Вы не вошли.
Из статьи историка Олега Хлевнюка про "Большой террор" 1937 года:
"Важной частью кампании выхода из террора было расширение списка козлов отпущения, виновников произвола. Помимо «врагов, пробравшихся в ряды НКВД» сталинский режим возложил ответственность за массовые репрессии на рядовых граждан, объявив о наличии в их среде клеветников, писавших заявления на честных людей. Некоторые из «клеветников» были показательно осуждены, а информация о таких судах помещена в центральной прессе.
Миф о доносах
Именно тогда в массовом сознании закрепилось два мифа. Первый – о том, что массовые репрессии были ежовщиной, т. е. инициативой и виной Ежова и его прислужников. Второй – о том, что важной причиной террора были доносчики, раскручивавшие маховик арестов. Если первый миф в значительной мере постепенно был преодолен, то второму оказалась уготована долгая судьба. Можно сказать, что он широко распространен до сих пор, хотя почти не был предметом глубоких исследований. Историки, долгое время работавшие с доступными официальными материалами, находились под влиянием сообщений о митингах и собраниях, клеймивших врагов народа и требовавших крепить бдительность. Логика таких рассуждений была слишком простой: раз люди миллионами поднимали руки на митингах, значит, миллионы действительно участвовали в разоблачении врагов, писали доносы друг на друга. Концепция «террора снизу» отчасти подтверждалась мемуарными свидетельствами о наличии доносов, которые, несомненно, существовали, и в немалом числе.
Первые серьезные сомнения по поводу доносов у историков появились в начале 1990-х гг., когда ненадолго открылся доступ к материалам следственных дел 1937–1938 гг. Выяснилось, что основой обвинительных материалов в следственных делах были признания, полученные во время следствия. При этом заявления и доносы как доказательство вины арестованного в следственных делах встречаются крайне редко. Глубокое исследование механизмов «большого террора» вполне разъяснило причины такого положения. Организация массовых операций 1937–1938 гг. не предусматривала широкого использования доносов как основы для арестов. Изъятия антисоветских элементов проводились первоначально на основе картотек НКВД, а затем на основе показаний, выбитых на следствии."
... и да, больше всего мне тут нравится то, что он вернулся проверить.
Да, и мне тоже. Молодец же!
Миф о доносах
Очень интересно, я не знал! Спасибо, что принес.
Очень интересно, я не знал! Спасибо, что принес.
Пожалуйста)
Я все таскаю сюда цитаты, а книги я все-таки читаю (хотя вместо "Мобилизованной нации" пока что Татьяну Устинову. Моя жажда знаний и понимания не безгранична).
Прочитала "Открытие Франции" Грэма Робба. Я старый англофил и о Франции в основном знаю про проклятых королей, мушкетеров и то, что французские дети не плюются едой), и для меня тут были действительно открытия. А может, и не только для меня. Автор пишет не историю и не путешествие, а что-то вроде исторической панорамы: смотрите, вот вам неизведанная Франция, огромная страна, состоящая из множества очень разных мест, народов и традиций, которых она и сама-то себя не знает. Смотрите, она стала единой совсем-совсем недавно. И так штришками, накладывающимися друг на друга - собаки, обученные проносить контрабанду, поколения астрономов Кассини, работавших над картой Франции (картографы сквозные герои этой книги), "молочные дома" в деревнях - каменные дома, построенные на заработки кормилиц, уезжавших работать в город (и тут я вспоминаю, как ходили на заработки в Петербург).
Чем-то похоже на Питера Экройда, у меня его книги создают похожее импрессионистическое впечатление картины из сотен отдельных мазков. Экройд, конечно, поэтичнее, но Экройд пишет об Англии для англичан, а Робб о Франции для англичан, еще и поэзия туда, наверное, не влезла бы.
У меня стоит на полке более ранняя книга Робба Strangers - про гомосексуальную любовь в девятнадцатом веке. Я ее читала очень давно, но насколько помню, основная идея там была, что не все было так невыносимо жутко, как нам сейчас кажется, и многие люди умудрялись прожить неплохую жизнь со своим гомосексуальным партнером. "Открытие Франции" я брала в библиотеке - наверное, иметь на полке я ее не хочу, но прочитать было интересно.
Англоязычные товарищи навели меня на систему "получай классическую книгу в виде емэйл-рассылки". Первым, кажется, стали рассылать "Дракулу", благо он все равно в форме дневников и писем, так что легко распределяется по датам, а теперь еще несколько книг начали так рассылать - и я подписалась на Whale Weekly, рассылку "Моби Дика". Прочитала сейчас первую главу - по-моему, я правильно сделала, что подписалась. Не знаю, дочитаю ли до конца, эта рассылка рассчитана на три года, но текст явно формата "маленькими дозами хорошо, а много подряд можно с ума сойти".
Еще, кстати, когда-то был твиттер по дневникам Сэмюэла Пипса, и в телеграме есть канал "Чехов пишет", с письмами Чехова за соответствующую дату. Люблю такое.
Денис Сдвижков, "Знайки и их друзья. Сравнительная история русской интеллигенции". Это из серии издательства НЛО "Что такое Россия", которая мне в принципе нравится, ну и тема такая... близкая. Тем не менее введение меня оттолкнуло тоном автора - на мой взгляд, у него получилась не просто ирония, а такая какая-то кокетливая ирония.
Но бросать я, конечно же, не собиралась, и потом то ли я попривыкла, то ли тон автора стал поспокойнее, в общем, книжка мне очень понравилась. Действительно сравнительная история - сравнивает он российскую интеллигенцию с французской, немецкой и польской (объясняет в начале, почему именно с ними), разбирает по эпохам и по идеям, как выделялась такая социальная группа, какое она место занимала в обществе, какими идеями руководствовалась, как соотносилась с государством и средним классом. И дальше еще небольшая часть, где разбираются ключевые детали "образа интеллигента" - книги, очки, шляпа. Много цитат из мемуаров, в конце "словарик общеупотребительных слов" (не столько словарик, сколько индекс, помогающий найти в тексте их определения) и список литературы на семь страниц.
Брала в библиотеке, но наверное, куплю в итоге.
Увидела краем глаза, что кто-то на холиварке опять страдает, что Маннергейма сыграл в кино негр. Я вообще и в целом не люблю таких страданий, но про Маннергейма там все даже интереснее. Это была, по-моему, восхитительно упоротая идея, хоть она почти никому и не понравилась. В этом фильме вообще все негры, не только Маннергейм. Это кенийский фильм, но деньги на него дали финны. Одному финскому продюсеру пришла в голову мысль, что Маннергейм настолько мифологизированная в Финляндии фигура, что о нем почти невозможно разговаривать - и может быть, тогда рассказать о нем средствами другой культуры? И они сняли фильм в Кении, с рамочным сюжетом "у костра в кенийской деревне сидит старик и рассказывает детям, что вот был такой Маннергейм и были у него сложности в личной жизни" (кажется, сначала хотели про войну, а не про личную жизнь, но оказалось технически сложно. Наверное, денег не хватило. Личная жизнь дешевле войны).
В декабре и январе читала романы Виктории Годдард. Hands of the Emperor и его продолжение At the Feet of the Sun, а также связывающий их по событиям роман из другого цикла (у Годдард вообще несколько циклов в рамках одного мира) The Return of Fitzroy Angursell.
Первые два романа – про одного и того же персонажа, человека по имени Клиофер Мданг (Cliopher Mdang; о произношении фамилии вообще не берусь гадать, там то, что изрядное количество людей неправильно произносят его фамилию – это часть сюжета), который родился и вырос на окраине империи, в культуре, сильно напоминающей культуру наших тихоокеанских островов, и уехал в столицу, чтобы поступить на государственную службу. Поступил, добился больших успехов – к началу первого романа он среднего возраста и является правой рукой императора (hands of the Emperor – это титул), фактически премьер-министром. И вот он съездил как-то в отпуск на родину и вдруг подумал – а у императора-то отпуска не бывает, а ему бы надо отдохнуть. И пригласил императора отдохнуть в его родных краях. А император согласился. И все заверте…
Я получила от этих книг большое удовольствие, но рекомендовать их кому-то однозначно сложно. Во-первых, они очень большие – оба «основных» романа в бумажном виде страниц по 900. Там вроде намечается третий, но по ощущениям на трилогию это не очень похоже, там первый роман можно бы поделить на два, а второй, может, даже и на три. И местами оно провисает – особенно в середине первого романа, когда автор частично исчерпала свою исходную тему и ее немножко заклинило на сюжетном повороте «героя невольно оскорбляют/задевают, он произносит пламенный монолог и победно ставит обидчика на место» – там таких эпизодов сразу несколько почти подряд. Причем связующий роман из другого цикла и от лица другого персонажа – вообще не такой, он короткий, четкий и гораздо больше наполнен действием. То есть автор умеет справляться с романным объемом, просто она, очевидно, вот этого персонажа видит в таком формате.
Кроме того, люди, которых раздражает «повесточка», наверное, от этих книг вообще с ума сойдут, потому что тут есть примерно все – геи, трансгендеры/небинары, асексуалы, все цвета кожи, люди с инвалидностью. И проблемы имперско-колониальных взаимоотношений. И герой на своей должности старается построить справедливый мир и в том числе вводит нечто вроде базового безусловного дохода. И еще он не то чтобы совсем уж мэрисью, но периодически в кадр входят второстепенные персонажи и рассказывают нам, какой главгерой крутой и выдающийся.
Но на самом деле это про отношения. И про психологию. Про отношения с любимым человеком
И с родными (герой уехал в столицу и добился успеха, но 90 процентов его близких считают, что он там какой-то непонятной хренью занимается, и когда вообще он вернется домой и будет жить как все нормальные люди?). И с друзьями. И с работой. И по сути тут нет злодеев – чем-то это мне все напомнило по вайбу «Гоблина-императора», где кругом нормальные люди, просто со своими заморочками, но все хотят как лучше и занимаются своим делом. И вся эта подача - неспешное рассмотрение проблем неплохих людей в фэнтезийном сеттинге с нестандартными возможностями - меня как-то очень умиротворяет.
Отредактировано (2023-01-27 17:47:05)
Пока был ковид, я очень скучала по путешествиям.
А потом наступил 2022 год и я вроде бы наездилась вволю, и не сказать, чтобы это были сами по себе плохие поездки, но уж слишком не по собственному выбору и не по тем причинам, по которым стоило бы путешествовать, и я что-то так устала. Вернулась домой (пока?) и очень хочется 2023 год провести тут и в обнимку с книжками.
А от путешествий в голове вертятся отдельные кадры. При этом не угадаешь, какие именно кадры выкристаллизуются и останутся по прошествии нескольких месяцев...
Весной - Минск, очень чистый и очень пустой. Костел святого Роха, прячущийся за домами сталинско-ампирного на вид перекрестка, какой-то очень светлый. И памятник Папе Иоанну Павлу на скамеечке рядом. Вообще - дворы, по которым можно долго идти параллельно улицам. И еще памятная табличка за углом от Бургер-Кинга - здесь была синагога.
Летом - Тель-Авив, полный детей и собак. Закаты над Средиземным морем и холодный кофе в жестяных банках из супермаркета. Цветет вообще все, и приложение Flora Incognita в моем телефоне опознает это все гораздо увереннее, чем в Питере. Огромные деревья возле нашего дома оказываются фикусами - почему-то этот факт ужасно нас всех поразил. Когда спадает полуденная жара, я иду гулять, очень условно выбирая маршрут. Останавливаюсь на перекрестке, чтобы понять, где я и куда дальше, и вижу напротив как внезапный сюрприз знаменитый дом-пагоду. Другой раз мы идем по делам, и когда ждем светофора, на противоположной стороне ждут трое - правоверный еврей в шляпе и с пейсами, негр в джинсах и блондинка в коротком платье. Будто плакат "Приезжайте в Тель-Авив".
Зимой - снежный Таллинн. В один из дней настолько снежный, что трудно выйти из дому - настоящая пурга. Как только пурга стихает, из домов выходят люди с лопатами - расчищать проходы. Из окон квартиры видно море. Чуть дальше - будет видно, если спуститься на берег - неподвижно замер паром, Таллинн-Петербург. На улице Пикк - российское посольство, забор, увешанный плакатами и плакатиками, неподалеку полицейская машина. Я была когда-то на Пикк и даже не заметила посольство: теперь не заметить невозможно.
А еще я прочитала мемуары принца Гарри, спасибо анону, который делился файлом в роялти-треде.
Это было любопытное чтение, хотя я много думала о вопросах авторства - я, кажется, впервые читаю книгу, о которой точно знаю, что в ее написании участвовал гострайтер (и, по слухам, что он поругался с номинальным автором, или как это еще правильно называть). Иногда кажется, что гострайтер перебарщивает, иногда - что слышен голос самого Гарри, но возможно, это гострайтер правильнее уловил его тон. Или то, что мне как среднему следящему за королевскими новостями читателю кажется его тоном. В общем, интересно было бы когда-нибудь подробнее узнать о том, как это писалось (я читала книгу о том, как писалась одна королевская биография, но ее писали много лет спустя, да и биография не то же, что мемуары).
Книга называется "Запасной", но тема "я не наследник и меня это тревожит", пожалуй, на третьем месте среди ведущих в книге. А первые два делят между собой тема мамы и тема прессы как врагов. И они взаимосвязаны, потому что пресса погубила маму и Гарри так и не поверил результатам расследования, что Диана погибла из-за пьяного водителя, а не из-за папарацци.
И еще, пожалуй, тема памяти. Постепенно становится ясно, что Гарри почти не помнит Диану (в книге есть эпизод, где он общается в больнице с женщиной, с рождения больной СПИДом, и она ему говорит, что помнит, как в два года сидела у Дианы на коленях - я бы ей не поверила, решила, что она додумывает, но он, кажется, верит - возможно, потому, что сам хотел бы). При этом другие вещи он помнить не хочет - он считает причиной своей плохой учебы в школе то, что надо все время что-то запоминать, а память его подводит, он не хочет и не может запоминать. Может, судя по всему, только обстановку - большинство ярких моментов для меня в книге были связаны с описаниями, от коридоров Балморала до тентов в Афганистане.
В книге три части - первая про детство и юность (хотя по-настоящему рассказ начинается с гибели матери, все, что было раньше, идет ретроспективой и обобщенно), вторая про армию и около того, а третья - про Меган. Больше всего мне понравилась вторая - там больше было всяких интересных моментов и описаний (и меньше всего про маму. Хотя про прессу было). Кто-то из летных инструкторов Гарри уже выступил с замечаниями, что Гарри все неправильно написал, но я, честно говоря, скептически отношусь к мемуарам как к источнику - люди путают, слепляют события, драматизируют воспоминания (а как я поняла, основная претензия к описанию обучения именно в том, что все передернуто в сторону драматичности и показано более опасным, чем есть). То есть как все было, из мемуаров можно извлечь только в общих очертаниях, а остальное - ну, так человек видит свою жизнь.
Из детства - хотелось почитать про семью, но больше всего получилось про папу. Про него есть какие-то забавные моменты, часто рассказанные Гарри с точки зрения типичного подростка (папа пришел на мой спектакль и аплодировал не там, где все! И на него все оборачивались! Он что, нарочно?) или, что реже, с позиции общности (мы с папой оба не любим жару и стремимся открыть окна) или понимания (мне всегда хотелось завести детей пораньше, чтобы мне хватало энергии с ними физически возиться и играть, а то папа перестал с нами возиться слишком рано, нам хотелось еще). Про маму - кажется, он не помнит ничего конкретного. Про других родственников достаточно мельком. Это мне хотелось почитать про его семью, а Гарри, в общем, не очень-то хотелось.
Про брата - и много, и мало. В отличие от папы, цельной картинки не складывается - возможно, брат слишком близко, чтобы задумываться над тем, какой он. Можно обижаться, можно рассказывать какие-то байки из детства, можно слегка ревновать - Гарри вроде нравится Кейт, но он понимает, что брат больше не будет целиком его. А ему явно хочется, чтобы кто-то был целиком его (и даже когда он встречает Меган, которая вроде бы уж целиком его, ему поначалу мечтается, что они с братом и их женами теперь будут вчетвером, как когда-то были вдвоем). И остается ощущение, что Гарри так и не повзрослел, а остался на уровне лет тринадцати - но я не знаю, результат ли это травмы. Мне встречались мужчины с полным комплектом родителей, которые тоже ощущались лет на тринадцать...
А в третьей части он встретил Меган. И... я видела мнения, что именно где-то на этой части гострайтер с ним и поссорился. Потому что начинается все довольно мило, в духе "я утопил посреди Африки телефон и не мог с ней чатиться каждый день, поэтому я писал ей красивые письма и отсылал их фотографии с чужого телефона" (в смысле, красивые по оформлению, он явно решил, что тут у него больше шансов, чем с красивым стилем. Собирал цветочки и обкладывал ими письма и т.п.). А потом все превращается в "пресса нас преследует, а все остальные ей помогают". Причем читается это совершенно параноидально - с одной стороны Гарри нам рассказывает, как папу преследовала пресса и он ничего не мог с этим поделать, с другой стороны, папа бы точно сумел остановить преследование Меган! Он может командовать прессой как собственным лакеем! Просто не хочет! И все не хотят! (одновременно он рассказывает, что папа сливает прессе скандальные сплетни про сыновей, чтобы отвлечь внимание от себя/получить позитивные отзывы. Это не называется "командовать прессой") И не хотят договариваться, просто отдают Гарри и Меган на растерзание! Очень странная душная атмосфера в этой части - если Гарри действительно так себя чувствовал, это очень печально.
Кроме самой книги я успела перечитать кучу разборов ляпов и противоречий, но у меня к ним сложное отношение. Большинство ляпов и перепутанных обстоятельств мне кажутся не очень значимыми (как минимум в отношении Гарри. К издательству есть вопросы), плюс меня очень смущает общая атмосфера таких разборов (смахивает на пациентские темы на холиваре). Но смущает и то, что говорит Гарри - именно в смысле логики, не обстоятельств. Из самого его рассказа нет ощущения, например, что родные его не любят - а потом внезапно он начинает описывать, как его сливают, как никто не хочет ему помочь. Причем именно родные, не придворные. Ну и про взаимодействия родных с прессой я уже упомянула.
В общем, книжка вроде бы заканчивается тем, что они вырвались и счастливы, но на самом деле немножко повисает в воздухе. Может быть, Гарри и понял что-то про себя и про то, кто он, кроме того, что он второй сын, его мама погибла, а папарацци абсолютно неэтично работают, но нам он об этом не рассказал.
Прочитала милый исторический детектив про Индию, The Bangalore Detectives Club by Harini Nagendra. Дело происходит в 1921 году, в Бангалоре (ныне Бенгалуру) на юге Индии, и молоденькая жена врача Кавери Мурти идет с мужем обедать, но происходит убийство... Автор очень любит Бангалор, и это чувствуется. И Кавери у нее получилась симпатичная, и удачное сочетание освещения исторических сложностей и общей флаффности (Кавери получила неплохое образование, она из состоятельной семьи, а ее муж понимающий и современно мыслящий человек, так что она имеет возможность действовать, когда сталкивается с какими-то проблемами. Мне попадались исторические детективы, где расследование ведет сильно ограниченный в правах и возможностях человек, но я такое не люблю)
Надеюсь, будет продолжение - автор явно на это закладывается, но она вообще профессор-эколог, это ее первый детектив и в послесловии она признается, что писала его тринадцать лет. Но может, второй быстрее пойдет.
Отредактировано (2023-02-18 19:12:31)
Список чисто для себя: улицы Петербурга с названиями в честь украинских городов. Очень приблизительно и с опором на википедийные списки улиц. В Питере вообще много улиц с названиями городов других стран, но украинских как-то особенно много.
На свете существуют детективы, где герой-детектив - переводчица: https://www.goodreads.com/series/59717-cassandra-reilly
Но вообще почему бы и нет, если подумать?
Ну да. Хотя у них литературная, а я иногда когда перевожу документы от БП, так любопытно становится - кто это переводит, зачем...
Прочитала "Огни Петербурга" Юхани Конкка. Это автобиографический роман про ингерманландского подростка из крестьянской семьи где-то около Токсово. Очень ярко показано, как они жили, что это были за люди, как герой рос, учился, влюблялся во всех девочек подряд, помогал отцу. А потом случилась революция и мир начал рассыпаться. В семьях, где сыновья воевали за белых, брали заложников, чтобы парни вернулись и шли в Красную Армию. На полигоне рядом стали по ночам расстреливать людей. Ингерманландцы стали ждать, что вот-вот придет Финляндия, а когда Финляндия не пришла - уходить туда сами...
Юхани остался в Финляндии, в пятнадцать лет ушел воевать, потом стал писателем - и когда в пятидесятых, известным финским писателем, приехал посмотреть на родные края, увидел, что его мира больше нет. Совсем. Огни Петербурга в названии романа - это про то, как они манили ингерманландцев к себе, а потом погубили. Яркая книжка, но грустная, конечно.
Гостя в чужом доме, сняла с полки и прочитала Three Women and a Boat by Anne Youngson, и мне очень понравилось. Книжка про то, как две женщины средних лет, случайно встретившись, обещали помочь третьей женщине и заодно доставить ее баржу по каналам на ремонт. А по пути познавали себя, друг друга, окружающих, готовили, читали, вязали, гуляли с собаками... Медленное и медитативное чтение. У нас, кажется, не переводили, но перевели первый роман Янгсон, "Встретимся в музее", который по описанию звучит в похожем духе. И еще Янгсон начала писать романы, когда вышла на пенсию - первый роман вышел, когда ей было 69. Вдохновляет.
(я столько смотрела видео с путешествиями по английским каналам, и теперь еще эта книжка... хочется самой когда-нибудь поплавать там на барже. Эти канальные баржи называются narrowboat - узкие суда)
Прочитала Buy Yourself the F*cking Lilies Тары Шустер, которую упомянули в треде левелапа. Ну, советы по левелапу там довольно базовые и самоочевидные (они в большинстве книг довольно базовые и самоочевидные, но обычно все же можно почерпнуть пару идей), но я читала как автобиографию (я так иногда делаю с подобной литературой) - и получилось бодро, практически херт-комфорт.
Жила-была девочка с чокнутыми родителями, особенно мамой (серьезно, она там истории описывает как в треде заебавших родственников), потом она стала жить самостоятельно, но детство с чокнутыми родителями и отсутствием моделей нормальной жизни все равно на нее влияло. Но потом она решила что-то с этим сделать, и ей получшало. Постепенно. И не во всем (главы про выпивку и про отношения с мужчинами очень work-in-progress, по-моему). Много выцепляется довольно американских для меня стереотипов ("я не ела овощи, потому что хочется же вкусного, зачем отвлекаться на овощи", поездки в Диснейленд, Бейонсе и Опра как безусловные образцы и идеалы и т.п.), но приятная самоирония (она решила наладить отношения с сестрой, но как это сделать? Никто из знакомых ничего путного не посоветовал, и книжек подходящих нету - у них слишком специфичная была ситуация в семье... пришлось спросить сестру!)
Отредактировано (2023-05-20 14:56:34)
Перечитала "Кладезь погибших сюжетов" Джаспера Ффорде, случайным образом с полки вытянула. Люблю эту серию, но давно не перечитывала. ... но что-то в этот раз появились вопросы к переводчикам/редакторам (я, правда, не помню, читала ли я этот роман в переводе раньше).
Не, с игрой слов справляются как могут. Но вот с литературным/страноведческим аспектом... Серия про Четверг Нонетот очень густо замешана на англоязычной литературе. Тут без примечаний не обойтись. Но иногда примечания, по-моему, вставлены от балды.
Вот пример: герои попадают в некую книгу, и Четверг замечает, что тут очень много кроликов.
Собеседник ей отвечает: "Нам так и не удалось наложить запрет на размножение в "Обитателях холмов". Если пустить там все на самотек, книга окажется настолько переполнена пожирателями одуванчиков, что не пройдет и года, как там каждым вторым словом станет "кролик". И все же Ленни с удовольствием бывает здесь, когда ему удается выкроить время".
О чем тут речь? Я не читала "Обитателей холмов", но даже я знаю - это книга про кроликов. То есть они внутри "своей" книги так расплодились, что заполонили все соседние. А вот кто такой Ленни и причем он тут?
Примечание нам любезно сообщает, что "Ленни Неро, бывший полицейский, главный герой фантастического триллера "Странные дни" (1995)." Но у меня это примечание вызывает исключительно ВТФ. "Четверг Нонетот" про книги, не про кино, а "Странные дни" не настолько популярный фильм, чтобы стать общим местом в культуре. И судя по аннотации, там вообще ничего нет про кроликов. Почему они решили, что речь именно о Ленни Неро?
Я, конечно, не могу поклясться, что я права, но если погуглить lennie rabbits, то можно узнать, что в романе Стейнбека "О мышах и людях", который вполне себе является современной англоязычной классикой, есть персонаж по имени Ленни, который обожает кроликов и вечно стремится их гладить. Может быть, это про него, а не про Ленни Неро?
(С примечаниями вообще сложно. Есть, например, такой момент: героине рассказывают, как борются с внутрикнижными вирусами. "Для опубликованных книг такой метод не годится: однажды попытались такое проделать в дневнике Сэмюэла Пеписа и спалили половину Лондона". Примечание вполне справедливо сообщает нам, что "Сэмюэл Пепис (1633 - 1703) - автор знаменитых шифрованных дневников, живописующих быт и нравы его эпохи". Но оно не упоминает, что Пепис был свидетелем Большого лондонского пожара 1666 года и описывал его в своем дневнике. Или это ни к чему указывать, кому надо, тот поймет, а кто не поймет, тому не надо? Я бы указала. Но я как-то видела отзыв на переведенный мною роман, где в примечаниях как раз указывалось не только кто эти люди, но и при чем тут они - мол, "нафига в книжке вообще столько примечаний?")
Но больше всего меня шокировало вот что:
к каждой главе романа есть эпиграфы - цитаты из справочников мира Четверг Нонетот. Большинство цитат - из путеводителя по Великой библиотеке. Автор путеводителя указан в русском переводе как "Единственный и полномочный представитель Уоррингтонских котов". Что за Уорингтонские коты, в книге не говорится, и почему у них единственный представитель - тоже. Единственный действующий в книге кот - это всем известный Чеширский.
... и тут до меня дошло. Графства Чешир в Англии как административной единицы давно уже не существует. Церемониальное графство есть, а административной единицы нет. То, что вместо нее - это Уоррингтон, одновременно город и унитарная единица, т.е. образование, одновременно выполняющее функции города/района и графства. По-английски унитарная единица - это unitary authority, а слово authority имеет также значение "полномочия". Ну то есть Ффорде пошутил и проапдейтил Чеширского кота до Кота унитарной единицы Уоррингтон. А у переводчиков в Уоррингтоне коты размножились и завели себе выборного представителя, очевидно...
Примечание вполне справедливо сообщает нам, что "Сэмюэл Пепис (1633 - 1703) - автор знаменитых шифрованных дневников, живописующих быт и нравы его эпохи". Но оно не упоминает, что Пепис был свидетелем Большого лондонского пожара 1666 года и описывал его в своем дневнике. Или это ни к чему указывать, кому надо, тот поймет, а кто не поймет, тому не надо? Я бы указала.
Ох, анон, я просто ненавижу такие примечания, когда оно вроде как есть, но ничего полезного в данном конкретном контексте тебе не сообщает! И очень благодарна котикам-переводчикам, которые не просто копипастят первое предложение из энциклопедического словаря, а объясняют, к чему тут вообще упомянут этот человек (эта книга, этот город, эта еда, etc.)
Меня тоже поражают бессмысленные примечания в современной литературе. Казалось бы, век интернета, ну просто… погугли! При этом мне попадались старые издания с прелестными подробнейшими примечаниями, а ведь их авторам приходилось искать в справочниках и энциклопедиях информацию, как-то понимать её и обрабатывать.
Оказывается, в Мюнхене есть в буквальном смысле слова памятник тем, кто не хотел зиговать.
С 1933 года возле Памятника полководцам был устроен мемориал нацистам, погибшим во время Пивного путча. Там круглосуточно стоял караул и каждый человек, шедший мимо него, обязан был салютовать нацистским приветствием и выкрикнуть "Хайль Гитлер". Это, как рассказывают, довольно проходное место, так что рано или поздно оно попадалось на пути почти всем... но можно было не выходить на площадь, где он стоял, а пройти параллельно ей по узкому переулку. Переулок называется Вискардигассе, но его называли еще Дрюкебергергассе - переулок увиливающих. А в девяностых на брусчатке нанесли тонкую золотистую тропку - в память о тех, кто шел здесь, чтобы не зиговать.
Здравствуйте, я анон и я хочу обругать очередные примечания.
Не, серьезно, отзывы не пишутся, а вот примечания иногда будят в душе такой праведный гнев, что я бегаю и ищу, куда бы его выплеснуть. Например, сюда.
Читаю я (среди еще десятка начатых книг) "Мобилизованную нацию" Николаса Старгардта. Книга хорошая, много материала и много пищи для размышлений, хорошо, что ее у нас вообще издали. Но издательство "КоЛибри" сочло нужным все же вставить некоторое количество примечаний, "дотягивающих" отдельные высказывания автора до "официальной" точки зрения в России.
... и примечания эти про Польшу. Автор, вообще говоря, пишет книгу не про Польшу, а про немцев, но Польша, конечно, всплывает в формате "а вот потом случилось то-то, а вот что об этом думали немцы". И сначала у нас появляется Катынь. "Существуют довольно убедительные версии, согласно которым ни НКВД, ни РККА не имели к злодеянию никакого отношения", туманно говорит нам автор примечаний. Ну, это он даже не старается, конечно - так, пометить в отчете, что не пропустили "клевету" (и на следующей странице сурово говорит, мол, аргумент "поляков убили выстрелом в затылок, так русские обычно делали" не годится, автор сам говорит, что немцы так тоже делали. Проблема только в том, что автор про выстрелы в затылок говорит в кавычках, как аргумент, который предъявляли тогда немцам).
Ну а потом мы доходим до Варшавского восстания. Это в принципе тема гораздо более сложная, и в контексте отношений с СССР самый сложный момент - почему советские войска не пришли на помощь. Старгардт пишет, что могла ли советская армия вмешаться в августе - вопрос спорный, но в сентябре уже в принципе могли, а они вместо этого мешали англичанам и американцам сбрасывать помощь с воздуха. Может быть, он прав. Может быть, не прав (хотя не мешать - точно могли). Но автор примечаний выдвигает новую и неожиданную версию:
"Варшаву советское командование планировало взять как крупный авто- и железнодорожный узел, но с ходу не получилось; когда же немцы приступили к планомерному подавлению восстания, бросать в город силы стало бы поистине самоубийственно для РККА, во многом из-за того, что «лондонские» поляки сами признавались (в частности, генерал Андерс в диалоге с Паттоном), что не будут знать, в кого стрелять, в немцев или в красных."
И вот тут я охренела целиком и полностью. Какой еще Андерс? Какое Андерс имеет отношение к Варшавскому восстанию? Я могу, наверное, поверить, что Андерс так думал и говорил - он два года провел в советском плену и потом очень тяжело выводил свою собранную из таких же пленных армию из Советского Союза (как это все выглядело, ярко описывает Юзеф Чапский в своих воспоминаниях "На бесчеловечной земле").
Только вот армия Андерса воевала в Италии. Это про них у Бродского: "Помнят только вершины да цветущие маки, что на Монте-Кассино это были поляки". Их просто не было в Варшаве, и никакое потенциальное желание Андерса и любого из его соратников стрелять в советских солдат не могло повлиять в ситуацию. А командующий восстанием Тадеуш Бур-Коморовский в тридцать девятом воевал против немцев, а потом находился на подпольном положении в Польше, командуя Армией Крайовой, и зачем бы ему в сентябре сорок четвертого могло понадобиться стрелять в потенциальных союзников, которые могли спасти Варшаву... Пусть это останется на совести автора примечаний.
некоторое количество примечаний, "дотягивающих" отдельные высказывания автора до "официальной" точки зрения в России
Вместо слов одни эмодзи...
Прочитала Sisters of Sinai автора Janet Soskice. Хотела прочитать эту книгу с тех самых пор, как услышала про ее героинь в документальном фильме. Агнес и Маргарет Смит, две дамы из Шотландии, сестры-близнецы, которые во второй половине девятнадцатого века, в разгар интереса к библеистике, обнаружили в монастыре на горе Синай очень важные рукописи библейских текстов.
Им, конечно, повезло. Они родились в богатой семье, мать умерла вскоре после родов, и отец воспитывал их сам, особо не заморачиваясь насчет того, что следует знать девушкам, а что не следует. И, например, поощрял их к изучению иностранных языков, говоря, что "выучите этот язык - поедем в эту страну" (ну, на тот момент они ограничивались западноевропейскими языками). Еще им, наверное, повезло, что у них не было родственниц женского пола и после смерти отца некому было ограничивать их поведение (что они сделали после смерти отца? Пригласили подругу-компаньонку постарше и поехали в Египет. Там их всячески пытались дурить, и они осознали, что надо было учить арабский).
В чем-то им, наверное, не повезло. Обе вышли замуж по любви за мужчин, с которыми у них было множество общих интересов, и обе очень рано овдовели. Ну и они все-таки, несмотря на свои ресурсы, жили в обществе, где от женщин не было принято ждать ничего серьезного. Когда они в первую поездку на Синай нашли самый важный свой манускрипт и перефотографировали как можно больше страниц, чтобы показать специалистам, в Кембридже они еще долго не могли заставить специалиста взглянуть на фотографии, он от них просто бегал. Пришлось знакомиться с его женой, потом приглашать их обоих на обед и "А вот кстати, профессор, там лежат фотографии, может, вам будет интересно, пока ждем обеда". Профессор глянул одним глазом и залип.
И когда они организовали повторную экспедицию для более подробного изучения манускрипта, они с профессорами вусмерть переругались и их пытались отодвинуть от открытия под соусом "а вот дамочки-путешественницы случайно нашли что-то интересное, что монахи как раз собирались выкинуть". Нет, не случайно - они искали именно такие манускрипты и одна из них уже владела сирийским. Да и легенда про "монахи как раз собирались выкинуть"... ну да, монахи веками хранили архивы, а потом вдруг решили "да ну нафиг, выкинем, какие-то они старые и драные".
Кстати, софт скиллс и знание языков тоже оказались полезны - монахи вообще пустили их к рукописям и продолжали пускать, потому что сестры знали современный греческий и нормально с этими монахами общались (хоть и считали православие полным странных предрассудков). А еще полезной оказалась упертость - когда они поругались с профессорами, а рукописи издать все-таки хотели, они проапгрейдились в знании древних языков и потом всю оставшуюся жизнь, когда не путешествовали, занимались переводами и научным редактированием манускриптов. И еще основали колледж в Кембридже (но это скорее из религиозных соображений, чем из научных).
И книжка у Джанет Соскис получилась отличная - живо написана, масса контекста и описаний среды, в которой все это происходило, и взвешенный взгляд на сестер.