Вэнь Цюнлинь устало потер переносицу и выглянул в окно, по привычке слева направо обозревая неизменный пустырь, под завязку заросший бурьяном.
Любая приличная клиника уже давно бы его облагородила, устроила там рекреационную зону для пациентов… Вот только в любую приличную клинику теперь нечего было и соваться с фамилией «Вэнь», спасибо их дорогому двоюродному дядюшке с непомерными амбициями, попавшему в опалу и утащившему с собой на дно всю многочисленную родню.
Сам Вэнь Цюнлинь, честно говоря, и раньше никогда и не заглядывался на самые престижные вакансии, предпочитая не привлекать к себе лишнего внимания. А вот талантливую сестру, столько лет потратившую на передовые научные изыскания (минимум одна ежегодная публикация в «World Psychiatry» и самая высокая цитируемость среди китайских психологов и неврологов!), а теперь вынужденную прозябать на задворках, довольствоваться должностью обыкновенного заштатного психиатра и постоянно брать сверхурочные часы, ему было жаль почти до слез.
Впрочем, и самому Вэнь Цюнлиню не приходилось рассиживаться. Он отошел обратно к столу и принялся перебирать бланки, разыскивая карту следующего пациента – а их было почти вдвое больше, чем предполагали его должность и график, сотрудников здесь отчаянно не хватало, особенно квалифицированных врачей.
Вэнь Цюнлинь, если говорить откровенно, даже себя не считал достаточно компетентным, чтобы работать с доброй половиной своих клиентов: он специализировался в основном на тревожных расстройствах и фобиях. Это были состояния, на изучение которых он потратил больше всего времени и сил, «повидал изнутри» и понимал лучше всего – в детстве он сам был крайне застенчивым и неуверенным в себе ребенком, и даже излечиться от невротического заикания смог лишь перед поступлением в университет.
Однако среди его пациентов проблемы подходящего профиля имелись разве что у господина Не, художника из семьи потомственных военных, который панически боялся призыва в целом и огнестрельного оружия в частности (и постоянно уточнял, получит ли он отсрочку в связи с прохождением терапии). Еще был господин Сун с прогрессирующей мизофобией. А вот остальные… У склонного к драматизму и театральщине господина Мо наблюдалось истерическое расстройство личности. У господина Цзяна, недавно получившего семейный бизнес в наследство, были сплошные детские травмы, связанные с родителями и приемным старшим братом; болезненные комплексы и проблемы с самооценкой у господина Су тоже были родом из подростковых лет. Господин Цзинь, глава триады «пионов», держащих в страхе весь город, был отъявленным сексоголиком. Господин Лань, записавшийся к психотерапевту по настоянию брата совсем недавно, и вовсе сидел на приемах молча, односложно отвечал только на прямо поставленные вопросы и неодобрительно оглядывал кабинет, никак не помогая понять суть проблемы. Еще и центральная больница сбросила на них печально известного господина Сюэ, спутавшегося с триадами бывшего беспризорника, которому впору было диагностировать антисоциальное расстройство личности, в быту именуемое психопатией…
И все же самым любопытным оказался случай господина Вэя, ко встрече с которым Вэнь Цюнлинь сейчас и готовился.
В клинику Вэй Усянь («общительный, легковозбудимый, гиперактивный», привычно напомнил разум) обратился с подачи родственников, и Вэнь Цюнлинь поначалу обрадовался, что наконец пришел клиент его профиля – налицо был случай запущенной кинофобии.
Но это, вопреки ожиданиям, оказалось лишь вершиной айсберга.
От дверного проема раздалась бодрая дробь, в кабинет просунулась лохматая голова с наспех перехваченным резинкой пучком волос и жизнерадостно спросила:
– Доктор Вэнь, можно?
Вэнь Цюнлинь поспешил принять самый профессиональный вид, уселся за стол и жестом указал на просторное кресло по правую руку:
– Конечно, проходите, господин Вэй.
Тот вкатился внутрь целиком и немедленно растекся по креслу в лучших традициях домашних котов, приняв достаточно странную на вид, но явно крайне удобную по его личному мнению позу, и тем самым немедленно оживил стерильную сдержанность кабинета. Природа наделила Вэй Усяня бойким характером и редким обаянием, и со стороны иногда казалось, что даже неодушевленные предметы поддаются его харизме… Признаться, Вэнь Цюнлинь и себя порой ловил на том, что симпатизирует пациенту куда больше, чем пристало лечащему врачу – особенно после того, как этот невозможный человек как-то откопал его диссертацию, посвященную атихифобии у спортсменов-одиночников, и засыпал понравившимися цитатами и комплиментами... Он коротко вздохнул и поинтересовался самым нейтральным тоном, на какой был способен:
– Как прошла ваша неделя, господин Вэй?
– А, погода была не очень, так что я больше сидел дома – компас антикварный починил, скачал бесплатный курс «Каллиграфия и даосские обереги», – Вэй Усянь с комфортом потянулся и принялся перечислять дальше. – И прочитал столько интересного! Про «Лесянь чуань», вуду и небесные похороны я уже рассказывал, да? Ну, это все дремучая древность, а вот про что я позавчера нашел! Представляете, парочка дизайнеров из Лондона придумала выращивать на могилах деревья с человеческой ДНК! Ну, то есть, они там не просто так на костях вырастают, а именно с частичкой покойного на клеточном уровне, типа как кусочек его тела жить продолжает! Прикольно, правда? Было бы, конечно, куда веселее, если бы сознание так научились пересаживать – приходишь в себя, а ты яблоня, ха-ха…
Вэнь Цюнлинь кивал в нужных местах и делал пометки в блокноте. То, что Вэй Усянь питает нездоровый интерес как минимум к мемориалам и местам захоронений, он выяснил еще на первом сеансе. Но тогда посчитал, что это может быть лишь безобидной тафофилией (вероятно, берущей начало из подростковой увлеченности субкультурой готов – Вэй Усянь предпочитал черную одежду и украшения в виде крестов и черепов), и сосредоточился на казавшейся ему приоритетной боязни собак.
Кажется, совершенно напрасно – перевести разговор в это русло удавалось очень редко. А вот если дело касалось кладбищ…
– А, и еще в четверг мне приснился сон! – Вэй Усянь выпрямился и забарабанил пальцами по подлокотнику. – Яркий такой, будто я там был вживую! Знаете то ущелье за городом? Ну, про которое говорят, что там братская могила была в войну, и теперь призраки водятся? Так вот! Оно там все было затянуто каким-то смогом, сверху небо совсем темное, из-за облаков красный свет, а я вниз падаю, спиной вперед… Падаю-падаю, прямо там во сне подумал, что разобьюсь, надо что-то делать – и тут р-раз, завис в воздухе! И из тумана сразу костлявые руки тянутся, как в фильмах про зомби, но я почему-то знал, что они мне вреда не причинят, и как будто управлять ими мог… А они правда меня подхватили, стали так осторожненько опускать…
Вэнь Цюнлинь написал «фантазии о мертвецах» и обвел кружком, пометил рядом «скрытые желания» и поставил знак вопроса. Теперь он уже подозревал даже перверсию и патологическое влечение к смерти, грозящее перерасти в танатоманию. То, что среднестатистическому китайцу показалось бы тревожным или отвратительным – контакт с мертвым телом, разложение, смерть – Вэй Усянь воспринимал как нечто обыденное или даже приятное.
– …Как думаете, это было осознанное сновидение – ну, раз я перестал падать? У меня еще ни разу не было осознанных сновидений! Хотя, может, были, но я не запомнил, вечно всякие мелочи забываю… Говорят, можно себя проверить – прочитать что-то, надпись будет меняться… Но я во сне никогда не вспоминаю про это вовремя!..
– А как ваш разговор с братом, который вы планировали? – невзначай поинтересовался Вэнь Цюнлинь, пытаясь выжать из этой встречи хоть какую-то пользу и мысленно возвращаясь к последнему сеансу с господином Цзяном. Одна и та же ситуация, не дающая им покоя уже много лет, виделась братьям в совершенно разном свете, к тому же оба скрывали друг от друга информацию, без которой их полное примирение не представлялось возможным… И пока что все, что Вэнь Цюнлиню удалось сделать, не нарушая врачебную тайну – намекнуть их сестре, что регулярные семейные встречи могут оказаться весьма полезными. К сожалению, оба пациента предпочитали придерживаться тактики избегания и страдать в одиночестве.
– А, ну… На этой неделе не было удачного момента, – предсказуемо скомкано ответил Вэй Усянь и тут же вновь переключился на любимую тему. – А прикиньте, я бы правда мог повелевать мертвецами, как в том сне! Это же беспроигрышный вариант, мертвых всегда больше, чем живых – я вот все эрпэгэшки прохожу за некроманта, друзья говорят, что это читерство…
Вэнь Цюнлинь перелистнул страницу, написал «подобрать новый курс лекарств» и подчеркнул дважды. Здесь придется консультироваться с сестрой и записать этого «некроманта» на прием и к ней тоже – он наблюдал Вэй Усяня уже почти год и теперь с уверенность мог сказать, что у пациента имеется еще и биполярное расстройство. Сначала он предположил, что Вэй Усянь из тех редких счастливчиков, у которых повторяется только маниакальная стадия – тот всегда был бодрым, активным, увлекающимся, загорался тысячей идей, но редко доводил что-то до конца, тут же переключаясь на что-то поинтереснее. Но на пятый месяц наступила фаза депрессии – Вэй Усянь стал замыкаться в себе, на все вопросы отшучивался, порывался прекратить сеансы, похудел и явно имел проблемы со сном, судя по темным кругам вокруг глаз. Пришлось просить Вэнь Цин прописать ему подходящие антидепрессанты в добавок к нейролептикам, которые тот и так уже принимал. Прошло еще два с половиной месяца, прежде чем стал заметен хоть какой-то результат... А вот теперь, похоже, снова настало время маниакальной стадии, и нужно было сменить препарат.
– …И поднять кого угодно можно – хоть любимого хомячка, хоть родного прадедушку! – Вэй Усянь, активно жестикулируя, все рассуждал о своем, но вдруг сделал паузу и хитро взглянул на Вэнь Цюнлиня из-под челки. – Да вы не переживайте, доктор, я и вас бы воскресил, если бы вы вдруг умерли!
Вэнь Цюньлин поставил галочку напротив строчки «навязчивое состояние» и слабо улыбнулся, поднимая глаза на пациента:
– Спасибо, господин Вэй, я очень польщен.
– Да не вопрос, между друзьями какие счеты! – отмахнулся Вэй Усянь. – А вот Цзинь Гуаншаня я бы не стал поднимать, даже если бы мне миллион юаней пообещали – такой мерзкий тип, вот скажите, а?
Вэнь Цюнлинь кивнул со всей искренностью, жалея, что не может поддержать разговор на отвлеченные темы как следует, и подавил тяжелый вздох. По-хорошему, стоило бы передать Вэй Усяня другому врачу (хотя бы и сестре), раз уж они оба начинают видеть друг друга скорее приятелями… Но это был такой любопытный случай, и дело сдвинулось с мертвой точки – на три приема с пустой болтовней приходился один плодотворный, Вэй Усянь наконец согласился рассказывать о своем детстве до усыновления и смотреть видео со щенками…
Он записал Вэй Усяня на прием через неделю, надеясь, что к тому времени сможет обсудить его случай не только с сестрой, но и получить удаленную консультацию у кого-то из Пекина или Гуанчжоу. Обновил список упражнений – утренний просмотр фото с собаками в смешных костюмах, письма родственникам, которые не будут отправлены адресатам, подобрать двадцать любопытных фактов, которые никак не будут связаны со смертью и кладбищами...
Но его планам не суждено было осуществиться. За день до назначенной даты на территорию клиники поздним вечером вломились вооруженные «пионы» – некоторые, судя по поведению, были в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Задержавшийся на работе Вэнь Цюнлинь вышел на крыльцо навстречу слепящему свету фар и гневным окрикам, и это было последнее, что он запомнил.
***
… Сознание вернулось к нему внезапно и в полной мере, его словно подняли со дна, вытащили из ледяной воды и дали сделать первый глоток воздуха. Вэнь Цюнлинь распахнул глаза и попытался сесть.
Тело было одеревеневшим и непослушным, конечности казались чужими и едва поддавались контролю, хотя легкое покалывание в кончиках пальцев и давало надежду на восстановление чувствительности.
Пахло строительной пылью и свежей аэрозольной краской. Стоило взгляду Вэнь Цюнлиня сфокусироваться, как над ним тут же нависли два бледных лица. Оба оказались знакомыми – растрепанный Вэй Усянь с улыбкой до ушей и старшая сестра с покрасневшими глазами.
Вэнь Цюнлинь растерянно моргнул и огляделся. Кажется, они находились на какой-то заброшенной стройке – из голых бетонных стен проглядывала арматура, сквозняк трепал обрывки помутневшего целлофана в пустых оконных проемах… И еще он сам лежал в нарисованном красной краской кругу с непонятными символами – вроде тех, что изображал Вэй Усянь на групповых занятиях арт-терапией.
– Ну вот, доктор Вэнь, я же обещал! – довольный Вэй Усянь потер щеку, оставив на коже смазанное алое пятно. – Теперь все в порядке, будете лучше прежнего! Это намного лучше, чем очнуться яблоней, правда?
Вэнь Цин отчего-то всхлипнула, а Вэнь Цюнлинь испытал острую необходимость проверить собственный пульс. Нужно было только подождать, когда пройдет онемение – совсем чуть-чуть, еще минуту-другую.