Эвариста Галуа

Анон · 2014-02-05 16:49:07

Сабж - сорокалетний индивид из Ростова, представляется как транс-маск нон-оп или she-male, по факту закоренелая мизогинка. Страдает по мертвому математику, трагически погибшему в юном возрасте (собссно, Эварист Галуа). Орестокрад, презирающий всех вокруг - от родителей до парочек на улицах, имеет весьма высокопарный слог, любимые развлечения - приходить на психологические сообщества в поисках ушей, на которые можно присесть, с запросом вроде "мой любимый умер, что же мне делать, но ни в коем случае не советуйте мне "забыть и отпустить", смерды" и поиск партнеров для ролевочек, которых потом изводит требованием десятков постов ежедневно. Фапает на собак и лошадей, на собак - особенно.

И еще о ней: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid=36691#p36691
Сабж о себе (от виртуала): https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid=37794#p37794

Фото: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p2407941

Тема на старом форуме:
http://holywars.unoforum.pro/?1-2-0-000 … 1372913162 (Тема №298, часть 1)
http://holywars.unoforum.pro/?1-0-0-000 … 1401298950 (Тема №298, часть 2)

Картотека
http://holywars.unoforum.pro/?1-8-0-000 … 1384878929 (часть 1)
http://holywars.unoforum.pro/?1-8-0-000 … 1393163074 (часть 2)

Фансайт — много инфы о старых похождениях, за которые сабж и получил тему:
https://web.archive.org/web/20150813074 … sites.com/

▼Места обитания и творчество сабжа⬍

▼Подборка цитат и старых постов⬍

▼Выступления на психологическом форуме Б17⬍

▼Арка "Глиста и библиотекари"⬍

▼Гарем мертвецов⬍

▼Творчество анонов по мотивам⬍

Почему Глиста не устроится на работу/не обратится за профессиональной помощью/не развивает творческие навыки/не выучит язык/не перестанет жрать людей? Потому что это Глиста, блядь!

Не ведись, анон: Глиста пиздит всегда!

Анон · 2016-05-09 11:56:23

Анон, думаю, за то, что творит с трупаками Видамчик, было бы и наказание от церкви. Это ж та еще бесоебщина. Плюс к "колдунам" (а может и реально колдунам, я текст не читал в оригинале) обращался за трупом.

Анон · 2016-05-09 12:09:52

Уже не сожгли бы, думаю, было бы примерно как в этой истории: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0 … 0%B0%D0%BD

Анон · 2016-05-09 12:11:36

У него ж в фике про Конрадина к этому и пришло - местные обвинили в чернокнижии и пришли поднимать на вилы)

Анон · 2016-05-09 12:13:56

Хочу Дженнаренка в дурдоме, где его личность окончательно распадается.

Анон · 2016-05-09 12:22:40

Не, там хронологически обычно век 18 уже, жечь бы никто не стал. Но в провинции могли б забить насмерть, как нефиг делать. И тюрьма светила, потому что за осквернение могил во все времена по головке не гладили - хотя бы потому, что это несет потенциальный риск массового распространения заразы.

Анон · 2016-05-09 12:24:49

Анон пишет:

Но в провинции могли б забить насмерть, как нефиг делать. И тюрьма светила, потому что за осквернение могил во все времена по головке не гладили - хотя бы потому, что это несет потенциальный риск массового распространения заразы.

Вот! Реалистичное наказание. Было бы клево.

Анон · 2016-05-09 12:25:05

Анон пишет:

Не, там хронологически обычно век 18 уже, жечь бы никто не стал. Но в провинции могли б забить насмерть, как нефиг делать. И тюрьма светила, потому что за осквернение могил во все времена по головке не гладили - хотя бы потому, что это несет потенциальный риск массового распространения заразы.

в конрадине 17 век.

Анон · 2016-05-09 12:26:58

Анон пишет:

в конрадине 17 век.

Да блин, у нее эта Дженнара гарцует по странам, временам и эпохам, я уже запуталась! :(( В 17 могли и сжечь, пожалуй.

Анон · 2016-05-09 12:28:32

Анон пишет:

Да блин, у нее эта Дженнара гарцует по странам, временам и эпохам, я уже запуталась! :(( В 17 могли и сжечь, пожалуй.

Сама себя мумифицирует и отправляет гробы до востребования в будущее...

Анон · 2016-05-09 12:32:34

Собсно, вот:

"- Дети мои! – возвысился прочувствованный голос. – Внемлите! То не Господь в своей неизреченной мудрости ниспослал вам испытание, дабы закалить вашу веру – нет, в случившемся виновны мы сами, да, наша преступная доброта!
Крестьяне ошарашено замолчали.
- Мы позволили нечестивцу осквернить могилы! Мы позволили ему заниматься проклятым искусством нигромантии, в то время как Святое Писание говорит – «колдуна и ворожеи не оставляй в живых!» И вот – заслуженная кара! Окаянный еретик наслал порчу на ваш скот, и кто знает, что он еще злоумышляет за стенами виллы! Дети мои, паства моя, я призываю вас покарать видама и его поганой кровью смыть порчу!"

В принципе, я вполне допускаю, что в этом моменте она описывает весьма реалистичный вариант развития событий-то.:))

Анон · 2016-05-09 12:37:21

Анон пишет:

это несет потенциальный риск массового распространения заразы

Дедушка одобряет :evil:

Анон · 2016-05-09 12:49:34

Анон пишет:
Ну...Я, конечно, могу ошибаться на предмет того, кто на ком стоял, но вот есть кусок из видамовой "Из тени и мрака":
Вангую, это может быть кто-то из видамских соигроков. Бывает же, что человек юзает повторно удачно получившийся кусок текста?
Что как бы намекает нам на то, что глиста пиздит и у соигроков.

УДАЧНО ПОЛУЧИВШИЙСЯ?!

Анон · 2016-05-09 13:01:53

Анон пишет:

УДАЧНО ПОЛУЧИВШИЙСЯ?!

ну, это они думают, что удачно получившийся.

Анон · 2016-05-09 13:25:07

Анон пишет:

проклятым искусством нигромантии

Так в оригинале?

Анон · 2016-05-09 15:12:58

Анон пишет:

Так в оригинале?

"Термин "нигромантия" был собирательным для всех черных искусств."

▼Скрытый текст⬍

Но теперь я думаю, что видаму нужен мавр!

Анон · 2016-05-09 15:24:00

Анон пишет:

А я хочу некрофилию с реакцией церкви! Пусть будет реалистично, Видамессу поймают на этом и сожгут на костре по полной накажут, согласно традициям времени!

Только пусть без героизма и страданий, позор должен быть позорным... :bubu:

Анон · 2016-05-09 15:29:04

Анон пишет:

Хочу Дженнаренка в дурдоме, где его личность окончательно распадается.

А вот это было б хорошо...

Анон · 2016-05-09 15:30:03

Анон пишет:

Только пусть без героизма и страданий, позор должен быть позорным...

Само собой. Страдашек и у Глисты хватает. Хочется реального именно. Как это было бы не сиренево, а нормально.

Анон · 2016-05-09 16:02:36

Аноны, давно не читала тред, поэтому интересуюсь: отношения с Государыней до сих пор длятся?

Анон · 2016-05-09 16:08:16

Анон пишет:

Видамессу поймают на этом и сожгут на костре по полной накажут, согласно традициям времени!

Даже в 17-ом веке для того чтобы попасть на костер нужно было из себя хоть что-то представлять. Кулстори про то, что прям монахи с канистрами бегали и всех жгли напропалую это позднейшие байки. Процесс был нудный, долгий, видамша эта пустое место, если бы там были лакомые земли или еще что, могла бы пойти по статье.
Родня у этой задрыги была? Сунули бы бабенку под арест, посидела бы, покормила вшей, никто бы даже пытать нах не стал, родня бы выкупила под залог от позора подальше и засунули бы ебанашку в дальнее глухое имение под надзор слуг и врача. И все.
Сидела бы, мух давила, опускалась бы потихоньку, обрюзгла, стала бы унылой крысой, личность бы окончательно распалась. Скука, ограничение всего вообще, прогулка час в день да и то в закрытом дворике. И адью.

Анон · 2016-05-09 16:13:06

Анон, ты так описал, что у меня прям встало на такое глистогонное :yeah:

Анон · 2016-05-09 16:19:22

Аноны, я принёс ещё кусок проглистогоненного фичка.

Не какфилолог, не какбиолог, не каканатом. Никогда не был в Неаполе и не собираюсь в ближайшее время. Глисте глистово, мне - лулзы.

▼Скрытый текст⬍

Неаполь, город, подобный цветку восточной розы, был городом, поражавшим даже самое пресыщенное воображение. Жаркое южное солнце золотило воды залива, на шелковой морской глади тут и там встречались стежки рыбацких лодок, издали, со скал, окружавших виллу Антику, похожими на шустрых водомерок. Ласковый ветер, дующий с моря, дарующий прохладу, разгонял зной, напоенный ароматами диковинных южных цветов и смолистым запахом кипарисов; в голубом небе играли голуби, резали воздух острыми крыльями стрижи и ласточки и охотящиеся на них небольшие серые соколы-алети.
Воистину, Неаполь был раем на земле!
А как приятно было после жаркого дня, в по-осеннему прохладных сумерках, под серенады цикад и стрёкот сверчков, оседлать добрую лошадь, пустить её лёгкой рысью, объезжая окрестности! В приземистых, не одно и не два десятилетия простоявших домиках, сложенных из бледно-жёлтого кирпича и песчаника, в каждом окошке горел уютный оранжевый цвет. Издалека доносилось простое и древнее, как жизнь, пение пастушьего рожка, на деревенской площади кто-то настраивал мандолину, и под её аккомпанемент пел протяжную, трогающую самые глубинные струны души, старинную песню.
Вилла Антико, к вящему неудовольствию Дженнаро и тайному злорадству Жоффрея представляла собой настоящие развалины: часть построек была сожжена (удар молнии, дерево, стоящее близ окна), и на камне тут и там виднелись тёмные, размытые дождями пятна копоти, а часть пришла в упадок и запустение. В небольшой, романского стиля часовне, лишённой креста, обосновался сторож Чезаре, лет ему было под семьдесят – небывалый для этих краёв возраст! – и он уже и не чаял увидеть кого-то из ди Силва в этих краях.
В первые несколько недель Дженнаро и Жоффрей были заняты тем, что нанимали каменщиков, плотников, кухарей, конюхов и прочих, без кого восстановления былого великолепия виллы было бы невозможно. В стенах, уже позабывших звучание человеческого голоса, эхо радостно откликалось, подхватывая бойкую тарабарщину неаполитанского диалекта, взвизгивание пил, удары молотков и торопливые шаги хозяев, слуг и рабочих.
Вскоре в кухонном очаге, поистине людоедских размеров – в нём могли поместиться трое взрослых мужчин и даже вытянуть руки – заплясало весёлое пламя, на котором то кипели горшки с супом из frutti di mare для рабочих, то пеклись небольшие, пористые, как пемза, хлебы, то поджаривалась дичина. В кладовой на заржавевших крюках повисли связки перчёных колбас и огромные отрубы знаменитой пармской ветчины, на полках теснились корзины, полные вяленых груш и томатов, на льду лежали превосходные, с мрамористой прожилкой жира куск мяса и круги сыра, а в давно заброшенной уже винокурне молодые, босоногие, смуглые до черноты парни разливали по пузатым бутылкам первый за многие годы урожай.
По мере того, как быт устраивался, Дженнаро снова охватывало смутное томление, предвестник скуки – когда хочешь чего-то, но не знаешь чего и вряд ли узнаешь. Молодой Танкреди обосновался в часовне, ему сильно докучал шум, производимый строителями, визг пил, запах пропитки для дерева, всё это вызывало у него мигрень, далёкие запахи готовящейся пищи заставляли горький комок тошноты подкатывать к горлу. Чезаре с радостью оставил «этот сырой и тёмный склеп», как он называл своё обиталище, и перебрался в свеженький, пахнущий ещё смолой домик, выстроенный специально для сторожа.
Сырость и темнота Дженнаро не пугали, напротив, запах плесени, сырого камня и запустения, гибели и распада был ему приятен. Он обставил бывшую часовню со свойственным ему вкусом к похоронной пышности. С собой он привёз огромное количество разного рода странные предметов, купленных в Париже у антиквариев: парчовых тяжелых тканей, какими драпируют гробовщики своих лошадей, бархатных занавесов, чучел птиц, восточных сосудов для бальзамических масел и массивных чернолаковых ваз из древней Спарты, шкур диких зверей и прочих ценностей. Но жемчужиной среди всей этой макабрической роскоши была его коллекция диковин, собранная из разных уголков Европы: заспиртованные головы младенцев с уродствами – заячьей губой, волчьей пастью, огромными опухолями, растущими над бровями и напоминающими рожки фавнов, изуродованные самыми разными образами человеческие конечности (перепонки между пальцами, как у амфибии, рачьи клешни, вместо кисти), медицинские рисунки, способные повергнуть в ужас самого храброго из людей, и, наконец, несколько десятков книг о самом мерзком и отвратительном искусстве – некромантии.
Нет, отнюдь не только на кости и опиум тратил Дженнаро даваемые отцом деньги – ему доставляло удовольствие владеть этим собранием мерзостей, таким образом он возвышался над толпой невежд, верящих в Бога и слепо следующим заветам матери-церкви. «Мертвецы, - думал Дженнаро. – Куда лучше людей уже тем, что не говорят и не делают глупостей».
Несомненно, у молодого Танкреди был медицинский талант и пытливый ум, но излишняя кичливость и спесь не позволила этому таланту развиться. Госпитальному покою, хирургии и терапии Танкреди предпочитал холод секционных залов, а прозекторским – катакомбы Парижа с грудами лежащих в них мертвецов. Смерть казалась Дженнаро невероятно превликательной, он хотел постичь её суть с самых ранних лет. О, какой мистикой люди окружают момент, когда «душа» - незримая, недоказуемая эмпирически величина – покидает плоть. Какой тайной они пропитывают все, связанное с переходом жизни земной в жизнь вечную! А меж тем, мертвое тело открывает большую часть загадок, которую скрывает тело живое: вот сердце, похожий на уродливый друз рубина кусок плоти, предназначен для движения крови, сока жизни, по посудам, вот лёгкие – две симметрично уложенные меж рёбрами кисти винограда, вот драгоценные камни почек, мешочек мочевого пузыря, хлюпающая, похожая на пропитанную кровью губку… После смерти можно было увидеть, как просто устроено всё это, как раскрывается ящик Пандоры, имя которому человек.
Дженнаро был склонен к мистике, два луидора он отдал беззубой старухе некромантке, живущей близ Гревской Площади, где уже много веков вешают воров и убийц; старуха вытащила из клетушки урчащего, живого голубя, одним движением свернула птице голову и долго копалась в сизых внутренностях, прежде чем объявить Танкреди свой приговор. «Тебе откроются великие тайны, мальчик, тебе суждено пройти по своей стезе дальше, чем кому бы то ни было ещё…»
Слова старой цыганки запали в сердце Дженнаро, он не сомневался, что сам Бог или дьявол или разум мироздания дал ему власть обратить смерть.
Опиумный дурман, по мнению Дженнаро, наиболее точно из всего имитировал то, что испытывает разум после смерти; в отличие от вина, горячившего кровь и доводившего человека до сумасбродства, ксандум нежно окутывал тело, холодил его, лишал мускулы тонуса и отправлял сознание к заоблачным высотам. «Ключ к воскрешению, - писал Дженнаро в своём дневнике. – В тех процессах, что происходят в человеческом мозгу. Говорить о душе бессмысленно, душа – есть романтическое заблуждение диких предков, наша же задача – возвыситься над ними».
С прибытия Дженнаро Танкреди в Неаполь минуло уже два месяца, природа входила в осеннюю пору, и он всё чаще, к неудовольствию Жоффрея, проводил в своих покоях в часовне, прибывая в состоянии наркотического опьянения либо же рассеянно читая один из своих жутких манускриптов. Большого труда стоило слуге отправить молодого Танкреди на конную прогулку или же в город, Танкреди был уже представлен пышному двору короля Филлипа, и король, молодой и жадный до новых впечатлений, не раз и не два беседовал с провансальцем с глазу на глаз, что вызывало у Дженнаро вялое самодовольство. Жоффрею же думалось, что король, склонный окружать себя разного рода «забавностями» – карликами, горбунами, уродцами и прочей дрянью – увидел в Танкреди ещё один экспонат для своей потешной коллекции.
Одним прохладным сентябрьским днём Жоффрею удалось заставить своего молодого хозяина отправиться на прогулку в город. Не смотря на то, что Жоффрей не сомневался, что Дженнаро тут же зароется в свои любимые катакомбы, набитые скелетами, ему было радостно хотя бы от того, что хозяин покинул свои душные похоронные покои и прогулялся под остывающим уже осенним солнцем.
Катакомбы Неаполя Дженнаро же завораживали. Это, воистину, был настоящий культ мёртвых, рай для таких как он. Многочисленные коридоры, ветвящиеся и вихляющие, словно ходы червя, озарялись лишь тусклым светом отчаянно чадящих факелов и были таким места, где мрак накрывал с головой, словно мешок, наброшенный на голову приговорённого к повешению. Можно было бы, конечно, купить скверных сальных свечей, продаваемых сидящими при входе в катакомбы старухами, но Танкреди наравилось ощущение собственной беспомощности в кромешной темноте.
Некоторые из останков, выставленных в коридорах, он знал уже практически в глаза; вот Доменико Сфорци, судья, умерший уже двести лет как, каждую неделю благодарные потомки приносят букеты цветов, хлеб и вино к его ногам; вот Жуано Контеци, кардинал, его родичам приходится оттирать хулительные надписи с глянцево блестящего черепа так же часто; вот Влюблённые – обнявшиеся скелеты молодых юноши и девушки, здесь, в этой обители смерти, они убили друг друга, боясь гнева своих семей. Иногда в катакомбы вносили новых покойников, и Дженнаро вжимался в стену, пропуская лаково блестящий, новый гроб, проносимый по коридорам вглубь. Похороны горячили его кровь, потом, после того, как уходили скорбящие родственники, Дженнаро тихонько пробирался к гробу, снимал крышку и тщательно исследовал содержимое; на прошлой неделе, например, похоронили Луиджи Скатти, молодого совсем юношу, и дженнаро провёл немало приятных часов, шепча в навеки глухое ухо разные нежные глупости и гладя сухие, пахнущие металлом и бальзамическими притираниями волосы. В этот день Дженнаро намеревался проведать своего нового друга – интересно, гнилостные флюиды уже тронули его тело разложением? – но, к удивлению своему, потерялся.
Поначалу Дженнаро старался не терять присутствия духа, петляя по коридорам, но одна груда человеческих костей до омерзения походила на другую, и вскоре он заплутал окончательно. Ужас накрыл его с головой – погребённый под грудой земли, окружённый мертвецами, он был в могиле, стук собственного сердца отдавался в ушах ударами молота и сводил с ума, он петлял по коридорам, со стен которых насмешливо скалились вмурованные в песчанник черепа, как заяц, уходящий от гончей. Ещё один поворот не туда, и Дженнаро оказался в темноте.
«Вот и конец, - обречённо подумал Танкреди. – Какой глупый, бесславный конец». Он стоял, облитый мраком, прислушиваясь к тишине, нарушаемой лишь его паническим, прерывистым дыханием, когда чья-то рука легла на его плечо. Дженнаро мог бы закричать, но ужас парализовал его еголосовые связки. Некто, тем временем, сухо откашлялся, словно скомкал клочок бумаги, и тихий, сиплый голос осведомился, в порядке ли он.
- Д-да, мессер, - голос Дженнаро дал петуха и Танкреди постарался скрыть это кашлем.
- Одну минуту, позвольте я зажгу свет, - Дженнаро заметил зелёную фосфорную искру в полумраке, будто кошачьи глаза блеснули и услышал резкие скребущие звуки – так кремень скользил по кресалу.
Новорожденный свет сальной свечи, одной из тех, что продавали старухи наверху – о, как жалел несколько минут назад Дженнаро о том, что не купил ни одной! – резал глаза Дженнаро. Золотистые всполохи играли на широкоскулом лице его спасителя, выхватывая но тонкий прямой нос с едва намеченной еврейской горбинкой, то крупные, близко посаженные глаза, то широкий подбородок с щёгольской смоляной бородкой, и Дженнаро был рад увидеть нормальное, не тронутое смертью человеческое лицо в этом царстве черепов.
- Заблудились, мессер? – светски осведомился его спаситель, окидывая взглядом субтильную фигурку Дженнаро, с головы до ног покрытого пылью и паутиной. – Никогда раньше не видел вас здесь.
- Да, - не кривя душой признался Танкреди. – Меня зовут Дженнаро Танкреди ди Силва, я летом перебрался в фамильное владение нашей семьи.
- А, поместье Антико? – незнакомец удивлённо приподнял брови. – Прелестное место, мессер Танкреди. Ну, а моё имя Мандрейк. Позвольте, я покажу вам путь наверх?
Дженнаро поспешил последовать за своим спасителем. Тот ориентировался в катакомбах с такой лёгкостью, будто у него был план всех этих бесконечных сообщающихся между собой проходов, и Дженнаро поразился тому, как быстро они из тьмы вышли в хорошо освещённую крипту.
- Вы хорошо ориентируетесь здесь, мессер, - с уважением проговорил Дженнаро. Мандрейк задул свечу – она больше не была нужна, но с ответом помедлил.
- Мне всегда была интересна эта сторона Неаполя, Танкреди. Не ошибусь, что вам тоже.
- Да, пожалуй, - Дженнаро носком туфли отшвырнул валявшуюся на его пути берцовую кость какого-то бедняги.
Они шли в тишине до самого выхода из катакомб. Солнечный свет и голубое, будто эмаль на блюде, небо ослепили Танкреди и Мандрейк снял с себя куртку – он был одет в простой костюм для верховой езды – и накрыл ею голову Дженнаро.
- Среди живых людей редко можно встретить тех, Танкреди, кто тяготеет к смерти, - заметил Мандрейк, когда они подошли к тому месту, где Дженнаро оставил своего вороного андалусийца.
- Люди напрасно боятся смерти, Мандрейк, - насмешливо фыркнул Дженнаро, поглаживая могду своего любимца. Давешний страх прошёл, и к Танкреди вернулось его всегдашнее настроение. – Она приоткрывает неисчислимое количество тайн природы.
Глаза Мандрейка насмешливо сощурились, но он никак не припомнил Дженнаро пережитого в катакомбах.
- Пожалуй, Танкреди, я разделяю вашу точку зрения, - он склонил голову. – Надеюсь, мы с вами ещё как-нибудь сможем побеседовать о тайнах природы и о смерти, но сейчас меня ждут неотложные дела.
- На вилле Антико вы всегда желанный гость, Мандрейк, - заверил его Дженнаро.

Анон · 2016-05-09 16:20:32

Была ж история, как в XVII веке сын какой-то крупной шишки убил девушку. Девушку-горожанку сначала к нему привели родители, типа даже радовались, содержанкой будет. Урод девушку порезал зверски, пытался, сорян, аноны, отрезать грудь. Девушка вырвалась чудом, сбежала вся в крови к родителям.
Так родной папа ее назад за ручку вернул. Ну и кончилось дело тем, что урод ее изнасиловал, расчленил, куски тела из окна выкидывал.
Кстати, никакой безнаказанности, папаша урода охерел от такого расклада и урода своего запер в одном из замков, фактически на тюремном режиме.
Урод опустился за считанные месяцы, дошел до уровня животного и подох, видимо там была тяжелая психопатия. А всякие костры, расправа толпы для Глисты это желанные пострадашки. Много чести.

Отредактировано (2016-05-09 16:21:18)

Анон · 2016-05-09 16:23:39

Анон-глистогон, ты божественен.
А знаешь что по твоему тексту я неожиданно понял? Что Дженнаро типичный нитакой говнолорд. Этакая Миакори того времени. Вот удивительно, как Глиста создала персонажа, который при снятии сиреневого ореола становится на нее-реальную похож, а ореол все меняет. Типичный взгляд через хомяка и разумным взглядом.

Анон · 2016-05-09 16:27:03

Аноны, давно не читала тред, поэтому интересуюсь: отношения с Государыней до сих пор длятся?

Нет. Расставание было быстрое и почти тихое. Глиста потявкала разик, что Государыня пьет, ничего не шарит в буддизме и преподает в непафосной шарашке, - но поскольку тявкала она это у Миакори, никто особо не заметил.

Холиварофорум

Объявление

#1 2014-02-05 16:49:07

Эвариста Галуа

#32426 2016-05-09 11:56:23

Re: Эвариста Галуа

#32427 2016-05-09 12:09:52

Re: Эвариста Галуа

#32428 2016-05-09 12:11:36

Re: Эвариста Галуа

#32429 2016-05-09 12:13:56

Re: Эвариста Галуа

#32430 2016-05-09 12:22:40

Re: Эвариста Галуа

#32431 2016-05-09 12:24:49

Re: Эвариста Галуа

#32432 2016-05-09 12:25:05

Re: Эвариста Галуа

#32433 2016-05-09 12:26:58

Re: Эвариста Галуа

#32434 2016-05-09 12:28:32

Re: Эвариста Галуа

#32435 2016-05-09 12:32:34

Re: Эвариста Галуа

#32436 2016-05-09 12:37:21

Re: Эвариста Галуа

#32437 2016-05-09 12:49:34

Re: Эвариста Галуа

#32438 2016-05-09 13:01:53

Re: Эвариста Галуа

#32439 2016-05-09 13:25:07

Re: Эвариста Галуа

#32440 2016-05-09 15:12:58

Re: Эвариста Галуа

#32441 2016-05-09 15:24:00

Re: Эвариста Галуа

#32442 2016-05-09 15:29:04

Re: Эвариста Галуа

#32443 2016-05-09 15:30:03

Re: Эвариста Галуа

#32444 2016-05-09 16:02:36

Re: Эвариста Галуа

#32445 2016-05-09 16:08:16

Re: Эвариста Галуа

#32446 2016-05-09 16:13:06

Re: Эвариста Галуа

#32447 2016-05-09 16:19:22

Re: Эвариста Галуа

#32448 2016-05-09 16:20:32

Re: Эвариста Галуа

#32449 2016-05-09 16:23:39

Re: Эвариста Галуа

#32450 2016-05-09 16:27:03

Re: Эвариста Галуа

Подвал форума