Холиварофорум

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Автор-2, какое потрясающее исполнение! Мне ужасно нравится! Какой тут замечательный, живой и нетерпеливый Маэдрос!

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Автор-2, какое потрясающее исполнение! Мне ужасно нравится! Какой тут замечательный, живой и нетерпеливый Маэдрос!

Спасибо большое! Ужасно рад, что понравилось ))
Тысячелетия Мандоса явно заставляют ценить время ).

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Плюсую к нетерпеливому Маэдросу отдельные сердца за колорит, редко действие происходят в тех землях 

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Анон с "Огненным", это же просто чудо что такое ты принес! Это очень, очень, очень хорошо! Описания невероятные, так живо и зримо поданы неописуемые вещи! И Мандос ясно представляется, и Валар, и то, как Маэдрос воспринимает снова телесный мир, и эта Музыка, в которой утонул Маглор. И среди всех этих высоких и тонких материй  - такой живой, такой понятный, такой близкий Маэдрос. Человечный! Наш! С драмой, с характером и с юмором, зараза рыжая! "Тот, за которого давали двух свиней!" Автор, ты невероятно прекрасен!

P. S. Я новичок на холиварке, здешних порядков не знаю, так что спрошу, не бейте тапком: а это нельзя куда-то выложить? На фикбук и т.п. Это же очень хороший рассказ, его хочется сохранить и перечитывать...

Отредактировано (2021-10-14 00:03:14)

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Плюсую к нетерпеливому Маэдросу  отдельные сердца за колорит, редко действие происходят в тех землях 

Спасибо! Мне самому интересны южные и восточные земли. И очень хочется фанонить, что эльфы туда тоже добирались.

Анон с "Огненным", это же просто чудо что такое ты принес! Это очень, очень, очень хорошо!

Спасибо большое  Мне очень приятно, что получилось так порадовать любителей Маэдроса. Рассказ получился больше про него, чем про Маглора, но уж как карта легла ))
Я, если это не сочтут за саморекламу, выложу на фикбук и притащу сюда ссылку. Спасибо ))

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

А забавно было бы прочесть пов Маглора: как он растворяется такой в мировой гармонии, и вдруг хренак! И его вытягивает в бренный мир, потому что его братец СНОВА пытается самоубиться в огне прямо у него на глазах. Я бы на его месте за такую психотерапию прямо в том ручье терапевта и утопила бы)))

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

А забавно было бы прочесть пов Маглора: как он растворяется такой в мировой гармонии, и вдруг хренак! И его вытягивает в бренный мир, потому что его братец СНОВА пытается самоубиться в огне прямо у него на глазах. Я бы на его месте за такую психотерапию прямо в том ручье терапевта и утопила бы)))

Подозреваю, Маглор и притопил Маэдроса, когда разобрался, что происходит))
*анон-автор Огненного*

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Кроссоверная заявка.
Двемеры произошли от Финрода Барсука... ну и хватит о Финроде, давайте о двемерах (не обязательно в нижеуказанном порядке):
- как и почему отказались от поклонения богам;
- как попали в Нирн;
- почему стали проводить настолько аморальные и чудовищные эксперименты.

До исчезновения двемеров из Нирна доводить не обязательно, но если вдруг, то пускай они не погибнут или исчезнут хз где, а в очередной раз переместятся в какую-нибудь другую вселенную.

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Мне тоже понравилось второе исполнение! Валар делают вид, что у Маглора все зашибись, потому что и сами не могут достучаться) Люди Четвертой эпохи никогда не видели эльфов и принимают Маэдроса то за гондорца, то за рохиррим. 

А забавно было бы прочесть пов Маглора: как он растворяется такой в мировой гармонии, и вдруг хренак! И его вытягивает в бренный мир

Вот я о том же подумал!

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Анон с огненным!  Очень реалистичный и красивый фанфик. Тоже давно думаю о эльфах на востоке. (У меня это Маглор, и тут так совпало.) Маэдрос и две свиньи... Причем, да — для того племени это наверняка огромное богатство... Умбарские пираты. 

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

31. Ссору феанорингов над сильмариллом в Дориате. Дарк, тлен и обоснование позиции каждого. Сколько из братьев выживут и кто именно — от автора.

Правда, вдумчивого диспута с глубоко проработанными позициями не получилось, прости, автор завки. Вместо него оперативно образовалась гора трупов в духе Турина Турамбара. Да и сильмарилл все время запинывают под лавку — горячим парням и без того нашлось, что друг другу высказать.

Дисклеймер: автор действительно пытался в дарк и драму. Неизвестно, насколько это у него получилось и не будет ли читатель хихикать в самых трагических местах от беспомощности текста (как при чтении незабвенного Рассветного!), но автор честно старался. В любом случае, персонажи тут умирают, и не особо красиво.

Неудачный день

▼I⬍

Наверное, Маглор когда-нибудь напишет о том, как войско сыновей Феанора продвигалось по Менегроту, что-то вроде того, что оно катилось, как стремительная лавина, как неудержимый  горный сель: сносило дверь за дверью, затопляло зал за залом, пока не докатилось до самого сердца лесного королевства. Докатилось и чуть отхлынуло, оставив на ступенях высокой лестницы, ведущей к престолу Тингола, тело его внука и наследника.

Но Маглора в тронном зале не было, а Карантир, спроси у него кто-нибудь, сказал бы, что это было больше похоже на бешеную скачку стада диких кабанов. Впрочем, и в сравнении с селем тоже была доля правды: они оставили после себя изрядное количество и грязи, и падали.

Мертвые, чужие и свои, устилали зал, но Карантира сейчас больше всего интересовал Диор. Неужели бывают на свете такие глупцы?.. Прямо поверх узорчатого доспеха король Дориата надел в свой последний бой Наугламир. Странное это было зрелище. Прекрасное даже в смерти лицо Диора, прекрасное ожерелье, лучшее из творений наугрим… и прекраснее всего – сильмарилл, сияющий утраченным навеки светом. Однако что-то тревожное было во всей этой композиции. «Может быть, свежий труп», — хмыкнул Карантир про себя.

Он оторвал взгляд от сильмарилла и его бывшего владельца и посмотрел на братьев. Келегорм и Куруфин тоже стояли над Диором, и их лица, подсвеченные снизу давно забытым сиянием отцовского камня, казались незнакомыми.

— Оба целы? — Карантир удивился, как хрипло прозвучал его голос. Куруфин повернул к нему голову и как будто не сразу узнал. В рассеянности провел рукой в латной перчатке по лицу, фыркнул, снял перчатки и шлем.

— Целы. Куда им всем до нолдор… Турко, просыпайся, успеем еще налюбоваться.

Келегорм встряхнулся. Его зычный голос разнесся под сводами:

— Обыскать весь дворец! Все здешние норы! Обыскать и зачистить. Сюрпризы нам не нужны.

Пока братья отдавали приказы, отсылая своих, Карантир снова склонился над Диором. Наугламир был удивительной вещью. Искусно сделанные тонкие звенья переливались, будто дышали в свете сильмарилла. Карантир потянулся к мертвому королю, чтобы расстегнуть ожерелье и вблизи рассмотреть работу наугрим, но сильный рывок за плечо едва не заставил его потерять равновесие.

— Куда полез? Диор – моя добыча! — чуть ли не прорычал Келегорм. Карантир распрямился, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

— Это не охота, Турко, чтобы делить добычу. Если бы не Курво, ты лег бы еще в прошлом зале, а если бы не я, тебя расстреляла бы Нимлот.

Но Келегорм, как всегда, не собирался слушать доводы разума.

— Диора убил я! Это мой трофей, ты понял?!

Карантир хмыкнул.

— Это сильмарилл — твой трофей? Пойди и скажи это Майтимо.

Лицо Келегорма побелело от гнева.

— О, мне есть что ему сказать! Всем вам! Только благодаря нам с Курво эта часть Клятвы, наконец, исполнена! А вы все  пальцем не желали пошевелить ради этого! Ах, братоубийство! Ах, мы больше никогда!.. А теперь руки к сильмариллу тянуть вам совесть не мешает!

Карантир вскипел.

— В этом проклятом лесу и в этом трижды проклятом пещерном лабиринте мы все сражались одинаково! С какой стати ты решил присвоить сильмарилл себе?!

Карантир занес кулак, чтобы стукнуть зарвавшегося Келегорма, но тут Куруфин взял обоих за локти и встряхнул, приводя в чувство.

— Вот только не хватает, чтобы вы здесь подрались за сильмарилл. Морьо, не заводись. Турко, остынь. Отцов камень – наследие рода, а не твой личный трофей. Но, — Куруфин премерзко улыбнулся, — Наугламир – вполне. На тебе, прекраснейший из братьев, он будет выглядеть куда лучше, чем на этом полукровке.

Карантир фыркнул, но и впрямь постарался успокоиться. Куруфин прав: это Турко, и если вскидываться на каждый его взбрык, никакого терпения не хватит. Да и, положа руку на сердце, бился он сегодня так, что заслужил снисхождение к любым своим фортелям. Наугламир, кончено, не заслужил, да Куруфину и не по чину раздаривать такие награды, но все это они обсудят потом. И не в таком составе. Не его, Карантира, работа — осаживать эту парочку. Для этой цели родители, к счастью, предусмотрительно произвели на свет Маэдроса, а потом еще и Маглора для подстраховки добавили.

Так что Карантир как мог миролюбиво улыбнулся Келегорму и снова повернулся к занимавшему его ожерелью. Все-таки сегодня  день их первой настоящей победы. Кстати, надо бы порадовать доброй вестью Амбаруссар.  Маэдросу Келегорм, конечно, уже доложил, а о близнецах наверняка, как обычно, забыли.  Карантир окончательно прогнал из головы безобразную выходку Турко и настроился на осанвэ с младшими. Даже для него сегодня был слишком хороший день, чтобы портить его ссорами.

▼II⬍

Келегорм с трудом подавил гнев и отступил от Карантира, стараясь не обращать внимания на его паскудную ухмылочку. С Куруфином, как всегда, не поспорить. И не объяснить никому из них, почему так невыносимо видеть, как кто-то касается тела Диора, будто вещи, будто ничего не значащей подставки для ожерелья с сияющим камнем. Добыча... Это слово сорвалось с его губ, но оно даже близко не могло выразить противоречивый клубок чувств, которые Келегорм испытывал к сыну Лютиэн. Если и добыча, то упущенная, упущенная давно и невозвратно, не смотря на остывающее на ступенях тело. Её сын. Не его сын. Который мог бы, мог бы, мог бы… Бессильный гнев все сильнее разгорался в Келегорме и искал выхода.

Братья между тем снова наклонились к занимавшему их ожерелью.

— Морьо, приподними-ка этого лося, не достать до застежки.

Карантир поднялся на ступень выше, примериваясь, как удобнее схватиться,  дернул, перевалил тело лицом вниз, проворчал рассеянно:

— Да уж, загривок-то наел…

— Я сказал – не трожь!!

Карантир обернулся на окрик, снова весь в красных пятнах и с бранью на губах, и Келегорм уже сжал кулак в предвкушении, как загонит эту брань обратно ему в горло, но в этот момент пугающе, сдавленно и хрипло, вскрикнул Куруфин. Келегорм увидел, как он скорчился над телом Диора, прижимая к груди обе руки, и мгновенно забыл о Карантире. Грубо оттолкнув его с дороги, он кинулся к Курво.

— Что ты? Ранен?! Куда?! Кто?!

Но брат только мотал головой, до белизны прикусив губу. Келегорм усадил его на ступени и собрался уже звать этого тупого Карантира, чтобы помог, но тут Курво все-таки справился с болью и прошипел:

— Никуда не ранен. Камень не трогайте, ясно?

— Камень? Почему?..

Вместо ответа Куруфин с усилием отнял от груди руки, сначала правую, которая баюкала левую, а потом и пострадавшую. Раскрыл ладонь и показал свежие, глубокие, даже на вид болезненные ожоги на пальцах. Келегорма передернуло.

— Ты хочешь сказать, что тебя обжег сильмарилл? — тупо спросил он. Куруфин только закатил глаза – то ли от боли, то ли от непонятливости брата.

— Но мы же… это же наш камень, отцов… Почему?!..

— Мы еще выясним, почему. Просто не трогай его пока. А то с тебя станется полезть проверять.

Келегорм вскочил и прошелся вверх-вниз по ступеням, стараясь взять себя в руки. Брат прав, у них еще будет время разобраться. А сейчас надо заняться неотложным.

—Идем в лазарет. Его уже должны развернуть. Нужно твои ожоги обработать.

Но Куруфин отмахнулся:

— Ерунда, боль быстро проходит.

— Быстро? Я что, никогда не обжигался?

— Я касался камня всего мгновение. Ничего там страшного нет. Больше от неожиданности и обиды закричал.

— Все равно, идем, - Келегорм почти силой заставил брата подняться. Тот фыркнул и стряхнул его руки. На ногах он держался твердо. Похоже, все и впрямь было не так плохо, как показалось на первый взгляд.

И тут Куруфин спросил:

— А где Морьо?

Келегорм с удивлением огляделся, не находя третьего. Он так испугался за Курво, что совершенно забыл о Карантире, которого, кажется, собирался за что-то побить. Ему самому вдруг стало смешно от их глупой ссоры, которую Морьо, конечно, запомнит не меньше, чем на неделю, и будет ходить еще мрачнее обычного. Келегорм хохотнул:

— Похоже, наше темнейшество обиделось на меня и пошло жаловаться старшим.

Но Курво не поддержал шутки. Он молча смотрел вниз, и у него было такое лицо, что Келегорму понадобилось все его мужество, чтобы повернуться.

Карантир не ушел. Он лежал у подножия ступеней, и ни изломанная поза, ни лужа крови под незакрытой шлемом головой не оставляли сомнений в том, что брат был мертв.

▼III⬍

Куруфин медленно спустился со ступеней – после ожога, который, кажется, больше задел фэа, тело еще ощущалось слегка не своим. Да и ясно было, что торопиться уже некуда. Турко сделал очередную непоправимую глупость.

Тот уже был внизу, тормошил Карантира, бормотал что-то вроде: «Ну хватит притворяться! Не вредничай, Морьо. Ну прости меня! Вставай, вставай!» Сам Куруфин не чувствовал особой скорби по Карантиру. Если за долгую жизнь он и сохранил искреннюю привязанность к кому-то из братьев, то только к балбесу Тьелкормо. С остальными давно уже разошлись дороги, потерялось душевное родство, а связывала только необходимость военного времени и Клятва. Но хотя сердце молчало, разум Куруфина прекрасно понимал, что смерть Карантира – это очень, очень плохо.

Он постоял немного над братьями, давая Турко время выразить чувства. Не слишком много времени.

— Ну, довольно.

Тот вскинул к нему заплаканное, ставшее некрасивым лицо.

— Курво, ты видишь, что я натворил…

— Вижу. Давай теперь думать, что делать дальше.

— Ничего уже не поделаешь, Морьо умер!.. — с надрывом сказал Турко и снова повернулся к лежавшему брату, видимо, собираясь начать второй круг оплакивания. Куруфин не мог ему этого позволить.

— С Морьо уже ничего не поделаешь. А вот с тобой поделать могут.  Перестань, наконец, обниматься с трупом и подумай, что сделает Майтимо, когда узнает, что ты убил брата.

Турко глянул удивленно, но потом до него начало доходить. Он встал и тряхнул головой.

— Я не хотел его убивать, ты же знаешь. Это вышло случайно!

Куруфин только изогнул бровь, показывая, как жалко выглядят эти оправдания. Келегорм взорвался:

— Я же просто бросился к тебе, потому что думал, что тебя ранили!! А он стоял на дороге!

— Я-то знаю, мне можно не объяснять, Турко. А вот сочтет ли это уважительной причиной Майтимо?

Келегорм сжал кулаки и заметался у подножия лестницы.

— Ну не убьет же он меня!

На это Куруфин мог только с горечью усмехнуться:

— Не убьет, что ты. Наш добрый старший братец не таков. Он тебя просто выгонит. Как нас выгнали в тот раз, из Нарготронда.

— Да лучше б убил!.. — воскликнул Келегорм.

Да, они оба хорошо помнили, как их вдвоем вышвырнули из города, для которого они так много сделали, и как пришлось ни с чем возвращаться к братьям. И как их встретили… А на этот раз Турко и вовсе пойти будет  некуда.

Турко, однако, еще не до конца осознал свое положение:

— Но я же не виноват! Майтимо поймет…

Куруфин принялся терпеливо объяснять:

— А в том, что этого самоубийцу Финрода сожрал волк, ты был виноват? И как, понял это твой Майтимо? Вспомни, как старшие из нас за это всю душу вытрясли, хотя мы и пальцем Финрода не тронули.  А Карантира, как ни крути, ты толкнул. Или ты рассчитываешь на то, что родного брата Майтимо ценил меньше, чем кузена?  Может, так и есть, с него станется. Но я бы на это не особо рассчитывал.

Келегорм понуро слушал.

— Поэтому, — вздохнул Куруфин устало и подул на обожженные пальцы, — поэтому нам нужно сделать так, чтобы никто не узнал.

Келегорм снова непонимающе уставился на брата:

— Да как же?.. Вот же тело…

— Соображай, охотник!

— Курво, ты хочешь сказать, что мы можем соврать?..

— Можем. А еще лучше — сделать так, чтобы и лгать не пришлось. Чтобы сразу было видно, от чего умер Карантир.

Келегорм, похоже, и впрямь стал думать, если этим словом можно было назвать то, что происходило у него голове. Он огляделся и взбежал по ступеням к телу Диора.

— Его меч! Можно сделать так, будто это Диор столкнул его…

Куруфин еще раз устало вздохнул:

— Здесь было не меньше двадцати наших воинов, которые видели, что Диор мертв, а Карантир еще вполне жив.

— Но что же тогда делать? — чуть ли не обиженно воскликнул Келегорм. Куруфину даже захотелось еще погонять брата, заставляя его самого дойти до приличного плана, но времени не было.

— Пойдем.

Они поднялись по роковым ступеням к самому трону короля Дориата. Здесь лежала королева Нимлот, все еще с луком в мертвой руке – и с кинжалом Карантира в животе. Его бросок, пожалуй, и впрямь спас жизнь и Келегорму, и самому Куруфину. Нимлот была знаменитой лучницей, и даже лучшие нолдорские доспехи могли не спасти, если бы ей дали возможность бить по ним вблизи.

— Помоги мне поменять ее позу. Вот так, будто она не умерла сразу, а смогла собраться и сделать еще один выстрел в своего убийцу.

Келегорм  сделал, как велено, и растеряно застыл.

— Ну, бери ее лук!

Келегорм вынул оружие из мертвой руки, взял  стрелу в колчане Нимлот и медленно прицелился в Морьо. Куруфину все это уже начинало надоедать.

— Да не отсюда стрелять надо, дубина! Стрела должна войти под таким углом, как будто он еще стоял. Ниже надо спуститься.

Келегорм послушно сошел на несколько ступеней, снова поднял лук, долго целился... И случилось то, чего опасался Куруфин. Брат опустил лук и сказал:

— Не могу я в него стрелять. Что хочешь делай — не могу.

Куруфин почувствовал, что окончательно теряет терпение.

— Убить по-настоящему ты, значит, можешь, а выстрелить в того, кто все равно ничего не почувствует – нет?!

Келегорм упрямо сжал губы и замотал головой. Добавил зло:

— Пусть Майтимо что хочет делает – не буду стрелять в брата!

Куруфин понял, что уже нет времени бороться с этим приступом запоздалой братской любви. Вырвав из рук Келегорма лук со стрелой, он кое-как прицелился сам, тихо шипя из-за боли в обожженных пальцах. Турко, сентиментальная душа, как всегда, ничего сам не в состоянии сделать даже для своего спасения!

Стрела с бессильным стуком ударилась о каменный пол рядом с головой Карантира. Куруфин рявкнул так, что Турко мигом вышел из своей апатии, сбегал наверх и принес еще несколько стрел из колчана Нимлот.

— Идиот, выстрел должен быть только один! Дай одну стрелу, а ту не забудь потом подобрать и вернуть на место! И лук тоже!

Стрела ходила ходуном, и Куруфин спустился еще ниже, чтобы попасть точно в шею. Долго пришлось искать нужное положение, но, в конце концов, он нашел его и спустил тетиву. С противным звуком дориатский наконечник вошел в горло мертвого Карантира.

Но куда  хуже оказался звук, последовавший за ним. Прикрытая до того дверь зала со стуком врезалась в стену, и кто-то из Амбаруссар потрясенно воскликнул:

— Курво, ты что творишь?!.

▼IV⬍

Близнецы старались ладить со всеми братьями, но как-то вышло, что Карантир был им ближе всех – кроме друг друга, конечно. Недосягаемые старшие, вечно занятые друг другом Келегорм с Куруфином… А Морьо с детства любил проводить время с младшими, и так вышло, что именно Амбаруссар были в числе тех немногих, кому этот еж позволял увидеть свое мягкое брюшко. Здесь, в Эндорэ, он чаще всех остальных приезжал к ним в Оссирианд, где близнецы, честно говоря, чувствовали себя забытыми. А теперь, когда все семеро теснились в их крепости на Амон-Эреб, Карантир доставлял хозяевам меньше всего неудобств.

Амбаруссар поняли, что с Карантиром что-то неладно, когда он резко и без предупреждения оборвал осанвэ. Такого грубоватый с виду брат никогда себе не позволял. По крайней мере, с ними. Оба наперебой стали звать его, но Карантир не откликался, и близнецам не оставалось ничего, кроме как признать с ужасом, что брат потерял сознание, ранен… или убит.

Они в это время шли со своим отрядом по южному крылу Менегрота. Сопротивления здесь уже почти не было, после того, как они перехватили и перебили отряд синдар, спешивший на подмогу в центр дворца. И потому там, в бою с Диором, трое средних одержали победу, о чем Карантир успел сообщить им в прерванном осанвэ. Что же случилось теперь?

Амбаруссар переглянулись и поняли друг друга, даже не утруждаясь обменом мыслями. Взять с собой всех было нельзя, но Амрод без колебания передал командование отрядом, Амрас сказал Карно  и Хэлкару, их ближайшим помощникам, идти с ними, и они вчетвером поспешили в центр города-дворца, в тронный зал.

Они были готовы к чему угодно, но не к тому, что увидели. Куруфин, почти в упор хладнокровно расстреливающий брата... Даже Келегорм за его плечом  выглядел растерянным и потрясенным, хотя, похоже, это он подносил Куруфину стрелы. Зрелище казалось немыслимым, но в голове Амраса мелькнуло: «Стрелял же Курво в безоружную женщину, а Турко недалеко от него ушел…»

Амрод быстрее сообразил, что делать. Он гаркнул на весь зал:

— Положите оружие, оба! — и пошел к убийцам, дав знак остальным идти за собой.

Куруфин только состроил презрительную гримасу в ответ на этот приказ, да еще потряс левой рукой, будто стряхивая грязь. Но Келегорм словно очнулся от крика и поспешно сбежал по ступеням, загораживая Куруфина.

— Вы ничего не поняли! Курво его не убивал!

— Мы все видели, как он стрелял в Морьо! — выкрикнул Амрас, возмущенный этой наглой ложью, но Келегорм продолжил, не останавливаясь:

— Это я, я его убил! Нечаянно! Случайно! Толкнул его на ступенях, а он не удержался и неудачно упал!

Амрод остановился, глядя на Келегорма и пытаясь понять, не лжет ли он. Но Амрас смотрел на Куруфина и видел, каким сделалось его лицо во время сбивчивого признания Келегорма. Оно приняло хорошо знакомое, усталое, насмешливое и разочарованное выражение, как всегда, когда Турко говорил то, что Курво считал полной чушью. «Он врет, Амбарусса» — передал Амрас брату. Амрод ответил в осанве бессловесным согласием. Вслух же он сказал:

— Может и так. Как бы то ни было, положите оба оружие и ждите! Я уже позвал старших. Майтимо разберется, что здесь случилось.

Келегорм обернулся к Курфину, и Амрас был уверен, что они  переговариваются без слов. По Куруфину было не понять, о чем разговор, а вот Келегорм был на взводе. Нехорошее предчувствие кольнуло Амраса. Амрод, как всегда, думал в унисон: «Давай прекращать эту пантомиму,  ни до чего хорошего они не договорятся. Скрутим их обоих, нас четверо против двоих!»

Но они ничего не успели сделать. Келегорм молниеносно наклонился и вытащил стрелу из горла Карантира. Даже не оборачиваясь, он поймал лук, который перекинул ему Куруфин, и вот уже маленький отряд оказался под прицелом лучшего лучника Первого дома. Хэлкар, стоявший справа от Амраса, поднял было свой лук, но Келегорм процедил:

— Даже не думай.

Амрас махнул рукой, останавливая друга. Так просто взять этих двоих невозможно, кто-то непременно погибнет. Может быть, даже все. Трудное положение.

И тут наконец заговорил Куруфин:

— Никто из нас не виноват в смерти Карантира. Он упал случайно. Да, мы хотели выдать это за дело рук синдар, потому что знали, что нам никто не поверит. И мы оказались правы, верно? – Куруфин с горькой насмешкой посмотрел прямо в глаза Амрасу, и тот на мгновение невольно отвел взгляд.

Куруфин продолжил:

— Мы не хотим убивать никого из своих. Но судить нас мы никому не позволим. Мы не надеемся на правосудие Маэдроса. Слишком много несправедливых упреков мы уже выслушали от него. Мы уходим. И никому не советуем нас задерживать.

«Веришь?» — спросил Амбарусса. Амрас ответил честно: «Не знаю. Но если не отпустим их, будет куда хуже». Амрод кивнул и сказал вслух:

— Уходите! Не знаю, в чем вы виноваты, но это лучше, чем если мы все здесь друг друга поубиваем. Уходите.

— Разумно, Питьо. Даже не ожидал, — не удержался от укола Курво. Амрод только покачал головой.

Келегорм опустил было лук, но Куруфин сказал:

— Минутку, Турко.  Есть еще одно небольшое дело.

Келегорм удивленно вскинул брови, но снова направил окровавленную стрелу на близнецов и их спутников. Амрас насторожился. Что еще задумал хитрый брат?

Куруфин между тем поднялся к телу, валявшемуся выше на ступенях, и Амрас только сейчас обратил внимание на то, что в иных обстоятельствах заметил бы в первую очередь. Из-под тела — видимо, это был король Диор — пробивался свет сильмарилла.

Куруфин щелкнул застежкой и выпрямился, держа в руках Наугламир. Амрас как зачарованный смотрел на необычайной красоты ожерелье, посреди которого сиял отцов камень.

Амрод, как всегда, очнулся первым:

— Мы не позволим вам унести сильмарилл. Даже не думайте.

Куруфин холодно и зло улыбнулся.

— Наши воины будут здесь через минуту. Если не хотите побоища, положите оружие на пол и дайте нам уйти.

«Расходимся, вы направо, мы налево», — скомандовал Амрод. Амрас с Хэлкаром бросились к ближайшему ряду колонн. Амбарусса был прав — единственного стрелка можно взять, если рассредоточиться и идти с разных сторон. Пока он стреляет в одного…

Впрочем, Турко не стрелял вовсе, позволив всей четверке спрятаться за колоннами.  Амрас услышал саркастическое «Отлично!» Куруфина. Да, теперь шансы уравнялись. Хэлкар и Карно взяли луки наизготовку, и в любой момент один из них может высунуться из своего укрытия и выстрелить в Келегорма  – а тот не в состоянии держать под прицелом обоих разом. Да и Амрас  с Амродом, хоть и без луков, тоже отвлекут братьев.

Братьев… Амраса вдруг прошиб холодный пот. Как же до этого дошло, что они планируют, как убивать собственных братьев?! Да, Куруфин и Келегорм — не лучшие из эльдар, и в Амон-Эреб они вели себя хуже всех: Турко принялся командовать в их охотничьем хозяйстве, а Курво и всей крепостью был бы не прочь заправлять, только старшие его и осаживали. Но не убивать же их? И Келегорм сейчас тоже ведь не стрелял, хотя успел бы убить по меньшей мере двоих.

«Только не насмерть», — шепнул в осанвэ Амрас Хэлкару. Тот отозвался, не повернув головы: «Они в доспехах оба, кроме шлемов. В очень хороших доспехах. Куда стрелять-то?» Амрас не нашел, что ответить.

Однако терять время было нельзя. Амрод подал знак, и Карно вынырнул из своего укрытия и выстрелил. Он поторопился, и стрела только чиркнула по нагрудному доспеху Келегорма. Тот повернулся влево, и случаем воспользовался Хэлкар. У Амраса сжалось сердце, когда он увидел, как стрела друга бьет в голову Келегорма, и тот дергается от боли. Но брат оглянулся, как ни в чем не бывало, и Амрас понял, что стрела прошла почти мимо, застряв в волосах, туго свернутых перед боем. А еще он заметил, наконец, что сам высунулся из-за укрытия, чтобы видеть происходящее, но не смог заставить себя спрятаться – в опасность для себя и Амбаруссы он не верил.

Теперь был черед Карно стрелять, но Келегорм не собирался быть легкой мишенью. Куруфин мог сколько угодно посмеиваться — но когда речь заходила об искусстве убивать, на охоте ли, на войне ли, Келегорм становился самым хитрым из них. В сторону Хэлкара и Амраса он повернул только голову, а корпус — и лук! — продолжали смотреть влево. Поэтому высунувшийся Карно даже не успел сделать второй выстрел — упал со стрелой в сердце.  И на этом Келегорм не остановился. Амрас еле успел выкрикнуть «Хэлкар, стой!», и новая стрела Келегорма просвистела впустую там, где должен был показаться второй лучник. «Он все-таки лучший охотник, чем мы», — с какой-то неожиданной досадой подумал Амрас.

А вот близнеца Амрас остановить не успел. Амбарусса выскочил и побежал прямо к Келегорму, даже не пытаясь прятаться. Даже не пытаясь огибать мертвые тела, устилавшие зал. И намерений своих он тоже не прятал, на бегу достал меч. Карно, лучший друг, слишком много значил для брата. И смерть Морьо он тоже не простил Келегорму…

Амрас закричал в осанвэ, закричал вслух, наконец, бросился догонять — но не успел. Амрод бежал быстро. Келегорм выстрелил, целя в руку с мечом, но Амрод уклонился, как от выпада. И когда до Келегорма оставался всего шаг, тот выпустил последнюю стрелу Амроду точно в глаз.

Амрасу показалось, будто разом погасили свет. Весь свет в мире. Он остановился посреди зала, растеряно оглядываясь, сделал пару шагов, запнулся о чье-то мертвое тело, упал. Хэлкар, забыв об опасности, подбежал, чтобы помочь ему. Амрас скорчился на полу. Он чувствовал, будто ему отрубили половину фэа, его жгло изнутри, и в этом огне сгорало все, что раньше имело значение в его жизни. Сгорала сама жизнь.

Хэлкар дал ему воды из своей фляги, и это прояснило разум. Амрас поднял голову и увидел, что старшие братья по-прежнему стоят где стояли, только Келегорм выронил лук и глядит пораженно то на мертвого Амрода, то на него, а Куруфин закрыл лицо рукой.

Братья… Нет, сейчас Амрас понимал, что у него был только один брат. И его убийцу не спасет ничто.

Келегорм прекрасный охотник. Но лучший ли? Амрас спрятал судорожную улыбку, откинулся на сидящего рядом Хэлкара и позвал так, будто ему не хватало дыхания:

— Турко, подойди…

Келегорм пошел к нему с тем же потрясенным выражением на лице. Но Куруфин был начеку.

— Сначала пусть Хэлкар отбросит лук.

Амрас укоризненно покачал головой, будто сетуя на недоверие, но подтвердил приказ. Хэлкар колебался. «Я могу снять их обоих, Тэльво, только скажи», — «Не надо. Брось лук». Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что этим он обрекает на смерть и Хэлкара. Промелькнула и исчезла. Убийца Амрода был его добычей, только его — это было главным, единственным, что еще имело значение.

Хэлкар вздохнул и отбросил свой лук в сторону. Должно быть, он все понял.

Келегорм, кажется, и не заметил этой возни. Не заметил и спешившего за ним настороженного Куруфина. Сел возле Амраса резко, как рухнул, наклонился к нему. Жалко пролепетал:

— Тэльво, братишка, я ведь не хотел…

И тут Амрас ударил кинжалом. Он попал точно в сочленение доспеха на левом боку, и почувствовал, как раздвигается сталь и как крошится ребро от удара, в который он вложил всю силу. Дожал, вгоняя лезвие по самую рукоять. С наслаждением провернул.

Турко повалился рядом с Амрасом, попытался сказать что-то, но только с хрипом выплюнул алую кровь.

Одновременно с этим Хэлкар потянулся за своим ножом, но у него не было возможности подготовить оружие заранее, и Куруфин успел первым. Амрас не видел, куда ударил его меч, но кровь друга буквально окатила его.

Зал вдруг наполнился топотом, голосами, лязгом обнажаемого оружия. Отряд Келегорма и Куруфина и впрямь пришел. Опоздали, все сегодня опаздывают. Какой-то неудачный день…

Куруфин что-то бросил своим, схватил Амраса за горло и буквально вздернул над полом.

— Ты рад, рад?! Выродок!!

Амрас не помнил, чтобы Курво, обычно холодно-язвительный, когда-нибудь так кричал. Зато теперь он окончательно понял, за что его считали самым похожим на отца. Так, наверное, чувствовал себя дядя Нолофинвэ в тот роковой день в Тирионе. А вот как меч вспарывает грудную клетку, дяде испытать не довелось. «Стрела в глаз была гуманнее, прости, Турко», — подумал Амрас, захлебываясь кровью. Но он улыбался до последнего мгновения, пока фэа оставалась в умирающем теле. Он все-таки оказался лучшим охотником. Он отомстил.

▼V⬍

Маэдрос знал, что увидит, распахивая двери тронного зала. Он всегда налаживал осанвэ со всеми командирами отрядов, и своих, и братниных. Сегодня это в очередной раз пригодилось. Хэлкар послал ему не слова даже, только образ, но Маэдрос понял всё, что произошло и еще должно было произойти в тронном зале Менегрота.

Рок сыновей Феанора исполнялся.

Изумленный ропот прошелестел за спиной — его воины не были готовы увидеть четырех убитых лордов. Растерянными выглядели и  эльдар из отрядов Келегорма и Куруфина, хотя и держали оружие наготове. А сам Куруфин… Маэдрос сразу увидел, что ему не помочь. Но нельзя было не попытаться.

— Выйти всем из зала.

Ему подчинились беспрекословно, последние уходящие даже прикрыли за собой двери — еще бы, его голоса и мертвые сейчас послушались бы, если бы могли.

Куруфин, конечно, остался. «Уходи, брат, уходи и уноси с собой проклятое сокровище», — хотелось сказать ему, но Маэдрос знал: не уйдет ни за что. Вся жизнь вела Куруфина к этому дню, хотя, кончено, сам он рассчитывал вовсе не на это.

Маэдрос, не торопясь и отстраненно слушая эхо своих шагов, подошел к тем, кто лежал ближе к входу. Келегорм, Амрас и его верный Хэлкар. А там, за колонной, и Карно, который никогда не оставил бы Амрода. Карно погиб от стрелы, Келегорм и Амрас захлебнулись кровью из распоротых легких, Хэлкару почти снесли голову мечом.

Куруфин стоял у подножия лестницы, ведущей к помпезному трону Элу Тингола, и молча следил за старшим. Маэдрос опустился на колени в лужу крови и закрыл глаза обоим братьям. На лице Турко смешались страдание и недоумение, как будто он так и не успел понять, как же так вышло. А вот мертвый Тэльво улыбался, и такой нехорошей улыбкой, что Маэдрос помолился бы Намо, если бы мог.

Куруфин не выдержал:

— Что же ты молчишь, Майтимо? Когда мы с Турко пришли к тебе в Химринг, нищие и опозоренные, ты не жалел для нас слов!

Майтимо покачал головой и поднялся на ноги. С вымокшего в крови плаща вязко закапало.

— Все еще болит Нарготронд? Подумал бы ты уже о другом, Курво.

— Как всегда, считаешь себя самым мудрым, добрым и справедливым, да? Мудрее отца, которому ты вечно перечил? Мудрее нас всех, лишившихся из-за тебя короны в роду?!

Маэдрос подошел к следующему мертвецу. Амрод…

— Курво, для того, чтобы меня убить, тебе совсем необязательно себя накручивать.

У Амрода из правого глаза торчала стрела, и прежде, чем в последний раз сомкнуть ему веки, пришлось вытащить ее. Одной рукой сделать это было непросто. Маэдрос с некоторых пор совершенно утратил и брезгливость, и способность ужасаться, а вот Курво отвернулся с невнятным звуком.

Лицо Питьо даже с закрытыми глазами оставалось гневным. Младшие, любимые, балованные… росшие в ту пору, когда тень уже лежала на Благословенном краю и на семье короля Финвэ. Впитавшие эту тень. Защищать их нужно было раньше, гораздо раньше.

Маэдрос поднялся и пошел дальше. Куруфин отступил на пару шагов, когда он приблизился. Но пока старший шел не к нему. Карантир лежал у самого подножия лестницы, изломанный, с разбитой головой и развороченным горлом. Майтимо опустился на нижнюю ступеньку и закрыл глаза четвертому брату. Видеть его лицо мертвенно-бледным было непривычно, но оно казалось спокойным. Может быть, хотя бы Морьо умер легко?

Куруфин шагнул к нему, и Маэдрос обернулся, не вставая. Брат еще не решился напасть, только бросил с бессильным вызовом:

— И тебе даже не интересно знать, что здесь произошло?

— Я знаю, что здесь произошло. Об этом давно было сказано, ты не помнишь разве? Клятва станет вести их — и предавать, и извратит самое сокровище, добыть которое они поклялись. Все начатое ими во имя добра, завершится лихом; и произойдет то от предательства брата братом и от боязни предательства.

Маэдрос ждал, что Курво ударит сейчас — но он только скривился, будто сжевал лимон.

— Значит, никакой твоей знаменитой справедливости я не дождусь?

— Оглянись, Курво. Ты и впрямь думаешь, что сейчас время для справедливости? Нас трое осталось. Трое. Не лучше ли вспомнить о милосердии?

Что-то дрогнуло в лице Куруфина.

— Ну ты и… каким же праведником ты себя считаешь! Милосердие! Ты на него не способен. А я в нем не нуждаюсь!

Да, гордость не оставит Куруфина никогда.

— А если я просто скажу, что очень не хочу убивать брата? Даже тебя? Если я скажу, что отпущу тебя с сильмариллом и никогда не трону?

Куруфин смотрел испытующе. На минуту Маэдросу показалось, что Курво все-таки услышал и понял его. Но вот брат чуть заметно улыбнулся, как будто разгадал опасную уловку врага, и надежда пропала.

— Я не могу тебе поверить, Майтимо. Ты не простишь мне сегодняшнее.

— Ты когда-то шутил, Курво, что я умею считать только до шести. С тех пор ничего не изменилось. И по моей арифметике выходит, что минус четыре всегда лучше, чем минус пять. Всегда.

Но Куруфин только покачал головой.

— Клятва, Нельо. Она не даст тебе отпустить сильмарилл. И мне тоже. Давай не будем притворяться. Из этого зала выйдет только один из нас.

Нет, Курво ничего не объяснить, ничего не доказать, как когда-то ничего нельзя было объяснить и доказать отцу… Маэдрос невесело усмехнулся:

— Один из нас? А ну как придет Маглор и убьет нас обоих?

Куруфин хохотнул в тон:

— А потом сам повесится, только сначала напишет много печальных песен… Маэдрос, хватит заговаривать мне зубы!

А ведь Курво тоже очень не хочется убивать брата, понял Маэдрос. Но он, как отец, упрям в своем неверии и отчаянии, он переступит через себя и убьет. И тогда останется только Маглор. Маглор, который орков в бою может косить, как траву, но перед обезумевшим Курво, конечно, будет сначала стоять в оцепенении. А Курво быстро сообразит, что, убив Маэдроса, оставлять в живых Маглора нельзя. Так что единственный выбор, который остался у Маэдроса – выбор между двумя братьями.

И он уже сделал его в своем сердце, сделал в тот же момент, как осознал.

Куруфин, наверное, что-то понял по глазам. Он вскинул меч и ударил, как мог быстро. Но у него не было даже шанса. Клинок Маэдроса, бивший снизу вверх, распорол ему шею раньше, чем железный наруч левой руки принял ослабевший удар. Куруфин повалился на спину, дернулся и затих — если перерубить шейные артерии, смерть наступает очень быстро.

Маэдрос подождал немного, потом, не вставая, передвинулся по нижней ступени проклятого трона, наклонился к брату и закрыл ему глаза.

▼VI⬍

Давным-давно, в самой ранней валинорской юности, когда Маглор еще не успел прославиться  как певец, его называли Быстроногим. Он и впрямь был хорошим бегуном, хотя больше благодаря могучим  легким, чем быстрым ногам. Но ни на каком состязании он не бежал так быстро, как сейчас по коридорам Менегрота. Где-то по пути он сбросил большую часть доспеха, и тихо надеялся, что не попадется какому-нибудь уцелевшему дориатскому лучнику — или хотя бы на то, что тот не признает эльда в том растрепанном чудовище, которое Маглор представлял собой сейчас.

С самого начала Маглор знал, что ничем хорошим поход на Дориат не кончится, но то, о чем кратко сообщил из тронного зала Маэдрос, превзошло самые худшие опасения. А после Маэдрос замолчал и закрылся аванирэ, и за это Маглор десять раз успел мысленно пообещать его убить — если только он остался жив!

Он влетел в зал, где собрались эльдар Нельо, Курво и Турко. Все уставились на него, но почему-то никто не осмелился заговорить. Но с этим некогда было разбираться. Вот двери тронного зала! Один из стоявших рядом воинов сказал было, что лорд Маэдрос велел всем выйти, но на него посмотрели как на дурака даже свои. Маглор толкнул тяжелую дверь и вошел.

Маэдроса он увидел сразу – тот сидел у подножия высокой лестницы, ведущей к трону, и с его ростом не мог затеряться даже на фоне этой громадины. Живой, целый – насколько это слово можно было применить к Маэдросу в последние пятьсот лет.

А Куруфина видно не было, и нельзя было не догадаться, что с ним случилось.

Маглор постоял полминуты, успокаивая дыхание, и  пошел к Маэдросу, не глядя по сторонам. Горевать и оплакивать он будет потом, сейчас самое важное — помочь тому, кто остался в живых. Тем более, что — Маглор не мог  себе лгать — если бы кто-то предоставил ему чудовищный выбор, кого единственного оставить в живых, он без колебания назвал бы Нельо. И что сейчас творится у него в душе, было страшно представить.

Маэдрос смотрел на подходящего брата спокойно, и это тревожило Маглора. Да, после гибели пятерых младших не удивительно впасть в эмоциональный ступор, но спокойствие Маэдроса было каким-то… подозрительно  зрелым. Какое-то решение пряталось за ним, и Маглор был уверен, что оно ему не понравится. 

Когда брат подошел, Маэдрос собрался, наконец, что-то сказать, но Маглор не дал. Он крепко притянул Нельо к себе, опускаясь на ступень рядом с ним. Доспех брата был липким, и под ним не чувствовалось теплоты тела. Заскорузлый плащ противно мялся под ладонями. Но пока он так держит Нельо, верится, что они еще могут выкарабкаться. Как-то. Когда-нибудь. И эту веру Маглор изо всех сил пытался передать через объятие.

— Ну, довольно, Кано, — Маэдрос отстранился.

Но Маглор не дал ему встать. В осанвэ брат не откликался, и в поисках хоть какого-то способа коснуться его души Маглор обхватил ладонями лицо Маэдроса и вгляделся в него. На лбу и на щеках, вперемежку с веснушками, засохли мелкие брызги крови — может быть, синдар, а может быть, Курво. Маглор сказал, глядя в глаза, как мог убедительно:

— Ты сидел здесь один и думал дурные мысли. Но мы уйдем сейчас, Нельо, а черные думы оставим здесь. Пойдем со мной.

Но Маэдрос только дернул щекой.

— Ну, хватит надо мной колдовать.

Маглор опустил руки, и брат продолжил:

— Послушай лучше, что я скажу. Вон там, позади тебя, лежит сильмарилл.

— Да пусть хоть тысячу лет лежит. Единственное, что волнует меня сейчас – это ты.

— Послушай. Тебе придется его взять. Но ни в коем случае не касайся самого камня, берись только за ожерелье.

Маглор соображал быстро.

— Покажи руку, Нельо.

— Не отвлекайся на несущественное.

— Дай руку.

Маэдрос, видимо, решил, что проще выполнить просьбу, чем спорить, и протянул Маглору ладонь, до того скрытую плащом. Кожа была вся в довольно жутких на вид свежих ожогах.

Как ни странно, зрелище физической раны придало Маглору уверенности. По крайней мере, как лечить брату руку, понятно хотя бы в общих чертах, в отличие от того, что творилось с его душой.

— Ну, Нельо, не самая приятная штука, но видал я после Глаурунга ожоги и похуже. Знаю, сейчас болит ужасно, но через две-три недели даже следа не останется. Идем к лекарям за перевязкой и обезболивающим.

Но брат и не подумал вставать.

— Кано, не притворяйся глупее, чем ты есть. Таких ожогов ты не видел. А вот я видел. Именно такие — от сильмариллов в нечистых руках. У Моринготто они не заживали годами. И до сих пор наверняка не зажили.

Маглор похолодел. Если ожоги и впрямь никогда не затянутся… Это не просто неудобства в повседневной жизни и невозможность сражаться так же хорошо, как прежде. Одна рука Маэдроса давным-давно истлела под склонами Тангородрима, но другую теперь ждала худшая участь: возвращение в ангбадские пыточные.

Маглор поспешил отмести эту мысль:

— Не равняй себя с Моринготто! И вообще, не торопись думать о самом плохом раньше времени. Потерпи, и я уверен, что эти ожоги заживут, как полагается.

Маэдрос ничего не ответил, но по его лицу было ясно видно, что он ни на секунду не верит в такой исход. Маглор вскочил на ноги, еще не зная, что скажет.

— А если нет… Мы все равно найдем способ тебя вылечить! Я найду. И если понадобится… Я буду просить Варду Элентари. Она благословила камни, и она не откажет в помощи.

Что-то вроде жалости промелькнуло в глазах Маэдроса — жалости к тому, кто не имеет смелости признать неприятную правду.

— Такие чудеса случаются только один раз, Кано, и ты это знаешь.

Маглор прикрыл глаза и сжал пальцами переносицу, собираясь с мыслями.

— Не нам с тобой отмерять, Нельо, сколько кому положено чудес. Но пусть даже чуда не случится. Нам все равно нужно сейчас идти в лазарет и перевязывать твою руку. Потому что больше делать нечего. Потому что ты все равно лорд этого проклятого дома. Потому что мы привели сюда свой народ, и мы должны сейчас пойти, навести среди них порядок и позаботиться о том, чтобы увести домой из этих пещер и лесов всех, кого можно. Вставай.

Но Маэдрос не двинулся с места.

— Хорошая речь. Правильная. Запомни ее, тебе не раз придется повторять ее самому себе. А я сейчас скажу тебе другое.

Маглор вздрогнул от этих слов. А Маэдрос, наконец, встал и продолжил:

— Есть наша Клятва, Макалаурэ. Ты обычно предпочитаешь думать, что ее нет, но она не исчезает от этого. Мы оба ею связаны.

Маглор осторожно кивнул.

— А ты помнишь, Кано, в чем именно мы клялись? Преследовать всякого, у кого будут сильмариллы. Всякого. Без исключений. Значит, и друг друга.

Маглор буквально раскрыл рот от изумления. Такого вывода он не ожидал. И соглашаться с ним не собирался! Набрав в грудь воздуха, он воскликнул, не сдерживая голос:

— Нет, конечно!! Как этот абсурд пришел тебе в голову?!

— А как еще ты объяснишь это побоище? Или ты не понял? Это сделали не враги. Наши братья сами перебили друг друга. Из-за чего еще им драться, как не из-за сильмарилла?

— Это нашим младшим-то?! Да они из-за погоды за окном готовы были начать свару. Когда мы снова всемером сошлись под одной крышей, я и дня без скандала не припомню.

— Но до такого никогда не доходило, даже близко. И не дошло бы. Курво, последний, кого я застал — обезумел. Он хотел унести сильмарилл, я достал камень из его поясной сумки.

Маглор в отчаянье потряс головой, пытаясь понять логику брата.

— Стой-стой-стой, мы же не можем делать такие выводы только из-за того, что Курво взял сильмарилл. Мы же оба помним, что Курво давно жил в своем особом мире, где он второй отец и единственный знает, как нам всем надо правильно… э… феанорствовать. Забудь о Курво!

Последние слова были ошибкой — это Маглор понял, когда увидел, как болезненная дрожь прошла по закаменевшему лицу брата.

— Как же мне о нем забыть, Кано? — тихо спросил Маэдрос.

Маглор осторожно положил руку на плечо Нельо. Проклятый доспех, из-за которого нельзя почувствовать тепло прикосновения!..

— Ты ведь бился с ним не за сильмарилл. Не знаю, за что, ты расскажешь потом, если захочешь. Но не за камень.

Маэдрос не ответил, и Маглор продолжил, стараясь тщательно подбирать слова:

— Я не знаю, что между ними произошло. И ты не знаешь. Я думаю, что это какой-то чудовищный несчастный случай. Но что я точно знаю — это что я не чувствую ни малейшего желания нападать на тебя, Нельо. И ты на меня – тоже. И это никогда не изменится.

Маэдрос жутко, по-мертвому усмехнулся.

— Мы с тобой и на Дориат не хотели идти, и уверены были, что никогда до этого не опустимся. И вот, всего несколько лет — и мы здесь. У этой пропасти нет дна, Кано.

— Это говорит в тебе горе и потрясение. Дай время нам обоим прийти в себя после сегодняшнего дня, и потом только суди. Ты увидишь, что все не так безнадежно. Мы можем выбирать, всегда можем выбирать, что делать…

Тут Маэдрос перебил брата, стряхнув его руку.

— Ты прав. Что-то я все-таки могу сделать. Я точно знаю, что не хочу убивать еще и тебя, Кано. И я не хочу, чтобы убийцей брата становился ты. И хотя бы от этого, хотя бы тебя я могу защитить.

Маглор замер. Жуткий смысл сказанного как будто не мог целиком вместиться в его голову, но все равно придавливал, не давая пошевелиться. Только следующие слова брата вывели его из оцепенения.

— Тебе лучше выйти, Кано, - сказал Маэдрос так просто,  как будто был уверен, что Маглор и впрямь сейчас развернется и уйдет.

Маглор молча кинулся к брату.

Со здоровым Маэдросом он бы не справился никогда, но свежий ожог давал Маглору шанс. И нападения брата Маэдрос явно не ожидал, не смотря на речи, которые вел только что. Маглору удалось сорвать с Нельо ножны с мечом и отбросить подальше. Даже его  кинжал он успел вытащить и отправить вслед за мечом, пока брат шипел, пытаясь ухватить его больной рукой.

Теперь нужно было связать безумца, и Маглор обхватил его сзади, стараясь повалить на пол. Но это оказалось трудным: старший брат был выше на голову и не собирался поддаваться. Тут Маглор, наконец, сообразил, что давно пора звать на помощь. Но не успел он открыть рот, как мощный удар локтем в живот – зачем он только поспешил снять доспех! — выбил из него все дыхание. Маэдрос мгновенно воспользовался возможностью и вывернулся из рук Маглора.  А потом Маглору пришлось испытать на себе знаменитый удар левой. Он отлетел шагов на семь, и летел бы дальше, если бы не запнулся о чье-то мертвое тело. 

С трудом приподнявшись и снова взглянув на брата, Маглор понял, что опоздал. Во время борьбы Маэдрос умудрился вытащить обожженной рукой меч самого Маглора. И теперь ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы откинуть голову и вогнать меч себе между ключиц, стремительным и твердым движением сверху вниз. Всё случилось так быстро, что Маглор даже не успел зажмуриться. «Как будто Нельо  давно тренировался», — отстраненно подумалось ему, и это была последняя связная мысль. 

Маглор закрыл глаза и снова опустился на пол тронного зала Менегрота.

▼VII⬍

В этот день Лаэллас шла по давно знакомым дворцовым коридорам как в первый раз. Никогда она не видела здесь — и не чаяла увидеть — лужи крови и лежащие без движения тела. И никогда ее не подталкивали  в спину голодрим в доспехах и с мечами. Лаэллас старалась не смотреть по сторонам и думала только о том, как бы не дать малышке Эльвинг у себя на руках увидеть то, мимо чего они проходили. Перепуганная принцесса сидела тихо, хотя — няня очень на это надеялась — не понимала  и малой части творящегося вокруг кошмара.

Они долго шли к центру дворца, пока, наконец, не остановились в Ясеневом зале. Здесь собралась целая толпа голодрим, но резные двери в Тронный чертог оставались закрытыми. Лаэллас встрепенулась: может быть, король и королева живы? Может быть, за этими дверями они ведут переговоры с лордами захватчиков? Лаэллас не понимала чужого запретного языка, но по тревожным взглядам и по самому тону речей собравшихся было заметно, что дела пошли не так, как они рассчитывали. 

Маленький отряд, приведший их с Эльвинг, направился к дверям, и голодрим заспорили между собой: почему-то их не хотели пускать в Тронный чертог. Лаэллас узнавала только слово «Маэдрос», имя страшного князя голодрим, которым перекидывались обе стороны перебранки.

Между тем малышка у нее на руках испугалась громких и злых голосов и тихонько заплакала.

— Успокой ее, женщина! — рявкнул на синдарине один из воинов, и это стало большой ошибкой. После такого окрика Эльвинг разошлась не на шутку. Лаэллас укачивала, уговаривала, изо всех сил старалась успокоить и отвлечь ее, но дитя не умолкало, как будто выплескивало в крике весь ужас сегодняшнего дня.

Но вдруг детский плач зазвучал как-то по-другому. Через секунду Лаэллас поняла, что это из-за того, что все остальные звуки в зале стихли. Ни слова, ни шороха не издавали замершие воины, и голос перепуганной девочки теперь один метался под сводами. Эльвинг, казалось, сама удивилась этой перемене – и замолчала, растерянная.

Лаэллас посмотрела туда, куда глядели все остальные — на открывшиеся двери Тронного чертога. Всего один мужчина вышел из них, и по нему сразу стало ясно: если переговоры за этими дверями и велись, закончились они катастрофой. Растерзанный вид еще можно было объяснить недавним боем, но лицо, на котором, кажется, остались только эти их заморские глаза да пугающая улыбка одной половиной рта… у живых Лаэллас  таких лиц не видела никогда.

А в опущенной руке, небрежно, как обрывок веревки, он нес сияющий Наугламир, и в неестественной тишине было отчетливо слышно, как легкие золотые звенья тренькают друг о друга.

Шел он прямо к ним с Эльвинг.

Лаэллас невольно отступила, вжалась спиной в чужие доспехи, и, как могла, закрыла руками ребенка. Но ее вытолкнули вперед, и назвали принцессу по имени, и кто-то силой отвел руку Лаэллас от головки девочки, чтобы этот, страшный, мог ее рассмотреть.

«Она же только маленький ребенок, она ни в чем не виновата, не трогайте ее!» — хотела сказать Лаэллас, но не смогла выдавить ни звука.  Молчала и малышка, завороженно глядя на подошедшего.

А тот протянул руки прямо к шее Эльвинг — и застегнул на ней Наугламир.

Девочка опустила голову, рассматривая свою обновку. Светящийся камень оказался у нее на животе, и она накрыла его ладошкой. Сияние пробивалось между крошечными пальцами, казавшимися ярко-розовыми на просвет. Лаэллас знала, что маленькая принцесса любила так играть с Сильмариллем — только тогда ожерелье было надето на ее отце.

А предводитель голодрим отступил на пару шагов и засмеялся. И это был самый неуместный, самый  странный и самый красивый смех, который только слышала Лаэллас. Глубокий и нежный, переливчатый, золотистый, он летал по залу, дрожал в хрустальных люстрах, сыпался со сводов искристым дождем на потрясенные лица. Ни тени слез не было в этих звуках, ни грана тоски. Этот смех будто шел из другого мира, из другого времени — то ли из беспечального прошлого, то ли из того далекого будущего, когда все будет прощено и исправлено. Лаэллас чувствовала, как мурашки бегут по спине, и не знала, пугаться ли ей еще сильнее, или выдохнуть наконец с облегчением.

А потом смеявшийся замолчал, провел руками по лицу, тряхнул головой и сказал на синдарине ясным громким голосом:

— Мы уходим из Дориата. И я хочу знать, останется ли здесь кто-то, кто позаботится об этой девочке и ее братьях — или это придется взять на себя мне.

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Анон, ты роялище!!!     
Очешуенные феаноринги, и Маэдрос у тебя самый очешуенный из всех Маэдросов

— Курво, для того, чтобы меня убить, тебе совсем необязательно себя накручивать.

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Страшно, анон. Самые стремные вышли КиК, они прямо лавину запустили.
Но Маэдрос,который покончил с собой, как-то особенно страшно и бессмысленно. Он же знал, что никогда не поднимет руку на Кано...

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Анончики, спасибо, автор очень рад

Очешуенные феаноринги, и Маэдрос у тебя самый очешуенный из всех Маэдросов

Уиииии!!!

Самые стремные вышли КиК, они прямо лавину запустили.

Ну да, если бы Куруфин, который считал себя самым умным, не взялся "помогать" брату, все мирно обошлось бы одним несчастным случаем.

Но Маэдрос,который покончил с собой, как-то особенно страшно и бессмысленно. Он же знал, что никогда не поднимет руку на Кано...

Про Маэдроса автор просто плохо написал. Задумывалось, что подхваченный от Курво задвиг "должен остаться только один" — что-то вроде рационализации, а по-настоящему дело в почти потерянной единственной руке, ангбадских флешбеках и, конечно, в том, что он, старший, в ответе за все произошедшее. Ну и плюс автор очень любит канон и не смог удержаться.

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Про Маэдроса автор просто плохо написал.

А мне показалось, он испугался, что под Клятвой способен убить даже Маглора, вот и наложил на себя руки, чтобы брата спасти.

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

А еще автор-братоубийца хочет признаться, что это первый текст, который он куда-то выложил. И он совершенно не может оценить, как оно читается со стороны. Поэтому будет очень рад любому фидбэку, в том числе — и особенно — о том, что вышло плохо. Легко ли текст воспринимается? Много ли корявых мест, где глаз спотыкается, а слова подобраны плохо? Что в сюжете и в логике персонажей кажется искусственным или недораскрытым (про мотивацию Маэдроса уже понял)? Не переслащен ли конец? Не пережата ли драма? И т.д. Если кто-нибудь найдет время об этом написать, автор будет очень-очень благодарен.

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Про Маэдроса автор просто плохо написал.

А мне показалось, он испугался, что под Клятвой способен убить даже Маглора, вот и наложил на себя руки, чтобы брата спасти.

Может и так! Клятва — темная материя, и исследованию не подлежит (с)
*Автор*

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Поэтому будет очень рад любому фидбэку, в том числе — и особенно — о том, что вышло плохо.

Мне прям понравилось, хотя есть пара тонких моментов в сюжете, но они, имхо, некритичны.
Эльвинг в финале выглядит странновато, как и то, что никто не вспомнил о ее братьях, но ужас-ужас какой переслащенности я там не увидел.

Зато на протяжении всего текста видел, как еще не сваливший в сторону Мандоса дух Карантира реет над происходящим с неслышимыми воплями "дебилы блять" и "астанавитесь, бляди". Ну, покуртуазнее, конечно, все-таки эльф, но суть примерно такая.

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Охрененно, анон! Мне очень понравилось,как быстро развернулась трагедия, реально как лавина. От случайности, недопонимания к полному безумию, убийству и самоубийству. Выборы "кто мне настоящий брат из этих всех" вроде и не удивляют, но все равно жутко.
Заказчик

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Мне прям понравилось, хотя есть пара тонких моментов в сюжете, но они, имхо, некритичны.

Спасибо большущее! А добрый анон, если будет настроение, не обозначит эти моменты? Автору хочется понять, это он не смог ясно написать то, что подразумевал, или читается все, как задумано, и дело в самом сюжете.

Эльвинг в финале выглядит странновато, как и то, что никто не вспомнил о ее братьях, но ужас-ужас какой переслащенности я там не увидел.

Я тоже насчет последней части сомневаюсь больше всего. Эльвинг там вообще появилась потому, что у меня слабость — мне нравится, когда какая-нибудь дикая АУ кружным путем вдруг приходит к каноническому факту.

Зато на протяжении всего текста видел, как еще не сваливший в сторону Мандоса дух Карантира реет над происходящим с неслышимыми воплями "дебилы блять" и "астанавитесь, бляди". Ну, покуртуазнее, конечно, все-таки эльф, но суть примерно такая.

Автор уверен, что так и было!))

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Очешуенный даркфик получился. И мне тоже показалось, что Маэдрос убился, чтобы потом самому из-за Клятвы не убить Маглора или не вынудить брата убить его самого.

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Охрененно, анон! Мне очень понравилось,как быстро развернулась трагедия, реально как лавина. От случайности, недопонимания к полному безумию, убийству и самоубийству. Выборы "кто мне настоящий брат из этих всех" вроде и не удивляют, но все равно жутко.
Заказчик

Автор очень рад, если угодил, это ведь шикарная заявка! Мне было очень интересно это придумывать. Я понимаю, что по заявке скорее хотелось бы почитать доводы каждого брата "почему сильмарилл должен принадлежать именно мне", но феаноринги в моей голове оказались такими ебанутыми, что никакими доводами не заморачивались да и сильмарилл им особо не сдался. Пришлось пойти другим путем.

Отредактировано (2021-10-14 22:55:50)

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

феаноринги в моей голове оказались такими ебанутым

Ну уж такие они) За то и любим

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Очешуенный даркфик получился. И мне тоже показалось, что Маэдрос убился, чтобы потом самому из-за Клятвы не убить Маглора или не вынудить брата убить его самого.

Спасибо, автору ужасно приятно, если понравилось.
Убедительный какой Маэдрос вышел, скоро и автора убедит, что так все и было.))

Анон

Re: Толкин fest [творчество]

Автору хочется понять, это он не смог ясно написать то, что подразумевал, или читается все, как задумано, и дело в самом сюжете.

Только пара моментов, первый из которых для сюжета, имхо, вообще не важен, да и остальные ничего особо не ломают.
В Сильме не говорится, где именно до Браголлах обитали близнецы, только что на юге, куда остальные мотались поохотиться, но вряд ли - в Оссирианде, тем более что только про Финрода написано, что он до того Оссирианда добрался и задружился с аборигенами. Но это фигня.
Второй - с обстоятельствами гибели Карантира. Эльфы очень хорошо контролировали тело и были очень ловкими, и навернуться так, чтобы аж убиться, если тебя спихнули не со стены Гондолина, - выглядит чудновато. Но, с другой стороны, если тебя, совершенно ничего такого не ожидающего и сосредоточенного на осанве, а не на внезапной акробатике, резко толкает Келегорм, который, наверное, неспроста еще и Туркафинве...
Ну и Эльвинг, которая, по идее, со всеми своими няньками к тому моменту должна была находиться уже довольно далеко, но тоже в общем-то фигня - эпизод с ней получился странный, но красивый. Но странный

Ну и в любом случае, как по мне, редкость сюжета (спасибо заказчику, об этом очень редко вспоминают) и качество текста (имхо, текст прям годнота) вполне компенсируют эти мелочи.
Отдельное спасибо за гармоничные отношения близнецов и Карантира - тоже как-то совсем не часто попадается)

Отредактировано (2021-10-14 23:30:46)