Холиварофорум

Анон

[фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Это мой мультикроссоверный фанфик про приключения тети Петуньи (см название).
задействованные каноны: Поттериана, Сильмариллион и прочие истории Средиземья, игра Стардью, Хроники Нарнии, One Piece, Stand Still Stay Silent, другие будут появляться по мере написания

основной персонаж: Петунья Эванс
ОМП, ОЖП и прочие персонажи в количестве.

выкладка: почти каждый день по главе, недельные перерывы между арками.

автор обложки концепт-художник @maximilien_serpent

Синопсис: в один прекрасный день тетю Пэт увольняют с работы, в результате чего она не знакомится с Верноном Дурслем и не выходит за него замуж, а влипает в волшебную и местами довольно страшную историю с магией, приключениями и прекрасными мужчинами!

Также можно почитать на:
Фикбуке
AO3
обновления каждую среду и субботу.

▼Немного предыстории ака оригинальный стартовый пост⬍

Не так давно анон вжопился в тетю Петунью...

нет, не так.
не считая самого первого прочтения ГП, когда анон был юн, мир - относительно прост и понятен, а Дурсли представлялись едва ли не Дурслькабаном, анон всегда симпатизировал тете Петунье. да, она не образец доброты и заботы, но что могла - то сделала, хотя ее, собственно, никто не просил растить ГП, а просто поставили перед фактом. Анон как-то представил, что ему остались на воспитание многочисленные племянницы, и ужаснулся. А еще всегда было обидно за нее, что тете Пэт не досталось магии. ну, кому бы такое понравилось? Потом анон прочел "Волшебное стекло" Заязочки и "Старушку Петти" и ему понравилась сама идея ведьмы Петуньи.

в прошлом году анон начал играть в Хогвартс Легаси. Так как просто играть было скучновато, анон решил отыгрывать и слепил себе чудесную юную тетю Пэт, которая неведомым магическим образом переселилась в 19й век и попала в Хог. Распределили ее, кстати, в Слизерин. Анон нафанонил ей боязнь полетов и любовь к чарам и зельям, летнюю подработку в трактире у Сироны и везде где только можно, потому что попаданке из будущего не до жиру. но писать фичок тогда анон не стал.

Зато в этом году поперло. Мало того, анон решил наваять мультикроссовер, чтобы запихнуть туда "все лучшее сразу". И Поттериану, и китайцев, и Толкина, и вообще все, что придет в голову. К тому же анон успел написать после перерыва в творчестве свой первый фичок по Сильму и решил, что успех надо закрепить. Пусть даже очередным фиклом, а не ориджем, который анон пытается написать с тех пор, как научился читать и писать.

В общем, анон вжопился в тетю Петунью и планирует додать ей всего-всего. И магии, и приключений, и красивых мужиков. К тому же анон пытается писать в стиле китайских сестер - быстро, динамично, с резкими вотэтоповоротами и сияющими Мэри на каждом углу. А не растекаться мыслью по древу, хотя получается пока не очень. Выкладка по мере написания, потому что писать в стол и копить главы, конечно, неплохо, но так анон боится потерять запал.

Основные ворнинги: не вычитано, ООС, вольное отношение автора к используемым канонам.

Отредактировано (2024-07-19 00:28:56)

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто шестьдесят четвертая, в которой тетя Пэт собирает радугу

В этой главе появляются следующие гномы:

▼Скрытый текст⬍

Медвежуть, то есть, Медвегном

Девушка с пляжа

Гном-городовой (в игре он САмый лучший гном)

Цветогном

и Призрачный гном

Еще две главы, и мы узнаем, как же спасется Белла Гот из своего нигде.

▼Скрытый текст⬍

Петунья так привыкла, что в лесу не водилось никого крупнее кролика, что даже не испугалась. А удивилась. Откуда здесь медведь? Может, это звериная сущность очередного из ее братьев?

Она пересчитала, загибая пальцы, всех, кого успела узнать. Ворон и олень, золотой змей, пара тюленей и беспамятный король фей. Единственный, кого она ни разу не встречала еще, был самый старший брат. Но вот как раз он, по словам отца, точно сохранил свою целостность. Так что, похоже, это настоящий медведь?..

Петунья тихо прокралась вперед, раздвинула ветви кустарника и заглянула внутрь. Посреди поляны, на которой она когда-то повстречала Турко, стояло странное существо. Невысокое, ростом с садового гнома, свои верхние лапы он держал угрожающе поднятыми, будто готовился схватить добычу, а на его круглой мохнатой голове сидел красный гномский колпак. Существо не двигалось. Петунья обошла его кругом и захихикала.

Медведь оказался костюмом, который натянул на себя озорной садовый гном. Там, где у обычного зверя должна быть морда, торчало круглощекое лицо с носом-картошкой, усами и бородой.

– Если это Медвегном, то ему должно понравиться что-то лесное, – задумчиво произнесла Белла. Сквозь шум помех, доносящихся из пламбоба, Петунья услышала шелест глянцевых страниц. Будто у ее собеседницы было какое-то руководство или журнал. – Попробуй дать ему меда или сладкой ягоды.

Меда у Петуньи, конечно же, не было. Зато вокруг в изобилии росла смородина, так что она сорвала горсть, отделила самые крупные, самые спелые и самые вкусные ягоды и аккуратно положила их перед гномом. Но ему подношение не понравилось. Вокруг фигурки возникло слабое красное свечение, и ближайшее дерево с громким треском повалилось на землю. Оно рухнуло точно в центр поляны, чуть не зашибив Петунью.

Петунья кинула ягоды себе в рот и зажмурилась от их сладости. Какой странный Медвегном. И что ему не так?

– Мириэль? – позвал голос Беллы из пламбоба. Зеленый кристалл вращался и покачивался над ее головой. – Что случилось?

– Да так, – Петунья оглянулась на дерево. Оно лежало, подмяв под себя кусты, с вывороченных корней еще падала влажная почва. Она достала топор и быстро порубила дерево на куски. – Смородина не подошла. Меда у меня нет. Что-нибудь еще?

Белла сверилась со своим справочником и не уверенно предположила, что Медвегному могут прийтись по вкусу грибы. Петунья огляделась и сразу заметила россыпь красных шляпок карандолей под елью. Выбрав самый красивый, она предложила его гному. Гриб понравился ему куда больше. Медвегном забрал его, отдав взамен зеленый пламбоб. По сравнению с тем, что висел над головой Петуньи, он был немного тусклее и не сопротивлялся, когда его положили в кольцо-хранилище.

– Система определила вероятную локализацию следующего гнома, – доложила система. – Пользователю рекомендуется направиться в прибрежную зону для дальнейшего исследования.

Но перед тем, как отправиться к морю, Петунья еще ненадолго задержалась в лесу, не устояв перед соблазном собрать грибы и ягоду. Следуя за кустами смородины, она вышла к обрыву, за которым простиралось море. Чуть ниже из стены обрыва торчал край сточной трубы, забранный решеткой с большим ржавым замком на цепи. Петунья потянулась было к нему левой рукой, но тут же сердито одернула себя. Не время. Сейчас у нее другая забота.

Решительно повернувшись спиной к обрыву, она поспешила к каменному проходу между лесом и городом. По пути она собирала все, что попадалось ей на глаза, оправдываясь перед собой тем, что никогда не угадаешь, что понадобится этим садовым гномам. Но на самом деле, конечно же, она просто не могла пройти мимо ароматного душистого горошка, который можно пустить на цветочное вино, или большого красивого карандоля, который можно пожарить с картошкой. Единственное, чего она старательно избегала, были ярко-оранжевые ягоды гитласа. Помня об опасности этого крайне ядовитого растения, Петунья только удивлялась, зачем он растет тут, да еще в таких количествах.

Чтобы найти гнома на пляже, пришлось обойти его целиком, попутно собрав все, что прибоем вынесло на берег. На большом пляже гнома не оказалось, и Петунья переплыла на маленький островок, где весной повстречала Амбарусссар.

Гном нежился в одном из приливных бассейнов и обеими руками поддерживал на талии плавательный круг. Это оказалась гномка в симпатичном розовом колпачке, из-под которого торчали две косички, и полосатом, как в старину, купальнике. Даже не советуясь с Беллой, Петунья сразу поняла, что понравится этой фигурке, и предложила ей красивую голубую ракушку. Гномка-купальщица не стала выпендриваться и сразу отдала свой пламбоб, нежно голубого цвета.

На ладони Петуньи лежало три одинаковых кристалла – желтый, зеленый и голубой. Если их всего семь, то Петунья собирает радугу. Может, этот поиск натолкнет ее на что-то, связанное с радужным кристаллом? А то она так до сих пор и не продвинулась в его поисках.
Петунья убрала кристаллы в кольцо и велела системе вести ее дальше.

Следующие два садовых гнома оказались в городе. Четвертый гном даже не прятался. Похожий на средневекового стража порядка, он стоял рядом с одним из изваяний эльфийских воителей у мостика и благосклонно отнесся к чашечке крепчайшего кофе, моментально сваренного Лией.

– Почему кофе? – спросила Петунья, получив от гнома оранжевый пламбоб.

– Потому что полицейские пьют кофе и едят пончики, разумеется! – с выражением «это знает всякий» сообщила та.

Петунья вздернула брови. Какой-то симлянский стереотип, что ли?

Пятого гнома найти так просто не удалось. К счастью, у Петуньи под рукой было достаточно добровольных помощников, которые, стоило только объяснить им суть, разбежались по всему городу на поиски.

Пятый гном избрал для себя аптекарский сад. Он торчал посреди клумбы, со всех сторон окруженный разросшейся ромашкой, но подсолнухи, украшающие его высокий колпак, было видно издалека.

Петунья вошла в калитку и удивленно остановилась. Время от времени, когда она вспоминала о данном когда-то себе обещании, она заглядывала сюда и понемногу приводила сад в порядок. Дело шло медленно, все-таки она так часто была, и поэтому результаты были скромными, но сегодня сад выглядел гораздо более ухоженным, чем когда она оставляла его в последний раз.

Петунья улыбнулась. Видимо, не только ей захотелось привести это место в порядок.

– И что же тебе подарить? – спросила она у гнома. Тот молчал, только лукаво поблескивал глазками из-под сильно надвинутого колпака.

– Это Цветогном, – просветила ее Белла. – Он помогает держать в порядке сад, ухаживает за растениями, избавляется от сорняков и паразитов. Он любит цветы и сладкие пироги.

В лесу Петунья нарвала достаточно цветов. Она порылась в кольце, выбрала самый красивый бутон душистого горошка и украсила им гномий колпак.

– Спасибо, что помог в этом саду, мистер Гном, – вежливо сказала она.

Гном добродушно улыбнулся ей. Подаренный ему цветок исчез, а на колпаке гнома среди подсолнухов расцвели крохотные бутончики душистого горошка. Кристалл, отданный Цветогномом, был ярко-оранжевым, как апельсин.

Оставалось всего два – красный и фиолетовый. Это сочетание цветов отчего-то казалось угрожающим.

– Система произвела локализацию шестого гнома, – сообщила диадема шепотом, который был слышен одной только Петунье, – с вероятностью в девяносто пять процентов указывая на то, что он, скорее всего, находится на железнодорожной станции.

Поблагодарив горожан за помощь и взяв у Лии ее фирменных яблочных конвертиков, Петунья отправилась в горы. На станции было пусто – как и всегда, в общем-то. Шестого гнома она увидела издалека. Весь красный, словно облитый кровью, он парил у края платформы, вытянув руки перед собой, как будто собирался сказать страшным голосом «Уууу!».

– На самом деле он просто пугающий, – утешила ее Белла. Петунья покосилась на фигурку. Кто в здравом уме захотел бы поставить в саду эдакое садовое привидение? – Предложи ему кусок пирога, и он сразу подобреет.

– Не вижу, в чем тут логика, – проворчала Петунья и достала яблочные конвертики. Размышляя над тем, как связаны призраки и пироги, она протянула один пирожок гному. Ветерок услужливо подул, направляя аромат в лицо гному, и пирожок исчез. Вместо него в руке появился красный пламбоб. – Хм… – Петунья внимательно рассмотрела гнома. Его пугающее лицо с запавшими глазами нисколько не подобрело.

Она села на скамью, откинулась и с наслаждением вытянула ноги.

– Остался один. Потом мы спасем тебя, а что делать с гномами?

– Оставь их, – посоветовала Белла. – Со временем они сами собой исчезнут. По крайней мере, обычно это так и происходит.

Симля, родной мир Беллы, наверное, должен быть очень интересным местом, подумала Петунья. Мир, где нужно задабривать садовых гномов… и смотреть в телескоп, рискуя быть похищенным пришельцами… она хмыкнула. В чем-то это даже более фантастично, чем ее собственная история.

– Система, ты вычислила, где седьмой гном? – спросила она у диадемы, подумав, что надо бы придумать той какое-то имя. А то все система да система. Неудобно, да и не красиво.

– Анализ сигнальных волн, ассоциированных с объектом "гном номер семь", указывает на источник их происхождения в шахте, – сообщила система. – Согласно спектральному анализу длины и частоты волн, можно сделать вывод, что объект, скорее всего, расположен на уровне двадцатого этажа или ниже.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто шестьдесят пятая, в которой тетя Пэт узнает полную историю таинственного исчезновения Беллы Гот и находит последнего, седьмого, гнома

Моя версия пропажи Беллы и ее двойника из Стрейнджтауна (Китежград в русской локализации).

Гномерть выглядит вот так:

▼Скрытый текст⬍

Канонично, Гномерть принимает в дар пироги. Но тут на стене зависелось одно ружье. Пора бы ему выстрелить.

▼Скрытый текст⬍

– На двадцатом уровне, – повторила Петунья и непроизвольно поежилась. Интуиция говорила ей, что двадцатым этажом не обойдется, а придется спускаться обратно в тот холодильник, что находился ниже. Честно говоря, она не собиралась так быстро туда возвращаться. – А у меня, как на зло, и теплой одежды нет.

– Пользователь может надеть пальто, которым укрывает бочки с вином, – посоветовала Система.

Петунья хлопнула в ладоши. И правда, про пальто она и не подумала. Она поспешила вернуться на ферму. Солнце только-только перевалило за зенит. Если не слишком мешкать, она успеет отыскать последнего гнома до темноты.

– Как думаешь, какой это будет гном? – спросила она у Беллы.

Сперва из зеленого пламбоба слышался только легкий белый шум, потом голос Беллы виновато ответил:

– Понятия не имею, прости, – она тут же добавила, что выбор гномов был совершенно случаен и, к тому же, зависел совсем не от нее. Она вообще получила этот шанс спастись лишь чудом.

– Расскажешь? Может, это как-то нам поможет?

Белла взяла паузу, собираясь с мыслями. А когда заговорила, то снова повторила ту свою историю – как ее похитили пришельцы, и как она сделала что-то, из-за чего пришельцы исчезли, а сама Белла осталась в полном одиночестве в обломках летающей тарелки. Приборы и двигатели вышли из строя, да она и не знала, как ими пользоваться. А все помещения, кроме капитанского мостика и небольшого кубрика для отдыха экипажа оказались либо уничтожены, либо заблокированы. Все, что оставалось, это бесцельно бродить туда-сюда, при этом рискуя в любой момент провалиться в тартарары – куски стен и пола периодически пропадали, а за ними не было ничего, кроме тошнотворной пустоты.

Разок Белла попыталась посмотреть туда, и ей даже показалось, что она видит безостановочно бегущие куда-то строчки компьютерного кода, но ее затошнило, и она поспешила отвести глаза. И больше так не делала.

В очередной раз проходя по мостику, она от нечего делать пощелкала тумблерами на панели управления, и – вдруг – один из экранов включился. Белла припала к нему, и тот показал ей родной город. Ее дети выросли, а муж состарился. И завел интрижку с крашеной стервой Диной Кальенте, которой, конечно же, были нужны только его деньги. Наблюдая через экран за тем, как соседка охмуряла вдовца, Белла понемногу стала понимать, кто виноват в ее злоключениях. И такая злость ее взяла, что она с силой шарахнула по ни в чем неповинному экрану.

Тогда изображение на нем мигнуло, пошло рябью и переключилось на другой городок. Расположенный посреди пустыни, где не росло ничего, кроме кактусов, а из достопримечательностей была только военная база. Время шло, дни сменялись днями, Белла пялилась на экран, а там ничего не менялось, будто монитор транслировал статичную картинку. Но вот в один день в небе над городком в пустыне появилась летающая тарелка. Она летела как-то странно, накренившись и виляя из стороны в сторону, будто терпела бедствие. Белле даже показалось, что сейчас она упадет на город, но нет, из последних сил пилот увел корабль в сторону, и тот рухнул на пустыню.

Когда дым от пожара развеялся, а поднятая в воздух пыль улеглась, Белла увидела свеженький кратер, на дне которого лежала наполовину ушедшая в землю летающая тарелка. От военной базы уже ехали машины с солдатами, а люк тарелки открылся, и из него из последних сил вылезла она – Белла Гот!

Ту Беллу, что считала себя настоящей, в тот момент покинул дар речи. Все, что она могла, это, ничегошеньки не понимая, смотреть, как военные спасают ее двойника, передают врачам, а те констатируют, что женщина полностью потеряла память. Даже то, что военным быстро удалось установить ее личность, и тетрапаки с молоком, на которым был напечатан портрет Беллы, стояли буквальном в каждом холодильнике, вернуть ее семье так и не удалось. Словно какая-то высшая сила хотела, чтобы фальшивая Белла Гот навсегда осталась в этом странном городке.

– А потом зазвонил мой телефон.

Телефон, после крушения ставший бесполезным, вдруг ожил, и на его экране появился незнакомый номер. Белла ответила и услышала в трубке замогильный голос, который спросил ее:

– ТЫ. ХОЧЕШЬ. ОТПРАВИТЬСЯ. В. ПУТЕШЕСТВИЕ?

Белла проговорила эту фразу таким жутким голосом, что все заглавные буквы стали буквально видны невооруженным глазом. Петунья поежилась. Не хотелось бы ей встретиться с обладателем этого голоса.

– И я ответила, что хочу. Я тогда подумала, а вдруг это путешествие вернет меня домой? И затем… голос сказал мне выбросить мой пламбоб в пустоту, а взамен он даст мне способ выбраться оттуда, – она горько засмеялась, будто над шуткой, а потом пояснила: – Пламбоб – это же просто глупая теория заговора. Но голос сказал мне посмотреть наверх, я посмотрела и… в самом деле увидела пламбоб. Он висел прямо надо мной, красный, как кровь. Голос сказал мне взять его, и я… схватила его и выбросила. А взамен получила паршивое радио, работающее только на одной частоте, пакетик семян и рекламную брошюру с садовыми гномами.

– И что дальше? – Петунья уже собрала на ферме всю теплую одежду, какая только у нее была, и теперь бежала обратно. Из пламбоба, что, как привязанный, держался над ее макушкой, неслась исповедь несчастной Беллы Гот, которая еще не понимала, что была мертва. И Петунья не знала, как ей сказать об этом.

Белла хлюпнула носом, просморкалась, вежливо отвернувшись от микрофона, потом ответила:

– Телефон умер и больше не включался. Но тот жуткий голос теперь говорил из радио. Он сказал мне высыпать в пустоту все семена, кроме одного, а потом звать на помощь, пока кто-нибудь не откликнется. Ну и вот. Я сделала, как он сказал, а потом сидела и звала. Сидела и звала, пока не связалась с тобой. – Она замолчала. Сквозь помехи было слышно, как она глубоко дышит, пытаясь справиться со слезами, а потом попросила мокрым голосом: – Мириэль, вытащи меня отсюда, пожалуйста! Я больше не могу. Пустота все ближе! У меня остался только мостик, все остальное уже растворилось, и я не знаю, как долго он продержится… мне так страшно! Я боюсь, что эта пустота поглотит и меня тоже! Что тогда со мной будет?!

– Все будет хорошо, – отчеканила Петунья. А что еще она могла сказать? – Я сейчас буду спускаться на лифте. Он шумный, – и она потянула рычаг.

Люлька лифта закачалась, механизм задребезжал, и лифт медленно пополз вниз. До сегодняшнего дня Петунья пропускала мимо ушей тот адский шум, который он издавал, а теперь раздражалась, что не могла поддержать бедную Беллу хотя бы разговором.

Долгие двадцать минут лифт спускался до двадцатого этажа. Петунья снова подумала, какой же глубины вырыли шахту гномы, и не получится ли в будущем тратить на спуск и подъем больше часа времени? На двадцатом этаже Петунья вышла и надела все теплые вещи, какие у нее были, а сверху – пальто. Тело сразу же сделалось большим и неповоротливым. Петунья на пробу замахнулась киркой и недовольно цыкнула. Движение получилось скованным и не очень размашистым. Если на нее кто-нибудь нападет… она не стала додумывать эту мысль и пошла вниз.

В пальто было куда теплее. Петунья выпустила изо рта клуб горячего пара, любуясь тем, как ее дыхание оседает крохотными снежинками, и двинулась вперед. Уровень казался пустым. Только камни и железные жилы лежали вокруг. Из-за большого булыжника к ней кинулась стайка мелких, пушистых монстриков. Они подпрыгивали, забавно пища, и казались безобидными, но их мелкие укусы были весьма чувствительными. Петунья ударила по ним киркой, и они исчезли с легким звуком «пуфф!», с каким лопается воздушный шарик. После них остались только горстка пыли и несколько кусочков угля. Петунья подумала и нарекла их пыльными духами.

Вслед за пыльными духами на нее бросился синий слайм. Он оказался куда сильнее своих зеленых собратьев, и Петунье пришлось попотеть, прежде чем она смогла забить его киркой. Переводя дух, она огляделась по сторонам и увидела седьмого гнома.

Он стоял в конце небольшого тупичка, мрачным и грозным пятном выделяясь на фоне обледенелой стены. Колпак на его голове был как будто бы вымочен в свежей крови, а вместо кафтана и штанов веселенькой расцветки гном был одет в потрепанную черно-серую хламиду. В руках он держал маленькую, но кажущуюся очень острой косу.

– Это Гномерть… – в ужасе прошептала Белла, когда Петунья описала ей фигурку. – Все кончено, Мириэль. Тебе ни за что не задобрить Гномерть. Ни за что, – сказала она похоронным тоном и разрыдалась.

Петунья подождала, но Белла не успокаивалась и, кажется, накручивала себя все больше и больше. Наконец, ей надоело, и она прикрикнула:

– Хватит реветь! Соберись! – Как ни странно, это подействовало. Рыдания резко стихли и больше не начинались. Белла громко и влажно дышала в микрофон, но это Петунья могла перенести. – Лучше скажи, что там написано в твоей брошюре?

Белла зашуршала бумагой, разворачивая брошюру, а потом зачитала гнусавым голосом:

– Гномерть служит в саду Смерти. Призвав его в свой сад, преподнеси ему в дар то, что украсит сад Смерти. Только так его опасный взор обойдет тебя стороной.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто шестьдесят шестая, в которой ружье-таки стреляет, а Мрачный Жнец спасает положение

Да, Мрачный Жнец говорит как Пратчеттовский Смерть. И что вы мне сделаете? Я в другом городе 

▼кстати, это он⬍

У меня таких "ружей", кстати, штук двадцать, не меньше. Я после каждой арки отмечаю, что же я использовал, но их все равно становится все больше и больше! На целый ружейный заводик хватит!

▼Скрытый текст⬍

То, что украсит собой сад Смерти, одними губами повторила Петунья, не сводя глаз с грозного гнома. И поежилась. Несмотря на пальто и свитер, здешний холод постепенно просачивался под одежду, и от этого по всему телу бежали противные мурашки.

– Я слышала, Мрачный Жнец любит особый сорт цветов, – прогнусавила Белла. Но она хотя бы больше не рыдала. – Они так и называются «цветы смерти». Те, кто их видел, говорят, их ни с чем не перепутаешь. Говорят еще, если перед лицом смерти подарить Жнецу этот цветок, то он помилует тебя. Но я не знаю, правда ли это, – убитым тоном закончила она.

Здесь у Петуньи отпали всякие сомнения в том, кто же такой таинственный и жуткий звонил несчастной Белле. Может, передряга, в которую та попала, занесла ее за пределы мира? И Мрачному Жнецу пришлось придумать целый квест, чтобы переместить ее хоть куда-то. Ну или же ему просто захотелось получить пару сувениров из другого мира. Кто знает.

– То, что украсит сад Смерти, – повторила она, и перед ее мысленным взором появилось одно растение. У него были зеленые, изящной формы листья и ярко-оранжевые ягоды, от запаха и вида которых рот моментально наполнялся слюной. Она проверила карманы и вытащила перчатки. Хорошо, что ей захотелось именно кожаные. В любом другом случае Петунья не могла представить, как бы она собирала опасное растение в вязанных или вовсе голыми руками.

Она развернулась и поспешила к лестнице, надеясь, что пока она будет наверху искать гитлас, гном не переместится куда-нибудь еще.

– Система, ты видела в этих окрестностях такое растение? – и она как можно подробнее описала нужное.

– Ты что-то придумала? – в голосе Беллы зазвучал исчезнувший было призрак надежды.

Петунья охотно поделилась с ней догадкой, что Мрачный Жнец не откажется посадить в своем саду красивое и опасное растение из другого мира. Услышав про другой мир, Белла даже не отреагировала. В ее текущем состоянии она бы приняла на веру все, что угодно.

Система, потратив время на – а на что, собственно, она его тратит? Неужели она как-то по-своему мыслит? – анализ, сообщила, что куст гитласа есть недалеко от дома Гильдии. Петунья прыгнула в лифт и рванула рычаг. И, пока лифт медленно полз наверх, нетерпеливо притоптывала, выпрыгнув из кабины еще до полной остановки, едва показался первый этаж.

Расстегнув пальто и ослабив кольца шарфа, чтобы не запариться, она побежала, не тратя время на то, чтобы следовать тропам, а просто длинными прыжками перепрыгивая с места на место. Впереди показался дом Гильдии. Крышу его покрывала новая черепица, стекла в единственном оконце ярко сияли, начищенные до абсолютной прозрачности, а сбоку от двери появилось кашпо с мелкими розовыми цветами. Кажется, даже петуньями. У дальнего угла дома Петунья заприметила куст со знакомыми оранжевыми ягодами.

Петунья подошла к растению и внимательно его осмотрела. Задуманное ею требовало выкопать куст целиком, по возможности, не повредив корней и не пострадав самой. В брошюре травника, чье содержимое крепко отпечаталось в памяти, про гитлас было сказано немногое. Но того, что было, хватало, чтобы держаться от него подальше.

Все его части ядовиты. Можно умереть, даже если случайно коснуться его листьев или цветов. Ягоды же сушат, после чего измельчают, получая ядовитый порошок без цвета и запаха. Порошок настолько мелкий, что полностью растворяется в любом питье, не оставляя следов. Такое растение несомненно украсит собой сад Смерти.

Петунья обернула рот и нос шарфом, надела перчатки и, вооружившись тяпкой, принялась медленно и аккуратно выкапывать куст. У нее ушел целый час, прежде чем она смогла подобраться к корням, за это время она вспотела, а шарф на лице намок и больно кололся.

Аккуратно обхватив растение обеими руками, она с небольшим усилием выдернула его из земли и отряхнула комья почвы с корней. Убирать в кольцо не стала, а прямо так, в пальто и перчатках, с шарфом на лице и ядовитым растением в руках вернулась в шахты.

К счастью, гном ждал ее на том же самом месте. Ледяная аура подземелья, казалось, не коснулась его. Наоборот, было похоже, что из-за присутствия гнома стало даже немного теплее. Когда Петунья появилась перед ним с растением в руках, она почувствовала на себе внимательный взгляд Гномерти. С другими гномами такого не происходило.

Стараясь не робеть, она подошла и протянула свое подношение.

– Это гитлас, – представила она свой дар и кратко описала его свойства. Взгляд Гномерти переместился на куст, и Петунья могла бы поклясться, что в круглых черных глазках садового гнома промелькнул интерес! – Возьми его, пожалуйста, и дай мне то, что поможет освободить Беллу.

Мрачное темное облако окутало фигурку Гномерти, перекинулось на куст гитласа, и Петунья торопливо выпустила его из рук. Но куст не упал, а на мгновение повис в воздухе и исчез. Вместо него на ледяной пол опустился пламбоб густо-фиолетового цвета.

Голос Беллы ахнул, как будто где-то там в ее брошюре рядом с Гномертью появился круглый штампик «принято».

– У тебя получилось… – дрожащим голосом прошептала она. – Получилось! Получилось! – не сдерживаясь, закричала она, и Петунья не стала бы упрекать ее за такое бурное выражение эмоций. Она и сама чувствовала себя так, будто готова была пуститься в пляс.

Она наклонилась, чтобы поднять последний, седьмой кристалл и добавить его к остальным шести, как из зеленого пламбоба над ее головой неожиданно раздался пронзительный турбный вой. Это неисправное радио Беллы выкинуло напоследок фортель. Звук, попав в каменную ловушку, забился, отражаясь от одной стены к другой, с каждым разом становясь все громче и невыносимее. Петунья непроизвольно поджала плечи, напрасно пытаясь зажать ими уши, казалось, что барабанные перепонки ее сейчас лопнут, и она, не отдавая себе отчета, закрыла уши ладонями, позабыв снять испачканные перчатки.

– Убери звук! – закричала Петунья, но даже своего собственного голоса не услышала. От ужасного шума ее затошнило, закружилась голова, и она, боясь упасть, опустилась на колени.

Радио перестало сбоить также неожиданно, как и начало. Некоторое время в подземелье еще было шумно, но постепенно все стихло. Не был слышен даже белый шум, что доносился из радио. Петунья отняла руки от ушей и глубоко задышала. Во рту образовалась странная сухость, а сердце забилось как сумасшедшее от звуковой бури, что ей пришлось пережить.

– Что-то мне нехорошо, – пробормотала она, и стены подземелья вдруг качнулись из стороны в сторону. Петунья оперлась обеими руками об пол, поддерживая себя, чтобы не упасть. В груди возникла тяжесть и боль, будто чья-то немилосердная рука сжала сердце. Тело стало слабым, и Петунья неловко свалилась на бок. Боль в груди разрасталась, и от этого она не могла даже нормально вдохнуть. От недостатка кислорода ее потянуло в сон, и последнее, о чем она успела подумать, было: почему система не предупредила ее об опасности?

– Мириэль? Прием? Прости, у меня радио на минутку отключилось. Мириэль? – позвала ее Белла. Пламбоб, до того ярко-зеленый, налился красным цветом, будто из него вот-вот начнет сочиться свежая кровь.

Вокруг Гномерти вновь сгустился мрак, из него выступила высокая и тощая фигура в серо-черной мантии. Из-за низко натянутого капюшона разглядеть его лица было невозможно, но из потрепанных рукавов торчали тощие и темные, как у мумии, руки, а ног не было вовсе. Мрачный Жнец огляделся и шумно вдохнул. Потом он поднял лежащую без сознания Петунью на руки и вновь исчез в облаке мрака.

Вторично он появился уже на ферме, прямо перед крыльцом, рядом с гномом-малышом, который от такого соседства слегка спал с лица и попытался отползти. Не обращая внимания на садового гнома, Мрачный Жнец поднялся по ступенькам и гулким голосом произнес:

– ОТКРОЙ.

Дверь дрогнула и вылетела наружу, сорванная с петель, а из дверного проема вырвались языки огня. Жнец даже не подумал уворачиваться, будто признавал за хозяином этого места право быть немного расстроенным. Пламя обогнуло его с двух сторон и исчезло, а на пороге появился встревоженный Фэанаро.

Не говоря ни слова, он спустился, забрал у Жнеца свою дочь и унес ее обратно в дом. Жнец, оставшись один, прищелкнул пальцами, и в его руке оказались все семь кристаллов – от красного до фиолетового. Он подкинул их вверх, и над фермой возникла великолепная радуга, словно небесный мост, протянувшийся от одного мира в другой.

Жнец внимательно проследил, чтобы радуга попала именно туда, куда было нужно, после чего вновь повернулся к домику. Домик смотрел на него неодобрительно. Выбитая с петель дверь лежала неподалеку и тоже осуждала.

– МНЕ. ЖАЛЬ. – Подумав, сказал Жнец.

На пороге вновь появился Фэанаро, отвесил гостю короткий поклон и уронил тяжелое и весомое:

– Благодарю. За мной должок.

В ответ Жнец с торопливостью, не свойственной столь важному существу, замахал руками, как будто хотел сказать, что свое он уже получил и никаких долгов не признает. Потом в его руке появилась из ниоткуда коса – не сельскохозяйственное орудие, а грозное оружие смерти, – он ударил ею оземь и исчез в клубах мрака.

Фэанаро вздохнул, поднял дверь и приладил ее обратно на петли.

– Глупая девочка, – с какой-то усталой нежностью сказал он. – Ты ведь не должна была быть такой безрассудной. Так почему же тогда… – не договорив, он покачал головой и скрылся в доме.

Гном-малыш, оставшись один, пошевелился, огляделся, а потом, убедившись, что никто за ним не наблюдает, смешно перебирая своими коротенькими ножками, поспешил к пасущейся неподалеку телочке. День подходил к концу. А ему еще столько дел нужно было переделать. Ведь он был очень ответственным гномом.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Переживаю за Пэт!

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Переживаю за Пэт!

Не волнуйся, анон! Она немного пострадает, но потом все будет хорошо!

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто шестьдесят седьмая, в которой с тетей Пэт что-то происходит, она ничего не понимает, но не беспокоится по этому поводу

Первый раз описываю галлюциногенный бред. Как говорит нам вики "Теней Мордора", гитлас столь же смертоносен, как паслен или белладонна. Так что я не стал выдумывать велосипед и просто позаимствовал симптомы отравления белладонной. Галлюцинации там присутствуют. Но, поскольку это все же магия и приключения, то и галлюцинации будут не просто последствиями отравления алкалоидами.

Считалочка про дни недели и приключения паучихи позаимствована из фанфика "Принес его не аист".
Анарья это, соответственно, воскресенье. Исилья - понедельник. Алдуйя - вторник. Все на квенья, разумеется.

Сцена распределения в Хогвартсе взята из игры "Хогвартс Легаси", если кто-то не знаком с игрой. Не очень точно, потому что мне было лень заходить в игру, но довольно близко. Все же я больше четырех раз распределялся ))

▼Скрытый текст⬍

Через пустоту протянулась паутинка. Тонкая, серебристая, крохотные капельки клея сидели на ней как бусины на нитке. Она приковала внимание Петуньи надежнее любых заклятий и кандалов. Было ли что-то еще вокруг – кто знает. Петунья глаз не могла отвести от паутинки, а потом и рукой к ней потянулась.

От ее прикосновения тонкая нить задрожала, как гитарная струна, и из этой вибрации родился голос:

Во тьме, окутавшей Арду, в пустоте лежало маленькое яйцо.

Нить дернулась в руках, перемещая Петунью куда-то. Когда она огляделась, то увидела, что нить привела ее к большой паутине, в центре которой лежали несколько небольших, размером с мячики для пинг-понга, яиц. Они были матово белые, покрытые множеством тончайших ворсинок, даже на вид мягкие, теплые и пульсирующие. Пока Петунья смотрела на них, яйца понемногу начали раскачиваться. Вот одно лопнуло, его белоснежную поверхность прочертила кривая трещина, и изнутри яйца показались крохотные, но сильные лапки. Вслед за первым, другие яйца начали лопаться, одно за другим. Крохотные паучата, мучимые первым в их жизни голодом, остервенело рвали скорлупу, стремясь как можно скорее выбраться и, наконец-то, поесть.

Однажды утром, поведал тот же голос, в день Анарья, из яйца вылупилась крохотная и очень голодная паучиха.

Первый паучок, выбравшийся из яйца, тут же спрятался в ворохе скорлупы и притаился, повинуясь инстинктам. Когда следующий же его братец или сестрица покинул яйцо, паучок бросился на него, вцепился и стал жадно пожирать. Запах первой в жизни добычи побудил остальных паучков начать охоту на сиблингов, и вскоре мирное гнездо превратилось в гладиаторскую арену.

Убей или будешь убит.

Петунья не могла оторвать глаз от разразившейся трагедии. Вскоре появился победитель. Маленькая самочка сожрала всех братьев и сестер и раздулась до размера теннисного мячика. Все ее тело было черным, только на брюшке появились крохотные красные пятнышки. Модная девушка.

Все еще голодная, паучиха уцепилась за нить и побежала по ней, ловко переставляя свои когтистые лапки между бусинками клея. А то, где вы видели паука, который влип в свою собственную паутину?

Нить в руках Петуньи требовательно дернулась и втянула ее в другое место.

Это была пещера. Холодная, темная, с низким сводом, с которого капала вода. Под ногами, прокладывая себе дорогу, неспешно тек ручеек, и дальше, где он стекал в удобное каменное русло, у воды сидели существа.

В день Исилья она съела гоблина. Но не насытилась.

Существа шумно пили и о чем-то переговаривались на странном, незнакомом языке. Петунья, уверенная, что они ее не увидят, подошла ближе. Это были гоблины. У них была зеленая кожа и мясистые острые уши, лысые головы и острые зубы.

Сверху свесилась нить. По ней маленькая паучиха, как каскадер или парашютист, сползла и спрыгнула прямо на голову одного из гоблинов! Гоблин завизжал и вскочил, обеими руками пытаясь сбить нечто с себя, но паучиха быстро укусила его, вводя яд, и гоблин свалился на пол. Пока его собратья, громко вопя от страха, уносили ноги, паучиха, урча, приступила к трапезе.

Петунья зажмурилась, когда паучиха вырвала первый кусок плоти из еще живой жертвы. А когда отважилась открыть глаза, то обомлела.
Она оказалась посреди огромного, освещенного тысячами парящих под потолком свечей зала. Со стен свисали разноцветные полотнища – красные и синие, желтые и зеленые, – а через весь зал протянулись четыре длинных стола. За столами, в ожидании обеда, сидели десятки подростков в черных форменных мантиях.

Это же Большой Зал! Сколько раз Петунья мечтала хоть раз оказаться здесь, но ей оставалось довольствоваться лишь парой фотографий в «Истории Хогвартса». И вот она здесь.

Тут почему-то школьники на ближайших скамьях удивленно посмотрели на нее. Петунья изумилась. Разве они могут видеть ее? Но не успела она испугаться, как мимо нее пролетел раздраженный мужчина в черном сюртуке. За ним спешила девушка лет пятнадцати. Петунье хватило одного взгляда на ее лицо, чтобы узнать саму себя.

– Профессор Уизли! – закричал мужчина, который, похоже, был здесь главным. – Вам необходимо провести церемонию распределения еще раз!

– Хорошо, директор Блэк, – с некоторым удивлением откликнулась средних лет рыжеволосая ведьма. Она приветливо протянула к другой Петунье руку и показала на табурет. А потом надела ей на голову старую, потертую, несколько раз латанную шляпу.

Петунья отчетливо слышала каждое слово. Та, вторая, носила то же имя и ту же фамилию, но в отличии от нее, настоящей, была ведьмой! И Распределяющая Шляпа, не думая ни секунды, распределила ее на Слизерин!

Стол под серебристо-зеленым стягом вежливо зааплодировал. Хотя на лицах некоторых учеников было написано недоумение. Петунья и сама удивилась, ведь по факультетам распределяют еще на первом курсе. Она проследовала к столу вслед за своим двойником, мучимая чувством, что стала невольным свидетелем чего-то важного, но все никак не могла вспомнить. Другая Петунья заняла свое место за столом, на мгновение их глаза встретились, и настоящую Петунью пронзило острое чувство, что она уже где-то видела это, столь похожее на ее собственное, лицо.

Она задумалась, и уже вот-вот нащупала нужное воспоминание, как за столом Гриффиндора взорвалась праздничная хлопушка, разбросав по всем залу конфетти, и Петунья вновь оказалась в пещере.

От несчастного гоблина не осталось ничего, кроме окровавленных обрывков одежды да пары костей. Паучиха же раздулась до размеров баскетбольного меча, но была все так же неимоверно голодна. Спеша утолить голод, она поползла дальше.

А Петунья, из головы которой уже выветрилось недавнее видение, вслед за тянущей ее путеводной нитью оказалась в лесу.

Ее окружали исполинские, мощные деревья. Со стволами столь толстыми, что обхватить их могли бы лишь несколько человек вместе, и кронами такими густыми, что они почти полностью закрывали небо. Сквозь редкие просветы в листве вниз падал теплый нежный свет. Совсем не похожий на солнечный, но Петунья только отметила этот факт и вскорости забыла о нем.

Паучиха споро бежала по лесу. По пути она хватала маленьких животных, которым не посчастливилось попасться ей на глаза, и тут же пожирала их. Но все еще была голодна. Она искала добычу покрупнее, и вскорости ветерок принес плеск воды и веселое пение.

В день Алдуйя она съела двух авари – и всё ещё не насытилась.

На берегу лесной речушки лежали сброшенные одежды, а их хозяйки плескались в воде, распевая веселые песни своими звонкими голосами. Среди одежды Петунья не увидела никакого оружия, а подкрадывающуюся паучиху девушки и вовсе не заметили. Это были мирные лесные эльфы, живущие в гармонии с природой, догадалась Петунья. Она попыталась крикнуть им, чтобы они убегали, но из ее рта не вырвалось ни звука, и в тот же миг паучиха прыгнула, выплевывая перед собой паутину. Липкие нити широкой полосой упали на купальщиц, прилипая ко всему, чего коснулись. Девушки завизжали, заметались. Паутина маленькой паучихи была еще не настолько крепка, и многим удалось вырваться. В панике, они убежали, позабыв про свои одежды и двух несчастных, которым не так повезло.

Паучиха выволокла сеть из воды. Девушки плакали и звали на помощь, но скоро, отравленные паучьим ядом, затихли и потеряли всякую волю к жизни. Петунья закрыла глаза, чтобы не видеть страшной трапезы, а когда открыла, то вновь оказалась в ином месте.

Это был подвал, сухой и прохладный. На стене висел один-единственный фонарь, и его неяркий свет освещал немного пол и стоящий у стены простой, без изысков гроб. На черной крышке была какая-то надпись, Петунья прищурилась, силясь разобрать витиевато выведенные слова…

– Что здесь написано? – услышала она вопрос, заданный тонким детским голоском, слегка неприятным, как будто его владелица в любой момент готовилась перейти на визг.

– «Птицей Гермеса меня называют. Свои крылья пожирая, сам себя я укрощаю», маленькая мадмуазель, – ответил ей другой голос.

Голос принадлежал мужчине, и Петунья определенно знала его! Она резко обернулась. Из глубокого кресла, что стояло за пределами света фонаря, ей улыбнулся Алукард, слуга дома Хеллсинг. Сейчас он был без плаща и шляпы, и алые глаза его больше не прятались за стеклами очков.

Он улыбнулся, глядя в упор на Петунью:

– Вот мы и встретились вновь, мадмуазель, – во тьме за его спиной вдруг открылось множество таких же алых, столь же безумных глаз, и все они уставились на нее.

Она испуганно отпрянула – как он мог ее видеть? – наткнулась спиной на кого-то маленького и отпрыгнула в сторону. Алукард расхохотался, изрядно позабавленный, видно, этим небольшим представлением.

– Я не понимаю, сэр, – произнес тот же детский голос. – Мне кажется, мы не знакомы. Тогда почему вы утверждаете, что мы встретились вновь?

Алукард беззвучно произнес «до скорой встречи, мадмуазель» и махнул рукой, отчего Петунью буквально вышвырнуло прочь. Она только и успела, что увидеть еще одну себя, которой на вид было лет двенадцать.

А потом она вернулась в лес и вновь позабыла обо всем, что успела увидеть. Паучиха уже закончила свою трапезу. Ее размеры вновь увеличились – она сравнялась высотой с пони, а передвигалась гораздо шустрее. Но она все еще была голодна, а потому вновь устремилась на поиски еды, и все живое в лесу панически убегало, едва почуяв ее.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто шестьдесят восьмая, в которой тетя Пэт продолжает видеть странное и ничего не понимать

Альтернативные пауки детектед!

А еще мне сегодня принесло мнение, что в моем фике от Поттерианы ничего не осталось, а гг - типичная попаданка с фермой с литнета. Я сперва немножко расстроился, а потом подумал и... ну, в целом правда же. Люблю попаданок с фермой, ничего не могу с собой поделать. Надеюсь, что вам они тоже нравятся.

Теперь я смотрю в сторону литнета и думаю о переделке в оридж. Проблема в том, как бы замаскировать товарища Фэанаро с сыновьями. А то уж больно они узнаваемые...

Но это так, на будущее. У меня слишком много планов, которые нужно написать, чтобы хватило времени на переделку. Хотя у меня даже имя для гг есть.

Дни недели на квенья: менелья - среда, эаренья - четверг.

Мои скромные хэдканоны: Нерданель любит и ждет, а Лютиэн всегда хотела свалить из Арды и отправиться в приключение.

▼Скрытый текст⬍

Все внимание Петуньи было сосредоточено на том, чтобы не потерять тонкую паутинку, что вела ее через лес, а потому она упустила момент, когда пейзаж вновь изменился.

Лес остался позади, впереди же лежало большое и чистое озеро. Паучиха рысью устремилась к нему, достигла берега и, опустившись на берег, принялась шумно и жадно пить. Вода забурлила и помутнела, в ненасытную пасть вместе с водой затягивало и водоросли, и рыб, и прочую живность.

Петунья приблизилась и заглянула в озеро. В помутневшей воде, убывающей с каждой секундой, отражались небо и паучиха, но не было никакой Петуньи.

В день Менелья она съела три звёздочки — и не насытилась.

Озеро опустело больше чем на треть. Паучиха подцепила лапой большой пук водорослей и потянула их в пасть. Среди длинных зеленых стеблей что-то блеснуло, ярко, как солнечный зайчик. Петунья пригляделась и ахнула.

Запутавшись в водорослях, сияли три маленькие звездочки. Пока Петунья удивлялась, паучиха втянула их в пасть, но обожглась и выплюнула. Она раздраженно зашипела, но желание сожрать светящиеся штуки было сильнее боли, и она, шумно жалуясь, заглотила звездочки одним махом и закричала от боли в животе.

Петунья охнула в кратком приступе сострадания, но крики, издаваемые паучихой, резали слух, и она заткнула уши и зажмурилась, желая только одного, чтобы это скорее прекратилось.

Когда стало тихо, Петунья открыла глаза и огляделась.

Она стояла во дворе большого каменного дома, похожего чем-то на дворец в Раздоле. Двор был слегка запущен, дорожки, выложенные цветным камнем, давно следовало очистить от проросшей травы, а зеленые изгороди требовали стрижки, но, в целом, двор выглядел довольно уютным. Но чувствовались здесь тоска и одиночество.

На скамье у большой клумбы, розы на которой давно не знали руки садовника, сидела рыжеволосая женщина. Петунье уже не нужно было смотреть какой формы уши, чтобы опознать в даме эльфийку. Теперь хватало и взгляда. Однако, ее заинтересовало занятие дамы, и она подошла поближе.

Острым ножом женщина срезала с куска дерева все лишнее, и постепенно неприглядная заготовка приобретала конкретную форму. Будто в куске дерева уже изначально была запечатлено что-то, чему мастерица помогала появиться на свет.

Зазвенел колокольчик у ворот. Дама продолжала работать, не обращая внимания на требовательный звон. По ее невозмутимому виду становилось ясно, что ей не впервой так игнорировать посетителей. Однако же, гость попался настырный. Не выдержав бесконечного трезвона, женщина встала и подошла к калитке.

– Разве не ясно, что я никого не принимаю? – прямо заявила она в лицо гостю.

– Я знаю, – невозмутимо откликнулся гость, расправил складки нового платья и учтиво поклонился. Волосы его, заплетенные в затейливую прическу, украшали заколки и шпильки в виде зеленых ивовых листьев. Он выпрямился, и Петунья вскрикнула от радости. – Но ваш супруг специально велел мне звонить как можно дольше.

Дама окинула нахала недовольным взглядом, но посторонилась и резким движением предложила ему войти.

Она смахнула стружки со скамьи, убрала инструменты и предложила гостю сесть, а сама скрылась в доме. Слуг в доме не было, потому что вскоре хозяйка сама вышла с подносом и поставила перед гостем бокал с напитком и корзинку со сдобой.

– Ешьте и уходите.

– Если согласитесь выслушать меня, то так и сделаю, – заверил ее Лассэ, демонстративно не прикасаясь к угощению.

На лице дамы отразились борющиеся упрямство и желание поскорее избавиться от навязчивого визитера, и последнее чувство победило. Она со вздохом села на скамью рядом с ним.

– Вы, видимо, недавно покинули Мандос, – сказала она устало. – Мой супруг, – она произнесла это слово с горечью, – находится там так давно, и все эти годы ему было совершенно нечего мне сказать.

Лассэ достал из рукава небольшой предмет.

– Вы заблуждаетесь, – тихо сказал он, вкладывая этот предмет ей в руку. – Господина нет в Мандосе и никогда не было.

Лицо женщины помертвело, едва она услышала эти страшные слова. Она уставилась на гостя, будто увидела приведение. Пальцы ее сжались вокруг вещицы с такой силой, что коротко остриженные ногти впились в ладонь до крови.

Одними губами она прошептала какое-то слово, нервно рванула ворот платья, будто ей не хватало воздуха, и наружу вывалилась небольшая подвеска в виде знакомой уже восьмиконечной звезды.

Петунья прижала руки ко рту, сдерживая рвущийся из груди крик. Неужели это…

Видение далекого дома исчезло, и Петунья вновь оказалась на берегу озера. Некогда полная чаша его опустела. Лишь на самом дне осталось немного, и немногие уцелевшие рыбешки бились в изумлении, не понимая, что случилось с их домом. Паучиха – вымахав размерами с грузовик – сыто рыгнула, поднялась на лапы и медленно направилась прочь от опустошенного водоема.

Тонкая нить паутины настойчиво дернулась, привлекая к себе внимание, и Петунья позволила утянуть себя дальше.

Горы, что раньше синели далеко впереди, теперь окружали Петунью со всех сторон. Паучиха деловито прокладывала себе путь вглубь хребта, из-под ее лап летели булыжники и куски скал. Потревоженные вторжением горы гудели. Населяющие их существа попрятались, в надежде скрыться с глаз огромной паучихи, но она ловко разрывала норы и пожирала всех, кого находила.

Перед ликом неминуемой смерти ее жертвы взывали к своим богам. И горные боги откликнулись.

В день Эаренья она съела четырёх других чудовищ-пауков — и опять не насытилась.

С четырех высоких отрогов спустились четыре паука. Многочисленные шрамы, как знаки доблести, покрывали их тела. Они ничем не уступали друг другу, и давно уже царствовали над горами, поделив зоны влияния. Пришлая самка, молодая и в полном расцвете, была угрозой их власти, и потому четыре самца моментально объединили свои силы, чтобы выступить против нее.

Они напали с четырех сторон, кинулись, как охотничьи собаки бросаются на оленя и начинают рвать его тело. Кто знает, на что они рассчитывали: на свое численное превосходство, собственный опыт схваток, на неопытность самки – на все вместе? Петунье было очевидно, что их расчеты не оправдались. Паучиха стойко сносила их удары с превосходством слона, на которого бросается гиена. Выждав момент, она выстрелила паутиной, сбивая на самцов куски скалы, и так их разделила и сожрала сперва одного, что попал под каменный обвал, а потом и остальных.

Петунья поморщилась, успев увидеть, как паучиха откусила голову одному самцу, а затем взобралась на него в позе откровенной и непристойной, и отвернулась. А когда открыла глаза, то обнаружила, что стоит посреди глубокой, непроглядной тьмы. Под ее ногами вилась узкая, выложенная испускающим слабый свет белым камнем, дорога, и по обе стороны от нее во тьме что-то вздымалось, шевелилось и бурлило, вызывая одновременно и интерес, и тошноту.

Позади раздался звук, с каким ключ поворачивается в замке. Петунья обернулась. Часть темноты открылась, и в образовавшемся проеме показались две фигуры. Из-за их спин лился нежный жемчужный свет, мешая разглядеть их лица, и все, что можно было сказать, это что один из них мужчина, а другой – женщина.

Мужчина был столь высок, что казался великаном. Женщина, пусть тоже могла похвастаться ростом, рядом с ним казалась ребенком. Он провожал ее, что стало ясно, когда она переступила порог и оказалась по эту сторону, а он остался с той.

– Ты уверена? – с затаенной печалью спросил он, и его голос показался Петунье знакомым, хотя она могла бы покляться, что никогда в жизни его не слышала. В голосе этом удивительным образом сплелись шорох камыша, звон одинокой струны и стук капели в темноте пещеры.

Она, чью длинные черные волосы плащом окутывали ее стройное тело, обернулась к нему.

– Уверена ли я? – переспросила, и с плохо сдерживаемыми страстью и ликованием ответила: – Нет ничего, чего бы я желала больше. Вырваться на свободу, расправить крылья, лететь по собственной воле только туда, куда хочу одна я! Быть хозяйкой своей собственной судьбы! Думал ли ты когда-нибудь о таком, Владыка Намо? – Она не сдержала легкого смешка, когда он размеренно покачал головой. – Если не сложно, передай от меня прощальные слова матушке и отцу. Кто знает, встретимся ли мы еще… – она отвернулась, накидывая капюшон, и без колебаний пошла по дороге.

В тусклом сиянии камней Петунья успела увидеть ее лицо – женщина была стара, но в чертах ее некогда красивого лица угадывался кто-то знакомый. Кто-то, кто любил говорить о себе в третьем лице, чтобы побесить свою до неприличия молодую тетю.

Они разминулись, каким-то образом не задев друг друга на этой узкой дороге, и та, что в памяти людской осталась под именем Лютиэн Тинувиэль, ушла, не оглядываясь, Путями Смертных.

Намо Мандос смотрел ей вслед, пока она не сгинула во тьме, после чего дверь закрылась, и Петунья вернулась в горы.

Паучиха удовлетворенно вздыхала, доедая свою добычу. Ее тело раздулось до размеров дома, а изнутри большого раздутого брюха чувствовалось биение нескольких сердец.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Люблю попаданок с фермой,

Анон, а можешь посоветовать? Мне история как раз нравится фермой и развитием, но на литнете не сижу, не знаю

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Анон, а можешь посоветовать? Мне история как раз нравится фермой и развитием, но на литнете не сижу, не знаю

Увы, я сам там не сижу и не знаю. Обычно я читаю про культиваторов на рулейте. А фермы там слишком читерные.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто шестьдесят девятая, в которой тетя Пэт переживает нечто новое и прекрасное, а потом открывает для себя некую тайну

Та-да-дам да-дам! А вот и начало любовной линии подъехало. Мне немного стыдно, но я буду гнуть эту линию и дальше. Хотя, конечно, приключения будут на первом месте. Ведь ради них все и затевалось.

Дэйред - староанглийское имя, придуманное Профессором для Маэдроса, старшего сына Феанора. И да, это он спас тетю Пет от злобных близнецов при их первой встрече. Только тогда он ее до чертиков напугал.

Дни недели на квенья: валанья - пятница, эленья - суббота.

▼Скрытый текст⬍

Среди корней гор паучиха свила гнездо. Она оплела стены, пол и потолок сотнями слоев паутины, превратив пустое и холодное место в уютное гнездо. Сама же устроилась на главной паутине, похожая на средних размеров холм, и задремала.

Мало-помалу ее живот раздувался все больше и больше, и внутри него все отчетливее пульсировали несколько дополнительных сердец. Петунья, которой не оставалось ничего больше, кроме как наблюдать, быстро догадалась, что это значит, и потому сама с собой заключила пари, сколько же яиц будет отложено.

Она не угадала. Яиц – крохотных, по сравнению с большим телом паучихи, – было множество. Они упали сверкающей кучей жемчуга на дно гнезда, и паучиха уснула, в ожидании момента, когда ее дети родятся на свет.

В день Валанья она съела пятерых собственных детей — и всё равно не насытилась.

Яйца недолго оставались крохотными. Будучи поначалу размерами с мячик для пинг-понга, они быстро росли, став величиной с апельсин. Потом – с баскетбольный мяч, а затем – с собаку. Некоторые яйца созревали быстрее, они понемногу задавили своей массой остальные. Когда пришла пора паучкам вылупляться, осталось только пять яиц. Еще до рождения сильные и крупные, они быстро пробили скорлупу и жадно накинулись на непроклюнувшиеся яйца. Кому-то не хватило, и он затеял драку за еду. Когда пролилась первая кровь, паучиха, дремлющая в своей паутине, открыла глаза и спрыгнула вниз, накрыв потомство своим огромным телом.

Петунья привычно закрыла глаза и вновь переместилась.

Над головой ее нависло темное, грозное небо. Огромные алые молнии били без остановки, и в воздухе стоял запах железа и озона, но дождя не было. Петунья оказалась в самой гуще отчаянного боя, и под ее ногами вперемешку лежали тела людей и демонов.

Вокруг царил хаос. Вот огромный полуголый мужчина, одним своим видом воплощающий понятие «варвар», схватился в бою с широким краснокожим демоном. Они сшиблись, одинаково большие и могучие, не обращая внимания ни на что вокруг, а несколько мелких бесов напали со спины, и человек пал. Но не успели победители возликовать, как из трупов под их ногами поднялись вооруженные скелеты. Неуязвимые перед холодным оружием, они положили всех бесов и их огромного сотоварища и набросились на следующую цель. Следом за скелетами неспешно шел волшебник в темной рясе с магическим жезлом в руках.

Над головами с грохотом промчалась молния, и Петунья неосознанно пригнулась. Бросив быстрый взгляд наверх, она оторопела, увидев, как на поле боя опускается огромное грозовое облако, и бушующие внутри него молнии выстреливают в разные стороны, безошибочно поражая только демонов. Облако легко на землю, словно внезапно посреди поля выросла гора, а потом взорвалось. Крики раненных и умирающих потонули во взрыве, Петунья зажала уши, боясь, что ее барабанные перепонки не выдержат, а когда отважилась взглянуть, увидела, как армия людей с боевым кличем вгрызается в созданную брешь в рядах врагов.

Над полем боя, с легкостью перекрыв шум битвы, разнесся приказ сосредоточить атаку на каком-то обелиске. Петунья огляделась и сразу видела того, кто уже однажды спас ее. На нем были сверкающие доспехи, а голову покрывал глубоко накинутый капюшон, но она сразу узнала яркое сияние, что вырывалось из-под его доспехов. Человек-звезда разил командиров демонов белыми молниями и умело командовал своими войсками.

В тот день армия людей одержала победу.

Когда горячка боя стихла, люди разделились на команды. Одни занялись сбором вещей с трупов, другие – похоронами павших. Третьи, по виду священнослужители, приступили к лечению раненных. Войско, хоть и было разнородным, оказалось весьма хорошо организованным. Все его части функционировали как четко отлаженный механизм, и каждый человек знал свое место и свои задачи.

И не только человек. Взгляд Петуньи привлекла высокая красавица, чью голову украшали кокетливо загнутые бараньи рога. Она получила у целителей бутылку с лекарством и направилась к разбитым в стороне шатрам. Петунья, мучимая любопытством, последовала за ней.

Демоница нырнула в шатер и принялась уговаривать кого-то дать о себе позаботиться. Петунья смело зашла внутрь, уверенная, что ее все равно никто не видит.

Человек-звезда сидел за письменным столом и читал донесения, под локтем правой руки его, что заканчивалась культей, лежала вся исчерканная красным карта. Капюшон он скинул, и сквозь окутывающее его пламя можно было различить черты обожженного огнем лица.

– Господин Дэйред, – проворковала красавица, склонившись к его уху и полной грудью коснувшись его плеча, – позвольте мне обработать ваши раны. – Свободная ее рука скользнула по его нагруднику, и Петунья заметила, что он покрыт трещинами, сквозь которые выступила кровь. – Какой пример вы показываете своим отважным воинам!

Она все уговаривала и уговаривала его, и, наконец, добилась своего. Господин Дэйред вздохнул, отодвинулся от стола, собираясь снять доспех, и с изумлением обнаружил перед собой Петунью.

…а глаза у него совершенно невероятные, подумала она, не в силах оторвать взгляда от этих самых глаз. Бездонные, чарующие, невероятного не серого даже, а серебряного цвета. Она все смотрела и смотрела, как будто в них был сокрыт ответ на самый главный вопрос всей ее жизни, и если она сейчас перестанет смотреть…

Сердце в груди сжалось и потяжелело, раскалилось докрасна, и волна томительного жара затопила все ее существо, отчего лицо ее и уши заполыхали алым огнем.

Обожженные губы мужчины дрогнули, сдерживая улыбку, и Петунья, еще пуще покраснев от жгучей смеси стыда, смущения и чего-то неузнаваемого, но волнительного, опрометью выбежала из шатра – и оказалась в гнезде паучихи. Не обращая внимания на то, как та с аппетитом доедает останки своих детей, она без сил упала на пол, прямо на мягкий матрас из паутины. Видение уже стерлось из ее памяти, но уши и щеки продолжали гореть, а сердце панически билось в груди, как птичка в силках.

– Что это было? – Петунья приложила руки к горящим щекам, пытаясь унять этот внутренний жар, и в этот момент паутинка утянула ее дальше.

И затем новый пейзаж захватил ее внимание целиком, и сердце ее понемногу успокоилось, пусть и осталась в нем торчать эта таинственная и непонятная заноза.

Перед нею лежал огромный материк, окруженный высокими горами, и над ними, выше самых высоких вершин, тянулись к небу два огромных древа. Цветы на одном, сейчас плотно сомкнувшие свои лепестки, были золотыми, а на другом – серебряными. Чашечки цветов источали мягкое, холодное сияние, достаточно яркое, чтобы непроглядная ночь превратилась в мягкие сумерки.

Древа росли на высоком холме, а недалеко от его подножия раскинулся огромный город, украшенный праздничными огнями. Жители его беззаботно веселились, не подозревая, что беда уже пришла к ним на порог.

В день Эленья она съела Телперион и Лаурелин, и весь Свет из Колодцев Варды.

Никем незамеченная, паучиха проникла на материк сквозь небольшой проход в сплошной вроде бы горной гряде. Она быстро достигла холма и взобралась на него, всем телом дрожа от обуявшего ее нетерпимого голода. Пища – самая восхитительная из того, что только попадалось на ее пути, – была прямо перед ней и терпеть дальше было превыше ее сил. Совершенно бесшумно подкралась она к Древам и впилась жадным укусом в кору.

Исполинский ствол задрожал, и золотые ручейки жизненных соков потекли от листьев к корням, прямо в ненасытную пасть. Паучиха заурчала от удовольствия, а Петунья окаменела от ужаса. Она вспомнила, что уже читала про эти деревья. Когда-то давно они дарили свет всему Заокраинному Западу, пока Черный Враг не погубил их. И прямо сейчас она наблюдала это собственными глазами. И хотелось бы отвернуться, но тело отказывалось повиноваться.

Опавший с дерева лист спланировал на нее и любезно скрыл от ее глаз творящееся бесчинство, а когда упал, то Петунья оказалась в другом саду.

Сад был невелик, но ухожен. Под ярким дневным светом листва кустарников и деревьев сияла как изумруды, а бутоны роз казались вырезанными из рубинов. Посреди сада, в кресле-качалке, заботливо поставленном в тени большой яблони, сидела женщина и укачивала младенца. Она была смертной и невероятно красивой. С белоснежной кожей, алыми губами и блестящими темными волосами. И тем страннее было, каким непривлекательным казалось дитя в ее руках.

Рядом с нею стоял эльф и печально глядел на свою подругу. Петунья узнала его, пусть и не могла вспомнить, где же они встречались. Будто бы решившись, эльф бережно забрал ребенка и вложил женщине в руки куклу. Она не отреагировала, продолжая укачивать, только на миг посмотрела на него с бессмысленной и от того жуткой улыбкой.

Мужчина ушел, унося с собой дитя. Петунья побежала следом, чувствуя нутром, что здесь таится что-то, что ей необходимо знать. На мгновение она потеряла его из виду, но потом услышала знакомый голос.

– Ты твердо решил, Майкариндо? – Королева Унах протянула руку и осторожно погладила щечку младенца. Ребенок поймал ее палец и заулыбался, и строгая королева фей смягчилась и нежно улыбнулась в ответ. Потом она вновь посмотрела на мужчину и посерьезнела. – Если сейчас ты унесешь свою дочь, ты никогда больше ее не увидишь. Для тебя пройдет несколько дней, а для нее – кто знает. Вся ее жизнь пройдет мимо тебя. Спрошу еще раз, ты уверен в своем решении?

Майкариндо прикусил губу, не обращая внимания, что капелька крови скатилась по подбородку и капнула на его одеяние. Он зажмурился, как перед отчаянным прыжком в неизвестность, и отрывисто кивнул.

– Если я не унесу ее, она рискует вовсе никогда не вырасти. Пусть лучше она живет в безопасности, среди смертных, чем сходит с ума тут, подобно ее матери. Или даже… – он осекся, не смея произнести дальнейших слов, но Унах его прекрасно поняла.

Она протянула руку и ласково погладила его щеке. Из зажмуренных глаз его покатились слезы, и она аккуратно стерла их.

– Я понимаю, – тихо сказала она. Унах позволила Майкариндо пройти, а потом сказала ему вслед: – Мой пророческий дар не так уж и силен, но мне был сон. Я видела, что однажды ты вновь с ней встретишься. – Он замер на середине шага, не оборачиваясь, пробормотал слова благодарности и бросился бежать.

Тут крылась какая-то трагическая тайна, подумала Петунья, глядя ему вслед. Эта мысль захватила ее, и она не сразу почувствовала на себе чей-то взгляд.

Унах смотрела на нее, внимательно и изучающе, будто не могла решить, как поступить. Когда Петунья обратила на нее внимание, королева фей улыбнулась и сказала:

– Не знаю, каким образом, но тебе пора просыпаться.

Она толкнула Петунью в грудь, и та, потеряв равновесие, стала заваливаться назад. Как по щелчку пальцев картина прекрасного сада пропала, сменившись ненастной ночью, и огненный бич просвистел над ее головой, лишь чудом не задев. Петунья свалилась на задницу, больно ударившись копчиком, и во все глаза уставилась на развернувшийся перед ней бой.

Что здесь происходит? Паучиха, ставшая еще огромнее после того, как погубила прекрасные Древа, почему-то бежала, не помня себя, несколько огненных исполинов неутомимо преследовали ее. Пламенеющие бичи в их руках звонко пронзали воздух и вырывали части паучьей плоти, заставляя паучиху метаться в поисках убежища, но так велика и необъятна она была, что нигде не могла скрыться.

В конце концов, потеряв достаточно мяса и крови, паучиха скрылась в темной и туманной лощине у подножия мрачных северных гор, свила там гнездо и жила припеваючи, пока над миром не взошло впервые молодое горячее солнце.

А следом пришёл день Анарья. И паучиха, терзаемая неутолимым голодом, пожрала наконец саму себя.

Отредактировано (2024-12-05 23:38:41)

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Нооо... Маэдрос не может быть ЛИ Петуньи, он же ее единокровный брат... Он ведь не ее ЛИ, правда ведь? *Падме ЖПГ*

Отредактировано (2024-12-05 23:33:03)

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Нооо... Маглор не может быть ЛИ Петуньи, он же ее единокровный брат... Он ведь не ее ЛИ, правда ведь? *Падме ЖПГ*

Более того, он женат!  а это другой брат ))
Но, строго говоря, она же приемная.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Нооо... Маглор не может быть ЛИ Петуньи, он же ее единокровный брат... Он ведь не ее ЛИ, правда ведь? *Падме ЖПГ*

Более того, он женат!  а это другой брат ))
Но, строго говоря, она же приемная.

Блин, перепутал М&Мс. Я имел ввиду Маэдроса.😅
Приемная, но в ней буквально есть кровь Фэаноро. Разве это не считается кровным родством?
Впрочем воля авторская, спорить не буду.
Может Маэдрос и Пэт будут неплохой парой.) Прост я уже настроился на братско-сестринские отношения между Пэт и феанорингами.)

Отредактировано (2024-12-05 23:36:16)

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Приемная, но в ней буквально есть кровь Фэаноро. Разве это не считается кровным родством?

Я делаю вид, что не считается )))

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто семидесятая, в которой тетя Пэт просыпается и узнает некоторые шокирующие подробности своей будто бы простой и скучной жизни

Совсем забыл указать к прошлой главе:
Имя "Майкариндо" взято с Эльдамо и буквально означает "жертвователь". Новояз, вроде бы.

Изначально в этом дне было то ли семь, то ли восемь глав. Видите, я их немножечко урезал и стало пять ) И все видения, посетившие тетю Пэт, однажды снова появятся в истории... когда-нибудь, когда я до них допишу. Надеюсь на это.

Итак, немного комфортинга для недолюбленной родителями девочки. Вы заметили, что уже несколько глав она не называет Эвансов родителями? Мне показалось, что уже самое время обозначить, что она окончательно отделилась от них. Тем не менее, она все равно будет считать Лили своей сестрой. Просто мне нравится их динамика. Да и Гарри, который однажды обязательно родится, будет веселее с тетей-феей.

▼Скрытый текст⬍

Петунья заморгала, но перед глазами висела какая-то плотная пелена. Еще полусонная, она потянулась рукой, удивляясь, почему тело ощущается таким тяжелым и слабым, и наткнулась на влажную ткань на лице. Она попыталась убрать компресс, но чья-то горячая и большая рука остановилась ее, и знакомый голос негромко сказал:

– Шшш. Не торопись. Сейчас я тебе помогу, – Петунья послушно затихла, гадая про себя, кто это? Что с ней? Она заболела? Ее отвезли в больницу?

Влажный компресс пропал с ее лица, другая тряпица очистила ее веки и ресницы от скопившейся за ночь слизи, и тот же голос разрешил ей открыть глаза.

Петунья осторожно приподняла веки. Перед глазами все расплывалось, но стоило проморгаться, как сквозь полумрак проступили очертания. Она лежала на кровати в пустой комнате с деревянными стенами. На единственном окне висела плотная ткань, препятствуя попаданию внутрь всякого света. Сбоку от кровати стоял стол, на нем фонарь с полностью закрытой задвижкой и набор посуды.

На краю кровати, не сводя с нее обеспокоенного взгляда, сидел самый красивый мужчина, какого только Петунья видела за свою жизнь. Петунья, нахмурившись, уставилась на него, не понимая, почему он кажется ей таким знакомым. Но вскоре туман, застилающий ее память, развеялся, и в голове у нее прояснилось.

– Папа, прости, – прошептала она. Ее горло было суше Сахары, она закашлялась. Отец тут же поднес к ее губам кружку и помог сделать несколько глотков теплого, чуть кислого питья. Увлаженное горло дало ей договорить: – Кажется, я отравилась…

Отец улыбнулся ей и коротко поцеловал в лоб.

– Это было весьма неосмотрительно с твоей стороны. Но теперь все хорошо.

Петунья ответила ему улыбкой. Несмотря на слабость и дурноту, она чувствовала себя невероятно счастливой. Раньше, даже когда она болела, никто не сидел у ее постели постоянно. Только миссис Эванс заходила время от времени, чтобы проверить как она, а мистер Эванс и вовсе будто бы забывал о ее существовании.

– Должен признаться, это довольно-таки новый для меня опыт, – задумчиво произнес Фэанаро, заваривая другое лекарство. – Мне никогда не приходилось заботиться о больном ребенке. Видишь ли, мы, эльдар, не болеем.

Он дал Петунье выпить лекарство. Густая консистенция обволокла больное горло, сняв болезненную сухость, а сладкий вкус утолил голод.

– Даже когда режутся зубки? – удивилась она.

– Даже когда режутся зубки, – подтвердил он и заботливым жестом поправил ей одеяло. А потом всерьез предложил: – Может, рассказать тебе сказку? Не хочу хвастаться, но сказки у меня всегда выходили отменными. – Петунья закивала. Умом она понимала, что ведет себя непозволительно по-детски, но решила, что подумает об этом позже. – Ну что ж. Мне как раз пришла в голову одна. Итак… Во тьме, окутавшей Арду, в пустоте лежало маленькое яйцо… Однажды утром, в день Анарья, расцвёл Лаурелин и-и-и — хлоп! — из яйца вылупилась крохотная и очень голодная паучиха. – Петунья моргнула, чувствуя, что что-то не так. Сама того не замечая, она стала беззвучно произносить вслед за отцом: – В день Исилья она съела гоблина. Но не насытилась. В день Алдуйя… – отец замолчал и удивленно посмотрел на нее. – Ты ее знаешь?

Вместо ответа Петунья продолжила сказку вместо него. Когда же она дошла до слов про бесславный конец паучихи в новый день Анарья, ее мозг пронзила вспышка боли, похожая на удар раскаленной иглой, и она не сдержала страдальческого вскрика. Она крепко зажмурилась, надеясь, что боль скоро пройдет, но вместо этого в темноте под веками увидела тоненькую паутинку, висящую на манер выключателя от торшера.

Петунья почти увидела на паутинке табличку, как в «Алисе», что-то вроде «дерни за меня» и дернула, надеясь, что это выключит боль. В тот же миг под ее веками вспыхнул яркий свет, больно ударив по больным глазам, она закричала, натягивая на себя одеяло, и вслед за этим светом в голове стали возникать картины. Вот она стоит посреди Большого Зала Хогвартса и наблюдает, как ее саму распределяют на факультет. Или же случайно встречает Лассэ, пришедшего повидать красивую рыжеволосую женщину и передать ей что-то очень важное… и везде, какое бы видение не вспомнилось ей, везде была эта мерзкая паучиха, что вымахала из маленького существа в гигантскую прожорливую тварь.

Круговерть видений стихла, свет под веками погас, Петунья выдохнула. Потом она выглянула из-под одеяла и совсем по-новому взглянула на своего отца. Ей вспомнился печальный светловолосый эльф, что подходил к ним на Цветочных Танцах. Петунья тогда решила, что он пришел поприветствовать Верховного Короля, а ей внимание досталось так, по остаточному принципу. Но теперь она знала его имя. И что ей думать?

– Папа, – колеблясь, позвала она. Фэанаро взглянул на нее. В полумраке комнаты его серые глаза сияли нездешним светом, словно в них отражались золотое и серебряное Древа. Под его взглядом она набралась храбрости и протараторила: – Папа, я что, правда не родной ребенок Эвансов?

Он кивнул и протянул руку, чтобы погладить ее по голове, как маленькую. Петунья зажмурилась, чувствуя, как глаза защипало от влаги.
– И на самом деле… я… правда полуэльф? – Он угукнул. – Но почему… почему о… – она не могла заставить себя произнести слово «отец» в отношении того печального эльфа, даже если он и вправду был ее кровным родителем. Просто не могла. Это казалось неправильным, ведь у нее уже был самый лучший папа на свете. – Почему Майкариндо отказался от меня?

– Майкариндо? А, так вот как его зовут. – Фэанаро помолчал, а потом ответил: – Он не отказывался от тебя, – и в голосе его звучала такая уверенность, что Петунья сразу поверила. Она разлепила слезящиеся глаза и взглянула на него. Отец твердо встретил ее взгляд и повторил: – Он не отказывался от тебя, дитя. Он унес тебя прочь из зачарованного края ради твоего же блага. – Петунья вспомнила безумную женщину, которая баюкала куклу, словно родное дитя, и поверила, что так и было. – Обещаю, однажды ты сама сможешь узнать обстоятельства своего появления на свет.

Петунья утерла слезы. У нее снова заболело горло, и отец помог ей выпить еще одну порцию киселя.

– Расскажешь мне, что тебе снилось?

Петунья не стала ничего утаивать и в подробностях рассказала ему про все. И про паучиху, и про своего двойника в Хогвартсе. Отдельно упомянула странное поведение Алукарда, который увидел ее, хотя на самом деле не должен был. Описала дом и рыжеволосую хозяйку, что носила на шее их фамильную звезду, и как Лассэ передал ей что-то небольшое, отчего женщина пришла в смятение. У нее уже были подозрения, кем на самом деле была та дама, и нежная улыбка, появившаяся на губах отца, подтвердила их все. От мысли, что она увидела свою маму, к глазам снова подкатили слезы, но Петунья сдержала их. Она описала как ей привиделась Лютиэн, которая отправлялась в свое собственное путешествие по мирам, а потом перешла к описанию ужасного боя между людьми и демонами и… ну ладно, все-таки кое о чем она умолчала. От воспоминания о прекрасных глазах господина Дэйреда ее щеки и уши вновь вспыхнули, и Петунье от смущения захотелось спрятаться под одеяло. Отец, однако же, встревожился, проверил температуру и пообещал сделать другое лекарство. Чувствуя легкую вину за такой обман, Петунья быстро перешла к видению о собственном младенчестве, и на этом закончила.

– Значит, вот откуда появился тот твой двойник, – медленно проговорил Фэанаро. – Мне даже интересно, кто за ней стоял. Уверен, без помощи извне здесь не обошлось. Будь настороже, Мириэль, хорошо? Там, где был один, может появиться и второй. Ты постепенно становишься сильнее, но еще недостаточно, чтобы самостоятельно позаботиться о своей безопасности.

Петунья пообещала, а потом спросила, неужели все, что она видела, было на самом деле.

– Как правило, гитлас вызывает обычные галлюцинации, а не пророческие видения, – ответил отец. – Но я бы не стал сбрасывать со счетов эту вещицу, – он взял со стола и показал Петунье пламбоб Беллы. Кристалл покорно лежал на его ладони, тусклый и неживой. – Он держал для тебя канал связи через несколько десятков, если не сотен, миров. Ничего удивительного, что тебе привиделись столь красочные и правдоподобные сны. Да, все это было реальным. – Он подмигнул. – Потому что я и в самом деле попросил того маленького синду передать подарок твоей матери.

– Какой?

– Кольцо, конечно же, – ответил он, будто объявлял очевидные истины. Потом вздохнул. – Мы не очень-то хорошо попрощались с ней. В то время я был не всегда адекватен, подозревал всех и вся, срывался по пустякам. Не виню ее за то, что она не захотела и дальше терпеть мой мерзкий характер. Когда мое хроа распалось, больше всего я жалел о том, что так и не сказал ей, как ее люблю.

– Она знает, – заверила его Петунья.

– Да. Только, кажется, я ненароком вновь причинил ей боль. – Фэанаро сокрушенно покачал головой. – Ладно. Оставим грустную тему. Я еще подумаю, как мне лучше перед ней извиниться, а тебе пора принимать лекарство.

Петунья попыталась вывести его на обсуждение остальных видений, но отец строго шикнул на нее и сказал, что все разговоры завтра. Затем он взмахнул рукой, и рядом с кроватью появилась большая алхимическая печь. У Петуньи аж дыхание перехватило. Когда отец говорил про лекарство, он имел в виду, что сделает для нее таблетку?!

Так оно и оказалось.

Фэанаро разложил на стол множество ингредиентов и, велев смотреть внимательно, приступил к очистке.

Судя по тому, сколько трав ему нужно было очистить – несколько десятков, не меньше! – будущая таблетка была очень сложной. Будучи знакомой с процессом, Петунья, подумав немного, здраво оценила свои силы – на такое количество трав лично у нее ушло бы несколько дней, не меньше. А отец играючи справился за несколько минут.

Щелчком пальцев он разжег огонь в нижней части печи и, когда та нагрелась, легким движением руки направил внутрь первую партию очищенной сущности. Печка раскалилась и запыхтела, из отверстий в верхней части пошел пар, и в комнате отчетливо запахло травами. Руки Фэанаро порхали вокруг печи, отправляя внутрь следующие ингредиенты, как только предыдущие заканчивали слияние, и так до тех пор, пока все несколько десятков трав, цветов и корешков не слились воедино.

После этого наступил финальный этап – связывание таблетки. Фэанаро сложил пальцы в загадочную фигуру и направил внутрь печи свою ци. Печь засветилась, до такой степени она была раскалена, изнутри раздался хлопок. Отец откинул крышку, и из печи вырвалось ароматное благоухание.

– Это и есть алхимия верхних миров, – сказал он, подавая Петунье круглую пилюлю. Она неярко светилась, и по ее блестящей золотой поверхности вились узоры. – Это таблетка ранга «совершенство». Алхимики, которые могут создать их, почитаются наравне с богами. Итак, запомни, к чему следует стремиться, прими лекарство и ложись спать.

Петунья еще немного подержала таблетку в руке, любуясь ее золотым сиянием, после чего послушно проглотила. Почти сразу ее потянуло в сон, и сопротивляться этому было ну никак невозможно. Она завозилась, устраиваясь поудобнее, после чего, прошептав «спокойной ночи, папа», крепко уснула.

Фэанаро наклонился, целуя ее в лоб, поправил одеяло и пожелал ей хороших снов.

Впрочем, этой ночью никакие сны – ни хорошие, ни вещие, – Петунью не посещали.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Комфортинг    от лучшего папы всех миров))

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто семьдесят первая, в которой тетя Пэт завтракает как принцесса, разбирает подарки и узнает, что на ферме появился трудолюбивый помощник

Со всеми сокращениями вторника, у меня в буфере осталась только одна глава. На выходных нужно будет нагнать.
А пока что тетя Пэт готовится пойти на пикник. Этот день будет полон открытий и интересных знакомств. Оставайтесь с нами!

Больше про Беллу мы пока не услышим, но скажу по секрету, что Жнец отправил ее прямиком в Симс 4, которая, как известно, альтернативный мир для частей 1-3.

Мама, омлет - это намек!!! 

▼Скрытый текст⬍

Ее разбудили аппетитные запахи из большой комнаты. Сглотнув полный рот слюны, Петунья поднялась и выглянула за дверь.
Отец хлопотал у плиты, обжаривая что-то на сковороде. Рядом стояли миски и тарелки с продуктами, зачарованный нож нарезал фрукты, а на обеденном столе лежали несколько свертков, бумажный пакет с логотипом «Последней из Хорадримов» и стопка открыток.
Фэанаро отвлекся от готовки, пожелал ей доброго утром и быстро спросил, как она.

Петунья пожелала доброго утра в ответ и прислушалась к себе. Удивительное дело! От вчерашнего недомогания и следа не осталось. Она чувствовала себя совершенно здоровой и полной сил.

– Это хорошо. Давай, умойся и будем завтракать. – Заметив, как она смотрит на вещи на столе, он покачал головой. – Нет-нет, все потом.

Петунья занесла в комнату кадку, набрала воды и залезла отмываться. Елозя по коже мыльной мочалкой, она не могла не подумать, насколько же потрясающа алхимия! Не говоря даже о медицине смертных, которой невероятно далеко до магической, даже самые лучшие колдомедики не смогли бы справиться со смертельным отравлением так быстро. В лучшем случае, пришлось бы провести не меньше недели в Мунго, постоянно принимая зелья.

Петунья знала, о чем говорила. Лили с третьего курса планировала свое будущее после Хогвартса, а одной из профессий, на которой она остановила свой выбор, было как раз место врача или зельевара в Святом Мунго. В основном, конечно, потому, что больница была одним из немногих мест, где магглорожденные могли наверняка получить работу. А так мир волшебников держался на кумовстве и мелком предпринимательстве, и не редки были случаи, что дело переходило от отца к сыну на протяжении десятков поколений. Вспомнить тех же Олливандеров.

Так вот, благодаря тому что Лили всегда тщательно подходила к сбору информации, она смогла составить крайне подробное впечатление о возможностях волшебной медицины. Она часами обсуждала с родителями и Петуньей, что ей делать после Хогвартса, и Эвансы, обеспокоенные будущим дочери, не раз предлагали ей оплатить и обычные курсы медсестер. Петунья, которой такого не предлагали, могла только злиться и уходить к себе под каким-нибудь надуманным предлогом. Впрочем, теперь ей была ясна такая разница в отношении. Мало кому хочется вкладываться в чужого ребенка, да еще в фейского подкидыша.

Неизвестно, как она сама поступила бы в такой ситуации.

После ванны Петунья переоделась, подметив, в который раз, что давно уже пора заняться шитьем новой одежды, и заплела косу. Волосы, которых уже два месяца не касались ножницы парикмахера, отросли, и кончик косы почти касался талии. Не как у Лютиэн, конечно, ревниво подумала Петунья, вспомнив великолепную гриву темных волос легендарной эльфийки.

Она бы еще повздыхала о недостаточной своей красоте – почему, во имя всего святого, у двух потрясающе красивых родителей родилась она?! – но отец закончил готовить завтрак, и от запахов готовое еды все посторонние мысли сами собой улетучились.

Она вышла из комнаты. Отец заканчивал накрывать на стол. Все пакеты и свертки со стола переместились в кухонную зону, и Петунья подошла полюбопытствовать. В пакете из таверны были, разумеется, фирменные яблочные конвертики Лии. Судя по короткой записке, уже не только с яблоками. Под ними, завернутый в плотную бумагу, лежал словарь китайских иероглифов, явно от Туури. Был еще туго свернутый рукописный свиток с подробной инструкцией к какой-то боевой технике. Автор труда даже сделал рисунки, наглядно изобразив, как следует тренироваться. Это точно было от Айолоса. Она же просила его научить ее сражаться. Остальные свертки она оставила на потом, просмотрела только открытки. Они были исписаны словами поддержки и пожеланиями здоровья.

Петунья растерялась. Первый раз в жизни она получила столько внимания!

– Твои друзья приходили вчера проведать тебя, – сказал отец и выдвинул для нее стул. – И оставили все эти вещи. Ну, давай завтракать?
Петунья села за стол и ахнула. Ее ждал настоящий пир! Отец положил ей омлет – очень пышный и очень желтый, как цыпленок, – и фруктовый салат, который сиял и переливался как россыпь драгоценных камней. В запотевшем стеклянном кувшине было молоко – розовое! – сверху лежала большая шапка пушистой и мягкой пены.

– Откуда это все, папа? – Петунья отрезала кусочек омлета. Внутри него были кусочки ветчины и мелко порубленная зелень, а на вкус еще и сыр. Сама того не заметив, она съела всю порцию. Отец без просьбы положил ей добавки.

Затем он с невозмутимым видом представил ей ингредиенты. И Петунья вдруг почувствовала себя так, будто неожиданно оказалась в сказке. Потому что только в сказках можно съесть омлет из яиц рух, легендарной птицы с атрибутом молнии, и салат из духовных фруктов, заботливо выращенных фермерами Пэнлай (каждый из которых был так грозен, что мог бы сразиться с целой армией), а потом запить это все свеженадоенным молоком единорога!

Петунья положила в рот кусочек омлета и тщательно его прожевала. Такая божественная пища требует вдумчивого подхода. А то, как она за один присест проглотила целый кусок, было ужасно непочтительно!

К тому же, разве это не слишком, тратить на нее такие деликатесы? Она бы порадовалась и более скромному угощению. Петунья замерла с вилкой во рту, поймав себя на этих мыслях. Это был образ мыслей предыдущей Петуньи, которой каждый день повторяли, что скромность – главное украшение девушки. Она старалась соответствовать, но просто не знала, даже не представляла, что быть балуемой так приятно!

Она доела омлет и откинулась на спинку стула, чувствуя необычайную сытость. Эффект походил на результат употребления пищевой таблетки, но гораздо вкуснее.

– Я могла бы каждый день так питаться! – заявила она и с наслаждением выпила молока. Розовое единорожье молоко на вкус было сладким и сливочным, как пломбир в детстве.

– Для ежедневного питания это меню слишком сытное. Но для выздоравливающих – самое то. Кстати, твой тренер просил передать, что сегодня ты освобождена от любых нагрузок.

– А как же огород? – Петунья от удивления даже прекратила есть салат.

Отец загадочно улыбнулся и сказал, что с огородом забот у нее больше не будет. И, как ни старалась она выпытать у него подробности, больше ничего не сказал.

После завтрака Петунья разобрала подарки. Вэй Усянь прислал ей деревянный гребень в виде цветка лотоса, и отец предложил ей переплести волосы, чтобы украсить голову подаренным украшением.

Только тогда Петунья вышла во двор. Вид, представший ее глазам, поразил ее до глубины души. Каменная дорожка была починена, разросшиеся деревья и кустарники прорежены. Грядки, включая аптекарскую под окном, политы, а трава вокруг фруктовых саженцев выполота. В стороне, надежно привязанная, паслась Галатея, ухоженная и весьма довольная жизнью.

– Па-ап, – позвала Петунья, – когда ты успел навести такую красоту?

– Это не я, а он, – Петунья проследила за его рукой и увидела гнома-малыша, который прятался за кустом алфирина. – Кое-кому очень понравился твой подарок. Поэтому он оставил тебе всех гномов. Не забывай раз в неделю одаривать их подарками, и они с радостью будут помогать тебе.

Впечатленная, Петунья сходила в дом и угостила гнома стаканом единорожьего молока, отчего он засиял как начищенный пятак.

– Смотри, не разбалуй его.

Петунья пообещала, что ни за что, а потом спохватилась. Это что же, ей теперь совсем нечем будет заняться? Фэанаро многообещающим тоном ответил, что найдет для нее достаточно занятий, чтобы ей не приходилось скучать.

Петунья хихикнула и пошла проверять ферму. Куда бы она ни заглянула, везде царил образцовый порядок. Даже у нее так не получалось. Курятник был вычищен, куры накормлены, а для Финве работящий гном устроил собственное гнездо, в котором кролик сейчас и спал. Длинные уши подрагивали во сне, будто ему снилось что-то хорошее.

Осмотром Петунья осталась довольна. Но было кое-что, что не давало ей покоя.

– А как же Белла?

– Спроси у Гномерти, – отозвался отец. Он достал нож и стал срезать ветви кустарника, длинные и гибкие. Не отрываясь от своего занятия, он рассказал, как Мрачный Жнец принес Петунью на ферму, а потом позаботился о том, чтобы спасти Беллу из того места, куда она невзначай угодила. – Думаю, она будет в порядке. Не переживай.

Петунья кивнула, села рядом и стала наблюдать, как отец, нарезав ветвей, очищает их от листьев и коры. В глубине души она досадовала на то, что не встретит свою новую знакомую лицом к лицу, но, подумав, решила, что так оно, наверное, и лучше. Может, они встретятся как-нибудь потом.

Фэанаро тем временем, закончив с приготовлениями, взялся что-то плести из нарезанных прутьев. Вскоре в его руках стала рождаться корзина – большая, вместительная, с двойной откидной крышкой. Приладив к ней ручку, Фэанаро встряхнул корзину, и свежесрезанная лоза вдруг стала окрашенной и покрылась блестящим лаком.

– Небольшой фокус для ускорения процесса, – с небрежной гордостью пояснил отец, ставя корзину на землю.

Петунья испустила восхищенный вздох и старательно зааплодировала, чуть не отбив ладони. А потом ее осенило:

– Мы что, идем на пикник?!

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Лучший папа высших миров!)) 
Пэт, я за тебя рада!

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Очень милая глава

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Лучший папа высших миров!)) 

Лучший папа во всех мирах!

Очень милая глава

Большое спасибо!

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Глава сто семьдесят вторая, в которой тетя Пэт идет на пикник, а папа Феанор раскрывает ей кое-какие подробности о ее видениях

Санктуарий - это серия игр Дьябло. Мир, населенный потомками ангелов и демонов, то есть, людьми. Небеса и Ад воюют за то, чтобы получить контроль над этим миром.

В 121 главе Элрос и Лия ведут речь как раз об этом мире. И, так как я давненько уже не играл в Дьябло, то немного запутался и обозвал весь мир Пандемонием. Пойду почитаю лор, чтобы больше не путаться.

▼Скрытый текст⬍

Отец не стал ее дразнить и честно признался, что у него выдалось немного свободного времени. И, раз уж лето скоро заканчивается, нужно устроить пикник хотя бы разок.

Они уложили в корзину остатки завтрака, несколько яблок, съедобные подарки от горожан, бутылочку с вином и кувшин молока. В поисках некоторых нужных вещей Петунья заглянула в сундук. За те два месяца, что она жила на ферме, там скопилось достаточное количество вещей, про которые она сама уже забыла. В том числе она выудила из сундука плед, симпатичную клетчатую скатерть, несколько салфеток. В процессе поисков некоторые вещи пришлось вынуть из сундука, и внимание отца привлек один из них.

– Что это у тебя?

Он поднял с пола небольшой плотный мешочек. Петунья вспомнила, что его как-то принес Курво в качестве оплаты за еду. Внутри лежали какие-то пилюли, но у нее так и не дошли руки разобраться с ними. Так она и ответила.

Отец вытащил одну пилюлю, покатал ее на ладони и хмыкнул.

– Не ты ли жаловалась, что постные пилюли, которые прислала твоя подруга, уже заканчиваются? – Петунья кивнула. Ну да, так оно и есть. Их осталось штуки две или три. Вскоре ей придется вновь экспериментировать с алхимией. Отец положил пилюлю обратно и кинул ей мешочек. – Можешь использовать эти. Они выше рангом, и их хватит на дольше.

– Это постные пилюли? – неподдельно удивилась Петунья. Она достала одну и внимательно рассмотрела ее. Она ничем, кроме формы, не походила на те, что прислала Сью, ди не выглядела как что-то примечательное, но, приглядевшись, Петунья заметила на ее поверхности тонкие волнистые линии. Совсем как у той пилюли, что вчера сделал отец.

Она убрала пилюли в кольцо и озадаченно спросила:

– Откуда Курво знал, что они мне понадобятся? – В груди стало тепло от благодарности. Подумать только, она ведь пошутила, когда ляпнула про оплату еды!

– Не уверен, что его птичьих мозгов хватит на такое, – фыркнул отец. Он сложил вещи в корзину и поднял ее. – Скорее всего, просто схватил первое, что попалось на глаза. С другой стороны, он всегда умел выбирать действительно хорошие вещи.

Петунья укоризненно посмотрела на него. Кто в целом мире будет говорить, что у его сына птичьи мозги? Хотя… она вспомнила, что больше всего этой склочной золотой птице нравилось терроризировать пугало и курицу, и неохотно согласилась. Мозги и правда птичьи.
Они позвали Турко и неспешным шагом направились в сторону моря. Вдоль проселочной дороги, идущей мимо остановки дилижанса, густо росли кусты гитласа. Среди ярких оранжевых ягод Петунья заметила серебристую паутину.

– Почему мне вообще приснилась Унголианта? – повернулась она к отцу. – Это же была она? Я помню, что читала про уничтожение Древ, но… вряд ли это происходило именно так, как в моем бреду?

Фэанаро остановился и небрежно сорвал несколько оранжевых ягод.

– Возможно, ты слышала эту сказку будучи младенцем, пока была со своими кровными родителями. Она отложилась в подсознании, а под воздействием яда мозг вытащил эти воспоминания, чтобы с их помощью создать галлюциногенный бред.

– А другие видения? – не сдавалась она. – Почему именно они? И почему в одном случае меня никто не видел, а в других – да? Ты же обещал, что мы обсудим это позже. Почему бы не сейчас?

Вместо ответа отец положил в рот пару ягод и протянул ей остальные.

– Вот, попробуй, – Петунья шокировано уставилась на него. Фэанаро улыбнулся: – Ну же, смелее. Я же здесь.

Помедлив, она взяла одну ягоду и замерла, готовая почувствовать уже знакомые симптомы. Но время шло, ядовитая ягода в ее пальцах только пахла завлекающе, но не спешила ее травить. Решившись, Петунья положила ее рот и надкусила.

На язык хлынул сладкий, немного терпкий сок, постепенно сменяющийся пикантной горечью. На мгновение голова закружилась, но это состояние быстро прошло.

Петунья машинально проглотила ягоду и уставилась на отца. Множество вопросов роились у нее в голове, но она как будто дара речи лишилась.

– Поздравляю. Теперь у тебя есть иммунитет к растительным ядам, – Петунья только глазами хлопала, а Фэанаро между тем предупредил ее, что среди всех растительных ядов гитлас занимает только третье место. Поэтому, хоть она и не отравится, если употребит в пищу менее смертельный яд, есть два растения, которых все еще следует опасаться. – Но ни здесь, ни в Арде они не растут. Поэтому пока не беспокойся об этом.

Петунья кивнула и положила в рот остальные ягоды. Голова у нее слегка кружилась, но не от яда, а от новостей. Вот это да. Просто с ума сойти. Это теперь она может наварить ядовитого варенья? Как какая-нибудь злая ведьма муахаха. Похихикав на этой идеей, Петунья кинулась собирать ягоды с ближайших кустов.

– Что же до других твоих видений, – сказал отец, когда они продолжили путь, – по некоторым признакам мы можем судить о том, что они были реальны. Во-первых, твой двойник. Мы точно знаем, что она училась в той школе. Она же сама об этом сказала. Во-вторых, Лютиэн и правда ушла Путями Людей за пределы Арды. В-третьих, кольцо, которое я передал для твоей матери. Все это точно было на самом деле.

Петунья кивнула. Отец продолжил:

– Видение о первых днях твоей жизни тоже должно быть истинным. Мы оба встречали Майкариндо, – Петунья отметила, что он не назвал того ее «отцом», – и ты совершенно точно полуэльф. Только…

– Только я совершенно не похожа на Элроса, – проворчала Петунья. Она вспомнила о том, какими красивыми были Майкариндо и его смертная жена, и вновь почувствовала недовольство своей внешностью. – И уши у меня обычные, человеческие.

Фэанаро шутливо ущипнул ее за упомянутое ухо.

– Не в форме ушей дело, Мириэль. Оставленная на воспитание смертным, ты сохранила рассудок, как того хотел Майкариндо, но вместе с тем оказалась подвержена смертной юдоли. Не встреться мы с тобой, ты бы прожила обычную человеческую жизнь, так и не узнав о своем происхождении.

От этих слов Петунью передернуло, она ухватилась за руку отца и крепко сжала его горячую ладонь.

– Как хорошо, что мы встретились!

Он с улыбкой кивнул, и некоторое время они шли молча. Только беззаботный цокот копыт да птичьи трели нарушал окутавшую их тишину. Впереди показался проход к морю.

– Почему Унах видела меня в этом видении? – спросила Петунья, когда, наконец, справилась с охватившим ее страхом несбывшегося.
Ответ отца заставил ее открыть рот в изумлении.

– Потому что она внучка Лютиэн, разумеется.

Петунья закрыла рот и спросила, это что же, получается Унах – мать Элроса?! Перед ее глазами появились они оба, и она признала, что не замечать этого сходства было преступно невнимательно с ее стороны!

– Ты только сейчас поняла? – отец не сдержал смеха.

Петунья зарычала. Потом, успокоившись, она отодвинула это открытие в сторону, и задала следующий вопрос. Почему Алукард тоже ее видел? И даже не только видел, но и вышвырнул ее прочь из видения одним взмахом руки?

– Он что, тоже потомок какого-нибудь майа? – голос Петуньи был пропитан сарказмом.

Отец не обратил на ее тон никакого внимания и только ответил, что оставит ей удовольствие самостоятельно разгадать эту загадку. Результат, он уверен, ее поразит до глубины души. Ну и потому что – да, ты правильно угадала, Мириэль, – это не его история.

Порой Петунья задавалась вопросом. Каким образом он проводил грань между его и не его историями? Весной он отказался рассказывать ей о братьях и совершенных ими при жизни поступках. Но сегодня они обсудили ее кровных родителей, и он даже раскрыл кое-какие подробности об Унах. Или лучше звать ее Эльвинг?

От этих размышлений Петунья только еще больше запуталась. В итоге она решила больше пока об этом думать.

– Ну а тот мир, где была война, можешь рассказать мне о нем?

Они прошли сквозь коридор в скалах и вышли на пляж. Турко, вновь перемахнувший преграду поверху, приземлился рядом, и из-под его копыт брызнули фонтанчики песка. Море лежало перед ними синее и бескрайнее, и Петунье вдруг остро захотелось, чтобы бесконечная война, привидевшаяся ей, и правда оказалась просто бредом, вызванным отравлением, а весь мир был вот такой, какой он сейчас. Солнечный, теплый, существующий только ради нее одной.

Отец предложил поискать место для пикника, и они медленным шагом пошли в сторону бунгало. Неподалеку от пляжного домика они расстелили плед и поставили сверху корзину. Фэанаро поискал в песке и вытащил наружу красивую витую раковину. Приложив ее губам, он затрубил. Вскоре среди волн появились две темно-рыжие точки, и морские котики, оглашая пляж радостными криками, бросились к отцу выпрашивать поглажек и вкусняшек. Пока Фэанаро чесал их и гладил, Петунья скормила воплощенным частичкам душ своих братьев яблоки. После угощения котики утянули Турко играть в воду.

Петунья посмотрела на отца. Тот с улыбкой смотрел на резвящихся в мире животных, но улыбка его была печальна.

– То место, о котором ты спрашивала, – продолжил он, – это мир, откуда пришла твоя подруга Лия. Санктуарий, самый жестокий из нижних миров. Мир бесконечной войны. Мир крови и смерти. Мир, где души, отягощенные непростительными грехами, получают призрачный шанс очиститься и воспарить. Хотелось бы мне ошибаться, – тут он посмотрел на Петунью очень серьезным взглядом, – но скорее всего это видение было тебе не просто так.

Отредактировано (2024-12-07 19:43:45)

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Приемная, но в ней буквально есть кровь Фэаноро. Разве это не считается кровным родством?

Я делаю вид, что не считается )))

Анончик, если уже ничто не спасёт нас от Жены Маэдроса внезапной как понос, лучше сразу скажи 

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Да ладно, в Мириэль крови Феанора буквально одна капля))
К слову, вопрос)
А семейное сходство между Пэт и Эвансами - это просто совпадение, или какая-то магия?

▼Скрытый текст⬍

– Если у вас есть фото, могу я посмотреть? – Лили покопалась в сумке и протянула небольшую фотокарточку. На неподвижном фото была изображена вся семья – родители и две дочери. В глаза сразу бросалась одна из девочек. На фоне рыжеволосых матери и сестры и черноволосого отца она выглядела инородным бледным пятном. Но в чертах лица, тем не менее, проскальзывало семейное сходство.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

Анончик, если уже ничто не спасёт нас от Жены Маэдроса

Вас ничто не спасет. Если тебе это как нож в сердце, то дропай. Я не обижусь.

Анон

Re: [фичок] Волшебные приключения тети Петуньи [ГП][Сильм][Стардью][и пр]

А семейное сходство между Пэт и Эвансами - это просто совпадение, или какая-то магия?

Небольшой спойлер

▼Скрытый текст⬍

По задумке Пэт действительно приходится родственницей мистеру Эвансу. Я хотел сохранить мотив родной крови для Гарри.