Холиварофорум

Анон

Re: Акамие

Мой любимый сериал! *_* Ура! Спасибо, чтец!

Вай-вай! Спасибо тебе, анон-джан!
А ещё там есть орда кочевников, так что кумыс и арака тоже сгодятся))

У меня он вообще любимец^^

Вот да. С поправкой на реалии того времени - наиболее адекватный дядька.

Анон

Re: Акамие

Спасибо, Анон Шахерезада. Я терпеливо, долго ждал. И не зря!
Удачи в Новом Году.

Анон

Re: Акамие

Дорогой анон-чтец, ты солнце и звезды

Анон

Re: Акамие

*вайп!
...в смысле, дорогой чтец! Где же ты, на кого нас покинул тт

Анон

Re: Акамие

Где же ты, о чтец? 

Анон

Re: Акамие

Чтец, мы тебя любим!

Анон

Re: Акамие

Вай, дорогие, чтец гриппом болел, но сейчас ему остался только кашель и остатки насморка) Ваша Шахерезада с вами, дети мои! Работы в реале много, но хотя бы раз в неделю постараюсь выбираться. Тем более, что историй через шесть у нас начнётся такая философия... что к ней надо подходить уже готовым, вооружённым ромом с колой и нурофеном. Но пока - всё достаточно мирно, няшно и цивильно, потому что следующая часть называется...

▼Об Атакире и Атарике⬍

Собственно, те, кто помнит, вспомнят, что Атакир Элесчи - это тот самый купец, чей сынок почти рассорил Аттан со степью, украв у кочевников невесту, а Атарик - это, соответственно, оный сын.
Эртхиа едет к ним разбираться, что было, чего не было и что теперь делать. С порога отказывается от угощения и удивляется, чего это сын у купца единственный (хоть аттанцы женились один раз, но сыновья от наложниц тоже считались законными, а наложниц целую кучу при одной жене брать не возбранялось).

— Это уж у кого сколько получится, государь. Я старался. Только он и остался из всех. Да еще дочь.

Собственно, Эртхиа сразу предлагает отдать дочь в жёны в племя, чтобы избыть немирье. Купцу явно не по нраву, но подчиниться приказу он не отказывается.
Выясняется, что когда сын купеческий получил отказ, папаня ему советовал отступиться (мол, неужели среди своих нормальную невесту не найдём?), но Рикушка (назовём его так) упёрся, влюбился - да ещё и успел побратимом стать с Джуши (мы будем звать его Жужей, по созвучию), который сын покойного Вождя и племянник Бывшего Раба, который Урмджин и побратим Эртхиа. Папа-купец толкает длинную и красивую речь, про то, как он ездил в степи и вызнавал, какие товары нравятся кочевникам, а в конце потока этой жутко важной и необходимой информации (потому что Эртхиа же сам не знает, что кочевникам нравится, среди них не жил, ага) вскользь упоминает, что Рикушка и Жужа обменялись поясами.
Эртхиа, естественно, тает и решает молокососу (возрастом примерно, как он) помочь: родня ведь, выходит, да по любви женился, всё такое. Но политике угрожает. Но жалко придурка. Но надо уже, в конце концов, что-то решать.
В общем, решает царь дело взять в свои руки и всех уболтать.

— Не торгуйся. Сейчас сколько ни предложи — мало. Я сам еду теперь к Черным Лисицам. Много тебе чести, что сам царь за тебя послом послужит. Но речь идет о мире в Аттане и о торговых путях — на торговле Аттан стоит. А ты, пока я с удо договариваться буду, песни им петь - о любви... Ты собери подарки такие, чтобы мне, царю, не стыдно было. Вдвое, втрое, вдесятеро против того, что заплатил бы за высватанную тобой невесту. А разоришься — твоя беда, не всего Аттана. Да ты и не разоришься...

А если что - то можно всегда отдать дочь... Но папа против.
Рикушку Эртхиа зовёт с собой, только приказывает не с ним выезжать, а позже по дороге встречать, на первом постоялом дворе. Под конец не может не подкузьмить, типа в шутку предложив продать украденную невесту Рикушки, и велит всё-таки собирать на стол. Потому что царское неудовольствие - царским неудовольствием, а пожрать Эртхиа никогда дураком не был.

▼О влюбленных⬍

...или Все мужики - кобели.
Всем раздав люлей, Эртхиа идёт гулять в сад. И нам намекают, что он туда уже дорогу знал - только не изнутри, а снаружи, где из ограды прутья можно вынуть. Собственно, а потом уже не намекается, а прямым текстом говорится, что с дочкой папы-купца Атарикой (чтобы не путать с братом, будем звать её Атата) они давно и плотно знакомы.
Ещё с первого дня после приезда в Аттан Эртхиа влюбился в местный базар и, изображая из себя Гаруна-аль-Рашида, переодевался по-местному и ходил туда гулять, типа инкогнито. Правда, раскусили его практически сразу.

Вскоре весь базар знал, кто этот невысокий, коренастый, в алой безрукавке, что подолгу сидит в харчевнях и, управившись с огромным блюдом щедро приправленного пряностями мяса, заказывает одну за другой медные чашечки с обжигающе-горьким мурра, платит, не скупясь, а после яростно торгуется в оружейных лавках, — опять же не от скупости, лишь обоюдного удовольствия ради, чтобы был у разгоряченного хозяина веский повод исполнить торжественную песнь о несравненных достоинствах приглянувшегося кинжала, меча с прямым и ярким, как солнечный луч, клинком, кривой степной сабли или могучего, гудящего в руке лука. Весь базар знал, но так полюбился молодой царь своим подданным, что никто ни словом, ни взглядом, ни неуместной почтительностью не нарушил игры. Так гордился торговый люд караванного Аттана, что полюбился царю-иноземцу их базар...

И все они полюбились друг другу по разу, а потом Эртхиа полюбилась купеческая дочка Атата, красавица из красавиц. Он тогда гулял по базару и жевал жгучий перец (видимо, простите за сальность, волосы на жопе вывести хотел), ну и...

Эртхиа увидел: плывет сквозь толпу девушка, вроде бы и не особенно расступаются перед ней, не слишком заглядываются и оборачиваются вслед — не то чтобы так, но там, где она проходит, меняются лица, весело разгораются глаза, мужчины подбочениваются и улыбаются важно, приглушая голоса до самых мужских, бархатистых нот.
А она идет, горделиво покачивая крутыми бедрами, и грудь ее над гибкой талией — как тяжелые плоды на тонкой ветке. И фата на лице прозрачная, сквозь нее алеют улыбчивые губы, а глаза над узорчатой каймой лучатся радостью, оттого, видно, что она есть — вот такая девушка, и бровь изогнута горделиво, и прядь, тяжелым завитком упавшая на плечо, не нарочно ли выбилась из-под головной повязки, скрученной из желтых и бирюзовых жгутов айзанского шелка.

Вай, как описывает, нэ дэвушка - пэрсик сладкий! И живёт в синем доме с малиновой крышей, что само по себе достойно отдельного упоминания. В общем, начал Эртхиа за ней ходить. Базар увидел - и одобрил: царю одной женой больше, а красавице и её папе - большая честь. Правда, Эртхиа пока жениться не спешил. Сначала вздыхал у ограды, потом его вспугнул вездесущий сторож, и он эту ограду перемахнул (чтобы девушку не позорить на людях - а позорить за закрытыми ставнями и другим способом). Вздохи, целовашки, обнимашки, и казалось бы - надо потерпеть и большего не желать, но зимы в Аттане такие холодные, и ах...

И когда оказался в покоях Атарики, сделал то, чего не сделать не мог, он, Эртхиа. Если б она воспротивилась, ну хоть словечком, а он ведь подумал: от отца отказа не будет, успею с этим!

Но жениться - как-нибудь потом, чтобы Рыжая не обиделась. Нет, он Рыжей не боится, и то, что она - богиня и саблей неплохо так владеет, это - ерунда, а вот её огорчать - это нехорошо. Остальным-то жёнам плевать, чем больше - тем веселее, но Рыжая обидится. И Атата, как истинная мудроженщина, всё понимала, царственного членоносца не торопила, только порой вздыхала, что папенька может её взамуж за другого сговорить, и что тогда? Эртхиа хмурил брови, крутил усы и говорил, что никада.
Собственно, он и сейчас говорит, что никада и бояться не надо, и он скоро вернётся. Автор аккуратно нам намекает, что Атата вроде как может быть беременна, но шуры-муры нашего голубя и голубицы прерывает верная нянька, которая предупреждает, что папа-купец идёт звать царя откушать. На сём Атата убегает, и история о влюблённых заканчивается.

Отредактировано (2017-02-16 01:28:50)

Анон

Re: Акамие

шуры-муры нашего голубя и голубицы прерывает верная нянька

Превед, "Ромео и Джульетта"! 

Чтец, ты живой! 

Анон

Re: Акамие

Урррра! Спасибо, чтец! 

Анон

Re: Акамие

Чтец, не нарадуюсь на тебя 

Анон

Re: Акамие

Спасибо, милый чтец! Как ты во всех этих людях не путаешься...

Анон

Re: Акамие

Спасибо, чтец!

Анон

Re: Акамие

Возьмите себе чашу шербета, о возлюбленные мои аноны, да закусите пресной лепёшкой, чтоб не слиплось! Ибо мы продолжаем, а следующая часть - коротка настолько, что её можно пересказать в одном предложении.

▼О всаднике⬍

И спустился вечер на Аттан, и выехал из его ворот всадник на красивом коне, и заводной конь у него тоже был красивый, и сам он был весь из себя красивый и красиво одет, и никто его не провожал, и был это Эртхиа.
Собственно, всё на этом))

Но есть пара мелких деталей. Например, мы наконец-то узнаём (во второй книге, ага), почему кони-бахаресай так называются.

Оба его коня были родом из оазисов Бахареса, об этом говорило точно отмеренное изящество их движений, прямые тонкие шеи, нежные гривы и, главное, ровная поступь неутомимых бахаресай.

И Эртхиа - настолько хороший наездник, что даже пустившись вскачь, повода не касается:

Руки его праздно лежали на бедрах, едва придерживая богато украшенный повод. И весь он был как бы не здесь.

И на этом всё.

▼О беде⬍

Хотела бы ваша Шахерезада сказать, что после этого мы плавно переходим к следующей истории, но - нет, ничуть не бывало, ни шайтана не плавно. Потому что вот только Эртхиа выезжал один из Аттана - и тут их уже двое с Рикушкой, и они проехали уже пять дней.
Вроде как на следующий день они должны прибыть в стойбище кочевников, но видят на горизонте столб чёрного дыма. Эртхиа сразу хамит Рикушке: мол, если это из-за тебя - трындец тебе! Тот резонно возражает, что "купцы бы никогда", и это, в принципе, логично: нападать на кочевников-союзников без ведома царя, да ещё и непонятно где брать боевые отряды... В общем, да, явно не купцы. А кто тогда? А вон гонец скачет, сейчас узнаем.

Останови попробуй гонца царской почты!
Загородили конями дорогу. Не сбавляя хода, гонец раскрутил над головой тяжелый бич. Гудел свинец в оконечнике, вспарывая воздух. Руш унес из-под удара, грудью в грудь ударил гонцова скакуна. Эртхиа подлым приемом, вздернув стремя, выкинул всадника из седла, как его самого когда-то спешил Дэнеш. Гонец прокатился по дороге, гася удар, вскочил на ноги, рванул меч из ножен.
— Царь, царь! — закричал Атарик, указывая на Эртхиа, сберегая гонца от смертной казни, неминуемой для всякого, обнажившего сталь против государя. Так ему и поверили! Тогда, по наитию, Атарик выпрыгнул из седла, бросился на колени под копыта Руша, пал лицом в утрамбованную караванами сухую землю.

Эртхиа зовёт гонца по имени и делает вид, что меча не видел. А чтец поражается слепоте гонца, который не различил царя во всех этих шмотках и цацках, так красочно описанных в предыдущей части.
В общем, в стойбище ад, звездец и чума, а последний выживший поджёг всё и тоже помер на ближайшем постоялом дворе, и туда теперь тоже нельзя, потому что трое больны. А сам гонец едет с письмом от Акамии, и из-за чрезвычайной срочности на том самом постоялом дворе не только не останавливался, но даже с коня не сходил.
Дальше - снова местами наши любимые фразы "ни пришей, ни пристегни".

— Письма! — потребовал Эртхиа. Сломал печати, пробежал глазами. — Оно и есть. Ашананшеди предупреждают, что будет мор в степи, принять меры... Что тут сделаешь? Так... эт-то еще что такое? — Эртхиа несколько раз про себя перечел загадочные слова.
"Она прошла мимо и не подала мне знака". И подпись: Акамие, царь Хайра и прочая. И печать.

Что "оно" - непонятно, и Шахерезада клянётся на ароматном плове, что ранее по тексту никакого "оно" не упоминалось (и не надо, не надо нам тут никакого Пеннивайза, не к ночи будь помянут...).
Эртхиа отсылает Рикушку к Царю-богу с письмами и своим перстнем, чтоб узнали и пропустили. Заодно и проблема с женитьбой Рикушки решилась сама собой. И не только его.

— За ним долг, так пусть бережет дочь, пусть и не думает ее замуж отдавать до моего возвращения. А еще лучше — скажи государю Ханису, пусть заплатит твоему отцу цену невесты. Понял? — он подмигнул оторопевшему Атарику, с трудом осознававшему, что становится и царским сватом, и родичем царя. Его сестра будет взята во дворец — первая из аттанок за многие сотни лет!

Гонцу выдаётся ответ для Акамии, а он сам посылается обратно, но если вдруг по дороге ему как-то странно поплохеет - должен помереть в степи один, что логично. А сам Эртхиа едет в сторону Хайрских гор, ибо. Воистину.

Знал он одно место, куда ему путь заказан, но где, он надеялся, обитают ответы на все вопросы. Судьбу не умолишь, не выпросишь ни крохи сверх отпущенного, не встанешь с ней лицом к лицу, не посмотришь в глаза. Но есть Сирин, кем бы он ни был, с виду — человек. Может быть, и по сердцу — человек? И даже если просьбы твои не будут услышаны, кто запретит просить? И даже если тебе не ответят на вопросы, кто запретит задать их?
А если всё это не по душе Судьбе и покарает она страшной карой — чего бояться Эртхиа, что терять? Когда страшный степной мор врывается в города, кто спасется? И не остановить его теперь.

Скачет, плачет, думает о Бывшем Рабе-побратиме, который в стойбище помер, а труп его сгорел. Неинтересный эпизодический персонаж, абсолютно не раскрытый, что уж там... Зачем он тексту? Вот и скопытился скромненько в уголке...

И на этом я пока завершу дозволенные речи, хоть и мало их. Поскольку, во-первых, с несколькими заедающими кнопками на клавиатуре это не очень удобно, а во-вторых - со следующей части начинаются внезапности из разряда "а теперь автору вздумалось придумать персонажу драматичный бэкграунд, но как его нормально вписать - он так и не понял".

Отредактировано (2017-03-31 01:17:07)

Анон

Re: Акамие

Спасибо, анон-Шахерезада!   

Анон

Re: Акамие

Спасибо, дорогой чтец!

Анон

Re: Акамие

Только сейчас припала к этой золотой жиле. Много эмоций, но больше всего почему-то взбесил старикашка. Терпеть не могу персонажей, вся функция которых - служить сюжетным роялем.
Чтец, я так понимаю, нас покинул? 

Анон

Re: Акамие

Чтец здесь. Чтец пытается собраться с силами, чтобы перейти к главе с умопомрачительной и очешуительной эзотерической эболой, которую даже ваша Шахерезада, не чуждая тонких энергий, не может переварить.
Ну и завал в реале, да) Авралы, дедлайны, отсутствие отпуска который год...

Анон

Re: Акамие

Держись, чтец! Мы ждем тебя! 

Анон

Re: Акамие

Вааайп?..
Чтец, где же ты!

Анон

Re: Акамие

Чтец, не уходи!

Анон

Re: Акамие

Аноны, а подкиньте кто-нибудь Девам ссылку на Акамие? А то давно у них что-то кросивых жопастиков не было.

Анон

Re: Акамие

Аноны! Вы уже и ждать перестали, а Шахерезада вернулась) Всё это время прошло не зря, потому что ваш чтец наконец-то переехал со съёмного жилья в собственную квартиру и чрезвычайно этому рад. Именно на это и пахалось всё это время в реале (и какое-то время после этого), но чтец жив и местами даже здоров!
И с новыми силами можно приняться за читения) Вы пока, драгоценные, садитесь на пушистые ковры с чашками фиников и пахлавы, а я сбегаю за ароматным красным вином и начну дозволенные речи уже через пару часов)

Анон

Re: Акамие

Аноны! Вы уже и ждать перестали, а Шахерезада вернулась)

А вот и нет! Мы ждали тебя, о чтец медоустый, с верностью тысячи юных гаремных наложников, коротая время за изысканными сладостями и экзотическими напитками, но ни один из них не мог усладить недостойных так, как это могут твои многоузорчатые речи! 
Поздравляю с обретением резного белостенного дворца! Надеюсь, его убранство достойно стать оправой жизненному быту твоего высокочтимого таланта!

Отредактировано (2018-03-22 17:44:42)

Анон

Re: Акамие

И с новыми силами можно приняться за читения)

 
Чтец, родненький! Поздравляю и жду!

Анон

Re: Акамие

Вы мне льстите, сахарные мои, но мне безмерно приятно, хоть и смущательно))

А мы продолжаем нашу бесконечную историю, и следующая касыда называется...

▼О шагате ашананшеди⬍

Если кто забыл, ашананшеди - это те самые лазутчики, из которых родом лазутчик Дэн, и как раз о нём-то речь и идёт.
Дэн стоит в чане и давит абрикосы, попутно отгоняя ос.

И не надеялся отогнать, но... щекотно. Вытянув кверху нижнюю губу, он дул на нос, моргал ресницами, встряхивал головой, и выбившиеся из-под платка прямые пряди мотались перед лицом.
Он мог бы и не обращать на ос внимания, но в детстве он всегда отгонял их, когда не видел дед. В детстве он боялся ос. Правда, деда боялся больше.

В детстве это было его задачей, и автор нежно и с любовью описывает этот процесс, вплоть до целования "бархатистых щёчек" первого абрикоса и косточек, царапающих "нежную кожу под сводом стопы". Но теперь Дэн - уже не ребёнок, а шагата, и бранить его некому.

А шагата, на языке ашананшеди, значит больше чем старший брат и больше чем отец. Когда-то значило — царь, но последним царем был Ашанан, и с тех пор нет царей у маленького народа, кроме повелителя Хайра.
Кроме повелителя Хайра, кроме Акамие, про которого Дэнеш не хотел знать, что он — царь. Целый год почти - получалось, пока сам Акамие не испугался...

В общем, не ладно что-то у голубков, видать, бремя власти таки взяло своё.
Абрикосы Дэну подносит местный мальчик, пялясь на его "худые мускулистые ноги".

У мальчика был обманчиво рассеянный взгляд и мягкие губы, и беспечная повадка — из него вырастет хороший лазутчик.

Дэн, в свою очередь, пялится на него, и Шахерезада чует лёгкий налёт педофилии.

Лопатки выступали на спине двумя уголками, чуть двигаясь в такт шагам, линии шеи подходили к коротко стриженому затылку так нежно и ладно, как бывает только у красивых мальчиков.

Пялится и пялится, и на руки, и на втянутый живот, а мальчик пялится в ответ и несёт умываться, как бы повинуясь безмолвному приказу. Потому что у племени лазутчиков вся жизнь - повиновение приказам старших, и главное - это послушание.
А дальше Дэн думает об Акамии какую-то эболу, поэтому я приведу её целиком.

А Дэнеш думал, и думал так: а ты (нет, не о мальчике) ты думаешь, я знаю, ты так думаешь сейчас там, далеко, в своем дворце, на своем троне: он горяч, он жаден, как пламя гудящее, — и это правда; но только ты, только ты. И не потому, что другие не могут утолить мою жажду, нет, не потому: могут. Но ты сам пламя, я знаю, и не хочу быть неравным тебе. Ты носишь свой огонь внутри себя, не давая и язычку вырваться наружу. Так знай, я не понимаю, зачем тебе это нужно (понимаю — но не хочу понимать), но я тоже так могу. Видишь? А ты и не видишь. Но достаточно того, что это вижу я.

Потом мы понимаем, что Дэн пялится на мальчика не потому, что педофил (он Акамию ваще-то любит!!!), а потому что из мальца выйдет толк. Он кидает в него парой абрикосов (целясь между лопаток и в голову), но мальчик как бы случайно смотрит, не застряло ли что-то в пятке, и уворачивается. Типа маладэц.
А к Дэну начинает приставать Хаст, он же - его наречённый тесть, "отец невесты по колыбельному сговору", спасибо покойному деду Дэна - сговорил. Невеста-то уже выросла, пора бы, часики тикают, надо уже о зайках и лужайках задумываться. Эта невеста, правда, самому Дэну в дочки годится, потому что они с Хастом ровесники - два месяца разницы. Спрашивается, сколько вообще Дэну лет и когда Хаст родил, если перед смертью деда Дэн уже шлялся с заданиями от царя... Т.е. уже был явно не мальчик на побегушках.
Дэн жениться, понятное дело, не хочет, но сам себе противоречит.

Были и раньше подходящие невесты, но уже давно все повязали головы платками, родили не по одному ребенку, некоторые и овдовели.
Если б не дед — не женился бы вовсе.
Женился бы. Не принято в малочисленном роде Шур, чтобы умирали мужчины, не оставив наследника. А уж из такой семьи — и подавно.

Дэн пытается извернуться, но понимает, что предлагать вместо себя двоюродного брата - не вариант (тесть обидится). А если он женится, Акамия скажет - ну, Судьба... а с другой стороны - на кой ему знать? Всё равно жена будет сидеть в ауле и не высовываться! Но Дэн всё равно пытается отговориться, хотя невесту уже привезли: мол, к свадьбе ничего не готово, а если её косу по обычаю "вокруг срединной опоры обвязывать" - ну, как-то не ку совсем.

— Не могу, Хаст, твою дочь взять, как безродную. Честь для меня — породниться с тобой. Ей быть рабой в моем доме, но свадьба — ее царствование. Не могу так.
Дэнеш понимал, что долго отнекиваться — нанести смертельную обиду. Хаст и так сделал лицо церемонное, сузил над почтительной улыбкой глаза.

Но тут - как говорится, saved by the bell! Вернее, в данном случае - dove. Прилетел голубь - "сизый, грозовой, с яркими глазами", а это значит - заданька от царя!

— Хаст! — указал на голубя Дэнеш, с трудом удерживая в гортани хлынувшую радость. — Хаст!

Тут уж никуда не деться, надо собираться. Дэн одевается, режет себе чёлку и сжигает волосы в очаге, потом гасит его, передавая угли тому же мальчику (чтобы отдал в другой дом и можно было, вернувшись, разжечь у себя родной огонь, а не чужой) и собирает шмот. В том числе - флейту.

И дуу, флейта из тяжелого розоватого абрикосового дерева, чье имя нельзя перевести на чужой язык, потому что выйдет просто "голос", а на самом деле значит больше...

Потом идёт седлать коня, который уже прибежал по свистку.

— Это надолго, — Дэнеш искренне вздохнул: Хасту он от всего сердца сочувствовал. — Ты, если что, отдай дочь за Урта. Он...

И на этом многозначительном многоточии глава кончается, и Шахерезада прекращает дозволенные речи.

А в следующей серии Эртхиа находит долину Аиберджит и Сирина, который уже несколько не торт, и начинается полный метафизический звездец. Готовьте шапочки из фольги, о дражайшие читатели!