Холиварофорум

Анон

[фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

Анону неловко нести свои пописульки и некоторое орево в основной джокеро-тред, поэтому периодически он будет орать тут сам в себя, выкладывать текстики и может быть артики.
Потому что Джокером полыхнуло так полыхнуло!

Люблю джен, не очень люблю пейринги (как-то с трудом получается Хоакиновского Джокера шипперить с кем-то, разве что с самим собой и собственным безумием хддд), но и они возможны иногда.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

▼teen!Брюс|Артур, джен, на заявку дружочка «Брюс хочет поговорить с Джокером, но его так накачали транквилизаторами, что там только Артур»⬍

Грима больше нет. Зеленые волосы — они до сих пор снятся Брюсу в кошмарах, хотя прошло уже несколько лет — отросли, и темные засаленные пряди меняют цвет к середине, из каштановых перетекают в грязный болотный.

Странно, но Брюсу не страшно. Потому что это не тот страшный человек, которого он запомнил. Нет, другой — у него иное лицо, иной взгляд, иная одежда. Еще бы не была иной — сейчас он запакован в смирительную рубашку, и дьявол его разбери, все время в ней держат или это временная мера, принятая к приходу Брюса.

Джокер поднимает на него взгляд.

Растерянный.

— Ты убил моих родителей, — говорит Брюс мрачно.

Джокер молчит, прежде чем переспрашивает — нервно, загнанно:

— Я?

— Их убили из-за тебя, — исправляется Брюс.

Джокер поджимает губы и крепко стискивает челюсти. Словно пытается удержать что-то внутри, и через пару секунд становится понятно, что именно.

Он смеется.

Заливисто хохочет, давится смехом, весь трясется — едва не падает вместе со стулом, к которому его привязали. Брюс наблюдает: ему бы даже хотелось, чтобы Джокер упал, разбил себе голову, чтобы алая кровь потекла по белой аркхэмской плитке, как кровь растекалась под простреленной навылет головой отца. Воспоминания слишком реальные — и Брюс машинально стирает с лица иллюзорные брызги багряного. Смотрит на пальцы — чистые.

— Я не сказал ничего смешного, — цедит он.

— Я… — отвечает Джокер скозь смех, и взгляд у него бегает. — Я просто… это…

Брюс смотрит в упор. Ждет, что же скажет это чудовище, и Джокер, словно издеваясь, смеется еще громче. Вмазать бы ему по лицу — со всей дури. Да только в тот самый страшный день, когда Готэм сошел с ума, а его родителей убили, он поклялся, что никогда не станет таким как Джокер.

А значит, будет терпеть этот смех и не позволит себе распускать руки.

Смех все-таки затихает, и Брюс отмечает, что теперь Джокер дрожит. Мелко трясется — и только коленка отбивает свой ритм, бьется в агонии.

— Это болезнь, — тихо говорит Джокер — и тут же жмурится.

— Смерть моих родителей — болезнь?

— Смех.

Брюс едва слышно вздыхает. Прокашливается, но не успевает ничего сказать — потому что Джокер выпаливает:

— Извините, сэр, простите, пожалуйста, только…

— «Только» что? — спрашивает Брюс и подходит к нему ближе.

Джокер снова жмурится, вжимается спиной в стул, втягивает голову в шею. Будто боится, что его сейчас ударят.

— Знаешь, кто я? — интересуется Брюс.

— Нет, сэр, — выдавливает Джокер.

— Брюс Уэйн. Сын Томаса Уэйна.

Джокер от этих слов вскидывает подбородок, широко раскрывает глаза — и не моргает даже, хотя длинные ресницы едва заметно подрагивают.

— Брюс Уэйн, — тупо повторяет он.

— Брюс Уэйн, — соглашается Брюс.

— Мы могли бы быть братьями, — быстро говорит Джокер. — Моя мама — она была любовницей твоего отца. Возможно. Я помню тебя маленьким. Цветы из палочки — фокус — у ворот поместья. Забыл?

— Помню, — мрачно отвечает Брюс.

Джокер грустнеет.

— Томас Уэйн врезал тогда мне по физиономии, — сбивчиво продолжает он, и говорит словно в пространство, словно ему не нужен собеседник. — Оскорблял маму. Вел себя как мудак, а я что, после этого должен был утереться?

Брюс внимательно смотрит: теперь у Джокера не такой забитый взгляд. В нем словно оживает огонь той ночи, безумие, тяжесть запаха смерти, крови, гари. Глаза теперь блестят, и на секунду кажется, что на его лице снова — тот самый грим.

— Я всегда утирался, — запальчиво говорит Джокер. Больше не буду.

Он дергается вместе со стулом — словно кидается прямо на Брюса. Тот быстро отступает. Шаг назад, один, другой — и внутри снова просыпается тот старый, казалось бы забытый ужас безумной ночи.

Брюс оказывается за дверью палаты быстрее, чем соображает. Сердце стучит часто, грозит пробить грудную клетку. Ладони вспотели.

Не стоило ему сюда приходить, определенно.

И все же он сделал вывод.

Он никогда не допустит, чтобы Джокер вышел из застенков Аркхэма.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

Мне нравится! 

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

Мне нравится! 

спасибо, анончик 

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

Анону неловко нести свои пописульки и некоторое орево в основной джокеро-тред

А почему неловко, мы там такое любим(
Классный пейринг, классный фик, анон! 
очень понравился

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

А почему неловко, мы там такое любим(

я просто все заспамлю, у меня на фоне горения бешеная продуктивность ^^"

Классный пейринг, классный фик, анон! 
очень понравился

спасибище!))

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

мне ужасненько не дает покоя вырезанная сцена в ванне, кручу и так, и этак, и все пытаюсь понять, что ж они там такого наснимали.
пока крутило в голову бдыщ текстиком ебануло

▼сцена в ванной (комнате), Джокер|Артур⬍

Сознание возвращается из анабиоза, только когда захлопывается дверь за Гэри.

Кровь ощущается на лице даже сквозь пленку грима: еще теплая, густая, влажная, едва заметно пахнущая железом. Артур касается пальцами щеки, и они вязнут в ней, окрашиваются в алый. Кровь забивает собой все: она под ногтями, в ней пол, стены, сам Артур.

Он наврал бы себе, если бы сказал, что не хотел этого. Хотел, и еще как — но одно дело желать, а другое — претворить в жизнь. Вся комната смердит кровью и смертью, и к горлу подкатывает тошнота.

Артур дергается от этого, как от удара, и начинает метаться по комнате. Добирается до ванной. Захлопывает за собой дверь, словно отгораживается от того, что сделал.

Он ли сделал?

Он боится взглянуть на себя в зеркало, но нужно. Он не может прийти на шоу, измазанный в крови. Ему нужно прийти в себя. Смыть испачканный грим. Наложить заново.

Смех рвется из груди так сильно, что Артур давится слюной. Начинает хохотать, и по лицу бегут слезы. В смехе отчего-то чудятся другие интонации — не его собственные. Не привычная паника, не привычное отчание, нет. В нем — торжество.

Приступ прекращается так же резко, как и начинается. Артур прерывисто вздыхает. Все-таки подходит к зеркалу и смотрит на себя, но видит не свое отражение.

А может, и свое. Человек в зеркале похож на него — но только теперь он полностью в гриме, и выглядит не так нелепо, как он сам. Костюм сидит на нем идеально. Старая желетка кажется не потрепанной временем тряпкой, а элегантным дополнением к костюму. Он — другой. Тот, каким Артур мог бы быть, если бы его жизнь стала бы хоть чуточку лучше. Или если бы он сделал эту жизнь лучше сам.

— Не грызи себя, — советует отражение, и его голос набатом отдается в ушах. — Этот говнюк заслужил.

Артур хочет отвернуться, но не может оторвать глаз от самого себя. Отражение движется плавно — танцует перед ним, делает обманчиво-мягкие па, в поворотах рук чудится опасная, пленительная сила.

Артур повторяет за ним, пока отражение не раскидывает руки, не задирает подбородок, глядя на него с превосходтством.

— Я могу сделать твою жизнь гораздо более приятной, — говорит Артур-в-зеркале. — Но есть одна маленькая неприятная деталь.

— К-какая? — Артур от волнения заикается. Он верит отражению. Оно сможет все исправить и возьмет на себя те проблемы, которых Артур боится как огня: дать сдачи, разобраться с полицией, не позволить больше никому безнаказанно унижать его. Оно уже начало исправлять: труп в гостиной тому доказательство.

— Тебе придется уйти, — отражение улыбается еще шире.

Это справедливо, думает Артур и кивает.

Опускает взгляд и смотрит на бритву. Тянется к ней: рука дрожит. Нет, он не сможет. Не сможет.

— Давай, — подбадривает отражение.

Артур быстро хватает бритву и замирает с ней. Проводит пальцем по предплечью, напряженному до предела — по вздувшимся венам. Резать — здесь.

Он смотрит в зеркало: отражение улыбается.

Это справделиво, думает Артур, потому что больше всего вреда наносил себе он сам. Родился таким, не мог выкарабкаться из лап нищеты; преступно позволял другим издеваться над собой. Во всем виноват он сам — и нерешительность его главное преступление.

Бритва вспарывет кожу лекго. Капли крови набухают, становятся больше, стекают по руке. Вторая дрожит, но упорно продолжает резать. Крови все больше, сил все меньше, и вместе с ней уходит его жалкая жизнь, подошедшая к совсем не грандиозному финалу.

Артура трясет.

Он опускает руку, и кровь течет на пол, окрашивает ладонь и пальцы. Он прикрывает глаза на мгновение, и выводит кровью на зекале: «Сделай счастливое лицо».

И сам улыбается.

И продолжает улыбаться, когда наваждение спадает. Теперь с ним все будет в порядке.

Он — Джокер.

И сегодня ответит за все каждый, кто когда-либо посмел втаптывать его в грязь.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

и из тредика тоже перетащу, пусть лежит

▼Брюс, Артур, преслэш, лет 10 после событий фильма⬍

Натянув капюшон по самые глаза, Артур заворачивает за угол, чтобы увидеть, как легкий темный плащ его цели, словно крыло летучей мыши, мелькает в дверях итальянского ресторана.

Он не знает, зачем следит за этим пацаном. Ну, то есть, уже за юношей: мальчик, которого он видел лет с десять назад, возмужал и вырос. На секунду Артур задумывается, а сколько лет прошло на самом деле? Сказать точно трудно: время в Аркхэме безгранично, иногда тянется словно резина, иногда несется вскачь. Унылые были деньки: слепые белые стены, бездушный свет лампы под потолком, бесконечные процедуры. Артур пытался считать, но бросил на третьем месяце, потому что подсчет тоже стал унылой, беспросветной рутиной одинаковых до отвращения суток.

Артур морщится, натягивает капюшон почти до носа, поднимает повыше воротник и заходит в ресторан. Оббегает взглядом столики: юноша — Брюс — сидит у окна и ждет кого-то, мелкими глотками пьет воду.

Прежде чем его успевают вышвырнуть из ресторана за неподобающий вид, Артур все-таки ныряет за столик в укромном углу — так, чтобы было видно Брюса. Заказывает воду — бессознательно тыкает пальцем в меню, чтобы с удивлением обнаружить, что бутылку ему принесли такую же; хотя, наверное, здесь вся вода такая.

Артур делает глоток. Продолжает свои наблюдения.

Взгляд Брюса рассеянно скользит по ресторану, то и дело замирая на дверях. Артура он не замечает — и не заметит, потому что это — не в принвычках большей части населения Готэма. Артур даже не с толпой сливается — с окружающим пространством. Как хамелеон.

Хотя честнее будет — как пустое место.

Он ежится и пытается сдержать кашель. Вчера лил дождь, а Брюс долго гулял по улицам города, и Артур промок насквозь. Теперь, видимо, простудился.

Сдержаться все-таки не получается, и Артур давится кашлем. Получается слишком громко, и он ежится, стараясь показаться еще менее заметным, чем обычно. И все-таки на звук кашля к нему поворачиваются головы. Голова Брюса — в том числе.

Теперь он замечает Артура и смотрит: долгим, нечитаемым взглядом. Затем машет рукой, подзывая официантку, та подходит. Они говорят о чем-то; Брюс встает. Идет к Артуру.

Артур на мгновение жмурится и так дергает капюшон, что он, хлипкий и едва держащийся, все-таки отрывается.

— Привет, мистер Флек, — слышит он голос Брюса у себя над головой. — Позволишь присоединиться?

Что ответить? Что сказать? От одной только мысли подкрадывается паника, а вместе с ней — и приступ смеха. Сдержаться невозможно, и Артур нервически хохочет; зажимать себе рот и прикусывать язык не помогает.

Брюс терпеливо ждет.

Артур все-таки умудряется кивнуть, хоть смех и не унять. Зачем — сам не знает. Лучше бы притвориться, что его здесь нет, что он вовсе не следил за Брюсом, но теперь это очень даже понятно.

— Сталкинг — вещь подсудная, — говорит Брюс меланхолично и чуть вздергивает бровь, когда смех усиливается. — Учти это на будущее: тебя легко засечь.

Артур смотрит на него с удивлением и затаенным ужасом. Опять вернулись галлюцинации или это взправду? Вроде нормальные так не реагируют. А нормальный ли Брюс? Вот это — вопрос, который он так и не выяснил.

— Ты — тот самый клоун, — продолжает Брюс. — Безумный убийца из моего детства.

Артур мотает головой, пытается откреститься от прошлого, но Джокер внутри уже просыпается — и ему интересно.

— Я это знаю, — припечатывает Брюс.

Артур пытается дышать глубже, но смех опять начинает рваться из горла. Брюс милостиво ждет, когда он наконец-то заткнется, и под его взглядом Артуру становится неуютно.

— Мой отец во многом был не прав, — говорит Брюс. — Но это — не повод для убийства.

Артур пытается выровнять дыхание, как его учили. Вдох — выдох. Рука сама тянется к карману, где лежит карта из колоды, но пальцы трясутся, и ухватить ее не получается; но Джокер помогает, и рука становится тверже.

Он перехватывает карту, сжимает в пальцах и подталкивает Брюсу.

— Зачем это мне?

Артур дышит и пытается затолкать Джокера обратно. Тот не мешает — только наблюдает.

— Их много, — сбивчиво говорит Артур. — Его последователей. Покажи им карту — они тебя не тронут.

— Его — или твоих?

Артур запинается и выдавливает:

— Моих.

— Мне не нужна защита.

— Нужна, — говорит Артур чуть тверже и пихает «джокер» в руку Брюса с такой настойчивостью, что самому становится страшно.

Брюс с сомнением забирает карту.

— Спасибо.

Подходит официантка. Ставит перед Артуром тарелку ароматных болоньезе, рядом — закуски. Артур едва заметно качает головой, но желудок урчанием выдает его.

— Ешь, — говорит Брюс и поднимается из-за стола. Засовывает карту в карман плаща, учтиво кивает и выходит из ресторана. Почти сразу же слышен рев мотора — уезжает.

Артур тихо вздыхает и наматывает спагетти на вилку.

И решает, что Брюс все-таки не очень нормальный.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

снова из тредика

▼на ключ "маска", немношко рейтинг, немношко самолюбования артура, немношко бэтса в конце⬍

Добравшись до квартиры впопыхах, едва успев отдышаться, Артур включает телевизор. Расстегивает пуговицу на воротнике, ложится на кровать и откидывается на подушках. Успел: экстренный выпуск еще не подошел к концу.

— В Готеме снова беспорядки, — равнодушный голос ведущего отдается в ушах приятным эхом, а пламя, мелькающее на экране, греет как настоящее. — Преступник, известный как Джокер, вновь на свободе. В этот раз он вместе с последователями атаковал здание мэрии.

На экране — толпа людей, бушующее человеческое море в шторм. Камера берет крупным планом полицейских: они пытаются сдержать обозлившихся, отчаявшихся «клоунов». Еще один крупный план: человек в красном взбирается на чью-то машину и почти театральным, красивым жестом снимает клоунскую маску, обнажает белый грим.

Артур облизывается.

— Это я, — счастливо произносит он в пустоту. — Это ведь я.

Камера приближается еще сильнее: Джокер указывает пальцем на здание, растягивает губы в довольной улыбке. Толпа ликует и бросается вперед: полицейским не сдержать ее.

— Ущерб, нанесенный городу, — продолжает ведущий, и Артур недовольно цокает языком, щелкает пультом, выключая звук. Бросает его: теперь лишние слова читающего по бумажке идиота не будут ему мешать.

Пламя на экране будто бы становится ярче. Артур сцепляет руки: он вновь на экране. Еще одно доказательство, что теперь его никогда не забудут, он всегда будет заметным, а если что-то пойдет не так — он напомнит о себе. На экране вновь показывают его счастливую улыбку, и он улыбается самому себе в ответ.

На экране ликует толпа: они готовы носить Джокера на руках. Артур смеется, поглаживает себя по животу; смотрит, как толпа подчиняется каждому его жесту, и запускает ладонь под ремень брюк.

Ничто не доставляет ему больше удовольствия, чем видеть собственный триумф.

Экстренный выпуск продолжается. Артур смотрит внимательно, не упускает ни единой детали, и улыбка не сходит с лица. Он знает, что скоро за ним придут; вновь запрут в Аркхэме, попытаются сделать все, чтобы он больше не сбегал, но это, конечно, бесполезная затея.

Это невероятно забавно, и он смеется.

Его смех не прерывается даже в тот момент, когда в окно влетает фигура в черном. Артур не обращает на него ни малейшего внимания, потому что оно приковано к телевизору. Не вынимает руки из штанов, только прикладывает палец к губам.

— Это отвратительно, — хриплый голос Бэтмена звучит совсем рядом.

— Нет, Бэтси,  — отзывается Артур. — Это прекрасно.

Он не сопротивляется, когда Бэтмен сдергивает его с кровати, не мешает надеть на себя наручники. В ткань трусов впитывается мокрое пятно, и это тоже своеобразный триумф, и Артур смеется, когда Бэтмен сдает его в руки полиции.

Им не понять.

Артур жалеет лишь об одном: что не успел досмотреть экстренный выпуск до конца.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

когда мы с дружочком сходили на Джокера еще раз, накурили всратенький ромкомчик хд и я даже начала его писать

Типашапка:
Бэтмен/Джокер, ромком, варнинг: настоящее время хдддд

Первый кусочек пошел

▼«Город засыпает, просыпается Джокер»⬍

1. Ночь

Брюс — Бэтмен — терпеть не может множество вещей. Преступность, халатность; клоунов; не успевать.

Сейчас он собирает тройное комбо: не успевает спасти очередную жертву от клоуна-преступника.

Он появился слишком поздно: Джокер уже разжимает запачканные кровью руки, и задушенный продавец ночного магазина падает на пол. Брюс успевает заметить тонкую самодовольную улыбку на накрашенных губах — и тут же кидается к чертовому клоуну.

Тот отскакивает и улыбка становится шире. И злее.

— Опять ты, — со вздохом выдает Джокер. Он почти пляшет между рядов стоек, словно издевается. Джокер — мелкий, ловкий, юркий, полная противоположность тяжеловесному, высокому Брюсу. Он будто просачивается между стойками, сыпет легкими ударами, и Брюс просто не успевает за ним.

Чертов клоун.

— Бэтси, — тянет Джокер со смехом, но резко становится серьезным: — Ну вот какого хрена, а? Шел себе мимо — ну и проходи, что ты ко мне пристал?

От этих слов Брюс едва ли не замирает в растерянности. «Он псих», — напоминает он себе. И правда, странно ждать от Джокера нормальной реакции — и тот наверное и правда не понимает, зачем Брюс пытается поймать его каждую ночь.

— Может, ты в меня влюбился? — смеется Джокер. Вновь отпрыгивает, несется к кассам, по дороге толкает тележку Брюсу навстречу, и тот не успевает увернуться.

Джокер прыгает через перегородку и, прежде чем исчезнуть за дверями магазина, бросает:

— Лучше бы ты меня так днем замечал, Бэтси, как по ночам!

Брюс наконец преодолевает препятствия, оставленные этим чертовым психом: раскиданные корзины для покупок, выдернутый с мясом кассовый аппарат. За дверью — пустая улица.

Брюс раздраженно выдыхает: опять ушел.

На улицах по ночам — никакой тишины, никакого спокойствия с тех пор, как Артур Флек сбежал из Аркхэма. Джокер устраивает беспорядки практически каждую ночь: тут, там, здесь, и каждый раз уходит в последний момент — когда Брюс почти его ловит. Это бесит: поимка преступника еще никогда не была такой долгой.

Бэтмобиль ждет напротив входа. Брюс ожидает увидеть разбитое лобовое стекло или проколотые шины, но Джокер очень торопился смыться. И оставил другой «подарок»: под дворником слепо белеет клочок бумаги.

Брюс осторожно достает его: ко всему надо быть готовым. Но никаких неприятных сюрпризов нет: бумажка — чей-то штраф, а на ней быстро и неровно, пляшущими буквами написано: «Тебе нужно быть внимательнее и смотреть вокруг не только ночью, Брюс». Вместо подписи — накорябанный рисунок клоунской морды.

Брюс чувствует, как спину пробивает холодом.

Он и не думал, что чертов клоун знает, кто он на самом деле.

Он садится в машину, заводит мотор и несется по улицам. Ждет сигнала, прослушивает полицейские радиолинии, но теперь ночь успокоилась и Готэм вновь погрузился в глубокий темный сон.

Джокер много говорит, и половину сентенций, которые он выдает, не стоит воспринимать всерьез. Но среди всей этой безумной чуши встречается и что-то стоящее: как сейчас. Брюс понимает: ему дали подсказку. Джокер — кто-то, кого он видит каждый день; с кем, возможно, даже толком и не разговаривал.

Но он не помнит ни одного похожего лица.

Значит, надо присмотреться повнимательнее.

Теперь есть еще один повод спрятать клоуна в Аркхэм: он знает, кто прячется под маской Бэтмена. Странно, что еще это не обнародовал — любой другой так бы и поступил. Да и Джокер, наверное, рано или поздно так и сделает — поэтому поймать его нужно как можно быстрее.

Брюс возвращается домой.

— Альфред, — говорит он едва ли не с порога. — У меня, похоже, большие проблемы.

Отредактировано (2019-11-15 14:00:47)

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

▼Город засыпает, просыпается Джокер. 2. День⬍

Артур честно старается слушать пациента доктора Квинзель, но слишком отвлекает шоу на экране напротив. Отключить телевизор — никак: лучше смеяться над шутками, чем просто так. Меньше подозрений, меньше шансов, что кто-то соотнесет Артура Джефферсона с Артуром Флеком.

На самом деле ему не стоило ставить по кругу абсолютно все выпуски шоу Мюррея Франклина. Последний так точно — происходящее на экране каждый раз завораживает до такой степени, что весь мир вокруг исчезает, и Артур снова оказывается там, сдерживает гнев и слезы, стреляет. Но, наверное, это было бы подозрительно. Хотя черт его знает, Артур до сих пор так и не научился досконально различать, что нормально, а что — нет.

— Вы улыбаетесь, — как сквозь пелену доносится до него голос Николая Ступофф, которого друзья называют Ником. Артур помнит его историю болезни, все его рассказы наизусть. Ник — совсем еще юный, слегка безбашенный, и именно эта безбашенность толкает его пропускать приемы таблеток, после чего он начинает, как выражается доктор Квинзель, «чудить». Не то чтобы Артур не одобрял эти «чудеса» — но потом у Ника наступает либо отходняк, либо синдром отмены, и тогда он жалуется на жизнь в два раза больше обычного.

Артуру это не нравится. Не нравится грустный мальчик, в которого Ник превращается в такие дни.

— Ага, — соглашается Артур.

— Что я сказал смешного?

Артур пожимает плечами и нервически трет лицо. Главное сейчас — не засмеяться.

— Извини, — произносит он. — Ладно. Как ты думаешь, из-за чего все твои проблемы?

— Потому что мне не помогает лечение? — пробует Ник.

— Правильно. А почему оно не помогает?

— Потому что я не пью таблетки, — едва слышно отвечает Ник, глядя на свои коленки.

— И снова правильно.

Наверное тут как раз и нужно улыбнуться, и Артур старательно скалит зубы.

— Я из-за них все время сплю, — оправдывается Ник. — Торможу. Запоздалая реакция на все — вчера мне мяч в голову прилетел. И пацаны ржали надо мной. Но вы не поймете.

«Мне бы твои проблемы, Николай», — устало думает Артур. Мальчика никогда не били специально, не подкарауливали в подворотне, чтобы врезать тяжелым плакатом по башке. Он, скорее, сам так делал, и злится теперь, что реакция не та.

— Почему же, — говорит он вслух. — Я прекрасно тебя понимаю. Но скажи, чего ты хочешь больше — прописаться в Аркхэме или чтобы пацаны перестали смеяться?

Ник уязвленно молчит: в Аркхэм он конечно хочет меньше всего.

  — Я поговорю с доктором Квинзель, — Артур ставит точку в этом бессмысленном разговоре с упрямым юнцом. — Она составит новую схему приема. Можешь идти.

Губы Ника беззвучно шевелятся, и Артур ясно читает по ним: «Козел». Ну, бывает, обижаться тут не на что. Это Нику надо на себя обидеться, потому что он хочет невозможного: быть здоровым и ничего для этого не делать.

Пока Ник собирает вещи и уходит, телефон на столе разрывается трелью. Артур берет трубку.

— Слушаю, — говорит он.

— Артур, мистер Уэйн пришел. Опять собрание.

Артур прикрывает глаза на секунду и трет подбородок.

— Иду.

Внутри зарождается предвкушение пополам со легким страхом. Воспринял ли Брюс его слова всерьез или опять пропустил мимо ушей, как бессмысленный треп? Не для того ли это собрание, чтобы попробовать найти Джокера?

Удивительное дело: малыш-Брюс так старательно концентрирует внимание на его похождениях ночью, что днем просто не замечает. Игнорирует. Артур для него — пустое место, и становится любопытно, а в курсе ли Брюс, что он вообще существует? Артуру частенько кажется, что нет.

Может, это и логично: в череде безликих соцработников трудно выделить того, кто слишком старается стать таким же, но Артуру отчего-то все равно обидно. Право слово, лучше бы все было наоборот: Брюс слишком мешает Джокеру, а Артур… он бы не отказался от компании своего-возможно-брата. Да вообще от любой компании, по правде.

Он закрывает кабинет, идет в крохотный конференц-зал, уже забитый работниками благотворительно пункта психологической помощи при Уэйн Корп. Доктор Квинзель улыбается ему и машет рукой; Артур кивает в ответ и на всякий случай устраивается в углу, далеко от места в торце стола, предназначенного для Брюса.

Рядом садится Джей— у него в руках карандашница, и он болтает ей так, что карнадаши гремят как ненормальные.

— Эй, Артур, — зовет он — улыбка до ушей. — Хочешь, фокус покажу?

— Нет, спасибо, — Артур зеркалит его улыбку. — Давай потом?

— Ну зачем же так серьезно, — Джей кривится. — Ты на эти сучьи собрания ходишь так, словно тебе вот-вот премию выдадут, и надо речь толкать. Расслабься, приятель.

Артур хмыкает: единственная премия, на которую он может рассчитывать, это премия Дарвина за те годы, когда он действительно старался изо всех сил казаться нормальным. Сейчас и ее не получить, но теперь на премии и другие награды плевать: он сам вершит свою судьбу, сам себя награждает, сам себе ведуший и призер. У многих, конечно, другое мнение, но на них — плевать.

Артур сцепляет пальцы на предплечьях, опускает их на стол и и кладет на них подбородок. Находит взглядом Брюса: тот переговаривается с кем-то у окна, и во взгляде читается непривычная жесткость. Разговор длится недолго, и малыш-Брюс после него очень раздражен.

Артур щурится, смотрит внимательно: глаза у него покрасневшие. Недоспал — вот тебе и проблема двойной жизни. Артур на всякий случай поправляет очки: за толстыми стеклами, надеется он, не углядеть воспаленные от мизерного количества сна глаза.

Наконец Брюс садится за стол, и Артур выпрямляется, откидывается на спинку стула.

— Я попрошу вас всех, — говорит он, — написать пару слов на бумаге, и отдать эту бумагу мне.

Артур дергает подбородком: он что, решил сверять почерк? Любопытно. Ну, пусть попытается.

Он быстро черкает на листе: «Уэйн-корп», «тщета», и добавляет после недолгих раздумий: «Вам нужно больше спать, мистер Уэйн». Коллеги уже отдают свои записи: выглядят при этом весьма удивленно.

Он тоже относит клочок бумаги, пытается поймать взгляд Брюса — но тот на него и не смотрит. Опять не замечает. Артур пожимает плечами, пихает бумагу в середину и бросает взгляд на верхний лист.

И старается не смеяться: Брюс, конечно, допустил ошибку. Ему надо было попросить всех подписать эти бумажки, но половина из них так и осталась анонимными каракулями — в том числе, и его, Артура, собственная. Ну что ж, в следующий раз будет умнее.

— На этом, думаю, закончим, — произносит Брюс и поднимается. Складывает ворох бумаги в кейс и решительно уходит.

Артур закусывает губу, чтобы не улыбнуться.

Похоже, этой ночью Брюс будет слишком занят, и есть шанс, что Бэтмен не помешает Джокеру.

От одной только мысли Артур едва не приплясывает, потому что все складывается идеально.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

https://youtu.be/XK_ncxWZt6I

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

▼Готэм засыпает, просыпается Джокер, II⬍

I, часть 1
I, часть 2

3. Ночь

Брюс идет по следу: не то чтобы это было сложно. Орет сигналка чьего-то автомобиля, а дорожка к невзрачному дому будто вымощена телами: один задушен, у другого прострелен лоб, третий — с разрезанным горлом. Удивительная фантазия для обычного убийцы; но Джокер — необычный.

Душераздирающий крик вспарывает тишину ночи — раздается из окна первого этажа. Брюс спешит — перемахивает через подоконник, выбивает стекло, и осколок прочерчивает кровавую полосу глубокой царапины на щеке.

— Да ладно, опять ты?

Голос Джокера полон возмущения. Брюс бросается наперерез, и Джокер отступает от женщины, которую, похоже, и собирался прикончить. Она в ужасе забивается в угол, вся трясется; Джокер отскакивает подальше и от нее, и от Брюса, шустро отходит за стол — будто преграда сможет его спасти.

Похоже, он и правда так думает, потому что спокойно останавливается, выбивает сигарету из пачки и закуривает.

— Серьезно? — Брюс не может удержаться.

— Не-а, — Джокер с явным наслаждением затягивается. — Дай мне пять минут, Бэтси. Докурю и поиграем в кошки-мышки.

Поразительная наглость, но Брюс отмечает не только ее: Джокер не называет его по имени. Будто дает поблажку. А может, это услуга за услугу: Джокер хранит его тайну, Брюс взамен дает ему спокойно покурить. С него станется решить, что это равноценно, что Брюс примет правила игры.

Брюс и правда отчего-то их принимает, хотя «играть» по правилам Джокера — все равно что не уважать самого себя.

Он так и стоит, загораживая собой женщину; смотрит, как Джокер жадно и с явным наслаждением затягивается.

— Интересно? — спрашивает Джокер, выдыхая дым.

— Что именно? — зачем-то уточняет Брюс.

— Почему именно она? — Джокер кивает ему за спину и потирается щекой о свое плечо. — А, все равно расскажу. Я ходил к ней на прием когда-то давно. Нихрена не слушала, сука, думала о чем-то своем, одни и те же вопросы задавала. Круто, а? Вот она, — с ухмылкой говорит он, — вопиющая халатность.

Брюс не знает, что на это ответить. Разговор странный, но с Джокером странно все и всегда.

— А еще, — добавляет Джокер, — у нее голос противный. Ух-х-х, бесит.

Они молчат, только женщина в углу тихо всхлипывает от ужаса. Сигарета истлевает почти до фильтра, и Джокер бросает ее на пол и тщательно тушит ботинком.

— Даже пепельницы для гостей не завела, — жалуется он. — Точно сука. Ну что, продолжаем?

Прежде чем Брюс успевает что-то сказать или сделать, Джокер опрокидывает стол. Одним изящным и легким движением — но в нем столько силы, что Брюс едва успевает увернуться. Кидается к Джокеру — тот довольно смеется и отскакивает, дергается в сторону дверного проема, бежит в другую комнату.

Брюс — за ним. Джокер несется по коридорам, держит на расстоянии. Ржет как ненормальный, хотя почему «как»? Ныряет в очередную комнату, и когда Брюс забегает туда же, его уже нет.

Зато есть очередная дверь.

Проходная комната, черт бы ее побрал.

Крик и смех наполняют маленькую обшарпанную квартиру. Брюс бросается к двери, но Джокер снова успел уйти, а еще — закончить начатое. Женщина в углу уже мертва, а из глаза у нее торчит рукоятка ножа.

Второе окно тоже разбито — через него Джокер и сбежал.

Брюс раздраженно выдыхает, выглядывает на улицу. Джокер снова успел смыться, но Брюс все равно ищет его на улице.

И находит за углом очередное послание.

Кровью на стене написано: «Дьявол в деталях, Бетси»

Брюс старается дышать глубже. Он понимает, что Джокер имел ввиду: он потратил гребанные три часа на разбор чужих почерков, прежде чем осознал, что листы не подписаны. Но отчего-то ему кажется, что это — тоже подсказка.

Итак, у него есть образец почерка Джокера, и он знает, что тот страсть как любит покурить.

Немного, но с чего-то можно и начать.

4. День

Самое ужасное в благотворительном пункте — это то, что курящие сотрудники должны притворяться, будто не курят. Впрочем, маленькая поблажка есть: курилка под лестницей на второй этаж, маленькое служебное помещение с вечно открытым крохотным окошком под потолком и приятной глазу полутьмой.

Артур затягивается и прикрывает глаза. Джей рядом сосредоточенно щелкает зажигалкой, ругается вполголоса, пока Артур не нашаривает свою в кармане и отдает ему — так и не разомкнув ресницы.

Щелчок, вспышка огня отдается под закрытыми веками ярким пятном.

— Спасибо, — негромко благодарит Джей.

Артур пожимает плечами и улыбается. Глаз так и не открывает.

Дверь в курилку тихо шуршит: кто-то вошел. Артур смотрит из-под полуопущенных ресниц и едва сдерживает ухмылку: Брюс. Артур стряхивает пепел и затягивается; Брюс мельком окидывает его взглядом и переводит его на Джея.

— Вы же не курите, мистер Уэйн, — замечает тот.

— Не курю, — мрачно отвечает Брюс. Не отводит от него взгляд и игнорирует Артура целиком и полностью, будто они с Джеем остались вдвоем.

Артур наблюдает, затяжка за затяжкой. Брюс вытаскивает смятую бумагу: на ней — клякса от потекших чернил и емкая надпись: «Улыбайся — это всех раздражает». Брюс выставляет ее перед Джеем.

— Твоих рук дело? — спрашивает он мрачно.

Джей пожимает плечами:

— У меня своеобразное чувство юмора, мистер Уэйн.

Артур едва заметно качает головой: Брюс считает, что напал на след, да только след — ложный. Интересно, что он будет делать дальше?

Брюс кивает, достает телефон, водит пальцем по экрану. Кажется, пора сматываться. Артур тушит сигарету, проскальзывает мимо Брюса к выходу — чтобы едва не напороться на полицейских, уже открывших дверь. Он низко опускает голову, едва не втягивает ее в плечи, пропускает их — и возвращается в свой кабинет.

Джею, похоже, не очень-то и повезло.

Артур, по правде говоря, и не знает: доволен он или нет. В Аркхэм его точно не упекут, но для малыша-Брюса он все еще не существует. И правда пустое место.

Артур трясет головой, сцепляет руки в замок и закрывает за собой дверь.

Похоже он все-таки расстроен.

Он успевает включить шоу Мюррея на полную громкость до того, как смех начинает рваться из груди  настолько сильно, что сдержаться невозможно.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

с мини-феста

▼стол⬍

Удар, еще один, и еще.

Джокер уходит от кулака так, словно танцует, и Брюс с трудом заставляет себя не обращать внимания на плавные, ритмичные движения.

Удар, снова и снова.

Джокер скачет, что тот заяц, и Брюс как может старается успеть за ним. Сегодня как никогда тянет поймать его — может, хоть так спадет чертово наваждение.

Он должен ненавидеть клоунов, но этот конкретный клоун вызывает у него отнюдь не ненависть.

Удар. Еще парочка.

Один достигает цели — и Джокер начинает падать. Брюс успевает — хватает его за руку, дает выпрямиться, а затем — сам от себя такого не ожидает — толкает к столику. Опрокидывает на него. Нависает сверху.

Джокер смотрит ему в глаза и сдувает прядь волос с лица.

— Да ладно, Бэтси, — говорит он со смехом, но глаза не могут обмануть: они сейчас донельзя серьезные, с легкой искрой любопытства. — А ты тот еще шалун.

Он приподнимается на локтях и прижимается губами к губам. Брюс не ожидает такой пылкости — но отвечает машинально. Подхватывает под затылок, чувствует, как Джокер закидывает руки ему за шею, как гладит по спине со странной неловкостью. Брюс обнимает его рукой за талию, заставляет сесть, выпрямляется сам — и до странности остро понимает: у Джокера не то чтобы большой опыт в поцелуях.

От этого становится только жарче.

Брюс старается направить его движения, ласкает языком, и Джокер в итоге просто приоткрывает рот — на удивление послушный, позволяет делать с собой все, что захочется. Брюс и делает — целует, стягивает пиджак, жилет, рубашку, оглаживает торчащие ребра. Джокер дрожит под прикосновениями — будто никто до Брюса так не делал. Будто в его объятиях сейчас не опасный психопат, а совсем другой человек — скромный, стеснительный, робкий, неопытный.

Такой Джокер Брюсу тоже нравится.

— Эй, Бэтси, — выдыхает тот ему в губы. — Это первое свидание, давай ограничимся на нем поцелуями?

Брюс кусает его за губу и вновь утягивает в поцелуй, одной рукой осторожно, стараясь действовать незаметно, снимает с пояса наручники. Оглаживает худую руку Джокера, снимает со своей шеи — и щелкает замком.

Джокер тут же отшатывается от него. Смотрит в недоумении и горестно вздыхает.

— Лгун, — обвиняет он.

Он болтает ногами — и не сопротивляется, пока Брюс застегивает наручник на второй руке, только трется щекой об шею постоянно.

— Пойдем, — говорит Брюс.

Джокер пожимает плечами.

— В Аркхэм так в Аркхэм.

— Нет, — усмехается Брюс, выводя его на улицу. — Ты оттуда постоянно сбегаешь.

Джокер вскидывает брови.

— Тогда куда?

— На исправительные работы, — Брюс деланно улыбается. — У меня дома.

— Ах, у тебя дома… — тянет Джокер, и в его глазах мелькает что-то дьявольское. — А я ведь говорил, что ты шалун, Бэтси.

Брюс качает головой и сажает Джокера в машину.

Смех звучит в ушах странной музыкой всю дорогу.

▼изверг⬍

— Злодей! Изверг!

Пенни швыряет тяжелую тарелку — и как только сил хватает? — и та разбивается на мелкие белесые осколки, разлетающиеся по полу. Артур втягивает голову в плечи и тянет улыбку — внутри нарастает злость.

— Что теперь подумает обо мне Томас? Мой сын убил трех хороших, славных мальчиков, а ведь это я тебя воспитала!

Еще одна тарелка осколками рассыпается по ковру. У Артура дрожат пальцы, и он сжимает ладони в кулаки.

— Мама, успокойся, — цедит он сквозь улыбку.

— Не успокоюсь! — голос Пенни некрасиво срывается на визг, тонет в звоне еще одной разбитой тарелки. — Убийца! Ничтожество!

Артур улыбается еще шире и шагает к ней. Осколки впиваются в ступни, кровь мажет по полу. Он не чувствует боли. Шаг. Еще один.

— Да как ты вообще посмел! — кричит Пенни и пытается разбить следующую тарелку об его голову.

Артур не дает ей это сделать: в последний момент перехватывает руку, выворачивает так, что Пенни охает, а тарелка выпадает из ладони и тоже превращается в крошево. Артур улыбается и делает то, что хотел, но прятал глубко в себе: нежно кладет ладонь Пенни на лоб и ударяет ее голову об стену. Раз, другой, третий, и алые цветы на обоях становятся ярче, а один разрастается пятном крови.

Артур смеется.

— Это не смешно, — с укором говорит Пенни.

Артур искоса бросает на нее взгляд: она вся в телевизоре, жадно смотрит на Томаса Уэйна.

Может, оно и к лучшему.

Колени трясутся от ощущения всесильности, и в этот раз Артур не пытается унять тремор.

▼компромисс⬍

«Вот бы завести котенка», — думает Артур.

Трогает ссадину на коленке, ковыряет царапины на руке. Был бы котенок — можно было бы спихнуть все это на него.

«Котенок убегал», — сказал бы он.

«Котенок разозлился».

Артур бы гладил мягкую шерсть, зарывался в нее лицом. Котенок бы не ударил, не издевался, а его смех воспринимал как что-то само собой разумеющееся. Котенка он бы не раздражал. Котенок бы его любил.

К нему бы приходили в гости — посмотреть на котенка и поиграть с ним.

Если бы, котенок, конечно, у него был.

Если бы было кому приходить.

— Мам, — говорит Артур однажды. — Давай заведем котенка?

Мама смотрит на него круглыми от удивления глазами.

— Ты хочешь ухаживать за кем-то кроме меня, радость?

Артур понимает, что это значит «нет».

И все-таки он идет с собой на компромисс: однажды, когда они с мамой будут жить отдельно (когда она умрет), он заведет себе котенка (и друзей).

От этого становится чуточку легче.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

-дыбр, орево
смотрю на анонов с рпсом, и вроде как чешется что-то написать по, но надо учить матчасть (читай смотреть интервью), а у меня лапки, дедлайн на работе, «готэм засыпает...» и вообще как-то времени не особо. как дурочка встала пораньше, чтобы успеть написать кусочек главы, и чот плак.
но аноны так задорно горят
но работа
но хочется
но миди
ых

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

чот так давно не вносила свое, что уже забыла, где чо писала хддд

начнем вот так: https://ficbook.net/readfic/8913416 — мини-пвп бэтджоуксный

и с мини-феста (уже вчерашнего):

▼СОЦСЕТЬ (бэтджоукс + статист)⬍

Артур Флек печатает…

Артур Флек
Бэтси-Бэтси-Бэтси

Здравствуй, мышка

Почему так долго ко мне не приходил?

Я уже заждался

Еще и не отвечаешь. У тебя какое-то важное заседание?

Наверное да

Бросай все и дуй ко мне

Мне скучно

Ты когда-нибудь пробовал в Аркхэме просидеть без развлечений больше двух суток?

Так вот я скажу: это отстой.

Полный.

ОтСтОй

Бэээээээээээээтсиииииииии

Бэтсииии

Отвлекись от своего заседания

Хотя они больше похожи на застояния, тебе не кажется?

Что ж ты там такое решаешь, что не можешь даже отвлечься?

Не ответишь?

Смотри, а то я сам приду к тебе в гости

Или не к тебе

Я много к кому в гости планировал

И ты придешь

Ты же всегда приходишь

Брюс Уэйн печатает…

Артур Флек
О боже, свершилось чудо!

Наверное сегодня рождество

я уже не помню, я же говорю, давно из Аркхэма не выходил

а тут дни сливаются в одну сплошную кашу

Бэтси

Что ты там так долго печатаешь

Брюс Уэйн
Вы ошиблись номером

Мистер Уэйн не Бэтмен

Перестаньте сюда писать

Артур Флек
Да ладно Бэтси можешь мне не врать

Это личные сообщения, их никто кроме нас не видит

И не разговаривай о себе в третьем лице, а то на психа смахиваешь

Брюс Уэйн
Я не Бэтмен

И не мистер Уэйн

Я его сммщик

Сэр, откуда вы достали телефон?

Артур Флек
Суки.

Даже пообщаться с Бэтси не дают(((((((((((((((

Ладно, мистер сммщик, скинь личный номер Бэтси

Или личный аккаунт Бэтси на фейсбуке

Мне насрать

Я хочу с ним поговорить

Брюс Уэйн
К сожалению, я не имею права разглашать эту информацию

Артур Флек
Мммммммммм

мммм

Ты хочешь чтобы я пришел к тебе в гости?

Что молчишь?

Скинь ссылку

Или будет huevo

Брюс Уэйн печатает…

Артур Флек
Так-то, крошка

Кстати, телефон я забрал у санитара

Мертвого

Так что если пишешь отмазки подумдяжовазщфркушгрфшзукрпижы

щвфоа тфзшузшйтм. офузшкоеузкшыщшж94г03н4004г

а

Брюс Уэйн прикрепил ссылку на страницу в фейсбуке
Довольны, сэр?

Не приходите ко мне

пожалуйста

Артур Флек оффлайн
Аккаунт удален. Переписка больше не доступна

▼КНИГА (джен)⬍

«Книга шуток Джокера» лежит на самых лучших местах витрин магазинов. Толстенный талмуд и цена соответствующая — но том сметают с прилавков каждый раз, как только происходит новая поставка.

Издательство и владельцы книжных магазинов довольно подсчитывают прибыль. Сенсация и бестселлер — и ведь затраты на него оказались минимальными. Сложно было разве что расшифровать порой непонятный почерк — иногда из-за чего-то, напоминающего кровь, что отпечаталась на страницах, иногда из-за того, что чернила растекались от влаги.

Брюс Уэйн покупает «Книгу» одиним из самых последних. Задумчиво листает ее, сначала даже и не вчитываясь, будто проверяет на качество. Бумага — вполне приятная, не тонкая. Оформлено все со вкусом. Фотографии — страницы, исписанные убористым четким почерком.

Артур Флек был бы доволен проделанной работой, думает он мрачно и прячет книгу на полке.

О Джокере не слышно уже год; его палата в Аркхэме, когда-то пустовавшая в ожидании единоличного хозяина, теперь отдана другому пациенту. В Готэме тихо, почти спокойно, не считая редких всплесков мелкой преступности. Бэтмену уже можно уходить на покой — полиция справляется и без него.

Но Брюс все равно ночами патрулирует город.

И больше всего боится, что больше никогда не увидит нарисованную гримом улыбку до ушей.

Он знает, что так и будет.

Он видел сам — и падение с моста, и мертвое тело. Не успел. Не поймал, как бывало обычно — не хватило и пары секунд.

Расширившиеся в удивлении глаза до сих пор приходят в кошмарах.

Брюс не выдерживает и недели.

Запирается в кабинете и до боли в воспаленных глазах вчитывается в «Книгу шуток». И, чем дальше читает, тем больше понимает — Джокер врал.

Его жизнь никогда не была комедией.

Гребанная трагедия, вот чем он жил.

Глаза становятся влажными с каждым новым прочитанным словом. Брюс старается не распустить себя, не дать слезам вырваться наружу, но получается с трудом.

«Надеюсь, в моей смерти будет больше смысла, чем в моей жизни».

«Самое ужасное в психической болезни — это то, что люди хотят, чтобы ты вел себя так, будто ее нет».

Брюс дочитывает «Книгу» за одну ночь. Название — ложь. Обложка — фарс. Это не книга шуток, это книга непрекращающейся боли.

Брюс помнит, что на титульнике издания была приписка: дневники Артура Флека опубликованы целиком, как есть. Все то личное, что у него было, теперь стало достоянием общественности.

Какая злая ирония.

Он засыпает под утро в кресле, прямо с книгой в руках, и просыпается уже ближе к вечеру. Кабинет по-прежнему закрыт на ключ, но на него сверху накинут плед, а книга — раскрытая — лежит на столе.

Брюс тянется к ней.

И обнаруживает, что поперек титульника стоит размашистый автограф.

▼ОБОИ (джен)⬍

— Как прошел ваш день, Артур?

Тот хмурится: собственное имя теперь — точно звук наждачки по стеклу. Он же просил называть Джокером, но мадам доктор снова слушает, но не слышит.

Но ладно. Он расскажет ей, как прошел его день. В конце концов, так можно выторговать возможность покурить подольше.

Он затягивается.

— Я клеил обои, — на выдохе говорит Джокер. Смотрит внимательно из-под полуопущенных ресниц: на лице доктора ожидаемо отражается удивление.

— Обои? — переспрашивает она.

— Да, — кивает он. — Обои.

— В палате?

— А где же еще?

Он видит, что разговор заходит в тупик. Она пытается найти следующий вопрос. Он в это время может спокойно и с расстановкой выкурить первую сигарету.

— Зачем вы клеили обои в больничной палате?

— Мне было скучно.

Она молчит — словно ждет пояснения. Джокер достает из пачки следующую сигарету; доктор сама прикуривает ее для его. На секунду его пальцы едва не дергаются — он мог бы выхвать зажигалку из ее рук и поджечь весь этот кабинет.

Но это слишком обыденно.

Тем более так он уже делал.

— Белые стены давят, — честно признается он. — Как пустое пространство. Вы когда-нибудь ощущали пустоту вокруг себя?

— Нет.

—А я ощущал, — Джокер улыбается. — Бывало такое чувство — будто вокруг пустота, и я сам — пустое место. Мне оно не нравится.

— И поэтому вы клеили обои?

— Нет. Я же говорю, мне было скучно.

Вновь затягивается. Выдыхает дым в потолок. Выкурить еще две — и можно заканчивать с этим сеансом психотерапии. Этот доктор — тоже скучная, прямо как стены палаты и тихая жизнь в Аркхэме.

— Вы сейчас ощущаете это чувство?

— Нет, — отвечает Джокер. — Меня уже заметили. Меня знают.

«Меня ждут», — про себя добавляет он и довольно улыбается.

— Вспомнили что-то хорошее?

— Возможно, да. А возможно, я представляю как разрезаю ваше горло.

Она едва заметно отшатывается но тут же берет себя в руки.

— Это тоже хорошее, — задумчиво продолжает он. — Смотря с какой стороны посмотреть. Для вас — определенно нет. Для меня — определенно да.

— Вам не нравится, как я веду ваше лечение.

Она не спрашивает — утверждает.

— Моим вкусам тут сложно удовлетворить, — Джокер пожимает плечами. Бросает окурок в пепельницу и вытягивает следующую сигарету.

— Могу попросить назначить вам другого лечащего врача.

— Вы думаете, кто-то согласится? — усмехается он.

Джокер видит — ей страшно. Настолько страшно, что у него нет желания ее убивать. Кроме того, пока она не такой уж и плохой человек. А может, он просто не успел докопаться до самых запрятанных скелетов в ее шкафу.

Пусть пока живет.

— Где вы взяли обои и клей, Артур?

— Купил.

— Купили?

— Когда в прошлый раз выходил погулять.

— И вы вернулись с рулоном обоев и банкой клея?

— Конечно нет, — фыркнул он. — Я заказал доставку.

— И курьера…

— Да, да, да, — раздраженно перебивает Джокер. — Пропустили, а я расписался на бумажке и забрал заказ. Теперь вот облагораживаю палату. Что в этом такого?

— Но…

— Поинтересуйтесь у персонала.

Джокер откидывается на стул. Курить надоело, и он тушит окурок в пепельнице.

Сейчас бы вернуться к себе и закончить начатое, а не слушать этот бессмысленный разговор.

— Хорошо, — кивает она. — Я спрошу. Сейчас вас отведут в палату. Спасибо за общение, Артур.

— Джокер, — все-таки поправляет он.

Но доктор уже выходит из кабинета — быстро-быстро стучит каблуками, будто он набросится на нее сзади и задушит наручниками.

Хотел бы — давно бы это сделал.

Ну ничего. Главное — поклеить обои. И хорошо бы рулона хватило на палату. Заказывать новый — та еще морока. А ему нужно успеть побыстрее — лишь бы не видеть белые стены и пустоту, напоминающую ему о прошлом.

▼РЕКА (даблджоукс)⬍

Им редко нужно избавляться от трупов. Даже сейчас это — не необходимость, а развлечение.

— Долго еще идти? — спрашивает Артур. Его труп — бывший коп — крупный, на две головы выше него, крепкий и тяжелый, зараза. Он, конечно, тянет свой красный мешок волоком, но уже порядком устал.

— Почти дошли, — отвечает Джокер.

Артур смотрит на него почти с восхищением — свой мешок, фиолетовый, тот закинул на плечо и идет спокойно. Даже насвистывает.

Когда-нибудь и он так сможет.

Джей обещал, что научит всем своим фишкам.

— Пришли, — объявляет Джокер и скидывает труп на землю.

Артур осматривается. Они стоят на берегу Готэм-ривер, под мостом, и темная вода тихо шевелит серый грязный песок. Купательный сезон в этом году явно не откроют. А может, откроют, да только кто будет плавать в такой мути?

Их новые друзья, конечно. Которых они сюда притащили.

— Топить? — спрашивает Артур и наклоняется, чтобы подкатать штаны.

— Ага.

Следом его обнимают — накрывают сверху собой. Заставляют выпрямиться.

— В воду не заходи, — советует Джокер. — Там химикатов дохуя.

И улыбается.

Раньше его разрезанный рот пугал — немного. Теперь — только бодрит. Раньше Артур боялся, что Джей и ему вырежет улыбку, но тот явно не собирался. Ему, кажется, нравился и просто грим Артура. И просто губы Артура. И все в Артуре.

Это даже нельзя было назвать полузабытым чувством — сложно забыть то, чего никогда не знал. Вот новым — да, вполне. И Артуру нравилось это необычное ощущение — когда его кто-то любил.

Жители Готэма бы трижды перекрестились и десять раз сплюнули, чтобы любовь Джокера — не важно, какого — их не настигла. А им наоборот было хорошо вдвоем.

Кто еще поймет психа-клоуна лучше другого психа-клоуна?

— А как тогда? — интересуется Артур.

— Я помогу, — щурится Джокер.

И все-таки не выдерживает: склоняется к нему, берет лицо в ладони и быстро целует. Точнее, собирался быстро — потому что Артур теперь его отпускать не намерен. Он закидывает руки ему на шею, не дает отстраниться и осторожно обводит языком шрамы от уголков рта.

Джокер едва не мурчит от такой ласки.

На периферии слуха играют разными голосами сирены полицейских машин. Скоро будут тут, и Артур с сожалением разжимает руки.

Джокер чмокает его в накрашенный нос и отходит к трупам.

Артур закуривает и наблюдает, сложив руки на груди. Джокер кидает в воду сначала фиолетовый мешок; потом, поднапрягшись, поднимает и закидывает второй.

— Погнали? — спрашивает Артур. Сирены звучат все ближе.

— Не успеем, — усмехается Джокер. — А к нам еще мчится особенный гость.

— Бэтси? — Артур едва не роняет сигарету.

— Бэтси, Бэтси.

Джокер подходит ближе. Достает сигарету из своей пачки и снова наклоняется, прикуривает от сигареты Артура. Вытирает руки об плащ.

— У тебя помада на щеке осталась, — вскользь замечает Артур.

— Ну и хорошо, — Джокер задумчиво хлопает себя по карману. Достает нож и кивает Артуру: — Пушку не забыл?

— С собой.

— Тогда — развлечемся.

Артур смеется вместе с ним.

Когда вместе с сиренами слышится свист тормозов Бэтмобиля, его улыбка становится еще шире, а душу охватывает азарт.

Повеселятся на славу.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

Анон, у тебя шикарные фики!

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

Анон, у тебя шикарные фики!

спасибо, анончик  я сегодня разогнался чутка даже)

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

и еще из сегодняшне-вчерашнего

▼БЕССОННИЦА⬍

— Как ты думаешь, что между нами общего? — неожиданно спрашивает Джокер, когда Бэтмен только заносит кулак.

Тот успевает остановить руку — в считанных миллиметрах от его носа. Хмурится. Молчит.

Вопрос ставит его в тупик.

Разве что-то есть между ними общего?

Угадать бы ответ — почему-то он кажется важным. Брюс хватает Джокера за отвороты пиджака — чтобы не убежал — и смотрит вопросительно.

— Давай так, — тянет Джокер, глядя ему в глаза. — Угадаешь с трех раз — спокойно поеду с тобой в Аркхэм. Не угадаешь — отпустишь меня.

Брюс сказал бы, что не настроен играть с ним в угадайку, но разговаривать он не настроен еще больше. Вместо ответа он встряхивает Джокера — тот аж щелкает зубами, но тихо смеется.

Что между ними общего? Что общего у этого безумного клоуна и у него, Бэтмена, темного рыцаря Готэма?

— А если сыграешь со мной, — продолжает Джокер с тихим смешком, — скажу где ловить меня в следующий раз. При любом раскладе.

Брюс понимает, что сейчас он не врет. И если это способ обойтись без жертв — он согласен.

Поэтому он кивает и осторожно выпускает пиджак из пальцев.

Смотрит, как Джокер с преувеличенной тщательностью отряхивается; как задирает подбородок и широко улыбается, не разрывая контакта взглядов.

У них похожие глаза, иногда кажется Брюсу. На секунду он вспоминает детство: Артур Флек что-то говорил про его отца?

Может, это ответ на вопрос?

— Родство? — спрашивает Брюс. Голос неожиданно хрипит после долгого молчания, и он с трудом удерживается, чтобы не прокашляться.

— Одна попытка провалилась, — смеется Джокер.

Брюс кривит губы: чертов безумный клоун. Хоть бы подсказку дал — но нет, стоит, улыбвается и ждет очередного раунда своей дурацкой игры. Которая сейчас и Брюсу не дает покоя: не потому что так проще будет сдать Джокера в Аркхэм, не потому что обязан будет сдержать слово и отпустить его в случае неудачи. Нет.

Ему и правда интересно, что между ними общего.

Безумие какое-то.

— Безумие? — снова пробует Брюс.

— Бэтси, — Джокер с укоризной качает головой. — Для человека с таким детством и таким образом жизни ты возмутительно нормален. Не угадал.

Брюс сжимает зубы.

Осталась одна попытка.

На секунду мелькает озарение, и он выпаливает быстрее, чем успевает себя остановить:

— Та ночь? Ночь клоунов?

Джокер сначала смотрит на него, как на умалишенного, а затем хохочет.

— Нет, Бэтси, — сквозь смех говорит он. — Для меня та ночь была триумфом, для тебя — поражением. Проиграл!

Брюс мрачно наблюдает, как Джокер в такт только ему слышной музыке отбивает чечетку на каменной мостовой. Неужели ему и впрямь так важно было победить?

Он щурится и только тогда понимает, что под нарисованной улыбкой прячутся опущенные уголки губ.

— Наклонись-ка, — серьезно говорит Джокер, прекратив отплясывать. Манит пальцем — и Брюс и правда склоняет голову.

Чувствует, как на шею ложится ладонь, а уха едва не касаются губы.

— Здание мэрии, — шепчет Джокер. — Лови меня там.

Брюс едва заметно кивает, но Джокер не спешит его отпускать — наоборот, хватает за плечо другой рукой. Его дыхание обжигает ухо, и Брюс ждет.

— Бессонница, — едва слышно произносит Джокер и касается губами его щеки.

И только после этого выпускает из хватки.

Брюс выпрямляется. Клянет свои принципы, глядя в спину уходящему Джокеру, клянет свою недогадливость. Ответ и правда лежал на поверхности.

Только Джокер все-таки не прав.

У их бессонниц — разные векторы.

У Джокера бессонница настоящая, а у Брюса — вынужденная.

Да только она и правда их объединяет.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

буду перетаскивать сегодняшнее по ходу действа, пушо хули нет-то, празднуем

▼РЕШЕТКА (рождественский джен)⬍

В воздухе витает запах Рождества.

Горят огнями гирлянды витрин магазинов; то тут, то там выглядывают игрушечные олени и рождественские эльфы; а если пройти еще чуть дальше, то можно встретить и аниматора-Санту.

Артур не проходит. Вместо этого он останавливается посреди улицы и задирает голову, рассматривая решетку окон высотки. Темнеет сейчас рано, и почти за каждым стеклом горят огни — ламп, свечей, тех же гирлянд.

Где-то плотно задернуты шторы.

Где-то окна открыты настежь, несмотря на холод.

Артур ищет одно — оно на пятом этаже, третье справа. Там тоже горит свет, штор нет, а само окно открыто.

Артуру кажется, что именно оттуда и слышится отборная, заливистая ругань и женский плач.

Пора.

Он ныряет в подъезд и напевает Let It Snow Синатры, пока поднимается по лестнице. Усталости как не бывало — когда на нем грим и красный костюм, она словно уходит куда подальше и не возвращается еще долго. По правде говоря, ему хочется танцевать — ведь сегодня он сделает себе один из лучших подарков на Рождество.

Ругань и правда доносится из-за нужной двери. Артур нажимает на звонок и давит пальцем изо всей силы; трель прорезает квартиру долго и натужно, будто пытается предупредить.

Ругань затихает.

Слышатся шаги.

Артур отходит от двери — так, чтобы его не было видно в глазок. Ждет, когда шаги затихнут где-то близко.

— Доставка! — кричит он. — Рождественские подарки пришли, мистер!

Работает — дверь открывается на совсем крохотную щель.

— Мы ничего не…

Артур толкает дверь плечом. Одновременно вынимает пушку из кармана и, пока его подарок не успел очухаться, делает три выстрела. Они разрывают спертый воздух взрывами, ударяют по ушам, и после них в доме становится совсем тихо.

Артур заходит внутрь. Равнодушно смотрит на труп человека, который избивал его в детстве, и все-таки не удерживается — пинает ногой, и на ботинке остается красный кровавый след.

Поднимает взгляд — женщина стоит в дверях коридора и прижимает ладонь ко рту, зачарованно глядя на своего мертвого сожителя.

— С рождеством, мэм! — вполне искренне желает Джокер. — Нальете кофе, пока за мной не приехали?

Она молча кивает.

Артур наслаждается гадким растворимым кофе, который не спасает даже доза молока, пока не слышит шум сирены. А вот и за ним.

Пора домой.

Он напевает Let It Snow, пока полицейские заковывают его в наручники. Идет на выход и слышит тихое:

— Спасибо.

Оглядывается — мэм смотрит на него усталым взглядом.

— С Рождеством! — повторяет Артур и улыбается всю дорогу до Аркхэма.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

▼КОШКА (джен из дискордика)⬍

Пенни Флек смотрит телевизор. Смотрит жадно, вслушивается в каждое слово — вдруг сейчас покажут ее милого Томаса? В любом случае, даже крохи информации о нем, которые она собирает из новостных выпусков, тоже — что-то. Она привыкла. Томас всегда был закрытым человеком.

Артур проговаривает про себя: «Смотри, радость, Томаса показывают!» — и издает саркастический смешок.

Пенни не замечает — слишком поглощена новостями.

Артур продолжает замешивать мясо с макаронами — и таблетками. Старательно и тщательно, чтобы Пенни точно ничего не заметила. Атональность вертится под ногами, негромко мяукает. Заглушает чертов ящик.

Корма у нее в миске — полно. Что ей еще надо?

Артур переступает с ноги на ногу, когда кошка, словно ей надоело, что ее игнорируют, бодает голень головой. Затем трогает ее лапой. Слабо выпускает когти — потом сильнее. Ведет ими по ноге, требует внимания.

— Отстань, — говорит Артур. — Ты и так больше всех нас ешь.

Смотрит на нее — Атональность и правда растолстела. К зиме, наверное.

Она начинает мяукать громче.

Пенни вот-вот начнет ругаться на бедную кошку.

— Ладно, — смягчается Артур. — Тише. Иди сюда.

Ловит ее на руки, гладит, пока кошка не начинает утробно мурчать от удовольствия. Несет ее в комнату, к когтеточке — пусть отвлечется.

Смотрит в зеркало по дороге — и видит у себя на лице нарисованную улыбку поверх мрачно опущенных уголков губ.

И белый грим.

Синие треугольники глаз.

Красный костюм, на котором нет ни единой шерстинки.

Пустоту в руках.

Телек продолжает надрываться, но в кресле тоже пусто — нет никакой Пенни. Он ее убил, вспоминает Артур, и нарисованная улыбка невольно отражается на губах.

И кошки нет.

И никогда не было.

Артур вздыхает. Идет к дивану, ловит пульт между подушками и выключает надрывно орущий ящик. Надоело. Все равно он не заполнит собой пустоту вокруг.

Зачем он вообще пытается ее заполнять? Ему ведь и так хорошо.

Зачем снова пытается делать вид, что он нормальный человек?

Вопросы, которые он ставит перед собой, приводят его в растерянность. Артур задумчиво ведет пятерней по волосам, пытается понять, для чего совершает столь бессмысленные действия.

Возвращается на кухню и бросает макароны в мусорку.

Но миску с кошачьим кормом не трогает.

Атональности — кошки — никогда не было. Пенни — когда-то существовала.

Жаль.

Лучше бы все было наоборот.

▼ПРОВОКАЦИЯ (бэтджоукс, рейтинг)⬍

Артур задыхается.

Ловит поцелуи искусанными губами, пытается оторвать чужие руки от своей шеи. Они оба — на грани. На грани его собственного безумия и их омерзительной вражды.

Одну ладонь оторвать ему удается — или Бэтмен сам ее убирает? Понять невозможно, как и невозможно осознать, что секунду назад его душили, а теперь той же рукой сжимают стояк поверх штанов. Удивительная фантасмагория, до одури приятная, и Артур задушенно смеется.

Его тут же кусают за губу.

— Не провоцируй, — цедит Бэтмен. Будто еще чуть-чуть — и снова попытается его остановить вместо того, чтобы продолжить их нынешний танец.

Артур вновь кусает губу и давит смех.

Вместо того, чтобы смеяться, он прижимается к Бэтмену всем телом, закидывает руки ему на шею, а ногами обхватывает бедра — чтобы точно никуда не делся.

— Дерьмо, — растерянно ругается тот.

— Вымой рот с мылом, гадкий мальчик, — тянет Джокер, и его снова затыкают поцелуем.

На это он и рассчитывал.

Вся игра строится на таких маленьких провокациях. Их секс — одна сплошная провокация. Узнай кто, что Джокер и Бэтмен сейчас трахаются, вместо того чтобы сражаться, ни за что не поверил бы.

Артур и сам не верит.

Но он привык — не верить в то, что происходит с ним.

Наверное, именно поэтому он и не пытается снять остроухую маску. Именно поэтому дразнится, водит пальцами по крепкому торсу, принимает в себя член и чувствует себя абсолютно счастливым. Даже если все это — одна большая галлюцинация под препаратами в Аркхэме, то она ему очень даже нравится. Побольше бы таких.

— Не смейся, — снова предупреждает Бэтмен сквозь зубы.

Артур широко лижет его губы и чмокает в кончик носа.

— Не хмурься, — советует он в ответ.

Бэтмен сбегает — по-другому и не скажешь — так и оставив его со спущенными брюками на капоте чьей-то машины. Артур не пытается его остановить — как не пытается и пошевелиться, как и не чувствует себя использованным. Послеоргазменная нега разливается сладостью в каждой мышце, и он трется щекой о холодное стекло и мечтательно улыбается.

Бэтси наверняка стыдится того, что случилось, вот глупыш. И наверняка будет делать вид, что ничего не произошло. Снова попытается его поймать, ха.

Но Артур знает, что хватит одной маленькой провокации, чтобы все повторилось вновь.

Анон

Re: [фандомное][творчество][фики][левел-ап?]Such a clown (Джокер 2019)

▼КАБЛУКИ (бэтджоукс, почти рейтинг)⬍

Он придирчиво осматривает свой наряд в витрине. Аккуратно поправляет задравшуюся выше, чем надо, юбку; задумчиво подтягивает сползший чулок. Вертится, стучит каблуками по мостовой.

Ему нравится то, что он видит. Ноги — длинные, ни в чем не уступают моделям и манекенщицам. Вот только помаду бы поправить надо — и он достает из сумки тюбик, старательно дорисовывает широкую улыбку на лице.

А затем вытягивает из той же сумочки камень и вламывает его в стекло.

Орет сигнализация. В небе высвечивается ярким огнем летучая мышь.

Он закуривает. Ждет. Ждет своего Бэтси — сегодня у них лучшее в мире свидание.

Не сможет же тот бросить своего Джокера в беде?

Бэтмобиль выезжается спустя пять минут. Тормозит у тротуара — и Джокер натягивает шляпу пониже. Стряхивает пепел, скрещивает руки; наблюдает, как Бэтси выходит из машины и почти бросается к нему.

— Вы в порядке, мисс?

Джокер широко улыбается и бросается ему на шею.

— Мой герой, — мурлычет он на ухо Бэтси, трется щекой, широко лижет ушную раковину. — Мой спаситель! Ты так вовремя, мышка!

Бэтси замирает в его цепкой хватке.

Джокер чуть отстраняется, дергает головой, и шляпа улетает куда-то вместе с порывом ветра.

— Тебе нравится мой наряд? — спрашивает он кокетливо и подмигивает. — Ну же, оцени. Для тебя старался!

Бэтси молчит.

А потом цедит:

— Что ты задумал?

На бедро, на обнаженную кожу между юбкой и чулком, ложится широкая ладонь.

— Потанцевать! — отвечает Джокер. Откидывается и выгибает спину в слышном только ему ритме танго. — Давай же, Бэтси.

Ладонь ведет выше, под короткую юбку.

— Я знал, что тебе понравится, — смеется Джокер и вновь прижимается к нему. Тянется к губам — но Бэтси успевает отстраниться.

Джокер кривит губы.

— Джокер.

— Бэтси, это не смешно! — с укором говорит он. — Нельзя отказывать мне в поцелуе. Я же для тебя старался!

— Что ты задумал?

Да что ж его заело, как сломанную пластинку?

— Поцелуешь, — щурится Джокер, — отвечу.

Он не оставляет Бэтси выбора, и тот это прекрасно понимает.

И целует.

Джокер ликует внутри, вылизывает его рот, жмется все крепче. Чувствует, как широкая ладонь, будто против воли хозяина, совсем забирается под юбку, сжимает зад, и от этого член твердеет еще больше. Джокер смеется в поцелуй, трется о бедро, кусает чужие губы и старается размазать помаду и на своем лице, и на лице Бэтси.

— Я задумал сви-да-ни-е, — почти поет он, на мгновение разрывая поцелуй.

Где-то на другом конце города его клоуны выламывают двери другого магазина, точной копии этого. Но он не врет, нет. Этот наряд — и правда ради свидания.

И Бэтси он сейчас целует тоже только потому, что на самом деле его хочет.

Остальное тому знать не за чем.