Холиварофорум

Анон

Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

АУ, в которой Дамблдор и Гриндевальд встретились позже, чем в каноне.
События фика происходят в 1910-х годах, до начала Первой Мировой Войны, обоим около 30 лет.

Буду выкладывать текст в режиме неторопливого онгоинга, иногда дополняя материалами по матчасти или просто вдохновляющими картинками.
Всегда рад комментариям и обсуждениям, и любой тематической движухе 

Текст на фикбуке https://ficbook.net/readfic/8492581  Но свежие главы сначала появляются здесь.

Читаю

1. по мере выкладки(голосов 22 [81.48%])

   81.48%

2. буду ждать завершения(голосов 5 [18.52%])

   18.52%

Всего голосов: 27

Гости не могут голосовать

Отредактировано (2019-10-03 10:00:34)

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

ух, ТС, порадовал апдэйтом! 
понравился

▼Скрытый текст⬍

милашный портрэт

особенно ))

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

ух, ТС, порадовал апдэйтом!

Спасибо! 

▼Скрытый текст⬍

Я рад, что нежный вьюнош-портрет был оценен. Геллерт вот едва не запал 

Отредактировано (2019-06-11 09:38:04)

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Геллерт вот едва не запал 

Но собой уж точно успел прилично очаровать    Знает, чертяка, как на других влияет

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Часть 10. Архонты

▼Скрытый текст⬍

Бес подпрыгивал на плече, подвывая:
— Старшие демоны, старшие демоны! Сожрут твою плоть, сожрут твою душу.
— Цыц! – рявкнул на него Геллерт и обвел взглядом библиотеку, пытаясь подсчитать противников.
Их собралось уже не меньше дюжины, и прибывали новые. Они останавливались у прозрачной стены защитного заклятия, прижимая к ней бледно-серые ладони, и таращась на Геллерта жадными глазами.
Откуда они здесь взялись? Архонты не заключали договоров со смертными. Как Аардверк сумел призвать их на службу?! Чем заплатил им? Их влекла магия, лишенные ее в давние времени, они жаждали хоть на миг ощутить ее вкус, и волшебники были для них вожделенной добычей.
– Экспекто Патронус!– выкрикнул Альяс за его спиной.
Сам Геллерт замешкался на несколько мгновений. Мучительный вопрос каждого, кто практикует темные искусства; зашел ли ты достаточно далеко, чтобы твой Патронус обратился против тебя? И вызывающее его воспоминание могло бы быть более невинным. Но сомнения пришлось отбросить. Магический щит истончался, и первый архонт шагнул сквозь него. Геллерт сжал рукоять Старшей палочки, легко возвращаясь в тот миг, когда держал ее впервые в мастерской обокраденного Грегоровича.
– Экспекто Патронус!
Из кончика палочки вырвалось сияние, заклубилось в воздухе, и серебряный полярный лис прыгнул на архонта, целясь зубами в горло. Тот отступил. Лис мотнул головой и сердито рявкнул. За спиной Геллерт услышал низкое рычание. Как, интересно, выглядит Патронус Альяса? Но обернуться Геллерт не мог, магический щит лопнул, как мыльный пузырь, и архонты двинулись на него.
– Терремото!
По полу библиотеки прокатилась волна, круша изысканные каменные орнаменты. Несколько стеллажей с грохотом опрокинулись, посыпались тяжелые тома. Архонты покачнулись, некоторые отступили. Но один шагнул вперед, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Геллерта, который встретился взглядом с серыми без белков и зрачков глазами. На бесстрастном лице архонта разверзлась щель рта, и зазвучал низкий певучий голос.
– В тебе столько магии, человечек.
– Это точно, – усмехнулся Геллерт.
Он снова поднял палочку, и в воздухе засияли семь лезвий, таких же, какими он резал сети вокруг экспонатов коллекции, только каждое длинной с локоть.
Позади слышалось рычание Патронуса – кто же это все-таки был? – и пение магического оружия. Потом прозвучал шелест, как будто перевернули чашу с сухим песком. Похоже, Альяс одолел первого противника. Это Геллерта подстрекнуло, отставать не хотелось.
Он полоснул архонта лезвием поперек груди, тот не успел отклониться. Клочья серого одеяния взметнулись в воздух. Архонт отступил, и Геллерт ударил снова. Один раз, второй. Враг покачнулся и, улучив миг, Геллерт послал еще одно лезвие прямо в бесстрастное лицо. Архонт выгнулся и, не издав ни звука, обратился в прах, который с сухим шуршанием осыпался на пол. Изначальный прах – бесценный компонент для зелий, с сожалением подумал Геллерт. Патронус-лис тоже расправился с противником и начал наступать на нового, припадая на передние лапы и щерясь.
Геллерт атаковал сразу семью лезвиями, уворачивался, снова наступал. И все же архонты напирали так яростно, что ему пришлось сделать пару шагов назад, почти столкнувшись с Альясом спиной.
– Они все прибывают. Стекаются из других помещений, – судя по голосу, тот немного запыхался, но нотки азарта звучали, словно отражение того, что чувствовал и Геллерт.
Альяс не ошибался. Противников было слишком много, и новые все подступали. Рукоять Старшей палочки словно вросла в ладонь, но Геллерт не обольщал себя иллюзиями. Старшая палочка делала его непобедимым в дуэли с другими волшебниками, придавала силы заклинаниями, но не позволила бы ему перебить армию архонтов. Пусть даже и не в одиночку. Впрочем, уверенность, что он-то выберется точно, Геллерта не покидала.
– Попробую их замедлить, – весело крикнул он.
– Я прикрою, — ответил Альяс
Золотой хлыст ударил почти у самых ног Геллерта и прошелся полукругом, заставляя отступить архонтов слева от него. Справа дрался Патронус. Он терзал зубами бедро противника, и капли ихора брызгали  во все стороны
Геллерт поднял палочку. Это заклинание он раньше не использовал, но образ его давно будоражил. Магия покатилась волной, и Патронус растворился в воздухе, слишком уж чужды ему были силы, которые пробудил Геллерт. Из пола проклюнулись и стремительно поползли по стенам вверх темные ростки. Сплетаясь друг с другом, они быстро опутали библиотеку, как дикий виноград беседку, только вместо лозы извивались змеиные тела, которые шевелились и терлись боками, наполняя воздух шуршанием чешуи.
– Справа! – взвизгнул бес.
В тот же миг боль сдавила правую руку повыше локтя. Архонт, которого больше не сдерживал Патронус, навис на Геллертом, стискивая его плечо длинными пальцами.
– Столько жизни, столько дерзания, – зазвучал в ушах Геллерта певучий голос. – И столько магии! Сперва я отведаю ее.
Он притянул Геллерта ближе, легко как ребенка. От накатившей слабости пол ушел из-под ног. Магические лезвия, бездвижно повисшие в воздухе, пока Геллерт отвлекся на другие чары, теперь гасли одно за другим. Животный страх сдавил грудь. Нет, пророческий дар не мог лгать! Геллерт уйдет отсюда живым и невредимым. Он собрал тающие силы, и последнее оставшееся лезвие спикировало вниз, целясь архонту в горло. Бес, все еще цеплявшийся за плечо, шипел как кошка, хватал шею холодными лапками, и это не давало сознанию окончательно помутиться. Архонт увернулся, но Геллерт заставил кинжал атаковать снова. На этот раз более метко. Над ухом раздался свист, и в горло архонта одновременно с кинжалом впилась алая стрела. Двойной удар стал смертельным, изначальный прах осыпался на растрескавшуюся каменную мозаику.
– Цел? – выдохнул Альяс.
Геллерт, ничего не ответив, взмахнул палочкой, и семь лезвий снова заплясали в воздухе. Ни один архонт больше его не коснется. От усилия все поплыло перед глазами, но магия снова подчинялась. Однако положение было незавидным. Поначалу Геллерт азартно вел счет, но сбился, когда у него и Альяса было по шесть убитых архонтов. Однако сейчас их по прежнему было куда больше дюжины. 
Геллерт еще раз окинул взглядом библиотеку, уверенный, что план спасения вот-вот придет на ум. Вдруг змеиная лоза содрогнулась и он увидел, что в плотном переплетении тел образовалась прореха. Сквозь нее, подвывая от ужаса, ввалился человек, весь в черной крови. Геллерт узнал Джереми, вышибалу Гнарлака. В одной руке тот сжимал волшебную палочку, с которой срывались редкие искры. В другой руке —  широкий нож, зачарованный, судя по тому, с какой легкостью он рассек змеиные тела. Ослабевший до прозрачности Патронус-филин бил крыльями у Джереми за спиной, отгоняя преследующего их архонта.
«Проклятый, жадный Гнарлак, — подумал Геллерт. – Послал по моим следам людей, чтобы они грабили коллекцию. Ларца ему было мало. Вот кто разбудил архонтов».
– Помогите! – прохрипел Джереми.
На мгновение взгляд Геллерта встретился с его побелевшим от ужаса взглядом. Но даже если бы Геллерт хотел помочь, даже если бы мог, то не успел бы. Обрубки змеиных тел, цеплялись за ноги Джереми, мешая двигаться. Патронус-филин окончательно истаял, и архонт настиг свою жертву, обхватил поперек груди в покровительственном объятии. Тело Джереми смялось как картонка. Серые одежды сомкнулись вокруг него, и Джереми исчез, словно утонул внутри архонта. Последним исчезло лицо. Предсмертный крик перешел в скулеж, будто кто-то ударил собаку, и наступила тишина.
Все заняло считанные мгновения. Геллерта вдруг окутало золотистым паром. Бес возмущенно чихнул, но в мышцы Геллерта влилась сила, голова прояснилась. Он понял, каким измученным был мгновение назад. Прореха начала затягиваться, но несколько новых архонтов протиснулись сквозь него. Да и целая, она не сдерживала их полностью, медленно, но врагов в библиотеке все прибывало.
— Положение незавидное, —  сказал Альяс. – Похоже в коридорах тоже архонты.
Взглянуть друг на друга они не могли, но в голосе его не звучала паника, только хладнокровная оценка ситуации, красивого выхода из которой у него пока что не было.
— Пробуем прорваться на верхний этаж? – предложил Геллерт.
Лезвия плясали вокруг него, разя и раня. Еще один архонт рассыпался. И, судя по звуку, Патронус Альяса тоже прикончил своего. Геллерт быстро обернулся и, наконец, увидел. Лев. Это был лев.
— Придется убрать твоих змей, — заметил Альяс.
—  Понравились? – усмехнулся Геллерт, атакуя сразу двух подступивших архонтов. –  Но мы не можем вечно за ними прятаться. Эй, бес! – окликнул он. – Последняя служба, и ты свободен.
Толку от нечистого было не много. И, хоть весил он не больше кошки, но Геллерт уже устал от его тяжести на плечах.
— Что ты хочешь сделать? – спросил Альяс.
– Когда змеи исчезнут, бес отвлечет часть архонтов на себя. А мы попробуем прорваться к выходу.
— Я готов, — легко согласился Альяс.
Как ни странно, бес тоже не стал возражать. Похоже, считал, что чем скорее окажется подальше от магов, тем лучше. Геллерт взмахнул палочкой, и змеиная лоза исчезла. В библиотеке тут же стало светлее, но сквозь арки дверей и стены устремились архонты.
— Бес, давай! – скомандовал Геллерт.
И бес поскакал вдоль библиотечного зала, визжа и выкрикивая оскорбления на древних языках. Часть архонтов действительно устремилась за ним, разгневанные на младшего, заключившего договор с человеком. Бес завизжал, ускорился, по-заячьи вскидывая ноги. Последним, что уловил Геллерт, прежде чем оборвалась нить магического договора, был восторг. Похоже, паршивец смог уцелеть.
Сам Геллерт, бросив за спину простейшее заклинание защиты, помчался к выходу. Альяс бежал рядом, разя архонтов алыми стрелами. Серебряный лев двигался мощными прыжками, а перед ним Геллерт послал каменный вал заклинания Терремото. Выбившиеся из-под ленты волосы Альяса развевались у того за спиной, такие же алые как его магия. На миг Геллерт встретился с ним взглядом, и оба расхохотались, как будто все происходящее было отличной шуткой. Хотя ситуация была хуже некуда.
Выход из библиотеки широкой аркой маячил впереди, но навстречу двигалась новая волна архонтов. Они расступались перед Патронусом, спотыкались и пошатывались, но все же окружали, тянули со всех сторон длиннопалые руки, и, в конце концов, Геллерт с Альясом вынуждены были остановится. Им не удалось даже покинуть библиотеку. Геллерт выругался.
— Попытаться стоило! – весело утешил Альяс, и они снова встали спиной к спине, опуская магический щит.
Вокруг толпилось несколько десятков архонтов. Их жажда и ненависть были почти осязаемы. Серые руки и лица прижимались к магическому щиту, и он продавливался как туго натянутая ткань. Положение снова вернулось к тому, что было в начале боя. Только врагов стало больше. И, несмотря на бодрящее заклинание и кипевший в крови азарт, силы были не бесконечны. Серебряный лев встал на дыбы и грозно зарычал, но было заметно, как он потускнел. У Геллерта ныло плечо, там, где его коснулась ледяная длань архонта.

Но шевельнувшийся было в душе страх уже переплавлялся в ярость, решимость. И магию. Руки сами двигались, сплетая чары. С кончика волшебный палочки сорвались первые лиловые искры и закружили, собираясь в язычки пламени. 
– Только не огонь, – воскликнул Альяс.
Геллерт возмущенно взглянул на него, слишком занятый, чтобы говорить. Лиловое пламя растекалось широким кругом, архонты отступали, заслоняя лица. Но нужно было пробить дорогу прочь из особняка. И Геллерту больше не нравилась идея, пробиваться к выходу. Наверняка из МАКУСА уже прибыли по тревоге. Так что он заставил пламя окрепнуть, замкнуться высоким куполом, и резким движением рук толкнул его вверх. И пламя с ревом устремилось к потолку, пожирая все на своем пути. Пылали архонты, рассыпаясь в прах. Трескался и осыпался камень, стеллажи вспыхивали один за другим.
Альяс в горестном оцепенении смотрел, как корежились в предсмертных судорогах свитки и книги. Патронус-лев сидел у его ног, потускневший до прозрачности. Геллерт тоже сожалел. Сожалел о гибели могущественных тайн, которые могли бы достаться ему. Но жизнь свою он ценил больше.
– На выходе должно быть полно авроров, — сказал он. – Надо улетать.
Альяс встряхнулся, кивнул. Из его кармана вылетела крошечная метла, величиной с палец. Она с хлопком увеличилась, приняв нормальный размер, и Альяс перехватил полированную рукоять. Не дожидаясь его, Геллерт взлетел в тоннеле ревущего пламени, за стенами которого, подхваченные смерчем, кружили куски каменной кладки, обломки мебели, обрывки ткани.
Пламя уже пробило верхние этажи особняка, чердак, крышу. Брызнула черепица. Геллерт заставил лиловые языки расступиться, и перед ним открылось звездное небо.  Альяс отстал, на метле трудно было уйти в крутое пике
– Быстрей! – крикнул ему Геллерт.
Друг за другом они вылетели на открытое небо и тут же столкнулись с двумя магами на метлах. Авроры подняли палочки, но получили по такому изумляющему заклинанию каждый, что столкнувшись боками, разлетелись в стороны, бессвязно бормоча и хихикая.
Геллерт взглянул вниз. Пламя пожирало особняк Аардверка, бесценную коллекцию, книги и свитки, портрет наивного мальчика. Волшебный туман успел рассеяться, по парку кружили темные фигуры в длиннополых плащах.
— Аппарировать сразу нельзя, — предупредил Альяс. – Легко возьмут след.
— Знаю. 
Альяс направил палочку вниз и туман над парком заклубился снова. На этот раз совершенно обыкновенный, призванный с залива, но для того, чтобы скрыться от слежки снизу, лучше не придумаешь.
— За мной! – крикнул Геллерт и помчался сквозь холодный ночной воздух.
Он еще в первый день присмотрел по соседству маггловское поместье, окруженное неухоженным  парком. Через несколько минут они приземлились среди разросшихся розовых кустов. Увядающие цветы наполняли воздух тяжелым ароматом.
Геллерт прислушался. Издалека доносились звуки голосов и приглушенный рев пламени. Оно не остановится, пока не пожрет весь особняк, разве что авроры додумаются, как с ним совладать. Пора было уходить. Геллерт взмахнул палочкой и несколько маленьких воронок закружились среди роз. Когда он аппарирует, эти ложные следы разлетятся, чтобы сбить с толку преследователей.
Альяс наблюдал за ним, вглядываясь в темноту. Его красивое лицо белело в полумраке. Геллерт молчал, неожиданно для самого себя не находя слов для прощания.
– Найти среди них настоящий след очень легко, — Альяс указал на воронки. — Постой.
Геллерт мог бы не ждать. Они провели вместе чудесную ночь, и биться спиной к спине ему понравилось, но теперь легче было бы поодиночке. И все же он замешкался, бросил наскоро вуаль Морганы, чтобы творимая Альясом магия не привлекла внимание, и сказал:
— Только быстрее!
Несколько завораживающе точных движений палочкой, короткое заклинание, и Альяс с улыбкой повернулся к нему:
— Вот и...
Его прервал оглушительный хлопок, гораздо громче звука аппарации, и Альяс, захлебнувшись воздухом, схватился за бок.
— Эй, ворье! – заорал кто-то из кустов.
Геллерт пригнулся, в движении посылая туда, откуда услышал крик, боевое проклятие. Треск ломающихся кустов, стон. Альяс тоже застонал, упал рядом с Геллертом на колени. В душный аромат роз влился запах крови.
Магглы! И немагическое оружие. Геллерт высматривал в небе авроров и прислушивался к звукам аппарации, но приближение маггла принял за копошащееся в кустах животное. Досадная нелепость. Геллерт обхватил Альяса за плечи и встряхнул мощным зарядом Бодрящих чар. Тот пришел в себя и снова громко застонал:
– Больно, — часто дыша, он зашарил по карманам куртки, — Зелье. Нужно найти.
Геллерт взял его за подборок, пытаясь поймать плывущий взгляд.
– Нужно аппарировать, – сердито ответил Геллерт. – Немедленно. Надеюсь, ты в состоянии.
Если Альяс попадет в лапы МАКУСА, те легко дознаются, что Геллерт тоже был здесь. Зачем Альяс вообще полез в особняк Аардверка? Чужая слабость раздражала. И было что-то еще. Тревога? Жалость? Жаркое сплетение тел, мимолетное соприкосновение плечами во время боя. Геллерт сердито тряхнул головой, и повторил те же слова, что сказал Альясу почти сутки назад.
– Тогда аппарируй со мной.

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Соскучился по вам и фику, автор)
Полярный лис и у Геллерта? Как классно) Наверняка рядом с Альбусом он как те лисы на фотках, полные блаженства и улыбаются. А для остальных Геллерт вот буквально - песец 
Когда они выбирались из библиотеки, перед глазами встала такая красивая картин. Где они вдвоем бегут, полные азарта и странного для ситуация смеха, а потом у Альбуса еще и его чудесные волосы развиваются... 
Только вот как не вовремя был этот выстрел из ружья! Тут и розы на фоне, и аромат, и азарт, и воспоминания об совместном бое. Загляденье, в общем. А потом раз и Альбус ранен а вместе с ним и мое сердце
Геллерт пусть и думает, что это просто "жалость к слабому", но мы то с вами знаем) Наверное он все же не бросит его в такой ситуации и подлечит, поухаживает, так сказать. Спасибо за главу! 

прощай, портрет наивного мальчика, мы тебя не забудем...

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Автор, спасибо за главу!
Мальчики такие мальчики...не доигравшие в тяжелом детстве оба.
Геллерт и песец, ыыыы! Я сторонник версии с медоедом, но песец тоже хорошо ложится в характер  И Альбуса он из своих загребущих лапок не выпускает, молодец!  Пусть держит, лечит и выхаживает по принципу "Мое и не отдам, а потом еще и накостыляю всем, кто на это мое покусится!"
Ну и как обычно, вдохновения на продолжение! 

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Пусть держит, лечит и выхаживает по принципу "Мое и не отдам, а потом еще и накостыляю всем, кто на это мое покусится!

Главное, чтобы совсем уж на амбразуру не бросился, а то будет второй подстреленный птенчик, мое сердце ж не выдержит 
Пусть лечатся, приключения на свои попы пока хватит)

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Спасибо, что читаете! 

Соскучился по вам и фику, автор)

Я тоже! Я просто мечтаю убежать от реала как тот бес, визжа, хохоча и матерясь на древних языках 

Геллерт пусть и думает, что это просто "жалость к слабому"

Геллерт в сложных чувствах, да. Он привык работать в одиночку ну и вообще... Да он еще и не хочет пока что попадать на портреты с надписью "Их разыскивает милиция" ))

Пусть лечатся, приключения на свои попы пока хватит)

Пока хватит, это точно. Пусть теперь будет побольше драмы другого толка   

прощай, портрет наивного мальчика, мы тебя не забудем...

Может авроры успеют спасти. Найдется там сообразительный молодой мистер Грейвз...

От патронуса песца я не смог удержаться, сорри. Ну песец же типичный  Но они могут меняться, как известно. Может Геллерт еще воспитается. Ну или окончательно утратит способность призывать Патронуса, кто знает.

▼Скрытый текст⬍

не доигравшие в тяжелом детстве оба.

А вот интересный вопрос. Вам кажется, что у Геллерта было тяжелое детство? У меня в принципе есть уже версия для этой конкретной истории. Но все равно интересно, кто что думает.

Отредактировано (2019-06-20 10:58:40)

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

▼Ага, а рядом с Альбусом внутренний песец из боевого и враждебного превращается... Вот в это  ⬍

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

▼Ага, а рядом с Альбусом внутренний песец из боевого и враждебного превращается... Вот в это 

Он пока держится, из последних сил, правда.
Песцы, вообще, умеют в умильные морды 

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

А вот интересный вопрос. Вам кажется, что у Геллерта было тяжелое детство? У меня в принципе есть уже версия для этой конкретной истории. Но все равно интересно, кто что думает.

Мне кажется, что не безоблачное точно. С Друмштрангом все ясно - там казарма, но до этого тоже вряд ли была счастливая семья - во время исключения за него никто не вступился, да и было подчеркнуто вроде как, что для него Альбус был один такой понимающий. Я его вообще сиротой лет с трех фаноню.

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

для него Альбус был один такой понимающий

Тут-то может быть такое, что семья есть, но обычные обыватели магмира, почтенные бюргеры, совершенно не понимающие что делать с юным дарованием.

Я его вообще сиротой лет с трех фаноню.

Да, как вариант, что болтался по семьям дальних родственников, не особо им интересовавшихся.

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Скорее всего, если говорить о варианте с наличием семьи, они как-то холодно к нему относились, потому что да:

во время исключения за него никто не вступился, да и было подчеркнуто вроде как

К нему хорошо относилась лишь Батильда, но совсем трепетными и максимально близкими я бы их отношения тоже не назвал. Получается, что действительное искреннее понимание у него было лишь с Альбусом.

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

У меня в принципе есть уже версия для этой конкретной истории.

А в этой истории у вас как: Геллерт сирота или семья есть?

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

У меня в принципе есть уже версия для этой конкретной истории.
А в этой истории у вас как: Геллерт сирота или семья есть?

Отец умер уже довольно давно. Он был сильно старше матери, мрачный  довольно замкнутый тип. Женился на юной красавице и увез ее в глухие горы . Она была не особо счастлива и вскоре вышла замуж второй раз, может быть, уже и дети есть, и, в целом, не очень интересуется, что там у старшего сына. Геллерта она не то чтобы не любила, но сама была почти ребенком, когда он родился, так что прямо вот родительской позиции по отношению к нему не заняла, то игралась с ним и ласкала, то могла позабыть, что ваще-то у нее есть ребенок, тем более, как уже сказано, сама тосковала.
А отец был суров и требователен, но чрезмерные амбиции не одобрял никогда, типа, мы люди скромные, надо усердно трудится и все-такое. Мог и по жопе приложить. В общем, не то чтобы ужасное-ужасное детство, но несколько бестолковое и неприкаянное. Еще придумались некоторые нюансы и детальки, но я их пока придержу 

Отредактировано (2019-06-25 23:45:14)

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Колдующий Альбус 

▼Скрытый текст⬍

Отредактировано (2019-06-21 11:39:36)

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

▼Я просто тихонько жду, когда у этих дураков все будет как надо  ⬍

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

▼Я просто тихонько жду, когда у этих дураков все будет как надо  ⬍

Фотка - огонь! Спасибо.
У таких сложных чуваков все как надо никогда не бывает

p.s. Пока я гордо нес знамя реала, меня успели обвинить в беспардонной рекламе на всех ресурсах 

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Часть 11. Признание (рейтинг R за эротику и немного за медицину)

▼Скрытый текст⬍

Сразу после аппарации Альяс потерял сознание и безжизненно обмяк у Геллерта на руках. Эннервейт не подействовал, и когда Геллерт уложил Альяса на постель, тот, толком не очнувшись, застонал и заметался. Геллерт, сжав губы, смотрел на его посеревшее лицо и окровавленные ладони.
Начиная с того мгновения как выяснилось, что камень Аардверка не один из Даров Смерти, все пошло не так. Глупая жадность Гнарлака. Архонты, охранявшие коллекцию. Маггловское оружие. И то, что невозможно было одним лишь усилием воли все исправить вызывало злость и почти детскую обиду.
Геллерт магией отправил одежду Альяса в дальний угол, сбросил собственную куртку и опустился на колени возле кровати, оглядывая распростертое перед ним тело. Кожа Альяса была сейчас очень бледной, гораздой бледнее, чем Геллерт запомнил. Сильное тело выгибалось от боли, и его изломанная поза была почти прекрасна. Но, хотя, Геллерт был не слишком чувствителен к чужим страданиям, смотреть как Альяс мучается в той же постели, где всего сутки назад они наслаждались друг другом, ему вовсе не нравилось. И его беспокоило, что он плохо представлял, какой вред могло причинить маггловское оружие и какое потребуется исцеление.
Рана была всего одна: маленькое аккуратное отверстие под правым ребром, ярко алевшее на фоне белой кожи. Крови было мало. Геллерт взял палочку и прижал пальцы свободной руки к краям раны, запуская щупальца магии внутрь тела. Маленький кусочек свинца пробил бок, пронизал тело насквозь и застрял в нижнем ребре, натворив по пути бед. Магическое зрение показывало картину словно нарисованную впечатлительным художником. Геллерт увидел, как раскаленной лавой заливает внутренности кровь из пробитой вены, как в муках корчится раненая печень. И неясным чувством понял, что тело Альяса трепещет в смертном ужасе, а душа, которой следовало бы заставить тело исцелять себя, мечется от боли, готовая ускользнуть окончательно.
Геллерт нахмурился, дела обстояли хуже, чем он ожидал. В некоторых аспектах между Темными искусствами и магической медициной лежал всего один шаг. Только этот шаг легко мог оказаться шагом между жизнью и смертью. Однако искать профессионального колдомедика было нельзя. Чары достаточно запутали следы аппарации, но высунуться в магический Нью-Йорк, наверняка кипящий новостями об ограблении, означает сдаться МАКУСА. Так что выбора не было, Геллерт должен был справиться сам.
Он как мог убрал кровь внутри тела и очень острожно попытался хотя бы на время залатать пробитую вену. Здесь требовалась такая же точность, как когда он рассекал защитную магию в сокровищнице Аардверка, только действовать приходилось почти вслепую. Да и подчинить себе живую плоть и не сломать ее было сложнее, чем работать с чистой магией. На все ушло не больше пары минут, но эти минуты Геллерт в буквальном смысле держал жизнь Альяса в руках, что должно было бы потешить гордыню, но вызвало только нервозность. Когда Геллерт закончил, то почувствовал, как по спине текут струйки пота.
Альяс немного затих, только грудь прерывисто вздымалась. По крайней мере, умирать он стал медленнее и даже немного пришел в себя.
– Как больно... – прошептал он, едва шевеля губами.
Геллерт призвал из своих запасов несколько склянок с зельями, приподнял голову Альяса и влил ему в рот сначала кроветворное, потом обезболивающее. Альяс откинулся на подушки, на мгновение открыл глаза и снова зажмурился. Зелья не могли снять боль полностью, но слишком одурманивать его Геллерт не хотел.
– Теперь нужно вытащить свинец, – сказал Геллерт скорее самому себе.
Это было то самое заклинание, которым Альяс сводил его с ума наслаждением прошлой ночью. Магия скользила в глубине чужой плоти, и почти осязаемые ощущения дрожали на кончиках пальцах. Геллерт нащупал неживое среди живого – маггловскую пулю, и осторожно потянул ее. Он опасался, как бы она заново не разорвала наспех залатанные сосуды. Едва пуля шевельнулась, Альяс коротко вскрикнул, дернулся и вскинул локоть, едва не выбив у Геллерта из руки палочку.
– Не отвлекай, – сердито процедил Геллерт сквозь зубы, – а то прикончу тебя ненароком.
– Прости, – всхлипнул Альяс и прикусил губу.
Терпел боль он, и правда, из рук вон плохо. Обычно Геллерту приходилось исцелять самого себя, а не других, и он и не подумал, что нужно было дать Альясу зажать в зубах свернутый платок или полотенце. А еще обездвижить магией. Теперь отвлекаться на это было поздно. Но Альяс больше не дергался, только приглушенно стонал, кусал губу, так что на подбородок скоро потекла струйка крови, а когда влажный кусочек свинца с неприятным звуком выскользнул из раны, снова потерял сознание. Геллерт похлопал его по щеке.
Потемневшие веки даже не дрогнули. Использовать бодрящие чары – означало тратить ресурсы тела, и так истощенного, но для того, что Геллерт задумал дальше, необходимо было, чтобы Альяс мог колдовать.
– Эннервейт, – произнес Геллерт.
Тело Альяса затрепетало. Он пришел в себя и посмотрел на Геллерта измученным взглядом. На его покрытом испариной лице ярко проступали редкие веснушки и пробивающаяся щетина. Кровь из прокушенной губы пачкала рот. Геллерту до дрожи в руках захотелось встряхнуть его и потребовать немедленно прекратить все это. Он не хотел видеть Альяса таким жалким. Вместо этого он сердито сунул волшебную палочку Альясу в руку. Тот поморщившись прикоснулся ей к краю раны и прошептал заклинание, заглядывая внутрь собственного тела.
– Очень плохо, – произнес он мгновение спустя. Голос его звучал растеряно.
– Я не медик, как ты понимаешь, – сказал Геллерт, – но у меня есть идея, как восстановить разрушенные органы и сосуды. Слушай и очень внимательно.
Альяс слушал, и, к облегчению Геллерта, вид у него больше не был жалким, а на осунувшемся лице читалась сосредоточенность и даже увлеченность. Когда Геллерт закончил, Альяс сказал:
– Это весьма... – он помолчал подбирая верное слово, – эффектное решение. Но тебе тоже будет больно. Очень.
Геллерт раздраженно кивнул.
— Я знаю. Это – Темные Искусства. Но эти чары подействуют быстро, а иначе придется возиться с тобой несколько недель, – Геллерт не стал добавлять «если ты вообще выживешь», – Я не собираюсь оставаться в Штатах так долго. И тебе не советую.
Он жестко взглянул Альясу в лицо:
– Ну что?
Геллерт не сомневался, что Альясу хватит искусности, но хватит ли ему решимости и сил. Тот покачал головой, от движения его, похоже, замутило, он тяжело сглотнул и сказал.
– Покажи мне, что делать.
Геллерт поднял волшебную палочку. Он впервые вел в их совместном колдовстве, но Аль, следовал так же легко, как и играл первую роль, и даже сейчас, когда он был обессилен раной, движения его были точны и полны энергии. Воздух тихо гудел и дрожал. Одна за другой тугие плети чар оплетали и пронизывали их тела, нагреваясь и наливаясь багрянцем. И вот магия обхватила их целиком, пульсируя, как живое чрево, Геллерт знал, что она требует последней расплаты, ощутил как тянутся к душе ее жадные, ненасытные руки. Аль это тоже почувствовал, и Геллерт поймав его вопросительный взгляд, кивнул:
– Позволь ей.
Аль медлил. Он знал, что должен будет это сделать, – искренне пожелать причинить другому боль и позволить причинить ее самому себе, – но никак не мог перешагнуть черту. «О, не разочаровывай меня», – мысленно взмолился Геллерт, и настойчиво стиснул руку Аля.
– Ну же! – шепнул он. – Все дело в намерении. Ведь так.
И он отдал чарам силу своей души, позволяя своей магии причинить Алю боль, позволяя его магии причинить боль себе. И что в этом было ужасного? Разве люди не делают это друг с другом постоянно? Аль кивнул, следуя за ним, и на Геллерта хлынуло ощущение такого полного телесного единения с другим человеком, какое невозможно в самом страстном любовном акте. Он успел поймать изумленный взгляд Аля, и в тот же миг правый бок пронзила боль, такая пронзительная, как будто туда воткнули раскаленный железный прут. Геллерт согнулся пополам, все его существо инстинктивно пыталось бежать от пытки, но магия сцепила их с Алем намертво, ее крошечные сгустки метались между их телами, как пауки ткущие паутину. Перетерпевая боль, Геллерт уткнулся лицом в тут же промокшую от пота простыню и вцепился зубами в жесткую ткань. Аль кричал. Магия текла между ними, сличая здоровую и искалеченную плоть, воссоздавая разрушенное, с мощью и скоростью, на которые не была бы способна никакая иная сила.
А потом боль ушла, гудение магии стихло. Некоторое время Геллерт сидел на полу, прижавшись лбом к мокрой простыне и приходя в себя. Дыхание постепенно выравнивалось. Он на ощупь отыскал руку Аля, стиснул ее в своей, ощутил ответное пожатие.
– Никогда не приходило в голову, – пробормотал он, – но это заклинание тоже можно использовать в эротической магии.
– Главное, чтобы никто из участников во время этого не умирал от разрыва печени, – в голосе Аля звучала уже знакомая ирония.
Геллерт поднял голову, и испытал прилив гордости за собственную искусность и изобретательность. На лицо Аля вернулись краски. Рана на боку затянулась нежной розовой кожей, и Геллерт был уверен, что тот снова абсолютно здоров. Ему самому чары тоже не причинили вреда. Все что осталось, пронизывающая тело легкая дрожь и слабость, но, после пережитой боли, она была даже приятной. А та расплата, которую потребовали темные искусства от его души казалась совсем незначительной рядом с мощью сотворенной магии.
Аль сел, ощупал собственный бок и поморщился.
– Кажется, трещина в ребре.
Переломы магическому исцелению любого вида поддавались плохо.
– Легкая боль несколько недель пока зарастает само, – сказал Геллерт, – или сильная боль на эту ночь от зелья костероста?
— Лучше пусть само, – Аль смущенно улыбнулся, и снова потрогал след от пули на боку. – Хороший пример к нашему разговору за ужином. Не стоит недооценивать магглов.
И, заметив как исказилось лицо Геллерта, коснулся его щеки и просто сказал:
– Ты спас мне жизнь.
Геллерт протянул руку и убрал с его лица рыжую прядь. Потом провел пальцем по нижней губе. Ранка от укуса зажила, но запекшаяся кровь пачкала рот.
Конечно Геллерт думал о смерти и не раз. О чужой и о своей собственной. Но сейчас он ощутил с какой легкостью «может быть», которое он представлял сегодня утром, читая письмо Аля, могло бы превратиться в «никогда». И не было бы ничего: магии, неразгаданных тайн, смеющихся глаз. Горячей ладони, которая успокаивающе гладила его по лицу. Он вдруг обнаружил, что задыхается, рванулся вперед и прижался губами к запекшимся губам. Вылизывал их, пока не исчез медный вкус крови, а пересохшая кожа не стала влажной и мягкой. Аль неожиданно неловко пытался в ответ поймать губами его губы и язык, и судорожно болезненно вздыхал. Останавливаться не хотелось, но все же Геллерт оторвался от поцелуя и спросил:
– Ты не слишком измучен?
Аль тихо засмеялся.
– Не настолько, чтобы не хотеть тебя, - ответил он и откинулся на подушки, приглашающе протягивая руки.
Геллерт навис над ним, опираясь на локти, и несколько мгновений они смотрели друг на друга. Улыбающееся лицо Аля, окруженное рассыпавшимися прядями, казалось совершенно открытым и все же за улыбкой Геллерту чудилась загадка. И, хотя это Аль был обнажен, а Геллерт одет, его охватило вдруг чувство непривычной беззащитности, от которой хотелось ускользнуть в веселье или в похоть, но он медлил.
Аль прижал ладонь к его груди, царапнул ногтем сосок сквозь ткань рубашки.
– Эй! – позвал он. – Ты здесь?
И не дожидаясь ответа, он обхватил Геллерта бедрами за талию, просунул руку между их животами, расстегивая ширинку. Забрался под белье. Пах прошило острым удовольствием, и Геллерт потерся о горячую ладонь, позволяя возбуждению туманить мысли.
– Хорошо, – пробормотал Аль. Он крепко обхватил член Геллерта и направил между своих ягодиц. – Как хорошо, – повторил Аль, жмурясь, – быть живым.
Геллерт не выдержал, толкнулся, и плоть под ним поддалась и сжалась вокруг члена, восхитительно горячая. Аль тут же еще крепче обхватил его ногами и, забравшись руками под рубашку, до боли вжал пальцы под лопатки.
Действительно, это было потрясающе ощущать себя живым. Геллерт прижался щекой к виску Аля, двигаясь в нем рваным ритмом, и так же, неровно, глотками, вдыхая запах его волос. Похоть бродила в крови как хмель, готовясь накрыть с головой. И только когда Аль тихо вскрикнул, Геллерт вспомнил о его сломанном ребре, и приподнялся на руках. От возбуждения его слегка потряхивало. Он взглянул на зажмуренные глаза Аля, на заломленные брови, над которыми блестели капельки пота.
– Аль!
Тот разлепил влажные ресницы, и Геллерт, столкнувшись с затуманенным, совершенно ошалевшим от наслаждением взглядом, неожиданно кончил. По телу словно прокатилась штормовая волна, он выгнулся, вжался в Аля, изливаясь в него. Тот снова подался навстречу, крепче стискивая руки и ноги.
– Подожди, – прошептал Геллерт, прислоняясь мокрым лбом к его лбу.
Аль разжал бедра, позволяя ему выскользнуть из себя. Геллерт бездумно провел ладонью по его животу, отыскал пальцами нежную круглую отметку шрама. Ему захотелось прижаться к ней губами, долго изучать языком, но Аль нетерпеливо надавил на плечи, заставив опустится между своих раздвинутых бедер. Внутри у него было мокро от семени, пальцы легко скользили по тугим, гладким стенкам. Аль застонал негромко и хрипло, насаживаясь на пальцы. Совсем не похоже на то, как стонал от боли. Геллерт наклонился, накрыл ртом влажную головку члена, позволил ей упереться в небо, и Аль тут же вскинулся, мелко вздрагивая. Во рту у Геллерта стало солоно и горько. По его телу тоже еще гуляла дрожь, как после недавних темных чар. Он отстранился, тяжело дыша. Рубашка совсем промокла от пота, но делать лишние движения не хотелось, и Геллерт просто рухнул на постель рядом с Алем и лениво обнял его. Аль прижался щекой к плечу.
Они лежали молча и неподвижно, отдыхая. Время текло неумолимо, и, по-хорошему, пора было подниматься. Разобраться с Гнарлаком, замести следы, и исчезнуть из Нью-Йорка. Но Геллерт медлил. Его завораживало ощущение уместности и правильности происходящего. Как будто все так и должно было быть – голова Аля на плече, пальцы, запутавшиеся в темно-рыжих прядях. Словно откликом на его мысли, Аль сказал:
– Знаешь, ты – самое удивительное, что со мной случилось за последние несколько лет.
Геллерта разобрал смех.
– Если вспомнить, что мы только сегодня побывали в величайшей коллекции магических артефактов – комплимент недурной. – Он приподнялся, заглядывая Алю в лицу. – Значит скромный кабинетный ученый, да, Аль?
– И праздный путешественник? – в тон ему спросил Аль. Глаза его смеялись. – Нет, этому я, пожалуй, сразу не поверил. Ты слишком хорош, чтобы бездельно скитаться по миру в поиске случайных развлечений. Но встретить тебя в подземелье Аардверка я все же не ожидал.
– Нашел то, что искал? - спросил Геллерт.
Красиво очерченные брови Аля сдвинулись, и между ними обозначилась морщинка.
– Нет, – он помолчал и задумчиво добавил. – «Тринадцатый ключ» Валентина, единственный экземпляр его последней и самой непонятой работы по алхимии. Думаю, теперь он утрачен безвозвратно. Уникальный труд...
Последнее что хотел слышать Геллерт это упреки в вандализме, так что он легко улыбнулся и сказал:
– Ты напишешь лучше. Ведь правда?
Он тщательно отмерил в свои слова лести, иронии и искренней уверенности и не просчитался. В смеющихся глазах Аля вспыхнули гордость и ответное восхищение. Их руки опять соприкоснулись, пальцы сплелись.
Геллерт уже понял, что не насытиться Алем за одну ночь или две. Он и не помнил, когда испытывал такую жадность не к тайнам или вещам, а к человеку. Ему хотелось заниматься с ним любовью и разговаривать дни и ночи напролет; может быть, снова сражаться плечом к плечу. Возможно, когда-нибудь даже рассказать ему о Дарах. И какие бы обстоятельства не держали Аля в Англии, Геллерт собирался расправиться с ними. Он потянулся за быстрым поцелуем, и уже готов был изложить Алю свои намерения, но тот заговорил первым. Геллерт ждал вопроса о том, что искал в подземелье он сам, и убедительная ложь уже вертелась на языке, но Аль сказал другое.
– Мне нужно кое-что рассказать тебе, – его пальцы мягко сжали ладонь Геллерта. – В этом путешествии, я использовал вымышленное имя. Но я хочу, чтобы ты знал настоящее.
Геллерту еще не осознал, что именно его взволновало, но сердце пропустило удар.
– Меня зовут Альбус Дамблдор, – сказал Аль.
И Геллерт едва услышал, как тот повторил:
– Альбус, – и добавил. – Так что Аль вполне подходит.
Скрыть потрясение стоило Геллерту чудовищного напряжения. Он прикрыл глаза, и заставил губы изогнуться в улыбке.
– Хорошо, – он поднялся с постели. – Извини, мне нужно в ванную.
***
Пренебрегая маггловскими устройствами, Геллерт заставил воду лить с потолка, зашел под нее прямо в одежде и подставив лицо холодным струям. Как он мог быть таким легкомысленным очарованным мальчишкой?
Уже больше десяти лет назад, в год своего совершеннолетия, в год полный озарений и разочарований Геллерт решил, что если судьба когда-нибудь столкнет их с Альбусом Дамблдором, то Геллерт убьет его. Самым быстрым и эффективным способом, не считаясь с ценой. А как еще Геллерт мог поступить? Естественно он собирался уничтожить единственного человека способного встать на пути Геллерта к величию и одержать над ним победу. С тех пор прошло немало времени, и он посчитал, что сумел обмануть судьбу. Он даже имени этого ни разу не слышал. До сегодняшнего дня. Альбус Дамблдор. Аль. Геллерт прижал ладони к мокрому лицу.
А ведь можно было бы сделать это прямо сейчас. Вернуться в комнату, направить волшебную палочку Альбусу в грудь, произнести быстрое, точное, безжалостное заклинание, против которого тот не успеет создать защиту. Как бы Альбус ни был хорош, но не против владельца бузинной палочки.
Геллерту приходилось убивать. Он, в конце концов, был темным магом и встал на этот путь осознанно. Но именно потому, что он знал Темные искусства и знал, какую плату требуют они от своих адептов, он чувствовал с безжалостной уверенностью, что это убийство толкнет его слишком близко к грани, которую ни одному темному магу лучше не переступать, если тот хочет оставаться хозяином собственной судьбы. Он мог бы убить Альбуса Дамблдора прямо сейчас. И это раскололо бы его собственную душу на тысячу частей.
Так ни на что и не решившись, Геллерт высушил одежду и вернулся в комнату. Альбус тоже встретил его одетым. Он стоял у постели, волшебная палочкой опущена, а другую руку он протянул Геллерту в самом умиротворяющем жесте.
– Мне очень жаль, – мягко проговорил он. – Я не думал, что это сделает тебе так больно.
– Ошибаешься, мне не больно, – солгал Геллерт. – Что ты обо мне знаешь?
– Не больше, чем ты сам рассказал мне, – Альбус умоляюще взглянул на него. – Геллерт, я всего лишь назвался вымышленным именем. Все мои поступки по отношению к тебе были так искренни, как только могли быть.
Он сделал шаг вперед. Очень смело, учитывая что Геллерт целился палочкой прямо ему в грудь.
– Пожалуйста, милый, объясни, что случилось?
Говорили они по прежнему на немецком, но Аль сказал «милый» по-английски, «sweetheart», так как ни разу до того Геллерта не называл. И почему-то это нежное слово превратило злость Геллерта в нестерпимо горькое чувство, которому он не знал имени. Он отступил на шаг и опустил палочку.
– Убирайся прочь, Альбус Дамблдор, – голос звучал как чужой. — И сделай все, чтобы больше не попадаться на моем пути, потому что в следующий раз я убью тебя.
Лицо Альбуса было таким же изумленным и беззащитным, как в тот миг, когда его ранила маггловская пуля. Не сказав больше ни слова, он поднял с пола сумку и окровавленный плащ и аппарировал.
Геллерт резко взмахнул палочкой, и магия даже не оформленная в заклинание, просто концентрированное отчаяние и ярость, прокатилась по комнате, круша мебель и сотрясая стены.

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Ура, продолжение! Спасибо, автор!
Мальчики бедолаги( как они теперь будут? Ждать пинка судьбы, которая снова столкнет или кто-то не выдержит...
Геллерт...такой Геллерт! И ведь даже в голову не пришло попытаться переиграть судьбу и сменить возможное будущее. Даже странно для этого великого бунтаря.
Про Альбуса я, как обычно, могу только сказать "ах" и растечься умильной лужицей. Геллерт, не продолбай!!!

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

И ведь даже в голову не пришло попытаться переиграть судьбу и сменить возможное будущее. Даже странно для этого великого бунтаря.

Он, как выше кто-то уже очень удачно сформулировал, спотыкается. И вот уже прямо сильно споткнулся. Столкнулся с силами которые прежде совершенно не принимал во внимание. В сущности, то что он не прикончил Альбуса, уже своего рода бунт По логике которой Геллерт жил до сих пор именно это следовало сделать.
И еще такая штука, это уже конечно личные трактовки, кто-то наверняка думает по-другому, но мне кажется, что в большой степени великий бунтарь родился во время ДЛМ. До того был алчущий личного могущества самовлюбленный юноша, опьяненный собственными талантами.

Ждать пинка судьбы

Это точно не в их привычках )) но сначала надо осознать масштабы бедствия 

Спасибо за отзыв, так приятно, что кому-то это все интересно 

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Очень сильная сцена с темной магией и лечением раны. Не только то единение, которое не встретишь "в самом страстном любовном акте", но даже более интимно, чем каноничный бладпакт. А как они после всей боли и крика взялись за руки... Вау. Мое сердце сделало кульбит назад и вниз 
И я представляю, как Альбусу нелегко далось вот так открыться, назвать настоящее имя. Еще и тому, кто (тоже) не побоялся влезть в такое опасное дело и к тому же практиковал темную магию. А Геллерт... Черт, и его понять тоже можно. Он конечно мог бы попробовать вывернуть видение наизнанку и переиграть все, но... Как и в длм, при первой очень серьезной проблеме он струсил. Блин еще и это непонимание Альбуса что именно не так и sweetheart... 
Ох Мерлин, мои бедные мальчики( Надеюсь, их расставание пройдет без сильно ужасных последствий и не многие-многие годы

Большое спасибо за главу! 

Отредактировано (2019-06-25 23:19:02)

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

бросить все силы на спасение жизни, устранение пули и новых травм, огромное напряжение и изнурение. и одновременно с этим острое желание не дать ему погибнуть, пусть и где-то на задворках в голове. теплом внутри, как магией в ту ночь, плавится привязанность. а потом раз и - мне надо было бы тебя убить. охбоже... 
воистину спотыкался и теперь конкретно запутался в ногах да упал на аля

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Не только то единение, которое не встретишь "в самом страстном любовном акте", но даже более интимно, чем каноничный бладпакт.

Да, я осознал, что темная магия в этом отрывке получилась более эротичная, чем собственно секс.

И я представляю, как Альбусу нелегко далось вот так открыться, назвать настоящее имя. Еще и тому, кто (тоже) не побоялся влезть в такое опасное дело и к тому же практиковал темную магию. А Геллерт... Черт, и его понять тоже можно. Он конечно мог бы попробовать вывернуть видение наизнанку и переиграть все, но... Как и в длм, при первой очень серьезной проблеме он струсил.

Да, вот это прямо точно. Эти все сентиментальные дела не сильная сторона Геллерта.

их расставание пройдет без сильно ужасных последствий и не многие-многие годы

Не-не! Этого у нас в каноне додают, я не настолько крут, чтобы с ним конкурировать. Я вообще хочу с драмой, но без стекла

Спасибо

воистину спотыкался и теперь конкретно запутался в ногах да упал на аля

Может в более зрелом возрасте пойдет на пользу 
Спасибо 

Анон

Re: Гельбус-АУ [Творчество] [Фандомное]

Часть 12. Письмо

▼Скрытый текст⬍

Трудно представить место более унылое, чем равнинная Европа в недели между Саммайном и Йоллем.  Свинцово тяжелое небо отражалось в озере, терялись в тумане плоские, как тарелка, поля, а маггловский городок превратился в плывущий вдали призрачный силуэт. Перед глазами у Геллерта тоже плыло, хотя холодный влажный воздух, забравшись под рубашку, немного прогнал хмель. Впрочем трезветь в планы Геллерта не входило. Он вернулся в каминный зал и небрежным жестом заставил бутылку склониться над кубком. Темное вино плеснулось через край, и когда Геллерт взял кубок, намочило пальцы.
Эмрих, сидевший в кресле, перекинув длинные ноги через подлокотник, внимательно проследил за движениями его рук, и сказал:
– Я бы предложил тебе прогуляться, но погода отвратительна. Постарайся напиться после ужина, а не до. Вчера ты напугал близнецов своими разговорами.
Вчерашний вечер терялся в тумане.
– А что я говорил? - спросил Геллерт и сделал большой глоток.
Вино показалось безвкусным. Эмрих только тряхнул головой.
–  О ядовитом тумане и мертвых магглах, плавающих в нашем озере.
Видения, пророчества. Последнее время они болтали, о чем угодно, только не о том, что Геллерт по-настоящему хотел бы знать.
– Неужели твоих сестер можно напугать рассказами о ядовитом тумане? – равнодушно спросил он. – Тем более, даже домашние эльфы уже в курсе, что будет маггловская война.
–  Близнецы слишком юны. К тому же Эмилия просто дурочка, в Эсме влюблена в тебя без памяти. Но отец сожалел, что не смог толком поговорить с тобой. Он считает, что маггловская война станет временем перемен, которого мы давно ждем.
– Может быть...
–  И еще он говорил, что ты обязательно должен быть на Имболк у мадам Розье.
Геллерт усмехнулся.
– На этом сборище?.. 
– Самых влиятельных семей Европы, – закончил за него Эмрих. –  Отец считает, что твое молчание слишком затянулось.
Крафты всегда принимали в Геллерте большое участие. Когда его выгнали из школы, отец, особо не вникая, что там Геллерт натворил, посчитал, что поделом, а мать посоветовала уехать, пока отцовский гнев не схлынет. Зато герр Крафт, умело подогрев  возмущение, которое вызвало исключение блестящего ученика, добился отставки директора Майянлахти, причем с громким скандалом. А так же того, что  Геллерта узнали в определенных кругах магической Европы, куда тот прежде не был вхож. Геллерт оценил и сладкий вкус мести и новые возможности. И хотя он понимал, что герр Крафт, не только питал симпатию к школьному другу своего сына, но и имел на Геллерта определенные политические виды, однако его покровительство определенно было и удобным и приятным. Так же как и обожание и преданность Эмриха. Но не сейчас.
Геллерт рухнул в кресло, и, обнаружив, что кубок опустел, уронил его на пол и призвал к себе бутылку.
– Может стоит и у Розье рассказать про ядовитый туман и мертвых магглов? – усмехнулся он, отпивая прямо из горлышка. –  Будет иметь успех, как думаешь?
Эмрих подошел  и опустился на пол у его ног.
– Геллерт, ты великий волшебник, – он взглянул сверху вниз, изучая лицо Геллерта с тревожным вниманием. – Твоя сила, твой дар, твоя харизма. Тебе нет равных в Европе, может быть во всем мире. Люди пойдут за тобой, как только ты заявишь о себе. Ты –  тот, кого они ждут.
Геллерт расхохотался. Великий волшебник?! Или всего лишь вор? Самый искусный во всем магическом мире вор, который позволил украсть у себя что-то невероятно ценное, что-то без чего чувствует себя теперь обессилевшим и пустым.  Слепой провидец, даже не заметивший как его жизнь рухнула и развалилась на части в том зале ожидания в Гамбурге.
Смех готов был перерасти в истерику, Геллерт прикусил губу и сделал еще один глоток. Эмрих положил ладони ему на бедра и стиснул пальцы.
– Ты сам не свой после Нью-Йорка. Особенно после этого письма, чтобы в нем ни было. Не изводись так, – он  передвинул обе руки выше и облизал губы. – И позволь мне немного тебя развлечь.
Геллерт скривился. Он знал, что ласки Эмриха покажутся ему такими же кислыми, как показалось вино.
Так же как все те, кто стал бы слушать его на грядущей встрече в поместье Розье, были не теми, с кем он хотел бы разделить свои чаяния, так Эмрих не был тем чьих прикосновений он жаждал. В движениях его не было той силы и страсти, и волосы его были совсем не того оттенка рыжего. Хотя еще недавно Геллерту было важно только то, чтобы те, кто пойдут за ним, были многочисленны и влиятельны, а те, кто согревает его постель – искусны в ласках. Пророчества сулили ему великие деяния, а его планы, когда он смотрел на них из сегодняшнего дня, выглядели такими простыми: завладеть Дарами, заявить о себе магическому миру, вкусить власть и славу, причитающиеся ему по праву. Все было так просто до того как он встретил Альбуса Дамблдора. Человека которого ему следовало бы ненавидеть, и которого ему следовало бы убить.
Геллерт спихнул с себя руки Эмриха и, чуть пошатнувшись, поднялся.
– Как можно быть таким жалким? – резко сказал он, сам не зная, себе или Эмриху
Тот обиженно заморгал рыжими ресницами, но Геллерт, оставив его, снова вышел на открытую галерею. Белесый туман подступил уже к берегам озера. Геллерт, отвернувшись  от унылого пейзажа, привалился к колонне и достал из кармана письмо, принесенное три дня назад большим холеным филином. 
«Геллерт! Все эти недели я не мог думать ни о чем, кроме того, что произошло между нами в Нью-Йорке. Я думал так долго и мучительно,  и понял, что может быть только одно объяснение. Твои глаза, твои удивительные, прекрасные глаза. Ты ведь провидец, Геллерт, так? И у тебя было видение обо мне. Какое-то скверное пророчество, напугавшее даже тебя, хотя тебе отваги не занимать.
Но ты ведь должен знать лучше меня, какой обманчивый свет порой бросают пророчества на нашу жизнь. Что если нам хватит сил обмануть судьбу? Захочешь ли ты? Решишься ли?
А может быть ты прав, встречаться нам опасно, и я должен смириться с мыслью, что никогда тебя больше не увижу. Но я не могу. Ведь, прости меня, я был еще в одном нечестен с тобой. Я сказал, что хотел тебя с первого мгновения как увидел, но то что я почувствовал на самом деле, было гораздо глубже плотского желания. Что-то чего я никогда прежде не испытывал. Такое сильное... Разве это не дает нам надежду?
Кажется, никогда в жизни я не писал так сумбурно, но представляю, как ты читаешь все это и закусываешь губу, – ты ведь знаешь, что делаешь так, когда волнуешься или сердишься? – и мысли путаются.
Молю, расскажи мне о пророчестве. Или хотя бы напиши.   
Аль»
Геллерт поймал себя на том, что действительно прикусил губу, и глубоко вздохнул. Он  перечитывал письмо уже сотый раз за три дня, и даже сквозь хмельную отстраненность его лихорадочный тон снова заставил сердце биться чаще.  И Геллерт снова едва сдержался, чтобы не отправить ответ немедленно. Всего два слова «Где? Когда?» 
Что-то внутри него требовательно кричало, что он должен получить то, что хочет, и плевать на все и всех. На предостережения, на пророчества, на разумные доводы и великие планы.
Геллерт со стоном прижался затылком к холодному мрамору колонны. Мелкие капли дождя сыпали на шею. Стрельчатые окна замка уже загорались оранжевым светом зажженных домашними эльфами свечей.
Геллерт любил замок Крафтов. Часто проводил здесь каникулы, предпочитая его жарко натопленные спальни, огромную библиотеку и восторженные ласки Эмриха, отцовской усадьбе, где всегда находилась скучная и грязная работа. И в этот раз он надеялся спрятаться здесь от охватившего его после Нью-Йорка смятения. Но привычная обстановка только подчеркивала «до» и «после» и отсюда ему тоже хотелось бежать.
Геллерт спрятал письмо и решительно зашагал по галерее к площадке для аппарации. Эмрих, который, как оказалось, вышел вслед за ним, двинулся  рядом, встревоженно спрашивая:
– Геллерт, куда ты? Отец хотел поговорить с тобой.
– Мне сейчас нечего ему сказать, –  отмахнулся от него  Геллерт. – Передай ему благодарность за гостеприимство.
– Подожди хотя бы до утра, – в отчаянии воскликнул Эмрих, – не аппарируй сейчас. Ты же пьян.
Геллерт ничего не ответил, они уже достигли площадки, и он даже не утруждая себя тем, чтобы забрать отставленный в каминном зале плащ, шагнул в воронку аппарации.   
– Имболк у Розье! – крикнул Эмрих. – Не забудь.