— Смотри, что я нашла! — Чарли заскакивает в салон желтого «Фольксваген-Жука», а в руках у неё плюшевый медвежонок, по которому словно проехалась целая автоколонна. Возможно, так оно и было: игрушка валялась на обочине дороги, вся засыпанная песком. Как она умудрилась углядеть медвежонка в этой пыли, Чарли и сама не знает — кажется, у неё талант отыскивать в Пустоши ненужные, выброшенные кем-то вещи.
— Тебе нравится, Би? — Чарли вешает медвежонка на зеркало заднего вида, а в ответ из магнитолы раздается дурацкая попсовая мелодия, и Чарли закатывает глаза. — Ну ты и скажешь! Конечно, это девчачья игрушка. Вообще-то я и есть девчонка, а ты, стало быть, девчачья тачка, не отнекивайся. Поехали уже, пока солнце высоко.
Она откидывается на сиденье, и «Жук» трогает с места сам по себе, безо всякого управления с её стороны. В окно дует свежий воздух, и Чарли стягивает балаклаву, под которой прятала лицо. Медвежонок покачивается у неё перед носом, и Чарли с грустью думает о ребенке, которому он раньше принадлежал. Что с ним стало? Загубленная невинность — не редкость в мире Пустоши; Чарли и сама почти стала жертвой её жестоких законов, но ей повезло больше остальных: она встретила в Пустоши настоящего друга.
Он попал в Пустошь из другого мира, где нет людей, а живущие там машины обладают разумом и волей. Его собственное имя состоит из набора цифр и звуковых сигналов, поэтому Чарли дала ему прозвище — Бамблби, «шмель» — как напоминание себе о родных Зеленых землях, о безмятежных днях, проведенных в мамином саду. Может быть, она никогда не сможет вернуться в те времена, но, по крайней мере, с Бамблби жизнь в Пустоши стала для неё чуточку счастливей.
Чарли бросает расслабленный взгляд на зеркало, и её прошибает холодный пот.
Позади клубится облако пыли, какое может возникнуть на дороге только в одном случае — когда по ней движется автоколонна. Из облака выезжают несколько черных точек и быстро приближаются, превращаясь в силуэты мотоциклов.
— Би, сможем от них оторваться? — Чарли старается сохранять самообладание. «Жук» набирает скорость, но на покрытом песком асфальте у него нет преимущества. Банда байкеров, словно стая волков, берёт его в кольцо; Чарли успевает надеть балаклаву прежде, чем их лидер равняется с «Жуком» и, делая рукой знак, велит ему остановиться.
— Веди себя спокойно, — шепчет Чарли. — Попробую разобраться сама.
Бамблби проигрывает короткий, тревожный аккорд, имея в виду: «Будь осторожна». Чарли не спускает глаз с лидера. У него обветренное скуластое лицо, и, хотя он не стар, в рыжеватой бороде пробивается седина; его могучий торс едва прикрыт жилетом, а пах украшен вызывающих размеров гульфиком. К удивлению Чарли, лидер тычет пальцем в медвежонка.
— Где ты это подобрал, пацан?
— На дороге. — Чарли старается говорить низким голосом.
— Ты, что не знаешь правило? — говорит лидер и по-хозяйски опирается на окно; Чарли в нос бьет смесь пота и бензина. — Если наткнулся на что-то чужое, надо положить на забор или, например, повесить на дерево. Тогда владелец сможет сразу найти потерянную вещь, и ему не придется гнаться за тобой по жаре целых пятнадцать миль.
Чарли оглядывается: вокруг нет ни деревьев, ни забора, одни только редкие скалы да заунывно низкие барханы тянутся до самого горизонта.
— Это Пустошь, — пожимает она плечами. — Тут нет никаких правил. Что найдёшь, то твоё.
Пристальный взгляд скользит по её скрытому балаклавой лицу и застегнутому до горла комбинезону.
— Пацан, ты хоть знаешь, кто перед тобой? — спрашивает незнакомец. — Мое имя — Дементус, и слава обо мне гремит на всю Пустошь. Слышал?
— Не слышал, — бурчит Чарли.
— Верни игрушку и больше не услышишь. Хотя кого я обманываю? — Он улыбается, обнажая коричневые зубы. — Услышишь в любом случае.
Помедлив, Чарли тянет руку к медвежонку, но «Жук» мешает ей, разворачивая зеркало так, чтобы она не могла до него достать.
— Что ты делаешь?! — шипит Чарли и слышит в ответ шуршание магнитолы: «Не отдавай, он же тебе понравился».
— С кем это ты разговариваешь? — интересуется назвавшийся Дементусом и, бесцеремонно толкая Чарли, заглядывает в салон. — Прячешь кого-то? Выходи, мистер, поздоровайся с Дементусом!
— Эй, не трогай меня! — Чарли не успевает дать отпор, и Дементус сдергивает балаклаву у неё с головы; копна каштановых волос падает Чарли на плечи.
— Девчонка! Так я и знал, — удовлетворенно заявляет Дементус. — Только девчонке может прийти в голову разъезжать по Пустоши на такой яркой тачке. Верно говорю, парни?
Бандиты заливаются гоготом, а Чарли ощущает сквозь подошвы ботинок, как трясется от негодования корпус Бамблби. «Нет, пожалуйста, не выдавай себя», — мысленно умоляет она. Распалившийся от весёлья Дементус хватает её за лицо.
— А ну, покажи мордашку. Зубы на месте, кожа здоровая, ни язв, ни синяков. Вот подфартило! Если окажется, что ты ещё и девственница, так и быть, дам отработать этого медвежонка. Думаю, удастся выручить за тебя сотню галлонов бенза, а то и две… А это что за хрень?!
Пол уходит у Чарли из-под ног, когда салон «Жука» начинает трансформироваться. Капот разделяется на несколько сегментов, двери отъезжают назад, превращаясь в крылья, из-под бампера вырастает голова с круглыми ушами, и на глазах обалдевших байкеров с асфальта встаёт восемнадцатифутовый робот с Чарли под мышкой. Те из бандитов, кто находится совсем рядом, бросают байки и разбегаются в стороны, кто-то от испуга падает на землю.
— А этого монстра ты где нашла?! — кричит Дементус, который успел отъехать на безопасное расстояние. В отличие от своих шестерок, которые уже похватались за оружие, он ничуть не испуган, напротив: на его лице читается почти детское восхищение.
— Тоже в Пустоши, — отвечает Чарли. — Я спасла его.
Бамблби вскидывает уши: «Кто ещё кого спас?» Чарли кладёт щеку на его нагретые солнцем латы. Тогда, откопав засыпанный песком и, казалось, оставленный кем-то «Жук», она забралась внутрь через открытое окно и свернулась клубком под пассажирским креслом, чтобы спрятаться от головорезов, похитивших её и убивших маму, — таких же отморозков, как этот Дементус и его байкеры. Уставшая от долгой погони, заснула, а проснулась в тени робота, который сидел, заслонив её от палящего солнца. Когда он трансформировался обратно в «Жука», Чарли даже не нашла в себе сил испугаться, да и бояться в Пустоши следовало людей, а не машин.
Робот не мог разговаривать, но было ясно без слов: он тоже, как и Чарли, не знает, где его потерянный дом. Чарли не хотелось снова оставлять его одного, но голод и жажда могли погубить её быстрей, чем кучка бандитов.
«Уедем вместе, — предложила Чарли, но робот покачал головой и похлопал по опустевшему баку. — Тогда дождись меня. Я вернусь».
По его потухшему взгляду она поняла: он не поверил. Но Чарли вернулась и притащила с собой канистру с топливом, выменянную на драгоценные семена из маминых запасов. Когда глаза робота вспыхнули радостным ярко-голубым светом, Чарли впервые после смерти мамы улыбнулась.
«Поехали!» — воскликнула она, запрыгнув в салон «Жука».
На остатки семян им удалось раздобыть магнитолу и коробку с дисками. Собирая попсовые песни и обрывки редких радиоэфиров, новый друг начал рассказывать Чарли о себе. Примитивный словарный набор затруднял задачу, но на просторах Пустоши у Чарли было много времени на игры в угадайку. Она узнала и настоящее имя Бамблби, и кое-что ещё — в своем мире он был солдатом.
— Взять их, — приказывает Дементус. Бамблби перехватывает Чарли лицом к себе, словно ребенка, чтобы защитить от выстрелов. Пули градом обрушиваются на его броню и, не считая мелких вмятин и царапин, не причиняют ему вреда; несколько пуль, отскочив от металла, ранят самих стрелков. Один из байкеров, с желтым рисунком на лысине и свирепым взглядом, выходит вперед, раскручивая в руке окованную длинными шипами дубину. Он целится по незащищённым шарнирным сочленениям в ногах Бамблби, но тот, несмотря на внушительную массу, ловко уворачивается от удара, заходит к байкеру сзади, свободной рукой вырывает у того дубину и швыряет в сторону. Дубина пролетает над головами остальных и приземляется на чей-то байк.
— Возьми-ка эту штуку, босс! — К Дементусу, держа на руле наперевес гарпунное ружье, подъезжает одноглазый старик.
— Сзади! — визжит Чарли, но драгоценные секунды потеряны, и острие гарпуна вонзается Бамблби в бок, точно в щель между латами. Тонкая цепь со звоном натягивается в струну, и Дементус, примотав другой её конец к байку, резко газует. Бамблби выдвигает из руки лезвие и перерубает несколько звеньев; цепь падает в песок. Вырвав из себя гарпун, Бамблби в прыжке трансформируется в «Жука» и разворачивается. Бандиты кидаются врассыпную.
Под крики и выстрелы «Жук» мчится прочь, хлопая на ходу дверями и лавируя между брошенными байками.
— Прости, Би, я так виновата! — чуть не плачет Чарли. — Не стоило подбирать этого проклятого медведя. Теперь мы в полной заднице, а ты ранен, и всё из-за меня!..
В сердцах она срывает медвежонка с зеркала, где тот по-прежнему болтается, и швыряет его в открытое окно.
«Всё будет хорошо, пока мы вместе», — пиликает магнитола. Чарли кладёт руки на руль, чтобы успокоиться.
— Надеюсь, этот хрен Дементус от нас отвяжется, — бормочет она, боясь взглянуть в зеркало заднего вида.
— Мне. Нужен. Этот. Гребаный. Робот! — чеканит Дементус вслед беглецам. Одноглазый кивает на цепочку крупных капель, которая начинается посреди дороги в том месте, откуда стартовал «Жук».
— Босс, раз робот превратился в тачку, значит, у него, как и у любой тачки, есть бензобак. И, похоже, ты ему его конкретно так продырявил.
Дементус поворачивается к остальным.
— Чтобы к закату оба были у меня, — распоряжается он. — Готовьте сети, лебёдки, гарпунные пушки! Девчонку брать живой. Пускай эта мелкая стерва хорошенько запомнит: всё, что найдено в Пустоши, может принадлежать только одному человеку — Великому Дементусу.