Холиварофорум

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Страшно боюсь, что эндокринолог мне радостно добавит еще какую-нибудь диету,

Насколько я знаю, щитовидку диетами не лечат, разве что йод добавят. В любом случае, пусть всё обойдется.

Ну штош, чую, мой фичок настоятельно требует продолжения с мертвыми шлюхами, братьями-психопатами и небольшим инцестом. И побольше стекла богу стекла!

Звучит интригующе!

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Насколько я знаю, щитовидку диетами не лечат, разве что йод добавят. В любом случае, пусть всё обойдется.

Не знаю, мне показалось, что эндокринолог у меня последнюю куражинку изо рта готов вытащить)

Звучит интригующе!

Спасибо, анончик! Самое время начать)

Фанфик является продолжением вот этого: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … #p16160030
Фандом - Джеймс Бонд,  изначальный канон - фильмы Координаты Скайфолл и Спектр, рейтинг примерно R, пейринг Джеймс Бонд/Сильва, а также наоборот) АУ, подозреваю некоторый ООС.

Итак, у нас АУ, но история со Спектром и ревнивым сводным братом Бонда Блофельдом была, просто без Мадлен, ну и Моника Беллучи прониклась Бондом только платонически или почти платонически, он, знаете ли, хранил верность своему жениху! И вот наконец настали светлые времена, Блофельд в тюрьме, а  Сильва возвращается, но внезапно заявляет, что теперь они будут жить втроем...

нагнетающая музыка

▼Созависимость-2: семейные будни⬍

Разумеется, все произошло ну совершенно не так, как Бонд себе представлял. Рауль не вернулся домой, как ему мечталось, а просто позвонил.

- Как насчет ужина, Джеймс? - поинтересовался он после приветствия. - Подъезжай.

И называл адрес и время.

Не хочет возвращаться домой? Передумал и хочет сказать лично, не подавая при этом ложных надежд? Или наоборот хочет отметить помолвку? Хочет отметить встречу после долгой разлуки? Хочет с кем-то его познакомить? У него все равно не угадаешь.

Поэтому Джеймс, вернувшись с работы, выбрал серо-голубой костюм, который считал счастливым, но не надел и так опостылевший за день галстук, чтобы выглядеть не слишком уж официально, положил коробочку с кольцом в карман брюк и поехал к небольшому китайскому ресторанчику.

С  отсутствием галстука он угадал, на Сильве была серо-зеленая рубашка с короткими рукавами и парой нагрудных карманов и серо-коричневые брюки. Этакий расслабленно-колониальный стиль, и целых две пуговки в вороте расстегнуты, это он нарочно, да? Бонд жадно уставился на длинную шею. Кадык Рауля дернулся. 

- Джеймс, ты так пожираешь меня глазами, что я начинаю волноваться. Здесь замечательная лапша с тыквой и грибами, рекомендую. Жареных крыс, я так понимаю, тебе не предлагать?

- С нашей стороны это будет почти каннибализмом, поэтому лучше уж лапшу.

Едва официант отошел, Бонд  спросил:

- Ты не передумал?

- Сразу быка за рога, да что ты будешь делать! Нет, разумеется. Я думал, что после всей этой истории с моей бывшей веселой организацией ты передумаешь.

- Ничего веселого не заметил, на том собрании, на котором я присутствовал, тоска была нереальная, пришлось подбавить градуса. Но мне нравится, что ты говоришь о них в прошедшем времени.

- Мне было приятнее, когда ты думал, что я всё сам, все сам, поэтому я предпочитал тебя не разочаровывать. Увы, не всё. Иногда на качественный скачок требуются годы, а у меня был не очень веселый период в жизни, когда один врач ляпнул, что у меня, по его мнению, максимум лет пять осталось в запасе. Он, к счастью, ошибся, но тогда я воспринял его слова серьезно и хорошо так задергался, что время поджимает. Можно было пойти по простому пути, конечно, сам знаешь, дыр в охране ее квартиры было много, но меня это не особо устраивало, ведь для меня это было куда большим, чем личная обида.

- И как много у тебя подобных сюрпризов?

- Скажем так - меня совершенно не устроил бы мир с тотальной слежкой за всеми и вся, Джеймс, наверное, поэтому наши пути с твоим сводным братцем и разошлись. Информация далеко не всегда ключ к чему-то, иногда это просто шум. Должно совпасть куда больше факторов. Если ты пытаешься добыть у меня информацию, не зная, к чему именно она ключ — толку не будет. Спроси лучше главное для тебя.

- Главное?

- Предам ли я тебя? Да, могу, если ставки будут таковы, что единственный путь тебя не предать — это предать и потерять уже себя. Но не хочу.

- Пожалуй, меня это устроит.

- Позволишь мне остаться собой?

Бонд слегка улыбнулся.

- Мне надо больше информации, что ты такое, чтобы позволить тебе остаться собой, а лучшим местом для добывания этой информации я всегда считал постель. Руку дай.

- После ужина надо, Джеймс!

- А что, потом и есть нельзя будет? - Бонд достал коробочку.

- А ты, случайно, не занес мое колечко сначала Кью? Я тоже, знаешь ли, тот еще параноик!

- Нет.

Сильва наконец протянул руку и тут же отдернул. У Бонда окаменело лицо.

- Да я ж тебе еще кучу важного не успел сказать, Джеймс! Я, может, хочу, чтобы ты принял осознанное решение!

- Что, ты уже женат, или наоборот, дал обет Господу? У тебя семеро внебрачных детей?

- Да нет же! Я просто хотел предупредить, что остановился пока в отеле, так как не один…

- Понятно.

- Да ничего тебе не понятно! Сейчас доедим, я вас познакомлю и ты скажешь, сможем ли мы жить втроем. В твоей коробчонке нам в любом случае будет тесновато. Я уже начал присматривать нам нормальную квартиру...

- Втроем точно нет.

- Это не то, что ты думаешь, Джеймс! Ладно, пойдем к машине, покажу, о ком речь, потом доешь.

Бонд узнал ее не сразу. Лишившись своей роскошной белой шубки и забившись в угол переноски, она выглядела вполовину меньше, не особо ровно подстриженная, тощая и смешная. Только по огромным голубым глазам узнал он кошку Блофельда. Все у Сильвы со Спектром в прошлом, ну конечно!
Рауль тут же засунул в переноску руку, начал начесывать тварь и нежно ворковать с ней, и кошка немного оживилась, даже потерлась об его руку.
- Да что у тебя опять за лицо, Джеймс! Ну не любишь кошек — так и скажи. Я тогда поживу пока в отеле. Мяусси и так в шоке.
- Эту точно терпеть не могу.
- Она ни в чем не виновата. Мяусси всего лишь кошка, Джеймс, причем далеко не самая умная, а это интеллект примерно на уровне полутора-двухлетнего ребенка, и то не во всем. Все, что она знает — что все было хорошо, ее все любили, хозяин был рядом, а потом все вдруг страшно бухнуло и нормальная жизнь закончилось. Я наткнулся на нее в пустыне. На спутнике картина была удручающая, решил лично посмотреть, в процессе надумал попить водички, и тут на бульканье ко мне вышло это несчастье. Вся в гари, шерсть свалялась, отощавшая и пошатывающаяся от обезвоживания. Хорошо, что она меня вспомнила, узнала голос и пошла на руки, мы с ней всегда симпатизировали друг другу. У нее никого больше нет, Блофельд явно в ближайшее время будет очень занят.
- Ты еще пожалей несчастного сиротку Блофельда, который убил собственного отца. Ее можно пристроить в приют.
- Она уже немолода, Джеймс, и ее только что сняли с капельниц, кошкам очень вредно долго не пить и не есть, поэтому ей нужен лечебный паштетик и куча любви и заботы.
- Мне тоже.
- Не будь таким ревнивым, как твой братец. Любовь парадоксальна и ее станет не меньше, а больше, если разделить ее на тебя и на кошку.
Бонд помолчал немного.
- Так и быть, я потерплю ее ради тебя.
Лицо Рауля просияло, и отлепились друг от друга они с трудом.
Остаток ужина Сильва фонтанировал идеями про совместную квартиру и предлагал варианты с готовыми ремонтами, чтобы не переживать ремонт еще раз. Эта идея Бонду понравилась, но огромные пентхаусы он забраковал сразу.
- Я хочу, чтобы мы купили квартиру напополам. От такой радости я и холл не потяну.
- Хорошо, - кротко согласился Сильва. - Хотя глупо. Если мы решим развестись, мне не нужна будет половина квартиры, я оставлю ее тебе, а сам проведу старость в краях потеплее. Так какой смысл ужиматься?
- Если решим развестись — продадим.
- А ты снимать будешь, что ли, на старости лет? Зачем?
- Хватит спорить!
Но спорить они не перестали. Варианты менее чем с пятью комнатами Сильву в любом случае не устраивали. В его запросы входили две спальни, и в каждой обязательно свой санузел, два кабинета, гостиная…
- Мне не нужен отдельный кабинет. Хватит стола в гостиной, как сейчас, или столика в спальне. И зачем нам отдельные спальни?
- Может, потому, что мне пришлось долго приводить в порядок спину после дивана в твоей гостиной? - огрызнулся Рауль. - И мне-то кабинет обязательно нужен! Сервер там хоть небольшой поставить, книги, пару мониторов, все такое. Нельзя же постоянно жить ужавшись! А если у меня будет кабинет, а у тебя нет, это будет несправедливо!
- Тебе — пусть, а я точно переживу без кабинета и в обиде не буду. Чем больше комнат, тем сложнее все это поддерживать в порядке.
- Кабинет закрывать, оружие в нем же в сейф, на остальное нанять проверенного клинера. Тоже мне проблема.
- Хорошо, но объясни мне все-таки, зачем супругам отдельные спальни? Я согласен на большую спальню с двумя кроватями, чтобы хотя бы слышать, что ты рядом.
- Ты же знаешь, - насупился Сильва. - Я не могу засыпать не один. Я не нарочно.
- Конечно, не можешь, если не давать себе уснуть и убегать каждый раз на диван! Но ты же спал со мной в одной кровати первое время, до кошмара. И нет, один кошмар за несколько месяцев — не отмазка. У меня они чаще бывают. У всех людей иногда бывают кошмары, и супруги не разбегаются из-за этого по разным спальням, а спать рядом со мной ты прекрасно можешь. Для меня это важно.
- Это не обсуждается. Я готов тебе уступить в чем-то другом. В конце концов, я уже отказался от пентхауса, согласился на квартиру напополам и согласен всего на четыре комнаты!
- Рауль, - сказал Джеймс негромко, но проникновенно.
- Может, ты все-таки поищешь себе кого-то нормального?
- Мы просто перепутали и поменяли местами помолвку и супружеские ссоры. Это надо было оставить на сладкое.
- Нет, непросто! Со мной ничего не бывает просто, Джеймс, хотя с любимым человеком как раз должно быть. Тебе нужен кто-то не настолько поломанный, кто-то, с кем спокойно можно спать в обнимку...
- Руку дай мне наконец, придурок!
Сильва вздохнул и протянул ему левую руку.
- Спальни в любом случае раздельные. Так романтичнее. Смена обстановки, навещать друг друга и все такое. И научно доказано — с раздельными спальнями качество сна улучшается!
- Я считаю, над этим просто надо как следует поработать, - Бонд едва удержался от рефлекса крепко схватить любовника за протянутую руку, чтобы тот не отдернул ее снова. Вместо этого он одел кольцо ему на палец очень бережно, словно боясь спугнуть, и порадовался, что угадал с размером. - Не все сразу, конечно, но потихонечку привыкнешь. Но мы еще успеем это обсудить, и не раз.
- Ты нарочно меня пугаешь? - Сильва достал корбочку из кармана и только тут, кажется, заметил форму своего колечка. - О боже, Джеймс! Это так здорово, так символично!
Бонд тоже разглядывал кольцо на своем пальце. Платина с витой серединкой и гладкими краями, ничего лишнего, все выверено, ко всему подходит, не слишком бросается в глаза. Пожалуй, обручальные кольца тоже надо будет выбрать платиновые. Отлично смотрится.
- Как для меня создано!
- Рад, что тебе нравится, - Рауль еще раз бросил взгляд на свое кольцо — обычное рыжее золото и две более темные эмалевые сплетающиеся крабовые клешни на месте камня. - А твоя идея меня просто покорила. Мне захотелось навестить Эрнста в тюрьме, сказать, чтобы не переживал за Мяусси и между делом продемонстрировать руку. Этот долбоклюй даже не сообразит, что это знак помолвки, для него это сложновато. Будет думать, что новый злодей творчески перелопатил его идею с морскими гадами в качестве опознавательного знака и сделал организацию еще круче, и помирать от злости и зависти.
- Даже не вздумай, это вовсе не о том!
- Он в любом случае уже знает, что я жив и что мы вместе, да и черт бы с ним. Я знаю, Джеймс, почему ты так проникся крабом. Ты похож на него во всем, кроме одного. Та же колючая броня, прикрывающая несметные достоинства, та же безрассудная храбрость.
- А чем непохож?
- Ты вовсе не тот краб, который будет скидывать сородичей, чтобы они не могли выбраться из ведра и убежать, наоборот.
- А они правда так делают?
- Да не со зла на самом деле. У них просто умишка маловато, и пока один раскорячивается, чтобы вылезти, другие тоже пытаются, вот и мешают друг другу.

Вечер в тот день выдался суматошный. Сначала они заехали в отель, где остановился Сильва, забрали вещи, включая многочисленное приданное Мяусси, а потом начался какой-то цирк с устраиванием кошки в квартире. Бонд никогда бы не подумал, что это так непросто и займет столько времени.
Лоток занял едва ли не половину прохода в туалете, куда не поставь миски на кухне, они все равно оказывались на проходе, когтеточка никак не вписывалась в гостиную, лежанка тоже, кроме того, помимо мисок на кухне, нужны были и миски с водой в других комнатах.
На руках у Сильвы кошка сидела относительно спокойно, но стоило попытаться показать ей лоток, в который был положен и новый наполнитель, и использованный комочек наполнителя из ветклиники, и даже, к некоторому шоку Бонда, ее же какашка, чтобы она не дай бог не попутала чего, как Мяусси обнюхала его содержимое и тут же в ужасе ломанулась из туалета в гостиную и забилась под диван.
- Спокойно, спокойно, - явно больше для себя вещал Сильва. - Это совершенно нормальная реакция кошки на новом месте, слишком много новых запахов. Она в стрессе, у нее был шок после взрыва, потом клиника, дороги, снова клиника, сейчас у нее пятая смена места за последнее время, и важно ее не беспокоить. Так, водичку надо поставить поближе, ей нельзя сейчас долго не пить…
- Я бы тоже задергался, если бы мне сунули мое старое дерьмо под нос.
- Джеймс! - Сильва постарался сказать это возмущенно, но не выдержал и рассмеялся.
Потом Рауль действительно оставил-таки кошку под диваном в покое, распаковал свои вещи, провел ревизию холодильника и немного угомонился.
- А она не нассыт на пол?
- Она воспитаннейшая кошечка, Джеймс! Дверь в туалет не прикрывай плотно, кстати. Ну а если вдруг и напрудит от стресса — я уберу, ничего страшного. Не вздумай на нее кричать, если что.
Бонд строго посмотрел в сторону дивана, хотя в глубине души разведенная Раулем суета его даже радовала.
- Пойдем уже спать, а?

Вообще Бонд планировал просто тихо расписаться, но не выгорело. К нему заявилась Ив.
- Крутись как хочешь, Джеймс, но сегодня ты обедаешь с нами. Мне пришлось перенести  свой обед, я еле уговорила босса.
- С вами?
- Кью тоже подойдет.

- Я не сплетница и старалась не верить слухам, что у тебя появился постоянный парень, Джеймс. Мало ли с кем ты там выбираешь шторы в K&M и ходишь по ресторанам, может, со своим дизайнером. Но попробуй нам сейчас начать заливать, что это не обручальное колечко!
- Попробую, потому что оно помолвочное.
- И мы до сих пор не в курсе? Джеймс, а тебе не стыдно?
- Можете меня поздравить.
- Поздравлением не отделаешься. Когда свадьба?
- Мы не хотим огласки. Просто распишемся.
- Ну хотя бы небольшой ужин для друзей-то можно устроить? - возмутился Кью. - Или ты боишься, что мы уведём твоего импозантного мужчину?
- Боюсь, я не смогу вас познакомить.
- Основных вариантов три — либо это двойной агент, либо он участвует в мега-секретной операции и его нельзя засветить до неё, либо мы с ним уже знакомы, - задумчиво сказал Кью. - Описаний маловато, конечно, вас видели издалека, но ты заинтриговал. И что, в любом из этих случаев ты думаешь, что мы вас выдадим?
Бонд вздохнул.
- Нет, я так не думаю.
- Кстати, кто из вас завел белого кота? Я просто обязан его увидеть!
Вот чистись не чистись перед выходом — все равно обязательно где-нибудь на спине пропустишь белую шерстинку.
- С чего ты взял, что это кот?
- Шерсть слишком мягкая для собаки.
- Это кошка, Кью. С ней я вас познакомлю, да и новоселье отметим, мы недавно переехали. Но моего жениха там не будет, не обессудьте.

Рауль пожал плечами:
- Я завтра вечером в любом случае уйду по делам и вернусь поздно. Оставлю тебе заготовки для ужина, получится и быстро, и вкуснее, чем заказывать. Но стоит ли скрываться? Маннипенни и Кью со мной в любом случае некоторым образом знакомы, слухи уже покатились, как снежный ком, рано или поздно на нас с тобой вживую или на записи, нужной для любой из операций, наткнется кто-нибудь из МИ-6, кто знает меня в лицо по Скайфоллу или знал до Гонконга, это вопрос времени, я удивлен, что до сих пор этого не случилось. Весь город усеян камерами.
- Не стоит.
- Думаешь, Ив попытается меня пристрелить прямо во время ужина? Во время перестрелки она прекрасно владела собой, но тебе виднее. Если Мяусси не выйдет к гостям сама — силой ее не тащи, показывай издалека. Если спрячется — вообще не лезьте к ней. Если пойдет к тебе — не передавай из рук в руки, не подрывай ее доверие. Кошки любопытны и рано или поздно она подойдет сама, может, не в первый день, но подойдет, тем более Кью — кошатник.
- Откуда ты знаешь?
- О боже, Джеймс, да большинство хакеров тусят в сети в одних и тех же местах. Откуда, по-твоему, у меня была его программа для генерации кодов? Он частенько упоминает своих котиков. Интересно, а сколько правды обо мне они угадают по обстановке? Я даже не буду их запутывать, оставлю все как есть!

Разумеется, приглашая гостей на новоселье, хочешь не хочешь, а показываешь им квартиру.
- Какая огромная! - восхитился Кью. - Твой жених — миллионер или вам дали ипотеку на двести лет вперед?
- Мы купили ее вскладчину.
- Значит, ты тоже миллионер, но зачем-то работаешь на госслужбе?
- У меня были небольшие накопления, плюс мне выплатили компенсацию за уничтоженное во время операции поместье, восстанавливать его я не собираюсь, но эти деньги разумно было вложить в недвижимость, а сам участок я сдал.
- Отдельные спальни, - Ив сделала сложное лицо. - Воздержусь от комментариев, пожалуй, но весьма интересно.
- Очень улучшает качество сна.
- Судя по лицу, это была не твоя инициатива, Джеймс, и она тебя не особо радует.
- И кто же из вас храпит? - хмыкнул Кью и сунул нос в кабинет Рауля. - Вау! Сервер, да еще такой! Какие мониторы! Кресло моей мечты! Он программист, да?
- Он финансист, - Бонд ничуть не покривил душой. Сильва действительно предпринимал заметные усилия по легализации своей деятельности и углубился во всякие акции, дивиденды и курсы валют - первое образование у него было экономическим. Джеймс был более чем уверен, что интересные хакерские заказы он все равно порой берет, но нечасто. - Информационная безопасность, весьма важная для финансовой сферы, его хобби.
- И ты его от меня скрываешь? - возмутился Кью. - Нам точно было бы о чем поговорить!
- А почему это у тебя нет своего кабинета? - поинтересовалась Ив.
- Я решил не плодить сущности. Мне хватает стола в гостиной.
- Хм, турник, - подняла голову Ив. - Кабинет его, значит, за своей физической формой он хорошо следит.
- Я тоже тут подтягиваюсь и вишу, - возмутился Бонд. - Когда долго сидишь, спина дает о себе знать, а позвоночник полезно вытягивать.
Кью внимательно разглядывал корешки книг Рауля.
- Часть явно любимых, судя по потрепанности, книг он хранит в бумажном виде, значит, не слишком молод, либо отчасти консерватор, как и ты. Владеет как минимум тремя языками, включая китайский, финансист и программист, но не чужд и поэзии…
Бонд только загадочно улыбался.
В кабинет робко заглянула Мяусси, но зайти не решилась.
- Бонд умудрился подцепить какого-то разностороннего миллионера, Тони Старка на минималках как минимум, - весело резюмировала Ив. - В обоих спальнях кровати стоят так, чтобы не попадать в простреливаемую зону у окна, но тут уже наверняка поработал Джеймс. Я могу сунуть нос в его шкаф в спальне?
- Нет, это слишком.
- Судя по креслу и турнику — твой жених высокий.
- Есть такое. Я перебазируюсь на кухню, ужин надо немного довести до ума.
- Я могу тебе помочь?
- Сейчас прочитаю, что там надо доделать, Ив.
- Так это он постарался?
- Да, он отлично готовит. Правда, редко. Надо почаще приглашать гостей.
- И где же скрываются такие мужчины? - простонал Кью. - Мне нужна наводка!
- Не идеализируй, у всех есть свои недостатки,- пожал плечами Бонд.
- И какие же?
- Я не осуждаю своего партнера у него за спиной.
- Например, желание спать отдельно, - ввернула Ив, не сводя с него глаз.
- А он красивый? - поинтересовался Кью.
- Мне нравится.
Разумеется, на кухне гадания не прекратились. Подошла осмелевшая Мяусси, выпросила еще паштетика, хотя Сильва наверняка покормил ее перед уходом, обнюхала гостей и потерлась о ноги Кью.
- Чует кошатника, - хмыкнул Бонд.
- А зачем вы ее подстригли?
- Мяусси оказалась в непростой жизненной ситуации, поэтому мы ее и взяли. Она была вся в колтунах.
- Бедняжка, - Кью упоенно начесывал Мяусси шейку и был обезврежен на время, зато Ив, помешивая соус, не дремала и успела, помогая, и в холодильник, и в специи заглянуть,  продолжая рассуждать:
- Итак, мы доделываем мясо в устричном соусе, а остальные продукты и специи на кухне, если отделить то, что привычно Бонду, выдают приверженца средиземноморской и юго-восточной кухни. Судя по шампуням в его ванной и по тому, что про азиата рядом с тобой никто не упомянул, внешность у мужчины определенно европейская — значит, он скорее родом из средиземноморского региона, но долго прожил в Юго-Восточной Азии. Сужаем по книгам радиус поиска —  это испанец, долго проживший в Китае. Массажная ванна, ортопедический матрас и подушки, отдельная спальня, турник, мега-удобное кресло для работы... Такая требовательность к личному комфорту говорит о вероятных проблемах со здоровьем.
- Это ведь не тот, о ком я подумал, Джеймс, правда? - взволнованно перебил ее Кью. - Он ведь должен быть мертв?
- А о ком ты подумал?
Ив слегка вздрогнула.
- И как я сразу не догадалась! Вы с Сильвой были в сговоре?
- Совсем уже, что ли? - возмутился Бонд.
- Фууух, к счастью, это не он!
- Он, но ни в каком сговоре мы не были, а снова встретились позже и случайно.
Повисла тишина.
- Это все этически очень спорная ситуация, конечно, - наконец осторожно начала Ив. - Я не собираюсь его выдавать, но задумайся — он же опасен, и не только для тебя.
- Не более, чем любой агент с двумя нулями. Думаю, даже менее, чем некоторые. В отличие от меня, он проходит терапию.
- У меня в голове это не укладывается, - сказал Кью. - Он ведь еще и в «Спектре» состоял, если верить Блофельду?
- Да, но оттуда он вышел после очередной смерти, скажем так. Сейчас у него нет проблем с законом.
- Нет проблем с законом? У человека, убившего М. и взорвавшего офис МИ-6 вместе с людьми, в этой стране нет проблем с законом? Даже если это так, Джеймс, даже если деньги решают все — тебе-то нигде не жмет? - голос Ив поднялся чуть выше.
- Сердцу не прикажешь, - ответил Бонд. - Вы мои друзья, поэтому я не стал скрывать это от вас, а решение в любом случае принимать вам.
- Он очень интересный человек, тут не поспоришь, - задумчиво сказал Кью.
Мяусси спрыгнула у него с коленей и направилась в туалет, откуда послышалась громкое шкрябанье и возмущенный мяв. Потом она вернулась на кухню, подошла к Джеймсу и  снова замяукала.
- Я сейчас, извините. Лоток опять недостаточно чист для этой принцессы.
Когда он вернулся, обстановка немного разрядилась.
- У меня один кот такой же — если хоть одна какашка есть в лотке, будет требовать, чтобы убрали, - улыбнулся Кью. - А второму наплевать. Уходя на работу, оставляю им два чистых лотка, прихожу — чистюля все равно начинает меня поносить на кошачьем.
Ив помогла разложить уже готовую еду по тарелкам.
- Пахнет замечательно. Возможно, я немного погорячилась, Джеймс. В последние дни ты выглядишь таким счастливым.

- А вы с Сильвой случайно не собираетесь никого усыновить? - поинтересовался Кью, жадно набросившись на еду. - А то есть у меня один молодой человек на примете. И разговор по интересам поддержит, и аппетит у него хороший…
- За миску еды, Кью? - возмутилась Ив.
- За миску такой еды!
- У нас уже есть Мяусси, - улыбнулся Бонд и посмотрел на часы.
- Сорок семь минут. Рауль ставил на то, что вы раскроете его примерно за час, а вы оказались круче.
- А ты?
- Я думал, что за два.
- Возмутительно! - Ив шлепнула его по бедру. - Вот как ты недооцениваешь своих друзей!
- Он вообще рвался присутствовать лично. Это я его отговорил.
- Зря, - заявил Кью. - Я столько всего хотел бы у него спросить!
- Не зря, - парировала Маннипенни. - Лично мне нужно куда больше времени, чтобы все это переварить, и я не про ужин.

Когда они подошли к метро, Ив поинтересовалась:
- Ну и что ты обо всем этом думаешь, Джеффри?
- Непростая ситуация, но думаю, они друг друга стоят и сами разберутся.
- Если бы! Ты серьезно веришь, что одержимый местью маньяк, способный вынашивать чудовищные планы годами, вдруг волшебным образом переменился и стал способен на нормальные человеческие чувства? Я боюсь, что это его очередной план, в котором Джеймс — всего лишь пешка. Даже если в этом плане ничего ужасного для Бонда не предусмотрено, достаточно того, что еще одного предательства он просто не перенесет, окончательно ожесточится. Надо постараться все выяснить, и без тебя я точно не справлюсь.
Кью снял очки и старательно протер их.
- Сильва вполне мог успокоиться после смерти М. Логично выглядит. Умереть не вышло, он учится как-то жить дальше, и тут подворачивается Джеймс. Ну и терапия тоже дело хорошее. Идеи фикс больше нет, на первый план выходят другие основные черты личности, а там как раз недостаток любви и внимания во весь рост, как и у Бонда, он же тоже сирота, недаром он в свое время так зациклился на М. Не самые здоровые отношения, но и не самые плохие из возможных.
- Ты упускаешь важный момент, Джеффри. Очень важный. Даже если Рауль Сильва сейчас не играет, а действительно хочет устроить свою личную жизнь, вспомни Северин. Она явно прожила с Сильвой вместе немало времени, и что же? В один непрекрасный момент его просто переклинило и он убил ее фактически за то, что она выполняла его же задание! Терапия не всемогуща, и уже надломанную и покореженную психику снова срывает с катушек гораздо проще, чем относительно здоровую, для этого достаточно любой мелочи. Ему может просто показаться, что Джеймс недостаточно лоялен, что его опять предают — и все. Я побежала, Джейк уже второй раз звонит!
Ив скользнула в метро, а Кью озабоченно смотрел ей вслед.

- А что у вас подразумевалось под протоколом четыре? - спросил Бонд у Сильвы следующим вечером, когда тот выполз наконец из своей спальни, уже умытый, но все еще немного сонный, теплый и расслабленный. Иногда Бонду очень хотелось высадить дверь в его спальню или сломать замок. Когда Сильва спал в гостиной в старой квартире, к нему хоть иногда можно было тихонько пристроится под бок, не разбудив, хотя вдвоем на диване было очень тесно, или просто заглянуть полюбоваться, как он спит, если было достаточно светло, а пару раз приходилось аккуратно забирать у него из рук ноутбук. А теперь возможность застать Сильву спящим была только у счастливицы Мяусси, для которой во всех дверях, кроме кухни и ванных, были сделаны специальные кошачьи дверцы.
- Ну наконец-то спросил, - хмыкнул Сильва, сначала запустив пальцы ему в волосы, а потом добравшись до ушей, к которым особо неровно дышал. - Мои любимые лопушочки! Это усыпить, вывезти на прежнюю локацию и оставить под наблюдением, а еще нам бы пришлось пораньше сняться с места и все такое. Я ведь обещал Гарету сознательно тебя не трогать, нечаянно не считается! А ты взял и сам напросился ко мне в постель, надеясь выведать побольше информации, это было так кстати!
- То есть меня бы больше не пытали? Ах ты засранец, мог бы меня и успокоить тогда! - Джеймс отвесил любовнику легкий шлепок, и тот тут же отстранился.
- Попрошу, только без рук! Нет, конечно. Но вот успокаивать тебя тогда я точно не нанимался.
- Даже если б знал, все равно бы напросился, мне там понравилось!
- Отрадно слышать! Пожарь омлетика, а?

За вечерней трапезой, которая для него была завтраком, Сильва расспрашивал про визит Ив и Джеффри — прошлым вечером он только спросил, а кто же выиграл, угадав со временем.
- Ив наверняка перепрягла коней не просто так, - ухмыльнулся он. - Сейчас насядет на Кью и подобьет его замутить целое расследование.
Бонд нахмурился.
- Она желает мне только добра.
- Разумеется. Будут проверять, не использую ли я тебя в каком-то из-своих планов, но скорее всего, упрутся в итоге в Гарета. Ив еще наверняка опасается, что я недостаточно психически стабилен.
- Хватит.
- Я вовсе не пытаюсь рассорить тебя с друзьями, Джеймс, наоборот, весьма рад, что людей, которых волнует твое благополучие, немало. Стараться предсказывать действия своих оппонентов — это то, чему меня учили. Все, молчу.

И впрямь замолчал, задумался о своем.
Бонд такие моменты не любил. Не потому, что боялся коварных планов от Сильвы с его неуемной и непредсказуемой фантазией, и даже не потому, что о чем бы не был этот мыслительный процесс, по его итогам Сильва все действительно важные решения принимал исключительно самостоятельно — в последнем они были похожи и с этим оставалось только смирится.
Просто в такие моменты особенно хорошо чувствовалось, что не особо подъемный груз на своей душе Рауль продолжал тащить сам, не желая с ним делиться.

- А Кинкейду ты просто сообщишь по телефону?
- Думаю, да.
- Хорошее решение. Незачем его излишне волновать. Значит, план такой — седьмого в двенадцать мы распишемся, ты позвонишь Кинкейду, в четыре ужин с Ив, Кью и Гаретом, в восемь — с моими друзьями, а восьмого в одиннадцать мы вылетаем.
- А твои родственники? - осторожно спросил Бонд.
- О, вы поговорили с Гаретом? Мои родственники по-прежнему считают меня погибшим.
- Ты так и не сообщил никому из них, что это не так?
- У меня много врагов, Джеймс, не только Блофельд. Чем сильнее я выхожу из тени — тем выше риски, сам видишь.
- Ты не скучаешь по ним?
Сильва немного помолчал.
- Скучаю порой. Иногда с такой тоской представляю, какой подзатыльник отвесил бы мне Лукас, узнав, что я все это время был жив, как будто ничего приятнее этого подзатыльника в мире нет, тем более, потом он все равно полез бы обниматься с усердием медведя. Но лучше я буду скучать по живым.
- У вас в семье, я смотрю, процветали физические наказания?
- Разумеется, бедного сиротку только ленивый не обидит! - хмыкнул Сильва. - На самом деле по тем временам я рос фактически небитым, Джеймс. Мать я помню очень смутно, она умерла, когда мне было три года. Бабушка порой гоняла меня за шкоды кухонным полотенцем, ругаясь, но это было скорее забавно, этакие догонялки, попасть по мне ей удавалось редко, и она не особо усердствовала, больше шумела, став чуть постарше, я обычно просто убегал, а к вечеру она делала вид, что ничего и не было. Дядюшка Диего меня никогда пальцем не тронул, Анну тем более, единственная девочка же в семье, Лукаса на моей памяти наказывать обычно было не за что, но он говорил, что ему порой доставалась, когда он был помладше. Вот Мартину перепадало порой горячих. Но дядюшка дома бывал редко, и разбирал только что посерьезнее, мы в основном с Лукасом сидели, и вот он-то подзатыльники нам обоим порой отвешивал, конечно, и я его понимаю, мы с Мартином были разбойниками теми еще. Когда за дело, я и не обижался, бил он не со всей дури, а так, осторожненько. Но если с моей точки зрения не за дело — я надувался и его игнорировать начинал. Что не скажет — я молчу, есть не прихожу и все такое. Так любил, когда он сам ко мне потом приходил. «Да хватит тебе уже дуться, мелкий, а?»
- Мелкий, - хмыкает Бонд довольно.
- Лукас на шесть лет меня старше, Анна на четыре, и даже Мартина я на полтора года младше был, ну что поделать, если и правда самый мелкий в семье. Зато уже лет в девять я перерос Мартина, но для Лукаса мы все равно всегда были мелкие, он чуть ли не под два метра в итоге вымахал, здоровущий, даже дядюшку немного перерос. Ну вот я еще немного подуюсь, конечно, он меня по голове обязательно гладить полезет, я сначала поуворачиваюсь-поуворачиваюсь, а потом сам как полезу в нему обниматься! Я жуть какой ласковый в детстве был, мне всегда мало было. Бабушка максимум по волосам потреплет, дядюшка на руки брал и на колени сажал маленького только, лет с пяти перестал, считал, что мужчин нечего изнеживать, а вот Лукас тоже тот еще тактильщик был, любил меня и на шее покатать, пока я помельче был, и на руках потаскать, причем уже и не шибко мелкого, и просто пообниматься всегда рад был. Правда, Мартин всегда ржал, если видел, говорил мне потом, что я как маленький, а я делал вид, что мне наплевать, что он там говорит, хотя обижался вусмерть.
- А ты случайно не влюблен в Лукаса в детстве был?
- Не, мне кажется, я скорее проецировал на него нерастраченную любовь к родителям. Мне с ним было хорошо, тепло и спокойно как-то. Он сам-то нам мог подзатыльники отвешивать, но не дай бог кто при нем на его сестричку и братишек косо посмотрит!
- А остальные?
- Анна на моей памяти всегда была на особом положении в семье и держалась немного особняком. Не зазнавалась, нет, смеялась и болтала с нами всеми, но мы с Мартином для нее в любом случае были малышами, разница большая, а девушки еще и взрослеют раньше, а с Лукасом у нее особой душевной близости не было, он маленький сильно ревновал, когда она родилась, потом смирился, но они уже как-то замкнулись сами по себе, и держалась она своей компании, своего возраста. Честно делала свою часть работы по дому, у нас все поделено было, но потом или к себе в комнату подруг и друзей приводила, или сама убегала в гости. А с Мартином особый разговор. Времени я с ним проводил больше всего, разумеется, и это сейчас я понимаю, что он был психопатом, просто отчасти адаптированным, а в детстве-то не понимал, думал, это я какой-то не такой, это я слабак, а он как раз крутой, ничего не боится, настоящий мужик и все такое. С ним было интересно, но порой жутковато. Мне, наверное, повезло, что я был чисто физически покрепче его, несмотря на то, что младше, он в мать уродился, кости тонкие и невысокий, не в отца пошел, как Лукас. При этом у меня интеллектуальное развитие шло опережающими темпами, мне и с Лукасом и его компанией было о чем поговорить, а вот эмоциональное немного отставало.
- Мартин издевался над тобой?
- Драться мы с ним в целом прекратили довольно рано ровно потому, что я был сильнее, тоже весьма уперт, но при этом особо агрессивным не был, первым никогда не лез и сильно нуждался в компании. Мартин вообще дрался и с парнями старше и сильнее себя, и даже один с толпой — боли он почти не чувствовал в запале и останавливаться не умел, дрался каждый раз, как в последний, использовал все, что под руку подвернется, его побаивались, особенно после того, как одному мальчишке он сломал руку, а другому выбил глаз — и это в детстве! Но в семье-то он себе такого позволить не мог, и из-за старших, и потому, что я был ему полезен и интересен до определенного момента. Он, как не странно, практически не ревновал меня ни к дяде, ни к Лукасу — злился, конечно, что мне меньше наказаний и больше плюшек доставалось, но при этом ему самому ласка была не нужна, а эксклюзивного положения в семье у него никогда и не было, он вырос довольно заброшенным, а жизни вообще без меня даже не помнил. Лукасу любви и внимания родителей досталось больше всех, ему было чем поделиться, Анне тоже, хоть и уже поменьше, но у нее были привилегии единственной дочери. У меня были свои персональные взрослые, сначала мама, потом бабушка, была снисходительность от дяди, так как я сирота, плюс меня вечно захваливали за одаренность, дядюшка говорил, что я прямо надежда семьи, меня больше всех любил Лукас, а у Мартина, если вдуматься, и задатки неудачные, и мало хорошего в жизни было. Я читал потом — психопат может быть адаптирован так, что мало кто вообще поймет, что он психопат, а вот детские травмы и заброшенность очень все усугубляют.
Родился он, уже когда в семье были немалые финансовые проблемы, матери не помнил вообще, носил обноски старшего брата с совершенно другим телосложением и от меня кое-что перепадало порой, меня хоть до одиннадцати бабушка вполне сносно одевала, потом в приюте тоже выдавали одежду. Дядюшка был нормальным отцом, только пока жена была жива, а когда она умерла, он отстранился от большей части этих забот. С одной стороны он работал, как проклятый, на тяжелейшей работе, пытался вытянуть финансовую лямку, перерывы между рейсами совсем маленькими были, с другой — спихнул основные заботы о детях сначала на бабушку, потом на старших, бабушка с  совсем мелким Мартином еще повозилась немного, но потом стала брать меня и уезжать на свой остров, с четыремя детьми ей тяжеловато уже было, а с детьми Диего тогда сидела какая-то дальняя родственница за небольшую плату. Между рейсами дядюшка ходил по бабам и дома бывал редко. Домой их не приводил и дома не пил никогда, но надо ж ему было где-то расслабляться, моряки почти все пьют, тем более с такими нагрузками, как у него.

Лукас инстинктивно чувствовал, что с Мартином что-то не так, и возился больше со мной, как будто это я ему был самым родным, а не всего лишь кузеном, но ему катастрофически недоставало времени. Школа, домашние хлопоты, на нем была куча ответственности с такого раннего возраста, одно время он увлекался футболом, но потом забросил, а чуть позже он уже готовился и сдавал всякие допуски для выхода в море. Когда я оказался в приюте, а он пошел работать, мы с ним вообще редко пересекаться стали, часто получалось, что у меня каникулы, а он в рейсе. При этом он все равно умудрялся иногда выбираться ко мне между рейсами, мы с ним гуляли вместе по Малаге, ходили в кафе, в кино, один раз, помню, даже на корриду вместе выбрались, хотя билеты туда были недешевыми. Есть вещи, которые помнишь всю жизнь — и вот эту его сияющую улыбку, когда он меня видел на крыльце, и то, как он хотел меня хоть как-то побаловать, я никогда не забуду. Я с разбега кидался к нему в объятья, и никто не смел рот открыть, и со мной лишний раз связываться не хотели, к тому времени у меня и кулаки уже были ничего, и язычок острый, плюс больно внушительно мой брательник выглядел, да и приютским детям как раз ценность объятий доказывать было не надо, многие все отдали бы за то, чтобы у них был хоть кто-то из родных. Я считался счастливчиком — у меня была неравнодушная родня, меня забирали на каникулы, навещали, мне дарили подарки на рождество и на день рождения, у меня бывали свои деньги, я заливал ребятам, что у дядюшки корабли по-прежнему свои и что он скоро меня заберет, рассказывал, как ходил с ним в море, какой я весь такой из себя опытный моряк и рыбак, ха, и так далее. Хвастливое мелкое трепло, не вдуплял тогда особо, перед кем именно хвастаюсь, и главное, многие на это покупались даже!
Определенным образом приют стал для меня спасением, хоть я тогда этого и не понимал. Если бы не это, думаю, я пошел бы по кривой дорожке вместе с Мартином, докатился бы с ним до уличных банд. А так мы с ним виделись только во время каникул, несколько отдалились друг от друга, я отчасти вышел из-под его влияния и получил возможность посмотреть на него со стороны, покритичнее, у каждого из нас появилась своя персональная компания, до этого у нас и были вроде бы общие друзья, но беда была в том, что с Мартином-то готовы были компанию водить только весьма специфические личности.
Во время каникул начались другие сложности — у Мартина было раннее половое созревание, а у меня вполне стандартное, и это я еще сильно позже узнал, что он в двенадцать лет, незадолго до смерти бабушки изнасиловал соседскую девочку, и отчасти поэтому дядюшке и не дали опеку — денег нет, дети предоставлены сами себе, а тут еще младший уже привлекался за кражи и за изнасилование, состоял под надзором и был на учете у психиатра, а под уголовное преследование не попал только из-за возраста. Мне сначала было даже интересно с ним поэкспериментировать, но я представлял себе секс совершенно другим, да и не дозрел до него еще окончательно. К тому времени я о процессе немало читал, кой-чего нагляделся в приюте, подглядывал за Анной и ее бойфрендом и уже четко знал, что обязательно надо долго обниматься и целоваться, и именно это мне и казалось самым привлекательным, разумеется, а Мартину это все даром не надо было, ему бы скорее разрядку получить, которая мне еще была недоступна в принципе. В итоге наша неумелая возня превращалась в бесконечный торг и быстро стала мне омерзительна.
Останавливаться Мартин умел плохо, именно эта сфера была его основной слабостью, кажется, и он лез ко мне, когда я спал, мы тогда с ним в одной комнате жили. Мы начинали драться, потом нас в итоге раскидали по разным комнатам, меня вселили к бедняге Лукасу, на Мартина он не согласился, а на орехи мы получили оба, разумеется. Кажется, с тебя на сегодня уже хватит моих семейных воспоминаний, Джеймс.
- Повезло ему, что он давно умер, - коротко сказал Бонд.
- Понимать психопатов и уметь с ними договариваться — довольно ценный опыт, который весьма пригодился мне впоследствии. Он был далеко не самый высокоранговый психопат, но при этом вовсе не дурак. Умел притворятся, сдерживаться, где надо, если речь шла не о сексе, много своих делишек проворачивал втихую. Я всегда удивлялся, почему с его-то энергией он так избегает созидательных усилий, но он не любил любые рамки. И не драматизируй — мы с ним не занимались проникающим сексом, хотя он и пытался подвести к этому, но я тогда боялся и не хотел, каких-то великих травм мне наше общение не нанесло, не самый удачный и излишне ранний первый опыт, конечно, но зато я четче понимал потом, чего в принципе хочу и чего не хочу.
- Ты из-за него не любишь теперь спать в одной комнате с другими людьми?
- Вовсе нет.
- А из-за чего?
Живое, выразительное лицо Рауля поскучнело.
- Я не скрываю от тебя свои недостатки, Джеймс. Стараюсь, по крайней мере. Если ты думаешь, что я не пытался поработать с причинами, зная, как для тебя это важно, то ты ошибаешься. Пытался. И с сомнологом работал, и с психотерапетом. Не сработало. Спать под колесами как убитый и просыпаться потом с больной головой тоже ну такое, и неполезно, и тревожность начинает резко нарастать и вылезать потом неврозами, когда настолько беспомощен во сне. У кокаина неплохой эффект расслабления, но и привыкание с побочками еще более неплохие. Если для тебя совместный сон принципиальный вопрос, то не наступай себе на горло, пожалуйста. Это вряд ли уже поменяется.
- Даже не надейся от меня отделаться!
Что-что, а обниматься Сильва с возрастом так и не разлюбил.

Джеймс какое-то время думал, как бы снова вывести любовника на откровенность и рассказы о прошлом, вот теперь это было ему почему-то надо, и в итоге догадался спросить, а нет ли у Сильвы детских фото.
Оцифрованные черно-белые фото у Сильвы нашлись, хоть и немного. Совсем молодая симпатичная пара — его отец и мать, держащая на руках крепенького младенца. Тьяго в белом чепчике, в который с трудом умещались могучие щечки, сердито таращился на фотографа круглыми глазенками, нижняя пухлая губка была выпячена — казалось, он вот-вот разразится ревом. Все трое были в белом и сняты были в студии на фоне белой же фанерной яхты с большим штурвалом.

Джеймс с любопытством вглядывался в лица. Вьющиеся густые волосы и форму и цвет глаз Тьяго явно унаследовал от матери, а вот более светлую кожу, чувственный пухлогубый рот и челюсть потяжелее, чем это обычно бывает у испанцев с их острыми подбородками — от отца.
- Твой отец португалец?
- Я испанец! - так горячо возмутился Сильва, как будто Бонд утверждал обратное. - Он полукровка, у него мать испанка, то есть во мне в любом случае семьдесят пять процентов испанской крови, но даже без учета этого я испанец по культуре и языку. Я в Португалии и не был ни разу!
- Я никогда и не сомневался, что ты испанец, португальский акцент с их шипящими сильно отличается. Они развелись?
- Их брак вообще был ошибкой. Мама влюбилась со всей одержимостью юности, ей было шестнадцать, а ему восемнадцать, когда они познакомились, а у него, скорее всего, гормоны взыграли. Тут выяснилось, что мама беременна, родственники насели как следует и он на ней женился. На тот момент наша семья еще считалась достаточно обеспеченной, но о его мотивах я точно судить не могу, конечно.
- Они быстро расстались?
- Да, крикливый младенец их отношения точно не скрепил. Вообще он приехал учиться в Малагу, там они с мамой и познакомились, когда она туда ездила, но экзамены провалил, женился, на работу устраиваться не спешил, а жили они сначала у нас. На тот момент главой нашей семьи фактически была бабушка, она начала недвусмысленно намекать зятю, что ему пора бы и за работу браться, он-то совершеннолетний и не беременный. Он обиделся и они с мамой переехали в Малагу к его тетке, которая от его брака была сильно не в восторге, она-то подряжалась только помогать ему во время учебы, а не тянуть целую молодую семью. Жили на подачки — бабушка, разумеется, свою дочь и новорожденного внука не бросила без помощи, ну а тетка кормила своего племянничка, и родители ему порой что-то переводили. Он в итоге устроился на работу, но проработал недолго, психанул и уехал обратно в Потругалию к родителям.
Мама была сама не своя, вернулась со мной домой к бабушке, но все надеялась, что он образумится и вернется. Когда мне было чуть больше года, отец прислал документы на развод. Она все подписала, но смириться с этим так и не смогла и попыталась покончить с собой, наелась таблеток. Ее даже откачали сначала, но жила она после этого не очень долго и плохо, кое-как протянула еще пару лет на резервах молодого организма.

На следующем фото запечатлена была вся семья, но уже без матери Тьяго. Его бабушка, к сожалению, стояла в тени от навеса, повернувшись боком, и лица было практически не видно, зато центральной фигурой снимка был весьма колоритный усатый дядюшка Диего, на каждом могучем колене которого восседало по прехорошенькому малышу, а по бокам стояли Лукас и Анна.
У маленького Тьяго на голове красовалась целая копна кудряшек, он цепко держался ручонкой за руку Лукаса и радостно и при этом весьма самодовольно улыбался. Его носик был таким ровненьким, никем еще не битым и не ломанным, белые зубки были своими собственными, а детское круглое личико и пухлые щечки ему неимоверно шли, как, впрочем, и кудряшки. Джеймс вполне понимал Лукаса - он бы тоже такого славного, да еще и ласкового карапуза с удовольствием таскал на руках и катал на шее, если бы была возможность переместится в прошлое.
У Мартина волосы были волнистыми, потемнее, насколько можно было судить по черно-белому фото, и он тоже был хорош, как маленький херувимчик. Он был постарше и уже хорошо виден был более совершенный овал лица, чем у Тьяго, и прекрасной формы глаза, вот только пристальный тяжелый взгляд был каким-то недетским и он единственный из детей не улыбался, хоть и напуганным не выглядел.
Лукас, которому, судя по возрасту Тьяго, было тут лет девять, улыбался сдержанно. Он выглядел старше своего возраста, и даже не за счет роста, а скорее за счет какой-то недетской солидности, да и одет был в костюм, как у взрослого. Черты лица были крупные, но довольно приятные, такие лица всегда внушают доверие. А вот нарядную, как куколка, с кокетливой ленточкой в волосах Анну крупноватые для девочки черты лица, пожалуй, немного портили, но роскошные локоны, милая улыбка и большие глаза сглаживали это впечатление. Бонд отметил про себя, что не только Анна - все дети были принаряжены для фото и на заброшенных полусирот нисколько не походили, одежда новая, по размеру, отглаженная, никто из мальчишек не был подстрижен коротко для практичности, но и не был обросшим, все регулярно стриглись, при этом скорее всего у мастера, у всех были отличные ухоженные волосы. Также стоило учесть, что и Лукас, и Тьяго, и, кажется, даже Анна были весьма и весьма рослыми для испанцев, а Лукас уже в девять был довольно мощным, но при этом подтянутым, не рыхлым, что косвенно подразумевало не только наследственность, но и хорошее питание с достаточным количеством белка и много движения, но вряд ли Тьяго очень хорошо запомнил этот период. Видимо, тогда хорошо старалась бабушка.
- А жена твоего дяди почему умерла?
- Тетушке Летисии через несколько дней после последних родов стало нехорошо, но она все тянула и тянула, не шла в больницу. В итоге потеряла сознание, увезли, а спасти уже не сумели. Оказалось, что  небольшой кусок последа не вышел, разложился внутри и начался сепсис. Не везло нашей семье как-то с женщинами. Может, поэтому дядя Диего и не женился больше — не хотел искушать судьбу.
Следующее фото было внезапно динамичным. Фотограф подловил стройное,  длинноногое, с красиво развернутыми плечами юношеское тело прямо в полете - в момент прыжка с борта судна. Руки с прекрасно очерченными мышцами вытянуты были вперед, чтобы эффектно войти в воду, и лица видно не было, только волосы, но Джеймс слишком хорошо изучил уже это тело.
- А тогда техника позволяла так снимать? - удивился он. - Не размазывало все в движении?
- А спортивные репортажи как делали, по твоему? Штативы использовали, выдержки специальные. Один из немногих рейсов, в которые я все-таки сходил, чтобы понять, что это не мое.
- Тебе тут сколько?
- Вроде пятнадцать.
- А куда ты кудряшки растерял? В три-четыре года ты как барашек был, а в пятнадцать волосы уже прямые!
- Стал подрастать — кудри подразвились просто от тяжести волос, детский пушок-то полегче был, плюс сейчас я ж их еще и утяжеляю специально. Если покороче обрезать и не заморачиваться с уходом, то сильнее будут закручиваться, но будет смешно. А тут мокрые же волосы на снимке вообще, я ж не раз прыгал, перестраховывались, чтобы хоть один кадр получился!
- Мне всегда казалось, что от воды волосы наоборот, закручиваются!
- От влажности закручиваются, а совсем мокрые, наоборот, тяжелеют и распрямляются! Капли стекают — закручиваются обратно, даже посильнее, да.
- Как с этими вашими кудряшками сложно все! А можно как-то сделать, чтобы они у тебя снова стали, как у мелкого? До какой там длины тебе подстричь их надо или до какой степени намочить? Ты же можешь перестать их утяжелять?
- Как у мелкого точно уже не получится, я ж не могу сделать их настолько легче, как в детстве было. Если перестать вытягивать их при мытье, не утяжелять специальными средствами и немного покороче подстричь, у меня будут волосы покудрявее, но на голове будет неуправляемый хаос, Джеймс. Они будут закручиваться куда угодно, но только не туда, куда мне надо.
- Я очень хочу хаос!
- Я не готов так ходить всегда, но если ты очень хочешь — после свадебных ужинов подстригусь и в медовый месяц похожу так, а потом приведу волосы в порядок обратно. Но это в любом случае будут кудри сильно крупнее, чем в четыре года.
- Да, пожалуйста!
- Я не стану хорошеньким, как в детстве, Джеймс. Лицо-то будет это же.
- Я обожаю твое лицо!
- Я всегда знал, что ты извращенец, Джеймс. Но я как раз обожаю извращенцев.

Несмотря на опасения Бонда, все прошло на удивление гладко. С Мэллори Сильва полез обниматься, растрогавшись, и в первую половину вечера пару раз уединялся посекретничать и вспомнить былое, с Маннипенни же общался с несколько настороженной предупредительностью, а она с ним — с холодноватой вежливостью, но все обошлось, зато с Кью Сильва сошелся с полувзгляда и полуслова, сцепился языками,  вспомнив какие-то общие форумы, обсуждал котиков, а к концу ужина уже засел с ним у себя в кабинете, что-то демонстрируя ему на своем ноутбуке и еле отлепился от новоиспеченного приятеля к следующему приему. Ужин с друзьями Рауля тоже прошел без эксцессов. Бонд ожидал куда более криминальных личностей, а пришла приятнейшая пожилая преподовательница китайского со сложным именем и некий молодой финансист Дерек Беллтон, который Бонду не особо понравился, чем-то напомнив ему манерами и заостренным подбородком Доминика Грина, но вел себя при этом вполне достойно.
С Мяусси на время их отъезда предлагал посидеть Кью, но тут же выяснилось, что Рауль уже с кем-то из своих друзей уже договорился и предложение было с многочисленными благодарностями отклонено. Бонд предполагал, что Сильва просто не хочет пускать Кью в их квартиру без присмотра, но свои предположения не озвучивал.
Медовый месяц промелькнул, как один день. Смешно, но место им пришлось выбирать, бросая монетку — каждый настаивал, что надо ехать туда, куда больше рад был поехать другой. Монетка в итоге привела их на Канарские острова, и Бонд радовался за новоиспеченного мужа сильнее, чем радовался бы за себя. Не то чтобы ему самому не нравилось ловить рыбу, купаться и загорать — но он скорее выбрал бы для отдыха страны Карибского бассейна. Только любовь к дайвингу Рауль с ним, увы, не разделял, что при его почти беспредельной любви к морю было даже удивительно, но Джеймс завел специальный подводный фотоаппарат, и вечера, когда они сидели, прижимаясь к друг другу, смотрели, что получилось, и обсуждали морских обитателей и его подводные приключения, были счастливее, чем сами вылазки под воду.
Единственное, что омрачило Бонду медовый месяц - это всё тоже упорное нежелание Сильвы спать вместе. В бунгало комнаты не закрывались, но когда он по старой памяти тихонько прокрался в комнату к спящему Раулю — тот проснулся, дернулся было, сунув руку к пистолету, но почти мгновенно понял, что происходит, разозлился и долго возмущался, что не так много и требует, что Бонд вообще-то согласился и принял, что у него проблемы со сном, что он всего-то хочет спокойно спать, а ему отказывают даже в таких базовых потребностях, обвинял в запале Джеймса в сомнофилии, даже про пытки депривацией сна вспомнил, а главное, спать больше в тот день так и не лег, так и ходил усталый и раздраженный еще чуть ли не сутки. Больше Бонд не рисковал, держался, хотя желание обнять теплое сонное тело и уткнуться носом в спутанные волосы порой бывало почти нестерпимым.
Сомнофилией это не было, что бы там Сильва не говорил. Нет, идея о сексе с сонным или спящим Раулем его заводила, если начинать думать в таком ключе, но понятно было, что тут случай сильно не тот, и это-то как раз не причиняло ему страданий, не то чтобы Джеймс был хоть где-то не удовлетворен их интимом. Он и сам не до конца понимал, откуда у него вообще эта идея фикс — с объятиями и тактильным контактом у них тоже ведь проблем не было, тактильность у Сильвы с возрастом никуда не делась, и засыпал Джеймс обычно в обнимку с мужем.
Но ему так хотелось слышать дыхание рядом, просыпаясь, так хотелось почувствовать, как тело Рауля полностью расслабляется во сне рядом с ним. Хотелось, чтобы любимый человек доверял ему себя и в абсолютно беспомощном, самом уязвимом состоянии. Умом он понимал все и вовсе не желал, чтобы у Сильвы накапливалась тревожность или нарушался еще больше сон, но понимать и до конца принимать — вещи все-таки очень разные.

Они вернулись домой, жизнь постепенно вошла в привычную колею и терпеть раздельный сон стало полегче, потому что времени вместе они проводили меньше, и Рауль не каждый вечер проводил дома, и у него самого нагрузки на работе стало как-то немерено. Мэллори подкинул ему еще обязанностей, сказав, что вообще-то ему нужен будет заместитель и приказав начать готовить себе преемника на должность руководителя отдела. Теперь в рабочие дни вечером основной проблемой Джеймса было хоть как-то расслабиться и отвлечься от работы и урвать лишний часок сна в принципе. До конца Бонд с ситуацией с раздельным сном так и не смирился, но вынужден был принять существующее положение дел и кажется, даже начал постепенно привыкать. Плюсов у брака все равно было столько, что один, пусть даже и крупный для него минус перевесить все их никак не мог.
В тот вечер он в кои-то веки освободился вовремя, но выяснилось, что Сильва еще спит — дверь в спальню была закрыта. Джеймс почесал зевающую Мяусси, выбравшуюся его встретить, покормил, привел ее лоток в порядок и остановился посмотреть, как неблагодарная кошенция снова просачивается через кошачью дверцу в спальню к своему обожаемому Раулю, элегантно втягивая за собой по очереди пушистые задние лапки.
Через приподнявшуюся во время залезания кошачью дверцу донесся странный звук, и Джеймс опустился на колени и приподнял ее снова, прислушиваясь. Точно, сдавленные крики и стоны. Опять кошмар.
Он встал, постучал, позвал Рауля, но тот не проснулся. Опустился к дверце и послушал снова - на некоторое время после стука стоны стихли, и Бонд уже собирался было встать на ноги и уйти, решив, что сон переменился, но тут Сильва снова вскрикнул, уже не так сдавленно, забормотал сквозь сон отчаянное «Нет, нет», и Джеймс подскочил и одним ударом вынес замок. 
Спасла его только реакция — он успел перекатится, и пуля вошла в дверь и, как не странно, даже увязла в не самом толстом ДСП, хотя шла, кажется, вовсе не под углом. Сидящий на кровати Сильва смотрел на него все еще затуманенными сном глазами, наконец узнал, вздрогнул, рука у него опустилась и Глок тихо сполз на кровать.
Мяусси решила воспользоваться моментом затишья, выскочила из-под кровати, куда забилась, видимо, когда Бонд выносил дверь, и вылетела из комнаты от греха подальше.
Одним прыжком Бонд оказался рядом и сгреб Рауля в объятья.
- Все, все, тихо. Это я. Это был всего лишь сон.
- Ах ты придурок! - заорал Сильва, рванулся из его рук и когда вырваться сразу не получилось, саданул ему локтем под ребро так, что Джеймс согнулся от боли. - Ты что ж творишь, болван!
Его потряхивало и дышал он неровно и словно с трудом.
- Все хорошо, успокойся, пожалуйста! - Джеймс успокаивающе приподнял ладони и попытался было незаметно придвинуться к уже стоящему возле кровати мужу, тоже встав на ноги.
- Успокойся? - снова заорал Рауль, отодвигаясь от него, как от чумного. - Ах, успокойся, вот так у тебя все просто? Да я тебя чуть не убил, придурок! Что именно в словах, что ко мне не надо лезть, когда я сплю, тебе до сих пор не понятно?
- У тебя есть что-нибудь успокаивающее?
- А у тебя есть мозги, ну хоть немного? - Сильва обреченно махнул рукой, развернулся и вышел из комнаты.
От ароматного травяного чая, заваренного Раулем, успокаивал даже просто запах, но Джеймс, до этого сидящий на кухне тихонько, как мышонок, и от молча подсунутой ему чашечки отказываться не стал — даже мысль, что муж задумается о разводе или решится еще на какие-нибудь крайние меры типа гостевого брака, доводила его до отчаянья.
- Я больше не буду, - глухо проговорил он. - Я просто… я услышал крики и подумал, что тебе снятся пытки и ты снова их переживаешь.
Рауль посмотрел на него измученными глазами.
- Мы с тобой словно на разных языках говорим, Джеймс. Это всего лишь несчастный кошмар раз в пару месяцев, они у всех хоть изредка бывают, это всего лишь сон, это вполне себе нормально, понимаешь? А вот ты мог умереть наяву и навсегда, не видишь разницу, а?
Бонд виновато молчал.
- Я Северин несколько раз чуть не убил, Джеймс, только потом до меня наконец дошло, что надо спать отдельно. Думаешь, я ничего не пытался с этим сделать? Я с тобой-то попробовал вместе спать только потому, что как раз был период, когда они на какое-то время вообще прекратились и я сдуру решил, что это терапия и совместная жизнь вместе так хорошо сработали. Я опять недавно и к сомнологу обращался, и с психотерапевтом мы это перетирали, и с неврологом, и МРТ я делал, там проблем нет, и даже с датчиками спал. Врачи хором считают, что спецом лечить это не надо, если других проявлений лунатизма нет и кошмары не каждую ночь, сон и так с трудом удалось до этого восстановить, со снотворными я дружу плохо, нормотимики мне тоже качество сна только ухудшают. У меня вся проблема в том, что после кошмаров чуть медленнее приходят в себя лобные доли мозга, это практически норма, да и кошмары стали редкими, что в целом-то хорошо. Все, что советуют — это избегать стрессов.
Без пистолета я тоже еще тогда, с Северин, пытался приучится спать, вообще убирал, потом разряжал его полностью перед сном — но тогда я просто не мог уснуть без снотворного, и все тут. Одна мысль, что до меня до живого доберется кто-нибудь…
Сильва замолчал, а Бонд встал, подошел к нему сзади, обнял и потерся щекой о растрепаные крупные завитки, с которыми Сильва и после отпуска так и не стал ничего делать.
- Так тем более безопаснее и спокойнее спать вместе. И прикрываем друг друга, и если ты поорешь, а потом к пистолету потянешься, я буду просто руку перехватывать и будить.
- Даже думать забудь, - отрезал Рауль. - Просто у него опять всё! Я ж не всегда вслух ору и первые секунды после кошмара не узнаю никого. Если я тебя так грохну — думаешь, я потом смогу спокойно жить?
- Да меня еще попробуй грохни! Я-то в этот момент не сплю, и реакция у меня хорошая...
- Я ж говорю — болван!
По крайней мере он больше не выкручивался из объятий, не отстранялся, и Джеймсу стало полегче. Проблема окончательно прояснилась, и то, что Сильва за него так боялся, очень трогало.
- Я у всех межкомнатных дверей специальный композит выбирал, - продолжил Рауль, - в котором пули вязнут, вроде и правда работает. Мало ли что — может пригодится. Но с тобой мне, видимо, только сейфовая дверь и поможет, сталь сантиметров в сорок толщиной, и косяки надо будет укрепить, завтра озабочусь. Мяусси с тобой будет спать, никуда не денется, привыкнет.
- Даже не вздумай! А вдруг пожар?
- А в пожарную сигнализацию и систему тушения ты совсем уже не веришь, что ли?
- Нет, пожалуйста! А вдруг тебе станет плохо?
- Ага, а с обычной дверью даже подрочить будет страшно — стон издашь и ты тут же вломишься, а вдруг это меня опять во сне пытают!
- А нечего без мужа дрочить! Вместе надо!
Рауль тихонько засмеялся и поднес к губам его руку, коснувшись места рядом с обручальным кольцом.
- Ладно, хватит уже переживать, Джеймс, благо все хорошо закончилось. Починим ту же дверь, которая была, просто пообещай, что соваться, когда я сплю, больше не будешь.
- Не буду, - ответил Бонд, стараясь, чтобы это прозвучало максимально честно. Между сейфовой дверью, от которой, помимо прочего, пуля могла срикошетить и в самого Сильву только так, и обычной межкомнатной, которая выносилась относительно легко и в которой пули, как выяснилось, вязли, выбрать было несложно.

Так просто все не обошлось. Помимо починки двери и косяка, Сильва вдруг затеял в своей спальне какой-то масштабный ремонт, который продолжался несколько дней, включающий даже замену полов, отговариваясь тем, что хочет выбрать еще более успокаивающую его нервы гамму. Кроме того, кошачью дверцу в его двери демонтировали, что весьма расстроило Мяусси.
Джеймс, разумеется, быстро докопался до истины. Даже угрожать никому не пришлось — за определенную сумму денег один из рабочих признался, что ставят они мощную, как в студиях звукозаписи, звукоизоляцию, протаскивая и устанавливая звукоизоляционные плиты, когда он находится на работе, а при нем занимаясь поверхностной отделкой.
Предъявлять Сильве претензии за его скрытность было бесполезно, и Бонд просто  договорился с этим же рабочим о некоторых технологических усовершенствованиях ремонта, которые позволяли ему при необходимости слышать все происходящее в спальне мужа, а так же беспрепятственно и тихо в нее заходить, если потребуется. Небольшой звукоотводящий тоннельчик со звукоусилителями внутри плотно прикрывался незаметной изолирующей заглушкой, находился за тумбочкой, а когда Сильва спал у себя, Джеймс открывал заглушку и слышал все происходящее у него в спальне даже лучше, чем если бы муж спал рядом. В дверной замок тоже внесены были небольшие усовершенствования.
Следующий кошмар наступил довольно скоро, и пары недель не прошло. Сработало все просто отлично — Сильва даже не проснулся до конца, просто переключился с кошмара на нормальный сон под ласковые нашептывания и наглаживания.
А вот уйти незаметно у Джеймса, когда он понял, что если задержится еще хоть на минуту, то уснет сам, выдав всю свою схему, не получилось, видимо, фаза сна у Сильвы как раз была не самая глубокая, а может, ему просто не понравилось, что его лишили теплых объятий и он недовольно заворочался, просыпаясь.
- Чшшш, - увещевающе шептал Бонд от двери, надеясь, что сработает.
- Я тебе покажу «чшшш», сволочь, - не менее проникновенно прошептал в ответ Сильва. - А ну иди сюда!
Джеймс подошел, устроился рядом и аккуратненько продолжил то же, что делал ранее — нежные поглажки по боку и по спине. Удивительно, но в этот раз локтем он не получил. Видимо, фаза сна, в которую Сильва проснулся, была более доброй или более расслабленной.
- Ты мне тут не подлизывайся! Рассказывай давай!
- Спи давай. Нечего сон нарушать!
- Я все равно всё узнаю, Джеймс. Лучше сам расскажи.
- А ты будешь еще спать? Тогда расскажу. Как сказочку на ночь.
Сильва негромко рассмеялся.
- Даже если бы я и впрямь попытался снова уснуть, у меня это сейчас не получится. Но я притворюсь ради тебя, что засыпаю, раз тебя это так торкает.
- Только ты не придумывай больше ничего, пожалуйста, - прошептал Бонд, прикасаясь губами к шее мужа. - Не надо. Сейчас все прямо идеально, я считаю.
И заткнул ему рот поцелуем, когда тот вознамерился возразить.
Признаться в содеянном ему все равно, конечно, пришлось, простым поцелуйчиком, да и непростым тоже, от  Рауля Сильвы отделаться было невозможно.
- Кажется, нам придется несколько поменять формат нашего брака и встречаться только вне моего сна. Я не могу так рисковать, - заявил Рауль, узнав о небольших технических переделках.
- Нет. Я не согласен.
- Я так и думал, - вздохнул Сильва. - Но и у меня есть свои интересы, например, живой Джеймс Бонд с другим супругом меня устроит сильно больше, чем мертвый.
- Мне не нужен никакой другой супруг. Это глупо, Рауль. Мы вместе уже почти год…
- Ладно, хватит спорить. Я тебя понял и подумаю, что можно сделать.
- Хватит уже принимать все решения без меня, вариться только в своей голове и не учитывать мое мнение! Супруги — это куда больше, чем спать под одной крышей!
- Вот именно. А ты зациклился только на этом!
- Давай обсудим это вместе! В конце концов, мои последние идеи прекрасно сработали! И вообще я по-прежнему настаиваю, что спать вместе куда безопаснее. Ты ведь дергаешься именно на проникновение в комнату…
- Нет. Один раз я начал душить мирно спящую рядом Северин, когда мне приснился кошмар. Во сне я был уверен, что она тот, кто меня пытает, и надо отбиваться. Проснулся, когда она прокусила мне руку.
- Ну а просто против прослушки твоей спальни, о которой ты знаешь, что ты имеешь? Я буду стучать в дверь, когда у тебя кошмар, не буду ее выбивать, пули через нее не проходят, и я ничем не рискую. Можно что-то механическое придумать, что дистанционно управляется. Какую-нибудь воду на тебя выливать, чтобы ты проснулся.
- Ну вот в эту сторону можно подумать, пожалуй. Браслет с разрядом можно, кстати, как заключенным надевают, только послабее. Хотя я бы предпочел, чтобы ты спокойно спал, а не слушал с пультом от браслета, что там у меня в спальне передают.
- Нет, разряд не надо.
- Ну просто вибрацию можно, будильники такие есть, управляются просто с телефона. Надеюсь, сработает, я еще и сплю в такие моменты, как убитый, на шум не реагирую, даже от толчка не сразу просыпаюсь, тут важна продолжительность.
- Ты не представляешь, как я буду завидовать этому браслету! Он будет спать вместе с тобой!
- Мой маленький сомнофил, - теперь уже Сильва потянулся к нему. - Иди сюда, дорогой мой извращенец, и пусть все браслеты мира завидуют сегодня тебе!

Замок он, конечно, поменял и подло добавил еще и обычный примитивный засов, против которого бессильны были технические ухищрения, но хоть прослушку оставил, слегка усовершенствовав — теперь она работала в обе стороны.
Следующего полноценного кошмара ждать пришлось чуть ли не полгода. Бонд даже понадеялся, что может, Сильве помогло само осознание того, что он теперь не один на один со своей проблемой, но когда он припер его к стенке прямым вопросом — выяснилось, что кошмары не раз уже бывали за это время, просто то Бонда дома не было, то без криков обошлось, такое у него тоже вполне себе бывало.
- Парочка так и вообще не особо страшных была, недоделанных каких-то, когда чувствуешь, что все не взаправду, только один попротивнее, но поверь, я куда сильнее перетрухнул, когда проснулся  и понял, что чуть тебя не убил!
Джеймс еще немного покумекал и поставил Сильве в спальню камеру со звуком. Пришлось немало переплатить за функцию ночного виденья, но зато теперь Бонд мог в любое время суток, даже не находясь дома, оценить в программе, установленной и на его ноутбук, и на телефон, насколько беспокойно мечется Рауль на кровати, не кричит ли, если что-то не так — запустить вибрацию на браслете, а также просто полюбоваться порой, как он засыпает или спит.
Панацеей это не было — он мог пропустить кошмар во время работы и во время собственного сна, но на душе стало заметно полегче. Сильва идею с камерой принял на удивление спокойно, да еще и дразнился порой. Знать, когда именно Джеймс заглянет в программу проверить, он, разумеется, не мог, но вот подгадывал же как-то, когда представление устроить, и Бонд как-то оказался на весьма и весьма важном совещании в довольно пикантной ситуации, когда надо было уже выходить, но тесные брюки  подчеркнули бы его не такую и маленькую проблему, если бы он встал из-за стола. Пришлось долго делать заметки в блокноте с умным видом и уйти самым последним.
Когда он вернулся домой, Сильва в костюме перед зеркалом поправлял волосы, явно собираясь уходить.
- И куда это ты собрался весь такой красивый, а, провокатор?
- Рад, что тебе так понравилось мое маленькое представление. К врачу.
- А я-то размечтался, как полижу тебя хорошенько! Но врача нечего пропускать, надо так надо!
- Так, подожди-ка… - живенько сказал Сильва. - Попробую перенести!
- Хороший план, - Джеймс подтолкнул его в сторону спальни.
- Да подожди же! - Сильва на ходу быстро набирал номер. - Здравствуйте, это мистер Гонсалес, у меня на сегодня запись к доктору Левандовски и я хотел бы ее перенести… Да, да, сейчас посмотрю…
Левой рукой он умудрялся стаскивать с себя брюки, правой, видимо, открывал свое расписание. Джеймс пихнул его на кровать и быстро содрал с него трусы.
- На двадцатое нет записи? - поинтересовался Рауль у администратора и тут же поперхнулся воздухом, когда Бонд принялся за дело. - Да, на это же время, если можно, - сдавленно закончил он. - Спасибо.
Нажал отбой и тут же сорвался на беспомощный протяжный стон.

Они валялись в обнимку, довольные и расслабленные, лениво поглаживая друг друга, и Бонд спросил:
- Я схожу вместе с тобой к врачу?
- Зачем? - изумился Рауль. - Я не беременный, Джеймс. Честно-честно.
- А покапризничать иногда любишь, будто да! Куда подъезжать?
- То, что ты выбрал себе машинку с хорошим пробегом и основательно покоцанную, для тебя вроде не новость, а больше ничего интересного там не будет, Джеймс, так что тебе точно не стоит тратить на это свое время. Все, что надо для чекапа, я уже сдал и сделал. Измерят давление, может, зададут пару вопросов, расскажут, какая картинка в целом вырисовывается, что хорошо, что не очень и что с этим делать. Много времени это все не займет, я думаю, там дел минут на пятнадцать-двадцать.
- Вообще отлично, значит, быстро управимся!
Сильва явно начал беспокоиться.
- Я нормально передвигаюсь и точно не в тяжелом состоянии, поэтому с банальным чекапом точно справлюсь сам. Ты же на медосмотры от службы без меня ходишь?
- Но ты потом просматриваешь заключения. И для меня тоже твое здоровье важно.
- Мне заключение принести?
- Ты меня стесняешься, что ли?
- Нет, я просто считаю, если нет каких-то особых проблем, что там вместе-то делать?
- Если ты не против, я очень хочу присутствовать. Я, может, в восторге от открывшихся мне возможностей семейной жизни!
- Тебе, знаешь ли, досталась не просто какая-то там никому не известная старая развалина, а сам, понимаешь ли, великий и ужасный Рауль Сильва! А ты пытаешься свести все к будничным, унылым анализам и давлению. Кроме того, Джеймс, я не готов  при любимом муже обсуждать, какой у меня стул и где именно колет!
- Я хочу быть в курсе великих и ужасных анализов и не менее величественного давления! И где именно у тебя колет, мне тоже интересно!
- Ты хочешь все больше и больше доверия с моей стороны. Ты в этом отношении совершенно ненасытен и практически одержим. Тебе ж всё равно будет мало!
Шуточки заканчивались, значит, Сильва явно начинал злиться.
- А ты хочешь остаться штучкой в себе? Нераскрытой до конца загадкой и без всяких там презренных анализов? Что, думаешь, я тебя сразу разлюблю, что ли, узнав, что ты гадишь не серебристой пыльцой?
Рауль хмыкнул и немного расслабился.
- А вдруг именно серебристой, но очень стесняюсь этого?
- Ты? Стесняешься?
- А вот это обидно было! Я, может, в глубине души очень застенчивый!
- Значит, где-то очень глубоко!
- Как сказал бы мой психотерапевт — даже если очень глубоко запрятано, это не значит, что это чувство не надо уважать!
- А мои чувства ничего не значат? Мое желание быть ближе, например?
Сильва, немного отодвинувшийся в процессе спора, придвинулся обратно и крепко обнял его.
- Я только за, но другими способами, Джеймс. А если у тебя есть медфетиш — так и скажи, тоже мне проблема!
Так они ни до чего и не договорились в тот раз, поэтому Бонд нагуглил доктора Левандовски и двадцатого после работы подошел к нужной клинике, благо она оказалась всего в паре кварталов от их дома, подгадав время так, чтобы Сильва был как раз на приеме.
Девушка на ресепшене благожелательно заулыбалась, узнав, что он ждет мужа, назвала кабинет, и дальше Бонд тихонько сидел под дверью кабинета и ждал. К сожалению, дверь в кабинет была прикрыта плотно, а рядом сидела еще парочка пациентов, что вовсе не способствовало удачному подслушиванию.
Сильва вышел из кабинета с весьма озабоченным выражением лица и с кожаной папочкой в руках. Увидев Бонда, он нахмурился.
- Я просто решил тебя встретить! - Джеймс с энтузиазмом ретривера поцеловал мужа в щеку и цапнул под руку. - Видишь, я никуда не лезу!
- Сказал бы, что ты хороший мальчик, - усмехнулся Рауль. - Но лезешь ведь.
Они тепло распрощались с приветливым администратором и отправились пешочком домой.
- Надо зайти продуктов подкупить, - нарушил молчание Сильва.
- Да вроде полный холодильник.
- Мне кое-что надо.
В магазине он порылся в папочке, вытащил одну из распечаток и внезапно полез за обезжиренным сыром, который отродясь не ел.
- Дай подержу, - Бонд ловко перехватил папку. В целом, основной его целью и было посмотреть заключения и назначения непосредственно от врача, а не после возможной редактуры от Сильвы. Что-то тут было не так.
Рауль даже глазом не моргнул, вежливо его поблагодарил, не пытаясь отобрать папку обратно, и продолжил собирать продукты по своему списку. Куриная грудка, которую он всегда считал слишком сухой, овощи…
- Что это за жуткую диету тебе прописали? Худеть тебе точно некуда!
- Тебе я приготовлю нормальной еды.
- Не, это не дело. Если тебе нельзя, то и я потерплю.
- Вот еще!
- И все-таки для чего эта диета?
- Немного облегчить жизнь печени, - не очень охотно ответил Сильва. - Это временно. Самое обидное — даже бокальчик вина нельзя!
- Бедолага! И что же там с твоей печенью?
- Да примерно то же, что и было, Джеймс, цианид неплохо по ней проехался. Ты не переживай, ничего страшного нет, это же прекрасно регенерирующий орган. Сейчас побалуем ее немножко — станет как новенькая!
Бонд уже слишком хорошо знал, что если Сильва так горячо убеждает, что все в порядке, то это означает, что все совсем не в порядке.
Перехватить папку обратно Сильва попробовал, оплатив покупки и отдав ему один из пакетов с продуктами:
- Все, спасибо, давай ее сюда!
- Ты же обещал принести мне заключение врача, раз уж на прием мне с тобой нельзя? - невинно отодвинул папку Джеймс. - Посмотрю и отдам, не переживай.
- Это не заключение! Дай, мне список надо убрать, а то помну!
Бонд перекинул пакет в руку с папкой и протянул свободную руку.
- Давай уберу.
- Будь любезен, верни мне мои документы, потом почитаешь, я и сам еще не все видел!
- Посмотрим вместе, хватит дергаться.
- Что-то ты совсем обнаглел, Джеймс. Я не все там тебе готов показать, это мои анализы, в конце концов! Я готов показать тебе только заключение!
- Пошли уже, а? - Бонд попытался снова взять мужа под руку.
- Отдай немедленно, - Рауль сердито вывернулся. - Я твои документы без спроса не беру!
На них уже косились люди и они перекрывали проход, поэтому Джеймс пожал плечами и направился к выходу, засунув папку в свой пакет с продуктами, перехватив его покрепче и весь обратившись в слух.
И не зря — благодаря этому он среагировал вовремя и успел отскочить и развернуться, отодвинув пакет за спину. 
Сильва, разумеется, стоял рядом с ним с совершенно невинным видом, успев принять безобидную позу, как будто вовсе и не собирался выхватить у него пакет.
- Если не брать чужое, то и нервничать так не придется, Джеймс, - и потянулся взять его под свободную руку.
Расслабляться Бонд все равно не собирался, конечно. Теперь главное, чтобы в подъезде или уже в квартире не начал отбирать, ведь скорее всего, у него это получится. Надо попытаться уговорить.
- Не сердись на меня, - негромко сказал он. - Но с тебя же даже клещами нечего не вытянешь! И что мне остается делать?
- Ты думаешь, я стану больше тебе доверять после того, как ты меня выслеживаешь, подстерегаешь и хитростью отбираешь важные для меня документы, которые я собирал не один день? Нет, это совсем не так работает, Джеймс. В следующий раз я постараюсь, чтобы подобная информация не дошла до тебя в принципе. Я-то думал, что хоть с мужем могу немного расслабиться, а мне, кажется, теперь придется искать другую клинику и каждый раз уезжать на несколько дней, чтобы спокойно обследоваться!
- А может, наоборот, Рауль? Может, раз мы семья, стоит расслабиться не немного, а посильнее, и не пытаться скрывать от меня примерно все? Твои проблемы — это и мои проблемы тоже, понимаешь?
- А ты понимаешь, что доверия не требуют ультимативно, особенно у тех, кого уже предавали? Его можно постепенно вырастить, но нельзя добиться вот так!
Спорить с ним было практически бесполезно, все равно переговорит, и Бонд замолчал, размышляя. Соблазн узнать, что же там написано, был велик, но риски были выше. Если Сильва совсем перестанет ему доверять и начнет уезжать каждый раз, когда ему нужно будет обследоваться, это будет катастрофа.   
- На, забирай, - Бонд остановился и протянул папку, которую достал из пакета. - Расскажи мне сам.
- Если захочу, - протянул Сильва, быстро цапая свою бесценную папку и пристраивая в нее листочек со списком. - Пока не очень-то хочется, знаешь ли.
Бонд пристально посмотрел на него, отвернулся и пошел дальше, не оглядываясь. Под руки они больше не брались и до самого дома шли, словно чужие.
Сильва долго молчать не любил, дома заговорил первым, и весь остаток вечера они общались на бытовые темы, больше не затрагивая здоровье Рауля.

Проколы на сгибе локтя у Сильвы постоянно обновлялись. Ну не каждый же день он сдает анализы?
- Что ты колешь каждый день? - спросил Джеймс прямо.
- Не волнуйся, я чист, - мягко ответил Рауль, и Бонд перехватил его за запястье, не давая отойти. А то он не знает, что это не наркотики!
- Я не это имею в виду!
- Мне назначен курс капельниц, вот и все.
- Ты не собираешься мне больше ничего рассказывать, да? - сказал Бонд, даже не пытаясь скрывать свое отчаянье. У Сильвы ведь постоянное подчеркивание и даже выпячивание своих эмоций работает, а вдруг сработает и у него? - Я с ума должен сойти от неизвестности?
- Джеймс, - Рауль выглядел немного растерянным. - Пожалуйста, не надо. Все хорошо. Капельницы вовсе не означают чего-то ужасного, это просто эффективная форма введения лекарства, не более того.
- Да, - устало произнес Бонд. - Разумеется, все прекрасно. Именно поэтому ты еле запихиваешь в себя диетическую еду и по утрам тебя, кажется, тошнит.
- Ладно, пора признаваться. Я и правда беременный. У нас есть шанс получить миллион долларов от Нобелевского комитета!
- Не смешно!
- Вот видишь, ты меня раскрыл, все еще хуже! Я утратил чувство юмора, а его не так-то просто восстановить. Нужны специальные капельницы, строгая веселящая диета и все такое. Вот раньше бы ты улыбнулся, а сейчас только отворачиваешься и дуешься! Джеймс, да послушай же! У меня нет онкологии или чего-то такого, все планово. Нужна очередная нестрашная операция, в рамках подготовки немножко промываюсь, потому что печень вредничает. Ничего нового. Иди ко мне. Ну хоть ты-то не вредничай!
Он прижимал Бонда к себе крепко и вместе с тем ласково.
- Я ко всей этой больничной бодяге давно привык, Джеймс. Не надо из нее делать трагедию.
- Что за операция?
- У печени надо убрать небольшой кусочек, который не фурычет. Ерунда, в общем. Отрастет.
- Я должен поговорить с твоим врачом.
- Ты ничего не должен моему врачу, Джеймс! Ой, ну что ты щиплешься! Ну не надо пугать моего врача, пожалуйста! Операция не раньше, чем через месяц. Все хорошо.

Кью, разумеется, сначала немножко возмутился, но потом сдался. У клиники был не тот уровень системы безопасности, чтобы его нельзя было взломать совсем незаметно.
- Я с вами и сам потихоньку превращаюсь в кибертеррориста!
Ознакомившись, наконец, с медицинской картой Сильвы и кое-что погуглив, Бонд помрачнел. Выяснилось, что печень у него постепенно перестала справляться по двум причинам —  серьезно задета была ножом в Скайфолле, а регенерировать полноценно после операции так и не смогла, сказывалось до сих пор отравление цианидом, после которого она и так работала лишь частично. Недопустимо повысился уровень интоксикации, сейчас снимаемый капельницами, и то, что Сильва называл аллергией, оказывается, было лишь одним из ее симптомов. Операция была неизбежна, и вариантов было два — либо обычная трансплантация, после которой выживало только 85 процентов оперируемых, и только 75 процентов проживало еще десять лет после операции, а учитывая анамнез Рауля, этот процент хорошо так стремился вниз, либо вариант, который выбрал Сильва — удаление и зачистка пораженных долей и стимуляция для улучшения собственной регенерации. Вариант был менее травматичным, но при этом стимуляция несла немалый риск роста атипичных клеток, то есть, попросту говоря, хорошо повышала риски рака.
Сильве он высказывать никаких претензий за его ложь и умолчания не стал — и Кью подставлять не хотелось, и самому Раулю нервничать и ругаться сейчас лишний раз тоже не стоило.
Как будто мало ему было всех этих переживаний и опасений — через несколько дней выяснилось, что из тюрьмы Белмарш во время массового бунта заключенных умудрился сбежать Блофельд.
Узнав об этом, Рауль, кажется, не особо удивился, и у Бонда что-то тяжело екнуло внутри. А вдруг они сообщники? Он знал, конечно, что вклад Сильвы в дело победы над Блофельдом тоже был немалым. Как усмехался сам Рауль — нет зарплаты, нет и оплаченных серверов, ну ой. Но кто его знает — Карлос ему особо близок не был, да и мало ли что мог предложить ему Блофельд? А вдруг это был банальный шантаж?
- Этого следовало ожидать. Надо тебе было, Джеймс, все-таки не миндальничать, а пустить ему пулю между глаз, надежней бы было.
На предложение переехать на время в более безопасное место Сильва только беззаботно фыркнул:
- Джеймс, думаю, ему сейчас точно не до меня и даже не до тебя. А если даже и нет — ну пусть заглядывает, поболтаем. Слушай, я тут такую чудесную плитку видел! А может, поменяем полы на кухне?
У Бонда екнуло внутри еще раз. Он знал, что Меллори в любом случае установил за их квартирой наблюдение, знал это и Сильва, как понимал бы подобное любой агент. Знал он также, что в соседней квартире и где-то еще неподалеку у Сильвы находилось несколько охранников, которым нужно было буквально несколько секунд, чтобы вмешаться в ситуацию. Но с Блофельда вполне сталось бы подорвать весь дом, не заявляясь лично, да еще и пока он бы был на работе, просто чтобы в очередной раз сделать ему, Джеймсу, невыносимо больно. Впрочем, спасет ли в этом случае другая квартира, или их все равно сдаст очередной крот Спектра в МИ-6? Удалось ли Блофельду восстановить хотя бы часть прежних почти неограниченных возможностей наблюдения за людьми?

При всем при этом, на работе Бонд теперь, разумеется, едва ли не жил.
Он стал чаще звонить домой и еще чаще заглядывал в программу с камерой в спальне. Сильве сейчас приходилось больше времени проводить дома из-за подготовки к операции; все тренировки были отменены, а деловые и дружеские встречи сокращены до минимума.

Когда в дверь позвонили, Сильва заканчивал готовить любимый супчик Джеймса с нарезанными копчеными колбасками — для него самого сейчас он был жирноват. На кухне играла бодрая музыка, под которую он порой пританцовывал. Жалко, Мяусси его музыкальных вкусов не разделяла и обиженно ушла с кухни, как только он ее включил. Бросив взгляд на видеодомофон, Рауль улыбнулся, закинул пистолет в хлебницу, убавил звук, включил на всякий случай несколько глушилок любых записей и пошел открывать.
- Как я рад вас видеть! Камеры сейчас постепенно отключаются по всему городу, так что можете не волноваться!
- Думаешь, я не знаю, что отчасти и по твоей вине загремел в Белмарш?
- Я тогда очень обиделся, - печально возвестил Сильва. - Уволился так уволился, ну зачем было трогать моих дальних родственников?
- Я понимаю, что без сотрудничества с МИ-6 тебе не выпутаться было из переделки в Скайфолле. Я даже понял бы твое временное увлечение моим братцем, он в твоем вкусе. Но кое-что я понять не могу.
Сонная Мяусси робко заглянула на кухню.
- Иди сюда, девочка моя!
Голос Мяусси определенно узнала и закрутилась около брюк Блофельда, принюхиваясь. Он подхватил ее на руки и на миг погрузил лицо в мягкую шерсть.
- Признала, - улыбнулся Сильва. - Как насчет супчика, мистер Блофельд?
- Нет, спасибо.
- Я вас не отравлю, не бойтесь. Это точно не мой стиль. Вы заметно исхудали. В Белмарше определенно не курорт.
- Это точно. Ладно, давай, пахнет отлично. Слышал немало лестного про твои кулинарные таланты, но так ни разу и не попробовал, когда еще такой шанс предоставится!
- И кто меня сдал? Доминик?
- Он самый.
- Славный был малый, - вздохнул Сильва. - Скучаю иногда. Пусть спит спокойно.
- Ладно Доминик — хотя вы с ним довольно тесно дружили, но Патрис, Рауль, Патрис! Ты сам лично многому его обучал! Не жалко?
- Жалко, конечно. Но не так уж и хорош он оказался. 
- И ты тоже?
- И я тоже. Все мы иногда ошибаемся.
Блофельд опустил кошку на пол, помыл руки и с аппетитом принялся за еду.
- Повезло братцу. Переманил у меня ценного специалиста, который к тому же так готовит! Что ж ему так неймется-то? Почему он сует свой нос во все мои дела?
- Я не работаю на Джеймса. Я работаю на тех, кто лучше заплатит и чьи условия меня устраивают. Поэтому я и подумал, что мы могли бы договорится. Нам всегда выгоднее было держаться вместе. Есть у меня неплохая идея, как решить большую часть ваших проблем, но я пока думаю.
- Ты знаешь, как я обычно поступаю с теми, кто дорог Джеймсу. Но в твоем случае мы сделаем гораздо лучше — представляю его лицо, когда он узнает, что ты его предал.
- После Скайфолла я кое-что понял. Месть ужасно ограничивает. Все эти годы я толком и не жил. Не мог развернуться в полную силу, не мог свободно радоваться, потому что все время оглядывался назад. Забудьте хоть на время про Джеймса, мистер Блофельд. Вы великий человек. Нам с вами может принадлежать весь мир. Боги не отвлекаются на муравьев.
- Не заговаривай мне зубы. Сам-то отомстил ведь в свое удовольствие! И чем же тебя так очаровал этот муравей?
- Боюсь, вам будет не очень интересно это слышать. Вы не любитель подобных подробностей, - Сильва пошло ухмыльнулся.
- О да, избавь меня от них. Значит, мы не договоримся?
- Ну почему же? - Рауль дожевал последний кусочек бутерброда с обезжиренным сыром и потянулся к хлебнице. - Думаю, прекрасно договоримся.

- Вот я и решил все ваши проблемы, мистер Блофельд, как и обещал, - ласково ворковал Сильва, перетаскивая Блофельда на плотную пленку и начиная освобождать от одежды, которую обшаривал и складывал в отдельный пакет. - Давайте-ка познакомимся с вами поближе, вот так...
Тот, разумеется, молчал, тяжело возражать, когда часть мозгов выплеснулась из головы. Сильва укоризненно покоцал языком, глядя на заляпанные обои.
- Экий вы неаккуратный! Вот сюда приложите пальчик… - сказал он, прикладывая палец мертвеца к датчику отпечатка на его же телефоне. - Ну вот можете же, когда захотите! Я же говорил — мы прекрасно договоримся!
Первым делом Сильва, разумеется, отключил вход в телефон по отпечатку. Остальным можно было заняться позже.
Впрочем, когда он отправил парочку сообщений, приложив к ним видео, ответы на одно из них его не порадовали. Таинственный недруг Блофельда просил в качестве дополнительного доказательства убийства послать ему отрезанный член, ДНК для сравнения у него откуда-то уже было, а прядью волос он удовлетворится был не готов. Сильва возмущенно написал, что член мистера Блофельда вследствие его асексуальности никому не причинял вреда, поэтому он считает подобное надругательство над трупом крайне несправедливым, и предложил в качестве альтернативы палец. Второй заказчик был куда приятнее — он вполне удовлетворился видео и перевел остаток оплаты сразу.
Дальше пришлось повозиться с пальцем, потом Сильва содрал, предварительно разогрев строительным феном, со стены испачканный кусок обоев и добавил его в пакет к костюму Блофельда.
Подъехала машина фирмы по чистке ковров, и молчаливые крепкие ребята вынесли тело, обернутое в заранее купленный ковер поверх пленки. Для криминальных трупов и их барахла в Лондоне была неплохая нелегальная кремация. Недешевая, правда.
С пистолета с глушителем Рауль тщательно стер свои отпечатки и передал его охраннику с наказом отвезти на ту базу, где они тренировались в стрельбе, и там активно использовать. На всякий случай он временно избавился и от любимого Глока, на которые разрешения не выдавались, оставив дома только разрешенный HK MP5 — его немало повеселила в свое время эта нелогичность английских законов.
В ожидании видеоотчета об утилизации тела Рауль, мурлыкая под нос песенку, отмыл пол и продолжал снимать обои. Ремонт точно пора было обновить, иначе современных криминалистов обскакать было сложно, хотя вовсе не факт, что они вообще сюда когда-нибудь заявятся. Нет тела — нет дела, как говорится.

Мэллори не удовлетворился его отчетом по сети — приехал лично, причем даже не после, а просто ближе к концу рабочего дня. Минула почти неделя после визита Блофельда, и ремонт на кухне был успешно завершен.
От ужина Гарет отказался, согласился лишь на чай.
- Я смотрю, ты недавно опять делал ремонт на кухне?
- Да, не смог устоять перед этой плиткой, она такая свежая, бодрящая, как глоток весны! А она потянула за собой и остальное. Спальню тоже недавно освежил, пойдем покажу!
- Как интересно, - протянул Мэллори, оценив по достоинству обновленную спальню. - Сбежал Блофельд, и ты тут же смог найти и взломать новую систему безопасности Спектра!
- Меня несколько нервирует, что опаснейший враг моего мужа гуляет на свободе. Решил сделать хоть что-то, чтобы вам проще было его поймать.
- А гуляет ли? - Гарет прищурился. - Свежий ремонт в вашей квартире, как и массовое отключение камер несколько дней назад, наводит меня на определенные мысли. Многовато для совпадения. Признавайся, ты его убрал?
- Гарет! - возмутился Рауль. - Ну что это за мысли у тебя такие! Прямо профдеформация уже! Я законопослушный гражданин!
- У тебя ведь есть оружие?
- Разумеется, причем на совершенно законных основаниях, я состою в стрелковом клубе!
- И давно ты из него стрелял?
- Давно, но вообще-то я не обязан отвечать на подобные вопросы. Подай официальный запрос и присылай полицию, если у тебя есть основания!
- Не кипятись. Даже если бы я не был бы уверен, что никаких улик у тебя дома давно уже нет, все равно не подал бы. Но мне это не нравится.
Они немного помолчали и Мэллори продолжил:
- Джеймс что-то сам не свой, и началось это еще до побега Блофельда. Что у вас не так?
- У меня скоро операция, а он слишком близко принимает это к сердцу.
- Что за операция?
- Предлагали трансплантацию печени, но я пока согласился только на зачистку и стимуляцию роста клеток, а вот если не поможет и регенерация не сработает, придется и на трансплантацию соглашаться.
- Ого! - Гарет помрачнел. - Совсем отказывает?
- Не тянет, увы. Джеймсу я сказал, что надо отмерший сегмент удалить, что в целом-то правда. Но мне кажется, он докопался до всей истины, хоть и молчит. Да ты-то хоть не переживай! Эта операция относительно безопасна, в отличие от трансплантации, даже основной кровоток переключать не придется. И вообще мне одно время пять лет жизни давали, а я уже почти девятнадцать проскрипел!

Они давно уже забыли и про чай, и про болезни, увлекшись разговором. Щелкнул замок.
- Джеймс! - Рауль расплылся в довольной улыбке, обнимая мужа. - Ну наконец-то! Опять опаздываешь!
- Добрый вечер, сэр, то есть простите, Гарет, - поцеловав Сильву в щеку, Джеймс так и не выпустил его руку, проходя на кухню. - Я, значит, там отдуваюсь за нас двоих перед Комитетом по безопасности, а вы тут чаи распиваете!
- А я принимаю важнейший отчет у нашего внештатного агента, - улыбнулся Мэллори. - Благодаря ему нам удалось проникнуть в систему безопасности обновленного Спектра и вскрыть множество файлов. Я теперь уверен, что Блофельд не в городе, план перехвата отменяется.
Сильва на удивление скромно помалкивал.
- И как вы только терпите бесконечные ремонты, Джеймс? - хитро улыбаясь, поинтересовался Мэллори во время ужина, на который все-таки уговорился.
- Ну что поделать, Раулю быстро приедается однообразие. Моя спальня неприкосновенна, а с остальным я смирился. Давно он вздыхал по этой плитке, надеюсь, теперь хоть на несколько месяцев теперь угомонится. - Джеймс потянулся к руке мужа, сидящего по левую руку, и сплел свои пальцы с его пальцами.
- Надейся! - улыбнулся тот. - Я тут такие шторы видел! Слушай, они нам в гостиную больше подойдут!
- Только шторы, Рауль! Не более!

- И где же сейчас Блофельд? - спросил Бонд вечером, когда они уже лежали в постели . - Ты наверняка знаешь больше, чем Мэллори.
Вместо ответа Сильва потянулся к телефону и запустил программу, включающую несколько глушилок любой возможной записи. Потом вскочил, включил бра на стене и проверил, плотно ли прикрыта ли заглушка канала прослушки спальни, хорошо ли прикрыта дверь, закрыл наглухо окно, вернулся в кровать и только потом ответил:
- Он нас больше не побеспокоит, Джеймс. Занимайся спокойно другими делами.
Бонд молчал, вглядываясь в его лицо. Сильва, признаться, ожидал сентенций на тему «у тебя нет лицензии на убийство», а также уточняющих вопросов и возмущений «почему ты мне ничего не сказал».
- Отлично, - сказал Джеймс. - Надеюсь, предыдущие ремонты были все-таки не об этом?
Рауль счастливо улыбнулся, помотал головой и пристроил голову мужу на плечо, прекрасно зная, насколько он это любит. Не то чтобы он сам не наслаждался каким-то особо интимным теплом и уютом этого вечера.

В последний вечер перед тем, как лечь в больницу, Рауль сказал:
- Вообще шансов на неудачный исход очень немного, операция не самая опасная, но предусматривать надо все, Джеймс. У меня довольно специфические посмертные запросы, я хотел бы тебя предупредить на всякий случай.
Бонд слушал его напряженно и внимательно.
- В общем, если что, меня кремируют. Перед кремацией тебе дадут попрощаться, разумеется, если надо. Кольцо я сразу оставлю тебе, чтобы в больнице не сдавать, их в любом случае снимают перед операцией, принесешь, когда разрешат посещения. И даже не вздумай переживать — я попаду ровно туда, куда давно хотел. Место на кладбище мне не понадобится, мой пепел отправится за пределы земной орбиты.
- Куда-куда?
Сильва немного полюбовался его лицом — Джеймса редко удавалось удивить.
- Вообще я всегда мечтал полюбоваться на наш шарик с хорошего расстояния и был в восторге от идеи космического туризма. Подал заявку, дошел до стадии медосмотра, но увы — у туристов требования к здоровью, конечно, были значительно сильно ниже, чем у космонавтов, но недостающий солидный кусок лицевой части черепа все равно являлся полным противопоказанием. Нет ничего лучше своих собственных костей, гибких и приспосабливающихся за счет того, что они живые. При сильных перегрузках повышаются риски, что от разрушенного истонченного места пойдут трещины дальше и черепушка вообще сделает хрясь. Анализы у меня тоже подкачали, они и тогда были не благостные. Я ужасно расстроился. Я только смирился с тем, что один важнейший проект, способный изменить мою жизнь, не выгорел, а тут еще и мечта детства накрылась медным тазом.
- А что за проект?
- Мы с Северин одно время пытались завести ребенка. Не вышло, но может, оно и к лучшему. Ну так вот — я на полном серьезе рассматривал постройку собственной ракеты без подобных ограничений и собственного космодрома, но там вылезло еще больше заморочек - и поди еще завербуй целую бригаду физиков, способных создать ракету качеством лучше уже существующих, и времени и денег это тоже требовало бы просто немерено, у меня тогда столько и не было, да и разрешений ты таких не получишь, а если строить космодром нелегально, то поди еще обмани спутники... И тут я наткнулся на рекламу ритуального агентства. На самом деле, отправить прах в космос не так и дорого. Кто знает, если есть какая-нибудь особая клеточная память и мои выжженные клетки через миллиарды лет станут частью нового мира, вдруг они будут такие же непоседливые? И в любом случае это позволяет хакнуть дурацкие физические ограничения! Все равно буду в космосе, и всё тут!
- Не торопись, - посоветовал Бонд. - Успеется.
- Вообще не тороплюсь. Ты многограннее любого космоса, Джеймс.
Бнд молчал, перебирая его темно-каштановые завитки с прожилками седины — врачи Раулю даже волосы сейчас красить не рекомендовали, ведь краска, оказывается, тоже отчасти всасывалась в кровь. Седые волосы были тоньше и легче обычных и закручивались еще сильнее.
Он не ожидал, что его так заденет информация, что Сильва хотел ребенка от Северин, что они были с ней настолько близки... Вспомнилась ссора Сильвы и Ив, когда они вчетвером выбрались в клуб латиноамериканских танцев потанцевать.
Идея, разумеется, принадлежала Сильве. Кью забормотал, что вообще не танцует, просто посидит с ними и посмотрит, а вот Ив, несколько лет в юности занимающаяся танцами, заметно оживилась. 
Они превосходно проводили время, и даже Кью с подачи Сильвы осмелился попробовать танцевать меренге. Бонд знал базовые движения танго и бачаты, прекрасно владел своим телом и схватывал все на лету, но танцевать с Раулем в клубе, под прицелом множества глаз, ему не понравилось. Не потому, что не получалось — нет, скорее наоборот, и это было слишком возбуждающе, черт побери.
Ив и с Сильвой потанцевала, и с Бондом, и на пару приглашений ответила, и во время сольных танцев поблистала, и уже к концу вечера пошла опять потанцевать с Раулем, а вернулись за столик они оба на взводе. Сильва казался совершенно спокойным, но злобно прищурился и говорил чуть быстрее обычного.
- Ты ничего не знаешь ни о наших отношениях, ни от том, что она пережила, и при этом имеешь наглость нас судить!
- О, зато ты стал таким горячим защитником чести мертвой женщины, которую сам же и убил!
- Ты сравниваешь совершенно разные вещи. Я бы сказал, противоположные. Именно потому, что у тебя очень мало информации. То, что ты влюблена в Джеймса, не дает тебе никакого права лезть ни в его личную жизнь, ни в мое прошлое!
- Да с чего ты это взял! Вот уж у кого точно мало информации!
- А ну успокойтесь оба! - рявкнул Бонд.
- Не кричи на меня! - тут же огрызнулся Сильва.
- Я читала отчет и знаю главное - факты, - упрямо сказала Ив, не обращая на Бонда внимания. - Вы с ней жили вместе и она любила тебя, а потом ты ее убил. Что бы вы там при этом не чувствовали, фактов это не отменяет. Она была сильно моложе тебя и могла бы жить еще и жить, но ты не оставил ей такого шанса.
- Я не оставил ей шанса продолжать мучиться дальше, - не менее упрямо сказал Рауль. - А что вы по этому поводу думаете, мисс Маннипенни, мне наплевать!
- Вообще-то миссис!
- О, да тебя можно поздравить? - тут же влез Кью.
Все дружно посмотрели Ив на левую руку, на которой сияло два кольца — на среднем и на безымянном пальце. Поэтому-то никто и не обратил внимания — казалось, что это просто украшения к танцевальному наряду.
Бонд тут же начал подкалывать Ив — это кто тут еще скрывает, ну-ну. Разговор ушел в эту сторону, а перед тем, как разойтись, Рауль и Ив осторожно попросили друг у друга прощения за несдержанность, и инцидент был исчерпан.

И вот сейчас это вспомнилось. Скорее всего, Сильва отошьет его с вопросами ничуть не мягче, чем Ив, но он понял, что не простит себе, если не попробует.
-Расскажи, пожалуйста, про вас с Северин. Что захочешь.
Сильва набрал полную грудь воздуха, видимо, подготовив гневную отповедь, но выдохнул. Немного помолчал.
- Это вовсе не романтичная история, Джеймс. Это очень нездоровые отношения двух сильно переломанных людей. Если рассказывать честно, то придется признать, что я был порядочной мразью, а Северин, в отличие от меня, даже оправдаться не сможет.
Бонд кивнул, поглаживая Сильву по руке.
- Я знаю, почему я так за нее уцепился. Яро хотел доказать самому себе, что я все еще человек, что я хороший, что далеко не все человеческое во мне убито, что я нужен этому миру, а доказал только обратное. Поиграл в спасителя, придурок, не имея на это должных ресурсов! И ведь далеко не юный уже был, хорошо за тридцатник, и вроде повидавший немало, а толку! Ну если разобраться, то нормальных, продолжительных отношений, не ради работы, а ради них самих, у меня до нее считай и не было. Два года с Рики было абсолютным рекордом — но они тоже были скорее ради дела.
На этих торгах я оказался совершено случайно, встреча у меня там назначена была. Сама по себе идея рабства в современном мире казалась мне дикостью. Перед чуваком, с которым я там встречался, я строил из себя опытного и прожженного, потом он ушел, и я тоже собирался было уйти подальше от всей этой мерзости, но тут вывели ее. Ей было немного за двадцать, и она держала свою головку гордо и всеми силами старалась скрывать свой ужас. Достоинство отчаяния — самое душераздирающее зрелище, которое я видел, и я его не вынес.
Когда я выкупил ее и поговорил с ней, сказал, что она свободна, а я попытаюсь ей помочь, я испытал самоуверенную эйфорию. Ее история зацепила меня еще больше. Сирота при живых родителях, продавших своего собственного ребенка в бордель. Жертва своей экзотической красоты.
Идти ей было некуда. Она умела обслуживать клиентов, ухаживать за собой, читать, писать и считать, немного знала английский — и на этом почти все.
Просто так дать ей денег и отпустить в большой мир, реалии которого она знала плохо, было нельзя. Помимо прочего, рабыня с татуировкой обязательно возвращается хозяину, да еще и бока ей по дороге намнут за побег, прежде чем разберутся.
Первое время наши отношения, наверное, выглядели довольно забавно со стороны. Я к ней не прикасался, хотя она практически преследовала меня. Я спрашивал, чем она хочет заниматься, что ей самой нравится, но ответы были жутковатые — она долбила, что больше всего хочет быть мне полезной и как я скажу, так и будет. Стоило зазеваться — и она уже пыталась намыть мне ноги, сделать массаж или подать чай.
С психотерапевтами у нее не задалось — она боялась рассказывать, не хотела ничего вспоминать, а на вопросы отвечала односложно.
Тогда я не давил на нее — прежде всего ей надо было немного оклематься, почувствовать себя в безопасности. Физически у нее все было хорошо.
Я не железный, поэтому в итоге она с заверениями о любви все-таки оказалась у меня в постели и тут же стала сильно спокойнее и увереннее. Я купил нам домик под Макао, позволил ей самой его обставить, приучил ее спокойно гулять по магазинам с охраной, нанял частного учителя, сам занимался с ней английским, учил обращаться с оружием, пользоваться компьютером и так далее, она была довольно способной, неглупой, да и старалась изо всех сил. Идиллия да и только. Я чувствовал себя  действительно нужным. Ее не смущало, что я сильно старше, что я изуродован, что меня терзают кошмары, во время которых я еще и становлюсь опасным, а тогда они у меня были сильно чаще. Когда я начал настаивать на раздельных спальнях, она очень сопротивлялась, плакала, кричала, что лучше умрет, но рядом со мной, и все такое, но после третьего случая я-таки настоял на своем и через некоторое время она успокоилась, убедившись, что это ни на чем не сказалось.
Года через полтора я заметил, что она не пользуется противозачаточными, хотя она уверяла, что пользуется. Когда начал расспрашивать — она заплакала и сказала, что мечтает о ребенке от меня. Я немного подзавис, подумал и понял, что эта идея и во мне что-то задевает. Младенец, светлая надежда даже для таких перемолотых жизнью отбросов, как мы. Маленький родной человечек, которому можно будет отдать все выжившие излишки тепла, все накопившиеся излишки любви, который не будет боятся их принимать, не будет сомневаться в том, что достоин любви и пытаться оправдать ее, которому никогда не придется страдать так, как нам... Но прошел еще год, а забеременеть естественным путем у Северин так и не получилось.
Обследовались мы оба, у меня все было в порядке, а у нее на более тщательных осмотрах выявили непроходимость труб. Пришлось делать ЭКО. Все прошло успешно, два эмбриона прижились, начал потихоньку расти животик, и она была просто неприлично счастлива.
К сожалению, почти в пять месяцев произошел выкидыш. Северин была сама не своя от горя, я изо всех сил старался ее поддерживать, и при этом меня не покидало ощущение какой-то обреченности, я словно получил подтверждение тому, что мы оба словно были кем-то прокляты. Надо было дать матке восстановиться, в идеале на это нужен был год, но она настояла на минимально допустимом сроке и через полгода попробовала снова.
В этот раз эмбрионы не приживались. Я настоял, чтобы она угомонилась и дала своему организму нормально восстановится, она злилась на меня за это.
Когда прошло достаточно времени и мы попытались в третий раз, один эмбрион в итоге прижился, но через некоторое время у нее начался рак шейки, гормональная стимуляция много раз подряд не пошла ей впрок. Опухоль сначала была небольшая и плод по ее настоянию решили попытаться сохранить. Но судьба была против. Относительно щадящая терапия не помогала, опухоль увеличивалась быстро, пришлось экстренно делать операцию и полностью удалить матку и яичники.
Ее отчаяние было просто безмерно и пугающе. Я к тому моменту сильно подустал уже от всего этого, от бесконечной нервотрепки, и только и мог выдохнуть, что все закончилось, а прогнозы ее состояния хорошие. Ее то, что я не испытываю такого же отчаяния, как она, возмущало. Донести до нее, что она живая мне важнее и дороже гипотетических детей, у меня не получалось, потому что она не считала себя чем-то действительно ценным.
Только она чуть оклемалась после химии, как началась новая песня — а давай усыновим ребеночка! Но я-то хотел именно нашего ребенка, который был бы похож на нас! Усыновленный ребенок имел бы типично китайскую внешность, с огромной вероятностью дурную наследственность и по здоровью, и по психике, которую далеко не всегда можно скорректировать хорошим уходом и воспитанием, потенциальные проблемы с привязанностью и так далее. До меня к тому времени уже дошло, что я, скорее всего, погорячился, что раз у меня уже не хватает толком терпения на Северин, то не факт, что на проблемного ребенка его хватит, я почитал, как это бывает у приемных родителей.
Она истерила на мой отказ так, что нервы у меня сдали совсем. Тогда я ударил ее в первый раз и велел заткнуться.
Она стала покорной и молчаливой, а меня терзала вина, которую я старался загладить всеми силами. Дарил подарки, старался доставить ей как можно больше удовольствия в постели… да все как по учебнику про абьюзеров, одним словом. И вот тут я допустил еще одну огромную ошибку.
У меня давно были подозрения, что она имитирует оргазм. Оральный секс в ее сторону она отвергала, говорила, что ей не нравится. В одну из теплых минуток наших откровений я насел на нее с этим, и она призналась, что практически ничего не чувствует и что ей просто нравится делать мне хорошо.
И вот тут мое самолюбие сделало финт ушами. Я-то считал себя прекрасным любовником, для меня это было очень важно, это было то, что никто не смог у меня отнять, а тут такое! Причем умом-то я понимал, что дело не во мне. Ее насиловали с девяти лет, все, с чем мог ассоциироваться у нее секс — это сначала дикая боль, а потом просто неприятные движения, которые нужно перетерпеть, изображая при этом неземное удовольствие, таковы были правила игры. Но мужское эго так просто не уболтаешь, разумеется.
Теперь уже я ударился в одержимость ее удовольствием, как она до этого одержима была ребенком. Два психа, которые нашли друг друга. Сексолог, психолог, всякие возбуждающие средства и наоборот, расслабление и массаж — что мы только не пробовали. Она уверяла, что что-то чувствует, что ей приятно, что никого лучше у нее никогда не было, всяко-разно пыталась изображать, что получает удовольствие, но я видел, что это и близко не так. Она всеми силами пыталась вернуть нашу интимную жизнь к прежнему формату, чаще старалась удовлетворить меня ртом, чтобы я не начинал все это опять, и так далее.
Один из сексологов честно сказал, что дело глухо, скорее всего. На заре становления ее сексуальности у нее уже была сформирована четкая связка между сексом и болью, поэтому ничего другого и не сформировалось. Травма была слишком глубока. 
Теперь уже я старался избегать секса с ней всеми путями. Я был долбанут, но не настолько, чтобы спокойно принимать игру в одни ворота. Но ведь это было все, что она могла мне дать, все, чем она могла меня отблагодарить, как она считала!
Новый виток наших отношений был очень тяжелым. Я предлагал ей разойтись, она за эти годы стала куда более самостоятельной, я б оставил ей дом, охрану, чтобы никто не посмел ее обидеть, приличное содержание... Она кричала, что ей не нужны подачки и что жить без меня она не будет. В итоге она осталась со мной, но уже в не роли любовницы, а скорее в роли помощницы. Она была слишком горда и не хотела получать от меня блага просто так. При этом она слишком сильно эмоционально зависела от меня, что не давало нам стать просто друзьями.
С тем, что у меня больше нет секса с ней и появились новые любовники и любовницы, она тоже смирилась не сразу. Мне опять приходилось ставить ее на место… мерзко все это было, Джеймс, но я оказался в тупике. Я чувствовал, что она не врет про самоубийство, и не знал, как оборвать эту нездоровую привязанность. Постепенно она смирилась с положением вещей, я вступил в Квант, чаще стал уезжать, потом в игру вступил ты, и мне, как и остаткам Кванта, пришлось залечь на дно, а она была моими глазами в Макао.
Когда я окончательно понял и принял, что не хочу и не могу больше прятаться, что хочу  как следует дать сдачи, что мне надо увидеть М. и высказать накипевшее и что я готов заплатить за это любую цену, что дороги назад не будет, когда я уже начал подготовку к своему плану, я попытался поговорить с ней последний раз. Сказал, что у меня есть для нее задание, что ей надо будет уехать в Штаты, а я смогу к ней присоединится через пару лет. Думал оставить ей отложенные электронные письма, которые она время от времени получала бы. Но она каким-то звериным чутьем тут же почувствовала, что я просто хочу от нее избавиться. В запале я признался, что это мое дело станет последним, что я хочу, чтобы хоть она жила, что моя жизнь разбита и скоро закончится, а у нее все еще впереди. Она ответила тихо и на удивление спокойно, что хочет мне помочь и будет со мной до конца. Я хмыкнул и честно сказал, что если дело дойдет до перестрелок и догонялок с агентами, она мне будет только мешать и отвлекать. Тогда она сказала, что в любом случае не хочет жить без меня и стала умолять, чтобы я убил ее сам, своей рукой, быстро и без лишних мучений. Хорошо, ответил я, я сделаю это сам, но не сейчас и не так, как ты думаешь. Ты мне еще пригодишься.
План быстрым не был, и мне кажется, осознание того, что скоро придется умереть, очень сильно на нее давило, она боялась. А дальше ты знаешь.

Бонд обнял его покрепче. Зря он спросил, наверное. До чего же горький привкус безнадежности был у этой истории! Плохой настрой перед операцией, плохой, надо как-то постараться его изменить.
- А после Скайфолла ты больше не думал о ребенке?
- Нет, Джеймс, сейчас я лучше представляю, куда ведут мои благие намерения. Я вряд ли достойно справился бы даже с воспитанием собственного здорового ребенка, тогда я просто недооценил на эмоциях глубину своих психических поломок. А сейчас с психикой немного получше, но поздновато уже по другим причинам. Риски генетических проблем у детей немолодых отцов сильно выше, а еще двадцать лет жизни мне никто не гарантирует, скорее наоборот.
Значит, все-таки задумывался.
- Даже думать об этом не смей! Ты еще всех переживешь!
- Слушаюсь, босс, - засмеялся Сильва. - А ты хочешь детей?
- В моей жизни никогда не было для них места, но в целом я был бы не против. Хотя если подумать объективно — и впрямь поздновато. Ребенок бы стеснялся в подростковом возрасте, что его отцов принимают за дедушек.
- Мне главное, чтобы ты не сильно по этому поводу страдал. Я сам, до Северин, никогда не озадачивался этим вопросом, значит, не так оно мне было и надо.
- И я вообще не задумывался до этого дня, значит, мне точно не было надо.
Сильва заметно успокоился.
- Надежда — это не только дети, - тихо сказал Бонд.
- Я знаю, Джеймс. Я знаю. Мне есть ради чего жить. Точнее, ради кого. Иди ко мне.
В день операции Бонд не мог ни на чем толком сосредоточится, уронил тяжеленное пресс-папье со стола себе на ногу и два раза позвонил в госпиталь только ради того, чтобы услышать, что операция еще не закончена.
На третий раз ему наконец сказали, что операция прошла успешно и пациент находится в реанимации, но посещать его пока нельзя.
На третий день Рауля перевели в палату интенсивной терапии. Посещения почему-то до сих пор были под запретом, зато Бонд наконец-то смог услышать по телефону его хриплый ослабевший голос.
- Я в порядке, Джеймс. Ты там как?
- В норме. Почему меня к тебе не пускают?
- Пока перевязки делают и дренаж не убрали, видимо, за стерильность трясутся, я телефон еле выпросил сегодня, его и то обработать пришлось! Надо было им сказать, что тебя даже изнутри проспиртовать можно!
Бонд непроизвольно улыбался просто от того, что слышал его голос, и пока Сильва рассказывал, как убеждал медсестру и как все бока уже отлежал, думал, что вовсе неудивительно, что Рауль так рвался к своему мобильнику, ведь все последние дни перед операцией он видел мужа за работой почему-то не с ноутбуком, а именно с телефоном. Какие-то бесконечные переписки начались у него там, и при этом он что-то строчил частенько с таким одновременно довольнейшим и насмешливым лицом, ну явно не курсы акций он там мониторил и не сайты взламывал.
Из больницы Сильва выписался раньше необходимого под свою ответственность, с катетером в вене  для завершения терапии уже дома — спать там без пистолета под подушкой он мог только первые пару суток после выхода из наркоза, когда скорее отключался от слабости, чем засыпал, а вот дальше как отрезало, и первый день дома он банально отсыпался. Швы заживали хорошо, про регенерацию печени говорить было пока рано, но в целом анализы и прогнозы были благоприятными.
Бонд вовсе не ждал, что Сильва снова начнет едва ли не ежедневно ему готовить — понятно, что перед операцией у него было побольше свободного времени и побольше мотивации, что в предвкушении неизвестности ему хотелось заботится о Джеймсе, но прошло несколько недель, Рауль уже осторожно тренировался, его диета хорошо расширилась и из доступных продуктов можно было приготовить немало интересного, но до готовки он вообще так и не добрался, так и закидываясь по привычке в основном банками с пюре и специальными коктейлями и порой заказывая специальную диетическую доставку. Холодильник, в котором при совместной жизни с Раулем обычно было не развернуться, теперь заполнялся только Бондом и сильно опустел, бедняга Мяусси смирилась, кажется, с необходимостью ходить в неидеальный лоточек, стиркой теперь занимался только Бонд, в химчистку тоже ездил он, а Сильва раз в неделю, а то и реже вызывал клинера, и на этом весь его вклад в быт теперь заканчивался. Ему было некогда - с телефоном он так и не расставался, и Бонду все чаще казалось, что его общество, как и всякие противные необходимости типа визитов к врачу и совместных ужинов, Сильва последнее время скорее терпит, с нетерпением ожидая возможности поскорее окунуться в свой увлекательный виртуальный мир.
Силы к нему вернулись, но сексом они тоже теперь занимались раз в неделю, а то и реже, обычно по инициативе Джеймса, и отделаться от ощущения, что Рауль с нетерпением ждет, пока он наконец-то уснет, чтобы кинуться к своим захватывающим делам, у Бонда не получалось.
Бонд уже почти созрел для весьма для него непростого разговора. Он не собирался предъявлять бытовые претензии, в конце концов, до Сильвы он и сам прекрасно с бытом справлялся, и с клинером стало отчасти даже легче, с заведением кошки сам согласился, питались они теперь фактически раздельно, а гор грязной посуды Рауль за собой не оставлял. Он также прекрасно понимал увлеченность и даже одержимость интересным проектом, но надо было как-то попытаться дать понять мужу, что ему хочется проводить чуть побольше времени вместе и что греха таить — нужно чуть побольше его внимания.
Но вышло иначе.
Когда Бонд вернулся из Управления, ему по внутреннему телефону позвонила Ив.
- Босс вызывает, Джеймс. Имей в виду, он в крайне дурном настроении. Думаю, без твоего благоверного тут не обошлось.

- О, Джеймс, - коротко кивнул Мэллори. - А вы, случайно, не в курсе, чем занимается ваш муж на досуге?
Бонд недоуменно пожал плечами.
- Ну, может, вы в курсе, кто это сейчас стоит перед нами?
Сильва улыбнулся и слегка наклонил голову. Он снова был идеально выбрит, подобросшие волосы уложены, а серый двухбортный костюм со сливового цвета рубашкой сидел на нем просто идеально, хорошо скрывая, насколько он похудел.
- Мистер Гонсалес и мой муж, если мне не изменяет память.
- Нет, Джеймс. Вообще-то это новый Блофельд, познакомьтесь. Правда, одной рукой он ищет в сети заказчиков, готовых Блофельда же убрать, а другой общается с подчиненными Блофельда и с теми, кто прибегает ему доносить, что кто-то замышляет его убийство. Так убедительно грозится покарать негодяя!
- Я выявляю в структуре лояльных и нелояльных людей, Гарет! Собираю большую сходку, куда смогут приехать все, кто нас интересует!
- И на каком же этапе ты собирался подключить к этому карнавалу МИ-6? 
- Я готовил отчет, Гарет! - искренне возмутился Сильва. - Старался для тебя же собрать как можно информации на наживочки и по горячим следам, старался сделать так, чтобы получилось накрыть всех! А вместо благодарности получаю только угрозы!
- Ты вел несанкционированную и несогласованную с  нами работу, сильно превышающую твои полномочия внештатного агента. Я сейчас думаю от твоем аресте как минимум до конца операции и расследования. Взялся играть Блофельда —  ну так иди до конца, он в Белмарше смотрелся весьма органично!
- Сэр… - вмешался Бонд. - Моему мужу сейчас нужны особые условия содержания...
- Я сказал «думаю».
- Я не хочу показывать сырой отчет! - снова возмутился Сильва. - Там еще многое поменяется! Он несовершенен!
- Тогда домашним арестом ты точно не отделаешься. Поедешь в специальное место под присмотр агентов и будешь лишен всех средств связи.
- Это шантаж! - Сильва неохотно выудил из кармана флешку. - Она без фокусов, Гарет, можешь не заморачиваться с песочницей. Только отчет.
- Да счас, - хмыкнул Мэллори, доставая специальный ноутбук, не подключенный к сети.
- Какое недоверие! Еще и засветил внештатного агента перед всем МИ-6!
- Для сотрудников ты всего лишь муж Бонда, который забежал навестить мужа и заодно заглянул на минутку к старому другу… - Мэллори углубился в чтение.
- Не МИ-6, а прямо проходной двор какой-то, - усмехнулся Сильва. - Друзья, мужья, жены, братья, сестры, детишки, кошки, собачки... Всегда ж закрытая территория была!
- Все в любом случае считают, что таинственный муж Джеймса должен быть совершенно необыкновенным, так немножко удовлетворим их любопытство, в конце концов… Надеюсь, сим-карта Блофельда у тебя тоже с собой?
Сильва очень неохотно вытащил небольшой пластиковый футляр.
- Стиль общения резко поменяется и вы засыплетесь. Не думаю, что еще кто-то из агентов сможет достаточно убедительно имитировать типичный стиль общения и частые срывы Эрнста. Все мои труды насмарку!
- Иди уже отсюда, незаменимый, пока добром отпускаю! Изучим мы твой типичный стиль!
- Я так и знал, что даже спасибо не дождусь!
Рауль эффектно развернулся и ушел, не попрощавшись, а вот Бонду повезло меньше.
Вернулся домой он поздно. На кухне в кастрюльке весело побулькивала вода.
- Как насчет макарошек с сыром? - поинтересовался Рауль. Бонд покосился на него и ничего не ответил.
- Ну не хочешь — как хочешь, - Сильва выключил воду и направился к выходу.
- А сказать ты мне ничего не хочешь?
Теперь промолчал уже Сильва.
- Я устал, - коротко сказал Бонд. - В семье себя так не ведут, Рауль.
- Да откуда ты знаешь… - Сильва резко осекся.
- Да, действительно, откуда мне знать, как ведут себя в нормальных семьях? Впрочем, тебе не особо помогло, как я погляжу. Ты живешь так, как будто ты по-прежнему один. Думаешь, я выдал бы тебя?
- Не сердись.
Бонд включил воду обратно и сам достал пачку спагетти.
- Я не сержусь. Я просто устал от всего этого. Я последнее время чувствовал себя так, будто только и делаю, что тебе мешаю. Ну, так оно и было — я мешал тебе веселиться, да? Тебе просто не повезло, что ты наткнулся на внедренного агента. Я уверен, что отчет ты писал только для подстраховки, а на самом деле вовсе не собирался ничего передавать в МИ-6. Даже представить боюсь, какой у тебя был план.
- Стать главой осколков Спектра я никогда не мечтал, поверь, да и долго играть за Эрнста не получилось бы в любом случае.
- А о чем же ты мечтаешь, Рауль? Простая семейная жизнь тебя определенно тяготит.
- Нет, вовсе нет! Я, конечно, немного увлекся, но… - Сильва замолчал, словно пытаясь подобрать слова. - Я скучал, но остановиться просто не мог, пока это не закончилось бы.
Он отвернулся и полез в холодильник за сыром.
- Я всей душой ненавижу терапию, - сказал Джеймс ему в спину. - Но кажется, без семейной терапии нам с тобой не обойтись. И терапевта мы подберем вместе. Я хочу попробовать спасти наш брак.
- Он вовсе не разваливается! - Рауль едва ли не швырнул сыр на стол и шагнул к нему. - Джеймс, да послушай же…
- Я не хочу слушать. Я боюсь тебя слушать, понимаешь? Ты убедишь кого угодно в чем угодно, Рауль. Вывернешь истину наизнанку и перелицуешь ее по своему вкусу.
- Я вовсе не заставлял тебя на мне жениться. Я тебе намекал, как мог, что не очень-то подхожу для брака! - Сильва отвернулся, горько поджав губы. Еще вчера Джеймс кинулся бы его обнимать, и ссора на этом была бы исчерпана, но сегодня он словно увидел Рауля другими глазами. Его манипуляции, его хитрость — и одновременно его уязвимость.
- Какие негодяи кругом! Лезут со своими предложениями, лезут к тебе в постель, постоянно что-то от тебя хотят, истерики закатывают…
- Не смешно!
- Не смешно. То, что ты хочешь, Рауль, у меня есть, сколько угодно. И я очень хочу тебе это дать. Только получают это совсем другим путем, понимаешь?
- Что, даже не через одно место? - Сильва улыбнулся. - Боюсь тебя с твоей верой в семейную терапию сильно разочаровать, но расстройство личности моего типа неизлечимо. Я прорабатываю у психотерапевта свои травмы, стараюсь смотреть на себя со стороны и немного сливаю излишки своего специфического обаяния, так сказать, чтобы быть в целом поприятнее, и это тот максимум, который я могу получать от терапии.
- И что это за расстройство?
- Учись пользоваться гуглом, а? Семья не для этого!
- Какой же ты противный! - Джеймс потянул Сильву к себе. - У тебя, значит, всякие интересные расстройства, сплошные травмы и тонкая душевная организация, а кругом одни бесчувственные бревна с глазами, да?
- Не приписывай мне свои мысли! Кругом одни идиоты — это да. Почти. Есть приятные исключения. - Рауль запустил ладони ему под рубашку.
- Я настаиваю на семейной терапии. Не чтобы тебя вылечить или изменить — а чтобы хорошо понимать, как с тобой обращаться и отлавливать твои типичные заходы на подлете.
Сильва тяжко вздохнул.
- Я не какая-то особенная зверюшка, Джеймс. Эти черты личности есть у всех, просто в разных пропорциях.
- Это ты-то не особенный? Да ты просто уникальный!
Бонд не поручился бы, от какого именно удовольствия Рауль прикрыл глаза — от того, что делали его руки, или от этих слов.

Джеймс долго перебирал психотерапевтов. Терапевт должен был быть достаточно крутым специалистом, чтобы впечатлить Сильву, если тот все-таки согласится, и при этом достаточно душевным. Рекомендации и опыт работы тоже были важны.
Он чуть было не остановил свой выбор на очаровательной слегка курносой блондинке с великолепными отзывами, Мадлен Суонн, но в последнюю минуту передумал. Слишком  молода и слишком хороша собой. Не то чтобы он ревновал, он прекрасно знал, что психотерапевты не должны переводить отношения с пациентами в личную плоскость, но мало ли…
Кажется, ему самому тоже не мешало хорошенько прополоскать мозги. Его раздражал даже случайно подслушанный треп сотрудниц в коридоре о том, что они конечно, думали, что у него куда более красивый муж, но Бонда прекрасно можно понять, он такой интересный, у него такая улыбка, такой голос… Да когда только Сильва успел всем им поулыбаться!

Патрик Слэер определенно был лишен многочисленных недостатков Мадлен. У него не было ни шикарной груди, ни белокурых волос, ни прекрасных глаз, зато была большая лысина, какая-то на удивление уютная внешность и лет тридцать, а то и больше, практики за плечами. А еще он работал и с нарциссами, от чего многие специалисты отказывались напрочь, и с семейными парами.
- Я вас слушаю, мистер Бонд.
- Видите ли, мистер Слэер, мой муж — нарцисс.
- Он диагностирован специалистом или вы так решили по внешним признакам?
- Он сказал, что работает над этим со своим психотерапевтом, но я уже не знаю, чему из его слов верить, а чему нет.
- Утрата доверия — непростая проблема, мистер Бонд, но давайте для начала определимся, чего хотите именно вы. Освободиться? Изменить своего мужа? Сохранить эти отношения?
- В каком интересном порядке вы перечислили варианты! Я точно хочу сохранить отношения, он мне очень дорог, но порой мне кажется, что я больше так не могу. Я предложил ему семейную терапию, но он ответил, что его расстройство неизлечимо. Если возможно, я хотел бы лучше его понимать и знать, как на все это правильно реагировать.
- Первый путь самый простой и самый реалистичный, мистер Бонд. Второй очень и очень частично осуществим при огромном желании вашего мужа что-то изменить, но чаще всего для нарцисса, если ваш муж действительно он, само подобное предложение является огромным ударом. Нарциссы живут в страхе и постоянных сомнениях, прикрыв их маской самоуверенности, а вы подтвердили одно из его самых больших опасений — что он недостаточно хорош. Обычно подобное вызывает ярость и сопротивление.
Изменить природу нарцисса капитально действительно не выйдет, но при помощи системы дозированных поощрений можно сделать ваши отношения более комфортными и более приемлемыми для вас, а также приучить его больше слышать вас и учитывать ваши интересы.
- Звучит как дрессировка животного.
- Страх и вызываемая этим страхом ярость нарцисса действительно чем-то похожи на огрызающегося зверя, загнанного в угол. Контролировать эти эмоции рациональной частью он, как правило, не может или может только отчасти. Исследования показывают, мистер Бонд, что нарциссы ту часть информации, которая сильно противоречит их установкам и защитам и грозит пошатнуть их хрупкую веру в себя, пропускают мимо ушей, причем бессознательно. Не слышат и не запоминают, даже если у них на все остальное великолепная память. Но я забегаю вперед. Заполните, пожалуйста, небольшой опросник. Не размышляйте над ответами долго, выбирайте то, что вам сразу кажется наиболее подходящим.

Многие вопросы заставили Бонда слегка улыбнуться. Считает ли себя Сильва великим человеком? Определенно. И напоказ выставлять себя любит, да еще как! Разумеется, он уверен, что никто лучше его не правил бы миром!

Он слегка задержался на вопросе, повышает ли Рауль на него голос. Ну пару раз наорал, будучи в сильном стрессе! Но ведь нельзя было сказать, что не повышает, и Бонд все-таки ткнул в кнопку «да». А вот вопрос, поднимает ли он на него руку, вообще вогнал его в ступор. Он почти нажал было нет, потом вспомнил тот тычок локтем — ну это не то чтобы поднимает руку… и итоге выбрал загадочное «скорее да, чем нет».

Пока программа обрабатывала тест, мистер Слэер поинтересовался:

- А какой результат вы хотели бы увидеть сейчас, мистер Бонд? Подтверждающий вашу версию или опровергающий?

Как же Бонд ненавидел все эти попытки покопаться у него в голове!

- Опровергающий. Но шансов немного.

- В любом случае заочный тест, описание личности по воспоминаниям, тем более глазами любящего человека, может быть неверным. Но нарциссы обычно определяются относительно легко, большая часть их проявлений внешняя и открытая, поэтому вероятность ошибки невелика.

Разумеется, тест подтверждал, а не опровергал.

- Вы говорите вашему мужу о тех его проявлениях, которые причиняют вам особо сильную боль?

- Разумеется.

- Он обещает что-то изменить?

- Чаще нет.

- А о том, что причиняет вам небольшой дискомфорт?

- Нет, конечно. Не говорю. Еще из-за каждой мелочи ругаться не хватало!

- Он перекладывает часть ответственности за свои поступки на вас?

- Нет.

- Иногда утверждает, что вы и так знали, с кем связались, например?

- Да.

Сессия была долгой и местами весьма неприятной, но при этом действительно полезной. Понимать Бонд действительно стал лучше, но это понимание точно не сделало ему легче. Тяжелее всего ему далось осознание, что полноценного доверия от Сильвы он вряд ли добьется — ведь нарциссы уверены, что должны контролировать все, что только возможно, сами, что показывать свои слабые стороны недопустимо, а просить то, в чем действительно имеешь нужду, ни в коем случае нельзя…

Если вдуматься, так все и было. Например, Бонд сильно сомневался, что посещения в больнице были действительно так строго запрещены, к нему самому и к его знакомым в свое время вполне пускали посетителей и в палату интенсивной терапии. Когда Бонд спросил ближе к выписке, когда Рауль, по логике вещей, уже должен был находится в обычной палате — тот ответил, что сейчас очень устал и хочет отдохнуть, а в следующий раз выяснилось, что он уже собирается домой и нет, встречать его точно не надо. Наверняка переживал, что в больничной рубашке слишком смешон, что после реанимации  небрит, что волосы спутаны и вообще после тяжелой операции с большой кровопотерей смеет выглядеть недостаточно впечатляюще!

Даже капельницы себе Сильва ведь умудрялся делать только тогда, когда его не было дома, хотя казалось бы — насколько удобнее было иметь в это время рядом человека, готового помочь, что-то принести или подать и так далее! Бонд ничуть не удивился бы, если бы оказалось, что на выходных, когда он был дома, Сильва от них сознательно отказывался, даже если они были ему еще нужны.

От одного осознания этого хотелось побиться головой о что-то твердое.

Впрочем, некоторая надежда у него тоже появилась. Нарцисса вполне можно было попытаться некоторым образом выдрессировать — постепенно приучить чуть больше доверять, просить и так далее, но даже для столь небольшого отказа от части защит его сначала надо было привести в максимально расслабленное состояние.

Одним из лучших методов управления являлась похвала. Для начала терапевт посоветовал чаще хвалить не то, что Сильва считает крутым, выпячивает и подчеркивает, а то, что действительно нравится Бонду и при этом Рауль считает это своими недостатками или слабостями. Это могло побудить его постепенно начать снимать в присутствии Бонда часть защит за ненадобностью. Кроме того, стоило максимально поощрять все проявления внимания и доброты к тем, от кого, с точки зрения Рауля, ничего не зависело.

- То, что вы ходите на терапию, мистер Бонд, разумеется, лучше не скрывать, и ваш муж ни в коем случае не должен это воспринять как заговор и обсуждение его недостатков у него за спиной. Объясните, что его недоверие вас глубоко задевает и вы нуждаетесь в помощи специалиста, чтобы с этим справится. Я думаю, сейчас, вскоре после ссоры, когда он  и без того чувствует себя максимально уязвимо, пока не стоит заикаться о семейной терапии.

- Он не поверит. Он знает, что я неважно отношусь к терапии.

- Но ведь это правда, мистер Бонд. Это ваше самое уязвимое место, и я думаю, он об этом тоже знает.

Услышав, что Бонд теперь дважды в неделю ходит на терапию, Сильва удивился:

- Ты — и на терапию? И мир не схлопнулся?

- Я не все могу пережить сам, Рауль.

- Это из-за меня, да?

- Меня очень задевает, что ты не можешь доверять мне немного больше, но я понимаю, что ты не нарочно. Мне надо как-то вдолбить себе, что это не потому, что я такой хреновый супруг. У самого не получается.

Сильва словно немного сжался.

- Значит, из-за меня. Прости. Но тебе это должно быть весьма полезно в целом. Сильно противно?

Это был первый раз, когда он хоть за что-то попросил прощения.

- Да, гадость та еще, - честно ответил Бонд.

- Тебе еще не предлагали бросить бяку?

- Не один нормальный терапевт не полезет к семейному человеку, который счастлив в браке, с подобными советами, Рауль. Это как минимум непрофессионально.

- Издеваешься, да?

- Нет, - Бонд улыбнулся. - Мне так жалко было даже эти два часа свободного времени провести не с тобой, а уж четыре часа каждую неделю так вообще. Постарайся, пожалуйста, часть своих отлучек сюда подогнать, если получится!

Сильва улыбнулся немного растерянно, что было ему совершенно несвойственно, кивнул, тут же вернув обычное выражение лица, и Джеймс не выдержал — прижал его к себе и растрепал уложенные волосы. Его переполняла почти не умещающаяся внутри нежность. Узнать, в каком напряжении и тревоге постоянно находится любимый человек и какие  нелепые ужасы он себе при этом постоянно воображает, было тяжело, но очень важно. 

- Джеймс! Я полчаса их укладывал!

- А мне нравится, когда ты лохматый, а не прилизанный! - Бонд с удовольствием чмокнул его в висок.

- В следующий раз  вылью на себя флакон лака, - Сильва показал ему язык, розовый и влажно поблескивающий, и мысли Джеймса потекли совсем в другом направлении.

- Смотря куда…

- А почему заметно изменить нарцисса невозможно?

- Это как пытаться избавить черепаху от панциря, который одновременно является и частью ее скелета. Эти защиты выстраиваются и вырабатываются с раннего детства, без них психика нарцисса просто не выдержит. В глубине души это довольно чувствительные люди, хотя непрестанная тревога и страх вынуждают их концентрироваться в первую очередь на ворохе собственных переживаний, которые их же собственная психика еще и многократно раздувает. То, что для обычного человека — ерунда, для нарцисса может показаться смертельным оскорблением, невыносимой обидой и так далее. Очень часто параллельно у нарцисса есть и другие проблемы с психикой, которая не выдерживает такого постоянного давления, склонность к зависимостям, склонность к риску и так далее. Именно поэтому я очень надеюсь рано или поздно познакомится с ним лично — без этого я могу составить только очень приблизительную картину.

Еще они много говорили и про самого Бонда. Не просто про то, что именно он хочет и как видит идеальную семейную жизнь — но и про то, почему он именно этого хочет. Сначала это было очень сложно, но постепенно стало проще.

Сильва ни о чем его не расспрашивал. Раньше бы Бонд решил, что это такая негласная договоренность — он ведь тоже никогда не расспрашивал, о чем там Рауль говорит на своих сессиях, но теперь он был почти уверен, что скорее всего, это страх. Про бяку, которую надо бросить, Сильва вовсе не шутил. Он, конечно, был не настолько параноиком и не так плохо разбирался в методах работы психотерапевтов, чтобы не понимать, что вряд ли психотерапевт действительно подталкивает клиента к разводу, но наверняка продолжал опасаться, что если Бонд станет более психически цельным и здоровым, то сам решит отказаться от их отношений. А еще он никогда в этом не признался бы и скорее всего, просто высмеял подобную идею, если заговорить о подобном вслух.

Бонду тогда не показалось, увы — на душе его мужа действительно лежал тяжкий груз, и осознание того, что почти никакой возможности разделить его на двоих не было, порой просто убивало.

Общаться действительно стало легче. Правильно хвалить, поощрять все проявления человечности и интереса к невлиятельным людям, предлагать иллюзию выбора из нескольких вариантов, все из которых в целом устраивали и самого Бонда, и при этом не спускать с рук попытки принародно унижать окружающих - все это действительно помогало. 

Тяжелее всего Бонду давалась защита собственных чувств. Вообще почти не давалась, если уж быть до конца честным. Его гордость просто не позволяла ему сказать вслух, как требовалось, что когда Сильва делает вот так-то и так-то - ему действительно обидно или неприятно, что если его умственные способности высмеивать, даже беззлобно, то концентрация внимания у него надолго падает, что может пустить половину рабочего дня насмарку. Все это оставалось у него внутри, накапливалось и вполне могло вылезти потом срывом или раздражительностью на ровном месте. А нарцисс со своей внутренней мешаниной собственных чувств и сниженной эмпатией тоже догадаться о подобном зачастую не мог. Джеймс, как выяснилось, часто переоценивал его возможности в этом, впечатленный его когнитивной эмпатией, и не учитывал, что эмоциональная и сострадательная эмпатия вообще даются далеко не всякому нарциссу и только в особых условиях — когда он уверен, что они ему не навредят, и когда он соотносит себя с кем-то достаточно прочно.

Разобравшись, чем один тип эмпатии отличается от другого, Джеймс уверенно заявил:

- У него точно есть и эмоциональная, и сострадательная, когда он в порядке! От той же Мяусси никакой выгоды ему не было! Он часто заботится обо мне, когда мне плохо, или чувствует, когда меня надо оставить в покое!

- Я отношусь к когорте, которая считает, что это возможно, мистер Бонд. Неоднократно встречал подобные примеры — когда нарциссы проявляли сострадание не напоказ, к тем, от кого никак не зависят и не кичились этим. Многое зависит от степени его травмы отчуждения в детстве, но я не стану расспрашивать вас о его семье — это будет неэтично. Если получится совместная работа, я думаю, он расскажет и сам.

- А могут ли нарциссы любить? - тихо спросил Бонд.

- На этот счет тоже существуют разные мнения. Я вот уверен, что да, и практически все  психотерапевты сходятся на том, что они способны на значительные привязанности. Чувства не высчитываются математически с точностью до грамма, и формулы какой-то правильной любви просто не существует. Нарцисс способен влюбиться, способен заботиться, как правило, он очень и очень много думает о своем партнере, хотя эта картина обычно имеет не так и много общего с действительностью, и порой способен отдать жизнь за тех, кто ему дорог. Утверждать, что все это еще не любовь, было бы как-то слишком категорично, я считаю. Не все нарциссы, точно так же как и не все обычные люди, способны на достаточно глубокие чувства, но часть — точно способны.

Если нарцисса начинают шантажировать чувствами или если он чувствует, что его вот-вот отвергнут, то очень часто он в такой ситуации сам резко обрывает отношения, чтобы не оказаться уязвимым — и при этом чудовищно и иногда непоправимо страдает от этого, тут же раздувая для самоуспокоения мифическое предательство или недостатки партнера в своей голове, чтобы пережить эту боль. Старайтесь никогда не ставить ультиматумов «Сделай то-то, или я тебя брошу». Ни в коем случае не пытайтесь принудить его пойти на терапию таким способом.

Еще Бонд часто не мог озвучить, что устал, что ему хочется побыть в тишине и тем более — попросить сделать хоть что-то для себя. Вот почему он так сильно злился из-за неумения просить на Сильву, оказывается — потому что это был и его собственный баг тоже.
На сессиях также выяснилось, что сам Джеймс частенько не мог отказаться от почти детского соперничества, а то и провоцировал его, плохо умел уступать даже в мелочах,  часто нарушал физические границы своего куда более чувствительного в этом отношении мужа и вторгался в них едва ли не силой, порой высмеивал его любовь к светлой одежде и не менее трепетное отношение к ее чистоте —  для Сильвы посадить пятно на пиджак было целой трагедией, он серьезно из-за этого расстраивался, а Бонд потом еще и злился, когда тот начинал огрызаться или замыкаться в себе.

Просто так взять и поднять эти темы на ровном месте Бонд тоже не мог — ему казалось, что это выглядело бы слишком нарочито, что для Сильвы он словно пел бы с чужого голоса, хотя до всего этого на сессиях он добирался лишь с небольшой поддержкой.

- Мы начинаем упираться в тупик, мистер Бонд, - заявил ему Слэер. - Все, что мы могли изменить в вашей семье заочно и односторонне, мы уже сделали. Я постарался сделать усредненного типичного нарцисса для вас максимально понятнее, мы освоили некоторые методы взаимодействия с ним. Но для дальнейшего продвижения нам нужен не условный типичный нарцисс, а ваш конкретный и уникальный муж, как не крути. Со своими собственными выработанными на основе жизненного опыта методами компенсации проблем своего типа психики, со своим истинным и ложным я, со своими картинками в голове. Попробуйте сказать, как есть — что вы хотели бы обсудить для начала ваши недостатки, выяснить, насколько они критичны для вашего мужа и что действительно стоит попробовать поменять, но вам тяжело поднять такую тему не на сессии из-за вашего блока на многие чувства. Чтобы ваш муж не оказался в невыигрышном положении, когда вы идете на сессию к уже знакомому терапевту, а он в неизвестность, предложите ему сначала несколько индивидуальных сессий со мной, а совместную — только когда вы оба будете к этому готовы. Если ваш муж откажется от семейной терапии, не давите. В таком случае вам просто надо будет попробовать личную терапию с другим терапевтом, я подскажу вам несколько неплохих вариантов, если захотите.

Никаких других терапевтов Бонд точно не хотел. Ему как раз подходила манера общения Слэера —  без излишнего сочувствия и соплей, но при этом и достаточно теплая, поддерживающая в самые трудные моменты. Только он стал относительно спокойно формулировать и задавать вопросы, которые его действительно волновали, как опять начинай сначала?

Одна мысль о том, что придется пытаться все донести заново, снова притираться к новому терапевту, снова проходить через внутреннее сопротивление на первых сессиях, вызывала у него резкое отторжение.

Теперь он особенно четко чувствовал, что нужна терапия все-таки в основном ему, поэтому язык никак не поворачивался заговорить на эту тему с мужем.

- Ну что ты все ходишь мнешься? - рассердился в итоге Сильва, мимо которого это, разумеется, не прошло. - Говори давай! Я что, кусаюсь?

- Еще как, - честно выдохнул Джеймс.

- Что, совсем у тебя муж страшный и ужасный абьюзер?

- Да не, сойдет. Тут такое дело…

Выслушав его, Сильва задумался.

- Ну посмотрим твоего Патрика. Тебе он точно заходит, но что-то меня смущает его подход, что он с тобой все. Тебе явно надо еще.

- Да он в целом специализируется на семейной терапии и личностных расстройствах, а в идеале ему б и то, и то сразу, - осторожненько сказал Бонд. - Я один для него не сильно в тему.

- Что, даже страшное слово «нарцисс» боишься сказать? Боже мой, Джеймс! В тебе, между прочим, тоже хватает нарциссических черт. Ничего страшного в этом нет. Брачная и защитная стратегии часто выполняются разными людьми именно с их помощью, как и самопрезентации.

- Вот ты точно ходячая брачная стратегия, - хмыкнул Джеймс, вспомнив поведение Сильвы в момент их знакомства. - На тебя только поглядишь, и ни о чем другом уже не думается.

- Это ты озабоченный, - засмеялся Рауль. - Когда на прием? В воскресенье с тобой?

- Мистер Слэер предлагает тебе несколько индивидуальных сессий, а потом уже совместную, чтобы ты не чувствовал себя неподготовленным и лучше расслабился…

- Я не то чтобы сильно напрягался и нервничал. Проси в воскресенье вместе, что тянуть-то?

- Ты что завтра наденешь? - поинтересовался Рауль в субботу.

- Да не думал еще. Ну пуловер черный, наверное.

- Прекрасно, прекрасно… А какая у тебя легенда про работу, чтобы мы не засыпались, если что?

- Я работаю в службе безопасности очень крупной компании, разглашать ее название не могу. Начальник отдела. Ты программист, когда-то в ней же и работал в отделе информационной безопасности, потом ушел на вольные хлеба, но к тебе руководство до сих пор с отдельными заданиями обращается.

- Очень крупной компании, - слишком уж удовлетворенно заулыбался Рауль. - Просто идеально, спасибо!

Теперь перед воскресеньем дергался скорее Бонд. Очень похоже было, что из столь важной для него самого семейной терапии его муж хочет устроить очередной цирк для собственного развлечения.

Разумеется, следовало не молчать, а дать ему понять заранее, что Джеймсу подобное будет неприятно — но Бонд слишком хорошо представлял, как Сильва закатит глаза и вообще откажется идти — я ничего плохого еще не сделал, Джеймс, я всего лишь пошел тебе навстречу, а уже кругом у тебя виноват, да? Или и того лучше — я совершенно не устраиваю тебя просто таким, как есть, да? Ты все-таки мечтаешь меня полностью переделать?

А так все-таки был шанс, что после нескольких минут стыда что-нибудь да выгорит.

Подозрения Бонда еще сильнее укрепились, когда уже перед выходом Рауль вышел в холл. Он побрил только шею и подровнял немного щеки, оставив щетину ровно такой давности, которая еще не выглядела на нем сексуально, волосы вытягивать и укладывать не стал, и даже позволил некоторым завитушкам забавно торчать на макушке и на затылке, а потертые джинсы и самая обычная далеко не новая темно-зеленая футболка, выглядывающая из-под выреза уютного хлопкового пуловера с вязаными крупными косами цвета топленого молока, довершали образ. Даже осанкой и ростом Сильва фактически пожертвовал, слегка ссутулившись. Типичный программист-фрилансер, неуклюжий, безобидный и наверное, редко покидающий дом и ведущий в основном виртуальную жизнь.

А впрочем, нет — образ завершали глаза. Уж как он умудрился пригасить их энергичный блеск и сделать свой цепкий взгляд неуверенным — один бог весть, но умудрился. Джеймс всегда подозревал, что театр и кинематограф в лице Рауля потеряли величайшего актера.

Сильва встал рядом с ним. Почти фэмили лук — оба в контрастных к волосам пуловерах с треугольными вырезами, один в черном, другой в белом, но на фоне его собственного строгого и уверенного образа, белоснежного ворота рубашки и отутюженных брюк несчастной жертвой домашнего абьюза казался, разумеется, именно Рауль с этими своими глазищами зашуганной собачонки.

- Давай ты мне лучше покажешь этого ботаника, когда мы вернемся? И смотреть вот так будешь, и умолять, чтобы я был с тобой понежнее, а? Меня заводит эта идея. А к терапевту пойдешь просто собой?

- Посмотрим на твое поведение, - промурлыкал Сильва. - Может, и покажу, и расскажу, и дам попробовать...

И продолжил уже серьезно:

- Доверься мне, Джеймс, пожалуйста. Поверь, это просто небольшой отвлекающий маневр, не один хороший психотерапевт на такое не купится, тем более, уже зная с твоих слов о моих проблемах.

Спорить Бонд не стал. Этого нового робкого мужа ему приходилось самому брать под руку, потом вошедший в образ Сильва слишком долго возился с ремнем безопасности, и Бонд, ухмыльнувшись, пристегнул его сам, вызвав легкий румянец на щеках этого новоиспеченного скромника. Как, ну вот как человек может заставить себя краснеть просто по желанию?

Было в этой игре что-то неумолимо затягивающее. По крайней мере, волноваться по поводу семейной терапии Бонд практически перестал. Некогда было, приходилось бороться с желанием зажать этого нового Рауля где-нибудь в уголке и хорошенько потискать.

У терапевта Сильва тоже отрывался по полной программе. Смущенно отказался от чая или кофе, не знал, куда девать руки и порой оглядывался на Джеймса, словно безмолвно ища его одобрения.

Впрочем, Патрик Слэер вовсе не выглядел обескураженным. Он внимательно наблюдал за обоими, одобрительно улыбаясь. Беседа из-за «скованности» Рауля клеилась не очень, отдуваться приходилось в основном Бонду, на обычные вопросы Сильва отвечал односложно и неуверенно, часто отвечая, что не знает, или неопределенно мямля «ну наверное», а на провокационные — либо тоже, что не знает, либо и того лучше — «ну если Джеймс так говорит, то наверное, да»…

Потом Рауль, выглядящий совсем измученным, робко поинтересовался про тесты электронного формата, которые мистер Слэер использует в своей работе, и радостно уткнулся в компьютер, с феноменальной скоростью нажимая кнопочки.

- Вам ведь нравится игра вашего мужа, мистер Бонд? - поинтересовался в это время Слэер.

Бонд кивнул, улыбаясь.

- Это, наверное, неправильно, но да. Рауль делает это просто виртуозно.

- Почему же неправильно? Вы выбрали именно своего мужа не просто так. Кроме того, черты, которые мистер Гонсалес сейчас нам демонстрирует, в нем действительно есть, это его подавленная уязвимая сторона, немного, быть может, преувеличенная. Кстати, то, что он готов ее свободно демонстрировать в вашем присутствии, как раз говорит о немалом уровне доверия к вам.

- Все готово! - оторвался от монитора Сильва. - Джеймс, если бы ты не так откровенно наслаждался представлением, мистер Слэер прикидывал бы, кто же из нас двоих ему лжет, чуть подольше.

- В любом случае это было крайне эффектное появление, - ответил терапевт. - Я не стану спрашивать, зачем вы это сделали, меня больше интересует, понимаете ли вы, что выдвинули свои интересы вперед, задвинув при этом интересы своего мужа?

- А вот это крайне голословное утверждение, мистер Слэер,- ответил Сильва. - Нельзя утверждать подобное, не зная ответа на вопрос «зачем».

- Какой у вас коэффициент интеллекта, мистер Гонсалес? - поинтересовался Слэер, проглядывая результаты тестов.

- В юности был немного выше среднего, сейчас не знаю.

- Насколько я понимаю, вы можете выдать мне любую картину, не так ли?

- Понимая смысл вопросов, любой человек может выдать вам по тестам желаемую картину. Средний уровень нормальности с разумной дозой отклонений, идеальную норму, чистого нарцисса или полного психопата, а также любую комбинацию между ними. Если памяти хватает на проверочные вопросы — это несложно. Я выдал первое, 11 процентов нарциссических черт, 2 процента психопатических, среднестатистическая норма.

- Вы считаете психологические тесты бессмысленными?

- Вовсе нет, если человек в них верит, его картина самовосприятия не искажена и он заинтересован быть максимально искренним, так как уверен, что терапевту так проще будет ему помочь, они значительно упрощают работу терапевта.

- А ваша картина самовосприятия искажена, не так ли?

- Разумеется, как и у всех нарциссов, мистер Слэер.

Сильва сказал это так, словно намекал на что-то, понятное только им двоим, но Слэер не стал развивать тему.

- Вы заинтересованы в семейной терапии?

- А вы заинтересованы в материале для новой книги, не так ли? Я с удовольствием ознакомился с предыдущими.

- Мне очень приятно, что вас заинтересовали мои работы, мистер Гонсалес, но пожалуйста, не отвечайте вопросом на вопрос. С чего вы вообще взяли, что я работаю над новой книгой?

- Значит, я не могу рассказать о своих впечатлениях о них?

- Ну почему же, давайте послушаем, но потом вы ответите на мои вопросы, хорошо?

- Я не сразу понял, что же не так, мистер Слэер. Отдам вам должное — книга о типах созависимости была просто великолепна, и очень заметно, что для нее вам хватало разнообразного материала. Следующая книга, уже посвященная исключительно нарциссам, получилась куда скромнее, хотя в ней четко прослеживались ваша симпатия и личная заинтересованность. Вы довольно бодро описали типичные признаки, заверили читателя, что нарцисс — это не приговор и не повод ставить крест ни на себе, ни на партнере, превознесли современные методы работы с данным личностным расстройством, но вам явно не доставало живых примеров. Нарциссы, как правило, не приходят на терапию, действительно желая что-то сделать с жизненной стратегией, дающей им определенные преимущества. Они приходят либо с тяжелыми сопутствующими расстройствами вроде депрессии и вылечить хотят именно их, либо по настоянию партнера, для которого старательно притворяются и играют в терапию, если отношения для них действительно важны. Примеры по излечению на основе повторного прохождения травмы отвержения выглядели не особо убедительно. Вы использовали собственный опыт за неимением других, не так ли? И даже он убедительно не выглядел, потому что вы всего лишь убедили себя, что теперь полностью нормальны. У вас довольно оригинальный тип психозащит, мистер Слэер. Уверяю вас, вы по-прежнему нарцисс, просто теперь почти достигший совершенства в своей мимикрии и обманувший даже себя самого.

- Это вовсе не так! - горячо запротестовал Патрик Слэер, подскочив со своего кресла. Его щеки покраснели, и на какую-то минуту Бонду показалось, что его сейчас хватит удар. - Я перестал им быть! Да с чего вы взяли, что можете меня судить?

- Обратите внимание на свою реакцию, мистер Слэер. Разве нужны другие доказательства? Вы наверняка прекрасно и знаете, и помните, как ощущается нарциссическая ярость. Про методы вашей работы, далекие от врачебной этики, мне упомянуть? А если вы по-прежнему ходите, как утка и крякаете, как утка, значит, вы так и остались уткой.
Но я обещал ответить на ваши вопросы, мистер Слэер. С чего я взял, что вы пишете новую книгу? О том, что вы тоскуете по призванию после успешной первой книги и желали бы повторить ее успех, догадаться несложно, можно проанализировать, какие вопросы были затронуты, но остались почти нераскрытыми в последней книге, кроме того, зная, что вы сами нарцисс, и зная основные направления вашей работы, несложно догадаться, что новую книгу вы пишете о нарциссах и их партнерах, о том, что делать и как сохранить себя, если ваш партнер-нарцисс или что-то вроде того. Но материал для новой книги опять собирается со скрипом, не так ли? Приходят люди с нарциссическими травмами, нарциссическими чертами, приходят созависимые, а настоящих нарциссов приходят единицы, да и те разыгрывают комедии ради партнеров, а не изливают вам душу. Можете считать, мистер Слэер, что в этот раз вам просто невероятно повезло. Ваша книга почти у вас в кармане, до нее остался один небольшой шажок. Но что-то мы совсем забыли про Джеймса, надеюсь, он тут не заскучал?

- С вами заскучаешь, пожалуй. Продолжайте-продолжайте, мне очень интересно.

- Я предлагаю вернуться к семейной терапии, за которую мы платим,  - бодро предложил Сильва. - В конце концов, я все-таки не психотерапевт и точно не излечу мистера Слэера, даже если он заплатит мне. Вот помочь ему с книгой точно могу, это да. Кстати, Джеймс, обрати внимание, у тебя вызывают доверие определенные типы личности, не только нарциссы, но прослеживается определенная последовательность. Из ваших методов, мистер Слэер, мне вот очень даже понравились методы с нетривиальной похвалой. Попытки развивать человечность методом поощрения кажутся мне довольно спорными, но если Джеймсу это так важно — то почему бы и нет? А вот проблема с проговариванием своих чувств у Джеймса по-прежнему довольно высока, хотя сегодня я даже в ней увидел небольшие подвижки. Просить он может уже лучше, а вот аппелировать к своим чувствам для него по-прежнему проблема.

Джеймс тихо вздохнул. Вот какой смысл платить психотерапевту кругленькие суммы, если его муж все равно все методы его работы отсекал на лету, а ему просто подыгрывал? И если его муж анализирует психотерапевта точнее, чем психотерапевт анализирует его самого? С другой стороны — ну подыгрывал же! И на семейную терапию пришел и даже требует, чтобы ее продолжали!

- Сам поучись просить, а?

- Я-то как раз умею!

- В каких именно случаях, мистер Бонд, вы считаете, что ваш муж не умеет просить? - мягко вклинился взявший себя в руки Слэер.

- Он даже капельницы старался делать только тогда, когда меня рядом не было, хотя я мог бы ему что-то в этот момент подать, помочь и так далее! Да вообще не умеет! Берет и делает все сам и по-своему — и все! Я не помню, чтобы он хоть раз после операции попросил ему что-то принести из магазина, например! Клещами вытаскивать приходилось, хотя мне не то чтобы трудно, мне наоборот, хотелось ему хоть чем-то помочь!

- Я думал, зачем дергать тебя тем, что я и сам могу? Ты и так после работы, и так переволновался из-за меня, только вот гонять тебя усталого еще и не хватало! Я не знал, что тебе прям горит что-то для меня сделать!

- Горит, - сердито сказал Бонд.

- Ну если снова случится такая оказия, буду тебя гонять, значит, - кротко согласился Рауль.

- А разве для мелких просьб в семье нужны особые поводы? - спросил у Сильвы Слэер.

- Джеймс никогда ничего не просит, - обиженно насупился Сильва. - Я вот тот же омлетик у него просил, помню, например, когда мне было лень готовить, иногда прошу какашки из лотка убрать, если занят, а вот Джеймс не помню, чтобы хоть несчастную чашку чая у меня попросил!

- Так какашки ты не для себя просишь убрать, а для Мяусси!

- Ну и хорошо, что не для себя, - хмыкнул Сильва. - Надеюсь, до такого никогда не дойдет.

- То есть если тебе будет действительно плохо…

- То для этого есть специально обученные люди, Джеймс. В той гипотетической ситуации, когда я одновременно резко стану нищим и начну ходить под себя, я постараюсь больше не оказываться. В богоугодных заведениях для бедных я уже побывал, больше не тянет.

- А я, значит, ни на что не сгожусь?

- Это последнее, чего я для тебя хотел бы.

- В данной гипотетической ситуации Я-утверждений с вашей стороны уже становится слишком много, - сказал Слэер, обращаясь к Сильве. - Джеймс, разумеется, не может принимать подобного уровня решения за вас, но в семье у всех действительно серьезных и важных решений должны быть совместные обсуждения, даже если вам кажется, что вы просчитали все аргументы вашего мужа наперед. Не забывайте, эмоциональные решения — не ваша сильная сторона, тут вы можете буквально не видеть самого очевидного.

Рауль обиженно посопел и вдруг снова посмотрел на Джеймса, словно ожидая поддержки.

- Мне кажется, в тяжелых ситуациях каждый имеет право сам распоряжаться своей жизнью. А советоваться в такой ситуации - только расстраивать зря. Лучше быстро.

- Нет, - негромко сказал Джеймс и протянул мужу руку. - В данной гипотетической ситуации следовало бы учесть мое мнение, для меня все это вовсе не ужас,  главное было бы, что ты живой, и если бы ты не испытывал каких-то особых мучений, то вполне себе привык бы потихоньку, что я за тобой ухаживаю, а финансовая сторона вопроса всегда может измениться.

- Нас вообще куда-то не туда занесло, - живенько сказал Сильва, перебирая  и поглаживая его пальцы. - Все живы, все здоровы, а если я вдруг заболею — то буду усердно тебя гонять в магазины и за чаем, тут свой косяк я понял и принял. Но и ты тоже!

Семейная терапия шла своим чередом. Многое, что у терапевта казалось таким простым, на практике давалось им обоим очень тяжело. Оба готовы были с удовольствием уступать в мелочах, оба рвались заботится друг о друге, но при этом при принятии любых решений чуть поважнее сразу вылезало, что Сильва был повернут на контроле, а Бонд на доверии. Один считал, что лучше его никто не сделает, а другой - что все важные решения надо доверить ему.

Они вроде и начинали обсуждать возникающие проблемы — но убедившись, что ситуация упирается в тупик, Сильва тут же снова односторонне решал, что лучшая тактика — это в следующий раз принимать решения втихую самому, он-то ведь точно знает, как лучше для них обоих, или пытаться продавливать свои решения тонкими манипуляциями, если уж втихую не получалось, а Бонд просто мрачнел и замыкался в себе вместо того, чтобы стараться докопаться самому и затем пытаться донести до партнера, какое же именно чувство ему оттоптали с особым цинизмом в этот раз.

Порой у Джеймса возникало ощущение, что они пытаются сдвинуть с места совершенно неподъемный воз, но стоило Сильве сделать очередной даже крошечный шажок ему навстречу, немного поступиться своими интересами, чуть больше, чем обычно, довериться ему — и он очень ясно понимал, что все это точно не зря. Его Рауль был вовсе не черепахой, которую невозможно было вытащить из панциря, не убив. Он был скорее ежиком, который все спокойнее давал почесать свое беззащитное брюшко и все реже пугался и становился колючим.

Как именно Сильва договорился со Слэером, Бонд точно не знал, но кроме семейной терапии раз в неделю, у него самого остались и индивидуальные сессии. И то, что Сильва продолжал учитывать его интересы даже при том, что мог немного опасаться, что это может навредить ему самому, тоже радовало.

После очередной семейной сессии Джеймс решил забежать в туалет, но забыл телефон, а поскольку он ждал смс от курьера из химчистки, экстренно вернулся за ним. Он уже снова подошел было к двери, и тут негромкие слова Сильвы, треплющегося в это время со Слэером о своих нарциссических делишках, вдруг сложились у него в голове в одно целое.

Рауль вещал о том, что вот есть у него интересные знакомые нарциссы. В терапии они конечно, не заинтересованы, но можно было бы организовать отличный клуб для общения по интересам, а уж опытный психотерапевт и такой умный человек, как мистер Слэер, точно не был бы в этом клубе лишним…

Все приличия вылетели у Бонда из головы, он забыл, куда шел, вцепился Сильве в рукав пальто и грубо потащил его в коридор.

- А ну пошли! Я тебе покажу сейчас клуб по интересам! До свидания, мистер Слэер!

- Джеймс! - укоризненно говорил Рауль, опять глядя на Джеймса теми самыми глазищами покорной страдающей собачки. - Да что же ты такое творишь! Ради бога, извините нас, мистер Слэер!

Лицо Бонда немного смягчилось, но он и не подумал отпустить мужа.

Когда их голоса стихли в коридоре, мистер Слэер подошел к окну с наполовину прикрытыми жалюзи, прикидывая в голове новый абзац. Использование преувеличенной уязвимой стороны для защиты, ну надо же!

Эффектная серебристая ретро-машина, которую водил мистер Гонсалес, стояла прямо под окном у психотерапевта, и то, как грубо мистер Бонд запихал в нее мужа, вообще-то действительно могло бы сойти за абьюз, если бы не собственная ладонь, которую он подставил, чтобы Рауль не стукнулся головой.

Ехать, правда, супруги никуда пока не торопились, резко позабыв вдруг про все свои дела и целуясь столь жадно, словно не виделись полгода.

- Этот брак точно заключен на небесах, - улыбаясь, резюмировал Патрик Слэер, отходя от окна.

Отредактировано (2024-10-14 18:26:45)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

▼ и еще кусочек:⬍

Бонд узнал ее не сразу. Лишившись своей роскошной белой шубки и забившись в угол переноски, она выглядела вполовину меньше, не особо ровно подстриженная, тощая и смешная. Только по огромным голубым глазам узнал он кошку* Блофельда. Все у Сильвы со Спектром в прошлом, ну конечно!

Рауль тут же засунул в переноску руку, начал начесывать тварь и нежно ворковать с ней, и кошка немного оживилась, даже потерлась об его руку.

- Да что у тебя опять за лицо, Джеймс! Ну не любишь кошек — так и скажи. Я тогда поживу пока в отеле. Мяусси и так в шоке.

- Эту точно терпеть не могу.

- Она ни в чем не виновата. Мяусси всего лишь кошка, Джеймс, причем далеко не самая умная, а это интеллект примерно на уровне полутора-двухлетнего ребенка, и то не во всем. Все, что она знает — что все было хорошо, ее все любили, хозяин был рядом, а потом все вдруг страшно бухнуло и нормальная жизнь закончилось. Я наткнулся на нее в пустыне. На спутнике картина была удручающая, ну я и заехал лично оценить, в процессе решил попить водички, и тут на бульканье ко мне вышло это несчастье. Вся в гари, шерсть свалялась, отощавшая и пошатывающаяся от обезвоживания. Хорошо, что она меня вспомнила, узнала голос и пошла на руки, мы с ней всегда симпатизировали друг другу. У нее никого больше нет, Блофельд явно в ближайшее время будет очень занят.

- Ты еще пожалей несчастного сиротку Блофельда, который убил собственного отца. Ее можно пристроить в приют.

- Она уже немолода, Джеймс, и ее только что сняли с капельниц, кошкам очень вредно долго не пить и не есть, поэтому ей нужен лечебный паштетик и куча любви и заботы.

- Мне тоже.

- Не будь таким ревнивым, как твой братец. Любовь парадоксальна и ее станет не меньше, а больше, если разделить ее на тебя и на кошку.

Бонд помолчал немного.

- Так и быть, я потерплю ее ради тебя.

Лицо Рауля просияло, и отлепились друг от друга они с трудом.

Остаток ужина Сильва фонтанировал идеями про совместную квартиру и предлагал варианты с готовыми ремонтами, чтобы не переживать ремонт еще раз. Эта идея Бонду понравилась, но огромные пентхаусы он забраковал сразу.

- Я хочу, чтобы мы купили квартиру напополам. От такой радости я и холл не потяну.

- Хорошо, - кротко согласился Сильва. - Хотя глупо. Если мы решим развестись, мне не нужна будет половина квартиры, я оставлю ее тебе, а сам проведу старость в краях потеплее. Так какой смысл ужиматься?

- Если решим развестись — продадим.

- А ты снимать будешь, что ли, на старости лет? Зачем?

- Хватит спорить!

Но спорить они не перестали. Варианты менее чем с пятью комнатами Сильву в любом случае не устраивали. В его запросы входили две спальни, и в каждой обязательно свой санузел, два кабинета, гостиная…

- Мне не нужен отдельный кабинет. Хватит стола в гостиной, как сейчас, или столика в спальне. И зачем нам отдельные спальни?

- Может, потому, что мне пришлось долго приводить в порядок спину после дивана в твоей гостиной? - огрызнулся Рауль. - И мне-то кабинет обязательно нужен! Сервер там хоть небольшой поставить, книги, пару мониторов, все такое. Нельзя же постоянно жить ужавшись! А если у меня будет кабинет, а у тебя нет, это будет несправедливо!

- Тебе — пусть, а я точно переживу без кабинета и в обиде не буду. Чем больше комнат, тем сложнее все это поддерживать в порядке.

- Кабинет закрывать, оружие в нем же в сейф, на остальное нанять проверенного клинера. Тоже мне проблема.

- Хорошо, но объясни мне все-таки, зачем супругам отдельные спальни? Я согласен на большую спальню с двумя кроватями, чтобы хотя бы слышать, что ты рядом.

- Ты же знаешь, - насупился Сильва. - Я не могу засыпать не один. Я не нарочно.

- Конечно, не можешь, если не давать себе уснуть и убегать каждый раз на диван! Но ты же спал со мной в одной кровати первое время, до кошмара. И нет, один кошмар за несколько месяцев — не отмазка. У меня они чаще бывают. У всех людей иногда бывают кошмары, и супруги не разбегаются из-за этого по разным спальням, а спать рядом со мной ты прекрасно можешь. Для меня это важно.

- Это не обсуждается. Я готов тебе уступить в чем-то другом. В конце концов, я уже отказался от пентхауса, согласился на квартиру напополам и согласен всего на четыре комнаты!

- Рауль, - сказал Джеймс негромко, но проникновенно.

- Может, ты все-таки поищешь себе кого-то нормального?

- Мы просто перепутали и поменяли местами помолвку и супружеские ссоры. Это надо было оставить на сладкое.

- Нет, непросто! Со мной ничего не бывает просто, Джеймс, хотя с любимым человеком как раз должно быть. Тебе нужен кто-то не настолько поломанный, кто-то, с кем спокойно можно спать в обнимку...

- Руку дай мне наконец, придурок!

Сильва вздохнул и протянул ему левую руку.

- Спальни в любом случае раздельные. Так романтичнее. Смена обстановки, навещать друг друга и все такое. И научно доказано — с раздельными спальнями качество сна улучшается!

- Я считаю, над этим просто надо как следует поработать, - Бонд едва удержался от рефлекса крепко схватить любовника за протянутую руку, чтобы тот не отдернул ее снова. Вместо этого он одел кольцо ему на палец очень бережно, словно боясь спугнуть, и порадовался, что угадал с размером. - Не все сразу, конечно, но потихонечку привыкнешь. Но мы еще успеем это обсудить, и не раз.

- Ты нарочно меня пугаешь? - Сильва достал корбочку из кармана и только тут, кажется, заметил форму своего колечка. - О боже, Джеймс! Это так здорово, так символично!

Бонд тоже разглядывал кольцо на своем пальце. Платина с витой серединкой и гладкими краями, ничего лишнего, все выверено, ко всему подходит, не слишком бросается в глаза. Пожалуй, обручальные кольца тоже надо будет выбрать платиновые. Отлично смотрится.

- Как для меня создано!

- Рад, что тебе нравится, - Рауль еще раз бросил взгляд на свое кольцо — обычное рыжее золото и две более темные эмалевые сплетающиеся крабовые клешни на месте камня. - А твоя идея меня просто покорила. Мне захотелось навестить Эрнста в тюрьме, сказать, чтобы не переживал за Мяусси и между делом продемонстрировать руку. Этот долбоклюй даже не сообразит, что это знак помолвки, для него это сложновато. Будет думать, что новый злодей творчески перелопатил его идею с морскими гадами в качестве опознавательного знака и сделал организацию еще круче, и помирать от злости и зависти.

- Даже не вздумай, это вовсе не о том!

- Он в любом случае уже знает, что я жив и что мы вместе, да и черт бы с ним. Я знаю, Джеймс, почему ты так проникся крабом. Ты похож на него во всем, кроме одного. Та же колючая броня, прикрывающая несметные достоинства, та же безрассудная храбрость.

- А чем непохож?

- Ты вовсе не тот краб, который будет скидывать сородичей, чтобы они не могли выбраться из ведра и убежать, наоборот.

- А они правда так делают?

- Да не со зла на самом деле. У них просто умишка маловато, и пока один раскорячивается, чтобы вылезти, другие тоже пытаются, вот и мешают друг другу.

Вечер в тот день выдался суматошный. Сначала они заехали в отель, где остановился Сильва, забрали вещи, включая многочисленное приданное Мяусси, а потом начался какой-то цирк с устраиванием кошки в квартире. Бонд никогда бы не подумал, что это так непросто и займет столько времени.

Лоток занял едва ли не половину прохода в туалете, куда не поставь миски на кухне, они все равно оказывались на проходе, когтеточка никак не вписывалась в гостиную, лежанка тоже, кроме того, помимо мисок на кухне, нужны были и миски с водой в других комнатах.

На руках у Сильвы кошка сидела относительно спокойно, но стоило попытаться показать ей лоток, в который был положен и новый наполнитель, и использованный комочек наполнителя из ветклиники, и даже, к некоторому шоку Бонда, ее же какашка, чтобы она не дай бог не попутала чего, как Мяусси обнюхала его содержимое и тут же в ужасе ломанулась из туалета в гостиную и забилась под диван.

- Спокойно, спокойно, - явно больше для себя вещал Сильва. - Это совершенно нормальная реакция кошки на новом месте, слишком много новых запахов. Она в стрессе, у нее был шок после взрыва, потом клиника, дороги, снова клиника, сейчас у нее пятая смена места за последнее время, и важно ее не беспокоить. Так, водичку надо поставить поближе, ей нельзя сейчас долго не пить…

- Я бы тоже задергался, если бы мне сунули мое старое дерьмо под нос.

- Джеймс! - Сильва постарался сказать это возмущенно, но не выдержал и рассмеялся.

Потом Рауль действительно оставил-таки кошку под диваном в покое, распаковал свои вещи, провел ревизию холодильника и немного угомонился.

- А она не нассыт на пол?

- Она воспитаннейшая кошечка, Джеймс! Дверь в туалет не прикрывай плотно, кстати. Ну а если вдруг и напрудит от стресса — я уберу, ничего страшного. Не вздумай на нее кричать, если что.

Бонд строго посмотрел в сторону дивана, хотя в глубине души разведенная Раулем суета его даже радовала.

- Пойдем уже спать, а?

*в фильме, кстати, играл котик Соломон, но у меня авторским произволом будет кошка, чтобы компенсировать нехватку женских персонажей. В следующей части с почти детективным расследованием еще добавим)

Отредактировано (2024-09-14 23:20:51)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Да что ж вся неделя какая-то бешеная, целая куча спонтанных встреч и прогулок, внезапное УЗИ и тому подобное! Без конца куда-то бегу, блин!

Сегодня пришлось выбраться за куклами в центр, еще и на высокий пятый этаж без лифта заползти, потом еще встреча, на которую пришлось выскакивать сразу после душа, все на бегу, работать не успеваю толком, вечером сделал только часть запланированного, не готовлю опять, ем всякую хрень, да и в магазин за продуктами тоже сегодня зайти уже не смог с полными мешками кукол) Ноги мстят за долбанутую неделю, вечером тендинит здорово так скрутил, и стопы так и не перестают болеть... Помимо всего прочего, надо и к ортопеду прорваться пытаться, как не крути, стопами тоже пора заняться, это не дело совсем.

Решил, что хоть завтра немного скину обороты, дам ногам восстановиться и отдохнуть, даже на почту пока не потащусь, срок хранения посылки вроде не завтра истекает. Но увы, не получится завтра дня попроще - арендодатель хочет встретится лично, а у соседки деньги будут поздно, то есть придется весь день дергаться, успеют деньги перевести или нет, а потом ехать на встречу в то время, когда я обычно уже спать настраиваюсь.

Еще сегодня немного согрешил со сладким - в гостях заточил карамельку ради социальных взаимодействий, и в целом за день - банан, три кураги и карамелька, что-то и правда многовато( До этого я если уж ел банан, то курагу не ел,  а тут все сразу, еще и карамелькой сверху заполировал. Ну да ладно, не велик срыв, главное, на вооружение эту стратегию не брать)

Отредактировано (2024-09-14 23:16:10)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

▼еще кусочек, где друзья Бонда проводят целое расследование с неожиданными выводами:⬍

Вообще Бонд планировал просто тихо расписаться, но не выгорело. К нему заявилась Ив.
- Крутись как хочешь, Джеймс, но сегодня ты обедаешь с нами. Мне пришлось перенести  свой обед, я еле уговорила босса.
- С вами?
- Кью тоже подойдет.

- Я не сплетница и старалась не верить слухам, что у тебя появился постоянный парень, Джеймс. Мало ли с кем ты там выбираешь шторы в K&M и ходишь по ресторанам, может, со своим дизайнером. Но попробуй нам сейчас начать заливать, что это не обручальное колечко!
- Попробую, потому что оно помолвочное.
- И мы до сих пор не в курсе? Джеймс, а тебе не стыдно?
- Можете меня поздравить.
- Поздравлением не отделаешься. Когда свадьба?
- Мы не хотим огласки. Просто распишемся.
- Ну хотя бы небольшой ужин для друзей-то можно устроить? - возмутился Кью. - Или ты боишься, что мы уведём твоего импозантного мужчину?
- Боюсь, я не смогу вас познакомить.
- Основных вариантов три — либо это двойной агент, либо он участвует в мега-секретной операции и его нельзя засветить до неё, либо мы с ним уже знакомы, - задумчиво сказал Кью. - Описаний маловато, конечно, вас видели издалека, но ты заинтриговал. И что, в любом из этих случаев ты думаешь, что мы вас выдадим?
Бонд вздохнул.
- Нет, я так не думаю.
- Кстати, кто из вас завел белого кота? Я просто обязан его увидеть!
Вот чистись не чистись перед выходом — все равно обязательно где-нибудь на спине пропустишь белую шерстинку.
- С чего ты взял, что это кот?
- Шерсть слишком мягкая для собаки.
- Это кошка, Кью. С ней я вас познакомлю, да и новоселье отметим, мы недавно переехали. Но моего жениха там не будет, не обессудьте.

Рауль пожал плечами:
- Я завтра вечером в любом случае уйду по делам и вернусь поздно. Оставлю тебе заготовки для ужина, получится и быстро, и вкуснее, чем заказывать. Но стоит ли скрываться? Маннипенни и Кью со мной в любом случае некоторым образом знакомы, слухи уже покатились, как снежный ком, рано или поздно на нас с тобой вживую или на записи, нужной для любой из операций, наткнется кто-нибудь из МИ-6, кто знает меня в лицо по Скайфоллу или знал до Гонконга, это вопрос времени, я удивлен, что до сих пор этого не случилось. Весь город усеян камерами.
- Не стоит.
- Думаешь, Ив попытается меня пристрелить прямо во время ужина? Во время перестрелки она прекрасно владела собой, но тебе виднее. Если Мяусси не выйдет к гостям сама — силой ее не тащи, показывай издалека. Если спрячется — вообще не лезьте к ней. Если пойдет к тебе — не передавай из рук в руки, не подрывай ее доверие. Кошки любопытны и рано или поздно она подойдет сама, может, не в первый день, но подойдет, тем более Кью — кошатник.
- Откуда ты знаешь?
- О боже, Джеймс, да большинство хакеров тусят в сети в одних и тех же местах. Откуда, по-твоему, у меня была его программа для генерации кодов? Он частенько упоминает своих котиков. Интересно, а сколько правды обо мне они угадают по обстановке? Я даже не буду их запутывать, оставлю все как есть!

Разумеется, приглашая гостей на новоселье, хочешь не хочешь, а показываешь им квартиру.
- Какая огромная! - восхитился Кью. - Твой жених — миллионер или вам дали ипотеку на двести лет вперед?
- Мы купили ее вскладчину.
- Значит, ты тоже миллионер, но зачем-то работаешь на госслужбе?
- У меня были небольшие накопления, плюс мне выплатили компенсацию за уничтоженное во время операции поместье, восстанавливать его я не собираюсь, но эти деньги разумно было вложить в недвижимость, а сам участок я сдал.
- Отдельные спальни, - Ив сделала сложное лицо. - Воздержусь от комментариев, пожалуй, но весьма интересно.
- Очень улучшает качество сна.
- Судя по лицу, это была не твоя инициатива, Джеймс, и она тебя не особо радует.
- И кто же из вас храпит? - хмыкнул Кью и сунул нос в кабинет Рауля. - Вау! Сервер, да еще такой! Какие мониторы! Кресло моей мечты! Он программист, да?
- Он финансист, - Бонд ничуть не покривил душой. Сильва действительно предпринимал заметные усилия по легализации своей деятельности и углубился во всякие акции, дивиденды и курсы валют - первое образование у него было экономическим. Джеймс был более чем уверен, что интересные хакерские заказы он все равно порой берет, но нечасто. - Информационная безопасность, весьма важная для финансовой сферы, его хобби.
- И ты его от меня скрываешь? - возмутился Кью. - Нам точно было бы о чем поговорить!
- А почему это у тебя нет своего кабинета? - поинтересовалась Ив.
- Я решил не плодить сущности. Мне хватает стола в гостиной.
- Хм, турник, - подняла голову Ив. - Кабинет его, значит, за своей физической формой он хорошо следит.
- Я тоже тут подтягиваюсь и вишу, - возмутился Бонд. - Когда долго сидишь, спина дает о себе знать, а позвоночник полезно вытягивать.
Кью внимательно разглядывал корешки книг Рауля.
- Часть явно любимых, судя по потрепанности, книг он хранит в бумажном виде, значит, не слишком молод, либо отчасти консерватор, как и ты. Владеет как минимум тремя языками, включая китайский, финансист и программист, но не чужд и поэзии…
Бонд только загадочно улыбался.
В кабинет робко заглянула Мяусси, но зайти не решилась.
- Бонд умудрился подцепить какого-то разностороннего миллионера, Тони Старка на минималках как минимум, - весело резюмировала Ив. - В обоих спальнях кровати стоят так, чтобы не попадать в простреливаемую зону у окна, но тут уже наверняка поработал Джеймс. Я могу сунуть нос в его шкаф в спальне?
- Нет, это слишком.
- Судя по креслу и турнику — твой жених высокий.
- Есть такое. Я перебазируюсь на кухню, ужин надо немного довести до ума.
- Я могу тебе помочь?
- Сейчас прочитаю, что там надо доделать, Ив.
- Так это он постарался?
- Да, он отлично готовит. Правда, редко. Надо почаще приглашать гостей.
- И где же скрываются такие мужчины? - простонал Кью. - Мне нужна наводка!
- Не идеализируй, у всех есть свои недостатки,- пожал плечами Бонд.
- И какие же?
- Я не осуждаю своего партнера у него за спиной.
- Например, желание спать отдельно, - ввернула Ив, не сводя с него глаз.
- А он красивый? - поинтересовался Кью.
- Мне нравится.
Разумеется, на кухне гадания не прекратились. Подошла осмелевшая Мяусси, выпросила еще паштетика, хотя Сильва наверняка покормил ее перед уходом, обнюхала гостей и потерлась о ноги Кью.
- Чует кошатника, - хмыкнул Бонд.
- А зачем вы ее подстригли?
- Мяусси оказалась в непростой жизненной ситуации, поэтому мы ее и взяли. Она была вся в колтунах.
- Бедняжка, - Кью упоенно начесывал Мяусси шейку и был обезврежен на время, зато Ив, помешивая соус, не дремала и успела, помогая, и в холодильник, и в специи заглянуть,  продолжая рассуждать:
- Итак, мы доделываем мясо в устричном соусе, а остальные продукты и специи на кухне, если отделить то, что привычно Бонду, выдают приверженца средиземноморской и юго-восточной кухни. Судя по шампуням в его ванной и по тому, что про азиата рядом с тобой никто не упомянул, внешность у мужчины определенно европейская — значит, он скорее родом из средиземноморского региона, но долго прожил в Юго-Восточной Азии. Сужаем по книгам радиус поиска —  это испанец, долго проживший в Китае. Массажная ванна, ортопедический матрас и подушки, отдельная спальня, турник, мега-удобное кресло для работы... Такая требовательность к личному комфорту говорит о вероятных проблемах со здоровьем.
- Это ведь не тот, о ком я подумал, Джеймс, правда? - взволнованно перебил ее Кью. - Он ведь должен быть мертв?
- А о ком ты подумал?
Ив слегка вздрогнула.
- И как я сразу не догадалась! Вы с Сильвой были в сговоре?
- Совсем уже, что ли? - возмутился Бонд.
- Фууух, к счастью, это не он!
- Он, но ни в каком сговоре мы не были, а снова встретились позже и случайно.
Повисла тишина.
- Это все этически очень спорная ситуация, конечно, - наконец осторожно начала Ив. - Я не собираюсь его выдавать, но задумайся — он же опасен, и не только для тебя.
- Не более, чем любой агент с двумя нулями. Думаю, даже менее, чем некоторые. В отличие от меня, он проходит терапию.
- У меня в голове это не укладывается, - сказал Кью. - Он ведь еще и в «Спектре» состоял, если верить Блофельду?
- Да, но оттуда он вышел после очередной смерти, скажем так. Сейчас у него нет проблем с законом.
- Нет проблем с законом? У человека, убившего М. и взорвавшего офис МИ-6 вместе с людьми, в этой стране нет проблем с законом? Даже если это так, Джеймс, даже если деньги решают все — тебе-то нигде не жмет? - голос Ив поднялся чуть выше.
- Сердцу не прикажешь, - ответил Бонд. - Вы мои друзья, поэтому я не стал скрывать это от вас, а решение в любом случае принимать вам.
- Он очень интересный человек, тут не поспоришь, - задумчиво сказал Кью.
Мяусси спрыгнула у него с коленей и направилась в туалет, откуда послышалась громкое шкрябанье и возмущенный мяв. Потом она вернулась на кухню, подошла к Джеймсу и  снова замяукала.
- Я сейчас, извините. Лоток опять недостаточно чист для этой принцессы.
Когда он вернулся, обстановка немного разрядилась.
- У меня один кот такой же — если хоть одна какашка есть в лотке, будет требовать, чтобы убрали, - улыбнулся Кью. - А второму наплевать. Уходя на работу, оставляю им два чистых лотка, прихожу — чистюля все равно начинает меня поносить на кошачьем.
Ив помогла разложить уже готовую еду по тарелкам.
- Пахнет замечательно. Возможно, я немного погорячилась, Джеймс. В последние дни ты выглядишь таким счастливым.

- А вы с Сильвой случайно не собираетесь никого усыновить? - поинтересовался Кью, жадно набросившись на еду. - А то есть у меня один молодой человек на примете. И разговор по интересам поддержит, и аппетит у него хороший…
- За миску еды, Кью? - возмутилась Ив.
- За миску такой еды!
- У нас уже есть Мяусси, - улыбнулся Бонд и посмотрел на часы.
- Сорок семь минут. Рауль ставил на то, что вы раскроете его примерно за час, а вы оказались круче.
- А ты?
- Я думал, что за два.
- Возмутительно! - Ив шлепнула его по бедру. - Вот как ты недооцениваешь своих друзей!
- Он вообще рвался присутствовать лично. Это я его отговорил.
- Зря, - заявил Кью. - Я столько всего хотел бы у него спросить!
- Не зря, - парировала Маннипенни. - Лично мне нужно куда больше времени, чтобы все это переварить, и я не про ужин.

Когда они подошли к метро, Ив поинтересовалась:
- Ну и что ты обо всем этом думаешь, Джеффри?
- Непростая ситуация, но думаю, они друг друга стоят и сами разберутся.
- Если бы! Ты серьезно веришь, что одержимый местью маньяк, способный вынашивать чудовищные планы годами, вдруг волшебным образом переменился и стал способен на нормальные человеческие чувства? Я боюсь, что это его очередной план, в котором Джеймс — всего лишь пешка. Даже если в этом плане ничего ужасного для Бонда не предусмотрено, достаточно того, что еще одного предательства он просто не перенесет, окончательно ожесточится. Надо постараться все выяснить, и без тебя я точно не справлюсь.
Кью снял очки и старательно протер их.
- Сильва вполне мог успокоиться после смерти М. Логично выглядит. Умереть не вышло, он учится как-то жить дальше, и тут подворачивается Джеймс. Ну и терапия тоже дело хорошее. Идеи фикс больше нет, на первый план выходят другие основные черты личности, а там как раз недостаток любви и внимания во весь рост, как и у Бонда, он же тоже сирота, недаром он в свое время так зациклился на М. Не самые здоровые отношения, но и не самые плохие из возможных.
- Ты упускаешь важный момент, Джеффри. Очень важный. Даже если Рауль Сильва сейчас не играет, а действительно хочет устроить свою личную жизнь, вспомни Северин. Она явно прожила с Сильвой вместе немало времени, и что же? В один непрекрасный момент его просто переклинило и он убил ее фактически за то, что она выполняла его же задание! Терапия не всемогуща, и уже надломанную и покореженную психику снова срывает с катушек гораздо проще, чем относительно здоровую, для этого достаточно любой мелочи. Ему может просто показаться, что Джеймс недостаточно лоялен, что его опять предают — и все. Я побежала, Джейк уже второй раз звонит!
Ив скользнула в метро. Кью озабоченно смотрел ей вслед.

Отредактировано (2024-09-15 00:23:12)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Задумался о, так сказать, внешней эволюции, или наоборот, деградации зла в бондиане с Крейгом. Ле Шиффр и Доминик Грин были вполне обычной и даже скорее приятной человеческой внешности, правда, первый зловеще плакал кровавыми слезами и имел шрам на лице, но в целом ни тот, ни другой содрогания не вызывали. Довольно трусливый, когда дело доходило до прямых столкновений, Ле Шиффр не зря, кстати, покушался именно на мужественность Бонда - толстый намек, что он ей завидовал, ибо своей недоставало.

Сильва был двулик, даже, скорее, трехлик, но пока коснемся раздвоения его внешности - с протезом весьма интересный, хоть и явно хорошо так потрепанный жизнью немолодой мужчина, без протеза - почти чудовище. То есть нам либо намекали, что не все с ним просто и что он не зло в чистом виде, либо на то, что зло не всегда выставляется напоказ и надо уметь разглядеть его внутри)

Блофельд оказывается изуродован и ослеплен на один глаз в схватке с Бондом, то есть прям по классике - темная сторона уродует, его внешний облик постепенно начал соответствовать внутреннему. 

Сафин изуродован с детства, и дабы мы не дай бох не попутали, у него еще и имечко Люцифер, хорошего человека, сами понимаете, так не назовут) Имечко-то красивое, конечно, Сын Зари, но вот репутация у этого имени так себе.

От вполне обычного, будничного, почти заурядного зла в первых двух частях, через изначально спорного Сильву в драматической третей части - к злодею, которого изменяет, уродует зло - и в итоге к прямо сказочному злодею, сразу страшному и с говорящем именем, не промахнешься) Не усложняя, а наоборот, упрощая, утрируя.

Отредактировано (2024-09-17 00:01:57)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

По любимчику Раулю Сильве, урожденному Тиаго Родригесу, я, конечно, пробегусь подробнее, он ведь вообще являлся в трех личинах. Еще точнее - в четырех, но костюм лондонского полицейского отсылка довольно простая и прямолинейная - зло, мимикрирующее под правопорядок.

На острове и в сцене вербовки-соблазнения он выглядел несколько вызывающе, как-то черезмерно - грубо осветленные волосы и брови на природном брюнете с крупными чертами лица, что-то опереточно-злодейское в костюме, даже не знаю, плиточная ли рубашечка Прада давала такой эффект, хотя для 2012, наверное, было норм, или белый пиджак на темный низ, включая жилетку, или же крайне специфическая манера общения.

Как он веселился тогда в душе, наверное - ему ж надо было вроде бы и вербовать Бонда, внушать ему сомнения в М, но при этом и не переборщить, чтобы ни дай бох, не завербовать на самом деле, у него ж совсем другой план был, ему надо было Бонду сдаться в итоге обязательно) Интересно, а его попытка выбить Бонда из душевного равновесия путем сексуальных домогательств продумана с расчетом на это - или это импровизация, или он так дергает тигра за усы вообще не ради дела, а просто ради удовольствия, из любви к риску?) Забавно, что Бонд не попытался ему после такого банально по лицу дать, Сильва так прямо провокационно сам полез ему руки освободить, ну и потом, во время задержания, когда Сильва ему в лицо стоял смеялся. Руки Бонд дернул, освобождаясь, прямо психуя, с явным раздражением, видно было, как хорошо кое-кто уже умудрился его достать)

Ну тут понятно, Бонд стратегию такую выбрал со своим "опытом", что уже не отступить было, глупо б получилось, если бы Бонд сначала бахвалился "А кто тебе сказал, что это мой первый раз?", а потом такой накинулся "Да как ты посмел меня облапать, негодяй?") Ну и Бонд положительный герой, он же еще канонично хорошо - ну почти - владеет собой, а срывается и на злодеев бросается токмо ради защиты невинных, а не своей чести)

Кстати, какой был план на тот почти невероятный случай, если бы Бонд согласился с доводами и правда завербовался и соблазнился? Ну мало ли, удачное ведь стечение обстоятельств - Бонда недавно по вине М. чуть не убили, потом кинули в мясорубку неподготовленным и так далее? В целом Бонд ведь во всех оставшихся планах Сильвы был бы как пятое колесо в телеге. Ходил бы приставал -  я хочу новое интересное задание, те три задания, которые ты мне дал, я уже поломал! Как это ты помирать собираешься, хозяин, ишь чего удумал? А нефига подобного, ща как спасу!)

Потом камера в МИ-6 с ее шикарным световым эффектом, респектище режиссеру - Сильва со своими светлыми волосами сидит в светлой тюремной робе и белой футболке, весь свет на него падает, этакий обличающий ангел)

Отредактировано (2024-09-17 18:24:23)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Сцена нападения на Скайфолл - Сильва весь в черном, в укороченном черном кожаном плаще и черном свитере, выглядит очень органично, прямо в своей стихии, манера общения заметно поменялась, он собран и больше не заигрывает, даже когда шутит и красуется, совсем этого не делать он просто не умеет, видать) Нет уже ни загадочной двойственности его появления, подчеркнутой двухцветным контрастом наряда, ни сияющей, как он явно считал, правоты и надрыва обнаженной души в сцене обвинения в камере, все карты вскрыты, он пришел убивать и умирать, но делает это с огоньком и с удовольствием) 

После взрыва у него явно небольшая контузия - один раз он встает на ноги и падает, но снова поднимается усилием воли. Явно выверенный и тщательно подобранный даже для смерти облик меняется последний раз. Волосы растрепаны, лицо в крови и гари, взгляд становится откровенно одержимым и он больше даже не пытается выглядеть адекватным. Карающий демон из преисподней, неотвратимое наказание за грехи и все такое. Таким и умирает - нераскаявшимся, непростившим и непрощенным.

Отредактировано (2024-10-02 19:45:10)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Кстати, очень удивился, когда прочитал в парочке отзывов, что М. якобы сильно сдулась перед смертью, слабачка, боялась и все такое. По мне так она вела себя более чем достойно. Она в принципе не полевой агент, и в ее возрасте так нервничать, толком не спать далеко не одну, скорее всего, ночь, бегать и стрелять, а потом таскаться тяжело раненой с большой потерей крови и так-то почти невероятное преодоление.

Да, она боялась смерти и хотела жить, как любой нормальный человек. Да, представьте, пожилая тяжело раненая женщина аж вскрикнула, когда совершенно невменяемый Сильва в нее целился, оскалившись. Он на тот момент так демонически выглядел, что пардон, даже Кинкейд, вполне себе понюхавший пороха человек, перед этим пару боевиков преспокойно замочивший, и тот попятился.

Может, это и выглядело слабостью на фоне почти неуязвимого по законам жанра Бонда и на фоне не знающего уже страха одержимого, для которого смерть была освобождением, но она не плакала, кроме этого раза не кричала, не умоляла о пощаде и вела себя более чем мужественно и достойно. Все б так сдувались. Большинство диванных героев, ее осудивших, сами в такой ситуации штанишки б намочили, небось) Я б бежал или некуртуазно уползал впереди собственного визга)

Отредактировано (2024-09-18 17:39:59)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

▼ Еще кусочек фика. Немного инцеста, или как там оно называется с двоюродным братом, сексуальные отношения несовершеннолетних, неграфично. ⬍

- А что у вас подразумевалось под протоколом четыре? - спросил Бонд у Сильвы следующим вечером, когда тот выполз наконец из своей спальни, уже умытый, но все еще немного сонный, теплый и расслабленный. Иногда Бонду очень хотелось высадить дверь в его спальню или сломать замок. Когда Сильва спал в гостиной в старой квартире, к нему хоть иногда можно было тихонько пристроится под бок, не разбудив, хотя вдвоем на диване было очень тесно, или просто заглянуть полюбоваться, как он спит, если было достаточно светло, а пару раз приходилось аккуратно забирать у него из рук ноутбук. А теперь возможность застать Сильву спящим была только у счастливицы Мяусси, для которой во всех дверях, кроме кухни и ванных, были сделаны специальные кошачьи дверцы.
- Ну наконец-то спросил, - хмыкнул Сильва, сначала запустив пальцы ему в волосы, а потом добравшись до ушей, к которым особо неровно дышал. - Мои любимые лопушочки! Это усыпить, вывезти на прежнюю локацию и оставить под наблюдением, а еще нам бы пришлось пораньше сняться с места и все такое. Я ведь обещал Гарету сознательно тебя не трогать, нечаянно не считается! А ты взял и сам напросился ко мне в постель, надеясь выведать побольше информации, это было так кстати!
- То есть меня бы больше не пытали? Ах ты засранец, мог бы меня и успокоить тогда! - Джеймс отвесил любовнику легкий шлепок, и тот тут же отстранился.
- Попрошу, только без рук! Нет, конечно. Но вот успокаивать тебя тогда я точно не нанимался.
- Даже если б знал, все равно бы напросился, мне там понравилось!
- Отрадно слышать! Пожарь омлетика, а?

За вечерней трапезой, которая для него была завтраком, Сильва расспрашивал про визит Ив и Джеффри — прошлым вечером он только спросил, а кто же выиграл, угадав со временем.
- Ив наверняка перепрягла коней не просто так, - ухмыльнулся он. - Сейчас насядет на Кью и подобьет его замутить целое расследование.
Бонд нахмурился.
- Она желает мне только добра.
- Разумеется. Будут проверять, не использую ли я тебя в каком-то из-своих планов, но скорее всего, упрутся в итоге в Гарета. Ив еще наверняка опасается, что я недостаточно психически стабилен.
- Хватит.
- Я вовсе не пытаюсь рассорить тебя с друзьями, Джеймс, наоборот, весьма рад, что людей, которых волнует твое благополучие, немало. Стараться предсказывать действия своих оппонентов — это то, чему меня учили. Все, молчу.

И впрямь замолчал, задумался о своем.
Бонд такие моменты не любил. Не потому, что боялся коварных планов от Сильвы с его неуемной и непредсказуемой фантазией, и даже не потому, что о чем бы не был этот мыслительный процесс, по его итогам Сильва все действительно важные решения принимал исключительно самостоятельно — в последнем они были похожи и с этим оставалось только смирится.
Просто в такие моменты особенно хорошо чувствовалось, что не особо подъемный груз на своей душе Рауль продолжал тащить сам, не желая с ним делиться.

- А Кинкейду ты просто сообщишь по телефону?
- Думаю, да.
- Хорошее решение. Незачем его излишне волновать. Значит, план такой — седьмого в двенадцать мы распишемся, ты позвонишь Кинкейду, в четыре ужин с Ив, Кью и Гаретом, в восемь — с моими друзьями, а восьмого в одиннадцать мы вылетаем.
- А твои родственники? - осторожно спросил Бонд.
- О, вы поговорили с Гаретом? Мои родственники по-прежнему считают меня погибшим.
- Ты так и не сообщил никому из них, что это не так?
- У меня много врагов, Джеймс, не только Блофельд. Чем сильнее я выхожу из тени — тем выше риски, сам видишь.
- Ты не скучаешь по ним?
Сильва немного помолчал.
- Скучаю порой. Иногда с такой тоской представляю, какой подзатыльник отвесил бы мне Лукас, узнав, что я все это время был жив, как будто ничего приятнее этого подзатыльника в мире нет, тем более, потом он все равно полез бы обниматься с усердием медведя. Но лучше я буду скучать по живым.
- У вас в семье, я смотрю, процветали физические наказания?
- Разумеется, бедного сиротку только ленивый не обидит! - хмыкнул Сильва. - На самом деле по тем временам я рос фактически небитым, Джеймс. Мать я помню очень смутно, она умерла, когда мне было три года. Бабушка порой гоняла меня за шкоды кухонным полотенцем, ругаясь, но это было скорее забавно, этакие догонялки, попасть по мне ей удавалось редко, и она не особо усердствовала, больше шумела, став чуть постарше, я обычно просто убегал, а к вечеру она делала вид, что ничего и не было. Дюдюшка Диего меня никогда пальцем не тронул, Анну тем более никто никогда не трогал, единственная девочка же в семье, Лукаса на моей памяти наказывать обычно было не за что, но он говорил, что ему порой доставалась, когда он был помладше. Вот Мартину перепадало частенько. Но дядюшка дома бывал редко и разбирал только что посерьезнее, мы в основном с Лукасом сидели, и вот он-то подзатыльники нам обоим порой отвешивал, конечно, и я его понимаю, мы с Мартином были разбойниками теми еще. Когда за дело, я и не обижался, бил он не со всей дури, а так, осторожненько. Но если с моей точки зрения не за дело — я надувался и его игнорировать начинал. Что не скажет — я молчу, есть не прихожу и все такое. Так любил, когда он сам ко мне потом приходил. «Да хватит тебе уже дуться, мелкий, а?»
- Мелкий, - хмыкает Бонд довольно.
- Лукас на шесть лет меня старше, Анна на четыре, и даже Мартина я на полтора года младше был, ну что поделать, если и правда самый мелкий в семье. Зато уже лет в девять я перерос Мартина, но для Лукаса мы все равно всегда были мелкие, он чуть ли не под два метра в итоге вымахал, здоровущий, даже дядюшку немного перерос. Ну вот я еще немного подуюсь, конечно, он меня по голове обязательно гладить полезет, я сначала поуворачиваюсь-поуворачиваюсь, а потом сам как полезу к нему обниматься! Я жуть какой ласковый в детстве был, мне всегда мало было. Бабушка максимум по волосам потреплет, дядюшка на руки брал и на колени сажал маленького только, лет с пяти перестал, считал, что будущих мужчин нечего изнеживать, а вот Лукас тоже тот еще тактильщик был, любил меня и на шее покатать, пока я помельче был, и на руках потаскать, причем уже и не шибко мелкого, и просто пообниматься всегда рад был. Правда, Мартин всегда ржал, если видел, говорил мне потом, что я как маленький, а я делал вид, что мне наплевать, что он там говорит, хотя обижался вусмерть.
- А ты случайно не влюблен в Лукаса в детстве был?
- Не, мне кажется, я скорее проецировал на него нерастраченную любовь к родителям. Мне с ним было хорошо, тепло и спокойно как-то. Он сам-то нам мог подзатыльники отвешивать, но не дай бог кто при нем на его сестричку и братишек косо посмотрит!
- А остальные?
- Анна на моей памяти всегда была на особом положении в семье и держалась немного особняком. Не зазнавалась, нет, смеялась и болтала с нами всеми, но мы с Мартином для нее в любом случае были малышами, разница большая, а девушки еще и взрослеют раньше, а с Лукасом у нее особой душевной близости не было, он маленький сильно ревновал, когда она родилась, потом смирился, но они уже как-то замкнулись сами по себе, и держалась она своей компании, своего возраста. Честно делала свою часть работы по дому, у нас все поделено было, но потом или к себе в комнату подруг и друзей приводила, или сама убегала в гости. А с Мартином особый разговор. Времени я с ним проводил больше всего, разумеется, и это сейчас я понимаю, что он был психопатом, просто отчасти адаптированным, а в детстве-то не понимал, думал, это я какой-то не такой, это я слабак, а он как раз крутой, ничего не боится, настоящий мужик и все такое. С ним было интересно, но порой жутковато. Мне, наверное, повезло, что я был чисто физически покрепче его, несмотря на то, что младше, он в мать уродился, кости тонкие и невысокий, не в отца пошел, как Лукас. При этом у меня интеллектуальное развитие шло опережающими темпами,  мне и с Лукасом и его компанией было о чем поговорить, а вот эмоциональное немного отставало.
- Мартин издевался над тобой?
- Драться мы с ним в целом прекратили довольно рано ровно потому, что я был сильнее, тоже весьма уперт, но при этом особо агрессивным не был, первым никогда не лез и сильно нуждался в компании. Мартин вообще дрался и с парнями старше и сильнее себя, и даже один с толпой — боли он почти не чувствовал в запале и останавливаться не умел, дрался каждый раз, как в последний, использовал все, что под руку подвернется, его побаивались, особенно после того, как одному мальчишке он сломал руку, а другому выбил глаз — и это в детстве! Но в семье-то он себе такого позволить не мог, и из-за старших, и потому, что я был ему полезен и интересен до определенного момента. Он, как не странно, практически не ревновал меня ни к дяде, ни к Лукасу — злился, конечно, что мне меньше наказаний и больше плюшек доставалось, но при этом ему самому ласка была не нужна, а эксклюзивного положения в семье у него никогда и не было, он вырос довольно заброшенным, а жизни вообще без меня даже не помнил. Лукасу любви и внимания родителей досталось больше всех, ему было чем поделиться, Анне тоже, хоть и уже поменьше, но у нее были привилегии единственной дочери. У меня были свои персональные взрослые, сначала мама, потом бабушка, была снисходительность от дяди, так как я сирота, плюс меня вечно захваливали за одаренность, дядюшка говорил, что я прямо надежда семьи, меня больше всех любил Лукас, а у Мартина, если вдуматься, и задатки неудачные, и мало хорошего в жизни было. Я читал потом — психопат может быть адаптирован так, что мало кто вообще поймет, что он психопат, а вот детские травмы и заброшенность очень все усугубляют.
Родился он, уже когда в семье были немалые финансовые проблемы, матери не помнил вообще, носил обноски старшего брата с совершенно другим телосложением и от меня кое-что перепадало порой, меня хоть до одиннадцати бабушка вполне сносно одевала, потом в приюте тоже выдавали одежду. Дядюшка был сносным отцом,  только пока жена была жива, а вот когда она умерла, он отстранился от большей части этих забот. С одной стороны он работал, как проклятый, на тяжелейшей работе, пытался вытянуть финансовую лямку, перерывы между рейсами совсем маленькими были, с другой — спихнул основные заботы о  детях сначала на бабушку, потом на старших, бабушка с  совсем мелким Мартином еще повозилась немного, но потом стала брать меня и уезжать на свой остров, с четыремя детьми ей тяжеловато уже было, а с детьми Диего тогда сидела какая-то дальняя родственница за небольшую плату. Между рейсами дядюшка ходил по бабам и дома бывал редко. Домой их не приводил и дома не пил никогда, но надо ж ему было где-то расслабляться, моряки почти все пьют, тем более с такими нагрузками, как у него.

Лукас инстинктивно чувствовал, что с Мартином что-то не так, и возился больше со мной, как будто это я ему был самым родным, а не всего лишь кузеном, но ему катастрофически недоставало времени. Школа, домашние хлопоты, на нем была куча ответственности с такого раннего возраста, одно время он увлекался футболом, но потом забросил, а чуть позже он уже готовился и сдавал всякие допуски для выхода в море. Когда я оказался в приюте, а он пошел работать, мы с ним вообще редко пересекаться стали, часто получалось, что у меня каникулы, а он в рейсе. При этом он все равно умудрялся иногда выбираться ко мне между рейсами, мы с ним гуляли вместе по Малаге, ходили в кафе, в кино, один раз, помню, даже на корриду вместе выбрались, хотя билеты туда были недешевыми. Есть вещи, которые помнишь всю жизнь — и вот эту его сияющую улыбку, когда он меня видел на крыльце, и то, как он хотел меня хоть как-то побаловать, я никогда не забуду. Я с разбега кидался к нему в объятья, и никто не смел рот открыть, и со мной лишний раз связываться не хотели, к тому времени у меня и кулаки уже были ничего, и язычок острый, плюс больно внушительно мой брательник выглядел, да и приютским детям как раз ценность объятий доказывать было не надо, многие все отдали бы за то, чтобы у них был хоть кто-то из родных. Я считался счастливчиком — у меня была неравнодушная родня, меня забирали на каникулы, навещали, мне дарили подарки на рождество и на день рождения, у меня бывали свои деньги, я заливал ребятам, что у дядюшки корабли по-прежнему свои и что он скоро меня заберет, рассказывал, как ходил с ним в море, какой я весь такой из себя опытный моряк и рыбак, ха, и так далее. Хвастливое  мелкое трепло, не вдуплял тогда особо, перед кем именно хвастаюсь, и главное, многие на это покупались даже!
Определенным образом приют стал для меня спасением, хоть я тогда этого и не понимал. Если бы не это, думаю, я пошел бы по кривой дорожке вместе с Мартином, докатился бы с ним до уличных банд. А так мы с ним виделись только во время каникул, несколько отдалились друг от друга, я отчасти вышел из-под его влияния и получил возможность посмотреть на него со стороны, покритичнее, у каждого из нас появилась своя персональная компания, до этого у нас и были вроде бы общие друзья, но беда была в том, что с Мартином-то готовы были компанию водить только весьма специфические личности.
Во время каникул начались другие сложности — у Мартина было раннее половое созревание, а у меня вполне стандартное, и это я еще сильно позже узнал, что он в двенадцать лет, незадолго до смерти бабушки изнасиловал соседскую девочку, и отчасти поэтому дядюшке и не дали опеку — денег нет, дети предоставлены сами себе, а тут еще младший уже привлекался за кражи и за изнасилование, состоял под надзором и был на учете у психиатра, а под уголовное преследование не попал только из-за возраста. Мне сначала было даже интересно с ним поэкспериментировать, но я представлял себе секс совершенно другим, да и не дозрел до него еще окончательно. К тому времени я о процессе немало читал, кой-чего нагляделся в приюте, подглядывал за Анной и ее бойфрендом и уже четко знал, что обязательно надо долго обниматься и целоваться, и именно это мне и казалось самым привлекательным, разумеется, а Мартину это все даром не надо было, ему бы скорее разрядку получить, которая мне еще была недоступна в принципе. В итоге наша неумелая возня превращалась в бесконечный торг и быстро стала мне омерзительна.
Останавливаться Мартин умел плохо, именно эта сфера была его основной слабостью, кажется, и он лез ко мне, когда я спал, мы тогда с ним в одной комнате жили. Мы начинали драться, потом нас в итоге раскидали по разным комнатам, меня вселили к бедняге Лукасу, на Мартина он не согласился, а на орехи мы получили оба, разумеется. Кажется, с тебя на сегодня уже хватит моих семейных воспоминаний, Джеймс.
- Повезло ему, что он давно умер, - коротко сказал Бонд.
- Понимать психопатов и уметь с ними договариваться — довольно ценный опыт, который весьма пригодился мне впоследствии. Он был далеко не самый высокоранговый психопат, но при этом вовсе не дурак. Умел притворятся, сдерживаться, где надо, если речь шла не о сексе, много своих делишек проворачивал втихую. Я всегда удивлялся, почему с его-то энергией он так избегает созидательных усилий, но он не любил любые рамки. И не драматизируй — мы с ним не занимались проникающим сексом, хотя он и пытался подвести к этому, но я тогда боялся и не хотел, каких-то великих травм мне наше общение не нанесло, не самый удачный и излишне ранний первый опыт, конечно, но зато я четче понимал потом, чего в принципе хочу и чего не хочу.
- Ты из-за него не любишь теперь спать в одной комнате с другими людьми?
- Вовсе нет.
- А из-за чего?
Живое, выразительное лицо Рауля поскучнело.
- Я не скрываю от тебя свои недостатки, Джеймс. Стараюсь, по крайней мере. Если ты думаешь, что я не пытался поработать с причинами, зная, как для тебя это важно, то ты ошибаешься. Пытался. И с сомнологом работал, и с психотерапетом. Не сработало. Спать под колесами как убитый и просыпаться потом с больной головой тоже ну такое, и неполезно, и тревожность начинает резко нарастать и вылезать потом неврозами, когда настолько беспомощен во сне. У кокаина неплохой эффект расслабления, но и привыкание с побочками еще более неплохие. Если для тебя совместный сон принципиальный вопрос, то не наступай себе на горло, пожалуйста. Это вряд ли уже поменяется.
- Даже не надейся от меня отделаться!
Что-что, а обниматься Сильва с возрастом так и не разлюбил.

Отредактировано (2024-09-18 17:47:03)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

▼продолжение⬍

Джеймс какое-то время думал, как бы снова вывести любовника на откровенность и рассказы о прошлом, вот теперь это было ему почему-то надо, и в итоге догадался спросить, а нет ли у Сильвы детских фото.
Оцифрованные черно-белые фото у Сильвы нашлись, хоть и немного. Совсем молодая симпатичная пара — его отец и мать, держащая на руках крепенького младенца. Тьяго в белом чепчике, в который с трудом умещались могучие щечки, сердито таращился на фотографа круглыми глазенками, нижняя пухлая губка была выпячена — казалось, он вот-вот разразится ревом. Все трое были в белом и сняты были в студии на фоне белой же фанерной яхты с большим штурвалом.

Джеймс с любопытством вглядывался в лица. Вьющиеся густые волосы и форму и цвет глаз Тьяго явно унаследовал от матери, а вот более светлую кожу, чувственный пухлогубый рот и челюсть потяжелее, чем это обычно бывает у испанцев с их острыми подбородками — от отца.
- Твой отец португалец?
- Я испанец! - так горячо возмутился Сильва, как будто Бонд утверждал обратное. - Он полукровка, у него мать испанка, то есть во мне в любом случае семьдесят пять процентов испанской крови, но даже без учета этого я испанец по культуре и языку. Я в Португалии и не был ни разу.
- Я никогда и не сомневался, что ты испанец, португальский акцент с их шипящими сильно отличается. Они развелись?
- Их брак вообще был ошибкой. Мама влюбилась со всей одержимостью юности, ей было шестнадцать, а ему восемнадцать, когда они познакомились, а у него, скорее всего, гормоны взыграли. Тут выяснилось, что мама беременна, родственники насели как следует и он на ней женился. На тот момент наша семья еще считалась достаточно обеспеченной, но о его мотивах я точно судить не могу, конечно.
- Они быстро расстались?
- Да, крикливый младенец их отношения точно не скрепил. Вообще он приехал учиться в Малагу, там они с мамой и познакомились, когда она туда ездила, но экзамены провалил, женился, на работу устраиваться не спешил, а жили они сначала у нас. На тот момент главой нашей семьи фактически была бабушка, она начала недвусмысленно намекать зятю, что ему пора бы и за работу браться, он-то совершеннолетний и не беременный. Он обиделся и они с мамой переехали в Малагу к его тетке, которая от его брака была сильно не в восторге, она-то подряжалась только помогать ему во время учебы, а не тянуть целую молодую семью. Жили на подачки — бабушка, разумеется, свою дочь и новорожденного внука не бросила без помощи, ну а тетка кормила своего племянничка, и родители ему порой что-то переводили. Он в итоге устроился на работу, но проработал недолго, психанул и уехал обратно в Потругалию к родителям.
Мама была сама не своя, вернулась со мной домой к бабушке, но все надеялась, что он образумится и вернется. Когда мне было чуть больше года, отец прислал документы на развод. Она все подписала, но смириться с этим так и не смогла и попыталась покончить с собой, наелась таблеток. Ее даже откачали сначала, но жила она после этого не очень долго и плохо, кое-как протянула еще пару лет на резервах молодого организма.

На следующем фото запечатлена была вся семья, но уже без матери Тьяго. Его бабушка, к сожалению, стояла в тени от навеса, повернувшись боком, и лица было практически не видно, зато центральной фигурой снимка был весьма колоритный усатый дядюшка Диего, на каждом могучем колене которого восседало по прехорошенькому малышу, а по бокам стояли Лукас и Анна.
У маленького Тьяго на голове красовалась целая копна кудряшек, он цепко держался ручонкой за руку Лукаса и радостно и при этом весьма самодовольно улыбался. Его носик был таким ровненьким, никем еще не битым и не ломанным, белые зубки были своими собственными, а детское круглое личико и пухлые щечки ему неимоверно шли, как, впрочем, и кудряшки. Джеймс вполне понимал Лукаса - он бы тоже такого славного, да еще и ласкового карапуза с удовольствием таскал на руках и катал на шее, если бы была возможность переместится в прошлое.
У Мартина волосы были волнистыми, потемнее, насколько можно было судить по черно-белому фото, и он тоже был хорош, как маленький херувимчик. Он был постарше и уже хорошо виден был более совершенный овал лица, чем у Тьяго, и прекрасной формы глаза, вот только пристальный тяжелый взгляд был каким-то недетским и он единственный из детей не улыбался, хоть и напуганным не выглядел.
Лукас, которому, судя по возрасту Тьяго, было тут лет девять, улыбался сдержанно. Он выглядел старше своего возраста, и даже не за счет роста, а скорее за счет какой-то недетской солидности, да и одет был в костюм, как у взрослого. Черты лица были крупные, но довольно приятные, такие лица всегда внушают доверие. А вот нарядную, как куколка, с кокетливой ленточкой в волосах Анну крупноватые для девочки черты лица, пожалуй, немного портили, но роскошные локоны, милая улыбка и большие глаза сглаживали это впечатление. Бонд отметил про себя, что не только Анна - все дети были принаряжены для фото и на заброшенных полусирот нисколько не походили, одежда новая, по размеру, отглаженная, никто из мальчишек не был подстрижен коротко для практичности, но и не был обросшим, все регулярно стриглись, при этом скорее всего у мастера, у всех были отличные ухоженные волосы. Также стоило учесть, что и Лукас, и Тьяго, и, кажется, даже Анна были весьма и весьма рослыми для испанцев, а Лукас уже в девять был довольно мощным, но при этом подтянутым, не рыхлым, что косвенно подразумевало не только наследственность, но и хорошее питание с достаточным количеством белка и много движения, но вряд ли Тьяго очень хорошо запомнил этот период. Видимо, тогда хорошо старалась бабушка.
- А жена твоего дяди почему умерла?
- Тетушке Летисии через несколько дней после последних родов стало нехорошо, но она все тянула и тянула, не шла в больницу. В итоге потеряла сознание, увезли, а спасти уже не сумели. Оказалось, что  небольшой кусок последа не вышел, разложился внутри и начался сепсис. Не везло нашей семье как-то с женщинами. Может, поэтому дядя Диего и не женился больше — не хотел искушать судьбу.
Следующее фото было внезапно динамичным. Фотограф подловил стройное,  длинноногое, с красиво развернутыми плечами юношеское тело прямо в полете - в момент прыжка с борта судна. Руки с прекрасно очерченными мышцами вытянуты были вперед, чтобы эффектно войти в воду, и лица видно не было, только волосы, но Джеймс слишком хорошо изучил уже это тело.
- А тогда техника позволяла так снимать? - удивился он. - Не размазывало все в движении?
- А спортивные репортажи как делали, по твоему? Штативы использовали, выдержки специальные. Один из немногих рейсов, в которые я все-таки сходил, чтобы понять, что это не мое.
- Тебе тут сколько?
- Вроде пятнадцать.
- А куда ты кудряшки растерял? В три-четыре года ты как барашек был, а в пятнадцать волосы уже прямые!
- Стал подрастать — кудри подразвились просто от тяжести волос, детский пушок-то полегче был, плюс сейчас я ж их еще и утяжеляю специально. Если покороче обрезать и не заморачиваться с уходом, то сильнее будут закручиваться, но будет смешно. А тут мокрые же волосы на снимке вообще, я ж не раз прыгал, перестраховывались, чтобы хоть один кадр получился!
- Мне всегда казалось, что от воды волосы наоборот, закручиваются!
- От влажности закручиваются, а совсем мокрые, наоборот, тяжелеют и распрямляются! Капли стекают — закручиваются обратно, даже посильнее, да.
- Как с этими вашими кудряшками сложно все! А можно как-то сделать, чтобы они у тебя снова стали, как у мелкого? До какой там длины тебе подстричь их надо или до какой степени намочить? Ты же можешь перестать их утяжелять?
- Как у мелкого точно уже не получится, я ж не могу сделать их настолько легче, как в детстве было. Если перестать вытягивать их при мытье, не утяжелять специальными средствами и немного покороче подстричь, у меня будут волосы покудрявее, но на голове будет неуправляемый хаос, Джеймс. Они будут закручиваться куда угодно, но только не туда, куда мне надо.
- Я очень хочу хаос!
- Я не готов так ходить всегда, но если ты очень хочешь — после свадебных ужинов подстригусь и в медовый месяц похожу так, а потом приведу волосы в порядок обратно. Но это в любом случае будут кудри сильно крупнее, чем в четыре года.
- Да, пожалуйста!
- Я не стану хорошеньким, как в детстве, Джеймс. Лицо-то будет это же.
- Я обожаю твое лицо!
- Я всегда знал, что ты извращенец, Джеймс. Но я как раз обожаю извращенцев.

Несмотря на опасения Бонда, все прошло на удивление гладко. С Мэллори Сильва полез обниматься, растрогавшись, и в первую половину вечера пару раз уединялся посекретничать и вспомнить былое, с Маннипенни же общался с несколько настороженной предупредительностью, а она с ним — с холодноватой вежливостью, но все обошлось, зато с Кью Сильва сошелся с полувзгляда и полуслова, сцепился языками,  вспомнив какие-то общие форумы, обсуждал котиков, а к концу ужина уже засел с ним у себя в кабинете, что-то демонстрируя ему на своем ноутбуке и еле отлепился от новоиспеченного приятеля к следующему приему. Ужин с друзьями Рауля тоже прошел без эксцессов. Бонд ожидал куда более криминальных личностей, а пришла приятнейшая пожилая преподовательница китайского со сложным именем и некий молодой финансист Дерек Беллтон, который Бонду не особо понравился, чем-то напомнив ему манерами и заостренным подбородком Доминика Грина, но вел себя при этом вполне достойно.
С Мяусси на время их отъезда предлагал посидеть Кью, но тут же выяснилось, что Рауль уже с кем-то из своих друзей уже договорился и предложение было с многочисленными благодарностями отклонено. Бонд предполагал, что Сильва просто не хочет пускать Кью в их квартиру без присмотра, но свои предположения не озвучивал.
Медовый месяц промелькнул, как один день. Смешно, но место им пришлось выбирать, бросая монетку — каждый настаивал, что надо ехать туда, куда больше рад был поехать другой. Монетка в итоге привела их на Канарские острова, и Бонд радовался за новоиспеченного мужа сильнее, чем радовался бы за себя. Не то чтобы ему самому не нравилось ловить рыбу, купаться и загорать — но он скорее выбрал бы для отдыха страны Карибского бассейна. Только любовь к дайвингу Рауль с ним, увы, не разделял, что при его почти беспредельной любви к морю было даже удивительно, но Джеймс завел специальный подводный фотоаппарат, и вечера, когда они сидели, прижимаясь к друг другу, смотрели, что получилось, и обсуждали морских обитателей и его подводные приключения, были счастливее, чем сами вылазки под воду.
Единственное, что омрачило Бонду медовый месяц - это всё тоже упорное нежелание Сильвы спать вместе. В бунгало комнаты не закрывались, но когда он по старой памяти тихонько прокрался в комнату к спящему Раулю — тот проснулся, дернулся было, сунув руку к пистолету, но почти мгновенно понял, что происходит, разозлился и долго возмущался, что не так много и требует, что Бонд вообще-то согласился и принял, что у него проблемы со сном, что он всего-то хочет спокойно спать, а ему отказывают даже в таких базовых потребностях, обвинял в запале Джеймса в сомнофилии, даже про пытки депривацией сна вспомнил, а главное, спать больше в тот день так и не лег, так и ходил усталый и раздраженный еще чуть ли не сутки. Больше Бонд не рисковал, держался, хотя желание обнять теплое сонное тело и уткнуться носом в спутанные забавные кудри порой бывало почти нестерпимым.
Сомнофилией это не было, что бы там Сильва не говорил. Нет, идея о сексе с сонным или спящим Раулем его заводила, если начинать думать в таком ключе, но понятно было, что тут случай сильно не тот, и это-то как раз не причиняло ему страданий, не то чтобы Джеймс был хоть где-то не удовлетворен их интимом. Он и сам не до конца понимал, откуда у него вообще эта идея фикс — с объятиями и тактильным контактом у них тоже ведь проблем не было, тактильность у Сильвы с возрастом никуда не делась, в конце концов, и засыпал Джеймс обычно в обнимку с мужем.
Но ему так хотелось слышать дыхание рядом, просыпаясь, так хотелось почувствовать, как тело Рауля полностью расслабляется во сне рядом с ним. Хотелось, чтобы любимый человек доверял ему себя и в абсолютно беспомощном, самом уязвимом состоянии. Умом он понимал все и вовсе не желал, чтобы у Сильвы накапливалась тревожность или нарушался еще больше сон, но понимать и до конца принимать — вещи все-таки очень разные.

Они вернулись домой, жизнь постепенно вошла в привычную колею и терпеть раздельный сон стало полегче, потому что времени вместе они проводили меньше, и Рауль не каждый вечер проводил дома, и у него самого нагрузки на работе стало как-то немерено. Мэллори подкинул ему еще обязанностей, сказав, что вообще-то ему нужен будет заместитель и приказав начать готовить себе преемника на должность руководителя отдела. Теперь в рабочие дни вечером основной проблемой Джеймса было хоть как-то расслабиться и отвлечься от работы  и урвать лишний часок сна в принципе. До конца Бонд с ситуацией с раздельным сном так и не смирился, но вынужден был принять существующее положение дел и кажется, даже начал постепенно привыкать. Плюсов у брака все равно было столько, что один, пусть даже и крупный для него минус перевесить все их никак не мог.
В тот вечер он в кои-то веки освободился вовремя, но выяснилось, что Сильва еще спит — дверь в спальню была закрыта. Джеймс почесал зевающую Мяусси, выбравшуюся его встретить, покормил, привел ее лоток в порядок и остановился посмотреть, как неблагодарная кошенция снова просачивается через кошачью дверцу в спальню к своему обожаемому Раулю, элегантно втягивая за собой по очереди пушистые задние лапки.
Через приподнявшуюся во время залезания кошачью дверцу донесся странный звук, и Джеймс опустился на колени и приподнял ее снова, прислушиваясь. Точно, сдавленные крики и стоны. Опять кошмар.
Он встал, постучал, позвал Рауля, но тот не проснулся. Опустился к дверце и послушал снова - на некоторое время после стука стоны стихли, и Бонд уже собирался было встать на ноги и уйти, решив, что сон переменился, но тут Сильва снова вскрикнул, уже не так сдавленно, забормотал сквозь сон отчаянное «Нет, нет», и Джеймс подскочил и одним ударом вынес замок. 
Спасла его только реакция — он успел перекатится, и пуля вошла в дверь и, как не странно, даже увязла в не самом толстом ДСП, хотя шла, кажется, вовсе не под углом. Сидящий на кровати Сильва смотрел на него все еще затуманенными сном глазами, наконец узнал, вздрогнул, рука у него опустилась и Глок тихо сполз на кровать.
Мяусси решила воспользоваться моментом затишья, выскочила из-под кровати, куда забилась, видимо, когда Бонд вынес дверь, и вылетела из комнаты от греха подальше.
Одним прыжком Бонд оказался рядом и сгреб Рауля в объятья.
- Все, все, тихо. Это я. Это был всего лишь сон.
- Ах ты придурок! - заорал Сильва, рванулся из его рук и когда вырваться сразу не получилось, саданул ему локтем под ребро так, что Джеймс согнулся от боли. - Ты что ж творишь, болван!
Его потряхивало и дышал он неровно и словно с трудом.
- Все хорошо, успокойся, пожалуйста! - Джеймс успокаивающе приподнял ладони и попытался было незаметно придвинуться к уже стоящему возле кровати мужу, тоже встав на ноги.
- Успокойся? - снова заорал Рауль, отодвигаясь от него, как от чумного. - Ах, успокойся, вот так у тебя все просто? Да я тебя чуть не убил, придурок! Что именно в словах, что ко мне не надо лезть, когда я сплю, тебе до сих пор не понятно?
- У тебя есть что-нибудь успокаивающее?
- А у тебя есть мозги, ну хоть немного? - Сильва обреченно махнул рукой, развернулся и вышел из комнаты.
От ароматного травяного чая, заваренного Раулем, успокаивал даже просто запах, но Джеймс, до этого сидящий на кухне тихонько, как мышонок, и от молча подсунутой ему чашечки отказываться не стал — даже мысль, что муж задумается о разводе или решится еще на какие-нибудь крайние меры типа гостевого брака, доводила его до отчаянья.
- Я больше не буду, - глухо проговорил он. - Я просто… я услышал крики и подумал, что тебе снятся пытки и ты снова их переживаешь.
Рауль посмотрел на него измученными глазами.
- Мы с тобой словно на разных языках говорим, Джеймс. Это всего лишь несчастный кошмар раз в пару месяцев, они у всех хоть изредка бывают, это всего лишь сон, это вполне себе нормально, понимаешь? А вот ты мог умереть наяву и навсегда, не видишь разницу, а?
Бонд виновато молчал.
- Я Северин несколько раз чуть не убил, Джеймс, только потом до меня наконец дошло, что надо спать отдельно. Думаешь, я ничего не пытался с этим сделать? Я с тобой-то попробовал вместе спать только потому, что как раз был период, когда они на какое-то время вообще прекратились и я сдуру решил, что это терапия и совместная жизнь вместе так хорошо сработали. Я опять недавно и к сомнологу обращался, и с психотерапевтом мы это перетирали, и с неврологом, и МРТ я делал, там проблем нет, и даже с датчиками спал. Врачи хором считают, что спецом лечить это не надо, если других проявлений лунатизма нет и кошмары не каждую ночь, сон и так с трудом удалось до этого восстановить, со снотворными я дружу плохо, нормотимики мне тоже качество сна только ухудшают. У меня вся проблема в том, что после кошмаров чуть медленнее приходят в себя лобные доли мозга, это практически норма, да и кошмары стали редкими, что в целом-то хорошо. Все, что советуют — это избегать стрессов.
Без пистолета я тоже еще тогда, с Северин, пытался приучится спать, вообще убирал, потом разряжал его полностью перед сном — но тогда я просто не мог уснуть без снотворного, и все тут. Одна мысль, что до меня до живого доберется кто-нибудь…
Сильва замолчал, а Бонд встал, подошел к нему сзади, обнял и потерся щекой о растрепаные крупные завитки, с которыми Сильва и после отпуска так и не стал ничего делать.
- Так тем более безопаснее и спокойнее спать вместе. И прикрываем друг друга, и если ты поорешь, а потом к пистолету потянешься, я буду просто руку перехватывать и будить.
- Даже думать забудь, - отрезал Рауль. - Просто у него опять всё! Я ж не всегда вслух ору и первые секунды после кошмара не узнаю никого. Если я тебя так грохну — думаешь, я потом смогу спокойно жить?
- Да меня еще попробуй грохни! Я-то в этот момент не сплю, и реакция у меня хорошая...
- Я ж говорю — болван!
По крайней мере он больше не выкручивался из объятий, не отстранялся, и Джеймсу стало полегче. Проблема окончательно прояснилась, и то, что Сильва за него так боялся, очень трогало.
- Я у всех межкомнатных дверей специальный композит выбирал, - продолжил Рауль, - в котором пули вязнут, вроде и правда работает. Мало ли что — может пригодится. Но с тобой мне, видимо, только сейфовая дверь и поможет, сталь сантиметров в сорок толщиной, и косяки надо будет укрепить, завтра озабочусь. Мяусси с тобой будет спать, никуда не денется, привыкнет.
- Даже не вздумай! А вдруг пожар?
- А в пожарную сигнализацию и систему тушения ты совсем уже не веришь, что ли?
- Нет, пожалуйста! А вдруг тебе станет плохо?
- Ага, а с обычной дверью даже подрочить будет страшно — стон издашь и ты тут же вломишься, а вдруг это меня опять во сне пытают!
- А нечего без мужа дрочить! Вместе надо!
Рауль тихонько засмеялся и поднес к губам его руку, коснувшись места рядом с обручальным кольцом.
- Ладно, хватит уже переживать, Джеймс, благо все хорошо закончилось. Починим ту же дверь, которая была, просто пообещай, что соваться, когда я сплю, больше не будешь.
- Не буду, - ответил Бонд, стараясь, чтобы это прозвучало максимально честно. Между сейфовой дверью, от которой, помимо прочего, пуля могла срикошетить и в самого Сильву только так, и обычной межкомнатной, которая выносилась относительно легко и в которой пули, как выяснилось, вязли, выбрать было несложно.

Отредактировано (2024-09-20 21:00:35)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Еще немного настрочу про М.

Она, конечно, при встрече с Сильвой в камере находится весьма в расстроенных чувствах, но я считаю, ведет себя при этом как минимум, непрофессионально. Ок, на большую часть обычных человеческих чувств она забила ради работы, но вернемся хотя бы к работе.

С порога сказать, что ей на него наплевать, на человека, которого она, как не крути, предала, ну что тут могло пойти не так?

При этом он разговор начинает ну не то чтобы агрессивно - он ей говорит, улыбаясь, "Я и забыл, какая ты маленькая". Ну да, возможно, немного и подколол, но это не то чтобы особо злая подколка, если великих комплексов по поводу роста нет, это скорее, попытка сразу перевести разговор в какое-то более личное русло, мне вообще показалось, что это какая-то старая шуточка, привычная для нее. Ок, учитывая характер М. возможно, она его и раньше с попытками сделать отношения ближе и теплее порой осаживала, держала дистанцию. Она отвечает "А я про тебя вообще не вспоминала" - и вот это уже сразу жестоко и грубо. Сдала едва ли не приемного сына китайцам на пытки и на смерть и забыла, как что-то незначительное, ага. Ну вот он о себе и напомнил, кушайте не обляпайтесь.

Не очень понятно, продолжают на тот момент раскрываться и погибать агенты МИ-6 в террористических организациях или нет - вполне возможно, что и да, и что записей, их раскрывающих, создано с запасом, список-то расшифрован. Даже если нет - впоследствии мы узнаем, что Сильва сотрудничал со Спектром, и эта информация ой как много могла бы изменить, то есть склонить его к сотрудничеству было бы полезно во многих отношениях, плюс он же один из немногих злодеев, который не выболтал Бонду весь свой злодейский план сразу, да может, по его плану еще пол-Англии завтра на воздух взлетит) Но главе МИ-6 почему-то сильно важнее сорвать раздражение и отомстить за пережитый страх, или важнее формально остаться правой.

Трудно было не заметить, что ее мнение по-прежнему для Сильвы очень много значило. И не использовать это преимущество было почти преступно. Не обязательно было наступать на горло всем своим принципам, каяться и голосить, что Тьяго невиноватый лапочка. Виноватый, да еще как. Но она же была уверена, что ему светит пожизненное,  что из тюрьмы он в любом случае больше не выйдет, уже не опасен, так можно было поговорить по-человечески, проявить хотя бы минимум сочувствия, признать хотя бы часть своей вины, часть своей ответственности за его полностью разрушенную жизнь. Сказать - да, я с тобой мощно ошиблась, это моя вина. Не конкретизировать, в чем именно ошиблась - пусть даже в том, что выбрала в агенты чела, которого излишне заносит. Назвать по имени, как он просил. В идеале - вообще дать понять, что за свою вину хотела бы отвечать лично, не вмешивая невиновных, опять же, кто знает, какие там у него дальнейшие планы, она ж сама через минуту говорит, что он был блестящим агентом, а значит, продумывал не на один ход вперед. А она наоборот, старалась его больнее задеть и морально добить, вот реально - добить в максимально открытом и уязвимом состоянии.

Многое можно было бы исправить. Даже если Сильва все равно бы убежал, раз побег был уже спланирован, то дальше за ней гонятся бы не стал, например, уже немало жизней сохранено бы было.

Отредактировано (2024-09-23 12:36:26)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Сегодня очень много сил ушло на небольшую аварию - посудомойка потекла( Пока ликвидировал потоп, пока перемыл всю посуду из посудомойки и после готовки ручками...

Кроме этого, из полезного за день еще приготовил фаршированные перцы, сходил в магазин и хорошо погулял - восемь с лишним тысяч шагов, два раза делал по паре подходов на руки и спину на уличном тренажере. Ну и вот вечером сейчас пытаюсь успеть поработать еще, блин. И помыться надо как-то успеть, пока соседка с работы не пришла, хоть разорвись.

Выспался отвратно - у дочери срабатывала какая-то вибрация на телефоне всю ночь, а я сплю чутко. Под утро, раз в сороковой проснувшись от вибрации, не выдержал и разбудил ее - оказалось, это сенсорный датчик пальца так настроен был.

Финансовая жопа уже не кродется - она уже тут( На колеса себе денег нет, на УЗИ нет, зубы снова начинают беспокоить, на обувь осеннюю нормальную нет, дочке дохрена всего еще в универ надо, денег с собой на поесть в идеале надо и так далее...( Я как-то попривык за год, что она работает, большую часть времени живет у бойфренда и содержать ее полностью не мои проблемы, а теперь приходится заново привыкать, тем более, в ситуации, когда денег-то и нет, и вместе жить по большей части, что для меня значит конкретно так не высыпаться - я ни по разу просыпаюсь, когда она вечером собирается в универ и утром,  утром уснуть больше не могу, так и хожу потом как вареный.

Хочется сказать, что надо мне больше шевелится и искать дополнительные пути заработка - но блин, я сегодня словил силы норм погулять впервые за последние даже не дни - недели. Ну и в целом на этом и закончился почти окончательно( Плюс я никак не могу понять, куда у меня девается время, но оно куда-то упорно девается, и каждый вечер я сталкиваюсь с тем, что сил не осталось совсем, а переделать не успел еще целую кучу всего. Опять же - готовка на двоих времени мне точно не добавила, с тем что я сам утром завтракаю, чем бог послал, яичницей, остатками вчерашнего, мюсли и так далее, ужинаю каким-нибудь кусочком карпаччо или кусочком огурца с вареным яйцом, и готовлю раз в день, да еще и не каждый день, когда один, мне одного второго хватает на пару обедов. А дочь приходит с универа голодная, как волк, то есть нужен ужин, а по хозяйству практически не помогает - у нее и времени нет, и с руками все грустно, аллергия.

Анализы пришли - гликированый гемоглобин, глюкоза, всякие ТТГ, ТТГ-3 и 4 и все такое в норме. Немного выдохнул, небольшие узлы в щитовидке, если это все в норме, как я понимаю, не проблема вообще. Слабость, скорее всего, от проблем по женской части, и надо где-то наскрести денег на УЗИ и разбираться в первую очередь с этим. Вырезать, если надо, ну так жить нельзя, блин, что если силы появились хоть чуть-чуть, то это прям праздник. 

Еще надо не забывать, что 11 тысяч пособия в октябре придут в последний раз, дальше будет вполовину меньше. Или даже уже не одиннадцать, я ж за кусок июля еще 4000 получал и два полных пособия потом, то есть, по идее, мне осталось получить, наверное, 7000 и потом еще три месяца по 5500.

Отредактировано (2024-09-23 12:48:49)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Вчера разнылся, надо и о хорошем написать, что ли) Собрались наконец вывести старый холодильник, вроде должны через часик за ним приехать, все утро у меня прошло в разборке места, чтобы его вынести, там целый тетрис, надо собирать половину стола, убирать стулья, стоящую рядом часть кухонного гарнитура, кошачью еду и воду, из коридора табурет и корзину с бельем, сворачивать палас и так далее. На это место станет посудомойка и микроволновка, а на место посудомойки, надеюсь, станет мой небольшой икеевский стеллажик, который сейчас заставлен столом и пользоваться им нельзя. Появится дополнительная пара полок для хранения, и дочке под книги, и мне под кукольное, надеюсь.

Перешерстили в книжном шкафу кучу старых книг, часть вернули соседке (брали почитать), часть ненужного вынесли в подъезд, туда тоже добавились дочкины бесконечные учебники и методички. Дочка вокруг своей кровати подразобралась, стало попросторнее.

На весах 78,8
Понятно, что это в основном просто вода ушла, но после прямо пугающих меня восьмидесяти с копейками 78 видеть просто морально приятно. Само ощущение, что ты больше не жиреешь, а потихонечку, очень медленно, но верно худеешь, уже успокаивает. Со сладким держусь, уже особо и не хочется, с относительно легкими и ранними ужинами тоже, думаю, добавлять ничего и не надо больше, кроме полезного движения.

Отредактировано (2024-09-23 12:49:47)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Похолодало, и навалился даже не осенний сплин, а осенний бессильный псих.

Нашел несколько недурных фиков. Вообще я в целом не любитель крипоты, но одна крипота про Скайфолл очень зашла. Шикарный там призрак Сильвы, так я вам скажу. Так вот, с одной стороны, как хорошо, что нашел, с другой - господи, сейчас вторая эмоция после удовольствия - это стараешься как можно скорее, истерично, как белка из Ледникового периода, сохранить к себе все зашедшее, что возможно, нервно дергаешься и думаешь, а скоро ли и до этого сайта доберутся. Скоро ли накроют все фильмы с мало-мальски "пропагандирующими" сценами и так далее. В моей жизни все это занимало и занимает большое место, и не только в моей, и трудно отделаться от впечатления, что мою и не только мою жизнь просто разрушают. Я и так был не шибко здоровый и у меня была куча ограничений из-за проблем с ЖКТ, потом ковид постарался, хорошо надо мной поработал, от памяти до суставов, и стало нельзя еще кучу всего от долгих прогулок до нормального рисования, ибо палец болит, потом началась экономическая жопа, из которой мне, видимо, уже не выплыть, я только жалко барахтаюсь, а теперь еще и государство планомерно уничтожает то, что держит остатки моей кукухи на плаву.

Я немолод и технически туповат, что греха таить, у меня все тормозное, и телефон и ноут, на телефоне еще и места свободного нет, и я всухую проигрываю всю эту техническую гонку с бесконечными сменами ВПН и тому подобным. Только у меня что-то начинает работать нормально с тем же Антизапретом, например, или с другим браузером, без танцев с бубном - глядь, опять отвалилось. Мне уже проще стало вообще не пытаться лезть на тот же фикбук с АОЗом.

Я прекрасно понимаю, что мои проблемы на фоне проблем многих людей очень мелкие, смешные. И от этого точно легче не становится. Я лишен утешения, кто-то лишен жизни, кто-то свободы, кто-то права высказать свое мнение...

Отредактировано (2024-09-24 14:19:11)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Зашел в белок-истеричек, убедился, что далеко не одинок в подобных настроениях, немного развил мысль дальше, принесу ее и сюда, чтобы не потерять:

Как много отнимает у нас невозможность поделится толком с софандомниками, с друзьями, все большая невозможность открыто быть собой...

И самое ужасное - это осознание, что "как раньше" уже не вернется.

Даже если все обстоятельства будут за нас, даже если власть сменится, наступит оттепель, общество перекуется и примет нормальный демократический вид под давлением обстоятельств, что и так-то маловероятно, все равно все уже словно отравлено страхом, ненавистью, мы заглянули в расколотое и запуганное, омерзительное и косное слишком глубоко, мы тоже изменились, и даже верни мне сейчас открытый фикбук и прежние законы - а решусь ли я теперь выкладываться в принципе, писать в не анонимном или легко идентифицируемом блоге, что действительно чувствую и думаю и так далее? Смогу ли я теперь не боятся снова, что всё рано или поздно используют против меня, даже если буду себя заставлять, или так и буду даже родне бояться лишний раз открыться?

Я себя ненавижу за этот страх, за то, что такой слабый и трусливый, за то, что так мало делал, чтобы изменить хоть что-то, но от этого легче не становится(

Отредактировано (2024-09-24 14:14:09)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Как много отнимает у нас невозможность поделится толком с софандомниками, с друзьями, все большая невозможность открыто быть собой...

Обнимаю, анончик. Хорошо ты сформулировал.
Но здорово, что у нас хотя бы была эта возможность и время свободы. Есть что вспомнить

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Обнимаю, анончик. Хорошо ты сформулировал.
Но здорово, что у нас хотя бы была эта возможность и время свободы. Есть что вспомнить

Я тоже тебя обнимаю, анончик. Спасибо. И это у нас есть, и есть, что вспомнить, точно. Мы в любом случае не зря. Они не могут заставить нас перестать быть людьми.

В белках анон написал: Они победили. Не будет здесь уже ничего хорошего. И ничего этот режим не может обрушить.
Может потомкам больше повезет и они увидят свободный мир.

Я ответил:
Да, это так. Но они не могут отнять у каждого его личный выбор. Не подписывать донос, не сотрудничать с людоедами, поддерживать своих и так далее.

Плюс нам досталось куда более ослабевшее экономически государство, чем, например, было у Сталина в лучшие годы. Они не могут всех недовольных пересажать, устроить массовую мобилизацию и так далее - ресурсов столько нет. Не получится захватить все соседние страны и насадить там свой режим, чтобы бежать было некуда, и так далее.

И у нас есть огромное преимущество перед тем временем - свободу слова, пока есть интернет, полностью не заткнуть, а полностью его отключить они не могут себе позволить по экономическим причинам. Сейчас мало владеть основными СМИ.

Отредактировано (2024-09-24 18:58:25)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Вот как бороться с внутренним хомяком, который желает куколок бесконечно складировать и не расставаться даже с одинаковыми, у которых немного отличается тип рисовки?) У меня две светлых Пумы, например, одна поровнее, а вторая повыразительнее, две Энди Уорхолл, я несколько лет себя убеждал расстаться с одной из темных Пум, с одной из Пул шик и прочими парными.

Пришла Фрида Лукс на стройном теле. Вообще голову планировал продать, брал ради уже редкого йоготела, но посмотрел на гибрид - а она такая интересная дева на стройном теле, и захотелось поиграть) Надеюсь, быстро надоест и потом получится уговорить хомяка эту голову продать.

Еще надо обязательно сегодня пофоткать бижутерию на продажу в рамках расхламления, пока свет хороший. Агатовый кулон в кожаной оплетке я продавал чуть ли не год, а вот последние аметистовые бусы ушли за месяц. Надо выставить аметистовые сережки и сердоликовые бусы с сережками, думаю, и еще раз попробовать избавится от перламутрового колье с цветочком.

Был у меня период в жизни, когда я как упоротый скупал бижутерку и всякие бусики из полудрагов, а также просто коллекционные минералы типа уваровита. Но тогда, в нулевых, я работал в офисе и носил украшения с юбочками-блузочками-модными тогда бадлонами, а сейчас у меня в основном спортивный стиль, треники, джинсы-джоггеры и футболки-поло, с бусиками это в основном очень странно смотрелось бы, сейчас у меня в ушах черные стальные колечки-конго, и все, летом с летними брюками и  обычной футболкой порой браслеты еще ношу, но чаще кожаные, хотя иногда любимое резное индийское серебро или агаты какие-нибудь)

С колечками тоже боль. Тогда я ногти отращивал-красил, пальцы мои коротенькие казались с ними подлиннее и колечки на них смотрелись органичнее, а сейчас я ногти коротко стригу. Ну и руки не помолодели, конечно, суставы стали пошире,  из-за чего пальцы стали совсем бутылочками, короткие, не очень на них кольца смотрятся, как по мне, не хочется внимание привлекать к не самым удачным местам. При этом всю жизнь фапал на красивые руки с длинными пальцами, как, впрочем, и на "эльфийские" лица.

Отредактировано (2024-09-25 12:24:51)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Пристроил икеевский стеллажик в коридор, почти весь день провозился - пока расчистил дорогу, чтобы к нему подобраться, пока все из него вытащил (в основном старое дочкино школьное барахло, она завтра придет разберет, думаю, многое выбросит, ну куда ей старые альбомы и старые школьные тетрадки хранить, тем более, негде), пока все протер от пыли, свое перебрал, кое-что перемыл, пока разобрал место, куда его поставить, пока перетащил, пока заполнил стеллаж, пока напылесосил за собой - устал как псина. Но настроение прямо поднялось, еще и получилось теперь за стол раскладушку засунуть, в ближайшие дни постараюсь разобрать проход к балкону. Много думал в сторону дальнейшего расхламления и придумал еще одну фишечку, которая позволит сделать нашу комнату попросторнее и освободить проходы к другой мебели.

У нас капец тесно и капец не хватает мест для хранения. От маленького письменного стола избавляться надо, он все равно крайне неудобный и непрактичный, без полок и не используется по прямому назначению, только как хот-спот, блин. Компьютер с него тоже сейчас не используется, его надо будет собрать и убрать, благо системный блок там маленький, коробочка, а вот монитор большой. А на его место воткнуть книжный шкаф - тогда освободится проход к полкам с постельным и еще к одному шкафу, куда можно будет засунуть кучу коробок с барахлом, убрать ту же большую елку, которая сейчас живет под письменным столом как раз, и освободить пол! Здорово я придумал, конечно, где б еще столько сил на все это найти.

Ну и от дочки добро все-таки надо получить, чай не один живу. Но если выгорит - будет очень круто, я долго думал, что делать с нашим мебельным тетрисом, часть из которого хозяйская огромная и крайне неудобная стенка, и тут меня наконец осенило.

Изначально я хотел книжный шкаф в коридор вытащить, но соседка была не в восторге от этой идеи, а вот на стеллажик, который поменьше, она согласилась легче. Но не убирая книжный шкаф, не решить проблемы прохода к платяному шкафу, как не крути,  сейчас у него дверцам некуда открываться, они упираются в мою кушетку. А так он чудесно станет в угол и станет сильно просторнее, да еще и мест для хранения добавится.

Отредактировано (2024-09-27 19:19:43)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Дочка расставаться со столом отказалась( Грустно, но надо думать хотя бы в сторону упорядочивания и максимального расхламления имеющегося набора.

Два дня прожил почти без интернета - ну в контактик с телефона выйти мог еще, и на этом все. Тяжелехонько мне пришлось, работать толком не получалось, зато в фичке хорошо так продвинулся)

Сдохла охлаждающая подставка под ноут. Всего-то два месяца проработала(

Кажется, на передний план вышла еще одна проблема со здоровьем. У меня просто зла уже не хватает.

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

▼Продолжение фика: семейная милота, здоровье и злодеи⬍

Так просто все не обошлось. Помимо починки двери и косяка, Сильва вдруг затеял в своей спальне какой-то масштабный ремонт, который продолжался несколько дней, включающий даже замену полов, отговариваясь тем, что хочет выбрать еще более успокаивающую его нервы гамму. Кроме того, кошачью дверцу в его двери демонтировали, что весьма расстроило Мяусси.
Джеймс, разумеется, быстро докопался до истины. Даже угрожать никому не пришлось — за определенную сумму денег один из рабочих признался, что ставят они мощную, как в студиях звукозаписи, звукоизоляцию, протаскивая и устанавливая звукоизоляционные плиты, когда он находится на работе, а при нем занимаясь поверхностной отделкой.
Предъявлять Сильве претензии за его скрытность было бесполезно, и Бонд просто  договорился с этим же рабочим о некоторых технологических усовершенствованиях ремонта, которые позволяли ему при необходимости слышать все происходящее в спальне мужа, а так же беспрепятственно и тихо в нее заходить, если потребуется. Небольшой звукоотводящий тоннельчик со звукоусилителями внутри плотно прикрывался незаметной изолирующей заглушкой, находился за тумбочкой, а когда Сильва спал у себя, Джеймс открывал заглушку и слышал все происходящее у него в спальне даже лучше, чем если бы муж спал рядом. В дверной замок тоже внесены были небольшие усовершенствования.
Следующий кошмар наступил довольно скоро, и пары недель не прошло. Сработало все просто отлично — Сильва даже не проснулся до конца, просто переключился с кошмара на нормальный сон под ласковые нашептывания и наглаживания.
А вот уйти незаметно у Джеймса, когда он понял, что если задержится еще хоть на минуту, то уснет сам, выдав всю свою схему, не получилось, видимо, фаза сна у Сильвы как раз была не самая глубокая, а может, ему просто не понравилось, что его лишили теплых объятий и он недовольно заворочался, просыпаясь.
- Чшшш, - увещевающе шептал Бонд от двери, надеясь, что сработает.
- Я тебе покажу «чшшш», сволочь, - не менее проникновенно прошептал в ответ Сильва. - А ну иди сюда!
Джеймс подошел, устроился рядом и аккуратненько продолжил то же, что делал ранее — нежные поглажки по боку и по спине. Удивительно, но в этот раз локтем он не получил. Видимо, фаза сна, в которую Сильва проснулся, была более доброй или более расслабленной.
- Ты мне тут не подлизывайся! Рассказывай давай!
- Спи давай. Нечего сон нарушать!
- Я все равно всё узнаю, Джеймс. Лучше сам расскажи.
- А ты будешь еще спать? Тогда расскажу. Как сказочку на ночь.
Сильва негромко рассмеялся.
- Даже если бы я и впрямь попытался снова уснуть, у меня это сейчас не получится. Но я притворюсь ради тебя, что засыпаю, раз тебя это так торкает.
- Только ты не придумывай больше ничего, пожалуйста, - прошептал Бонд, прикасаясь губами к шее мужа. - Не надо. Сейчас все прямо идеально, я считаю.
И заткнул ему рот поцелуем, когда тот вознамерился возразить.
Признаться в содеянном ему все равно, конечно, пришлось, простым поцелуйчиком, да и непростым тоже, от  Рауля Сильвы отделаться было невозможно.
- Кажется, нам придется несколько поменять формат нашего брака и встречаться только вне моего сна. Я не могу так рисковать, - заявил Рауль, узнав о небольших технических переделках.
- Нет. Я не согласен.
- Я так и думал, - вздохнул Сильва. - Но и у меня есть свои интересы, например, живой Джеймс Бонд с другим супругом меня устроит сильно больше, чем мертвый.
- Мне не нужен никакой другой супруг. Это глупо, Рауль. Мы вместе уже почти год…
- Ладно, хватит спорить. Я тебя понял и подумаю, что можно сделать.
- Хватит уже принимать все решения без меня, вариться только в своей голове и не учитывать мое мнение! Супруги — это куда больше, чем спать под одной крышей!
- Вот именно. А ты зациклился только на этом!
- Давай обсудим это вместе! В конце концов, мои последние идеи прекрасно сработали! И вообще я по-прежнему настаиваю, что спать вместе куда безопаснее. Ты ведь дергаешься именно на проникновение в комнату…
- Нет. Один раз я начал душить мирно спящую рядом Северин, когда мне приснился кошмар. Во сне я был уверен, что она тот, кто меня пытает, и надо отбиваться. Проснулся, когда она прокусила мне руку.
- Ну а просто против прослушки твоей спальни, о которой ты знаешь, что ты имеешь? Я буду стучать в дверь, когда у тебя кошмар, не буду ее выбивать, пули через нее не проходят, и я ничем не рискую. Можно что-то механическое придумать, что дистанционно управляется. Какую-нибудь воду на тебя выливать, чтобы ты проснулся.
- Ну вот в эту сторону можно подумать, пожалуй. Браслет с разрядом можно, кстати, как заключенным надевают, только послабее. Хотя я бы предпочел, чтобы ты спокойно спал, а не слушал с пультом от браслета, что там у меня в спальне передают.
- Нет, разряд не надо.
- Ну просто вибрацию можно, будильники такие есть, управляются просто с телефона. Надеюсь, сработает, я еще и сплю в такие моменты, как убитый, на шум не реагирую, даже от толчка не сразу просыпаюсь, тут важна продолжительность.
- Ты не представляешь, как я буду завидовать этому браслету! Он будет спать вместе с тобой!
- Мой маленький сомнофил, - теперь уже Сильва потянулся к нему. - Иди сюда, дорогой мой извращенец, и пусть все браслеты мира завидуют сегодня тебе!

Замок он, конечно, поменял и подло добавил еще и обычный примитивный засов, против которого бессильны были технические ухищрения, но хоть прослушку оставил, слегка усовершенствовав — теперь она работала в обе стороны.
Следующего полноценного кошмара ждать пришлось чуть ли не полгода. Бонд даже понадеялся, что может, Сильве помогло само осознание того, что он теперь не один на один со своей проблемой, но когда он припер его к стенке прямым вопросом — выяснилось, что кошмары не раз уже бывали за это время, просто то Бонда дома не было, то без криков обошлось, такое у него тоже вполне себе бывало.
- Парочка так и вообще не особо страшных была, недоделанных каких-то, когда чувствуешь, что все не взаправду, только один попротивнее, но поверь, я куда сильнее перетрухнул, когда проснулся  и понял, что чуть тебя не убил!
Джеймс еще немного покумекал и поставил Сильве в спальню камеру со звуком. Пришлось немало переплатить за функцию ночного виденья, но зато теперь Бонд мог в любое время суток, даже не находясь дома, оценить в программе, установленной и на его ноутбук, и на телефон, насколько беспокойно мечется Рауль на кровати, не кричит ли, если что-то не так — запустить вибрацию на браслете, а также просто полюбоваться порой, как он засыпает или спит.
Панацеей это не было — он мог пропустить кошмар во время работы и во время собственного сна, но на душе стало заметно полегче. Сильва идею с камерой принял на удивление спокойно, да еще и дразнился порой. Знать, когда именно Джеймс заглянет в программу проверить, он, разумеется, не мог, но вот подгадывал же как-то, когда представление устроить, и Бонд как-то оказался на весьма и весьма важном совещании в довольно пикантной ситуации, когда надо было уже выходить, но тесные брюки  подчеркнули бы его не такую и маленькую проблему, если бы он встал из-за стола. Пришлось долго делать заметки в блокноте с умным видом и уйти самым последним.
Когда он вернулся домой, Сильва в костюме перед зеркалом поправлял волосы, явно собираясь уходить.
- И куда это ты собрался весь такой красивый, а, провокатор?
- Рад, что тебе так понравилось мое маленькое представление. К врачу.
- А я-то размечтался, как полижу тебя хорошенько! Но врача нечего пропускать, надо так надо!
- Так, подожди-ка… - живенько сказал Сильва. - Попробую перенести!
- Хороший план, - Джеймс подтолкнул его в сторону спальни.
- Да подожди же! - Сильва на ходу быстро набирал номер. - Здравствуйте, это мистер Гонсалес, у меня на сегодня запись к доктору Левандовски и я хотел бы ее перенести… Да, да, сейчас посмотрю…
Левой рукой он умудрялся стаскивать с себя брюки, правой, видимо, открывал свое расписание. Джеймс пихнул его на кровать и быстро содрал с него трусы.
- На двадцатое нет записи? - поинтересовался Рауль у администратора и тут же поперхнулся воздухом, когда Бонд принялся за дело. - Да, на это же время, если можно, - сдавленно закончил он. - Спасибо.
Нажал отбой и тут же сорвался на беспомощный протяжный стон.

Они валялись в обнимку, довольные и расслабленные, лениво поглаживая друг друга, и Бонд спросил:
- Я схожу вместе с тобой к врачу?
- Зачем? - изумился Рауль. - Я не беременный, Джеймс. Честно-честно.
- А покапризничать иногда любишь, будто да! Куда подъезжать?
- То, что ты выбрал себе машинку с хорошим пробегом и основательно покоцанную, для тебя вроде не новость, а больше ничего интересного там не будет, Джеймс, так что тебе точно не стоит тратить на это свое время. Все, что надо для чекапа, я уже сдал и сделал. Измерят давление, может, зададут пару вопросов, расскажут, какая картинка в целом вырисовывается, что хорошо, что не очень и что с этим делать. Много времени это все не займет, я думаю, там дел минут на пятнадцать-двадцать.
- Вообще отлично, значит, быстро управимся!
Сильва явно начал беспокоиться.
- Я нормально передвигаюсь и точно не в тяжелом состоянии, поэтому с банальным чекапом точно справлюсь сам. Ты же на медосмотры от службы без меня ходишь?
- Но ты потом просматриваешь заключения. И для меня тоже твое здоровье важно.
- Мне заключение принести?
- Ты меня стесняешься, что ли?
- Нет, я просто считаю, если нет каких-то особых проблем, что там вместе-то делать?
- Если ты не против, я очень хочу присутствовать. Я, может, в восторге от открывшихся мне возможностей семейной жизни!
- Тебе, знаешь ли, досталась не просто какая-то там никому не известная старая развалина, а сам, понимаешь ли, великий и ужасный Рауль Сильва! А ты пытаешься свести все к будничным, унылым анализам и давлению. Кроме того, Джеймс, я не готов  при любимом муже обсуждать, какой у меня стул и где именно колет!
- Я хочу быть в курсе великих и ужасных анализов и не менее величественного давления! И где именно у тебя колет, мне тоже интересно!
- Ты хочешь все больше и больше доверия с моей стороны. Ты в этом отношении совершенно ненасытен и практически одержим. Тебе ж всё равно будет мало!
Шуточки заканчивались, значит, Сильва явно начинал злиться.
- А ты хочешь остаться штучкой в себе? Нераскрытой до конца загадкой и без всяких там презренных анализов? Что, думаешь, я тебя сразу разлюблю, что ли, узнав, что ты гадишь не серебристой пыльцой?
Рауль хмыкнул и немного расслабился.
- А вдруг именно серебристой, но очень стесняюсь этого?
- Ты? Стесняешься?
- А вот это обидно было! Я, может, в глубине души очень застенчивый!
- Значит, где-то очень глубоко!
- Как сказал бы мой психотерапевт — даже если очень глубоко запрятано, это не значит, что это чувство не надо уважать!
- А мои чувства ничего не значат? Мое желание быть ближе, например?
Сильва, немного отодвинувшийся в процессе спора, придвинулся обратно и крепко обнял его.
- Я только за, но другими способами, Джеймс. А если у тебя есть медфетиш — так и скажи, тоже мне проблема!
Так они ни до чего и не договорились в тот раз, поэтому Бонд нагуглил доктора Левандовски и двадцатого после работы подошел к нужной клинике, благо она оказалась всего в паре кварталов от их дома, подгадав время так, чтобы Сильва был как раз на приеме.
Девушка на ресепшене благожелательно заулыбалась, узнав, что он ждет мужа, назвала кабинет, и дальше Бонд тихонько сидел под дверью кабинета и ждал. К сожалению, дверь в кабинет была прикрыта плотно, а рядом сидела еще парочка пациентов, что вовсе не способствовало удачному подслушиванию.
Сильва вышел из кабинета с весьма озабоченным выражением лица и с кожаной папочкой в руках. Увидев Бонда, он нахмурился.
- Я просто решил тебя встретить! - Джеймс с энтузиазмом ретривера поцеловал мужа в щеку и цапнул под руку. - Видишь, я никуда не лезу!
- Сказал бы, что ты хороший мальчик, - усмехнулся Рауль. - Но лезешь ведь.
Они тепло распрощались с приветливым администратором и отправились пешочком домой.
- Надо зайти продуктов подкупить, - нарушил молчание Сильва.
- Да вроде полный холодильник.
- Мне кое-что надо.
В магазине он порылся в папочке, вытащил одну из распечаток и внезапно полез за обезжиренным сыром, который отродясь не ел.
- Дай подержу, - Бонд ловко перехватил папку. В целом, основной его целью и было посмотреть заключения и назначения непосредственно от врача, а не после возможной редактуры от Сильвы. Что-то тут было не так.
Рауль даже глазом не моргнул, вежливо его поблагодарил, не пытаясь отобрать папку обратно, и продолжил собирать продукты по своему списку. Куриная грудка, которую он всегда считал слишком сухой, овощи…
- Что это за жуткую диету тебе прописали? Худеть тебе точно некуда!
- Тебе я приготовлю нормальной еды.
- Не, это не дело. Если тебе нельзя, то и я потерплю.
- Вот еще!
- И все-таки для чего эта диета?
- Немного облегчить жизнь печени, - не очень охотно ответил Сильва. - Это временно. Самое обидное — даже бокальчик вина нельзя!
- Бедолага! И что же там с твоей печенью?
- Да примерно то же, что и было, Джеймс, цианид неплохо по ней проехался. Ты не переживай, ничего страшного нет, это же прекрасно регенерирующий орган. Сейчас побалуем ее немножко — станет как новенькая!
Бонд уже слишком хорошо знал, что если Сильва так горячо убеждает, что все в порядке, то это означает, что все совсем не в порядке.
Перехватить папку обратно Сильва попробовал, оплатив покупки и отдав ему один из пакетов с продуктами:
- Все, спасибо, давай ее сюда!
- Ты же обещал принести мне заключение врача, раз уж на прием мне с тобой нельзя? - отодвинул папку Джеймс. - Посмотрю и отдам, не переживай.
- Это не заключение! Дай, мне список надо убрать, а то помну!
Бонд перекинул пакет в руку с папкой и протянул свободную руку.
- Давай уберу.
- Будь любезен, верни мне мои документы, потом почитаешь, я и сам еще не все видел!
- Посмотрим вместе, хватит дергаться.
- Что-то ты совсем обнаглел, Джеймс. Я не все там тебе готов показать, это мои анализы, в конце концов! Я готов показать тебе только заключение!
- Пошли уже, а? - Бонд попытался снова взять мужа под руку.
- Отдай немедленно, - Рауль сердито вывернулся. - Я твои документы без спроса не беру!
На них уже косились люди и они перекрывали проход, поэтому Джеймс пожал плечами и направился к выходу, засунув папку в свой пакет с продуктами, перехватив его покрепче и весь обратившись в слух.
И не зря — благодаря этому он среагировал вовремя и успел отскочить и развернуться, отодвинув пакет за спину. 
Сильва, разумеется, стоял рядом с ним с совершенно невинным видом, успев принять безобидную позу, как будто вовсе и не собирался выхватить у него пакет.
- Если не брать чужое, то и нервничать так не придется, Джеймс, - и потянулся взять его под свободную руку.
Расслабляться Бонд все равно не собирался, конечно. Теперь главное, чтобы в подъезде или уже в квартире не начал отбирать, ведь скорее всего, у него это получится. Надо попытаться уговорить.
- Не сердись на меня, - негромко сказал он. - Но с тебя же даже клещами нечего не вытянешь! И что мне остается делать?
- Ты думаешь, я стану больше тебе доверять после того, как ты меня выслеживаешь, подстерегаешь и хитростью отбираешь важные для меня документы, которые я собирал не один день? Нет, это совсем не так работает, Джеймс. В следующий раз я постараюсь, чтобы подобная информация не дошла до тебя в принципе. Я-то думал, что хоть с мужем могу немного расслабиться, а мне, кажется, теперь придется искать другую клинику и каждый раз уезжать на несколько дней, чтобы спокойно обследоваться!
- А может, наоборот, Рауль? Может, раз мы семья, стоит расслабиться не немного, а посильнее, и не пытаться скрывать от меня примерно все? Твои проблемы — это и мои проблемы тоже, понимаешь?
- А ты понимаешь, что доверия не требуют ультимативно, особенно у тех, кого уже предавали? Его можно постепенно вырастить, но нельзя добиться вот так!
Спорить с ним было практически бесполезно, все равно переговорит, и Бонд замолчал, размышляя. Соблазн узнать, что же там написано, был велик, но риски были выше. Если Сильва совсем перестанет ему доверять и начнет уезжать каждый раз, когда ему нужно будет обследоваться, это будет катастрофа.   
- На, забирай, - Бонд остановился и протянул папку, которую достал из пакета. - Расскажи мне сам.
- Если захочу, - протянул Сильва, быстро цапая свою бесценную папку и пристраивая в нее листочек со списком. - Пока не очень-то хочется, знаешь ли.
Бонд пристально посмотрел на него, отвернулся и пошел дальше, не оглядываясь. Под руки они больше не брались и до самого дома шли, словно чужие.
Сильва долго молчать не любил, дома заговорил первым, и весь остаток вечера они общались на бытовые темы, больше не затрагивая здоровье Рауля.

Проколы на сгибе локтя у Сильвы постоянно обновлялись. Ну не каждый же день он сдает анализы?
- Что ты колешь каждый день? - спросил Джеймс прямо.
- Не волнуйся, я чист, - мягко ответил Рауль, и Бонд перехватил его за запястье, не давая отойти. А то он не знает, что это не наркотики!
- Я не это имею в виду!
- Мне назначен курс капельниц, вот и все.
- Ты не собираешься мне больше ничего рассказывать, да? - сказал Бонд, даже не пытаясь скрывать свое отчаянье. У Сильвы ведь постоянное подчеркивание и даже выпячивание своих эмоций работает, а вдруг сработает и у него? - Я с ума должен сойти от неизвестности?
- Джеймс, - Рауль выглядел немного растерянным. - Пожалуйста, не надо. Все хорошо. Капельницы вовсе не означают чего-то ужасного, это просто эффективная форма введения лекарства, не более того.
- Да, - устало произнес Бонд. - Разумеется, все прекрасно. Именно поэтому ты еле запихиваешь в себя диетическую еду и по утрам тебя, кажется, тошнит.
- Ладно, пора признаваться. Я и правда беременный. У нас есть шанс получить миллион долларов от Нобелевского комитета!
- Не смешно!
- Вот видишь, ты меня раскрыл, все еще хуже! Я утратил чувство юмора, а его не так-то просто восстановить. Нужны специальные капельницы, строгая веселящая диета и все такое. Вот раньше бы ты улыбнулся, а сейчас только отворачиваешься и дуешься! Джеймс, да послушай же! У меня нет онкологии или чего-то такого, все планово. Нужна очередная нестрашная операция, в рамках подготовки немножко промываюсь, потому что печень вредничает. Ничего нового. Иди ко мне. Ну хоть ты-то не вредничай!
Он прижимал Бонда к себе крепко и вместе с тем ласково.
- Я ко всей этой больничной бодяге давно привык, Джеймс. Не надо из нее делать трагедию.
- Что за операция?
- У печени надо убрать небольшой кусочек, который не фурычет. Ерунда, в общем. Отрастет.
- Я должен поговорить с твоим врачом.
- Ты ничего не должен моему врачу, Джеймс! Ой, ну что ты щиплешься! Ну не надо пугать моего врача, пожалуйста! Операция не раньше, чем через месяц. Все хорошо.

Кью, разумеется, сначала немножко возмутился, но потом сдался. У клиники был не тот уровень системы безопасности, чтобы его нельзя было взломать совсем незаметно.
- Я с вами и сам потихоньку превращаюсь в кибертеррориста!
Ознакомившись, наконец, с медицинской картой Сильвы и кое-что погуглив, Бонд помрачнел. Выяснилось, что печень у него постепенно перестала справляться по двум причинам —  серьезно задета была ножом в Скайфолле, а регенерировать полноценно после операции так и не смогла, сказывалось до сих пор отравление цианидом, после которого она и так работала лишь частично. Недопустимо повысился уровень интоксикации, сейчас снимаемый капельницами, и то, что Сильва называл аллергией, оказывается, было лишь одним из ее симптомов. Операция была неизбежна, и вариантов было два — либо обычная трансплантация, после которой выживало только 85 процентов оперируемых, и только 75 процентов проживало еще десять лет после операции, а учитывая анамнез Рауля, этот процент хорошо так стремился вниз, либо вариант, который выбрал Сильва — удаление и зачистка пораженных долей и стимуляция для улучшения собственной регенерации. Вариант был менее травматичным, но при этом стимуляция несла немалый риск роста атипичных клеток, то есть, попросту говоря, хорошо повышала риски рака.
Сильве он высказывать никаких претензий за его ложь и умолчания не стал — и Кью подставлять не хотелось, и самому Раулю нервничать и ругаться сейчас лишний раз тоже не стоило.
Как будто мало ему было всех этих переживаний и опасений — через несколько дней выяснилось, что из тюрьмы Белмарш во время массового бунта заключенных умудрился сбежать Блофельд.
Узнав об этом, Рауль, кажется, не особо удивился, и у Бонда что-то тяжело екнуло внутри. А вдруг они сообщники? Он знал, конечно, что вклад Сильвы в дело победы над Блофельдом тоже был немалым. Как усмехался сам Рауль — нет зарплаты, нет и оплаченных серверов, ну ой. Но кто его знает — Карлос ему особо близок не был, да и мало ли что мог предложить ему Блофельд? А вдруг это был банальный шантаж?
- Этого следовало ожидать. Надо тебе было, Джеймс, все-таки не миндальничать, а пустить ему пулю между глаз, надежней бы было.
На предложение переехать на время в более безопасное место Сильва только беззаботно фыркнул:
- Джеймс, думаю, ему сейчас точно не до меня и даже не до тебя. А если даже и нет — ну пусть заглядывает, поболтаем. Слушай, я тут такую чудесную плитку видел! А может, поменяем полы на кухне?
У Бонда екнуло внутри еще раз. Он знал, что Меллори в любом случае установил за их квартирой наблюдение, знал это и Сильва, как понимал бы подобное любой агент. Знал он также, что в соседней квартире и где-то еще неподалеку у Сильвы находилось несколько охранников, которым нужно было буквально несколько секунд, чтобы вмешаться в ситуацию. Но с Блофельда вполне сталось бы подорвать весь дом, не заявляясь лично, да еще и пока он бы был на работе, просто чтобы в очередной раз сделать ему, Джеймсу, невыносимо больно. Впрочем, спасет ли в этом случае другая квартира, или их все равно сдаст очередной крот Спектра в МИ-6? Удалось ли Блофельду восстановить хотя бы часть прежних почти неограниченных возможностей наблюдения за людьми?

При всем при этом, на работе Бонд теперь, разумеется, едва ли не жил.
Он стал чаще звонить домой и еще чаще заглядывал в программу с камерой в спальне. Сильве сейчас приходилось больше времени проводить дома из-за подготовки к операции; все тренировки были отменены, а деловые и дружеские встречи сокращены до минимума.

Когда в дверь позвонили, Сильва заканчивал готовить любимый супчик Джеймса с нарезанными копчеными колбасками — для него самого сейчас он был жирноват. На кухне играла бодрая музыка, под которую он порой пританцовывал. Жалко, Мяусси его музыкальных вкусов не разделяла и обиженно ушла с кухни, как только он ее включил. Бросив взгляд на видеодомофон, Рауль улыбнулся, закинул пистолет в хлебницу, убавил звук, включил на всякий случай несколько глушилок любых записей и пошел открывать.
- Как я рад вас видеть! Камеры сейчас постепенно отключаются по всему городу, так что можете не волноваться!
- Думаешь, я не знаю, что отчасти и по твоей вине загремел в Белмарш?
- Я тогда очень обиделся, - печально возвестил Сильва. - Уволился так уволился, ну зачем было трогать моих дальних родственников?
- Я понимаю, что без сотрудничества с МИ-6 тебе не выпутаться было из переделки в Скайфолле. Я даже понял бы твое временное увлечение моим братцем, он в твоем вкусе. Но кое-что я понять не могу.
Сонная Мяусси робко заглянула на кухню.
- Иди сюда, девочка моя!
Голос Мяусси определенно узнала и закрутилась около брюк Блофельда, принюхиваясь. Он подхватил ее на руки и на миг погрузил лицо в мягкую шерсть.
- Признала, - улыбнулся Сильва. - Как насчет супчика, мистер Блофельд?
- Нет, спасибо.
- Я вас не отравлю, не бойтесь. Это точно не мой стиль. Вы заметно исхудали. В Белмарше определенно не курорт.
- Это точно. Ладно, давай, пахнет отлично. Слышал немало лестного про твои кулинарные таланты, но так ни разу и не попробовал, когда еще такой шанс предоставится!
- И кто меня сдал? Доминик?
- Он самый.
- Славный был малый, - вздохнул Сильва. - Скучаю иногда. Пусть спит спокойно.
- Ладно Доминик — хотя вы с ним довольно тесно дружили, но Патрис, Рауль, Патрис! Ты сам лично многому его обучал! Не жалко?
- Жалко, конечно. Но не так уж и хорош он оказался. 
- И ты тоже?
- И я тоже. Все мы иногда ошибаемся.
Блофельд опустил кошку на пол, помыл руки и с аппетитом принялся за еду.
- Повезло братцу. Переманил у меня ценного специалиста, который к тому же так готовит! Что ж ему так неймется-то? Почему он сует свой нос во все мои дела?
- Я не работаю на Джеймса. Я работаю на тех, кто лучше заплатит и чьи условия меня устраивают. Поэтому я и подумал, что мы могли бы договорится. Нам всегда выгоднее было держаться вместе. Есть у меня неплохая идея, как решить большую часть ваших проблем, но я пока думаю.
- Ты знаешь, как я обычно поступаю с теми, кто дорог Джеймсу. Но в твоем случае мы сделаем гораздо лучше — представляю его лицо, когда он узнает, что ты его предал.
- После Скайфолла я кое-что понял. Месть ужасно ограничивает. Все эти годы я толком и не жил. Не мог развернуться в полную силу, не мог свободно радоваться, потому что все время оглядывался назад. Забудьте хоть на время про Джеймса, мистер Блофельд. Вы великий человек. Нам с вами может принадлежать весь мир. Боги не отвлекаются на муравьев.
- Не заговаривай мне зубы. Сам-то отомстил ведь в свое удовольствие! И чем же тебя так очаровал этот муравей?
- Боюсь, вам будет не очень интересно это слышать. Вы не любитель подобных подробностей, - Сильва пошло ухмыльнулся.
- О да, избавь меня от них. Значит, мы не договоримся?
- Ну почему же? - Рауль дожевал последний кусочек бутерброда с обезжиренным сыром и потянулся к хлебнице. - Думаю, прекрасно договоримся.

Отредактировано (2024-09-30 00:21:37)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

▼убийство, чуток неграфичной расчлененки, а также мы наконец-то добрались и до мертвых шлюх⬍

- Вот я и решил все ваши проблемы, мистер Блофельд, как и обещал, - ласково ворковал Сильва, перетаскивая Блофельда на плотную пленку и начиная освобождать от одежды, которую обшаривал и складывал в отдельный пакет. - Давайте-ка познакомимся с вами поближе, вот так...
Тот, разумеется, молчал, тяжело возражать, когда часть мозгов выплеснулась из головы. Сильва укоризненно покоцал языком, глядя на заляпанные обои.
- Экий вы неаккуратный! Вот сюда приложите пальчик… - сказал он, прикладывая палец мертвеца к датчику отпечатка на его же телефоне. - Ну вот можете же, когда захотите! Я же говорил — мы прекрасно договоримся!
Первым делом Сильва, разумеется, отключил вход в телефон по отпечатку. Остальным можно было заняться позже.
Впрочем, когда он отправил парочку сообщений, приложив к ним видео, ответы на одно из них его не порадовали. Таинственный недруг Блофельда просил в качестве дополнительного доказательства убийства послать ему отрезанный член, ДНК для сравнения у него откуда-то уже было, а прядью волос он удовлетворится был не готов. Сильва возмущенно написал, что член мистера Блофельда вследствие его асексуальности никому не причинял вреда, поэтому он считает подобное надругательство над трупом крайне несправедливым, и предложил в качестве альтернативы палец. Второй заказчик был куда приятнее — он вполне удовлетворился видео и перевел остаток оплаты сразу.
Дальше пришлось повозиться с пальцем, потом Сильва содрал, предварительно разогрев строительным феном, со стены испачканный кусок обоев и добавил его в пакет к костюму Блофельда.
Подъехала машина фирмы по чистке ковров, и молчаливые крепкие ребята вынесли тело, обернутое в заранее купленный ковер поверх пленки. Для криминальных трупов и их барахла в Лондоне была неплохая нелегальная кремация. Недешевая, правда.
С пистолета с глушителем Рауль тщательно стер свои отпечатки и передал его охраннику с наказом отвезти на ту базу, где они тренировались в стрельбе, и там активно использовать. На всякий случай он временно избавился и от любимого Глока, на которые разрешения не выдавались, оставив дома только разрешенный HK MP5 — его немало повеселила в свое время эта нелогичность английских законов.
В ожидании видеоотчета об утилизации тела Рауль, мурлыкая под нос песенку, отмыл пол и продолжал снимать обои. Ремонт точно пора было обновить, иначе современных криминалистов обскакать было сложно, хотя вовсе не факт, что они вообще сюда когда-нибудь заявятся. Нет тела — нет дела, как говорится.

Мэллори не удовлетворился его отчетом по сети — приехал лично, причем даже не после, а просто ближе к концу рабочего дня. Минула почти неделя после визита Блофельда, и ремонт на кухне был успешно завершен.
От ужина Гарет отказался, согласился лишь на чай.
- Я смотрю, ты недавно опять делал ремонт на кухне?
- Да, не смог устоять перед этой плиткой, она такая свежая, бодрящая, как глоток весны! А она потянула за собой и остальное. Спальню тоже недавно освежил, пойдем покажу!
- Как интересно, - протянул Мэллори, оценив по достоинству обновленную спальню. - Сбежал Блофельд, и ты тут же смог найти и взломать новую систему безопасности Спектра!
- Меня несколько нервирует, что опаснейший враг моего мужа гуляет на свободе. Решил сделать хоть что-то, чтобы вам проще было его поймать.
- А гуляет ли? - Гарет прищурился. - Свежий ремонт в вашей квартире, как и массовое отключение камер несколько дней назад, наводит меня на определенные мысли. Многовато для совпадения. Признавайся, ты его убрал?
- Гарет! - возмутился Рауль. - Ну что это за мысли у тебя такие! Прямо профдеформация уже! Я законопослушный гражданин!
- У тебя ведь есть оружие?
- Разумеется, причем на совершенно законных основаниях, я состою в стрелковом клубе!
- И давно ты из него стрелял?
- Давно, но вообще-то я не обязан отвечать на подобные вопросы. Подай официальный запрос и присылай полицию, если у тебя есть основания!
- Не кипятись. Даже если бы я не был бы уверен, что никаких улик у тебя дома давно уже нет, все равно не подал бы. Но мне это не нравится.
Они немного помолчали и Мэллори продолжил:
- Джеймс что-то сам не свой, и началось это еще до побега Блофельда. Что у вас не так?
- У меня скоро операция, а он слишком близко принимает это к сердцу.
- Что за операция?
- Предлагали трансплантацию печени, но я пока согласился только на зачистку и стимуляцию роста клеток, а вот если не поможет и регенерация не сработает, придется и на трансплантацию соглашаться.
- Ого! - Гарет помрачнел. - Совсем отказывает?
- Не тянет, увы. Джеймсу я сказал, что надо отмерший сегмент удалить, что в целом-то правда. Но мне кажется, он докопался до всей истины, хоть и молчит. Да ты-то хоть не переживай! Эта операция относительно безопасна, в отличие от трансплантации, даже основной кровоток переключать не придется. И вообще мне одно время пять лет жизни давали, а я уже почти девятнадцать проскрипел!

Они давно уже забыли и про чай, и про болезни, увлекшись разговором. Щелкнул замок.
- Джеймс! - Рауль расплылся в довольной улыбке, обнимая мужа. - Ну наконец-то! Опять опаздываешь!
- Добрый вечер, сэр, то есть простите, Гарет, - поцеловав Сильву в щеку, Джеймс так и не выпустил его руку, проходя на кухню. - Я, значит, там отдуваюсь за нас двоих перед Комитетом по безопасности, а вы тут чаи распиваете!
- А я принимаю важнейший отчет у нашего внештатного агента, - улыбнулся Мэллори. - Благодаря ему нам удалось проникнуть в систему безопасности обновленного Спектра и вскрыть множество файлов. Я теперь уверен, что Блофельд не в городе, план перехвата отменяется.
Сильва на удивление скромно помалкивал.
- И как вы только терпите бесконечные ремонты, Джеймс? - хитро улыбаясь, поинтересовался Мэллори во время ужина, на который все-таки уговорился.
- Ну что поделать, Раулю быстро приедается однообразие. Моя спальня неприкосновенна, а с остальным я смирился. Давно он вздыхал по этой плитке, надеюсь, теперь хоть на несколько месяцев теперь угомонится. - Джеймс потянулся к руке мужа, сидящего по левую руку, и сплел свои пальцы с его пальцами.
- Надейся! - улыбнулся тот. - Я тут такие шторы видел! Слушай, они нам в гостиную больше подойдут!
- Только шторы, Рауль! Не более!

- И где же сейчас Блофельд? - спросил Бонд вечером, когда они уже лежали в постели . - Ты наверняка знаешь больше, чем Мэллори.
Вместо ответа Сильва потянулся к телефону и запустил программу, включающую несколько глушилок любой возможной записи. Потом вскочил, включил бра на стене и проверил, плотно ли прикрыта ли заглушка канала прослушки спальни, хорошо ли прикрыта дверь, закрыл наглухо окно, вернулся в кровать и только потом ответил:
- Он нас больше не побеспокоит, Джеймс. Занимайся спокойно другими делами.
Бонд молчал, вглядываясь в его лицо. Сильва, признаться, ожидал сентенций на тему «у тебя нет лицензии на убийство», а также уточняющих вопросов и возмущений «почему ты мне ничего не сказал».
- Отлично, - сказал Джеймс. - Надеюсь, предыдущие ремонты были все-таки не об этом?
Рауль счастливо улыбнулся, помотал головой и пристроил голову мужу на плечо, прекрасно зная, насколько он это любит. Не то чтобы он сам не наслаждался каким-то особо интимным теплом и уютом этого вечера.

В последний вечер перед тем, как лечь в больницу, Рауль сказал:
- Вообще шансов на неудачный исход очень немного, операция не самая опасная, но предусматривать надо все, Джеймс. У меня довольно специфические посмертные запросы, я хотел бы тебя предупредить на всякий случай.
Бонд слушал его напряженно и внимательно.
- В общем, если что, меня кремируют. Перед кремацией тебе дадут попрощаться, разумеется, если надо. Кольцо я сразу оставлю тебе, чтобы в больнице не сдавать, их в любом случае снимают перед операцией, принесешь, когда разрешат посещения. И даже не вздумай переживать — я попаду ровно туда, куда давно хотел. Место на кладбище мне не понадобится, мой пепел отправится за пределы земной орбиты.
- Куда-куда?
Сильва немного полюбовался его лицом — Джеймса редко удавалось удивить.
- Вообще я всегда мечтал полюбоваться на наш шарик с хорошего расстояния и был в восторге от идеи космического туризма. Подал заявку, дошел до стадии медосмотра, но увы — у туристов требования к здоровью, конечно, были значительно сильно ниже, чем у космонавтов, но недостающий солидный кусок лицевой части черепа все равно являлся полным противопоказанием. Нет ничего лучше своих собственных костей, гибких и приспосабливающихся за счет того, что они живые. При сильных перегрузках повышаются риски, что от разрушенного истонченного места пойдут трещины дальше и черепушка вообще сделает хрясь. Анализы у меня тоже подкачали, они и тогда были не благостные. Я ужасно расстроился. Я только смирился с тем, что один важнейший проект, способный изменить мою жизнь, не выгорел, а тут еще и мечта детства накрылась медным тазом.
- А что за проект?
- Мы с Северин одно время пытались завести ребенка. Не вышло, но может, оно и к лучшему. Ну так вот — я на полном серьезе рассматривал постройку собственной ракеты без подобных ограничений и собственного космодрома, но там вылезло еще больше заморочек - и поди еще завербуй целую бригаду физиков, способных создать ракету качеством лучше уже существующих, и времени и денег это тоже требовало бы просто немерено, у меня тогда столько и не было, да и разрешений ты таких не получишь, а если строить космодром нелегально, то поди еще обмани спутники... И тут я наткнулся на рекламу ритуального агентства. На самом деле, отправить прах в космос не так и дорого. Кто знает, если есть какая-нибудь особая клеточная память и мои выжженные клетки через миллиарды лет станут частью нового мира, вдруг они будут такие же непоседливые? И в любом случае это позволяет хакнуть дурацкие физические ограничения! Все равно буду в космосе, и всё тут!
- Не торопись, - посоветовал Бонд. - Успеется.
- Вообще не тороплюсь. Ты многограннее любого космоса, Джеймс.
Бнд молчал, перебирая его темно-каштановые завитки с прожилками седины — врачи Раулю даже волосы сейчас красить не рекомендовали, ведь краска, оказывается, тоже отчасти всасывалась в кровь. Седые волосы были тоньше и легче обычных и закручивались еще сильнее.
Он не ожидал, что его так заденет информация, что Сильва хотел ребенка от Северин, что они были с ней настолько близки... Вспомнилась ссора Сильвы и Ив, когда они вчетвером выбрались в клуб латиноамериканских танцев потанцевать.
Идея, разумеется, принадлежала Сильве. Кью забормотал, что вообще не танцует, просто посидит с ними и посмотрит, а вот Ив, несколько лет в юности занимающаяся танцами, заметно оживилась. 
Они превосходно проводили время, и даже Кью с подачи Сильвы осмелился попробовать танцевать меренге. Бонд знал базовые движения танго и бачаты, прекрасно владел своим телом и схватывал все на лету, но танцевать с Раулем в клубе, под прицелом множества глаз, ему не понравилось. Не потому, что не получалось — нет, скорее наоборот, и это было слишком возбуждающе, черт побери.

Ив и с Сильвой потанцевала, и с Бондом, и на пару приглашений ответила, и во время сольных танцев поблистала, и уже к концу вечера пошла опять потанцевать с Раулем, а вернулись за столик они оба на взводе. Сильва казался совершенно спокойным, но злобно прищурился и говорил чуть быстрее обычного.

- Ты ничего не знаешь ни о наших отношениях, ни от том, что она пережила, и при этом имеешь наглость нас судить!
- О, зато ты стал таким горячим защитником чести мертвой женщины, которую сам же и убил!
- Ты сравниваешь совершенно разные вещи. Я бы сказал, противоположные. Именно потому, что у тебя очень мало информации. То, что ты влюблена в Джеймса, не дает тебе никакого права лезть ни в его личную жизнь, ни в мое прошлое!
- Да с чего ты это взял! Вот уж у кого точно мало информации!
- А ну успокойтесь оба! - рявкнул Бонд.
- Не кричи на меня! - тут же огрызнулся Сильва.
- Я читала отчет и знаю главное - факты, - упрямо сказала Ив, не обращая на Бонда внимания. - Вы с ней жили вместе и она любила тебя, а потом ты ее убил. Что бы вы там при этом не чувствовали, фактов это не отменяет. Она была сильно моложе тебя и могла бы жить еще и жить, но ты не оставил ей такого шанса.
- Я не оставил ей шанса продолжать мучиться дальше, - не менее упрямо сказал Рауль. - А что вы по этому поводу думаете, мисс Маннипенни, мне наплевать!
- Вообще-то миссис!
- О, да тебя можно поздравить? - тут же влез Кью.
Все дружно посмотрели Ив на левую руку, на которой сияло два кольца — на среднем и на безымянном пальце. Поэтому-то никто и не обратил внимания — казалось, что это просто украшения к танцевальному наряду.
Бонд тут же начал подкалывать Ив — это кто тут еще скрывает, ну-ну. Разговор ушел в эту сторону, а перед тем, как разойтись, Рауль и Ив осторожно попросили друг у друга прощения за несдержанность, и инцидент был исчерпан.

И вот сейчас это вспомнилось. Скорее всего, Сильва отошьет его с вопросами ничуть не мягче, чем Ив, но он понял, что не простит себе, если не попробует.
-Расскажи, пожалуйста, про вас с Северин. Что захочешь.
Сильва набрал полную грудь воздуха, видимо, подготовив гневную отповедь, но выдохнул. Немного помолчал.
- Это вовсе не романтичная история, Джеймс. Это очень нездоровые отношения двух сильно переломанных людей. Если рассказывать честно, то придется признать, что я был порядочной мразью, а Северин, в отличие от меня, даже оправдаться не сможет.
Бонд кивнул, поглаживая Сильву по руке.
- Я знаю, почему я так за нее уцепился. Яро хотел доказать самому себе, что я все еще человек, что я хороший, что далеко не все человеческое во мне убито, что я нужен этому миру, а доказал только обратное. Поиграл в спасителя, придурок, не имея на это должных ресурсов! И ведь далеко не юный уже был, хорошо за тридцатник, и вроде повидавший немало, а толку! Ну если разобраться, то нормальных, продолжительных отношений, не ради работы, а ради них самих, у меня до нее считай и не было. Два года с Рики было абсолютным рекордом — но они тоже были скорее ради дела.
На этих торгах я оказался совершено случайно, встреча у меня там назначена была. Сама по себе идея рабства в современном мире казалась мне дикостью. Перед чуваком, с которым я там встречался, я строил из себя опытного и прожженного, потом он ушел, и я тоже собирался было уйти подальше от всей этой мерзости, но тут вывели ее. Ей было немного за двадцать, и она держала свою головку гордо и всеми силами старалась скрывать свой ужас. Достоинство отчаяния — самое душераздирающее зрелище, которое я видел, и я его не вынес.
Когда я выкупил ее и поговорил с ней, сказал, что она свободна, а я попытаюсь ей помочь, я испытал самоуверенную эйфорию. Ее история зацепила меня еще больше. Сирота при живых родителях, продавших своего собственного ребенка в бордель. Жертва своей экзотической красоты.
Идти ей было некуда. Она умела обслуживать клиентов, ухаживать за собой, читать, писать и считать, немного знала английский — и на этом почти все.
Просто так дать ей денег и отпустить в большой мир, реалии которого она знала плохо, было нельзя. Помимо прочего, рабыня с татуировкой обязательно возвращается хозяину, да еще и бока ей по дороге намнут за побег, прежде чем разберутся.
Первое время наши отношения, наверное, выглядели довольно забавно со стороны. Я к ней не прикасался, хотя она практически преследовала меня. Я спрашивал, чем она хочет заниматься, что ей самой нравится, но ответы были жутковатые — она долбила, что больше всего хочет быть мне полезной и как я скажу, так и будет. Стоило зазеваться — и она уже пыталась намыть мне ноги, сделать массаж или подать чай.
С психотерапевтами у нее не задалось — она боялась рассказывать, не хотела ничего вспоминать, а на вопросы отвечала односложно.
Тогда я не давил на нее — прежде всего ей надо было немного оклематься, почувствовать себя в безопасности. Физически у нее все было хорошо.
Я не железный, поэтому в итоге она с заверениями о любви все-таки оказалась у меня в постели и тут же стала сильно спокойнее и увереннее. Я купил нам домик под Макао, позволил ей самой его обставить, приучил ее спокойно гулять по магазинам с охраной, нанял частного учителя, сам занимался с ней английским, учил обращаться с оружием, пользоваться компьютером и так далее, она была довольно способной, неглупой, да и старалась изо всех сил. Идиллия да и только. Я чувствовал себя действительно нужным. Ее не смущало, что я сильно старше, что я изуродован, что меня терзают кошмары, во время которых я еще и становлюсь опасным, а тогда они у меня были сильно чаще. Когда я начал настаивать на раздельных спальнях, она очень сопротивлялась, плакала, кричала, что лучше умрет, но рядом со мной, и все такое, но после третьего случая я-таки настоял на своем и через некоторое время она успокоилась, убедившись, что это ни на чем не сказалось.

Года через полтора я заметил, что она не пользуется противозачаточными, хотя она уверяла, что пользуется. Когда начал расспрашивать — она заплакала и сказала, что мечтает о ребенке от меня. Я немного подзавис, подумал и понял, что эта идея и во мне что-то задевает. Младенец, светлая надежда даже для таких перемолотых жизнью отбросов, как мы. Маленький родной человечек, которому можно будет отдать все выжившие излишки тепла, все накопившиеся излишки любви, который не будет боятся их принимать, не будет сомневаться в том, что достоин любви и пытаться оправдать ее, которому никогда не придется страдать так, как нам... Но прошел еще год, а забеременеть естественным путем у Северин так и не получилось.

Обследовались мы оба, у меня все было в порядке, а у нее на более тщательных осмотрах выявили непроходимость труб. Пришлось делать ЭКО. Все прошло успешно, два эмбриона прижились, начал потихоньку расти животик, и она была просто неприлично счастлива.
К сожалению, почти в пять месяцев произошел выкидыш. Северин была сама не своя от горя, я изо всех сил старался ее поддерживать, и при этом меня не покидало ощущение какой-то обреченности, я словно получил подтверждение тому, что мы оба словно были кем-то прокляты. Надо было дать матке восстановиться, в идеале на это нужен был год, но она настояла на минимально допустимом сроке и через полгода попробовала снова.

В этот раз эмбрионы не приживались. Я настоял, чтобы она угомонилась и дала своему организму нормально восстановится, она злилась на меня за это.

Когда прошло достаточно времени и мы попытались в третий раз, один эмбрион в итоге прижился, но через некоторое время у нее начался рак шейки, гормональная стимуляция много раз подряд не пошла ей впрок. Опухоль сначала была небольшая и плод по ее настоянию решили попытаться сохранить. Но судьба была против. Относительно щадящая терапия не помогала, опухоль увеличивалась быстро, пришлось экстренно делать операцию и полностью удалить матку и яичники.
Ее отчаяние было просто безмерно и пугающе. Я к тому моменту сильно подустал уже от всего этого, от бесконечной нервотрепки, и только и мог выдохнуть, что все закончилось, а прогнозы ее состояния хорошие. Ее то, что я не испытываю такого же отчаяния, как она, возмущало. Донести до нее, что она живая мне важнее и дороже гипотетических детей, у меня не получалось, потому что она не считала себя чем-то действительно ценным.

Только она чуть оклемалась после химии, как началась новая песня — а давай усыновим ребеночка! Но я-то хотел именно нашего ребенка, который был бы похож на нас! Усыновленный ребенок имел бы типично китайскую внешность, с огромной вероятностью дурную наследственность и по здоровью, и по психике, которую далеко не всегда можно скорректировать хорошим уходом и воспитанием, потенциальные проблемы с привязанностью и так далее. До меня к тому времени уже дошло, что я, скорее всего, погорячился, что раз у меня уже не хватает толком терпения на Северин, то не факт, что на проблемного ребенка его хватит, я почитал, как это бывает у приемных родителей.

Она истерила на мой отказ так, что нервы у меня сдали совсем. Тогда я ударил ее в первый раз и велел заткнуться.
Она стала покорной и молчаливой, а меня терзала вина, которую я старался загладить всеми силами. Дарил подарки, старался доставить ей как можно больше удовольствия в постели… да все как по учебнику про абьюзеров, одним словом. И вот тут я допустил еще одну огромную ошибку.

У меня давно были подозрения, что она имитирует оргазм. Оральный секс в ее сторону она отвергала, говорила, что ей не нравится. В одну из теплых минуток наших откровений я насел на нее с этим, и она призналась, что практически ничего не чувствует и что ей просто нравится делать мне хорошо.

И вот тут мое самолюбие сделало финт ушами. Я-то считал себя прекрасным любовником, для меня это было очень важно, это было то, что никто не смог у меня отнять, а тут такое! Причем умом-то я понимал, что дело не во мне. Ее насиловали с девяти лет, все, с чем мог ассоциироваться у нее секс — это сначала дикая боль, а потом просто неприятные движения, которые нужно перетерпеть, изображая при этом неземное удовольствие, таковы были правила игры. Но мужское эго так просто не уболтаешь, разумеется.
Теперь уже я ударился в одержимость ее удовольствием, как она до этого одержима была ребенком. Два психа, которые нашли друг друга. Сексолог, психолог, всякие возбуждающие средства и наоборот, расслабление и массаж — что мы только не пробовали. Она уверяла, что что-то чувствует, что ей приятно, что никого лучше у нее никогда не было, всяко-разно пыталась изображать, что получает удовольствие, но я видел, что это и близко не так. Она всеми силами пыталась вернуть нашу интимную жизнь к прежнему формату, чаще старалась удовлетворить меня ртом, чтобы я не начинал все это опять, и так далее.
Один из сексологов честно сказал, что дело глухо, скорее всего. На заре становления ее сексуальности у нее уже была сформирована четкая связка между сексом и болью, поэтому ничего другого и не сформировалось. Травма была слишком глубока. 
Теперь уже я старался избегать секса с ней всеми путями. Я был долбанут, но не настолько, чтобы спокойно принимать игру в одни ворота. Но ведь это было все, что она могла мне дать, все, чем она могла меня отблагодарить, как она считала!
Новый виток наших отношений был очень тяжелым. Я предлагал ей разойтись, она за эти годы стала куда более самостоятельной, я б оставил ей дом, охрану, чтобы никто не посмел ее обидеть, приличное содержание... Она кричала, что ей не нужны подачки и что жить без меня она не будет. В итоге она осталась со мной, но уже в не роли любовницы, а скорее в роли помощницы. Она была слишком горда и не хотела получать от меня блага просто так. При этом она слишком сильно эмоционально зависела от меня, что не давало нам стать просто друзьями.

С тем, что у меня больше нет секса с ней и появились новые любовники и любовницы, она тоже смирилась не сразу. Мне опять приходилось ставить ее на место… мерзко все это было, Джеймс, но я оказался в тупике. Я чувствовал, что она не врет про самоубийство, и не знал, как оборвать эту нездоровую привязанность. Постепенно она смирилась с положением вещей, я вступил в Квант, чаще стал уезжать, потом в игру вступил ты, и мне, как и остаткам Кванта, пришлось залечь на дно, а она была моими глазами в Макао.

Когда я окончательно понял и принял, что не хочу и не могу больше прятаться, что хочу  как следует дать сдачи, что мне надо увидеть М. и высказать накипевшее и что я готов заплатить за это любую цену, что дороги назад не будет, когда я уже начал подготовку к своему плану, я попытался поговорить с ней последний раз. Сказал, что у меня есть для нее задание, что ей надо будет уехать в Штаты, а я смогу к ней присоединится через пару лет. Думал оставить ей отложенные электронные письма, которые она время от времени получала бы. Но она каким-то звериным чутьем тут же почувствовала, что я просто хочу от нее избавиться. В запале я признался, что это мое дело станет последним, что я хочу, чтобы хоть она жила, что моя жизнь разбита и скоро закончится, а у нее все еще впереди. Она ответила тихо и на удивление спокойно, что хочет мне помочь и будет со мной до конца. Я хмыкнул и честно сказал, что если дело дойдет до перестрелок и догонялок с агентами, она мне будет только мешать и отвлекать. Тогда она сказала, что в любом случае не хочет жить без меня и стала умолять, чтобы я убил ее сам, своей рукой, быстро и без лишних мучений. Хорошо, ответил я, я сделаю это сам, но не сейчас и не так, как ты думаешь. Ты мне еще пригодишься.
План быстрым не был, и мне кажется, осознание того, что скоро придется умереть, очень сильно на нее давило, она боялась. А дальше ты знаешь.

Бонд обнял его покрепче. Зря он спросил, наверное. До чего же горький привкус безнадежности был у этой истории! Плохой настрой перед операцией, плохой, надо как-то постараться его изменить.

- А после Скайфолла ты больше не думал о ребенке?
- Нет, Джеймс, сейчас я лучше представляю, куда ведут мои благие намерения. Я вряд ли достойно справился бы даже с воспитанием собственного здорового ребенка, тогда я просто недооценил на эмоциях глубину своих психических поломок. А сейчас с психикой немного получше, но поздновато уже по другим причинам. Риски генетических проблем у детей немолодых отцов сильно выше, а еще двадцать лет жизни мне никто не гарантирует, скорее наоборот.
Значит, все-таки задумывался.
- Даже думать об этом не смей! Ты еще всех переживешь!
- Слушаюсь, босс, - засмеялся Сильва. - А ты хочешь детей?
- В моей жизни никогда не было для них места, но в целом я был бы не против. Хотя если подумать объективно — и впрямь поздновато. Ребенок бы стеснялся в подростковом возрасте, что его отцов принимают за дедушек.
- Мне главное, чтобы ты не сильно по этому поводу страдал. Я сам, до Северин, никогда не озадачивался этим вопросом, значит, не так оно мне было и надо.
- И я вообще не задумывался до этого дня, значит, мне точно не было надо.
Сильва заметно успокоился.
- Надежда — это не только дети, - тихо сказал Бонд.
- Я знаю, Джеймс. Я знаю. Мне есть ради чего жить. Точнее, ради кого. Иди ко мне.

Отредактировано (2024-09-30 23:25:53)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Влип в некоторый творческий ступор.

Думаю, вот надо ли как-то дополнительно показать, что нарцисс Сильва крайне ненадежный рассказчик, даже в момент, когда он якобы чуть ли не исповедуется перед Джеймсом перед возможной смертью, все равно выбирающий только те моменты, которые выставляют его фактически невиноватой няшечкой, или это вполне очевидно? В общем-то, он почти с порога сам себя и сдает, ведь когда нарцисс лицемерно заявляет "ах, я был такой мразью, такой мразью, а мертвая бедняжка теперь даже оправдаться не может", то ждет он при этом вовсе не подтверждения своих вполне справедливых слов, а поддержки, сочувствия и полного оправдания именно себя.

Фразочка "Я не железный, поэтому в итоге она с заверениями о любви все-таки оказалась у меня в постели и тут же стала сильно спокойнее и увереннее" тоже сильно его палит. Разумеется, он согласился спать с тяжело травмированным именно сексом человеком только во имя добра, а не потому, что его эго хорошо почесали, верим-верим!

Даже якобы признаваясь в своей неуверенности в своих сексуальных способностях, подчеркивая свою слабость и растерянность, нарцисс умудряется одновременно подчеркивать свою крутизну, внимательность и заботливость) Переваливая всю вину в манипуляциях на жертву, он наверняка действительно чувствует себя легче. Но всю неплохо построенную психологическую достоверность его "исповеди" нарушает небольшая деталь. К моменту, когда он якобы пытается отослать Северин от себя в Америку, она достаточно запугана, чтобы он мог просто потребовать от нее послушания, к тому же у него достаточно вооруженных наемников, которые могут банально принудить ее улететь, куда ему надо, и сопроводить в пути, не дав вернуться. Но Сильва играет тоньше -  и одной рукой якобы давая жертве выбор и путь к спасению, он тут же "в запале" трагично признается ей, "это мое дело станет последним, я хочу, чтобы хоть ты жила, моя жизнь разбита и скоро закончится, а у тебя все еще впереди", не оставляя ей путей для достойного отступления. Что именно входило в роль "помощницы" Сильва умалчивает, а ведь очевидно, что не чаек ему нужно было заваривать, а подкладывал он ее под других мужчин ради вербовки и вызнавания информации, выполняя функцию ничуть не лучшую, чем сутенер. Разве что пореже это ей приходилось делать чем в борделе, и получше он ее содержал.

По фильму очевидно, что запуганная и отчаявшаяся Северин искала выход из ситуации и вовсе не рвалась всей душой к смерти, как Сильва заверяет Бонда - скорее всего, он просто индуцировал ей одну из своих любимых идей о необходимости эпичного принесения себя в жертву в его честь и не дал свернуть с "выбранного" пути. Он не врет, просто выдает воспоминания очень выборочно, по тому, как она от него шарахалась в фильме, очевидно, что ударил он ее далеко не пару раз во время истерики.

Первое время она наверняка действительно была в него влюблена, что-что, а впечатление нарциссы производить умеют. Кроме того, Северин, долгие годы выживающая в борделе, умела находить подход к мужчинам и к этому тоже подход нашла совершенно верный - "слепое" обожание, восхищение, жить без тебя не могу и тому подобное. Сильва в моей опять же версии не самый плохой из возможных нарциссических вариантов, демонстративный нарцисс поприятнее токсичного)

А вот Бонд, в борделе не выживавший и под внешней суровостью весьма сентиментальный, принимает все за чистую монету, ведь Сильва и сам себе верит, и ставки у этого увлекающегося нарцисса не маленькие, он даже свою жизнь готов на кон поставить для убедительности)

Отредактировано (2024-09-30 23:20:27)

Анон

Re: Страус-графоман [дыбр][нытье][фандомное][творчество][please comm]

Бонд все-таки начал просекать, с кем имеет дело. А лапонька, как всегда, ни в чем не виноватый, оно само как-то все так получилось! Кажется, впереди забрезжило окончание, но это ощущение меня частенько подводит)

▼ семейный кризис⬍

В день операции Бонд не мог ни на чем толком сосредоточится, уронил тяжеленное пресс-папье со стола себе на ногу и два раза позвонил в госпиталь только ради того, чтобы услышать, что операция еще не закончена.
На третий раз ему наконец сказали, что операция прошла успешно и пациент находится в реанимации, но посещать его пока нельзя.
На третий день Рауля перевели в палату интенсивной терапии. Посещения почему-то до сих пор были под запретом, зато Бонд наконец-то смог услышать по телефону его хриплый ослабевший голос.
- Я в порядке, Джеймс. Ты там как?
- В норме. Почему меня к тебе не пускают?
- Пока перевязки делают и дренаж не убрали, видимо, за стерильность трясутся, я телефон еле выпросил сегодня, его и то обработать пришлось! Надо было им сказать, что тебя даже изнутри проспиртовать можно!
Бонд непроизвольно улыбался просто от того, что слышал его голос, и пока Сильва рассказывал, как убеждал медсестру и как все бока уже отлежал, думал, что вовсе неудивительно, что Рауль так рвался к своему мобильнику, ведь все последние дни перед операцией он видел мужа за работой почему-то не с ноутбуком, а именно с телефоном. Какие-то просто бесконечные переписки начались у него там, и при этом он что-то строчил частенько с таким одновременно довольнейшим и насмешливым лицом, ну явно не курсы акций он там мониторил и не сайты взламывал.
Из больницы Сильва выписался раньше необходимого под свою ответственность, с катетером в вене для завершения терапии уже дома — спать там без пистолета под подушкой он мог только первые пару суток после выхода из наркоза, когда скорее отключался от слабости, чем засыпал, а вот дальше как отрезало, и первый день дома он банально отсыпался. Швы заживали хорошо, про регенерацию печени говорить было пока рано, но в целом анализы и прогнозы были благоприятными.
Бонд вовсе не ждал, что Сильва снова начнет едва ли не ежедневно ему готовить — понятно, что перед операцией у него было побольше свободного времени и побольше мотивации, что в предвкушении неизвестности ему хотелось заботится о Джеймсе, но прошло несколько недель, Рауль уже осторожно тренировался, его диета хорошо расширилась и из доступных продуктов можно было приготовить немало интересного, но до готовки он вообще так и не добрался, так и закидываясь по привычке в основном банками с пюре и специальными коктейлями и порой заказывая специальную диетическую доставку. Холодильник, в котором при совместной жизни с Раулем обычно было не развернуться, теперь заполнялся только Бондом и сильно опустел, бедняга Мяусси смирилась, кажется, с необходимостью ходить в сильно неидеальный лоточек, стиркой теперь занимался только Бонд, в химчистку тоже ездил он, а Сильва раз в неделю, а то и реже вызывал клинера, и на этом весь его вклад в быт теперь заканчивался. Ему было некогда - с телефоном он так и не расставался, и Бонду все чаще казалось, что его общество, как и всякие противные необходимости типа визитов к врачу и совместных ужинов, Сильва последнее время скорее терпит, ожидая возможности поскорее окунуться в свой увлекательный виртуальный мир.
Силы к нему вернулись, но сексом они тоже теперь занимались раз в неделю, а то и реже, обычно по инициативе Джеймса, и отделаться от ощущения, что Рауль с нетерпением ждет, пока он наконец-то уснет, чтобы кинуться к своим захватывающим делам, у Бонда не получалось.
Бонд уже почти созрел для весьма для него непростого разговора. Он не собирался предъявлять бытовые претензии, в конце концов, до Сильвы он и сам прекрасно с бытом справлялся, и с клинером стало отчасти даже легче, с заведением кошки сам согласился, питались они теперь фактически раздельно, а гор грязной посуды Рауль за собой не оставлял. Он также прекрасно понимал увлеченность и даже одержимость интересным проектом, но надо было как-то попытаться дать понять мужу, что ему хочется проводить чуть побольше времени вместе и что греха таить — нужно чуть больше его внимания.
Но вышло иначе.
Когда Бонд вернулся из Управления, ему по внутреннему телефону позвонила Ив.
- Босс вызывает, Джеймс. Имей в виду, он в крайне дурном настроении. Думаю, без твоего благоверного тут не обошлось.

- О, Джеймс, - коротко кивнул Мэллори. - А вы, случайно, не в курсе, чем занимается ваш муж на досуге?
Бонд недоуменно пожал плечами.
- Ну, может, вы в курсе, кто это сейчас стоит перед нами?
Сильва улыбнулся и слегка наклонил голову. Он снова был идеально выбрит, подобросшие волосы уложены, а серый двухбортный костюм со сливового цвета рубашкой сидел на нем просто идеально, хорошо скрывая, насколько он похудел.
- Мистер Гонсалес и мой муж, если мне не изменяет память.
- Нет, Джеймс. Вообще-то это новый Блофельд, познакомьтесь. Правда, одной рукой он ищет в сети заказчиков, готовых Блофельда же убрать, а другой общается с подчиненными Блофельда и с теми, кто прибегает ему доносить, что кто-то замышляет его убийство. Так убедительно грозится покарать негодяя!
- Я выявляю в структуре лояльных и нелояльных людей, Гарет! Собираю большую сходку, куда смогут приехать все, кто нас интересует!
- И на каком же этапе ты собирался подключить к этому карнавалу МИ-6? 
- Я готовил отчет, Гарет! - искренне возмутился Сильва. - Старался для тебя же собрать как можно информации на наживочки и по горячим следам, старался сделать так, чтобы получилось накрыть всех! А вместо благодарности получаю только угрозы!
- Ты вел несанкционированную и несогласованную с  нами работу, сильно превышающую твои полномочия внештатного агента. Я сейчас думаю от твоем аресте как минимум до конца операции и расследования. Взялся играть Блофельда —  ну так иди до конца, он в Белмарше смотрелся весьма органично!
- Сэр… - вмешался Бонд. - Осмелюсь заметить, моему мужу сейчас нужны особые условия содержания...
- Я сказал «думаю».
- Я не хочу показывать сырой отчет! - снова возмутился Сильва. - Там еще многое поменяется! Он несовершенен!
- Тогда домашним арестом ты точно не отделаешься. Поедешь в специальное место под присмотр агентов и будешь лишен всех средств связи.
- Это шантаж! - Сильва неохотно выудил из кармана флешку. - Она без фокусов, Гарет, можешь не заморачиваться с песочницей. Только отчет.
- Да счас, - хмыкнул Мэллори, доставая специальный ноутбук, не подключенный к сети.
- Какое недоверие! Еще и засветил внештатного агента перед всем МИ-6!
- Для сотрудников ты всего лишь муж Бонда, который забежал навестить мужа и заодно заглянул на минутку к старому другу… - Мэллори углубился в чтение.
- Не МИ-6, а прямо проходной двор какой-то, - усменулся Сильва. - Друзья, мужья, жены, братья, сестры, детишки, кошки, собачки... Всегда ж закрытая территория была!
- Все в любом случае считают, что таинственный муж Джеймса должен быть совершенно необыкновенным, так немножко удовлетворим их любопытство, в конце концов… Надеюсь, сим-карта Блофельда у тебя тоже с собой?
Сильва очень неохотно вытащил небольшой пластиковый футляр.
- Стиль общения резко поменяется и вы засыплетесь. Не думаю, что еще кто-то из агентов сможет достаточно убедительно имитировать типичный стиль общения и частые срывы Эрнста. Все мои труды насмарку!
- Иди уже отсюда, незаменимый, пока добром отпускаю! Изучим мы твой типичный стиль!
- Я так и знал, что даже спасибо не дождусь!
Рауль эффектно развернулся и ушел, не попрощавшись, а вот Бонду повезло меньше.
Вернулся домой он поздно. На кухне в кастрюльке весело побулькивала вода.
- Как насчет макарошек с сыром? - поинтересовался Рауль. Бонд покосился на него и ничего не ответил.
- Ну не хочешь — как хочешь, - Сильва выключил воду и направился к выходу.
- А сказать ты мне ничего не хочешь?
Теперь промолчал уже Сильва.
- Я устал, - коротко сказал Бонд. - В семье себя так не ведут, Рауль.
- Да откуда ты знаешь… - Сильва резко осекся.
- Да, действительно, откуда мне знать, как ведут себя в нормальных семьях? Впрочем, тебе не особо помогло, как я погляжу. Ты живешь так, как будто ты по-прежнему один. Думаешь, я выдал бы тебя?
- Не сердись.
Бонд включил воду обратно и сам достал пачку спагетти.
- Я не сержусь. Я просто устал от всего этого. Я последнее время чувствовал себя так, будто только и делаю, что тебе мешаю. Ну, так оно и было — я мешал тебе веселиться, да? Тебе просто не повезло, что ты наткнулся на внедренного агента. Я уверен, что отчет ты писал только для подстраховки, а на самом деле вовсе не собирался ничего передавать в МИ-6. Даже представить боюсь, какой у тебя был план.
- Стать главой осколков Спектра я никогда не мечтал, поверь, да и долго играть за Эрнста не получилось бы в любом случае.
- А о чем же ты мечтаешь, Рауль? Простая семейная жизнь тебя определенно тяготит.
- Нет, вовсе нет! Я, конечно, немного увлекся, но… - Сильва замолчал, словно пытаясь подобрать слова. - Я скучал, но остановиться просто не мог, пока это не закончилось бы.
Он отвернулся и полез в холодильник за сыром.
- Я всей душой ненавижу терапию, - сказал Джеймс ему в спину. - Но кажется, без семейной терапии нам с тобой не обойтись. И терапевта мы подберем вместе. Я хочу попробовать спасти наш брак.
- Он вовсе не разваливается! - Рауль едва ли не швырнул сыр на стол и шагнул к нему. - Джеймс, да послушай же…
- Я не хочу слушать. Я боюсь тебя слушать, понимаешь? Ты убедишь кого угодно в чем угодно, Рауль. Вывернешь истину наизнанку и перелицуешь ее по своему вкусу.
- Я вовсе не заставлял тебя на мне жениться. Я тебе намекал, как мог, что не очень-то подхожу для брака! - Сильва отвернулся, горько поджав губы. Еще вчера Джеймс кинулся бы его обнимать, и ссора на этом была бы исчерпана, но сегодня он словно увидел Рауля другими глазами. Его манипуляции, его хитрость — и одновременно его уязвимость.
- Какие негодяи кругом! Лезут со своими предложениями, лезут к тебе в постель, постоянно что-то от тебя хотят, истерики закатывают…
- Не смешно!
- Не смешно. То, что ты хочешь, Рауль, у меня есть, сколько угодно. И я очень хочу тебе это дать. Только получают это совсем другим путем, понимаешь?
- Что, даже не через одно место? - Сильва улыбнулся. - Боюсь тебя с твоей верой в семейную терапию сильно разочаровать, но расстройство личности моего типа неизлечимо. Я прорабатываю у психотерапевта свои травмы, стараюсь смотреть на себя со стороны и немного сливаю излишки своего специфического обаяния, так сказать, чтобы быть в целом поприятнее, и это тот максимум, который я могу получать от терапии.
- И что это за расстройство?
- Учись пользоваться гуглом, а? Семья не для этого!
- Какой ты противный! - Джеймс потянул Сильву к себе. - У тебя, значит, всякие интересные расстройства, сплошные травмы и тонкая душевная организация, а кругом одни бесчувственные бревна с глазами, да?
- Не приписывай мне свои мысли! Кругом одни идиоты — это да. Почти. Есть приятные исключения. - Рауль запустил ладони ему под рубашку.
- Я настаиваю на семейной терапии. Не чтобы тебя вылечить или изменить — а чтобы хорошо понимать, как с тобой обращаться и отлавливать твои типичные заходы на подлете.
Сильва тяжко вздохнул.
- Я не какая-то особенная зверюшка, Джеймс. Эти черты личности есть у всех, просто в разных пропорциях.
- Это ты-то не особенный? Да ты просто уникальный!
Бонд не поручился бы, от какого именно удовольствия Рауль прикрыл глаза — от того, что делали его руки, или от этих слов.

Отредактировано (2024-10-02 22:37:35)