Холиварофорум

Анон

Re: Историко-литературный салон

Не надо их там, там своих одаренных хватает.

Анон

Re: Историко-литературный салон

Царские времена достаточно романтичны?

Еще один потомок стукачек и вертухаев вылез. Которые посадили в лагеря миллионы людей и обеспечивали за счет их бесплатного труда тех прекрасных рабочих.
На квартиру Павлова тоже посягали, наверное ее тоже следовало отдать бедным рабочим.

Отредактировано (2023-03-18 00:36:31)

Анон

Re: Историко-литературный салон

Еще один потомок стукачек и вертухаев вылез. Которые посадили в лагеря миллионы людей и обеспечивали за счет их бесплатного труда тех прекрасных рабочих.
На квартиру Павлова тоже посягали, наверное ее тоже следовало отдать бедным рабочим.

Миллиарды людей посадили, а еще больше расстреляли, причем каждого лично Сталин.
Когда нечего сказать по существу, ты переходищь на личности.
Зарепорчу тебя, пожалуй, за дерейлинг треда, продолжу славное дело стукачества предков.

Анон

Re: Историко-литературный салон

Миллиарды людей посадили, а еще больше расстреляли, причем каждого лично Сталин.

Ну ты и уёбище.

Анон

Re: Историко-литературный салон

Без подпольного абортария на дому вполне можно обойтись,

Показательно, как в единственный диалог без начала и конца, где вообще непонятно, идет ли речь о беременности, и непонятно, согласился ли Преображенский, вцепились подслеповатые бульдоги, у которых это единственное место в тексте превратилось в потоковый абортарий.
Разбор этой сцены с точки зрения элементарной логики: https://pikabu.ru/story/delal_li_profes … yi_8220651

Отредактировано (2023-03-18 00:54:07)

Анон

Re: Историко-литературный салон

Разбор этой сцены с точки зрения элементарной логики: https://pikabu.ru/story/delal_li_profes … yi_8220651

Автору в комментариях достаточно насовали в панамку.

Анон

Re: Историко-литературный салон

Автору в комментариях достаточно насовали в панамку.

Да с рептилоидами-хейтерами, не умеющими в логику, что беременность не два года длится, не о чем говорить. Я для нормальных людей принес

Анон

Re: Историко-литературный салон

Анон всегда видел эту сцену как стареющий ловелас нашел себе 14летнюю, и ему надо, чтобы у него стояло. С т зр современности 14летняя тоже хуйня, но причем тут аборты?

Анон

Re: Историко-литературный салон

По ссылке тоже логичная идея с восстановлением девственной плевы. Ну во всяком случае "подождите два года и женитесь на ней" вряд ли имеет отношение к проблеме беременности, если клиент не оплодотворил юную слониху.

Анон

Re: Историко-литературный салон

Блин, два тролля в треде за один вечер - Андрейка и хейтер Преображенского, это слишком 

Отредактировано (2023-03-18 02:07:39)

Анон

Re: Историко-литературный салон

Вообще заглядывать в те времена полезно для деромантизации совка. Люди всю жизнь зарабатывали на свое жилье и ценное имущество - что сельские "кулаки", что светила медицины в столице. А потом пришли Швондеры с револьверами и потребовали все отдать.

С одной стороны, ты прав, многие действительно на своё имущество всю жизнь работали и жаль, что их его лишили. С другой стороны, советская власть ввела уплотнения не из классовой ненависти к проклятым буржуям, а потому, что ей срочно вотпрямщас надо было где-то разместить тысячи человек городской бедноты, живших в абсолютно скотских условиях. Летом в душеспасительных чтениях вносили брошюру 1903 года "По подвалам, чердакам и угловым квартирам Петербурга" с описаниями и статистикой жилищных условиях бедняков, и это кромешный пиздец:

А по чердакам и подвалам Петербурга, где жили рабочие, не хочет пройтись? Не пожить там, а хотя бы пройтись? Меньше 4 кв м на человека!

Избранные цитаты:

▼Скрытый текст⬍

В комнате довольно чисто и опрятно. В ней помещалось семь человек: двое мужчин, две женщины и трое детей моложе десяти лет. Двое из них были больны скарлатиной. Один маленький, на руках, другой — девочка лет шести-семи помещалась на сундучке, который хватал ей до колен. Несчастный больной ребёнок должен был лежать скорчившись. В этой комнате приходилось 0,3 кв. и 0,3 куб. саж. <1,4 кв. м и 2,9 куб. м> на человека, считая взрослых и детей.

▼Скрытый текст⬍

В описании различных квартир очень часто упоминается о том, что одинокий рабочий не имеет отдельной кровати. В огромном большинстве случаев в его распоряжении находятся не целая кровать, а полкровати. В комнате помещается шесть — десять человек, а кроватей три-пять. Из 205 одиноких только восемнадцать человек спали на отдельной кровати.

▼Скрытый текст⬍

Квартира состоит из одной комнаты. Нет ни кухни, ни прихожей. <...> В этой квартире помещается 26 чел. (25 муж., 1 жен.). Мужчины спят на нарах, устроенных около трёх стен. Ширина нар равняется 20 1/2 аршин <14,6 м, видимо, это суммарная ширина?>, а длина 2 3/4 арш <2 м>. Следовательно, на каждого приходится приблизительно три четверти аршина <0,5 м> ширины. Это пространство настолько мало, что спящие должны плотно лежать друг около друга, чтобы иметь возможность уместиться. И в таком положении должны спать 25 чел., утомленных тяжелым трудом! На каждого приходится около половины куб. и квадр. саж. <2,3 кв. м и 4,9 куб. м> Квартира содержится грязно. Стены и потолок имеют следы сырости. Если ко всему этому мы прибавим, что в этой же комнате готовят и пищу, и сушат грязное и мокрое платье, то всякий может представить себе ту грязь, тот невозможный воздух и то количество насекомых, которое должно находиться в таких жилищах.

▼Скрытый текст⬍

"В означенных двух квартирах, говорит д-р Лещинский, занимаемых одним хозяином, помещается большая корзиночная мастерская одного хозяина, который пускает к себе кустарей-корзинщиков, платящих ему по 2 р. 50 к. с верстака, на котором спят, едят, работают и вообще проживают. Самый же верстак имеет всего 1 1/2 квадр. арш. <0,8 кв. м> Так как на нём невозможно улечься взрослому, то к такому верстаку приделывают из досок изголовье или просто придвигают другой маленький верстак. Рваное тряпьё и полушубки, служащие постельными принадлежностями, хранятся на дощатых полатях, устроенных в самих мастерских, а равно и на русских печах".

Отредактировано (2023-03-21 00:03:04)

Анон

Re: Историко-литературный салон

С другой стороны, советская власть ввела уплотнения не из классовой ненависти к проклятым буржуям, а потому, что ей срочно вотпрямщас надо было где-то разместить тысячи человек городской бедноты, живших в абсолютно скотских условиях.

Только на деле это часто выливалось в то, что "проклятых буржуев" выпинывали из домов вместе с детьми (чем эти дети хуже детей бедноты?), отнимали не только жилье, но и движимое имущество, в том числе даже детские носильные вещи. А еще зачастую не только заставляли "уплотняться" всех, на кого приходилось больше 8 м. жилья, но и просто ставили перед фактом, что вот эти люди, какими бы они ни были алкоголиками, хулиганами или еще кем-то, будут жить теперь с тобой на одной жилплощади. Хотя по идее, собственнику жилья могли бы дать право хотя бы выбирать, с кем жить. И даже не скрывалось, что это происходило из-за классовой ненависти: "Да, мы грабители, ограбили буржуазию и заставили ее скитаться".
И все это все равно не смогло разрешить перманентный жилищный кризис.

▼"уплотнение" - что это⬍

Осенью 1918 года «квартирный передел» интенсифицировался в первую очередь благодаря декрету о муниципализации недвижимости в городах. Факт вселения в жилье теперь уже бывших собственников стал повсеместно называться «уплотнением». Пустующая площадь закончилась, и необходимо было потеснить семьи, обитавшие в привычных для них помещениях. Владельцам квартир предлагали покинуть их и передать жилплощадь людям более ценным в социальном отношении. Именно под этим предлогом в Петрограде в декабре 1918 года из собственной квартиры на Каменноостровском проспекте подлежал выселению бывший служащий Первого Российского страхового общества с женой и двумя детьми. Их жилплощадь, как указывалось в письме районного жилищного отдела, предназначалась «для селения в нее служащей отдела местного совета <...> так как означенный дом предназначен Исполнительным комитетом и местным советом <...> для отделов Совета и служащих в нем»10. Законный владелец жилья попытался оказать сопротивление и не выехал по первому требованию. Незадолго до Нового 1919 года он был выдворен с помощью представителей военной комендатуры. Уплотнение становилось причиной конфликта власти и домовых комитетов. Их члены нередко отказывались пускать пролетариев в квартиры законных владельцев. Активно отстаивали права жильцов домкомовцы одного из бывших доходных домов, расположенного на Невском проспекте. В сентябре 1918 года комитет жильцов в этом здании возглавил известный фотограф Моисей Наппельбаум, пользовавшийся расположением новой власти11. Случаи сопротивления «жилищному переделу» заставили власть задуматься над созданием послушных органов самоуправления в домах. Осенью 1918 года началось преобразование домовых комитетов в домовые комитеты бедноты12 А в середине 1919 года для прояснения механизма заселения квартир были разработаны специальные нормы. Наркомздрав РСФСР установил минимальную величину кубатуры воздуха, нужную человеку для полноценного функционирования, Из этой нормы родилась и норма жилой площади. Она составляла 8 кв.м на человека. Все, что превышало указанные метры, называлось излишками, которые заселялись теми, кто нуждался в жилье.

▼история торговца сеном⬍

Мой прадед по материнской линии Иван Павлович Николаев приехал в столицу Российской империи на рубеже XIX-XX веков.
В 1897 году он уже зарегистрирован в издании «Весь Петербург. Адресная и справочная книга г. Санкт-Петербурга» как житель столицы, занимающийся продажей сена. Правда, поселиться удалось в непрестижном районе столицы — «на Песках», между Староневским проспектом и Смольным собором К 1910 году торговое дело прадеда пошло успешно, он занялся оптовыми поставками фуража. Накопления позволили ему возвести на тогда еще дешевой земле в районе Путиловского завода четырехэтажный дом с большим дворовым флигелем*
Дом 19 по Балтийской улице. Санкт-Петербург. Личный архив Н. Б. Лебиной
квартиры в которых сдавались внаем инженерам, мастерам и рабочим-путиловцам. Здание, построенное в стиле модерн, на Балтийской улице существует и по сей день.
Этот район давно перестал быть окраиной Петербурга, но улица осталась относительно тихой и довольно зеленой. Квартира прадеда располагалась на третьем этаже. На крыше дома до 1990-х годов находился флюгер, на котором было выковано «И. Павлов-Николаев». До 1927 года новые власти Ивана Павловича не трогали. Он вполне вписался в обстановку нэпа и по-прежнему торговал фуражом, правда без былого размаха. Кроме того, как бывший заботливый домовладелец, прадед по желанию домового комитета, состоявшего из пУтиловцев, выполнял обязанности «завдома». Известно, что в августе 1921 года вышел декрет СНК РСФСР «Об управлении домами», согласно которому жильцы могли сами выбрать «заведующего домом»32. Но с 1926 года человек, находивший- Ся Нв этой должности, стал называться «управдомом», и в его компетенцию входило не только налаживание хозяйственной жизни в конкретном здании, но и учет военнообязанных контакты с органами НКВД, наблюдение за настроениями жильцов. Для такой деятельности прадед с его дореволюционным прошлым явно не подходил. В 1927 году Ивана Павловича Николаева вместе с женой выселили из дома. В конце 1920-х годов власть даже не пыталась создать иллюзию эгалитарного подхода к разделу недвижимости и имущества. В архивах я не обнаружила ничего схожего с «мебельными делами» 1918-1920-х годов. Ивана Павловича и Евдокию Алексеевну (мою прабабушку) в кратчайшие сроки принудили освободить квартиру. Часть вещей все же удалось раздать дочерям, которые к тому времени уже повыходили замуж и жили отдельно. Моя бабушка сумела сохранить несколько картин, когда-то украшавших гостиную и кабинет прадеда. Особенно он любил маленький пейзаж кисти тонкого и рано умершего живописца Николая Фокина (1869-1908). Картина висит теперь у нас с мужем в кабинете. Ивану Павловичу Николаеву дали небольшую жилплощадь в дворницкой дома 32 на той же Балтийской улице. В 1931-м прадед умер. За четыре года он ни разу не прошел мимо построенного по его замыслу и желанию дома, обходил дворами, не желая тревожить прошлое... 

▼самоуплотнение, что это и когда оно было возможно⬍

Прабабушка после смерти мужа вынуждена была выехать из дворницкой и переселиться к дочерям в порядке «самоуплотнения», которое стало правовым инструментом нового этапа передела жилья.
Понятие «самоуплотнение» употреблялось в советском правовом поле и раньше. Первоначально оно даже противопоставлялось «уплотнению», осуществляемому официальными органами. В 1924 году, например, научным работникам было предоставлено право самостоятельно занимать освободившиеся комнаты в квартирах, где они проживали наряду с други' ми жильцами33. И в данном случае самоуплотнение, то есть заселение без участия властных инстанций, рассматривалось как некая социальная привилегия. Самоуплотнение как норма*
появившаяся в конце 1927 года в результате принятия целого ряда правовых документов34, толковалось по-иному: владельцы или съемщики квартиры и комнаты могли вселять к себе на излишки площади любого человека, даже не родственника. Излишком считалось все, что превышало санитарную норму, — 8 кв. м. Право на самоуплотнение необходимо было реализовать в течение трех недель. Затем вопрос о вселении на излишки площади решал не ее съемщик, а домоуправление. За исполнением постановления о самоуплотнении следили домовые комитеты. Их председатели докладывали о жилищной ситуации в районные советы и отделения милиции. Излишки площади были формальным основанием для вторжения представителей домкома и районных властей в любое жилое помещение. Насильственная реализация права на самоуплотнение, таким образом, сопровождалась контролем над всеми сторонами повседневной жизни граждан, и в первую очередь «лишенцев», то есть лиц, лишенных избирательных прав в Советской России. К ним, без сомнения, принадлежал и мой прадед. Некоторые квартировладельцы, предвидя возвращение «жилищного передела», решали самоуплотниться добровольно. Опережая решение властей, они подселяли к себе родственников или приличных знакомых. Татьяна Аксакова, дочь известного нумизмата и генеалога Александра Сиверса, вспоминала, как ей удалось найти в 1928 году жилье в центре Ленинграда. Хозяевам квартиры грозило уплотнение. И тогда они решили «самоуплотниться»: по рекомендации общих знакомых вселили к себе молодую интеллигентную женщину. Сосуществовать с ней было намного приятнее, чем с жильцами, предлагаемыми домоуправлением35. Но далеко не всегда ситуация разрешалась относительно безболезненно.

▼еще про уплотнение и самоуплотнение⬍

В апреле 1929 года ВЦИКиСНК РСФСР издали постановление «Об ограничении проживания лиц нетрудовых категорий в муниципализированных и национализированных домах и о выселении бывших домовладельцев из национализированных и муниципализированных домов»36 Уже в июле 1929 года людям, подлежащим выселению, вручили извещения о необходимости освободить жилплощадь. В случае неподчинения выселение происходило административным путем — нередко здесь случались настоящие трагедии, что нередко приобретало трагический оттенок. Руководитель отдела коммунального хозяйства одного из районов Ленинграда, отчитываясь в Ленгорисполкоме в сентябре 1929 года, рассказывал: «Приходит участковый надзиратель выселять старика, а с ним паралич случился. Звонит мне: как быть. Говорю, конечно, не выселять. Через четыре дня старик умер. Сам очистил помещение, освободил»37. Когда я увидела этот документ в Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга, наша семейная история стала для меня более понятной. В семьях моих двоюродных бабушек, в первую очередь Пелагеи Ивановны Евтишкиной (Николаевой), к началу 1930-х годов произошли печальные изменения. Ее муж Дмитрий Корнеевич Евтишкин, родители которого до революции имели некое обувное производство (пока мне не совсем ясно, какого уровня), в 1924 году возглавил кооперативное производственное товарищество «Быстроход». Но в 1927 году карьерный рост прекратился, а в 1930 году Коку Митю (так звала мама своего крестного) сослали на Соловки. Дальнейшая его судьба неизвестна, но вполне предсказуема. Пелагея Ивановна осталась с двумя дочками в квартире на 4-й Красноармейской улице. Площади было достаточно, чтобы реализовать право на самоуплотнение добровольно или насильственно. Предпочтение отдали первому варианту, и прабабушка переселилась к дочке в квартиру на 4-ю Красноармейскую. Там блокадной зимой 1942 года умерли и прабабушка Евдокия Алексеевна — бывшая домовладелица, и ее дочери — Пелагея Ивановна — когда-то обожаемая мужем, нэпманом-обувщиком Евтишкиным, сги нувшим в Соловках, и красавица Юлия Ивановна, в первом браке носившая известную в Петербурге фамилию Пурышева.
Це знаю, имел ли муж Юлии отношение к знаменитому монархисту и черносотенцу Аркадию Константиновичу Пурышеву, но бабушка упорно говорила, что только благодаря красоте сестры семья жениха смирилась с мезальянсом — женитьбой на дочери торговца фуражом.
Прабабушка и две мои двоюродные бабушки, как большинство умерших во время блокады, похоронены в братской могиле на Пискаревском кладбище. Примерно тогда же погибла от голода и генеральская вдова Евгения Александровна Сви- ньина, не пожелавшая покинуть родину, могилы мужа и сына и выехать за границу к дочерям. В 1919 году в кампанию по «уплотнению» ее выселили из собственной квартиры на Большом проспекте Петроградской стороны (дом 8о), а затем, через 10 лет, по праву на «самоуплотнение» загнали в крохотную, похожую на шкаф, комнату в большой коммуналке.

▼грабеж движимого имущества⬍

Незадолго до этого мою прабабушку выпустили из знаменитой «парилки». В 1931-1933 годах в Ленинграде (как и в других крупных городах) прошла кампания по «выколачиванию золота». Людей, как правило бывших торговцев — а именно торговцем был мой прадед Иван Павлович Николаев, к тому времени уже умерший, — держали в жарко натопленных помещениях, где приходилось стоять, тесно прижавшись друг к другу. Больше суток выдерживали немногие. Боясь попасть в «парилку», многие отдавали золото добровольно. Об этом, в частности, вспоминала литературовед Елена Скрябина. Ее начальник, комендант завода, неоднократно намекал молодой женщине, что ношение обручальных колец — буржуазный предрассудок и драгоценность следует сдать государству21. Сохранился эпизод с «парилкой» и в памяти нашей семьи. Моя прабабушка по материнской линии — вообще-то тверская крестьянка. Она ходила нищенкой по дворам, приглянулась сыну торжокского торговца сеном и вышла за него замуж. В начале 1930-х Евдокии Алексеевне было уже за шестьдесят. Она с трудом переносила духоту «парилки». Конвойный сжалился над старушкой — дал чурбачок и разрешил сесть у самой двери. Наверное, это ее и спасло. Золота уже в семье никакого уже не было. Единственное сохранившееся богатство — витую золотую цепь толщиной в палец и почти двухметровой длины — распилили на кусочки и от дали в Торгсин. Так удалось выкормить маминого двоюродного брата, родившегося в 1931 году.
...

Эмоциональная реакции на «уплотнение» у всех бывших владельцев недвижимости была одинаковой: они испытывали страх перед властными инициативами, а затем, конечно, и недовольство поведением «подселенцев». Ведь имущество, находившееся в квартире, описывалось и разделялось между въезжающими. «Жилищный передел» способствовал проявлению специфических черт революционной массы. В их числе немаловажное место занимала алчность — неуемная тяга к получению материальных благ. Слова «жадность» и «алчность» считаются синонимами в русском языке, однако второе из них, как представляется, имеет более агрессивный оттенок. Если жадность направлена скорее на сохранение собственного имущества, то алчность замешена на желании обладать тем, что принадлежит другим людям. Об этом свидетельствуют так называемые «мебельные дела», сохранившиеся, в частности, в фондах Центрального государственного архива Санкт-Петербурга (подробнее см. «Историк и антропологический поворот: общее и сугубо частное»). Однако, судя по произведениям художественной литературы, подобные документы сопровождали «жилищный передел» повсеместно. Герой романа «Двенадцать стульев» архивариус Коробейников из Старгорода просто присвоил себе архив «мебельных дел», в которых, как правило, хранились и описи имевшегося в брошенных квартирах имущества, и копии ордеров на выдачу мебели при заселении разделяемой жилой площади. Именно поэтому Остапу Бендеру так легко было навести справки о стульях мадам Петуховой.
Основой «мебельного» дела был так называемый «опросный лист жилотдела», куда в процессе акта «уплотнения» комиссии по вселению заносили сведения о размерах площади ее реальных владельцах, их местонахождении на момент появления в квартире новых жильцов и т. д. Как правило, люди, заполнявшие опросные листы, были до абсурда безграмотны
В описях часто можно встретить с трудом подвергающиеся расшифровке слова: «биджаг мужской» (пиджак), «жулеп» (жилет), «кастум черный» (костюм) и уже совсем непонятное— «вязи дли звязу». Последний загадочный предмет удалось идентифицировать только после рбнаружения списка вещей, перепечатанного машинисткой Откдмхоза. Это оказались весы для взвешивания из ванной комнаты одной из квартир17. В Другой квартире были, согласно «мебельному делу», изъяты: «бажественных картин — 4; бальшая вешолка — 1; постоновка зонтиков — 1; тилифон — 1; итожерка—I»18.
Впечатляющее описание «экспроприации буржуйского имущества» в Крыму есть в романе Викентия Вересаева «В тупике»:
Женщины подошли к комодам и стали выдвигать ящики. Высокий с револьвером стоял среди комнаты. Другой мужчина, по виду рабочий, нерешительно толокся на месте. С револьвером сказал:
—    Товарищ, что ж вы? — Он повел рукой вокруг. — Выбирайте, берите себе, что приглянется. Вот, откройте сундук этот...
Женщины жадно выкладывали на диван стопочки батистовых женских рубашек и кальсон, шелковые чулки и пикейные юбки. Одна, постарше, с'желто-худым лицом работницы табачной фабрики, спросила нерешительно:
—    Товарищ, а зеркало можно взять?
—    Берите, берите, товарищ, чего стесняетесь? Видите, сколько зеркал. На что им столько! По три смены белья оставьте, а остальное все берите.
У женщины разгорались глаза. Младшая взяла с туалета две черепаховых гребенки, коробку с пудрой, блестящие ножницы <...> Женщины, с неприятными, жадными и преодолевающими стыд лицами, поспешно, как воровки, увязывали узлы19.
Власти все же пытались создать иллюзию справедливости при разделе и площади, и имущества. В Петрограде, например, вселявшиеся в пустующие квартиры пролетарии в 1918-1919 годах получали вещи по определенной норме. В декабре 1918 года въехавшая в квартиру на Каменноостровском проспекте служащая отдела народного образования Петроградского райсовета получила: два кресла, один письменный стол; один «гардероб» (шкаф для одежды. — Я.Я.); один книжный шкаф; один обеденный стол; один кухонный стол; десять стульев; одну вешалку; шесть мелких тарелок, шесть глубоких тарелок; шесть маленьких тарелок. Привлекает внимание, что в квартиру вселилось шесть человек. Мебели им было выдано довольно мало. Посудой также наделяли в соответствии с размером семьи: шестерым полагалось всего 18 тарелок20. Сверхнормативное имущество комиссии по вселению передавали на специальные вещевые склады. Подразумевалось, что в дальнейшем власти будут выдавать имущество из складов по ордерам, а также возвращать часть вещей, жизненно необходимых их владельцам. Такие случаи были вполне реальными. Генерал Алексей Потапов, примкнувший к большевикам, в декабре 1917 года по командировке Наркомата иностранных дел выехал в Китай и США. После возвращения в Петроград он обнаружил в своей квартире жильцов, бесцеремонно пользовавшихся его вещами. После вмешательства представителя Наркоминдела, зафиксировавшего в своем письме, что «деятельность Потапова признана Советской властью крайне полезной», генералу удалось вернуть себе часть личного имущества, находившегося на складе «конфиската»21. В более сложном положении оказался бывший ректор Политехнического института, ученый-физик князь Андрей Гагарин. Его семья находилась в это время в родовом имении, сам он выехал ненадолго в Москву, куда была отправлена большая часть научно-исследовательского оборудования Научно-экспериментального физического института. Опустевшая на короткое время квартира мгновенно подверглась вскрытию. Оставшиеся после раздела по нормам, соответствующим представлениям военного коммунизма, вещи оказались на специальном складе. Гагарин, вполне лояльный к советской власти, обратился в конфликтную комиссию при Жилищном отделе Петросовета с просьбой выдать ему и его семье (жене и пятерым детям) конфискованные при вскрыли квартиры одежду, обувь и белье, так как «без этих предметов нельзя обходиться». Но надежды ученого не оправдались. Из квартиры, занимаемой князем Гагариным, исчезли несколько набросков детских головок, написанных Карлом Брюлловым, «Портрет мальчика» кисти Константина Маковского, некая картина Рембрандта (в описи имущества она называется «Старик, беседующий с мальчиком»). «Кроме вещей, поименованных в моей описи, — писал в конфликтный отдел Гагарин, — взят весьма ценный редкий рукописный голландский молитвенник (Micel) с бесценными миниатюрными изображениями из Св. Евангелия и орнаментами на пергаменте»22. Упоминание об этих уникальных по стоимости предметах вызвало раздражение властных структур районного масштаба. Их эмоции вылились в гневное письмо, направленное в феврале 1919 года в Президиум ЦИК. Авторы послания называли имущество Гагарина «награбленным от рабочего класса» и, следовательно, не подлежащим возврату, самого же законного владельца окрестили «проходимцем»23. Кроме того, составители письма с гордостью заявляли: «Да, мы грабители, ограбили буржуазию и заставили ее скитаться и приискивать себе работу, а не жить за счет народа»24. Бытовая алчность люмпенизированных слоев городского населения, таким образом, в определенной мере регулировалась властными структурами с помощью норм раздела имущества в ходе уплотнения. Однако нередко к жадности конкретных новых жильцов присовокуплялась и классовая ненависть административных органов, руководивших «жилищным переделом» и экспроприацией имущества «экспроприаторов».
После перехода к нэпу власти пришлось отказаться от идеи тотальной муниципализации и ввести «новую жилищ- ную политику». В стране возникала реальная перспектива возвращения части зданий и квартир бывшим собственникам. А к лету 1922 года были разрешены и сделки с недвижимостью, что означало признание частной собственности на жилые строения. В городах уменьшалось количество так называемых коммунальных домов. В годы нэпа в городах воз родился институт квартирохозяев и даже домохозяев, имевших право сдавать или продавать жилую площадь. Это было признаком наличия в советской действительности элементов нормального общества либеральной модели. Известный историк-востоковед Игорь Дьяконов вспоминал, как его семья вернулась в Ленинград из служебной зарубежной командировки в разгар нэпа и озаботилась поиском жилья. Мемуарист писал: «Между тем наконец была снята квартира (тогда это еще было можно)»25. Вновь появившиеся собственники недвижимости могли выбирать себе подходящих съемщиков. Приличная семья Дьяконовых, конечно, больше устраивала хозяев дома, чем прежние жильцы — «нечесаный пропойца, обихаживаемый отчаявшейся женой», расплодившие к тому же в квартире мириады блох26.

▼результаты выселения "лишенцев"⬍

В целом в Ленинграде кампания по выселению лишенцев была завершена к октябрю 1929 года38. Жилищные условия многих горожан значительно ухудшились. Обследование, проведенное, например, ленинградским областным статотделом, выявило, что в 1927 году «на жилой площади муниципальных владений Ленинграда проживало 26,5 тыс. лиц с нетрудовыми доходами. Занимали эти люди 223000 кв.м (8,3 кв.м на душу). В 1929 году они уже занимают 160000 кв.м»39. В отношении этой части городского населения не соблюдались даже элементарные нормы расселения. Притеснения, разумеется, вызывали гнев у людей. В секретных сводках Ленинградского О ГПУ, поступивших в 1929 году в обком ВКП(б), была отмечена возросшая враждебность «самоуплотняемых лишенцев»40. Но притеснения «бывших» не могли разрешить нараставший и в стране и в Ленинграде жилищный кризис, который стал перманентным явлением советской повседневности.

Все цитаты из книги Н. Б. Лебиной «Пассажиры колбасного поезда этюды к картине быта российского города: 1917-1991»
Еще, кстати, после этого становятся понятнее реалии персонажей обсуждавшегося "Собачьего сердца" (домовой комитет бедноты), а также персонажей "Двенадцати стульев" Ильфа и Петрова (архив "мебельных дел").

Отредактировано (2023-03-21 01:59:48)

Анон

Re: Историко-литературный салон

А кто ни будь поддерживает "передел квартир" сегодня?  Чтобы расселить гастрбайтеров, бомжей (многие из которых оказались на улице не по своей вине), алкоголиков снимающих углы во всяких гадюшниках (некоторые из них. получив жилплощадь, возможно изменят свои привычки), внутренних мигрантов из деревень и мелких городов  и т.п.
Или это иное?

Анон

Re: Историко-литературный салон

А кто ни будь поддерживает "передел квартир" сегодня?  Чтобы расселить гастрбайтеров, бомжей (многие из которых оказались на улице не по своей вине), алкоголиков снимающих углы во всяких гадюшниках (некоторые из них. получив жилплощадь, возможно изменят свои привычки), внутренних мигрантов из деревень и мелких городов  и т.п.
Или это иное?

Это иное, поскольку не имеет отношения ни к литературе, ни к истории.
Можешь в тред обустройства России с этим сходить.

Анон

Re: Историко-литературный салон

Это иное, поскольку не имеет отношения ни к литературе, ни к истории.

Это имеет отношение к современной истории.  Наверняка ужасная жизнь сегодняшних гастрбайтеров или  бомжей отражена и в литературе

Анон

Re: Историко-литературный салон

Наверняка ужасная жизнь сегодняшних гастрбайтеров или  бомжей отражена и в литературе

Кто что читал на эту тему?

Анон

Re: Историко-литературный салон

Эдуард Багиров: Гастарбайтер
Главгерой удивительный мудак, но читать, как он крутится в чужом враждебном мире было захватывающе.

Анон

Re: Историко-литературный салон

А кто ни будь поддерживает "передел квартир" сегодня?

Я - нет, ни в коем случае. Но я и передел того времени не поддерживаю.

Анон

Re: Историко-литературный салон

Но я и передел того времени не поддерживаю.

Я бы посмотрел, как большевики у власти остались бы, если бы одни граждане продолжили жить в десяти комнатах, а рабочие, ради которых типа всё затевалось, ночевали бы в конуре.

Анон

Re: Историко-литературный салон

Так может, большевикам и не стоило оставаться у власти? С их нежизнеспособной экономикой, которая завела страну в пиздец?

Анон

Re: Историко-литературный салон

Я бы посмотрел, как большевики у власти остались бы, если бы одни граждане продолжили жить в десяти комнатах, а рабочие, ради которых типа всё затевалось, ночевали бы в конуре.

Если цель "захватить власть для себя любой ценой" то несомненно. В этом случае с людьми (ради которых все типа затевалось)  можно творить все что угодно, лишь бы у власти удержаться

Анон

Re: Историко-литературный салон

нежизнеспособной экономикой

если ты про НЭП, то он был довольно успешен

Анон

Re: Историко-литературный салон

если ты про НЭП

Нет, я про все остальное.

Анон

Re: Историко-литературный салон

нежизнеспособной экономикой

если ты про НЭП, то он был довольно успешен

В том смысле, что лучше полного трындеца "военного коммунизма". Так то, стараниями Ленина и Ко, страна была отброшена на десятилетия назад, по сравнению с 1914.  Если представить, что (при продолжении политики НЭПа), в 41 также точно началась для СССР ВМВ, то это был бы гарантированный конец.
Если избежать войны - продолжающийся далее НЭП означал возвращение на старую капиталистическую дорогу, но с большим опозданием. Вариант это конечно лучший (в сравнении с тем что большевики устроили) - но как избежать войны?

Отредактировано (2023-03-21 12:57:13)

Анон

Re: Историко-литературный салон

Карамзин  Письмо сельского жителя (о причинах крестьянской бедности - как это представлял Карамзин)

▼Скрытый текст⬍

Я вырос там, где живу ныне. Путешествие и служба совершенно раззнакомили меня с деревнею; однако ж, сделавшись рано господином изрядного имения и будучи, смею сказать, напитан духом филантропических авторов, то есть ненавистию ко злоупотреблениям власти, я желал быть заочно благодетелем поселян моих: отдал им всю землю, довольствовался самым умеренным оброком, не хотел иметь в деревне ни управителя, ни приказчика, которые нередко бывают хуже самых худых господ, и с удовольствием искреннего человеколюбия написал к крестьянам: «Добрые земледельцы! Сами изберите себе начальника для порядка, живите мирно, будьте трудолюбивы и считайте меня своим верным заступником во всяком притеснении». Возвращаясь наконец к пенатам родины, чтобы умереть там, где начал жить, я сердечно утешался приятною мыслию, что найду деревню свою в цветущем состоянии; как поэт воображал богатые нивы, пажити, полные житницы, избыток, благоденствие и сочинял уже в голове своей письмо к какому-нибудь русскому журналисту о счастливых плодах свободы, данной мною крестьянам… Приезжаю и нахожу бедность, поля, весьма худо обработанные, житницы пустые, хижины гниющие!.. С горестным удивлением призываю к себе стариков, которых имена были мне еще с ребячества памятны, – расспрашиваю их и наконец узнаю истину! Покойный отец мой, живучи сам в деревне, смотрел не только за своими, но и за крестьянскими полями: хотел, чтобы и те и другие были хорошо обработаны, – и в нашей деревне хлеб родился лучше, нежели во многих других; господин богател, и земледельцы не беднели. Воля, мною им данная, обратилась для них в величайшее зло: то есть в волю лениться и предаваться гнусному пороку пьянства, дошедшему с некоторого времени до ужасной крайности как в нашей, так и в других губерниях. .... Я постращал сих господ (продавцов водки), что скоро выдам книгу о вреде его для государства и нравов, если они не избавят нашей деревни от своей вывески. Жестокая угроза и 1000 рублей убедили их исполнить это желание. Вот первый мой подвиг для блага земледельцев!
Землю мою отдавали они внаймы и брали пять рублей за десятину, которая может принести от 30 до 40, – но с трудом, а им не хотелось и для своей выгоды работать. Я возобновил господскую пашню, сделался самым усердным экономом, начал входить во все подробности, наделил бедных всем нужным для хозяйства, объявил войну ленивым, но войну не кровопролитную; вместе с ними на полях встречал и провожал солнце; хотел, чтобы они и для себя так же старательно трудились, вовремя пахали и сеяли; требовал от них строгого отчета и в нерабочих днях; перестроил всю деревню самым удобнейшим образом; ввел по возможности опрятность, чистоту в их избах, не столько приятную для глаз, сколько нужную для сохранения жизни и здоровья. Наконец, – без всяких английских мудростей, без всяких хитрых машин, не усыпая земли ни золою, ни известкою, ни толчеными костями, – смею похвалиться, что и друзья земледелия и друзья человечества могут с удовольствием взглянуть на мои поля, село и жителей его. Всего же более похвалюсь тем, что крестьяне благодарят меня за нынешнюю свою трезвость и работливость, видя счастливые плоды их: из бедных они сделались зажиточными; имеют хлеб, лошадей, скотоводство и надежду быть со временем сельскими богачами. Один опыт мог уверить их в счастии трудолюбия. Принудьте злого делать добро: отвечаю, что он скоро полюбит его. Заставьте ленивого работать: он скоро удивится своей прежней ненависти к трудам. Сократ называл добродетель знанием: всякий порок можно назвать невежеством, – ибо он есть слепота ума; ибо в нем гораздо более страдания, нежели приятности....
Иностранные путешественники, видя в России беспечную леность крестьянина, обыкновенно приписывают ее так называемому рабству. «Как ему охотно трудиться (говорят сии господа), когда помещик может всегда отнять у него имущество?» Но смею уверить их, что такая философия никогда не входила в голову нашим земледельцам: они ленивы от природы,  от навыка, от незнания выгод трудолюбия. Какой господин, в самом деле, отнимает у крестьян хлеб, лошадей и другую собственность? И разве нет между ими богатых и промышленных? Достойно замечания, что нерадивые всегда приписывают избыток работящих не трудам их, а счастию! Иностранные глубокомысленные политики, говоря о России, знают все, кроме России.

Я рассуждал так же в городском кабинете своем; но в деревне переменил мысли. У нас много вольных крестьян: но лучше ли господских они обработывают землю? по большей части напротив. С некоторого времени хлебопашество во всех губерниях приходит в лучшее состояние: от чего же? От старания помещиков: плоды их экономии, их смотрения наделяют изобилием рынки столиц. Если бы они, приняв совет иностранных филантропов, все сделали то же, что я прежде делал: наложили на крестьян оброк, отдали им всю землю и сами навсегда уехали в город, то я уверен, что на другой год пришло бы гораздо менее хлебных барок как в Москву, так и в Петербург. Не знаю, что вышло бы через пятьдесят или сто лет: время, конечно, имеет благотворные действия; но первые годы, без сомнения, поколебали бы систему мудрых английских, французских и немецких голов. Она хороша, если бы мы, приняв ее, могли заснуть с Эпименидом по крайней мере на целый век; но всякий из нас хочет жить хорошо, спокойно и счастливо ныне, завтра и так далее.

Отредактировано (2023-03-22 10:55:52)