Я надеялся на фото из старых запасов, потому что о продолжении не объявляли пока, но на объявление тоже надеюсь 
Ещё поздравительные арты
ЛХ и ЛЧ с кроличками
ЛХ-дракон на фоне неба
Разное актёрское
▼Скрытый текст⬍
Японцы продолжают выкладывать фото в рамках подготовки к трансляции встречи актеров
▼Скрытый текст⬍
Вансяни (с кроликами)
Сычжую тоже выдали кролика
ЛХ и Цзинъи без кроликов)
Фото актера ЛХ из его новой постановки
Актеры ЛХ и НХС снова пересеклись
ЛХ крайний слева, НХС крайний справа (в очках)
Spill Tea, Not Wine
нелань, модерн (с магией). НМЦ забирает домой ЛХ, которого задержали... а началось всё с ВИ, который решил предложить Ланям выпить, а дальше ЛХ отправился рисовать себя и НМЦ на любых подходящих стенах (Бася и Шоюэ, юные ЛХ и НМЦ на первой совместной охоте, и они же, идущие рука об руку), НМЦ эти рисунки увидел, и после этого они с ЛХ наконец-то целуются 
ЛЧ, кстати, отправился воровать кур, и у вансяней всё тоже закончилось пейрингом)
▼Скрытый текст⬍
Через несколько минут дверь, ведущая в тюремный блок, распахивается, и появляется фигура в белом, которая лучезарно улыбается Минцзюэ, когда их взгляды встречаются.
— Дагэ!
Улыбка Минцзюэ мягкая и безнадежно нежная, выражение только для одного человека. — Надеюсь, ты знаешь, что я буду смеяться над тобой за это до конца наших дней. Может, даже дольше.
Сичэнь смеётся, и Минцзюэ теперь видит едва заметные признаки опьянения.
Когда они уходят, Сичэнь держит его за руку, но Минцзюэ изо всех сил старается не показывать никаких чувств. Он прочищает горло. — То есть… публичное пьянство и вандализм, да?
Переулок наконец выходит к пирсу с видом на самое большое озеро города. Минцзюэ внимательно изучает лицо Сичэня, который с безмятежной улыбкой смотрит на воду. Он выглядит неземным, его кожа омыта лунным светом, а большой палец лениво поглаживает костяшки пальцев Минцзюэ.
Он вдруг поднимает взгляд на Минцзюэ и улыбается.
Сичэнь поворачивается, увлекая за собой Минцзюэ. Стена ближайшего здания покрыта аэрозольной краской в стиле, который Минцзюэ сразу же узнаёт, несмотря на то, что он почти ничего не смыслит в искусстве. Его глаза расширяются, когда он рассматривает самое большое изображение, и он украдкой бросает взгляд на Лань Сичэня, который тоже восхищается своим творением.
На картине изображён изящный серебряный меч. Рядом с ним – сабля, которую Минцзюэ знает лучше, чем свою собственную руку. На его спине энергия возмущения, постоянно исходящая от Бася, словно становится легче, спокойнее. — Ты нарисовал наши мечи, – медленно и осторожно произносит он.
Сичэнь энергично кивает. — И посмотри сюда!
Проследив за направлением взгляда Сичэня, Минцзюэ с удивлением увидел очень подробное изображение яо, которого они убили в подростковом возрасте. Это была их первая совместная ночная охота. Нарисованная версия лежит на земле с высунутым языком и крестиками вместо глаз. Бася торчит прямо из его сердца (хотя Минцзюэ уверен, что именно Сичэнь нанёс смертельный удар).
Просматривая остальные иллюстрации, Минцзюэ с интересом рассматривает различные сцены из своей юности и юности. Его брови взлетают вверх, когда он замечает две фигуры, изображённые сзади: одна высокая, широкоплечая, в цветах секты Не: зелёном, чёрном и золотом; другая — в белом одеянии с узорами из синих облаков. Они идут рука об руку.
Видя, с какой любовью и заботой Сичэнь его изображает, Минцзюэ чувствует… как будто кто-то залез в его грудь и сжал его сердце. Он жаждал Сичэня столько лет, сколько знает его, и этот вечер придал ему смелости рискнуть.
Завтра, когда Сичэнь протрезвеет, Минцзюэ расскажет ему о своих чувствах.
Его решимость укрепляется, когда Сичэнь встаёт на цыпочки и касается губ Минцзюэ. Да, завтра. Теперь Минцзюэ уверен, что его чувства хотя бы отчасти взаимны.
Он позволяет Сичэню прижать себя к стене, его поцелуи становятся всё более длинными и жаркими.
Сидя на краю кровати, Минцзюэ переключает звонок на громкую связь. — Вот он. Сичэнь, твой брат.
— Ванцзи?! — Все лицо Сичэня светится. — Привет, диди!!!
— Сюнчжан, — голос Лань Ванцзи полон облегчения.
<...>Кстати, кажется, мы теперь встречаемся?
— Поздравляю, — говорит Минцзюэ без капли радости.
— В любом случае, — продолжает Вэй Усянь, — пойми, я был в невероятном шоке. Клянусь, Сичэнь-гэ исчез из поля моего зрения меньше чем на две минуты, и он просто, чёрт возьми… скрылся. Мы пытались сразу же ему дозвониться, но звонок постоянно попадал на голосовую почту.
— О… — лицо Сичэня становится задумчивым. — Я уронил телефон в озеро.
— Ну, вот и ответ, — со вздохом говорит Вэй Усянь.
Вернувшись к Сичэню, он находит его лежащим на спине, прикрывающим глаза рукой. — Ты в порядке?
— Ммм… устал. Но я думал… думал, мы собираемся…
— Тебе следует поспать.
Минцзюэ не может сказать, что совсем не разочарован, но, возможно, будет лучше, если эта… история… с Сичэнем будет приостановлена на ночь. Пьяный Сичэнь — это весело, но Минцзюэ предпочёл бы трезвую версию, в которую он влюбился.
Сичэнь смеётся, неловко протискиваясь к центру огромной кровати, освобождая место для Минцзюэ. Когда Минцзюэ выключает лампу на прикроватной тумбочке, Сичэнь плюхается ему на грудь и тут же начинает пускать слюни. Просто ужас.
Минцзюэ его очень любит.
Drunk in Love
неланье пвп. НМЦ приезжает в ОГ, и у них с ЛХ впереди долгая ночь
▼Скрытый текст⬍
— Ты слишком много думаешь, — пробормотал Минцзюэ с нежной улыбкой. Он уткнулся лицом в сгиб шеи Сичэня и впился зубами в чувствительную кожу, заставив того вскрикнуть.
Мягкое, сияющее тепло разливается в груди Сичэня, словно наполняя его бабочками. Его тело трепещет от этого тепла, оно живое, а руки цепляются за каждый сантиметр Минцзюэ, до которого могут дотянуться. Этого мало. Никогда не бывает достаточно, но они научились ценить то немногое время, которое им достаётся, вместо того, чтобы горевать о времени, проведённом в разлуке.
Сичэнь колеблется где-то на грани сна, просыпаясь, когда чувствует, как по его коже скользит влажная ткань. Минцзюэ через несколько секунд заползает обратно в постель. Он обнимает Сичэня, и тот даже не находит в себе сил смущаться от того, что их потная кожа прилипает друг к другу.
Обычно у Сичэня нет времени на что-то столь же лишнее, как сон, но все в его клане знают, что лучше его не прерывать (хотя бы потому, что боятся Минцзюэ по непонятным для Сичэня причинам). Сегодня он задремал на минуту-другую, успокоенный тяжестью Минцзюэ. Проснувшись, он уже немного прояснил голову и лениво гладит Минцзюэ по спине.
— Я скучал по тебе, — говорит он через некоторое время. — Хотел бы я…
— Знаю. — Минцзюэ подвинулся так, чтобы его голова оказалась прямо напротив сердца Сичэня.
Прижавшись губами к виску Минцзюэ, Сичэнь отбрасывает сожаления — и снова погружается в сон.
