем зашли в дом, собрали в сумку остальные материалы и, прихватив световой кристалл (свет-камень, как назвал их дядюшка Бальбо), направились к мастерской.

Из темноты белым призраком выплыл Турко и любопытным хвостиком увязался следом.

Из разросшегося кустарника, приманенные светом кристалла, к ним выскочили несколько слаймов. Петунья чертыхнулась, уже предчувствуя новые ожоги, но тут мимо нее прыгнул олень и меткими ударами копыт раздавил скачущие комки слизи. Они лопались под его ударами, разбрызгивая вокруг капли жгучей слизи.

– Ты такой умный зверь, – она похвалила оленя и подкрепила слова почесываниями чувствительного местечка меж рогов.
Афина протянула ручку, чтобы тоже почесать Турко, и заметила:

– Это совсем не зверь, Мириэль. Это часть чьей-то души. Она потерялась.

В голове Петуньи возникла какая-то мысль, но она так устала, что решила, что подумает об этом завтра. И смутная идея, посетившая ее в этот вечерний час, незаметно улетучилась.

Материалов в сумке было много, внутри каркаса мастерской они образовали небольшую горку. В четыре руки выложив все из сумки, они полюбовались на свою работу, а потом пошли домой, ужинать.

Петунья только успела приготовить ужин, а потом ее – довольно строго – прогнали медитировать. Маленькая девочка, указывающая взрослому, что делать, конечно, комичное зрелище, но ослушаться ее даже мысли не пришло. Петунья размялась, села перед камином в позу лотоса, на минутку задумавшись, где бы взять коврик, и погрузилась в медитацию. Она привычно вдыхала воздух и наблюдала, как белая эссенция скапливается в магистериуме. А затем у нее вдруг, сам собой, получился следующий шаг. Как раньше она укрепляла свои мышцы или дышала под водой, она побудила часть эссенции просочиться обратно в тело, и та, промчавшись по кровотоку, унесла с собой часть усталости и притушила ноющую боль в мышцах.

– Ага, – раздалось у нее над ухом. Петунья открыла глаза и увидела торжествующее личико Афины. – Видишь, ты уже начинаешь понимать, как применить свое космо! А теперь давай ужинать.

Время после ужина, раз уж эссенция, космо или, может, сама магия уменьшили ее усталость, Петунья решила посвятить чему-нибудь интересному. Афине она вручила Алую книгу, и девочка с интересом взялась следить за приключениями мистера Бэггинса. Сама же Петунья достала инструменты, учебник по резьбе и открыла страницу с практическими заданиями.

Для экспериментов она выбрала участок стены. Карандашом, затерявшемся в саквояже, перерисовала из учебного трактата первое упражнение – несколько прямых и косых линий. Взяла нож, один из тех, что лежали перед ней, и сделала первый надрез. На пол упала неровная кудряшка стружки, а Петунья почувствовала легкий укол боли. Она сделала второй и третий надрез, увлекшись, срезала дерево вокруг первой черты, получив неровную выпуклость, а потом проверила свой магистериум. Крохотные алые бусинки, покрывающие внутреннюю поверхность сферы, стали немного больше.

Это так воодушевило ее, что Петунья стиснула зубы и продолжила упражнение. Болевые удары не только повторялись, но и усиливались. Последний был настолько сильным, что Петунья не сдержала стон. Афина оторвалась от книги и внимательно посмотрела на нее, словно ей было интересно, до какого этапа Петунья может дойти. А та, наконец, закончила вырезать последнюю черту, отбросила нож и с криком схватилась за живот. Несколько бусинок конденсата увеличились достаточно, чтобы слиться в одну алую каплю. Та повисла, а потом под своей тяжестью упала вниз, прямо в центре озерца белой тинктуры.

Прошло некоторое время, прежде чем боль утихла и стала терпимой. Петунья открыла глаза и сразу же увидела плоды рук своих. Увиденное ее ужаснуло: многострадальная стена была покрыта неровными и кривыми углублениями, напоминающими изначальный рисунок лишь отдаленно. И вот ради этого она терпела такую боль?

Но тут же она помотала головой. Нет, она терпела ради той крохотной капельки красной тинктуры, что образовалась благодаря ее мучениям, и она продолжит терпеть и дальше.

Немного отдохнув, Петунья снова нарисовала тот же незамысловатый узор и вновь взялась за нож. Она резала и резала, резала и резала, горка стружки на полу росла, как и росло количество алых капелек внутри сферы магистериума. Постепенно ее движения становились увереннее, а надрезы на досках – ровнее и четче. Петунья отложила нож и размяла затекшие пальцы, а когда снова взялась за инструмент, почувствовала, как на плечо опустилась маленькая рука.

– Достаточно, Мириэль, – Афина осторожно вынула нож из ее пальцев и отложила его в сторону. – Ты хорошо постаралась, теперь нужно отдохнуть.

И только когда она это сказала, Петунья ощутила усталость. В ней не оставалось сил даже на то, чтобы попробоваться восстановиться через медитацию. Она позволила отвести себя в спальню и рухнула на кровать.

Афина забралась с другой стороны, завозилась под одеялом, а потом приникла к Петунье и доверчиво устроила головку на ее плече.

– Я расскажу тебе сказку, – зашептала она, и Петунья откликнулась невнятным «мгм». – Однажды, давным-давно, жила-была девочка. Ее папа был богом и правил целым миром. Девочка росла, не зная никаких проблем. Ей нравились цветы и красивые вещи, маленькие милые животные и вязанные салфеточки. Однажды ее папа куда-то ушел и не вернулся… а девочка осталась самой главной и теперь должна была защищать мир вместо него. Она очень старалась, но потом один из дядей, тоже грозный бог, сказал, что она плохая правительница, и главным должен быть он. Он взял людей, обучил их ковать доспехи и оружие, и решил захватить власть над миром силой. Люди страдали, и мир постепенно склонялся под власть дяди. Тогда девочка собрала своих сторонников и научила их, как достичь такой силы, чтобы сравняться с богами, и вступила в бой…

Афина внезапно замолчала, и Петунья шепотом спросила:

– Она победила?

– Ага, – отозвалась Афина и шмыгнула носом. – Только почти все ее сторонники погибли, ведь они не жалели себя в этой борьбе за мир. А еще другие дяди и кузены решили бросить девочке вызов, и мир попал в бесконечный круговорот войн. Они все не заканчивались и не заканчивались… Девочке-богине не было жалко себя или своих родственников. Больше всего она печалилась, когда умирали ее воины, и она ничего больше не могла для них сделать. Ведь их души уходили туда, куда она не могла пойти. Ей стало так грустно, что однажды она просто легла спать и решила больше не просыпаться… – рассказ прервался, и Петунья не услышала, а почувствовала, что Афина плачет, молча глотая горькие слезы.

Она повернула девочку к себе и стала осторожно гладить ее по голове и спине. Та сперва крепилась, но вскоре не выдержала и зарыдала в голос. Она плакала, пока не выплакала все слезы.

– Глупая девочка, – прошептала Петунья, продолжая гладить ее короткие волосы, – она ведь богиня. У нее великая душа, – слова вылетали из ее рта почти что сами собой. – Пусть она превратит свою душу в посмертный мир для своих воинов. И, когда они умрут, они придут к ней, чтобы найти в ней вечный покой.

Она договорила, в комнате стало тихо. Слушая ровное дыхание Афины, Петунья сама стала засыпать. Но на границе яви и сна она вдруг услышала горячий шепот:

– Как думаешь, у меня… получится?

Петунья зевнула и, проваливаясь в сон, прошептала:

– Конечно, ты же великая богиня.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто четвертая, в которой тетю Пэт вновь навещает Оле Лукойе, и они дегустируют вино, а утром наступает пора прощаться

Попрощаемся с Афиной, аноны. Она отправится домой наводить свои порядки и бороться за мир во всем мире. Может быть, однажды тетя Пэт осчастливит Святилище своим присутствием (главным образом это зависит от того, напишу ли я). Но не будем загадывать ))

Названия блюд придуманы от балды, но если вам интересно, то Цветущие Всполохи это засахаренные цветки папоротника, а Молочный туман - единорожье молоко с двойной пенкой (молоко с двойной пенкой это китайский десерт).

▼Скрытый текст⬍

Летняя ночь была хороша.

После томительного зноя, что царил днем, пришедшая ему на смену прохлада темноты, пронизанная тысячами звезд, была словно глоток живой воды. Петунья запрокинула лицо, подставляя его освежающему ночному ветерку, и небесные созвездия приветливо подмигнули ей. Тут ей стало стыдно – она на ферме живет уже больше месяца, а до сих пор не знает не то, что созвездий, а даже звезд. Петунья решила, что обязательно, как будет время, попросит у Туури звездный атлас, или сама его найдет. Теперь-то уж, когда ей не нужно, словно безумной, собирать материалы, у нее появится немного свободного времени, ведь так?

Дверь за спиной скрипнула. На пороге появился Оле Лукойе. В каждой руке он держал по большой кружке, доверху наполненной чем-то ароматным. Одну кружку он протянул Петунье, и она увидела свое неясное отражение в солнечно-желтом вине.

– Сегодня не будешь показывать снов? – спросила она и отхлебнула. Язык окатило легкой, невесомой свежестью, наполненной солнцем, медом и луговым разнотравьем. Вкус этот напомнил ей кое-что забытое. – У меня же вино готово! – воскликнула она, потрясенная своей забывчивостью. – Вот я растяпа!

Оле Лукойе хихикнул и отсалютовал ей кружкой.

– А это оно и есть. Я тут немного похозяйничал у тебя, уж извини.

У него была такая открытая и очаровательная улыбка, что Петунья даже не смогла рассердиться на самоуправство, хотя кому-нибудь другому не спустила бы. Она только сокрушенно покачала головой, как бы говоря, ну что уж тут поделаешь, и чокнулась с ним.
Оле Лукойе приложился к своей кружке, ополовинил ее за один глоток, утер влажные от вина губы и ответил на вопрос:

– Никаких снов сегодня. Мне лень.

Петунья снова отпила, посмаковала яркий, летний вкус собственного вина. Она не могла не процитировать:

– «Вино из одуванчиков – пойманное и закупоренное в бутылки лето». Точнее и не скажешь, да?

Оле кивнул ей, затем прищелкнул пальцами, выхватил прямо из воздуха и поставил между ними тарелку с маленькими круглыми печеньицами. Петунья взяла одно. Оно растаяло на языке как кусочек сахара. Вкус печенья немного приглушил послевкусие вина, и Петунья сделала еще один глоток, намереваясь выяснить, как будут сочетаться их вкусы.

– Хорошая ночь, не так ли, – мечтательно произнес Оле. Он откинулся спиной на стену домика, закинул одну ногу на другую и уставился на мерцающие звезды. Толстая и длинная коса его, свесившись с плеча, убегала вниз по ступенькам. – Люблю лето. Мне нравятся все сезоны, но лето для меня немного более особенное. Все вокруг… такое… – он поводил кружкой в воздухе, как будто пытался поймать нужное слово, и со смехом закончил: – Необыкновенное.

Петунья не могла не согласиться. И для нее лето всегда было необыкновенным. Конечно, исключительно потому, что Лили возвращалась из своей волшебной школы, и тогда в их доме до самой осени воцарялся хаос. Чашки превращались в крыс, на плите кипело какое-то подозрительное варево, а из крана в ванной вместо воды выплывали мыльные пузыри. Все потому, что родители предупредили малолетнюю ведьму, чтобы волшебство творилось только в доме. Петунья боялась представить, как отреагировали бы их добропорядочные соседи на поющие цветы в палисаднике, или метлу, что сама собой прибирает задний двор. С наступлением осени Петунья всегда испытывала облегчение, что ее жизнь снова станет привычной и обыкновенной.

А теперь она очень, очень далеко от семьи от дома. В этот раз волшебное лето обойдет ее стороной. Тут ее взгляд уцепился за рыжую косу, что пушистой змеей лежала рядом, и Петунья подумала, что, может, и не обойдет.

Над их головами раздался шум торопливо бьющих по воздуху крыльев и возмущенно-радостное чириканье. Оле Лукойе вытянул руку, и на его указательный палец приземлилась крохотная птичка с хохолком.

– Рейнир! – экспрессивно прощебетала она и захлопала крылышками, подняв небольшой ветерок. – Давно не виделись!

Петунья сперва удивилась, а потом вспомнила. Они же друзья с Онни! Это естественно знать младшую сестру своего друга. Она с любопытством взглянула на встречу друзей, и ей в глаза бросилось, как лицо рыжего мага окрасилось нежной грустью. Ей стало неловко, что она подглядела столь интимную ведь, и отвела взгляд.

– Ты опять ходишь по чужим снам? – продолжала птичка. – Я так и знала!

Он весело рассмеялся, и грусть как будто привиделась Петунье, таким веселым он казался.

– Ты и не представляешь, как на самом деле давно мы не виделись! Столько всего произошло. Я теперь не просто брожу по чужим снам. Я их показываю! Присоединишься к нам? Леди сварила вино из одуванчиков. Мы его дегустируем.

Он подбросил птичку в воздух, та перекувыркнулась и приземлилась на землю уже в человеческом облике. Оле Лукойе, которого когда-то звали Рейниром, протянул ей кружку с вином, и Туури с видом бывалого выпивохи залихватски опустошила ее за один длинный глоток.

– Вкуснота! Еще!

Теперь на крыльце они сидели втроем. В реальности оно бы их всех не вместило, но это был сон, и крыльцо раздвинулось, так что никто не стеснял друг друга.

– Вы давно знакомы? – спросила Туури между глотками.

Оле покачал головой.

– Мы познакомились только на прошлой неделе, на Цветочных танцах.

Конечно же, стоило Туури услышать нечто новенькое и незнакомое, как она тут же засыпала его вопросами, и он в подробностях ответил на каждый. Со стороны они и впрямь выглядели как парочка закадычных друзей.

– Кстати, – вдруг сказал Оле Лукойе и наполнил кружки по новой. Петунье стало немного интересно, останется ли завтра что-то в бочонке, чтобы угостить мистера Кори, или придется ставить новую партию, но она была не против выпить вино в такой приятной компании. Он поднялся и провозгласил: – Тост! За нашу следующую встречу наяву, леди!

Петунья стукнулась с ними кружками, выплеснув немного вина на землю, а как выпила, сразу спросила:

– Летний Двор устраивает свой праздник?

Оле лукаво улыбнулся:

– Вы знаете? – Петунья невнятно пробормотала, что слышала кое-что об этом, но он не стал переспрашивать. – Именно! Скоро наступит праздник Луау – грандиозный пир, Летний Двор устраивает его каждый год в честь середины лета. По традиции, каждый приглашенный приносит на пир блюдо. И тот, чье угощение удовлетворит взыскательные вкусы Титании и Оберона, получит награду.

Пир, конкурс блюд и награда – звучало интересно! Петунья любила готовить. Она тут же спросила, что за блюда побеждали в прошлые разы, и Оле Лукойе без запинки перечислил:

– В прошлом году это были Цветущие Лишь в Сто лет Огненные Всполохи. В позапрошлом – Молочный Туман над Весенним Лугом. – Он назвал еще с полудюжины фантастических блюд, о которых Петунья могла сказать только одно – она поняла слова, которые были в их названиях, но совершенно не представляла, что за ингредиенты в них использовались.

Она со смешком сказала:

– Кажется, я пас. Может, мне и приглашения не пришлют.

– Я бы не был в этом так уверен, – Оле слегка пьяно покачал пальцем. – Титания обязательно захочет переплюнуть Унах. Поэтому советую ждать приглашения и готовиться заранее.

Петунье подумалось, что эта Титания была весьма неприятной особой. Идти на праздник к такой – то еще удовольствие. Как бы не заколдовали.

– А можно отказаться? – на всякий случай спросила она и получила категоричный ответ.

– Лучше не стоит, – на мгновение выпав из образа позитивного добродушного простака неожиданно серьезно ответил Оле Лукойе, а потом добавил: – Я пригляжу за вами, не волнуйтесь. Мы же друзья!

Туури, уже совсем хмельная, ухватила его за шею, прижалась своей щекой к его и потребовала спеть. Они тут же затянули на два голоса какую-то дикую песню, причем на разных языках. Петунья, которой пришлось одновременно слышать и оба языка, и понимать смысл слов, чуть головную боль не заработала. Закончив одну, они затянули другую, а потом третью. Четвертая песня оказалась Петунье знакомой, и она присоединилась к певцам, сперва несмело, помня о своем паталогическом неумении петь, но никто не шикал на нее и не одергивал, и она осмелела.

Так продолжалось до утра. Когда небо на востоке посветлело, пришла пора прощаться. Хмельная Туури сграбастала Оле Лукойе в свои медвежьи объятия и расцеловала в обе щеки. Потом проделала тот же ритуал с Петуньей, после чего, не с первого раза перекинувшись птицей, улетела. Они проводили ее, и Петунья сказала, ни к кому не обращаясь:

– Первый раз вижу пьяную птицу в полете.

Но Оле согласно хихикнул.

– Мне тоже пора, леди, – он поклонился, уже начиная таять, но Петунья схватила его за руку, останавливая.

Свободной рукой она осторожно толкнула дверь. За нею, нерешительно выглядывая из-за дверного косяка, стояла Афина. В своем рваном платье, босая, коротко остриженная. Как сиротка из работного дома.

– Постой, Рейнир, – Петунья впервые назвала рыжего мага его настоящим именем, он разом стряхнул с себя хмель. – Я бы хотела попросить тебя об одолжении, – она поманила к себе девочку. – Можешь отвести ее домой? Она слишком крепко уснула и теперь не может проснуться.

Афина смотрела на нее и улыбалась.

– Ты догадалась?

Петунья ласково погладила ее по волосам.

– Ты же сама мне рассказала, помнишь?

Оле Лукойе потрясенно округлил глаза, а потом вдруг склонился в очень глубоком, очень почтительном поклоне.

– Богиня Афина, это большая честь для меня. – Он протянул ей руку. – Позволите сопроводить вас?

Афина кивнула ему и вновь повернулась к Петунье.

– Мириэль, твои слова подарили мне надежду. Знай, я всегда буду это помнить! Сейчас я мало чем могу отплатить тебе за твою милость, но прими мой дар, – она сказала Петунье наклониться и запечатлела на ее лбу поцелуй. Потом подмигнула: – Я все же богиня мудрости. Пусть мой дар поможет тебе в учебе. А теперь, до свидания! Если попадешь в мой мир, тебе всегда будут рады в моем Святилище!

Они ушли в направлении восходящего солнца. Долговязый рыжий маг и босоногая девочка-богиня. Петунья смотрела им вслед до тех пор, пока могла разобрать их силуэты, пока глаза не заболели от слишком яркого света. Но она видела, что до самого конца Афина продолжала махать ей рукой.

И все же, расставаться всегда так сложно.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто пятая, в которой тетя Пэт вспоминает о невыполненном обещании, а также знакомится с тем, кто позаботился о ней, когда она потеряла сознание

Почему после отпуска так много работы?! На наше с вами счастье у меня все еще есть буфер с главами. Иначе бы пришлось пропускать день выкладки, а мне самому этого не хочется. Азарт, знаете ли. Так что я всего лишь отредактировал черновик. Вуаля.

Один из читателей на ао3 напомнил мне про то, что вообще-то тетя Пэт обещала хоббиту табачок подогнать. А я об этом забыл. Совсем. Вот, исправляюсь.

Наряд нового персонажа вдохновлен китайскими дорамами, но он точно не китаец. Никаких загадок. Он сразу называет свое имя

▼Скрытый текст⬍

После сна все перед глазами расплывалось. Петунья поморгала, две слезинки стекли по ее щекам, и взгляд прояснился. Она утерла влагу с лица тыльной стороной ладони, а потом бессильно уронила ее на свободную сторону кровати. Там никого не было. Ладонью она ощутила остаточное человеческое тепло, но маленькая богиня уже ушла.

Петунья провела языком по губам. На них еще оставался привкус одуванчикового вина. Опять этот сон наяву.

Она полежала еще немного и решила, что пора вставать. Но едва попыталась подняться, как в тот же момент рухнула обратно – все мышцы свело судорогой, а следом пришла волна боли. Петунья только и могла, что хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Когда приступ прошел, она задалась вопросом, что же это было. Еще вчера все было нормально, когда они вернулись из пещер. Она даже успела немного попробовать себя в резьбе, освоила простенький узор, и собрала целую каплю красной тинктуры.

О, может, в этом и дело? Тогда она знает, что нужно делать.

Петунья зашипела, осторожно устраиваясь в постели поудобнее. Не сразу, но у нее получилось вытянуть небольшую прядь белой эссенции из магистериума и распространить ее по всему телу. Прохлада пронеслась по мышцам и сухожилиям, унося с собой боль. Не полностью, но то, что осталось, можно было терпеть.

Только тогда она смогла подняться и привести себя в порядок.

После ночи активных возлияний хотелось есть. Причем именно есть, чувствовать вкус и запах еды, а не просто усмирить позывы голода медитацией. Петунья привычно сунула в рот большую редиску, прямо целиком, пока готовила немудреный, но очень сытный завтрак. За едой ей вспомнились чудесные хлебцы-лембасы. Она с тоской подумала, что вот их надо научиться печь. Они такие сытные, что с ними никакой голод не страшен. Жаль только, что ни рецепта, ни других запасов она не находила.

Утолив голод, Петунья подошла к изуродованной ее вчерашними экспериментами стене. Провела рукой, чувствуя под пальцами выпуклости рисунка. Сперва неровные и шершавые, а затем все более гладкие и аккуратные. Даже на вид последние элементы были точно такими же, как в книжке.

На полу под стеной лежала неубранная вчера стружка. Петунья неодобрительно поцокала языком, сходила за совком с веником и все подмела.

Она вышла на улицу. Окинула ферму взглядом, но белого оленя нигде не было видно. Впрочем, пока он не трогал огород, Петунья не собиралась его в чем-то стеснять. В конце концов, он зверь вольный (пока отец не сказал ей, что нужно с ним делать), пусть ходит где хочет.

К слову, об огороде. Он процветал. Особенно привлекали взгляд крупные, с баскетбольный мяч, бледно-желтые плоды дыни. Они лежали на земле среди зеленой листвы и всем своим видом обещали еще немного подрасти.

После забот о грядках, Петунья проверила мастерскую. Рабочих, которые чинили бы ее, нигде было не видать, а здание, тем временем, стало выглядеть менее разрушенным, чем вчера. Стены больше не зияли дырами, а в незастекленное пока окно она увидела угол полусобранной печи – рядом лежали камни и стояло ведро с раствором, которого Петунья точно не готовила.

И вот, все дела были сделаны, и весь дальнейший день оказался полностью свободным. Казалось бы, красота! Делай что хочешь. Хочешь – иди рыбачь, а хочешь – иди купаться, благо, самое настоящее море совсем недалеко. Но Петунья не была бы Петуньей, если б не нашла, чем заняться. Она сделала небольшую уборку, потом постирала, вычистила курятник, вырубила починенным топором разросшиеся кусты и из нарубленных ветвей сплела новый шалашик, побольше. Под старым Берта с Финвэ больше не помещались.
За работой она вспомнила про вино. Подняв крышку с бочки, она рассмеялась. Бочонок был почти наполовину пуст. Ну и горазды же они пить! Петунья зачерпнула кружкой напиток – он был точно такой же, как во сне, медово-желтый, сладкий и солнечный. И на вкус тоже.

Оставшееся вино она разлила по бутылкам. Затем выбрала из поленницы кусок дуба, выстругала из него несколько пробок. Первая вышла довольно неказистой, а последняя получилась прямо загляденье. Часть бутылок она убрала в шкаф, а остальные отнесла в ящик для продаж. Оставалось надеяться, что мистеру Кори ее первый опыт виноварения придется по вкусу.

Пока она ходила туда-сюда с бутылками в обнимку, ей пришла в голову интересная мысль. А ведь, когда этот год пройдет, она может открыть магазин с самодельными цветочными винами! Надо только выяснить, не будет ли это нарушением Статута. Петунье не хотелось бы иметь проблемы с магами.

Пустой бочонок она вымыла и выставила на улицу, чтобы высох на солнышке. Пока отмывала сусло со стенок, задумалась, из чего варить в следующий раз: из тюльпанов «Звезда Востока» или блестников, которые должны расцвести завтра? Впрочем, пока что это были лишь теоретические раздумья. Сахара все равно не хватало. Нужно будет купить.

Планируя список покупок на завтра – интересно, не обиделся ли милый хоббит на то, что она не явилась в урочный час? – Петунья зацепилась взглядом за свою аптекарскую грядку. Алфирин буйно цвел, оправдывая свое название «Вечноцвет». Не удержавшись, Петунья отщипнула желтый лепесток и сунула его в рот. Сладко! Рядом скромно цвел трубочник. Его нежные белые цветы, собранные в зонтик, покачивались на ветру. Увидев его, Петунья кое о чем вспомнила. И смутилась. Потому что напрочь забыла о собственном обещании.

Еще весной она пообещала дядюшке Бальбо собрать листьев трубочника. Пообещала, и забыла. А он, как воспитанный джентльмен, не стал ей напоминать об этом.

Снедаемая виной за свою забывчивость, Петунья схватила сумку и понеслась в город, чтобы собрать листьев. До завтра есть время, она еще успеет!

К ее счастью, трубочник цвел и летом. Выбежав к городу, Петунья зорким взглядом увидала растущие тут и там белые зонтики цветов. С помощью ножниц она быстро и аккуратно срезала с ближайшего стебля длинные листья, убрала их в сумку и перешла к следующему растению. Они росли достаточно плотно, и Петунья просто переключалась с одного к другому, потом к третьему и так далее.

Сбор листьев захватил ее с головой. Отчасти из чувства вины перед добрым хоббитом, отчасти потому, что она не очень умела бездельничать.

Однако, даже с головой уйдя в работу, Петунья услышала чужие шаги. Они гулким эхом раздавались среди пустого города.

Она бросила щелкать ножницами и выпрямилась во весь рост, прислушиваясь. Казалось бы, здесь не должно быть никого, кроме нее и Туури (Петунья уже успела забыть о тех душах, что приехали на поезде), но девушка-птица обычно не покидала библиотеки. Петунья замерла, слегка испугавшись. Потом стряхнула с себя робость, раскрыла ножницы и перехватила их на манер ножа, готовая, если что, пустить их в дело.

Вскоре она увидела незнакомца. Он спустился по лестнице на круглую площадь и остановился, оглядываясь. Потом заметил ее и вскинул руку в дружелюбном приветствии. Издалека нельзя было разглядеть кто он таков, но в любом случае этого черноволосого мужчину в одежде странного покроя Петунья видела впервые.

Он сам решил подойти к ней и легко, не глядя на пропасть, перешел мостик. Петунья оставалась на месте и ждала. Только на всякий случай спрятала за спиной руку с ножницами. Наблюдая за тем, как он двигался, она ощущала легкое дежа вю, и это заставляло ее чувствовать себя странно – она точно его не знала.

Он был высоким. Не настолько высок, как Фэанаро, но точно не ниже Лассэ. Несколько кос, скрепленные серебряными узорными зажимами, спускались ему на грудь и за спину. Похожими узорами были вышиты края широких рукавов и подол его верхней одежды, похожей на халат. А поверх широкого черного пояса висела перевязь с мечом.

– Рад видеть вас в здравии, добрая госпожа, – сказал он, подходя ближе, и подарил Петунье легкий приветственный поклон.

А, так вот кто он такой, поняла Петунья. Видимо, это и есть тот новый посетитель библиотеки, что помог Туури отнести ее на ферму. Она посмотрела ему в лицо. Его серые глаза смотрели с легким прищуром, как будто он слишком долго вглядывался вдаль, а красивое гладкое лицо будто бы никогда не знало бритвы.

– Я очень благодарна за вашу помощь, хоть мы и не знакомы, – она поспешно сложила ножницы и изобразила вежливый книксен, что в брюках, конечно, смотрелось очень странно.

– Не стоит кланяться, не стоит, – он протянул к ней руку, помогая подняться. Теперь он стоял совсем близко, вблизи его облик казался совсем эльфийским, но Петунья никак не могла разглядеть какой формы у него уши. – Позвольте представиться. Меня зовут Индильзар.

Петунья пропела положенное «рада знакомству» и представилась сама. Туури не говорила, упоминала ли она ее имя этому человеку или нет, но он и глазом не моргнул, когда она назвалась Мириэлью.

Представляться этим новым именем становилось все проще и привычнее.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто шестая, в которой тетя Пэт узнает о путешествиях между мирами, вновь одалживает Алую книгу, а вечером догадывается кое о чем грандиозном

Что ж, честно признаюсь, образ Индильзара-Элроса навеян фанфиком "Беззвездная дорога". То, как он появляется там и спасает Фингона от дракона, навсегда осталось в моем сердечке (пойду перечитаю). Так что вот вам мой накур: Пути Людей, на которые люди попадают после смерти, ведут не к Эру или в особый рай для смертных, а в другие миры. Элрос по полной воспользовался возможностями, которые предоставил его выбор смертной доли, и никогда об этом не пожалел.

▼Скрытый текст⬍

Индильзар заверил ее во взаимной радости от их знакомства и, оглядевшись, поинтересовался:

– Могу я узнать, чем занята леди?

Петунья дернула уголком губ. Как будто незаметно. Но вежливо ответила, что собирает листья трубочника. Тогда он кивнул, будто так и думал, и незамедлительно предложил свою помощь.

– Вы и так уже сильно мне помогли, – с неловкостью сказала она. – А я пока еще даже вас не отблагодарила.

Он рассмеялся.

– Помочь прекрасной леди – честь для меня. Что касается этого пустяка, воспринимайте его как каприз с моей стороны.

В его руке – как будто выскользнул прямо из широкого рукава – появился короткий нож с узорчатой рукоятью, и этим ножом Индильзар принялся ловко и быстро срезать листья с ближайшего куста. С его помощью дело заспорилось, вскоре все растущие тут побеги трубочника разом лишились листьев. Теперь листья предстояло высушить – на солнце или в духовке – и не забыть про них завтра.

Тем не менее, как бы Петунья не спешила вернуться на ферму, оставлять нового знакомого просто так казалось ей не очень вежливым, и она, не успев прикусить язык, предложила ему чашку кофе. А он – не отказался.

По дороге на ферму Петунья наблюдала за ним, стараясь не пялиться слишком откровенно – то странное ощущение дежа вю вновь вернулось и снова ее мучило. Она всю голову сломала, пытаясь сообразить, что же ей кажется таким знакомым в этом человеке, но так ни о чем и не догадалась. Единственное, в чем она была точно уверена, что никакой опасности с его стороны ей не грозит.

В конце концов она бросила играть в угадайку и отпустила этот вопрос, надеясь, что однажды разгадка сама к ней придет.

Впереди показалась бревенчатая арка. Петунья молча взяла Индильзара за руку – рука была теплой, твердой и мозолистой, – и провела его на ферму. Если он и удивился этому ритуалу, то никак своего удивления не показал, а просто похвалил ферму.

Между деревьев мелькнул белый силуэт – это Турко вышел встречать гостя. Но близко не стал подходить, просто стоял, глядя на незнакомца из-за деревьев, а потом ушел. И Петунья сделала вывод, что интуиция ее не обманула.

– Вот и мой дом, – сказала Петунья, открывая дверь.

Она предложила гостю присесть и почитать, пока она сообразит кофе. Индильзар прошел к столу и сел на табурет. Его взгляд с вежливым интересом исследовал комнату, и от него не ускользнуло ничего, даже кривоватые резные узоры на стене. Пламени в камине он уделил чуть больше внимания, но Петунья, занятая приготовлениями, этого не заметила. Она как раз вышла, чтобы разложить на крыльце листья трубочника. Солнце было еще достаточно высоко, чтобы они хоть немного подсушились.

Пока в кастрюле, за неимением чайника или кофейника, грелась вода, Петунья помыла и подала на стол тарелку с ягодами, украсив их лепестками алфирина. Индильзар положил в рот один лепесток и потянулся за книгой про Феанора. Петунья, дочитав, вернуть ее в библиотеку не удосужилась.

– Интересуетесь историей? – спросил он. Полистал книгу и хмыкнул. Совсем как Фэанаро.

Петунья пожала плечами.

– Искала что почитать. Эта книга подвернулась первой. А вы?

Индильзар признался, что в истории заинтересован не очень, но ему приходилось слышать кое-что о событиях, о которых повествовал сей труд. И, как он добавил, большей частью не очень хорошее.

Что ж, Петунья могла согласиться с ним, что некоторые эпизоды этой истории были весьма сомнительными. Она пододвинула к гостю Алую книгу Западных Пределов.

– Сейчас я читаю эту. Не смотрите, что название так претенциозно. Сама по себе книга весьма увлекательна. События в ней, если я не ошиблась в своих суждениях, происходят сильно позже этих, – она постучала по обложке первой книги. – В первой части хоббит Бильбо – вы слышали о хоббитах? – он слышал, – путешествует в компании тринадцати гномов. Н его пути встречаются гоблины, эльфы, люди и даже целый дракон. Вторая часть рассказывает про его племянника Фродо, которому выпал жребий уничтожить волшебное кольцо. Но в последние дни у меня было не так много времени на чтение, поэтому далеко я не продвинулась. Только до момента, где Фродо встречается со своим дядей в Ривенделле, в чертоге лорда Элронда.

При словах «Ривенделл» и «Элронд» в серых глазах гостя мелькнуло странное выражение, и он поспешил опустить взгляд на книгу, делая вид, что читает.

– Могу я одолжить ее у вас? – спросил он весьма вежливо и учтиво, и Петунья, конечно же, согласилась.

Она заварила кофе, мельком отметив, что зерна подходят к концу. Саженец кофейного дерева хоть и прижился, но пока не вырос и плодов не давал. Достав свой список покупок, она добавила в него еще один пункт.

Петунья поставила перед гостем кружку.

– Угощайтесь. Вот сахар, если хотите. К сожалению, предложить молока или сливок не могу. – Он вежливо заверил ее, что все в порядке. Некоторое время они просто молча пили кофе, по очереди беря из миски ягоды, а потом Петунья спросила: – Не будет ли невежливо с моей стороны поинтересоваться, с какой целью вы прибыли в наши края?

Индильзар охотно поведал, что ищет брата. Или хоть какие-нибудь известия о его судьбе. По его словам, они разлучились очень давно, пойдя по жизни совершенно разными дорогами. До некоторого момента им удавалось поддерживать связь, но вскоре ему пришлось переехать, и общение между братьями сошло на нет.

– В том городе, – сказал он, имея в виду, конечно же, Раздол, – когда-то жил мой младший братишка. Поэтому я надеюсь, что смогу отыскать хоть что-то, что приведет меня к нему.

– Вы так уверены… – Петунья оборвала себя. Ужасно бестактно спрашивать гостя, уверен ли тот, что его брат еще жив.
Но он ее понял и энергично кивнул.

– Конечно. Мы же близнецы.

Петунья поежилась. В последнее время ей не очень нравились близнецы.

– Если я смогу хоть чем-то вам помочь, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне, – вежливо сказала она. – Я все еще должна вам за вашу любезность.

К счастью, он не стал протестовать или отказываться и просто кивнул, что да, стесняться не будет. Петунья почувствовала облегчение. Она не представляла, чем следовало отблагодарить его, а так – услуга за услугу, вполне подходит.

– Чем вы занимаетесь по жизни? Путешествуете?

Индильзар хмыкнул и ответил, что путешествовать ему и правда довелось. А до того он правил небольшим островом, пока не надоело. Потом он странствовал, просто шел, куда глаза глядят, не разбирая дороги. Посетил множество самых разных миров, завел сотни полезных знакомств, участвовал в войнах и приключениях, спасал пиратов от сокровищ и драконов от принцесс. Петунья слушала со всевозрастающим недоумением, не понимая, шутит гость или нет, но свою чепуху он нес с таким серьезным видом, что она на всякий случай решила поверить ему.

– Сейчас ваш покорный слуга – один из стражей Беззвездной Дороги, – Индильзар изобразил церемонный поклон.

– Беззвездная дорога? Что это?

– Самый обычный способ путешествовать между мирами, – пояснил он таким тоном, будто говорил о поездке в соседний город. Увидев ее непонимание, уточнил: – Вы знаете, что есть несколько способов пересечь миры? Нет? Их не так уж много, я перечислю некоторые. Например, кареты или повозки, вроде вашего дилижанса, которые везут вас из одного мира в другой. Или магические артефакты, позволяющие своему владельцу исчезнуть из одного мира и появиться в другом, – Петунья вспомнила про подаренные Сьюзан кольца и кивнула. – Также мне приходилось слышать, что некоторые маги обладают похожими способностями, но сам я с ними не сталкивался. Так вот, среди всех этих способов самый простой и доступный любому и называется Беззвездной дорогой. Но он же и самый опасный. Этот путь лежит в пространстве между мирами, где нет ни солнца, ни звезд – отсюда и название, – а в окрестностях водятся разные… существа. Чтобы обеспечить безопасность путникам и существуем мы, стражи.

– Это очень интересно, – медленно произнесла Петунья. – Спасибо, вы сегодня сильно расширили мои горизонты. Может, еще кофе?

Индильзар отказался. Сославшись на то, что не может злоупотреблять ее гостеприимством, он прихватил Алую книгу и откланялся. На прощание сказал, что остановился в одном из пустых домов в городе, и, если на то будет желание прекрасной леди, она сможет найти его там.

Петунья неторопливо убрала со стола и вымыла посуду. За работой она лениво размышляла, какому бы занятию посвятить вечер, но на самом деле ей ничего не хотелось делать. Вместо этого она плеснула в кружку вина и вышла на крыльцо. Тут же из-за деревьев к ней вышел олень и улегся рядом, положив голову ей колени.

– Как твой день, Турко? – спросила она, почесывая его морду. Олень блаженно прикрыл глаза и мягко фыркнул. – Афина ушла… Представляешь, на самом деле она настоящая богиня Афина! Ни за что бы не подумала… – и Петунья поведала ему о своих приключениях в пещере, время от времени прихлебывая вино. Оно было хоть и некрепкое, но голова от него немного закружилась. Совсем чуточку, чтобы добавить красок миру.

Медленно вечерело. Петунья и олень сидели на крылечке, наблюдая за тем, как красное солнце закатывается за горизонт, а на темнеющем небе проглядывают первые звезды. Кружка опустела, Петунья печально заглянула в нее, но ей было слишком хорошо, чтобы вставать и идти за добавкой. Снова вспомнилось прощание с маленькой богиней.

– Она оставила мне какой-то подарок. Вот только какой, интересно… – Пока она пыталась догадаться, что же крылось за поцелуем и словами о богине мудрости, ей вспомнились и другие слова богини. Она опустила глаза на зверя у своих ног. – Турко, ты помнишь, что она вчера про тебя сказала? Что ты не обычный зверь или даже не совсем зверь…

Олень взглянул на нее томным взглядом из-под ресниц и боднул ее руку, намекая, что не стоило останавливаться. Петунья продолжила чесать, а сама пыталась вспомнить, как же точно звучали те слова, сказанные маленькой богиней. Там было что-то про душу, но не просто…

Одна звезда на небе сверкнула особенно ярко, и Петунья вспомнила:

– Точно. Она сказала, что ты – часть чьей-то души. – Эта догадка была слишком смелой, чтобы думать ее на трезвую голову, но прямо сейчас Петунья была слегка пьяна. Разве Фэанаро не сказал ей, что души его сыновей оказались разделены на части? А что, если…Петунья проглотила готовое сорваться с языка восклицание о собственной бестолковости и шепотом спросила: – Турко… Ты же не можешь быть одним из моих братьев, да?

Олень смерил ее внимательным взглядом, легко поднялся и ушел прочь, затерявшись в сгустившейся среди деревьев темноте. А Петунья так и сидела на крыльце, и в голове у нее крутилась мысль, какой только бред не придет в пьяную голову. Но чем больше она об этом думала, тем сильнее ей казалось, что это никакой не бред…

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто седьмая, в которой тетя Пэт собирает летний урожай

И еще немного бытовухи, куда уж без нее. Глава поменьше предыдущих, но это потому, что я сократил описание уборки урожая. Уж слишком занудно получалось. А еще я люблю круглые цифры и хочу делать арки по двадцать глав, поэтому вот. Немного шаманю с текстом.

Кстати, я тут погуглил. Оказывается, карамбола - это дерево. А в игре они растут на грядках. Это-то и запутало меня. В общем, давайте считать, что это особый мелкий сорт, кустарник.

▼Скрытый текст⬍

Утром неожиданно пошел дождь. Петунья услышала сквозь сон, как он барабанит по черепице, и улыбнулась. Раз дождь – значит, ей не нужно поливать огород. Можно будет пойти порыбачить, или почитать книгу. Улучшить свои навыки в резьбе, поиграть на флейте или просто побездельничать.

Она сладко зевнула, перевернулась на другой бок, чтобы снова уснуть, и сквозь сон успела подумать: лишь бы не проспать визит дядюшки Бальбо. Она никак не может заставить его ждать ее бесцельно второй раз подряд. И нужно обязательно передать ему подарок…
Листья!

Образ длинных зеленых листьев, мокнущих на крыльце, молнией пронесся в ее разуме, сгоняя всякий сон. Петунья соскочила с кровати и, как была, в ночной сорочке, босая, взлохмаченная, выбежала на улицу.

Повезло. Она расслабилась, увидев, что небольшого навеса хватило, чтобы защитить листья от дождя. Они намокли, конечно, но не так плачевно, как это нарисовал ей в срочном порядке разбуженный мозг. Петунья собрала подол рубашки в подобие мешка, сложила в него листья и отнесла их к камину, вывалив прямо на пол.

Пока она приводила себя в порядок и завтракала, листья подсохли. Петунья взяла один и с интересом потерла между пальцами. Но лист ничем не пах. Помнится, свежие листья табака, что росли у них в палисаднике, тоже не пахли. До тех пор, пока отец не подсушивал их, и только тогда они раскрывали свой благородный, землисто-пряный аромат, теплый, как пламя костра или чашка горячего черного чая.
Петунья кое-что помнила о процессе сушки. Она вынула из духовки противень, и, пока духовка прогревалась до нужной температуры, выложила на железный лист часть листьев. Когда температура достигла примерно девяносто градусов, Петунья поставила противень в духовку и прикрыла дверцу, оставив щель для циркуляции воздуха.

А сколько нужно ждать? В нормальном мире сушка обычно длилась часов восемь, не меньше. Что же до фермы, где все плодоносило и росло в разы быстрее, оставалось только следить.

Чтобы скоротать время, Петунья взяла дневник, в котором уже несколько дней не делала записей, открыла последнюю заполненную страницу и принялась записывать события прошедших дней. С того момента, как она встретила Афину, еще не зная, что это не просто маленькая девочка, и заканчивая вчерашним вечером, когда она внезапно нашла одного из своих братьев.

Или, скорее, часть его души.

Перо покачивалось в ее руке, послушно выводя заостренным кончиком тенгвы на бумаге. Чернила, купленные у дядюшки Бальбо, были специальные. Они не нуждались в промокашке и сразу же высыхали. Благодаря этому их свойству Петунья могла писать без пауз.

Примерно через час она отложила перо и заглянула в духовку. Зеленый цвет свежих листьев уже немного поблек, уступая место желтому пигменту. Петунья поворошила листья, проверяя, и прикинула по их состоянию, что это часа на три минимум.

Закончив вести записи, Петунья узнала из телевизора рецепт запечённой рыбы. Ведущий «Королевы соуса» словно бы знал, что в Одиноких Землях сегодня дождь, и ей, Петунье, очень хочется порыбачить. Он прямо с экрана подмигнул ей и заявил:

– Только убедитесь, что рыба свежая, а ещё лучше - только что пойманная лично вами! – после чего перешел к рецепту.

– Змей-искуситель, – беззлобно припечатала его Петунья, выключая телевизор.

Вместо удочки она приготовила корзину, чтобы приступить к сбору урожая, но сперва проверила почтовый ящик. Внутри, как обычно после продажи, лежал мешочек с монетками, а кроме него небольшое послание, полностью состоящее из хвалебных од ее одуванчиковому вину. Петунья перечитала его трижды. Уж очень ей понравились выбранные мистером Кори слова. Вот всем бы так!

Еще издали вид огорода заставил Петунью восхищенно ахнуть. Грядки, вчера еще зеленые, теперь были украшены желтыми, красными, розовыми, фиолетовыми и какими только не плодами. Большие, круглые, розовые словно молочные поросята дыни лежали на земле и ароматно пахли. Они буквально источали сладкий медовый запах, так свойственный дыням, что Петунья готова была поспорить, если бы не дождь, сюда слетелись пчелы со всей округи.

Покачивались под ударами капель дождя цветы блестника. Их изящные лепестки сверкали и переливались, словно бы припудренные алмазной крошкой. Тянулись в небо строгие и величественные побеги золотой кукурузы; ветки томатов и огурцов сгибались под тяжестью долгожданных плодов. А крупные, круглые, похожие на мини солнца головки подсолнухов упрямо смотрели в небо, призывая своего небесного брата появиться и разогнать эту серую хмарь.

Петунья посмеялась этому внезапному сравнению, перехватила корзину поудобнее и приступила к сбору урожая. Она срезала кукурузные початки. Золотые зерна в них так плотно прижимались друг другу, что казалось чуть тронь – вылетят словно пули из пистолета. Пустые побеги выглядели сиротливо, и Петунья задалась вопросом, правда ли через несколько дней на них вырастут новые? Затем она сорвала огурцы. Среди листьев она заметила крохотные желтые цветочки – обещание следующего урожая. А сверху положила помидоры.

Полную корзину Петунья отнесла в дом и выгрузила урожай в холодильник. Проверила листья в духовке и снова убежала на улицу.
Дыни пришлось собирать в два приема. Уж очень большими они были. Потом наступила очередь сквоша. Его желтые вытянутые плоды, немного похожие на бутыли, пахли смесью ванили и грецкого ореха.

Плоды карамболы висели на ветвях кустов, похожие на миниатюрные китайские фонарики, только желтые. Сорвав один, Петунья с любопытством покрутила его в руках, проводя пальцами по ребристой поверхности, желтой, с редкими коричневыми пятнышки. Карамбола пахла тропической сладостью и медом, и во рту сами собой появились слюнки.

К счастью, холодильник был поистине бездонным. В него влезли и дыни, и тыквы, и полная корзина черники, и большие круги подсолнухов, на которые у Петунья уже были планы – она собиралась сделать из семян масло, дайте только обзавестись прессом для масла.

Затем Петунья собрала острый перец. Несколько плодов она связала в пучок и подвесила над плитой. Их яркий, привлекательный алый цвет выгодно выделялся на фоне стены и радовал глаз. Последними оставались цветы. Петунья ожидала, что дождь смыл с них пыльцу, но нет. Пыльца осела на лепестках, поэтому-то цветы так и сверкали, словно драгоценные каменья. Несколько цветов Петунья срезала полностью, чтобы украсить ими комнату, а со всех остальных сняла только чашечки – интересно, вино из блестников тоже будет переливаться и искриться?

Когда, наконец, урожай был убран, Петунья вернулась в дом и первым делом проверила духовку. Изнутри на нее пахнуло знакомым пряным ароматом. Листья стали тонкими и хрупкими, их поверхность полностью окрасилась в приятный желтовато-коричневый цвет. Петунья посмотрела на часы и решила, что оставшиеся листья сушить не будет. У хоббитов, должно быть, есть свои секретные приемы сушки.

Немного отдохнув, она вернулась на улицу. Грядки без плодов выглядели сиротливо. Петунья выполола остатки растений. Стебли цветов и кусты карамболы она сразу отбросила в сторону, туда, где их ночью съедят прожорливые вездесущие слаймы. А ботву тыквы и дыни она сполоснула в колодезной воде и порубила: немного для курицы и кролика, а все оставшееся досталось Турко. Братец послушно вышел на ее зов из рощицы и аппетитно захрустел ботвой. Петунья почесала его влажную от дождя шкуру.

– Братец Турко, – пропела она. Олень шевельнул ухом, но от еды не оторвался.

Оставив оленя и дальше лакомиться, Петунья переложила часть урожая в ящик для продаж. Деньги никогда не будут лишними. Затем искупалась, переоделась в чистое и сухое. Уложила в сумку листья трубочника – и свежие, и высушенные, завернутые в полотенце. Придирчиво выбрала две самые красивые дыни. Одну она собиралась подарить дядюшке Бальбо, чтобы он угостился вместе с госпожой Тук. А вторую планировала разделить с Туури и, может быть, Индильзаром, если, конечно, удастся найти его в городе. Подумав немного, положила в сумку и одну небольшую бутылочку вина. Будет нелишне узнать мнение не только ее друзей.

Завершив приготовления, Петунья накинула плащ, сунула ноги в свои верные эльфийские сапожки и выпорхнула на улицу. Дядюшка Бальбо, наверняка, уже заждался ее.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто восьмая, в которой тетя Пэт, наконец, выполняет свое обещание и тем самым осчастливливает всю Новую Хоббитанию

Главы с хоббитом писать всегда легко и приятно. Дядюшка Бальбо самый лучший!

▼Скрытый текст⬍

Пока Петунья возилась с огородом, дядюшка Бальбо уже приехал и разбил свой передвижной магазинчик на обычном месте. Петунья увидела его издалека и так обрадовалась, что узкий мостик, что пугал ее до икоты вначале, перелетела одним махом, даже не заметив раскинувшейся под ногами пропасти.

– Ох, и не чаял я вас больше увидеть, сударыня, – приговаривал хоббит, заваривая им кофе. – Четвертого дня, с утра, как собирался к вам, было мне предчувствие, – он оглянулся и, понизив голос, со значением прошептал: – Нехорошее.

Петунья поежилась и приняла из его рук чашечку с кофе. Но от вопроса не удержалась.

– О чем же? – также тихо спросила она.

– Об опасности! – Незамедлительно ответил господин Тук. Они сели вдвоем на свою обычную скамейку под раскидистым деревом, и он заговорил: – Мы, сударыня, хоббиты, обычно в такое не верим. Мы народ простой. Свой дом, огородик, кружка пива вечером в пабе – самое то. Сказки любим послушать, это да. Но самим во всяких волшебствах участвовать – ни за что. Но в нас, Туках, капелька эльфийский крови есть, и иногда, сердце как прихватит! – иллюстрируя свои слова, он положил руку на грудь и с силой жал пальцы в кулак. Закончил свою речь он более обыденным тоном: – Вот я и подумал, ну что за ерунда. Нет ничего более мирного, чем земли, на которых раньше жил Высокий Народ. А когда вы так и не появились, хотя никогда не пропускаете визита старика Бальбо… – он покачал головой и залпом опрокинул в себя кофе. – Было же?

Петунья тут же вспомнила ужасных близнецов. И, видимо, это отразилось на ее лице, потому что хоббита передернуло, он залпом опрокинул в себя кофе и скрылся в повозке. Вынырнул он оттуда с небольшой металлической фляжкой и снова поставил джезву на огонь.

– «Золотой Смауг», – с гордостью продемонстрировав выгравированный на фляжке узор в виде дракона, сказал он. – Лучший виски, какой гонят в Новой Хоббитании.

Он выдернул пробку, и из горлышка фляжки во все стороны распространился резкий, сладковатый аромат. Петунья принюхалась и ощутила нотки цитрусовых, тушеных яблок и земляники. Из этой фляжки дядюшка Бальбо плеснул себе в кружечку немного. Он и Петунье предложил, но она сразу же отказалась. Одно дело цветочное вино – оно легкое, лишь самую чуточку кружит голову и быстро выветривается. Готовности же к таким крепким напиткам она в себе не ощущала.

Но с любопытством заглянула в чашку. На дне ее плескалась красноватая жидкость, внутри которой то и дело вспыхивали в лучах солнца золотые искорки.

– О, это золотые пылинки, – Бальбо не удивился. – Потому «Смауг» и золотой. Владелец вискокурни, старый пройдоха, всем, кто готов слушать, рассказывает, что настаивает свой виски на чешуе дракона, ведь она была целиком покрыта золотом. Вот мелкие частички и попадают в напиток. Но, – с усмешкой заключил он, – разумные хоббиты знают, что все это сказки. Тело-то Смаугово так из озера и не достали. Глубоко, да и тяжелый он был, зараза.

Тут в джезве забурлило. Бальбо снял ее с огня и осторожно подул на поднимающуюся шапку пены. Когда пена спала, он разлил кофе по чашкам и пригубил из своей. По его лицу тут же разлилось выражение блаженства.

Хоббиты, как говорилось в Алой книге, всем алкогольным напиткам предпочитали пиво и эль, да яблочный сидр. Но, видно, кофе с виски тоже пришелся им по вкусу. Петунья совсем не удивилась, узнав, что виски гонят на экспорт. Помимо «Золотого Смауга» в той вискокурне варились и другие сорта, не такие премиальные, но тоже пользующиеся большим успехом у всех соседей Новой Хоббитании. Дядюшка Бальбо очень гордился своей родиной, и потому, стоило только спросить, разлился соловьем про то, как мирно и спокойно живется хоббитам. И что все их соседи тоже такие же мирные люди, хлебопашцы да торговцы. Никто не бряцает оружием и не развязывает дурацкие войны по всяким глупостям. А если вдруг найдется какое сокровище, то его сразу несут маттом. В музей, то есть.
– Дел как будто других нет, кроме как из-за всяких горшков и черепков древних с соседями ругаться, – ворчливо добавила дядюшка.
Петунья спрятала недоверчивую улыбку за ободком чашки. В описании дядюшки Новая Хоббитания представлялась как истинный рай на земле, а Петунья сильно сомневалась в существовании такой земли. Но вот что удивительно. Ей почему-то вспомнился чудесный край, куда ушел Лассэ. Может, и Новая Хоббитания тоже чей-то собственный маленький рай?

После того, как кофе был выпит, а все разговоры сказаны, пришла пора и о делах позаботиться. Петунья достала из сумки два свертка с листьями трубочника и, призвав на помощь весь свой словарный запас, многословно и витиевато извинилась за собственную бестолковость, которая и помешала ей вовремя выполнить данное когда-то обещание. Дядюшка свертки принял и с любопытством сунул в них нос. На свежие листья он только взглянул, оценив, разве что, их ровный насыщенный цвет и блеск поверхности. Зато высушенным он уделил куда больше внимания. Вынув один лист, он рассмотрел его со всех сторону и даже на просвет, растер между пальцами и прислушался к запаху. И постепенно на его круглом румяном лице проступил неподдельный восторг.

– Сударыня! – У дядюшки даже голос от волнения перехватило, он откашлялся и повторил: – Сударыня, это же! Это же! – он замахал руками, как будто слов было слишком много, и он не мог сказать их все одномоментно, а потом просто взял и сграбастал Петунью в объятия. Поднатужился, приподнял ее над землей и разок-другой покружил. А потом поставил на землю и воскликнул: – Это же он! «Лист Долгой Долины», чтоб мои ноги облысели!

Петунья непроизвольно опустила взгляд на его большие и обильно волосатые ступни и прыснула со смеху. Дядюшка подхватил ее смех, и они долго и с удовольствием смеялись, пока бока не закололо.

– Вы просто чудесница какая-то, сударыня, – отсмеявшись и отдышавшись, проговорил Бальбо. – Даже не знаю, как выразить вам свою благодарность. Но вот что… – он смутился. – А нельзя ли мне кустик? На рассаду?

Петунья оставила его ждать у повозки, а сама перебежала мостик, выкопала несколько кустов трубочника, уцелевших вчера, и принесла обратно. Хоббит тщательно перевязал их веревочкой, завернул корни во влажную ткань и в таком виде погрузил в свою повозку. Вид у него был – довольный донельзя. Петунье и самой становилось тепло на душе, когда она смотрела, как хоббит радуется.

– А вот это от меня. Часть нового урожая, – она достала из сумки дыню. Дядюшка Бальбо принял ее, крякнул, чуть присев под весом, и, комично вытаращив глаза, убрал ее внутрь.

Потом он одернул жилет и передал ей небольшую коробочку.

– Вот, от госпожи Сьюзан. Она просила передать, что вам понадобится кровь, чтобы использовать то, что внутри, – дядюшка поморщился. – Как по мне, звучит больно уж сомнительно…

Петунья от души поблагодарила его и спрятала коробочку в сумку.

После обмена подарками, они занялись покупками. Петунья взяла новых семян, чтобы засеять пустые грядки, и загрузила в сумку несколько больших мешков сахара. Ей было интересно, каким образом они могли поместиться в небольшой по виду повозке, но спрашивать не стала. Наверное, это секрет. Или просто магия вроде ее собственной сумки.

– К слову, сударыня, – сказал дядюшка Бальбо, собираясь уезжать, – совсем запамятовал. Четвертого числа же ко мне другой покупатель приходил. Высокий такой, статный сударь в дорогой одежде. Чистый эльф по виду, а чуть присмотришься, так Громадина Громадиной. Может, знаете его?

По описанию было похоже на ее нового знакомого.

– Так это господин Индильзар, – сказала она. – Он приехал, чтобы разузнать о своем брате. Тот жил в этом городе. Точно, он сказал, что он страж Беззвездной Дороги. Может, знаете что-нибудь об этом, дядюшка Бальбо?

Круглое лицо хоббита тут же преисполнилось неподдельного, глубокого уважения.

– Так вон оно что, – покивал он. – Страж Беззвездной дороги, ну надо же. Такому человеку можно доверять, сударыня. Даже не сомневайтесь.

Сказав так, он тронул поводья, и маленький серый пони покатил повозку прочь из города. Петунья, как завелось у нее, проводила его взглядом, пока торговец не скрылся за поворотом, а потом пошла на большие кухни.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто девятая, в которой тетя Пэт в целом хорошо проводит время, а вечером открывает давний подарок от морских котиков

А еще в этой главе Элрос флиртует с тетей Пэт, и я в этом не виноват! Он сам! 

Итак, это последняя глава пятой арки. Завтра нас с вами ждет экстра, после чего я буду отдыхать целую неделю! Шутка. Не буду отдыхать. Буду думу думать над следующей аркой.

Как вам шутеечка про "Розу мира"? Я знаю об этой книге уже давно, еще с книг Василия Головачева, но так до сих пор и не прочел. Наверное, надо исправить этот недочет.

▼Скрытый текст⬍

Петунья серьезно настроилась хорошенько пошарить на кухне. Во-первых, ей хотелось взять несколько тарелок и нож, чтобы угоститься дыней в приятной обстановке. А во-вторых, она надеялась найти еще один бочонок и поставить сразу два разных сусла, а не ждать целую неделю.

– Доброго дня, леди, – услышала она знакомый голос и остановилась.

Вскоре к ней подошел Индильзар. Со вчерашнего дня в нем совершенно ничего не изменилось, кроме того, что он расплел косы и убрал большую часть волос в пучок на макушке, а оставшиеся оставил лежать распущенными на спине. Петунья задержала взгляд на серебряной шпильке, скрепляющей пучок, и обратила внимание, что ни одна капля дождя не падала на ее знакомого. Как будто его окружал невидимый дождевик.

– Вы идете в сторону кухонь, – сказал он, как бы подразумевая вопрос, что ей там искать.

Петунья не видела большого смысла скрывать своих планов и подтвердила, что да, именно туда она и собирается. И Индильзар напросился составить ей компанию.

– Кстати, я прочел ту вашу книгу, – он сунул руку в рукав и продемонстрировал ей знакомую алую обложку.

Петунья спрятала книгу в сумку и машинально поинтересовалась его мнением.

Индильзар грустно, как ей показалось, улыбнулся и односложно ответил, что получил удовольствие от чтения. А потом добавил, что успел найти зацепки о судьбе своего брата. И Петунья почему-то огорчилась. Теперь он, наверное, уйдет, его же ждет долг стража, подумала она и вдруг удивилась, почему ее это так взволновало? Они познакомились буквально вчера!

С другой стороны, она и из-за расставания с Лассэ и Сьюзан переживала. Может, это все потому, что ей здесь немного, самую капельку – одиноко?

Занятая размышлениями о себе и людях (и не-людях), с которыми свела ее судьба, Петунья не заметила, как они пришли в кухни. Опомнилась только, когда Индильзар спросил, что именно она хочет найти. Она перечислила, и он практически в два счета нашел все, что она заказывала. Он удивительно хорошо ориентировался здесь. И когда только успел?

– А как вы поедете обратно? – Он помогал ей убирать бочонок в сумку, и тут Петунью осенило. Она остановилась и уставилась на него: – Тетушка Кокоро уехала на поезде. Больше никто, кроме нее, не умеет управлять дилижансом. А когда будет следующий поезд, я не знаю.
С минуту Индильзар непонимающе смотрел на нее, потом, видимо, догадался, о чем она, и весело рассмеялся.

– Не переживайте, леди Мириэль, – он надавил на бочонок, заставляя тот спрятаться в сумке полностью, и застегнул молнию замка. – У меня есть способ, который позволит мне вернуться к моему долгу. Но так-то я в некотором роде в отпуске. И намереваюсь задержаться еще на некоторое время. Или вам, – он посмотрел на нее как-то по-особенному, – в тягость мое присутствие?

То ли от его взгляда, то ли от вопроса или тона, каким он был задан, Петунья не на шутку перепугалась. Она вздрогнула и покраснела, а потом торопливо замахала руками, отрицая такое предположение.

– Нет-нет, что вы! Все совсем не так… – она замолчала, а он снова засмеялся. Петунья, все еще красная, но уже не от смущения, а от досады, ударила его кулаком по плечу. – Вы смеетесь надо мной! – воскликнула она.

– Просто у вас было такое выражение лица, – изо всех сил давя смех ответил Индильзар. Когда же они оба успокоились, он прочистил горло и очень официальным тоном сообщил: – Прошу простить мне эту небольшую шутку, леди.

Она, разумеется, простила, не упустив, правда, возможности хорошенечко его обфыркать, что он снес с нарочитой покорностью.
В библиотеке она представила своих друзей друг другу – ни Индильзар, ни Туури почему-то не познакомились в тот день, когда Петунью свалило переутомление, – и втроем они с удовольствием оценили розовую дыню.

– Как тебе книга по резьбе, пригодилась? – с аппетитом вгрызаясь в нежно-розовую мякоть спросила Туури. Петунья не утерпела и похвасталась, что научилась вырезать самый простой узор из прямых линий. Туури сделала правильный вывод и немного огорчилась, поняв, что чтения вслух откладываются на неопределенное время.

– А что вы читаете? – включился в беседу Индильзар и присвистнул, когда Туури показала ему кусочком дыни на высящиеся на столе позади них стопки. – Вижу, там книги на разных языках. И вы все их можете прочесть?

Туури горделиво задрала нос.

– Я же библиотекарь!

Когда он спросил, можно ли взять что-нибудь почитать из этих стопок, никто не был против. Петунья увидела, что за книгу он выбрал и удивилась:

– «Роза мира»? Вы увлекаетесь ботаникой?

А эти двое вдруг дружно расхохотались, оставив ее недоумевать, что же такого она спросила. Разве это не книга о выведении идеального сорта роз?

Отсмеявшись, Индильзар пояснил:

– Эта книга не имеет никакого отношения к ботанике, леди. Хотя я понимаю, почему вы так подумали, – он торопливо проглотил смешок. Что касается Туури, так та вовсе убежала за свою библиотекарскую стойку, отговорившись тем, что ей нужно завести читательский билет. Петунья была готова покляться, что слышит оттуда сдавленное хихиканье. – Кстати, я бы посоветовал вам тоже прочесть ее, когда у вас появится время. Потому что из этого труда вы сможете узнать о том, как выглядит Вселенная. Конечно, не ее Истинный Вид, потому что смертные не могут постичь этого в силу ограниченности своей физической формы. Но наиболее приближенный к Истинному, я бы сказал.

Подошла Туури, протянула ему карточку, и он расписался в ней. Книгу он сунул в рукав, как прежде вынул оттуда Алую книгу Западных Пределов.

– Ходят слухи, – сказал он дальше, – что таких книг на самом деле несколько. Каждая повествует об отдельном аспекте Вселенной. И тот, кто прочтет их все, сможет понять Истинную Вселенную и вознестись в качестве нового демиурга.

– Разве это не просто мифы? – дерзко заявила Туури, присаживаясь обратно за стол. Она не сводила с Индильзара горящих глаз. Очевидно, ей очень хотелось поспорить.

Он не стал ее разочаровывать.

– Мисс Туури, знаете, как говорят? История стала легендой, легенда превратилась в миф, и со временем даже миф был забыт.

Туури не упустила шанса принять эту подачу и с азартом ввязалась в спор. Петунья, доедая свою порцию, сперва с интересом следила за тем, как слова и цитаты порхали между этими двумя словно волан над поляной, но потом отвлеклась и вовсе потеряла нить рассуждений. Доев, она вытерла испачканные соком пальцы носовым платком, поднялась из-за стола и, попрощавшись, вышла. Спорщики даже не заметили ее ухода.

Вернувшись домой, она собралась уже открыть посылку от Сьюзан, но сперва решила убрать покупки в сундук. Тут же ей в глаза бросилась яркая цифра «один» на крышке, и Петунье пришлось пересмотреть свои планы и сперва сделать новое хранилище, а потом перекладывать в него вещи из старого.

И, пока она перемещала вещи из одного сундука в другой, ей попалась в руки странная вещица. Маленький сундучок, в чьих позеленевших от времени петлях болтался маленький навесной замочек. Сперва Петунья удивилась, откуда это, но быстро вспомнила, что получила его в подарок от пары морских котиков, одному из которых она помогла.

Она подергала замочек, но тот не поддался. Петунья потрясла ящичек, но, что бы ни было внутри, никакого шума оно не производило.
Она отложила находку и задумчиво посмотрела на рисунок колеса в центре левой ладони. Разве отец не сказал, что это его изобретение, «ключ от всех дверей»? И что нужна его кровь?

– Дверей, Петунья, не замков, – сказала она самой себе, но чем больше она думала об этом, тем больше ей хотелось попробовать. Сперва ей показалось, что нужно проколоть палец, но потом она вспомнила о капле красной тинктуры, что подарил ей отец. – Была не была, – прошептала она и мысленным усилием подтолкнула одну из нескольких алых капель, что кружились в сфере магистериума.

Капля отделилась на удивление легко. Пройдя сквозь поверхность сферы, она пролетела по кровотоку прямо к центру левой ладони и слилась с рисунком. Ладонь будто бы огнем охватило, а потом замочек тихо щелкнул. Петунья разжала руку. Дужка замочка выскользнула из отверстия, и теперь его можно было открыть.

Внутри ящичка лежала уже знакомая Петунье вещь – звездная капля. Точно такой же фрукт, какой она получила во время яичного фестиваля или какой ей принес Курво.

Кстати. Петунья почувствовала легкое беспокойство. День уже почти закончился, но золотой ворон, не пропускавший ни единой трапезы, так и не появился. В голову ей закралась было подлая мысль, что с ним, вероятно, что-то случилось. Петунье было нелегко от нее избавиться, но она постаралась уверить себя, что с ним все хорошо.

Отложив фрукт, она поела. Собиралась заняться медитацией, но на нее вдруг навалилась такая усталость, что Петунья с ног падала. Пришлось оставить все планы на завтра, не говоря уже о том, чтобы посмотреть, что ей такого прислала Сьюзан.

Петунья заперла двери – она больше никогда не забывала их запирать, – переоделась и, запихнув в рот звездную каплю целиком, легла на кровать. Тело уже наполнил привычный жар, и ломота в костях. Это было не так уж непереносимо, как в прошлые разы, и Петунья вскоре уснула, успев подумать, как было бы хорошо, если бы она могла узнать, что с Курво все в порядке.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Экстра пятая, в которой тетя Пэт с помощью сна заглядывает в другой мир и видит там королеву Сью

Впоследствии, когда тетя Пэт вырвется, наконец, на вселенские просторы, она узнает суть своего сна, а пока что так, пусть гадает, правда ли это и к чему оно было. Королева Сью появилась в этой экстре совершенно случайно. Я вообще собирался посвятить ее Афине и ее делам. Но Курво не прилетел, как он обычно это делает, и мне стало интересно, на что же он променял вкусную еду. И пока я думал, мне пришла в голову идея, как тетя Пэт видит во сне как королева Сью приключается с двумя своими семпаями из секты. Гроб с Келегормом подвернулся тоже не просто так. Но пока об этом тссс

Кстати, гуцинистку зовут сестра Фэн Юнь, здоровяка - Халет (но он не имеет отношения к той самой Халет, просто тезка). Сестра Юнь из них самая старшая, королева Сью - самая младшая. Все трое учатся у разных мастеров одной секты.

На этом прощаюсь с  вами, мои дорогие анончики. Увидимся через неделю.

▼Скрытый текст⬍

Той ночью Петунье приснился чудный сон. Может, это Оле Лукйе раскрыл над нею свой разноцветный зонтик. Может, волшебная сила звездной капли по-своему исполнила желание, высказанное ею перед сном. Кто знает.

Ей приснились дикие зеленые джунгли. Среди переплетения стволов и ветвей, буйства зелени и ярких пятен роскошных цветов угадывались остатки некогда величественных строений и статуй. И Петунья шла по этим джунглям вслед за небольшой группкой людей.
Впереди, то пригибаясь к земле, то поднимая голову, шел большой черный медведь. Видимо, в этом сне он был вместо охотничьей собаки. Шею и грудь зверя защищала ало-золотая броня.

Петунья хихикнула, вспомнив полный доспех для рыцарских коней и примерив его мысленно на медведя.

Пока она хихикала, группа остановилась, и она врезалась в спину последнего идущего. Но только пролетела сквозь него к самому началу процессии. Медведь, обернувшись на людей, что-то говорил. Петунья явственно услышала членораздельную речь, вылетающую из его пасти, хотя не поняла ни словечка.

Кроме Петуньи никто не удивился. Они внимательно слушали зверя. Один из группы, вооруженный большим сверкающим луком, что-то ответил на том же языке и мотнул головой, отбрасывая в сторону длинную челку.

«Сью!» не сдержавшись, воскликнула Петунья. Потому что это и в самом деле была Сьюзан – еще более красивая в своих новых красно-золотых одеждах с длинными рукавами и широким поясом.

Сьюзан ее не услышала. Она обернулась к своим спутникам и что-то им сказала. Эти двое были одеты в похожие одежды. Хотя их крой и украшения различались, чувствовалось, что все трое относятся к одной группировке. Одной из спутников была миниатюрная и хорошенькая как куколка девушка-азиатка. Она выглядела как диковинный цветок в своем роскошном платье из алого шелка и газа. Как штрих к этому образу ее высокую прическу украшала маленькая золотая колибри, застывшая в полете. Красавица была безоружна. Посреди буйных девственных джунглей она смотрелась чуждо и не к месту. Ее легче было представить в красивой беседке, пьющей чай и любующейся природой под звуки великолепной музыки.

Второй из спутников Сьюзан больше подходил этому месту. Высокий, мощный, с гривой рыже-золотых волос, делавших его похожи на льва. Его широкую грудь защищал золотой нагрудник, а широкие наручи покрывали руки от запястья до локтя. На его поясе висел большой изогнутый меч. «Как он только его поднимает» подумала Петунья, прикинув, что длиной меч был чуть ли не с ее собственный рост.

Они быстро обсудили что-то, после чего Сьюзан велела медведю продолжать путь. Отряд возобновил движение. Петунья следовала за ними незримым и неслышимым призраком, и это все, что она могла сделать.

Через некоторое время впереди показались останки дворца, что сохранились немногим лучше остальных печальных руин. Отряд поднялся по крошащимся под их шагами ступеням, и рыжий здоровяк несколькими взмахами своего страшного меча срубил деревья, что преграждали проход. Медведь, за ним Сьюзан и остальные нырнули в остатки входа. Петунья торопливо, чтобы не потерять их, проскочила следом.

Она моргнула и оказалась в подземелье. Впереди вспыхнул огонек. Петунья увидела парящий в воздухе прямоугольник бумаги. Начертанные на нем символы и распространяли этот свет.

В свете талисмана Петунья разглядела сложенные из камня стены и остатки настенных украшений и росписи. Ей хотелось осмотреться получше, но троица двигалась вперед слишком быстро. Пришлось бросить разглядывать фрески и поспешить следом.

Блуждания по пустым подземным коридорам закончились, когда впереди показался тусклый свет. За листвяной бахромой, что преграждала путь, располагалась просторная пещера. Потолок ее давным-давно обвалился, и солнечный свет заботливо выпестовал внутри нее траву и цветы, и тонкие молодые деревья, что жадно тянулись вверх.

В центре пещеры возвышался заросший мхом и травой алтарь, а на нем стоял хрустальный саркофаг.

Троица исследователей засовещалась. Здоровяк, видимо, предлагал просто подойти и сделать, что надо. Сьюзан сомневалась и подозревала ловушку. И только маленькая азиатка ничего не говорила и тонко улыбалась, слушая их пререкания. Пока они спорили, она отошла в сторону, вынула из рукава длинный предмет и села на землю, заставив свои легкие шелковые и шифоновые юбки улечься вокруг нее подобно лепесткам цветка. Предмет она положила на колени, и Петунья поняла, что это музыкальный инструмент. На отполированную до блеска деку были натянуты семь струн, и вдоль них шли не меньше дюжины перламутровых кружочков, обозначающих лады. Музыкантша тронула струны, и спорщики сразу же замолчали, только уставились на нее. Она послушала звук, запустив руку под инструмент подкрутила колки и, удовлетворенная, открытой ладонью накрыла струны, заставив их замолчать.
На минуту воцарилась тишина. Потом красивые тонкие руки девушки взметнулись, заставив длинные рукава разлететься в стороны, как крылья, коснулись струн и с них полилась нежная, хрустальная мелодия. От ее касаний со струн срывались крохотные желтые искры. И там, где они касались воздуха или травы, появлялись тревожные красные и черные огоньки, и вскоре вся пещера по периметру оказалась опутана мрачной сетью неизвестных заклинаний.
Сьюзан и здоровяк переглянулись, а разом схватились за оружие. Как только последний звук растаял в воздухе, как черно-алая сеть дрогнула, завибрировала диссонирующим аккордом, и со всех сторон на троицу хлынула волна мерзких уродливых тварей.
Медведь заревел, поднимаясь на задние лапы, и рванулся в гущу врагов, сметая их своим весом. Загудела тетива лука. Стрелы, подобные солнечным лучам, срывались с него с невообразимой скоростью. Попадая в тварей, стрелы предавали их яркому очистительному пламени. Здоровяк раскрутил над головой меч, чье лезвие занялось алым пламенем, подпрыгнул и сверху ударил волной огня, обратив врагов в бегство. Со всех сторон раздавались крики и стоны раненых и умирающих.
Вскоре все было кончено. Сьюзан и здоровяк опустили оружие, а от волны врагов остался только жирный черный пепел, покрывший собой траву и цветы.
Но это был еще не конец. Вокруг алтаря воздух сгустился и потемнел, формируя клубящееся черное марево. И из этой тьмы в пещеру шагнули двое.
Петунья вскрикнула, тут же испуганно прижав ладонь ко рту. Перед алтарем стояли близнецы. Но здесь и сейчас они не притворялись живыми и нисколько не скрывали своих глубоких черных глаз, ярко горящих на бледных, почти синюшных лицах. Близнецы выкрикнули что-то, и тот, что стоял справа, махнул рукой. Резкий порыв ветра, взметнув пепел, бросил его горсти в сторону людей, пятная их ало-золотые одежды. Заревел от боли медведь – пепел, попав на его шкуру, прожег густую шерсть до самой кожи. На людях тоже появились черные отметины. Они тут же проглотили по пилюле.
Сьюзан вскинула лук и послала вперед стрелу, что прямо в полете раздвоилась, чтобы поразить сразу две цели, но близнец слева махнул рукой, и стрелы снесло в сторону невидимой рукой. Но тут сверху, замахнувшись мечом, на них упал здоровяк. Казалось, что он, такой большой и сильный, сметет их одним движением, но близнец справа ловко поймал лезвие его меча двумя пальцами и отбросил воина назад, даже не изменившись в лице.
Тут в бой вступила музыкантша. Ее музыка заставила близнецов отступить назад, а они в ответ запели – тихую, зловещую песню, что невидимым грузом упала на плечи людей и заставила их бороться с тяжестью на плечах.
Петунья подавила в себе испуганный крик. Прямо на ее глазах воин упал на одно колено. Его мышцы вздулись от усилий, а глаза налились кровью. Сьюзан закашлялась и выплюнула сгусток крови. И только хорошенькая девушка музыкант продолжала бороться. Ее руки медленно перебирали струны, но слабый звук, который они издавали, ничем не мог навредить близнецам.
Мальчишки торжествующе засмеялись, и между их бескровных тонких губ показались острые иглообразные зубы. Они подходили все ближе, взрывая ногами груды пепла. Конец был близок.
Но тут сверху прозвучал громкий и яростный крик. Петунья вскинула голову, не веря своим ушам. Большой золотой ворон спикировал сверху, завис над алтарем, яростно маша крыльями, и вниз посыпались острые, тяжелые перья. Они падали вниз, взрывая жирный пепел и заставляя его выбрасывать вверх небольшие фонтанчики черных частиц. Одно перо чиркнуло по щеке правого близнеца, тот с резким злым криком схватился за царапину, хотя из нее не выступило и капли крови. Ворон уселся на край саркофага, вытянул шею и громко закричал:
– Куррво! – его оперение засияло ярче солнца. Лучи света накрыли близнецов и те, закричав от боли и ненависти, поспешили спрятаться в тени. Ворон продолжал сиять, пока внутри пещеры все тени не оказались выжжены. Когда сияние утихло, он встрепенулся, переступил всеми тремя лапами и, взглянув на троицу и медведя, со значением сказал: – Куррво.
Все трое смотрели на него с одинаково потрясенными лицами. Потом лицо Сьюзан прояснилось. Она сделала шаг вперед и что-то сказала, обращаясь к ворону. Ее речь по-прежнему была непонятна, но Петунья готова была покляться, что услышала там свое имя. Сьюзан еще раз повторила свои слова – она и правда говорила о ней, Петунье! На этот раз ворон отреагировал. Он снялся со своего насеста и перелетел на узловатый коричневый корень, что торчал над алтарем из остатков потолка.
Петунья вместе со всеми подошла к алтарю. Они, кажется, собирались унести куда-то саркофаг, и она поспешила с любопытством заглянуть внутрь хрустальной домовины.
Под прозрачной крышкой лежал, словно спящий, красавец эльда. Рыжеватые ресницы отбрасывали легкую тень на его бледные щеки, а светлые волосы, заплетенные в небрежную косу, лежали у него на груди, кольцами свившись вокруг вышитой на одежде Феаноровой звезды.
– Куррво! – печально закричал ворон, и Петунья поняла, кого же она видит в этому гробу.