25 день восьмого месяца
Прошло почти тринадцать лет с того дня, как он упал в море.
Ди Фэйшэн очень рано прибыл на побережье Восточно-Китайского моря. Это небольшая деревня под названием «Юньцо». Все жители деревни носят фамилию Юнь. Пляж возле деревни Юньцуо очень чистый, с белым песком, синим морем и безоблачным небом.
Как и тогдашнее небо, на краю этого пляжа есть огромный риф под названием «Зов Солнца».
Я не знаю, в каком году, месяце или дне кто высек на этой скале изящный почерк. Теперь почерк, проникающий глубоко в скалу, наполнен чрезвычайно тонкими раковинами, но ему не мешают серебряный крючок и железные мазки.
Ди Фейшэн стоял на рифе Зов Солнца, одетый в зеленую одежду, как и раньше. На самом деле, ему было бы легко убить Ли Ляньхуа, но он хотел победить не Ли Ляньхуа, а искусство фехтования Ли Сянъи.
Тринадцать лет назад он полностью одержал победу над Ли Сянъи, потому что Ли Сянъи был отравлен, но даже несмотря на то, что Ли Сянъи был отравлен, он всё равно мог серьёзно повредить Ди Фэйшэна одним мечом. Этот приём «Яркая луна опускается в Западное море» и последующие десять лет болезни будут незабываемыми в этой жизни.
Сегодня.
Он чувствовал, что может использовать только половину своей истинной силы, и хотел убить Ли Сянъи. Он не хотел убивать его прежде, чем он увидит приём "Яркая луна погружается в Западное море". Более того, этот человек хитер и мудр: за последние тринадцать лет у него могут появиться новые уловки, ещё, чем «Луна заходит в Западном море».
Ди Фейшэн стоял на рифе Зов Солнца со слабым ожиданием в сердце.
За рифом стояло не менее ста человек, высоких и низких. Лидеры секты Сыгу пришли, конечно, и Цяо Ваньмянь был среди них. Орден Эмэй послал много молодых учеников, а клан Нищих пришел с тремя старейшинами. От Удана был Лу Цзяньчи, и даже от храма Шаолинь было много лысых молодых монахов.
Среди этой толпы поражал собой большой золотой паланкин.Стены этого паланкина были из желтого атласа, с вышитыми на атласе разноцветными фениксами.Хотя четверо носильщиков паланкина были одеты просто, они задирали носы, а выражения лиц были невыразительными. С первого взгляда можно узнать в них замаскированных мастеров.
Естественно, в этом паленкине сидели господин Фан Добин и принцесса Чжаолин. Возле паланкина стоял также ничего не выражающий смуглый ученый муж. Видя, насколько странным был этот паланкин, люди из сообщества боевых искусств держались от него подальше и начали перешёптываться.
Фан Добин на самом деле вообще не хотел приезжать в паланкине. Изначально он хотел бросить жену, перелезть через стену, уехать и жить свободно следующие полгода. Но он не думал, что жена его хорошо знает, а она знала, что муж собирается сбежать, поэтому с улыбкой приготовила карету и паланкин, обо всем позаботилась и пошла с ним рука об руку.
С этой любящей парой также пришел Ян Юньчунь. Ему уже давно интересовала легенда о Ди Фэйшэне и Ли Сянъи. Он вырос, слушая истории про этих двоих. Как может не быть любопытным тот, кто занимается боевыми искусствами? Увидев величественного Ди Фэйшэна на рифе Зов Солнца и величественные пейзажи гор, он в самом деле осознал: он втайне восхищался тем, что эти люди из цзянху совершенно отличались от тех, кто обитает в обычном мире.
Однако Ди Фейшэн простоял на камне два часа. Был уже полдень, и никто не видел Ли Сянъи.
Зрители начали говорить и шептаться, Цзи Ханьфо нахмурился, Сяо Цзыцзинь тоже нахмурился, Бай Цзянчунь начал шептать какие-то указания влево и вправо, а Цяо Ваньмянь выглядела грустной, сам того не понимая.
Фан Добин высунул голову из паланкина: «Почему никто так долго не приходит? Ли Сянъи не нарушит обещание, верно?»
Принцесса Чжаолин прошептала: «Это такое большое дело. Поскольку это такой человек, как Бесподобный Бессмертный, как он может нарушить обещание? Может быть, что-то случилось?»
Ди Фэйшэн стоял на рифе, его разум и помыслы ясны. Ли Сянъи хитер и мудр, и задержка с его прибытием может быть еще одним его планом взволновать сердца людей. В это время издалека прискакала высокая лошадь, и кто-то издалека закричал: «Молодой господин! Молодой господин! Молодой господин…»
Фан Добин выскочил из паланкина, нахмурился и спросил: «В чем дело?» В такой критический момент к нему прискакал посланник, устроил шум и нарушил порядок, что было действительно неловко.
Юноша, приехавший верхом, чуть не задохнулся, лицо его было бледно, и он поднял письмо: «Господин, господин, вам письмо».
Фан Добин сердито сказал: «Конечно, я знаю, что это письмо, принеси его!»
Юноша передал смятое письмо, его лицо становилось все бледнее, и он был охвачен паникой: «Это письмо от Ли Сянъи…»
"Почему письмо нужно было доставить сейчас? Почему он написал письмо семье Фан?" Фан Добин рассердился и выпалил это. Он внезапно испугался: "Письмо Ли Сянъи. Ли Сянъи отправил его. Если он написал его семье Фан, зачем тебе передавать его мне?"
Он кричал во всю глотку, и все обратили внимание и тут же окружили его и юношу.
Письмо Ли Сянъи? Как Ли Сянъи мог послать письмо семье Фан? Почему он не пришел? Фан Добин в страхе открыл письмо, его пальцы дрожали. Это был самый обычный белый лист бумаги с очень знакомым почерком.
Там говорилось:
"Тринадцать лет назад, в схватке в Восточно-Китайском море, Ли Сянъи использовал преимущество своего оружия и затопление корабля, чтобы сразиться с вами, но всё же не смог победить. Вы обладаете редкой храбростью, он искренне в этом убеждён. С тех пор прошло много лет, трудно излечиться от тяжелой болезни. Люди умирали, сломав меч. Жаль, что я больше не могу прийти на встречу на берег Восточно-Китайского моря".
Фан Добин уставился на знакомый почерк. После нескольких прочитанных слов все его тело похолодело. Он увидел, что письмо гласило:
"За эти годы мир сильно изменился: всё приходит и уходит, и снова приходит. Я много лет усердно тренировался под началом Сяо Цзыцзиня из ордена Сыгу. Не ради «Луны, опускающейся в Западном море». У вас сейчас нет намерения соревноваться, вы хотите победить. Ли Сянъи больше нет. Если вы не удовлетворены, вы можете попросить главу Сяо занять его место".
Фан Добин побледнел и посмотрел на последнее предложение на бумаге…
"Ли Сянъи умер 13 числа седьмого месяца".
— Что было в письме?
Цзи Ханфо и Сяо Цзыцзинь подошли бок о бок, все ушли с дороги, но все вытянули шеи. Фан Добин тяжело сглотнул, а когда открыл рот, его голос стал хриплым: «Он сказал…»
Глаза Сяо Цзыцзиня были свирепыми, и он схватился за грудь: «Что он сказал?» Он был так зол, что Ли Сянъи осмелился нарушить обещание и избежать драки! Этот бессовестный злодей опозорил главу Сыгу! Если он появится позже, даже если Ди Фэйшэн не убьет его, Сяо Цзыцзинь сам убьет его!
«Он сказал... он сказал...» Фан Дюобин тупо посмотрел на Сяо Цзыцзиня: «Он сказал, что мёртв и не может прийти. Пожалуйста… пожалуйста, идите в бой за него».
Цзи Ханфо выпалил: «Что?» и тут же схватил письмо.
Сяо Цзыцзинь был поражен и моргнул: «Что?»
«Он сказал, что умер, поэтому не сможет прийти. Ему очень жаль…» — пробормотал Фан Дуобин, — «Он сказал… Он сказал, что твое мастерство фехтования очень высоко, лучше его собственного, поэтому он попросил тебя выступть вместо него…»
Гнев в груди Сяо Цзыцзиня мгновенно вспыхнул до неба: «Почему он уже мертв? Почему я должен сражаться за него?» Он строго сказал: «Это его боевой договор! Это его место! Почему я должен сражаться за него? Он придёт на бой?»
«Он сказал…» Фан Добин тупо сказал: «Потому что ты лидер секты Сыгу». Он медленно сказал: «Ди Фэйшэн… здесь, чтобы сразиться с главой ордена Сыгу, не так ли?»
Сяо Цзыцзинь тупо сделал паузу: «Почему он не приходит? Когда он придет, я…» Он сделал паузу: «Когда он придет, я… верну ему жетон главы Сыгу… вернусь к нему..» Он не знал, как он мог произнести эту фразу, но произнес ее так естественно и плавно, как будто тысячу раз думал об этом в душе.
Фан Добин покачал головой: «Он сказал, что умер, когда его меч был сломан… уже…» — тихо сказал он, — «мертв».
Сказав это, он проигнорировал Сяо Цзыцзиня и, шатаясь, направился к своему паланкину.
Принцесса Чжаолин посмотрела на него с беспокойством: «Что случилось?»
Фан Добин тупо стоял рядом с паланкином, время шло, и он шевельнул уголком рта: «Ты сказал… несносный Ляньхуа — это Ли Сянъи, верно?»
Ши Вэньцзюэ, стоявший рядом с паланкином, увидел, что он растерян после прочтения письма, и сказал: «Ага!» Я уже давно говорил вам, что Ли Ляньхуа — это Ли Сянъи, а Ли Сянъи — это Ли Ляньхуа. Ты никогда не поверишь... Что случилось? Он прислал тебе письмо? Ты поверил? Ха-ха-ха-ха, он лгал нам с тобой много лет, но это было очень интересно».
Фан Добин покачал головой: «Ты сказал: несносный Ляньхуа — это Ли Сянъи…»
Ши Вэньцзюэ был ошеломлен: «Что случилось?»
Фан Добин поднял голову: «Он отправил письмо Ди Фэйшэну. Он сказал… что он мертв, поэтому Сяо Цзыцзинь может принять участие в сегодняшнем поединке».
Ши Вэньцзюэ посмотрел на Фан Добина, и на мгновение ему показалось, будто Фан Добин превратился в камень или монстра. Фан Дюобин тупо посмотрел на Ши Вэньцзюэ: «Почему он отправил мне письмо? Что, если бы он не отправил мне письмо? Если бы он не отправил письмо, я бы никогда не узнал».
Ши Вэньцзюэ тупо уставился на Фан Добина: было так много людей со всех сторон, но это не имело значения. Ли Сянъи мертв? Лжец мертв? Как он мог умереть? Разве это не Ли Сянъи? Ли Сянъи не должен... никогда умирать.
«Неужели это из-за… этих травм?» Ши Вэньцзюэ пробормотала: «Небеса… Я ясно это знал, но… Я ушёл сам… Небеса…»
Фан Добин обернулся, внезапно схватил его и с ревом поднял вверх: «Что ты знаешь?»
Ши Вэньцзюэ одарил его улыбкой, которая была более уродливой, чем плач: «У лжеца на теле шрамы, очень серьезные старые раны… Вполне вероятно, что они остались после того, как он упал в море…»
Фан Добин был ошеломлен на долгое время и хотел продолжать рычать, но разжал руки и отпустил его.
«Забудь об этом». Он пробормотал: «Забудь об этом, забудь это...» Он поднял голову и посмотрел на синее море и голубое небо: «Я знаю его столько лет, и когда мы едим, пьем и пьем занимаемся вместе делами, разве мы ничего о нем не знаем?»
«Он действительно мертв?» Ши Вэньцзюэ встал: «Он мог солгать. Чтобы не прийти на поединок, он придумал большую ложь».
Фан Добин тупо уставился на него и покачал головой: «Он не лгал». Он сказал: «Хотя он лжец, он никогда не лжет другим... правда... он не очень-то лжет другим, но мы с тобой не понимаем... - Он пробормотал: - Я не... не воспринимал его всерьез...»
Ди Фэйшэн на рифе Зов Солнца также услышал, что Ли Сянъи отправил последнее письмо и попросил Сяо Цзыцзиня заменить его.Выслушав его, он спокойно улыбнулся и ушел, даже не удосужившись ничего с ним сделать.
И Сяо Цзыцзинь не собирался предпринимать против него какие-либо действия. Он до сих пор не мог понять, почему Ли Ляньхуа предпочёл сбежать, чем умереть в тот день, но она умер потом внезапно и тихо?
Он сказал, что когда меч сломан, человек умирает. Может быть, в тот день, когда он сломал Вэньцзин, он погиб? Сяо Цзыцзинь постепенно пришел в ужас: неужели... неужели он действительно... принудил его к смерти? Он всем сердцем хотел, чтобы Ли Сянъи умер, но теперь, когда тот казался действительно мертвым, это казалось невероятным, в это невозможно было поверить. Ли Сянъи бессмертен и непобедим и все еще может существовать, как бы резко ни говорил с ним Сяо Цзыцзинь или не махал бы мечом. Он... Небеса...
Как он мог... действительно быть мертв? Он умер от серьезных травм, полученных в том году? Было ли это потому, что он отказался покончить с собой в тот день, потому что...
Лицо Сяо Цзыцзинь мгновенно побледнело — может быть, потому, что он не хотел, чтобы Сяо Цзыцзинь убил его собственными руками! Он не хотел делать что-то, о чем бы тот сожалел, и не хотел слышать, что тот требовал покончить жизнь самоубийством – значит, он не мог тогда умереть! Если бы Ли Сянъи умер в то время, Ваньмянь никогда бы не простила этого.
Поэтому он прыгнул на рыбацкую лодку и отправился... куда-то еще... умирать в одиночестве.
Глаза Сяо Цзыцзиня покраснели. Ли Сянъи умер один. Был ли кто-нибудь рядом с ним, когда он умер? Было ли кому забрать и похоронить его тело?
Оглядываясь назад, он увидел, что побережье было пустынным, и раздавались рыдания. Вдалеке плакали несколько женщин в синем. Лицо Цзи Ханьфо было пепельным, Бай Цзянчунь осел на землю, а Ши Шуй ушёл, не сказав ни слова.
Сяо Цзыцзинь поднял голову, громко взревел и строго сказал: «Где ты умер? Живого или мёртвого, я обойду весь свет и достану тебя из-под земли. Я хочу тебя найти!»