Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

Гималайская · 2020-05-12 19:04:16

Тред о скромной итальянской группе из Рима, которая всего 4 года назад играла на улицах, а потом вдруг проснулась, станцевала у шеста, выиграла Сан-Ремо, Евровидение, покорила весь мир в целом и аноньи сердечки в частности.

▼Все, что вы хотели знать о Måneskin, но боялись искать в стремительно разрастающемся треде⬍

▼инстаграмы, твиттер, сайт, ютуб-канал⬍

▼дни рождения, рост⬍

▼Евровидение, winners performance⬍

▼СанРемо winners performance⬍

▼Официальный ответ Дамиано Давида на официальное заявление организаторов Евровидения о том, что наркотиков в его анализе не обнаружено)⬍

▼Золотой фонд⬍

▼символ Евровидения⬍

▼победные поцелуи с Томасом и Итаном⬍

▼Гифка с шампанским⬍

▼тверк⬍

▼Обнимашки с Сан-Ремо⬍

▼Ковер⬍

▼Дамиано и шпильки, Дамиано и шест⬍

▼общие татушки, промофото ню⬍

▼Наиболее Полная Коллекция Волнующих Анонов Штанов Бусинки⬍

▼Бэст оф⬍

▼Фанфики⬍

Анон, помни - прежде чем спросить, ткни в шапку. Серьезно, ткни, в ней много интересного.

Анон · 2021-07-28 17:54:51

Вся церемония вручения (без речей официальных лиц)

▼видео⬍

Анон · 2021-07-28 18:50:43

Вот, покупают билеты люди. Может желающим с итальянскими фанатами списаться и узнать, чем отличаются билеты.

https://www.instagram.com/p/CR4FMslIwY2/

Анон · 2021-07-28 19:01:22

выкладывать фото билета со штрихкодом в сеть :facepalm:

Анон · 2021-07-28 19:11:04

I wanna be your Поппинс, часть 3

▼2 к.сл.⬍

Синьору Торкио прекрасно известно, что игнорирование проблемы никак не помогает ее решить. Но сложность в том, что до момента возвращения домой в пятницу – как и обещано, раньше обычного, на часах 3.15 – он и не подозревает о существовании этой самой проблемы. Потому-то он не мог ее не только игнорировать, но и решать. Теперь же, столкнувшись с проблемой буквально на пороге собственного дома, Итан сталкивается еще и с необходимостью признать ее существование.
Все неоднозначные чувства, которые синьор Торкио испытывает при общении с няней, он списывает на недостаток личной жизни и секса, да и отрицать безусловную привлекательность было бы глупо. Плюс неведомые до этого фетиши на мужской макияж, рваные чулки, юбки до колена и ну все прочее, без чего их няню сложно представить. У Итана существует четкий план: дождаться выходных, уложить детей спать и сбросить напряжение с помощью видео соответствующего содержания. К счастью, такого контента – и с макияжем, и с чулками, и с юбками всех фасонов и длин – в интернете достаточно. Синьор Торкио уверен, что этого хватит, чтобы перестать выпадать из действительности, засматриваясь на затянутые капроном колени.
Поэтому открытие, что даже в винтажной футболке с рок-группой и в серых спортивных штанах и без капли макияжа их няня выглядит просто потрясающе, оказывается для Итана несколько шокирующим. Мозг, которым синьор Торкио до этого момента очень даже гордился, отказываться полноценно работать. Понимание, что дело вовсе не платьях, чулках и густой подводке, максимально несвоевременное и неудобное. Оно наотмашь бьет по лицу, расцвечивает щеки румянцем и пускает сердце Итана галопом, подозрительно похожим на тахикардию.
- О, вы сегодня действительно рано, синьор Торкио. Приятно удивлен, что вы не задержались. У детей до пяти личное время, так что советую пока принять душ и пару бокалов вина. Они настроены решительно.
Да. Это действительно их няня. Итан зачем-то кивает и не может сдвинуться с места, хотя и догадывается, как нелепо выглядит со стороны.
- У детей личное время?
- Да. Два часа, в течение которого им запрещено доставать взрослых.
Синьор Торкио пытается представить Томаса и Викторию, которым ставят вот такие условия, и вздрагивает. Возможно, после пяти вечера количество детей сократится вдвое. Или одну из комнат дома придется отстраивать заново с нуля. Или же весь дом. Впрочем, эти мысли хоть и пугают, но все же в них есть и плюсы – Итан чуть-чуть отвлекается от внешности няни.
- Звучит интригующе. Но вы уверены, что…?
- Конечно, уверен. – Няня не дает договорить, перебивает безапелляционным и уверенным тоном. – О. Кстати, об этом. Надеюсь, мой внешний вид не проблема?
Синьор Торкио чувствует себя загнанным в ловушку. Няня смотрит на него с ехидной, но при этом удивительно ласковой усмешкой, словно он тоже шестилетка, а не взрослый мужчина. Итану и в менее стрессовых ситуациях требуется некоторое время, чтобы сформулировать мысли и облечь их в слова, но сейчас это занимает куда больше сил и ресурсов. И все равно он выдает какую-то глупость.
- Ваш внешний вид не проблема. Совсем. Наоборот.
- Вот и чудно. Значит, вы позволите мне отступить от формального дресскода этим чудным пятничным вечером?
Синьор Торкио действительно сомневается, что он в состоянии что-либо не позволить их няне. И что вообще существуют люди, способные на такое. Возможно, должно пройти какое-то время, чтобы выработался иммунитет, и тогда он сможет сопротивляться удивительной смеси властности и кокетства, но сейчас – точно нет.
- Конечно. Конечно, позволю.
- Как будто у вас есть выбор. – Няня подмигивает, и Итан замечает легкие следы от не до конца смытой косметики. Пальцы чешутся от того, как хочется их стереть. А от справедливости слов чешется где-то в солнечном сплетении. – В любом случае, согласно вашему обожаемому договору, мое рабочее время закончилось пятнадцать минут назад. Значит, формально я уже не на работе.
Наверное, будь синьор Торкио в менее уязвимом положении при первой встрече и не нуждайся он так сильно в помощи с детьми, он бы сообразил еще тогда, что няня, конечно, в курсе договора. И что внешний вид, а значит и платья, чулки, каблуки, макияж, достаточно жестко регулируется агентством. И что все прочее – стрелки, чокеры поверх жемчуга, мартинсы и татуировки напоказ – бунт против бессмысленных правил. Действительно, бессмысленных: какая разница, как выглядит няня, если детей не узнать уже через какую-то неделю.
Итан чувствует себя озабоченным идиотом. Он и сам живет в панцире из условностей, ограничений и необходимости соответствовать требованиям кучи людей. Носит статусную одежду и обувь, не позволяет себе никаких вольностей даже в выходные дни. Не в правилах синьора Торкио сетовать на жизнь и он действительно любит свои костюмы на заказ. Но это вовсе не значит, что он хочет кого-то еще загонять в чертовы рамки, при этом пуская на этого кого-то слюни.
- Дам… Дамиано. – Итан спотыкается о чужое имя, но все же выдыхает с облегчением, когда ему удается его произнести вслух. Великолепное имя. - В этом доме вы безусловно можете одеваться в любое ваше время – и рабочее, и нет – так, как хотите и как вам удобно.
Синьор Торкио не очень хорош во всем, что касается чужих эмоций. Но даже он в состоянии рассмотреть такое очевидное, неприкрытое удивление няни. И удивление это приятное, какое-то правильное, словно счет Итана в неизвестной ему игре вырастает сразу на сотню очков.
- Предлагаете мне всегда одеваться вот так?
- Если вам так угодно.
Долгие секунды, когда между ними висит молчание, синьору Торкио настолько неуютно, что он готов сбежать в свою спальню. Или согласиться на все отвергнутые сегодня предложения о сверхурочной работе, лишь бы получить повод уйти из дома. Итану непривычно видеть их няню с таким серьезным, почти тяжелым взглядом. Хочется поскорее снова увидеть веселые огоньки в карих глазах и легкомысленные подмигивания.
- Какое заманчивое и щедрое предложение, синьор Торкио.
- И оно совершенно искреннее. – Итан не кривит душой. Но он соврет, если скажет, что не будет скучать по всем этим безумным нарядам, юбкам, рваным чулкам.
- Вы вообще удивительно искренний, синьор Торкио. И конечно, ваше предложение искреннее. И, повторюсь, щедрое и заманчивое. Но вынужден отказаться. - Няня снисходительно и очень величественно машет рукой. – Слишком уж мне нравится наблюдать за вашими удивительно искренними реакциями на меня и мою одежду.

Несмотря на всю свою любовь к контролю, синьор Торкио не может не признать: иногда расслабиться и плыть по течению крайне приятно. Он следует совету Дамиано, которого после пары выпитых бокалов и без этих его строгих платьев, просто не получается даже мысленно не называть Дамиано. Итан все-таки оказывает прав: однажды произнесенного имени достаточно. Сейчас синьор Торкио разрешает даже не напоминать себе лишний раз, что Дамиано – няня его детей, что он тут по работе, что это все ничего не значит.
Вероятно, дело в вине, но даже когда Виктория с радостным криком несет свои краски, настроение Итана не портится. Он уже некоторое время сидит с закрытыми глазами и послушно подставляет волосы под детские руки. Томас, к его удивлению, не дергает, а действует мягко и осторожно.
- Ох, милая, давай-ка мы это отложим. – Дамиано, который все это время хрустит попкорном и отвешивает ехидные замечания, целью которых почти всегда оказывается синьор Торкио, о чем-то шепчется с Вик. – Обещаю, это не менее весело, чем краски.
Итан ожидает криков, споров, скандалов – потому что именно так заканчиваются почти все ситуации, когда дети не получают желаемого – но Томас и Виктория только довольно смеются и, судя по звукам, дают друг другу и Дамиано пять. Что ж, третий бокал вина – это не так уж и много.
Конечно, неприятие неожиданностей и сюрпризов у синьора Торкио уже совсем не такое острое, как было еще неделю назад. Но он все равно вздрагивает и инстинктивно открывает глаза, когда чувствует прикосновения к векам.
- Тщщ. Доверьтесь мне. Я не позволю этим чертятам сделать с вами что-то ужасное и необратимое. Вы слишком симпатичный, чтобы вас уродовать.
Все следующие минуты синьор Торкио проводит с горящими щеками. Мысли все возвращаются к разговору об одежде Дамиано и реакции Итана на нее. Да еще и этот комплимент его внешности, такой неприкрытый и прямой, все делает только хуже. Сидя вот так, с закрытыми глазами, слушая довольное сопение детей и слушая мягкие команды Дамиано, очень легко представить, что это нечто большее. Что это не внимательность профессионала-няни к детям, потерявшим родителей, и не попытка наладить их отношения с бестолковым, совсем не приспособленным к этому опекуном. Что, возможно, все эти взаимные симпатии и что-то, ужасающе близкое к флирту, Итан не придумывает на пустом месте.
Все же третий бокал вина лишний.
Синьор Торкио дает обещание, что он расслабится совсем на чуть-чуть. Просто даст себе передышку на этот вечер. Не будет думать и планировать, а будет получать удовольствие. Волосы – это только волосы, а причин не доверять Дамиано у него нет. Так что если уж он говорит, что уродовать никого не будут, то как ему не верить? Никак. Итан доверяет ему своих детей, что уж говорить о лице.
- Отлично, дорогой. У тебя отлично выходит. Только позволь мне…
Эти слово совершенно точно направлены не Итану, а Томасу, но представить их в свой адрес слишком просто. Синьор Торкио вздрагивает всем телом и все же заставляет себя расслабиться, а не трястись осиновым листом. Даже не открывая глаз, он знает, что происходит. Дамиано мягко касается подушечкой пальца его века, делает несколько легких движений по правому глазу, потом по левому. Затем – скользящим движением по нижнему веку. Это настолько приятно, что Итан даже не пытается сделать вид, что его сердце от такой странной почти ласки не сбивается с ритма, а в животе не тяжелеет. Все-таки вечер в компании себя самого и интернета – не такая уж плохая идея, раз он настолько остро реагирует на столь невинные прикосновения.
- Так. Кое-что еще.
Итан не дергается даже от звука рвущейся ткани – просто шумно сглатывает, догадываясь, что его футболка сейчас лишается рукавов или чего-то еще важного. Но он в секунды разлетается на куски, когда чувствует приятную тяжесть и обжигающие точки металла на своей шее. Синьор Торкио крайне серьезно относится к данным обещаниям и он отлично помнит, что обещал Дамиано и детям не мешать им и не подглядывать, но сейчас попросту не выдерживает и распахивает глаза.
Взгляд Дамиано облизывает, опаляет, заставляет волоски по всему телу встать дыбом, и Итан инстинктивно отшатывается. От этого ошейник – или скорее чокер – затягивается слишком сильно. Но по сравнению с давящим, сумасшедшим каким-то взглядом Дамиано давление на шее почти не ощущается. Будь синьор Торкио кем-то поумнее, он бы сейчас отвел взгляд или хотя бы снова прикрыл глаза, но он – нет. Он буквально чувствует на своей коже внимательный, жадный взгляд и ощущает какую-то сумасшедшую гордость от того, что Дамиано – великолепный, идеальный, совершенный – смотрит так на него. На скучного, неинтересного, закомплексованного и застегнутого на все пуговицы синьора Торкио, у которого из интересного и выдающегося в жизни только его безумные и дикие дети.
Итан совсем не готов к чему-то подобному. Он не знает, что делать и как себя вести, поэтому просто таращится – как и всегда – на Дамиано. На его чистое от макияжа лицо и блестящие глаза. У него волосы собраны в хвост смешной резинкой Виктории, розовой с зелеными черепками, но даже с таким сомнительным аксессуаром он выглядит великолепно.
Когда Томас разбивает повисшее молчание со всей своей детской непосредственностью, синьор Торкио делает себе зарубку в памяти найти ему ту самую гитару, о которой тот твердит без сна и отдыха. Возможно, для шестилетки Фендер - это слишком круто, но Итан уверен, что его дети развиты не по своему возрасту.
- Вау. Итан накрашенный такой же красивый, как и Дамиано. Да, Дамиано?
- О. Я бы сказал, что Итан куда красивей.
Это достаточно несправедливо, что именно сейчас Дамиано не усмехается, не язвит, не дерзит и не шутит, а говорит совершенно серьезно. Если бы он сделал хоть что-то из этого, синьор Торкио вполне справедливо списал бы все на привычный фривольный тон и врожденное кокетство. И, возможно, напомнил бы себе, про необходимость поддержания строго деловых отношений между няней детей и их опекуном. Но Дамиано убийственно, обезоруживающе серьезен.

Из зеркала на Итана смотрит красивый, дерзкий, сексуальный молодой мужчина. У него волосы скручены мелкими жгутиками и заплетены в тонкие неровные косички, но вместе с нарочито небрежными макияжем это выглядит горячо. Футболка с рваным краем, незакрывающим живот, и неровно отрезанными рукавами гармонирует с матовым черным чокером, который Итан буквально пару дней назад видел на шее их няни.
Из зеркала на Итана смотрит незнакомец, который мог бы понравиться кому-то вроде Дамиано. Этого незнакомца можно хотеть, с ним можно проводить ночи без обязательств и творить безумства, которые запоминаются на всю жизнь. В него можно влюбиться. Этот незнакомец не имеет ничего общего с синьором Торкио, который каждый день загоняет себя в тесную коробку приличий.

Анон · 2021-07-28 19:12:36

Анон пишет:

выкладывать фото билета со штрихкодом в сеть

уже убрали)

Анон · 2021-07-28 19:20:39

Анон пишет:

I wanna be your Поппинс, часть 3

ааааааааааааааааааааааааааааа автор возьми мое сердце!!!!

Анон · 2021-07-28 19:22:42

Анон пишет:

I wanna be your Поппинс, часть 3
▼2 к.сл.⬍
Синьору Торкио прекрасно известно, что игнорирование проблемы никак не помогает ее решить. Но сложность в том, что до момента возвращения домой в пятницу – как и обещано, раньше обычного, на часах 3.15 – он и не подозревает о существовании этой самой проблемы. Потому-то он не мог ее не только игнорировать, но и решать. Теперь же, столкнувшись с проблемой буквально на пороге собственного дома, Итан сталкивается еще и с необходимостью признать ее существование.
Все неоднозначные чувства, которые синьор Торкио испытывает при общении с няней, он списывает на недостаток личной жизни и секса, да и отрицать безусловную привлекательность было бы глупо. Плюс неведомые до этого фетиши на мужской макияж, рваные чулки, юбки до колена и ну все прочее, без чего их няню сложно представить. У Итана существует четкий план: дождаться выходных, уложить детей спать и сбросить напряжение с помощью видео соответствующего содержания. К счастью, такого контента – и с макияжем, и с чулками, и с юбками всех фасонов и длин – в интернете достаточно. Синьор Торкио уверен, что этого хватит, чтобы перестать выпадать из действительности, засматриваясь на затянутые капроном колени.
Поэтому открытие, что даже в винтажной футболке с рок-группой и в серых спортивных штанах и без капли макияжа их няня выглядит просто потрясающе, оказывается для Итана несколько шокирующим. Мозг, которым синьор Торкио до этого момента очень даже гордился, отказываться полноценно работать. Понимание, что дело вовсе не платьях, чулках и густой подводке, максимально несвоевременное и неудобное. Оно наотмашь бьет по лицу, расцвечивает щеки румянцем и пускает сердце Итана галопом, подозрительно похожим на тахикардию.
- О, вы сегодня действительно рано, синьор Торкио. Приятно удивлен, что вы не задержались. У детей до пяти личное время, так что советую пока принять душ и пару бокалов вина. Они настроены решительно.
Да. Это действительно их няня. Итан зачем-то кивает и не может сдвинуться с места, хотя и догадывается, как нелепо выглядит со стороны.
- У детей личное время?
- Да. Два часа, в течение которого им запрещено доставать взрослых.
Синьор Торкио пытается представить Томаса и Викторию, которым ставят вот такие условия, и вздрагивает. Возможно, после пяти вечера количество детей сократится вдвое. Или одну из комнат дома придется отстраивать заново с нуля. Или же весь дом. Впрочем, эти мысли хоть и пугают, но все же в них есть и плюсы – Итан чуть-чуть отвлекается от внешности няни.
- Звучит интригующе. Но вы уверены, что…?
- Конечно, уверен. – Няня не дает договорить, перебивает безапелляционным и уверенным тоном. – О. Кстати, об этом. Надеюсь, мой внешний вид не проблема?
Синьор Торкио чувствует себя загнанным в ловушку. Няня смотрит на него с ехидной, но при этом удивительно ласковой усмешкой, словно он тоже шестилетка, а не взрослый мужчина. Итану и в менее стрессовых ситуациях требуется некоторое время, чтобы сформулировать мысли и облечь их в слова, но сейчас это занимает куда больше сил и ресурсов. И все равно он выдает какую-то глупость.
- Ваш внешний вид не проблема. Совсем. Наоборот.
- Вот и чудно. Значит, вы позволите мне отступить от формального дресскода этим чудным пятничным вечером?
Синьор Торкио действительно сомневается, что он в состоянии что-либо не позволить их няне. И что вообще существуют люди, способные на такое. Возможно, должно пройти какое-то время, чтобы выработался иммунитет, и тогда он сможет сопротивляться удивительной смеси властности и кокетства, но сейчас – точно нет.
- Конечно. Конечно, позволю.
- Как будто у вас есть выбор. – Няня подмигивает, и Итан замечает легкие следы от не до конца смытой косметики. Пальцы чешутся от того, как хочется их стереть. А от справедливости слов чешется где-то в солнечном сплетении. – В любом случае, согласно вашему обожаемому договору, мое рабочее время закончилось пятнадцать минут назад. Значит, формально я уже не на работе.
Наверное, будь синьор Торкио в менее уязвимом положении при первой встрече и не нуждайся он так сильно в помощи с детьми, он бы сообразил еще тогда, что няня, конечно, в курсе договора. И что внешний вид, а значит и платья, чулки, каблуки, макияж, достаточно жестко регулируется агентством. И что все прочее – стрелки, чокеры поверх жемчуга, мартинсы и татуировки напоказ – бунт против бессмысленных правил. Действительно, бессмысленных: какая разница, как выглядит няня, если детей не узнать уже через какую-то неделю.
Итан чувствует себя озабоченным идиотом. Он и сам живет в панцире из условностей, ограничений и необходимости соответствовать требованиям кучи людей. Носит статусную одежду и обувь, не позволяет себе никаких вольностей даже в выходные дни. Не в правилах синьора Торкио сетовать на жизнь и он действительно любит свои костюмы на заказ. Но это вовсе не значит, что он хочет кого-то еще загонять в чертовы рамки, при этом пуская на этого кого-то слюни.
- Дам… Дамиано. – Итан спотыкается о чужое имя, но все же выдыхает с облегчением, когда ему удается его произнести вслух. Великолепное имя. - В этом доме вы безусловно можете одеваться в любое ваше время – и рабочее, и нет – так, как хотите и как вам удобно.
Синьор Торкио не очень хорош во всем, что касается чужих эмоций. Но даже он в состоянии рассмотреть такое очевидное, неприкрытое удивление няни. И удивление это приятное, какое-то правильное, словно счет Итана в неизвестной ему игре вырастает сразу на сотню очков.
- Предлагаете мне всегда одеваться вот так?
- Если вам так угодно.
Долгие секунды, когда между ними висит молчание, синьору Торкио настолько неуютно, что он готов сбежать в свою спальню. Или согласиться на все отвергнутые сегодня предложения о сверхурочной работе, лишь бы получить повод уйти из дома. Итану непривычно видеть их няню с таким серьезным, почти тяжелым взглядом. Хочется поскорее снова увидеть веселые огоньки в карих глазах и легкомысленные подмигивания.
- Какое заманчивое и щедрое предложение, синьор Торкио.
- И оно совершенно искреннее. – Итан не кривит душой. Но он соврет, если скажет, что не будет скучать по всем этим безумным нарядам, юбкам, рваным чулкам.
- Вы вообще удивительно искренний, синьор Торкио. И конечно, ваше предложение искреннее. И, повторюсь, щедрое и заманчивое. Но вынужден отказаться. - Няня снисходительно и очень величественно машет рукой. – Слишком уж мне нравится наблюдать за вашими удивительно искренними реакциями на меня и мою одежду.

Несмотря на всю свою любовь к контролю, синьор Торкио не может не признать: иногда расслабиться и плыть по течению крайне приятно. Он следует совету Дамиано, которого после пары выпитых бокалов и без этих его строгих платьев, просто не получается даже мысленно не называть Дамиано. Итан все-таки оказывает прав: однажды произнесенного имени достаточно. Сейчас синьор Торкио разрешает даже не напоминать себе лишний раз, что Дамиано – няня его детей, что он тут по работе, что это все ничего не значит.
Вероятно, дело в вине, но даже когда Виктория с радостным криком несет свои краски, настроение Итана не портится. Он уже некоторое время сидит с закрытыми глазами и послушно подставляет волосы под детские руки. Томас, к его удивлению, не дергает, а действует мягко и осторожно.
- Ох, милая, давай-ка мы это отложим. – Дамиано, который все это время хрустит попкорном и отвешивает ехидные замечания, целью которых почти всегда оказывается синьор Торкио, о чем-то шепчется с Вик. – Обещаю, это не менее весело, чем краски.
Итан ожидает криков, споров, скандалов – потому что именно так заканчиваются почти все ситуации, когда дети не получают желаемого – но Томас и Виктория только довольно смеются и, судя по звукам, дают друг другу и Дамиано пять. Что ж, третий бокал вина – это не так уж и много.
Конечно, неприятие неожиданностей и сюрпризов у синьора Торкио уже совсем не такое острое, как было еще неделю назад. Но он все равно вздрагивает и инстинктивно открывает глаза, когда чувствует прикосновения к векам.
- Тщщ. Доверьтесь мне. Я не позволю этим чертятам сделать с вами что-то ужасное и необратимое. Вы слишком симпатичный, чтобы вас уродовать.
Все следующие минуты синьор Торкио проводит с горящими щеками. Мысли все возвращаются к разговору об одежде Дамиано и реакции Итана на нее. Да еще и этот комплимент его внешности, такой неприкрытый и прямой, все делает только хуже. Сидя вот так, с закрытыми глазами, слушая довольное сопение детей и слушая мягкие команды Дамиано, очень легко представить, что это нечто большее. Что это не внимательность профессионала-няни к детям, потерявшим родителей, и не попытка наладить их отношения с бестолковым, совсем не приспособленным к этому опекуном. Что, возможно, все эти взаимные симпатии и что-то, ужасающе близкое к флирту, Итан не придумывает на пустом месте.
Все же третий бокал вина лишний.
Синьор Торкио дает обещание, что он расслабится совсем на чуть-чуть. Просто даст себе передышку на этот вечер. Не будет думать и планировать, а будет получать удовольствие. Волосы – это только волосы, а причин не доверять Дамиано у него нет. Так что если уж он говорит, что уродовать никого не будут, то как ему не верить? Никак. Итан доверяет ему своих детей, что уж говорить о лице.
- Отлично, дорогой. У тебя отлично выходит. Только позволь мне…
Эти слово совершенно точно направлены не Итану, а Томасу, но представить их в свой адрес слишком просто. Синьор Торкио вздрагивает всем телом и все же заставляет себя расслабиться, а не трястись осиновым листом. Даже не открывая глаз, он знает, что происходит. Дамиано мягко касается подушечкой пальца его века, делает несколько легких движений по правому глазу, потом по левому. Затем – скользящим движением по нижнему веку. Это настолько приятно, что Итан даже не пытается сделать вид, что его сердце от такой странной почти ласки не сбивается с ритма, а в животе не тяжелеет. Все-таки вечер в компании себя самого и интернета – не такая уж плохая идея, раз он настолько остро реагирует на столь невинные прикосновения.
- Так. Кое-что еще.
Итан не дергается даже от звука рвущейся ткани – просто шумно сглатывает, догадываясь, что его футболка сейчас лишается рукавов или чего-то еще важного. Но он в секунды разлетается на куски, когда чувствует приятную тяжесть и обжигающие точки металла на своей шее. Синьор Торкио крайне серьезно относится к данным обещаниям и он отлично помнит, что обещал Дамиано и детям не мешать им и не подглядывать, но сейчас попросту не выдерживает и распахивает глаза.
Взгляд Дамиано облизывает, опаляет, заставляет волоски по всему телу встать дыбом, и Итан инстинктивно отшатывается. От этого ошейник – или скорее чокер – затягивается слишком сильно. Но по сравнению с давящим, сумасшедшим каким-то взглядом Дамиано давление на шее почти не ощущается. Будь синьор Торкио кем-то поумнее, он бы сейчас отвел взгляд или хотя бы снова прикрыл глаза, но он – нет. Он буквально чувствует на своей коже внимательный, жадный взгляд и ощущает какую-то сумасшедшую гордость от того, что Дамиано – великолепный, идеальный, совершенный – смотрит так на него. На скучного, неинтересного, закомплексованного и застегнутого на все пуговицы синьора Торкио, у которого из интересного и выдающегося в жизни только его безумные и дикие дети.
Итан совсем не готов к чему-то подобному. Он не знает, что делать и как себя вести, поэтому просто таращится – как и всегда – на Дамиано. На его чистое от макияжа лицо и блестящие глаза. У него волосы собраны в хвост смешной резинкой Виктории, розовой с зелеными черепками, но даже с таким сомнительным аксессуаром он выглядит великолепно.
Когда Томас разбивает повисшее молчание со всей своей детской непосредственностью, синьор Торкио делает себе зарубку в памяти найти ему ту самую гитару, о которой тот твердит без сна и отдыха. Возможно, для шестилетки Фендер - это слишком круто, но Итан уверен, что его дети развиты не по своему возрасту.
- Вау. Итан накрашенный такой же красивый, как и Дамиано. Да, Дамиано?
- О. Я бы сказал, что Итан куда красивей.
Это достаточно несправедливо, что именно сейчас Дамиано не усмехается, не язвит, не дерзит и не шутит, а говорит совершенно серьезно. Если бы он сделал хоть что-то из этого, синьор Торкио вполне справедливо списал бы все на привычный фривольный тон и врожденное кокетство. И, возможно, напомнил бы себе, про необходимость поддержания строго деловых отношений между няней детей и их опекуном. Но Дамиано убийственно, обезоруживающе серьезен.
Из зеркала на Итана смотрит красивый, дерзкий, сексуальный молодой мужчина. У него волосы скручены мелкими жгутиками и заплетены в тонкие неровные косички, но вместе с нарочито небрежными макияжем это выглядит горячо. Футболка с рваным краем, незакрывающим живот, и неровно отрезанными рукавами гармонирует с матовым черным чокером, который Итан буквально пару дней назад видел на шее их няни.
Из зеркала на Итана смотрит незнакомец, который мог бы понравиться кому-то вроде Дамиано. Этого незнакомца можно хотеть, с ним можно проводить ночи без обязательств и творить безумства, которые запоминаются на всю жизнь. В него можно влюбиться. Этот незнакомец не имеет ничего общего с синьором Торкио, который каждый день загоняет себя в тесную коробку приличий.

растеклась умильной лужицей! :heart: :heart: :heart:
Автор, вы же потом вывесите это на ФБ? Хочу расцеловать вас в аватарку!

Анон · 2021-07-28 19:26:48

Анон пишет:

I wanna be your Поппинс, часть 3
▼2 к.сл.⬍
Синьору Торкио прекрасно известно, что игнорирование проблемы никак не помогает ее решить. Но сложность в том, что до момента возвращения домой в пятницу – как и обещано, раньше обычного, на часах 3.15 – он и не подозревает о существовании этой самой проблемы. Потому-то он не мог ее не только игнорировать, но и решать. Теперь же, столкнувшись с проблемой буквально на пороге собственного дома, Итан сталкивается еще и с необходимостью признать ее существование.
Все неоднозначные чувства, которые синьор Торкио испытывает при общении с няней, он списывает на недостаток личной жизни и секса, да и отрицать безусловную привлекательность было бы глупо. Плюс неведомые до этого фетиши на мужской макияж, рваные чулки, юбки до колена и ну все прочее, без чего их няню сложно представить. У Итана существует четкий план: дождаться выходных, уложить детей спать и сбросить напряжение с помощью видео соответствующего содержания. К счастью, такого контента – и с макияжем, и с чулками, и с юбками всех фасонов и длин – в интернете достаточно. Синьор Торкио уверен, что этого хватит, чтобы перестать выпадать из действительности, засматриваясь на затянутые капроном колени.
Поэтому открытие, что даже в винтажной футболке с рок-группой и в серых спортивных штанах и без капли макияжа их няня выглядит просто потрясающе, оказывается для Итана несколько шокирующим. Мозг, которым синьор Торкио до этого момента очень даже гордился, отказываться полноценно работать. Понимание, что дело вовсе не платьях, чулках и густой подводке, максимально несвоевременное и неудобное. Оно наотмашь бьет по лицу, расцвечивает щеки румянцем и пускает сердце Итана галопом, подозрительно похожим на тахикардию.
- О, вы сегодня действительно рано, синьор Торкио. Приятно удивлен, что вы не задержались. У детей до пяти личное время, так что советую пока принять душ и пару бокалов вина. Они настроены решительно.
Да. Это действительно их няня. Итан зачем-то кивает и не может сдвинуться с места, хотя и догадывается, как нелепо выглядит со стороны.
- У детей личное время?
- Да. Два часа, в течение которого им запрещено доставать взрослых.
Синьор Торкио пытается представить Томаса и Викторию, которым ставят вот такие условия, и вздрагивает. Возможно, после пяти вечера количество детей сократится вдвое. Или одну из комнат дома придется отстраивать заново с нуля. Или же весь дом. Впрочем, эти мысли хоть и пугают, но все же в них есть и плюсы – Итан чуть-чуть отвлекается от внешности няни.
- Звучит интригующе. Но вы уверены, что…?
- Конечно, уверен. – Няня не дает договорить, перебивает безапелляционным и уверенным тоном. – О. Кстати, об этом. Надеюсь, мой внешний вид не проблема?
Синьор Торкио чувствует себя загнанным в ловушку. Няня смотрит на него с ехидной, но при этом удивительно ласковой усмешкой, словно он тоже шестилетка, а не взрослый мужчина. Итану и в менее стрессовых ситуациях требуется некоторое время, чтобы сформулировать мысли и облечь их в слова, но сейчас это занимает куда больше сил и ресурсов. И все равно он выдает какую-то глупость.
- Ваш внешний вид не проблема. Совсем. Наоборот.
- Вот и чудно. Значит, вы позволите мне отступить от формального дресскода этим чудным пятничным вечером?
Синьор Торкио действительно сомневается, что он в состоянии что-либо не позволить их няне. И что вообще существуют люди, способные на такое. Возможно, должно пройти какое-то время, чтобы выработался иммунитет, и тогда он сможет сопротивляться удивительной смеси властности и кокетства, но сейчас – точно нет.
- Конечно. Конечно, позволю.
- Как будто у вас есть выбор. – Няня подмигивает, и Итан замечает легкие следы от не до конца смытой косметики. Пальцы чешутся от того, как хочется их стереть. А от справедливости слов чешется где-то в солнечном сплетении. – В любом случае, согласно вашему обожаемому договору, мое рабочее время закончилось пятнадцать минут назад. Значит, формально я уже не на работе.
Наверное, будь синьор Торкио в менее уязвимом положении при первой встрече и не нуждайся он так сильно в помощи с детьми, он бы сообразил еще тогда, что няня, конечно, в курсе договора. И что внешний вид, а значит и платья, чулки, каблуки, макияж, достаточно жестко регулируется агентством. И что все прочее – стрелки, чокеры поверх жемчуга, мартинсы и татуировки напоказ – бунт против бессмысленных правил. Действительно, бессмысленных: какая разница, как выглядит няня, если детей не узнать уже через какую-то неделю.
Итан чувствует себя озабоченным идиотом. Он и сам живет в панцире из условностей, ограничений и необходимости соответствовать требованиям кучи людей. Носит статусную одежду и обувь, не позволяет себе никаких вольностей даже в выходные дни. Не в правилах синьора Торкио сетовать на жизнь и он действительно любит свои костюмы на заказ. Но это вовсе не значит, что он хочет кого-то еще загонять в чертовы рамки, при этом пуская на этого кого-то слюни.
- Дам… Дамиано. – Итан спотыкается о чужое имя, но все же выдыхает с облегчением, когда ему удается его произнести вслух. Великолепное имя. - В этом доме вы безусловно можете одеваться в любое ваше время – и рабочее, и нет – так, как хотите и как вам удобно.
Синьор Торкио не очень хорош во всем, что касается чужих эмоций. Но даже он в состоянии рассмотреть такое очевидное, неприкрытое удивление няни. И удивление это приятное, какое-то правильное, словно счет Итана в неизвестной ему игре вырастает сразу на сотню очков.
- Предлагаете мне всегда одеваться вот так?
- Если вам так угодно.
Долгие секунды, когда между ними висит молчание, синьору Торкио настолько неуютно, что он готов сбежать в свою спальню. Или согласиться на все отвергнутые сегодня предложения о сверхурочной работе, лишь бы получить повод уйти из дома. Итану непривычно видеть их няню с таким серьезным, почти тяжелым взглядом. Хочется поскорее снова увидеть веселые огоньки в карих глазах и легкомысленные подмигивания.
- Какое заманчивое и щедрое предложение, синьор Торкио.
- И оно совершенно искреннее. – Итан не кривит душой. Но он соврет, если скажет, что не будет скучать по всем этим безумным нарядам, юбкам, рваным чулкам.
- Вы вообще удивительно искренний, синьор Торкио. И конечно, ваше предложение искреннее. И, повторюсь, щедрое и заманчивое. Но вынужден отказаться. - Няня снисходительно и очень величественно машет рукой. – Слишком уж мне нравится наблюдать за вашими удивительно искренними реакциями на меня и мою одежду.

Несмотря на всю свою любовь к контролю, синьор Торкио не может не признать: иногда расслабиться и плыть по течению крайне приятно. Он следует совету Дамиано, которого после пары выпитых бокалов и без этих его строгих платьев, просто не получается даже мысленно не называть Дамиано. Итан все-таки оказывает прав: однажды произнесенного имени достаточно. Сейчас синьор Торкио разрешает даже не напоминать себе лишний раз, что Дамиано – няня его детей, что он тут по работе, что это все ничего не значит.
Вероятно, дело в вине, но даже когда Виктория с радостным криком несет свои краски, настроение Итана не портится. Он уже некоторое время сидит с закрытыми глазами и послушно подставляет волосы под детские руки. Томас, к его удивлению, не дергает, а действует мягко и осторожно.
- Ох, милая, давай-ка мы это отложим. – Дамиано, который все это время хрустит попкорном и отвешивает ехидные замечания, целью которых почти всегда оказывается синьор Торкио, о чем-то шепчется с Вик. – Обещаю, это не менее весело, чем краски.
Итан ожидает криков, споров, скандалов – потому что именно так заканчиваются почти все ситуации, когда дети не получают желаемого – но Томас и Виктория только довольно смеются и, судя по звукам, дают друг другу и Дамиано пять. Что ж, третий бокал вина – это не так уж и много.
Конечно, неприятие неожиданностей и сюрпризов у синьора Торкио уже совсем не такое острое, как было еще неделю назад. Но он все равно вздрагивает и инстинктивно открывает глаза, когда чувствует прикосновения к векам.
- Тщщ. Доверьтесь мне. Я не позволю этим чертятам сделать с вами что-то ужасное и необратимое. Вы слишком симпатичный, чтобы вас уродовать.
Все следующие минуты синьор Торкио проводит с горящими щеками. Мысли все возвращаются к разговору об одежде Дамиано и реакции Итана на нее. Да еще и этот комплимент его внешности, такой неприкрытый и прямой, все делает только хуже. Сидя вот так, с закрытыми глазами, слушая довольное сопение детей и слушая мягкие команды Дамиано, очень легко представить, что это нечто большее. Что это не внимательность профессионала-няни к детям, потерявшим родителей, и не попытка наладить их отношения с бестолковым, совсем не приспособленным к этому опекуном. Что, возможно, все эти взаимные симпатии и что-то, ужасающе близкое к флирту, Итан не придумывает на пустом месте.
Все же третий бокал вина лишний.
Синьор Торкио дает обещание, что он расслабится совсем на чуть-чуть. Просто даст себе передышку на этот вечер. Не будет думать и планировать, а будет получать удовольствие. Волосы – это только волосы, а причин не доверять Дамиано у него нет. Так что если уж он говорит, что уродовать никого не будут, то как ему не верить? Никак. Итан доверяет ему своих детей, что уж говорить о лице.
- Отлично, дорогой. У тебя отлично выходит. Только позволь мне…
Эти слово совершенно точно направлены не Итану, а Томасу, но представить их в свой адрес слишком просто. Синьор Торкио вздрагивает всем телом и все же заставляет себя расслабиться, а не трястись осиновым листом. Даже не открывая глаз, он знает, что происходит. Дамиано мягко касается подушечкой пальца его века, делает несколько легких движений по правому глазу, потом по левому. Затем – скользящим движением по нижнему веку. Это настолько приятно, что Итан даже не пытается сделать вид, что его сердце от такой странной почти ласки не сбивается с ритма, а в животе не тяжелеет. Все-таки вечер в компании себя самого и интернета – не такая уж плохая идея, раз он настолько остро реагирует на столь невинные прикосновения.
- Так. Кое-что еще.
Итан не дергается даже от звука рвущейся ткани – просто шумно сглатывает, догадываясь, что его футболка сейчас лишается рукавов или чего-то еще важного. Но он в секунды разлетается на куски, когда чувствует приятную тяжесть и обжигающие точки металла на своей шее. Синьор Торкио крайне серьезно относится к данным обещаниям и он отлично помнит, что обещал Дамиано и детям не мешать им и не подглядывать, но сейчас попросту не выдерживает и распахивает глаза.
Взгляд Дамиано облизывает, опаляет, заставляет волоски по всему телу встать дыбом, и Итан инстинктивно отшатывается. От этого ошейник – или скорее чокер – затягивается слишком сильно. Но по сравнению с давящим, сумасшедшим каким-то взглядом Дамиано давление на шее почти не ощущается. Будь синьор Торкио кем-то поумнее, он бы сейчас отвел взгляд или хотя бы снова прикрыл глаза, но он – нет. Он буквально чувствует на своей коже внимательный, жадный взгляд и ощущает какую-то сумасшедшую гордость от того, что Дамиано – великолепный, идеальный, совершенный – смотрит так на него. На скучного, неинтересного, закомплексованного и застегнутого на все пуговицы синьора Торкио, у которого из интересного и выдающегося в жизни только его безумные и дикие дети.
Итан совсем не готов к чему-то подобному. Он не знает, что делать и как себя вести, поэтому просто таращится – как и всегда – на Дамиано. На его чистое от макияжа лицо и блестящие глаза. У него волосы собраны в хвост смешной резинкой Виктории, розовой с зелеными черепками, но даже с таким сомнительным аксессуаром он выглядит великолепно.
Когда Томас разбивает повисшее молчание со всей своей детской непосредственностью, синьор Торкио делает себе зарубку в памяти найти ему ту самую гитару, о которой тот твердит без сна и отдыха. Возможно, для шестилетки Фендер - это слишком круто, но Итан уверен, что его дети развиты не по своему возрасту.
- Вау. Итан накрашенный такой же красивый, как и Дамиано. Да, Дамиано?
- О. Я бы сказал, что Итан куда красивей.
Это достаточно несправедливо, что именно сейчас Дамиано не усмехается, не язвит, не дерзит и не шутит, а говорит совершенно серьезно. Если бы он сделал хоть что-то из этого, синьор Торкио вполне справедливо списал бы все на привычный фривольный тон и врожденное кокетство. И, возможно, напомнил бы себе, про необходимость поддержания строго деловых отношений между няней детей и их опекуном. Но Дамиано убийственно, обезоруживающе серьезен.
Из зеркала на Итана смотрит красивый, дерзкий, сексуальный молодой мужчина. У него волосы скручены мелкими жгутиками и заплетены в тонкие неровные косички, но вместе с нарочито небрежными макияжем это выглядит горячо. Футболка с рваным краем, незакрывающим живот, и неровно отрезанными рукавами гармонирует с матовым черным чокером, который Итан буквально пару дней назад видел на шее их няни.
Из зеркала на Итана смотрит незнакомец, который мог бы понравиться кому-то вроде Дамиано. Этого незнакомца можно хотеть, с ним можно проводить ночи без обязательств и творить безумства, которые запоминаются на всю жизнь. В него можно влюбиться. Этот незнакомец не имеет ничего общего с синьором Торкио, который каждый день загоняет себя в тесную коробку приличий.

вроде ничего такого, но как горячо то :heart2:

Анон · 2021-07-28 19:34:05

Анон пишет:

I wanna be your Поппинс, часть 3
▼2 к.сл.⬍
Синьору Торкио прекрасно известно, что игнорирование проблемы никак не помогает ее решить. Но сложность в том, что до момента возвращения домой в пятницу – как и обещано, раньше обычного, на часах 3.15 – он и не подозревает о существовании этой самой проблемы. Потому-то он не мог ее не только игнорировать, но и решать. Теперь же, столкнувшись с проблемой буквально на пороге собственного дома, Итан сталкивается еще и с необходимостью признать ее существование.
Все неоднозначные чувства, которые синьор Торкио испытывает при общении с няней, он списывает на недостаток личной жизни и секса, да и отрицать безусловную привлекательность было бы глупо. Плюс неведомые до этого фетиши на мужской макияж, рваные чулки, юбки до колена и ну все прочее, без чего их няню сложно представить. У Итана существует четкий план: дождаться выходных, уложить детей спать и сбросить напряжение с помощью видео соответствующего содержания. К счастью, такого контента – и с макияжем, и с чулками, и с юбками всех фасонов и длин – в интернете достаточно. Синьор Торкио уверен, что этого хватит, чтобы перестать выпадать из действительности, засматриваясь на затянутые капроном колени.
Поэтому открытие, что даже в винтажной футболке с рок-группой и в серых спортивных штанах и без капли макияжа их няня выглядит просто потрясающе, оказывается для Итана несколько шокирующим. Мозг, которым синьор Торкио до этого момента очень даже гордился, отказываться полноценно работать. Понимание, что дело вовсе не платьях, чулках и густой подводке, максимально несвоевременное и неудобное. Оно наотмашь бьет по лицу, расцвечивает щеки румянцем и пускает сердце Итана галопом, подозрительно похожим на тахикардию.
- О, вы сегодня действительно рано, синьор Торкио. Приятно удивлен, что вы не задержались. У детей до пяти личное время, так что советую пока принять душ и пару бокалов вина. Они настроены решительно.
Да. Это действительно их няня. Итан зачем-то кивает и не может сдвинуться с места, хотя и догадывается, как нелепо выглядит со стороны.
- У детей личное время?
- Да. Два часа, в течение которого им запрещено доставать взрослых.
Синьор Торкио пытается представить Томаса и Викторию, которым ставят вот такие условия, и вздрагивает. Возможно, после пяти вечера количество детей сократится вдвое. Или одну из комнат дома придется отстраивать заново с нуля. Или же весь дом. Впрочем, эти мысли хоть и пугают, но все же в них есть и плюсы – Итан чуть-чуть отвлекается от внешности няни.
- Звучит интригующе. Но вы уверены, что…?
- Конечно, уверен. – Няня не дает договорить, перебивает безапелляционным и уверенным тоном. – О. Кстати, об этом. Надеюсь, мой внешний вид не проблема?
Синьор Торкио чувствует себя загнанным в ловушку. Няня смотрит на него с ехидной, но при этом удивительно ласковой усмешкой, словно он тоже шестилетка, а не взрослый мужчина. Итану и в менее стрессовых ситуациях требуется некоторое время, чтобы сформулировать мысли и облечь их в слова, но сейчас это занимает куда больше сил и ресурсов. И все равно он выдает какую-то глупость.
- Ваш внешний вид не проблема. Совсем. Наоборот.
- Вот и чудно. Значит, вы позволите мне отступить от формального дресскода этим чудным пятничным вечером?
Синьор Торкио действительно сомневается, что он в состоянии что-либо не позволить их няне. И что вообще существуют люди, способные на такое. Возможно, должно пройти какое-то время, чтобы выработался иммунитет, и тогда он сможет сопротивляться удивительной смеси властности и кокетства, но сейчас – точно нет.
- Конечно. Конечно, позволю.
- Как будто у вас есть выбор. – Няня подмигивает, и Итан замечает легкие следы от не до конца смытой косметики. Пальцы чешутся от того, как хочется их стереть. А от справедливости слов чешется где-то в солнечном сплетении. – В любом случае, согласно вашему обожаемому договору, мое рабочее время закончилось пятнадцать минут назад. Значит, формально я уже не на работе.
Наверное, будь синьор Торкио в менее уязвимом положении при первой встрече и не нуждайся он так сильно в помощи с детьми, он бы сообразил еще тогда, что няня, конечно, в курсе договора. И что внешний вид, а значит и платья, чулки, каблуки, макияж, достаточно жестко регулируется агентством. И что все прочее – стрелки, чокеры поверх жемчуга, мартинсы и татуировки напоказ – бунт против бессмысленных правил. Действительно, бессмысленных: какая разница, как выглядит няня, если детей не узнать уже через какую-то неделю.
Итан чувствует себя озабоченным идиотом. Он и сам живет в панцире из условностей, ограничений и необходимости соответствовать требованиям кучи людей. Носит статусную одежду и обувь, не позволяет себе никаких вольностей даже в выходные дни. Не в правилах синьора Торкио сетовать на жизнь и он действительно любит свои костюмы на заказ. Но это вовсе не значит, что он хочет кого-то еще загонять в чертовы рамки, при этом пуская на этого кого-то слюни.
- Дам… Дамиано. – Итан спотыкается о чужое имя, но все же выдыхает с облегчением, когда ему удается его произнести вслух. Великолепное имя. - В этом доме вы безусловно можете одеваться в любое ваше время – и рабочее, и нет – так, как хотите и как вам удобно.
Синьор Торкио не очень хорош во всем, что касается чужих эмоций. Но даже он в состоянии рассмотреть такое очевидное, неприкрытое удивление няни. И удивление это приятное, какое-то правильное, словно счет Итана в неизвестной ему игре вырастает сразу на сотню очков.
- Предлагаете мне всегда одеваться вот так?
- Если вам так угодно.
Долгие секунды, когда между ними висит молчание, синьору Торкио настолько неуютно, что он готов сбежать в свою спальню. Или согласиться на все отвергнутые сегодня предложения о сверхурочной работе, лишь бы получить повод уйти из дома. Итану непривычно видеть их няню с таким серьезным, почти тяжелым взглядом. Хочется поскорее снова увидеть веселые огоньки в карих глазах и легкомысленные подмигивания.
- Какое заманчивое и щедрое предложение, синьор Торкио.
- И оно совершенно искреннее. – Итан не кривит душой. Но он соврет, если скажет, что не будет скучать по всем этим безумным нарядам, юбкам, рваным чулкам.
- Вы вообще удивительно искренний, синьор Торкио. И конечно, ваше предложение искреннее. И, повторюсь, щедрое и заманчивое. Но вынужден отказаться. - Няня снисходительно и очень величественно машет рукой. – Слишком уж мне нравится наблюдать за вашими удивительно искренними реакциями на меня и мою одежду.

Несмотря на всю свою любовь к контролю, синьор Торкио не может не признать: иногда расслабиться и плыть по течению крайне приятно. Он следует совету Дамиано, которого после пары выпитых бокалов и без этих его строгих платьев, просто не получается даже мысленно не называть Дамиано. Итан все-таки оказывает прав: однажды произнесенного имени достаточно. Сейчас синьор Торкио разрешает даже не напоминать себе лишний раз, что Дамиано – няня его детей, что он тут по работе, что это все ничего не значит.
Вероятно, дело в вине, но даже когда Виктория с радостным криком несет свои краски, настроение Итана не портится. Он уже некоторое время сидит с закрытыми глазами и послушно подставляет волосы под детские руки. Томас, к его удивлению, не дергает, а действует мягко и осторожно.
- Ох, милая, давай-ка мы это отложим. – Дамиано, который все это время хрустит попкорном и отвешивает ехидные замечания, целью которых почти всегда оказывается синьор Торкио, о чем-то шепчется с Вик. – Обещаю, это не менее весело, чем краски.
Итан ожидает криков, споров, скандалов – потому что именно так заканчиваются почти все ситуации, когда дети не получают желаемого – но Томас и Виктория только довольно смеются и, судя по звукам, дают друг другу и Дамиано пять. Что ж, третий бокал вина – это не так уж и много.
Конечно, неприятие неожиданностей и сюрпризов у синьора Торкио уже совсем не такое острое, как было еще неделю назад. Но он все равно вздрагивает и инстинктивно открывает глаза, когда чувствует прикосновения к векам.
- Тщщ. Доверьтесь мне. Я не позволю этим чертятам сделать с вами что-то ужасное и необратимое. Вы слишком симпатичный, чтобы вас уродовать.
Все следующие минуты синьор Торкио проводит с горящими щеками. Мысли все возвращаются к разговору об одежде Дамиано и реакции Итана на нее. Да еще и этот комплимент его внешности, такой неприкрытый и прямой, все делает только хуже. Сидя вот так, с закрытыми глазами, слушая довольное сопение детей и слушая мягкие команды Дамиано, очень легко представить, что это нечто большее. Что это не внимательность профессионала-няни к детям, потерявшим родителей, и не попытка наладить их отношения с бестолковым, совсем не приспособленным к этому опекуном. Что, возможно, все эти взаимные симпатии и что-то, ужасающе близкое к флирту, Итан не придумывает на пустом месте.
Все же третий бокал вина лишний.
Синьор Торкио дает обещание, что он расслабится совсем на чуть-чуть. Просто даст себе передышку на этот вечер. Не будет думать и планировать, а будет получать удовольствие. Волосы – это только волосы, а причин не доверять Дамиано у него нет. Так что если уж он говорит, что уродовать никого не будут, то как ему не верить? Никак. Итан доверяет ему своих детей, что уж говорить о лице.
- Отлично, дорогой. У тебя отлично выходит. Только позволь мне…
Эти слово совершенно точно направлены не Итану, а Томасу, но представить их в свой адрес слишком просто. Синьор Торкио вздрагивает всем телом и все же заставляет себя расслабиться, а не трястись осиновым листом. Даже не открывая глаз, он знает, что происходит. Дамиано мягко касается подушечкой пальца его века, делает несколько легких движений по правому глазу, потом по левому. Затем – скользящим движением по нижнему веку. Это настолько приятно, что Итан даже не пытается сделать вид, что его сердце от такой странной почти ласки не сбивается с ритма, а в животе не тяжелеет. Все-таки вечер в компании себя самого и интернета – не такая уж плохая идея, раз он настолько остро реагирует на столь невинные прикосновения.
- Так. Кое-что еще.
Итан не дергается даже от звука рвущейся ткани – просто шумно сглатывает, догадываясь, что его футболка сейчас лишается рукавов или чего-то еще важного. Но он в секунды разлетается на куски, когда чувствует приятную тяжесть и обжигающие точки металла на своей шее. Синьор Торкио крайне серьезно относится к данным обещаниям и он отлично помнит, что обещал Дамиано и детям не мешать им и не подглядывать, но сейчас попросту не выдерживает и распахивает глаза.
Взгляд Дамиано облизывает, опаляет, заставляет волоски по всему телу встать дыбом, и Итан инстинктивно отшатывается. От этого ошейник – или скорее чокер – затягивается слишком сильно. Но по сравнению с давящим, сумасшедшим каким-то взглядом Дамиано давление на шее почти не ощущается. Будь синьор Торкио кем-то поумнее, он бы сейчас отвел взгляд или хотя бы снова прикрыл глаза, но он – нет. Он буквально чувствует на своей коже внимательный, жадный взгляд и ощущает какую-то сумасшедшую гордость от того, что Дамиано – великолепный, идеальный, совершенный – смотрит так на него. На скучного, неинтересного, закомплексованного и застегнутого на все пуговицы синьора Торкио, у которого из интересного и выдающегося в жизни только его безумные и дикие дети.
Итан совсем не готов к чему-то подобному. Он не знает, что делать и как себя вести, поэтому просто таращится – как и всегда – на Дамиано. На его чистое от макияжа лицо и блестящие глаза. У него волосы собраны в хвост смешной резинкой Виктории, розовой с зелеными черепками, но даже с таким сомнительным аксессуаром он выглядит великолепно.
Когда Томас разбивает повисшее молчание со всей своей детской непосредственностью, синьор Торкио делает себе зарубку в памяти найти ему ту самую гитару, о которой тот твердит без сна и отдыха. Возможно, для шестилетки Фендер - это слишком круто, но Итан уверен, что его дети развиты не по своему возрасту.
- Вау. Итан накрашенный такой же красивый, как и Дамиано. Да, Дамиано?
- О. Я бы сказал, что Итан куда красивей.
Это достаточно несправедливо, что именно сейчас Дамиано не усмехается, не язвит, не дерзит и не шутит, а говорит совершенно серьезно. Если бы он сделал хоть что-то из этого, синьор Торкио вполне справедливо списал бы все на привычный фривольный тон и врожденное кокетство. И, возможно, напомнил бы себе, про необходимость поддержания строго деловых отношений между няней детей и их опекуном. Но Дамиано убийственно, обезоруживающе серьезен.
Из зеркала на Итана смотрит красивый, дерзкий, сексуальный молодой мужчина. У него волосы скручены мелкими жгутиками и заплетены в тонкие неровные косички, но вместе с нарочито небрежными макияжем это выглядит горячо. Футболка с рваным краем, незакрывающим живот, и неровно отрезанными рукавами гармонирует с матовым черным чокером, который Итан буквально пару дней назад видел на шее их няни.
Из зеркала на Итана смотрит незнакомец, который мог бы понравиться кому-то вроде Дамиано. Этого незнакомца можно хотеть, с ним можно проводить ночи без обязательств и творить безумства, которые запоминаются на всю жизнь. В него можно влюбиться. Этот незнакомец не имеет ничего общего с синьором Торкио, который каждый день загоняет себя в тесную коробку приличий.

Автор, на :heart2: автор, возьми
Этот фик становится только великолепнее с каждой следующей частью.
С нетерпением жду раскукливания синьора Торкио. Если он решится, конечно.

Анон · 2021-07-28 19:35:31

Анон пишет:

I wanna be your Поппинс, часть 3
▼2 к.сл.⬍
Синьору Торкио прекрасно известно, что игнорирование проблемы никак не помогает ее решить. Но сложность в том, что до момента возвращения домой в пятницу – как и обещано, раньше обычного, на часах 3.15 – он и не подозревает о существовании этой самой проблемы. Потому-то он не мог ее не только игнорировать, но и решать. Теперь же, столкнувшись с проблемой буквально на пороге собственного дома, Итан сталкивается еще и с необходимостью признать ее существование.
Все неоднозначные чувства, которые синьор Торкио испытывает при общении с няней, он списывает на недостаток личной жизни и секса, да и отрицать безусловную привлекательность было бы глупо. Плюс неведомые до этого фетиши на мужской макияж, рваные чулки, юбки до колена и ну все прочее, без чего их няню сложно представить. У Итана существует четкий план: дождаться выходных, уложить детей спать и сбросить напряжение с помощью видео соответствующего содержания. К счастью, такого контента – и с макияжем, и с чулками, и с юбками всех фасонов и длин – в интернете достаточно. Синьор Торкио уверен, что этого хватит, чтобы перестать выпадать из действительности, засматриваясь на затянутые капроном колени.
Поэтому открытие, что даже в винтажной футболке с рок-группой и в серых спортивных штанах и без капли макияжа их няня выглядит просто потрясающе, оказывается для Итана несколько шокирующим. Мозг, которым синьор Торкио до этого момента очень даже гордился, отказываться полноценно работать. Понимание, что дело вовсе не платьях, чулках и густой подводке, максимально несвоевременное и неудобное. Оно наотмашь бьет по лицу, расцвечивает щеки румянцем и пускает сердце Итана галопом, подозрительно похожим на тахикардию.
- О, вы сегодня действительно рано, синьор Торкио. Приятно удивлен, что вы не задержались. У детей до пяти личное время, так что советую пока принять душ и пару бокалов вина. Они настроены решительно.
Да. Это действительно их няня. Итан зачем-то кивает и не может сдвинуться с места, хотя и догадывается, как нелепо выглядит со стороны.
- У детей личное время?
- Да. Два часа, в течение которого им запрещено доставать взрослых.
Синьор Торкио пытается представить Томаса и Викторию, которым ставят вот такие условия, и вздрагивает. Возможно, после пяти вечера количество детей сократится вдвое. Или одну из комнат дома придется отстраивать заново с нуля. Или же весь дом. Впрочем, эти мысли хоть и пугают, но все же в них есть и плюсы – Итан чуть-чуть отвлекается от внешности няни.
- Звучит интригующе. Но вы уверены, что…?
- Конечно, уверен. – Няня не дает договорить, перебивает безапелляционным и уверенным тоном. – О. Кстати, об этом. Надеюсь, мой внешний вид не проблема?
Синьор Торкио чувствует себя загнанным в ловушку. Няня смотрит на него с ехидной, но при этом удивительно ласковой усмешкой, словно он тоже шестилетка, а не взрослый мужчина. Итану и в менее стрессовых ситуациях требуется некоторое время, чтобы сформулировать мысли и облечь их в слова, но сейчас это занимает куда больше сил и ресурсов. И все равно он выдает какую-то глупость.
- Ваш внешний вид не проблема. Совсем. Наоборот.
- Вот и чудно. Значит, вы позволите мне отступить от формального дресскода этим чудным пятничным вечером?
Синьор Торкио действительно сомневается, что он в состоянии что-либо не позволить их няне. И что вообще существуют люди, способные на такое. Возможно, должно пройти какое-то время, чтобы выработался иммунитет, и тогда он сможет сопротивляться удивительной смеси властности и кокетства, но сейчас – точно нет.
- Конечно. Конечно, позволю.
- Как будто у вас есть выбор. – Няня подмигивает, и Итан замечает легкие следы от не до конца смытой косметики. Пальцы чешутся от того, как хочется их стереть. А от справедливости слов чешется где-то в солнечном сплетении. – В любом случае, согласно вашему обожаемому договору, мое рабочее время закончилось пятнадцать минут назад. Значит, формально я уже не на работе.
Наверное, будь синьор Торкио в менее уязвимом положении при первой встрече и не нуждайся он так сильно в помощи с детьми, он бы сообразил еще тогда, что няня, конечно, в курсе договора. И что внешний вид, а значит и платья, чулки, каблуки, макияж, достаточно жестко регулируется агентством. И что все прочее – стрелки, чокеры поверх жемчуга, мартинсы и татуировки напоказ – бунт против бессмысленных правил. Действительно, бессмысленных: какая разница, как выглядит няня, если детей не узнать уже через какую-то неделю.
Итан чувствует себя озабоченным идиотом. Он и сам живет в панцире из условностей, ограничений и необходимости соответствовать требованиям кучи людей. Носит статусную одежду и обувь, не позволяет себе никаких вольностей даже в выходные дни. Не в правилах синьора Торкио сетовать на жизнь и он действительно любит свои костюмы на заказ. Но это вовсе не значит, что он хочет кого-то еще загонять в чертовы рамки, при этом пуская на этого кого-то слюни.
- Дам… Дамиано. – Итан спотыкается о чужое имя, но все же выдыхает с облегчением, когда ему удается его произнести вслух. Великолепное имя. - В этом доме вы безусловно можете одеваться в любое ваше время – и рабочее, и нет – так, как хотите и как вам удобно.
Синьор Торкио не очень хорош во всем, что касается чужих эмоций. Но даже он в состоянии рассмотреть такое очевидное, неприкрытое удивление няни. И удивление это приятное, какое-то правильное, словно счет Итана в неизвестной ему игре вырастает сразу на сотню очков.
- Предлагаете мне всегда одеваться вот так?
- Если вам так угодно.
Долгие секунды, когда между ними висит молчание, синьору Торкио настолько неуютно, что он готов сбежать в свою спальню. Или согласиться на все отвергнутые сегодня предложения о сверхурочной работе, лишь бы получить повод уйти из дома. Итану непривычно видеть их няню с таким серьезным, почти тяжелым взглядом. Хочется поскорее снова увидеть веселые огоньки в карих глазах и легкомысленные подмигивания.
- Какое заманчивое и щедрое предложение, синьор Торкио.
- И оно совершенно искреннее. – Итан не кривит душой. Но он соврет, если скажет, что не будет скучать по всем этим безумным нарядам, юбкам, рваным чулкам.
- Вы вообще удивительно искренний, синьор Торкио. И конечно, ваше предложение искреннее. И, повторюсь, щедрое и заманчивое. Но вынужден отказаться. - Няня снисходительно и очень величественно машет рукой. – Слишком уж мне нравится наблюдать за вашими удивительно искренними реакциями на меня и мою одежду.

Несмотря на всю свою любовь к контролю, синьор Торкио не может не признать: иногда расслабиться и плыть по течению крайне приятно. Он следует совету Дамиано, которого после пары выпитых бокалов и без этих его строгих платьев, просто не получается даже мысленно не называть Дамиано. Итан все-таки оказывает прав: однажды произнесенного имени достаточно. Сейчас синьор Торкио разрешает даже не напоминать себе лишний раз, что Дамиано – няня его детей, что он тут по работе, что это все ничего не значит.
Вероятно, дело в вине, но даже когда Виктория с радостным криком несет свои краски, настроение Итана не портится. Он уже некоторое время сидит с закрытыми глазами и послушно подставляет волосы под детские руки. Томас, к его удивлению, не дергает, а действует мягко и осторожно.
- Ох, милая, давай-ка мы это отложим. – Дамиано, который все это время хрустит попкорном и отвешивает ехидные замечания, целью которых почти всегда оказывается синьор Торкио, о чем-то шепчется с Вик. – Обещаю, это не менее весело, чем краски.
Итан ожидает криков, споров, скандалов – потому что именно так заканчиваются почти все ситуации, когда дети не получают желаемого – но Томас и Виктория только довольно смеются и, судя по звукам, дают друг другу и Дамиано пять. Что ж, третий бокал вина – это не так уж и много.
Конечно, неприятие неожиданностей и сюрпризов у синьора Торкио уже совсем не такое острое, как было еще неделю назад. Но он все равно вздрагивает и инстинктивно открывает глаза, когда чувствует прикосновения к векам.
- Тщщ. Доверьтесь мне. Я не позволю этим чертятам сделать с вами что-то ужасное и необратимое. Вы слишком симпатичный, чтобы вас уродовать.
Все следующие минуты синьор Торкио проводит с горящими щеками. Мысли все возвращаются к разговору об одежде Дамиано и реакции Итана на нее. Да еще и этот комплимент его внешности, такой неприкрытый и прямой, все делает только хуже. Сидя вот так, с закрытыми глазами, слушая довольное сопение детей и слушая мягкие команды Дамиано, очень легко представить, что это нечто большее. Что это не внимательность профессионала-няни к детям, потерявшим родителей, и не попытка наладить их отношения с бестолковым, совсем не приспособленным к этому опекуном. Что, возможно, все эти взаимные симпатии и что-то, ужасающе близкое к флирту, Итан не придумывает на пустом месте.
Все же третий бокал вина лишний.
Синьор Торкио дает обещание, что он расслабится совсем на чуть-чуть. Просто даст себе передышку на этот вечер. Не будет думать и планировать, а будет получать удовольствие. Волосы – это только волосы, а причин не доверять Дамиано у него нет. Так что если уж он говорит, что уродовать никого не будут, то как ему не верить? Никак. Итан доверяет ему своих детей, что уж говорить о лице.
- Отлично, дорогой. У тебя отлично выходит. Только позволь мне…
Эти слово совершенно точно направлены не Итану, а Томасу, но представить их в свой адрес слишком просто. Синьор Торкио вздрагивает всем телом и все же заставляет себя расслабиться, а не трястись осиновым листом. Даже не открывая глаз, он знает, что происходит. Дамиано мягко касается подушечкой пальца его века, делает несколько легких движений по правому глазу, потом по левому. Затем – скользящим движением по нижнему веку. Это настолько приятно, что Итан даже не пытается сделать вид, что его сердце от такой странной почти ласки не сбивается с ритма, а в животе не тяжелеет. Все-таки вечер в компании себя самого и интернета – не такая уж плохая идея, раз он настолько остро реагирует на столь невинные прикосновения.
- Так. Кое-что еще.
Итан не дергается даже от звука рвущейся ткани – просто шумно сглатывает, догадываясь, что его футболка сейчас лишается рукавов или чего-то еще важного. Но он в секунды разлетается на куски, когда чувствует приятную тяжесть и обжигающие точки металла на своей шее. Синьор Торкио крайне серьезно относится к данным обещаниям и он отлично помнит, что обещал Дамиано и детям не мешать им и не подглядывать, но сейчас попросту не выдерживает и распахивает глаза.
Взгляд Дамиано облизывает, опаляет, заставляет волоски по всему телу встать дыбом, и Итан инстинктивно отшатывается. От этого ошейник – или скорее чокер – затягивается слишком сильно. Но по сравнению с давящим, сумасшедшим каким-то взглядом Дамиано давление на шее почти не ощущается. Будь синьор Торкио кем-то поумнее, он бы сейчас отвел взгляд или хотя бы снова прикрыл глаза, но он – нет. Он буквально чувствует на своей коже внимательный, жадный взгляд и ощущает какую-то сумасшедшую гордость от того, что Дамиано – великолепный, идеальный, совершенный – смотрит так на него. На скучного, неинтересного, закомплексованного и застегнутого на все пуговицы синьора Торкио, у которого из интересного и выдающегося в жизни только его безумные и дикие дети.
Итан совсем не готов к чему-то подобному. Он не знает, что делать и как себя вести, поэтому просто таращится – как и всегда – на Дамиано. На его чистое от макияжа лицо и блестящие глаза. У него волосы собраны в хвост смешной резинкой Виктории, розовой с зелеными черепками, но даже с таким сомнительным аксессуаром он выглядит великолепно.
Когда Томас разбивает повисшее молчание со всей своей детской непосредственностью, синьор Торкио делает себе зарубку в памяти найти ему ту самую гитару, о которой тот твердит без сна и отдыха. Возможно, для шестилетки Фендер - это слишком круто, но Итан уверен, что его дети развиты не по своему возрасту.
- Вау. Итан накрашенный такой же красивый, как и Дамиано. Да, Дамиано?
- О. Я бы сказал, что Итан куда красивей.
Это достаточно несправедливо, что именно сейчас Дамиано не усмехается, не язвит, не дерзит и не шутит, а говорит совершенно серьезно. Если бы он сделал хоть что-то из этого, синьор Торкио вполне справедливо списал бы все на привычный фривольный тон и врожденное кокетство. И, возможно, напомнил бы себе, про необходимость поддержания строго деловых отношений между няней детей и их опекуном. Но Дамиано убийственно, обезоруживающе серьезен.
Из зеркала на Итана смотрит красивый, дерзкий, сексуальный молодой мужчина. У него волосы скручены мелкими жгутиками и заплетены в тонкие неровные косички, но вместе с нарочито небрежными макияжем это выглядит горячо. Футболка с рваным краем, незакрывающим живот, и неровно отрезанными рукавами гармонирует с матовым черным чокером, который Итан буквально пару дней назад видел на шее их няни.
Из зеркала на Итана смотрит незнакомец, который мог бы понравиться кому-то вроде Дамиано. Этого незнакомца можно хотеть, с ним можно проводить ночи без обязательств и творить безумства, которые запоминаются на всю жизнь. В него можно влюбиться. Этот незнакомец не имеет ничего общего с синьором Торкио, который каждый день загоняет себя в тесную коробку приличий.

Да, это пока только флирт, откровенный флирт, но боже, как же горячо! Спасибо-спасибо!!! :heart2:

Анон · 2021-07-28 19:57:09

Спасибо за фидбек, анончики :heart: :heart:
Так и знайте, без ваших криков, это был бы просто однострочник

Анон · 2021-07-28 20:05:13

▼новое фото Дамиано⬍

знакомые штанцы

Анон · 2021-07-28 20:08:59

Анон пишет:

I wanna be your Поппинс, часть 3
▼2 к.сл.⬍
Синьору Торкио прекрасно известно, что игнорирование проблемы никак не помогает ее решить. Но сложность в том, что до момента возвращения домой в пятницу – как и обещано, раньше обычного, на часах 3.15 – он и не подозревает о существовании этой самой проблемы. Потому-то он не мог ее не только игнорировать, но и решать. Теперь же, столкнувшись с проблемой буквально на пороге собственного дома, Итан сталкивается еще и с необходимостью признать ее существование.
Все неоднозначные чувства, которые синьор Торкио испытывает при общении с няней, он списывает на недостаток личной жизни и секса, да и отрицать безусловную привлекательность было бы глупо. Плюс неведомые до этого фетиши на мужской макияж, рваные чулки, юбки до колена и ну все прочее, без чего их няню сложно представить. У Итана существует четкий план: дождаться выходных, уложить детей спать и сбросить напряжение с помощью видео соответствующего содержания. К счастью, такого контента – и с макияжем, и с чулками, и с юбками всех фасонов и длин – в интернете достаточно. Синьор Торкио уверен, что этого хватит, чтобы перестать выпадать из действительности, засматриваясь на затянутые капроном колени.
Поэтому открытие, что даже в винтажной футболке с рок-группой и в серых спортивных штанах и без капли макияжа их няня выглядит просто потрясающе, оказывается для Итана несколько шокирующим. Мозг, которым синьор Торкио до этого момента очень даже гордился, отказываться полноценно работать. Понимание, что дело вовсе не платьях, чулках и густой подводке, максимально несвоевременное и неудобное. Оно наотмашь бьет по лицу, расцвечивает щеки румянцем и пускает сердце Итана галопом, подозрительно похожим на тахикардию.
- О, вы сегодня действительно рано, синьор Торкио. Приятно удивлен, что вы не задержались. У детей до пяти личное время, так что советую пока принять душ и пару бокалов вина. Они настроены решительно.
Да. Это действительно их няня. Итан зачем-то кивает и не может сдвинуться с места, хотя и догадывается, как нелепо выглядит со стороны.
- У детей личное время?
- Да. Два часа, в течение которого им запрещено доставать взрослых.
Синьор Торкио пытается представить Томаса и Викторию, которым ставят вот такие условия, и вздрагивает. Возможно, после пяти вечера количество детей сократится вдвое. Или одну из комнат дома придется отстраивать заново с нуля. Или же весь дом. Впрочем, эти мысли хоть и пугают, но все же в них есть и плюсы – Итан чуть-чуть отвлекается от внешности няни.
- Звучит интригующе. Но вы уверены, что…?
- Конечно, уверен. – Няня не дает договорить, перебивает безапелляционным и уверенным тоном. – О. Кстати, об этом. Надеюсь, мой внешний вид не проблема?
Синьор Торкио чувствует себя загнанным в ловушку. Няня смотрит на него с ехидной, но при этом удивительно ласковой усмешкой, словно он тоже шестилетка, а не взрослый мужчина. Итану и в менее стрессовых ситуациях требуется некоторое время, чтобы сформулировать мысли и облечь их в слова, но сейчас это занимает куда больше сил и ресурсов. И все равно он выдает какую-то глупость.
- Ваш внешний вид не проблема. Совсем. Наоборот.
- Вот и чудно. Значит, вы позволите мне отступить от формального дресскода этим чудным пятничным вечером?
Синьор Торкио действительно сомневается, что он в состоянии что-либо не позволить их няне. И что вообще существуют люди, способные на такое. Возможно, должно пройти какое-то время, чтобы выработался иммунитет, и тогда он сможет сопротивляться удивительной смеси властности и кокетства, но сейчас – точно нет.
- Конечно. Конечно, позволю.
- Как будто у вас есть выбор. – Няня подмигивает, и Итан замечает легкие следы от не до конца смытой косметики. Пальцы чешутся от того, как хочется их стереть. А от справедливости слов чешется где-то в солнечном сплетении. – В любом случае, согласно вашему обожаемому договору, мое рабочее время закончилось пятнадцать минут назад. Значит, формально я уже не на работе.
Наверное, будь синьор Торкио в менее уязвимом положении при первой встрече и не нуждайся он так сильно в помощи с детьми, он бы сообразил еще тогда, что няня, конечно, в курсе договора. И что внешний вид, а значит и платья, чулки, каблуки, макияж, достаточно жестко регулируется агентством. И что все прочее – стрелки, чокеры поверх жемчуга, мартинсы и татуировки напоказ – бунт против бессмысленных правил. Действительно, бессмысленных: какая разница, как выглядит няня, если детей не узнать уже через какую-то неделю.
Итан чувствует себя озабоченным идиотом. Он и сам живет в панцире из условностей, ограничений и необходимости соответствовать требованиям кучи людей. Носит статусную одежду и обувь, не позволяет себе никаких вольностей даже в выходные дни. Не в правилах синьора Торкио сетовать на жизнь и он действительно любит свои костюмы на заказ. Но это вовсе не значит, что он хочет кого-то еще загонять в чертовы рамки, при этом пуская на этого кого-то слюни.
- Дам… Дамиано. – Итан спотыкается о чужое имя, но все же выдыхает с облегчением, когда ему удается его произнести вслух. Великолепное имя. - В этом доме вы безусловно можете одеваться в любое ваше время – и рабочее, и нет – так, как хотите и как вам удобно.
Синьор Торкио не очень хорош во всем, что касается чужих эмоций. Но даже он в состоянии рассмотреть такое очевидное, неприкрытое удивление няни. И удивление это приятное, какое-то правильное, словно счет Итана в неизвестной ему игре вырастает сразу на сотню очков.
- Предлагаете мне всегда одеваться вот так?
- Если вам так угодно.
Долгие секунды, когда между ними висит молчание, синьору Торкио настолько неуютно, что он готов сбежать в свою спальню. Или согласиться на все отвергнутые сегодня предложения о сверхурочной работе, лишь бы получить повод уйти из дома. Итану непривычно видеть их няню с таким серьезным, почти тяжелым взглядом. Хочется поскорее снова увидеть веселые огоньки в карих глазах и легкомысленные подмигивания.
- Какое заманчивое и щедрое предложение, синьор Торкио.
- И оно совершенно искреннее. – Итан не кривит душой. Но он соврет, если скажет, что не будет скучать по всем этим безумным нарядам, юбкам, рваным чулкам.
- Вы вообще удивительно искренний, синьор Торкио. И конечно, ваше предложение искреннее. И, повторюсь, щедрое и заманчивое. Но вынужден отказаться. - Няня снисходительно и очень величественно машет рукой. – Слишком уж мне нравится наблюдать за вашими удивительно искренними реакциями на меня и мою одежду.

Несмотря на всю свою любовь к контролю, синьор Торкио не может не признать: иногда расслабиться и плыть по течению крайне приятно. Он следует совету Дамиано, которого после пары выпитых бокалов и без этих его строгих платьев, просто не получается даже мысленно не называть Дамиано. Итан все-таки оказывает прав: однажды произнесенного имени достаточно. Сейчас синьор Торкио разрешает даже не напоминать себе лишний раз, что Дамиано – няня его детей, что он тут по работе, что это все ничего не значит.
Вероятно, дело в вине, но даже когда Виктория с радостным криком несет свои краски, настроение Итана не портится. Он уже некоторое время сидит с закрытыми глазами и послушно подставляет волосы под детские руки. Томас, к его удивлению, не дергает, а действует мягко и осторожно.
- Ох, милая, давай-ка мы это отложим. – Дамиано, который все это время хрустит попкорном и отвешивает ехидные замечания, целью которых почти всегда оказывается синьор Торкио, о чем-то шепчется с Вик. – Обещаю, это не менее весело, чем краски.
Итан ожидает криков, споров, скандалов – потому что именно так заканчиваются почти все ситуации, когда дети не получают желаемого – но Томас и Виктория только довольно смеются и, судя по звукам, дают друг другу и Дамиано пять. Что ж, третий бокал вина – это не так уж и много.
Конечно, неприятие неожиданностей и сюрпризов у синьора Торкио уже совсем не такое острое, как было еще неделю назад. Но он все равно вздрагивает и инстинктивно открывает глаза, когда чувствует прикосновения к векам.
- Тщщ. Доверьтесь мне. Я не позволю этим чертятам сделать с вами что-то ужасное и необратимое. Вы слишком симпатичный, чтобы вас уродовать.
Все следующие минуты синьор Торкио проводит с горящими щеками. Мысли все возвращаются к разговору об одежде Дамиано и реакции Итана на нее. Да еще и этот комплимент его внешности, такой неприкрытый и прямой, все делает только хуже. Сидя вот так, с закрытыми глазами, слушая довольное сопение детей и слушая мягкие команды Дамиано, очень легко представить, что это нечто большее. Что это не внимательность профессионала-няни к детям, потерявшим родителей, и не попытка наладить их отношения с бестолковым, совсем не приспособленным к этому опекуном. Что, возможно, все эти взаимные симпатии и что-то, ужасающе близкое к флирту, Итан не придумывает на пустом месте.
Все же третий бокал вина лишний.
Синьор Торкио дает обещание, что он расслабится совсем на чуть-чуть. Просто даст себе передышку на этот вечер. Не будет думать и планировать, а будет получать удовольствие. Волосы – это только волосы, а причин не доверять Дамиано у него нет. Так что если уж он говорит, что уродовать никого не будут, то как ему не верить? Никак. Итан доверяет ему своих детей, что уж говорить о лице.
- Отлично, дорогой. У тебя отлично выходит. Только позволь мне…
Эти слово совершенно точно направлены не Итану, а Томасу, но представить их в свой адрес слишком просто. Синьор Торкио вздрагивает всем телом и все же заставляет себя расслабиться, а не трястись осиновым листом. Даже не открывая глаз, он знает, что происходит. Дамиано мягко касается подушечкой пальца его века, делает несколько легких движений по правому глазу, потом по левому. Затем – скользящим движением по нижнему веку. Это настолько приятно, что Итан даже не пытается сделать вид, что его сердце от такой странной почти ласки не сбивается с ритма, а в животе не тяжелеет. Все-таки вечер в компании себя самого и интернета – не такая уж плохая идея, раз он настолько остро реагирует на столь невинные прикосновения.
- Так. Кое-что еще.
Итан не дергается даже от звука рвущейся ткани – просто шумно сглатывает, догадываясь, что его футболка сейчас лишается рукавов или чего-то еще важного. Но он в секунды разлетается на куски, когда чувствует приятную тяжесть и обжигающие точки металла на своей шее. Синьор Торкио крайне серьезно относится к данным обещаниям и он отлично помнит, что обещал Дамиано и детям не мешать им и не подглядывать, но сейчас попросту не выдерживает и распахивает глаза.
Взгляд Дамиано облизывает, опаляет, заставляет волоски по всему телу встать дыбом, и Итан инстинктивно отшатывается. От этого ошейник – или скорее чокер – затягивается слишком сильно. Но по сравнению с давящим, сумасшедшим каким-то взглядом Дамиано давление на шее почти не ощущается. Будь синьор Торкио кем-то поумнее, он бы сейчас отвел взгляд или хотя бы снова прикрыл глаза, но он – нет. Он буквально чувствует на своей коже внимательный, жадный взгляд и ощущает какую-то сумасшедшую гордость от того, что Дамиано – великолепный, идеальный, совершенный – смотрит так на него. На скучного, неинтересного, закомплексованного и застегнутого на все пуговицы синьора Торкио, у которого из интересного и выдающегося в жизни только его безумные и дикие дети.
Итан совсем не готов к чему-то подобному. Он не знает, что делать и как себя вести, поэтому просто таращится – как и всегда – на Дамиано. На его чистое от макияжа лицо и блестящие глаза. У него волосы собраны в хвост смешной резинкой Виктории, розовой с зелеными черепками, но даже с таким сомнительным аксессуаром он выглядит великолепно.
Когда Томас разбивает повисшее молчание со всей своей детской непосредственностью, синьор Торкио делает себе зарубку в памяти найти ему ту самую гитару, о которой тот твердит без сна и отдыха. Возможно, для шестилетки Фендер - это слишком круто, но Итан уверен, что его дети развиты не по своему возрасту.
- Вау. Итан накрашенный такой же красивый, как и Дамиано. Да, Дамиано?
- О. Я бы сказал, что Итан куда красивей.
Это достаточно несправедливо, что именно сейчас Дамиано не усмехается, не язвит, не дерзит и не шутит, а говорит совершенно серьезно. Если бы он сделал хоть что-то из этого, синьор Торкио вполне справедливо списал бы все на привычный фривольный тон и врожденное кокетство. И, возможно, напомнил бы себе, про необходимость поддержания строго деловых отношений между няней детей и их опекуном. Но Дамиано убийственно, обезоруживающе серьезен.
Из зеркала на Итана смотрит красивый, дерзкий, сексуальный молодой мужчина. У него волосы скручены мелкими жгутиками и заплетены в тонкие неровные косички, но вместе с нарочито небрежными макияжем это выглядит горячо. Футболка с рваным краем, незакрывающим живот, и неровно отрезанными рукавами гармонирует с матовым черным чокером, который Итан буквально пару дней назад видел на шее их няни.
Из зеркала на Итана смотрит незнакомец, который мог бы понравиться кому-то вроде Дамиано. Этого незнакомца можно хотеть, с ним можно проводить ночи без обязательств и творить безумства, которые запоминаются на всю жизнь. В него можно влюбиться. Этот незнакомец не имеет ничего общего с синьором Торкио, который каждый день загоняет себя в тесную коробку приличий.

Аааа, это великолепно, Автор! :heart:

Анон · 2021-07-28 20:11:39

Анон пишет:

▼новое фото Дамиано⬍
знакомые штанцы

Следы Кёльнского секретного концерта)

Анон · 2021-07-28 20:23:07

Анон пишет:

Следы Кёльнского секретного концерта)

че там было то, а? :panic2:

Анон · 2021-07-28 20:25:33

Анон пишет:

I wanna be your Поппинс, часть 3
▼2 к.сл.⬍
Синьору Торкио прекрасно известно, что игнорирование проблемы никак не помогает ее решить. Но сложность в том, что до момента возвращения домой в пятницу – как и обещано, раньше обычного, на часах 3.15 – он и не подозревает о существовании этой самой проблемы. Потому-то он не мог ее не только игнорировать, но и решать. Теперь же, столкнувшись с проблемой буквально на пороге собственного дома, Итан сталкивается еще и с необходимостью признать ее существование.
Все неоднозначные чувства, которые синьор Торкио испытывает при общении с няней, он списывает на недостаток личной жизни и секса, да и отрицать безусловную привлекательность было бы глупо. Плюс неведомые до этого фетиши на мужской макияж, рваные чулки, юбки до колена и ну все прочее, без чего их няню сложно представить. У Итана существует четкий план: дождаться выходных, уложить детей спать и сбросить напряжение с помощью видео соответствующего содержания. К счастью, такого контента – и с макияжем, и с чулками, и с юбками всех фасонов и длин – в интернете достаточно. Синьор Торкио уверен, что этого хватит, чтобы перестать выпадать из действительности, засматриваясь на затянутые капроном колени.
Поэтому открытие, что даже в винтажной футболке с рок-группой и в серых спортивных штанах и без капли макияжа их няня выглядит просто потрясающе, оказывается для Итана несколько шокирующим. Мозг, которым синьор Торкио до этого момента очень даже гордился, отказываться полноценно работать. Понимание, что дело вовсе не платьях, чулках и густой подводке, максимально несвоевременное и неудобное. Оно наотмашь бьет по лицу, расцвечивает щеки румянцем и пускает сердце Итана галопом, подозрительно похожим на тахикардию.
- О, вы сегодня действительно рано, синьор Торкио. Приятно удивлен, что вы не задержались. У детей до пяти личное время, так что советую пока принять душ и пару бокалов вина. Они настроены решительно.
Да. Это действительно их няня. Итан зачем-то кивает и не может сдвинуться с места, хотя и догадывается, как нелепо выглядит со стороны.
- У детей личное время?
- Да. Два часа, в течение которого им запрещено доставать взрослых.
Синьор Торкио пытается представить Томаса и Викторию, которым ставят вот такие условия, и вздрагивает. Возможно, после пяти вечера количество детей сократится вдвое. Или одну из комнат дома придется отстраивать заново с нуля. Или же весь дом. Впрочем, эти мысли хоть и пугают, но все же в них есть и плюсы – Итан чуть-чуть отвлекается от внешности няни.
- Звучит интригующе. Но вы уверены, что…?
- Конечно, уверен. – Няня не дает договорить, перебивает безапелляционным и уверенным тоном. – О. Кстати, об этом. Надеюсь, мой внешний вид не проблема?
Синьор Торкио чувствует себя загнанным в ловушку. Няня смотрит на него с ехидной, но при этом удивительно ласковой усмешкой, словно он тоже шестилетка, а не взрослый мужчина. Итану и в менее стрессовых ситуациях требуется некоторое время, чтобы сформулировать мысли и облечь их в слова, но сейчас это занимает куда больше сил и ресурсов. И все равно он выдает какую-то глупость.
- Ваш внешний вид не проблема. Совсем. Наоборот.
- Вот и чудно. Значит, вы позволите мне отступить от формального дресскода этим чудным пятничным вечером?
Синьор Торкио действительно сомневается, что он в состоянии что-либо не позволить их няне. И что вообще существуют люди, способные на такое. Возможно, должно пройти какое-то время, чтобы выработался иммунитет, и тогда он сможет сопротивляться удивительной смеси властности и кокетства, но сейчас – точно нет.
- Конечно. Конечно, позволю.
- Как будто у вас есть выбор. – Няня подмигивает, и Итан замечает легкие следы от не до конца смытой косметики. Пальцы чешутся от того, как хочется их стереть. А от справедливости слов чешется где-то в солнечном сплетении. – В любом случае, согласно вашему обожаемому договору, мое рабочее время закончилось пятнадцать минут назад. Значит, формально я уже не на работе.
Наверное, будь синьор Торкио в менее уязвимом положении при первой встрече и не нуждайся он так сильно в помощи с детьми, он бы сообразил еще тогда, что няня, конечно, в курсе договора. И что внешний вид, а значит и платья, чулки, каблуки, макияж, достаточно жестко регулируется агентством. И что все прочее – стрелки, чокеры поверх жемчуга, мартинсы и татуировки напоказ – бунт против бессмысленных правил. Действительно, бессмысленных: какая разница, как выглядит няня, если детей не узнать уже через какую-то неделю.
Итан чувствует себя озабоченным идиотом. Он и сам живет в панцире из условностей, ограничений и необходимости соответствовать требованиям кучи людей. Носит статусную одежду и обувь, не позволяет себе никаких вольностей даже в выходные дни. Не в правилах синьора Торкио сетовать на жизнь и он действительно любит свои костюмы на заказ. Но это вовсе не значит, что он хочет кого-то еще загонять в чертовы рамки, при этом пуская на этого кого-то слюни.
- Дам… Дамиано. – Итан спотыкается о чужое имя, но все же выдыхает с облегчением, когда ему удается его произнести вслух. Великолепное имя. - В этом доме вы безусловно можете одеваться в любое ваше время – и рабочее, и нет – так, как хотите и как вам удобно.
Синьор Торкио не очень хорош во всем, что касается чужих эмоций. Но даже он в состоянии рассмотреть такое очевидное, неприкрытое удивление няни. И удивление это приятное, какое-то правильное, словно счет Итана в неизвестной ему игре вырастает сразу на сотню очков.
- Предлагаете мне всегда одеваться вот так?
- Если вам так угодно.
Долгие секунды, когда между ними висит молчание, синьору Торкио настолько неуютно, что он готов сбежать в свою спальню. Или согласиться на все отвергнутые сегодня предложения о сверхурочной работе, лишь бы получить повод уйти из дома. Итану непривычно видеть их няню с таким серьезным, почти тяжелым взглядом. Хочется поскорее снова увидеть веселые огоньки в карих глазах и легкомысленные подмигивания.
- Какое заманчивое и щедрое предложение, синьор Торкио.
- И оно совершенно искреннее. – Итан не кривит душой. Но он соврет, если скажет, что не будет скучать по всем этим безумным нарядам, юбкам, рваным чулкам.
- Вы вообще удивительно искренний, синьор Торкио. И конечно, ваше предложение искреннее. И, повторюсь, щедрое и заманчивое. Но вынужден отказаться. - Няня снисходительно и очень величественно машет рукой. – Слишком уж мне нравится наблюдать за вашими удивительно искренними реакциями на меня и мою одежду.

Несмотря на всю свою любовь к контролю, синьор Торкио не может не признать: иногда расслабиться и плыть по течению крайне приятно. Он следует совету Дамиано, которого после пары выпитых бокалов и без этих его строгих платьев, просто не получается даже мысленно не называть Дамиано. Итан все-таки оказывает прав: однажды произнесенного имени достаточно. Сейчас синьор Торкио разрешает даже не напоминать себе лишний раз, что Дамиано – няня его детей, что он тут по работе, что это все ничего не значит.
Вероятно, дело в вине, но даже когда Виктория с радостным криком несет свои краски, настроение Итана не портится. Он уже некоторое время сидит с закрытыми глазами и послушно подставляет волосы под детские руки. Томас, к его удивлению, не дергает, а действует мягко и осторожно.
- Ох, милая, давай-ка мы это отложим. – Дамиано, который все это время хрустит попкорном и отвешивает ехидные замечания, целью которых почти всегда оказывается синьор Торкио, о чем-то шепчется с Вик. – Обещаю, это не менее весело, чем краски.
Итан ожидает криков, споров, скандалов – потому что именно так заканчиваются почти все ситуации, когда дети не получают желаемого – но Томас и Виктория только довольно смеются и, судя по звукам, дают друг другу и Дамиано пять. Что ж, третий бокал вина – это не так уж и много.
Конечно, неприятие неожиданностей и сюрпризов у синьора Торкио уже совсем не такое острое, как было еще неделю назад. Но он все равно вздрагивает и инстинктивно открывает глаза, когда чувствует прикосновения к векам.
- Тщщ. Доверьтесь мне. Я не позволю этим чертятам сделать с вами что-то ужасное и необратимое. Вы слишком симпатичный, чтобы вас уродовать.
Все следующие минуты синьор Торкио проводит с горящими щеками. Мысли все возвращаются к разговору об одежде Дамиано и реакции Итана на нее. Да еще и этот комплимент его внешности, такой неприкрытый и прямой, все делает только хуже. Сидя вот так, с закрытыми глазами, слушая довольное сопение детей и слушая мягкие команды Дамиано, очень легко представить, что это нечто большее. Что это не внимательность профессионала-няни к детям, потерявшим родителей, и не попытка наладить их отношения с бестолковым, совсем не приспособленным к этому опекуном. Что, возможно, все эти взаимные симпатии и что-то, ужасающе близкое к флирту, Итан не придумывает на пустом месте.
Все же третий бокал вина лишний.
Синьор Торкио дает обещание, что он расслабится совсем на чуть-чуть. Просто даст себе передышку на этот вечер. Не будет думать и планировать, а будет получать удовольствие. Волосы – это только волосы, а причин не доверять Дамиано у него нет. Так что если уж он говорит, что уродовать никого не будут, то как ему не верить? Никак. Итан доверяет ему своих детей, что уж говорить о лице.
- Отлично, дорогой. У тебя отлично выходит. Только позволь мне…
Эти слово совершенно точно направлены не Итану, а Томасу, но представить их в свой адрес слишком просто. Синьор Торкио вздрагивает всем телом и все же заставляет себя расслабиться, а не трястись осиновым листом. Даже не открывая глаз, он знает, что происходит. Дамиано мягко касается подушечкой пальца его века, делает несколько легких движений по правому глазу, потом по левому. Затем – скользящим движением по нижнему веку. Это настолько приятно, что Итан даже не пытается сделать вид, что его сердце от такой странной почти ласки не сбивается с ритма, а в животе не тяжелеет. Все-таки вечер в компании себя самого и интернета – не такая уж плохая идея, раз он настолько остро реагирует на столь невинные прикосновения.
- Так. Кое-что еще.
Итан не дергается даже от звука рвущейся ткани – просто шумно сглатывает, догадываясь, что его футболка сейчас лишается рукавов или чего-то еще важного. Но он в секунды разлетается на куски, когда чувствует приятную тяжесть и обжигающие точки металла на своей шее. Синьор Торкио крайне серьезно относится к данным обещаниям и он отлично помнит, что обещал Дамиано и детям не мешать им и не подглядывать, но сейчас попросту не выдерживает и распахивает глаза.
Взгляд Дамиано облизывает, опаляет, заставляет волоски по всему телу встать дыбом, и Итан инстинктивно отшатывается. От этого ошейник – или скорее чокер – затягивается слишком сильно. Но по сравнению с давящим, сумасшедшим каким-то взглядом Дамиано давление на шее почти не ощущается. Будь синьор Торкио кем-то поумнее, он бы сейчас отвел взгляд или хотя бы снова прикрыл глаза, но он – нет. Он буквально чувствует на своей коже внимательный, жадный взгляд и ощущает какую-то сумасшедшую гордость от того, что Дамиано – великолепный, идеальный, совершенный – смотрит так на него. На скучного, неинтересного, закомплексованного и застегнутого на все пуговицы синьора Торкио, у которого из интересного и выдающегося в жизни только его безумные и дикие дети.
Итан совсем не готов к чему-то подобному. Он не знает, что делать и как себя вести, поэтому просто таращится – как и всегда – на Дамиано. На его чистое от макияжа лицо и блестящие глаза. У него волосы собраны в хвост смешной резинкой Виктории, розовой с зелеными черепками, но даже с таким сомнительным аксессуаром он выглядит великолепно.
Когда Томас разбивает повисшее молчание со всей своей детской непосредственностью, синьор Торкио делает себе зарубку в памяти найти ему ту самую гитару, о которой тот твердит без сна и отдыха. Возможно, для шестилетки Фендер - это слишком круто, но Итан уверен, что его дети развиты не по своему возрасту.
- Вау. Итан накрашенный такой же красивый, как и Дамиано. Да, Дамиано?
- О. Я бы сказал, что Итан куда красивей.
Это достаточно несправедливо, что именно сейчас Дамиано не усмехается, не язвит, не дерзит и не шутит, а говорит совершенно серьезно. Если бы он сделал хоть что-то из этого, синьор Торкио вполне справедливо списал бы все на привычный фривольный тон и врожденное кокетство. И, возможно, напомнил бы себе, про необходимость поддержания строго деловых отношений между няней детей и их опекуном. Но Дамиано убийственно, обезоруживающе серьезен.
Из зеркала на Итана смотрит красивый, дерзкий, сексуальный молодой мужчина. У него волосы скручены мелкими жгутиками и заплетены в тонкие неровные косички, но вместе с нарочито небрежными макияжем это выглядит горячо. Футболка с рваным краем, незакрывающим живот, и неровно отрезанными рукавами гармонирует с матовым черным чокером, который Итан буквально пару дней назад видел на шее их няни.
Из зеркала на Итана смотрит незнакомец, который мог бы понравиться кому-то вроде Дамиано. Этого незнакомца можно хотеть, с ним можно проводить ночи без обязательств и творить безумства, которые запоминаются на всю жизнь. В него можно влюбиться. Этот незнакомец не имеет ничего общего с синьором Торкио, который каждый день загоняет себя в тесную коробку приличий.

Красота-то какая, лепота! :love:

Анон · 2021-07-28 20:44:38

Анон пишет:

▼новое фото Дамиано⬍
знакомые штанцы

Этан лайкнул

Анон · 2021-07-28 20:44:56

Анон пишет:

I wanna be your Поппинс, часть 3
▼2 к.сл.⬍
Синьору Торкио прекрасно известно, что игнорирование проблемы никак не помогает ее решить. Но сложность в том, что до момента возвращения домой в пятницу – как и обещано, раньше обычного, на часах 3.15 – он и не подозревает о существовании этой самой проблемы. Потому-то он не мог ее не только игнорировать, но и решать. Теперь же, столкнувшись с проблемой буквально на пороге собственного дома, Итан сталкивается еще и с необходимостью признать ее существование.
Все неоднозначные чувства, которые синьор Торкио испытывает при общении с няней, он списывает на недостаток личной жизни и секса, да и отрицать безусловную привлекательность было бы глупо. Плюс неведомые до этого фетиши на мужской макияж, рваные чулки, юбки до колена и ну все прочее, без чего их няню сложно представить. У Итана существует четкий план: дождаться выходных, уложить детей спать и сбросить напряжение с помощью видео соответствующего содержания. К счастью, такого контента – и с макияжем, и с чулками, и с юбками всех фасонов и длин – в интернете достаточно. Синьор Торкио уверен, что этого хватит, чтобы перестать выпадать из действительности, засматриваясь на затянутые капроном колени.
Поэтому открытие, что даже в винтажной футболке с рок-группой и в серых спортивных штанах и без капли макияжа их няня выглядит просто потрясающе, оказывается для Итана несколько шокирующим. Мозг, которым синьор Торкио до этого момента очень даже гордился, отказываться полноценно работать. Понимание, что дело вовсе не платьях, чулках и густой подводке, максимально несвоевременное и неудобное. Оно наотмашь бьет по лицу, расцвечивает щеки румянцем и пускает сердце Итана галопом, подозрительно похожим на тахикардию.
- О, вы сегодня действительно рано, синьор Торкио. Приятно удивлен, что вы не задержались. У детей до пяти личное время, так что советую пока принять душ и пару бокалов вина. Они настроены решительно.
Да. Это действительно их няня. Итан зачем-то кивает и не может сдвинуться с места, хотя и догадывается, как нелепо выглядит со стороны.
- У детей личное время?
- Да. Два часа, в течение которого им запрещено доставать взрослых.
Синьор Торкио пытается представить Томаса и Викторию, которым ставят вот такие условия, и вздрагивает. Возможно, после пяти вечера количество детей сократится вдвое. Или одну из комнат дома придется отстраивать заново с нуля. Или же весь дом. Впрочем, эти мысли хоть и пугают, но все же в них есть и плюсы – Итан чуть-чуть отвлекается от внешности няни.
- Звучит интригующе. Но вы уверены, что…?
- Конечно, уверен. – Няня не дает договорить, перебивает безапелляционным и уверенным тоном. – О. Кстати, об этом. Надеюсь, мой внешний вид не проблема?
Синьор Торкио чувствует себя загнанным в ловушку. Няня смотрит на него с ехидной, но при этом удивительно ласковой усмешкой, словно он тоже шестилетка, а не взрослый мужчина. Итану и в менее стрессовых ситуациях требуется некоторое время, чтобы сформулировать мысли и облечь их в слова, но сейчас это занимает куда больше сил и ресурсов. И все равно он выдает какую-то глупость.
- Ваш внешний вид не проблема. Совсем. Наоборот.
- Вот и чудно. Значит, вы позволите мне отступить от формального дресскода этим чудным пятничным вечером?
Синьор Торкио действительно сомневается, что он в состоянии что-либо не позволить их няне. И что вообще существуют люди, способные на такое. Возможно, должно пройти какое-то время, чтобы выработался иммунитет, и тогда он сможет сопротивляться удивительной смеси властности и кокетства, но сейчас – точно нет.
- Конечно. Конечно, позволю.
- Как будто у вас есть выбор. – Няня подмигивает, и Итан замечает легкие следы от не до конца смытой косметики. Пальцы чешутся от того, как хочется их стереть. А от справедливости слов чешется где-то в солнечном сплетении. – В любом случае, согласно вашему обожаемому договору, мое рабочее время закончилось пятнадцать минут назад. Значит, формально я уже не на работе.
Наверное, будь синьор Торкио в менее уязвимом положении при первой встрече и не нуждайся он так сильно в помощи с детьми, он бы сообразил еще тогда, что няня, конечно, в курсе договора. И что внешний вид, а значит и платья, чулки, каблуки, макияж, достаточно жестко регулируется агентством. И что все прочее – стрелки, чокеры поверх жемчуга, мартинсы и татуировки напоказ – бунт против бессмысленных правил. Действительно, бессмысленных: какая разница, как выглядит няня, если детей не узнать уже через какую-то неделю.
Итан чувствует себя озабоченным идиотом. Он и сам живет в панцире из условностей, ограничений и необходимости соответствовать требованиям кучи людей. Носит статусную одежду и обувь, не позволяет себе никаких вольностей даже в выходные дни. Не в правилах синьора Торкио сетовать на жизнь и он действительно любит свои костюмы на заказ. Но это вовсе не значит, что он хочет кого-то еще загонять в чертовы рамки, при этом пуская на этого кого-то слюни.
- Дам… Дамиано. – Итан спотыкается о чужое имя, но все же выдыхает с облегчением, когда ему удается его произнести вслух. Великолепное имя. - В этом доме вы безусловно можете одеваться в любое ваше время – и рабочее, и нет – так, как хотите и как вам удобно.
Синьор Торкио не очень хорош во всем, что касается чужих эмоций. Но даже он в состоянии рассмотреть такое очевидное, неприкрытое удивление няни. И удивление это приятное, какое-то правильное, словно счет Итана в неизвестной ему игре вырастает сразу на сотню очков.
- Предлагаете мне всегда одеваться вот так?
- Если вам так угодно.
Долгие секунды, когда между ними висит молчание, синьору Торкио настолько неуютно, что он готов сбежать в свою спальню. Или согласиться на все отвергнутые сегодня предложения о сверхурочной работе, лишь бы получить повод уйти из дома. Итану непривычно видеть их няню с таким серьезным, почти тяжелым взглядом. Хочется поскорее снова увидеть веселые огоньки в карих глазах и легкомысленные подмигивания.
- Какое заманчивое и щедрое предложение, синьор Торкио.
- И оно совершенно искреннее. – Итан не кривит душой. Но он соврет, если скажет, что не будет скучать по всем этим безумным нарядам, юбкам, рваным чулкам.
- Вы вообще удивительно искренний, синьор Торкио. И конечно, ваше предложение искреннее. И, повторюсь, щедрое и заманчивое. Но вынужден отказаться. - Няня снисходительно и очень величественно машет рукой. – Слишком уж мне нравится наблюдать за вашими удивительно искренними реакциями на меня и мою одежду.

Несмотря на всю свою любовь к контролю, синьор Торкио не может не признать: иногда расслабиться и плыть по течению крайне приятно. Он следует совету Дамиано, которого после пары выпитых бокалов и без этих его строгих платьев, просто не получается даже мысленно не называть Дамиано. Итан все-таки оказывает прав: однажды произнесенного имени достаточно. Сейчас синьор Торкио разрешает даже не напоминать себе лишний раз, что Дамиано – няня его детей, что он тут по работе, что это все ничего не значит.
Вероятно, дело в вине, но даже когда Виктория с радостным криком несет свои краски, настроение Итана не портится. Он уже некоторое время сидит с закрытыми глазами и послушно подставляет волосы под детские руки. Томас, к его удивлению, не дергает, а действует мягко и осторожно.
- Ох, милая, давай-ка мы это отложим. – Дамиано, который все это время хрустит попкорном и отвешивает ехидные замечания, целью которых почти всегда оказывается синьор Торкио, о чем-то шепчется с Вик. – Обещаю, это не менее весело, чем краски.
Итан ожидает криков, споров, скандалов – потому что именно так заканчиваются почти все ситуации, когда дети не получают желаемого – но Томас и Виктория только довольно смеются и, судя по звукам, дают друг другу и Дамиано пять. Что ж, третий бокал вина – это не так уж и много.
Конечно, неприятие неожиданностей и сюрпризов у синьора Торкио уже совсем не такое острое, как было еще неделю назад. Но он все равно вздрагивает и инстинктивно открывает глаза, когда чувствует прикосновения к векам.
- Тщщ. Доверьтесь мне. Я не позволю этим чертятам сделать с вами что-то ужасное и необратимое. Вы слишком симпатичный, чтобы вас уродовать.
Все следующие минуты синьор Торкио проводит с горящими щеками. Мысли все возвращаются к разговору об одежде Дамиано и реакции Итана на нее. Да еще и этот комплимент его внешности, такой неприкрытый и прямой, все делает только хуже. Сидя вот так, с закрытыми глазами, слушая довольное сопение детей и слушая мягкие команды Дамиано, очень легко представить, что это нечто большее. Что это не внимательность профессионала-няни к детям, потерявшим родителей, и не попытка наладить их отношения с бестолковым, совсем не приспособленным к этому опекуном. Что, возможно, все эти взаимные симпатии и что-то, ужасающе близкое к флирту, Итан не придумывает на пустом месте.
Все же третий бокал вина лишний.
Синьор Торкио дает обещание, что он расслабится совсем на чуть-чуть. Просто даст себе передышку на этот вечер. Не будет думать и планировать, а будет получать удовольствие. Волосы – это только волосы, а причин не доверять Дамиано у него нет. Так что если уж он говорит, что уродовать никого не будут, то как ему не верить? Никак. Итан доверяет ему своих детей, что уж говорить о лице.
- Отлично, дорогой. У тебя отлично выходит. Только позволь мне…
Эти слово совершенно точно направлены не Итану, а Томасу, но представить их в свой адрес слишком просто. Синьор Торкио вздрагивает всем телом и все же заставляет себя расслабиться, а не трястись осиновым листом. Даже не открывая глаз, он знает, что происходит. Дамиано мягко касается подушечкой пальца его века, делает несколько легких движений по правому глазу, потом по левому. Затем – скользящим движением по нижнему веку. Это настолько приятно, что Итан даже не пытается сделать вид, что его сердце от такой странной почти ласки не сбивается с ритма, а в животе не тяжелеет. Все-таки вечер в компании себя самого и интернета – не такая уж плохая идея, раз он настолько остро реагирует на столь невинные прикосновения.
- Так. Кое-что еще.
Итан не дергается даже от звука рвущейся ткани – просто шумно сглатывает, догадываясь, что его футболка сейчас лишается рукавов или чего-то еще важного. Но он в секунды разлетается на куски, когда чувствует приятную тяжесть и обжигающие точки металла на своей шее. Синьор Торкио крайне серьезно относится к данным обещаниям и он отлично помнит, что обещал Дамиано и детям не мешать им и не подглядывать, но сейчас попросту не выдерживает и распахивает глаза.
Взгляд Дамиано облизывает, опаляет, заставляет волоски по всему телу встать дыбом, и Итан инстинктивно отшатывается. От этого ошейник – или скорее чокер – затягивается слишком сильно. Но по сравнению с давящим, сумасшедшим каким-то взглядом Дамиано давление на шее почти не ощущается. Будь синьор Торкио кем-то поумнее, он бы сейчас отвел взгляд или хотя бы снова прикрыл глаза, но он – нет. Он буквально чувствует на своей коже внимательный, жадный взгляд и ощущает какую-то сумасшедшую гордость от того, что Дамиано – великолепный, идеальный, совершенный – смотрит так на него. На скучного, неинтересного, закомплексованного и застегнутого на все пуговицы синьора Торкио, у которого из интересного и выдающегося в жизни только его безумные и дикие дети.
Итан совсем не готов к чему-то подобному. Он не знает, что делать и как себя вести, поэтому просто таращится – как и всегда – на Дамиано. На его чистое от макияжа лицо и блестящие глаза. У него волосы собраны в хвост смешной резинкой Виктории, розовой с зелеными черепками, но даже с таким сомнительным аксессуаром он выглядит великолепно.
Когда Томас разбивает повисшее молчание со всей своей детской непосредственностью, синьор Торкио делает себе зарубку в памяти найти ему ту самую гитару, о которой тот твердит без сна и отдыха. Возможно, для шестилетки Фендер - это слишком круто, но Итан уверен, что его дети развиты не по своему возрасту.
- Вау. Итан накрашенный такой же красивый, как и Дамиано. Да, Дамиано?
- О. Я бы сказал, что Итан куда красивей.
Это достаточно несправедливо, что именно сейчас Дамиано не усмехается, не язвит, не дерзит и не шутит, а говорит совершенно серьезно. Если бы он сделал хоть что-то из этого, синьор Торкио вполне справедливо списал бы все на привычный фривольный тон и врожденное кокетство. И, возможно, напомнил бы себе, про необходимость поддержания строго деловых отношений между няней детей и их опекуном. Но Дамиано убийственно, обезоруживающе серьезен.
Из зеркала на Итана смотрит красивый, дерзкий, сексуальный молодой мужчина. У него волосы скручены мелкими жгутиками и заплетены в тонкие неровные косички, но вместе с нарочито небрежными макияжем это выглядит горячо. Футболка с рваным краем, незакрывающим живот, и неровно отрезанными рукавами гармонирует с матовым черным чокером, который Итан буквально пару дней назад видел на шее их няни.
Из зеркала на Итана смотрит незнакомец, который мог бы понравиться кому-то вроде Дамиано. Этого незнакомца можно хотеть, с ним можно проводить ночи без обязательств и творить безумства, которые запоминаются на всю жизнь. В него можно влюбиться. Этот незнакомец не имеет ничего общего с синьором Торкио, который каждый день загоняет себя в тесную коробку приличий.

Аааааааноооооонннннн!!!!! :heart2:

Анон · 2021-07-28 20:52:12

Анон пишет:

I wanna be your Поппинс, часть 3
▼2 к.сл.⬍
Синьору Торкио прекрасно известно, что игнорирование проблемы никак не помогает ее решить. Но сложность в том, что до момента возвращения домой в пятницу – как и обещано, раньше обычного, на часах 3.15 – он и не подозревает о существовании этой самой проблемы. Потому-то он не мог ее не только игнорировать, но и решать. Теперь же, столкнувшись с проблемой буквально на пороге собственного дома, Итан сталкивается еще и с необходимостью признать ее существование.
Все неоднозначные чувства, которые синьор Торкио испытывает при общении с няней, он списывает на недостаток личной жизни и секса, да и отрицать безусловную привлекательность было бы глупо. Плюс неведомые до этого фетиши на мужской макияж, рваные чулки, юбки до колена и ну все прочее, без чего их няню сложно представить. У Итана существует четкий план: дождаться выходных, уложить детей спать и сбросить напряжение с помощью видео соответствующего содержания. К счастью, такого контента – и с макияжем, и с чулками, и с юбками всех фасонов и длин – в интернете достаточно. Синьор Торкио уверен, что этого хватит, чтобы перестать выпадать из действительности, засматриваясь на затянутые капроном колени.
Поэтому открытие, что даже в винтажной футболке с рок-группой и в серых спортивных штанах и без капли макияжа их няня выглядит просто потрясающе, оказывается для Итана несколько шокирующим. Мозг, которым синьор Торкио до этого момента очень даже гордился, отказываться полноценно работать. Понимание, что дело вовсе не платьях, чулках и густой подводке, максимально несвоевременное и неудобное. Оно наотмашь бьет по лицу, расцвечивает щеки румянцем и пускает сердце Итана галопом, подозрительно похожим на тахикардию.
- О, вы сегодня действительно рано, синьор Торкио. Приятно удивлен, что вы не задержались. У детей до пяти личное время, так что советую пока принять душ и пару бокалов вина. Они настроены решительно.
Да. Это действительно их няня. Итан зачем-то кивает и не может сдвинуться с места, хотя и догадывается, как нелепо выглядит со стороны.
- У детей личное время?
- Да. Два часа, в течение которого им запрещено доставать взрослых.
Синьор Торкио пытается представить Томаса и Викторию, которым ставят вот такие условия, и вздрагивает. Возможно, после пяти вечера количество детей сократится вдвое. Или одну из комнат дома придется отстраивать заново с нуля. Или же весь дом. Впрочем, эти мысли хоть и пугают, но все же в них есть и плюсы – Итан чуть-чуть отвлекается от внешности няни.
- Звучит интригующе. Но вы уверены, что…?
- Конечно, уверен. – Няня не дает договорить, перебивает безапелляционным и уверенным тоном. – О. Кстати, об этом. Надеюсь, мой внешний вид не проблема?
Синьор Торкио чувствует себя загнанным в ловушку. Няня смотрит на него с ехидной, но при этом удивительно ласковой усмешкой, словно он тоже шестилетка, а не взрослый мужчина. Итану и в менее стрессовых ситуациях требуется некоторое время, чтобы сформулировать мысли и облечь их в слова, но сейчас это занимает куда больше сил и ресурсов. И все равно он выдает какую-то глупость.
- Ваш внешний вид не проблема. Совсем. Наоборот.
- Вот и чудно. Значит, вы позволите мне отступить от формального дресскода этим чудным пятничным вечером?
Синьор Торкио действительно сомневается, что он в состоянии что-либо не позволить их няне. И что вообще существуют люди, способные на такое. Возможно, должно пройти какое-то время, чтобы выработался иммунитет, и тогда он сможет сопротивляться удивительной смеси властности и кокетства, но сейчас – точно нет.
- Конечно. Конечно, позволю.
- Как будто у вас есть выбор. – Няня подмигивает, и Итан замечает легкие следы от не до конца смытой косметики. Пальцы чешутся от того, как хочется их стереть. А от справедливости слов чешется где-то в солнечном сплетении. – В любом случае, согласно вашему обожаемому договору, мое рабочее время закончилось пятнадцать минут назад. Значит, формально я уже не на работе.
Наверное, будь синьор Торкио в менее уязвимом положении при первой встрече и не нуждайся он так сильно в помощи с детьми, он бы сообразил еще тогда, что няня, конечно, в курсе договора. И что внешний вид, а значит и платья, чулки, каблуки, макияж, достаточно жестко регулируется агентством. И что все прочее – стрелки, чокеры поверх жемчуга, мартинсы и татуировки напоказ – бунт против бессмысленных правил. Действительно, бессмысленных: какая разница, как выглядит няня, если детей не узнать уже через какую-то неделю.
Итан чувствует себя озабоченным идиотом. Он и сам живет в панцире из условностей, ограничений и необходимости соответствовать требованиям кучи людей. Носит статусную одежду и обувь, не позволяет себе никаких вольностей даже в выходные дни. Не в правилах синьора Торкио сетовать на жизнь и он действительно любит свои костюмы на заказ. Но это вовсе не значит, что он хочет кого-то еще загонять в чертовы рамки, при этом пуская на этого кого-то слюни.
- Дам… Дамиано. – Итан спотыкается о чужое имя, но все же выдыхает с облегчением, когда ему удается его произнести вслух. Великолепное имя. - В этом доме вы безусловно можете одеваться в любое ваше время – и рабочее, и нет – так, как хотите и как вам удобно.
Синьор Торкио не очень хорош во всем, что касается чужих эмоций. Но даже он в состоянии рассмотреть такое очевидное, неприкрытое удивление няни. И удивление это приятное, какое-то правильное, словно счет Итана в неизвестной ему игре вырастает сразу на сотню очков.
- Предлагаете мне всегда одеваться вот так?
- Если вам так угодно.
Долгие секунды, когда между ними висит молчание, синьору Торкио настолько неуютно, что он готов сбежать в свою спальню. Или согласиться на все отвергнутые сегодня предложения о сверхурочной работе, лишь бы получить повод уйти из дома. Итану непривычно видеть их няню с таким серьезным, почти тяжелым взглядом. Хочется поскорее снова увидеть веселые огоньки в карих глазах и легкомысленные подмигивания.
- Какое заманчивое и щедрое предложение, синьор Торкио.
- И оно совершенно искреннее. – Итан не кривит душой. Но он соврет, если скажет, что не будет скучать по всем этим безумным нарядам, юбкам, рваным чулкам.
- Вы вообще удивительно искренний, синьор Торкио. И конечно, ваше предложение искреннее. И, повторюсь, щедрое и заманчивое. Но вынужден отказаться. - Няня снисходительно и очень величественно машет рукой. – Слишком уж мне нравится наблюдать за вашими удивительно искренними реакциями на меня и мою одежду.

Несмотря на всю свою любовь к контролю, синьор Торкио не может не признать: иногда расслабиться и плыть по течению крайне приятно. Он следует совету Дамиано, которого после пары выпитых бокалов и без этих его строгих платьев, просто не получается даже мысленно не называть Дамиано. Итан все-таки оказывает прав: однажды произнесенного имени достаточно. Сейчас синьор Торкио разрешает даже не напоминать себе лишний раз, что Дамиано – няня его детей, что он тут по работе, что это все ничего не значит.
Вероятно, дело в вине, но даже когда Виктория с радостным криком несет свои краски, настроение Итана не портится. Он уже некоторое время сидит с закрытыми глазами и послушно подставляет волосы под детские руки. Томас, к его удивлению, не дергает, а действует мягко и осторожно.
- Ох, милая, давай-ка мы это отложим. – Дамиано, который все это время хрустит попкорном и отвешивает ехидные замечания, целью которых почти всегда оказывается синьор Торкио, о чем-то шепчется с Вик. – Обещаю, это не менее весело, чем краски.
Итан ожидает криков, споров, скандалов – потому что именно так заканчиваются почти все ситуации, когда дети не получают желаемого – но Томас и Виктория только довольно смеются и, судя по звукам, дают друг другу и Дамиано пять. Что ж, третий бокал вина – это не так уж и много.
Конечно, неприятие неожиданностей и сюрпризов у синьора Торкио уже совсем не такое острое, как было еще неделю назад. Но он все равно вздрагивает и инстинктивно открывает глаза, когда чувствует прикосновения к векам.
- Тщщ. Доверьтесь мне. Я не позволю этим чертятам сделать с вами что-то ужасное и необратимое. Вы слишком симпатичный, чтобы вас уродовать.
Все следующие минуты синьор Торкио проводит с горящими щеками. Мысли все возвращаются к разговору об одежде Дамиано и реакции Итана на нее. Да еще и этот комплимент его внешности, такой неприкрытый и прямой, все делает только хуже. Сидя вот так, с закрытыми глазами, слушая довольное сопение детей и слушая мягкие команды Дамиано, очень легко представить, что это нечто большее. Что это не внимательность профессионала-няни к детям, потерявшим родителей, и не попытка наладить их отношения с бестолковым, совсем не приспособленным к этому опекуном. Что, возможно, все эти взаимные симпатии и что-то, ужасающе близкое к флирту, Итан не придумывает на пустом месте.
Все же третий бокал вина лишний.
Синьор Торкио дает обещание, что он расслабится совсем на чуть-чуть. Просто даст себе передышку на этот вечер. Не будет думать и планировать, а будет получать удовольствие. Волосы – это только волосы, а причин не доверять Дамиано у него нет. Так что если уж он говорит, что уродовать никого не будут, то как ему не верить? Никак. Итан доверяет ему своих детей, что уж говорить о лице.
- Отлично, дорогой. У тебя отлично выходит. Только позволь мне…
Эти слово совершенно точно направлены не Итану, а Томасу, но представить их в свой адрес слишком просто. Синьор Торкио вздрагивает всем телом и все же заставляет себя расслабиться, а не трястись осиновым листом. Даже не открывая глаз, он знает, что происходит. Дамиано мягко касается подушечкой пальца его века, делает несколько легких движений по правому глазу, потом по левому. Затем – скользящим движением по нижнему веку. Это настолько приятно, что Итан даже не пытается сделать вид, что его сердце от такой странной почти ласки не сбивается с ритма, а в животе не тяжелеет. Все-таки вечер в компании себя самого и интернета – не такая уж плохая идея, раз он настолько остро реагирует на столь невинные прикосновения.
- Так. Кое-что еще.
Итан не дергается даже от звука рвущейся ткани – просто шумно сглатывает, догадываясь, что его футболка сейчас лишается рукавов или чего-то еще важного. Но он в секунды разлетается на куски, когда чувствует приятную тяжесть и обжигающие точки металла на своей шее. Синьор Торкио крайне серьезно относится к данным обещаниям и он отлично помнит, что обещал Дамиано и детям не мешать им и не подглядывать, но сейчас попросту не выдерживает и распахивает глаза.
Взгляд Дамиано облизывает, опаляет, заставляет волоски по всему телу встать дыбом, и Итан инстинктивно отшатывается. От этого ошейник – или скорее чокер – затягивается слишком сильно. Но по сравнению с давящим, сумасшедшим каким-то взглядом Дамиано давление на шее почти не ощущается. Будь синьор Торкио кем-то поумнее, он бы сейчас отвел взгляд или хотя бы снова прикрыл глаза, но он – нет. Он буквально чувствует на своей коже внимательный, жадный взгляд и ощущает какую-то сумасшедшую гордость от того, что Дамиано – великолепный, идеальный, совершенный – смотрит так на него. На скучного, неинтересного, закомплексованного и застегнутого на все пуговицы синьора Торкио, у которого из интересного и выдающегося в жизни только его безумные и дикие дети.
Итан совсем не готов к чему-то подобному. Он не знает, что делать и как себя вести, поэтому просто таращится – как и всегда – на Дамиано. На его чистое от макияжа лицо и блестящие глаза. У него волосы собраны в хвост смешной резинкой Виктории, розовой с зелеными черепками, но даже с таким сомнительным аксессуаром он выглядит великолепно.
Когда Томас разбивает повисшее молчание со всей своей детской непосредственностью, синьор Торкио делает себе зарубку в памяти найти ему ту самую гитару, о которой тот твердит без сна и отдыха. Возможно, для шестилетки Фендер - это слишком круто, но Итан уверен, что его дети развиты не по своему возрасту.
- Вау. Итан накрашенный такой же красивый, как и Дамиано. Да, Дамиано?
- О. Я бы сказал, что Итан куда красивей.
Это достаточно несправедливо, что именно сейчас Дамиано не усмехается, не язвит, не дерзит и не шутит, а говорит совершенно серьезно. Если бы он сделал хоть что-то из этого, синьор Торкио вполне справедливо списал бы все на привычный фривольный тон и врожденное кокетство. И, возможно, напомнил бы себе, про необходимость поддержания строго деловых отношений между няней детей и их опекуном. Но Дамиано убийственно, обезоруживающе серьезен.
Из зеркала на Итана смотрит красивый, дерзкий, сексуальный молодой мужчина. У него волосы скручены мелкими жгутиками и заплетены в тонкие неровные косички, но вместе с нарочито небрежными макияжем это выглядит горячо. Футболка с рваным краем, незакрывающим живот, и неровно отрезанными рукавами гармонирует с матовым черным чокером, который Итан буквально пару дней назад видел на шее их няни.
Из зеркала на Итана смотрит незнакомец, который мог бы понравиться кому-то вроде Дамиано. Этого незнакомца можно хотеть, с ним можно проводить ночи без обязательств и творить безумства, которые запоминаются на всю жизнь. В него можно влюбиться. Этот незнакомец не имеет ничего общего с синьором Торкио, который каждый день загоняет себя в тесную коробку приличий.

каждая часть все лучше и лучше, все горячее и горячее :heart2:
Синьор Торкио влип по самые свои очаровательные уши, а няня только топит его сильнее.
Очень-очень вкусный юст, додаёшь так додаёшь :lolipop:

неформальный, "домашний" Дамиано - это отдельное оружие) Только синьор Торкио привык к кружевам-каблукам-подводке, как Дами снова застает его врасплох :yeah:

пусть Этан наберется смелости и самоуверенности у "незнакомца" из зеркала и сделает наконец первый шаг :heart:

после того как поюстится еще. вкусно, вкуууууусно.

Спасибо тебе огромное, анон, не останавливайся!

Анон · 2021-07-28 21:37:27

Привет всем от ещё одного новичка в этом чатике!
Я абсолютно влюблена в Викторию... и в мальчиков, наверное, тоже, но чуть по-другому.
Я срочно учу итальянский.
И... и вот-вот куплю билет на концерт :facepalm:

Анон · 2021-07-28 21:41:28

Анон пишет:

Этан лайкнул

С искренними соболезнованиями)) а вообще ему тут просто прическа нравится

Анон · 2021-07-28 22:24:46

Анон пишет:

Драблик про цирк.
Самый обычный гастролирующий цирк, в котором работают манескин

внезапное почти стекло, ого! :heart:

Анон · 2021-07-28 22:25:04

Ох, спасибо огромное автору Мэри Поппинс - это великолепно!
:heart: :heart: :heart:

Отредактировано (2021-07-28 22:25:16)

Анон · 2021-07-28 22:25:46

Анон пишет:

И... и вот-вот куплю билет на концерт

поедете туда целым отрядом с холиварки

Анон · 2021-07-28 22:28:22

Анон пишет:

поедете туда целым отрядом с холиварки

там еще отряд с багини будет)))

Холиварофорум

Объявление

#1 2020-05-12 19:04:16

Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19201 2021-07-28 17:54:51

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19202 2021-07-28 18:50:43

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19203 2021-07-28 19:01:22

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19204 2021-07-28 19:11:04

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19205 2021-07-28 19:12:36

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19206 2021-07-28 19:20:39

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19207 2021-07-28 19:22:42

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19208 2021-07-28 19:26:48

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19209 2021-07-28 19:34:05

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19210 2021-07-28 19:35:31

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19211 2021-07-28 19:57:09

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19212 2021-07-28 20:05:13

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19213 2021-07-28 20:08:59

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19214 2021-07-28 20:11:39

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19215 2021-07-28 20:23:07

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19216 2021-07-28 20:25:33

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19217 2021-07-28 20:44:38

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19218 2021-07-28 20:44:56

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19219 2021-07-28 20:52:12

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19220 2021-07-28 21:37:27

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19221 2021-07-28 21:41:28

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19222 2021-07-28 22:24:46

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19223 2021-07-28 22:25:04

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19224 2021-07-28 22:25:46

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

#19225 2021-07-28 22:28:22

Re: Måneskin. Всё от Евровидения до рпс-ных фичков

Подвал форума