… Они жили в Москве вот уже полгода. Джермене нравилось. Уютная двухкомнатная квартира в новостройке рядом с парком, милые соседи, необременительная работа в реанимации. Николас подвизался работать в каком-то НИИ, занимающемся разработкой препаратов от рака и вечерами усердно стучал по клавиатуре – писал научную статью. Пожалуй, впервые за много лет Джермене было так спокойно.
В выходные – после американских тридцатидвухчасовых дежурств режим сутки через трое казался сказкой какой-то – они гуляли по историческим местам, ходили в кино и ресторанчики. Иногда заваливались в клубы на всю ночь – Джермене нравились грохочущая музыка и вкус разноцветных коктейлей, а Николасу нравилось смотреть, как Джермена танцует, освещённая разноцветными огнями. В целом, такая жизнь была им по нраву, и они решили двинуться дальше по старой, доброй Европе не раньше, чем через пять лет.
- Дорогой, я дома! – крикнула Джермена, входя в квартиру. Она поставила пакеты с продуктами у своих ног и нахмурилась. Обычно Николас выходил её встречать, оставив свои дела. Но сегодня случилось что-то странное – треск клавиатуры с кухни не прекращался. – Дорогой?..
Джермена заглянула в кухню и тут же закашлялась – всё была затянуто сизым табачным дымом, Николас сидел с на стуле с ногами, не замечая, что сигарета, свисающая из уголка рта, потухла, догорев до середины. Пепельница, стоявшая перед ним, была полна чуть более чем полностью.
- Дорогой? – нет ответа.
- Николас? – снова нет ответа.
- НИК! – Николас нехотя оторвал взгляд от экрана ноутбука и глянул на подругу. – Чем ты тут так увлёкся?
- Эээ… Неважно, - Николас стушевался, захлопнул крышку ноута и, выплюнув окурок, потянулся поцеловать Джермену в щёку.
- Накурил, надымил… А кто обещал плиту помыть? Боги-боги, Козероги мои, и этому человеку я клялась в вечной любви…
Потом они вместе готовили ужин, смотрели режиссёрскую версию «Хоббита» и неспешно занимались любовью. Отдышавшись, Джермена выскользнула из-под одеяла и вытащила из прикроватной тумбочки початую пачку сигарет. Приоткрыв окно и устроившись на подоконнике, она закурила, выдохнула дым на улицу и, прищурившись, глянула на друга.
- И всё-таки, Ник, чем ты сегодня занимался таким интересным? Я никогда не видела тебя таким.
- Милая, давай не будем…
- Я хочу знать! – рявкнула Джермена, соскакивая с подоконника. – Это другая женщина?
- Это… Ох, ладно, ты должна это видеть.
Николас сходил на кухню за ноутбуком.
- Я, признаться, сначала не поверил своим глазам, но потом нашёл этот сайт… - виновато пряча глаза, сказал он, пока браузер прогружал страничку. – Милая, ты же никогда не писала ничто про свою жизнь?
- Ты с ума сошёл? – фыркнула Джермена. – Делать мне больше нечего, кроме как заниматься мемуаристикой. О, смотри, загрузилось!
Заголовок форума гласил «Холиварофорум». Николас решительно открыл раздел люди и ткнул пальцем в экран, указывая на темку под названием «Эвариста Галуа».
- Ого, - уважительно протянула Джермена. – Полторы тысячи страниц почти. Я вижу, Эв пользуется здесь популярностью.
- Это не про Эвариста, - Николас поморщился. Вспоминать бывших своей дамы сердца он не любил. – Это про его фанатку. Она считает, что Эварист предназначен ей судьбой, и каждый год в канун его смерти убивается и всё никак не убьётся.
- Что за бред… - Джермена вытащила из пачки новую сигарету.
- Вот именно. И, что самое забавное, знаешь как она себя называет, фанатка эта? Ни за что не догадаешься. Дженнаро Танкреди.
- Чтоооооаааа?! – едва подкуренная сигарета выпала у Джермены изо рта. – Это не я!
- Я знаю, что это не ты,- Николас успокаивающе огладил Джермену по спине. – Я прочитал тему…
- Полторы тысячи страниц? – Джермена иронично заломила бровь.
- Ну, я же Фламель, - Ник пожал плечами. – Так вот, разобраться было сложно, но я это сделал. Эта самая фанатка, сетевой ник Дженнаро Такнреди – всего лишь девочка Оля П. из Ростова-на-Дону. Уже десять лет терроризирует обитателей дайри – требует поговорить с ней о Эваристе, поиграть в ролёвочку, нарисовать арт… Кстати, знаешь, что она считает тебя своей аватарой и рисовала она тебя неоднократно?
- Что? А ну дай посмотреть.
Спустя пять минут придирчивого изучения DeviantArt-а Джермена с лёгким стоном отложила ноут. Перед глазами стояли тилацины, Эваристы, тилацины с Эваристами, грибы с хуями и нечто белокурое, подписанное её именем.
- Ну пиздец, - Джермена потащила из пачки третью сигарету. – Ник, тащи коньяк, иначе я уснуть не смогу.
Следующая неделя прошла под знаменем холиварофорума. Джермена вдумчиво изучала тему в метро, за завтраком и даже во время секса.
- Ник, любимый, это действительно пиздец! – яростный шёпот разбудил уснувшего Николаса.
- Ты о чём? – борясь с зевком поинтересовался Николас. – И вообще, ты в последнее время стала чересчур много материться.
- Да похуй на мат. Я про Глисту. Ту, фанатку, Галуа. Вот где пиздец. Она знает про меня, Ник, - Джермена сорвалась с места и принялась наворачивать круги по спальне. – Она несёт про меня всякую чушь! Якобы у меня сиреномиелия и чьё-то сердце я облизывала… Сердце, блядь, человека, который помер от тубика! Я что, ебанутая?! Я думаю, что нас с тобой надо поехать к ней и… не знаю…
- Убить, - мрачно сказал Николас, зарываясь лицом в подушку и жалея, что бессмертный не может задохнуться. Он был совой и ненавидел, когда кто-то нарушает его покой.
«Завтра с утра буду не в состоянии колбу ровно поставить,» - подумал он.
- Ой, оставь эти свои средневековые замашки, - махнула рукой Джермена. – Не будем мы никого убивать. Просто поговорим.
Джермена говорила что-то ещё, но Николас уже не слышал. Слова доносились до него, как сквозь вату и вскоре он уснул. Ему снилась его старая лаборатория, медные реторты, яблоневый сад,по которому ему так нравилось гулять с многочисленными учениками. Приятное видение разорвал мерзкий петушиный крик, стоящий на будильнике.
- Жоффрей, сверни этой сраной птице голову,- пробормотала Джермена в ответ на поцелуй в висок.
По возвращении домой Николас споткнулся о что-то тёмное, стоящее прямо перед дверью. Выругавшись, он зажёг свет. Этим чем-то оказался огромный чемодан.
- Джермена! – Николас снял куртку и повесил её на крючок. – Это что ещё за дела?
Джермена выглянула из гостиной. На фоне играла главная тема из «Индианы Джонса».
- Мы едем в Ростов! – она помахала в воздухе билетами.
Ростов оказался очень приятным городом, ничуть не похожим на описываемый Олей П. «скотопригоньевск». Старинное здание городской библиотеки, куча книжных с обязательной полочкой «антиквариат и букинистика». Ранняя весна, нежная, ещё незапылённая зелень. Мимо процокали двое конных милиционеров.
- В Москве такого не увидишь, - вздохнула Джермена.
Николас, которому поначалу затея не очень нравилась – он предлагал масштабный троллинг в интернете и найм Аркутарана до полного выпила Оли П. из сети – смягчился и теперь, сидя в кафе, листал книжку в мягкой обложке, на которой гордо значилось «Николас Фламель. Мысли».
- Дебилы, блядь, - беззлобно ворчал Ник, прихлёбывая вкусный кофе из белой кружки с логотипом сетевого кафе. – Когда я такое говорил? Нихрена, они тут и буддизм прикрутили, идиоты.
- Так, - Джермена доела тирамису, вытерла рот салфеткой и, вооружившись зеркальцем и помадой, принялась подправлять макияж. – Сейчас мы с тобой оденемся как-нибудь официально и поедем к этой… Оле.
- Ты знаешь адрес?
- Аркутаран,- Джермена захлопнула зеркальце и бросила его в сумку. – Знает всё. Аноны – какие всё-таки чудесные люди! – расшифровали адрес на фотке с конвертом.
- А под каким предлогом мы к ней заявимся? – Николас отложил книжку. – Здравствуйте, меня зовут Джермена Танкреди, а это мой муж- Николас Фламель, прекратите публиковать про меня мразотные фанфики?
- Ну, Олечка любит поорать, что она литератор… Представимся представителями столичного издательства, скажем, что нас заинтересовало её творчество, а дальше по ситуации.
Оля П. жила почти в самом центре города. Небольшой, трёхэтажный дом был снабжён мемориальной табличкой. Толстый слой окислов на латуни не давал прочесть текст, но профиль носатого, с бородой-клинышком мужчины был различим.
- Исторический дом, - Николас сфотографировал табличку на телефон. – И чего ей не нравится?
Джермена пожала плечами и покутила пальцем у виска.
Подъезд был чистым, со свежим ремонтом. Было видно, что жители стараются поддерживать порядок: на стене висело несколько объявлений, написанный от руки, каллиграфическим почерком, призывающих не мочиться на лестнице и выносить мусор в баки во дворе, а не копить пакеты дверей; на полу лежали аккуратно обрезанные куски ковра, а на лестничных площадках рядом с пепельницами стояли баллончики с недорогим освежителем воздуха.
- Квартира хх, - сказала Джермена, сверяясь с заметкой в телефоне. – Это третий этаж, пойдём.
На трель звонка из глубины квартиры отозвались звонким «Иду-иду!», залязгал замок. На пороге стояла пожилая женщина в тёплом махровом халате.
- Добрый день… - Джермена протянула женщине руку и та с недоумениемна неё уставилась, но через секунду спохватилась и осторожно её пожала. – Я ищу литератора, Юрия Севера. Мы с коллегой – литературные агенты из Москвы, из крупного издательства.
- Какого-какого Юрия? – женщина нахмурилась и начала закрывать дверь. – У нас никаких Юриев нет, вы ошиблись…
- Подождите, но в Ростове нам дали именно ваш адрес и телефон для связи. Мы несколько раз звонили, но никто не ответил, и мы решили поговорить лично…
- Да нет тут никаких Юриев! – несколько раздражённо сказала женщина и попыталась закрыть дверь.
- Это ко мне! Это меня! – вопль, донёсшийся из квартиры был такой силы, что Джермене захотелось заткнуть уши.
Оттолкнув женщину, на лестничную площадку выскочила неопределённого возраста девица. Её голова была крупновата и короткая стрижка это лишь подчёркивала. Поверх мужской, не по размеру большой рубашки и спортивных штанов был наброшен отороченный галуном синий лапсердак, явно ведущий своё происхождение от халата уборщицы. Джермена услышала, как за её спиной Николас давится смехом, издавая странный звук, похожий на кудахтанье.
- Здравствуйте, Юрий, - со звериной серьёзностью поприветствовала девицу Джермена. Она протянула ей руку и девицы вцепилась в неё как клещ и принялась яростно трясти.
- Извините, граждане, мы только на минутку, - женщина, пребывавшая до этого в ступоре ожила и, схватив девицу за ворот нелепого одеяния - Кафтана? Сюртука? - потащила её обратно в квартиру. Та упиралась, цеплялась за наличники и злобно сопела. - Перекинусь с вашим Юрием парой слов…
Дверь захлопнулась. Джермена и Николас переглянулась и, не сговариваясь, приникли к двери.
В квартире разгорался скандал.
- Ольга! Не позорься! С каких пор ты Юрий?! Что ещё за Юрий?! То ты Генрих, то Феликс, теперь Юрий!
- Это псевдоним, мам, псевдоним! Я публикую под ним свои новеллы!
- Новеллы!.. Сидишь день-деньской за своим компьютером, тарабанишь, как дятел! Новеллы!..
- Я вообще-то известный в сети писатель-романист! Видишь, мной даже в Москве заинтересовались!
- Да ошиблись они, дурында!
- А вот и нет! А вот и нет!
Николас поднял глаза на Джермену. Та закусила рукав пальто,что бы не засмеяться.
- И так к ним и пойдёшь? В этой своей тряпке?
- Это, вообще-то, аутентичный костюм девятнадцатого века!
- Я помню, как ты этот костюм покупала в хозмаге, а потом просила меня его этими кружевами обшить…
Николас тихонько заржал.
- А-у-тен-тич-ный, блядь!
Джермена прыснула и легонько стукнула мужа носком ботильона по лодыжке.
Скандал переместился вглубь квартиры. Видимо, мать пыталась вытряхнуть своё чадо из аутентичного костюма, а чадо сопротивлялось. Спустя двадцать минут дверь снова открылась и Ольга, шмыгая носом, вышла на лестницу. Мужскую рубашку и спортивные штаны сменили чёрные брюки вышедшего из моды покроя и блузка с кружевным галстучком на пуговице. Лапсердак остался на месте.
- Господа! – прогнусавила она, - Честь имею.
Она изобразила нечто вроде неловкого реверанса. Джермена подумала, что за такое во времена её юности девушек лупили розгами.
- Вы будете не против прогуляться?
Джермена и Николас согласно кивнули.
На улице Ольга казалась совсем-совсем блёклой, выцветшей. Она сутулилась и жалась к стенам домов, будто постоянно ждала угрозы. Джермена изредка ловила на себе её осуждающий, оцениващий и слегка завистливый взгляд.
- Итак, Юрий, - Джермена сделала паузу. – Вам будет удобно, если я буду звать вас Юрием?
- Конечно, - отозвалась Ольга. – Я давно уже живу как мужчина…
Николас снова хрюкнул, сдерживая смех, и Джермена стрельнула в него сердитым взглядом. «Всю игру мне сломает, козлина!»
- Меня зовут Жанна, а это – мой помощник, Николай. Мы, как я уже и сказала, литературные агенты московского издательства «Синяя Птица». Нас заинтересовала ваша проза, выложенная в открытый доступ в интернете, особенно нам понравились новеллы об анатоме Танкреди…
- О! – Оля надулась от гордости. – Это мой любимый персонаж. Я бы даже сказал, это мое отражение в мире литературных произведений.
«Я заметила, - мрачно подумала Джермена. – Кого ты мной только не трахала».
- Вот из чистого любопытства, Юрий, а не расскажите ли вы мне истории появления этого персонажа?
- Это долгая и таинственная повесть, Жанна, - с надрывом объявила Оля. – Однажды зимой…
Всё, что говорила Ольга Джермена так или иначе читала уже на холиварке. Про Эварёнка карие глаза, по несправедливую его мученическую гибель во цвете лет, но вот вторая половина рассказа оказалась куда как интереснее…
- Однажды мне в руки попалась книга о Эваристе, - вдохновенно вещала Ольга, - В которой говорилось, будто он исчез с своей койки в госпитале Кочин, и жадная земля Пер-Лашез не поглотила его тело…
- Так что же случилось с беднягой?! – воскликнула Джермена прикрывая рот рукой якобы в восторге от повествования. На самом деле ей нужно было зевнуть.
- Его похитил таинственный доктор Танкреди. О нём было написано немного, всего пару строк, но интернет и фантазия… Они творят чудеса. Я сразу почувствовал с ним духовное родство, понимаете? Он тоже не хотел, что бы Эварист умер, - Оля улыбнулась скромной улыбкой крокодила.
- А не дадите ли вы мне почитать эту книгу? Хотелось бы ознакомиться с, так сказать, первоисточником…
- У меня не плагиат! – вдруг взвилась Ольга. – Я взял образ и развил его в свою оригинальную идею! Все совпадения случайны!
- Ладно, ладно, успокойтесь. Никто не обвиняет вас в плагиате, просто интересно почитать книгу исследователя, который использовал в своей работе такую сомнительную фигуру.
- Хорошо, - кивнула Ольга и тут же хищно прищурилась. – Но с возвратом!
Следующую встречу, на которую Ольга должна была принести один из своих «романов» и книгу, где упоминается анатом Танкреди, назначили в городском ботаническом саду на десять вечера.
- Думаешь, мамка её после наступления темноты из дома-то выпускает? – спросил Николас, когда они ехали в такси к месту встречи. На коленях у Николаса стояла спортивная сумка, набитая всем необходимым для представления, приготовленного для Ольги.
- Слушай, она так хочет почувствовать себя охуенно важной персоной, что её не остановят ни мамка, ни папка, ни Йог-Сотот с легионом младых…
- Ой, только не надо к ночи поминать…
… Ольга пришла к условленному месту за полчаса до встречи. Ботанический сад, десять вечера. С одной стороны – подозрительно, но с другой Оле хотелось визжать от восторга. Наконец-то всё это мерзкое быдло, а особенно аноны с холиварки всосут – к ней приехали литератрные агенты из самой Москвы, разыскали в поганом Скотопригоньевске-Ростове. Правду говорят – талант везде талант.
Мать, правда, крутила пальцем у виска и всё повторяла и повторяла, что граждане агенты ошиблись адресом, но в последнее время она разумом совсем скорбна стала. Не хотела, вот, выпускать её из дома.
- Оля, дурёха, ну какой агент будет назначать встречу аж в десять?
- Может, им не терпится получить рукопись! Может, у них поезд ночью…
- Им не терпится печень у тебя вырезать, вот чего не терпится.
- Опять ты свой НТВ смотрела!
- Вот проснёшься в ванне со льдом – будешь знать.
Смеркалось. Ольга в своём полиэстровом сюртучке начала зябнуть. Мимо проходили люди. Кто-то смотрел на странную девицу с удивлением, кто-то с откровенной насмешкой, на что Ольга только задирала нос. «Ну и пусть смотрят, Васятки вонючие!»
Время близилось к одиннадцати. Исчезли с дорожек ботанического сада последние гуляющие. Ольга бессильно опустилась на землю. Злые слёзы жгли глаза. «Обманули! Посмеялись!»
- Юрий!.. – шёпот, на границе слышимости пронёсся вокруг. Ольга подняла голову. – С-с-север!..
- Кто это? – Оля уронила папку с рукописями и книжкой и зашарила в карманах в поисках телефона. Права была мама, не надо было выходить из дома.
- Юрий!..
Снова этот пробирающий до костей шёпот. Ольга бросилась бежать, но слишком длинный мысок мокасина зацепился за выступающий над землёй корень. Сознание покинуло её.
- Ну вот, - Джермена, держащая в руке телефон, показалась из-за кустов. – А ты говорил, эфир, хлороформ… Ghost Voice и никаких проблем.
Затрещали ветки и Николас выбрался на дорожку. Джермена заботливо стряхнула сухие листья с плеча мужа.
… Сознание возвращалось неохотно, рывками. Лоб немилосердно жгло. Ольга попыталась было поднять руку, но её что-то удерживало; гремела цепь. «Приковали?..» Она попыталась сесть – не получилось. Шею туго обхватывал ошейник, браслеты удерживали руки и ноги.
Оля подняла голову насколько смогла и огляделась. Она была в каком-то помещении, напоминающем то ли лабораторию безумного учёного, то ли средневековую пыточную. Она лежала на грубо сколоченном столе, покрытом некогда белой холстиной. Рядом лежал разложенный хирургический инструмент – блестящие скальпели, пилы, зажимы, расширители… Пахло её собственным потом, чем-то тухлым и горелым, вроде тлеющей тряпки.
Зазвучали шаги. Некто приближался.
- Эй! – Ольга забилась в оковах. – Помогите! Я здесь!
Небо вняло её просьбам, дверь распахнулась. На пороге стоял… Дженнаро Танкреди.
Он был именно таков, каким она его описывала: невысок, строен (даже худощав) одет старомодно. Светлые волосы, крупные порочные губы, холодные глаза, маленькие ухоженные руки – как она угадала, о, как же она угадала!
Одновременно с приливом восторга, Ольга испытала ужас – её герой, вернее, её отражение, исправленное и улучшенное, спасать её не торопилось. Напротив, Дженнаро, негромко что-то промолвив по-французски, подошёл к ней, взял один из скальпелей, попробовал заточку языком и, удовлетворённо кивнув, отошёл к дальней стене.
- Эй! – закричала Ольга. – Ты не собираешься меня спасать?! Выпусти меня!
Дженнаро обернулся. У него на лице застыло хорошо знакомое Ольге выражение холодной брезгливости – мать его называла «как под нос насрали» - она сама частенько кривилась именно так. Дженнаро снова сказал что-то по-французски.
- Я не… Я не понимаю…
- Barbari! – сморщил красивый нос Дженнаро и стал удивительно похож на Жанну, литературного агента.
- Пожалйста…
Дженнаро стоял совсем рядом. Он провёл тыльной стороной руки по обнажённому тел, задержавшись напротив сердца.
- Bene, - кивнул Дженнаро сам себе.
- Ты что, хочешь меня убить? – проскулила Ольга, ощущая, как сталь касается её ярёмной ямки. – Пожалуйста, пожалуйста, не надо…
Она почувствовала, как ещё создание соскальзывает в темноту. «Вот и славно…»
Острая вонь нашатыря. Дженнаро смеётся и откладывает вату в сторону. Он нагнулся совсем близко, так, что можно пересчитать бледные веснушки у него на носу. Серо-голубые глаза горят яростью.
- Не так быстро, моя радость…
- За чтооооо?..
- За ту дрянь с моим участием, что ты писала. Я никогда не дрочил свежим сердцем, как думаешь, мне понравится? В твоих писульках было вроде бы неплохо…
- Не надо… Я сделаю всё, что захотите, только не надо… убивать меня, - Ольга хлюпнула носом. – Я боли боюсь. И смерти боюсь. И темноты… И врачей, даже терапевтов. Отпустите меня, пожалуйста… я всё удалю, честное слово.
- Точно? – Джермена отступила. Даже удивительно, как легко всё было.
- Богом клянусь! Мамой! Могилой Галуа! Только не убивайте…
Залязгал ключ. Оля безжизненной грудой скатилась со стола, даже не пискнув. Дженнаро порылся в углу и швырнул Оле её скомканную одежду. Начала одеваться какими-то неловкими, механическими движениями.
- И лапсердак свой сожги, - Оля вздрогнула и покорно кивнула. – Или нет, слышишь, оставь мне. Сам сожгу.
В половину первого ночи Оля трезвонила в дверь своей квартиры. Перепуганная мать долго потом ещё поила чаем свою непутёвую дочь. На следующий день из сети пропали все рассказы о похождениях доктора-некрофила Танкреди, а на аватарке в профиле вконтакте стояла картинка с надписью «I’m sorry». Оля отчего-то не сомневалась, что Дженнаро это увидит.
Лапсердак с галунами горел отвратительно. Джермена чихнула от едкого дыма и подбросила ещё одну пачку листов из папки, принесённой Олей в ботанику.
- И не жалко тебе? – Николас вертел в руках нетолстую книжку с портретом Эвариста Галуа на обложке. – Чёрт, какой же он всё-таки уродливый.
- Ничего не жалко. Вот напишу я фанфик про тебя и, скажем, доктора Фауста – будешь знать. Будешь жечь с не меньшим удовольствием. И Эварист не страшный. Это просто рисунок такой неудачный. И глаза у него вовсе не карие были, а голубые, - Джермена бросила в огонь остатки рукописи и вырвала из рук мужа книжку. – Так, так… посмотрим, кто тут у нас автор…
Несколько минут она стояла, будто окаменев, а потом с криком «Ну и мудак!» швырнула книгу вслед за исписанными неровным почерком листками.
- Что такое?
Огонь пожирал титульный лист, но Николасу удалось увидеть имя и фамилию автора – Конрад Гоген.
