Пискля, худой невзрачный человек, запустил пятерню в мягкие кудрявые волосы эльфа, взъерошил их и уткнулся носом в кудрявую макушку. Пах эльф чудно: лесом и костром. Пискля с наслаждением зарылся лицом в кудри и прогнусавил:
– Красивый, жалко…
Он вопросительно посмотрел на остальных.
Громила пожал плечами и отвернулся. Болезненная одержимость Пискли эльфами сводила его порой с ума. Тот не упускал ни одного эльфа, женского или мужского пола, в простой рабочей одежде или одетого с шиком как те шикарные остроухие крошки в борделе, кое-где прикрытые шелками и перьями. Все эльфы, появлявшиеся в поле зрения Пискли, удостаивались высоких эпитетов и мечтательных взглядов. Сами эльфы же Писклю не любили. По своей воле не любили. Пискля брал свое иными методами. Конечно же, он не мог пропустить этого эльфа, весьма юного и свежего на вид. Хотя черт разберет, сколько зим успел встретить остроухий вор.
– Угу, – неопределенно пробурчал Берт. Он нашел обрезок веревки и теперь, зажав оба конца в кулаках, силился ее разорвать. Не получилось, веревка казалась крепкой. Подходила, значит, для задуманного. Берт задумчиво взглянул в сторону эльфов, все еще находившихся под действием паралитического заклинания. Возле кудрявого, словно наседка, хлопотал Пискля. Будто помешанный, поклоняющийся древнему божеству, он то и дело тыкался носом в светлые кудри эльфа, благоговейно касался острых ушей, изучал.
Второй эльф, более хрупкий, чем его сородич и совсем не кудрявый, скучал в одиночестве. Под действием паралича на первый взгляд он казался безмятежным. Только, если присмотревшись внимательно, можно было заметить, как под одеждами едва заметно напрягались мускулы, эльф пытался перебороть заклятие.
Тщетное занятие, усмехнувшись, подумал Берт. Ему на своей шкуре довелось прочувствовать, каково это быть таким беспомощным. Как-то Берт позволил себе ляпнуть неосторожно вслух то, что другие держали на уме, в адрес своего нанимателя, а тот, жирнопузая сука, оскорбился и швырнул в него заклинанием паралича. Наемник два дня пролежал под стенами дома, куда его по приказу колдуна оттащил Громила. Колдун тогда сказал, что Берт вонять будет, и нечего ему в доме делать. Наемник тогда очень испугался, что гниение какое пойдет, но как, оказалось, воняло от него потом по другой причине. Организм подвел. Все два дня Берт ходил под себя и жарился на солнце. Уже по истечении первого дня он взвыл, моля о прощении, лишь бы только с него сняли паралич, но наниматель остался глух к его мольбам. Так и пришлось ему ждать, пока действие заклинания само не сошло на нет.
Остроухим воришкам, конечно, такое не грозило. Не было у них двух дней.
Один из пленников поднял взгляд на приблизившегося Берта, в глазах вора плескалась кипящая ненависть, вовсе не страх. Берт, глядя на него, растянул губы в недоброй улыбке. Дерзкий эльф с паскудными глазами. Мысли Берта потекли в ином направлении. Из-за работы, коей заваливал их колдун, они слишком долго отказывали себе в плотских удовольствиях. А тут такой подарок в лице двух смазливых эльфов... Берт скрутил веревку, которой примеривался вначале обхватить шею эльфского выродка, и запихнул в карман. Еще успеет. Ему захотелось иного удовольствия для себя. Берт облизнул пересохшие губы и слегка охрипшим голосом поддержал Писклю:
– Красивые оба… жалко их не попробовать.
Громила, наблюдавший за Писклей и Бертом со стороны, недовольно скривился. С первым, Писклей, предпочитавшим нападать со спины, исподтишка, в общем-то, совладать было легко. Пискля пасовал при малейшем намеке на честный мордобой, но Берт, вот с ним всегда было непросто. Этого упрямого ублюдка, если уж он задумал что, было не остановить. Спор или сразу драка? В любом случае не стоило оно того. Глядишь, еще на шум явился бы их колдун. Тогда не поздоровилось бы всем. Громила перехватил темный взгляд Берта, адресованный одному из пленников.
– Черт с вами, – процедил Громила и сплюнул. Пискля радостно захихикал и обнял своего кудрявого эльфа за плечи, а Берт деловито поинтересовался:
– Присоединишься? – он мотнул головой в сторону того самого эльфа с паскудными глазами, внимательно наблюдавшего за происходящим. – Дашь ему отведать настоящего мужика?
– Совсем сдурел, да? Ты получше приглядись к нему. – Ухмыльнулся Громила. – Он скорее тебе хер откусит. Есть запасной? Тогда валяй, а я посмотрю.
Берт вернул ему кривую ухмылку и покачал головой:
– Не, мы договоримся, и он будет вести себя покладисто, не так ли? – Берт слегка усмехнулся. – Будешь хорошим мальчиком, и мы тебя отпустим.– Добавил он, обращаясь к приглянувшемуся эльфу. Тот дураком не был и не купился на явную ложь, только зло сверкнул глазами.
Наемник вытащил из сапога кинжал и осторожно потрогал острие пальцем.
– Скажи, вор, что для тебя самое главное?.. Ах, да, ты же пока не можешь ответить. Ну-ну, не напрягайся сильно, это бесполезно. Я сам отвечу. Главное в твоей, – Берт издал короткий смешок, – «профессии» это твои ловкие пальчики, зоркие глаза, чуткие уши да быстрые ноги, чтобы удрать от проблем. Я сильно понижу твою ликвидность, если выколю тебе один глаз, а?
Дыхание эльфа слегка сбилось, но он держался молодцом. Сильный, такого будет приятно ломать, и овладеть им будет вдвойне сладко, подумал Берт.
– Или может мне сломать твои пальцы, один палец за другим? У тебя с подтиранием собственного зада возникнут проблемы, не говоря уж о том, что ни одного замка ты больше вскрыть не сможешь…
Неожиданно раздалось протестующее мычание. Кудрявый эльф слабо покачнулся в сторону своего подельника, словно хотел закрыть его собой от Берта. Пискля, слюняво облизывавший шею эльфа, потянул его обратно к себе.
Эльф закатил свои паскудные глаза – единственное, что он мог сделать, находясь под действием заклятия.
– Кажется, ты разучился ухаживать, Берт, – ухмыльнулся Громила.
– Завали, – фыркнул Берт и, резко приблизившись, обхватил шею остроухого, пережимая и лишая его доступа к кислороду. Но вместо того чтобы испугаться, эльф принялся издавать какие-то звуки, в которых, если прислушаться, можно было распознать смех.
– Нет, Фиб… отпусти его… – едва слышно прошептал кудрявый вор.
Никто из присутствующих на слух не жаловался.
– Так, значит, тебя зовут Фиб? – Берт заулыбался, вглядываясь в начавшего бледнеть вора. На его висках выступил пот. Пискля тоже принялся лыбиться, его милый эльф заговорил! А вот Громила напротив напрягся: действие паралича ослабевало, нужно было оставаться начеку.
– А я думал, что все эльфы предпочитают вычурные имена, такие чтоб на пол пергамента, не меньше. А тебя коротко как собаку нарекли. Как так получилось, а, эльф?
Берт разжал пальцы на чужой шее, и вор загнанно жадно задышал. Наемник почувствовал яркое возбуждение от чужого бессилия. Его хер в штанах отвердел, и головка неприятно терлась о грубое сукно штанов. Нижнего белья Берт принципиально не носил. Окунувшись в ненависть, исходившую от Фиба, Берт склонился ниже к нему, уперев острие кинжала в яремную впадину. Почти касаясь губами острого уха, Берт горячо зашептал:
– А теперь слушай внимательно, Фиб. Ты поработаешь для меня ртом, и только попробуй пустить в дело свои зубы. Я их выбью тебе сразу же, после того, как выколю твоему дружку глаза.
– Эй!
Пискля послал умоляющий взгляд Громиле, который демонстративно смотрел в угол подвала, где, судя по звукам, возились крысы. К дележке эльфов он подключаться не намеревался. Пусть сами разбираются между собой.
– Не волнуйся так, Пискля, – Берт оскалился, его лицо перекосило и напоминало звериное. – Я сказал глаза, а не хер, я же знаю, что ты больше в эльфах ценишь…
Берт отстранился. Теперь Фиб выглядел немного иначе, у него был все тот же непокорный взгляд, но теперь в тенях эмоций, пробивавшихся из-под паралича, можно было различить страх. Страх не за себя, а за второго эльфа. Были ли они напарниками или друзьями? А может любовниками? Берт облизнулся, теперь эльфский выродок был в его руках.
– Помоги мне его оттащить вон туда.
Берт указал направление, и Громила, легко приподняв эльфа Фиба подмышки, оттащил и разместил его у дальней стены. Оттуда уже не было видно ни Пискли, ни второго эльфа.
– В последний раз приглашаю, – обратился Берт к Громиле, – давай, все те же дырки, как ты любишь, просто на одну меньше.
– Не пойму тебя. Ты же его хочешь, а вперед меня пропускаешь.
– Чего не сделаешь ради друзей, делюсь лучшим, – Берт послал Громиле кривую улыбку. – Я в любом случае получу то, что хочу...
Берт прислонился к стене, с интересом наблюдая, как Громила приблизился к стоявшему на коленях Фибу, взялся за его подбородок и потянул вниз, приоткрывая эльфу рот. Пальцами слегка оттянул верхнюю губу, обнажая мелкие острые зубы. Сравнение с собакой отчасти было верным. Фиб повадками напоминал крепкого дворового пса, опытного и опасного. А у собак, как известно, крепкая хватка, иные челюсти можно разжать только после смерти. Громила задумчиво погладил эльфа по щеке, кожа была мягкой, лишенной щетины.
– О боги, какой ты же медленный, – Берт отлепился от стены и бесцеремонно взялся за ремень Громилы, а потом и за его внушительных размеров член, вытаскивая его из белья и штанов.
Редко, но бывало, что Громила и Берт протягивали друг другу руку помощи. И никогда Пискле.
– А теперь покажи этой эльфской сучке, кто здесь хозяин, – прошипел на ухо Громиле Берт, подтолкнул его ближе к эльфу и змеей скользнул к стене. Он запустил руку в собственные штаны и приготовился к шоу.
Крупный мужчина, предпочитавший кличку Громила своему настоящему имени, взялся за лицо Фиба обеими руками, жестко зафиксировал челюсть. Может в этом был резон, а может и не было, но рисковать своим хозяйством он был не намерен. Крупная красная головка плавно погрузилась в рот эльфа, верхние зубы слегка задели чувствительную кожу, но легкая боль стала пикантным дополнением. Громила потянул голову эльфа, натягивая на свой член.
Громила перевел взгляд на Берта, тот, не отрываясь, смотрел на эльфа. Рука в штанах неторопливо двигалась по члену.
– Ты прав, – негромко обратился к Берту Громила, – этот эльф хорош. Он сильный. Я разогрею его для тебя.
Берт похабно усмехнулся, а большой человек, схватившись за острые уши обеими руками, принялся ожесточенно толкаться в жаркий рот и горло Фиба. Тишина сменилась влажными хлюпами, вздохами, едва слышным скулежом эльфа. По его мягким нежным щекам потекли слезы, изо рта за скользящим внутрь и наружу членом тянулись нити вязкой слюны.
В подчинении сильных была особенная прелесть.
– Каково тебе быть моей сучкой, эльф? – наемник вытащил каменно твердый подрагивавший член, позволяя Фибу немного отдышаться. Вор молчал, видно заклинание продолжало сковывать все его мышцы. Он сипло втягивал воздух, но глаза – о, что это были за глаза – обещали Громиле все муки, известные эльфам и людям, которые только могло представить самое больное мыслящее существо...
По подвалу пролетел пронзительный визг.
Берт мягко хлопнул Громилу по бедру, сказав, что отлучится проверить Писклю и другого эльфенка. Громила нетерпеливо кивнул в ответ. Его занимал лишь преклонивший перед ним колени эльф.
– Продолжим? – Громила, издав стон наслаждения, вновь направил перевитый вздувшимися венами член в пленительную тесноту горла Фиба.
Пискля любил эльфов. Действительно очень любил. В этот раз его любовь была особенной.
– Ты красивый. – Пискля ласково погладил мягкие кудряшки и воровато оглянулся. – Я бы хотел оставить тебя себе. Но мне не позволят.
Пискля постарался удобно устроить эльфа на полу, подложил под его голову свернутую валиком собственную куртку. Он благоговейно расстегнул ремни, избавляя своего милого эльфа от кожаной брони, затруднявшей доступ к совершенному телу. Оказавшаяся под броней легкая рубашка не шла в счет. Пискля с удобством устроился на бедрах эльфа.
– Как тебя зовут? – спросил Пискля и склонился ниже, чтобы не пропустить ответ. – Твоего друга зовут Фиб, а тебя?
Эльф не отвечал. Отчего-то он упрямо продолжал молчать и больше ему не улыбался ему. Пискля встряхнул головой. Улыбался ли эльф ему до этого, Пискля не смог вспомнить.
– Меня вот все зовут Писклей, раньше меня звали Рэй или как-то так, но мне больше нравится быть Писклей. Мне кажется, мне подходит это имя. Берт тоже так считает, он относится ко мне лучше, чем Громила. Я бы хотел, чтобы Громила нас покинул… Тогда возможно Берт разрешил бы оставить тебя для меня, ну или нас двоих. Настоящие друзья всегда делятся лучшим.
Пискля быстро склонился к лицу эльфа и чмокнул того в кончик носа.
– Попробуем еще раз, я Пискля, а как тебя зовут? Ну?.. Отвечай! Отвечай мне!!
Голос Пискли истончился и зазвенел в полупустом подвале. Почему этот чертов эльф не отвечал ему?! Пискля ухватился за воротник рубашки и несколько раз встряхнул безвольное тело, прежде чем раздался треск материи, и в руках у Пискли остались лоскуты ткани. Худой человек запрокинул голову и расхохотался визгливым прерывистым смехом. Потом резко замолчал, прислушиваясь. Из дальнего угла подвала, куда увели второго эльфа, раздавались характерные влажные причмокивания и хриплые мужские стоны.
– Слышишь? Твой друг наслаждается обществом моих друзей. Так почему бы нам не взять с них пример?
Пискля поднялся на ноги. Он расстегнул свои штаны, кое-как выпутался из штанин, стянул белье, и все это не снимая сапог. Одежду он аккуратно свернул и положил неподалеку.
– Все еще не хочешь сказать мне свое имя?
Пискля выждал пару мгновений, вглядываясь в неподвижные губы эльфа, потом пожал плечами. Он опустился на колени и со сладко замеревшим сердцем взялся на штаны эльфа, медленно приспустил их и нательное белое (этот эльф настоящий чистюля) белье до колен. Член эльфа был совершенен. Пискля сплюнул в ладонь, тщательно распределил слюну по стволу. Эльфский член тяжело и основательно лег в его ладонь. Пискля нежно сдвинул шкурку и щедро сплюнул прямо на обнажившуюся головку, принялся надрачивать, постанывая от нетерпения.
Спустя пару минут до него начало доходить, что что-то идет не так. Член оставался мягким, несмотря на все усилия. Пискля был раздосадован, противный эльф не оценил его старания. Пискля был взбешен. Куда же он дел свой любимый нож?..
– Что тут у вас происходит?
Берт опустился на корточки рядом с лежавшим на полу эльфом со спущенными штанами и Писклей, двумя руками обхватившим эльфское достоинство. Пискля хлюпнул носом. Ему нестерпимо захотелось пожаловаться Берту. Берт всегда находил решение проблемы.
– Он не говорит мне свое имя! И совсем-совсем не хочет, – последовал негодующий кивок на пах эльфа.
Берт понимающе кивнул.
– Попробуй ртом, – предложил он.
На лице Пискли отразились сомнения. Он вовсе не был хорош в подобных делах.
– Уверен, ты справишься.
Когда подбодренный Пискля склонился над пахом эльфа и зачмокал, Берт щелкнул пальцами, привлекая внимание вора.
– Слушай сюда, эльф. Прежде чем я уйду, ты скажешь свое имя и сделаешь над собой усилие, порадуешь Писклю… Я не мог не заметить, как ты волновался за своего дружка… он для тебя нечто большее, не так ли?.. Я предлагаю тебе сделку. Выполнишь свою часть, тогда я выполню свою и сделаю это быстро, – Берт показал эльфу кинжал, – если откажешься, – голос Берта стал ниже, темнее, – в этом случае твой друг захлебнется в крови и криках перед смертью. И ты ничего не сможешь с этим поделать. В конце вы оба умрете. Но сейчас у тебя есть выбор, как скоро это произойдет. Быстрей решай, эльф.
Эльф с видимым усилием разомкнул пересохшие губы и негромко произнес:
– Боб.
– Что, правда? Просто Боб? – Берт широко ухмыльнулся, – да, парни, ваши родители не заморачивались с именами! Эльфы, мать вашу! Высокая культура. Слышал, Пискля? Твоего эльфенка зовут Боб.
Пискля, не отрываясь от своего занятия, невнятно пробурчал и поднял большой палец вверх.
– Хорошо, Боб, осталось выполнить последнее условие.
Боб чувствовал себя оскверненным и опустошенным, почти мертвецом. У его паха возился омерзительный человек, он чавкал и давился. Второй омерзительный человек просто смотрел на него. А вот третий был занят его братом. Слух эльфов острее, нежели людской, и Боб впервые был не рад этому. Он предпочел бы вовсе не слышать те страшные давящиеся звуки, доносившиеся из дальнего угла подвала.
– Время, эльф, оно истекает. – Напомнил Берт и подождал еще много, покуда Пискля не запищал радостно. Член эльфа, наконец, начал твердеть.
– Вот и молодец.
На прощание Берт потрепал кудри эльфа и ушел. Боб и Пискля остались одни. Худой невзрачный человек перебросил ногу через бедра Боба, завел руку за спину и нащупал твердый член. От предвкушения у Пискли кружилась голова. Ему не сразу удалось вобрать член полностью, мышцы противились вторжению. Но когда ему удалось полностью коснуться задницей паха эльфа, Пискля издал стон наслаждения. Одной рукой он уперся в грудь Боба, второй крепко сжал рукоять ножа. Кульминация была как никогда близко.
Берт вернулся вовремя. Громила стоял неподвижно, крепко прижимая голову эльфа к своему паху. Член, понятное дело, находился внутри вора. Берт вопросительно приподнял брови. Громила нарушил молчание, сообщив, что они провели несколько минут так. Эльф почти сразу перестал дергаться.
– О, а он еще жив? А то я обещал Бобу сделать все быстро, знаешь ли.
– Кому?
– Второму эльфу, прикинь, его зовут Боб, – ухмыльнулся Берт, потом добавил уже раздраженно. – Ну, так что, ты закончил?
Громила пожал плечами и отпихнул от себя безвольное тело, кулем рухнувшее на пол. Эльф не двигался и словно бы не дышал. Видать, помер все-таки. Не выдержал…
Внезапно с пола раздался кашель. Фиб открыл глаза и уставился на возвышавшихся над ним Громилу и Берта.
– Вот же живучая сволочь, – восхищенно протянул Берт, наблюдая, как эльф силился подняться на ноги. Когда ему это удалось, он привалился к стене. Несмотря на потрепанный и измотанный вид, он не растерял своей привлекательности.
– Эй, эльфская шлюшка, хочешь добавки? – издевательски протянул Берт и внутренне собрался, приготовившись к драке. Эльф бросился на него первым. Будь Берт один, возможно у эльфа был бы шанс, но против двоих противников, без оружия вор ничего не мог поделать. Конечно, он мог бы попробовать убежать, но что-то подсказывало Берту, что Фиб не рассматривал такой вариант вовсе.
Вдвоем они приложили эльфа лицом о каменную кладку, связали руки (тут пригодилась веревка из кармана Берта) и накинули петлю на штырь, где раньше размещался факел. Факела не было, а штырь весьма удачно пригодился. Берт прижался к спине эльфа и зашептал ему на ухо:
– Ты сильнее, чем я думал. Даже жаль будет тебя убивать. В качестве утешения могу предложить потрахаться в последний раз.
– Я убью тебя, – прорычал Фиб, сплевывая кровь с разбитых губ. Человек позади похабно ухмыльнулся.
– Твое тело подведет меня к маленькой гибели.
Фиб задергался в путах, потом замер. Ориентируясь на горячее дыхание человека у себя на шее, Фиб примерился и сильным ударом затылка сломал Берту нос. Раздался резкий хруст, и наемник отшатнулся. Громила безучастно наблюдал со стороны. Первым порывом Берта было ударить в ответ, но в итоге он просто расхохотался. Несмотря ни на что этот эльф продолжал сопротивляться. Берт достал кинжал и разрезал штаны эльфа прямо по шву на заднице, потом порвал белье. Руки Берта легли на крепкие маленькие ягодицы, погладили их и слегка развели в стороны.
– Я бы дал тебе облизать, но ты скорее пальцы отгрызешь, – хохотнул Берт и плюнул слюной и кровью себе в ладонь. – Повезло тебе, что я добрый сегодня, потому помогу тебе с этим.
Он нащупал жаркий вход в тело Фиба, щедро размазал слюну и кровь вокруг отверстия. Тесное колечко мышц противилось проникновению пальцев. Фиб стиснул зубы, не издав не звука.
– Ты не целка, – доверительно сообщил наемник, двигая рукой, – но все равно очень тесный. Не часто позволяешь кому-то брать над собой контроль?
Берт согнул пальцы и нащупал внутри уплотнение, при прикосновении к которому Фиб дернулся, его буквально пронзило наслаждением. И все же эльф удержался от стона, сильнее стиснув зубы. Ухмыльнувшись, Берт принялся трахать его пальцами в быстром неумолимом ритме.
– Ну же, я хочу услышать твой сладкий голос… – он жарко покусывал беззащитную шею.
Берт добавил третий палец, растягивая эльфа под свой член. Позади раздался негромкий стон. Берт совсем забыл о Громиле. Когда он оглянулся, то увидел, как в мощном кулаке Громила быстро мелькала красная головка члена. Его дубина вновь стояла. Берт предвкушающе облизнулся и пообещал:
– Трахнем эту сучку вместе. Одновременно. Прямо в маленькую тесную задницу.
Тонкий торжествующий визг Пискли задребезжал, противным эхо отражаясь от стен. Это он еще долго продержался…
– Знаешь, что это значит? – понизив голос, обратился Берт к Фибу, не перестав гладить его пальцами изнутри, – это значит, что наш психованный Пискля кончил на члене твоего дружка и сейчас потрошит его… Любовь Пискли скоротечна, знаешь ли, он любит всех, но недолго!
– Нет, – выдохнул Фиб. – Я тебе не верю. Нет. Он не мог умереть.
– Боб? – Берт с наслаждением почувствовал, как тело Фиба сжало его пальцы сильнее. – Его звали Боб, верно?.. Хорошо, я покажу тебе, что осталось от него, когда кончу в твою дырку.
Фиб издал всхлип и обмяк. Наемник довольно ухмыльнулся, похоже, что ему все-таки удалось сломать эльфа. Теперь он мог насладиться плодами своей победы. Все эльфы по природе своей достаточно гибкие, вот и Фиба он развернул к себе лицом, не снимая его со штыря. Лицо эльфа было измазано кровью. От вида чужого поражения сладко заныло внутри. Фиб никак не среагировал, когда Берт закинул одну его ногу себе на пояс и притерся ближе. Берт провел головкой между ягодиц эльфа, примеряясь.
– Эй, Громила, давай присоединяйся ко мне.
Не получив ответа, Берт оглянулся.
Громила стоял там же, где дрочил до этого свой член. С тем отличием, что на этот раз его руки безвольно висели вдоль туловища, а член уныло смотрел вниз и подпрыгивал в такт судорогам, которые били тело крупного мужчины. Из носа, рта и глаз текли тонкие кровяные ручейки. Раздался болезненный стон. Мощное тело Громилы скрючилось, глаза бешено завращались, губы скривились, словно он хотел что-то сказать. А потом крупного мужчину разорвало изнутри. Во все стороны брызнула кровь, полетели внутренности и части тела. К ногам Берта подкатилась голова Громилы. Берт закричал. На месте, где только что стоял Громила, распрямилась другая фигура, полностью залитая его кровью.
Берт попытался сбежать. Если он успеет добраться до лестницы и подняться, то будет спасен. Колдун разберется с любыми демонами и тварями. Но наемнику не удалось сделать ни шага. Его поясницу обеими ногами крепко обхватил Фиб. Он подался вперед Берту так, что почти вывернул руки из суставов, и вцепился зубами ему прямо в горло, выдрав кусок кожи. Берт зашатался, сжал горло ладонью и рухнул на пол.
К висевшему на штыре Фибу метнулась окровавленная фигура. С поддержкой эльф твердо встал на ноги, связанные руки распутало покрытое кровью Громилы существо, в котором истекающий кровью Берт с трудом опознал кудрявого эльфа.
Боб бережно прижал брата к себе.
Счастливое, эльфскую мать его, воссоединение, подумал Берт. Произнести что-либо вслух он уже не мог.
Боб склонился к Фибу, когда тот с коротким нет отпрянул назад, при этом оставаясь в надежных объятиях брата. Боб немного нахмурился и произнес:
– У тебя кровь.
– Она не вся моя.
– Тем лучше, – Боб по-кошачьи лизнул щеку брата. Фиб вспыхнул. Но Боб успел лизнуть его второй раз, на этот раз слитным движением от подбородка до носа. – Ты вкусный. – Боб склонился повторно и с осторожностью приник к разбитым губам брата, не встретив сильного сопротивления. С отчаянным злым вздохом Фиб позволил углубить поцелуй. Боб облизал каждый дюйм рта брата, делясь и заново дополняя его своим вкусом.
– Я твой. – Произнес Боб, отстранившись.
– Ты мой.
– Идиот, – беззлобно фыркнул Боб, – ты должен был сказать, что ты мой.
– А я что сказал?
Фиб ухмыльнулся и уже сам подался вперед за поцелуем. Теперь он был слаще и желаннее.
Берт харкнул кровью под ноги братьям. Фиб прервал поцелуй и по привычке пошарил на поясе, ища кинжал, чтобы убить тварь, криво ухмылявшуюся даже при смерти. Кинжал нашелся у Боба.
– Постой, – Боб удержал брата за руку. Фиб прищурился и перекинул кинжал из одной руки в другую, направляя оружие уже в сторону брата.
– Поясни. – Потребовал Фиб.
– Ему недолго осталось. Нет нужды марать об него кинжал.
Это был слабый аргумент. Фиб снова было дернулся в сторону наемника, но Боб опять его удержал. В ответ на холодный яростный вопрос в глазах брата Боб опустился на колени перед Фибом.
– Он хотел тебя трахнуть тебя, Фиб. Счел тебя достаточно слабым для этого. Покажи ему, насколько он заблуждался. – Боб, покрытый чужой кровью, мягко коснулся бедер Фиба, оглаживая крепкие мышцы.
Вопросы иерархии в их семье стояли остро. Не раз Боб был вынужден подчиняться старшим братьям против своей воли. Фиб тоже относился к старшим, но на памяти Боба лишь несколько раз пользовался данным правом.
– Я приму все, что ты мне дашь, брат. – Боб мягко обхватил пальцы Фиба губами.
Взгляд Фиба страшно потемнел.
– Только попробуй облажаться, – прошипел Фиб. Он принял решение. Подвал наполнили влажные хлюпающие звуки и горячечные стоны. Боб позволил Фибу выместить на себе всю боль, страх и злость за свое бессилие и неудачу. Он с готовностью принимал член брата податливым ртом, ласкал его языком и руками, игнорируя собственное возбуждение.
Берт был еще самую малость жив, когда услышал, как перемазанный кровью эльф назвал остроухую сучку братом. Последняя мысль наемника была связана с эльфами с короткими именами, что они еще те выродки, и как им всем не повезло встретить этих эльфов на своем пути.
Фиб с протяжным стоном кончил на лицо Боба. Фиб опустился на колени рядом с Бобом и, заключив его лицо в ладони, приник к его губам, вложив в поцелуй всю свою благодарность и привязанность.
– Колдун все еще там, я, кажется, слышу его.
Боб многозначительно посмотрел наверх, потом на Фиба, и почесал неприятно стянутую высохшей кровью щеку. Фиб успел сменить свои порезанные штаны на пару, принадлежавшую Пискле. Штаны наемника пришлось подвернуть, но это все равно было лучше, чем светить голым задом на всеобщее обозрение.
Сам Пискля валялся у стены с перерезанным горлом и гримасой крайнего удивления на лице. Нож, которым он рассчитывал зарезать Боба, лежал рядом и был самым обычным, ничем не примечательным, кроме того факта, что на его рукоятке Боб насчитал 32 засечки. Если бы паралич продержался дольше, Боб стал бы засечкой номер 33.
– Убьем колдуна, – просто ответил Фиб. И оба брата принялись осторожно подниматься по лестнице наверх прочь из подвала.
Боб и Фиб вернулись домой спустя три дня. Притащили кучу дорогих побрякушек, пару древних фолиантов, представляющих ценность для адептов магии, кое-какие магические штуки. Моб был доволен. Правда, когда братья заикнулись, что владелец дома оказался колдуном, а не простым богатеем, как Моб их инструктировал, старший брат вспылил и приказал им убираться, напоследок заявив, что колдуном тот жиртрест никак не мог оказаться.
Боб и Фиб спорить не стали. Покинув кабинет Моба, братья, ведомые детской жаждой справедливости, нажаловались на него Робу. Роб, убедившись, что с младшими братьями порядок, пообещал разобраться.
На всякий случай Боб и Фиб свалили из дома и, отметившись в паре таверн, остановились в одном уединенном домике. Хозяин лишних вопросов не задавал, получив золото, он оставил дом на попечение братьям, как и было уговорено на несколько дней.
Оставшись одни, братья, не сговариваясь, бросились в объятия друг друга. Они шутливо боролись на кровати, пока Боб не подмял Фиба под себя, а тот не перестал сопротивляться. Фиб слегка развел ноги, и Боб уютно устроился между ними, тесно прижавшись пахом к паху брата. Тот слегка приподнял таз, усиливая давление. Ему хотелось большего.
Словно бы не замечая намеков, Боб принялся покусывать шею Фиба, прихватывать тонко кожу зубами и зализывать следы от своих зубов. Фиб терпел, сколько мог, прижимаясь к Бобу и постанывая. Стоны становились все громче и горячее. Очередной недопоцелуй в шею заставил Фиба простонать в голос и вцепиться двумя ладонями в кудри Боба. Слабыми от возбуждения руками Фиб оттянул голову Боба от себя и, взглянув ему в глаза, простонал:
– Пожалуйста…
– Пожалуйста, что? – Бобу нравилось вести в этой игре. Лицо Фиба приобрело страдальческое выражение, он боролся с собой и своими желаниями.
– Возьми меня…
Боб, почувствовал сильнейшую волну возбуждения.
– Хочешь, чтобы я сделал это сзади?
От Фиба последовал согласный кивок. Боб приподнялся и позволил Фибу перевернуться на живот. Потом Боб приподнял его, обхватив за бедра снизу: Фиб приник грудью к постели и приподнял зад. Боб пошарил у брата на поясе и спустил его штаны до щиколоток.
Фиб не часто позволял ухаживать за ним подобным образом, руководствуясь своими принципами, что якобы эта поза свидетельствовала о полнейшем подчинении, чего он за собой никогда не чувствовал. Фиб порой находил в себе силы противиться старшим братьям, что уж тут говорить о разведении церемоний с младшими детьми семейства Блэйдсонг. Боб был младшим и попадал под это правило, хотя иногда ему позволялось быть приятным исключением.
Боб приник к заднице Фиба вначале губами, потом принялся помогать языком, вылизывая сморщенные складочки кожи. Фиб сладко стонал, каждый звук, срывавшийся с его губ, посылал горячечные импульсы к паху Боба. Его член стоял болезненного твердо, как когда он застал Роба и Моба, поглощенных друг другом до такой степени, что они так и не заметили глазевшего на них младшего брата.
– Боб, – срывающимся голосом начал Фиб, – а-ах! Я д-долго не выдержу, Боб… Мне нужен твой член.
Боб погрузил язык вглубь колечка, прощупывая, оглаживая чувствительные стеночки изнутри.
– Член, Боб! – Фиб зарычал, – если ты мне сейчас же не вставишь… клянусь богами, я тебя так…
Фиб не договорил, когда вместо истязавших его языка и пальцев в задницу погрузился восхитительно твердый член Боба. Боб двигался в брате глубокими сильными толчками, ритмично ударяя по сладкому месту. Очень скоро Фиб потерял способность трезво мыслить, превратившись в скулящее и стонущее подобие эльфа. Боб двигался уверенно, ритм, который предпочитал его брат, был знаком ему уже достаточно давно.
– Люблю тебя, – склонившись ниже, негромко произнес Боб. Он просунул руку под брата и обхватил его истекавший член ладонью, аккомпанируя нарастающему удовольствию уверенными скользящими движениями по крепкому стволу.
Фиб слабо улыбнулся, тихо постанывая, на большее у него не хватило сил. Сильнейшая судорога прошила тело Фиба. Он кончил, обильно излившись в руку Боба, поерзал, попытавшись выбраться из-под брата. Боб переждал, пока туго обхватившие его член мышцы расслабятся, и возобновил старые как мир движения. Фиб полузадушено ахнул, завертел задом и выругался. Бобу пришлось удерживать его, упершись ладонями ему в спину. Он не прекращал толкаться в узкую задницу брата.
Фиб щедро сыпал угрозами и всевозможными карами в адрес брата, а потом сам принялся подкидывать зад навстречу мощным движениям бедер Боба.
Наслаждение они разделили одно на двоих. Боб кончил глубоко внутри брата, сжимаемый конвульсивно сокращавшимися внутренними мышцами. Жадный задок Фиба потянулся за членом, когда Боб осторожно разъединил их тела.
Фиб перевернулся на спину, откинул со лба мокрые волосы и попытался отдышаться. Благодарная искренняя улыбка, нечасто появлявшаяся на лице Фиба, сделала его во сто крат красивее.
Уже вечером Боб и Фиб, прижавшись друг к другу, растянулись на кровати и молча смотрели, как потрескивали дрова в камине. За окном бушевала непогода, в окно бил дождь. Серая мышь, ничуть не смущавшаяся их присутствия, грелась возле огня.
Фиб вертел в пальцах колечко.
– Что это? – заинтересовался Боб. По виду кольцо казалось серебряным. Недорогим.
– Кольцо того колдуна.
– Стащил?
– Ага.
– Знаешь, что меня смутило тогда? Ну, когда он нас увидел и испугался?
– Испугался? – Боб хмыкнул. – Да он обделался от страха. Причем буквально.
– Угу, странно, что он не стал колдовать. – Фиб примерил кольцо на руку. – Может еще вина?
– Я, пожалуй, пас. – Схитрил Боб. Вино стояло на столе, но выбираться из теплой постели не хотелось.
– Тогда принеси вино мне.
– Не-а, – Боб зевнул. Он раскинулся на кровати, и заставить наглеца подчиниться не помог даже строгий взгляд Фиба. Хотя, может, после недавнего вымотавшего его удовольствия взгляд не был столь суров как раньше? Поняв, что ничего другого не остается, Фиб выбрался из теплой постели сам, но не успел сделать и шага по направлению к столу, как его схватили со спины и утянули обратно в ворох одеял и подушек. Он неловко взмахнул руками. Прежде чем он успел возмутиться, Боб увлек его в страстный поцелуй. Спустя пару минут жарких поцелуев возмущаться было уже поздно.
Боб сам сходил за вином и уже на обратной дороге остановился и нахмурился, глядя на что-то маленькое на полу. Эльф нагнулся и поднял за хвост мышь, ту самую, что грелась возле камина. Грызун был теплым, мягким, живым, но абсолютно неподвижным. Словно… словно бы попал под действие парализующих чар.
– Дела, – протянул Боб, глядя то на парализованную мышь, то на мрачнеющего на глазах Фиба. Фиб смотрел на кольцо.
– Понимаешь, что это значит?
– Колдун не настоящий был.
Фиб фыркнул:
– Это тоже. Но я про то, что мы подставили Моба. Получается, что он был прав, когда говорил, что колдуном тот хрен не был. А мы наябедничали Робу.
Боб опустил мыша обратно на освещенные доски перед огнем, откупорил и сделал большой глоток вина. В том, что старшие братья разберутся, он не сомневался. Как и не сомневался в том, что ответственные за возникшее недоразумение будут наказаны.
– Задержимся тут еще на пару дней? – предложил Фиб, и Боб с облегчением согласился.
Я своё комьюнити и его запросы ни на кого не собираюсь променивать.
