Если посмотреть на ситуацию здраво, то Барадун должен был бы впасть в отчаяние: у него отняли силы, за ним не пришли из храма Колабора, орки чуть не убили его, да к тому же сломали его жезл. Любой нормальный верховный чародей уже сидел бы, обхватив голову руками, и пустыми глазами смотрел в стену, но Барадун не только не чувствовал отчаяния — он испытывал такой подъём духа, с каким раньше ещё не сталкивался. Все проблемы казались ему мелкими и легко решаемыми, особенно когда Грег поворачивался к нему, и они встречались взглядами. Тогда на лице сама собой расцветала широкая улыбка, и Грег немного смущённо улыбался в ответ, и Барадуну начинало казаться, что он одной левой расправится с Лейтилом и поставит на место обнаглевших колдунишек из храма.
Знать бы раньше, что улыбка Грега так воодушевляет! Тогда...
Хотя — что тогда? Разве мог бы он повести себя иначе? Нет, нужно было пройти с Грегом много-много миль и оказаться на пороге смерти, чтобы всё осознать!
Грег — он шёл чуть впереди — опять обернулся к нему и сказал:
— Кстати, чуть из головы не вылетело... Прости, что обвинил тебя в жульничестве. Ты был не виноват.
Барадун потерял дар речи и даже на мгновение остановился, но потом догнал Грега, схватил его за локоть и поцеловал.
Ради поцелуя приходилось задирать голову. Кто позволил фермеру быть выше верховного чародея?! Возмутительно!
— Ты правда очень, очень хороший человек, Грег, — сказал он после нескольких минут сладких поцелуев.
— Я так не думаю... По крайней мере, столько «очень» — это точно чересчур.
— И скромный.
— Как ты? — невинно поинтересовался Грег.
— ...и дерзить любишь, — заключил Барадун. — Ну, чего стоишь?! Так мы и до следующего месяца в храм Колабора не дойдём!
День прошёл без приключений, они преодолели довольно большое расстояние — частично пешком, потому что воодушевлённый Барадун против обыкновения не принялся ныть и жаловаться на усталость через первый час ходьбы, а частично на телеге дружелюбного фермера. Фермер к тому же за небольшую плату разрешил переночевать у него на сеновале, и Барадун снова проявил великодушие и не стал возмущаться, хотя сеновал оказался чердаком над хлевом. Внизу переступали ногами, вздыхали и шлёпали хвостами коровы, а над ухом тоненько звенели комары, но даже это его не расстраивало.
— Завтра мы наконец-то придём в храм! — говорил он, карабкаясь по шаткой лестнице. — Будем мыться в купальнях с горячими источниками, есть лучшие блюда, спать на шёлковых простынях...
Интереснее всего было представлять, как он продемонстрирует Грегу всё великолепие храма. Ну и уложит его на шёлковые простыни, конечно! Бедняга Грег, наверное, шёлковых простыней и не видел никогда...
Пока до шёлковых простыней было далеко, его устраивал и сеновал. Он ощупью добрался до Грега и прижался губами к его шее. В темноте все остальные чувства как будто обострялись: тепло и запах кожи, биение крови в артерии, сбившееся дыхание, осторожные прикосновения. Грегу явно нравились его волосы, он их гладил при любой возможности, но касался так робко, будто гладил птицу, которую боялся спугнуть. От этого в горле вставал комок, убрать который можно было только новыми поцелуями — а в них недостатка не было.
На Барадуна напало игривое настроение. Повалив Грега на сено, лапая его и прислушиваясь к его рваному дыханию, он сказал:
— Признай, что я лучшее, что с тобой случалось в жизни. А то я не буду продолжать.
— Что?.. — Барадуну польстило то, что Грег не сразу даже понял, что с ним заговорили связными предложениями.
— Скажи, что лучше меня ты никого не встречал. Что я самый красивый. А то я остановлюсь.
Грег потрясённо молчал, а в следующий момент Барадун почувствовал, как его хватают и опрокидывают на сено. Положение изменилось: теперь он лежал снизу, а Грег нависал над ним, прижимая его запястья. Не то, чтобы Барадун возражал, но от удивлённого вскрика не удержался.
— Не забывай, что я всё-таки физической работой всю жизнь занимаюсь, а ты ничего тяжелее жезла не поднимал, — прошептал Грег, прежде чем поцеловать его ещё раз. Барадун освободил одну руку — Грег отпустил его при первом намёке — и обнял его за шею, притягивая к себе ещё ближе.
— Может, я... просто... хочу комплиментов, — прошептал он и обхватил Грега ещё и ногами.
Своего он таки добился: до рассвета он услышал от Грега много таких комплиментов и нежностей, какие в здравом уме повторять нельзя. Но в ту ночь на сеновале никто не был в здравом уме.
***
Они наконец-то приближались к храму Колабора, и Грег по этому поводу испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он был рад наконец-то увидеть знаменитую цитадель чародеев, с другой — ему вдруг стало грустно. Их путешествие подходит к концу, в храме Барадуну вернут силы, и всё пойдёт как прежде. Фермеру чеснока нет места в жизни верховного чародея храма Колабора...
Верховный чародей тем временем был жизнерадостен и бодр, как пташка.
— Сейчас мы перейдём вот это поле и выйдем на дорогу к храму! — радостно сказал он, и Грег невольно вздохнул. Он и помыслить не мог, что Барадун обратит внимание на его унылый вид и вздохи, но тот заметил, хоть и истолковал по-своему.
— Понимаю, ты, наверное, подавлен величием и масштабами, — сказал он и покровительственно обнял Грега за плечи. — Но тебе нечего бояться, ты теперь со мной — самым великим чародеем тысячелетия!
«У тебя даже посоха нет!» — мог бы ответить на это Грег, но он был добрым парнем и не вымещал своё плохое настроение на других, пока совсем уж не доведут, поэтому промолчал.
Они шли по тыквенному полю, и Грег, поглощённый своими невесёлыми мыслями, заметил нечто необычное только тогда, когда на его щиколотке сомкнулись челюсти.
— Ай?! — Грег едва не свалился, посмотрел вниз и снова вскрикнул: из-под разлапистых тыквенных листьев на него злобно пялились оранжевые глаза, а оранжевые тыквенные зубы крепко держали его за ногу. К другой ноге уже подбиралась ползучая тыквенная лоза, шевеля усиками. — Барадун?! Тут монстры!!
Барадун, неожиданно вынырнув откуда-то сбоку, присел на корточки рядом с тыквой и погладил её:
— Молодец, хороший сторож. Но мы не воры. Мы друзья.
Челюсти разжались, лоза уползла, оранжевые глаза погасли. Грег в ужасе уставился на Барадуна:
— Что это было?!
— Тыквы мастера Ариадны, — небрежно откликнулся тот, поднимаясь на ноги. — Я говорил ей, что урожай, который охраняет сам себя, это полнейшая и неслыханная глупость, но она не прислушалась к моему мнению... Что я получу за то, что тебя спас?
Грег только покачал головой.
— Если ты со всеми в храме так разговаривал, то я удивлён, что тебя вообще кто-то слушался, — пробурчал он, ожидая возражений и возмущений. Но Барадун на мгновение задумался, а потом сказал:
— Справедливо. Может, я буду с ними чуть помягче. Но только чуть-чуть, не то распустятся. Они, знаешь, не очень-то меня уважают и постоянно шепчутся, что я слишком молод и где это видано. Мол, приличный колдун в моём возрасте ещё только котлы учителя моет. Пф-ф-ф!
Они пересекли поле с хищными тыквами и вышли на мощёную плитами дорогу, ведущую наверх. На холме стоял храм Колабора, и Грег замер, поражённый его величием. Никогда в жизни он не видел ничего подобного! Перед ним воздвигся прекрасный замок, окружённый белокаменной стеной. Золотые шпили сверкали на солнце, флаги плескали по ветру, изящные башенки вонзались в небо, между ними повисли ажурные мостики...
Грег бы ещё долго стоял, любуясь этим зрелищем, если б мимо не промчалась на полном ходу карета, из-под колёс которой Барадун его вовремя выдернул.
— Я запомнил его герб, — мрачно сказал он. — Пусть только мне силы вернут, я такое наказание придумаю — мало не покажется!
Наконец они добрались до ворот и, миновав стражей, очутились за крепостными стенами. Тут всё было совсем не так, как в Гердване; никаких грязных канав, никакой вони и оборванцев! Вдоль мощёных мраморными плитами улиц росли фруктовые деревья и стояли прекрасные статуи, в фонтанах мелодично журчала вода. Всё вокруг было буквально пропитано магией, Грег почти видел её в воздухе и в каждом встречном. Он без устали вертел головой, глядя по сторонам, а Барадун, вообще ни на что не обращая внимания, шагал вперёд.
Они вышли к площади перед храмом, и Барадун взлетел по лестнице так быстро, что Грег едва угнался за ним, а бедная Поппи чуть не опрокинулась, ковыляя по ступеням. Но не успел Барадун и руки протянуть к тяжёлым дверям в два человеческих роста, как перед ним скрестились алебарды стражей, закованных в золочёные доспехи.
— Эй! Это что ещё такое?!
Стражи безмолвствовали.
— Я вас спрашиваю! — Барадун подошёл к одному из них и постучал по кирасе с печатью храма Колабора. — Вы что, не узнали меня?!
Никакого ответа, страж даже головы не повернул.
— Я с тобой разговариваю, болван! Отвечай мне! Перед тобой верховный чародей!
Барадун явно собирался пинать стража по коленям, поэтому Грег ухватил его за локоть и оттащил в сторону.
— Тебе не кажется, что штурмовать храм с величайшими чародеями Азерима — плохая идея?..
Барадун вырвался:
— Я не понимаю, что происходит!! Они должны меня узнавать! Я верховный чародей! Я вырос в этом проклятом храме!!
Он пнул мраморный парапет, но тот, кажется, дал сдачи, потому что Барадун ойкнул, произнёс несколько совсем уж неприличных слов (от Боба, что ли, нахватался?) и сел, закрыв лицо руками.
Помедлив, Грег сел рядом и осторожно погладил его по плечу.
— Может, подождём, пока придёт кто-то, кто тебя точно знает?..
— Чародеи передвигаются через порталы, главный вход — для важных посетителей.
Они помолчали, потом Барадун вдруг поднял голову и заулыбался:
— Точно! Есть же ещё вход для неважных! — улыбка сошла с его лица. — Какое унижение, — пробормотал он. — Мне — идти через вход для неважных...
Они обогнули храм и очутились у куда менее внушительных дверей, где собралось несколько человек. Неважными они не выглядели — все хорошо одетые, а кто-то даже в сопровождении слуг. Не обращая на них внимания, Барадун пошёл было ко входу... и его немедленно схватили сразу три руки.
— Куда это вы собрались?! — поинтересовалась высокая пожилая леди в синем. — Тут очередь!
Барадун брезгливо стряхнул чужие руки:
— Вы что, не узнали меня? Я — верховный чародей Барадун, мне нет нужды стоять в вашей глупой очереди!
Очередь ехидно засмеялась.
— Я встречала Барадуна, — заметила пожилая леди. — Он красив, как юный бог, и всегда хорошо одет.
Она осмотрела Барадуна с ног до головы, причём взгляд её весьма красноречиво говорил о том, что стоящий перед ней человек не обладает обозначенными характеристиками. И то правда: с растрёпанными волосами, в самой простой одежде, в грубом вязаном свитере, Барадун больше напоминал юного крестьянина, а не верховного чародея. — Встаньте в очередь, молодой человек! — высокомерно заключила она.
Раздавленный и уничтоженный, Барадун вернулся к Грегу, и они вдвоём уселись под мандариновым деревом. На Барадуна было жалко смотреть, и Грег участливо сказал:
— Ты хорошо выглядишь. Непривычно, но хорошо. Но, знаешь. Я фермер чеснока, у меня низкие стандарты.
Он даже не надеялся его рассмешить, но Барадун слабо усмехнулся и откинул волосы со лба — обруч сгинул где-то в борьбе с орками.
— Ты стал наглее, — отметил он и откинулся назад, закрыв глаза. Грегу очень захотелось его поцеловать, но он не осмелился — кругом были люди, к тому же над ними нависал храм Колабора... Поэтому он оперся на ствол мандаринового дерева и стал ждать.
Примерно через полчаса дверь открылась, и вышла прекрасная эльфийка в струящихся воздушных одеждах. Нежным голоском она принялась спрашивать, кто и по какому делу пришёл.
— Эй! Эвандель! — панибратски окликнул её Барадун, даже не удосужившись встать и подойти. Эльфийка бросила на него строгий взгляд больших зелёных глаз и вернулась было к разговору с посетителями, но потом, будто осознав что-то, снова подняла глаза.
— Это вы?! — ахнула она.
— Ну наконец-то, — проворчал Барадун. — Хоть кто-то меня узнал!
***
Сидя в огромной комнате, Грег сложил руки на коленях и робко оглядывался по сторонам, чувствуя себя маленьким, невежественным и неуместным. Через огромные, во всю стену, окна открывался вид на самые разные места, которые точно не были окрестностями храма: одно окно выходило на море, и временами оттуда доносился плеск волн и крики чаек; другое смотрело на пустыню, третье было обращено в густой лес, где сгустился мрак. По высокому потолку пробегали тени, которые нечему было отбрасывать. А на столе перед Грегом стояла кружка ромашкового чая, которая наполнялась сама собой, стоило ему отпить несколько глотков.
— Спасибо, — шёпотом сказал Грег неизвестно кому. Лучше быть вежливым с невидимыми слугами магов...
Барадун тем временем вёл бурную дискуссию уже не с эльфийкой, которая провела их сюда, а с неким гномом. До Грега периодически доносились возгласы: «возмутительно! о чём вы только думали! да как вообще...»
— Я желаю знать, как так вышло, что никто не отправился искать верховного чародея! — воскликнул Барадун, и гном начал было оправдываться, когда послышался звучный голос:
— Потому что вы больше не верховный чародей, мастер Барадун.
Грег, Барадун и гном разом обернулись. В комнату стремительно вошёл человек в чёрных одеждах, перепоясанных алым кушаком. Он был невысок, но всё равно ухитрился посмотреть сверху вниз на Барадуна, который при его появлении вскочил (и сшиб бы чашку со стола, если б чашка проворно не отпрыгнула в сторону).
— Ты ещё кто такой?! — гневно вопросил Барадун. — И что за чушь про то, что я больше не верховный чародей?!
— Отвечу на ваши вопросы по порядку. Теренс... — человек кивнул гному, и тот так проворно исчез из комнаты, будто растворился в воздухе. — Но прежде всего, сядьте, пожалуйста.
Он протянул руку в приглашающем жесте и улыбнулся тонкими губами, но тепла в его улыбке не было — скорее некое скрытое торжество. У Грега по спине побежали мурашки: человек наводил страх одним своим присутствием.
Барадун гневно посмотрел на вновь прибывшего, секунду подумал, потом сел рядом с Грегом.
— Я и сам хотел сесть, — объявил он сердито.
— Разумеется, — человек был сама учтивость. Он уселся напротив, аккуратно расправив полы чёрной мантии; взгляд его голубых глаз, которые казались накрашенными из-за очень тёмных ресниц, устремился на Грега. Грег поёжился; показалось, что ему залезли в голову и бесцеремонно там покопались.
— Итак, мастер Барадун, — заговорил человек, закончив осмотр Грега (к немалой радости последнего), — отвечая на ваш первый вопрос: меня зовут Яррис Голдхорн, и я глава отдела расследований магических преступлений.
Что ж, в этом был смысл: теперь понятно стало, почему он производит такое впечатление. Инстигатор, вот кто это! Грег пару раз встречал инстигаторов, хоть и не чародейских, а самых обычных, и они всегда были примерно такими: пугающими и цепкими, как тыквы мастера Ариадны.
— А! Что-то такое помню, да. Надеюсь, вы уже расследовали нападение?! На меня набросились и лишили сил!
— ...а это ответ на ваш второй вопрос. Вы больше не верховный чародей, потому что этот пост нельзя занимать, если не обладаешь магическими силами.
— То есть поэтому вы меня и не искали?! Потому что я лишился сил и стал не нужен?!
— Таков закон, — мастер Голдхорн скорбно поджал губы и убрал с лица прядь длинных волос, выбившихся из хвоста.
— Закон?! — Барадун не нашёл других слов, чтобы выразить возмущение, и уставился на собеседника, но того, судя по всему, его огненный взгляд не впечатлил. А Грег, наблюдая за ними обоими, отчётливо увидел, какую плохую шутку с Барадуном играет молодость и избалованность. Он вообще не умел скрывать свои чувства и сейчас даже не задумался о том, что демонстрирует уязвимость, тогда как более взрослый и опытный маг явно получал удовольствие от того положения, в которое попал бывший верховный чародей. Но как бы Грегу ни было обидно за Барадуна, он ничего не мог поделать: его тут вообще не замечали. Поэтому он взял очередное печенье с тарелочки и сделал ещё один глоток чая — что ещё ему оставалось делать?
— Надеюсь, вы хотя бы арестовали Лейтила, — мрачно сказал Барадун, явно сообразив, что сверлить мастера Голдхорна укоризненным взглядом бесполезно — тот не выказывал ни малейших признаков смущения или раскаяния, очевидно наслаждаясь ситуацией.
— О, видите ли, тут ещё один тонкий момент... — протянул мастер Голдхорн и снова поджал губы — уж не для того ли, чтобы не улыбнуться? — Дело в том, что мастер Лейтил не вполне повинен в нападении на вас.
— Как это — неповинен?! — от крика Барадуна вся посуда на столе одновременно подпрыгнула и отбежала в сторонку. — Он напал на меня! Я это точно помню!
— Вы знаете, что такое стихийная магия? Выброс мощной магической энергии, вызванный пиковыми эмоциями...
— Разумеется, я знаю, — нетерпеливо отмахнулся Барадун. — Дальше что?
— Экспертиза показала, что мастер Лейтил не нападал на вас сознательно: это была именно стихийная магия. Вы сначала забрали, а потом уничтожили его семейную реликвию, поэтому всплеск гнева можно понять.
Грег с изумлением покосился на Барадуна: а вот про семейную реликвию тот ничего не рассказывал, представил ситуацию так, будто на него напали просто из природной склочности характера! Интересно, что ещё он скрыл?
Барадун довольно долго молчал, не глядя ни на Грега, ни на Голдхорна. Грег испытывал смешанные чувства: он злился — но в то же время ему было невероятно жаль Барадуна, который потерял всё, да ещё и узнал, что его обидчик на свободе... Он осмелился подать голос:
— Простите, а... — мастер Голдхорн повернулся к нему, и у Грега от страха перехватило горло. Он откашлялся и продолжил: — И что, мастер Лейтил вообще никак не будет наказан?
— Он временно может использовать только заклинания первого уровня, — пожал плечами мастер Голдхорн. — Таков закон.
— Ха! — откликнулся Барадун, вложив в это короткое восклицание очень много чувств.
Грегу было неловко и страшно разговаривать с главным инстигатором храма Колабора, но он всё же продолжил дрожащим голосом:
— И как же... Можно ли вообще вернуть силы Барадуну? Что с ним произошло?
— Хм, — мастер Голдхорн наслаждался собой. — Мастер Барадун, скорее всего, попал под влияние проклятья. Но что это за проклятье и как оно работает — без экспертизы не понять. Конечно, если бы в храме Колабора был эксперт по снятию проклятий, и если бы пострадавший обратился к этому эксперту с просьбой... — он настолько явно получал удовольствие от ситуации, что это было видно невооружённым взглядом.
Если Грег хоть что-нибудь понимал в верховных чародеях, то раньше Барадун никогда бы не переломил себя для просьбы. Но, видимо, что-то в нём всё-таки изменилось за последние дни. Он поднял взгляд и, хоть и явно через стиснутые зубы, но сказал:
— Мастер Голдхорн, вы, как глава отдела расследований, знаете о проклятьях больше всех. Помогите мне, пожалуйста.
Во взгляде мастера Голдхорна промелькнуло нечто похожее на удивление, а может, даже на уважение.
— Разумеется, мастер Барадун, — ответил он. — Я не смогу отказать вам в такой просьбе. Мне понадобится настроить оборудование, поэтому придётся подождать завтрашнего дня...
— Спасибо, — всё также сквозь зубы ответил Барадун. Грег снова его пожалел: наверное, ему пришлось сделать над собой невероятное усилие. — Ах да, ещё один вопрос, мастер Голдхорн... Раз я больше не верховный чародей, то кто сейчас занимает мою должность?
Мастер Голдхорн, который уже встал, собираясь уходить, остановился.
— Вашим заместителем должен был стать мастер Лейтил, но ему временно запрещено занимать любые должности в храме. Поэтому заместитель верховного чародея... — он поднял полный торжества взгляд, — это я.