Вы не вошли.
Анекдоты, сплетни и другие офигительные истории про Людовика II де Бурбон-Конде — великого полководца с тонкой душевной организацией.
"Когда умру, прошу – без ликованья…"
Наталья Резник
Списки в шапке обновляются.
Если нет ссылки на книгу в комментарии, эта книга скорее всего есть в разделе "Источники".
Комментировать можно :)
Запасной аэродром: https://t.me/foliedeconde
Гости не могут голосовать
Отредактировано (2024-11-08 15:01:01)
Дорогой анон с Конде, может, тебе книгу написать? Такие знания. Хоть не художественную. А лучше бы, конечно, закрученный сюжет прямо из тех эпох... Попробуй, может? Я восхищаюсь, этот блог - сундучок с сокровищами, мне кажется, тебе удастся.
Дорогой анон с Конде, может, тебе книгу написать?
Спасибо, анон, мне очень приятно! Иногда мне кажется, что я тут пишу как бы в стол о вещах, которые никому не интересны, кроме меня, и это странное чувство.
Я думал, конечно, о том, что можно было бы сделать с этими материалами. Мне нравится отыскивать источники и ими делиться — вдруг кому-то еще пригодится или захочется поболтать? Мне кажется, там и правда масса удивительного, трагичного и забавного. Насчет книги я убежден, что писать надо тогда, когда есть потребность изложить свое видение темы. У меня пока нет такой идеи и больше вопросов к источникам, чем желания донести свою правду. Я правда не очень много знаю об эпохе и часто ошибаюсь, если пытаюсь строить какие-то предположения.
Я считаю, что было бы здорово однажды увидеть комментированные переводы писем Конде. Но тут уже достигнуто всеобщее счастье: специалисты эти письма в оригинале читают, неспециалистам они особенно не нужны, а я и так их вижу, когда выкладываю.
От принца Конде
R. VI, 427.
Шантийи, 13 марта 1664
Он сожалеет, что Её Величество больна и утомится написанием ответа ему. В понедельник в Мобюиссоне, где осталась Анна Баварская, была поминальная служба по принцу Пфальцскому. Принцесса Пфальцская потом удалилась в Рэнси. Он брал на охоту г-на де Нуайе и его карликов.
От герцога Энгиенского
R. VI, 429.
Шантийи, 14 марта 1664.
Герцог Энгиенский пишет о том же. Г-н де Гравель обсуждал с императором тему инвеституры в герцогствах Оппельн [бывш. Опольское княжество в Силезии, ныне Ополе, Польша] и Ратибор [бывш. силезское княжество, совр. Рацибуж, Польша].
От принца Конде
R. VI, 438
Рэнси, 21 марта 1664.
Он счастлив узнать, что г-н де Майи прибыл в Польшу. Король дал пенсион герцогу Энгиенскому. Он было подумал, что Анна Баварская ждет ребенка. Эта радость откладывается. Он счастлив узнать, что литовская армия нанесла поражение московитам.
От герцога Энгиенского
R. VI, 442.
Рэнси, 21 марта 1664, о том же.
От герцога Энгиенского
R. VI, 448.
28 марта 1664
Он сообщил г-же де Монтозье то, что Её Величество сказала о ней и о её дочери. Радость мадам де Монтозье. Анна Баварская будет дружить с м-ль де Монтозье. Мадам де Фуа тоже могла бы быть подругой принцессы. Он поздравляет себя с тем, что Её Величество одобряет поездки его жены в Мобюиссон. Это хороший монастырь, которым управляет великолепная аббатиса. Вместе с отцом он собирал врачей, чтобы выбрать нужного Её Величеству. Сейчас предложены кандидатуры г-на Жермена и г-на Жервеза. «Сегодня была служба по принцессе Савойской. М-ль д’Алансон (1), г-жа моя мать и моя жена шли во главе траурной процессии, и по этому поводу были тут большие разногласия, хотя они и не наделали шума в свете. Дело в том, что на службе были три принцессы в накидках с очень длинными шлейфами, и Мадам настаивала, чтобы шлейф м-ль д’Алансон несли двое дворян, а другим принцессам крови полагался только один. Даже Месье вмешался и обратился к королю, чтобы так и было устроено, но король рассудил, как мы желали: чтобы между тремя принцессами не было никаких различий, и что Месье ни делал, Король дал нам полное удовлетворение.»
(1) Елизавета Маргарита Орлеанская, герцогиня Алансонская (26 декабря 1646 – 17 марта 1696). Средняя дочь Гастона Орлеанского от брака с Маргаритой Лотарингской.
_____
В следующем письме принца Конде:
- очень много букв;
- польский король куда-то пропал с победой;
- врачей для королевы уже почти нашли,
- возможно, священника тоже (но это не точно);
- ищем подружек для Анны Баварской;
- ничего определенного о свойствах минеральной воды;
- как не пустить герцога Энгиенского волонтером в Германию, потому что там Колиньи-Салиньи.
#1664
#письма_Конде
#письма_Анри_Жюля
Отредактировано (2024-09-03 22:59:01)
19 ноября 1716 Лизелотта пишет:
"У моего сына больной глаз из-за несчастного случая, который произошел, когда ему было всего 4 года. Вблизи он хорошо видит и может читать свои записи, но с другого конца комнаты без очков никого не может узнать."
Несчастный случай in question — тяжелая болезнь ребенка в семье, где уже дважды умирали в раннем возрасте сыновья, а титул герцога де Валуа стали считать приносящим несчастье.
Обстановку описала Бюсси-Рабютену его дочь (N1460 от 25 октября 1678):
"Думали, что герцог Шартрский умрет. Ему лучше. Король его оплакивал, Месье был в отчаянии; Мадам выхватила шпагу шевалье де Беврона, чтобы убить себя."
Тут можно посочувствовать всем, включая шевалье де Беврона. Начальник гвардии Месье, в молодости он честно отдал долг мальтийскому ордену в сражениях с берберскими пиратами, но к придворным дамам жизнь его не готовила, и он несколько раз невольно оказывался жертвой довольно странных обстоятельств.
Отредактировано (2024-09-04 12:45:06)
Какие страсти, совсем не герцогские!
И какая скотина,поздравляет с победой над московитами)Но как можно пропасть с победой?
Ребенка жаль с близорукостью.
Колиньи- Салиньи, просто Калинка-малинка)
Какие страсти, совсем не герцогские!
В Пале-Рояле своя атмосфера.
И какая скотина,поздравляет с победой над московитами)
Да, за державу обидно, но я там посмотрел спойлеры
Но как можно пропасть с победой?
Это какая-то польская загадка, еще не дочитал.
Ребенка жаль с близорукостью.
Ничего, в остальном вырос красавчиком, один из самых смышленых Бурбонов своего поколения.
Колиньи- Салиньи, просто Калинка-малинка)
Да уж, та еще ягодка.
Отредактировано (2024-09-04 15:04:02)
Я тут в древнерусской тоске и без особой надежды тыкал в гугл, надеясь, что какая-нибудь добрая душа уже перевела "Сравнение Тюренна и Конде" Сент-Эвремона. Поиски еще не увенчались успехом, но я зато нашел "Беседу г-на маршала д'Окенкура с отцом Кане" в блестящем переводе М.С. Неклюдовой. Я очень смеялся.
"Однажды, когда я обедал у г-на маршала д’Окенкура, обедавший там же о. Кане нечувствительным образом перевел беседу на покорство духа, которого требует от нас религия, и, поведав нам о множестве современных чудес и новейших откровений, заключил, что пуще чумы следует бежать вольнодумцев, которые стремятся все исследовать при помощи разума.
– Кому вы толкуете о вольнодумцах, – сказал маршал, ― кому, как мне, их не знать? Бардувиль и Сент-Ибаль были лучшими моими друзьями. Они-то и перетянули меня на сторону г-на Графа против кардинала де Ришелье. Знавал ли я вольнодумцев? Да из услышанного от них я мог бы составить книгу. Когда Бардувиль умер, а Сент-Ибаль удалился в Голландию, я завел дружбу с Ла Фреттом и Совбефом. Эти были не по части ума, но бравые ребята. Ла Фретт, отважнейший человек, был со мной дружен. Глядя, как он, точно баба, умирает от медленной лихорадки, я был вне себя: Ла Фретт, тот самый Ла Фретт, который дрался на дуэли против Буттвиля, угасает, как свечка! Мы с Совбефом не знали, как нам уберечь друга от этакого бесчестия, и тогда я решил убить его выстрелом из пистолета, чтобы он погиб, как подобает храбрецу. Я уже приставил пистолет к его голове, но чертов иезуит, который был в комнате, толкнул меня под руку и отвел выстрел. Это меня так разозлило, что я сделался янсенистом.
– Заметьте, Монсеньор, – сказал о. Кане, ― заметьте, сатана всегда начеку: circuit quærens quem devoret. Вас слегка раздосадовали наши отцы-иезуиты, и он сразу воспользовался случаем, чтобы застигнуть вас врасплох, чтобы вас пожрать, даже хуже, чем пожрать: сделать вас янсенистом. Vigilate, vigilate: нельзя быть слишком бдительным, когда речь о враге рода человеческого.
– Отче прав, – сказал маршал. – я слыхал, что черт никогда не дремлет. И мы должны так поступать: быть начеку, смотреть в оба. Но оставим черта и поговорим лучше о моих привязанностях. Прежде всего я любил войну, вслед за войной г-жу де Монбазон, и, поверите ли, философию после г-жи де Монбазон."
Шарль де Сен-Дени де Сент-Эвремон, "Беседа г-на маршала д'Окенкура с отцом Кане". Перевод М.С. Неклюдовой.
Духовная жизнь маршала на этом не успокоилась и дальше только лучше. Ссылочку на публикацию оставлю здесь, диалог начинается на с. 519.
http://odysseus.igh.ru/uploads/article/ … lear21.pdf
Отредактировано (2024-09-05 11:55:02)
Вот уж вправду, "кто ищет, тот всегда найдет, но не обязательно то, что искал." Я хотел посмотреть, не перевел ли кто-нибудь "Сопоставление Тюренна и Конде" Сент-Эвремона на русский язык, но вместо этого нечаянно обрел перевод воспоминаний Антуана-Шарля де Грамона (младшего брата графа де Гиша) о польском походе. Что ж, очень вовремя, будет интересно сравнить с перепиской.
Вот здесь лежит:
https://drevlit.ru/texts/g/gramon_text.php
Для тех, кто любит заглядывать в конец книги и сначала хочет узнать, чем там всё кончилось с московитами, привожу финал этой истории.
Для меня это большое открытие. Не зря Лувиньи с братом ездил.
Дополнение
Оригинал сочинения Лувиньи здесь.
https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k17582d/f698.item
Перевод мне не очень нравится.
Первое примечание:
"Людвика (Луиза) Мария Гонзага (princesse de Cleves, de Nevers et de Mantoue), вторая супруга Владислава IV-го, ставшая женою Яна Казимира после его вступления на престол. Она ("Marysienka", как ее называл Ян Казимир) пользовалась громадным влиянием на своего мужа. Говорили, что она управляла Яном Казимиром, "jak maly Etyopczyk sloniem".
Тяжело, когда у вас две королевы-француженки подряд, а у королей похожие имена. В общем, это описание, включая метафору с погонщиком слона, наполовину относится не к нашей Марии Луизе, любительнице минеральной воды, а к жене Яна Собеского.
Отредактировано (2024-09-05 20:39:55)
Накануне войны Аугсбургской лиги Месье пишет своей дочери, Анне-Марии Орлеанской.
Из Сен-Клу, 8 мая [1690]
Прибываю сейчас [в Сен-Клу], чтобы провести здесь не меньше месяца и принимать ослиное молоко. Даст Бог, оно мне принесет столько же пользы, как и в иные годы; но я в этом сомневаюсь, поскольку мое настроение из-за событий в Пьемонте никак не назовешь хорошим. Я об этом хотел говорить с королем, чтобы подать какую-то помощь, но бесполезно: он меня попросил не заговаривать на эту тему. Видите, к моему большому сожалению, я предсказывал, что произойдет. Даст Бог, это быстро закончится.
Я просил у короля разрешения по-прежнему встречаться с вашим послом, весьма верным подданным, который относится к происходящему как должно. Что до меня, то моя печаль как брата и тестя неудивительна. Вы между тем не огорчайтесь так сильно, чтобы от этого вам не было вреда в вашем состоянии, ибо всякому горю можно помочь, кроме смерти.
Если бы я мог однажды увидеться с месье Савойским, думаю, я бы мог ему дать объяснения, которых больше никто не даст, и которые ему пригодились бы. Более ничего вам сейчас не скажу и прошу вас ему сказать: не стоит всё бросать с досады. Эти слова подходят и нынешнему времени, и ему, как юному принцу, одаренному пылкостью и разумом.
Прощайте, дорогая моя дочь, верьте, что я вас люблю больше чем когда-либо. Я рад, что у моей внучки прошла оспа, ведь лучше всего ею переболеть один раз в жизни.
Вашего брата я оставил в Версале, чтобы он продолжал посещать Академию*, куда он каждый день ходит. Мы с королем присутствовали, когда он впервые садился на лошадь, и он очень хорошо с ней справился, это все видели. Если бы вы его видели, то, наверное, полюбили бы еще больше, хотя, думаю, вы и так сильно его любите.
*Королевская Академия живописи и скульптуры, основанная в 1648 г. Филипп Шартрский (1674-1723), сын Месье и Елизаветы-Шарлотты Баварской, был живописцем и скульптором-любителем.
*
Что-то астрологи объявили среди меня неделю регента. Но пересматривать "Пусть начнется праздник" я всё-таки не буду. Фильм хороший, даже слишком, сценарий отличный, но впечатления не самые радужные.
"— А хорошая сегодня погода... Не жарко.
— В такую погоду хорошо повеситься."
От принца Конде
R. VI, f. 455
Париж, 28 марта 1664 г.
Я пребываю в величайшем беспокойстве из-за новостей, которые, как Ваше Величество мне сообщает, пришли из Кракова о выигранной Королем битве. Я с участием отношусь ко всему, что его касается, и я вне себя от радости, когда представляю великую пользу, которую он может извлечь из этой победы, и ожидающую его славу; но я также не перестану беспокоиться до тех пор, пока Ваше Величество не получит о нем новостей. Думаю, помехой для получения новостей очень легко может быть то, о чем Ваше Величество мне сообщает: люди, завидующие его славе, не могут помешать завоевать ее, но ничего не забывают сделать, чтобы его дела стали известны не так скоро, как должны бы. Я не стану дальше рассказывать здесь Вашему Величеству ни об этом, ни о своих мыслях на тот случай, если победа действительно одержана, доверяясь г-ну де Нуайе и не желая присваивать себе честь писать шифром, пока он не отправится в обратный путь к Вашему Величеству, из опасения доставить Вашему Величеству неудобство расшифровкой. Прислав шифр, Ваше Величество оказывает мне честь, и я воспользуюсь им, когда г-н Де Нуайе уедет и сможет его для Вас расшифровать. Я также умоляю Ваше Величество больше не писать мне собственноручно, иначе я вынужден буду отказаться от чести писать Вам, и Ваше Величество тем самым лишит меня самой значительной радости в жизни. Я больше ничего не скажу Вашему Величеству о Ливонском деле, в этом полагаясь на г-на Де Нуайе; но я думаю, что оно может удачно обернуться, если его хорошо вести.
Продолжающиеся недомогания Вашего Величества приводят меня в отчаяние, особенно в то время, когда г-н Дэвисон (1) едва жив, а г-н Куррад так болен, что должен отправиться на воды.
Я здесь собрал самых знаменитых врачей, которым больше всего доверяю, и они считают, что больше всего подошли бы Вашему Величеству двое: одного зовут Жермен (2), а второго Жервез(3). Я думаю, что последнему будет трудно решиться на отъезд, и с Жерменом будет легче договориться. Г-н Де Нуайе говорил с ними, Жермен уже вызывался сам. Скоро будет сделан выбор между этими двумя. Кто бы из них ни поехал, он будет хорошо служить Вашему Величеству, и все, с кем я говорил, уверяют, что во Франции не сыскать никого более подходящего. Когда г-н Де Нуайе с ними поговорит, я пошлю за тем, кто определится, и поговорю с ним, чтобы он точно соответствовал пожеланиям Вашего Величества. Я надеюсь, что все сложится так, что Вам хорошо будут служить, и тот, кого мы к Вам отправим, послужит Вашему Величеству с пользой и приятностью.
Г-н Де Нуайе также даст отчет Вашему Величеству о том, чего достиг с иезуитами в поисках духовника. Поскольку я близко знаю одного святого отца из провинции и самых достойных людей из их ордена, я много с ними беседовал. Они мне назвали двоих, наиболее способных послужить Вашему Величеству на этом посту: о. Борен (4)и о. Журдан (5). Отец Борен немного лучше знает свет, чем отец Журдан, а отец Журдан лучший ученый и проповедник, чем отец Борен. Мы с г-ном Де Нуайе еще встретимся с обоими, но я думаю, что оба весьма подходят для службы Вашему Величеству, и, конечно, выбран будет лучший; и пусть среди этих двоих выбор невелик, они оба люди больших достоинств. Я весьма смиренно прошу Ваше Величество пребывать в убеждении, что и в будущем возьмусь выполнить приказания, которыми Ваше Величество окажет мне честь, чтобы, как я надеюсь, хорошо послужить Вашему Величеству.
Я здесь говорил с врачами о предложении принимать минеральные воды, которое сделал Вашему Величеству г-н Куррад. Поскольку им неизвестна природа вод из Эгра (6), они не знают, что сказать. Но они думают, что правильно приготовленные воды из Спа (7) Вам будут очень полезны; их легко можно отправить Вашему Величеству, и врач, который отправится к Вам, до отъезда обсудит эту тему с самыми способными из местных, и сможет решить вопрос после того, как осмотрит Вас с г-ном Куррадом, если тот не уехал (8).
Я не смог бы в должной мере восхититься ни исключительной добротой Вашего Величества, ни, если я осмелюсь так выразиться, Вашей исключительной нежностью к моей дочери: ведь и издалека Вы заботитесь о ее поведении (9). Оно лучшее на свете, и, конечно, достойно выбора, сделанного Вашим Величеством, и я мог бы сказать Вашему Величеству, что оно превосходит всё, что можно увидеть при этом дворе. Вы замечательно выбрали ей в подруги м-ль де Монтозье, которая сейчас стала мадам де Круссоль, и всё, что она мне потом сказала, так справедливо и верно, что нечего возразить. Они с моей дочерью уже друг друга полюбили, и кажется, что она по своей склонности уже предвосхитила выбор Вашего Величества. Г-жа и г-н де Монтозье (10), которым я показывал то, что Ваше Величество оказывает мне честь сообщить по этому поводу, вне себя от радости; они поручили мне заверить Ваше Величество в их совершенной признательности. Ваше Величество также может рассчитывать на то, что дружба состоялась, и наверное будет очень прилична и полезна моей дочери. Мой сын в экстазе от радости, видя, как Ваше Величество с ними обоими обращается; он умирает от нетерпения оказаться рядом с Вами, и почитает возможность быть немного знакомым с Вашим Величеством наивысшим счастьем, которое может выпасть на его долю. Его привязанность к жене растет с каждым днем, и ее [привязанность] к нему нисколько не уменьшается; и я думаю, что среди женатых людей их возраста никогда не было никого счастливее. Он взялся сообщить Вашему Величеству о том, что сегодня произошло на церемонии, где нам нужно было только появиться: вышел небольшой спор с м-ль д Алансон, и Король разрешил его в нашу пользу.
Войска короля направляются в Германию, с ними много волонтеров. Я не счел удобным отправить туда сына, потому что среди генералов нет моих друзей, а командовать будет тот, кто открыто провозгласил себя моим врагом (11), и, следовательно, справедливо опасаться подвоха. Кроме того, король мне это категорически запретил, а все друзья отсоветовали. Сын немного расстроен, и я смиренно прошу Ваше Величество в одном из писем мне засвидетельствовать сильное неодобрение на случай, если бы я ему позволил поехать. Это его немного утешит, потому что всё исходящее от Вашего Величества имеет над ним ни с чем не сравнимую власть.
Впереди дайджест за апрель. Из него можно узнать, что:
— господин Де Нуайе вот-вот должен уехать;
— польский король отправил армию на квартиры (в его случае, видимо, весенние) и не успел победить Ромодановского и московитов;
— герцог Энгиенский учит польский язык;
— таинственные курфюсты таинственно интригуют;
— король собирается устроить в Версале большой праздник.
#1664
#письма_Конде
Я принес карту, на которой видно, откуда готовилось нападение куда дошел Ян Казимир. Это был последний большой поход Тринадцатилетней русско-польской войны.
Примерно вот чем занимались в армии Яна Казимира в марте 1664 г.:
Я не знаю, что приключилось с армией г. Чарнецкого; но я знаю хорошо, что страдания нашей были невообразимы и что мы принуждены были проделать наш путь, на протяжении более шестидесяти лье, в снегах, через лесную чащу, где не проходил никто, кроме диких кошек. Мы думали, что погибнем все, и король спасся с большим трудом. Снега растаяли, реки вышли из берегов; иногда приходилось делать по четыре лье по разливам, не имея другой возможности не утонуть, кроме нарядов людей, идущих впереди эскадронов и батальонов с длинными шестами для нащупывания мест, куда можно бы было ступить; чрезвычайно счастливые тем, что спаслись люди, и побросав все повозки. Так как в целой армии из них не [29] сохранилось ни одной, начиная с повозок королевских, наступил такой сильный голод, что в течение двух дней я видел, как не было хлеба на столе у короля и как все были накануне голодной смерти.
Этот ужасный марш мы вынесли две недели. После него мы оказались в виду Могилева — мы, т. е. несколько человек из армии, так как об остальных не было ни слуху. Полки в 800—900 человек пришли самое большое в составе 60-ти или 80-ти, и в истории истекших веков нет ничего, что можно бы было сравнить с состоянием такого разгрома. Было потеряно более 40.000 коней, вместе с легкою кавалерией и обозом, и без преувеличения — три четверти армии.
Из воспоминаний Антуана IV де Грамона (ссылку я приносил чуть раньше).
К вопросу о том, как во Франции восприняли путешествие графа де Гиша и его брата в Польшу: есть ведь ещё вариант мадам де Лафайет ("История Генриетты Английской, герцогини Орлеанской"). Здесь граф де Гиш, безусловно, герой романа. Логику его постичь трудно. Так, по желанию Мадам он готов вызывать друга (маркиза де Варда) на дуэль, но только не прекратить с ним дружить. Или, например, граф де Гиш одевается в женское платье, чтобы слиться с толпой дам и навестить больную Генриетту. Думаю, несправедливо было бы от героя требовать, чтобы он понимал ход мыслей простых смертных; он и не понимает.
Однажды в Лотарингии, при осаде Марсаля, граф де Гиш рассказывает королю о своих делах с Мадам. Мадам слишком поздно успевает подумать о такой возможности, и граф получает ее письмо с запретом говорить о чем-либо королю, когда беседа уже состоялась. Но в Польшу он всё-таки едет по собственному желанию.
"Мадам была сильно разгневана на графа де Гиша. Она, возможно, и раньше желала расставания, и, имея такой верный предлог, написала полное горечи письмо, в котором порвала с ним и запретила впредь упоминать её имя.
Графу де Гишу после взятия Марсаля нечего было делать в Лотарингии, и он попросил у короля позволения отправиться в Польшу. О своей ошибке он написал Мадам всё, что могло бы ее смягчить, но Мадам не захотела принять его извинения и написала ему письмо о разрыве, о котором я только что упомянула. Граф де Гиш получил его, когда был готов взойти на корабль, и пришел в такое отчаяние, что пожелал, чтобы поднимающаяся буря привела его к гибели. Его путешествие, тем не менее, было очень счастливым: он подвергался великим опасностям и даже получил пулю в живот, которая, без сомнения, убила бы его, если бы не портрет Мадам, который он держал в большой шкатулке, принявшей на себя удар и сломавшейся."
Граф де Лувиньи куда прозаичнее. У него опалой граф де Гиш обязан даже не интрижке с Мадам, а тому, что она с ним секретничала насчет англичан.
Бурю на Балтийском море Лувиньи тоже вспоминает, но она случилась не в день отплытия, и, если ему верить, то все бывшие на корабле молились только о спасении, и граф де Гиш тоже. Так Лувиньи убивает романтику и портит всё повествование. Вероятно, поэтому г-жа де Лафайет о нем не упоминает.
Я заглядывал давеча в подобные карты той войны, и мне немного поплохело: 370 лет прошло, а всё те же всё там же. Что за несчастные места.
А дикие кошки - это, наверно, рыси, кто же ещё.
Я заглядывал давеча в подобные карты той войны, и мне немного поплохело: 370 лет прошло, а всё те же всё там же. Что за несчастные места.
Есть такое, но хоть достигли тогда какого-то результата.
Для меня эта тема вообще неожиданной оказалась: ну, где Франция, где русско-польская война, и кто бы мог подумать, куда занесет графа де Гиша его вечное горе от ума. Как им с братом не повезло попасть буквально в историю, в самый тяжелый польский поход. Но здорово, что есть свидетельство де Грамона, такие штуки добавляют глубины общей картине. И всякой экзотики он насмотрелся: тут и поляки, и литовцы, и казаки, и татары, кругом какая-то движуха. Очень интересно, ничего не понятно. )
А дикие кошки - это, наверно, рыси, кто же ещё.
Думаю, ты прав! Вот, кошки тоже экзотические.
Отредактировано (2024-09-10 09:17:33)
Мне всегда было интересно, какими педагогическими методами пользовался маршал де Грамон для воспитания детей, и намеренно ли у него получились три разные ходячие катастрофы и граф де Лувиньи. Принцесса Монако, которой Лозен наступил на руку, собственно Лозен, которого господин принц угрожал пристрелить за намерение жениться на Великой Мадемуазель, ну и граф де Гиш, "на все способный", как когда-то писали в характеристиках школьников.
Отредактировано (2024-09-10 14:18:45)
Почитал донесение графа де Гиша о переправе через Рейн. Кажется, рано я приписал графу благоразумие.
Зато я нашел мем, объясняющий поведение большинства людей, упоминающихся в этом блоге.
Отредактировано (2024-09-11 08:08:27)
Нашел еще одну аллегорию.
Люк Депеш (?). Аллегория славы Людовика XIV и герцога Энгиенского. 1643-1645.
Картина приписывается дижонскому художнику, который служил дому Конде с 1644 г. Слева возле трона Людовика — несчастья, угрожающие стране, а справа королю подносят дары союзники. Впереди, как обычно, Народы, и у них всё плохо. Между тем герцог Энгиенский непринужденно поставил ногу на ступеньку к трону. Маршальский жезл у него о-о-очень длинный — пожалуй, длиннее королевского скипетра. Наверное, это чтобы морально поддерживать юного короля.
Есть мнение, что эта картина в 1648 г., во время визита принца в Дижон, была представлена на конкурс вместе с аллегорией работы Жана Тасселя, о которой я уже писал.
В XVIII веке аллегорию переделали в "Суд Соломона". Она находилась в церкви и была совсем недавно раскрыта при реставрации.
Отредактировано (2024-09-23 09:34:27)
А рыбина и кот(?) на переднем плане что-то значат?
К сожалению, о них ничего определенного не пишут, врать не буду.
Но зато благодаря зайцу удалось опознать Испанию — это ее древний символ, римских времен еще. Тут она в желтом плаще с цветочками.
Отредактировано (2024-09-23 19:23:27)
А вот еще я нашел картинки с Конде и Великой Мадемуазель. Вторую раньше видел, но не знал, откуда она. Это иллюстрации из пятого тома "Истории Франции" Гизо, переведенной на английский и изданной с иллюстрациями в 1898 г. Художник, Альфонс де Невиль, рисовал иллюстрации для романов Жюля Верна — наверное, поэтому кажется знакомым.
Вся книжка здесь: https://www.gutenberg.org/files/11955/1 … 1955-h.htm
Отредактировано (2024-09-24 09:03:42)
1922 г. G. Zeller издал две записки принца Конде об Эльзасе. Написаны оба сочинения во время Голландской войны, в 1673 и в 1675 гг. Зимой 1673 г. Конде по приказу короля объезжал крепости, оценивал состояние оборонительных сооружений и о каждом писал подробные заметки с планами и чертежами. Чертил принц все же не сам, я думаю, хотя герцог д'Омаль как всегда замечает, что "инженеры считали его своим и обращались с ним как со знатоком". Репутацию принца инженеров подтверждает то, что Конде хотел в сопровождающие Вобана. Но Лувуа отказал, сославшись на то, что Вобан про свежие местные укрепления не знает (потому что Бризак и Филипсбург буквально "ne sont point de mon département", вот же бюрократ и невежа) и вообще занят во Фландрии. Поэтому принца Конде сопровождал другой инженер, шевалье де Клервиль.
К докладам о состоянии крепостей прилагалось еще одно письмо, в котором Конде описывал общую политическую ситуацию и приходил к выводу, что управляется Эльзас неважно и короля там не очень-то уважают. Когда я прочитала о том, как горожане закрыли ворота перед носом у Мазарини, не сразу поняла, что речь про герцога, наследника титула, назначенного губернатором Эльзаса. Пустячок, а приятно. В конце еще Конде своей рукой дописал, что это он королю сообщает не из вредности и старых обид, а единственно из чувства долга.
В 1675 г. Конде написал еще один короткий текст о том, что Эльзас плохо управляется, королевскими делами пренебрегают, и порядка нет ни для гражданских, ни для военных, поскольку даже дельные офицеры не имеют ресурсов для поддержания своего авторитета и ни во что не вмешиваются, а губернатора днем с огнем не сыщешь. В этой записке замечательные характеристики людей — пара слов о личных качествах, пара слов о пригодности к делу — и полное впечатление, что при нынешнем положении вещей ничего в этом Эльзасе не работает и работать не будет.
По словам издателя, неизвестно, отправил ли Конде вторую свою записку королю. Выходя в отставку, принц в своей частной переписке радовался по крайней мере тому, что больше не обязан проводить лето в Германии.
DEUX MÉMOIRES INÉDITS DU GRAND CONDÉ SUR L'ALSACE / G. Zeller. Revue Historique. T. 140, Fasc. 2 (1922), pp. 208-217.
https://www.jstor.org/stable/40944146?r … b_contents
Отредактировано (2024-09-26 20:11:43)
А вот пара работ придворного скульптора восьмого принца де Конде — Робера Гийома Дарделя. И Тюренн его же. Где бы все мы были без Тюренна?
Страшно, очень страшно.
Если бы мы знали, что это такое, но мы не знаем, что это такое.
https://althistory.fandom.com/ru/wiki/% … roi_Gaston)
Отредактировано (2024-09-27 18:01:16)
Лежит в интернете статья Н. Трубецкого "Знамена и штандарты армии принца Конде, пожалованные ей императором Павлом I" (Военно-исторический вестник. 1957. № 9. С. 3-5.)
https://www.reenactor.ru/ARH/PDF/Trybeckoy.pdf
Знамена, судя по всему, в Шантийи — думаю, с ними всё хорошо, разве что масляная краска облупилась.
Но тут я в очередной раз сообразил, что сорок лет разговариваю прозой и не знаю об этом. Никому не интересны проигравшие. Но армия принца Конде — это же та самая несчастная армия эмигрантов, в составе которой прибыл в Россию Поль Дюбрюкс — первый археолог-исследователь Боспора, один из основателей Керченского музея древностей. Археология была его увлечением: формально служил Дюбрюкс сначала на несуществующей Керченской таможне, а потом много лет был смотрителем соляных озер. В разъездах по степи он увидел, описал и идентифицировал многие античные памятники. Среди прочих забот, на его долю выпало участие в драматическом спасении кургана Куль-Оба.
Сочинения Поля Дюбрюкса сбыли изданы И.В. Тункиной в 2010 г. вместе с замечательным биографическим очерком. История французского подданного на русской службе читается как роман.
Отредактировано (2024-09-28 13:44:03)