1
Не Хуайсан в прекрасном расположении духа шагал по посыпанной гравием дорожке, оглядываясь по сторонам и любуясь знакомыми еще с юности величественными видами Облачных Глубин. После событий, сопутствующих разоблачению мерзавца Цзинь Гуанъяо, он готовился к худшему, однако со временем жизнь стала налаживаться – любимый старший брат был отомщен, а Цинхэ Не стремительно восстанавливал прежнее влияние. Не в меру проницательный Вэй Усянь то ли талантливо делал вид, что позабыл о своих подозрениях, то ли действительно выбросил их из памяти (по крайней мере, в последнюю встречу он благодушно предложил совместно распить кувшинчик-другой вина). Даже с Лань Сичэнем, единственным выжившим из трех названых братьев, Хуайсан в конце концов смог найти общий язык, и они сообща решили оставить все обиды и упреки в прошлом. Теперь, когда глава Лань вышел из затвора и вернулся к своим обязанностям, Хуайсан под предлогом орденских дел наведывался иногда в Облачные Глубины, но обсуждали они чаще живопись и поэзию. В этот раз Лань Сичэнь продемонстрировал ему чудесную картину собственного авторства с ласточками и ветвями вишни, и вдохновленному Хуайсану не терпелось вернуться домой и самому взяться за кисть. Еще рано было загадывать наперед, но впервые за многие годы Хуайсан был склонен смотреть в будущее с надеждой. Особенно в такой погожий и спокойный день.
Краем глаза он внезапно уловил резкое движение, вздрогнул от неожиданности и отвернулся от горных пиков к дороге.
У него на пути стоял Лань Ванцзи. Хуайсан мог бы поклясться, что тот только что спикировал с неба, как охотничий ястреб! А если и нет, то его напряженную позу и наклон головы все равно можно было счесть достойными хищника.
Хуайсан побаивался строгого Лань Ванцзи еще во времена учебы, а с тех пор холодная и грозная аура пресловутого Нефрита Гусу Лань стала лишь еще более подавляющей. Пристальный взгляд светлых глаз и нечитаемое выражение лица совсем не помогали делу. Хуайсан сглотнул, чувствуя себя провинившимся юнцом (а ведь при нем даже не было ничего запрещенного!), сложил руки в приветственном жесте и церемонно поклонился.
Лань Ванцзи отзеркалил его движения и не двинулся с места.
Хуайсан с извиняющейся улыбкой попытался его обойти, но Лань Ванцзи заступил ему дорогу и сделал шаг вперед, не отводя угрожающего взгляда. Хуайсан невольно попятился, а Лань Ванцзи этим тут же воспользовался и начал наступление, тесня его к невысокой изгороди и не давая никакой возможности проскочить мимо.
Милостивые предки, что ему было нужно от бестолкового главы Не!?..
Хуайсан отчаянно озирался, продолжая отступать спиной вперед. Вокруг было подозрительно безлюдно, лишь вдалеке за деревьями мелькали белые фигуры учеников. Нет, Хуайсан, конечно, догадывался, что праведному Ханьгуан-цзюню отвратительны его методы… И тот наверняка обижен из-за роли, отведенной его брату в плане мести… но неужели настолько, чтобы пренебречь правилами вежливости?.. Тем более, все ведь закончилось благополучно – Вэй-сюн снова жив, да и с Лань Сичэнем, учитывая все обстоятельства, все в порядке…
Лань Ванцзи надвигался на него, по-прежнему не произнося ни слова. Хуайсан сделал еще несколько шагов назад и в сторону, проскочил мимо изгороди, но уперся спиной в ствол старой сосны. В глазах Лань Ванцзи промелькнула какая-то неясная, опасная эмоция. Он перекрыл все пути к отступлению и потянулся к своему поясу – привычным, характерным для бойца движением.
У Хуайсана перехватило дыхание. Небеса, он же не собирался?.. Разве нет на знаменитой стене Гусу Лань правила, запрещающего отнимать жизнь на территории Облачных Глубин?..
Лань Ванцзи извлек из складок одежды… веер. И протянул его вперед. Тяжелый и выжидающий взгляд что-то выискивал на лице Хуайсана.
В безвыходной ситуации самое разумное поведение – временно уступить требованиям превосходящего по силам противника. Поэтому Хуайсан принял предложенный ему предмет, а если его руки при этом немного подрагивали, то за пышными рукавами это вряд ли было слишком заметно.
– За Вэй Ина, – сказал Лань Ванцзи. И после паузы добавил, – И за сюнчжана.
– Благодарю?.. – растерянно выдавил Хуайсан первое, что пришло на ум.
К счастью, этого оказалось достаточно. Лань Ванцзи еще немного поглядел на него со значением, кивнул и ушел.
Хуайсан проводил его взглядом, обмяк, едва не съехав по стволу вниз, и выдохнул. Что это, гуй побери, было? Раньше ему казалось, что Лань Ванцзи считал себя выше общения с ним – но, похоже, не выше угроз?.. «За Вэй Ина и сюнчжана». Ладно, с Лань Сичэнем действительно вышла не самая красивая история, но уж Вэй Усянь-то вернулся с того света, и тут не на что жаловаться!
Хуайсан сунул за пояс свой собственный веер и раскрыл только что врученный.
Тот был высшего качества – посеребренные бамбуковые планки, резные гарды с тонким перьевым узором, головка штифта выполнена в виде орхидеи, экран из гладкой прочной бумаги с голубоватым отливом. Изображение было только на одной стороне – мастерски выполненный пейзаж с журавлями, летящими над горной грядой.
Что ж, едва ли почтенный Ханьгуан-цзюнь хотел сделать комплимент заклинательскому мастерству ни на что не годного Незнайки. По рисунку этого определить было нельзя, но с учетом контекста встречи и событий в храме Гуаньинь Хуайсан легко мог догадаться, что летят эти журавли на запад1.
Стоило ли Лань Ванцзи настолько изощряться, чтобы сделать предупреждение? Веер явно стоил недешево и наверняка был сделан на заказ. Достаточно было бы простой записки и ясно высказанных претензий.
День перестал казаться Хуайсану таким уж приятным и солнечным.
2
Незаметно спустившись к пионовым клумбам из Зала Несравненной Изящности в разгар банкета, Хуайсан с облегчением выдохнул: склоки нескольких десятков глав кланов слушать было крайне утомительно даже вполуха, а участвовать в нудном обсуждении участившихся случаев одержимости или что там повторяли по десятому кругу – еще хуже. Особенно усердствовал глава Пинъян Яо, в этот раз от него как от прокаженного шарахались и самые заправские сплетники и подпевалы, даже глава Балин Оуян не спешил поддержать своего закадычного друга.
К сожалению, Хуайсан позабыл, что глава Яо при всей своей мелочности и привычке менять мнение в угоду большинству не лишен был качеств охотника, когда того требовала ситуация. Подобно богомолу он внезапно настигал свою жертву со спины, вцеплялся в рукав и не отпускал, пока та не теряла волю к жизни. Всего мгновение назад в саду царила тишина, и вот уже этот несносный господин подхватил Хуайсана под локоть и завел разговор о дорожных пошлинах.
Богомолы хотя бы милосердно откусывали добыче голову. Хуайсан свободной рукой потер висок, предчувствуя скорую мигрень. Глава Яо тем временем развивал свою мысль:
– И раз уж некоторые из нас взимают скромную плату с пользующихся торговыми трактами и водными путями, то почему тот же принцип нельзя применить к воздуху! Только подумайте, глава Не, сколько бродячих заклинателей летает туда-сюда над территорией вашего ордена! А ведь наверняка многие из них отнимают работу у ваших же адептов! Вот где настоящее зло и пренебрежение принципами достойного заклинателя!
– Что вы говорите, мне бы в жизни подобное в голову не пришло… – совершенно честно признался Хуайсан, рассеянно провожая взглядом заходящее солнце.
Глава Яо радостно подхватил:
– Я ума не приложу, почему подобный вопрос не поднимался раньше, но совершенно очевидно… – вдруг он запнулся, глядя куда-то Хуайсану за спину. Хуайсан обернулся, проследив его взгляд. И почувствовал, как кровь стынет в жилах.
В чжане2 от них неподвижно стояла фигура в белом, в сумерках среди моря цветов похожая на подстерегающего неосторожных прохожих призрака. Только у этого «призрака» можно было разглядеть на лбу клановую ленту Гусу Лань с облаками. Робкая надежда, что это всего лишь глава Лань вышел подышать воздухом, немедленно развеялась, стоило обратить внимание на грозное выражение лица.
Неужели истории с веером суждено повториться?.. И снова вокруг никого, кто пришел бы на помощь! Как назло, Хуайсан хотел сбежать с пиршества незаметно и приказал адептам остаться в зале, чтобы не привлекать к своему уходу внимания – и все равно попался сначала главе Яо, а после их обоих настиг Лань Ванцзи, совсем как в поговорке.
Хуайсан счел бы ситуацию забавной – но, к сожалению, этот чиж явился не за богомолом-брюзгой. Какое дело Ханьгуан-цзюню до главы Яо – а вот к Хуайсану наверняка имелись вопросы, особенно с учетом прошлого предупреждения. Возможно, он думал, что Хуайсан тут занят бесчестными интригами и строит козни против благородных заклинателей… И было бы не так обидно, соответствуй это действительности!
– …Совершенно очевидно, что орденам следует как можно быстрее назначить регламент... – энтузиазма в голосе главы Яо существенно поубавилось. Хуайсан особо к нему не прислушивался, вертя головой – в саду по-прежнему не наблюдалось других посетителей. О, это совсем-совсем не хорошо…
Лань Ванцзи все стоял и прожигал их убийственным взглядом. Но, по крайней мере, он не станет ничего предпринимать при свидетеле, верно?.. Хуайсан внезапно понял, что безмерно рад компании главы Яо, и тут же сам повис у того на локте:
– Воистину, глава Яо безмерно мудр и дальновиден, этому недостойному стоит у вас поучиться! Видно, в прошлой жизни уважаемый глава был великим полководцем или министром!
Возможно, вышло чересчур отчаянно и с лестью он перегнул – собеседник удивленно посмотрел на Хуайсана и начал медленно высвобождать свою руку, с опаской поглядывая на маячившего позади Лань Ванцзи.
Не бросай меня, старая ты крыса, мысленно взмолился Хуайсан. Впервые в жизни от тебя будет хоть какая-то польза, я бы даже из благодарности поддержал завтра твою идиотскую затею с налогом на полеты.
Но этот предатель поспешил откланяться:
– Большая радость, что глава Не поддерживает эту идею! С вашей помощью будет легче склонить на свою сторону сомневающихся!
Эх, если в саду Башни Карпа найдут тело Незнайки, никто ведь и не подумает на Ханьгуан-цзюня, вот что значит правильная репутация… Да и найдут ли труп, если к делу подключится бывший Старейшина Илина…
Лань Ванцзи посторонился, пропуская главу Яо, и проводил того взглядом. Хуайсан судорожно завертелся в поисках путей к отступлению. Сплошные цветы кругом!.. Сад по-прежнему выглядел безлюдным – да что же никому больше не хочется полюбоваться знаменитым «Сиянием среди снегов»!..
По другую сторону от лестницы среди пионов мелькнули лиловые и золотистые одежды – должно быть, Цзян Ваньинь снова решил отчитать своего племянника и увел того подальше от любопытных ушей.
Хуайсан не мог упустить подобную возможность.
– Цзян-сюн, Цзян-сюн, подожди! – завопил он, подняв руку и размахивая веером. Потом развернулся к Лань Ванцзи, шагнувшему было в его сторону, и быстро поклонился, – Ханьгуан-цзюнь, безмерно рад этой встрече, но вынужден спешить, мне необходимо обсудить с главой Цзян одну важную сделку! Прошу меня простить!
И припустил прямо по клумбам к замершим вдалеке силуэтам.
3
Помощь Цзян Ваньиня обошлась Хуайсану дорого – хотя тот не испытывал особенной симпатии к Лань Ванцзи и обычно не прочь был помешать его планам, тем вечером отчего-то оказался сильно не в духе. Так что в результате их разговора орден Цинхэ Не стал обладателем партии совершенно не нужного им красного шелка и обязывался в течении недели доставить в Юньмэн два даня3 нужного им самим качественного оружейного сплава, а также отрядить десяток адептов для совместной охоты на семейство оборотней близ Юньпина.
В течение следующего дня Хуайсану удалось выгодно сплавить шелк главе Хэдун Фу (повезло, что накануне он прознал про грядущую свадьбу среднего сына старика) и договориться о приятной скидке на три даня хорошей стали с заместителем главы Жунань Ван, так что в целом он остался при своем, но каких усилий стоило уболтать этих упрямцев!
План главы Яо взимать пошлину за полеты на мечах тоже произвел фурор – некоторые кланы все-таки серьезно прониклись идеей делать деньги из воздуха в буквальном смысле слова. В какой-то момент спор едва не перерос в драку, и Хуайсан порадовался, что остался в стороне.
Лань Ванцзи, сидящий по правую руку от Лань Сичэня, по-прежнему буравил его взглядом при любой возможности. Но, по крайней мере, не делал попыток приблизиться. Что ж, спасибо Небесам и за такие малые милости. Когда от подобного внимания стало совсем невмоготу, Хуайсан попросил слуг добавить в чай настойку пустырника.
К вечеру у него не осталось никаких душевных сил, и Хуайсан лишь желал забыть этот Совет как страшный сон. Когда праздношатающийся по Башне Карпа и чем-то крайне довольный Вэй Усянь поймал его в коридоре и предложил выпить за старые добрые времена, он едва не согласился. Но вовремя вспомнил, что в любой момент к ним сможет присоединиться и грозный спутник Вэй Усяня, поэтому отговорился жуткой головной болью.
Отпустив слуг и адептов, в тишине отведенных ему гостевых покоев Хуайсан снял поясные подвески и дасюшен4, потом присел на кровать, откинулся к изголовью и устало стал следить за покачивающимися полупрозрачными занавесками. Наконец-то можно было расслабиться и считать этот проклятый день оконченным…
Из сада донесся струнный перебор. Три короткие ноты, две долгие – густое, тягучее звучание. Хуайсан резко выпрямил спину и прислушался.
Глубокий, низкий звук, музыкальные переливы нагоняют друг друга…
Ошибки быть не могло. Кто-то играл на гуцине у него под окнами.
Мелодия была медленной, текучей, усыпляющей. Хуайсан потряс головой, прогоняя навалившуюся сонливость, и с замирающим сердцем понял, что мелодия усилена ци.
Неужели его постигнет участь брата?.. Проклятые Лани с их музыкальным заклинательством! Хуайсан не собирался даже приближаться к окну, не то что выглядывать из него, но был уверен, что увидит на улице Лань Ванцзи в обнимку с его знаменитым гуцинем. Видно, этот сиятельный господин всерьез вознамерился свести ненавистного ему главу Не в могилу!..
Хуайсан зажал руками уши и как можно тише выскользнул из комнаты, а затем сбежал в сад на другом конце Благоуханного Дворца, где бродил половину ночи, пока сон не сморил его в одной из беседок.
Утром он был совершенно разбит, но немедленно воспрянул духом, когда слуги сообщили, что делегация Гусу Лань отбыла домой на рассвете.
4
Когда Хуайсан прибыл в Облачные Глубины с двумя замечательными срисовками в стиле гунби5, он, надо признаться, рассчитывал, что на веранде ханьши его по обыкновению будет ожидать Лань Сичэнь.
Но у судьбы и Лань Ванцзи было свое мнение на этот счет.
Поэтому Не Хуайсан сидел за чайным столиком и смотрел в пустую чашку. Иногда он поднимал глаза, но чинный и незыблемый Лань Ванцзи напротив и не думал никуда исчезать. По левую руку от них рядом с маленькой жаровней заваривался чай, по правую стояло два блюда с угощениями. Молчание длилось с тех самых пор, как Хуайсана проводил сюда улыбчивый воспитанник Лань Ванцзи.
Хуайсан поразглядывал чашку еще немного и попытался кое-что прояснить:
– А глава Лань…
– Сюнчжана задержали дела клана, – ровно отчеканил Лань Ванцзи.
Они помолчали еще немного. Хуайсан, чувствуя на себе тяжелый взгляд, попробовал зайти с другой стороны:
– А Вэй-сюн…
– Тренирует младших адептов.
Хуайсан кивнул и снова уперся взглядом в стол. Все это было не к добру, чутье подсказывало ему, что пора изображать дурачка и делать ноги. Хуайсан отодвинул чашку и затараторил:
– Жаль, очень жаль, тогда я не буду занимать время Ханьгуан-цзюня своей недостойной персоной…
Лань Ванцзи одернул свои безупречные широкие рукава, подхватил чайник и сказал:
– Муж высокого долга жемчужине в море сродни; это яркое чувство ты навеки в себе сохрани6.
– Что?.. – пробормотал совершенно сбитый с толку Хуайсан.
Лань Ванцзи налил ему чаю, уставился в упор и продолжил:
– Лишь ничтожный душой добродетелей всяких лишен.
…О, ну конечно, стоило догадаться, что столь изящный господин даже упреки будет высказывать, цитируя классиков. Лань Ванцзи, меж тем, размеренно декламировал дальше:
– Совершивший добро – даже этим ты вознагражден.
– Муж высокого долга это гордое чувство постиг, а от взлета – увы! – до падения жалкого – миг, – не ожидая продолжения, перебил его Хуайсан, – Благодарю, Ханьгуан-цзюнь, вы были более чем прозрачны в своих намеках, даже этот недостойный все понял, не утруждайтесь.
У Лань Ванцзи дрогнули губы, словно он хотел сказать что-то еще, но в последний момент удержался. Вместо этого он кивнул и снова стал прожигать взглядом собеседника и его чашку. Сам чай не пил.
Не Хуайсан с подозрением разглядывал исходящий от чая пар и пытался невзначай принюхаться. Аромат был весьма приятным, с цветочными нотками. В прошлый визит чай был таким же, да и на вид вроде бы не отличался.
И все же некоторые яды не имели ни цвета, ни запаха, ни вкуса.
Пусть Лань Ванцзи и не казался человеком, способным кого-то отравить, но Цзинь Гуанъяо ведь тоже когда-то слыл приличным господином. Хуайсан уже давно был не из тех, кто верит в лучшее в людях.
Будь он проклят, если выпьет хоть каплю!
5
Не Хуайсан смотрел на сову.
Сова смотрела на Не Хуайсана. И не моргала.
Хуайсан в этом поединке взглядов старался ей не уступать.
Позолоченную клетку с птицей доставили два адепта Гусу Лань еще в полдень, но время познакомится с подарком нашлось только ближе к вечеру. Хуайсан посчитал, что посылка была извинением главы Лань за пропущенную встречу, и ожидал увидеть кого-то небольшого и изящного, вроде соловья или иволги. Но под укрывающей клетку бледно-лазурной тканью обнаружилась эта крупная хищница.
На людях Хуайсан не гнушался образом недалекого простака, но на самом деле намеки он понимал превосходно и с первого раза. Веер, стихотворение, взгляды – и вот почтенный Ханьгуан-цзюнь отчего-то решил, что нужен еще какой-то грандиозный жест. И велел доставить главе Цинхэ Не сову. Лань Ванцзи стоило бы наконец уже определиться, кем он все-таки считал Хуайсана – тугодумом или хитрым подлецом, водящим всех за нос.
Сова. Что ж, в какой-то мере это было справедливо – Хуайсан не отличался особой щепетильностью, и человеку высоких принципов вроде господина Лань легко мог показаться жестокой и преступной натурой. Пусть так, в авиарии все равно найдется уголок для пернатой гостьи – тем более птица была просто красавица, к тому же с чрезвычайно редким белым оперением.
Но как раз в белых перьях и заключалась проблема.
Не Хуайсан мог быть в глазах всего мира пустоголовым Незнайкой, но он отлично понимал, что белая сова намекает на смерть7. Должно быть, трудно было добыть столь редкое, но крайне красноречивое предзнаменование.
Он не выдержал и моргнул. Сова ухнула, переступила с ноги на ногу и снова вперила в него суровый взгляд янтарных глаз.
Очень, надо заметить, знакомый. Хуайсан поежился и отвернулся.
С этим надо было что-то делать.
Собравшись с духом, он написал Вэй Усяню письмо с просьбой о дружеской встрече, велел отнести сову к ястребам и покормить ее вместе с ними, а сам отправился в спальню. К часу Тигра8 ему приснился кошмар: у изголовья кровати сидел Лань Ванцзи с совой на плече, оба были молчаливы, а их желтые глаза светились в темноте. Хуайсан почему-то не мог пошевелить и пальцем, а сова и Лань Ванцзи все разглядывали его, одновременно наклоняя головы то вправо, то влево. Шея Лань Ванцзи при этом изгибалась под неестественным углом.
Хуайсан проснулся с колотящимся сердцем и до утра больше не ложился.
+1
В чайную на окраине Гусу Хуайсан прибыл настороже. В письме он всячески пытался вежливо подчеркнуть, что рассчитывает на компанию одного лишь Вэй-сюна, но готовился к худшему – за последний год он не мог припомнить ни одного случая, когда Ханьгуан-цзюнь не сопровождал своего избранника в странствиях. Так что имелся и запасной план: при малейшем намеке на знакомый угрожающий силуэт Хуайсан собирался сбежать на постоялый двор по соседству, где оставил трех сопровождающих его адептов, и уже оттуда отправить посыльного с извинениями за несостоявшуюся встречу.
Однако за столиком у окна Вэй Усянь сидел в одиночестве. Весь его вид выражал крайнюю степень скуки, он постукивал пальцем по краю своей чашки и лениво разглядывал других посетителей. Завидев Хуайсана, он оживился и замахал руками:
– Не-сюн! Ты как раз вовремя, сейчас принесут ютяо!
Хуайсан воровато оглянулся – поблизости вроде бы не было никого в белом и с убийственной аурой – и быстро прошел через зал к приятелю, сел напротив и улыбнулся из-за раскрытого веера:
– Рад наконец-то повидаться, Вэй-сюн! В добром ли здравии ты и твой… компаньон?
Вэй Усянь хохотнул, сделал глоток чая и отмахнулся:
– Расслабься, Лань Чжань ушел проводить ребятишек на ночную охоту, по крайней мере еще сяоши9 он нас своим присутствием не почтит.
Хуайсану с трудом поборол радостный возглас, лишь прижал веер к груди и с чувством сказал:
– Прошу прощения за такое откровение, Вэй-сюн, но чрезвычайно рад это услышать!
Вэй Усянь снова рассмеялся, наставив на него палец:
– Нетрудно было догадаться. Я будто в прошлое вернулся, и ты на пирушку крадешься после отбоя. Эх, хорошие же были времена.
Хуайсан решил ковать железо, пока горячо:
– Раз уж зашла об этом речь – не мог бы ты по старой дружбе немного… повлиять на Ханьгуан-цзюня? – он изобразил самое несчастное выражение лица, на какое был способен, – Должно быть, я его чем-то сильно задел – и я принесу самые искренние извинения, если нужно! Но эти его убийственные взгляды – признаюсь честно, я уже стал опасаться за свою жизнь.
Вэй Усянь весело фыркнул:
– Убийственные? Не-сюн, я открою тебе секрет – на самом деле ты Лань Чжаню глубоко симпатичен! Просто у него лицо такое. Но ты не переживай, я и сам это только во второй жизни понял! Помнишь, как он на меня таращился во время учебы? Кто же знал, ха-ха! Он просто благодарен, что ты, как бы это выразиться… поспособствовал моему возвращению. И Сичэнь-гэ благодаря вашим беседам о цветах и птицах наконец оживился.
Хуайсан нахмурился:
– Вэй-сюн, сдается мне, что ты для меня собрался расклеивать по небу облака10. Если бы Ханьгуан-цзюнь просто неодобрительно глядел в мою сторону, я бы может и поверил, что все истолковал неверно. Но он делал вполне недвусмысленные намеки!
Вэй Усянь забросил в рот полоску теста и хитро прищурился:
– Да ну! Недвусмысленные? Это какие же?
Хуайсан запальчиво захлопнул веер, поднял правую руку и принялся загибать пальцы:
– Загнал меня в угол и выдал веер с пожеланием смерти!
Вэй Усянь приподнял бровь:
– Так и сказал? Или там было написано?
– Нет, там были только журавли, но…
– Хм, символизирующие мудрость и долголетие журавли?
– Летящие на запад журавли!
– Служащие Фу-сину11 журавли, – Вэй Усянь не выглядел впечатленным.
Хуайсан поморщился:
– Ладно, может быть, это не самый очевидный пример. Но были и другие случаи! Он цитировал Цао Чжи! С упреком!
Вэй Усянь закатил глаза, на короткое мгновение став очень похожим на Цзян Ваньиня, и махнул рукой, призывая продолжать. Что ж, возможно, аргументы Хуайсана действительно звучали не так убедительно, как ему представлялось раньше. Но он не ошибался!
– На последнем Совете орденов он пошел за мной в сад…
– Чтобы спасти тебя от занудного главы Яо, – важно покивал Вэй Усянь, утаскивая с блюда еще один ютяо.
– Что? Нет, он…
– А потом он играл на гуцине у тебя под окном.
Хуайсан прищурился:
– Откуда ты знаешь?
– Это я сказал ему, что у тебя болит голова, и наш благородный Ханьгуан-цзюнь решил помочь в меру своих сил целебной мелодией, – пожал плечами Вэй Усянь.
Какое вероломство, вот и полагайся после такого на чужую порядочность!.. Но был еще и последний случай. Хуайсан сложил веер и наставил его на собеседника.
– Ладно. А что ты скажешь насчет гуевой совы, а? Белой совы? Сова – это не журавль. Тем более белая.
Вэй Усянь расхохотался. Хуайсан смотрел на него с лицом человека, раненного предательством до глубины души. Вэй Усянь все никак не унимался, но потом все же собрался, утер выступившие в уголках глаз слезинки и доверительно наклонился вперед:
– Ну хорошо, хорошо, я признаюсь, сова – это моя вина.
Хуайсан широко распахнул глаза и схватился за сердце. Вэй Усянь снова разразился смехом.
– Лань Чжань хотел прислать тебе двух голубых сорок12, – наконец снизошел он до объяснений. – Но мы пошли на рынок вместе, и там была эта сова… Ох, не могу, ты же видел этот ее взгляд! Один в один как у Лань Чжаня! А ты еще так забавно от него шарахался, ха-ха! В общем, я сказал ему, что ты давно искал именно такой экземпляр!
Он наклонился вперед и по-заговорщицки прошептал:
– Пожалуйста, назови ее Ханьгуан-чисю13!
И снова согнулся в приступе хохота.
– Мне было совсем не смешно, – тихо сказал Хуайсан, раскрыл веер и отвернулся к окну.
– Ну прости, прости! – Вэй Усянь хлопнул по столу рукой, – Может, мне и стоило вмешаться и внести ясность. Но вы оба так уморительно выглядели, ты бы видел! О, Лань Чжань, а ты рано.
Хуайсан вздрогнул и медленно обернулся.
У него за спиной стоял Лань Ванцзи. Опять! Мигом накатили дурные воспоминания, и на мгновение показалось, что сейчас тот по-птичьи наклонит голову.
Но в этот раз Лань Ванцзи не стал приближаться, а заговорил первым:
– Вэй Ин донес до моего сведения, что глава Не неверно истолковал мои намерения. Следовало выразить признательность более ясно. Ванцзи просит прощения за доставленные неудобства.
Хуайсан несколько раз открывал и закрывал рот, пока наконец не подобрал нужные слова:
– Это был неловкий разговор цыпленка и утки14, оставим его в прошлом. Теперь мы наконец достигли взаимопонимания, и это главное. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить Ханьгуан-цзюня за чудесную птицу, такие в наших краях чрезвычайно редки. И веер тоже был великолепен, я непременно появлюсь с ним на следующем Совете орденов.
Вэй Усянь снова захихикал. Лань Ванцзи серьезно кивнул и прошел к столику, подобрал полы ханьфу и грациозно опустился на свободную скамеечку – по правую руку от Вэй Усяня и по левую от Хуайсана.
– А у Лань Чжаня есть еще подарок, – Вэй Усянь с хитрым видом подергал своего спутника за рукав, – Лань Чжань, Лань Чжань, вручи сейчас.
– Право же, не стоит… – начал было занервничавший Хуайсан, но Лань Ванцзи уже полез в рукав и извлек оттуда книгу, после чего молча подвинул ее на другой край стола.
Наверняка это был какой-нибудь дорого оформленный сборник классической поэзии.
Хуайсан принял подарок и из вежливости раскрыл где-то на середине, ожидая увидеть аккуратные столбцы текста. Однако представший взору разворот его ошеломил, заставив вытаращить глаза и изумленно распахнуть рот.
Это была весенняя картинка с купающимися обнаженными прелестницами. На следующей странице дама в прозрачных одеждах и некий усатый господин решили поиграть в тучку и дождик прямо у себя в саду, не заметив подглядывающего соседа. Оба рисунка явно принадлежали кисти мастера – тела были пропорциональны и приятны взгляду, а линии оставались безупречными даже на деталях фона.
Словно откуда-то издалека Хуайсан услышал размеренный голос Лань Ванцзи:
– Вэй Ин сказал, что во время обучения молодой господин Не по моей вине лишился весеннего сборника. Ванцзи надеется, что смог возместить эту потерю.
Хуайсан закрыл книгу и сглотнул. Он и думать забыл о той второсортной книжонке и уж точно не был за нее в обиде – в конце концов, такая литература была запрещена правилами Гусу Лань и он всегда был готов потерять любой из привезенных экземпляров. И Лань Ванцзи уж точно не стоило ничего предпринимать спустя столько лет: он всего лишь исполнял свои обязанности, да и пострадала книга по вине Вэй Усяня.
Но все же этот жест давал понять, что кто-то все еще мог разглядеть в главе Цинхэ Не прежнего беззаботного Не Хуайсана. Кто-то все-таки не считал его вторым Цзинь Гуанъяо. Лань Ванцзи находился в самой гуще событий, и все же от него Хуайсану достались вдумчиво подобранные подарки вместо упреков. Это дорогого стоило.
Хуайсан осторожно погладил край обложки большим пальцем, поднял глаза и искренне сказал:
– Спасибо. Мало того, что над книгой поработал искусный художник, это еще и величайшая редкость – подаренный самим Ханьгуан-цзюнем весенний сборник. Наверняка больше ни у кого такого нет, это будет жемчужина моей коллекции!
Лань Ванцзи чуть наклонил голову в ответ. Все такой же серьезный и собранный.
Но в этот раз Хуайсан был внимательнее и заметил мелькнувший на сдержанном лице намек на улыбку.
Какие там бывают хлебобулочные изделия с белым кремом - эклеры, капкейки? 
Правда, я его не открывал, поэтому про содержание ничего не могу сказать)
Единственное что приходит на ум - в дежурке когда-то было что-то вроде шуточного накура про ЦЛ, который случайно утопил захворавшего Яо) Там вроде потом это вырулило к тому, что НХС придется теперь готовить месть лишившему его мести ЦЛ) И какие-то шуточки были про то, что подготовка к мести у приличного господина никак не может занимать меньше 10 лет 
Я с гуевого тапка, иначе зацитировал бы все под вопли восхищения!