Северус видит лунную дорожку на чёрной глади воды и плывёт к ней. Почему она так далеко и направлена наискосок? Разве луна не должна отражаться прямо перед глазами? Мысль скользит по поверхности сознания, но не задерживается. Это всё неважно, он должен к ней доплыть… Руки с размахом разрезают чёрную воду, иногда цепляясь за водоросли. Он никогда не пробовал плавать, но оказывается, это совсем просто.
Облако скрывает луну, и цель впереди пропадает. Северус растерянно озирается в темноте.
— Эй, — слышит он голос и тихий всплеск. — Я тебя ждал.
Энтони! Северус резко разворачивается по направлению к голосу. Неужели он тогда выплыл? Мама с папой не пустили его летом на похороны. А вдруг в самом деле?..
И тут его запястье обхватывают холодные пальцы, луна снова выходит из-за облаков, и Северус видит чуть ли не вплотную распухшее и потемневшее лицо, в котором с трудом узнаются черты его друга.
— Это ты виноват! — говорит Энтони едва разборчиво: мешает огромный язык. — Ты!
Северус отчаянно кричит и пытается вырваться, но Энтони камнем устремляется вниз, и, как бы Северус ни сопротивлялся, толща воды накрывает его с головой.
Он просыпается с колотящимся сердцем, и до него не сразу доходит, что он дома, в своей комнате, что Энтони действительно утонул три месяца назад — и, конечно, Северус правда в этом виноват. Разве им не запрещали гулять в грозу? Разве он не знал, что этот мостик опасен?
— Не забирай меня, — шепчет Северус, сидя в кровати и смотря в тёмное окно — в сторону реки. — Дай мне хотя бы увидеть Хогвартс. Я бы тебе столько о нём рассказал, пусть и нельзя…
Он не может заснуть до самого утра, и ещё несколько дней не может выкинуть сон из головы. У реки он впервые появляется только недели через две, уже в середине ноября, когда выпал снег, а кошмар уже почти развеялся.
Зимой жизнь всегда становится тосклива, а теперь, когда он потерял единственного друга, и вовсе. Зима невыносимо длинная, и даже Рождество с днём рождения не могут её скрасить. Он читает учебники, как отца, так и матери, и жалеет, что не ходит в школу, пусть даже магловскую. Конечно, наверняка там учатся одни идиоты, и нужно было бы внимательно следить, чтобы они не заметили всплески его волшебства, но всё-таки, может быть, там было бы не так уж и плохо.
Следующей осенью кошмар приходит опять. На этот раз во сне Северус на кладбище. Он кладёт на могилу машинку, которой любил играть Энтони, и земля под его ногами начинает дрожать. Могильная плита отходит в сторону, и из-под неё к ноге Северуса тянется рука скелета. Северус пытается отскочить, но запинается о корень, вылезший из земли, и видит выглядывающий череп.
— Это… ты… — начинает сипеть он, но тут Северус просыпается.
Он снова чувствует себя виноватым. За всё это время он так ни разу и не был на кладбище. Мама с папой, конечно, не отпустят, но улизнуть и пойти туда — немыслимо, он цепенеет от ужаса, едва представив это.
Каждую осень теперь Энтони приходит снова, то подстерегая его в зарослях рогоза у реки, то вываливаясь скелетом из-за деревянной двери в подвале. Каждый раз он боится, что кошмары будут преследовать его и дальше, но следующие ночи он спит беспокойно и мало, но без сновидений. Через два года Северус замечает, что это всегда происходит на Хэллоуин. Наверное, именно в этот день граница между миром мёртвых и миром живых истончается, и Энтони пытается как-то дать ему о себе знать.
— Мама, — спрашивает он на следующий день после такого кошмара. — А может магл стать призраком? И можно ли с призраками разговаривать?
Вдруг Энтони когда-нибудь сможет вернуться хотя бы так? Конечно, Северусу уже целых десять лет, а Энтони не вырастет уже никогда, и вряд ли они о многом смогут поговорить. Но он хотя бы сможет рассказать, как ему было тяжело, и что он не хотел, чтобы так получилось, и он, конечно, виноват в этом — но вдруг Энтони его простит?
— С призраками, конечно, можно разговаривать, если они захотят, — отвечает мама. — Ты сам увидишь их в Хогвартсе в следующем году. Но все призраки были волшебниками, маглы ими стать не могут.
Надежды Северуса рушатся, но он также невольно чувствует и облегчение: когда его отец умрёт, они точно не увидятся больше никогда.
В январе ему исполняется одиннадцать, и он получает долгожданное письмо из Хогвартса. Теперь Северус уже хорошо контролирует всплески волшебства, а также он уже пробовал колдовать маминой волшебной палочкой. Конечно, это было запрещено, но разве они там как-нибудь могут узнать, что именно он поднял банку с чаем магией, а не его мама? Северус тренируется, улучая удобные моменты: он поедет в школу во всеоружии, это должны оценить на Слизерине (конечно, он попадёт именно туда).
Хогвартс ошеломляет его, пусть и знакомого с ним по рассказам. Огромное количество людей, от которых хочется убежать, и огромное количество книг, в которых хочется затеряться. Он толком не умеет общаться со сверстниками, и быстро подвергается насмешкам. На его собственном факультете довольно быстро выяснили, что его отец магл, и это оставило Северуса без шансов завести там каких-нибудь друзей. После первого занятия по полётам на метле, где Северус показал себя просто ужасно и его осмеяла однокурсница Аннабелла, к нему подходит другой однокурсник — Долиш, и предлагает ему погонять на мётлах после уроков, он покажет как. Северус с презрением отказывается. Нет уж, снова посмеяться над ним им не удастся, и пусть они не думают, что он на это купится. Тем более Долиш полный ноль в трансфигурации, он даже палочку держит неправильно. Пусть он от него отвалит!
Размах празднования Хэллоуина в Хогвартсе его поражает. Дома они не отмечали этот день, хотя, конечно, он читал о нём в книгах, но здесь всё выглядит просто завораживающе. Большой зал украшен тыквами, летучими мышами и пауками из тёмного шоколада, привидения снуют во все стороны, за ужином Почти Безголовый Ник исполняет песню собственного сочинения из сорока пяти куплетов, каждый из которых описывает очередной удар тупого топора по его шее. Кто-то из старшекурсников беспечно оставил в гостиной книгу из Запретной секции о разных видах казней в Средние века, и перед сном Северус жадно читает её, ужасаясь иллюстрациям и делая для себя пометки на обороте черновика сочинения для профессора Макгонагалл.
Этой ночью рушится потолок слизеринской гостиной, и вся толща озёрных вод заливает подземелья. Северус выскакивает из спальни и мчится к выходу в стремительно прибывающей воде. Кто-то из однокурсников уже успел выскочить, старшекурсники толпятся у двери, толкаясь локтями, кто-то хватает Северуса за плечо. Он в раздражении оборачивается и видит Энтони, намного более пугающего и отвратительного, чем обычно, потому что как раз вчера он во всех подробностях рассмотрел в книге стадии разложения тела в воде и теперь отлично представляет, как это выглядит на самом деле. Вода доходит ему до подбородка, Энтони ухмыляется и тянет его за собой, в провал, к озеру. Очередная волна захлёстывает Северуса с головой.
Ещё несколько дней после этого Северус боится засыпать, и даже, не выдержав, идёт потом к декану с вопросом, а может ли озеро затопить подземелья? Конечно, это чисто теоретический интерес, ничего более. Профессор Слагхорн поднимает брови, хмыкает и говорит, что это абсолютно исключено, ведь замок поддерживает магия Основателей, и сам Слизерин приложил руку, чтобы укрепить его своды. Северусу становится чуть спокойнее, а потом новые школьные впечатления оттесняют и этот кошмар на задворки памяти.
С однокурсниками-слизеринцами Северус не ладит, но с гриффиндорцами всё гораздо хуже. Взаимная неприязнь быстро перешла в настоящую ненависть, и Северус погружается в книги в том числе и для того, чтобы получить возможность проклять их как-то позаковыристее. Конечно, сложно отыскать что-то по-настоящему полезное в книгах в открытом доступе, но ничего, всему своё время. Чтобы впечатлить Блэка, он говорит при случае, что знает больше тёмных заклинаний, чем половина семикурсников, и на какое-то время гриффиндорцы даже оставляют его в покое.
Обычно Северус редко думает об Энтони. Да, ему снятся кошмары каждый год: и на втором курсе, и на третьем. Но, в конце концов, это только один день. Северус, конечно, виноват, но он уже ничего не может исправить. И он не злится на Энтони за то, что тот так его пугает. На четвёртом курсе в день праздника он как никогда чувствует своё одиночество. Все разбиваются на дружеские компании, идут в Хогсмид (Северус попробовал как-то раз и больше не видит смысла тратить на это время), оживлённо что-то обсуждают, болтают о всяких глупостях… А он не нужен абсолютно никому. Кроме Энтони.
Энтони-скелет приходит к нему в спальню, и Северус машет ему рукой. Он впервые обращает внимание, какой же он маленький.
— Ты пришёл меня забрать? — спрашивает он. — Ты знаешь, я почти готов. Тут не то чтобы прямо волшебно, если ты понимаешь, о чём я. Единственное что, я тут думаю об одной идее… Ты вряд ли поймёшь, но я всё равно расскажу. Мне хочется придумать какое-нибудь новое заклинание, мне кажется, у меня должно получиться. Ведь те заклинания, которые уже есть, не упали на нас с неба!
Энтони кивает, как будто и в самом деле что-то понимает.
— В общем, я очень хочу попробовать. Приходи за мной в следующий раз, тогда уже точно всё должно быть готово.
Энтони снова кивает.
Северус плохо помнит детали сна при пробуждении, но помнит скелет. В этот раз почти не было страшно, с удивлением подмечает он. Впрочем, сколько уже можно, не будут же кошмары пугать его всю жизнь.
Через неделю после долгих попыток ему удаётся подобрать звукосочетание, от которого волосы собираются в пряди и извиваются, как змеи. С практической стороны это вряд ли полезно — но он смог! Он может придумывать заклинания!
На пятом курсе Хэллоуин разительно отличается от предыдущих. Северус даже идёт в Хогсмид, и не с кем-нибудь, а с преподавателем защиты от тёмных искусств! К этому времени Северус уже придумал некоторое количество заклинаний, так что он увлечённо рассказывает об этом профессору, сам не веря, что может об этом с кем-то поговорить. Возможно даже, он вскоре изобретёт что-нибудь ещё, и надо будет потом обязательно это обсудить…
Только через десять дней после этого Северус осознаёт, что в ту ночь Энтони ему не снился.
Но мне с обширным каноном повезло, там персонажа под любую подобрать можно.
Да, и мне жалко(