Холиварофорум

Анон

Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Итак, анон, если ты считаешь, что бинцю - пейринг:
1) охуенный (нафф сэд)
2) стремный (особенно НЦ!)
3) хорошо прописанный (потому что "убеждённый натурал" таки лег под мужика, и никто не задался вопросом, нахуя и схуяли)
4) нихуя не обоснованный (потому что дашь голову на отсечение и приведёшь кучу цитат, доказывающих, что романтики здесь по сути нет, есть любовь учителя к ученику)
5) абьюзивный (ШЮ остался с ЛБХ из жалости и вообще не хочет с ним быть, но боится)
6) насквозь фальшивый (ЛБХ бы даже не посмотрел на ШЮ, если бы не внешка ШЦЦ)
а также убеждён, что:
7) одержимость родительской фигурой - это пиздец как нездорово
8) одержимость родительской фигурой - это горячо, особенно в китаеновелле, а моралфаги могут идти нахуй
9) трахаться со своим учеником - это зашквар
10) трахаться со своим учеником - кинковая фишка большинства китаеновелл и влажная мечта больноублюдочного анона

что хуаляни:
1) придумали любовь
2) заебали всех анонов с тем, что придумали любовь
3) сомцесучны
4) романтизируют нездоровую любовь до гроба и после и вожделение к божественным сущностям

То тебе сюда!

Кого лав, кого хейт?

1. люблю бинцю!(голосов 22 [26.83%])

   26.83%

2. хейчу бинцю!(голосов 39 [47.56%])

   47.56%

3. люблю хуаляней!(голосов 41 [50%])

   50%

4. хейчу хуаляней!(голосов 20 [24.39%])

   24.39%

5. люблю всех!(голосов 15 [18.29%])

   18.29%

6. хейчу всех!(голосов 8 [9.76%])

   9.76%

7. а я вансянехейтер(голосов 30 [36.59%])

   36.59%

Всего голосов: 82

Гости не могут голосовать

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

В качестве компенсации за оффтопный накур анон решил распотрошить свою заначку реков по хуаляням и внести в тред. Почти все уже было в основном треде небожителей, но, может, кто-нибудь найдет для себя что-то новое. Учтите, что мои кинки могут не совпадать с вашими, так что внимательно читаем саммари, предупреждения и теги в шапках

Спасибо тебе большое , анонче. Многое и мне нравится, некоторые вещи потерял даже . Можно, я скопирую это в основной тред с тегом реки, чтоб люди, если что смогли найти?

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Спс за реки анон!

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Ок, будем считать, что это не совсем оффтоп, потому что я в накуре проезжаюсь по хуаляням и сталкеру-ХЧ.

спасибо за фэнлянский накур, я получил много удовольствия

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Можно, я скопирую это в основной тред с тегом реки, чтоб люди, если что смогли найти?

Да копируй куда хочешь, это же просто сборник ссылок на чужие фики.
К слову, анон вчера зачел еще несколько фиков по хуаляням, парочка неплохо написанных:
The Privilege of Being Yours — флаффный мпрег без графических описаний, рожает ХЧ
you're the breeze in my puqi nights — пвп, секс перед зеркалом; транс!СЛ
kiss me fiercely — очень больноублюдочный фик, у СЛ поветрие ликов, боди хоррор! серьезно, фик довольно сквичный, читать осторожно; пвп, ХЧ сверху

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Я считаю, что ХЧ бы не скатился в абьюзивность, но меня так бесит этот персонаж, что я бы почитал любые фики, где он творит хуйню, что под действием слизней, что просто так.

Анон, тут для тебя еще один фик написали: Gone Too Far. Во время открытия Тунлу хуаляни обжимаются на алтаре, ХЧ теряет контроль над собой и насилует СЛ.

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Аноны, хейтящие бинцю и хуаляней. Если вансянщики вдруг сюда заглянут, то и вы тоже. У меня внезапно вопрос.
Вот вы считаете, что Мосян сознательно написала не любовь, а хуйню (подставьте сюда абьюз или что там вам не нравится), или что она написала любовь, но сделала это настолько всрато/проехалась по вашим понятиям о любви, что вам хочется пофиксить это всеми фибрами души?

Я просто почему задался вопросом, потому что увидел сравнение ЛБХ с СЯ, и вспомнил в треде Зелени версию, что Мосян якобы намеревалась написать любовь между СЯ и ССЧ, но потом решила не оставлять две гейские пары.
Ну в общем я в янсине никакой любви не вижу и считаю, что Мосян никакой любви туда не вкладывала (и ничего близкого к понятию "любовь" не вкладывала тоже ни в моём понимании, ни, как мне кажется, в своём собственном). Она и сама всячески от этого открещивается.

Однако что касается хейта каноничных пейрингов, думал, что у хейтеров наоборот ситуация такая, что их бесит то, какой пишет любовь Мосян. Но может ли быть такое, что вы наоборот считаете, что Мосян сознательно любви не писала, а писала абьюз/ебанину, и в её понятии это именно что абьюз/ебанина?

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Вот вы считаете, что Мосян сознательно написала не любовь, а хуйню (подставьте сюда абьюз или что там вам не нравится), или что она написала любовь, но сделала это настолько всрато/проехалась по вашим понятиям о любви, что вам хочется пофиксить это всеми фибрами души?

Второе. Мосян явно пишет свои главпары, не вынимая руку из трусов, у нее просто всратые кинки. Вон, Водолей тоже верит, что у ее сомцесучек любовь до гроба, а не абьюзивные отношения.

Ну в общем я в янсине никакой любви не вижу и считаю, что Мосян никакой любви туда не вкладывала

Тут хз: может, и вкладывала, может, случайно вышло. Аргументы "за": Мосян тащит в эту историю штамп, который до этого использовала как романтический (сидение над гробом и попытки воскресить любимку); Мосян изначально задумывала эту историю как отдельный рассказ, потом вписала ее в общий сюжет "Магистра", могла и выпилить гей-отношения. Аргументы "против": СЯ не вписывается в кинки Мосян, вряд ли она прописала бы его в качестве ЛИ; Мосян слешерка, женщин ей писать неинтересно, зато отношения между мужиками она выписывает с любовью, так что романтический подтекст считывается даже там, где Мосян его не закладывала сознательно (некоторые читатели уверены в каноничной односторонней влюбленности ЛЦГ в ШЦЦ, ВН в ВИ и МЦ в СЛ, например).
Даже если допросить Мосян, не факт, что она скажет правду, кстати. Так что тут имхо на имхо: кто-то видит янсин как пейринг, кто-то нет.

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

и в её понятии это именно что абьюз/ебанина?

без шансов, к сожалению. она считает свои главпейринги виликой любовью, тем и бесит. янсин мне наоборот нравится. будь бинцю такой же честной абьюзной ебаниной, тоже бы мне понравился) а так от любовьки через изнасилование и нанытого секса хочется только блевать

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

будь бинцю такой же честной абьюзной ебаниной, тоже бы мне понравился) а так от любовьки через изнасилование и нанытого секса хочется только блевать

Я вообще не считаю, что у Мосян получилось выписать любовь. Болезненную одержимость ЛБХ и попытку заполнить пустоту в душе, замкнувшись на одном человеке, — да, замечательно вышло. Будь это намеренно, анон бы аплодировал стоя.

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

(некоторые читатели уверены в каноничной односторонней влюбленности ЛЦГ в ШЦЦ, ВН в ВИ и МЦ в СЛ, например

И я от этого хуею примерно так же, как он фанона, что янсин - любовь

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Вставлю слово.
Я хейчу хуаляней не за сталкерство и прочее, за что их любят обвинять, а за неадекватных фанов, засравших инфопространство тем, что это охуенные отношения.
Сам по себе пейринг ну есть ну ок, мало ли какие отношения бывают и мало ли как автор их пишет.
Автор ощутимо на них дрочит, ок. Но фанаты делают из них то, чем эти отношения не являются, и приводят такие всратые аргументы в пользу того, что идеальные отношения именно такие, что бля))  Ещё и здоровыми их называют сука)
Самое здоровое, что у Мосян есть - это вансяни, и я не имею в виду, что они здоровые-прездоровые, просто из всего имеющегося у неё это наименее патологично.

Вообще я так сейчас подумал и понял, что ничего бы не хейтил, если бы не холиварка и аноны Ну и другие фанаты, просто на холиварке чаще трусь.
Лаверы даже поха способны превратить в лютого хейтера))

Отредактировано (2021-10-06 05:29:52)

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

некоторые читатели уверены в каноничной односторонней влюбленности ЛЦГ в ШЦЦ, ВН в ВИ и МЦ в СЛ

я не знаю, что в этом списке делает МЦ   про ВН это просто фанон, который отлично объясняет, почему ВН оказался так к нему привязан после столь незначительного знакомства. а ЛЦГ да, с этими веерами и суккубами выглядит канонно

Отредактировано (2021-10-06 09:15:47)

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

я не знаю, что в этом списке делает МЦ

Анон видел меты и посты (не на холиварке, хотя, возможно, тут тоже были, хз) с этой версией, потому и добавил. Сам анон муляней не шипперит и не особо верит, но тем не менее, есть люди, которые углядели односторонние чувства МЦ.

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

В треде хейта ЛБХ анончик-герой отлично расписал про весь абьюз в отношениях бинцю. 

▼цитата⬍

Я не тот герой, который нужен этому треду, и даже не тот герой, которого этот тред заслуживает. По-хорошему, нам бы призвать какого-нибудь опытного и закаленного чтеца из треда Водолея, но пока будем обходиться тем, что есть.
Анон, в общем-то, планировал просто принести особо нажористые цитаты и позволить тексту говорить за себя, но в процессе не удержался и начал комментировать. Также в недочтениях родилась рубрика "Как это пофиксить", то бишь сделать бинцю менее сомцесучным пейрингом.
И справедливости ради: да, в отношениях бинцю есть неплохие моменты. Но анон эти моменты не будет цитировать по трем причинам:
1). Я имхасто считаю, что после пыток и попытки изнасилования никакие хорошие моменты уже не исправят ситуацию.
2). В абьюзивных отношениях тоже бывают моменты просветления. Это одна из тактик абьюзера: совершить какой-то красивый жест по отношению к жертве, чтобы удержать жертву в отношениях и показать себя в лучшем свете.
3). У нас тут хейтерский безблог или где? Если кому-то кровь из носу нужно процитировать хорошие моменты в отношениях бинцю, он может перечитать новеллу и принести избранные куски в другой тред.
Кстати, анон отдельно уточнит, что когда эпизод можно было трактовать в пользу ЛБХ, анон старался трактовать его в пользу ЛБХ. Например:

– Ваш покорный слуга понимает, – со вздохом отозвался Чжучжи-лан.
– Что понимает? – с подозрением переспросил Шэнь Цинцю.
– Зачем вы тратите время на разговоры с ним? – вмешался Ло Бинхэ, однако Чжучжи-лан все же ответил

Тут я лично вижу, что ЛБХ ведет себя как ревнивый уебан. Однако в принципе сцену можно прочесть как "ЛБХ и ШЦЦ на вражеской территории, им надо рвать когти, а не общаться с врагом, поэтому ЛБХ осуждает бессмысленную трату времени". Поэтому анон не тащит цитату в свои недочтения.
Погнали!

▼Арка сеятелей и водной тюрьмы, главы 33-43, перевод Псоя и Сысоя⬍

Примечание 1: у ЛБХ в этой арке есть все причины злиться на ШЦЦ и относиться к нему как к врагу. И если бы ЛБХ творил всю эту хуйню из желания отомстить ШЦЦ, анон бы слова не сказал. Но! Вот что сам ЛБХ утверждает по этому поводу:

— Я вовсе не хотел, чтобы ты заплатил мне за это… — произнёс он вслух, обращаясь к самому себе. — Я… Я просто не мог обуздать свой гнев, потому что всякий раз, видя меня, ты менялся в лице, словно встретил призрака… Ты как ни в чём не бывало болтал и смеялся с другими, словно ничего особенного не случилось! Прежде ты выделял меня, но после не желал со мной даже словом перемолвиться, обвинял во всех грехах… Я… я так ошибался, — запинаясь, повторил он, стирая кровь с лица Шэнь Цинцю. — Ты ведь обвинил меня в том, что я пошёл по тропе демона, потому я и не явился на пик Цинцзин — боялся, что ты вновь прогонишь меня прочь. Я думал, что, если заполучу власть во дворце Хуаньхуа, став равным тебе, если наша слава сравняется — то, быть может, ты наконец меня признаешь…

(глава 43)
То есть, сам ЛБХ мести не хотел и вообще надеялся получить признание учителя.
Примечание 2: технически можно, наверное, сказать, что ЛБХ находится под влиянием Синьмо и бесоебит из-за этого. Но, на мой вкус, влияние Синьмо показано плоховато. Кроме того, из текста очевидно, что меч усиливает худшие проявления чувств ЛБХ, но не создает их. Сцены ревности ЛБХ устраивает и без меча, например.
А теперь позволим тексту говорить за себя:

В то же мгновение его схватили за шею и впечатали спиной в холодную каменную стену, отчего позвоночник взорвался болью, а перед глазами всё поплыло.
Ло Бинхэ оказался чересчур близко.
Одной рукой он прижимал Шэнь Цинцю к стене. От удара затылком о камень в голове всё помутилось, и заклинателю потребовалось немало времени, чтобы вновь сфокусировать зрение.

Горло Шэнь Цинцю словно сжал железный обруч — ему стоило неимоверных усилий даже дышать, так что о том, чтобы ответить, и речи не шло.
Он всё ещё мог сложить пальцы в печать, чтобы призвать меч, но при том, что поток его духовной ци полностью остановился из-за действия яда, толку от этого было бы немного: Сюя не отреагировал бы даже на самую совершенную из печатей.
Тем временем, пальцы Ло Бинхэ медленно сжимались, всё сильнее сдавливая горло.

Всё шло к тому, что ему предстояла смерть не от удушения, а от раздавленной гортани.

— Ты такой лицемер! — внезапно выкрикнул он, перекосившись от гнева.
Шэнь Цинцю был готов к подобной вспышке, и потому сумел вовремя отклониться — стена, на которую он опирался, разлетелась щебнем под ударом Ло Бинхэ.

При виде направленного на него меча Ло Бинхэ поднял руку, окружённую тёмными с красными проблесками завихрениями демонической энергии.
— Интересно, учитель, — медленно начал он, — если я вновь поймаю лезвие Сюя, сколько понадобится времени, чтобы демоническая энергия разрушила его?

Из этих размышлений его вырвал неожиданный удар в живот.
Ло Бинхэ с улыбкой заявил скрючившемуся от боли заклинателю:
— Что сделано, то сделано. Учитель должен пожать то, что посеял. Он воздаст сполна за ту рану, что мне нанёс.
Шэнь Цинцю всё ещё думал, что его бывший ученик использует метафоры, говоря о событиях трехлетней давности, когда его затылок пронзила острая боль. Приподняв его голову за волосы, Ло Бинхэ прижал раненую руку к губам Шэнь Цинцю, вливая ему в рот свою кровь.
Глаза мужчины в шоке распахнулись. Тут-то он понял, что рана, о которой говорил Ло Бинхэ, относилась к порезу от Сюя, полученному только что!
Твою ж мать! Нет, ему нельзя, абсолютно нельзя это пить!
Оттолкнув руку Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю вновь согнулся пополам, и его вырвало собственной кровью. Однако Ло Бинхэ невозмутимо приподнял его и возобновил начатое. Он расширил рану, так что теперь кровь текла ещё обильнее, и, казалось, это только радовало Ло Бинхэ.
— Не нужно выплёвывать, учитель. Пусть кровь священного демона грязна, но ведь пара глотков не убьёт вас, верно?
Может, и не убьёт, но смерть была бы предпочтительнее!

Охуенное поведение для человека, который вроде как не злится и вообще хотел признания.
Как это исправить: убрать избиение ШЦЦ. Пусть ШЦЦ драпает в ужасе, ЛБХ его поддевает "мы ж так давно не виделись, зачем вы убегаете". ШЦЦ слабеет от яда, теряет сознание, когда он приходит в себя, то ЛБХ, склонившись над ним, поит его своей кровью. ШЦЦ пытается его оттолкнуть, ЛБХ говорит что-то злое, слышен шум голосов, ЛБХ разворачивается и уходит, пока не застукали. В общем, чтобы ШЦЦ мог трактовать поведение ЛБХ в негативном ключе, но при этом внимательный читатель заметил, что ЛБХ за всю главу не причинил ШЦЦ вреда. Потом, разумеется, выяснится, что ЛБХ запаниковал, когда ШЦЦ хлопнулся в обморок, и напоил ШЦЦ своей кровью, чтобы вылечить.

После паузы его тон внезапно переменился: — Что ж, на самом деле, это не имеет значения. Я знаю множество способов, чтобы заставить тебя заговорить.
При этих словах глаза Шэнь Цинцю распахнулись. Внизу живота зародилась лёгкая колющая боль.
«Когда я говорю — тебе не нравится, молчу — ты опять недоволен, — в панике подумал Шэнь Цинцю. — Тебе вообще возможно угодить?»
В то же мгновение покалывание исчезло, и вместо него по сосудам начало распространяться ощущение, как будто внутри него ползают полчища насекомых. После нескольких дней спячки кровь священного демона наконец полностью приспособилась к телу нового хозяина и теперь, повинуясь воле изначального владельца, принялась пробовать на вкус его органы.
— Селезёнка, — принялся лениво перечислять Ло Бинхэ. — Почки, печень, лёгкие…
При каждом слове в поименованном им месте поднималось нестерпимое жжение и зуд, будто в плоть вонзалась тысяча крохотных жвал. Хотя эту боль нельзя было назвать невыносимой, она приближалась к этому порогу.
Не в силах сохранять прежнюю позу, Шэнь Цинцю согнулся пополам, изо всех сил борясь с желанием сжаться в комок. Ручейки пота соединились с ещё не высохшими каплями воды, оросив платформу.
Теперь-то Ло Бинхэ наконец действовал, как ему и положено, и наступил черёд страдать Шэнь Цинцю. «Чёрт, в животе всё переворачивается, — стонал про себя мужчина. — Как девчонки вообще это терпят?»
— Учитель, где бы вы хотели это ощутить? — почти ласково бросил Ло Бинхэ.

Просто для сравнения: вот так реагирует на пытки ШЦЦ Жужик:

Удалявшийся уверенной походкой Шэнь Цинцю внезапно покачнулся, схватившись за стену. Казалось, что-то пытается покинуть его желудок, пробираясь по кровеносным сосудам – и это жуткое ощущение было ему знакомо куда лучше, чем хотелось бы. Совершенно выбитый из колеи, Шэнь Цинцю чуть не выпалил: «Ублюдок, мать твою!»
Ло Бинхэ по-прежнему мирно почивал в гробу, так что в его теле куролесила чья-то еще кровь.
– Мастер Шэнь, – вновь достиг его ушей насмешливый голос Тяньлан-цзюня, – вам ведь уже столько раз доводилось пить кровь священного демона – неужто до сих пор не привыкли?
– Когда вы мне ее дали? – выдавил Шэнь Цинцю, с трудом подавив позыв к рвоте.
– Мастер Шэнь, – голос Тяньлан-цзюня обрел откровенно издевательские интонации, – не забывайте, что ваше бессмертное тело пребывало в нашей власти в течение довольно продолжительного промежутка времени. За подобный срок можно было сделать с вами еще и не такое.
Неудивительно, что они способны отследить его, куда бы он ни направился. Помедлив, Шэнь Цинцю вновь упрямо двинулся вперед. Чем дальше он отходил, тем резче становилась боль в животе, но вместо того, чтобы замедлиться, он лишь ускорял шаг. Возможно, он и впрямь выработал терпимость к боли, но более вероятным представлялось то, что именно сейчас он попросту не мог позволить себе остановиться.
Пока те двое изображают из себя ледяные скульптуры, у них с Ло Бинхэ еще есть шанс спастись. Если он будет ждать у моря погоды, пока эти снегурочки не оттают, другого случая уже не представится!
Тем временем Чжучжи-лан продолжал неумолимо закручивать гайки в его животе. Хоть Шэнь Цинцю и знал, к чему это может привести, он не удержался от того, чтобы, обернувшись, метнуть в него гневный взгляд. Вот так-то демоны платят за доброту, поселяя в твоем животе паразитов, а затем устраивая им развеселую семейную вечеринку?
– Даже в подобном состоянии вы не сбавляете шага, – вздохнул Тяньлан-цзюнь. – Воистину, вы необычайный человек, мастер Шэнь – ваша решимость и сила воли не знают границ. Неужто вы и впрямь готовы пожертвовать жизнью ради моего сына?
– Мой господин, – внезапно вмешался Чжучжи-лан. – Я… этот подчиненный больше не может.
Не успел он закончить фразу, как боль в животе Шэнь Цинцю внезапно исчезла, оставив в теле блаженную легкость. Не теряя времени даром, заклинатель сорвался на бег. Видя это, Тяньлан-цзюнь изумленно бросил:
– Неужто твоя кровь неспособна его удержать?
– Прежде была способна, – искренне растерялся Чжучжи-лан. – Но теперь не могу – уж не знаю, почему!

Глаза Ло Бинхэ покраснели от гнева, но было поздно – кровь Тяньлан-цзюня уже проникла в тело Шэнь Цинцю, так что теперь он боялся сделать неосторожное движение, чтобы ненароком не спровоцировать кровяных паразитов. Ему оставалось лишь прошипеть сквозь стиснутые зубы:
– Прекрати!
При виде того, как лицо Шэнь Цинцю сперва позеленело, а потом побелело, Чжучжи-лан также не смог сдержаться:
– Цзюнь-шан, молю вас о снисхождении…

(глава 62)
Жужик (по его собственным словам) в ШЦЦ не влюблен, с ШЦЦ особо не общался, а еще ШЦЦ его до этого успел травануть, взять в заложники, бросить в опасности и заманить в ловушку. Тем не менее, Жужику настолько неприятны мучения ШЦЦ, что он физически не в силах использовать свою кровь и позволяет ШЦЦ уйти, а потом умоляет ТЛЦ не мучить ШЦЦ. В то время как ЛБХ вроде как влюблен в ШЦЦ и, по его же словам, не горит желанием мстить и хочет добиться признания, но при этом откровенно смакует страдания ШЦЦ.
Как это исправить: тут два варианта. Первый: убрать пытки с использованием демонической крови. ЛБХ приходит, разговаривает с ШЦЦ, убегает расстроенный. Второй: четко показать влияние Синьмо. Пусть ЛБХ сбивается с мысли, забывает, о чем только что говорил, периодически начинает вести себя так, словно они с ШЦЦ все еще на пике Цинцзин, периодически впадает в ярость и крушит стены. Анон недавно в одном хорошем фике как раз читал подобную сцену, вот там не было никаких сомнений, что персонаж не в себе.

Внезапно Ло Бинхэ вновь схватил Шэнь Цинцю за плечо, с силой дёрнув за одеяние.

Ло Бинхэ сжал кулак, распылив белую ткань на множество частиц, тут же сметённых ветром.

Оторвав новый клок от без того пострадавшего одеяния, Ло Бинхэ заметил:
— Вид учителя в этих одеждах переполняет моё сердце печалью. Лучше вовсе их снять.

Это, конечно, не избиение, но принудительное раздевание — вполне себе форма сексуального домогательства.
Как это исправить: вырезать нахрен. Мысль "ЛБХ злится, что ШЦЦ не принял его одежду, и ревнует ШЦЦ к каждому столбу" Мосян уже донесла, нет смысла повторяться. Сюжетной нагрузки эта сцена не несет.

▼Арка тела из цветка, главы 44-56⬍

Будучи добродетельным главой пика, Шэнь Цинцю был недосягаем для Ло Бинхэ, вот он и решил, так сказать, стащить его с лошади, чтобы поставить на один с собой уровень. Он полагал, что подобное унижение раз и навсегда избавит учителя от высокомерия!

Простите, но... если судить по действиям ЛБХ в прошлой арке, то складывается впечатление, что этот сплетник недалек от истины.

Внезапно Шэнь Цинцю ощутил резкую боль в животе, словно тысячи иголок разом пронзили его кишки.
Хоть сейчас у него было завались-залейся духовной энергии, толку от неё было чуть. В глазах потемнело, из горла хлынул неудержимый поток свежей крови.
Казалось, воздух вокруг Ло Бинхэ сгустился, невыносимым бременем навалившись на макушку Шэнь Цинцю. Сам молодой господин сверху вниз глянул на него, будто на дохлое животное.
Синьмо принялся дрожать в радостном предвкушении, грозя выскочить из ножен. Прижав рукоять, Ло Бинхэ продолжал таращиться на заклинателя стремительно наливающимися алым глазами.
Шэнь Цинцю возвратил ему бесстрастный взгляд, стирая кровь с уголков рта.
Согласно оригинальному сюжету, к моменту возвращения в Царство людей Ло Бинхэ должен был достичь более-менее стабильного состояния, ежемесячно поглощая духовную энергию одного-двух людей скорее в целях самосовершенствования, чем поддержания баланса. Отчего же у Шэнь Цинцю при виде ученика складывалось впечатление, будто дело обстоит ещё хуже, чем раньше? Казалось, рассудок Ло Бинхэ сотрясает ещё более жестокая буря, чем тогда, когда Шэнь Цинцю вынужден был пожертвовать собственной душой, чтобы защитить его от губительного воздействия Синьмо.
Вздёргиваемая все выше Ша Хуалин при виде того, как Шэнь Цинцю харкает кровью, поняла, что это дело рук Ло Бинхэ, который намеревался добить заклинателя при помощи своей священной крови, и из последних сил воскликнула:
— Господин, не убивайте его! Он может сослужить вам добрую службу — мне ещё не попадался столь идеальный сосуд…
Само собой, ею двигала отнюдь не забота о Шэнь Цинцю: демоница отлично понимала, что, если Ло Бинхэ, забывшись в гневе, и впрямь прикончит этого незнакомца, то ей уж точно достанется на орехи, даже если при этом демоническая сторона её повелителя не возьмёт над ним верх. При этой мысли Ша Хуалин горько посетовала, что, похоже, рождена под несчастливой звездой.
Придав своему осипшему голосу как можно больше убедительности, она выдавила:
— Даже если вам нет дела ни до себя, ни до вашей скромной служанки, подумайте хотя бы… хотя бы о… — Собрав последние силы, она торжественно возвысила голос: — О Священном мавзолее!

ШЦЦ, очевидно, окнорм, что ЛБХ его пытает вотпрямщас. Разумеется, он никогда не будет припоминать ЛБХ такую мелочь. ЛБХ же не знал, что пытает ШЦЦ, а не мимокрока. Мимокроков пытать можно. А причинять вред ШЦЦ ЛБХ бы не стал... Oh, wait.
К слову о белом лотосе ЛБХ, который ну совершенно не похож на ЛБГ. Готов мучительно убить (насколько ему известно) левого заклинателя, ничем ему не навредившего, просто потому, что этот левый заклинатель внешне похож на ШЦЦ. Остановился только потому, что заклинатель может быть полезен ЛБХ.

Ло Бинхэ прикрыл глаза, так что на его щеки легли тени от длинных ресниц. На лице застыло робкое выражение примерного ученика, но деяния его рта и рук разительно этому противоречили. Он продолжал прикусывать губы Шэнь Цинцю, вкладывая в это все свои детские обиды и разочарования. Его правая рука, наконец отпустив занемевшее запястье учителя, легла на его пояс, крепче притягивая к себе.

Осознание жестокой правды одновременно шокировало и возмутило Шэнь Цинцю до глубины души, его сердце переполняли ужас и негодование. Он тотчас поднял ногу, чтобы ударить ученика.
Ло Бинхэ даже не попытался уклониться – он спокойно принял удар, не отступив ни на шаг, и даже удерживающих Шэнь Цинцю рук не разомкнул. Глядя на учителя взглядом, в котором мешались гнев и обида, он бросил:
– Неужто мне это не дозволено даже во сне?

Шэнь Цинцю все еще изыскивал способы унять буйство собственных эмоций, когда, застав его врасплох, его впечатали спиной в ствол бамбука. Склонив голову, Ло Бинхэ вновь принялся за свое.
Шэнь Цинцю и прежде доводилось целоваться, но испытывать реальное опасение, что твой партнер вот-вот слетит с катушек, откусив тебе губы на хрен, ему не приходилось никогда. В промежутке между судорожными вздохами Ло Бинхэ прошептал:
– Учитель, я так ошибался…
Шэнь Цинцю наконец-то удалось выпростать одну руку, чтобы упереть ладонь в грудь Ло Бинхэ.

Предаваясь этим паническим мыслям, Шэнь Цинцю продолжал упорно сопротивляться, не собираясь сдаваться. В тот самый момент, когда он подумывал о самоуничтожении на бис, Ло Бинхэ внезапно отпустил его. Подняв взгляд на внезапно образовавшийся водоворот облаков над головой, он переменился в лице.

Потом пришел ЛЦГ и избавил нас от этого ебаного стыда.
Алло, ЛБХ? Целовать человека против воли как-то не айс, особенно если ты этого человека вроде как любишь больше жизни. Даже если это иллюзия, в чем удовольствие целовать кого-то, кто упорно сопротивляется? Ну, если ты не насильник, конечно. Oh, wait...
Как это исправить: штамповка, конечно, но пусть ШЦЦ застыл от шока, пока ЛБХ его целует.

Сидящий на платформе Ло Бинхэ был облачен лишь в нижние одежды, словно только что поднялся с постели – распущенные черные волосы растрепались, одежда в беспорядке, помятый ворот распахнут. На бледном лице ярким пятном алели кроваво-красные губы.

Правая рука Ло Бинхэ покоилась на его верном клинке Синьмо, сверкающее белизной лезвие которого уже наполовину покинуло ножны, левая же сжимала в объятии человеческое тело.
Вернее сказать, труп: голова свесилась набок, безвольные конечности болтаются плетьми. Оно было облачено лишь в тонкие нижние одежды. Сползший с плеч ворот обнажил часть белой, словно бумага, спины.
– Что ты наделал? – прохрипел Лю Цингэ.

Приподняв брови, Ло Бинхэ перехватил обмякшее тело, прижимая его крепче к груди.
– А что я такого сделал?
От этого зрелища Шэнь Цинцю утратил дар речи. Оба – а именно, живой человек и труп – были едва прикрыты одеждами, словно только что кувыркались в кровати – с какой стороны ни посмотри, это было просто до ужаса стремно!

На протяжении этой жестокой схватки одежды тела, которое Ло Бинхэ продолжал заслонять собой, придерживая за плечи, вовсе сползли, так что его ладонь легла на голую кожу. При виде этого глаза Лю Цингэ налились кровью:
– Бесстыдник, что бы там ни было, он ведь все еще твой наставник!
– Будь это кто-то другой, разве стал бы я это делать? – невозмутимо отозвался Ло Бинхэ.

Аноны, можно, я честно признаюсь кое в чем? Я понимаю, что Мосян не подразумевала некрофилии. Но мне было бы намного легче, если бы ЛБХ словами через рот проговорил, что он не трахал труп ШЦЦ. А то когда речь идет об ЛБХ, анон готов поверить в любой пиздец.
А знаете, что самое идиотское во всей ситуации с трупом ШЦЦ?

– Ло Бинхэ, прекрати буравить меня подобным взглядом. Я действительно намеревалась спрятать его от тебя, но, к сожалению, отправленная мною с этим поручением Минъянь обнаружила лишь пустую платформу. Тело, которое мы поместили на нее в приличествующей позе, сохраняя его нетленным, пропало.

Сохраняя нетленным! Нетленным, сука! ЛБХ спокойно мог отдать труп на Цанцюн, труп бы там лежал нетленным, пока ЛБХ искал бы способ проникнуть в мавзолей! Но нет, пообжиматься с трупом учителя, конечно, важнее! Ради такого дела можно и подраться с человеком, которого учитель считал близким другом.
Как это исправить: ЛБГ не спит с трупом в обнимку! Допустим, сплетник в таверне говорит также, что ЛБХ похитил труп ШЦЦ и теперь творит с трупом всякие непотребства. ШЦЦ не верит и думает, что ЛБХ вымещает злость на теле, раз уж живого ШЦЦ запытать не вышло. Потом ШЦЦ во дворце видит схватку ЛЦГ и ЛБХ, помогает ЛЦГ, они вламываются в закрытые ото всех комнаты, там стоит хрустальный гроб с телом ШЦЦ. Тело и гроб обклеены талисманами, чтобы труп ШЦЦ не сгнил. ЛЦГ в шоке: он верил сплетням и искренне считал, что ЛБХ публично сношает труп каждый вторник (я люблю ЛЦГ, но он и в каноне склонен вынести суждение о человеке и потом упорно верить в свою версию, пока не получит твердые доказательства, что ошибался, ШЦ тому примером). ЛБХ словами через рот говорит, что ЛЦГ охуел, ЛБХ не некрофил, труп хранит, потому что хочет воскресить ШЦЦ в Мавзолее, и что бы вы там себе ни думали, Лю-шишу, положите эту мысль на пол и осторожно подтолкните ко мне ногой. ШЦЦ и ЛЦГ вместе доносят до ЛБХ, что труп ШЦЦ может точно так же лежать в том же хрустальном гробу на Цанцюн, после чего в ходе драки забирают труп. ЛБХ не слишком сопротивляется.

Внезапно от голоса Ло Бинхэ повеяло стужей:
– После того, что случилось в городе Хуаюэ, я поклялся, что больше никогда не расстанусь с учителем в этой жизни. И все же позволил кому-то похитить вас.

Мнение учителя, я так понимаю, в расчет не берется? Потому что ШЦЦ всеми действиями показывал, как не хочет видеть ЛБХ рядом с собой (я знаю, что ШЦЦ в тексте не испытывал к ЛБХ отвращения, но по его поведению этого нельзя было понять).

Сознательно сохраняя дистанцию, он невольно накладывал на ученика образ оригинального Ло Бинхэ, который отнюдь не страдал подобными проблемами.
Поэтому, оказавшись лицом к лицу с Ло Бинхэ, который не имел с оригиналом почти ничего общего, он, по правде говоря, попросту растерялся.

Не похож на оригинал, говорите?

Однако Ло Бинхэ, не моргнув глазом, отозвался:
– Что правда, то правда – я ублюдок. Хребет Цанцюн повержен ублюдком – разве это не достойно упоминания? Я могу стереть с лица земли все ваши пики вслед за Цюндин – и скоро мир узнает, что прославленная школа заклинателей пала от рук ублюдка. Как тебе такое?

– Шэнь Цинцю, что ты имеешь в виду? – вмешался Лю Цингэ. Он бросил на него такой взгляд, словно этими словами лорд Цинцзин прямо-таки оскорбил его лично. – Здесь находится лорд пика Байчжань – и перед его лицом ты вновь собираешься пожертвовать собой, отдавшись на его милость?
«Шиди, я отлично понимаю, что тем самым унижаю твое достоинство, – взмолился про себя Шэнь Цинцю, – но не мог бы ты повнимательнее подбирать слова? Что еще за «отдаться на его милость»? Неужели нельзя было сформулировать это как-то иначе?»
– Если ты делаешь это потому, что боишься стать обузой, – угрюмо добавил Лю Цингэ, – то знай, что Цанцюн подобная обуза не помешает.
– Сколько целых ребер у тебя осталось? – ухмыльнулся Ло Бинхэ.
Едва Юэ Цинъюань схватился за рукоять Сюань Су, стоявший рядом Му Цинфан встревожился:
– Глава школы, вас силой выдернули из продолжительной уединенной медитации, а после вы претерпели многочисленные ранения от рук врагов – сейчас вы едва ли в состоянии извлечь свой меч. Я по-настоящему опасаюсь, что…

Ни разу у ЛБХ не мелькнула мысль, что ШЦЦ любил не только пик Цинцзин, но и всю школу. Ни разу ЛБХ не задумался, что ШЦЦ привязан к ЛЦГ и ЮЦЮ и не хотел бы стать причиной гибели своих товарищей. Ноуп, Цинцзин мы, значит, оставим, а остальное нахрен. И после этого кто-то еще будет утверждать, что ЛБХ совсем не похож на ЛБГ?
К слову, оригинал спалил весь Цанцюн, чтобы отомстить за свои страдания. ЛБХ готов спалить весь Цанцюн (кроме пика Цинцзин), чтобы выманить ШЦЦ и забрать тело ШЦЦ (хотя он уже знает, что ШЦЦ жив, и тело ему, строго говоря, не нужно).

– Учитель, я знаю, что ошибался!
– Если понимаешь это, то зачем преследуешь меня? – холодно отозвался Шэнь Цинцю.
– Я уже давно сожалею об этом, – путаясь в словах, затараторил Ло Бинхэ, – но все никак не мог подобрать слов, чтобы признаться. Вы все еще гневаетесь на вашего ученика за то, что он довел вас до саморазрушения души? Но я полностью восстановил все меридианы учителя, поверьте, я не вру! А когда я смогу переступить порог Священного мавзолея, то непременно найду способ воскресить вас, учитель!

Шэнь Цинцю собрал энергию в ладони – и все же не ударил. Стиснув зубы, он выдавил лишь:
– Отвали!
Вот тебе и раскаяние! Не смей забирать свои слова назад, ясно тебе?
Но Ло Бинхэ, казалось, вовсе его не слышал:
– Или учитель гневается за то, что произошло в городе Цзиньлань? – промурлыкал он.
– Верно, – выплюнул Шэнь Цинцю сквозь зубы.
– Когда я впервые покинул Бесконечную бездну, – как ни в чем не бывало продолжал вещать Ло Бинхэ, – я узнал, что учитель объявил, будто я убит демонами. Сперва я поверил, что в сердце учителя остались теплые чувства к его ученику, и потому он не пожелал чернить мою репутацию. Однако когда мы встретились, я, судя по реакции учителя, решил, что это было не более чем очередным самообманом. На самом деле, я более всего на свете страшился, что учитель скрыл правду лишь потому, что не желал, чтобы все узнали, что он собственноручно взрастил демона. – Он так торопился, что фразы теснили друг друга, будто боялся, что учитель в любое мгновение может грубо прервать его, не дав высказаться. – Это не я подговорил того сеятеля, правда! Просто в тот момент я так запутался, настолько погряз в горьких сомнениях и обидах, что безропотно позволил им заточить учителя в Водной тюрьме… Но в глубине души я уже тогда знал, что неправ!

ЛБХ, а ты не хочешь извиниться, например, за то, что избил ШЦЦ? За пытки в Водной тюрьме? За насильное раздевание? За неподобающее обращение с трупом? За то, что похитил МЦФ? За то, что раз за разом сражался с ЛЦГ (чье благополучие для ШЦЦ явно очень важно, пруфы под последним катом)?

– Сам я не стану вредить хребту Цанцюн, – опустив голову, неторопливо произнес он. – Равно как от моих рук не падет ни один из его адептов. Но у меня нет недостатка во времени, так что я подожду.
Это «подожду» царапнуло по сердцу Шэнь Цинцю, подобно стальным когтям.
Ло Бинхэ не из тех, кто станет скрывать истинные намерения за учтивыми словами. У него достаточно грубой силы, чтобы не тратить времени на дипломатические изыски. Когда какая-либо заклинательская школа становилась ему поперек пути, он обычно использовал самые безыскусные методы: резню, террор, захват власти. Едва ли он потратил целых два дня на окучивание хребта Цанцюн просто потому, что у него не нашлось занятия поинтереснее – скорее, он и вправду чего-то ждал.
А именно, чтобы сюда явился сам Шэнь Цинцю.

Не успел он договорить, как Ло Бинхэ внезапно вырвался, схватив его за запястье ледяной, словно жгучее от холода железо, рукой. Растянув губы в кривой улыбке, он бросил:
– Поймал. Вас. Учитель.

Он с такой силой сжал запястье Шэнь Цинцю, что у того затрещали кости. Хоть на сей раз с ногами у него не было никаких проблем, он все же не хотел при всех бить Ло Бинхэ коленом в пах. Вновь вспомнив обо всем, чему ему довелось быть свидетелем, он ощутил поднимающуюся в душе злость.
– Ты сделал все это нарочно, – выплюнул он.
– Что имеет в виду учитель? – как ни в чем не бывало поинтересовался Ло Бинхэ.
– Вместо того, чтобы сразу перебить всю школу, тянул время, чтобы выманить меня!

Огонь продолжал распространяться по пику Цюндин, пожирая строение за строением. После двух дней осады от его былого величия мало что осталось. Что снаружи, что внутри павильона хватало людей с окровавленными лицами, которые вынуждены были держаться за товарищей. Младшие адепты и вовсе не скрывали охватившего их ужаса. Все выглядели до предела истощенными, словно стрела на излете. Что до облаченных в черное генералов и солдат Ло Бинхэ, взявших в кольцо измученных адептов Цанцюн, то они прямо-таки излучали уверенность, словно наточенные мечи, пожирая глазами людей, словно голодный тигр – добычу.
Развернувшись к державшему его, Шэнь Цинцю заявил:
– Ло Бинхэ, ты ведь явился на хребет Цанцюн за мной?
– Верно, – отозвался тот.
– Ты поймал меня, – бросил Шэнь Цинцю. – Твоя цель достигнута. Теперь тебе нечего здесь делать.
– И ты не убежишь? – с сомнением воззрился на него Ло Бинхэ.
Шэнь Цинцю помедлил, прежде чем ответить:
– Не убегу.

То есть: ЛБХ узнает, что ШЦЦ жив. ШЦЦ во сне демонстрирует, что поползновения ЛБХ ему неприятны, взаимностью на чувства ЛБХ не отвечает, старается оказаться как можно дальше от ЛБХ.
Что сделал бы нормальный человек: внял намеку, что ШЦЦ не хочет его видеть, и отъебался.
Что делает ЛБХ: нападает на близких ШЦЦ, чтобы его выманить, после чего шантажом и угрозами вынуждает ШЦЦ пойти с ним. Р - романтика!
Как это исправить: демоны под началом ЛБХ видят, что ЛБХ проиграл ЛЦГ и ШЦЦ, позволив им украсть тело ШЦЦ, и принимают это за знак слабости. У ЛБХ два выхода: либо въебать подчиненным демонам, показав свою силу, либо прийти на Цанцюн и забрать тело обратно. ЛБХ выбирает второе. Когда ШЦЦ ему говорит, что ЛБХ мог бы поступить по-другому и избежать жертв, ЛБХ резонно отвечает, что жертвы бы все равно были, если не среди адептов Цанцюн, так среди демонов, которых ЛБХ пришлось бы убить, показывая свою власть, и почему ЛБХ должен считать демонов более приемлемыми жертвами, если он сам наполовину демон? Разве не ШЦЦ говорил, что демоны не так уж отличаются от людей? ШЦЦ признает, что рассуждения ЛБХ не лишены логики. В это время приходят новости о похищенном трупе ШЦЦ, ШЦЦ предлагает выход: он сам пойдет с ЛБХ, тогда получится, что ЛБХ не просто труп забрал, а похитил аж живого главу пика, для его репутации так будет даже лучше.
Пара милых цитат на закуску:

Хоть Шэнь Цинцю мысленно подготовился к этой встрече, у него внутри все похолодело при виде этого искаженного лица.

Ведь все мечтают о партнере, который заставит их похолодеть от ужаса.

В тот момент Шэнь Цинцю был слишком озабочен психическим состоянием ученика, чтобы ощущать какую-то там радость. Теперь же выяснялось, что и его тревоги были подвластны Ло Бинхэ, на манипуляции которого он повелся, словно фигурка из бумаги в руках кукольника. Да и могло ли быть иначе – ведь это Ло Бинхэ, несравненный главный герой. Как мог Шэнь Цинцю совершить подобную ошибку, поддавшись иллюзии, что его бывший ученик и впрямь перевернул страницу своей ненависти, вновь превратившись в прежний любящий и нежный белый цветочек?
Шэнь Цинцю всегда считал себя человеком, склонным поддаваться уговорам, но не принуждению, но узнав, что Ло Бинхэ лишь притворялся, давя на жалость, он вспыхнул, словно ему надавали пощечин.

Стоило Шэнь Цинцю миновать дверь, как ему в глаза бросилось, что обстановка комнаты ему знакома: и в самом деле мебель и ее положение почти в точности повторяли его Бамбуковую хижину на пике Цинцзин.
Однако вместо умиления в сердце Шэнь Цинцю вскипела волна возмущения.
Ему до боли хотелось задать Ло Бинхэ вопрос: «Что все это значит?»
Вы только полюбуйтесь на него: выстроил декорации, привел актеров, чтобы как ни в чем не бывало продолжать разыгрывать сценки из жизни любящих друг друга учителя и ученика своих снов!
Сперва он закатывает истерику, словно несчастное дитя; затем плюет ему в душу, давая понять, что это было сплошным лицедейством.

Я не намекаю, я говорю прямо: ЛБХ в открытую манипулирует ШЦЦ, провоцируя того на нужную реакцию. Ничего милого и романтичного в этом нет, ШЦЦ подобные манипуляции откровенно неприятны.

Устремив на него пристальный взгляд, Ло Бинхэ произнес:
– Вы чего-нибудь хотите?
– Мой выбор не ограничен? – поинтересовался Шэнь Цинцю.
Ло Бинхэ кивнул. Повинуясь мстительному порыву, заклинатель выпалил:
– Желаю видеть тебя как можно реже. В идеале – вообще никогда.
Ло Бинхэ побледнел, словно никак не ожидал от него подобных слов.
При виде его реакции Шэнь Цинцю ощутил мимолетную вспышку мстительного восторга, однако за ней тотчас последовал укол сожаления: прежде ему никогда не доводилось язвить кого-либо столь безжалостными речами.

[На вашем счету 1330 баллов. Из «Пути гордого бессмертного демона» успешно удалена метка «Гром с небес». Вы достигли сюжетной стадии «Переполненная чаша терпения». Возобновив усилия, вскоре вы разблокируете новое важное достижение. Уровень крутости главного героя составляет 3840 баллов, уровень гнева – 1500 пунктов, разбитое сердце – 4500 пунктов. Продолжайте стараться, у вас еще есть над чем работать!]
Что ж, в целом все не так уж плохо. Благодаря упорным усилиям по поиску неприятностей на свою задницу его жалкий счет наконец-то приподнялся. И хоть таинственное наименование «Переполненная чаша терпения» не слишком воодушевляло, оно все же звучало много лучше, чем «Гром с небес». Что же до пунктов гнева, то он успел убедиться, что они имеют не очень-то большое отношение к реальности. А вот пассаж насчет разбитого сердца неожиданно сильно задел чувства Шэнь Цинцю, вновь заставив его ощутить укол вины.

Боже, этот человек только что на глазах ШЦЦ напал на его школу, как минимум ранил двух его друзей, а ШЦЦ еще и сожалеет, что недостаточно вежливо с ним разговаривал!
Итак, ЛБХ благополучно плюет на требование ШЦЦ больше никогда его не видеть, и приходит к нему в покои. Точнее, ЛБХ тратит несколько дней, пытаясь проникнуть в сны ШЦЦ, а когда не выходит, то ЛБХ переходит к решительным действиям:

– Похоже, за эти несколько дней учитель так и не улучил момент, чтобы вкусить хоть немного отдыха.
Слово «отдых» немедленно вызвало в мыслях Шэнь Цинцю ассоциации со сном, а те – совершенно непрошеные воспоминания о его неуклюжих попытках утешить Ло Бинхэ в последнем сновидении, отчего заклинателю тотчас захотелось сгореть со стыда. Потирая лоб в попытках скрыть смущение, он пробормотал:
– Будь я способен при этом обойтись без сна, с радостью бы отдохнул.
При этих словах ресницы Ло Бинхэ опустились, скрывая пристальный взгляд. После непродолжительного молчания он, словно наконец решившись на что-то важное, напряженно произнес:
– Признаю, что в том сне я воспользовался положением, чтобы обмануть бдительность учителя. Но чувства, которые я проявил, не были фальшивыми.
– Ло Бинхэ, я больше не могу понять, где в твоих словах правда, а где – ложь, – вздохнув, признался Шэнь Цинцю. – Так что можешь не тратить силы на поиски оправданий.

ЛБХ, а ты не пробовал, ну я не знаю, извиниться там? Какое дело ШЦЦ до твоих чувств, если ты намеренно им манипулировал?

Кровь бросилась в лицо Ло Бинхэ, окрасив щеки розовым.
– Все, что волнует учителя – это мое притворство, – подняв веки, холодно изрек он. – Но ведь если бы не оно, мне бы никогда не представился шанс перемолвиться с ним хотя бы словом.

Алло, мальчик, если ШЦЦ не хочет тебя видеть, это его право. Почему твое желание пообщаться должно быть важнее, чем желание ШЦЦ не общаться?

Теперь-то у учителя есть все поводы ненавидеть и презирать меня как демоническое отродье – я приношу несчастья везде, куда ступает моя нога. Но на сей раз я ничего дурного не сделал, почему же ты язвишь меня больнее скорпионов и змей? Ты обманул меня дважды, я обманул тебя дважды – разве мы не квиты?

Нет. Для того, чтобы вы были квиты, ШЦЦ должен тебя попытать немного, прийти в твои владения с армией, взять тебя в плен, ранить твоих друзей... ах да, у тебя же нет друзей, кто ж с тобой дружить-то будет, таким отбитым на всю голову.

Видя, что отбрасываемая им тень стремительно растет в размерах, Шэнь Цинцю поспешил одернуть ученика:
– Возьми себя в руки! – про себя добавив: «Хочешь поговорить мирно – нечего меняться в лице каждую секунду, и изволь держать дистанцию!»
– Это вы славитесь самообладанием, учитель, – внезапно севшим голосом отозвался Ло Бинхэ. – А я больше не в силах сдерживаться.
Шэнь Цинцю не успел толком обдумать эту фразу, когда внезапно ощутил боль в спине – и только тут понял, что они с Ло Бинхэ рухнули на кровать.
…Черт, сколько я ни спал на подобной кровати, никогда не думал, что она такая жесткая!
– Да что с тобой такое? – в исступлении выкрикнул Шэнь Цинцю.
В ответ на это Ло Бинхэ молча поджал губы. Только Шэнь Цинцю собрался скинуть его пинком, как вдруг все его тело с головы до ног покрылось мурашками: чужая рука, скользнув под подол, неожиданно проникла прямиком под нижние одежды!
Да ты вконец спятил, что ли?
Шэнь Цинцю хотел было двинуть агрессора коленом, но тот ловко перехватил его, прижав к собственному боку.
Принужденный к подобной позе заклинатель проорал про себя «Бля-а-а!» с сотню раз: ему совершенно не улыбалось в буквальном смысле раздвигать ноги под нависшим над ним мужчиной. Вскинувшись, он точно рассчитанным выбросом энергии и ловким движением поясницы скинул с себя Ло Бинхэ, поменяв их позиции подобно смене созвездий на небе – теперь он прижимал Ло Бинхэ к кровати. Вытащив Сюя на три цуня, он хладнокровно прижал лезвие к горлу ученика. Впервые в жизни кто-то довел его до настолько исступленной ярости. С перекошенным от ярости лицом он процедил:
– Вздумал принудить своего учителя? Так ведь? Вот как ты соблюдаешь свои ученические обеты? – Как бы ни были справедливы обвинения Ло Бинхэ, он напрасно ожидал, что Шэнь Цинцю упадет перед ним лапками кверху!
Тем самым он блокировал как пути отступления для Ло Бинхэ, так и жизненно важную точку на его шее, однако же глаза его ученика сияли, словно ничто не препятствовало течению его духовной энергии. Нимало не устрашенный острым как бритва лезвием у своего горла, он одной рукой схватил Шэнь Цинцю за запястье, другой же оперся о кровать, чтобы приподняться. Один мощный толчок – и их позиции вновь поменялись – однако рука Шэнь Цинцю и тут не дрогнула, бестрепетно прижав жизненную точку на шее Ло Бинхэ рукоятью Сюя.
После еще нескольких таких переворотов они, окончательно сплетясь в клубок, свалились с кровати, рассыпая во все стороны искры и вспышки духовной энергии, сталкивающиеся с демоническими эманациями – вскоре комнату застил густой туман, в котором они продолжали наносить удары не глядя. С тех пор, как он вселился в тело утонченного заклинателя, Шэнь Цинцю и думать забыл, когда в последний раз дрался в столь варварской манере. И тут, в самый разгар битвы, его вдруг осенило.
Это ж чертов заклинательский роман, так какого хрена я тут дерусь голыми руками? Это все равно швыряться комьями земли, имея под рукой пушку!
Он тотчас вскинул руку, собрав в нее приличный заряд духовной энергии, и послал его прямиком в низ живота Ло Бинхэ.

Он все еще мысленно оплакивал свое педагогическое фиаско, когда Ло Бинхэ решил, что время игр кончилось. Ударив правой рукой, Шэнь Цинцю нечаянно высвободил копящийся в ладони заряд энергии, и в содрогнувшемся потолке появилась видимая глазу выбоина. Когда пыль малость осела, Ло Бинхэ накрыл учителя своим телом, обеими руками вцепившись в его верхнее платье. Без труда разорвав ткань, он во всеуслышание расхохотался:
– Можете не сдерживаться – меня это не убьет! Этот ученик с радостью снесет все, что угодно, от рук учителя!
Уловив в исказившей лицо улыбке оттенок печали, Шэнь Цинцю на мгновение ощутил укол жалости, позабыв, что на нем только что разорвали одежду. Однако Ло Бинхэ не дал ему времени проникнуться состраданием сполна: одним движением руки он разорвал его нижние одежды, прижав учителя к себе за талию – обнаженной кожей к обнаженной коже.
На мгновение Шэнь Цинцю оторопел, но, придя в себя, тотчас треснул Ло Бинхэ рукоятью Сюя по голове, проревев:
– Ты, скотина!
– Боюсь, что в глазах учителя я стою неизмеримо ниже любой скотины, так что стоит ли сдерживаться? – не моргнув глазом отозвался Ло Бинхэ.

Если вдруг кто-нибудь когда-нибудь попытается сказать вам, что ЛБХ не насильник, а весь секс бинцю происходил по обоюдному согласию, бейте их этой цитатой по голове, пока не заберут свои слова обратно.

Наконец-то очнувшийся от ступора Ло Бинхэ резко поднялся, приняв сидячее положение, и попытался поддержать учителя – однако тот, вырвавшись из его рук, принялся кататься по полу, обхватив голову: он все явственнее ощущал, как чьи-то неумолимые руки грубо тянут его душу и разум прочь из нового тела.
Словно со стороны раздался вопль, и, не успел он стихнуть, как со всех сторон к нему простерлись бесплотные руки, вцепившись в его душу мертвой хваткой.
– Учитель, – поневоле запаниковал Ло Бинхэ, – я… я всего лишь пытался припугнуть вас! Не стоит принимать это так близко к сердцу! Да что с вами такое?

Иди нахуй, ЛБХ, ты только что пытался его изнасиловать. Я не верю в это вранье про "хотел припугнуть", но даже если ради чистоты эксперимента представить, что ЛБХ говорит искренне... какого результата он хотел добиться? ШЦЦ и так его боится, теперь будет бояться еще больше? Пусть ШЦЦ думает, что ЛБХ хотел его изнасиловать, хотя на самом деле ЛБХ не хотел, он просто... что? Надеялся уговорить?
Как это исправить: когда ЛБХ спрашивает, есть ли у ШЦЦ пожелания, ШЦЦ отвечает: не попадайся мне на глаза, пока не разберешься с подчиненными. ЛБХ нехотя уходит, отсутствует пару дней, ШЦЦ видит, как демоны сажают бамбук, и понимает, что ЛБХ поставил подчиненных на место и доказал свою власть. ЛБХ приходит к нему поговорить. Спрашивает, знал ли ШЦЦ на крыше, что выживет и переселится в другое тело. ШЦЦ отвечает, что знал. ЛБХ долго молчит, затем говорит, что не понимает ШЦЦ: то он избивает и мучает ЛБХ почем зря, то внезапно начинает его няшить и делает любимчиком, то спихивает в бездну, то спасает от демонического меча. ШЦЦ становится совестно, потому что ЛБХ, в принципе, не так уж и неправ. ЛБХ встает и говорит, что если ШЦЦ так противно его общество, то ЛБХ не станет навязываться и отпустит его, они больше не увидятся. ШЦЦ его останавливает, говорит, что ЛБХ вырос в замечательного заклинателя, сильного и непревзойденного, и ему не нужно одобрение ШЦЦ, чтобы стать самым лучшим, ШЦЦ всегда знал, что ЛБХ с честью переживет все испытания. ЛБХ резко спрашивает, знал ли ШЦЦ, что ЛБХ переживет Бесконечную Бездну, ШЦЦ почти собирается ответить, но тут его выдергивают из тела в Мавзолей.

▼Арка Священного Мавзолея, главы 56-63⬍

Не то чтобы это его удивляло: в конце концов, демоны вообще не придавали чувствам большого значения, отдавая предпочтение обильной трапезе, силе и власти, и все же, воочию узрев подобное равнодушие к собственной плоти и крови, Шэнь Цинцю поневоле внутренне поежился.
Выходит, что Ло Бинхэ воистину… нежеланное дитя.
А он-то раз за разом обрушивал пресловутый «черный горшок» Цзиньланя на голову ученика, невзирая на тщетные попытки оправдаться этого несчастного ребенка с застывшим выражением незаслуженной обиды на лице! Да и всего несколько дней назад он, не задумываясь, бросил ему в лицо столь жестокие слова!
Сердце Шэнь Цинцю переполняла холодная ненависть к Тяньлан-цзюню, и все же он понимал, что сам немногим лучше этого демона, ведь он ранил Ло Бинхэ куда больнее.

Началось. Для анона эта арка и следующие за ней были самыми пуканоподжигательными, потому что автор изо всех сил навязывает ШЦЦ чувство вины по отношению к ЛБХ, чтобы ШЦЦ в итоге упал в объятия ЛБХ и не чирикал. Мне отдельно нравится, что ШЦЦ (и читателю) предлагается пожалеть сиротинушку ЛБХ, ведь он так страдал, так страдал, весь обстрадался, бедный. А ШЦЦ, ЛЦГ, ЮЦЮ, НИИ, МФ, ЦЦЦ, адептов Цанцюн, адептов Хуаньхуа, прочих жертв ЛБХ жалеть не надо, они же не ЛБХ, у них нет ауры протагониста.

Чжучжи-лан тотчас заслонил собой Тяньлан-цзюня, весьма кстати прикрыв при этом и Шэнь Цинцю, который и сам, едва завидев Ло Бинхэ, машинально сделал шаг назад, оказавшись за спиной Желейки. Не то чтобы он по-прежнему жаждал сбежать от Ло Бинхэ – на сей раз муки совести не давали ему покоя. Он не осмеливался даже думать о том, в каком состоянии пребывает его ученик после того, как учитель испустил последний вздох на его руках второй раз кряду, и потому бессознательно повел себя, как вор, закрывающий уши, чтобы не слышать звона колокольчика: чего не видят глаза, от того и сердце не болит.

...ЛБХ попытался изнасиловать ШЦЦ. ШЦЦ чувствует себя виноватым, что расстроил ЛБХ, ведь ШЦЦ силком вырвали из цветочного тела и перенесли его душу в мавзолей, не предупредив и не спросив согласия. А еще ШЦЦ до сих пор боится ЛБХ и прячется от него за спиной Жужика. Ну ни разу не похоже на поведение жертвы абьюза.

Наполненный равно гневом и горечью взгляд мечущих искры глаз Ло Бинхэ остановился на Шэнь Цинцю, и тот с запозданием понял, как была восприняла учеником его попытка укрыться за спиной Чжучжи-лана!

ЛБХ опять выдает реакцию ревнивого уебана, ничего нового.

Это стало последним ударом для Шэнь Цинцю, который со всей силы впечатал кулак в дверь.
– Я просто хотел быть с Ло Бинхэ! – выкрикнул он в исступлении.
– Мастер Шэнь, а разве вы… уже не были вместе задолго до этого? – вздрогнув от неожиданности, опасливо спросил Чжучжи-лан.
Шэнь Цинцю не нашелся с ответом – по правде говоря, после всего, что он наслушался, он и сам был в этом не столь уж уверен!

Да простят меня фанаты бинцю, я осознаю, что притягиваю за уши, но в моих глазах это очень уж походит на газлайтинг: все вокруг уверены, что у ШЦЦ с ЛБХ были отношения, и твердят об этом ШЦЦ так часто, что он уже сам сомневается в своем восприятии реальности. По-моему, жутковато.

Само собой, тело из цветка росы луны и солнца должно было погибнуть в тот самый момент, когда его оставила душа – страшно подумать, сколько духовной энергии впустую потратил Ло Бинхэ в бесплодных попытках его спасти, а после этого еще и помчался в одиночку штурмовать Священный мавзолей! При этой мысли грудь Шэнь Цинцю стеснило, и он поспешил сменить тему, однако в голову не шло ничего путного.

Опять навязанное чувство вины за событие, которое произошло без ведома или одобрения ШЦЦ. ЧСХ, ЛБХ извиниться за все хорошее даже не пытается.

– Итак, после стольких лет размолвки, ты наконец-то удосужился признать, что этот мозгляк – твой ученик, а ты – его учитель? – холодно произнес Мэнмо.
– Да, мне понадобилось на это немало времени, – признал Шэнь Цинцю.

Тем временем глава 36:

— Ло Бинхэ, ты всё ещё ученик пика Цинцзин, или адепт дворца Хуаньхуа?
— После всего случившегося вы вновь готовы признать своего ученика, горный лорд Шэнь? — ухмыльнулся старый глава дворца.
— Я никогда не исключал его из их числа, — возразил Шэнь Цинцю. — И, раз он всё ещё зовёт меня учителем, полагаю, он должен считаться моим учеником.

Мосян в попытках навязать ШЦЦ чувство вины уже перевирает свой собственный текст. Но чтец перечитывал эти главы только вчера и еще не успел их забыть

А ведь если бы этот старик по-тихому устранил тебя еще тогда, при твоем первом попадании в Царство снов, ничего этого бы не произошло. Этот малец и правда обладал неплохим потенциалом и немалыми талантами, он достиг бы значительных высот, вот только из-за тебя он превратился в бесполезного нытика, который не может вызвать ничего, кроме раздражения. И при этом он упорно пытается сохранить перед тобой лицо, делая вид, будто ему все нипочем! Будь этот старик на его месте, давно бы прибил тебя или овладел бы тобой. Все это переливание из пустого в порожнее, юношеские терзания, метания от отчаяния к надежде, рыдания и безысходно мрачная мина в промежутках - и чего он, спрашивается, хотел добиться, заточив под стражу того, чьего расположения ищет?

Опять навязываем ШЦЦ чувство вины и заодно чувство ответственности за чувства и действия ЛБХ, которые ШЦЦ никак не мог контролировать.

Взметнув правую руку, Шэнь Цинцю поймал лезвие.
Хоть оно тотчас впилось ему в ладонь, заклинатель не разжимал пальцы, не давая клинку продвинуться ни на полцуня. Кровь не то что закапала – хлынула потоком, тотчас окрасив одежды Шэнь Цинцю и землю под его ногами.
Теперь-то он наконец смог прочувствовать на собственной шкуре, какую боль испытал Ло Бинхэ, хватаясь за его меч.

Я просто напомню, при каких обстоятельствах ЛБХ схватился за его меч:

При виде направленного на него меча Ло Бинхэ поднял руку, окружённую тёмными с красными проблесками завихрениями демонической энергии.
— Интересно, учитель, — медленно начал он, — если я вновь поймаю лезвие Сюя, сколько понадобится времени, чтобы демоническая энергия разрушила его?
Что толку гадать — для Ло Бинхэ это раз плюнуть! При этой мысли Шэнь Цинцю почувствовал себя ещё более несчастным.
Ло Бинхэ сделал очередной шаг вперёд. Шэнь Цинцю не оставалось ничего другого, кроме как воспользоваться мечом.
Мысленно он уже приготовился к тому, что Сюя, его краса и гордость, вот-вот превратится на его глазах в груду ржавого железа, однако, к изумлению Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ словно бы внезапно что-то осознал. Замерев на мгновение, он стряхнул с руки сгусток демонической энергии, схватившись за меч голой рукой.
Разумеется, Шэнь Цинцю не ожидал, что меч в самом деле коснется тела ученика.

(глава 34)
Бедный, бедный ребенок, всего-то избил ШЦЦ и чуть не раздавил ему гортань, а злобный садист ШЦЦ уже вздумал достать меч для самообороны. Да как он мог! Деточке же было больно! Надо было позволить и дальше себя избивать и душить, ведь когда ЛБХ причиняет боль ШЦЦ, это нормально и не страшно, а когда ШЦЦ причиняет боль ЛБХ, это ужасное преступление, за которое ШЦЦ должен страдать виной до конца жизни. Понимать надо.

Шэнь Цинцю чуть не брякнул: «Как ты себя чувствуешь?» – когда внезапно осознал, что его ученика прямо-таки распирает от гнева.
– Разве я не говорил тебе не иметь с ними дела? – практически проревел Ло Бинхэ.
На Шэнь Цинцю, у которого без того все расплывалось перед глазами, этот тон произвел эффект выплеснутого прямо в лицо ведра ледяной воды. Пару мгновений он просто смотрел на ученика в немом отупении, а потом в его сердце зародилась искра жгучей обиды.
– Ты в порядке? – ничего не выражающим голосом спросил он.
– В порядке? – немногим дружелюбнее рявкнул Ло Бинхэ. – В каком еще порядке?!
Судя по тому, что у него доставало сил орать на учителя, он и впрямь пришел в чувство – в таком случае, Шэнь Цинцю мог считать, что расплатился с Ло Бинхэ хотя бы отчасти.
– Вот и славно, – кивнул он.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он двинулся прочь, не разбирая дороги.
Он и в самом деле не знал, куда идет. Без Ло Бинхэ и Синьмо ему ни в жизни не покинуть стен Священного мавзолея, так что направление не имело значения. Он рисковал своей жизнью, чтобы вытащить Ло Бинхэ, и все, что он заслужил взамен – очередной сеанс бешеного ора. Право слово, с него хватит.
Не успел он пройти и пары шагов, как рядом загорелись Свечи последнего вздоха, осветив его лицо. Выбросив руку, Ло Бинхэ внезапно схватил его за рукав:
– Ты плачешь?
Шэнь Цинцю уставил на него непонимающий взор.
Плачет?
Он плачет?
Да разве такое возможно?!
Подняв левую руку, он дотронулся до лица. Прежде эта рука была плотно занята бессознательным телом ученика, так что ему впервые за долгое время представилась возможность использовать ее для чего-то другого. Щеки и впрямь были мокры от слез – он и сам не заметил, когда они полились.
И тут Шэнь Цинцю понял, что это случилось, когда он выдергивал из ноги побеги цинсы.
Стыдоба, да и только.
Негодование, которым так и сочился голос Ло Бинхэ, бесследно испарилось.
– Выходит, когда я слышал, что учитель плакал, мне не почудилось?
– Почем мне знать! – вне себя от унижения брякнул Шэнь Цинцю.
Вырвав рукав, он вновь двинулся прочь. Ло Бинхэ тотчас вновь схватил его – и, вот дерьмо, надо же было ему вцепиться в правую руку, где укоренилась цинсы. Хоть Шэнь Цинцю удалось сдержать недостойный вскрик, он все же невольно застонал сквозь зубы. Ло Бинхэ тотчас отнял руку, поддержав учителя под левый локоть, и принялся встревоженно осматривать его в зеленоватом свете свечей.
И чем дольше он его разглядывал, тем более обеспокоенным делалось выражение его лица – похоже, на теле Шэнь Цинцю и впрямь живого места не осталось. Все, на что падал его взгляд, было сплошь окровавлено и изранено – воистину, зрелище не для слабонервных. Ло Бинхэ четко помнил, что, прежде чем он лишился сознания, с Шэнь Цинцю определенно было все в порядке.
– Это все… из-за меня? – спросил он дрогнувшим голосом.
Шэнь Цинцю казалось, что еще немного, и он начнет харкать кровью. Если не из-за тебя, то из-за кого же, спрашивается?
Однако он никогда не сказал бы этого вслух, потому как ненавидел давить на жалость и кичиться своими жертвами, а потому выплюнул лишь три слова:
– Твоя рука – пусти.
Ло Бинхэ мигом переменился в лице, с неожиданной мягкостью бросив:
– Не пущу. Учитель, не злись на меня, я был неправ.
Сколько, мать вашу, раз он уже это слышал – и хоть бы раз был эффект!
Шэнь Цинцю лишь отмахнулся: поди прочь, Незрячие остовы уже на подходе, так что просто дай мне уйти, пока есть такая возможность! Однако вместо того, чтобы последовать этому немому приказу, Ло Бинхэ вцепился в учителя, что твоя тянучка:
– Учитель, прошу, ударьте меня, если это поможет вам выместить гнев!
Кто-нибудь, умоляю, срочно избавьте меня от этого мазохиста – заприте его где-нибудь, что ли…
Ло Бинхэ так и продолжал тащиться за ним, обхватив его за локоть. Достаточно хорошо знакомый с его тактикой, Шэнь Цинцю давно уяснил, что пряник действует на его ученика куда доходчивее кнута, а потому, вконец потеряв терпение, заявил:
– Вечно ты так: рыдаешь, признавая свои ошибки, а потом опять берешься за старое – тебя разве что могила исправит. Какой во всем этом смысл?
– Ну а если я все же исправлюсь? – в голосе Ло Бинхэ послышались слезы. – Учитель, не бросайте меня!
Видя, в какое плачевное состояние в одночасье пришел его грозный ученик, Шэнь Цинцю ощутил необоримое желание отвесить ему пару добрых затрещин – его удержало лишь соображение, что Ло Бинхэ без того так крепко приложили, что он, чего доброго повредился умом. Неужто все дело в том, что он – никудышный педагог? И как только он умудрился взрастить такого нытика? Ло Бинхэ, воплощенный владыка демонов собственной персоной, висит на его рукаве и воет белугой, и как назло, ни одного свидетеля в округе – кто ж ему поверит, расскажи он об этом?
Да даже Нин Инъин никогда не была такой плаксой!
Не в силах это выносить, Шэнь Цинцю в сердцах брякнул:
– Да кто ж тебя бросает-то?
– После того, как я потерял сознание, я все еще продолжал смутно сознавать себя, – поведал Ло Бинхэ, – и потому прилагал все усилия, чтобы очнуться. Но когда я наконец открыл глаза, то обнаружил, что лежу в запечатанном гробу, а учитель сгинул неведомо куда. На мгновение я поддался гневу, решив, что учитель вновь меня оставил – я боялся, что вы решили вернуться к ним, позабыв обо мне…
Если подумать, подобное пробуждение и впрямь далеко не предел мечтаний. Шэнь Цинцю вздохнул, молча признавая свою вину.

Никогда такого не было, и вот опять. ЛБХ ведет себя как ревнивый уебан, орет на ШЦЦ без причины, а потом обвиняет самого ШЦЦ в том, что тот не обеспечил ЛБХ комфортные условия пробуждения и не сидел рядом с ЛБХ как приклеенный. И ШЦЦ чувствует себя виноватым, хотя он только что в лепешку расшибся, защищая ЛБХ. Но это все еще не сомцесучки, вам показалось.
Как это исправить: во-первых, хватит навязывать ШЦЦ чувство вины за события, которые он не контролировал, и за вполне закономерные реакции. Я понимаю, что хотела сделать Мосян, но исполнение не просто хромает на обе ноги, у него, сука, ноги вырваны, как у ШЦ в ПГБД.
Дело в том, что именно в этой арке раскрывается, кто же на самом деле ответственен за сеятелей в Цзиньлане, суд над ШЦЦ и поведение учеников Хуаньхуа (сеятелей прислал ТЛЦ, Жужик заставил их обвинить ШЦЦ, старый глава дворца Хуаньхуа организовал суд и настроил своих учеников против ШЦЦ). И анон помнит, как удивился в первый раз, что эти проблемы создал не ЛБХ. Как я понимаю, Мосян и планировала красивое разоблачение, мол, ШЦЦ вспоминал ПГБД и не понимал, что его ученик уже отличается от ЛБГ, поэтому сразу обвинил ЛБХ во всех грехах, не пожелав его выслушать, самдураквиноват, а ЛБХ-то невинен как агнец, азаза, ШЦЦ, обидел ученика ни за что! Проблема в том, что все поведение ЛБХ указывало на его виновность. ЛБХ, если кто забыл, при встрече первым делом избил ШЦЦ, потом силой впихнул свою кровь в ШЦЦ, а потом в тюрьме пытал ШЦЦ с помощью этой крови и откровенно тащился от того, как ШЦЦ корчился от боли. Это, простите, не очень похоже на поведение невиновного человека. Так что вместо "ШЦЦ не понял, что ЛБХ хороший, вот дурак-то" у меня лично была реакция "У ШЦЦ были все причины подозревать ЛБХ в нехорошем". В своем варианте фиксита анон как раз предлагает убрать избиения и пытки, чтобы в этой арке читатели вместе с ШЦЦ осознали: ЛБХ ведь в Цзиньлане ни разу не причинил ШЦЦ вреда, ШЦЦ заподозрил его только из-за предубеждения, связанного с оригинальным текстом. Тогда ШЦЦ может чувствовать себя виноватым за беспочвенные (это важно! на этом весь конфликт строится) подозрения.
Во-вторых, вместо ревнивых воплей ЛБХ расспрашивает ШЦЦ, что он собирался ответить до того, как попал в Мавзолей (помним, по версии анона ЛБХ в конце предыдущей арки спрашивает, знал ли ШЦЦ, что ЛБХ выживет). ШЦЦ, все еще чувствующий свою вину, отвечает, что да, знал, напоминает про их с ЛБХ разговор на тему "на что ты готов ради силы". ЛБХ резонно отвечает, что ШЦЦ мог бы и поговорить словами через рот, а не спихивать его в Бездну без объяснений. ЛБХ и ШЦЦ извиняются друг перед другом за все хорошее.

▼промежуточная арка, включает в себя плен у ТЛЦ, побег, ночевку и события в храме Чжаохуа, главы 63-71⬍

Открыв глаза, Шэнь Цинцю увидел стоящего на коленях перед кроватью Ло Бинхэ.
– Ло Бинхэ, послушай, я должен сказать тебе кое-что очень важное… – поспешно начал Шэнь Цинцю, но ученик не дал ему договорить, бросившись на него с такой прытью, что заклинатель вновь упал на кровать, придавленный его весом, а его губы запечатал жаркий поцелуй. Не в силах издать ни звука, Шэнь Цинцю беспомощно наблюдал, как все ярче разгорается огонь в глазах ученика. Поцелуи становились все неистовее, словно он и впрямь обратился в хищника, жаждущего пожрать свою добычу.

Хрен бы даже с тем, что ШЦЦ до этого не отвечал на чувства ЛБХ, сопротивлялся поцелуям и попытке изнасилования, и ЛБХ даже не потрудился спросить согласия или там мнения ШЦЦ. Но ШЦЦ только что пытали, а потом похитили, он ранен, но ЛБХ даже не пытается узнать, как там ШЦЦ, не ранен ли, нужна ли ему помощь. Нет, первым делом хреновые поцелуи, а то вдруг Жужик опять придет и прервет этот ебаный стыд.

– А зачем ему понадобился Синьмо – об этом ты не подумал? – продолжал браниться Шэнь Цинцю. – К примеру, о том, что теперь он представляет собой опасность для любого уголка этого мира, включая хребет Цанцюн и дворец Хуаньхуа – такое тебе в голову не приходило?
– И что же, учитель зол на меня, потому что боится за все эти неведомые места, – с обидой отозвался Ло Бинхэ, – или только за хребет Цанцюн?

...а какая разница? Простите, я вот совершенно не понимаю, почему это имеет значение. Даже если бы ШЦЦ чхать хотел на прочих людей и в первую очередь переживал за Цанцюн, то что?
ЧСХ, белому лотосу ЛБХ, совершенно не похожему на пластелина ЛБГ, чхать и на Цанцюн, и на других людей. Пусть помирают, они же не ШЦЦ.

– Мастер Шэнь, вы уже легли? – тихо окликнул его Чжучжи-лан.
При звуках этого голоса глаза Ло Бинхэ вновь вспыхнули жаждой убийства, и он обернулся ко входу с искаженным холодной яростью лицом. Шэнь Цинцю еле удержал его на месте, суровым взглядом веля не пороть горячку.
Видать, он перестарался, поскольку Ло Бинхэ тотчас залился краской, отчего Шэнь Цинцю невольно вздрогнул. Снаружи сновал демонический патруль, внутри укрыться тоже было особо негде – поколебавшись, Шэнь Цинцю приподнял одеяло, и Ло Бинхэ, моментально уловив его мысль, скользнул под него.
– Неужто уже спит? – пробормотал под нос Чжучжи-лан за занавесью.
После этого воцарилась тишина, и Шэнь Цинцю, думая, что он уже ушел, хотел уже было испустить вздох облегчения, когда за занавесью вновь раздался голос Чжучжи-лана:
– Тогда… прошу простить вашего слугу… ему придется потревожить ваш покой…
Что ж было спрашивать, если ты намерен войти несмотря ни на что?
– Зачем эта змея является к учителю среди ночи? – с подозрением шепнул Ло Бинхэ, высунувшись из-под одеяла.

– Я уже задремывал. Ну а теперь, Сичжи Лан, будь добр, оставь меня в покое.
– Но мы же условились! – оторопел Чжучжи-лан.
Черт. Черт, черт, черт. Они и вправду договорились, что Чжучжи-лан зайдет под вечер, чтобы выжечь остатки цинсы из его тела.
– О чем условились? – вновь высунулся из-под одеяла Ло Бинхэ.

Окончательно сбитый с толку Чжучжи-лан бросил только:
– Стоя?
– Да, стоя, – решительно отозвался Шэнь Цинцю.
– Мастер Шэнь, вы уверены? – сдвинул брови Чжучжи-лан.
За его спиной из-под одеял показалось перекошенное от гнева лицо Ло Бинхэ, однако Шэнь Цинцю удалось сохранить невозмутимое выражение лица.

Шэнь Цинцю опустил голову, принявшись неторопливо развязывать свой пояс. Он не без оснований опасался, что, начни он раздеваться слишком быстро, Ло Бинхэ мигом разнесет в клочки и кровать, и Чжучжи-лана, так что действовал с такой неторопливостью, что довела бы до исступления и самого терпеливого человека на свете.

Ло Бинхэ украдкой вскинул ладонь и послал волну демонической энергии прямиком в спину Чжучжи-лана. Заметив это, Шэнь Цинцю попытался оттолкнуть его с линии удара, зацепив руку с угольком – тот пулей пролетел через всю палатку, выскочив наружу.

– Учитель, – прошептал Ло Бинхэ, – что вам довелось вынести, пока вы были в их власти?

    Сподобился. Спросил.
ШЦЦ: сопротивляется поцелуям и попыткам его раздеть.
ЛБХ: ничего страшного, учитель уже все равно на меня зол, хуже не будет.
ШЦЦ: покрыт кровью с головы до ног, еле стоит.
ЛБХ: Рррря! Как ты посмел общаться с ТЛЦ и Жужиком, я же запретил!
ШЦЦ: неплохо выглядит, лежит в собственном шатре, отдохнул и выспался.
Жужик: крайне вежливо заходит и просит ШЦЦ раздеться, очень мил и предупредителен, повинуется каждому слову и жесту ШЦЦ, ШЦЦ не сопротивляется.
ЛБХ: О нет, учитель, что они с вами сделали! Как они могли!

– Прекрати копошиться, – шепотом велел ему Шэнь Цинцю. – Если тебя обнаружат, нам обоим мало не покажется. – С этими словами он поглубже затолкал ученика под одеяла.
Не похоже было, что его слова произвели на Ло Бинхэ какой-либо эффект: тот более всего на свете жаждал незамедлительной схватки с Тяньлан-цзюнем, но его останавливало осознание того, что кровь двух его неприятелей по-прежнему оставалась в теле учителя. Поманив пальцем, он притянул к себе сброшенное одеяние и накинул его на Шэнь Цинцю со словами:
– Оденься!

– Зачем? – прошипел в ответ Шэнь Цинцю. – Все равно придется снять!
– Чтобы позволить этой змее глазеть на тебя? – не менее сердито отозвался Ло Бинхэ.

П - Приоритеты.

Не вслушиваясь в его слова, Шэнь Цинцю думал лишь о том, как бы поскорее покончить с этой мучительной процедурой и выставить его вон.
– Достаточно? – напряженным голосом бросил он.
– Да, вполне, – согласился Чжучжи-лан, убирая уголь.
Шэнь Цинцю возликовал, порадовавшись и за Ло Бинхэ, терпение которого явно подходило к концу – кто ж знал, что после этого Чжучжи-лан обмолвится:
– Кстати, Цзюнь-шан упоминал, что он тоже хотел бы заглянуть…
Он еще не успел закончить фразу, когда Ло Бинхэ наконец не выдержал, поднявшись в полный рост.

дальше может показаться, что Бинхэ ведет себя, как дебил, однако на самом деле его можно понять: если вы помните, «цинсы» переводится как «узы любви», так что сами понимаете, что ему могло послышаться…

Да мне похрен, что там ему послышалось, он ведет себя как ревнивый уебан Для сравнения, в "Небожителях" была похожая сцена, но там, насколько помню, ХЧ не пытался сорвать маскировку и честно прятался от главзлодея, позволяя своему обоже вести переговоры, дождался, пока главзлодей уйдет, и только тогда забрал своего обоже. Вот это было нормальное поведение, адекватное ситуации.
Как это исправить: никак, тут только поменять реакцию ЛБХ на адекватную.

Видя, что учитель не стремится опровергать пресловутое «вместе», Ло Бинхэ невольно просиял. При виде его расплывшегося в улыбке лица Лю Цингэ сложил пальцы в печать, искрящуюся духовной энергией, и позвал:
– Шэнь Цинцю, перебирайся сюда.
Лицо Ло Бинхэ переменилось с такой скоростью, словно он перевернул страницу книги: только что он был сама покладистость и нежность – а мгновение спустя ощетинился, сильнее обхватив Шэнь Цинцю за талию. Поскольку он и без того держался за учителя достаточно крепко, тому стало трудно дышать.

Поведение прямо как из методички: ревнует, демонстрирует собственничество, причиняет физическую боль.

– Шиди Лю, объяснить все это весьма непросто, – бросил он, отпихивая руку ученика. – Давай-ка сначала доберемся до безопасного места, а потом я расскажу тебе все по порядку. А пока просто поверь мне.
– Тебе я верю, – процедил Лю Цингэ. – А вот ему – нет.
– Я ему верю, – не задумываясь, бросил Шэнь Цинцю.
– Ты верил ему и прежде, – нахмурился Лю Цингэ. – Напомнить, к чему это привело?
Улыбка Ло Бинхэ походила на тонкую иглу, сокрытую в мотке шелка.
– Учитель сказал, что верит мне, – сказал он тоном, в котором не угадывалось ни теплоты, ни враждебности. – К чему же бросать слова на ветер?

Справедливости ради: ЛЦГ, конечно, нашел время неправ, что устраивает разборки во время полета, когда ЛБХ буквально держит ШЦЦ в объятиях (и в любой момент может ему навредить). Но его замечание вполне резонно: ЛБХ уже не раз манипулировал ШЦЦ и обманывал его доверие, ШЦЦ ведет себя глупо. Несколько глав спустя ЛБХ попытается устроить экстерминатус.

Лицо Лю Цингэ наконец просветлело:
– Ты правда ему доверяешь?
На самом-то деле Шэнь Цинцю был не столь уж в этом уверен – а вцепившийся в его талию Ло Бинхэ уставился на него с видом нетерпеливого ожидания на лице. Говоря начистоту, он никогда по-настоящему не доверял Ло Бинхэ и оттого, сам того не сознавая, причинял ему все новые страдания – так что кого еще винить в сложившемся положении, кроме себя самого…

Я даже не знаю, как насчет ЛБХ, который вполне наплясал за эти годы? И да, страдания, которые ЛБХ причинил ШЦЦ, опять игнорируются. Потому что в этих отношениях важны только чувства ЛБХ, а чувствами ШЦЦ можно пренебречь.

— Все господа почтят нас своим присутствием? – подобострастно поинтересовался приказчик.
Поскольку Лю Цингэ проигнорировал вопрос, Шэнь Цинцю пришлось отвлечься от созерцания побледневших губ ученика, который выглядел так, словно того и гляди грохнется в обморок.
— Верно, — отрывисто бросил он.
— Сколько комнат понадобится господам?
— Три… — начал было Шэнь Цинцю, однако Ло Бинхэ перебил его:
— Две.

И вот опять: ЛБХ напрочь игнорирует мнение ШЦЦ и делает по-своему.

Остаться на ночь с Лю Цингэ он бы тоже не рискнул, хоть и по совершенно иной причине: Шэнь Цинцю почитал лорда Байчжань за натуральнейшего из мужчин этой вселенной, чистого, словно свет луны и солнца, и все же, когда на сцене появлялся этот завзятый любитель уксуса Ло Бинхэ, готовый хлебать его бочками, тут нельзя было поручиться решительно ни за что.

Знаете, такая ревность — это вот ни разу не здорово. И то, что ШЦЦ подстраивается под ЛБХ, боясь его ревности, тоже ни разу не здорово.

Пусть Шэнь Цинцю признавал правоту товарища, что сердце его ученика не особенно доброе, вся проблема была в том, что он никак не мог взять в толк, действительно ли оно злое.

Ну как тебе сказать, ШЦЦ... Хотя что это я, парой строчек выше ЛЦГ сказал все за меня:

Он вынудил тебя уничтожить себя, затерроризировал дворец Хуаньхуа, подверг осаде хребет Цанцюн, обратил в пепел свод Главного зала пика Цюндин, ранил нашего главу школы — скажешь, это все результат недопонимания?

И это Лю-шиди еще не знает, что ЛБХ пытал ШЦЦ в водной тюрьме, покалечил старого главу дворца Хуаньхуа и пытался изнасиловать ШЦЦ.

Те самые три сестрички из гарема Ло Бинхэ — давно не виделись, цветики!
Прежде, узрев их воочию, Шэнь Цинцю преисполнился бы неизъяснимого восторга, одновременно разражаясь воодушевляющими речевками в адрес главного героя, вдохновляя его на амурные подвиги, и поношениями его автору. Но нынче…
В его уши проник тихий невозмутимый голос Ло Бинхэ, от которого за десятки ли разило уксусом:
— Учитель находит их привлекательными?

ЛБХ и ШЦЦ на тот момент даже не в отношениях, но ШЦЦ даже посмотреть на другого человека не может без того, чтобы ЛБХ устроил сцену ревности.

— Лорд Юэ, этот демон продолжает называть Шэнь Цинцю учителем, — заявил Уван, размахивая посохом. — И сам он этого не отрицает. Ну а вы что думаете на этот счет? Признаете Ло Бинхэ адептом своей школы?
Юэ Цинъюань не ответил ему. Не меняясь в лице и не поднимаясь с места, он ровным голосом окликнул Шэнь Цинцю:
— Шиди, иди сюда.
Шэнь Цинцю бессознательно сделал шаг к нему, полагая, что наилучшим решением будет, признав свои ошибки, предоставить главе школы все уладить. Прими он сторону Шэнь Цинцю, лучшего союзника в творящемся тут кавардаке и пожелать нельзя. Однако, стоило ему двинуться с места, как Ло Бинхэ вцепился в него, взмолившись:
— Не уходите! — а затем повторил еще более отчаянно: — Не уходи!

...вы знаете, тут, наверное, по авторской задумке мне полагается пожалеть несчастного ЛБХ. Вот только несчастный ЛБХ был бы куда менее несчастен, если бы выключил ревнючку, включил голову и сообразил, что ЮЦЮ на стороне ШЦЦ и готов ему помочь.

Зачехленный клинок устремился на полдюжины цуней в сторону, и уши тотчас заложило от оглушительного звона металла о металл. Развернувшись, Шэнь Цинцю узрел, что рукоять Сюаньсу намертво скрестилась с посохом настоятеля.
Не в силах одолеть Ло Бинхэ в открытом бою, Уван решил сменить тактику, подкравшись к нему со спины!
Вступив в бой, Юэ Цинъюань вовсе не собирался атаковать тех двоих, что служили мишенью всем прочим — вместо этого он играючи отбивал атаки, направленные на Шэнь Цинцю. Лю Цингэ не заставил себя долго ждать и очертя голову ринулся в битву, следуя тому же принципу: бей всех, кто не Шэнь Цинцю.

Вот! ЮЦЮ вступает в бой, защищая ЛБХ и ШЦЦ. Стоило устраивать истерику?
Честное слово, ЛБХ в этом отношении очень похож на ШЦ: он сам главный источник своих проблем.

— Твой учитель сперва должен вернуться на хребет Цанцюн, — прокричал он вслед Ло Бинхэ. — Потом я разыщу тебя!
Учитывая, что Ло Бинхэ может в любой момент проникнуть в его Царство снов, искать его даже не придется — достаточно смежить веки, и тоска его ученика будет утолена — однако не мог же Шэнь Цинцю прокричать об этом во всеуслышание? То, что он сказал, и без того могло смутить кого угодно — при этой мысли Шэнь Цинцю невольно бросил виноватый взгляд в сторону сотоварищей с Цанцюн.
Заметив это, Ло Бинхэ тотчас приподнял уголок рта, отчего его лицо исказила весьма странная улыбка.
Каждый, кто заметил эту улыбку, невольно содрогнулся от необъяснимого страха.

Опять включил ревнючку. И ладно бы просто ревновал, так он же потом попробует уничтожить весь Цанцюн.
Как это исправить: здесь уже ничего не исправишь, ТЛЦ, жги. В смысле, только вырезать все проявления ревности.

▼арка хребта Майгу, главы 71-81⬍

Сердце только что принятого на обучение Ло Бинхэ было исполнено ликования и благодарности, но вылитая на голову чашка чая подействовала на него, словно выплеснутое в лицо ведро ледяной воды с плавающими в ней осколками льда — его сердце съёжилось, словно от озноба.
Он так и стоял на коленях, не осмеливаясь пошевелиться — или хотя бы моргнуть.
По бледным щекам беззвучно стекли две слезы.
Ло Бинхэ впервые заплакал с тех самых пор, как собственными руками похоронил свою приёмную мать — и в последний раз на все время пребывания на хребте Цанцюн.
С этого дня, сколь бы несправедливым унижениям его ни подвергали, какие бы способы отыграться на нём ни изобретал его наставник, Ло Бинхэ никогда не позволял себе подобной слабости.
Шэнь Цинцю опустился перед ним на корточки — но его рукава прошли сквозь тело ученика: он не мог коснуться его, не мог обнять, не мог даже стереть ползущие по щекам слезинки. Его сердце изнемогало от боли за ученика — казалось, ещё немного, и оно по-настоящему разорвется.
Зная, что Ло Бинхэ не может его слышать, он всё-таки произнес:
— Ну же, не плачь!
Уставясь на собственные колени, Ло Бинхэ сжал кулаки, комкая полы одеяния. Слёзы лились все неудержимее, капая на подол.
Шэнь Цинцю вновь тщетно попытался вытереть его слезы, приговаривая:
— Не плачь, учитель больше никогда тебя не обидит!

Сама по себе сцена милая и показывает ШЦЦ с хорошей стороны... сказал бы анон, если бы за сценой не последовало вот это:

Мы не виделись так долго — учитель скучал по мне?
Самым верным ответом на этот вопрос был бы удар коленом по солнечному сплетению, чтобы сбросить его на пол, чтобы потом, оправив одежду, бросить отстраненно-равнодушное: «Нет».
Но восставший перед глазами образ одиноко стоящего на коленях посреди Бамбуковой хижины Ло Бинхэ, который поднимает чашку, чтобы тихо поставить ее на стол, не дал ему этого сделать.
Судорожно хватая воздух, Шэнь Цинцю почувствовал, как его начинает бить дрожь в объятиях ученика.
Прикрыв глаза, он молча кивнул.

Все. ШЦЦ настолько задавлен чувством вины, что уже согласен лежать и думать об Англии. Хотя ему самому эти отношения все еще никуда не упали. Но при этом навязывать ЛБХ вину за действия ЛБГ — ужасно и как ШЦЦ только мог. А навязывать ШЦЦ вину за действия ШЦ — можем, умеем, практикуем. Аноны, я передать не могу, как у меня от этой главы бомбило при первом прочтении. Это самый пуканоподжигательный момент во всей истории для меня, даже бинцю-секс на втором месте (на третьем — ЛМЯ с ее "Сожалениями горы Чунь"). Собственно, этот момент — спонсор всей моей хейтерской простыни, вот настолько у меня бомбануло.

Стоило Юэ Цинъюаню выйти, как Шэнь Цинцю скатился с постели, судорожно осматриваясь в поисках верхнего платья. Этим-то моментом и воспользовался еще один бесцеремонный посетитель, который, подкравшись со спины, прикрыл его глаза ладонями.
Шэнь Цинцю машинально двинул ему локтем под ребра, выкрикнув:
— Это еще кто?!
Хотя мог бы и не спрашивать — кто еще до такой степени прется от подобных шуточек? Его локоть тотчас угодил в тиски, а совсем рядом с ухом послышался вкрадчивый шепот:
— А разве учитель не догадывается?
«Чего уж тут гадать, после того, как ты открыл рот, назвав меня учителем?» — закатил глаза Шэнь Цинцю. Тайный посетитель внезапно перехватил его за талию, повалившись вместе с ним на бамбуковую лежанку, жалобно скрипнувшую под их весом. Тогда-то «таинственный незнакомец» наконец-то отнял руку от глаз Шэнь Цинцю — само собой, им оказался Ло Бинхэ.
На сей раз его ладонь прикрыла рот плененного им заклинателя.
— Учитель, не моргайте — от этого ваши длинные ресницы щекочут мою ладонь, а вместе с ней будоражат и мое сердце.
«Кто бы говорил про длинные ресницы — это ты у нас признанный чемпион в этой номинации!» — проворчал про себя Шэнь Цинцю и в отместку ученику моргнул еще с десяток раз. В ответ на это Ло Бинхэ с улыбкой склонился, чтобы запечатлеть поцелуй на его веке.
— Не стоит кричать, — шепнул он при этом. — Если нас застукают вместе на пике Цинцзин, боюсь, репутацию учителя уже ничто не спасет.
О какой репутации ты говоришь, непочтительный юнец? Можно подумать, ты от нее хоть что-то оставил!

Анон долго думал, тащить ли эту сцену в недо-чтения, потому что в отрыве от всего сама сцена довольно милая. Уже решил не тащить, как вдруг следующая глава огорошила меня этим:

Как выяснилось, сам Ло Бинхэ ожидал, что ему двинут вместо ответа — он так и замер, искренне оторопев, когда Шэнь Цинцю кивнул.

То есть, ЛБХ искренне уверен, что ШЦЦ его поползновения неприятны, ожидает сопротивления и ударов... но его это совершенно не останавливает. Вот как так можно, написать неплохую сцену и тут же все опошлить.

— Что ж, учитель не раз отворачивался от меня прежде, — покаянно признал Ло Бинхэ. — Так что, если я надоел учителю — так тому и быть.
При этих словах сердце Шэнь Цинцю невольно сжалось.
Насколько же Ло Бинхэ должен быть к нему привязан, чтобы сказать такое?
После всего, что ему довелось вынести за годы ученичества у оригинального Шэнь Цинцю, стоило проявить к нему каплю доброты — и он готов в одночасье забыть все обиды и мучения, без малейших колебаний задвинув их в самый дальний угол.
Нечаянно разбив это хрустальное сердце, Шэнь Цинцю, словно молодая жена, склеил осколок к осколку этот хрупкий сосуд, наполнив его надеждой, лишь чтобы снова разбить — и вновь склеивать, до бесконечности…

Я прямо боюсь это говорить, но ШЦЦ не обязан отвечать взаимностью на чувства ЛБХ. Он имел полное право отказать. "Нет — законченное предложение" и все такое. Разбитое сердце ЛБХ в данном случае — личные половые трудности ЛБХ, за которые ШЦЦ не должен испытывать чувство вины.

— Всякий раз, когда я видел учителя рядом с другими на хребте Цанцюн, он так счастливо улыбался — оттого я думал, что он совсем по мне не скучает…

— Ну и чего ты от меня добиваешься? Кому, по-твоему, этот учитель улыбался?
Он успел многократно пожалеть, что задал этот вопрос, шлёпая ученика по руке при каждом слове, пока тот, не переводя дыхания, перечислял:
— Многим — Лю… то есть, шишу Лю, главе школы Юэ, Шан Цинхуа, Мин Фаню, с шицзе Нин, тем людям с пиков Сяньшу, Ваньцзянь, Цяньцао, Цюндин, Байчжань, стражам ворот, подметальщикам лестницы…
Подумать только: подметальщиков со стражами — и тех не выпустил из внимания! Похоже, все обитатели хребта Цанцюн без исключения удостоились первоклассного выдержанного ароматизированного уксуса от ведущего производителя Царства демонов!

Задолбал со своей ревностью, честное слово. И ладно бы просто ревновал, но ЛБХ, сука, уверен, что у ШЦЦ кроме него не должно быть вообще никакой жизни. Посмотреть на других нельзя, улыбнуться другим нельзя, спать в одной комнате с другим человеком — вообще пиздецома... Причем ЛБХ явно пытается давить на жалость и манипулировать чувствами ШЦЦ, чтобы ограничить общение ШЦЦ с окружающими. Ну знаете, как типичный абьюзер.

— Когда ты называешь Лю Цингэ «шишу», я не слышу искренности в твоем голосе, — не преминул заметить Шэнь Цинцю.
— Зато когда он зовет меня «неблагодарным ублюдком» или «белоглазым волком», искренности в его голосе хоть отбавляй, — огрызнулся Ло Бинхэ.

ЛБХ: послужил причиной смерти близкого друга ЛЦГ, похитил коллегу ЛЦГ, похитил труп друга ЛЦГ, напал на школу ЛЦГ, ранил главу школы...
ЛБХ: ЛЦГ меня обзывает, мне обидно.

— Если во время противостояния с Тяньлан-цзюнем вам понадобится моя помощь, — продолжил Ло Бинхэ, — прошу, зовите меня не задумываясь.
Шэнь Цинцю намеренно не упоминал его отца, дабы не расстраивать ученика почем зря, и уж никак не ожидал, что тот сам поднимет эту тему. Поколебавшись, он все же осторожно бросил:
— Твой отец…
— У меня нет отца, — напряженно бросил Ло Бинхэ, утыкаясь носом в его плечо. — Только учитель.

Это, кстати, один из красных флагов в отношениях: если весь мир замыкается на одном человеке и отношениях с этим человеком, это не здорово!

Шэнь Цинцю судорожно перерывал содержимое своего мозга в поисках достаточно убедительного ответа, когда с улицы раздался голос Нин Инъин:
— Учитель, вы проснулись? Инъин дозволено будет зайти?
«О Небеса, за что вы даровали мне столь заботливую ученицу?» — горестно взмолился Шэнь Цинцю.
— Уходи, — тихо бросил он в адрес Ло Бинхэ.
Рука Ло Бинхэ застыла.
— Почему это я должен уйти? — шёпотом возмутился он.

Я даже не знаю... Потому что в прошлый свой визит ты напал на школу, угрожал ее уничтожить и как минимум ранил главу школы и адептов? А потом шантажом и угрозами забрал с собой ШЦЦ?

Ло Бинхэ бесшумно перемахнул через подоконник, но после этого вновь схватил Шэнь Цинцю за рукав:
— Учитель, когда все это закончится, вы согласитесь уйти со мной?
Решив, что он и без того утратил лицо, Шэнь Цинцю сдержанно отозвался:
— Этот учитель все ещё занимает пост лорда пика Цинцзин.
Можно подумать, что-то способно помешать Ло Бинхэ заявиться к нему, когда бы ему ни заблагорассудилось! Что же до самого Шэнь Цинцю, то ему вовсе не улыбалось предоставлять материал для продолжения «Сожалений горы Чунь»!
— Этого я и ожидал, — тихо вздохнул Ло Бинхэ.

Аноны, тут реально каждую вторую цитату можно записывать в "красные флаги".

Будучи демоном, Ло Бинхэ повёл остальных за собой, желая продемонстрировать добрую волю. Шэнь Цинцю двинулся бок о бок с ним, и спустя какое-то время Ло Бинхэ молча протянул руку, взявшись за ладонь учителя.
При этом настоятель Уван разразился прямо-таки оглушительным кашлем, великий мастер Учэнь бросил свое страдальческое: «А-ми-то-фо», — а Юэ Цинъюань попросту отвёл глаза.
У Шэнь Цинцю от такого перехватило дыхание — лоб, щёки, шея и мочки ушей горели так, что, казалось, светились бы в темноте. Отчего-то чувствуя себя виноватым, он медленно, но решительно вытянул руку из захвата ученика.
В тот самый момент, когда его ладонь опустела, в глазах Ло Бинхэ, казалось, пошёл снег сродни тому, что Шэнь Цинцю видел прошлой ночью.

ШЦЦ опять чувствует себя виноватым ни за что. Он имеет полное право не хотеть держаться за руки по любой причине. А ЛБХ опять обижается из-за пустяков.

Лишь Ло Бинхэ стоял прямо против Синьмо, опустив голову, и невозмутимо оправлял рукава.
— Ло Бинхэ, иди сюда, — мягко окликнул его Шэнь Цинцю.
Ло Бинхэ качнул головой — всего один раз, но в этом движении сквозила непреклонность.
— Опять ты меня провел, — с горестью признал Шэнь Цинцю.
Помедлив, Ло Бинхэ всё же ответил:
— Учитель, я обещал, что помогу вам разобраться с Тяньлан-цзюнем — могу убить его хоть сейчас, если вы того пожелаете, отчего же вы считаете, будто я вас провёл?

Что там ШЦЦ говорил на тему "Я ему верю"? Зря верил.

— О чём думает учитель? — бросил казавшийся по-настоящему задетым Ло Бинхэ. — Хоть он и похитил у меня Синьмо, меч всё равно продолжал признавать хозяином меня, только и всего. Вы ведь говорили, что впредь будете верить мне, отчего же теперь отступаетесь от своих слов?

Ну я не знаю... Потому что ты его раз за разом обманывал, манипулировал его чувствами, и только что обманул еще раз?

Что-то в этой улыбке не давало покоя Шэнь Цинцю — осознав это, он намеренно смягчил выражение лица и голос, бросив:
— Что теперь не так?
Уловив в его голосе подлинное тепло, Ло Бинхэ внезапно прекратил улыбаться — теперь его лицо исказило неподдельное страдание.
— Учитель, я ведь говорил это прежде. Я вижу, что с ними вам гораздо лучше, чем со мной.
Поначалу Шэнь Цинцю никак не мог взять в толк, каких это «их» имеет в виду его ученик. Ло Бинхэ принялся мерить пещеру шагами, расхаживая взад-вперед рядом с Синьмо.
— Всякий раз, когда я молил учителя уйти со мной, он не соглашался, — горько усмехнулся он, словно бы потешаясь над самим собой. — А если и соглашался, то лишь под принуждением — а значит, против воли. Но когда они просят вас остаться, то вы соглашаетесь без малейших колебаний. — Бросив потерянный взгляд на Шэнь Цинцю, он продолжил: — Учитель, вы так редко улыбаетесь — а ведь я так люблю вашу улыбку. И всякий раз, когда вы улыбались, вы были с ними. Мне… — он перешел на шёпот, — …очень, очень больно.
Тут-то до Шэнь Цинцю наконец дошло, что под «ними» его ученик имел в виду весь хребет Цанцюн.

Чтоб вы понимали, всю эту истерику ЛБХ устроил из-за этой сцены:

С самого своего появления Нин Инъин скромно стояла в сторонке, потупив взгляд – заметив это, Шэнь Цинцю спросил у неё:
— Что случилось?
Приблизившись, ученица уставила на него красные, словно у кролика, глаза и, шмыгнув носом, попросила:
— Учитель, теперь, когда вы наконец вернулись, пожалуйста, не бросайте нас больше!
Вслед за этим слёзы вновь хлынули из её глаз, повергнув Шэнь Цинцю в пущую растерянность. Сам он редко давал волю слезам, пусть в глубине души лил их целыми водопадами, так с чего все его ученики повально выросли такими плаксами?
Мин Фань не замедлил присоединиться к своей шимэй, горестно всхлипывая:
— Учитель!
Право слово, плачущая девушка — ещё куда ни шло, но здоровый парень — это уже чересчур!
При виде хлюпающих носом молодых людей Ци Цинци не удержалась от новых попрёков:
— Вот, полюбуйся, до чего ты довёл своих учеников! Тебе до них совсем дела нет? Что, никто, кроме этого неблагодарного недоноска, не заслуживает твоей заботы?
Ласково похлопывая Нин Инъин по спине, Шэнь Цинцю возмутился:
— С каких это пор я забочусь только о нём?
Залпом допив чай, Лю Цингэ прикрыл глаза:
— Просто останься здесь. Не уходи больше.
— Хорошо, — выдавил Шэнь Цинцю.

Горячо любимый учитель, которого сначала считали погибшим, потом похищенным, наконец вернулся, был ранен, несколько дней лежал влежку. Ученики рыдают от счастья. Друг учителя просит его не уходить больше. Все абсолютно дженово. ЛБХ пытается уничтожить мир, потому что как это в жизни ШЦЦ будет хоть что-то кроме ЛБХ и отношений с ЛБХ.

— Так ты поэтому злишься? — участливо бросил заклинатель.
— Злюсь? — взвился Ло Бинхэ, выплюнув. — Я ненавижу! Ненавижу себя! — И он принялся вышагивать ещё быстрее, сцепив руки за спиной. — Ненавижу себя за бесполезность. За то, что никто не желает остаться со мной. За то, что никто никогда… не захочет выбрать меня.

ЛБХ, поменьше нагнетания. Не "никто никогда не хочет меня выбрать", а "человек, на котором я зациклился, не хочет бросить всю свою жизнь в угоду моим капризам". ШЦЦ вполне себе "выбрал его", когда защищал ЛБХ перед ЛЦГ и всем честным народом.
К слову, в оригинальном ПГБД жены ЛБГ ради него отказывались вообще от всего. Пожелай ЛБХ, были бы у него люди, готовые ради него отречься от собственной школы и от собственных родителей.

Прочие присутствующие в пещере хранили благоразумное молчание: убедившись, что именно Ло Бинхэ вливает энергию в Синьмо, они меньше всего желали, чтобы он внезапно вспылил. Однако Юэ Цинъюань всё же решился заговорить:
— Тебе не кажется, что именно сейчас ты принуждаешь его выбрать сторону?
Ло Бинхэ внезапно остановился, покачав головой.
— Выбрать сторону? Нет. Вовсе нет. Я знаю, что, если заставлю учителя выбирать, то он, безусловно, выберет не меня. Так что это даже хорошо, что у него не осталось выбора.
Бледное лицо Ло Бинхэ расцветилось румянцем, и он продолжил в лихорадочном воодушевлении:
— На сей раз я действительно усвоил урок. Ведь если хребет Цанцюн прекратит свое существование, что останется учителю? Только я.
Не в силах выносить эти бредовые речи, великий мастер Учэнь, который уже некоторое время, соединив руки в молитвенном жесте, повторял имена Будды, вновь заговорил:
— Милостивый господин Ло, в вас говорит безумие.
Ло Бинхэ лишь надменно рассмеялся в ответ.
— Лишив лорда Шэня возможности выбирать, вы, безусловно, лишаете его и возможности вас покинуть; но как вы можете при этом забыть всё, что он для вас сделал?
— Учитель, — вложив в это слово всю силу своего чувства, произнес Ло Бинхэ, — если пик Цинцзин падёт, я создам для вас новый. Можете винить меня во всём или ненавидеть — мне и этого довольно, я не буду требовать от вас слишком многого. Если я сделаю вас несчастным, можете избить меня или даже убить — в любом случае, я не могу умереть вот так просто. Но только… только не оставляйте меня. — Помедлив, он добавил: — Это в самом деле единственное моё желание.
При виде столь плачевного состояния своего ученика, который, окончательно съехав с катушек, явно находился на грани искажения ци, Шэнь Цинцю так и не смог вымолвить ни слова, преисполнившись горечи.
Взгляд Ло Бинхэ блуждал, словно будучи не в силах ни на чем сфокусироваться, а обведённые огненными кругами зрачки то расширялись, то сжимались до размеров булавочной головки. Его перекошенная улыбка лишь усугубляла впечатление полного безумия. Теперь Шэнь Цинцю уже не ведал, контролирует ли Ло Бинхэ источающий дьявольскую энергию меч, или тот управляет его учеником.
— Помимо хребта Цанцюн, — внезапно заговорил Чжучжи-лан, — в этом мире есть тысячи вещей, к которым неравнодушен бессмертный мастер Шэнь — и что же, ты не успокоишься, пока не уничтожишь их все?
— А почему бы и нет? — ухмыльнулся Ло Бинхэ. Склонив голову набок, он внезапно велел: — Заткни ему глотку!
К чести Мобэй-цзюня, тот помедлил, прежде чем ударить Чжучжи-лана кулаком в лицо.
В уставленном на сына взгляде Тяньлан-цзюня мелькнула жалость.
— …Синьмо и впрямь повредил твой рассудок, — вздохнул он. — Ты сошёл с ума.

Вот знаете, если бы несколько персонажей не подтвердили влияние Синьмо в этой сцене словами через рот, анон бы не заподозрил ничего подобного. Потому что поведение ЛБХ в принципе совпадает с его предыдущими заебами.
Как это исправить: на данном этапе уже никак. Но если ввести все предыдущие исправления, предложенные аноном (убрать ревность, обосновать нападение на Цанцюн), то контраст между обычным поведением ЛБХ и поведением под влиянием Синьмо будет достаточно сильным, и сцена заработает.

Выплюнув изо рта сгусток крови, Чжучжи-лан бросил:
— Ты попросту жалок. — Видимо, удара Мобэй-цзюня оказалось недостаточно, чтобы заставить его замолчать.
— Жалок? — пробормотал Ло Бинхэ. — Ты прав, я жалок. Если учитель будет хотя бы жалеть меня, этого мне вполне достаточно. Учитель, вы можете остаться со мной хотя бы раз в жизни? — По его щекам катились неконтролируемые слезы. Стиснув зубы, Ло Бинхэ бросил, полыхнув глазами: — Учитель, вы всякий раз покидаете меня. Всегда все и вся меня покидают! Из-за них, а то и просто без причины — вы всё равно уходите!

А надо, чтобы сидел привязанный и не смел отойти ни на шаг.

▼осторожно! большая цитата бинцю-НЦ!⬍

Обжигающе горячий предмет прижался к сухому отверстию меж его ног, и его размеры воистину ужасали.
Однако благодаря тому, что конец уже увлажнился, головка смогла проникнуть внутрь.
Ло Бинхэ отнюдь не спешил врываться внутрь во что бы то ни стало — пребывая в забытьи, он всё же продолжал настойчиво всматриваться в лицо учителя; склонившись, он принялся покрывать его щёки лёгкими, трепетными поцелуями, этой бессознательной лаской наконец-то распуская комок нервов, который представлял собой Шэнь Цинцю с самого начала действа.
Но он расслабился слишком рано.
Тут-то Шэнь Цинцю понял, каково это, когда тебя заживо раздирают изнутри.
Обезумев от боли, он попытался отползти, но Ло Бинхэ, медвежьей хваткой схватив его за талию, дёрнул назад, отчего голая спина Шэнь Цинцю проехалась по обломкам камней, обдирая кожу.
От невыносимой боли сознание Шэнь Цинцю помутилось.
Он бился, словно выброшенная из воды рыба, но, чем сильнее сопротивлялся, тем неистовее бушевало безумие Ло Бинхэ — его глаза источали алый свет, дыхание то и дело сбивалось, сознание померкло — в голове билась одна-единственная мысль: ни в коем случае не отпускать от себя Шэнь Цинцю, вбиваясь в него до самого конца!
Массивная головка на длинном стволе уже вовсю врезалась во внутренние органы. Шэнь Цинцю пытался оттолкнуть Ло Бинхэ, уперев руку ему в грудь, но что он мог поделать, когда неумолимые пальцы впивались ему в талию, колени были прижаты к груди, а ягодицы задраны так высоко, что стенки растягивались до предела бешеным напором.
Из последних сил сдерживая крик, Шэнь Цинцю тщетно пытался расслабиться, разведя ноги, дабы не препятствовать Ло Бинхэ.
Бесполезно — его словно приколачивали раскалённым гвоздем прямиком к камню. Наконец-то добившийся вожделенной уверенности Ло Бинхэ схватил Шэнь Цинцю за волосы и притянул к себе для поцелуя.
Не говоря уже о боли, пронзившей скальп, подобная перемена позиции вызвала у Шэнь Цинцю совершенно жуткое ощущение, будто все его внутренние органы поменялись местами, а злосчастное отверстие терзалось просто невыносимо. Невосприимчивый к мукам учителя Ло Бинхэ и не думал замедлиться — напротив, воодушевлённый отсутствием сопротивления, принялся наяривать с новой силой.
Действуя с поистине демоническим напором и стремительностью, он вошёл не менее сотни раз, то и дело чередуя глубину проникновения и скорость, прежде чем наконец смог двигаться беспрепятственно.
Звук влажных звонких ударов тела о тело вкупе с ритмичным хлюпаньем безостановочно отдавался в ушах.
Глаза Шэнь Цинцю наполнились слезами.
Больно.
До чего же больно.
Содрогаясь от боли, он всё же не забывал о том, ради чего всё это затеял: передавая духовную энергию Ло Бинхэ, он забирал бушующую в его теле демоническую энергию в своё собственное.
Как ни примитивен этот метод, он был столь же эффективен, как и все столь же немудрящие задумки: поскольку источником демонической энергии Синьмо являлся Ло Бинхэ, если Шэнь Цинцю заберёт себе часть его энергии, то рост хребта Майгу наконец-то остановится из-за резкого падения мощностей.
Стенки его кишечника содрогались, сжимаясь вокруг неустанно стремящегося в эти неизведанные прежде земли вторженца, который словно поставил перед собой задачу так надрать нежную плоть, чтобы она горела огнем до скончания века. Затруднённое сперва движение постепенно становилось все более плавным за счет крови и слизи, делая возможным полное проникновение.
Запах крови наполнил тьму пещеры, а судорожные вздохи и шлепки дополняли эту полную мрачной безысходности картину.
Ло Бинхэ продолжал, словно безумный, цепляться за Шэнь Цинцю, прижимаясь щекой к его лбу, причём на его лице застыло выражение скорбной покорности, которая столь чудовищно контрастировала с тем, что творило его тело.
Он с такой силой сжимал тело учителя, что тот едва мог вздохнуть. Пальцы правой руки, которыми Шэнь Цинцю судорожно хватался за каменистую землю в тщетном поиски опоры, уже кровоточили, прерывающееся дыхание не позволяло толком набрать в лёгкие воздуха.
Он больше не мог этого выносить.
Он правда больше не мог этого вынести.
В глазах потемнело, а голову наполнила звенящая лёгкость, когда внезапная вспышка света вывела его из забытья.
С чистым, словно иней, звоном, какой-то холодный предмет приземлился на плечо Шэнь Цинцю.
Вскинув глаза, Ло Бинхэ уставился на него недвижным взглядом.
Его зрачки резко сузились; размытые образы, переплетавшиеся в его сознании, постепенно обрели отчётливость.
Он медленно опустил голову, с лица сбежали все краски.
Под ним лежал Шэнь Цинцю. Одежды разорваны. Раздвинутые ноги содрогаются. Глаза покраснели. Его учитель выглядел так, словно вот-вот испустит последний вздох.
Ло Бинхэ потянулся к нему, но его пальцы застыли в воздухе, скованные ужасом.
— У… учитель? — пробормотал он.
Заслышав, что ученик называет его как прежде, Шэнь Цинцю наконец-то облегчённо набрал в лёгкие побольше вожделенного воздуха — вот только этот вдох подозрительно походил на всхлип.
— Учитель… Что… что я наделал?.. — пролепетал ошеломлённый Ло Бинхэ.
Шэнь Цинцю хотел было прочистить горло, чтобы разрядить атмосферу, подбодрив его словами: ничего особенного со своим учителем ты не сделал, не бери в голову, однако вместо этого выплюнул хлынувшую в горло кровь.

Как это исправить: вы знаете, я сейчас выскажу непопулярное мнение. Не надо исправлять. Не знаю, намеренно Мосян так написала или само получилось, но эта сцена — отличная деконструкция популярного фандомного тропа fuck or die: двусторонний дабкон, одна сторона в бессознанке, секс хреновый, оба участника в ужасе и не получили удовольствия. Сцена отлично работает. Проблема не в ней, проблема в том, что последующий бинцю-секс должен контрастировать с дабконным факордаем. Так что фиксить надо не секс под влиянием Синьмо, а экстры.

Однако Шэнь Цинцю не успел и пикнуть — Ло Бинхэ опередил его, ударившись в рыдания: его слезы падали на лицо учителя и стекали, очерчивая его контуры.
Шэнь Цинцю всегда панически боялся женских слез, но теперь он знал, что бывают вещи куда похуже, а именно, плачущий Ло Бинхэ. Стараясь не замечать пульсирующей боли, он вытер лицо ученика, утешая его, словно маленького:
— Ну же, не плачь!
Однако слезинки продолжали безостановочно падать, скатываясь по его голым плечам, будто жемчужинки с разорванной нити. Обняв Шэнь Цинцю, он отчаянно всхлипывал:
— Учитель, прошу, не надо меня ненавидеть… Я не знал… Я не хотел причинить вам боль… Почему вы не отталкиваете меня? Почему не убили меня прежде?..

Я, я, я, я. ЛБХ, там, вообще-то, твоему учителю больно. Ты не хочешь ему первую помощь оказать, утешить там, к врачу отнести, а не рыдать, сводя всю ситуацию к своим чувствам? Ах да, в этих отношениях ведь имеют значение только чувства ЛБХ, чувствами ШЦЦ можно пренебречь.

— Этот учитель знает, что делает, — бормотал Шэнь Цинцю, слабо похлопывая его по спине и поглаживая по волосам. — Учитель пошел на это по доброй воле.
Утешая ученика, он ощущал растущее в груди чувство опустошённости.
Это ж ведь его вишенку только что раздавили, разве нет? С какой же радости он должен утешать насильника — разве не должно быть наоборот?

Справедливости ради, конкретно эту сцену я считаю двусторонним дабконом. Тем не менее, ШЦЦ сам в своем пове считает эту сцену изнасилованием, а ЛБХ — насильником. Так что смело можете использовать эту цитату в фандомных спорах, когда кто-нибудь скажет, что ШЦЦ сам согласился/ШЦЦ сам изнасиловал ЛБХ/настоящий насильник тут Синьмо, Система и лично Мосян.

— Учитель, — бросил Ло Бинхэ упавшим голосом, — вы собираетесь забрать демоническую энергию, как в прошлый раз?
Как тогда, в Хуаюэ, когда он уничтожил себя — это он хотел сказать, но боялся произнести вслух. События того дня явно всё ещё висели над ним мрачной тенью прошлого.
— Нет, не так, как в прошлый раз, — поспешил успокоить его Шэнь Цинцю.
— И в чем же разница? — дрожащим голосом вопросил Ло Бинхэ, сжимая кулаки. — Учитель, зачем вы так со мной? Я же знаю, что вы снова сделаете это без колебаний — во имя других! Но думаете, я… смогу пережить это ещё раз? Я должен был знать с самого начала, что никто… что вы скорее умрёте, чем согласитесь остаться со мной…

Опять я, я, я. За все это время ЛБХ ни разу не задумался о чувствах ШЦЦ.

Ло Бинхэ опустился на колени рядом с ним. Словно не выдержав исторгнутых слёз, его ресницы опустились, словно у ребёнка, который пережил слишком много несправедливостей.
Он всю жизнь оставался таким ребёнком. Он в одиночку шёл своей дорогой, блуждал во тьме, бесчисленное количество раз спотыкаясь и падая — и некому было помочь ему подняться. Он никогда не просил о многом, и всё же не мог удержать тех, кого жаждал всем сердцем.

Требовать, чтобы ШЦЦ бросил всю свою жизнь, всех своих близких, и ушел с человеком, который его пытал и хотел изнасиловать, — это "не просил о многом"? Это так теперь называется?
И да, нам опять предлагается пожалеть несчастного страдальца-сиротинушку ЛБХ, напрочь наплевав на чувства и страдания ШЦЦ.

Ло Бинхэ с трудом удалось совладать с собой:
— Никто не рад мне на хребте Цанцюн. Я мог лишь прокрасться сюда, словно вор, чтобы тайком взглянуть на учителя. Когда я не нашел его в пещере Линси, то решил было, что его спрятали или учитель вновь ушёл…

ЛБХ, а ты не пробовал, ну я не знаю, извиниться? Сказать "Я осознал свои ошибки, пожалуйста, дайте мне еще один шанс, я готов пойти навстречу, предложить компенсацию на ваше усмотрение, дать гарантии своего хорошего поведения"? Или ЛБХ считает, что все, как ШЦЦ, должны наплевать на собственные чувства и всё простить ради прекрасных глаз ЛБХ?

Слушая своего обиженного в лучших чувствах ученика, Шэнь Цинцю не мог не вспомнить о словах Шан Цинхуа.
Не вмешайся он, Ло Бинхэ окончательно погрузился бы во тьму, превратившись в безжалостного тирана из оригинального романа, который способен не моргнув глазом голыми руками обратить врага в человека-палку, в душе проклиная и мир, и себя самого. Теперь же перед ним стоит чересчур сентиментальный молодой человек — не сказать, чтобы это было таким уж прогрессом, но… к лучшему или к худшему, было в нём и то, за что его можно полюбить, верно?
По крайней мере, сам Шэнь Цинцю обнаружил, что подобный Ло Бинхэ ему по душе.

Аноны, аноны. Знаете, в чем разница между ЛБХ и ЛБГ по мнению ШЦЦ?

Теперь-то Шэнь Цинцю был уверен на все десять тысяч процентов, что перед ним не его Ло Бинхэ.
Тот смотрел на учителя, как на начало и конец своего мира, обращаясь к нему с самыми прочувствованными речами. Он никогда не посмел бы вот так беспардонно обращаться к нему по имени, не говоря уже о подобном тоне.

(глава 71)
Всё! Единственная разница — в том, что ЛБХ влюбился в ШЦЦ, а ЛБГ ненавидит ШЦ. ЛБХ точно так же поступил со своим врагом, как и ЛБГ, только личность врага отличалась. ЛБХ точно так же плевать на статистов, он готов был слить воедино два мира, лишь бы получить свое. Просто ЛБГ заполняет пустоту в своей душе количеством (больше жен, завоеваний, детей, территорий, сокровищ), в то время как ЛБХ заполняет ту же пустоту, зациклившись на одном человеке.

Стоявший в воротах павильона Цюндин Ян Исюань выкрикнул:
— Так и есть: демонический ублюдок вновь осмелился докучать шибо Шэню!
На его клич тотчас отозвались бессчётные озлобленные голоса:
— И эта тварь ещё осмеливается являться сюда?! К оружию! Где мой меч?
— Шисюн, это же мой меч, верните! Хотите сражаться — сходите за своим!
Неудивительно, что Ло Бинхэ предпочёл не дожидаться его пробуждения — похоже, таковы были нынче понятия хребта Цанцюн о «тёплом приёме».
— Что тут скажешь, — беспомощно бросил Шэнь Цинцю. — Пожалуй, ты был прав — при таком отношении тебе и впрямь не оставалось ничего иного, кроме как прокрадываться тайком.
— Я ведь и прежде говорил, что мне здесь не рады, — тихо бросил Ло Бинхэ.

ЛБХ, прекрати драмаквинствовать, там буквально в следующем абзаце:

Тем временем пик Цюндин оглашали всё новые кровожадные вопли — как вполне искренние, так и явно нарочитые. Похоже, ряду адептов не терпелось увидеть, как мир вновь погрузится в хаос после столь недавнего избавления. Благоразумное большинство, однако, продолжало делать вид, что попросту не замечает присутствия Ло Бинхэ — этого Родоначальника Мирового Зла.

Большинству адептов на ЛБХ глубоко похуй. Да и ЮЦЮ не устраивал истерик по поводу присутствия ЛБХ, а ЮЦЮ глава школы, как он скажет, так и будет.

На самом деле, эта история началась в тот самый миг, как он открыл «Путь гордого бессмертного демона»; и в тот момент, когда он закрыл роман, она все ещё была далека от завершения.
И пусть та история, что ходит по нашему миру из уст в уста, завершилась — та, что происходит между мной и тобой, только началась.

Не волнуйтесь, дорогие читатели, как бы говорит нам Мосян устами ШЦЦ, весь пиздец остался в прошлом, а в будущем отношения бинцю исправятся и станут нормальными и здоровыми!

— Как я посмотрю, годы были милостивы и к бессмертному мастеру, ведь его сияющая очарованием весны улыбка говорит о том, что нынче он счастлив. Не от того ли, что пророчество вашей покорной служанки исполнилось?
При этих словах Ло Бинхэ сморгнул, заметив:
— Учитель, как я посмотрю, вас с этой госпожой немало связывает…
Хоть с лица его при этом не сходила радушная улыбка, Шэнь Цинцю почувствовал, как от его интонации во рту стало кисло.

Поскольку столь резкие слова могли относиться лишь к одному человеку на свете, Ло Бинхэ мигом догадался, о ком речь.
— Учитель, — вновь возвёл он глаза на Шэнь Цинцю, — это… шишу Лю? Когда это вы путешествовали с ним вдвоём?
При виде того, как запульсировала жилка на чистом лбу ученика, Шэнь Цинцю сухо кашлянул:
— Это было, когда… тебя здесь не было.
— Не мог бы учитель поподробнее поведать этому ученику, — стиснул его руку Ло Бинхэ, — что именно вы с… шишу Лю делали с этими обольстительными демоницами?

— Ты не рад, что нам пришлось вернуться на пик Цинцзин?
— Что вы такое говорите, учитель? — слабо улыбнулся ему Ло Бинхэ. — Как этот ученик может быть не рад?
Успокоившись на этом, Шэнь Цинцю поднялся на ноги и направился было к выходу, но внезапно замер на месте.
Подскочивший с сидения Ло Бинхэ вцепился в его ногу, повиснув на ней.
— …Вы правы, — выдавил он сквозь стиснутые зубы. — Этот ученик… не рад!
— Что ж, тебе следовало сразу сказать, что тебе это не по нраву, — рассудил Шэнь Цинцю. — Отныне, если что-то тебя беспокоит, не держи это в себе. Если тебе здесь правда не нравится, мы оставим пик Цинцзин, как только ты восстановишься. В твоём нынешнем состоянии лучше не покидать его без особой надобности, ведь, случись что, хребет Цанцюн сможет предоставить тебе какую-никакую защиту.
— Мне всё здесь нравится! — воскликнул Ло Бинхэ. — Но мне по нраву пик Цинцзин, а не весь хребет Цанцюн — тот, где нет никого, кроме учителя и меня…

— Учитель… — смутился Ло Бинхэ. — Я не желал возвращаться не потому, что мне здесь не нравится, а потому… что здесь слишком легко вас потерять. — Помедлив, он продолжил ослабевшим голосом: — Будь я прежним, я бы не сомневался, что смогу заполучить вас вновь, неважно, к каким средствам придётся прибегнуть; но такой, каков я сейчас… я чувствую… что не в силах соперничать с прочими.

Нежные мускулы его отверстия уже горели огнём, и, не сдержавшись, Шэнь Цинцю прошипел:
— Помедленнее, Бинхэ…
Он был уверен, что у него уже идёт кровь.
Опустив взгляд, Ло Бинхэ застыл. И точно — из того места, где соединялись их тела, сочилась тонкая тёмно-красная струйка, окрашивая белоснежную простыню узором, похожим на растерзанный цветок персика.
— Простите, учитель… — после продолжительного молчания пробормотал Ло Бинхэ. — Я обещал, что вам не придётся по-настоящему проливать кровь, и всё же…
Заёбанный до бесчувствия Шэнь Цинцю не нашёл в себе сил приподняться, чтобы взглянуть, что творится с его нижней половиной тела — он и так мог сказать, что это зрелище не для слабонервных. Куда больше его выбивало из колеи то, что член Ло Бинхэ не терял прыти, несмотря на все его извинения.

...Мосян, нет.

▼экстры; ахтунг, цитаты с бинцю-НЦ!⬍

Напомню, что в экстрах Синьмо уже уничтожен и никак не влияет на разум ЛБХ.

В потолке Бамбуковой хижины зияла дыра.
В неё со свистом задувал ветер.
Шэнь Цинцю лежал на спине, придавленный весом Ло Бинхэ, который лизал и сосал его шею, словно щенок, постепенно продвигаясь вниз, и бездумно смотрел на эту дыру, проделанную оригинальным Ло Бинхэ во время их поединка. Не в силах больше её игнорировать, Шэнь Цинцю наконец предложил:
— …Почему бы нам не перебраться в другое место?
— Я не хочу, — подняв на него глаза, заупрямился Ло Бинхэ.
Да даже спуститься с горы и снять комнату на постоялом дворе было бы лучше, чем делать это здесь!
Однако прежде чем Шэнь Цинцю успел открыть рот, Ло Бинхэ заявил:
— Нет, мы останемся тут. Прямо здесь. В Бамбуковой хижине.
Он произнёс это с таким нажимом, что Шэнь Цинцю понял: тут ничего не попишешь.

Стоило им обнажиться, как в комнату проникло холодное дуновение, заставив Шэнь Цинцю поёжиться как от холода, так и от смущения — однако Ло Бинхэ, похоже, всё было нипочём.

Но когда он, развязав штаны ученика, узрел восставший в них предмет, его умиление тотчас улетело за девятые небеса.
…
…
Пресвятые помидоры! Ни хрена себе размерчик!
— Нет, это исключено! — тотчас заявил он.
Ло Бинхэ переменился в лице, словно его поразило молнией.
— Но учитель, вы же обещали… — дрогнувшим голосом пролепетал он.

Воодушевляюще похлопав ученика по макушке, Шэнь Цинцю развернулся, утыкаясь головой в подушку.
Он опирался на локти, так что его лопатки выступали острыми углами, а позвоночник изгибался сперва вниз, затем вверх дугой, от изящества которой перехватывало дыхание; ягодицы же оказались прямо перед Ло Бинхэ.
Лицо Шэнь Цинцю так и вспыхнуло от смущения, когда Ло Бинхэ внезапно обхватил его за талию, перевернув обратно.
— А теперь-то в чём дело? — беспомощно бросил Шэнь Цинцю.
— Учитель, я хочу вас спереди…
А больше ничего не хочешь?!
— Не нарывайся, — не на шутку помрачнел Шэнь Цинцю и развернулся обратно, про себя пробурчав: «До чего щепетильный ребёнок!»
Ему, что, недостаточно того, что Шэнь Цинцю отдаётся ему по доброй воле?
Мог ли он предугадать, что Ло Бинхэ тотчас перевернёт его обратно, словно блин на сковородке, горестно воззвав:
— Учитель правда не хочет видеть моего лица?
Его лоб уже покрылся капельками пота, нос покраснел, а глаза подозрительно заблестели.
Шэнь Цинцю ничуть не сомневался, что, отвергни он сейчас притязания ученика, тот немедля разревётся в голос.
Одна мысль о подобном причиняла нестерпимую боль, изрядно смягчая его сердце, а потому у него против воли вырвалось:
— Дело не в этом.
Тут-то Ло Бинхэ и ударился в слёзы:
— Тогда почему вы всегда поворачиваетесь ко мне спиной?
«Право слово, ты слишком много думаешь… И когда только ты успел сделаться настолько чувствительным? — промелькнуло в голове у Шэнь Цинцю. — Ладно, забудь! Уж лучше вовсе наплевать на своё старое доброе чувство собственного достоинства, чем без конца утешать Ло Бинхэ».
— Ладно, ладно! Спереди так спереди! Только не плачь! Посмотри, на кого ты похож!
Дальнейшее лишний раз показало, что слезам Ло Бинхэ поистине грош цена: он мог проливать их, не охнув, и точно так же осушать их, словно по команде.

Всё это до такой степени переполнило душу Шэнь Цинцю страданием от боли и дискомфорта, что ему захотелось биться головой о стену. Он сам не заметил, когда слёзы полились из глаз. В этот самый момент Ло Бинхэ склонился, чтобы поцеловать Шэнь Цинцю — и его глазам предстало искаженное болью лицо учителя. Он застыл — этот удар был чересчур силён. Слёзы тотчас хлынули и из его глаз, мешаясь со слезами Шэнь Цинцю.
Капающая на его лицо влага и вовсе лишила Шэнь Цинцю дара речи.
Из-за чего ты, спрашивается, плачешь?
— Простите… Я всё равно сделал учителю больно, — всхлипнул Ло Бинхэ.

Вцепившись в плечи Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю собрался было слезть с него — кто ж знал, что Ло Бинхэ, стиснув его талию, тотчас вернёт его обратно единым немилосердным рывком?
На сей раз он проник чересчур глубоко, до предела наполнив тело Шэнь Цинцю, и стимуляция оказалась слишком сильной. Стоило Шэнь Цинцю открыть рот, как Ло Бинхэ тут же запечатал его своими губами, поглотив все звуки, так что его учителю только и оставалось, что глотать собственные всхлипы, прикрывая глаза в попытке сдержать хлынувшие из них слёзы.
После того, как ему довелось изведать Небеса, Шэнь Цинцю мог быть уверен, что Ло Бинхэ чёрта с два отпустит его просто так. По-прежнему прильнув к нему в поцелуе, тот продолжал вбиваться в него как ни в чём не бывало.

К тому моменту, как Ло Бинхэ наконец кончил, разум Шэнь Цинцю успел подёрнуться туманом — лишь поток выплеснувшейся в него горячей жидкости наконец привёл его в себя.
К этому времени он уже не желал раздумывать над вопросом, стоит ли им как-нибудь предохраняться или можно позволить Ло Бинхэ попросту излиться внутрь себя — всё, чего он хотел, это наконец заснуть!
Он чувствовал, как разбухают раздражённые стенки кишечника — даже слабое движение причиняло острую боль. Неохотно выйдя из него, Ло Бинхэ самоотверженно попытался вновь возбудить желание учителя, но после пары заходов Шэнь Цинцю твердил всё тоже: просто дай мне поспать!

ЛБХ даже не пытается проявить внимание к чувствам ШЦЦ или позаботиться о его удобстве и комфорте. ЛБХ надо присунуть, а ШЦЦ потерпит, не впервой. Тем временем ШЦЦ:

Некоторое время Шэнь Цинцю молчал, обуреваемый противоречивыми эмоциями, и наконец выдавил:
— Позволь этому учителю… сперва помочь тебе разрядиться рукой.

Ло Бинхэ вскрикнул от боли, бросив на него обиженный взгляд.
Уговаривая себя сохранять невозмутимость, Шэнь Цинцю смягчил захват и принялся медленно поглаживать.

— Я боюсь, что снова причиню боль учителю, — продолжил тот, — так что, быть может, лучше, чтобы учитель взял меня?
Он произнёс это с подкупающей серьёзностью, не оставляющей сомнений в искренности его намерения лечь под Шэнь Цинцю, однако тот поспешно возразил:
— Нет, уж лучше ты.
Ложиться под другого мужчину — у него ведь тоже не было подобного опыта, верно? А что, если он поранит ученика до крови? Тогда, даже зная, что это принесёт Ло Бинхэ облегчение, он не сможет спать по ночам!

Уж лучше разок потерпеть, чтобы закрыть эту страницу, чем продолжать эту маету. По крайней мере, хоть один из них должен получить удовлетворение, так ведь?

(все цитаты — из экстры про ЛБГ против ЛБМ)
Забивает на то, что ему неприятно, внимательно прислушивается к чувствам ЛБХ, прямо проговаривает, что его боль значения не имеет, лишь бы ЛБХ было хорошо. Нихрена не изменилось.

— Где состоялось ваше первое свидание? — продолжил Шан Цинхуа.
— В Водной тюрьме дворца Хуаньхуа, — выпалил Ло Бинхэ.

...Это когда ЛБХ пытал ШЦЦ и тащился от его мучений. Ну, вдруг кто-то забыл.

— Если ваш лучший друг, — откашлявшись, продолжил Шан Цинхуа, — сетуя на одиночество, предложит с вами переспать, что вы ему ответите?
— У меня нет друзей, способных на столь бесчестные предложения, — торжественно изрёк Ло Бинхэ, добавив: — И вообще, друзья мне без надобности.
Опустив голову, Шэнь Цинцю долго дул на горячий чай, а затем, пригубив, тихо произнёс:
— У меня тоже нет.
— А если бы были, — подозрительно воззрился на него Ло Бинхэ, — Разве Лю… шишу пойдёт на подобное?

— Сложно сказать, — пробормотал Шан Цинхуа. — Вообще-то, по тебе не скажешь, что ты не натурал. Итак, куда вас обычно целует партнер?
Ло Бинхэ с готовностью перечислил:
— В лоб, пальцы, губы — в общем, везде.
— По правде… — со вздохом признался Шэнь Цинцю, — этот парень вообще не умеет целоваться, только кусаться.

(экстра про интервью)

— Учитель, я ненавижу этот пик Байчжань! — распалившись, твердила Нин Инъин. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Они такие грубые и нахальные, только и знают, что с утра до вечера ломать наши ворота!
— Учитель, — взмолился Мин Фань, не сдерживая льющихся по щекам слёз. — На сей раз это не только моё мнение! Этот адепт готов поклясться, прошу, поверьте ему! — Украдкой бросив взгляд на Ло Бинхэ, он предложил: — Почему бы вам с шиди Ло не отправиться к ним, чтобы, скажем, сойтись в каких-нибудь состязаниях? Быть может, это наконец поможет им выпустить пар, так что они перестанут нападать на наш пик?!
— У меня едва хватает времени, чтобы обсудить с учителем серьёзные вопросы, — холодно отозвался Ло Бинхэ, нимало не тронутый этой речью, — откуда у меня взяться времени, чтобы развлекаться с этими дикими мартышками?
Шэнь Цинцю лишь молча взмахнул веером.
Похоже, с точки зрения его ученика «серьёзные вопросы» включали в себя исключительно новые блюда, мытьё посуды, уборку — а также внезапные поползновения романтического характера, всякий раз застающие его врасплох…

Я просто напомню, что ЛБХ напал на Цанцюн, ранил главу школы и адептов, силой увел главу пика, потом вообще хотел уничтожить весь Цанцюн (что привело к ранениям ЮЦЮ, ШЦЦ и многих других), ни разу не извинился и не попытался компенсировать ущерб, на пике Цинцзин находится только по милости ШЦЦ, и ему еще хватает наглости вот так разговаривать с учениками, которыми ШЦЦ очевидно дорожит. Ну да, действительно, с чего бы ЛБХ улаживать конфликты, если он спит и видит, как ШЦЦ уходит с Цанцюн и посвящает все свое время ЛБХ? А то, что ШЦЦ не хочет уходить, так в этих отношениях чувства и желания ШЦЦ никого не волнуют. Кто не верит, вот текстовое подтверждение:

Однако всё это нимало не повлияло на восторженное состояние духа Ло Бинхэ: до тех пор, пока он мог невозбранно липнуть к учителю, ему было положительно всё равно, где находиться. На самом деле, в глубине души он даже радовался, что эта толпа нытиков больше не будет околачиваться вокруг них целыми днями.

(экстра "Отчет о медовом месяце", ниже цитаты тоже из нее)

— Как я посмотрю, годы были милостивы и к бессмертному мастеру, ведь его сияющая очарованием весны улыбка говорит о том, что нынче он счастлив. Не от того ли, что пророчество вашей покорной служанки исполнилось?
При этих словах Ло Бинхэ сморгнул, заметив:
— Учитель, как я посмотрю, вас с этой госпожой немало связывает…
Хоть с лица его при этом не сходила радушная улыбка, Шэнь Цинцю почувствовал, как от его интонации во рту стало кисло.

— Так, мимолётное знакомство, — выдавил смешок Шэнь Цинцю. — Крайне мимолётное. Мы повстречались несколько лет назад, и я никак не думал, что нам суждено будет свидеться вновь. Вот уж не представлял себе, что госпожа откроет дело в Шуанху…
— За это я должна благодарить одного бессмертного мастера, что по вашей милости нанёс мне визит в прошлый раз, — фыркнула предсказательница.
— Какого ещё бессмертного мастера? — тут же вмешался Ло Бинхэ.

Поскольку столь резкие слова могли относиться лишь к одному человеку на свете, Ло Бинхэ мигом догадался, о ком речь.
— Учитель, — вновь возвёл он глаза на Шэнь Цинцю, — это… шишу Лю? Когда это вы путешествовали с ним вдвоём?
При виде того, как запульсировала жилка на чистом лбу ученика, Шэнь Цинцю сухо кашлянул:
— Это было, когда… тебя здесь не было.
— Не мог бы учитель поподробнее поведать этому ученику, — стиснул его руку Ло Бинхэ, — что именно вы с… шишу Лю делали с этими обольстительными демоницами?
К этому времени Шэнь Цинцю уже выработал безотказную тактику умиротворения ученика в подобных ситуациях. Следовало предпринять следующие шаги:
1) Заверить, что они все Ло Бинхэ и в подмётки не годятся;
2) Заявить перед подёргивающимся от гнева лицом демоницы: «Абсолютно ничего»;
3) При необходимости повторить.

— И ничего?.. — закипая на глазах, переспросил Ло Бинхэ.
«Да Небом и Землёй клянусь, ничего же!» — возопил про себя Шэнь Цинцю.

Модус ревнивого уебана тоже никуда не делся.

Несмотря на то, что их отношения зашли дальше, чем когда бы то ни было ранее, Ло Бинхэ продолжал по нескольку десятков раз на дню талдычить, что у него «тяжко на сердце» после того, как Шэнь Цинцю перекинулся парой слов с кем бы то ни было, или съел хотя бы на ложку меньше обычного, или выставил ученика из кадки для купания… право слово, Ло Бинхэ находил больше причин для нытья, чем мог съесть бобов. Впрочем, надолго его не хватало — какую-то пару мгновений спустя после очередного приступа «тяжести на сердце» он вновь пребывал в полном порядке.

(все еще "отчет о медовом месяце")
Тем временем в 88 главе:

— Вы когда-нибудь лгали вашему партнёру? Легко ли вам это дается?
Едва докончив эту фразу, он уверенно записал против имени Ло Бинхэ: «Вдохновенный лжец».
— Да, но никогда больше не стану! — тотчас заявил тот.

Ну-ну.

Припомнив услышанную им на заставе сплетню о том, как после его мнимой смерти Ло Бинхэ похитил Му Цинфана, притащив его во дворец Хуаньхуа, и заставил «лечить» мёртвого учителя, Шэнь Цинцю осознал, что, должно быть, наблюдает сцену из того времени.
Мимо него неслышно проскользнула чёрная тень, и совсем рядом раздался голос Ло Бинхэ:
— Господин Му.
Заметив, что он не отражается в глазах этого «Ло Бинхэ», Шэнь Цинцю понял, что тот также не замечает его присутствия — это был не его ученик, а лишь воспоминание о нём.
Это заставило Шэнь Цинцю призадуматься над вопросом: возможно ли, что на сей раз он угодил в Царство снов, над которым сам главный герой не имеет контроля?
Обращение Ло Бинхэ к Му Цинфану нельзя было назвать неуважительным, и всё же тот не удержался от замечания:
— Называя меня «господином Му», Ваша Милость тем самым даёт понять, что больше не признаёт себя адептом хребта Цанцюн?
— А разве имеет значение, признаю я это или нет? — парировал Ло Бинхэ.
— Если вы и впрямь не признаёте этого, то почему продолжаете именовать шисюна Шэня «учителем»? Если же признаёте, то вам следует называть меня «шишу» и, кроме того, объяснить, по какому праву вы ранили других адептов хребта Цанцюн и удерживаете меня здесь?
— Разумеется, я пригласил господина Му, чтобы тот взглянул на моего учителя, — невозмутимо отозвался Ло Бинхэ.
— Шисюн Шэнь уничтожил себя, — напомнил Му Цинфан, — и умер на глазах многочисленных свидетелей в городе Хуаюэ. Его духовная энергия рассеялась, и, боюсь, его тело разложилось вскоре после этого. Я не владею искусством возвращения мёртвых к жизни.
Невольного свидетеля их разговора прошиб холодный пот.
Му Цинфан никогда не одобрял Ци Цинци или Лю Цингэ, взрывная натура которых мешала им внимать голосу разума, однако на сей раз он сам оказался тем, кто бросил в лицо Ло Бинхэ нелицеприятную правду. Даже будучи уверенным, что с Му Цинфаном всё будет в полном порядке, Шэнь Цинцю похолодел при мысли, каковы могут быть последствия, если эти слова приведут его ученика в ярость.

— Насильно закачивая духовную энергию в тело шисюна Шэня, вы не добьётесь ровным счётом никакого эффекта, кроме того, что тело останется нетленным, а вы растратите огромное количество ци впустую. Стоит вам прерваться хоть на один день — и все ваши усилия пойдут прахом. Быть может, мои слова покажутся вам грубыми, но ведь шисюн Шэнь…
— Знания мастеров с пика Цяньцао признаются самыми глубокими во всём мире, — прервал его Ло Бинхэ. — Я верю, что вы способны отыскать какое-то решение.
— Такого решения не существует, — отрубил Му Цинфан.
Столкнувшись с подобной твердолобостью, Ло Бинхэ наконец исчерпал запас терпения, ухмыльнувшись:
— То, что его не существует, не значит, что его нельзя изобрести. Ну а пока господин Му не преуспеет, ему нет нужды возвращаться на хребет Цанцюн!

Спустя какое-то время он вернулся с миской дымящегося риса. Осторожно поставив её на платформу, Ло Бинхэ начал неторопливо распускать пояс на теле учителя, поведав ему:
— Лю Цингэ вызволил Му Цинфана.
— Гм, — отозвался Шэнь Цинцю.
— Ну что ж, вызволил — так вызволил, — продолжил Ло Бинхэ, словно разговаривая с самим собой. — В любом случае, от него не услышишь ничего иного, кроме как: «Такого способа не существует», так что от него всё равно не было толку.

...а потом ЛБХ ноет, что его, видите ли, на Цанцюн не любят.
Как это исправить: у нас комедия или где? Пусть ШЦЦ на заставе услышит, что ЛБХ похитил МЦФ и держал в плену, и поверит в этот слух. Потом МЦФ при ШЦЦ обругает ЛБХ в самых грязных выражениях, и ШЦЦ уверится в виновности ЛБХ. При каждой встрече МЦФ сначала орет "ШЦЦ, чтобы духу твоего ученика не было на моем пике!", потом здоровается. И вот в экстре ШЦЦ видит... пик Цяньцао, ЛБХ стоит на коленях перед МЦФ, бьется лбом о пол, разбивая доски и умоляет вернуть ШЦЦ к жизни. МЦФ отказывается, ЛБХ начинает реветь. И продолжает стоять на коленях, пока разбитые его лбом доски не загниют от сырости, после чего МЦФ при поддержке ЛЦГ гневно выгоняет ЛБХ с пика. Тогда все стоны ЛБХ на тему "Учитель, меня тут не любят" действительно выйдут забавными.

Ло Бинхэ застыл. Резко приподнявшись, он стиснул Шэнь Цинцю в объятиях.
— Учитель, я… — выдохнул он, — быть может, не смогу быть нежным.
Шэнь Цинцю рассмеялся в ответ на это предостережение, высказанное с таким напором и самообладанием.
— Ты говоришь так, словно, когда ты нежен, мне от этого легче.

("Глубокий сон")
Перевожу с языка Мосян на человеческий:
ЛБХ: Учитель, я сегодня опять буду рычать и вбиваться, как отбойный молоток, не ждите, что я проявлю какое-то внимание к вашим чувствам. Будет больно, да и похуй, не мне же страдать.
ШЦЦ: Да мне всегда больно, когда ты меня трахаешь, и я всегда терплю.

Сквозь окно уже струился утренний свет, так что Шэнь Цинцю был вынужден заслонить глаза рукавом нижнего одеяния. Даже при этом немудрёном движении тело и бёдра прострелило болью, от которой рука вновь опустилась — нижнюю половину тела терзала боль на пару с дискомфортом от уже подсохших жидкостей.
Пробарахтавшись с Ло Бинхэ всю ночь, он отлично знал, насколько плачевным будет его самочувствие поутру.

Мужчина собрался было ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что не спит, но, стоило ему принять сидячее положение, как нижняя половина тела отозвалась тупой болью, и Шэнь Цинцю кое-как улёгся обратно.

Определившись с планом действий, он собрался было встать, чтобы одеться, однако, стоило ему распрямиться, как его вновь прошила вспышка боли.
Прежде, покончив с любовными игрищами, Ло Бинхэ первым делом нёс Шэнь Цинцю к горячему источнику, где мыл его, пока тот спал — однако в нынешнем положении он едва мог обхватить ноги учителя, не говоря уже о том, чтобы куда-то его нести. В глазах присевшего на корточки у его ног Ло Бинхэ заблестели слёзы.
— …Неважно, — поспешил утешить его растерявшийся Шэнь Цинцю. — Не обращай внимания, я сам всё сделаю.

Опять ШЦЦ забивает на свои чувства и неудобства, чтобы утешить ЛБХ. Ведь чувства ЛБХ имеют значение, а чувства ШЦЦ — нет.

Захваченный ураганом чувств, он, не раздумывая, схватил Шэнь Цинцю за запястье, толкнув его на плиту — и тот с готовностью подчинился, позволяя ученику «швырнуть» себя на камень — но личико Ло Бинхэ тотчас потемнело.
С этим телом… сколько бы он ни прижимал учителя к камню, толку от этого не будет!
Он ровным счётом ни на что не способен!

Способен. Например, спросить, как ШЦЦ себя чувствует. Проявить внимание. Поговорить с ним.
...кому я вру, ЛБХ просто мучается от невозможности присунуть свой конский.
Кто не верит, вот еще пара пруфов:

Во-вторых, он был не в восторге от того, что все принимают его за сына Шэнь Цинцю — в особенности при отходе ко сну, когда, целуя и обнимая учителя, в ответ он получал лишь насмешливое: «Не шали!» и «Будь хорошим мальчиком!» Это наполняло его… жгучей злостью на собственную беспомощность!

После этого он склонился к его груди — и оба замерли, уставясь друг на друга.
— Гм… Можешь… продолжать, — отозвался заклинатель.
Но если он и продолжит, то всё равно не сможет сделать того, чего так желал…
В глазах Шэнь Цинцю светилось нескрываемое сострадание.
В конце концов из нежного детского горла Ло Бинхэ исторгся рёв, исполненный ненависти к этому миру.

Все из экстры "Записки о продлении детства".

При виде того, как лицо ученика то бледнеет, то багровеет, Шэнь Цинцю чуть не задохнулся от попыток сдержать приступ смеха.
— Ну что, теперь-то тебе придётся сполна расплатиться за то, как ты всю ночь напролёт издевался над этим учителем?
— Но разве учитель не сам соблазнил этого ученика? — выпалил Ло Бинхэ.

А вот и виктимблейминг подъехал. "Соблазнил" =/= "попросил причинить боль".

Сходя с ума от скуки, Шэнь Цинцю даже устроился в самую крупную школу города, чтобы хоть чем-то занять себя.
Разумеется, это отнюдь не понравилось Ло Бинхэ. Прежде всего, он был недоволен тем, что у Шэнь Цинцю будут другие ученики: неужто ему мало этого стада с пика Цинцзин? В самом деле, куда уж больше?!

— Господин Шэнь! — и во двор уверенной походкой зашли несколько роскошно одетых женщин.
Оглянувшись, Шэнь Цинцю признал в них уважаемых жительниц города. Прежде чем он успел вымолвить хоть слово, предводительница этих решительных женщин приблизились к нему и, подхватив под руку, без лишних слов поволокла на улицу.
— Господин Шэнь, мы ищем вас целый день! — пожаловалась она. — Скорее, идёмте со мной! Девушки вас заждались!
— Куда это вы собрались? — сердито вопросил Ло Бинхэ. — Какие ещё девушки?
Сказать по правде, Шэнь Цинцю и сам был порядком озадачен происходящим. Удивлённая грозным выражением лица Ло Бинхэ госпожа покачала головой:
— Ох, дорогой мой, такой маленький мальчик — и столь угрожающий голос. Что же так прогневило молодого господина? Господин Шэнь, вы чем-то его обидели?
К ребёнку тотчас приблизилась другая женщина:
— Пройдите-ка сюда, да поспешите, молодой господин, старшая сестрица даст вам конфеток — не стоит мешать вашему батюшке.
Не обращая на них ровным счётом никакого внимания, Ло Бинхэ ледяным голосом бросил:
— Учи… у вас были планы на сегодня?

— Ну что вы такое говорите, господин Шэнь! Разумеется, у мужчины должна быть жена! Это поместье такое большое, возможно ли оставить его без хозяйки? Мыслимо ли, чтобы человек подобных достоинств посвятил жизнь лишь воспитанию ребёнка? Это не только доставляет вам неудобства, но и создаёт не слишком хорошую репутацию — вы только подумайте, как это выглядит в глазах других! — Взмахнув круглым веером, она безапелляционно бросила: — Значит, решено! Господин Шэнь, вы идёте с нами. А молодой господин может остаться дома — кто-нибудь за ним присмотрит.
— Я бы сам посмотрел, сможет ли уйти кто-нибудь из вас! — холодно хохотнул Ло Бинхэ.
Тут уже Шэнь Цинцю не на шутку забеспокоился за жизни трёх женщин.

— Ты не рад, что нам пришлось вернуться на пик Цинцзин?
— Что вы такое говорите, учитель? — слабо улыбнулся ему Ло Бинхэ. — Как этот ученик может быть не рад?
Успокоившись на этом, Шэнь Цинцю поднялся на ноги и направился было к выходу, но внезапно замер на месте.
Подскочивший с сидения Ло Бинхэ вцепился в его ногу, повиснув на ней.
— …Вы правы, — выдавил он сквозь стиснутые зубы. — Этот ученик… не рад!
— Что ж, тебе следовало сразу сказать, что тебе это не по нраву, — рассудил Шэнь Цинцю. — Отныне, если что-то тебя беспокоит, не держи это в себе. Если тебе здесь правда не нравится, мы оставим пик Цинцзин, как только ты восстановишься. В твоём нынешнем состоянии лучше не покидать его без особой надобности, ведь, случись что, хребет Цанцюн сможет предоставить тебе какую-никакую защиту.
— Мне всё здесь нравится! — воскликнул Ло Бинхэ. — Но мне по нраву пик Цинцзин, а не весь хребет Цанцюн — тот, где нет никого, кроме учителя и меня…

— Учитель… — смутился Ло Бинхэ. — Я не желал возвращаться не потому, что мне здесь не нравится, а потому… что здесь слишком легко вас потерять. — Помедлив, он продолжил ослабевшим голосом: — Будь я прежним, я бы не сомневался, что смогу заполучить вас вновь, неважно, к каким средствам придётся прибегнуть; но такой, каков я сейчас… я чувствую… что не в силах соперничать с прочими.

("записки о продлении детства")
Знаете, анон в фандомных срачах встречал мнение "ревность — это эмоция, ее наличие невозможно контролировать, нельзя за нее обвинять". Только вот свое поведение контролировать можно, и ЛБХ выбирает вести себя как уебан.

— Погоди немного, сперва успокойся.
Разместившийся между ног Шэнь Цинцю Ло Бинхэ подался немного дальше.
— Но этот ученик сегодня увидел кое-что необычайно интересное и, боюсь, теперь не сможет успокоиться несколько дней кряду. Что же ему делать, учитель?
Шэнь Цинцю понимал, что после того, как Ло Бинхэ целый месяц на хребте Цанцюн постепенно восстанавливал своё изначальное тело путём упорных тренировок, настал и его час расплаты, однако сохранял невозмутимость.
— Довольно непросто судить об этом, не зная, о чём речь; давай-ка ты принесёшь это учителю, и мы сможем изучить это вместе. Но прежде тебе нужно принять благопристойную позу и вести речь как послушный ученик.
Ло Бинхэ с готовностью закивал, впрочем, успешно проигнорировав последнее указание

— Учитель, разве вы не собирались обсудить это со мной? Как бы то ни было, это ещё не всё, поглядите.
Шэнь Цинцю не осмеливался даже бросить взгляд в том направлении, справедливо полагая, что, если он сделает это, его глазам будет нанесён непоправимый ущерб.
— Не желаете? — ухмыльнулся Ло Бинхэ. — Ну так этот ученик зачитает вам вслух.

Опять ЛБХ чхать хотел на чувства ШЦЦ и делает все так, как хочет сам.

«”Сожаления горы Чунь”. Глава 37. Насилие в Водной тюрьме
Шэнь Цинцю затряс головой, кое-как выдавив:
— Ло… Бинхэ, ты… Отпусти меня…
Обхватив нежные округлости ягодиц, Ло Бинхэ легонько сжал их, а затем развёл в стороны, обнажая отверстие, которое уже подверглось неоднократному насилию с его стороны, и лицо демона исказила хищная ухмылка.
— Учитель, нынче вы в слезах молите о пощаде, но могли ли вы представить себе прежде, что этот день когда-нибудь настанет?
— Оно уже распухло… — всхлипнул Шэнь Цинцю. — Ты не можешь снова вставить…
На него и впрямь невозможно было смотреть без боли: кольцо алой плоти сомкнулось так плотно, что, казалось, в него ничто не в силах проникнуть. В сердце Ло Бинхэ всколыхнулась жалость, но её тут же смело воспоминание о том, как Шэнь Цинцю отверг его несколько лет назад. Волна ненависти захлестнула рассудок, и он безжалостно устремился на штурм. Войдя менее чем наполовину, он почувствовал, что продвигаться вперёд и впрямь необычайно трудно. Из-за натёртой плоти внутри было куда влажнее и жарче, но и туже.
Шэнь Цинцю плакал навзрыд, слёзы катились по его лицу, словно осыпающиеся дождём цветы груши, и с шумом втягивал воздух всякий раз, когда фаллос вторгался в его тело, причиняя ему невыносимую боль. Однако что он мог поделать со связанными руками — все его попытки вырваться были безрезультатны…»

Вот знаете, аноны, подобную экстру можно было бы забавно написать с вансянями или хуалянями в роли главных действующих лиц. Ну там, СЛ читает рассказ, как злобный демон ХЧ похитил невинное божество СЛ прямо с небес, притащил в тюрьму и там насиловал несколько дней подряд, пока СЛ пищал и плакал. Или, скажем, ВИ читает рассказ, как доблестный Ханьгуанцзюнь поймал злобного Старейшину Илина, связал налобной лентой, три дня тащил привязанным к лошади, привел в ОГ, запер в домике и заебал до полусмерти. И это было бы забавно, потому что на самом деле у хуаляней и вансяней ничего подобного не происходило. Но в случае бинцю это ни хрена не забавно, потому что для ШЦЦ Водная тюрьма — ни разу не приятное воспоминание, он боялся за свою жизнь, ЛБХ его пытал и тащился от удовольствия. А еще потому, что ЛБХ реально пытался изнасиловать ШЦЦ, так что нельзя сказать "что за ООС, ЛБХ бы никагда, эти фикрайтеры ничего не понимают".
И я просто добавлю, что ЛМЯ услышала рассказ про ШЦЦ-жертву изнасилования, на полном серьезе поверила и начала писать порно. Про изнасилование, которое, по мнению публики, произошло на самом деле. Будучи лично знакома с "жертвой". И распространять этот рассказ там, где ШЦЦ живет и работает. Ну так, чтобы ШЦЦ уж точно никогда не забыл об этом чудесном эпизоде своего прошлого.

Закончив чтение, Ло Бинхэ заметил:
— Разумеется, окажись на месте героя этот ученик, он не посмел бы учинить ничего подобного. Он решительно не смог бы прибегнуть к какому-либо принуждению: ведь он сей же миг замер бы, завидя единую морщинку недовольства на лице учителя — разве он сумел бы продолжать при виде того, как учитель рыдает столь отчаянно?

Что-то ЛБХ ни разу не прекратил пытки, когда ШЦЦ корчился от боли. И кто там обещал больше никогда не врать ШЦЦ?

— Отчего учитель то краснеет, то бледнеет? — как ни в чём не бывало поинтересовался Ло Бинхэ. — Дальше история становится всё более увлекательной, так что автору нельзя не поаплодировать. Хоть я всегда обращался с телом учителя, словно со святыней, не осмелившись даже на малейшую непристойность за все те пять лет, но в этих ходящих по рукам бульварных брошюрках всё перевёрнуто с ног на голову — право слово, это же просто смешно, но вреда от них никакого…

Опять наглая ложь. Да, ЛБХ не ебал труп (наверное), но раздевал и обжимался с этим самым трупом. Свидетели (ШЦЦ и ЛЦГ) охарактеризовали данное зрелище как весьма непристойное.

— Ло Бинхэ, даже если этот учитель и обещал тебе изучить это вместе с тобой, — предостерёг его Шэнь Цинцю, — то это не значит, что ты можешь позволить себе все эти вещи.
— Гм. Этот ученик понимает, — тут же застыл в испуге Ло Бинхэ.
Он выглядел порядком разочарованным, однако не стал настаивать — теперь Шэнь Цинцю поневоле сделалось неловко.
Когда дело доходило до любовных игрищ, Ло Бинхэ никогда ничего не просил — сознавая всё убожество своих навыков, он был крайне осторожен, бдительно следя за реакцией Шэнь Цинцю. И вот теперь, с таким трудом раздобыв эту брошюру, он наконец обрёл уверенность в себе, желая в кои-то веки испробовать что-то новое, а учитель своим отказом будто вылил на него ушат холодной воды…

Никогда такого не было, и вот опять. Чувства ЛБХ имеют значение, его нельзя расстроить, зато чувства ШЦЦ значения не имеют, он даже сказать "нет" не может. И не надо мне врать про осторожность ЛБХ и его слежку за реакцией ШЦЦ, если буквально весь текст этому противоречит.

«Постой-ка, постой, раз ты озаботился заранее подготовить реквизит — выходит, этот жалостливый вид был лишь актёрской игрой, предназначенной одурачить меня?!» — возмущался он.

Ну да. ЛБХ внаглую манипулирует чувствами ШЦЦ.

Внезапно Ло Бинхэ дёрнул его, резким рывком перевернув на спину.
Бледные щёки Шэнь Цинцю покраснели, равно как кончик носа и глаза, на ресницах которых блестели слезинки. Ло Бинхэ тут же сцеловал их, осторожно массируя пальцем нежную кожу вокруг растянутого отверстия. Другой рукой он подхватил Шэнь Цинцю под спину, приподнимая его.

Кто там врал, что немедленно остановился бы при виде слез?

Ощутив распирающую боль, Шэнь Цинцю выдохнул:
— …Лицо… Лицо…

Поскольку он больше не поддерживал Шэнь Цинцю, тот, ощутив новую вспышку боли, упал на кровать, при этом длинные чёрные волосы разметались по подушке. Бессильно впиваясь в мышцы спины Ло Бинхэ, он силился приподнять голову.

Этот удар чуть не вышиб сердце из груди Шэнь Цинцю через глотку — его словно бы пронзили мечом, так что он принялся отчаянно дёргаться. Однако что он мог поделать, зависнув в воздухе — как бы он ни сопротивлялся, член лишь неумолимо проникал глубже, заставляя его растягиваться до тех пор, пока Шэнь Цинцю не ощутил подкатывающую тошноту.

Будучи в самом деле не в силах вынести подобное, Шэнь Цинцю, запинаясь, выдавил:
— Постой, постой… Чересчур глубоко… Бин… Бинхэ, отпусти, опусти меня вниз…
Куснув его за мочку уха, Ло Бинхэ выдохнул
— Учитель… Ещё недостаточно глубоко… Недостаточно…
Чувствуя себя полным и растянутым до предела, Шэнь Цинцю в отчаянии воскликнул:
— И какая же глубина тебе требуется?.. Как далеко ты собираешься проникнуть?!

В притиснутого лицом к столешнице Шэнь Цинцю сзади безостановочно вбивался твёрдый орган; дрожа всем телом, он едва мог удержаться на ногах. Однако Ло Бинхэ продолжал сжимать его ягодицы, чтобы ощущать удовольствие от дополнительной стимуляции как внутри, так и снаружи.
Шэнь Цинцю мог думать лишь о том, что в сравнении с этим инородным органом, терзающим его внутренности, все прежние невзгоды были сущими пустяками. Вдобавок Ло Бинхэ без конца то лапал его за зад, то шлёпал по нему — не то чтобы это было по-настоящему больно, но зато чертовски стыдно. Вскоре его ученик сменил правила игры: всякий раз, когда он слегка вынимал член и яростно вонзал его снова, он с такой силой стискивал ягодицы Шэнь Цинцю, что тот опасался, что к ним так и не вернётся прежняя форма. Он по-прежнему лежал ничком на столе, а нежные стенки его кишечника, казалось, раскалились от трения. Боль и зуд по-прежнему сводили его с ума — однако он был полностью обездвижен, так что всё, что ему оставалось — это отдаться на милость Ло Бинхэ.

Не в силах выдавить ни слезинки, Шэнь Цинцю обессиленно всхлипнул:
— …Ты… Чего ты там ещё начитался?..

("Сожаления горы Чунь, песнь бинцю")
Что-что там ШЦЦ говорит про бдительное наблюдение за реакцией партнера? Я пока вижу, как ЛБХ забивает на ощущения ШЦЦ, лишь бы самому ЛБХ было хорошо.

— Когда я был маленьким, — ответил Ло Бинхэ, — я думал, что никто никогда не полюбит такого, как я, и потому никто не захочет быть со мной.
— Ты ошибался… — вмешался Шэнь Цинцю.
— А потом, — продолжал его ученик, — у меня появился учитель. Хоть вы теперь рядом со мной, я всё равно не могу совладать с беспокойством: меня не оставляет чувство, что вы можете покинуть меня в любой момент. Я просто не знал, что мне делать: хотел стать сильнее, хотел стать лучше, но этого всё равно недостаточно. Я… по-прежнему не в силах справиться со своими страхами.

На тот момент бинцю в отношениях уже достаточно долго, по словам самого ШЦЦ:

По идее, ему стоило попросту поднять эту мысль на смех: пусть их отношения с Ло Бинхэ длились весьма долго, он никогда и не думал, что тот на самом деле… как бы это сказать, попросит его руки.

Но ЛБХ все еще боится, что ШЦЦ его бросит.

Шэнь Цинцю хотел было сказать ему ещё пару слов похвалы, когда увидел, как Ло Бинхэ благоговейно застилает кровать белоснежным шёлком.
— Зачем ты это делаешь? — спросил снедаемый смутным предчувствием мужчина.
— Этот ученик слышал о том, — смущённо ответил Ло Бинхэ, — что это непременная принадлежность убранства покоев новобрачных…
Он ещё не успел закончить, как по коже Шэнь Цинцю поползли мурашки.
Пусть к прочим традициям у него не было вопросов, однако эта в данных обстоятельствах была явно неуместна!
— Учитель, этот ученик клянётся, что на самом деле вам не придётся проливать кровь! — поспешил заверить его Ло Бинхэ и, заливаясь краской, добавил: — Я лишь желал уподобиться настоящей паре супругов, насколько это возможно, в точности соблюдая все ритуалы…

Опять нагло врет.

— Забудь об этих излишних формальностях, — бросил Шэнь Цинцю, донельзя сконфузившись, и хотел было сдёрнуть простыню, но заметил, что в глазах Ло Бинхэ заблестели слёзы.
Шэнь Цинцю решительно не мог вынести подобного взгляда, так что у него мигом опустились руки. Чувствуя, что тут ничего не поделаешь, он после долгих колебаний выдавил:
— Но, согласно твоим же словам, даже если ты застелешь этим кровать, толку не будет, так ведь?..
— Но ведь если мы упустим столь важную составляющую, — обиженно заявил Ло Бинхэ, — такой существенный этап, как можно считать эту комнату покоями новобрачных?
Эти слова поставили Шэнь Цинцю в тупик.
— Ладно, ладно, — наконец согласился он. — Раз для тебя это так важно, можешь стелить.
Ло Бинхэ тут же заключил его в объятия, уткнувшись лицом в плечо, и промурлыкал:
— Учитель так добр к этому ученику.

И опять манипуляции. И опять ЛБХ продавливает свое желание, забив на желания ШЦЦ.

Хоть учитель и ученик проделывали это бесчисленное множество раз, такой человек, как Шэнь Цинцю, даже спустя столь долгое время был не в силах преодолеть себя. При виде возвышающегося над ним торса Ло Бинхэ он, слегка занервничав, отвернулся, закрыв глаза — и тотчас почувствовал на внутренней стороне бёдер чужие руки, пытающиеся их раздвинуть. Сперва Шэнь Цинцю слегка сопротивлялся, но затем, подчинившись, развёл ноги.

ШЦЦ все еще сопротивляется, ЛБХ похуй на сопротивление. Он не пытается поговорить с ШЦЦ, не пытается сделать что-то другое, не пытается в предварительные ласки — нет, ведь главное присунуть, а комфортом ШЦЦ можно пренебречь.

Не размыкая глаз, Шэнь Цинцю еле заметно кивнул. Крепко удерживая его за талию обеими руками, Ло Бинхэ устремился внутрь.
В тот же миг из горла Шэнь Цинцю вырвался болезненный стон, пальцы мужчины вцепились в удерживающие его руки.

Ощущая тягостное чувство, будто его распластали надвое, Шэнь Цинцю невольно выгнул спину, причём его светло-розовые соски оказались прямо перед лицом Ло Бинхэ, и тот тут же принялся играть с ними пальцами одной руки.
Будучи мужчиной, Шэнь Цинцю никогда не питал пристрастия подобным ласкам, поскольку они до невозможности смущали его, так что он попытался дрожащей рукой оттолкнуть пальцы Ло Бинхэ, однако тот тут же опустил голову, и правый сосок Шэнь Цинцю захлестнуло необычайное ощущение влажной, распирающей боли. Покраснев до такой степени, что, казалось, того и гляди заплачет кровавыми слезами, он поспешно отпихнул голову Ло Бинхэ, однако мог ли он предвидеть, что тот мигом воспользуется смятением учителя, чтобы проникнуть ещё глубже в сокровенную точку меж его ног.
Словно разрубленная надвое этим лезвием из плоти и крови, нижняя половина его тела взорвалась болью.
Её причиняла необычайно большая головка Ло Бинхэ — пробиваясь внутрь, она растягивала стенки с такой силой, что казалось, что внутрь по самое плечо засунули сжатую в кулак руку.

Судорожно комкая простыни, Шэнь Цинцю стиснул зубы под воздействием нескончаемых толчков, каждый из которых грозил перевернуть его внутренности вверх тормашками — однако у него не было иного выбора, кроме как обвить бёдрами талию ученика в попытках приспособиться к его ритму. Нежные мускулы его отверстия уже горели огнём, и, не сдержавшись, Шэнь Цинцю прошипел:
— Помедленнее, Бинхэ…
Он был уверен, что у него уже идёт кровь.
Опустив взгляд, Ло Бинхэ застыл. И точно — из того места, где соединялись их тела, сочилась тонкая тёмно-красная струйка, окрашивая белоснежную простыню узором, похожим на растерзанный цветок персика.
— Простите, учитель… — после продолжительного молчания пробормотал Ло Бинхэ. — Я обещал, что вам не придётся по-настоящему проливать кровь, и всё же…
Заёбанный до бесчувствия Шэнь Цинцю не нашёл в себе сил приподняться, чтобы взглянуть, что творится с его нижней половиной тела — он и так мог сказать, что это зрелище не для слабонервных. Куда больше его выбивало из колеи то, что член Ло Бинхэ не терял прыти, несмотря на все его извинения. Дрожа с головы до ног и уже не чувствуя задницу, но всё же ощущая боль, Шэнь Цинцю выдавил:
— Прекрати… прекрати…
— Что прекратить? — как ни в чём не бывало спросил Ло Бинхэ.
— Прекрати называть меня учителем.
Именоваться «учителем», когда твою задницу раздирают подобным образом — право, это уже переходит все границы достойной подражания наставнической самоотдачи!
— И как же мне называть вас, если не «учитель»? — не унимался Ло Бинхэ.
— …Да как хочешь… — всхлипнул Шэнь Цинцю. — Называй меня, как хочешь… И помедленнее, а-ах… Помедленнее, Бинхэ…
Удерживая его за талию, Ло Бинхэ безжалостно засадил ещё пару раз.
— Хорошо, — задыхаясь, бросил он. — Тогда, учитель, и вы называйте меня по-другому — тогда я замедлюсь!
Приподняв Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ рывком подтянул его к себе, причём гигантский член проник ещё глубже.

«Спасите-мою-душу!» — с этой мыслью Шэнь Цинцю отчаянно затряс головой, словно безумный.
— Учитель, ну назовите меня так хоть разок, пожалуйста?! — в радостном предвкушении настаивал Ло Бинхэ.
Однако Шэнь Цинцю вновь стиснул зубы, полный решимости не издать ни звука, хоть из уголков его глаз сочились слёзы. При виде столь упорного сопротивления глаза Ло Бинхэ также предательски заблестели от закипающих слёз.
— Учитель, даже после того, как мы сделали всё это, — горестно бросил он, — вы… почему вы по-прежнему не соглашаетесь?..
Его голос был проникнут искренним страданием, но Шэнь Цинцю не собирался вновь поддаваться на эту хитрость: слёзы Ло Бинхэ были воистину удивительным явлением — они могли в любой момент брызнуть из глаз по желанию одарённого ученика.
— Всего один раз, — не унимался тот. — Если учитель не желает, то всего один-единственный раз: я сохраню его в памяти и впредь никогда не попрошу об этом, хорошо?
Слёзы закапали на лицо Шэнь Цинцю, при том что нижняя половина его тела по-прежнему подвергалась непрестанным терзаниям — воистину непростое положение, иначе не скажешь.
«И как я могу отказаться от подобного предложения?» — пронеслось в голове мужчины.

Глаза Ло Бинхэ тотчас радостно вспыхнули:
— Учитель, что вы только что сказали?
— Му… — Шэнь Цинцю проглотил конец слова, так что он прозвучал тише комариного писка, тотчас обратившись в мольбу: — Бинхэ… прошу… помедленнее…
Однако тот не поддался на эту уловку:
— Учитель, скажите малость погромче, я не расслышал!
С ростом его энтузиазма возрастал и напор — после нескольких жестоких толчков Шэнь Цинцю почувствовал, что у него в животе всё перевернулось вверх дном, и окончательно сдался.
Из последних сил вцепившись в волосы Ло Бинхэ, он выдавил, задыхаясь:
— Ох… Ах… Муж, муж, прошу тебя, прекрати, я больше не могу… Я правда больше не могу…
Не дожидаясь, пока он закончит всхлипывать, Ло Бинхэ поднял Шэнь Цинцю, усадив его на колени, отчего его член проник в недосягаемые прежде глубины. Одной рукой поддерживая Шэнь Цинцю, а другой обнимая его за талию, Ло Бинхэ упорно продолжал пронзать его тело.
— Жена, — бросил он прямо-таки источающим счастье голосом.
«…Спасите-мою-душу!»
Это слово погрузило Шэнь Цинцю в глубины такого стыда, что всё его тело напряглось, включая многострадальное отверстие.
— Твою мать, заткнись! — вырвалось у него. — Не… не называй меня подобными словами!
Однако Ло Бинхэ не было дела до его возражений. Продолжая засаживать Шэнь Цинцю, он обнял его, шепча:
— Учитель, вы такой хороший… Я всегда хотел услышать, как вы называете меня так, вы не могли бы повторить это ещё парочку раз?

Последняя экстра. Свадьба. ЛБХ все еще похуй на слово "нет", на боль ШЦЦ, на чувства ШЦЦ. Если ЛБХ чего-то хочет, ЛБХ это получит, желаниями партнера можно пренебречь.

Подытожим: ЛБХ избивает ШЦЦ, пытает его в тюрьме, пока ШЦЦ не может отбиться, манипулирует чувствами ШЦЦ, целует его против воли (пока ШЦЦ активно сопротивляется), нападает на близких ШЦЦ, чтобы его выманить, шантажом и угрозами вынуждает ШЦЦ пойти с ним, пытается изнасиловать ШЦЦ, ревнует ШЦЦ к каждому столбу, манипулирует чувствами ШЦЦ, осознанно причиняет ШЦЦ боль во время ебли и не пытается ничего менять, раз за разом игнорирует слово "нет", раз за разом игнорирует слово "стой"... И при этом нам предлагается сочувствовать ЛБХ, потому что ШЦЦ плохо о нем думал (с полным на то основанием), не разглядел его нежную душу и пару раз грубо с ним разговаривал. Ах да, еще у ЛБХ было трудное детство, и это каким-то образом оправдывает его действия в настоящем. ШЦЦ раз за разом прогибается под требования ЛБХ, поддается его манипуляциям (хотя самому ШЦЦ это очевидно неприятно), терпит боль и хуевый секс, жалеет ЛБХ и чувствует себя виноватым. И анон должен поверить, что это не абьюз и не сомцесучки, у них любовь такая. Вы, блядь, серьезно?
Еще: анон ради интереса пробежался по гуглу и посмотрел "признаки абьюзивных отношений". Первая же ссылка в гугле: RED FLAGS OF ABUSIVE RELATIONSHIPS
Жирным выделены те пункты, под которые бинцю попадает без натяжек:

▼Скрытый текст⬍

Jealousy
Wants to be with you constantly
Accuses you of cheating all the time
Follows you around or frequently calls during the day
Odd behaviors like checking your car mileage or asking friends to check in оn you
Controlling Behavior
Pretends to be concerned for your safety or your productive use of time
Acts like you do not have the ability to make good decisions
Becomes extremely angry when late
Constantly questions who you spend your time with, what you did/wore/said, and where you went
Makes you ask permission to do certain things
Quick Involvement
6 months or less before living together/engaged
Claims of love at first sight
Says you are the оnly оne who can make her/him feel this way
Pressure for commitment
Unrealistic Expectations
Compliments you in a way that makes you seem superhuman
Very dependent for all needs
Expects you to be perfect
Says things like, “I am all you need,” and “You are all I need.”
Isolation
Tries to cut off all your resources
Puts down everyone you know
Friends are either stupid, slutty, or you are cheating with them
Family is too controlling, don’t really love you, or you are too dependent оn them
Refuse to let you use car or talk оn the phone
Makes it difficult for you to go to school or work
Blames Others for Problems
If there are problems at school or work, it is always someone else’s fault
You’re at fault for everything that goes wrong in the relationship
Blames Others for Feelings
Makes you responsible for how they feel:
“You made me mad.”
“You’re hurting me by not doing what I ask.”
“I can’t help being angry.”
“You make me happy.”
“You control how I feel.”
Disrespectful or Cruel to Others
Punishes children/animals cruelly
Insensitive to pain and suffering
High expectations of children beyond their abilities
Tease children or younger sibling until they cry
Doesn’t treat other people with respect
Playful Use of Force During Sex
Little concern over whether you want to have sex or not
Uses sulking or anger to manipulate you into compliance
Makes sexual or degrading jokes about you
Rigid Sex Roles
Believes women are inferior to men
Unable to be a whole person without a relationship
Dr. Jekyll & Mr. Hyde
Sudden mood changes – like s/he has two different personalities
One minute nice, the next minute exploding
One minute happy, the next minute sad
Past Battering
You may hear the person was abusive to someone else they were in a relationship with
The person may deny it, claiming their ex is crazy or it wasn’t that bad
Breaking or Striking Objects
Used as punishment
Breaks cherished posessions
May beat оn tables with fists
Throws objects at, around, or near you
Any Force During an Argument
Physically restrains you from leaving the room
Pushes or shoves you
Hypersensitivity
Easily insulted
Sees everything as personal attacks
Has a tantrum about the injustice of things that happen to them
Totally goes off about small irritations
Looks for fights
Blows things out of proportion

Ну что я могу сказать? У Мосян получилось весьма реалистично выписать абьюзивные отношения. Будь это намеренным, анон бы аплодировал стоя, только вот Мосян и ее апологеты на голубом глазу утверждают, что бинцю — это история взаимной любви, а не абьюза.
Ради интереса посмотрел, какие пункты совпадают у вансяней и хуаляней:

▼вансяни⬍

Jealousy
Wants to be with you constantly
Accuses you of cheating all the time
Follows you around or frequently calls during the day
Odd behaviors like checking your car mileage or asking friends to check in оn you
Controlling Behavior
Pretends to be concerned for your safety or your productive use of time
Acts like you do not have the ability to make good decisions
Becomes extremely angry when late
Constantly questions who you spend your time with, what you did/wore/said, and where you went
Makes you ask permission to do certain things
Quick Involvement
6 months or less before living together/engaged
Claims of love at first sight
Says you are the оnly оne who can make her/him feel this way
Pressure for commitment
Unrealistic Expectations
Compliments you in a way that makes you seem superhuman
Very dependent for all needs
Expects you to be perfect
Says things like, “I am all you need,” and “You are all I need.”
Isolation
Tries to cut off all your resources — это уже претензии не к ЛЧ, а к Мосян
Puts down everyone you know
Friends are either stupid, slutty, or you are cheating with them
Family is too controlling, don’t really love you, or you are too dependent оn them — опять же, претензия к Мосян, поскольку в тексте ЦЧ действительно попадает под too controlling
Refuse to let you use car or talk оn the phone
Makes it difficult for you to go to school or work
Blames Others for Problems
If there are problems at school or work, it is always someone else’s fault
You’re at fault for everything that goes wrong in the relationship
Blames Others for Feelings
Makes you responsible for how they feel: — претензия к Мосян и ЛХ
“You made me mad.”
“You’re hurting me by not doing what I ask.”
“I can’t help being angry.”
“You make me happy.”
“You control how I feel.”
Disrespectful or Cruel to Others
Punishes children/animals cruelly
Insensitive to pain and suffering
High expectations of children beyond their abilities
Tease children or younger sibling until they cry
Doesn’t treat other people with respect
Playful Use of Force During Sex
Little concern over whether you want to have sex or not
Uses sulking or anger to manipulate you into compliance
Makes sexual or degrading jokes about you
Rigid Sex Roles
Believes women are inferior to men
Unable to be a whole person without a relationship
Dr. Jekyll & Mr. Hyde
Sudden mood changes – like s/he has two different personalities
One minute nice, the next minute exploding — в юности подобное было
One minute happy, the next minute sad
Past Battering
You may hear the person was abusive to someone else they were in a relationship with
The person may deny it, claiming their ex is crazy or it wasn’t that bad
Breaking or Striking Objects
Used as punishment
Breaks cherished posessions
May beat оn tables with fists
Throws objects at, around, or near you
Any Force During an Argument
Physically restrains you from leaving the room
Pushes or shoves you
Hypersensitivity
Easily insulted
Sees everything as personal attacks
Has a tantrum about the injustice of things that happen to them
Totally goes off about small irritations
Looks for fights
Blows things out of proportion

Очень мало, и то — в основном за счет юных похождений ЛЧ.

▼хуаляни⬍

Jealousy
Wants to be with you constantly
Accuses you of cheating all the time
Follows you around or frequently calls during the day
Odd behaviors like checking your car mileage or asking friends to check in оn you — как минимум просил ХС присмотреть за СЛ
Controlling Behavior
Pretends to be concerned for your safety or your productive use of time
Acts like you do not have the ability to make good decisions
Becomes extremely angry when late
Constantly questions who you spend your time with, what you did/wore/said, and where you went
Makes you ask permission to do certain things
Quick Involvement
6 months or less before living together/engaged
Claims of love at first sight
Says you are the оnly оne who can make her/him feel this way
Pressure for commitment
Unrealistic Expectations
Compliments you in a way that makes you seem superhuman
Very dependent for all needs
Expects you to be perfect
Says things like, “I am all you need,” and “You are all I need.”
Isolation
Tries to cut off all your resources
Puts down everyone you know
Friends are either stupid, slutty, or you are cheating with them
Family is too controlling, don’t really love you, or you are too dependent оn them
Refuse to let you use car or talk оn the phone
Makes it difficult for you to go to school or work
Blames Others for Problems
If there are problems at school or work, it is always someone else’s fault
You’re at fault for everything that goes wrong in the relationship
Blames Others for Feelings
Makes you responsible for how they feel:
“You made me mad.”
“You’re hurting me by not doing what I ask.”
“I can’t help being angry.”
“You make me happy.”
“You control how I feel.”
Disrespectful or Cruel to Others
Punishes children/animals cruelly
Insensitive to pain and suffering
High expectations of children beyond their abilities
Tease children or younger sibling until they cry
Doesn’t treat other people with respect
Playful Use of Force During Sex
Little concern over whether you want to have sex or not
Uses sulking or anger to manipulate you into compliance
Makes sexual or degrading jokes about you
Rigid Sex Roles
Believes women are inferior to men
Unable to be a whole person without a relationship
Dr. Jekyll & Mr. Hyde
Sudden mood changes – like s/he has two different personalities
One minute nice, the next minute exploding
One minute happy, the next minute sad
Past Battering
You may hear the person was abusive to someone else they were in a relationship with
The person may deny it, claiming their ex is crazy or it wasn’t that bad
Breaking or Striking Objects
Used as punishment
Breaks cherished posessions
May beat оn tables with fists
Throws objects at, around, or near you
Any Force During an Argument
Physically restrains you from leaving the room
Pushes or shoves you
Hypersensitivity
Easily insulted
Sees everything as personal attacks
Has a tantrum about the injustice of things that happen to them
Totally goes off about small irritations
Looks for fights
Blows things out of proportion

...внезапно для анона самыми здоровыми вышли отношения вансяней.

Пара рандомных цитат, которые не имеют отношения к бинцю, просто анон хотел их прокомментировать:

▼Скрытый текст⬍

— Отличаясь возвышенной и целомудренной натурой, — торжественно возвысил голос Лу Лю, — Шэнь Цинцю решительно отверг чувства ученика.
Эти слова заставили Шэнь Цинцю перемениться в лице: едва ли кто-то ещё, помимо его наивного доброхота-шисюна Юэ, додумался бы применить к нему подобные слова. Даже он сам, главное действующее лицо этой истории, не мог бы предвидеть столь драматичного поворота событий! Тем временем Лу Лю проникновенно продолжил:
— Кто же мог подумать, что отказ приведёт Ло Бинхэ в столь беспросветное отчаяние, что он, окончательно лишившись рассудка, совершит подлое и богомерзкое деяние, попробовав овладеть учителем силой!
Шэнь Цинцю запустил обе пятерни в волосы, не решаясь поднять глаза.
Похоже, Ян Исюань утратил дар речи ещё раньше. Подумать только, с какой жестокостью безграничный мир, только начиная приоткрывать перед несчастным юношей свои двери, наносит ему удар за ударом! Лю Минъянь, в свою очередь, лишь издала еле слышное:
— Ах! — спустя какое-то время шепнув: — Так вот оно что!
Что, чёрт вас всех дери, за «вот оно что»?!
Какое именно «что» имела в виду эта девчонка?

Это, строго говоря, не имеет отношения к поведению ЛБХ, я просто напомню, что ЛМЯ выслушала историю о том, как ЛБХ попытался изнасиловать ШЦЦ (а потом интригами опозорил, заточил в тюрьму и там изнасиловал), решила "так все и было, инфа соточка" и начала писать про них слешные фанфики. Я также напомню, что на тот момент ШЦЦ все еще считался погибшим по вине ЛБХ. И что родной брат ЛМЯ был другом ШЦЦ и сейчас каждый день сражается за возможность хотя бы похоронить ШЦЦ по-человечески, вот настолько ШЦЦ ему важен. И что ЛМЯ была лично знакома с ШЦЦ и ЛБХ. И что непосвященные люди принимают "Сожаления горы Чунь" за правду, а ЛМЯ не потрудилась хотя бы имена участникам поменять. И что это пиздец как плохо влияет на репутацию что ШЦЦ, что ЛБХ (кто скажет, что сплетни простонародья можно игнорировать, на репутацию они не влияют и последствий за собой не несут, тот идет читать "Магистра"). И что "Сожаления горы Чунь" явно неприятны не только ШЦЦ, но и его коллегам (ЮЦЮ пытается забанить эти книги в экстре).
Простите, у меня печет. Вроде бы Мосян изначально планировала показать, что в ПГБД женские персонажи — картонки для подрочить, а в "Системе" уже становятся полноценными персонажами, и вроде бы с НИИ даже неплохо вышло, но вот ЛМЯ в ПГБД была одной из главных героинь со своей сюжетной веткой (месть за брата) и кучей экранного времени, а в "Системе" она пиздец какая мерзкая.

– Что это? – опасливо поинтересовался заклинатель.
– А они явились быстрее, чем я ожидал, – прислушавшись, пробормотал Тяньлан-цзюнь, а затем развернулся к Чжучжи-лану. – Сколько их?
– По меньшей мере сотни две, – ответил тот.
– Даже на то, чтобы изловить десяток, нужно немало усилий, – улыбнулся Тяньлан-цзюнь. – Должно быть, он потрудился не на шутку.

А он-то раз за разом обрушивал пресловутый «черный горшок» Цзиньланя на голову ученика, невзирая на тщетные попытки оправдаться этого несчастного ребенка с застывшим выражением незаслуженной обиды на лице! Да и всего несколько дней назад он, не задумываясь, бросил ему в лицо столь жестокие слова!

Присмотритесь-ка к этому "несколько дней назад". То есть, ЛБХ пытается изнасиловать ШЦЦ, мой герой Жужик похищает ШЦЦ и спасает нас от ебаного стыда, после чего ЛБХ за несколько дней собирает дохуища носорогопитонов и вламывается в мавзолей. Вопрос, что ему мешало до этого, остается открытым.

В оригинальном романе Ло Бинхэ, не без помощи Ша Хуалин достигнув вершин власти, своими глазами узрел эти сокровища — стоит ли упоминать, в чьих карманах они в итоге оказались?

Когда оригинальный Ло Бинхэ впервые явился (хотя вернее сказать, вломился) в Священный мавзолей, он тщательно выбирал места, куда наступать, чтобы миновать этот зал – к сожалению, у Шэнь Цинцю напрочь вылетело из головы, куда именно можно вставать.

Оригинальный Ло Бинхэ изобрел весьма изысканный способ миновать Зал сожалений, но этот, похоже, предпочитал простые и незамысловатые решения.

Бездумно шатавшиеся по коридору Незрячие остовы мигом встрепенулись, оборотив к ним испещренные глазами лица со слюнявыми ртами, но одного нетерпеливого взмаха руки Ло Бинхэ оказалось достаточно, чтобы, разразившись целой какофонией шипения и хрипов, они вновь скрылись в тени, послушно понурившись.

Не имея иных преимуществ, Шэнь Цинцю намеревался выжать все из тех сведений, что он почерпнул о Священном мавзолее из оригинального романа: пусть в бою он Тяньлан-цзюню не соперник, умелое применение этих знаний позволяло ему застать противника врасплох.

ЛБГ, очевидно, пробрался в мавзолей и без особого труда преодолел местные ловушки. У ЛБХ в наличии та же ШХЛ, та же сюжетная броня, а мотивации даже и побольше будет, но при этом ЛБХ почему-то так и не пролез в мавзолей, пока жареный петух в попу не клюнул.

Вновь развернувшись к залу, молодая госпожа Дворца вопросила:
— Так ты нашёл моего отца?
— Старый глава Дворца отправился странствовать, и его следы затерялись, — равнодушно отозвался Ло Бинхэ.

Опять к слову о белом лотосе ЛБХ, который ни разу не похож на ЛБГ. Старого главу дворца он покалечил, отрубив ему руки-ноги (такая же судьба, какая в оригинальном ПГБД постигла ШЦ), хотя старый глава дворца над ним не издевался, в Бездну не сбрасывал, историю с ССЯ ЛБХ к тому времени еще не знал, так что единственное, в чем старый глава дворца провинился в глазах ЛБХ, — потребовал суда над ШЦЦ. Но, простите, с точки зрения окружающих у деда были на это основания! Есть свидетельство ЦХТ, есть слухи, что ШЦЦ издевается над учениками (слухи, которые сам ЛБХ, к слову, не опроверг), есть слова плененных демонов. Старый глава дворца потребовал разбирательства, ШЦЦ согласился сдаться, все. Старый глава дворца не заставлял ШЦЦ самоубиваться, спасая ЛБХ, он даже репутацию ШЦЦ не особо попортил. Если уж месть ЛБГ была чрезмерной, то месть ЛБХ тем более чрезмерна.
Кроме того, ЛБХ нагло лжет молодой госпоже: он зверски пытал и покалечил ее отца, сейчас, очевидно, держит его в плену (думаю, если бы старый глава дворца был в бегах, ЛБХ бы его искал), и ему нигде не жмет сделать эту девушку пленницей в собственном доме и в лицо ей заявить "я не знаю, где твой отец, отвали". Да, молодая госпожа — личность откровенно неприятная, да, она отвратительно обращается с окружающими, но неужели она заслужила нечто подобное со стороны ЛБХ? Я так понимаю, подразумевается, что ЛБХ мстит ей за попытку избить ШЦЦ в Водной тюрьме, только вот незадача: молодая госпожа так и не избила ШЦЦ (ЛБХ ее остановил), зато сам ЛБХ парой минут позже радостно пытал ШЦЦ и наблюдал, как ШЦЦ корчится от боли.

Готов сносить непосильный труд, издевательства, побои, несправедливые попреки; ни слова не вымолвит против того, кто присваивает себе его заслуги, взамен награждая лишь пинками да затрещинами, заставляя после и без того тяжелого дня трудиться на кухне… кхе-кхе, ну ладно, хотя бы в бóльшей части из этого сам Шэнь Цинцю не замешан.

Вот ШЦЦ еще не берет на себя ответственность за все проблемы мира...

Посреди главного зала с закрытыми глазами в позе для медитации восседал Юэ Цинъюань. За его спиной стоял на коленях Лю Цингэ, опустив ладонь на спину главы школы. Курсирующий вокруг них поток духовной энергии казался нестабильным – видимо, им обоим уже досталось. При взгляде на своих шисюна и шиди Шэнь Цинцю ощутил острый укол вины – ведь это он довел их до подобного состояния.

...а вот уже винит себя в действиях ЛБХ. ШЦЦ, радость моя, ты не виноват, виноват ЛБХ, который привел демонов и напал на Цанцюн!

Но, похоже, ненависть Цю Хайтан тоже имела свои пределы: переведя взгляд с Шэнь Цинцю на привалившегося к его плечу Ло Бинхэ, она вместо того, чтобы напасть, отступила на пару шагов.
– Возможно ли… – дрожащим голосом бросила она. – Нет, немыслимо… Все это притворство! Сплошная ложь! Мой брат не мог так поступить! Он никогда мне не лгал! Это ты соврал!
Да о чем она вообще?
– Не понимаю! – в исступлении давясь слезами, выкрикнула Цю Хайтан. – Как все это могло случиться? Я ведь не сделала ничего дурного, за что же мне выпало столько страданий?
Шэнь Цинцю был поражен до глубины души: казалось бы, она пробыла в обмороке всего-то ничего, отчего же ему теперь казалось, будто она очнулась совершенно другим человеком?
А может, столкнувшись с чем-то, чего она не могла принять, она окончательно слетела с катушек?
Все явственнее ощущая, что тут явно что-то не так, Шэнь Цинцю велел ей:
– Не двигайся!
– Чего ты ждешь? – возопил старый глава Дворца.
Сжав виски руками, обезумевшая Цю Хайтан вновь напустилась на Шэнь Цинцю:
– Признайся, что ты испытываешь, когда смотришь на меня? Ненависть? Жалость? Зачем ты вообще оставил меня в живых – чтобы заставить еще больше страдать? Почему бы тебе не убить меня? Почему?
После столь продолжительного ора голова Шэнь Цинцю шла кругом, так что он не успел помешать Цю Хайтан, когда та, неожиданно сорвавшись с места, бросилась прочь – ему оставалось лишь крикнуть ей вслед:
– Вернись! Если будешь сломя голову носиться по Священному мавзолею, точно сгинешь!
Однако Цю Хайтан уже скрылась из вида, а у него определенно не было ни времени, ни возможности за ней гоняться. Мысленно затеплив по ней свечку, Шэнь Цинцю двинулся прочь, борясь с навалившейся на сердце тяжестью.

Однако же за кого Шэнь Цинцю было по-настоящему обидно, так это за Цю Хайтан: её любовь была искренней, ненависть — справедливой, и она не совершила ничего такого, что шло бы против её совести. Но неутолимая жажда мести превратила эту добрую и чистую девочку в неистовую фурию, опустившуюся до низких заговоров. Ну а её нелепая гибель в стенах Священного мавзолея — и вовсе апогей несправедливости. Такой конец еще хуже, чем в оригинальном романе — там ей, по крайней мере, досталось хоть немного счастья.

Анон согласен с ШЦЦ: очень, очень обидно за проебанный потенциал Цю Хайтан. Тут можно было такую персонажную арку замутить! Женщина, которая хочет отомстить за гибель своей семьи (но при этом, похоже, все еще испытывает к убийце очень сложные чувства), внезапно узнает, что у убийцы были очень серьезные мотивы, а горячо любимая семья далеко не так невинна, как ей казалось раньше. Более того, человек, которому она хочет отомстить, уже мертв, и никогда не услышит ни ее проклятий, ни ее извинений. Это же золотая жила для писателя! Тут можно было бы замутить драму не хуже чем у 79! Заодно впихнуть экстры про 79 в эту сюжетную ветку и получше проработать линию ШЦ в основном тексте, а то получается, что Мосян одной рукой осуждает Самолета за подход "придумал интересного персонажа, но не вписал его историю в текст, потому что папапа важнее", а другой рукой делает то же самое. Как же можно отвлечься на какую-то там презренную бабу ЦХТ, когда у автора еще бинцю не траханы.
И да, еще один женский персонаж, с которым в ужасном сексистском ПГБД обошлись лучше, чем в "Системе". ЛМЯ, ШХЛ, ЦХТ... Похоже, нормальное развитие получила только НИИ.

Что ж, помнится, Ло Бинхэ негодовал, что не может порвать в клочки заточенных в ледяные колонны родственников – теперь они сами явились к нему на блюдечке с голубой каемочкой. С хрустом сжав кулаки, он прорычал, уставив негодующий взгляд на Чжучжи-лана:
– Ты посмел напоить моего учителя своей грязной кровью!
При этих словах Чжучжи-лан украдкой бросил донельзя смущенный взгляд на Шэнь Цинцю.
– Эй, – заступился за племянника Тяньлан-цзюнь, – и не совестно тебе говорить подобное? Разве ты сам не сделал того же по отношению к мастеру Шэню? Или, скажешь, что не твои кровяные паразиты подавили воздействие крови Чжучжи-лана?

– Цзюнь-шан желает его меч, – пояснил за господина Чжучжи-лан.
– Верно, – подтвердил Тяньлан-цзюнь. – Я жажду поднести Царству людей неоценимый дар, но сделать это без меча будет затруднительно.
Ах так, теперь мы возжелали самый ценный артефакт главного героя, дающий ему перевес? Шэнь Цинцю собирался было бросить что-то вроде: «И не мечтай!» или «Закатай губу обратно!», когда Ло Бинхэ поднял руку – и Чжучжи-лан повторил его жест, принимая меч. Сделка была заключена в доли секунды – главный герой расстался со своим верным оружием, не потратив ни мгновения на раздумья!
– А теперь верни его! – потребовал Ло Бинхэ.
Чжучжи-лан тотчас обернулся гигантским змеем, подхватив Шэнь Цинцю в огромную пасть. Тяньлан-цзюнь с легкостью запрыгнул на голову змея, хохоча во всю глотку:
– Ты и вправду в это поверил?
Вот уж воистину верх бесстыдства – это ж все равно что взять у ребенка все игрушки на время, а потом не вернуть, делая вид, что ничего не было. Шэнь Цинцю воспылал справедливым негодованием за Ло Бинхэ, которого в очередной раз оставили ни с чем, и потому, презрев рискованную близость ядовитых клыков, язвительно бросил:
– И кто из вас здесь, спрашивается, взрослый?
– Я демон, мастер Шэнь, и этим все сказано, – учтиво отозвался Тяньлан-цзюнь. – Боюсь, что ваш ученик провел чересчур много времени в Царстве людей, позабыв, что демоны никогда не держат своих обещаний. Не говоря уже о том, что и вы, ребята, только делаете вид, будто их держите.

Стоило признать: то, что одержимая привязанность Ло Бинхэ замкнулась на таком человеке, как Шэнь Цинцю, оказалось весьма счастливым стечением обстоятельств — от него едва ли можно было ждать, что он соберёт под свою эгиду весь заклинательский мир, чтобы заточить ученика под хребтом Цанцюн.
К тому же, в этой жизни лишь двое могли глядеть на жуткую внешность Чжучжи-лана, не отшатываясь в отвращении: одним был Тяньлан-цзюнь, другим — Шэнь Цинцю.
— И каков же твой план? — поинтересовался владыка демонов. — Решил прибрать себе это сокровище?
Уставившийся на него во все глаза Чжучжи-лан далеко не сразу понял, что имел в виду господин, а когда до него дошло, покраснел до корней волос:
— Цзюнь-шан!
— А что в этом такого? — как ни в чём не бывало парировал Тяньлан-цзюнь. — Просто умыкни — да и дело с концом. Все мы, демоны, знаем в этом толк. Кроме того, вы ведь двоюродные братья — так к чему чиниться? Предыдущий глава рода Мобэя, не скрываясь, похитил старшую жену у собственного младшего брата.

— Почему бы тебе не последовать за горным лордом Шэнем? — то ли в насмешку, то ли всерьёз бросил Тяньлан-цзюнь. — Раз он смог позаботиться о Ло Бинхэ, то и позаботиться о тебе для него труда не составит.
— Пойдёмте-ка спать, Цзюнь-шан, — только и ответил его племянник.
Однако владыка демонов не унимался:
— Разве ты не собирался навестить горного лорда Шэня этим вечером в его палатке, чтобы удалить ростки цинсы? Ты ведь слышал, как я спросил его сегодня, занимались ли они с Ло Бинхэ совместным совершенствованием — и судя по выражению его лица, об этом пока речи не было. Кто успел — тот и съел, чуешь, что я имею в виду?

Я просто признаюсь в любви к ТЛЦ, можно? ТЛЦ, я вас люблю. Мы даже шипперим один пейринг, это судьба.

Видимо, всем мало-мальски уважающим себя злодеям подобных произведений на роду написано страдать комплексом превосходства, но с Тяньлан-цзюнем все дело обстояло еще сложнее. Возможно, когда-то он и впрямь был идеалистом, мечтающем лишь о любви и согласии между людьми и демонами, но, проведя долгие года в заточении под горой Байлу, он затаил в глубине сердца жгучую обиду и жажду мести. Потому-то Шэнь Цинцю не мог принять за чистую монету это «малость поспешное» желание, влекущее за собой возможность полного уничтожения этого мира.
Подобной логикой руководствуются и насильники: утешая себя тем, что в конце концов жертве будет хорошо, они просто добиваются своего, предпочитая не задумываться о последствиях.

Кого-то мне это напоминает, кхм. Самое забавное: анон спорить готов, что Мосян писала это на полном серьезе и искренне не заметила всей иронии.

– Шиди Лю, он недавно был сильно ранен и не вполне оправился, – послал ему извиняющуюся улыбку Шэнь Цинцю. – Да и вообще, не стоит опускаться до его уровня. Он ведь не более чем неразумное дитя: если он оскорбил тебя, я принесу извинения за него. – Поскольку Лю Цингэ отнюдь не выглядел убежденным, он продолжил: – Он совершил немало ошибок, но ручаюсь, что больше не станет – я всерьез займусь его воспитанием…

Говоря начистоту, он никогда по-настоящему не доверял Ло Бинхэ и оттого, сам того не сознавая, причинял ему все новые страдания – так что кого еще винить в сложившемся положении, кроме себя самого…
– Лучше верить, чем не верить, разве нет?
Что уж тут поделаешь – в его мире непослушные дети тоже нередко задавали родителям жару.

Это 66 глава, и ШЦЦ все еще думает об ЛБХ как о неразумном ребенке, а не как о потенциальном партнере.

— Что произошло между тобой и Ло Бинхэ? — без лишних предисловий потребовал Лю Цингэ.
Если уж лорд пика Байчжань задавал подобный вопрос, то явно не ради праздного любопытства или досужих сплетен, потому, поразмыслив немного, Шэнь Цинцю откровенно ответил:
— Я… пока сам не знаю. Просто все слишком сильно переменилось, так что я еще не успел толком это осмыслить.
— Ты действительно веришь, что он начал с чистого листа?
— Я бы так не сказал, — покачал головой Шэнь Цинцю. — Скорее, дело в том, что все эти годы я попросту не понимал его.
— Не понимал? — холодно усмехнулся Лю Цингэ. — Он вынудил тебя уничтожить себя, затерроризировал дворец Хуаньхуа, подверг осаде хребет Цанцюн, обратил в пепел свод Главного зала пика Цюндин, ранил нашего главу школы — скажешь, это все результат недопонимания?

Мне даже добавить нечего, ЛЦГ сказал все за меня. ШЦЦ, к слову, тоже нечего ответить, и он меняет тему, а то не дай боже, Мосян придется соображать, как обойти этот скользкий момент.

— И вовсе я его не защищаю, — принялся оправдываться Шэнь Цинцю. — Просто не хочу нового… недопонимания.
— Это я тебя не понимаю, — сухо бросил Лю Цингэ. — Недаром ведь говорят, что проще передвинуть гору или русло реки, чем заставить человека измениться. А с Ло Бинхэ, сдается мне, это еще сложнее. Так что поостерегись.

Лю-шиди — тот герой, которого мы заслужили Пришел и сказал всю правду.

— Ты больше не боишься меня? — бросил Ло Бинхэ.
«Того, что там — нет. А того, что здесь — еще как!» — промелькнуло в голове Шэнь Цинцю.

А стоило бы бояться обоих. Мосян так активно доказывает, что системный ЛБХ няшка и ничего плохого не сделает, как будто не она прописывала сцену пыток и попытку изнасилования.

«Кто бы говорил про длинные ресницы — это ты у нас признанный чемпион в этой номинации!» — проворчал про себя Шэнь Цинцю и в отместку ученику моргнул еще с десяток раз. В ответ на это Ло Бинхэ с улыбкой склонился, чтобы запечатлеть поцелуй на его веке.
— Не стоит кричать, — шепнул он при этом. — Если нас застукают вместе на пике Цинцзин, боюсь, репутацию учителя уже ничто не спасет.
О какой репутации ты говоришь, непочтительный юнец? Можно подумать, ты от нее хоть что-то оставил!

Кхм. Я, конечно, ЛБХ-хейтер, но справедливости ради, за порушенную репутацию надо благодарить старого главу Хуаньхуа, ЦХТ и ЛМЯ с ее порнофичками.

Казалось, он вовсе не замечает никого вокруг себя, однако этого нельзя было сказать об окружавших его людях: стоило им кинуть взгляд на Ло Бинхэ, как на их лицах расцветали самые разнообразные эмоции. Шэнь Цинцю бессознательно сделал пару стремительных шагов в его направлении, но, опомнившись, оглянулся на следующего за ним.
— Ступай, — ободряюще бросил застывший за его спиной Юэ Цинъюань — он всегда был за его плечом незримой молчаливой опорой, и так тому и быть.

Просто поспамить сердцами в адрес ЮЦЮ. Учись, ЛБХ, вот это — адекватная реакция на то, что у твоего любимого (для ЮЦЮ — дженово любимого) человека помимо тебя есть другие близкие люди.

Да уж, подумать только, до чего в итоге докатился хребет Цанцюн: мало того, что здесь прикрывали злодеяния своего собрата, способствуя его бегству от праведного наказания, а также водили тёмные дела с демонами — эта школа взрастила учителя и ученика, сделавшихся звездами порнографии.

А еще эта школа взрастила автора той же порнографии, но ей мы претензии предъявлять не будем, ведь портить репутацию одного из глав пика окнорм и никак не наказуемо.

Шэнь Цинцю понравилось просто сидеть у стола, сбоку глядя на серьёзное сосредоточенное лицо Ло Бинхэ — слегка нахмурившись, он пробегал по десять строчек одним взглядом, движения его кисти были стремительны и аккуратны, инструкции — ясны и точны, а расход туши — весьма умеренным; одним словом, его погружённость в работу просто поражала.

Мосян, не умеешь правдоподобно описывать работу, — не берись.

Приблизившись, Лю Цингэ воззрился сверху вниз на детское личико, застывшее в вызывающей гримасе, и выдавил, словно слова давались ему с большим трудом:
— Когда… этот… Ло Бинхэ… сделал… тебе…
«Сделал?»
Сделал мне что?
Поскольку Лю Цингэ окончательно смешался, Мин Фань закончил за него:
— Ребёнка, да ещё такого большого!
Великий и ужасный Лю !
Чтоб ты знал, Сян Тянь Да Фэйцзи сроду не писал Mpreg!
К тому времени, как он вышвырнул великого мастера Лю с пика Цинцзин весьма неучтивым образом, Шэнь Цинцю уже просто кипел от возмущения.
— Ну и как мужчина, по-вашему, может родить ребёнка?
Уяснив, что мальчик, которого принёс Шэнь Цинцю, не был его сыном, Нин Инъин испытала немалое разочарование — ещё бы, ведь теперь все чудесные придуманные ею имена пропадут втуне.
— Так говорил братец-подметальщик, вот мы и решили, что это правда. Кто же знал, что у братца А-Ло тоже может случиться искажение ци!
«Славная работа, братец-подметальщик, ничего не скажешь. Похоже, перескакиваешь к заключениям ты ещё быстрее, чем носишься по лестнице! Ну да я тебе это ещё припомню…» — заключил Шэнь Цинцю.
— Этот ученик полагал, — сконфуженно пробормотал Мин Фань, — что, когда речь идёт о демонической расе, возможно всё…
Те, что стояли за ним, с готовностью закивали. Чувствуя, что его терпение на исходе, Шэнь Цинцю всё же попытался втолковать им:
— Даже роди я его, как он, по-вашему, мог вырасти таким большим за какую-то пару месяцев?
— Как знать, — бросил Мин Фань. — Эти адепты полагали, что, будучи сыном этого чудовища Ло Бинхэ, он мог быть таким большим с рождения.

Мосян, даже в пародии и юмористических моментах должна быть логика. Почему никому не пришла в голову куда более логичная версия "ЛБХ сделал какой-то левой женщине ребенка и скинул его на шею ШЦЦ"? Они могли бы сочувствовать ШЦЦ и ругать ЛБХ, юмор бы сохранился, но вся сцена была бы не настолько тупой.

И на закуску. В качестве компенсации за то, что анон заставил вас перечитать бинцюшную НЦ.

▼Скрытый текст⬍

Решив, что пришла пора, наплевав на чувство собственного достоинства, звать на помощь, Шэнь Цинцю набрал в грудь побольше воздуха, используя даньтянь для усиления голоса, и во всю мощь лёгких завопил:
— Лю Цингэ!

(гл. 34)

Ударив ногой о землю, Шэнь Цинцю взмыл на загнутый скат кровли. Вдохнув побольше воздуха в грудь, он направил духовную энергию в даньтянь и заорал что было сил:
— Лю-Цин-Гэ!!!

(гл. 43)
Хуйня: Происходит
ШЦЦ: Лю! Цин! Гэ!
ЛЦГ *материализуется из ниоткуда*: Чего надо.
ШЦЦ: Спасай.
ЛЦГ: Ок *спасает*

Острие Чэнлуаня наконец опустилось, указывая в пол. Подняв глаза на Шэнь Цинцю, Лю Цингэ с такой силой сжал рукоять меча, что по лезвию заструилась кровь из рассеченной между большим и указательным пальцем ладони.
Какое-то время он стоял недвижно, словно в забытьи, а потом вдруг выкрикнул одно-единственное слово:
– Подожди!
Эти слова вылетели, словно исполненный жгучей ярости тяжелый ледяной дротик.
Зачехлив Синьмо, Ло Бинхэ послал ему мрачную улыбку:
– Милости просим.

Это, конечно, личные заморочки, но у анона еще при первом прочтении эта сцена проассоциировалась с другой отпшечкой:

▼Скрытый текст⬍

Кто не знает: кадры из сериала "Каратель". Подругу ГГ (у них дженовые отношения, у подруги есть каноничный ЛИ, но химия между ГГ и подругой зашкаливает) похищает террорист. ГГ говорит: "Я приду за тобой". С точки зрения террориста это угроза "Я за тобой приду и глаз на жопу натяну". На самом деле ГГ обещает подруге: "Подожди, я приду и спасу тебя".

Новоприбывший возвышался на огромной голове облаченного в броню волка, которого, похоже, обезглавил голыми руками. На белоснежных одеяниях не было ни пятнышка, лишь на щеке виднелись брызги крови.
Этот стиль боя «дерись-или-умри» – простой и грубый, но при этом невероятно эффективный – не посрамил разработавший его пик Байчжань, исключив всякую возможность, что хоть кто-то в лагере не заметит триумфального появления вторженца.
Которым, разумеется, оказался все тот же Лю Цингэ.

Когда анон читал впервые, то первой мыслью анона при прочтении этой сцены было "Лю-шиди пришел "

Лю Цингэ уклонился от очередного удара, и Чэнлуань скользнул в протянутую руку. Стряхнув каплю крови с острия меча, заклинатель холодно бросил:
– Шэнь Цинцю здесь?
Тот против воли почувствовал себя невероятно польщенным: неужто Великий и Ужасный Мастер Лю самолично явился спасти его?

– С тех пор, как мы виделись в последний раз, уровень духовной энергии шиди Лю значительно возрос.
– Я только что завершил уединенную медитацию, – вскинул подбородок Лю Цингэ.
Выходит, что, когда Лю Цингэ при расставании выкрикнул: «Подожди!», он имел в виду, что собирается удалиться в пещеру Линси – и, едва выйдя, тотчас устремился на выручку Шэнь Цинцю.

ШЦЦ беспокоится за ЛЦГ:

Кровь из бесчисленных ран сплошь пропитала одежду Лю Цингэ, ручейком стекая изо рта. Похоже, он уже потерял счет нанесённым самому себе ударам. Искажённое лицо заклинателя красноречиво свидетельствовало о том, что рассудок покинул его, пав под натиском искажения ци.
В красноватых отблесках огня эта сцена представала запредельно жуткой. На мгновение Шэнь Цинцю позабыл, что пребывает в Царстве снов, и бросился к Лю Цингэ, чтобы отобрать у него Чэнлуань.

(глава 41)

Лю Цингэ подтолкнул Шэнь Цинцю:
— Уходи. Делай, что собирался!
— Ты уверен, что в состоянии с ним справиться? — засомневался Шэнь Цинцю. У него перед глазами вспыхнул давнишний счёт: 5:2 в пользу Ло Бинхэ. По правде, он призвал на помощь Лю Цингэ, лишь чтобы тот прикрыл его и помог выиграть время, но вовсе не собирался бросать его под этот локомотив!

(глава 43)

И шла бы к чертям эта «кровь священного демона» – чего стоят все эти муки по сравнению с подобной потерей чувства собственного достоинства? Пока-пока, поболтаем позже! Однако не успел он сделать и пары прыжков, как его слуха достиг возглас:
– Он направился к павильону Волшебных цветов – задержите Лю Цингэ любой ценой!
Шэнь Цинцю тотчас оступился, невольно оглянувшись.
Черт. Он что, другого времени выбрать не мог? Ну и как теперь бросить его один на один с осатаневшим Ло Бинхэ, у которого, похоже, окончательно снесло крышу?

– Лю Цингэ, до сих пор я щадил твою жизнь ради памяти учителя; но раз ты столь упорно ищешь смерти, не вини меня в этом!
Выброс энергии с такой силой сотряс Шэнь Цинцю, что у него внутри все перевернулось. Зная, что теперь Ло Бинхэ разгневался не на шутку, он заорал на Лю Цингэ:
– Почему ты все еще здесь?
Похоже, после перерождения ему на роду написано то и дело жертвовать собой, прикрывая чужие отступления!

(глава 50)

– Подумать только, какое благородство, – фыркнул Лю Цингэ.
Чэнлуань выскочил из ножен, и поток духовной энергии пронесся мимо Ло Бинхэ, взметнув его волосы. Тот также опустил ладонь на рукоять меча, угрожающе бросив:
– Не переоценивай свои силы.
Однако их мечам не суждено было скреститься вновь.
Шэнь Цинцю шагнул вперед, разделяя противников, и выброс энергии двух мечей рассек напополам бамбуковую шляпу. Поймав Чэнлуань за лезвие двумя пальцами левой руки, он остановил Лю Цингэ, правую же опустил на запястье Ло Бинхэ, не давая тому вытащить меч.
– Эй, вы, это всего лишь труп – не стоит поднимать из-за него подобный шум! – велел им Шэнь Цинцю, бросая взгляд на двух противников.

(глава 53)

После того, как его брат по школе пошел ради него на такие тяготы и жертвы, он и впрямь стал для Шэнь Цинцю кем-то вроде родного брата!

Брат по школе стал кем-то вроде родного брата – в оригинале используется игра слов: имя Цингэ 清歌 (Qīnggē) является омонимом слова 亲哥 (qīn gē) – старший брат по крови.

(глава 66)
И мое любимое из суккубоэкстры:

Госпожа Мэйинь радушно налила им по чарке вина, украдкой бросая пламенные взгляды на нахмуренного Лю Цингэ. Однако, как бы она ни надувала губки в мнимой обиде, Лю Цингэ лишь закатывал глаза в ответ на все её усилия. Глядя на это Шэнь Цинцю чувствовал, как в нём против воли закипает азарт.
Похоже, эта госпожа Мэйинь отдавала явное предпочтение молодым красавчикам вроде Ло Бинхэ и Лю Цингэ — сможет ли последний избежать когтей демоницы, положившей на него глаз?
Залучив к себе подобного мужчину с тонкими чертами и белоснежной кожей, эта красотка явно применит весь свой арсенал, чтобы завоевать его, какими бы бесстыдными и сомнительными ни были эти методы — она наверняка не успокоится, пока не опрокинет лорда Байчжань на шелка, чтобы хорошенько с ним поразвлечься…
Вот это был бы вид! И, уж простите, Шэнь Цинцю не упустит шанса поглазеть на это!

ШЦЦ, а ШЦЦ! Зачем это тебе смотреть, как Лю-шиди сексом трахается?

Отредактировано (2021-10-10 14:54:20)

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Бляхамуха, как же я ненавижу оверквотинг Бляаааа, просто сжечь нахуй

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Меня вот какой момент озадачил.
В арке ЧВД СЛ узнает, что ХС и ХЧ похитили и убили настоящего МИ.
И у него никакой реакции, хотя он знает, что МИ был добрым и честным богом, который вознесся потому что реально помогал людям.
И никакой реакции на тот факт, что этого доброго человека без зазрения совести замочил вот этот демон перед тобой.
А после этого СЛ восхищается тем, что ХЧ такой благородный спасал людей и вообще ровный чел.
Как будто история с МИ у него из памяти очистилась.

Отредактировано (2021-10-10 14:46:34)

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Как будто история с МИ у него из памяти очистилась.

У него много чего из памяти очистилось. Ну, у Мосян это фишка - в отношении любимок у ГГ критичность отключается. Не отключается только у ВИ, потому что ЛЧ приличный человек, в отличие от этих двух ебанавтов лол.
Меня выбесил тот момент, когда ХЧ вбил в землю ХС в облике МИ, и ШЦС понял, что вбил не его, потому что он в теле СЛ. Потом всё выяснилось и со скрипом можно было понять логику, но момент имхо ужасно сквичный.
Ещё бесило то, что когда там ЦЖ похитил ГЦ, грозясь перед этим его сожрать, а ХЧ такой бледнеет и плохеет, СЛ - хммм, что же мне делать, спасать ребёнка или поддержать ХЧ, он чото бледный. И выбирает второе, разумеется.

Парочка для меня неприятная до скрежета зубов, в общем.

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Не отключается только у ВИ, потому что ЛЧ приличный человек, в отличие от этих двух ебанавтов лол.

Ну ЛЧ тоже много чудил. Например, ни разу не помог ВИ нормально до его смерти, а когда помог, то толку было с его помощи, как с козла молока.
И его постоянные повадки ревнивого ебанавта.

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Ну ЛЧ тоже много чудил. Например, ни разу не помог ВИ нормально до его смерти, а когда помог, то толку было с его помощи, как с козла молока.
И его постоянные повадки ревнивого ебанавта.

Хм. не уверен, что это не оффтоп, но я ж говорю о таких вещах, которые вот объективно хуевые. Типа убийства и пытки всякие. ЛЧ этой хуйни не делал. А так самих вансяней много за что покритиковать можно, спору нет. Но ЛЧ качественно отличается от ЛБХ и ХЧ в ту сторону, что тормоза у него есть, определённые границы тоже. ГСЛ веников не вяжет бгг.

Хотя по поводу границ можно со скрипом согласиться, что у ЛБХ и ХЧ они есть тоже. Но если у ЛЧ границы проходят, как у нормального человека, под лозунгом "убивать всех подряд нельзя, потому что жизнь человека важна", у ЛБХ и ХЧ будет "убивать всех подряд нельзя, потому что любимка не одобрит". И то, как выше показано, любимке иногда похуй лол.

Отредактировано (2021-10-10 15:08:21)

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Хм. не уверен, что это не оффтоп, но я ж говорю о таких вещах, которые вот объективно хуевые. Типа убийства и пытки всякие. ЛЧ этой хуйни не делал. А так самих вансяней много за что покритиковать можно, спору нет. Но ЛЧ качественно отличается от ЛБХ и ХЧ в ту сторону, что тормоза у него есть, определённые границы тоже. ГСЛ веников не вяжет бгг.

Хотя по поводу границ можно со скрипом согласиться, что у ЛБХ и ХЧ они есть тоже. Но если у ЛЧ границы проходят, как у нормального человека, под лозунгом "убивать всех подряд нельзя, потому что жизнь человека важна", у ЛБХ и ХЧ будет "убивать всех подряд нельзя, потому что любимка не одобрит". И то, как выше показано, любимке иногда похуй лол.

В этом смысле согласна.

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

В треде хейта ЛБХ анончик-герой отлично расписал про весь абьюз в отношениях бинцю. 

лишний раз убедился, что хейтуры лбх жопочтецы, спасибо

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

 

лишний раз убедился, что хейтуры лбх жопочтецы, спасибо

А конкретнее?

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

лишний раз убедился, что хейтуры лбх жопочтецы, спасибо

Гммм, как хейтер не ЛБХ, но другого персонажа не очень соглашусь, хотя в простынку не вчитывался, только глазами пробежал (я сириусли охуел от размера, вот не лень было человеку писать столько). Иногда персонаж бесит так, что ажтрисет. И при этом он разную дичь творить может, а иногда может её не творить. И вот будучи хейтером, иногда приятно строить теории о том, что персонаж вот тут и там вёл себя так-то, потому что этак, а не потому что так)) Даже если сознаёшь, что это очень эластичная сова.

Там кстати мне интересной показались отмеченные жирным признаки абьюза. Но чтец автор простыни имхо сильно предвзят, и где-то отметил то, что неверно в принципе, где-то - то, чего уже нет после того, как ЛБХ и ШЦЦ сошлись. С другой стороны, я не могу его винить, потому что знаю, что такое хейтить персонажа))

Отредактировано (2021-10-10 16:03:46)

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

в простынку не вчитывался, только глазами пробежал

Но чтец автор простыни имхо сильно
предвзят

Взаимоисключающие вещи в одном комменте 

Анон

Re: Лавхейт бинцю и хуаляней [Фандомное]

Взаимоисключающие вещи в одном комменте 

Почему?
Я анализировал не простыню, а отмеченные пункты, которых либо нет в каноне вообще, либо в постканоне)

Отредактировано (2021-10-10 16:41:12)