— Вот.
Лю Цингэ водрузил на стол Главы Цанцюн ворох рваной ткани и почему-то сделал шаг назад. Очень широкий шаг назад.
— Что это, шиди?
— ...
— Шиди?..
— ...Шэнь Цинцю. — без обычной своей бескомпромиссной уверенности заявил Бог Войны, глядя в сторону.
— Шиди, это розыгрыш такой? — Глава поднял на Цингэ внимательный и строгий взгляд. Однако, тот совсем не выглядел довольным шуткой. Напротив, хорошо его знающий человек мог бы сказать, что Лю Цингэ едва ли не в панике.
Юэ Цинъюань смотрел на него в недоумении, но тот был серьезен. По мере того, как до Главы доходило, отчего ему так знакомы эти шелка цвета цин, недоумение в его глазах сменялось ужасом. Он поднял дрожащие руки и торопливо начал разматывать сверток.
В свертке оказался... пожалуй, кот. Кажется, покрупнее обычного, пепельно-серый, с украшенной тёмными узорами короткой шëрсткой и маленькими рожками. Большие уши с длинными жёсткими кисточками были прижаты к голове, на острой мордочке без труда читалось недовольство, а гибкий чешуйчатый хвост метался в ярости.
Глава Цанцюн не был знатоком животных, и предпочел назвать это котом. Но за много лет он хорошо наловчился разбираться в выражениях глаз Шэнь Цинцю, и этот взгляд точно не перепутал бы ни с чьим другим, пусть даже сейчас в нем было мало разума. Поэтому младшему боевому брату поверил сразу и безоговорочно.
— Больше некому. – подтвердил Бог Войны слегка севшим голосом, – У меня было искажение Ци. Я помню все урывками, но он там был. Кажется, пытался меня убить. Или помочь. А потом я очнулся и увидел... это.
Это, едва заслышав голос Лю Цингэ, привстало и угрожающе завыло на одной низкой ноте. Юэ Цинъюань спрятал владыку Байчжань от кота за широким рукавом и успокаивающе заворковал, опасаясь прикасаться.
— Лю-шиди, пожалуйста, позови сюда Му Цинфана. Но больше никому ни слова!
Цингэ, согласно склонив голову, вылетел вон будто только и ждал разрешения.
***
Му Цинфан очень торопился: ворвавшийся к нему в кабинет Лю Цингэ был в состоянии, близком к искажению, требовал немедленно отправиться к Главе Юэ, но наотрез отказывался говорить, в чем проблема. Главный лекарь был взволнован настолько, что влетел в кабинет шисюна без стука – и озадаченно застыл на пороге.
Юэ Цинъюань, с обычным своим благодушным выражением лица, гладил дремлющего у него на коленях кота. В глазах его плескалось искреннее, безграничное счастье.
— Вот! — сказал он, разведя руками.
— Шисюн?.. — Цинфан в недоумении переводил взгляд с кота на Главу и обратно. Не дождавшись ответа, уточнил вопрос, — Что-то произошло?
— Ох, шиди Лю толком не обьяснил, конечно. Видишь ли, это — Шэнь Цинцю.
— Шэнь Цинцю?!
— У шиди Лю было искажение Ци...
— Искажение Ци?! Когда?! – не поспевая за новостями, заметался лекарь.
— В пещерах Линси. Вероятно, Шэнь-шиди помог ему справиться, но... Что случилось дальше, нам неизвестно. Во всяком случае, Шэнь Цинцю ни в пещерах, ни на его пике нет, а этого... кота Лю-шиди обнаружил запутавшимся в одеждах Главы Цинцзин. Он замотал его понадежнее и отнëс сначала на свой пик, а потом ко мне. Сначала Ся... кот был испуган, шипел на Лю Цингэ, но после его ухода успокоился и — вот...
Глава Юэ снова развел руками, но тут же вернул одну на макушку кота, принявшись аккуратно почëсывать меж бархатных, чуть загнутых назад рожек.
Кот развернулся, потянулся, и продолжил сладко спать на коленях заклинателя. Рука лекаря сама потянулась к открытому брюшку, но в последний момент он сумел её удержать, коснувшись только лапы.
— А как у него с запасами Ци?
— Я не знаю, как проверить их у кота.
Му Цинфан задумался ненадолго, а потом начал говорить — медленно, тщательно подбирая и взвешивая каждое слово.
— Я слышал о подобном. Но только слышал, никогда не сталкивался сам. Такое может произойти в трёх случаях: либо амулет или проклятье, либо оставшийся в теле застарелый яд духовного или демонического животного, либо...
— Либо?
— Либо в жилах шисюна течёт демоническая кровь...
Они надолго замолчали, глядя на кота. Тот внезапно открыл глаза и внимательно уставился на Му Цинфана, нервно прядая ушами. На осторожно почесывающую живот руку Главы он и внимания не обращал.
— Нам необходим совет знатока. Шиди Тао возвращается завтра утром, я позову его.
Улыбка Юэ Цинъюаня стала вымученной:
— Я рассчитываю на тебя, шиди. Но пожалуйста — не рассказывай об этом больше никому.
— Конечно, Глава. Я всё понимаю.
***
— Ну и — вот! — закончил Му Цинфан пересказ эпопеи и Тао Цинтай, глава пика звероловов, уставился на кота с новым интересом, который густо мешался на его лице с недоверием, умилением, злорадством и бог знает чем ещё. Лицо его всегда было подвижным и эмоциональным. Коту, впрочем, всё это было до ночной жемчужины — сладко выспавшись на коленях Юэ Цинъюаня, он увлечëнно изучал окружающий мир. Его не заботило, что он обшерстил драгоценные расшитые шелка и наставил на них зацепок, устраиваясь и потягиваясь; окружающий мир уже потерпел сокрушительное поражение в виде изящных фарфоровых пиал с чаем, которые чем-то не глянулись новой ипостаси требовательного главы Цинцзин. Главу Юэ, впрочем, всë это тоже мало заботило — почти сутки он волновался только о том, чтобы не пошевелиться, а ещё — нормально ли, что уснувший шиди Шэнь ни на что не реагировал.
— Если шисюн подвергся искажению или отдал много Ци, то нет ничего удивительного, что он долго спал. Сон — это лучший природный способ восстановления сил. — успокоил его Му Цинфан.
Лю Цингэ, сидевший в дальнем углу комнаты, виновато посопел. Одновременно с этим из противоположного угла раздался сначала треск бумаги, затем грохот, и снова треск — Шэнь Цинцю с явным наслаждением раздирал ширму. Юэ Цинъюань смотрел на это с умилением — пëстро изукрашенная ширма была подарком Золотого Дворца, и никогда не нравилась главе Пика Искусств.
— Кошки могут спать до восьми палочек в сутки, — добавил мастер Тао, и, немного помолчав, продолжил, — А скальная котоящерица всё же больше кошка, чем ящерица.
— Котоящерица?! — почти синхронно переспросили Главы, скрестив взгляды на предмете собрания. Шэнь Цинцю, внезапно потеряв интерес к ширме, осторожно подошëл к столу и хмуро оглядел их в ответ.
Укротитель довольно закивал головой:
— Очень редкие, скрытные, почти неуловимые тв.. создания. От других кошачьих отличаются беспредельной гибкостью, прочнейшей шкурой и длинным раздвоенным языком, который сам по себе грозное оружие — он может при необходимости становиться острым, а ещë ядовит для заклинателей, и яд его сохраняется в меридианах очень долго.
— Как есть Шэнь Цинцю! — послышался из угла тихий, но твердый голос главы Байчжань. Юэ Цинъюань кинул на Бога Войны укоризненный взгляд, но тот смотрел строго на кота и воспитательный момент остался без внимания.
— Яд котоящерицы действительно может действовать подобным образом в случае искажения Ци – в моей библиотеке хранится запись о подобном происшествии. — продолжил Тао Цинтай, как ни в чем не бывало, — Правда, только одна, и ничего кроме самого факта превращения там не отмечено. Очевидно, шисюну повезло встретиться с ним когда-то, и — вот.
– Повезло?!
Тао Цинтай смущëнно улыбнулся:
– В юности я мечтал сам побыть котоящером. Уникальный опыт! Но за все годы обучения мне так и не удалось подобраться к ним достаточно близко.
– Попробуй его разозлить. – предложил Лю Цингэ. – Это несложно.
– В юности я ещё не был Главой Пика, – улыбка Тао Цинтая стала чуть натянутой.
Заклинатели снова помолчали, наблюдая, как жертва яда привалилась к бедру Юэ Цинъюаня, явно намереваясь подремать. Помявшись, Глава все же спросил:
— Му-шиди упоминал, что этот эффект возможен в случае, если в заклинателе течёт демоническая кровь... — со стороны Лю Цингэ послышался шорох. Кот вдруг тоже оживился — грациозно перетëк на стол, одной лапой встав в тушечницу, а когтями второй впившись в кисть, вздыбил шерсть и грозным немигающим взглядом уставился на Лю Цингэ.
— Не думаю. Во всяком случае, мне ничего неизвестно о полукровках людей и скальных котов. — рассмеялся Цинтай. — Едва ли такое возможно. А котоящерица — не демоническое животное.
— Что ещё о них известно?
— Их так сложно найти и поймать потому, что они хорошо чувствуют направленные на них намерения. Считается, что вот этими самыми рожками и улавливают. — на этих словах Юэ Цинъюань снова укоризненно посмотрел на Лю Цингэ. — Поэтому он и спал так сладко — не чувствовал угрозы. Но меня удивляет, что он такой маленький. Они довольно крупные.
— Детëныш?
Цинтай снова потянулся к коту и осторожно почесал макушку. Кот и ухом не повëл.
— Нет, шëрстка и рожки твердые, как у взрослого.
— Возможно, это связано с запасом Ци. Маленькое тело легче обеспечить силами, — вмешался Му Цинфан.
— Но что же нам делать?
— Гипотетически, когда его силы восстановятся — шисюн вернëт себе и подобающий размер, и человеческий облик. Тао Цинтай кивнул:
– В описанном случае было именно так. Но как долго они будут восстанавливаться — неизвестно.
– И мы всё ещё не можем исключать неправильно сработавший амулет или проклятье. — сказал лекарь, и Юэ снова посмурнел. Привлекать ещё и главу артефакторов отчаянно не хотелось.
— Мы немного подождем, — решил он. — Всё равно шиди ещё долго должен был медитировать в пещерах, а мне скоро придется отправиться на обсуждение Собрания Союза Бессмертных. Я не могу взять его с собой, поэтому рассчитываю на вас.
Главы трëх пиков переглянулись — с очень разными эмоциями в глазах.
***
— Вот. — Лю Цингэ протягивал главе лекарей объемный мешок, в котором что-то активно копошилось.
— Что это, шисюн? — Му Цинфан смотрел на мешок с подозрением, не торопясь взять дар Бога Войны в руки — и это тоже был многолетний опыт.
— Черепахи-прыгунки. Тао шиди сказал, он их ест. Ему же нужна свежая пища. И комнаты главы целее будут. Возможно.
Му Цинфан медленно переводил взгляд с одного своего шисюна на другого. Шисюн Лю насупился и прятал глаза. Шисюн Шэнь, с обычным для себя презрительным прищуром, наблюдал за ними с ветки дерева. Глава Пика Искусств быстро прибавлял в весе и размером стал уже выше колена взрослому человеку. Он с неизменным достоинством снисходил до аккуратно порезанных кусочков мяса, которые приносил глава звероловов, был вальяжен и лоснился; было сложно поверить, что он будет охотиться за сколь угодно прыгучими черепахами.
И было совершенно невозможно не попытаться проверить.
Лекарь вытащил из мешка увесистый "камешек" размером с небольшую тыковку и потряс им. Тварюшка издала мелодичную трель; уши шисюна стали торчком, а хвост нетерпеливо задергался. Му Цинфан снова потряс черепашку и бросил её в высокую траву под деревом. Кот напружинился и внимательно смотрел в это место, но никаких действий не предпринимал. Когда он уже было успокоился, тварюшка вдруг резко выпрыгнула из травы. Глава пика искусств грациозно сорвался с ветки и, в прыжке скогтив "орешек", рухнул в траву.
После отъезда Юэ Цинъюаня сообща было принято решение оставить Шэнь Цинцю в его покоях. Во-первых, в отсутствие Главы туда никто не будет приходить, во-вторых, ему было в целом нечего терять — мебель была уже ободрана, драгоценный фарфор побит, на полу всё ещё оставались следы художественно разлитой туши, а на стенах — отпечатки кошачьих лап. Выспавшийся и обласканный Шэнь Цинцю оказался неожиданно активным и игривым.
Поэтому Тао Цинтай очертил территорию вокруг резиденции специальным барьером, который был сообща признан достаточным для того, чтобы обезопасить окружающих, и дал двум главам его "ключ".
Но барьер работал, конечно, только для кота, пропуская людей, поэтому заклинатели то и дело сталкивались в доме главы, поначалу неловко улыбаясь и отводя глаза. Му Цинфан утверждал, что необходимо внимательно следить за здоровьем шисюна, Тао Цинтай — что это животное настолько редкое, что наблюдение за его повадками изрядно обогатит знания пика звероловов, а Лю Цингэ просто носил ему пойманных живых зверей. Иногда его ловили на "тренировках" с котом, из которых оба выходили несколько помятыми, но неизменно довольными.
— Если он будет помнить это, он тебя убьет, — сказал Тао Цинтай, глядя, как Шэнь Цинцю пытается полакомиться только что пойманным многоротым жабоежом.
— Нас. — невозмутимо и веско уронил Цингэ, и они продолжили наблюдение молча — ежедневные встречи в резиденции Главы под предлогом заботы о шисюне оказались неожиданно уютными и быстро вошли в привычку.
Но вскоре умиротворение было нарушено — со стороны главной площади послышался шум, а в ворота влетел главный лекарь, сообщивший о нападении демонов. Глава звероловов отправился на свой пик за подкреплением, а Бог Войны немедленно рванул к площади.
Запереть барьер они, разумеется, забыли.
***
Лю Цингэ в бешенстве скрежетал зубами. Несмотря на регулярные тренировки с Шэнь Цинцю, он не был особенно силëн в словесных поединках и сам не понял, как эта бесстыжая девица втянула его в договор на три боя. Следовало просто уничтожить их всех, но на главной площади Цюндин было множество учеников, включая его собственную сестру, и многие из них уже пострадали. Му Цинфан шепнул ему, что Тао Цинтай с учениками и питомцами на пути к Цюндин. Он привёл с собой Вэй Цинвэя, который справился с одноруким старейшиной без особого труда. А вот Лю Минъянь, самонадеянно вызвавшись противостоять Священной демонице, проиграла свой поединок.
Теперь сам Лю Цингэ вышел против огромного демона с каменным молотом и в шипованной броне, мысленно порадовавшись, что не вызвался раньше. Едва ли у кого другого были шансы — бесстыжая демоническая девица предупредила, что на шипах яд.
Тяньчуй оказался не то, чтобы опасным противником, но очень неудобным. Его размеры, даже с учетом ядовитой брони, предоставляли достаточно открытых мест для атаки — но не критической. Самым уязвимым местом была, как водится, голова, но тот научился ловко прикрывать её большим молотом, и добраться до нее мечом было сложно, да и смертельного исхода поединки не предполагали. Прославленный Бог Войны лишь скрежетал зубами, чувствуя себя посмешищем в своих попытках вывести противника – демона! – из строя, но не убить.
Затянувшийся поединок неожиданно был прерван низким протяжным воем, заставившим противников на секунду застыть на месте. Этого мгновения хватило, чтобы тëмное длинное тело, промелькнув молнией, взметнулось, цепляясь за шипы брони, к голове демона, после чего к вою добавился ещё и оглушающий рëв. Бог Войны увернулся от рухнувшего каменного молота и взлетел, занося меч, но ударить мешал неожиданный помощник — скальный котоящер, вопреки словам Главы звероловов вдруг ставший более ящером, чем котом. Демонический старейшина безуспешно пытался отодрать вцепившиеся в голову и плечи острые когти, пока длинный гибкий хвост беспорядочно метался, мешая нанести удар. Лю Цингэ подумал было, что дело неожиданно осложнилось — бесстыжая девица могла заявить, что поединок был нечестным. Но кот решил проблему сам, ловко извернувшись и воткнув длинный раздвоенный язык демону в глаз. Хриплый рëв резко оборвался, и огромный демон рухнул на колени лицом вниз, не отрывая рук от кота. Воздух прорезала высокая, неожиданно вигзливая нота, от которой заложило уши: Шэнь Цинцю придавило заднюю лапу.
Лю Цингэ бросился к нему, осторожно вытащил из-под демона, и подняв на руки, медленно обернулся к Ша Хуалин, которая уже открыла рот, собираяась сказать какую-то гадость.
— Ваш Старейшина ранил нашего... кота, — произнёс он невыразительным, не предвещающим ничего хорошего тоном.
).
а я и не знаю?