№470 Психолог Рэйда Линн и мёртвый мальчик

Marmota sapiens · 2018-11-02 20:36:21

В ахуе со вчерашнего дня от истории.

Краткое содержание: был мальчик из неблагополучной семьи, с пьющим отцом. Отец не был лишен прав опеки, поэтому формально мальчик жил с ним, по факту где придется.
Человек по имени Рейда Линн (Reyda Linn) https://www.facebook.com/reyda.linn два года назад вступил с ним в переписку, взял на себя роль названого отца, обещал любить, поддерживать и выполнять родительские обязанности.

Женщина, которая написала первый пост, познакомилась с мальчиком этой осенью, хотела стать опекуном. Не успела.

▼немного фактов⬍

Julia Dyagileva Познакомились в сети, да. Ваня сам Рэю написал в ВК, где Рэй выкладывал свою книжку.
Там и стали общаться.
Ване тогда было, по-моему, одиннадцать только-только.
Мамы нет, только сильно пьющий отец, с которым он жил.
Т.е. юридически ребёнок не сирота, но социально семьи нет. И взрослых рядом нет.
Он периодически убегал из дома, иногда жил ещё у каких-то родственников, тётка, что ли, там была. Ваню там били, ему приходилось выбирать, где нынче меньше страшно пожить.
А тут Рэй. Такой внимательный, такой понимающий, готовый с Ваней разговаривать. В глазах одиннадцатилетнего ребёнка - писатель, создающий другие, фэнтезийные миры, ничего общего с Ваниной ежедневной безнадегой.
И готовый его, Ваню, считать своей семьёй, о чем сам Ване говорит.
Даже планы строит на переезд Вани во Францию, чтоб совсем семья.
У Вани рядом никого, кто бы это общение отследил. Рэй во Франции, там тоже рядом никого, кто бы забеспокоился.

Julia Dyagileva Ekaterina Velikina Погиб 23 октября. Но его смерть рассматривалась, как несчастный случай - он, как и обещал, Рэя не подвёл.
Этой осенью, незадолго до гибели, Ваня познакомился с Леной Гудковой, скрины переписки от неё как раз.
Познакомился через Рэя, Рэй искал место, где мальчик может пожить.
Ваня жил у Лены, прямо перед гибелью, она планировала оформить опеку, но требовалось понять механизм и время нужно - отец-то есть, прав не лишён.
Лена восстановила сим-карту Вани, буквально на днях, вошла в ВК, нашла эту переписку, сделала скрины и опубликовала.
Она действительно сейчас путано рассказывает и срывается - для неё смерть Вани несчастным случаем перестала быть вчера только, она в шоке.
Она написала Рэю сразу, естественно, Рэй её заблокировал без всяких объяснений.
Кто пытался Рэю вопросы ещё задать вчера и сегодня - он тоже банит просто и всё.

Julia Dyagileva Елена Голубкова Он писал о Ване редко, в основном - всякие бытовые зарисовки, смешные истории.
Иногда писал и о том насилии, которому Ваня подвергался у родственников - это посты про мальчика Алекса, если ты видела.
Вот «Алекс» - это Ваня.
Рэй Ваню убедил, что нельзя писать открыто об их общении, о Ваниной жизни, потому что «в интернат заберут».
Ваня в интернат не хотел и тайну хранил.
Просто общаться с ребёнком - он верит же.

Julia Dyagileva Снежана Грибацкая Нет, лично я их не видела, я в Испании живу.
Посты Рэя о Ване - видела. Последний был в сентябре, начинался словами «У меня есть друг Ваня, ему 13 лет».
Другие скрины переписки, кроме тех, что у меня в посте, у Лены Гудковой на странице есть, в последних постах.
И ещё часть скринов у меня в комментах под постом.
Я понимаю ваше беспокойство, правда. Слишком дикая история.
Я пыталась спросить у Рэя, он всё ещё у меня во френдах, он не отвечает - ни мне, ни любым другим людям, которые пытаются задать вопрос.
У Рэя есть защитники, конечно. В любой, самой дикой истории, всегда находятся защитники, особенно когда речь идёт о человеке, которого знаешь лично, с которым дружишь.
Ни один из защитников Рэя не сказал «не было никакого мальчика».
Зато говорили «Ваня слишком давил, Рэй ещё долго продержался».
Исходя из этого, я предполагаю, что мы говорим о реально произошедшей истории.
Если это окажется не так - я буду рада и напишу об этом вместе со своими извинениями, разумеется.
Но никто, никто до сих пор не сказал «не было никакого Вани».

Спойлер для тех, кто только припадает к истории и переживает:

▼Скрытый текст⬍

В комментариях к перепосту выяснилось, что Рейда Линн советовал пацану принимать квентиапин.

https://www.facebook.com/gudkovelena/po … 1836301180

▼Скрытый текст⬍

Елена Гудкова
15 December at 19:55 ·
Я хочу рассказать про одного очень хорошего человека - 13летнего мальчика Ваню. Ваня погиб 23 октября этого года. Он был названным сыном Рэйды Линн. 2,5 года они были семьей. Ваня жил в России, поэтому общались они по скайпу и в переписке.
23 октября Рэй бросил Ваню, и Ваня в этот день разбился насмерть с большой высоты.
В последнее время Ваня жил у меня, я хотела взять над ним опеку.
Я хочу рассказать о том, что произошло, происходило... Для чего? Для справедливости. Для того, чтобы заступиться за Ваню - за память о нем. Рассказать историю некоторых постов Рэйды - то, как несправедливо в них скрывалась правда, какая гнусная была подмена понятий и событий.
Далее я расскажу все, что мне известно. И со слов Вани, когда он жил у меня, и из собственного наблюдения, и из переписки Вани с Рэем. К своему рассказу я прикрепляю скрины его сообщений из переписки с Рэем. Удалось восстановить Ванину симкарту, и появилась возможность зайти на его профиль в ВК. Можно было бы обо всем рассказать без этих скринов, но люди тогда не верят. В скринах нет информации, которая относилась бы только к Рэю, к чему-то личному, раскрывала бы какие-то тайны, поэтому посчитала этичным выложить часть их переписки.
Рассказываю. Ваня с Рэем очень любили друг друга. Как родитель и ребенок. Рэй очень восхищался Ваней - если кто читал его пост с той весны о его друге, который один против пятерых уродов, которые накинулись на девочку, защитил ее, его сильно избили, и Рэй призывал подписчиков на ФБ написать слова поддержки для этого друга. Так вот это был Ваня. Ему тогда было всего 11 лет. Он вообще много кого защищал. Боролся с несправедливостью в школе и везде вокруг себя. У него была "его бабушка" - старушка, играющая на гармошке около метро, которой он, каждый раз, когда ее встречал там, давал деньги. А перед тем Новым годом подарил ей баночку меда. Он очень любил маленьких детей и животных. Помогал и им. Например, мальчику Нурсултану с инвалидностью, из-за которой тот находился на домашнем обучении, он бесплатно помогал с уроками. Можно много и много рассказывать, какой Ваня был добрый, эмпатичный, смелый и честный ребенок. Очень умный и талантливый. "Мой бескомпромиссный рыцарь" - с большой любовью и заботой говорил ему Рэй.
У Вани очень сложная была жизнь. Мама умерла, а отец пил. Это если совсем вкратце. Конечно, Рэй хотел помочь ему, полюбил такого удивительного хорошего ребенка, назвал его своей семьей. Они через море страданий прошли вместе. Но Рэй не учел очень важный момент. Ваня, несмотря на свой ум и благородство, все-таки был ребенком. Травмированным ребенком. Как это случается с приемными детьми, когда они попадают в хорошую семью, когда привязываются и начинают доверять, из них начинает вылезать вся та боль, все травмы, которые они подавили, чтобы выжить ранее. И это очень тяжело для всех - и для самого ребенка, и для приемных родителей. Но это и хорошо! Значит, ребенок наконец отогрелся, расслабился. Из Вани полезла тревога - а не бросит ли его Рэй, как его бросили все те люди, которых он любил. Ваню изводили вопросы об этом (в разных вариантах, но суть была одна), и Рэй в какой-то момент, устав от этого, пишет пост 19 сентября этого года о людях, которые так выводят его, постоянно спрашивая "а точно любишь, о боже кажется нет..." и тд и тп, и объясняет это тем, что такой человек так себя ведет, потому что считает любовь другого своим имуществом.
Очень жесткий пост, но совершенно справедлив, если речь идет о равном тебе взрослом. Но когда речь о приемном ребенке, то это уже введение подписчиков в заблуждение. Ваню такой пост, конечно же, очень ранил - "Я же это говорил только вам! Не хотел, чтобы другие знали. Кто знает, что я у вас есть - поймут, что речь обо мне (и действительно, несколько человек поняли, что это о Ване, я в том числе). Это ведь как публичную порку устроили, только и пороли-то не меня - комментаторы думали, что речь о взрослом". И чтобы доказать это Рэю, Ваня написал некоторым комментирующим в личку, спросив, если речь о ребенке, тогда справедливый пост? На что они удивились и сказали, что нет. Одна женщина написала ему, что не участвовала бы в обсуждении, если бы знала об этом.
Жаль, что Рэй не писал об истинном положении вещей - что у ребенка с таким бэкграундом сформировалась небезопасная тревожная привязанность (это из психологии о теории привязанностей). Да, это не отменяет того, что приемного родителя (названного родителя) такие реакции ребенка могут раздражать. Но и понимая такие вещи, сам не так будешь реагировать, и пост получится честный, и соответственно подписчики совсем не такие комментарии будут писать под постом о травмированном ребенке.
Ваня рассказал Рэю, что общался в личке насчет этого поста с некоторыми комментаторами. Как-то Ваня в комментариях под постом стал писать комментирующим, Рэй удалил его комментарии и сказал так больше не делать. Тогда Ваня спросил, можно ли в личку им писать? (хотя странный вопрос... Рэй сам за свободу слова и тд). На что Рэй ответил, что это твое право, но мне бы этого не хотелось, потому что эти люди могут потом идти с этим ко мне.
И когда Рэй узнал от Вани, что тот общался с людьми в личке, он стал требовать имена тех, кому он написал. Требовал жестко - если не назовешь - значит, не уважаешь меня. А Ваня просил не требовать этого, тк он обещал этим людям, что не расскажет о разговоре. Рэй сказал, что забанит этих людей. Ваня просил - не недо, никто из них не виноват, ничего плохого про Рэя они не говорили. В итоге Ваня заплакал, у него случился приступ астмы. Когда он пришел в себя, Рэй ему перезвонил и все-таки дотребовал. Ваня считал, что предал этих людей, очень переживал из-за этого. Рэй в тот день забанил Ваню в фб. А у Вани, к его прежним тревогам (а Рэй меня любит, а не разлюбил?) добавилась новая (все про то же на самом деле) - он считал, что Рэй несправедлив был, заставляя назвать тех, кому Ваня написал. Кстати, что интересно, одним из аргументов Рэя был - а вдруг кто-то из этих людей мой клиент? Но если, как считает Рэй, такие рассуждения о ребенке в посте справедливы, то чего переживать?..
Ваня не просил разбанить его - он просил поговорить об этой ситуации, о том, что разве это справедливо было - требовать сказать, кому он писал.
Собственно, почему я так подробно пишу об этой ситуации, потому что именно она послужила окончательной причиной того, что Рэй оставил Ваню. Сейчас объясню. Рэй не хотел говорить на эту тему, а Ваню такое несправедливое отношение очень мучило. Он старался забыть это, общаться с Рэем на другие темы, но это, понятное дело, не отпускало. И Ваня понял, что не может общаться с Рэем, как будто этой истории не было. Он очень пытался, но не смог. А смогли бы вы, я, да сам Рэй смог бы так? Думаю, что, конечно же, надо было это обсудить им. Ваня очень любил Рэя, очень. Понимаете, он ведь обрел семью! В общем, из-за этой ситуации они перестали общаться, тк Ваня не мог ("но очень хотел смочь!"), а Рэй не хотел. Но в переписке они иногда общались - Ваня снова и снова объяснял, как его мучает этот вопрос и просил разрешить Рэя задать ему вопрос.
В конце концов Ваня не выдержал и согласился. Рэй ставит ему новое условие, что Ване нужно жить у меня, не сбегать (как только они ссорились, Ваня убегал от меня), тогда он будет общаться с Ваней. Ваня выполнил это условие. В пятницу, 18 октября, он пришел ко мне, они с Рэем собирались созвониться по скайпу, но не состоялось - они до этого переписывались, и Рэй сказал Ване, что тот не любит его, а только пользуется им: "Разве это любовь, когда я говорю, что не хочу говорить о чем-то, а ты все равно спрашиваешь - это забота обо мне или ты заботишься о себе, хочешь избавиться от своей тревоги?" (странная постановка вопроса от родителя своему ребенку). А Ваня очень любил Рэя. Помните иллюстрацию к его книге, на которой мальчик с конем? Это ведь Ваня ему подарил, убираясь в квартире художника, с которым договорился, что вместо денег, тот сделает иллюстрацию. А пост о посылке с книгами и пингвином? Это всё Ваня. Это просто пара примеров - Ваня очень много, как проявлял свою любовь. Но да, он был ребенок. И травмированный ребенок!
Рэй не хотел это учитывать, его злило, что Ваня копается в старых обидах. Тогда Рэй отталкивал Ваню, и Ваня часто, не справившись с эмоциями, убегал в ночь. Высоко забирался, переплывал в холод осенью реку, писал Рэю, что убьет себя. Но не убивал. Он не был больным - защитное торможение срабатывало. Это были, так называемые, игры со смертью - не суицидальное поведение, не шантаж, а нормальное поведение в ненормальных для жизни условиях ребенка. Как он сам писал иногда, что хочет, чтобы Рэй его схватил и держал в такой момент, сказал, что любит. САМ ГОВОРИЛ! Но Рэй ни как родитель, ни как психолог не хотел этого понимать, он видел в этом только эгоизм мальчика.
Возвращаясь к 18 октября, Ваня на эти слова Рэя, что Ваня его не любит на самом деле, пишет Рэю "хорошо, не будем и все ваши манипуляции тоже не будем обсуждать" (скрин этому и другому всему ниже). Рэй на это обижается и говорит, что не будет звонить ему - надо извиниться, тк никогда не манипулировал Ваней (а с моментом назвать имена - это было что?). Ваня на это отвечает, что не считает, что Рэй всегда манипулирует - что иногда такое было и от Рэя, и от него. Но Рэй не хочет больше с Ваней за эти слова говорить. И пишет новый пост на ФБ через два дня о "манипулятивном, токсичном человеке, который даже ссорится нечестно: война войной, а обед по расписанию - вы в ссоре, а он приходит с просьбой о помощи починить телевизор". Какое перевирание фактов!! Опять подписчики уверены, что речь о взрослом человеке (и кстати, вообще нет такого термина "токсичный ребенок").
Сейчас объясню. Этот пост тоже о Ване. Представьте только - родитель на ребенка зол, не разговаривает с ним из-за какого-то его косяка, и ребенок приходит к родителю - а дай денег на кино. Тогда справедливо это "а обед по расписанию". Но Ваня пришел к Рэю с настоящей бедой - тот мальчик, Нурсултан, о котором я писала выше (который инвалид, и Ваня помогал ему с учебой), в реанимации умер. С такой бедой к кому ребенку идти? Конечно, к своему родителю, да хоть они и поссорились. Но Рэй написал Ване в ответ, что ты прекрасно знаешь, что я не хочу с тобой говорить, а приходишь ко мне за успокоением. И блокирует его в телефоне и на АТ. Оставляет только ВК (где Ванины сообщения не открывает, а Ваня не может есть, так мучается без Рэя, по ночам ОРЕТ, не просто вскрикивает). Я в шоке, но продолжаю Ваню убеждать, что Рэй устал, все потом будет хорошо. Хотя сама уже не понимаю - да что же это такое??(((( Ваня мне - Рэй всегда говорил, что родитель своего ребенка не разлюбит, что мы навсегда семья. Я - вот именно, так и будет! И кстати, не двойные ли это стандарты, когда в одной из их таких ссор Рэй пришел к Ване за сочувствием (произошла у него грустная ситуация), и Ваня его поддержал. А когда Ваня пришел в такой же ситуации (Ваня, его ребенок!), то Рэй пишет о токсичном человеке, который нечестно ссорится...
Через 4 дня Ваня пишет Рэю. Извиняется за "все ваши манипуляции" и спрашивает, неужели Рэй навсегда ушел? Рэй отвечает, что извиняет, конечно, но да, уходит, "надеюсь, ты как-то разберешься с тем, что тебя мучает, и будешь счастлив" - такое последнее предложение этого сообщения (в скриншотах ниже). Ваня пришел ко мне белый, просто вот белый!!!! "Рэй меня исключил из семьи". Я говорю - дай мне это сообщение прочитать - может, ты что-то не так понял. Прочитала. В шоке еще более сильном, чем раньше, снова повторяю - подожди, не пиши ничего, Рэй отдохнет, и все не так будет.
В 18:56 Рэй написал ему это прощальное сообщение, в19:45 Рэй выставляет веселое селфи. В это время Ваня плачет, пишет Рэю (скрин этого сообщения тоже ниже), но Рэй не открывает его сообщение. Еще через какое-то время на ФБ выкладывает пост, как теперь он всегда будет не в форме, а в норме "чертовски обаятелен".
Я много не понимаю и понимаю в этой истории. Понимаю, что Рэй идеализировал Ваню и полюбил скорее не этого мальчика, а свой образ. Понимаю, что хотел помочь ему. Не понимаю, как можно так безответственно (и не профессионально - психолог ведь) поступить - назвать семьей, все эти обещания про навсегда... Еще в пятницу писать, что люблю, а в среду бросить...
Когда я написала Рэю, что случилось, просила связаться со мной, он никак не отреагировал. Уже 28 октября писал пост про Марвела. На АТ - про детей - что детям вредно читать книги, в которых цинизм. Я не выдержала и написала, что детям вредно, когда их взрослый бросает с цинизмом (была, разумеется, забанена).
Я вот, что думаю, можно оставить ребенка - психопат оказался, угроза для жизни... Но вся "вина" Вани в его "токсичности"! В голове не укладывается такая искаженная подача очевидного! Можно оставить и по другим причинам (но прежде, чем брать в семью или возвращать ребенка, родители, нормальные родители, очень долго это решают и уж точно не выставляют селфики, только что избавившись от ребенка). Но важно еще и КАК. Если бы Рэй написал то прощальное сообщение, что прости, обещал - подвел, но сам не могу - очень мне тяжело, надо о себе позаботиться... Закончил бы сообщение не "надеюсь, ты как-то сам разберешься...", а что-то типа "ты такой замечательный, все у тебя получится".... Не выставлял бы ТУТ ЖЕ, когда твоего, еще позавчерашнего твоего ребенка, рвет от горя, что ушел Рэй (РЭЙ!! Его Рэй такой единственно дорогой) веселенькую фотку (слава богу, на фб Ваня не видел другие в тот день радостные посты)... До последнего Рэй говорил Ване, что я твой взрослый, что никогда не разлюблю, не брошу - у родителей так не бывает... Знаете, я, взрослый человек, уже ничего не понимала. А каково было ребенку?..
В ночь на 2 декабря Рэй пишет пост, как легко ему стало после того, как он "выблевал злость". ЗЛОСТЬ!! Про пропитанного ядом всего себя. Да, Ваня ведь токсичный... Маленький, бесконечно добрый и заботливый, трогательно-нежный (читала в переписке, когда Рэй заболел - "вы лежите, мой хороший любимый Рэй, а я вас глажу по головушке и вся боль у вас уходит") оказался токсичным. Да травмированный ЗЕМНОЙ ребенок у вас был, Рэй! Не из фэнтези, где вчера погибли отец с матерью, а малыш взял меч, прошел весь лес до замка и отрубил дракону все головы, и все у него хорошо.
И главное, Ваня НИ СЛОВА о Рэе плохого не сказал. Ни одного. А у Рэя только злость. Безжалостность какая-то... И, зайдя в Ванин ВК, вижу, что Рэй до сих пор так и не открыл Ванины сообщения. Ребенок, которого он 2,5 года называл своим, что никогда не разлюбит, не бросит.., погиб, а его родитель настолько жирный крест поставил на нем, что даже не прочитал его последние обращения к нему (в скринах видно, что сообщения не открыты).
Никак не укладывается в голове, как Рэй, именно Рэй, такой хороший человек и профессионал, разлюбил ребенка за то, что тот был просто ребенком (в первую очередь), назвал токсичностью то, что в детской психологии называется совсем другими терминами. "Это твои страдания, я не обязан тебя от них избавлять. Моя мама тоже страдает, но не требует меня избавить ее от них, с этим ты сам должен, я не хочу" - справедливое рассуждение, да, НО не по отношению к своему ребенку - родитель (тем более с психологическим образованием) должен помогать в страданиях ребенка, уметь контейнировать его чувства. Или не называйся ребенку родителем.
Выполнять по отношению к ребенку только те функции, которые тебе самому нравятся (а Рэй с удовольствием воспитывал Ваню) - это не про родительство. Это про себя. Лучше бы Рэй только писал книги о детях и рассуждал о детской психологии - это у него хорошо получается. А играть в родительство - это неразумно и жестоко. Да, именно играть. Потому что игру можно поставить на паузу или вообще забросить играть - с жизнью так не получится. Потому что только в игре можно выбрать героя с определенным набором качеств, а в жизни человека не поделишь - эту часть люблю, а эту не принимаю. Да потому что еще ребенок - это огромная ответственность, а не только поглаживание своего эго - какой я наставник премудрый, как мне нравится эта роль и мой подопечный (только когда он на коне, правда, решать интересные задачи и травмы, а не нянчится с тем, что неинтересно).
Очень хороший человек Ваня был, очень. Очень горюю.

Посты со скринами

▼Скрытый текст⬍

Обсуждения

https://www.facebook.com/julia.dyagilev … 4783508122

https://www.facebook.com/permalink.php? … 2637282882

▼Скрытый текст⬍

Julia Dyagileva
21 hrs ·
Я не знаю, как написать этот пост. Это история цепляет меня и триггерит по личным причинам и я постараюсь написать так, чтобы обойтись без оценок, но не уверена, что справлюсь.
Рэйда Линн - мой френд в ФБ уже несколько лет и, я думаю, многие из вас тоже Рэя знают хотя бы по ФБ, как психолога, активиста, автора фэнтези-романов.
Мы смотрели и постили видео с бесстрашным выступлением Рэя на несанкционированном митинге в Москве несколько лет назад, мы поздравляли его со свадьбой, когда они с Соней поженились в Москве - и это тоже была акционистская свадьба, вызывавшая восхищение, мы желали им лёгкого пути, когда они, наконец, эмигрировали во Францию.
Мы читали посты Рэя о Ване - мальчике, которого Рэй называл своим другом и приемным сыном, частью своей семьи.
23 октября Ваня погиб, упав с большой высоты. Ему было 13 лет.
…Личные причины, заставляющие меня писать этот пост - это мой четырнадцатилетний сын Игнат. Я писала здесь о нём, у него аутизм с задержкой развития. Интеллект сохранный, просто немножко не догоняющий реальный возраст.
Впервые Игнат понял, что он отличается от других детей, когда ему едва исполнилось десять. Это понимание обрушилось на него бетонной плитой и оказалось настолько непереносимым, что он не понимал, как с этим жить дальше.
Он сравнивал себя с одноклассниками и спрашивал меня: мама, почему моя голова работает не так, как у Эрика?
Я объясняла ему насчёт того, что все люди разные, но этого оказалось недостаточно.
Тогда мы впервые попали в группу малолетних суицидников. Благослови боже испанские протоколы работы с характерными симптомами и испанскую детскую психиатрию!
Я никогда здесь об этом не писала, знали только самые близкие друзья.
Нынешней осенью был второй эпизод, потому что Игнат подрос и теперь добавились проблемы первой влюбленности и первой потери.
И мы снова в той же терапевтической группе.
Терапия помогает, но Игнату все равно нужны якоря, за которые он может держаться. Поэтому он спрашивает меня каждый день, по несколько раз в день: ты меня любишь? ты всегда будешь меня любить?
У Игната понимающая семья и вовлечённые родители, все взрослые люди вокруг него говорят ему, что он любим и нужен: я так делаю, так делает Джонни, выполняющий социальные функции отца, так делает родной отец Игната, с которым у нас хорошие отношения и он приезжает к нам в гости каждые два месяца и проводит с Игнатом время - много и качественно. Все взрослые люди в нашем окружении говорят Игнату, какой он замечательный мальчик.
Но у любого ребёнка есть значимые взрослые, да? И ребёнку важна именно их любовь, их поддержка.
Поэтому он спрашивает у меня - ты меня любишь? Я для него самый значимый взрослый.
И я по десять раз в день говорю ему: я люблю тебя до неба, ты мой мальчик, я буду любить тебя всегда.
Он слушает меня и понимает, но спрашивает снова и снова, и ловит мой взгляд, когда я отвечаю, как утопающий ловит конец верёвки.
Да, иногда это достаёт, мы все живые люди и проходим через периоды усталости, апатии, депрессии или выгорания.
Но я _должна_ бросать ему верёвку, от этого зависит его жизнь - буквально.
Я не знаю, что случилось с Рэем - была ли это ошибка, результат его выгорания или просто отсутствие необходимых компетенций и непонимание того, что к ребёнку нельзя подходить с такими же ожиданиями реакций, с какими мы подходим к общению с близким взрослым человеком.
У мальчика Вани давно умерла мама, он жил с сильно пьющим отцом и Рэй стал для Вани самым значимым взрослым. Собственно, не просто стал - он именно так для Вани себя идентифицировал - «я - твой взрослый».
Они познакомились, когда Ване было всего десять или одиннадцать лет, Рэй назвал Ваню частью своей семьи - и Ваня поверил, ему очень хотелось поверить.
Если мой Игнат требует подтверждения того, что его любят, в силу диагноза, то у Вани роль сыграл бэкграунд: социальные роли матери и отца никем не заняты, их нет в его жизни и поэтому к Рэю, который Ваню любит, который называет Ваню семьёй, у Вани формируется тревожная привязанность.
У Вани есть Рэй и одновременно у Вани есть страх: не оставит ли его этот взрослый, как оставляли все взрослые в его жизни?
И он начинает требовать верёвку, чтобы удержаться на плаву.
«Ты правда меня любишь?», «мне кажется, ты больше меня не любишь», «скажи мне, что никогда не оставишь меня» - и так по кругу.
Рэй живёт во Франции и всё общение происходит по скайпу.
И в поворотный момент Рэй забывает о том, что Ваня - всего лишь ребёнок, или правда не понимает причин, по которым Ваня снова и снова требует, чтобы ему сказали, что его любят.
19 сентября этого года Рэй пишет пост в ФБ о «людях, которые считают твою любовь своим имуществом» (первый скрин). Пост без имён и читатели думают, что это о взрослом человеке речь идёт. Но это о Ване, ребята, о тринадцатилетнем мальчике, для которого Рэй - самый значимый взрослый, добровольно взявший на себя эту роль.
С этого момента всё летит к чертям.
Ваня читает пост, комментирует там что-то, пытается по личкам общаться с людьми, поддержавшими Рэя, объясняя им, что это - о нём, ему же тринадцать лет, он чувствует себя ребёнком, которому внезапно отказывают в любви.
Рэй блокирует Ваню в ФБ и удаляет его комменты под постом.
Личное общение, однако, продолжается - во всяком случае, в ВК до последнего дня.
Рэй не давал никаких комментариев на эту тему, и я не знаю логики, которая заставила его вести себя так.
Ваня обижен, он грубит, потом извиняется и просит, чтобы Рэй сказал ему, что его любит - снова и снова.
И 23 октября, в день своей смерти, Ваня пишет Рэю очередное подробное «извините меня» с очередным вопросом «вы вообще со мной навсегда?» (второй скрин).
Рэй читает это сообщение и отвечает Ване «я не вижу возможности продолжать наше общение». (третий скрин)
Главный Ванин кошмар о том, что его снова бросят, стал реальностью.
Он ещё пытается биться в закрытую дверь, он пишет, как ему больно, как невыносимо.
Ваня умоляет: «может, вам время нужно? Я подожду. Рэй, не бросайте меня, пожалуйста.»
Ваня просит верёвку. И в этот момент всё ещё можно исправить.
Всё ещё можно исправить. Это самое невыносимое для меня в этой истории - в тот момент, когда Ваня пишет Рэю последние сообщения, всё ещё можно исправить, ещё можно бросить верёвку!
Но Рэй уже закрыл эту дверь.
Последние четыре Ваниных сообщения, написанные им в течение четырёх часов, пока он переживал, плакал и пытался снова и снова достучаться - так и остались непрочитанными, Рэй их не открыл.
Мы видим эти скрины, потому что Лена Гудкова, у которой Ваня жил в последнее время, восстановила его сим-карту и получила доступ к Ваниной личке в ВК.
На странице у Лены подробный пост с хронологией, я дам ссылку первым комментом.
В 22.53 Ваня пишет: «Через 10 минут меня не станет. Все будет выглядеть что залез на стройку поиграться и упал. Вас не подставлю.» (последний скрин)
И даже в этот момент - всё ещё можно исправить, можно бросить верёвку!
Сообщение в 23.08: «Просто правда это слишком для меня Мой хороший самый на свете мой Рэй»
Это было последнее сообщение от Вани.
Оно тоже так и осталось непрочитанным.

Коммент про кветиапин

▼Скрытый текст⬍

Елена Гудкова Та женщина, алкоголичка и психопатка, у которой Ваня жил тем летом, которая его избивала, душила пакетом, жгла ему руки на плите (Рэй писал об этом в постах,я тогда не знала, что это о Ване), так вот ее потом положили в психбольницу потом она вышла. Пила таблетки. И когда Ваня обращался к Рэю с этими вопросами, Рэй как-то сказал - выпей четверть ее таблетки. А это был кветиапин. Я погуглила - для лечения психозов у шизоыреников. Ваня послушался Рэя, выпил, спать захотелось (они же седативные). И Рэй пришел к выводу, что видишь, раз таблетки успокоили тревожность - значит, не в моем поведении дело, а в тебе. А Ваня нормальный был. Ему теплое слово - и он успокаивался. Но сказать В ТАКОЙ СИТУАЦИИ теплое слово (так-то Рэй очень много ласковых слов говорил Ване) - это значит взять на себя ту самую родительскую функцию - контейнировать чувства своего ребенка. А отсылать к таблеткам - это снимать ответственность - что-то именно в тебе не так, я-то все правильно делаю. И видишь, тебе легчает! А Ваня тупо спал от них или ходил, как пришибленный.
Ну, и второй момент с этими таблетками - ни один психолог не имеет права даже советовать принимать какие либо таблетки - отправляют к психиатру в таких случаях. А тем более назначать. А тем более ребенку. И главное что?? - таблетки взрослой женщины, которая явно психбольна

Елена Гудкова Рэй в переписке ему пишет: или давай тебе психиатра возьмем, и он тебе лично твои таблетки назначит
Ваня отказался. И Рэй не настаивал. Но дело в том, что Ване и не нужны были таблетки! И поражает тон Рэя - как совет дает. А, ну нет так нет, ок. Так же в переписке есть про психолога - Рэй советует Ване к психологу обратититься, но с таким же настроением - не хочешь - ок, не надо, сам решай. Ажиотаж у Рэя просыпается только в тех вопросах, где Ваня его "давит, изматывает тревожными вопросами...", то есть там, где Рэю становится дискомфортно. А когда Ваня от отчаяния собирается тем сентябрем идти к какому-то гипнологу за большие деньги, чтобы тот "загипнотизировал" его переживания, Рэй - ну попробуй, сходи

АПД: обсуждение у Грибацкой https://www.facebook.com/permalink.php? … 9096312880

Не знаю, как это комментировать. Не нахожу слов.

Копирую, аноны! Может кто еще и заскринить всю эту простыню, плиз?

▼версия событий Рэйды Линн⬍

Друзья, мне откровенно надоели ваши сплетни, домыслы и инсинуации. Мне отвратительны вы сами и те формы, которые принимает ваша «жажда справедливости». Мне отвратительно, что меня обвиняют в смерти подростка, которому я, наоборот, десятки раз спасал жизнь. Я познакомился с Ваней Матреничевым, когда ему было десять лет (хотя сначала он сказал мне, что ему одиннадцать). Он написал мне – «здравствуйте, вы писатель? Мне тоже одиннадцать, как персонажу вашей книги». Он довольно быстро стал рассказывать мне о проблемах в школе и дома. Ванин отец-алкоголик ежедневно избивал своего сына, пока тот жил с ним в одной квартире. Он нигде не работал и жил на пособие, которое получал, как отец-одиночка, а также на те деньги, которые Ваня зарабатывал, занимаясь продажей наркотиков и выполняя другие поручения для более взрослых преступников в своем районе. Причём продажей наркотиков Ваня занимался еще в восемь лет, когда была жива его мать. Его родители жили на те деньги, которые приносил Ваня, и на те, которые Ване давала его взрослая сестра Алена, которая с ними не жила и занималась проституцией.
Еще когда Ваня учился в начальной школе, его учительница сообщила о ситуации в этой семье в комиссию по делам несовершеннолетних. Представители комиссии несколько раз приходили с проверками, но _никаких мер в итоге не предприняли_. Перед приходом комиссии Ваня каждый раз гладил для своего отца рубашки и убирался в квартире, чтобы тот выглядел более благополучным, и этого оказалось достаточно, чтобы никто не стал вмешиваться в эту ситуацию. На момент нашего знакомства Ваниной матери уже не было в живых, она покончила с собой. Ванина мать была сумасшедшей женщиной, которая неоднократно пыталась заставить сына покончить с собой, принуждала его резать себе руки и требовала, чтобы он сбросился с балкона. Она шантажировала его своим самоубийством, добиваясь, чтобы он все время был при ней, и убила себя просто потому, что он пошёл во двор погулять с ребятами вместо того, чтобы остаться с ней. Ванины учителя и школьные психологи отреагировали на самоубийство его матери тем, что организовали групповую травлю за то, что он «довёл свою мать», и продолжали эту травлю много лет – собственно, вплоть до смерти Вани.
Я наладил контакт с Аленой, старшей сестрой Вани, и попытался убедить её обратиться к юристам и сообщить о преступлениях Ваниного отца, который не только избивал Ваню, но и регулярно его калечил – Ваня постоянно получал переломы и сотрясения. Во время одного из таких нападений Ваня несколько раз ударил отца утюгом и написал мне «кажется, я его убил». Причем, чтобы вы понимали – с самого начала и до самого конца этой истории я не знал ни адрес Вани, ни имени его родителей, ни фамилии Алены, ни номер его школы. Всю эту информацию и Ваня, и Алёна тщательно скрывали, боясь, что я могу самостоятельно принять какие-нибудь меры. Я даже настоящую фамилию Вани – Матреничев – узнал совершенно случайно, года полтора я знал его только под ником «Вани Иванова». В конце концов, после очередного избиения, Алена забрала Ваню от отца и привезла его к своей подруге Наташе, которая на тот момент преподавала биологию в какой-то из московских школ. Эта Наташа оказалась алкоголичкой, которая постоянно била (по её словам, «наказывала») собственного сына, Макса, который был ровесником Вани. Пока Алёна жила с ними в одной квартире, Наташа вела себя относительно спокойно, но, как только Алёна отправлялась в очередной загул (а это происходило постоянно), Наташа оставалась полновластной хозяйкой квартиры, где находились два ребенка, и измывалась над ними обоими. Позднее она забрала к себе из деревни еще одного мальчика, своего дальнего родственника, которого тоже звали Макс, и который был старше Вани на два года. Сначала этот старший Макс получал побои наравне с младшими мальчиками, потом начал помогать Наташе бить и мучить Ваню.
Садистские наклонности Наташи постоянно обострялись. Она ежедневно пила, слышала голоса и видела на потолке чертей, и её трижды за последний год госпитализировали в состоянии острого психоза. Тем не менее, ни врачи-психиатры, ни полицейские, которые много раз приходили по вызову в квартиру Наташи, _ни разу не задались вопросом_, кем приходятся хозяйке квартиры находящиеся в доме дети, подвергаются ли они опасности, и кто будет за ними присматривать, пока Наташа будет находиться в больнице.
Пока у меня были надежды на то, что Алёна сможет как-то позаботиться о Ване, я убеждал её забрать Ваню и съехать от Наташи. Мы с Соней даже предложили ей все наши деньги, чтобы оплатить дешевую съемную квартиру, но Алёна отказалась, потому что в её планы не входило жить вместе с Ваней и постоянно нести за него какую-то ответственность, ей было проще, чтобы он оставался у Наташи, а она могла бы постоянно уходить по ночам, чтобы заниматься проституцией, и в любой момент пропадать на две или на три недели.
В какой-то момент мы с Аленой даже договорились, что она попытается купить у его отца разрешение на выезд за границу и привезёт мальчика во Францию – мы много консультировались с юристами и правозащитниками, работающими с беженцами, и они подтвердили, что Ваня мог бы просить защиты у французского государства, как ребенок, чьи интересы не защищало российское государство (бездействие комиссии по делам несовершеннолетних, полиции и т.д.). Но этот план сорвался, потому что Ванин отец отказался подписать разрешение на выезд в обмен на предложенные ему 70 тысяч рублей. Он категорически не хотел, чтобы в жизни Вани происходило что-нибудь хорошее. Он постоянно писал ему смс, обвиняя в смерти матери, или, шантажируя самоубийством или тем, что «пойдет и сдаст его в интернат», заставлял его приезжать к себе и избивал. В результате Ваня оставался у Наташи, Алёна приезжала туда только изредка, а Наташа (сначала сама, а потом с помощью старшего Макса) постоянно избивала и пытала Ваню – обваривала его кипятком, жгла ему руки и лицо на плите, связывала ему руки и надевала на голову пакет и резала ему пальцы ножом.
Сам Ваня многократно был госпитализирован, в том числе со следами побоев, ожогов и обморожений (когда засыпал на улице), но никто из врачей в больницах, где он находился, не предпринял никаких мер, чтобы установить, с кем он живёт и кто нанёс ему все эти повреждения. Несколько раз его подбирали ночью на улице, но – повторяю – разбираться в этом деле никто не пытался. Каждый раз было достаточно появления в больнице какого-нибудь взрослого, который назывался Ваниным родителем (такими взрослыми, как правило, были какие-то знакомые Алёны). В тот единственный раз, когда вопросы все-таки возникли, и Ваню даже хотели задержать до выяснения обстоятельств, он просто сбежал из больницы, прихватив чужую куртку и ботинки. И никто не стал вызывать полицию или разыскивать сбежавшего избитого ребенка, найденного накануне ночью замерзающим на улице.
Психическое состояние Ваниной старшей сестры, Алены, постоянно ухудшалось из-за занятий проституцией, депрессии, расстройства пищевого поведения и, может быть, развития того же самого психического заболевания, которым страдала их с Ваней мать. Сначала она просто била Ваню и винила его во всех своих проблемах, потом начала, как раньше их отец, писать ему сообщения с обвинениями в смерти матери, а после – отправлять порнографические фильмы про инцест и насилие над детьми. Я прекратил общение с Аленой после того, как она подделала нашу переписку, чтобы убедить Ваню, что я посоветовал ей его побить. Она неоднократно пыталась покончить с собой, а также несколько раз инсценировала собственное самоубийство. Кроме того, она систематически пыталась заставить Ваню покончить с собой, несколько раз пыталась его убить и дважды похищала его собаку, требуя, чтобы он убил себя. Однажды она прислала Ване фотографию его «мертвой» собаки, которую она якобы убила из-за его отказа сброситься с балкона. У Алёны были (вероятно, и сейчас есть) ключи от квартиры Наташи, в результате чего она в любой момент заявлялась в квартиру, одна или с каким-нибудь мужчиной, и избивала Ваню.
Я неоднократно настаивал на том, чтобы Ваня сообщил об этих преступлениях, но он отказывался это делать и угрожал немедленно покончить с собой в том случае, если я попытаюсь рассказать об этом сам. Учитывая то, что он постоянно совершал серьёзные попытки суицида, а также его регулярные самоповреждения (в том числе исключительно опасные, вроде того, чтобы сжечь себе руку на плите), я вынужден был принимать всерьёз эти угрозы. Один раз, после того, как Наташа нашла себе сожителя, и они вместе пытались изнасиловать Ваню бутылкой, я все-таки убедил Ваню рассказать о том, что происходит, родителям своей подруги, Насти, потому что из всех взрослых эти люди больше всего общались с Ваней, приглашали его в гости и на праздники, регулярно брали с собой в кафе. Ваня пошёл к ним домой и попытался объяснить им ситуацию. Они ему поверили – во всяком случае, начали говорить о социальных службах и об интернате. Тогда Ваня сбежал из их дома, укусив за руку Настиного папу, когда тот пытался его удержать. После этого все, включая Настиных родителей, предпочли сделать вид, что этого разговора не было. В другой раз у меня в руках по случайности оказался мобильный номер Ваниной знакомой, Светы – взрослой женщины, у которой были свои дети старше Вани. Я позвонил ей и рассказал о нападениях на Ваню. Но в результате эта Света просто наорала на него, что он «подставляет» её и её семью.
На протяжении двух с половиной лет я был свидетелем преступлений и насилия, о которых невозможно было рассказать открыто, и неоднократно предотвращал как попытки убийства со стороны Ваниного отца или Наташи, у которой он жил после отца, так и многочисленные попытки самоубийства, когда Ваня принимал огромное количество снотворного, или убегал ночью и ложился спать в сугробе, или свешивался на одной руке с балкона одиннадцатого этажа.
Я старался убедить Ваню, что ему нельзя оставаться у Наташи и нужно пойти в интернат. Он многократно обещал, что пойдет в интернат, если Наташа нападет на него еще раз – но, когда это случалось, всякий раз отказывался от своего обещания.
Я делал все, что мог. Собственно, я считаю, что я сделал больше, чем было возможно. За время нашего общения Ваня перестал торговать наркотиками и полностью прекратил общение с дурной компанией, которая втянула его в наркоторговлю. Он перестал воровать, поджигать все подряд и втягивать других детей в смертельно опасные игры вроде висения на краешке балкона, катания на лифте внутри шахты, перебегания рельсов перед идущим поездом и так далее. Кроме того, он перестал называть всех женщин шлюхами (чтобы вы лучше представляли себе ситуацию, скажу, что в первый год нашего общения был такой момент, когда он двое суток подряд устраивал скандалы и угрожал мне самоубийством, требуя, чтобы я согласился с тем, что «многие бабы – бл*ди»). Несмотря на все это, в Ване было много совершенно замечательных качеств – он был исключительно умен, решителен, отважен и нередко с риском для собственной жизни заступался за других людей. Я сильно его полюбил и долгое время делал все возможное и невозможное, чтобы ему помочь. Но наши с Ваней представления о том, в чем должна заключаться эта помощь, мягко говоря, не совпадали. Я считал, что ему нужно любой ценой уйти от Наташи, где его жизнь и здоровье постоянно подвергаются опасности, и максимально дистанцироваться от таких неадекватных людей, как его сумасшедшая сестра или его отец. Но Ваня думал – и все время говорил об этом мне – что все его страдания вызваны не тем, что с ним происходит дома у Наташи, в школе или во дворе, а тем, что я не уделяю ему достаточно внимания.
В последние месяцы перед его смертью эти бредовые идеи обострилось до такой степени, что он категорически отказывался обсуждать свои реальные проблемы, а все наши многочасовые разговоры по телефону посвящал исключительно упрекам и претензиям в мой адрес. Причём нельзя сказать, что в это время не происходило ничего важного. Ване чуть не пришлось ампутировать палец – он рассказал о нагноении, только когда оно уже задело сухожилие, и я в последнюю минуту убедил его пойти в травмпункт, а вскоре после этого его госпитализировали в больницу с флегмонозным аппендицитом, потому что он игнорировал любые мои вопросы о своём самочувствии, а хотел только обсуждать свои обиды и претензии. Все чаще получалось так, что я не мог ничем помочь, поскольку узнавал о существующих проблемах, когда становилось уже слишком поздно. Несмотря на то, что через два с половиной года такой жизни я чувствовал себя морально обескровленным и полностью растерзанным и, честно говоря, испытывал физическую тошноту от всей этой неадекватной ситуации, я прилагал все силы, чтобы быть спокойным и держать себя в руках. Но Ваня, к сожалению, всегда воспринимал спокойный тон как доказательство, что мне на него наплевать – поэтому он злился и пытался вывести меня из равновесия, выкрикивая в трубку матерные слова или же заявляя, что он завтра обворует магазин и изобьет какую-нибудь девочку во дворе. Его обычная позиция в таких случаях была «я вам не позволю быть ко мне равнодушным, если я не могу сделать так, чтобы вы меня любили, я вас заставлю себя ненавидеть!». Это не метафора; это цитата.
В период с август по октябрь Ваня совершил по меньшей мере три серьёзных попытки самоубийства (например, он сбежал ночью из квартиры и, пытаясь утопиться, переплыл Москва-реку, а потом пытался выброситься из окна в больнице). При этом он то требовал, чтобы я «никогда больше ему не писал», то звонил, «чтобы в последний раз услышать мой голос», и заявлял мне, что он только что убил свою собаку и сейчас убьет себя. Он отказывался признавать, что ему нужна психиатрическая помощь, говорил про каждую свою попытку суицида, что это «просто срыв», и в каждом таком «срыве» обвинял меня. То же самое он делал и в беседах с другими людьми, будь то какие-то случайные люди в сети, знакомые в реальной жизни, или же психолог и психиатр, к которым я с большим трудом убедил его обратиться. Я думаю, что ему было неудобно говорить о своей семье, о том, как с ним обращались в детстве, о том, как его ежедневно травят во дворе и в школе – потому что это было связано со слухами о самоубийстве его матери и о том, что его сестра занимается проституцией, а ему не хотелось это обсуждать. И еще меньше ему хотелось говорить об условиях, в которых он живёт, о поведении своих учителей, которые инициировали и подогревали травлю в школе, или о том насилии, которому он подвергался у Наташи (потому что тогда его отправили бы в интернат). Обсуждать наши взаимоотношения и объяснять свои неадекватные поступки реакцией на мое «непонимание» было удобнее всего. Если верить Ване, за несколько дней до своей смерти он был у психиатра и рассказал ему о своих попытках суицида, но я не уверен в том, что это правда. Ситуация была настолько серьезная, что требовала госпитализации, а врач, по Ваниному утверждению, просто выписал ему рецепт на какие-то транквилизаторы.
Я отказался продолжать подобное общение, потому что я не видел никакой возможности что-нибудь сделать для человека, который _больше года_ напрямую обвинял меня в своих попытках суицида, наотрез отказывался решать реальные проблемы вместо того, чтобы выяснять со мной отношения, и шантажировал меня, если я просто отказывался обсуждать какой-нибудь вопрос и предлагал поговорить о чем-нибудь другом. Несмотря на мои неоднократные попытки объяснить ему, что так поступать недопустимо, Ване ничего не стоило купить у другого пользователя на ФБ мои закрытые посты, он обманом получал у других людей мою переписку с ними, читал мои сообщения Алёне каждый раз, когда ему в руки попадал её телефон, и другими способами пытался меня контролировать, а когда я сказал, что я взрослый человек, и что мне нужно личное пространство, поэтому я очень прошу его поддерживать со мной связь только через ВК, но оставить мне мой ФБ, он много суток подряд отказывался говорить о чем-нибудь другом, шантажировал меня суицидом и требовал, чтобы я пересмотрел это решение.
Людей, которые были близки к самоубийце, постоянно обвиняют в том, что они якобы вели себя неправильно или же просто сделали для человека «недостаточно». Во-первых, возлагать ответственность за суицид на человека, который «не уделил достаточно внимания», «не спас» и «не остановил» - в принципе извращение. Но в данном случае проблема вообще не в этом. На протяжении этих двух с половиной лет я десятки раз спасал Ванину жизнь, но я не Господь Бог. Прежде всего, я не могу в одиночку (и к тому же – находясь во Франции) 24\7 замещать полицию, комиссию по делам несовершеннолетних, врачей, учителей и все социальные службы, которые не выполняли свои обязанности даже тогда, когда не замечать эту ситуацию было невозможно (вызовы полиции в дом к Наташе, госпитализации Вани, школа, где все знали про проблемы в Ваниной семье и т.д.). А во-вторых – и это, может быть, даже важнее, – людей можно спасти от чего угодно, только не от них самих.
Ване неоднократно предлагали перейти в другую школу, где его бы не травили, и где бы никто не знал историю его семьи – но он отказался, потому что понимал, что тогда он потеряет контроль над ситуацией и может оказаться в интернате.
Моя мама приглашала его уехать от Наташи и пожить в нашей квартире – но он отказался в самую последнюю минуту, когда мама уже спрашивала, когда встречать его с электрички.
Ваня несколько недель упрашивал меня согласиться снять ему квартиру, и уговорил на этот безумный план Елену Гудкову, которая, по Ваниному замыслу, должна была снять эту квартиру на свое имя. Видя, что в этом готов принять участие какой-то другой взрослый человек, который живёт в Москве, я согласился – исключительно из-за того, что понимал, что в доме у Наташи Ваню могут покалечить или вообще убить в любой момент. Но Ваня, который до этого буквально изнасиловал меня, убеждая согласиться на этот сомнительный план со съемом квартиры, в самую последнюю минуту заявил, что ему ничего не нужно, закатил истерику и убежал с температурой в ночь, потому что я был занят и _не согласился почитать ему вслух_. Кстати сказать, Елена тогда вызвала полицию и сообщила им, что мальчик убежал из дома с целью совершить самоубийство. Но никто из полицейских даже не подумал разобраться в этой ситуации или принять какие-нибудь меры.
Елена Альшанская предлагала Ване какое-то время пожить в интернате, обещая, что потом найдёт ему опекунов – но он перестал с ней общаться и не захотел беседовать с психологом, которого она ему нашла, заявив мне, что «как-нибудь перетерпит до 18 лет».
Незадолго до собственной смерти Ваня вроде согласился с тем, что поживет у Елены Гудковой – но через два дня сбежал оттуда к Наташе, чтобы оттуда звонить мне и говорить о суициде. Я не могу реагировать на суицид так остро, как это делают люди, которые сталкиваются с этим впервые, потому что, по факту, я пережил ОГРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО Ваниных суицидов – каждый раз, когда он убегал из дома со словами, что убьет себя, и пропадал со связи, я воспринимал это, как реальный суицид.
Мне совершенно не в чем себя упрекнуть. Ваня требовал ничего не говорить и не писать о нем и его положении и угрожал самоубийством. Я не мог в одиночку изменить тот факт, что Ваня жил в совершенно неадекватных условиях и в совершенно неадекватном государстве, где такая ситуация не только возможна, но, насколько я успел понять, совершенно заурядна. И я не мог спасать Ваню от самоубийства после того, как превратился в его воображении в главный источник его боли и его проблем. Я считаю чудом уже то, что мне удавалось спасать ему жизнь на протяжении двух с половиной лет. Учитывая его окружение, семью и образ жизни, Ваня должен был погибнуть значительно раньше. Я уверен, что никто из тех, кому сейчас хватает глупости судить об этой ситуации со стороны, не продержался бы на моем месте не то, что два с половиной года, а даже одной недели.

Пропавший пост Гудковой (ответ на пост Рейды)

▼Скрытый текст⬍

https://www.facebook.com/reyda.linn/pos … 3423094067

▼Творчество по мотивам треда⬍

Анон · 2019-12-21 16:30:49