Главный герой по имени Макс возвращается вечером с работы и решает срезать дорогу через пустырь.
Пассажиры споро семенили по тротуару вдоль дороги, время от времени одаривая его удивленно-неодобрительными взглядами — кто же ночью прется через поле? Или на железку напорешься, или в яму угодишь.
Но Макс в тот вечер был слишком голоден, слишком продрог на октябрьском ветру и слишком хотел спать. Если можно было сэкономить хотя бы десять минут — он готов был идти напрямик хоть через геенну огненную. Нужно только внимательнее смотреть по сторонам.
Ну, переть в темноте через пустырь с железяками, действительно странно, это и дольше, и энергозатратнее, по пересеченной-то местности, но будем считать, что главный герой имеет право на маленькие странности.
На середине пути Макс слышит какой-то звук. Ближайшая к нему куча строительного мусора начинает шуршать, потом сдвигается и обваливается, а потом из нее раздается зловещее хрюканье.
акие звуки вполне мог издавать какой-нибудь кабан или другое крупное животное. Любое желание юморить тут же пропало, хотелось рвануть с места и бежать — туда, к огням домов и живым людям, но парень не мог сдвинуться с места, пока мусор продолжал ссыпаться вниз и из темноты на него не уставился тускло поблескивающий глаз.
Макс уже собрался бежать, но хрюканье перешло в жалобный писк, и он обнаружил, что из-под мусорной кучи пытается выбраться собака.
Забегая вперед заметим, что секрет хрюканья дальше нигде не раскрывается. Кто хрюкал, зачем? Была ли это собака? Хрюканье - это как асбест из рассказа про Эвелину, возникает и исчезает, оставив читателя в недоумении.
Но Максу уже не до звуков, ему жалко собаку, и он помогает ей освободиться.
Раскопав немного вокруг головы — шерстка животного казалась серой из-за налипшей грязи — Макс попытался вытянуть песика наружу, но ничего не вышло — казалось, что-то держало беднягу там, изнутри. Осмотрев повнимательнее ошейник, он невольно выругался:
- Суки! Какие же все-таки суки!
Теперь сомнений не было никаких — собаку похоронили заживо абсолютно намеренно. От строгого металлического ошейника вглубь насыпи тянулась цепь в палец толщиной. Какая же мразь была способна такую подлость? Кем нужно быть, чтобы совершить это бесчеловечное предательство, глядя в глаза питомцу, что безоговорочно доверяет тебе? Как можно было потом просто забрать лопату и уйти, обрекая животное на долгую и мучительную смерть?
- Держись, друг, немного осталось!
Продолжая ругаться, Макс с трудом вытаскивает несчастное животное и несет на руках по направлению к дороге.
Машины одна за другой проезжали мимо, насмешливо помигивая вслед стоп-сигналами. Можно было бы, конечно, идти пешком до ветеринарки, но бульдог своим чудовищным весом пригибал к земле, а животному явно требовалась немедленная медицинская помощь. Макс был готов уже выбежать на дорогу, когда какая-то старая «Девятка» затормозила у обочины.
Пассажирская дверь открылась и пожилой толстомордый армянин хрипло огласил условия:
- Возьму только если по пути. Домой еду.
- Выручай, командир, - денег у Макса с собой не было, оставался лишь шанс на доброе сердце водителя, - Псу срочно в ветеринарку нужно. Пострадал сильно.
- Садись!
Тут же оказывается, что у Макса нет денег, но водитель соглашается довезти его бесплатно.
В ту секунду на глазах у Макса выступили слезы — от великодушия армянского водителя, и от жалости к несчастному бульдогу, что тяжело всхрапывал, лежа у него на коленях.
А вот у меня на глазах слезы не выступили, вместо этого я задумался. Макс едет с работы домой. Это значит, что он не бомж и получает зарплату. Действие, как выяснится чуть позже, происходит в ближнем подмосковье, в жилом районе. Ну, сколько может стоить такси до ближайшей ветеринарки? 200-300 рублей? Почему у, вроде бы, вменяемого человека до такой степени нет денег?
Я понимаю, что Герман давно не в России, а в Европе совсем другие расценки на такси, но уже с этого момента появляются первые подозрения на всратость.
Ветеринар их тоже приняла бесплатно. Стоило дебелой тетке в халате, курившей у входа в клинику завидеть несчастного пса на руках у Макса, как она швырнула сигарету прямо под ноги, не подходя к урне, и, уже ныряя в дверь, бросила за спину:
- Заноси сразу ко мне!
Пропустив парня с бульдогом вне очереди, она тут же водрузила «пациента» на столик и принялась осматривать.
- Тяжелый он, как камней набили! Кило двадцать, не меньше. Рентген делать надо…
И точно. И приняла бесплатно, и рентген бесплатно сделала. Это что, первая притащенная безденежным владельцем собака, которую она видит?
Попутно выясняется, что одного глаза у собаки нет, но травма старая, глазница давно заросла.
После осмотра и процедур ветеринар, закуривая очередную сигарету — теперь прямо в процедурной — не терпящим возражения тоном выговаривала Максу:
- Смотрите, молодой человек, бульдоги — собаки очень хрупкие. Дисплазия таза, аллергические реакции, коллапсы легких — ждет всех владельцев брахиоцефалов без исключения. Я не нашла ни чипа, ни татуировки питомника, так что о возрасте могу судить только по зубам. Псу не меньше восьми лет, не кастрированный. На задних лапах я нашла пару старых переломов — это вам тоже стоит знать. Закопанный он, к счастью, пробыл недолго — вы вовремя оказались рядом, - женщина в два раза больше Макса вдруг всхлипнула и сурово прошипела, - Сама бы закопала суку… Извините. В общем, пес в общем и целом здоров. В ближайшее время рекомендую обильное питье и… Последите за ним пару дней. С работы возьмите отгул. Все-таки мы в ответе за тех, кого приручили.
- Приручил? - ошарашенно спросил Макс. О том, что с собакой будет дальше он как-то не подумал.
Вот не люблю я слово "канцелярит", и понимаю, что со времен его появления многое поменялось, письменного текста вокруг стало больше, и люди иногда в разговорной речи заворачивают такие странные обороты, про которые легко можно сказать, что так не говорят... но здесь даже не канцелярит, вы попробуйте с первого раза быстро, в темпе разговорной речи произнести: "Дисплазия таза, аллергические реакции, коллапсы легких — ждет всех владельцев брахиоцефалов без исключения".
А можно использовать как скороговорку, для тренировки дикции.
Ну, и незамутненность Макса, до которого только сейчас дошло, что собаку надо куда-то девать, доставляет отдельно.
- Спасли. Вы, считай, подарили жизнь — ответственность в таком случае в два раза больше. Вы ему теперь как отец. В общем, сейчас я вам напишу, какой корм ему лучше подойдет, и вот, витамины… И номер мой запишите. Мало ли что — звоните в любое время. Я сама позвоню через недельку — узнаю, как вы справляетесь. Смотрите мне, не загубите собаку! Она через такое прошла…
Выходя из ветклиники с песиком на руках, Макс осознал, что теперь у него есть Друг. А у Друга есть он.
Случилось чудо. Друг спас друга. А ветеринар не только работает бесплатно, но и готова отвечать на любые вопросы в любое время. Тоже бесплатно. Незамутненность автора не знает границ.
Перво-наперво парень отмыл бульдога и выяснил, что тот — огненно-рыжий, точно осення листва. После, вывалив корм в тарелку — собачьих мисок дома не было — Макс уселся за компьютер и принялся гуглить. Друг, бедняга, так обессилел, что свалился по-куриному перед миской и слизывал влажные мясные комочки розовым языком-лопатой. До этого песик выпил почти целую бутылку воды, купленную по дороге домой вместе с кормом — пришлось умолять продавщицу отпустить в долг.
Главный герой продолжает попрошайничать. Ну ладно, корм, но на бутылку воды-то у него 50 рублей не нашлось? К тому же странно, что нечеловечески добрый ветеринар не напоила пса прямо в ветеринарке, ей рентген бесплатный было сделать не жалко, а воды она пожалела?
Дальше идут несколько не особо примечательных абзацев, в которых Друг осваивается у Макса дома и проявляет живость характера и сообразительность.
За какие-то пару месяцев бульдог действительно стал для Макса настоящим другом. Двуногих друзей после переезда в Подмосковье у него почти не осталось — поначалу общение с ними протекало в интернете, да так и затухло. Коллеги по работе перешептывались за спиной, называя парня «лимитой», разве что за исключением белокурой девчонки-стажера. Та тоже была из небольшого города и временами понимающе улыбалась Максу. Для новых знакомств у него не оставалось ни времени, ни желания.
Аноны, вы когда в последний раз слышали слово "лимита"? Я старше автора, но не застал его в бытовом употреблении, видел только в статьях про СССР. Но даже если не цепляться к слову, сейчас в Москве, наверное, вообще нельзя найти организацию, где работали бы одни москвичи.
В общем, странно.
Так, год за годом Макс с Другом становились все ближе, притирались, играли, гуляли. Умный пес ждал его у выхода из магазина, научился сам напоминать, что пора наполнить миски водой и едой. Спали они в одной кровати — так повелось с самого начала, а позже Максу и не пришло в голову озаботиться собачьей лежанкой. В конце концов, шерсти от короткошерстного бульдога на постельном белье почти не оставалось.
С возрастом бульдога ветеринар явно ошиблась, как и с «хрупкостью» породы — Друг с годами не только не терял своего щенячьего задора, но и вовсе даже ни разу не болел. Даже та же женщина-ветеринар, пришедшая полгода спустя проведать своего пациента, удивилась:
- Никогда в жизни не видела такого здорового бульдога.
В общем, жили себе друзья прекрасно и замечательно, один только раз произошло нечто странное.
Макс гулял с Другом по битцевскому парку, и забрел в какие-то странные ебеня.
Заметил он это лишь, когда стемнело и парень осознал, что вокруг нет фонарей. То, что он поначалу принимал за столбы, оказалось огромными деревянными идолами. Макс и раньше слышал об этом месте — Лысая Гора была в далеком прошлом языческим капищем, где древние славяне устраивали кровавые оргии и даже совершали человеческие жертвоприношения. Суровые, высеченные на бревнах бородачи казались почти живыми в этих обманчивых сумерках.
Ну, с почином нас. Во время чтений мы уже побывали в инфернальном Чертанове, добро пожаловать в языческую Битцу, славную кровавыми оргиями.
Друг, между тем, куда-то исчез, но быстро вернулся, грозно рыча. И рычать было на кого.
- Алчу… - неведомое нечто неверно раставляло ударения и интонации, отчего казалось, будто магнитофон зажевал пленку, - Алчу… Ядь плоть… Треба моя… Где треба? Лета, года… Нет требы…
И в ту секунду сковало Макса по рукам и ногам безотчетным ужасом, когда его глазам предстало нечто, отделившееся от столба-идола. Чем-то отдаленно оно напоминало изображение, высеченное на столбе — заросшее спутанной седой бородой лицо, хрящеватый длинный нос, тощее, с торчащими ребрами, угольно-черное тело и огромные, навыкате глаза, светящиеся ярким, неземным светом. Не сразу взгляд Макса выхватил огромный тесак в одной руке создания и кажущееся неестественно маленьким в гигантской лапище корытце с бурыми подтеками в другой.
Макс пытается убежать, но голодная хтонь несколько раз исчезает и появляется прямо перед ним.
- Друг… - прошептал Макс. Он понимал, что конец настал им обоим, и лишь надеялся, что ночной кошмар перейдет сразу к основному блюду, побрезговав апперетивом.
Идолище замахнулось огромным тесаком на песика и тут произошло несколько вещей. В воздух взлетели искры. Раздался лязг железа о железо. Скрипнула несмазанной дверью тварь, удивленно протянув:
- Фамилиар…
Мускулистый волосатый уродец держал в хватке острых железных когтей лезвие гигантского тесака, дрожа от напряжения. Коренастый, рыжий — точь-в-точь как Друг — он был вполовину ниже идолища, больше всего похожий на жуткого карлика. На заросшем шерстью лице зубастой улыбкой расползался от уха до уха рот, а посреди лба оранжево посверкивал единственный глаз.
Дальше начинается мортал комбат, уродец отражает удары, не всегда успешно, но ему удается продержаться до первых лучей солнца, при появлении которых потрепанное идолище исчезает.
- Да что у вас вечно все не слава Богу! - восклицала дебелая тетка-ветеринар, раскладывая хирургические инструменты, - Ну как вы так умудрились?
- Бродячие собаки! - соврал Макс, оглядывая себя — весь зелено-красный от травы и собачьей крови. Друг лежал на операционном столе такой маленький и беззащитный и совсем не дышал. Огромные порезы нанесенные тесаком на тельце бульдога казались теперь еще больше. Сизые кишочки свисали с операционного стола, уже сухие — почти всю кровь песик потерял по дороге.
- Не знаю, что тут можно сделать! - качала головой ветеринар, закуривая прямо в помещении.
- Сделайте все, что можно! - умолял Макс, понимая, что именно это создание спасло ему жизнь.
Друг остается в живых и довольно быстро приходит в себя, а Макс, немного порефлексировав на предмет его странного превращения, решает, что лучше об этом никому не говорить, чтобы не приняли за психа, и продолжает жить обычной жизнью.
Тем более, вскоре Максу стало вовсе не до этого. Та белокурая девчонка-стажер, перешедшая теперь на полную ставку, заняла в его мыслях куда больше места. Люба — так ее звали — оказалась скромной, милой девушкой, тоже приехавшей из небольшого северного городка и друзьями в Москве так и не обзавелась.
Роман с Любой успешно закручивается, и, в какой-то момент, возникает необходимость познакомить ее с Другом.
- Какой милый! - пискнула девушка, наклоняясь навстречу дружелюбно семенящему к ней бульдогу, - Не кусается?
- Да ни в жизнь! Можешь погладить!
И песик уже тянул круглую башку под миниатюрную ладонь девушки, когда та нагнулась пониже, и с небольших аккуратных грудей прямо на морду бульдогу спикировал маленький нательный крестик. Мгновенно раздалось жуткое шипение, точно кто-то отдавил хвост кошке, а следом — женский крик. В мгновение ока Друг, пробуксовав лапами по ламинату, скрылся в комнате и забился под диван.
В общем, знакомство не задалось.
Несмотря на это, Люба бывает у Макса все чаще, потом переезжает. Друг все это время прячется от нее по углам.
В один прекрасный день Люба объявляет, что беременна, и счастливые влюбленные женятся по залету. На горизонте появляются теща и тесть.
Пузатая Люба расхаживала хозяйкой положения по квартире, раздавала команды и усиленно чихала, симулируя аллергию на собачью шерсть. Друга все чаще запирали в ванной или на балконе — пока тепло, чтобы не нервировать будущую мать. «Он так на меня смотрит, будто съест.. И эта пустая глазница — жуть!» - жаловалась она теще Макса, переехавшей на время Любиной беременности в Подмосковье. Хотя она и остановилась на съемной квартире вместе с тестем, почти все время она проводила дома у молодой семьи. И бульдог ей, конечно же, тоже не нравился - «Будто мордой об стену приложили. Не собака, а бес какой-то!»
Ну, в общем, понятно. Друга на бябу променял. Пока еще не совсем променял, но уже заметно, к чему идет.
Родился ребенок.
На крещение поехали все вместе. Друга, разумеется, брать с собой было нельзя — Макс об этом даже не заикался. Если уж ЗАГС и кафе забраковали бульдога — что уж говорить о церкви. Пузатый поп тряс кисточкой, густо басил непонятными словами и макал визжащего младенца в купель — точно креветку в соус.
Когда семейство в полном составе — тесть с тещей, Макс, Люба и Макар вернулись домой, Друга видно нигде не было. Уйдя на кухню праздновать крещение, они оставили малыша в кроватке над диваном — тот переживал стресс наилучшим образом, как это умеют только младенцы — крепко спал. На тоненькой шейке болтался шнурок с маленьким золотым крестиком.
Семейство расположилось за столом и отмечает крестины, Люба пилит супруга за бытовой идиотизм и неумение забить гвоздь, как вдруг, на середине беседы...
Макс не сразу понял, почему осеклась и побледнела Люба, приблизившись цветом к свежевыкрашенной стене у нее за спиной. Лишь, спустя секунду он услышал рычание и крик Макара из соседней комнаты. Вскочив было с места, он хотел побежать на крики, но его опередил тесть, оттерев к стене и первым ввалившись в детскую. Уже из-за его спины Макс увидел, как бульдог заползает обратно под диван, а в кроватке, отчаянно суча конечностями, верещит Макар.
- Монстр! Чудовище! Ты посмотри, что он натворил! Ты посмотри! - визжала Люба Максу на ухо, тыкая младенца тому в лицо так близко, что посмотреть никак не получалось. Немного отклонившись, он все же разглядел красноватые следы от собачьих когтей на плече сына и лиловый след от шнурка на шее. Крестика на ней уже не было, - Он мог его сожрать! Ты понимаешь? Сожрать моего ребенка!
- Это и мой ребенок… - попытался оправдаться Макс, но запнулся, получив от тестя неожиданно сильный подзатыльник.
- Ты че, пацан? Ты че? - допытывался тот.
В общем, терпила Макс, после подзатыльника получает еще и ультиматум.
- В прямом! Избавься! Сейчас же! Побудь мужиком хоть раз в жизни и прими мужское решение! Давай! Или он или я!
- Слушай, ладно… Давай я найду добрые руки или хотя бы приют…
- Сейча-а-ас же! - визжала Люба уже явно в истерике, - Уходи и с этой тварью не возвращайся!
Макс берет собаку и принимает мужское решение - выводит Друга в тот же Битцевский парк, отпускает поводок и смущенно говорит "Ну все, иди". Естественно, собака не уходит, а бежит следом за Максом.
Тогда Макс решает избавиться от Друга наверняка.
Почему он не звонит тот же тетке-ветеринару с просьбой оставить бульдога у нее, пока он не найдет другого хозяина? Почему не пытается пристроить... ну, если не в приют, то хоть в собачью гостиницу на время? Почему, в конце концов, не везет в ветеринарку усыплять?
Нет ответа. В комментах на мракопедии офигевший читатель пытается узнать, что это было и зачем, и автор даже отвечает.
Но сначала - последняя цитата.
Бульдог не пытался вырваться ни, когда Макс затягивал бечевку на его шее, ни, когда тот примотал ее к железной трубе, торчащей в овраге. Лишь, когда на мордочку и чувствительный глаз посыпались земля и песок, он начал беспокойно дергаться на веревке и жалобно потявкивать. Макс же, размазывая слезы по лицу, продолжал копать, отвечая, скорее, самому себе:
- Я не могу тебя оставить, ты же понимаешь… Макар, Любка… Теперь у меня они, а ты… Я не могу, понимаешь, не могу!
Когда последняя горка земли накрыла песика целиком, Макс упал на землю и разрыдался. Он катался по траве, царапал голову руками и повторял из раза в раз:
- Не могу! Не могу, понимаешь?
И песик понимал. Ведь он — настоящий верный Друг.
А теперь ответ автора про логику персонажа.
Ну гг по ходу рассказа вроде как немного понял, что собака непростая и просто так от нее не уйдешь. Да и убивать собаку - прям УБИВАТЬ - процесс грязный, болезненный, вредный для психики. А так вроде как... вернул, где взял.
Ну, то есть, он решил, что это не совсем собака, и закапывание в землю ей не повредит.
Оставим это на совести автора.
Так же, как и вообще всю ситуацию с НЕХом. Если это не собака, а мистический циклоп, зачем ему вообще хозяин-человек, тем более, такой мудила?
