Выйти решено было на следующее утро, поэтому остаток дня Грег провёл в хлопотах: отогнал своих овец в общее деревенское стадо, договорился с другими фермерами, чтобы присмотрели за его полем и садом, нашёл человека, который заменил бы его в магазине, купил все нужные припасы... Вклад Барадуна заключался в том, что он отдал Грегу одно из своих колец, чтобы продать и выручить за деньги для подготовки к путешествию. Грег едва уговорил местного ювелира приобрести кольцо — тот утверждал, что весь его магазин не стоит столько, сколько это украшение...
Вечером всё было готово, и Грег, за день оббежавший Ханивуд раз десять, твёрдо вознамерился на этот раз поспать в своей постели. Барадун, услышав об этом плане, подозрительно быстро с ним согласился.
— Я сомневаюсь в твоих стандартах чистоты, — доверительно поведал он. — В храме Колабора я привык к чистейшим простыням!
— У меня чистые простыни! — Грег был возмущён до глубины души. — Если хочешь знать, то я изобрёл специальную машинку, которая стирает мои вещи! У меня всё всегда чистое!
— Хм. Одно дело просто чистые, другое — достаточно чистые для верховного мага храма Колабора...
— Они для кого угодно достаточно чистые! Да если в Ханивуд сам король приедет, то и ему незазорно будет на этих простынях поспать!
Барадун с сомнением хмыкнул, потом сел на кровать и провёл по простыне рукой.
— Хорошо, Грег. Я доверяю тебе и не буду тебя обижать, поэтому посплю на твоих простынях.
С этими словами он забрался в постель и накрылся одеялом.
— Вот именно! — воинственно сказал Грег, чувствуя себя победителем. Только после этого понял, что произошло, но было уже поздно — Барадун старательно изображал спящего и на все попытки его потыкать отвечал чудовищно фальшивым картинным храпом.
— Ох, дьявол, — грустно пробормотал Грег.
Пришлось ему снова спать на сундуке. Наутро он отомстил, подняв Барадуна ни свет ни заря. Тот возмущался, требовал кофе, ванну и массаж, но Грег был неумолим: он договорился на рассвете встретиться со знакомым фермером, который мог бы подвезти их до следующей деревушки.
Через полчаса они уже сидели в телеге фермера и ехали прочь из Ханивуда. С одной стороны, Грегу было страшно, но с другой — его не покидало радостное чувство предвкушения чего-то большого и интересного. Наверное, именно это чувство некогда испытывал его дед, который в один прекрасный момент бросил спокойную жизнь фермера и отправился искать приключений... Грег никогда не думал, что повторит его судьбу, но вот он уезжает из родной деревушки вместе с верной Поппи и сильнейшим чародеем тысячелетия. Кто знает, что ждёт их впереди?
Грег сгрёб остатки сена из телеги, постелил сверху одеяло и устроился полулёжа с полным удобством. Разгорался рассвет, всё громче пели птицы; мимо тянулись зелёные поля, на которые только-только выходили работать крестьяне. Фермер мурлыкал себе под нос песенку и потряхивал вожжами. Пахло травой, сеном и утренней свежестью. Грег вдохнул полной грудью и заулыбался. Его настроение не испортил даже верховный чародей, который неожиданно улёгся к нему на плечо.
— Какого дьявола ты делаешь, Барадун? — почти нежно спросил Грег.
— Кроме тебя тут ничего мягкого нет, а меня сегодня подняли в несусветную рань, я спать хочу, — недовольно ответил Барадун. Красота утра и предвкушение приятного путешествия, видимо, прошли мимо него.
— Тут есть сено.
— Ты предлагаешь верховному чародею, сильнейшему магу тысячелетия, победителю армии орков и драконов... сено?!
— Не вижу в сене ничего плохого...
— Не буду даже обсуждать это, — отрезал Барадун и закрыл глаза. Грег, настроенный как никогда благодушно, не стал его перекладывать и даже приобнял, чтобы придержать, когда телега в очередной раз подскочила на кочке.
Спящий и расслабленный, Барадун, пожалуй, был даже выносим. По крайней мере, он молчал, а с его лица исчезла привычная самодовольная ухмылка. На бледном лице чётко вырисовывались чёрные брови и тёмные полукружья ресниц, от шёлковых одежд всё ещё исходил слабый запах парфюма.
Поймав себя на том, что разглядывает Барадуна и улыбается, Грег смутился и отвёл взгляд — ещё чего не хватало... Надо срочно подумать о чём-нибудь другом. О чесноке, например. Да, он будет думать о чесноке — хорошие, отвлекающие и ни капельки не странные мысли.
Пообедали они среди полей, в тени огромного стога сена. Кругом стрекотали кузнечики, порхали бабочки, и даже Барадун вёл себя не так заносчиво, как обычно. Грег с фермером обсуждали сельское хозяйство, а верховный чародей с на удивление благостным выражением лица грыз яблоко и периодически вставлял снисходительные замечания, хотя вряд ли хоть что-нибудь понимал в их разговоре.
Ближе к вечеру они подъехали к деревушке, и фермер отправился к себе домой, а Грег с Барадуном пошли в таверну, чтобы переночевать и найти того, кто подвезёт их дальше. Таверна, которой заправляла крошечная кругленькая хоббитянка, оказалась на диво уютной и милой — не притон, где бесчинствуют отбросы общества, а скорее очаровательная сельская гостиница. На деревянных столах расставлены были цветы в глиняных кувшинах, в камине приветливо потрескивал огонь, а с кухни доносились аппетитные запахи. Комнаты, которые им отвели, тоже оказались чудесными — небольшие, но чистые, со свежим постельным бельём, высокими подушками и занавесками в цветочек. Почти как дома!
Мечтая о том, как поспит сегодня в настоящей кровати, Грег привёл себя в порядок, умылся, надел чистую рубашку и спустился в общую комнату, предвкушая ужин. Барадун возился дольше — судя по тому, как сновали туда-сюда слуги, он их гонял то за горячей водой, то за мочалкой, то за щёткой — и присоединился к Грегу, благоухающий, тщательно расчёсанный и чрезвычайно довольный собой.
— И близко не храм Колабора, но большего от пейзан я не жду, — снисходительно заметил он. Грегу захотелось «случайно» пролить на него пиво, но он воздержался и только осуждающе покачал головой.
На ужин им подали куриный суп, баранью ногу и яблочный пирог. Румяная хозяйка и расторопные служанки сновали туда-сюда, подливая пиво; у камина расположилась менестрель с лютней, которая приятным голосом напевала баллады, и Грег уже начал раздумывать, почему он не отправился путешествовать раньше, когда к их столу подошло сразу несколько человек во главе с маленькой хозяйкой.
— Простите, — почтительно пропищала она, — а вы, случайно, не верховный чародей Барадун? Мой друг говорит, что это вы...
Друг — огромный бородатый фермер — смущённо ухмыльнулся, не отводя зачарованного взгляда от Барадуна.
— Ваш друг совершенно прав, любезная хозяйка, — ответил Барадун, приосанившись. — Я действительно верховный чародей.
И он откинул прядь волос со лба, милостиво улыбаясь всем собравшимся. Грег хотел было пнуть его под столом, но чего уже теперь! Подошедшие к столу люди радостно заулыбались, переглядываясь и подталкивая друг друга локтями. У Грега возникло плохое предчувствие. Очень плохое.
— Ваше чародейшество! — заговорила хозяйка. — Мы уже и отчаялись получить от вас помощь! Тут вот некоторые говорили, будто вы совсем зазнались и не станете заниматься такой мелочью, как наша деревушка, но я всегда верила! Я всегда знала, что вы замечательный великий маг и благородный человек!
— Вы очень умны, — отозвался польщённый Барадун.
— Вы ведь наверняка уже знаете, что происходит, да?
— Хм?
— Ну, о пропавших людях... Наши уж боятся на улицу поодиночке выходить после наступления темноты. Когда пьяница Кэл пропал, никто внимания не обратил. Когда гулящая Хетти сгинула, тоже никто не плакал. Но потом одна из мельниковых дочерей ушла и не вернулась, да ещё охотник, и лесник вот на днях... Страшно нам, ваше чародейское мудрейшество! Вы уж нам помогите, разберитесь, отчего люди пропадают, мы вам так благодарны будем!
Возникла пауза. Уже тут Грег понял, что всё пойдёт не так. Он хотел было вмешаться и попробовать выкрутиться, но Барадун его опередил.
— Милая хозяйка, вы неправильно понимаете словосочетание «верховный чародей храма Колабора». Я решаю куда более важные вопросы, чем поиски каких-то там пьяниц и проституток! По правде говоря, я даже оскорблён тем, что вы ко мне пристаёте с такими делами.
Хоббитянка перестала улыбаться и оглянулась на односельчан. Лица у тех стали мрачными.
— Но как же так?.. У нас тут беда...
— И я вам от всей души сочувствую, — ответил Барадун голосом человека, в жизни никому не сочувствовавшего и вообще считающего, что «сочувствие» — это такой десерт. — Найдите приключенца, который выяснит, что дочка мельника сбежала с охотником, проститутка уехала с обозом солдат, а пьяница утонул в озере!
Грег прикрыл лицо ладонью и начал соображать, как быстро он сможет добежать до своей комнаты и забрать оставленные там вещи. Хорошо хоть Поппи рядом и в случае чего хотя бы щит обеспечит!
Селяне зароптали. Барадун по-прежнему выглядел самодовольным — в отличие от Грега, он, видимо, даже представить себе не мог, чем обернутся его слова.
— Знаете, господин волшебный, — сказала хоббитянка, уперев руки в бока, — а пойдите-ка вы в свой храм Колабора из моей таверны!
— Что? — искренне изумлённый Барадун отставил кружку пива. — Вы понимаете вообще, с кем говорите? — грозно вопросил он и поднялся, отодвинув стул. Кое-кто из селян предпочёл в ту же минуту испариться, но маленькая хозяйка таверны, чья рыжая кудрявая макушка доставала верховному чародею только до пояса, не устрашилась.
— Раз вам на нас плевать, то и мы об вашей персоне заботиться не будем! — задорно объявила она. — Вон дверь, уходите! Хоб, Ноб! — окликнула она двух своих сыновей. — Принесите их вещи из комнат!
— Вы хоть представляете, что я могу с вами сделать?!
Ропот стал сильнее. Грег дёрнул Барадуна за рукав, но разошедшийся чародей отдёрнул руку и потянулся за своим посохом. Тут же кто-то из мужчин схватил кочергу, а хоббитянка схватилась за ухват.
— Ну, ну! — крикнула она, делая угрожающий жест в сторону Барадуна. — Не боюсь я вас! В жабу превратите — так вон какая слава о вас пойдёт! Верховное чародейшество на простых селян нападает!
Неизвестно, чем закончилось бы противостояние таких разных противников, если б не вмешательство Грега. Поминутно извиняясь, ссылаясь на невероятно важные дела и шипя сквозь зубы «молчи, Барадун, помолчи хоть две минуты!», Грег протащил верховного чародея через толпу мрачно настроенных крестьян. Двое сыновей хозяйки вынесли их вещи, а сама хозяйка ещё долго стояла на пороге, воинственно выкрикивая что-то типа «И не возвращайтесь сюда больше!».
— Отличная сработано, Барадун, — мрачно сказал Грег, навьючивая их багаж на Поппи. — Лучше и пожелать нельзя.
— А что ты от меня хотел?! У нас дело! Или ты хотел, чтобы я сказал им, что потерял силы?!
— Можно было что-нибудь придумать... Ой, да чего уже теперь, — Грег махнул рукой. — Надо искать место для ночлега.
Они постучались в несколько крестьянских домишек, но ни в один их не пустили. Попытались было устроиться в поле в стогу сена — но откуда ни возьмись вынырнули два здоровых парня с вилами, настроенные весьма воинственно, и пришлось поскорее убираться оттуда. Уставшие и злые, они тащились по дороге в кромешной тьме, поминутно спотыкаясь. У Грега из памяти не выходила уютная таверна и запахи вкусной еды. Он так и не попробовал яблочный пирог...
В конце концов они ушли подальше от человеческого жилья и устроились в лесу под корнями большого дуба. Грег повозился с Поппи, и она перестроилась в жаровню с решёткой. Вспыхнул огонь, и Барадун с любопытством заглянул Грегу через плечо.
— Как ты это сделал? У тебя ни дров, ни огнива, ни тем более магии!
— Внутри у Поппи — пиролайт. Я прочитал в одной книге про этот камень, а потом купил его за бесценок у одного путешественника, который не знал, что с ним делать.
— А-а-а. Так вот зачем тебе доступ в библиотеку храма... — догадался Барадун и уселся на свёрнутое одеяло поближе к Поппи, распространявшей тепло и свет. — Но практически все книги оттуда слишком сложны для понимания твоим крестьянским мозгом.
Грег долго смотрел на него, потом спросил:
— Как тебя вообще хоть кто-нибудь выносит?
— Ну. Знаешь. Сильнейший маг тысячелетия? Никто не хочет со мной ссориться, — Барадун коварно ухмыльнулся.
— А, ну то есть тебя просто все боятся.
— Что за чушь! Меня все любят.
— ...и именно поэтому выгнали сейчас из таверны. Ага. Конечно.
Грег подумал, что с него на сегодня хватит, поэтому кое-как устроил себе постель в корнях дерева. Эх, а он-то надеялся на кровать в таверне! Он с тоской вспомнил чистейшие накрахмаленные простыни, высокие взбитые подушки, лёгкие пуховые одеяла...
— Ты первый караулишь, — сказал он Барадуну, пытаясь устроиться поудобнее — корни впивались то в спину, то в ноги. — Потому что это из-за тебя мы здесь оказались. Через четыре часа — буди, я буду караулить.
Он завернулся в одеяло и сердито заснул, несмотря на неудобное положение.
Барадун какое-то время сидел рядом с Поппи, размышляя и вспоминая сегодняшний день. Ему очень не понравилось то, что произошло в таверне. Он вообще-то любил, чтобы его благодарили, проливали слёзы счастья и говорили, какой он замечательный. Ни разу ещё на него не махали ухватом и не прогоняли! Все всегда были рады его видеть и славили его имя! Стоило перестать быть сильнейшим чародеем, как его тут же начали отовсюду гнать. Конечно, дело именно в этом, а не в том, что он якобы сказал что-то не то, как утверждал Грег!
Исключительно ради эксперимента Барадун попытался сотворить фаерболт, но нет, магия не вернулась. Он вздохнул и придвинулся поближе к тёплой Поппи. Стрекотали сверчки, уныло кричала ночная птица, ночной холод покусывал с того боку, который не был повёрнут к Поппи. И что ему делать вот так четыре часа? Грег сказал «караулить», но что, ради всего святого, может с ними здесь произойти? Они не так далеко от человеческого жилья, к тому же у них есть защитница...
— Поппи, будь другом, покарауль за меня. Буди, если что!
Отдав такое наставление, Барадун подкрался к Грегу и после серии хитрых маневров оказался завёрнут в два одеяла вместе с ним. Расчёт был прост: они быстро замёрзнут каждый под своим одеялом, а вот вдвоём под двумя будет в самый раз. К тому же на Грега можно положить голову — куда удобнее, чем пытаться устроиться на корне сосны...
Да, так и правда было хорошо. Тепло и спокойно. Грег размеренно дышал, и так близко Барадун даже слышал биение его сердца. И от него хорошо пахло — мылом и яблочным пирогом. Барадун сказал бы, что это запах дома, но разве был у него когда-нибудь дом?..
Такие сентиментальные мысли могли объясняться только тем, что верховный чародей засыпал. Так оно и было: через пару минут Барадун, прижавшись к спине Грега, уже сладко спал.
Too good for his own good!
